Василиска 1

Голод не тётка! Пока дают — бери, бьют — беги!

— А печень есть?.. — спросила она, наблюдая, как мужчины своими чашками вылавливают из котла куски мяса, всё поглядывая удивлённо на неё.

Конечно, понимала она, что её поведение выбивается за рамки приличия. Но не могла ничего поделать. Вот так получилось. А Шамиль?.. с ним у неё другое, он всё время их общения только и делал, что пытался подчинить. То нельзя! Так нельзя! У-у-у...

Глеб доел со своей чашки и полез ею в котёл, выловив остававшейся ливер, подцепил маленький кусочек печени пальцами и протянул ей. А она что? Потянулась, и прямо зубками его забрала. А что его по рукам таскать? Ну, без задней мысли она это сделала. Просто, возможно, завтра их пути разойдутся, а так у неё останется память о том, что о ней заботились. И опасность от него для себя Лиска не чувствовала. Играл он с ней, в рамках дозволенного.

А тело у неё всё же замерзло под дождём, и хоть сидела она у костра, начала её бить дрожь. Чихнула ещё.

— Так... ещё заболеть не хватало, — пошла Лиска искать в аптечке что-нибудь вспомогательное. Нашла упаковку наподобие антигриппина. Сыпучую, шипучую. И спирт в маленькой бутылочке.

Налив из своих запасов воды в стакан, поставила она тот кипятиться в костёр. На камешек, заботливо положенный в огонь одним из сопровождавших вожака в лечебнице.

— Спасибо! — поблагодарила Лиска, высыпала в закипевшую воду шипучку. Осторожно выпила. — Глеб, пусть твои проследят, чтобы люди работали. А мне поспать надо. Бодрствовать вторую ночь я не выдержу.

Прихватив спальный мешок, не забыв спирт, Лиска отошла к 'хану' и села у его ног. У мягкой шкуры, двигающейся в такт дыханию. Растёрла она ноги, руки, грудь себе. Поставила бутылку рядом.

— Мне спинку надо растереть, — проговорила она в пустоту. — Разотрёшь, или придётся кого-нибудь другого попросить? — Из-под шкуры послышалось недовольное звериное ворчание. А Лиска задрала футболку на спине...

— Давай, я разотру, — самоуверенно потянулся к бутылке 'хан'.

Ага! Так и дал Ярец растирать свою знакомую. Одним рывком он перебросил собрата вместе с накрывающей его шкурой через камни. Явив себя в облике зверя. Потрёпанного, но не поверженного. Скалящегося на весь свет ощеренными зубами.

— Сиди уже! — поймала Лиска зверя за морду, заставив того опустить голову к себе на колени. Лечь. Успокоится. — Сама справлюсь, а ты бы поел пока. Но спать я с тобой лягу, будешь спинку мне греть.

Зверь, немного успокоившись, после того, как девушка погладила ещё его по вздыбленной шерсти, лег на место. Ещё и морду отвернул, показывая, что есть не будет. Искры от такого магического поглаживания, сыпались с его шерсти, разбегаясь по пещере.

Всё! Прижалась белянка спиной к горячему боку зверя, заложив обе ладошки себе под щёку. Больше она не выдержит. Закрыла глаза и мгновенно уснула, даже не почувствовав, как сверху её и Ярца, заботливо, прямо с головой, укрывают шкурой.

Глава 17

Шамиль приполз в пещеру поздней ночью, приподнял край шкуры, посмотрел на спящую, уткнувшуюся носом в мужскую грудь, девушку. Ярец, от проникновения в свои владения чужого хищника, обхватил и крепче прижал Лиску к себе, при этом беззвучно рыкнув.

— Шамиль, — окликнул нага, сидевший у костра вожак, охранявший сон стаи. — Разговор есть. А за неё не беспокойся. Ярец безопасен для девушек.

— Я думал, их всех истребили, — подполз змей к костру.

— Что толку, — ответил оборотень, посмотрев на прикрытых шкурой, — он всё рвано, что мёртв.

