На другом снимке была женщина, одетая соответствующим образом в скафандр. Она была высокой, в чем-то элегантной, несмотря на свою функциональную одежду. Увидев Торек, она направилась к ней, не оставляя следов на лунной пыли. — Ты дитя флота.
Торек ощетинилась. — Я энсин Торек.
— Меня зовут Пила. Я работаю в министерстве военной экономики. — Ее лицо было гладким, нестареющим; она смотрела на Торек, очевидно, насмешливо. Это был взгляд, с которым Торек очень хорошо познакомилась на Земле и начала презирать.
— Я встречала вас однажды. Вы работаете на министра Грэмма.
— Да, я одна из его советников. — Пила махнула рукой на прототип. — Очень впечатляет. И все это основано на путешествиях во времени?
— Да, на замкнутых временных кривых. — Торек указала на воздуховоды. — Офицер-пилот Пириус — Пириус Блю — победил ксили, потому что его коллега-пилот использовала свой сверхсветовой двигатель для передачи тактической информации из будущего. Итак, у нас есть миниатюрные роботы в этих трубах. Они являются компонентами процессора. Летают взад и вперед и фактически совершают короткие сверхсветовые прыжки.
— Маленькие звездолеты в трубах! И эти боты путешествуют назад во времени и сообщают вам ответ еще до того, как вы зададите вопрос?
— Что-то в этом роде.
— Как чудесно.
Пробная задача, которую они надеялись решить сегодня, касалась сворачивания белков. Белки были структурными элементами жизни, но оставались за пределами возможностей человека по оптимальному проектированию. Белков длиной в сотню компонентов было больше, чем электронов во Вселенной; вычислить, сколькими способами может сворачиваться длинная белковая молекула, было древней проблемой, ранее неразрешимой даже в принципе. — Но мы надеемся разгадать ее, — сказала Торек. Она указала на большой пустой виртуальный экран. — Результаты будут отображены там.
Пила оценивающе посмотрела на нее. — Тебе нравится твое назначение сюда, энсин? На Луну, на этот проект?
— Я здесь, чтобы выполнять свой долг, мэм.
Она кивнула, поджав губы. — Конечно. И ты ожидаешь успеха?
Торек научилась справляться с невозмутимыми бюрократами и их скользкими вопросами. Нилис строго предупредил ее, что если она будет настроена пессимистично или даже чрезмерно оптимистично, то может спровоцировать прекращение финансирования. — Это только первый шаг. Доказательство принципа. В конце концов нам придется втиснуть это в устройство, достаточно маленькое, чтобы его можно было перевозить на зеленом корабле.
— Умный ответ, — пробормотала женщина. — И в чем ваша ключевая проблема?
Торек пожала плечами. — В контроле над этими летающими роботами, очевидно. У нас есть список проблем.
Виртуальный Нилис, который полностью игнорировал их обоих, теперь взволнованно хлопнул в ладоши. Торек увидела, что безмолвный отсчет подходит к концу; Нилис, спроецированный с далекой Земли, едва мог сдержать свое предвкушение. Даже Пила повернулась, чтобы посмотреть.
Счет достиг нуля. Виртуальный экран оставался пустым, на нем не было никаких схем белков.
В это первое мгновение Торек поняла, что испытание провалилось. В конце концов, весь смысл этого упражнения с использованием сверхсветовых вычислений состоял в том, чтобы отправить ответ назад во времени, к началу.
И в центре комплекса вспыхнул взрыв. Торек была на мгновение ослеплена. Тихий, краткий взрыв поднял непримечательный вихрь лунной пыли, который, поскольку не было воздуха, который мог бы его задержать, немедленно рухнул обратно на землю.
Торек моргнула и огляделась. На лунной равнине техники уже сходились к месту крушения своего прототипа. Некоторые из них, как она могла слышать по открытой связи, на самом деле смеялись.
Женщина Пила уже ушла.
Виртуал Нилиса свирепо смотрел на нее. Она никогда не видела его таким сердитым. — В своих покоях, — рявкнул он. — Сейчас. — И он исчез, оставив пиксели ненадолго сверкать.
