— Хорошо, — подумав, сказала Лоусон. — Но где эта черта?
— Шепард и его команда... могут нанести огромный вред. Интересам наших покровителей, — не расшифровывая детали вслух, ответил Призрак. — И как только этот вред будет нанесён — последует ответный удар. Наш ответный удар. — Харпер набрал на клавиатуре код. — Я переслал тебе установочные данные и дал доступ к инфокаталогу группы, занятой подготовкой 'веера ситуаций'. Возьми на себя контроль и кураторство. Уже сейчас.
— Согласна. — Миранда шагнула к двери каюты, остановилась. — Считаешь, её можно будет сломать?
— Здесь важно не сломать. — Призрак отпер каютную дверь, нажав на клавиатуре наручного инструментрона несколько сенсоров. — Здесь важно, чтобы он никогда не увидел её прежней. Иногда, а временами — очень часто — это — больнее всего.
— Хорошо. — Миранда взялась за ручку, потянула на себя. Каютная дверь стала открываться. — Я займусь.
— Докладывай по обычной схеме. — Призрак крутнулся в кресле, пересел на полку, достал из коробки, лежащей на столике, сигару, щёлкнул зажигалкой, закурил, видя, как за Лоусон закрывается каютная дверь.
Мерцнул экранный индикатор, развернулось 'окно', проступил текст. Первое донесение от группы: Дэйна взята под наблюдение. Теперь каждый её шаг, каждое её действие, каждое слово будут известны 'Церберу'.
Закрыв экранное 'окно', Призрак развернул одним нажатием на сенсор все остальные окна, выстроил их 'лесенкой' в порядке отметок о важности и взялся за изучение. Руководитель должен быть в курсе мелочей постоянно. Иначе он не выстроит правильную стратегию. Потому — внимание на детали.
Лиара. Полёт на Терум
Прошёл только час с того момента, как транспортный корабль отстыковался от станции. До самого старта Лиара не знала покоя, сознательно лишая себя права на ничегонеделание. Те несколько минут плача что-то в ней пробудили такое, с чем она не смогла до сих пор справиться. Воспоминание о маме и о папе оказалось столь сильным и острым, что младшая Т'Сони не сумела погасить его привычным усилием воли и теперь чувствовала, что очень скоро многое в её жизни может измениться так, как она никогда не хотела. Не хотела с того момента, как, не обернувшись, ушла из дома, ушла от матери. Ушла, не сумев простить маме лжи, обмана и... предательства. Стараниями Бенезии вся раса азари блуждала в потёмках. Уже несколько десятилетий культ Атаме подвергался сильным нападкам, множились ряды азари, не верящих в Атаме и её помощников. Оказалось... оказалось, что в Атаме вообще нельзя было верить. Нельзя, потому что никакой азари Атаме никогда не было!
Лиара пыталась занять себя делом с первой минуты полёта и теперь, идя к своей каюте, обдумывала план работы на ближайшие несколько суток полёта. Грузовые транспортники никогда не летали быстро, да ещё со столь объёмным оборудованием на борту. Вышки, составные части ангара, тоннельные сегменты, крышки люков. Несколько десятков страниц спецификации. Интересное и познавательное чтение.
Рука азари скользнула к поясу, достала ридер, палец привычно коснулся сенсора, зажигая экран. Занять мысли, занять память, занять сознание. Да, это — насилие над собой, но если не будет этого насилия... вся экспедиция, вся будущая работа окажется под серьёзной угрозой. Нельзя упускать руководство, нельзя показывать свою слабость.
Взгляд азари скользил по строчкам, губы шевелились, голосовые связки вибрировали — Лиара тихо-тихо проговаривала вслух каждую позицию, каждую цифру. Пока она дошла до двери своей каюты, она смогла озвучить четверть списка. Нащупав пальцами левой руки клавиатуру замка, азари набрала код, подождала три-четыре секунды, пока дверь скользнёт влево, переступила порог, замерла, ощущая, как с лёгким шелестом дверное полотно встаёт на место.
