— Можешь не продолжать. Я все прекрасно понял.
Ариан решил использовать смерть отца в своих политических целях и утвердиться на троне. Если раньше ему нужна была поддержка Совета для того, чтобы противостоять союзу Стефана и короля, то сейчас, выйдя победителем, он обратился против своих же союзников. Он прекрасно понимал, что Председатель помогал ему не просто за красивые глазки, он сделал ставку на молодого принца и желал получить от него в дальнейшем для Совета некие привилегии. Его Высочество молча согласился с условиями, а потом, при первой же возможности умело использовал своего же врага для того, чтобы показать Совету и Председателю, кто в его королевстве главный. Щелчок по носу был для Партара не слишком сильный, но неприятный. Нет, принц был не дураком и окончательно портить отношения с Советом у него намерений не было, но вот предупредить на будущее...
Совет должен был принести откупную жертву, заверив нового короля в том, что те ему также подчиняются и готовы к сотрудничеству, хотя формально маги не являются вассалами монарха. Не знаю, смог бы Ариан привести свою угрозу в действие и собственноручно устроить хаос в собственном королевстве, но зная его пращура, я бы не был столь уверен в обратном. Рафиус был подонком, но подонком умным, сильным и очень хитрым, который был готов принести в жертву многое, лишь бы остаться на троне и защитить своих людей от внешней угрозы и внутренних распрей. Стоит ли говорить, что магов он "своими" никогда не считал?
Мне стало не по себе. Если Ирен была милой и наивной девочкой, то ее брат был циничным, расчетливым и очень смышленым молодым человеком, который все это время скрывался под маской умного, но наивного агнца. Он решил нам помочь уничтожить Стефана из чистой праведной мести? Ха. Да я не удивлюсь, что Ариан все это продумал еще задолго до того, как встретился со мной в палате госпиталя.
— Ты, конечно, понимаешь, что эта информация не должна покинуть пределы моего кабинета? — продолжил Филгус, когда понял, что я осознал весь масштаб бедствия.
Я утвердительно кивнул, прекрасно понимая, к чему может привести, когда маги узнают такие политические терки Совета и принца... нет, уже короля Ариана. Умные магистры и так прекрасно обо всем догадываются и будут молчать, а вот глупые...
— И что вы собираетесь делать? Выполните условия Ариана или...
— Председатель Партар никогда не подчинится какому-то мальчишке. Да, Ариан весьма талантливый юноша и когда-нибудь станет прекрасным правителем, но у него не хватает одного — опыта. Для Совета было бы унизительно поддаться на откровенный шантаж, и у Председателя всегда есть козыри.
— Ты про Ирен? — удивился я. Какой еще у Совета может быть самый очевидный козырь кроме принцессы?
— И про нее тоже, — кивнул он. — Думаешь, Ариан поверил в красивую сказку про "неземную любовь"? Скорее всего, он решил, что ты соблазнил его сестру для того, что Совет имел в руках на него серьезный рычаг давления. Принц попытался спрятать от нас принцессу в монастыре, но даже там ты ее достал...
— Но Ирен — это не козырь в ваших политических играх, — я возмутился такой трактовке всей истории, — и, тем более, я не имею никакого отношения к Совету и действовал тогда в сугубо личных целях!
— Объясни это Ариану, особенно, после того, как ты украл его сестричку из лона добродетели. Я пытался с ним поговорить, но... наткнулся на стену непонимания.
— Значит, Ирен будет разменной монетой в ваших торгах с королевской семьей?
Филгус вздохнул:
— Я все же надеюсь, что нет, и мы придем к соглашению. Принц нужен нам как союзник и намного сильнее, чем думает Партар и остальные члены Совета. Я прекрасно знаю этого юношу, да и сам принимал участие в его воспитании и понимаю, что он может пойти только для того, чтобы показать свою независимость и состоятельность как монарха, — он кивнул на дверь. — И наш разговор с магистром Лорен лишь продолжение тех обсуждений, что имели место быть на заседании.