Вернувшись в свою каюту, она сняла скафандр, бросила его в мусорное ведро и забралась в душ.
При низком тяготении из крана с приводящей в бешенство медлительностью выдавливались крупные капли воды. Это было типично для дождевых червей — установить такую роскошь в месте, где вода даже не могла течь должным образом, где на самом деле было бы лучше, если бы их снабдили простыми чистыми тряпками. Но она смыла с себя пот, ополоснула волосы и вычистила лунную пыль из-под ногтей.
Разработка проекта велась на дне огромной обнесенной стенами равнины под названием Клавий. Хотя когда-то здесь располагался крупный промышленный объект, возведенный кваксами, он находился на Луне далеко к югу и поэтому все еще был за пределами нынешних усилий по паратерраформированию — обширных куполообразных колоний, которые окрашивали поверхность Луны в зеленый цвет вокруг экваториального подножия Моста между Землей и его спутником.
В течение месяца Торек была заперта в этом безвоздушном, пыльном месте. Нилис выделил ей небольшую команду ученых и инженеров для разработки своего революционного компьютера. Не помогли протесты и заверения, что ее готовили на пилота; она же была истребителем, а не каким-то двухголовым техником. Нилис сказал, что важно, чтобы один из тех, кого он называл своей "внутренней командой", был прикреплен к этой значимой разработке.
Поэтому ее назначили ответственной за то, что в шутку называлось проектным офисом. Теоретически в ее обязанности входило следить за тем, чтобы здешние техники выполняли свою работу в соответствии со спецификациями, качественно и в срок.
Сначала она даже приветствовала переезд на Луну. В отличие от Земли, Луна, по ее мнению, была нормальным миром, миром без причудливого слоя неизмененной атмосферы или бурлящих водоемов. Это был мир, где, если вы выходите из купола, вам, как и положено, нужно надевать скафандр, и где, если вы упадете, вряд ли что-нибудь сломаете — если вам нужна высокая гравитация, вы устанавливаете инерционное поле; так и должно было быть. Ей даже понравился вид пейзажа, когда Нилис показал ей снимки Клавия с орбиты — впечатляющего кратерного образования с горными стенами, окружающими скопление огней поселений.
Но все обернулось не так. Начать с того, что сама Луна не была похожа на скалистые миры, с которыми она сталкивалась в Ядре, где, благодаря неумолимому скоплению звезд, лишь немногие звездные системы были стабильны, и миры блуждали, где им вздумается. Луна провела пять миллиардов лет, застряв на дне гравитационного колодца звезды в качестве спутника массивной планеты, и обломки, засасываемые этими перекрывающимися гравитационными полями, разрушали ее поверхность до тех пор, пока на ней ничего не осталось. В результате каждая гора была обработана пескоструйной обработкой до гладкости, подобной дюне, и каждый клочок поверхности был покрыт толстым слоем пыли, которая крошилась у вас под ногами, когда вы шли, или поднималась позади вас и прилипала к вашему скафандру до такой степени, что ее было почти невозможно вычистить, как бы сильно вы ни стремились удалить ее.
А потом появились люди.
Невероятно, но она была здесь единственным человеком, родившимся за пределами орбиты Луны. Мало того, за исключением пары важных шишек и службы безопасности, она была здесь единственным сотрудником военно-космического флота. Остальные, сотрудники министерства, были бюрократами — и они были двуглавыми. С самого начала они смотрели на нее как на причудливое, экзотическое существо из какого-то инопланетного царства, как будто она вообще не была человеком.
"Двуглавые" вскоре обнаружили, что она мало что знает об их технической специализации. Когда она пыталась настоять на своем, они начинали бушевать и сбивали ее с толку жаргоном. И все это время они ссорились между собой. С самого начала команда разработчиков была разделена на группы, соответствующие подкомпонентам самого процессора ЗВП, или же этапам проекта: определение области применения, проектирование, прототипирование компонентов, подсборка, интеграция. Независимо от того, как хотела Торек, эти группы вскоре превратились в кланы, до такой степени, что многие из них даже не общались друг с другом — хотя их работа должна была бы органично сочетаться, если бы была достигнута общая цель.
