Вновь услышав мертвый шепот, идущий из дебрей леса на фоне коварного смеха Морагты, Хродор будто ощутил Тьму, окружающую со всех сторон, перед которой он теперь снова беззащитен. Его летящего на крыльях навстречу своей свободе, нежелающего ничего замечать, будто резко ударило о землю, отчего он протрезвел, разумно на все посмотрев. Наконец эту свою свободу получив, он вдруг жутко испугался. Вместо легкости, что дарует освобождение, он наоборот почувствовал тягость, будто его заперли в клетке. По ощущениям он будто оказался на краю света, а перед ним расстилалась бесконечная Тьма, из которой доносился жуткий шепот — это то, что ожидает его впереди. Как первый отголосок надвигающейся свободы во рту осадком из памяти возник привкус алкоголя, от которого Хродору сейчас стало тошно и мерзко. Ему ярко и отчетливо вспомнилась горящая деревня и лежащие среди дыма тела убитых им людей, вернее не им, а чудовищем, в которое его превратила та жизнь, которую он так хотел вернуть. Это была его свобода? Темнота, пронизанная мерзким алкоголем, который при всей своей мерзости во всем этом кошмаре выступает единственным спасением? Это было странно, но свою свободу получив, он захотел вернуть блокирующую пластину на свой затылок. Почему он оказался так глуп? Что это было, просто каприз или дурацкий принцип? Нежелание смириться с намордником затмившее понимание того как на самом деле этот намордник ему нужен? Ему стало страшно, он только сейчас в полной мере осознал, куда загнал себя.
— Вы отпускаете меня, зная, что там в этом 'забвении' если хочешь, пытаясь спастись от голосов из темноты, я окончательно стану чудовищем? От алкогольного кошмара забуду, кто я и полностью деградирую, — Хродор говорил глядя на горы, за которым начинался большой мир и ему в нынешнем состоянии, совсем не хотелось в этот мир возвращаться. Ведь он представляет опасность для живущих там беззащитных живых существ. — Я не здоров, — сам себе признался он.
— Что ты там бормочешь? Ты с ума сошел?! Или эти занудные ребята со своей моралью и правилами тебе совсем голову загадили? — она встала с бочки, и, взяв бокал с вином, подошла к Хродору. — Да брось. Ты только вдумайся. Ты получил свободу. Можешь идти пить, гулять, странствовать по миру как раньше. Только на юг не ходи, там сейчас делать нечего. Отпусти все, что тебя тревожит. Эти нелепые обрывки морали, в которых нет смысла. Ты падшая тварь, как и я, признай это. Забудь этот мир, пусть он катится хоть к черту, тебе до него нет дела, ты все равно обитал в его темной стороне среди мертвых. Какая тебе разница до судеб окружающих? Подумай о себе. Стань самим собой, здесь во Тьме тебя никто не осудит. И раз ты оказался среди нас, то какая разница тебе до того что о тебе скажут они? Твоя душа не несет ответственности перед богом людей, ты свободен. Смотри на эти горы как на дорогу в новую свободную жизнь. К черту мораль. В этом мире сильные творят что хотят, а мораль кажется просто издевкой придуманной каким-то шутником.
— Меджинский Потрошитель — так ты назвала меня.
— Ну и что? Я просто пошутила. Этот мир уже забыл это прозвище, четыре с лишним сотни лет прошло.
— А звучит все равно жутко. Нет, не хочу я быть Потрошителем. Я лучше умру простым великаном Хродором...
— Эй, не неси чушь, какой такой Потрошитель? Просто будешь выпивать, как и прежде, да и все. Что так заморачиваешься, все будет нормально.
— Оставаясь на свободе, я стану чудовищем. Ты же сама сказала, что та уничтоженная деревня у меня была не первая. От этих слов что-то зашевелилось у меня в голове, я увидел другие трупы. Такого я больше не допущу.
— Придерживаться праведного пути это все равно, что долбиться головой о стену. Больно, долбись ты хоть вечность, да и стену ты не проломишь. Это просто тупо и бессмысленно. Лучше дай себе свободу, узнай кто ты на самом деле.
— Я болен. У меня едет крыша, и сам я свои проблемы не решу. Если я болен, то зачем бегаю от единственного врача, который способен помочь? Они ведь не хотели плохого, они просто пытались спасти мир от меня. Я сдамся магам из 'Равновесия', пусть они решают мою судьбу.
