Два в одном

Драко, чему я не был удивлен, получил весьма хорошие баллы по многим предметам. Благодаря мне и Гермионе теорию он знал на ура, ну а практикой владел не хуже, чем его отец в годы в Хогварсте. Не видел Люциуса-первокурсника, так как пришел учиться позже его, но знал от других старшекурсников, что он умел. В общем-то, Драко показал, чей он сын. Если бы он еще не был самовлюбленным капризным аристократом с мнением, что при Волдеморте ему бы жилось, как в сказке, было бы вообще хорошо. Но у меня есть время, чтобы повернуть сознание мальчика в положительную сторону. В конце концов, он уже начал неплохо общаться с Гермионой. Ну... после экзаменов они вообще не общались, как я понял. Я лично продолжал болтать с Гермионой. Слизеринцы мне ни слова не говорили. Верней, бывало пару раз, вроде 'Как там твоя грязнокровка, Поттер?', но я, мечтая в душе запытать таких учеников до смерти, игнорировал такие выходки. Мало ли, что они думают?

Кстати, о том, что случилось с Квирреллом, так никто и не узнал. То есть, я так и остался обычным мальчиком, которому удалось выжить в детстве после смертельного заклятия. Никаких новых подвигов. Может, оно и к лучшему, хмм?

Паровоз 'Хогвартс-экспресс' ожидал нас в последний день, когда пора было возвращаться домой, на каникулы. Я не был рад этому, но пришлось смириться с тем, что мне придется ждать целых три месяца скуки.

Я заметил среди толпы учеников Гермиону. Мы встретились взглядами и улыбнулись.

— Ну чего ты встал? — недовольно пробурчал Драко, а потом заметил девочку. — А... Я с ней не поеду в одном купе.

— Нам и не придется, — ответил я. Помахав Гермионе мы с Драко, наконец, вошли в вагон. — Она едет с братьями Уизли.

— Ах, эти. У нее очень плохие вкусы.

— Ох, заткнись, — я открыл первую дверь и вошел в пустое купе.

Когда 'Хогвартс-экспресс' тронулся, к нам присоединились еще парочка слизеринцев, Блейз и Теодор. Мы многое обсуждали за этот период, пока паровоз мчался к вокзалу Кинг-Кросс. Например, куда пропал Квиррелл и правдивы ли слова директора насчет того, что он уехал в отпуск, окончательно сбрендив. Вообще-то звучало достаточно правдоподобно, но Забини этому не верил. А мы с Драко переглядывались и держались, чтобы не проболтаться. Нет уж, лучше об этом никому больше не знать.

Действительно, у меня еще будет время показать себя, пусть сейчас на меня не будут обращать такого внимания. Да, конечно, я мальчик-который-выжил. И я единственный, кто умудрялся на уроке Снейпа получать наивысшие баллы, даже среди слизеринцев. Ну да, я подружился с грифиндоркой и навалял старшекурсникам, о чем они, конечно, умолчали. И немного задел тролля, когда он хотел нас с Гермионой убить.

А так, во всем остальном я — обычный мальчик. Мальчик с мозгами старого волшебника, повидавшего многое, но кому какое дело?

Примечание к части

На этом заканчивается первая книга. Когда начну писать вторую — неизвестно. Конец года, перед практикой надо закрывать хвосты, потом готовиться к экзаменам. И придумать надо, хоть примерно, что будет дальше. Постараюсь с этим не задерживаться.

Книга вторая. Глава первая

Все планы рушатся

Вы знаете, что такое дежавю? Это когда вам кажется, что вы уже видели тот или иной фрагмент своей жизни. И знаете, я сталкиваюсь с этим постоянно. Не только из-за того, что по второму кругу прохожу эту жизнь, за другого человека. Каникулы у этих ужасных маглов постоянно толкают меня на мысль, что моя жизнь — сплошное дежавю. День за днем происходит абсолютно одно и то же, если не считать тех моментов, когда я благополучно сваливаю к Снейпу. А делаю я это лишь по выходным.

Но все остальные дни просто отвратительны.