На голубоглазого молодого оборотня Глеб наткнулась в лесу, лет так десять назад. Он был ранен. Но не это страшно для таких, как он. Нелюдей, двуликих, зверолюдов. Страшным оказалось то, что изверги, которые когда-то поймали его, продали его в бойцовский клуб, где того травили дикими хищниками. Ставки делали. Намеренно повредили ему всё ниже пояса. Ярец так и не рассказал, как за отказ сражаться, его привязывали за руки и опускали на верёвке в клетку к хищникам, наблюдая, сколько времени он будет в сознании.

И в стаю он не напрашивался. Наоборот, когда Глеб, обернувшись зверем, кинулся на нарушителя границ его территории, Ярец ему ещё и шею подставил, чтобы тот быстро всё сделал. Но нет! Зверь — не убийца! Раненый, беспомощный, не сопротивляющийся чужой альфа, в звере агрессию не вызвал. Обнюхал зверь Глеба подранка, немного потрепал за загривок, как щенка. Хотя, как позже оказалось, они почти ровесники. И притащив в свою стаю, сказал, что тот может в его доме жить, пока польза от него будет. И в последствие, не жалел Глеб его, не высказывал жалость. И наказывал, как всех. И по делу ему в этот раз досталось, за то, что наследил в городе, подставив стаю.

— Откуда она такая? — указал Глеб на шкуру.

— Я ещё это не выяснил, — честно признался наг. — Страну незнакомую называет, город, на берегу моря, название которого мне тоже ничего не говорит.

— Она странная... — потёр оборотень подбородок.

— Странная... — подтвердил наг.

— И с задатками альфы... — добавил вожак информации.

Оба мужчин подумали об одном и том же — о закрытом полуострове оборотней. Оттуда уже лет триста не было известий. Никто туда не мог пробиться через кишащие, хищными тварями, гребни высоких гор с высоким концентратом аномальных зон, а если и пробирались туда, то вернувшихся никто не видел. А эти горы очень так удачно расположились у серой зоны, которая соприкасалась одним боком с земельным участком Сокола.

Удачно так расположился участок сильного мага. На краю империи, двумя противоположными сторонами соприкасаясь с серыми зонами, за которыми с одного бока начинаются территории нагов, — заросшие леса и болота, с другого — пологая долина тянулась прямо до подножья гор, и где-то там начиналась империя оборотней. А с третьей стороны — если преодолеть заросшие лесами скалы, можно было бы увидеть море. Можно было бы, если бы не скалы.

У-у-у... какая история предшествовала, приобретению довольно большого участка земли, чуть ли не в десять процентов от всей территории Утренней империи. Аахана — утренняя красавица.

Прилегающую к участку лорда Сокола империю так и звали — Утренняя империя. Верхушку империи, ни той, ни другой, конечно, не устроило, что в одни руки попало столько земли. Но закон — есть закон! Каждый лорд может приобрести землю, если же не за заслуги перед отечеством, то купив её у властителей (конечно, небольшой кусочек), чтобы замок отстроить и несколько деревенек удержать. Для такого родового имения самим магом изготавливались специальные кристаллы, которые он должен установить в течение, от восхода, до захода светила. Н

о лорд Сокол Фён — порывистый. Пожелал прилегающую к империи серую территорию, над которой его и другие имперцы не властны. И даже разрешением от высшего нага заручился, что он не против, вот, сколько пробежит маг (ножками-ножками) вдоль его границ — всё его. Такое разрешение и император Утренней красавицы дал. Коробило его, конечно, что сам Сокол будет правителем на своей земле. А это ведь не так просто! Надо не просто разместить кристаллы границ на предполагаемой территории, но и магический ритуал провести — привязки земли к роду предполагаемого хозяина. А там такая мощь должна быть в самом маге... Вот поэтому, наверное, так мало аристократов старых родов осталось, привязанных магией к земле. А всё больше новых — не обремененных, как землями, так и крепкой устойчивой магией. Посредственность!

