Когда Шепард засыпал — чаще всего под препаратами, Дэйна, побыв несколько минут рядом с ним, шла к врачам и медсёстрам, помогала им обихаживать других пациентов.
С тех пор её знали многие воины — не только спецназовцы. Не просто знали — понимали. Тогда... воинские 'солдатский' и 'офицерский' телеграфы многое сделали известным из того, что произошло на Акузе.
Шепард вернулся. И к жизни, и к службе. Всегда потом не раз благодарил Дэйну и подчёркивал важность и огромность её вклада в его возвращение. Дэйне было приятно это слышать, а ещё приятнее — понимать, что Джон совершенно искренен.
Сейчас Дэйне не хотелось вспоминать о слухах, которые с того времени ходили среди британцев, да и среди западных европейцев тоже. Будто бы выжил не только Шепард и будто бы атака молотильщиков на отряд спецназовцев, а возможно — и на учёных, была спровоцирована людьми, преследующими в очередной раз свои узкогрупповые цели и не гнушающимися применением самых грязных средств и методов. Была также информация, которую чаще всего тоже приравнивали к слухам, что этим занималась на Акузе одна из групп 'Цербера'. Там, по очень отрывочным данным, тоже были учёные, желавшие увидеть и зафиксировать 'особенности' поведения молотильщиков. Для этого и была спровоцирована атака нескольких змеечервей на отряд спецназа. Возможно, что и учёные, занимавшиеся осуществлением терраформирования, тоже пострадали от атак молотильщиков, но об этом говорили меньше, всё же одно дело — почти безоружные гражданские, а другое — вооружённые боевым оружием воины-спецназовцы.
На Акузе был открыт памятник погибшим спецназовцам. Официально считается, что колония пережила столкновение с молотильщиками. Часто чиновники по неизвестным, точнее — по неозвучиваемым причинам — говорят не о нескольких молотильщиках, а только об одном. Но ни акузсцы, ни остальные земляне им не особо верят. Всё же люди очень хорошо и полно успели убедиться, насколько лживы бывают слуги государства, маскирующиеся уже несколько столетий под слуг народа, но так и не ставшие ими по-настоящему.
По некоторым сведениям на месте памятника, оказавшегося всего лишь "закладным камнем", планировалось в скором будущем открыть целый мемориал. Если раньше, до появления Жнеца над Иден-Праймом в это верилось легко и просто, то теперь... вся эта ситуация с Акузой выглядела настолько непросто и неприятно...
Дэйна, получившая от Джона большое письмо по 'Золотым Каналам', теперь многое знала и понимала глубже, полнее и чётче. Для неё не было тайной то, что в связи с разлегендированием Жнецов и началом подготовки к вторжению гигантских полумашин, политики и их сообщники постараются урвать свой куш с гораздо большим рвением и энергией. А значит... ситуация ещё больше усложнится и как минимум запутается.
Не хотелось бы думать о том, что в ходе предстоящего большого полёта 'Нормандии' по обитаемым мирам фрегатовцам придётся не раз и не два столкнуться со следом, оставленным акузским инцидентом. Но... Дэйна сейчас понимала, что далеко не случайно она несколько часов вспоминала своё пребывание в военном госпитале рядом с Джоном. Очень скоро такие госпитали будут переполнены ранеными, травмированными, пострадавшими. И далеко не всех удастся вернуть к нормальной жизни.
Политики были, как теперь в очередной раз остро осознала Дэйна, очень недовольны тем, что Шепард — выжил. Да, опасаясь дальнейшего ухудшения ситуации, угрожавшего раскрытием многих неблаговидных схем и задействованных в них высокопоставленных — так чаще всего и бывает — лиц, было принято решение оказать Шепарду всю возможную помощь, вернуть его в армейский строй, но... благотворительность политиков настоящей никогда не бывает. Чаще всего — это вынужденная мера. Потому Джона и задвинули в опалу на долгие годы.