Мне стоило догадаться, что никто меня не отпустит ни к Драко, ни к Гермионе. Но еще отвратительней был тот факт, что мне не писал мой лучший друг. Серьезно, неужели так сложно написать ответ? Меня это и злило и сбивало с толку. Я не мог понять, почему он не пишет мне.

Хорошо, что хотя бы Гермиона продолжала писать мне на браслет. Удобная вещь. Жаль только, что я не додумался купить еще один Драко. Но теперь я довольствуюсь тем, что у меня есть.

Ночами мы с Гермионой не спали, присылая друг другу немногословные сообщения. Мне стало казаться, что эта девочка стала ближе, чем Драко, стала моим лучшим другом. Когда мне не хватало места для слов, я писал ей письмо и получал ответ в скором времени. Благо, Дурслям хватило ума не приближаться к клетке, поэтому Буклю я мог выпускать в любое время.

На удивление, я больше не жил в чулане, Дурсли выделили мне комнату, которая до этого была завалена игрушками Дадли. Хотя, учитывая то, как с ними поговорил Снейп, удивляться не стоит. Относиться лучше они не стали, но хотя бы начали чаще игнорировать, вместо ругани.

Кстати, Гермиона была единственным знакомым мне учеником, которая знала, какие на самом деле у меня опекуны. И выражала сочувствие.

'Мне жаль, Гарри, — писала она мне, — что у тебя такие отвратительные родственники. Особенно, брат. Но может, Дамблдор сделал это, чтобы защитить тебя от лучей славы?'

Гермиона была умной девочкой, я знал это и в прежней жизни. Но именно сейчас этот ум, не считая наставничество Снейпа, поддерживал меня на плаву. Приятно осознавать, что у тебя есть друзья.

А вот Драко я припомню молчание.

— Эй ты! — это был дядя. Голос грозный, полный презрения, как всегда, но я сумел отличить характер вызова по раздраженным ноткам. Что же я забыл?

Я вздохнул и поднялся с кровати. Букля, которая дожидалась ночи для охоты, посмотрела на меня с состраданием. С этой птицей я подружился за это лето крепче, чем в школе. Все-таки в Хогвартсе я никому не писал.

— Что-то опять натворил, — ответил я ей, слабо улыбнувшись. — Сейчас буду получать.

Когда я спустился вниз, меня уже встретил укоризненный взгляд дяди Вернона. И что же это такое дядя держал в руке? Ой...

— Что это такое?! — он потряс передо мной баночкой, в которой прыгало существо кондитерского изделия.

— Шоколадная лягушка, — пробормотал я и потянулся уже было за лягушкой, как дядя резко убрал руку.

— Не допущу, чтобы какой-то сорванец разбрасывался тут отвратительными земноводными! — процедил он злобно, а его лицо стало красным, как помидор.

— Это шоколадка вообще-то! — огрызнулся я. Верней, хотел огрызнуться, но вышло нечто среднее меж проявлением агрессии и нервозностью.

Вернон подошел к окну и грубо выбросил лягушку из банки. Шоколадное существо обиженно квакнуло, пролетев пару метров, и скрылось в кустах. Можно было и сразу ее выбросить, зачем меня звать было?

— Еще одна такая выходка, — прошипел дядя, — и можешь забыть о поездке к своему ненормальному грязному учителю!

Я подавил желание выругаться. Тише, Северус, не обращай внимания.

— Он все равно заберет меня завтра, — сказал я тихо, спокойно, без какой-либо агрессии. — Вы не сможете ему помешать. В прошлый раз не помешали, — добавил я и позволил себе наглую ухмылку.

Дядя, казалось, сейчас взорвется и обрушит на меня гнев богов. Но все, что он смог из себя выдавить, это:

— Я предупредил тебя, маленький гаденыш.

* * *

'Как ты?'

'Поругался с дядей'.

'Что случилось?'

'В письме напишу'.

'Буду ждать'.

Я был рад лишний раз написать Гермионе. Не все можно было выложить в двадцать букв на браслете. Мне надо было с кем-то поделиться негодованием.

Близился вечер, Букля не очень обрадуется, что вместо охоты ей придется лететь с письмом куда-то. Ну да ничего, на обратном пути поужинает. Не впервой.