Я крепко задумался. Мне совершенно не нравилось к чему все это привело. Филгус так просто рассуждал о том, как можно использовать Ирен в политических целях Совета, что становилось не по себе. Если она об этом узнает, если поймет, что я принимал в этом непосредственное участие — она не простит. Да и, честно сказать, будь я на ее месте, я бы тоже такое не смог принять. Одно дело, когда чужой человек пытается тебя использовать в своих целях, но вот когда родной... Я не хочу чувствовать себя предателем и жить с этой мыслью дальше.
— Я думаю, — продолжил Филгус, хорошо видя мою обеспокоенность происходящим, — нужно отправить к принцессе охрану, так как сейчас она слишком лакомый кусочек для обеих сторон. Ариан ее пока что не отыскал, но это вопрос времени, когда он заявится к тебе в общежитие и украдет из под носа Председателя его козырь, а сам Партар... не думаю, что он будет церемониться с девушкой и..
— Партар не пойдет на убийство принцессы, — резко перебил я брата, чувствуя, как внутри начинает разливаться жгучая ненависть к Председателю Совета магов.
Фил рассмеялся:
— Нет, конечно. Но вот похитить ее из общежития и спрятать, чтобы дотошный принц раньше времени не отыскал свою пропажу, пока идет торг — он вполне способен. Только вот вряд ли кто прислушается к мнению самой девушки.
— По мне лучше бежать, — тихо пробормотал я. А в голове уже стал проскальзывать план как устроить побег и оставить с носом всех интриганов.
— Нет, — покачал головой брат, услышав мои слова. — Маятник уже не остановить и если ты, прихватив с собой Ирен, сбежишь, то будет хуже. Намного хуже, брат. Ариан не простит побега, Председатель не простит. Прошу, не совершай глупости, которая может очень дорого всем обойтись.
— А что мне делать? Сесть в одну камеру к Стефану, поделив с ним участь жертвы, чтобы насытить ваши амбиции? Или и дальше прятаться, наблюдая со стороны как вы втягиваете Ирен в свои дрязги? Не для этого я вытаскивал ее из того ада, совсем не для этого...
— Что делать? — усмехнулся брат. — Пока — ничего. У тебя сейчас другая забота — Стефан, а принца и Совет я возьму на себя. Поверь мне, Ник, Ирен даже не узнает, что вокруг нее произошла буря, если ты, конечно, сам не захочешь ей об этом рассказать, но что-то мне кажется, что не захочешь...
— Рассказать обо всем Ирен? Я еще не самоубийца.
— Вот видишь, — легонько улыбнулся Фил и вручил мне письмо, которое давеча при мне писал.— Это отдашь Микио.
— Хорошо, — я его взял, с удивлением рассматривая магическую сургучную печать на скрепленных листах бумаги и, осознав, что именно произнес он, озадаченно переспросил. — Микио? Зачем?
— Затем, что этот дурень опять не явился на заседание Совета, — Филгус обреченно покачал головой уже, явно, давным-давно смирившись с прогулами своего коллеги. — Нет, я его отчасти понимаю — никто не хочет смотреть и, тем более, слушать взбешенного Председателя Партара, но те вопросы, которые мы обсуждали, очень помогут ему с его делом.
— Но почему ты отдаешь письмо мне? — все еще не понимал я, глубоко внутри надеясь, что мне не придется видеться с иллюзионистом и все это лишь только моя паранойя.
— Твоим делом теперь занимается Микио, а так как тебе все равно сейчас к нему идти, заодно и передашь мое послание, — осчастливил меня брат, и, заметно удивившись, когда узрел мою кислую морду, дополнил. — А ты чем-то недоволен?
— Ты издеваешься? — возмутился я. — Он ко мне заявился с утречка подписывать договор. И не через дверь, как все нормальные люди, а через окно! А после, не прошло и пяти минут, удрал, позабыв свой контракт! И ты еще спрашиваешь, почему я не недоволен?
Филгус равнодушно пожал плечами:
— Значит, тебе ему нужно вернуть еще и контракт.