Никто, ни люди, ни наги, до этого случая с лордом Соколом, не знали, что маги-воздушники способны бегать (ножками-ножками) о-о-очень стремительно. И лишь когда серая зона между тремя империями почти исчезла, а на замену ей появилось связующее звено — в виде Соколиного имения, изменить они уже ничего не смогли. Пришлось принимать меры...

Дикая территория потихоньку облагородилась, благо, земля была плодородна, без сильных аномальных зон, с которыми, маг-воздушник и пространственный гений, учёный исследователь, сам справился. Ну, какие-то зоны просто огородил. А леса, напитанные магией, кишели зверьём. Так что крестьяне и охотники жили на ней почти припеваючи. Да кто позволит черни расслабляться? Налоги на таких охраняемых землях были невероятно высокими. Неоправданно!

Да?! Неоправданно? А что, если сообща, даже крупная деревня с одним обычным взрослым диким буй не может справиться? Это те динозавроподобные ящеры похожие на толстоногих слонов с вытянутыми пастями и массивными хвостами. Которых одомашнивают для езды верхом и запрягают в телеги. А они — буй — всеядны... О чём говорят на них железные намордники. Не зазеваешься с ними.

Лорд Сокол построил на своей земле родовое имение и сразу же открыл в нём магическую школу для всех сословий. Нанял обслуживающий персонал, и учителей с наставниками. Подобрал управляющего, что для земли, что для школы. А ведь рядом имелись ещё и крупные города, правда на территории Утренней империи, и мелкие поселения, деревни, и на самой соколиной земле, занимающиеся земледелием, сельским хозяйством. Жизнь на своём участке земли лорд наладил. Но оседать в гнезде маг не стремился. Всё, что-то искал...

Главным строением в имении стал большой дом в три этажа — фамильное поместье, с четырьмя прилегающими к зданию строениями. В двух разместились ученики и учителя. Общежитие для девочек и мальчиков по отдельности. В третьем — столовая, кухня, прачечная, и обсуживающий персонал жил. Четвёртая — лаборатории.

Первый этаж основного здания был отдан под образовательный центр — магическую школу. Начинался он с огромного холла, в котором балы проводить можно бы было. Вообще-то, это и был когда-то бальный зал. Теперь там директор ежедневное утреннее построение организовал. Просторно, удобно. Учебные кабинеты, залы, галереи для отдыха и медитации, сложно, но уместилось всё рядом. Весь методический и учебный материал был приобретён, естественно, лордом Соколом, и выносить его из здания запрещалось. Защита в доме на такие действия стояла магическая, даже если кто-то по нелепой случайности попытается выйти с помеченным предметом. Не сможет! Будет остановлен защитным артефактом, прилипнув подошвой к полу.

Сокол, в своё время, целое состояние вложил в приобретение всего необходимого для своей прихоти, из-за чего над ним даже посмеивались в кругу аристократии: когда такое вложение окупится? А он ведь ещё бессрочное соглашение с имперской службой подписал, что дипломы, выданные в его частном заведении, несмотря на уровень полученных в нём знаний, будут действительны. И каждый год в министерство образования школа подавала документы о изучаемых в ней предметах, о количестве учеников и преподавателей.

— Мне почти пятьсот лет, но я не слышал о Российской империи, и время она считает не по сто, а по шестьдесят, в секундах и в минутах...

— Понюхай предметы и еду у неё в рюкзаке, да и её саму, — предложил оборотень заняться исследованием с малого. — Там, я так же уверен, ты не найдёшь ничего, что тебе будет знакомо. Но, если честно, если бы не знал, то увидев со стороны, подумал бы, что она твоя дочь. Уж очень похожа она на тебя. И... повадки... хищные. Может, надо подождать, и у неё, правда, скоро первая линька?

— Она у детей в двенадцать лет происходит, — прошипел наг. — Так же, как и у ваших с первым оборотом, но ты же знаешь, что у нас полукровок с другими расами нет.

— Вернее, давно не было... — поправил осведомлённый оборотень нага.