Сейчас Лиара не смогла бы сказать, что она... недовольна наступившей тишиной и одиночеством. Лёгкая дымка окутала отростки, и молодая азари опустила голову, закрывая глаза. Первый раз за долгое время она дала такую существенную слабину. Несколько десятков лет она избегала любых мыслей о родителях, а особенно — о матери. Об отце она думала крайне редко и раньше, до ухода из дома — Бенезия никогда не была сколько-нибудь разговорчивой, если касалась этой темы, а Этита вообще отмалчивалась, не желая говорить о том, чем занималась большую часть суток.
Иногда Лиара стремилась увидеть и почувствовать себя со стороны. И сейчас она ощущала, что теряет спокойствие, теряет душевное равновесие. Когда она только начинала учиться в университете, она стремилась всё успевать, всё запоминать, всё понять. Со стороны, наверное, это выглядело как минимум комично. Но тогда она была первокурсницей. Позже она смогла успокоиться и поняла одну важную вещь: одна и та же реакция может указывать на разные причины. На первом курсе она хотела впитывать знания, умения и навыки как губка, а сейчас она просто растеряна, потому что... потому что слишком многое, от чего она когда-то отказалась, теперь возвращается к ней и снова становится частью её сути.
Лиара чувствовала, что начинает нервничать. Не из-за того, что кому-то из разумных плохо или какая-то часть работы под угрозой невыполнения, а потому, что она не контролирует себя саму. Следовательно, сначала пострадает работа, а потом кому-то из разумных будет плохо. Круг замкнулся и всё потому, что сейчас в её сознании нарастает столь ненавидимый ею беспорядок.
Сколько раз она представляла себя спокойной, уверенной, умело справляющейся с большими и малыми проблемами. Тогда, в такие минуты, она чувствовала себя... красивой. Не внешне, прежде всего — внутренне. А сейчас она ощущает, как её красота куда-то исчезает, растворяется. Наверное, это — расплата. Расплата за то, что она ушла тогда от матери. Ушла, оскорбившись тем, что её мать ввела в заблуждение тысячи, десятки тысяч, миллионы азари. Ввела в заблуждение, спасая их от кризиса веры, от кризиса восприятия окружающей действительности. Что лучше — такой кризис, такие кризисы — или ослабление расы или — поставить всю расу перед угрозой разумения своей... искорёженности?!
Лиара ушла от матери. Ушла — и скрылась. Отказалась от любых контактов, заблокировала все свои адреса, все свои коды связи. Погрузилась в изучение протеан, достигла определённых, признанных результатов. Не всеми и не всегда признаваемых, но и не отрицаемых. Полагала, что этой работы хватит ей очень надолго. В какой-то мере она была права в своих предположениях — и сейчас, спустя несколько десятков лет, она могла с уверенностью сказать, что должна посетить очень многие планеты, где всё ещё сохранялись в относительной неприкосновенности протеанские руины, хранящие в себе ценнейшие артефакты. Лиара верила в то, что за свою долгую жизнь она сможет побывать на этих планетах и увидеть памятники протеанской культуры своими глазами. Сейчас эта вера была поколеблена, потому что... потому что рядом с работой по изучению протеанского наследия спустя многие годы вставала, грозя получить равный приоритет, проблема взаимоотношений с мамой. А если подумать о том, что придётся ещё налаживать взаимоотношения с отцом... — Лиара почувствовала, что уже не может выпрямиться, не может поднять голову и не может успокоиться. Хорошо зная себя, Лиара понимала, что придётся очень скоро делать выбор между работой и... семьёй. Делать выбор сейчас, когда впереди — высадка на планету, создание лагеря, разметка и расчистка площадки.
Столько дел и теперь рядом с привычной и обычной работой встали взаимоотношения с матерью. Лиара ощущала, что выбирать придётся и работу и взаимоотношения с родителями. Не только с матерью, но и с отцом. И боялась, что с двумя такими проблемами она не справится. Эта боязнь походила на часть 'синдрома отличницы'. Об этом синдроме Лиара знала слишком многое. И не хотела, чтобы хоть когда-нибудь он получил власть над ней.