Сейчас... очень вероятно, что Шепард, как старший помощник командира фрегата 'Нормандия' окажется мишенью для политиков уже не Альянса, а Цитадели. Тех самых политиков, которые успешно манипулируют альянсовскими политиками. Джон, конечно, угроз не боится, его не запугать, но... нервов будет стоить ему эта стоянка на Цитадели очень много. Ситуация — меняется, но не упрощается, а усложняется и становится взрывоопасной.
Первая волна воспоминаний... тяжёлая, осталась позади. Дэйна встала, прошлась по номеру, подошла к окну, посмотрела вдаль, давая возможность глазам расслабиться, а нервам — успокоиться. Как бы там ни было, Джон вернулся к настоящей, достойной его ранга и уровня подготовки работе. Рядом с ним — разумные органики, которым он может доверять. Он — не одинок. Ему помогут. И он многим поможет.
Наверное, только так, помогая друг другу, можно остановить Жнецов, а затем — победить эту армаду гигантских полумашин. А вместе с ними — и толпы приспешников и сообщников.
Завтра будут новые тренировки, новые соревнования, на которых надо будет поприсутствовать уже не в качестве участницы, а в качестве болельщицы. Тоже полезный и важный опыт. Тренирует и развивает, делает более зорким взгляд со стороны. Будет время повспоминать и то, как Джон вернулся к жизни и службе после Акузы. Мелкий по галактическим меркам инцидент на этой планете стал одним из эпизодов непрерывной войны, сейчас снова приближавшейся к своей 'горячей' фазе.
'Цербер'. Призрак. Миранда Лоусон. Дэйна. История. Современность. Будущее
Очередная космостанция. Очередная полутёмная каюта. Небольшая, можно сказать, что маленькая. Сколько их уже было за прошедшие годы? Много, очень много.
Сейчас человека, вошедшего в каюту и плотно закрывшего за собой её дверь, прошедшего к обычному жестковатому рабочему креслу и севшего в него, знают, как богача, часто называют магнатом и считают затворником. Но готовы ли другие люди — и не только люди — узнать то, что знает он? Хотя бы часть того, кто знает он, Джон-Джек Харпер, сейчас? Нет. Не готовы. Не захотят и не смогут они — не только узнать, но и понять хотя бы часть этого... Слишком это тяжёлое знание и ещё более тяжёлое понимание.
Людям свойственно действовать и мыслить, а также — жить в определённых, редко кардинально изменяемых рамках. Это — обычно, привычно и комфортно. Для многих людей — жизненно необходимо. Долгие столетия люди жили, будучи твёрдо уверенными в том, что Солнце вращается вокруг Земли, что Земля — плоская, стоит на китах или на слонах, что небо, на котором ночью появлялись звёзды и луна, а днём ходило от востока к западу Солнце — твёрдое, как скорлупа яйца.
Потом у людей появилось желание обрести... хотя бы внешне и непохожих на них, но тоже разумных... 'братьев', обитающих на других планетах. Долгий и нелёгкий, не всегда однозначный путь к пониманию чего-то принципиально иного. И снова — долгие годы балансирования между принятием и непринятием. Кто-то поверил и свыкся с новым, кто-то... проявил равнодушие, кто-то категорически отрицал.
Затем бы первый реальный Контакт. С турианцами. Трудный... Тяжёлый и затратный. Потому что пришлось воевать. Никаких приветствий, никаких праздненств.
Война Первого Контакта. Далеко не все земляне были готовы к такому положению вещей, какое тогда складывалось. Нет, не стихийно, вполне управляемо.
Даже сейчас, спустя многие годы после войны, которую часть землян, где бы они ни обитали, называют 'странной', люди не хотят однозначно относиться к 'братьям по разуму'.
