Вбоквел к Маре

Гостиница находилась в здании напротив и была совсем маленькой, но зато уютной, с крохотным ресторанчиком и какими-то домашними комнатками. Никаких горничных не было, и убираться в номере должен был сам жилец.

"Оно и хорошо, меньше посторонних", — подумала Ири.

— Мам, я на месте, — сказала она вслух.

— Как добралась? — мама появилась вместе с отцом.

— Нормально, даже не устала почти.

— Может, дома будешь жить? — спросил папа. — У тебя шкаф для одежды больше чем весь этот номер.

— А вдруг я ночью понадоблюсь, а меня нет, — возразила Ирис.

— Ладно, работница, устраивайся в своём шкафу.

— Пап!

— Молчу-молчу.

— На работу когда? — спросила мама.

— Утром.

— Куда тебя?

— В анестезию, куда же ещё, — ответила Ири, — некроскальпель нам ещё не показывали, говорят, для него сил нужно много.

— Не столько для него, сколько для хорошего разреза. Чем больше сил, тем тоньше и чище разрез. Сил у тебя, как ты понимаешь, вполне достаточно, так что могу показать как делать, — предложила мама.

Ирис радостно закивала головой. Всё оказалось очень просто, самое сложное было сжать поток как можно сильнее, чтобы получилось тоненькое лезвие и вести его, строго контролируя. Для этого и нужно было большое количество магических сил. У Ирис с этим проблем не было, и разрезы на купленных в придорожном трактире пирожках выходили ювелирные.

Ложиться спать было ещё очень рано, есть не хотелось (тем более, подопытные пирожки нужно было куда-то девать) так что Ирис устроилась в малюсеньком кресле с книжкой и коротала остаток дня, пока её не отвлёк стук в дверь.

За дверью обнаружился отец Михаэля.

— Добрый вечер, Ирис, — поздоровался он.

— Добрый вечер, герцог Кардэр, — Ирис убрала с кресла книгу, — присаживайтесь.

— Я уволил кучера, — сообщил он ей.

Ири промолчала, слабо понимая, зачем ей это знать.

— Из-за твоего упрямства он не выполнил моё задание, и я его уволил, — пояснил герцог.

— Это лишний раз доказывает, что я правильно вас не люблю. Уволить человека только из-за своей прихоти — некрасиво. Но ваши причуды меня не волнуют, правда, последнее время они стали доставлять массу неприятностей. Говорят, даже ваш сын это понял.

— Неужели так сложно было воспользоваться моим экипажем? Это, в конце концов, удобнее.

— Вы посторонний мне, и моя семья не просила вас об этой услуге.

— Но жить-то ты хотя бы можешь в моём дворце, а не в..., — герцог обвёл взглядом крохотную комнатку.

— ...в шкафу, — закончила Ири, — и это ещё более нелепо. Почему я, молодая девушка, должна жить в доме посторонней мне семьи?

— Ну, почему ты такая упрямая?

— Потому что совершенно не желаю жертвовать собой и своей жизнью ни ради вас, ни ради вашего сына! Вообще, мне завтра очень рано вставать на работу, и если у вас больше нет ко мне никаких дел, я легла бы спать.

Герцог встал.

— Спокойной ночи, — сказал он и вышел.

"Достал уже, — Ири закрыла дверь, — наверное, и правда нужно ложиться".

Следующим утром она проснулась в самом начале шестого, умылась, переоделась в школьную форму, вкусно позавтракала и уже в половине седьмого стучалась в знакомую дверь главврача.

— Да, — крикнули из-за двери.

Ирис зашла. Главврач метался по кабинету, на ходу заполняя какие-то бумаги и пытаясь попасть одной рукой в рукав халата.