Внезапно дверь моей комнаты открылась. Я не обратил внимания на вошедшего, полностью погрузившись в процесс написания письма.

— Ну и бардак тут, — это был Дадли. Замечательно.

— По сравнению с тем, что тут было, это просто дворец, — отдал я ему должное.

Внезапно мой брат приблизился к столу и выхватил у меня из рук письмо.

— Что это?

— Отдай! — я попытался отобрать у него мое письмо, но Дадли был сильнее меня. Он грубо отпихнул меня и стал читать:

— 'Дорогая Гермиона'... Это твоя подружка? — он подло хихикнул, а я заскрипел зубами от едва сдерживаемой ярости. — Небось такая же дура, как и ты. О, свадебку сыграете?

Его свинский смех толкал меня на убийство. Но я держался изо всех сил. Правда, я старался не выходить из себя.

— Отдай сюда, идиот! — прошипел я. — Ты не слышал разве, что чужие письма читать нельзя, магловский выродок?!

Дадли перестал смеяться, а его глаза стали злобно буравить меня. Сейчас он был безумно похож на своего папашу. Только голосок был визгливый. Прямо как у мамы.

— Как ты меня назвал, урод?!

— Грязный маггл! — вскрикнул я и попытался отобрать у него письмо.

— Грязный?! Это ты грязный выродок! — взвизгнул он, снова пихнув меня, да так крепко, что я полетел на пол и плюхнулся на задницу. — Грязный, уродливый, никому не нужный урод! Твоя подружка с тобой небось даже не дружит! Ее наверно тошнит от одного твоего присутствия, — он засмеялся и порвал надвое мое письмо.

Ну все...

Это была последняя гребанная капля!

— Сукин сын! — вскрикнул я и накинулся на Дадли, готовый и драться и кусаться, хорошо еще, что у меня не было под рукой волшебной палочки, иначе бы я попал в Азкабан за жестокое убийство путем Круциатуса и Авады Кедавры.

Я в порыве злости колотил кузена как только мог, грыз зубами, рычал, в то же время, получал по зубам сам, но я вцепился в него достаточно крепко, чтобы не упасть на пол.

На нашу ругань прибежал Вернон, который, очевидно, только пришел с работы, и сразу же начал разнимать нас.

— Что это такое?! — гремел он, оторвав меня от Дадли и швырнув в угол комнаты. Я упал, сильно ударившись затылком, перед глазами все поплыло. Проклятье, я все время забываю, какой он бык, и насколько хил я. Было достаточно больно, чтобы выйти из состояния аффекта. — Какого черта ты позволяешь, маленький уродец?!

Я не сказал ни слова, потому что драка лишила меня последних сил, зато Дадлик не мог не нажаловаться на меня:

— Я просто вошел в комнату, чтобы спросить у брата кое-что, а он на меня накинулся и начал колотить, — сыночек кабана снова притворно разревелся. Хотя, может, это и не притворные слезы. Все-таки я сумел ему знатно заехать: губа была рассечена, а под правым глазом красовался фингал.

Вернон сразу же стал жалеть своего сыночка:

— Ничего, сейчас мы все помажем, будешь как новенький! И не лезь больше к этому психу. Иди к маме.

Дадли, кинув на меня взгляд, полный ненависти, потрусил из комнаты. А вот дядя остался. И смотрел он на меня так, будто бы я задушил его жену. Да, Гарри, мечтать не вредно...

— Что ты себе позволяешь? — его голос был тихим, едва сдерживаемым от ярости. Вернон говорил медленно, растягивая каждое слово.

— Он начал пер... — хотел я уже себя оправдать, но, как и ожидалось, меня грубо перебили:

— Не ври мне, мальчишка! — рявкнул он. — Ты совершенно себя не контролируешь! Ты такой же псих, как и твои родители!

— Пошел ты, — огрызнулся я. Я был сыт по горло их дерьмом, я не хотел больше с ними вести себя вежливо. — Пошел ты, пошла твоя женушка, пошел твой сыночек — пошли вы все куда подальше.

Мне показалось, что дядя готов уже был взорваться, он стоял на грани, но внезапный голос Петуньи предотвратил расчленение двенадцатилетнего мальчика:

— Милый, за этим пришли! Гони его сюда, пусть этого урода уже заберут!