Харпер... знал, к чему приведёт развитие ситуации Контакта. Знал задолго до того, как пройдут эти три десятка лет. Он предупредил человечество об опасности, попытался намекнуть, что почти два десятка инопланетных рас с лёгкостью задавят землян. И физически, и морально. Потому что конкуренты никому не нужны. Но даже эти Старые Расы не знали того, что пришлось узнать ему, землянину Харперу. Узнать о том, что кроме рас, обитающих в Галактике, есть расы, место жительства которых лежит далеко за пределами её исследованной части. Нет, речь не о Коллекционерах, речь о Жнецах. О расе, которая раз за разом уничтожала разумную органическую жизнь в Галактике.
Можно устроить какой угодно межрасовый вооружённый конфликт, втянуть в него Старые Расы и... И погибнуть. Но это будет другая гибель. Не та, какую приготовили разумным органикам Галактики Жнецы, приходящие и уходящие с пугающей регулярностью.
Всегда — победителями. Вот что самым горьким. В большинстве вооружённых конфликтов с расами разумных органиков люди ещё могли бы проявить себя, посопротивляться, понападать, но со Жнецами... Имеющими огромный опыт по упаковыванию десятков рас разумных органиков в пасту... Которая затем использовалась для строительства гигантских, тяжеловооружённых кораблей.
Люди не поняли. Земляне не поняли, не уловили истинного смысла манифеста. Сейчас, через три десятка лет это для Харпера стало настолько очевидным, что...
Было поздно что-либо менять, переигрывать, понимать по-иному. Массово разумные органики — не поверят. Можно потратить миллиарды на многочисленные информационные кампании, можно неоднократно нарушить десятки земных и инорасовых законов, но... Сейчас было слишком поздно. Слишком.
Потому что... Потому что легенды, в которые мало из нынешних разумных органиков верил по-настоящему, полно и глубоко, начали обретать реальные черты, воплощаться в действительность. Хорошо, что не все сразу. И плохо, что стали воплощаться в реальность самые страшные легенды. Те самые, которые, во многом — инстинктивно, стремились не трогать, не читать, даже — не слушать — очень многие разумные органики. Практически — большинство.
Среди них — легенда о Жнецах. Земляне о ней тоже, как оказалось, знали. Не все, конечно, некоторые. Были и те, кто не хотел, чтобы содержание этих легенд узнали другие люди. Невыгодно это было им по самым разным причинам. Да, давно земляне знали, что незнание законов не освобождает от ответственности, но... Незнание незнанию — рознь.
Теперь... всё ускорилось. Намного ускорилось. Развязка... близка. Полная, глобальная развязка. Не для Жнецов, для органиков. Почему именно для органиков? А потому, что органики обленились и расслабились намного выше безопасного предела. Потому что они не осознали, что вхождение землян в пределы Большого Космоса требует более высокой активности, более пытливого взгляда. Много чего требует.
За те декады, максимум — месяцы, которые остались до Вторжения Жнецов... ни земляне, ни другие расы, даже самые развитые, многое сделать в полной, необходимой мере не успеют. Потому что... Много можно назвать причин. Негативных, отрицательных, как угодно.
Иногда размышления бывают проклятием для отдельного разумного органика. Независимо от расы. За годы, прошедшие после выхода в свет Манифеста Харпер прошёл большой и сложный путь. Он, конечно же, изменился. Стал другим. Потому что... потому что, когда решаешься пройти намного дальше, чем большинство других разумных органиков, за это решение приходится платить серьёзную, большую цену. Он — стал другим. Нет, он не стал Жнецом, он не стал Коллекционером, но он в значительной степени перестал быть человеком, перестал быть землянином. И потому вполне предсказуемо и даже закономерно стал концентрировать вокруг себя таких же 'не-землян'.
Пусть земляне играют в свои игры. Он будет играть только в свою игру. В которой бывает достаточно только выжить, хотя... Он уже сейчас понимает и знает: он — не выживет. Либо его убьют земляне, либо его прикончат другие инорасовые разумные органики, либо его уничтожат Жнецы. Он — разумный органик. Остался в значительной степени разумным органиком и для Жнецов это — сверхдостаточное основание для его физического уничтожения. О моральном полумашины не беспокоятся. Они понимают, что моральная победа не бывает... абсолютной.