— Тихо, тихо, тихо! Тише малыш! — подошла и обхватила его за оставшуюся руку Морагта. — Не говори ерунды. Хродорчик, — поглаживала она его огромную руку, — не расстраивай меня. — Она рассмешила его. — Это просто у тебя дурь какая-то в голове. Последствия пережитого шока, наверное. А конечность твою мы можем восстановить, если хочешь. Только не пугай меня всякими глупостями. Пойдем, отдохнем моя. Тебе надо посидеть. Пойдем, выпьем немножко. Там целая бочка отличного вина и большая кружка как ты любишь. Пойдем моя, пойдем, отдохнем...
Наездники Людей Ворона постоянно патрулировали с воздуха земли юга, следили за ситуацией. Огромных ворон частенько, в любую погоду можно было видеть в небесах Южной Половины. Один воздушный дозорный как обычно следовал по знакомому маршруту над восточными окраинами Ладгарской Империи. Внизу враждебные земли, поэтому держаться приходится высоко и рассматривать все происходящее внизу только в подзорную трубу. Тем более есть риск встретить одно из стальных летающих чудовищ мага Литарна хранящего эти земли. Поэтому здесь всегда нужно быть осторожным.
Стоял ясный солнечный день. Издали наездник увидел поднимающиеся с земли клубы черного дыма. Один из крупнейших городов ладгарцев на этом направлении весь был объят пламенем. Инструкция позволяет незапланированные приземления с целью обследования мест происшествия и оказания помощи. Город простецкий, построен из дерева, скорее всего небольшое возгорание привело к огромному пожару, уничтожившему почти все, такое бывает. Для него — воина со стажем, опытного пограничника артэонского мира, там ничего опасного нет. Скорее всего, наоборот, там внизу многим пострадавшим от пожара нужна помощь. Наездник направил своего ворона к горящему городу.
Город пылал, и улицы были странно пусты. Он приземлился на центральной площади, единственном безопасном месте среди охваченных огнем улиц. Все было как-то странно. Тихо. Ни криков, ни суеты. Куда все подевались? 'Если что взлетай без меня', — велел он Ворокану, а сам, достав меч, пошел узнать, что здесь происходит. На краю площади он обнаружил пятно бурой жидкости — это была кровь. Становилось понятным, что здесь происходит что-то ужасное. Установить причины и суть происходящего было его долгом. Профессиональные обязанности и мораль не оставляли ему выбора. Едкий дым затягивал одну из городских улиц, вдоль которой двинулся наездник. Между домами он краем глаза, среди клубов дыма увидел лежащую на тротуаре оторванную руку. Становилось жутковато. Но улететь, не установив причины происшествия — такого он себе не мог позволить. Крепче сжимая меч, он углублялся в горящую улицу, все больше отдаляясь от площади. Внезапно на первом этаже одного из домов, у которого пылала крыша, и пока только второй этаж обволакивало пламя, послышался какой-то грохот. Из него выбежала девушка, перепуганная и заплаканная. Прячась от кого-то в этом доме, увидев артэонского солдата идущего по улице, желая спастись, она тут же выбежала. 'Спасите. Спасите меня!' — молила она. В ее глазах застыл ужас, на ее шее пятно чужой крови. Он понял, что дело совсем плохо. Схватив ее за руку, оставив все вопросы на потом, он бросился бежать обратно в сторону площади. Чтобы тут не происходило, теперь у него есть свидетельница, теперь главное спасти ее. Вместе с ней они неслись по улице в сторону площади.
Откуда-то с крыши донесся звук. Что-то стучащее когтями по черепице прыгнуло с одной дымящейся крыши на другую, пролетев над их головами. Он, приготовив меч, остановился, девушка продолжила бежать. Черный человек-волк размером не намного больше человека, спрыгнул с крыши и, свалившись на девушку, прижал ее к земле и впился ей в шею, та успела только вскрикнуть. Он подбежал и сзади рубанул оборотня мечом. Тварь, бросив тело девушки, отскочив на пару метров, свалилась, схватившись за бок. Он пощупал пульс, девушка еще жива, но без сознания. Взвалив ее на себя, он бросился бежать. Рана на боку оставшейся позади твари быстро заросла и она, подскочив, издала протяжный вопль. Весь объятый огнем город в ответ наполнился жуткими криками тысяч людей-волков. На призыв одной из тварей из глубин задымленных улиц надвигалась целая волна ее жутких собратьев. Наездник несся со всех ног. Внезапно тело девушки на его плече начало трястись. Ее тело забилось в дикой агонии, глаза закатились, изо рта потекла пена. Он, уложив ее на землю в попытках понять, что с ней происходит, пальцами раздвинул ей веки. Пока тело трясло, зрачок закатился наверх. Стоило ему раздвинуть веки, тряска ее тела прекратилась. Зрачок плавно вернулся на место, только глаз уже был не человеческим, а волчьим. Наездник в страхе отскочил от ее тела в сторону.