Скрип зубов дяди я буквально слышал. Дыхание, вырывающееся с тяжелым пыхтением, практически ощущал. А его глаза готовы были пробуравить меня насквозь.

Но это меня не так волновало, как сам факт, что за мной приехал профессор Снейп. Это было странно, ведь еще середина недели. Значит, Снейп решил меня забрать пораньше? Это просто чудесно!

— Значит, не судьба, — я облизал губы, которые были в крови, струйкой вытекающей из носа, и улыбнулся. Поднялся. — Простите, дядя, — я выделил 'дядя' презрением, — но вы меня убьете не сегодня. Я возвращаюсь к нормальным людям!

Вернон не выдавил ни слова, пока я прошел мимо него к кровати и подхватил рюкзак, закинув в него парочку учебников. Одежда там уже была, палочка там же, так что больше мне ничего не надо было. Я забрал клетку с Буклей и вышел из комнаты. Могу поклясться, что дядюшка опалил мои волосы на загривке своим жутким убийственным взглядом.

Когда я спустился вниз в гостиную, я увидел хнычущего Дадли, вокруг которого кружилась и охала Петуния, приговаривая, какой он смелый и сильный мальчик. Так же поодаль от них в кресле сидел Снейп, с отвращением поглядывая на них. Увидев меня, он нахмурился, а во взгляде так и читалось: 'Куда ты лезешь, идиот?'. Я опустил глаза и виновато посмотрел на пол. Да, мне стоило сдерживаться. Гнев уже утих, и я даже стал жалеть, что послал дядю. Он мне этого не простит. Но сейчас я еду к Снейпу, поэтому меня это мало волновало.

— Опять дебоширите, Поттер? — спросил он с усмешкой.

— Твой идиот напал на моего сына! — взвизгнула Петуния на Снейпа. Тот не удостоил ее взглядом.

— А что скажешь ты в свое оправдание? — вопрос был явно адресован мне. Я поднял голову. Да, Снейп смотрел именно на меня.

— Дадли порвал мое письмо, и мы поругались, — ответил я тихо, боясь встречаться с ним взглядом. Мне было немного стыдно.

— Вранье! — встрял Вернон. — Мой сын не будет без причины брать чужие вещи! Особенно, этого!

— Вас, мистер Дурсль, я не спрашивал, — жестко отрезал Северус и поднялся с места. — Вижу, ты уже собрался, Гарри. Давай поговорим наедине.

Я последовал за профессором в коридор. Сказать по правде, меня стало терзать подозрение. Что стряслось такого важного, что он не может дотерпеть до своего дома и рассказать мне все там?

Снейп захлопнул дверь гостиной достал волшебную палочку. Невербальное заклинание — и на дверь поставлена заглушка.

— Я не хочу, чтобы эти маглы нас услышали, — пояснил он. Я кивнул. — Итак. Что я тебе говорил в прошлый раз?

Я потупил взгляд.

— Что я не должен нарываться на неприятности... Но Дадли сам виноват! — стал я оправдываться.

На это оправдание профессор Снейп даже не обратил внимания и продолжил:

— Ты совершенно не контролируешь эмоции. Скажи: если бы ты был в логове врага под прикрытием, ты бы стал срываться? Стал бы раскрывать себя из-за любой глупой обиды?

— Нет, сэр... Но...

— Если бы ты притворялся преданной собачкой Темного Лорда и услышал много лестных слов о своих друзьях, ты бы полез его бить?

Я глубоко вздохнул. Да, я был шпионом. Но меня едва ли задевали слова Темного Лорда и его приспешников. Хотя да, после смерти Лили я порой не переносил слова 'грязнокровка', я вообще его не переносил, но после этого события перестал употреблять его сам. Но все же это не давало мне повода ударить одного из Пожирателей.

А тут... Мальчишеская кровь добавляла мне гнева, да и Дурсли могли довести абсолютно любого волшебника до состояния аффекта.

— Я постараюсь сдерживаться, сэр, — буркнул я.

Снейп удовлетворенно кивнул.