Жнецы... многое пояснили ему, Джеку Харперу. Многое. Потому что... у каждой сущности — своя правда. Та самая, на которой вполне может вырасти и чаще всего вырастает общая правда. Полумашины не мешают Призраку жить привычной жизнью. Стандартный закон: не мешай нам заниматься своими делами и мы не будем мешать тебе жить обычной жизнью. Внешне и внутренне — пока что — Джек Харпер — обычный человек. Один — и для Жнецов и для землян и для инорасовых разумных органиков. Только воспринимаемый по-разному.
Сейчас у Харпера за спиной — могучая корпорация. Засекреченная, снабжаемая по самому высшему разряду из открытых, полузакрытых и закрытых источников.
Да, есть разумные органики, которые против того, чтобы у Харпера были свои тайны. Даже как у бизнесмена. Потому что для этих, конкретно этих разумных органиков такое... непривычно. А любому разумному органику хочется, чтобы всё вокруг было максимально привычно. Именно максимально. Редко это бывает в реальности. И потому почти все разумные органики стремятся к этой 'максимальности привычного'. Стремятся и иногда... получают. Иногда.
Корпорация 'Цербер', прикрытая Альянсом и теневыми структурами со всех сторон. Трёхглавый пёс. Мало кто из разумных органиков задумывается над тем, почему корпорация известна под таким именем. Всё просто: следует воспринимать окружающую действительность во всей её полноте. И плохое, и нейтральное и хорошее. Всё — сразу.
Одновременно. Об этом знают теоретики, об этом знают немногие практики. Знают. Немногие. И в этом — корень проблемы. Жнецы не дают разумным органикам много времени на развитие. Им нужен достойный противник и на протяжении тысяч лет такого противника не нашлось. Потому что расы разумных органиков раз за разом уничтожались Жнецами. Да, сопротивлялись, оборонялись, временами, конечно же, наступали, но... их финал был одним и тем же. Горьким.
Гибель разумных органиков. Так погибли протеане. Так должны будут погибнуть нынешние разумные расы, среди которых так и не проявилась раса-вожак. Не считать же вожаком, пусть и коллективным, триумвират, состоящий из азари, турианцев и саларианцев, которые и между собой-то равновесия и согласия почти никогда не достигают, куда уж им эффективно управлять другими, до предела противоречивыми расами? Земляне на роли вожаков? Что-ж, бывает и такое, когда самый слабый становится самым сильным, но... Это — явно не тот благодатный — для землян — случай.
Многие в Альянсе и за его пределами уже давно отказались от мысли, что 'Цербер' сможет сыграть роль организующего и управляющего центра человечества. Харпер к этому никогда и не стремился. Потому что знал и понимал: если на него, как автора нашумевшего Манифеста, власти Земли — и не только официальные — объявили настоящую охоту... И не просто объявили, но и возглавили и развернули на практике, то... Напрягаться, становиться лучше, сильнее, разумнее человечество, даже как отдельная раса, не собирается. Гораздо спокойнее, привычнее, а главное, безопаснее — плыть по течению. И плевать, что там, впереди, могут быть пороги, водопады и водовороты. То ли будут, то ли нет — это ещё крайне неточно.
Люди до сих пор не разобрались с Марсианскими архивами. Спецы постоянно ссылаются на нехватку финансирования. Постоянно ссылаются на это обстоятельство, как на некую индульгенцию. Хотят работать не больше восьми часов в день, точнее — не работать, а только обозначать работу. Остальные же шестнадцать часов — спать и бездельничать. Напрягаться не хочет никто, кто считает себя стопроцентным человеком. А те, кто считает себя немного не человеком — напрягаются. Потому что не хотят разделить судьбу чистокровных разумных органиков. Да, да, тех самых, которых должны будут уничтожить Жнецы, следующие своей программе с машинной, убийственной для разумных органиков, точностью.