Вчера Ири так и не успела выяснить как зовут её нового шефа, но за завтраком с лихвой компенсировала недостаток: управляющая, а по совместительству и повариха, тётушка Римма, оказалась кладезем информации чуть не обо всём городе. Главу госпиталя звали магистр Сайбер, был он выпускником родной для Ирис школы, только закончил её двадцать лет назад по факультету стихии жизни (это Ирис и сама вчера поняла) и руководил госпиталем он пятый год. Руководил хоть и неплохо, но был больше практиком, а не администратором.

— Где тебя носит?! — возмущённо сказал Сайбер. — Я во сколько сказал тебе быть?

— В семь, — спокойно ответила Ирис, — сейчас половина седьмого.

— Пораньше пришла. Умница.

Ирис только улыбнулась такому переходу, после разговора с тётушкой Риммой она была готова к некоторой эксцентричности главврача, но ему всё же удалось её удивить. Магистр Сайбер, наконец, попал в рукав халата, подбежал к письменному столу, схватил нож для бумаги и проткнул им себе ладонь.

— Сними боль, — он протянул проткнутую руку Ирис.

На секунду она растерялась, но собралась, быстро сняла боль и чуть приморозила кисть, чтобы снизить внутреннее кровотечение, интенсивность воспалительного процесса и немного повысить болевой порог за счёт впрыска эндорфинов, генерацию которых стимулирует холод. На всё про всё у Ирис ушло секунд десять.

— Чудесно, — Сайбер быстро залечил рану, — какой, ты говоришь, курс?

— Второй, магистр.

— Да?!.. Ну, может быть, может быть. В общем, тест на профпригодность ты прошла и через,... — магистр посмотрел на часы, — уже через десять минут у нас операция. Живо переодеваться, — Сайбер кинул Ирис ещё один халат, — сегодня у нас их пять штук.

Ири надела халат и побежала за магистром. В операционной их уже ждали две женщины — маги стихии жизни. Главврач влетел в помещение и чуть не заставил Ирис заикаться:

— Коллеги, нам прислали дочку Мары, и кажется, родную.

— А...ка..., — Ири растерянно хлопала глазами, не понимая, как начальник так быстро догадался кто она, — как?

— Рон, ну что ты девочку пугаешь, — старшая из женщин подошла к Ири, — дочка, не обращай внимания — это он шутит так. Считает, что все маги дети своих богов, и всех делит на две категории: хорошие маги у него родные дети, а плохие, соответственно, приёмные.

"Тьфу ты, — у Ири было огромное желание пульнуть в магистра каким-нибудь заковыристым деревенским ругательством, — шутник, чтоб тебя!"

— Тебя как зовут-то, дочка, — спросила женщина.

— Ирис Навья.

— Меня тётя Соня зови, — сказала женщина.

— Ну а я Майя и без тёть, — представилась вторая врач, совсем молодая женщина.

— Хватит болтать, — прикрикнул магистр, — у нас работы сегодня куча. Хорошо хоть, обезболивать есть кому, а то живодёром себя чувствовал.

Магистр, конечно, сгущал краски. Маги стихии жизни для обезболивания могли обходиться и без магов смерти. Настойками трав, своей поддерживающей магией, сильным снотворным, но и боль эти средства полностью не убирали, и на организм лишняя нагрузка, да и отвлекаться от непосредственно лечения приходилось.

Кстати, размер кучи работы, которая на них навалится, магистр Сайбер даже не представлял. Причём навалилась она как-то разом и без предупреждения.

Началось-то все по плану, пять вполне рядовых и несложных операций. Ирис блокировала боль и иногда, по просьбе магистра, подмораживала ткани в районе разреза, то, что она может и разрез делать, Ири говорить пока не стала, дальше маги жизни проводили все нужные действия и сращивали ткани. Заращивая шов у последнего пациента, Майя уже радостно потирала руки в предвкушении скорого свидания, как пришла весть, что на границе с землями клана Давишей произошла очередная крупная стычка, и самых тяжёлых пострадавших везут к ним.