Спустя секунды после укуса кости в теле девушки затрещали. Ее брошенное наездником посреди улицы тело начало покрываться шерстью, на концах пальцев выросли огромные когти, одежда, разрываясь, затрещала по швам. Наездник, перепуганный происходящим, добежал до своего Ворокана, и бегом запрыгнув к нему на спину, велел взлетать. С крыш всех домов, из всех затянутых дымом улиц на площадь ринулись тысячи черных людей-волков. На многих из них висят обрывки одежды. Это жители города. Девушка, которую пытался спасти наездник, превратилась в такого же черного оборотня и присоединилась к остальным тварям. Ворокан с наездником успел подняться на достаточную высоту, так что, сколько бы оборотни не прыгали, достать его они уже не смогли. Улетая в страхе, последний раз взглянув вниз в клубах дыма среди объятой огнем улицы, он увидел очертания огромного человека-волка, раза в три превосходящего в размерах остальных тварей. Оборотень Рэвул, их прародитель, стоя на задних лапах, не сводил с улетающей огромной птицы своих волчьих глаз.
В тот день сообщения об оборотнях пришли из всех концов Ладгарской Империи. Все наездники Людей Ворона, вернувшиеся с тех направлений, говорили о городах и деревнях объятых огнем, население которых превращено в каких-то тварей. Спустя пару дней Ладгарская Империя замерла в мертвом молчании. Смерть в лице орды людей-волков двинулась дальше как волна, как снежный ком, который с каждым разом, с каждой уничтоженной деревней или городом людей становился все больше. Оборотни, распространяясь как зараза, черной массой неслись по землям дикого юга, уничтожая все на своем пути, преумножая свой волчий легион. Огонь, в котором сгорали города людей, распространялся, сжигая целые леса. Чудовищный волчий вой оглашал разоренные земли. Казалось, это было невозможно остановить, и было бессмысленно этому сопротивляться. Деревни и города людей просто стирались, дикий юг погружался в руины, его жители пополняли ряды орды оборотней неостановимо движущейся вперед. Артэоны приступили к полной эвакуации своего миротворческого контингента из южных земель. База Винита была эвакуирована за несколько часов. Они даже не пытались помочь людям, не пытались остановить в зачатке волчий Армагеддон, артэоны просто все бросали и бежали.
В разгар погибели юга несколько Вороканов со стороны Фригнетских гор среди облаков неслись в сторону объятых огнем и дымом южных земель. На спинах этих огромных ворон помимо наездников сидели солдаты СБК. Задача этой секретной группы — эвакуация предметов имеющих антикварную, культурную для артэонов ценность из сокровищниц уничтоженных людских государств юга. Обычный грабеж, преступное извлечение выгоды из трагедии. Хаос, смерть и полное разрушение в южных землях были идеальным поводом и возможностью для артэонской элиты вернуть себе спорные реликвии, незаконно принадлежащие людям. На спине одного из Вороканов среди солдат СБК сидел Кэйбл, в этот страшный час услуги, таких как он, были востребованы как никогда. Он, как и все другие солдаты для этой операции одет в серую неприметную одежду. Никакой темно-синей привычной брони. Воронья эскадрилья разделилась. Несколько огромных ворон двинулись на запад в сторону Ладгарской Империи, несколько двинулись прямо, в сторону Золотого Королевства. Кэйбл оказался среди тех, что двигались к Златограду. В обычное время к этому сияющему золотыми куполами городу не подобраться. На его непреступных стенах дежурят тысячи лучших лучников. Сейчас, когда юг был охвачен огнем оборотнического апокалипсиса, стены непреступного города-королевства были пусты. Вороканы без проблем приземлились на окраине города, на плоскую крышу одного из домов. Солдаты СБК быстро спешились. 'Так все быстро, не теряем времени. Двигаемся к указанным целям, изымаем нужное имущество и бегом обратно. Полный сбор через полчаса. Кто не вернется до этого времени тот останется здесь навсегда. Всем понятно? Выполнять!' — майор армии СБК криком давал своим солдатам беглый инструктаж.