Если честно, в тот момент я хотел побиться головой об столешницу. Филгус встал из-за стола и подошел ко мне.
— Ник, поверь мне, — продолжил брат, участливо хлопнув меня по плечу. — Он хоть парень и эксцентричный, но свое дело знает. И задумка с внештатным сотрудником дознавателей — это его затея. Ты бы знал, как он всю ночь бегал, собирал и подписывал все бумаги, чтобы ваша небольшая поездочка в монастырь выглядела законно, и на суде не было неожиданных эксцессов. А он ненавидит всю эту бюрократическую волокиту. Ужасно ненавидит, Ник, — маг перешел на трагический шепот. — Довел пару магесс до слез, одного почтенного магистра из отдела регистраций до нервного срыва, а главу департамента дознавателей до... — он глубоко вздохнув, сжав мое многострадальное плечо, — он пару часов заикался и пил успокоительное.
Судя по тону брата, успокаивал и отпаивал валерьянкой главу департамента именно он.
Мне даже стало совестно. Все стараются ради меня, а я как изнеженная барышня ворочу нос и даже не соизволю сказать простое спасибо.
— Хорошо, — слегка ворчливо произнес я, вставая со своего места. — Пойду навещу Микио и отнесу ему твой подарок.
— Ну и отлично, — усмехнулся Фил и присел на край своего стола. — Передавай ему привет и, Ники, — он серьезно закончил, — не нарывайся на неприятности.
— Я буду паинькой, мамочка.
Выходя их кабинета брата, я на мгновение остановился, и обернулся:
— Фил, я хочу сказать тебе спасибо. Нет, правда, я тебе благодарен за все.
Он улыбнулся и махнул рукой:
— Иди уже, горе луковое. И дай уже своей мамочке наконец-то пропустить пару стаканчиков коньячка.
* * *
Как только я вышел из кабинета Филгуса, первым моим порывом было рвануть в общежитие к Ирен и спрятать ее подальше от всех этих политический дрязг, например, в нашем отделе патологоанатомов. А что, Ее Высочество точно никто не станет искать в морге, да и там весьма недурно: тишина, приятная компания — и это я не про трупы, а про сотрудников морга, которые хоть и нелюдимы, но в целом хорошие люди. Только, к сожалению, мне пришлось отказаться от своих сугубо эгоистичных целей — насолить Совету хотелось, но никак не подставлять брата, а он прямым текстом мне сказал, что в эти политические дрязги мне лезть не рекомендуется. Не очень-то и хотелось, но вот Ирен... Бедная принцесса опять стала пешкой в политической игре и мне не хотелось, чтобы из-за действий ее любящего братца и Партара она пострадала.
Ариан был неглупым молодым человеком и прекрасно понимал, что с его-то параноидальным папочкой он в любой момент мог оказаться в темнице. Принц всецело зависел от воли своего короля, но его не устраивал такой расклад и он стал искать союзников в лице Совета магов. Союзник весьма сильный, и саму Нагелию приходилось с их мнением считаться, в тайне мечтая когда-нибудь уничтожить эту досадливую организацию, которая всего лишь одним своим существованием доставляла монарху мигрень, понос и другие нелицеприятные болезни. Король лишь ждал, чтобы Совет совершил ошибку, и как ни прискорбно осознавать, тем камушком, что чуть не обрушил лавину, послужил побег Ирен и мое опрометчивое обещание ее приютить.
Принц нас поддерживал, потому что ему было выгодно, чтобы его отец скрежетал зубами именно на Совет, опуская из внимания темные делишки сына, но вот когда на горизонте замаячил наш гордый орел Стефан — он забеспокоился. И не напрасно, кстати. Стефан хоть и был самовлюбленным, надоедливым и горделивым субъектом, но в хватке ему было не отказать. Маг вцепился в короля как клещ, шипя на всех, кто хотел помешать его игрищам с монархом. А Ариан хотел и даже больше. Моя "смерть" стала лишь острым желанием Нагелия показать Совету, что он добивается всего, чего хочет, да только король так заигрался в гляделки с Партаром, что слегка упустил из виду, что Председатель его обвел вокруг пальца: приметив Ирен в качестве "заложницы", глубоко копая под Стефана и мило улыбаясь принцу. Победа Партара была лишь вопросом времени, но то ли к счастью, то ли к сожалению, старый маг совершенно недооценил Ариана, у которого было свое собственное мнение. Я подозреваю, что именно принц подговорил своего отца спрятать на "перевоспитание" Ирен в монастырь, тем самым спасая оную от всевидящего взора главы Совета магов и продолжая свою изощренную тройную игру.