Кто такие Давиши, Ири вспомнила не сразу, как-то не ожидала она столкнуться с одним из параграфов прошлогоднего курса истории государств. И уж точно не ожидала оказаться свидетельницей последствий давнего раскола среди оборотней, когда и появились, а точнее, откололись от некогда единой стаи те самые Давиши — группа крайне воинственно настроенных оборотней. Граница с их землями проходила в четырёх часах езды от столицы, и уже скоро начали поступать первые раненые.

Десятки изодранных женщин, детей, взрослых воинов и едва начавших принимать боевую ипостась подростков заполняли сначала приёмное отделение, потом свободные палаты, и когда мест уже не осталось, то и коридоры. Крики, стоны, детский и женский плач, кровь, которую не успевали убирать. Все маги жизни, что были в госпитале, работали в полную силу, но раненых было уж очень много. Все свободные врачи были срочно вызваны в госпиталь, но до утра нужно было справляться наличными силами.

— Ирис, сможешь несколько потоков сразу держать? — спросила её Соня. — Хотя бы три-четыре.

— Смогу, — ответила Ири, а про себя подумала:

"Хоть тридцать четыре, и зачем мне их держать — прикажу и всё", — Ирис иногда забывала, что возможности дочери богини для других просто немыслимы.

— Хорошо, — продолжили тётушка Соня, — постарайся помочь самым тяжёлым детям.

Ири кивнула. Она и так понемногу снимала боль у самых тяжёлых, честно признаться, не из особого сострадания, а просто её начали утомлять крики и стон. Теперь же можно было не опасаться, что её накажут за самодеятельность.

Ирис спустилась на первый этаж, в приёмное отделение, и оттуда начала "борьбу за тишину". Подходила к раненому, оставляла поток стихии для обезболивания и переходила к следующему, затем к следующему, и следующему, и следующему, и...мужчины, женщины, дети, вновь мужчины. Всё слилось перед глазами, она просто медленно шла и, забирая боль, оставляла позади себя тишину. Палата за палатой, коридор за коридором, этаж за этажом. Уже к середине первого этажа на неё удивлённо посматривал персонал госпиталя, но пока только посматривал и пока только удивлённо. Когда она неторопливо шла по коридору третьего этажа и, даже не останавливаясь, отсылала поток за потоком, на неё глазели и уже настороженно. На пятом её встретил магистр Сайбер, точнее, не встретил, а он просто шёл за Ирис весь пятый этаж и смотрел, как она работает.

— Ты кто? — задал он не самый оригинальный вопрос.

Ири пожала плечами и честно ответила:

— Родная дочка Мары.

Сайбер, конечно же, не понял, что Ирис сказала ему правду. Он подумал, что она пользуется его классификацией магов.

— Нет, — магистр помотал головой, — я, пожалуй, введу ещё одну категорию — ты сама Мара.

Ири улыбнулась.

— Нет, магистр, мне больше нравится "звание" родной дочери Мары.

— Если так, то все остальные маги стихии смерти, которых я знаю, даже не приёмные дети, а троюродные племянники. Долго ты сможешь всё это контролировать?

— Не знаю. Наверное, да.

— А заморозку сможешь пустить, чтобы ткани не гнили? — осторожно спросил магистр.

Ири кивнула и молча пошла в обратную сторону. Через час она вернулась в операционную. Маги жизни возились с молоденьким пареньком: наконечник копья застрял у него между пластинами и не давал пареньку сменить боевую ипостась, а врачи не могли вытащить кусок железа, потому что ничем не могли разрезать эти пластины.

— Давайте я разрежу, — предложила Ири.

— Считаешь, что можешь пилить сильнее меня? — раздражённо спросил Сайбер.

— Я некроскальпелем, — пояснила Ири.

— Да что же у вас там, в школе, произошло-то за двадцать лет! Я уже не понимаю, кто из нас магистр, а кто второкурсник. Ну, иди попробуй, — магистр отошёл от паренька.

Резать пирожки было проще и не так ответственно. Пожалуй, если бы пациентом был не оборотень, то Ири и не стала бы рисковать, но врага было не жалко, поэтому нервничала она на порядок меньше и сделала всё, как учила мама. Разрезы выходили тонюсенькие и очень аккуратные. Через пару минут область, где застрял наконечник, освободилась от брони и его благополучно удалили.