Десантники СБК разбившись на группы, разбрелись к своим целям. Задачи каждой такой группы были примерно одинаковы — проникнуть в хранилища здешних банков, в том числе попасть в раскинувшееся под городом огромное подземное хранилище и вынести оттуда разные вещи для артэонов имеющие ценность.
Кэйбл не любящий не подчиняться, не командовать, привычно действовал один. Его целью был офис одного банка расположенного в центральной части города, в подвале которого хранилась одна ценная для артэонов вещь. По долгу службы ему доводилось побывать в Златограде в мирное время. Конечно, нельзя сказать, что на здешних улицах царила суета, наоборот жизнь людей здесь неспешно текла в рамках жесткого порядка. На каждом углу здесь стояли полицейские, горожане и жители города двигались строго установленными потоками. Однако сейчас город замер в полной тишине, давящей со всех сторон. На улицах никого. Окна первых этажей в основном задвинуты ставнями. Все дома в городе в высоту были ни ниже трех этажей. Над наземными улицами местами тянулись ряды навесных мостов называемых вторыми улицами, по которым также когда-то гуляли люди и двигался транспорт. Все здесь было аккуратно и чисто хоть в своем изяществе и не дотягивало до уровня артэонов, но в сравнении с другими городами людей выглядело просто идеально.
По пустым улицам, продуваемым сквозняком, Кэйбл двигался к зданию нужного банка. Среди лабиринтов улиц Златограда приходилось прибегать к помощи карты. Зажимающий своими стенами пустой город, замерший в мертвой тишине, наконец, сотряс какой-то звук. Это были крики толпы, вдруг резко возликовавшей, возрадовавшейся чему-то. Под отголоски аплодисментов доносящихся откуда-то из центральной части лабиринтов этого города, Кэйбл слоняясь среди пустых улиц, наконец, обнаружил офис нужного банка, 'Барлай и компания' — гласит позолоченная вывеска над входом. Его целью была одна хранящаяся в подвале этого банка картина, написанная одним художником из числа людей дикий юг населяющих, творчество которого восхитило артэонов, за что на юге он был назван предателем и, разумеется, казнен. Это была последняя работа великого мастера, выдать которую артэонам правители юга не согласились. Тем временем эхо голосов восторженной толпы, доносящиеся из цента пустого города, продолжало оглашать замершие в мертвой тишине улицы. Будто где-то там проходил какой-то митинг или коллективное празднование чего-то. Кэйбл, безумный, привыкший к вольностям солдат, оказался перед выбором: выполнить задание или узнать 'какого черта здесь происходит?'. Все равно он вызвался для этого задания только чтобы узнать, своими глазами увидеть, что именно твориться на юге, так ли масштабна катастрофа, к которой он фактически причастен. Помогая Рэвулу, он действительно недопонимал, что именно творит, не мог себе даже представить, что все будет так страшно. Подобно человеку озлобленному, на жизнь обиженному, но в душе адекватному совершив злодеяние, глядя на его последствия он все же пришел в ужас, с тяжестью на сердце понял что натворил. Не отрицающий свою вину во всем происходящем он решил, что успеет глянуть, что твориться в центре города, а потом на обратном пути и картину нужную заберет. Это же безумные (в его понимании) люди. Сейчас перед наступлением смерти надвигающейся волной оборотней сметающей все на своем пути, в этот час когда рухнули все законы их и без того дикого мира, все кто могли, бросили все и сбежали, в том числе и правители бросили их. В наступлении Армагеддона, брошенные всеми, в шаге от смерти, бог знает, какое безумие эти дикие люди могут там сейчас творить. Все поголовно с ума сходить не могут, в любом безумии, какое бы не творили люди, жертвы есть всегда. Вдруг кому-то там сейчас нужна помощь. Всем помочь он, разумеется, не сможет, но спасти пару заблудших душ как обычно сможет вполне. Но нужно было торопиться. До эвакуации оставалось пятнадцать минут. По пустым улицам он бегом двинулся к центру.