Не хотела. Замерев и привалившись спиной к дверному полотну, Лиара ждала. Чего она ждала — вряд ли она смогла бы сейчас внятно пояснить. Глаза молодой азари по-прежнему сами собой закрывались, и Лиара не препятствовала потяжелевшим векам. Дыхание становилось поверхностным, редким. И вдруг она почувствовала аромат. Обычно она не обращала внимания на запахи, а тут — цветочный аромат, который азари не спутают ни с каким другим. Так пахнут большие жёлтые цветы, которые растут только на Тессии. Ощутив этот аромат, Лиара не заметила, как за несколько секунд она успокоилась.
Прислушиваясь к себе, Лиара удивлялась, происходящим вот прямо сейчас с ней изменениям. Глаза открылись, дымка над отростками рассеялась. Веснушки побледнели, почти слились с голубизной кожи. Мышечное напряжение в шее, заставившее опустить голову, слабело. Уже можно было повернуть голову вправо и влево, но поднять пока было нельзя — мышцы не настолько расслабились.
Теперь она могла различать цвета, хотя в каюте был полумрак. Лиара не отошла от плотно закрытой двери, светлячков-индикаторов пульта не хватало для того, чтобы чётко видеть интерьер каюты. А вот видеть цвет комбинезона она уже могла достаточно чётко. И это радовало молодую азари. Радовало сейчас. Немного, но радовало. Немного, потому что Лиара где-то в глубине сознания чувствовала — слабость, бессилие, неуверенность вернутся. Несколько минут назад её накрыла 'волна', сейчас отступающая. Волнам свойственно возвращаться.
Меньше всего на свете сейчас Лиаре хотелось ощутить на себе тяжесть возвращавшейся волны. Напряжение в шее продолжало уменьшаться. Лиара почувствовала, что ей хочется поднять взгляд вверх. Пусть там темно и нельзя разглядеть крепления 'плиток', нельзя чётко увидеть пятна. Это — каюта грузового транспортника, а не круизного туристического лайнера. Хорошо, что для археологической экспедиции и её груза удалось арендовать хотя бы такой корабль.
Сейчас Лиару не интересовала грязь на потолке каюты. Младшая Т'Сони смотрела дальше, туда, где по верованиям азари, был мир Высших Сил. Атаме была только аватарой этих сил, неподвластных разумным органикам, обитавшим в этой галактике. Руки Лиары согнулись в локтях, пальцы и ладони соединились в молитвенном жесте. При других условиях от кончиков пальцев до локтей засияло бы биотическое свечение, а сейчас Лиара молилась. Слова молитвы она выбирала сама, изумляясь, как чётко и в то же время мягко звучали они в её сознании.
Несколько минут молитвы. Лиара никогда не считала себя особо набожной, но сейчас, в такие минуты ей было понятно — ей нужна эта молитва. Именно эта молитва и именно сейчас. Сколько времени длилась молитва — вряд ли она когда-нибудь скажет точно. Едва только в сознании прозвучали последние слова, Лиара опустила голову и повернула её чуть влево. Руки опустились, но не повисли вдоль тела — она смогла согнуть их в локтях и коснуться пальцами обеих рук своей талии — жест, придающий раз за разом ей уверенность и спокойствие. Помогло — напряжённые губы расслабились. И выпрямилась спина. Сейчас Лиара могла бы посоперничать с матерью в степени горделивости осанки. Это странно, но в эти секунды мысли о матери не причиняли Лиаре беспокойства и неудобств.
Рука младшей Т'Сони коснулась сенсора пульта управления освещением. Софиты зажглись, в каюте постепенно стало светлее. Шагнув к столу, Лиара открыла крышку инструментрона, опустила руки на клавиатуру, набрала разблокирующую комбинацию. Волна напряжения с каждой секундой ощущалась всё слабее. Не хотелось садиться в рабочее кресло, ноги обрели прежнюю прочность и устойчивость. Чуть наклонившись вперёд, Лиара сильнее согнула руки в локтях. Набирать текст стало удобнее. Обычный служебный документ из тех, которые она запланировала оформить во время полёта к Теруму. Хорошо, что она научилась печатать вслепую, всеми десятью пальцами. Можно было не смотреть на клавиатуру, не думать, каким пальцем какую клавишу нажимать.