Я не особо-то и верил, что Нагелий умер сам, да так скоропостижно, что даже целители не смогли ему помочь, хотя Фил был другого мнения, но, в конце концов, именно смерть отца была на руку принцу, который наконец-то смог развернуться на всю мощь. И первым же делом брат Ирен поставил ультиматум своему недавнему союзнику, совершенно правильно понимая, что Председатель видел в нем лишь свою марионетку, а никак не своего короля.
А еще я тут как тут, освободил Ирен из заточения и предоставил Совету на блюдечке Стефана — союзника почившего короля. Нда... Действовал я-то в своих интересах, а получается, что работал лишь на благо Совета и лично Председателя Партара. И как он еще не расцеловал своего невольного благодетеля? А Ариан мне такого фортеля никогда не простит — род Келионендора весьма злопамятен, особенно, если дело касалось одного мага. Поздравляю, Ник, ты прекрасно наладил отношения со своей будущей родней. И да, если новый король узнает, кого он заимеет себе в родственники, то боюсь, он сделает меня охранником своего будущего гарема. А становиться евнухом и стеречь красавиц, я не собирался.
Немного поразмыслив над сложившейся ситуацией и остро захотев вернуться в кабинет Фила, чтобы пропустить стаканчик его дорогого коньячка, я направился в столовую. Время уже неуклонно приближалось к встрече с Алией, а она не любила ждать, особенно, когда была на взводе. А то, что настроение у нее было не шибко хорошим, я еще прекрасно понял, когда она провожала меня до кабинета брата.
Срываться с места и бежать к Ирен, после раздумий, я больше не собирался. Я и так к ней пойду, но сперва мне нужно было решить свои дела во дворце советов, ведь после того, как я отсюда уйду, вряд ли Алия будет настолько любезна, что пропустит меня сюда вновь. А дел, как и проблем, у меня привалило немало, и пора было их срочно решать, пока не стало поздно.
В столовой оказалось совершенно безлюдно, лишь за столом около окна, смотря на иллюзию погожего солнечного дня, сидела искомая дознавательница. Магистр Эрлеан никогда не приходила первой, никогда не сидела с таким потерянным выражением лица, никогда не ощущалась такой одинокой, уставшей, словно этот деятельный и сильный духом человек опустил руки.
Заметив меня, она еле улыбнулась, и с нее будто слетел недавний морок: она расправила плечи, засияв своей внутренней силой.
— Странное место ты выбрала для свиданий, — усмехнулся я, присаживаясь рядом на стул. Нет, здесь было и вправду совершенно безлюдно, даже слегка жутко, ведь большая столовая, в которой должна кипеть жизнь, оказалась тихой, заброшенной, пустой...
Дознавательница махнула рукой, слегка поморщив нос:
— Уж поверь, лучше здесь, чем в моем кабинете. Там и пяти минут не удаться урвать, а тут хотя бы... спокойно.
— Все жаждут увидеть грозу департамента дознавателей?
— Все жаждут покапать мне на нервы, — мрачно буркнула оная. — А часто кусаться, рычать и обещать немыслимые кары на тех, кто потревожит мой покой, мне не позволяет положение. Вот стану главой департамента и смогу, как магистр Гоннери показывать всем глубину моего безмерного уважения через закрытую дверь, а пока... — она тяжко вздохнула. — Набить желудок сюда никто не сунется, так как у поваров бессрочный отпуск, а прятаться и шептаться в тесной кладовой для швабр у меня нет желания.