Под шкурой Ярец тяжело выдохнул, сдерживая рык, сдерживая боль. Сидящие у костра в недоумение посмотрели в его сторону, явно обернувшегося в зверя, и увидели, как вокруг него и спящей девушки концентрируется магический поток в виде воздушного смерча. Ярец, как ощутили оба хищника, успел перехватить контроль над вихрем. Но долго ли он продержится?

— Воздушник?.. — удивился наг, но тут же зашипел, взявшись за голову, поняв, что у его подопечной магическая перестройка организма, которая, очень часто похожа на спонтанный выброс разрушительной энергии. Прорыв! И такое у всех детей разных рас тоже происходит в двенадцать лет, когда у магов-подростков перестраивается не только организм, но и полностью открывается дар. Ну, вот, то самое, что объединяло все народы и расы мира Лиран, что людей, что нелюдей. — У неё нет поглотителей...

Василиска не осознано тянула из окружающего мира магическую энергию, буквально, дышала она ею, лёжа на руке Ярца, уже лапе, который боясь потревожить её сон, приподнявшись, нависнув над ней.

Обычно, концентрация магической энергии и последующий его выброс, приводил к небольшому энергетическому искажению. Подобию взрыва, лопанью невидимого пузыря. У воздушников он был в виде воздушной волны. Вот и у Лиски... отмечалось нечто подобное. Ну а то, что окружающих людей от её прорыва оглушит, а некоторых даже может контузить... это цветочки. Они же в пещере...

Хвостом предчувствуя неладное, Шамиль активизировал все защитные артефакты на себе.

За каких-то десять минут с оборотней успела несколько раз слезть и появиться звериная шкура. Пол, где их оборачивало, покрылся тёмно-синим пеплом, их остаточной магией.

Не выдержав, Глеб, хромая, опустился рядом с Лиской, прижался вместе с Ярцем к ней. И тут же обернулся. Магия, она такая, тут даже он — альфа, бессилен. Но если не поглотить излишки... Обернулся он в зверя. Порычал. И вернул себе человеческий облик, но излишки энергии, заставили его опять принять звериный облик. Уже не сопротивляясь, он просто лёг, прижимаясь к своей меленькой паре.

Остальной стаи тоже пришлось несладко. Их всех обернуло магическим выбросом. И они, сбившись в кучу, как свора щенят, улеглись, прижавшись к вожаку.

Лиска открыла глаза, скрутившись калачиком вокруг мужской руки, то лапы, ещё и зубами умудрившись вцепиться в звериную конечность. Больно ей?! Всем больно! Она ничего не видела перед своими глазами, как будто попала в водоворот.

Шамиль откатил к входу из скотника повозку, перекрыл прямой доступ в часть их пещеры. Мало ли?

Продолжалось это безобразие с полчаса. Вроде, немного. И лишь, когда Лиска, обессиленная, уснула, послышалось её ровное дыхание, оборотни расслабились, но человеческий облик смогли вернуть себе только под утро.

— Ой, — покрутил один оборотень своей рукой. — А у меня лишний палец вырос.

Ага, лишний! Потерянный, вырванный когда-то в битве с диким хищником. Теперь же восстановившийся. Оборотень радовался, как щенок.

Глеб, обернувшись в человека, тоже почувствовал, что с ногой у него всё в порядке. Лангета не выдержала его оборота, сломалась, снялась. Даже железо, которым Лиска скрепляла его кости вышли сами из организма и лежали под ним на земле. Посмотрев своим особым зрением, он убедился. Что всё зажило, заросло. Живём!

Живём? Ярец, прижимая к себе спящую девушку, посматривал по сторонам каким-то растерянным взглядом.

— Ярец?.. — своим обволакивающим бархатным голосом пробасил вожак.

— Всё хорошо! — прошипел наг, кругом обползая стаю. — Она перенаправила магическую энергию на вашу защиту, замкнула её, чтобы выброса не было. А то, что защита подразумевает и целительство... надо будет рассмотреть этот факт внимательнее.