Лиара вспомнила, как часами стояла на балконе семейной квартиры и смотрела на вечернюю Тессию. Мама и папа не мешали Лиаре, не нарушали её одиночества и младшая Т'Сони могла о многом подумать. Огни окон небоскрёбов расплывались в разноцветные пятна. За каждым окном была жизнь. Лиаре хотелось верить, что огни тессийских небоскрёбов так же будут гореть и тогда, когда ей исполнится тысяча лет и она окажется на пороге смерти. Ничего не изменится на материнской планете азари уж очень серьёзно. Только она, Лиара Т'Сони уйдёт из жизни. А там, за Гранью на самом деле нет никакого другого мира. Есть только небытие. Вера в другой мир нужна очень многим разумным. По самым разным причинам нужна. Может быть и странно ей, едва приблизившейся к стапятнадцатилетнему рубежу, думать о собственной смерти, но Лиара Т'Сони была ксеноархеологом и работала с артефактами, принадлежащими ныне вымершей расе протеан. Вымершей. Мёртвой. Потому для неё мысли о смерти стали привычными и она чётко и глубоко осознавала, что и сама не вечна и смертна.
Протеане вымерли в результате какой-то галактической катастрофы. До момента своей гибели они успели оставить немало свидетельств высочайшего уровня своей культуры, науки, технологий. Причиной катастрофы Лиара никогда не интересовалась — ей вполне хватало хлопот с исследованиями артефактов и руин. А когда ей стало понятно, что под богиней Атаме и её помощниками следует видеть не азари, а протеан... Она стала часто ловить себя на мысли о том, что ярко представляет гибель азарийской расы. Раз за разом представляет по-разному, но с одним и тем же результатом. Представляет, но никогда не напишет об этом статью и тем более — книгу. Всё это останется в её памяти. И — только там.
Лиара отвлеклась, взглянула на погашенные настенные экраны. Пришлось повоевать с корабельным завхозом — он не хотел устанавливать крепления для мониторов. Как руководитель экспедиции, Лиара переговорила с капитаном корабля. Тот согласился, что археологи имеют право не бездельничать во время перелёта к Теруму. Выйдя из капитанской каюты, Лиара поняла, что капитану просто не хотелось в ближайшие несколько десятков часов видеть на борту своего корабля толпу праздношатающихся разумных органиков.
Установить на стенах кают экраны капитан посчитал меньшим злом. И сейчас, глядя на своё отражение в настенном экране, Лиара понимала: что-то в галактике очень изменилось. Настолько изменилось, что вряд ли можно найти какие-то приемлемые рамки и пояснения для таких изменений. Не позитивных, нет. Опасных и негативных.
Терум — вулканически активная планета. Пальцы правой руки младшей Т'Сони коснулись сенсоров настольного инструментрона. Секунда — и экран на стене осветился, проступила карта Терума. Схема, поясняющая картину вулканической активности. Лиара получила её в последние полчаса перед отлётом со станции. И сейчас видела, что картина ухудшилась по сравнению с той, какая была отмечена на схеме, полученной всего сутки назад. Если скорость, с какой происходит ухудшение картины, сохранится... придётся обойтись минимумом. Не будет стационарного базового лагеря, не будет нормального склада. Хорошо, если они успеют добраться до этого артефакта. Придётся бурить быстро, прокладывать и укреплять тоннель ещё быстрее. Уточнять картину и план работы — по месту, быть готовыми к изменениям каждый час. Обычные экспедиционные сложности — за последние несколько лет Лиара уже дважды попадала в подобные ситуации. Вспомнив детали этих экспедиций, младшая Т'Сони поняла, что её настораживало. Тогда у неё не было столь неприятных предчувствий, а в работе археолога предчувствие иногда важнее, чем знания, умения и навыки.