Остальное время, до самого утра, Ирис просто сидела в стороне. Сайбер запретил её трогать, хотя Ири и уверяла, что совсем не устала и может помогать.

К восьми утра, когда на ногах из врачей держался только глава госпиталя, прибыло свежее пополнение. Магистр Сайбер героически попытался продолжить работу, но здоровенный оборотень рыкнул на него так, что возражать магистр резко расхотел.

— Рон, отправляй всех спать и сам ступай, — уже спокойнее добавил оборотень, — свою задачу вы даже перевыполнили.

Во всей этой круговерти про тихонечко сидящую в стороне Ирис просто забыли, а она сильно и не возражала, свернулась клубком в кресле возле операционной и заснула. Разбудили её самым возмутительным способом — тот самый здоровенный оборотень на неё сел.

— Ай! — спросонок Ири очень перепугалась и что есть силы пнула нахала по заднице.

— Ёб..., — оборотень схватился за пятую точку и отскочил от кресла.

— Ослеп?! — после такого экстравагантного пробуждения Ирис было не до вежливости.

Оборотня перекосило, лицо налилось кровью, и он заорал как сумасшедший:

— Пошла вон!!

— Дома на жену орать будешь! — не растерялась Ири. — Не ты меня сюда сажал, не тебе и выгонять! Хам!

Неизвестно, чем бы всё это закончилось для Ири (или для оборотня), но на крики прибежал дремавший в сторонке главврач и оборотень переключился на него:

— Кто это?! — он ткнул пальцем в сторону Ири.

— Это практикантка, она сегодня только первый день работает, — попытался защитить Ирис магистр.

— Её практика закончена. Чтобы через минуту я её не видел!

— Да и чёрт с вами со всеми, — Ири не на шутку разозлилась и отозвала все потоки, что обезболивали и замораживали больных, — сами теперь ковыряйтесь!

Не успела она это сделать, как госпиталь стал заполняться стонами, плачем и руганью врачей — одно дело лечить больного, когда он спокоен, рана не кровоточит и не загнивает, и совсем беда, когда пациент корчится от боли, из раны хлещет кровь, и того гляди загноится.

— Мать вашу! — из операционной выскочил врач и наткнулся на магистра Сайбера. — Рон, где твои анестезиологи?

— Весной будет один, — зло ответил магистр и посмотрел при этом на оборотня.

— Тогда где обезболивающее, и чем ты замораживал раны?

— Вот было моё обезболивающее, — Сайбер показал на Ирис, — и она же держала заморозку.

— Рон, сейчас не до шуток, и ты это знаешь лучше меня, — раздражённо сказал врач.

— Я не шучу, вот эта девочка-практикантка весь день и ночь держала анестезию и заморозку на всём госпитале!

Удивляться этому факту врач решил позже, а сейчас просто спросил Ирис.

— Больше не можешь?

— Больше не хочу! Магистр Сайбер, была рада столь короткой практике, за своими документами я зайду через час.

Ири развернулась и пошла на выход.

— Ирис, постой, — магистр догнал Ири на улице, — Его Светлость погорячился, он сутки на ногах и просто устал.

— Я тоже светлость и тоже сутки на ногах.

Ири обошла молчащего мужчину и пошла собирать вещи. Проходя мимо гостиничного ресторанчика, она вспомнила, что уже сутки не ела. Можно было часик и до дома подождать, но желудок категорически возразил на такую отсрочку, и Ири уселась за столик.

— Доброе утро, тётушка Римма, — поздоровалась она с поварихой, — а что сегодня на завтрак?

— Здравствуй, моя милая. Ох, и досталось вам, — повариха, естественно, была уже в курсе всех событий, — сейчас я тебе супчика согрею, а то небось весь день голодная. Первый день и сразу в такую круговерть попала.