Это был ужасный, разочаровывающий беспорядок. Вскоре Торек возненавидела прототип, который превратился в сбивающий с толку, похожий на лабиринт комплекс компонентов, разбросанных по серой лунной пыли. И возненавидела техников в их дорогих министерских скафандрах, когда они карабкались по своему оборудованию, тыкая, возясь и споря.
Хуже всего было то, что Торек на самом деле было наплевать на все это. Это не было ее жизнью, ее целью; она не хотела быть здесь. И когда техники заметили это, они начали полностью игнорировать ее.
Она была здесь ради Пириуса, а не ради себя. Это была основная истина. Так получилось, что у нее были чувства к Пириусу еще до того, как появился Нилис. Она знала, что их отношения были особенными, хотя и не была уверена, что он это понимал. Но теперь все было по-другому. Она знала, что ситуация сложилась не по вине Пириуса, но это произошло из-за него.
Она ненавидела Луну, свою работу, людей, с которыми ей приходилось иметь дело. Она была очень смущена своими чувствами к Пириусу. И хуже всего было то, что его здесь не было.
Когда она вышла из душа, в комнате был виртуальный Нилис.
Его лицо было залито светом невидимого солнца, но он не смотрел в ее сторону. Ему было неуютно в ее обществе после той ссоры на корвете. Он сказал: — Значит, еще одно разочарование.
— Да.
Задержка во времени между Луной и Землей была небольшой, но достаточной, чтобы сбивать с толку, пока к ней не привыкнешь. — Если бы только мы могли использовать червоточины!
— Комиссар?
— Я знаю, что ты любила ходить пешком к руинам старого завода кваксов по производству экзотической материи. Но знаешь ли ты, почему кваксы основали этот завод? Потому что экзотическую материю можно использовать для создания червоточин, сверхсветовых мостов между двумя точками в пространстве и времени. Если настроить ее правильно, червоточина может стать туннелем в прошлое. На самом деле, это была человеческая червоточина, временной мост, с которого в первую очередь начались наши проблемы с кваксами.
Торек слышала, как некоторые техники рассказывали о тех полулегендарных временах, предшествовавших оккупации, и о Майкле Пуле, великом инженере, который построил червоточины, чтобы открыть Солнечную систему, а также прошлое и будущее.
— Да. А теперь представь, что если бы мы могли использовать червоточины, чтобы замкнуть временные кривые нашего процессора, вместо этих абсурдных игрушечных космических кораблей, которые у нас летают повсюду! Знаешь, это друзитский миф, что наш прогресс всегда идет вверх; достаточно взглянуть на твои руины, чтобы убедиться в этом. Если бы только Майкл Пул был жив сейчас! Уверен, что он запустил бы наш прототип за один день. Энсин, ты когда-нибудь задумывалась, что люди прошлого были гигантами, а мы по сравнению с ними — чахлые, маленькие?
— Нет, сэр, — вызывающе сказала она. — Мы те, кто здесь и сейчас. Все, что мы можем сделать, это сделать все, что в наших силах.
— Ты снова говоришь о долге, энсин?
— Да, сэр.
— Наше лучшее. — Он повернулся к ней лицом. Она задавалась вопросом, как выглядит в его глазах: просто еще одним виртуальным призраком, предположила она, бледно освещенным, парящим в воздухе в его городской квартире. — Как ты относишься к своей работе, Торек?
Она знала, что Нилис не удовлетворился бы мягкой уклончивостью. — Не могу сказать, что я счастлива, сэр.
— Разве нет?
— Это не то, к чему меня готовили. Я понимаю, почему вы взяли Пириуса на Землю; то, что он сделал — Пириус Блю — было удивительным. Но меня взяли с собой только для того, чтобы Пириус был счастлив.
Нилис вздохнул. — Ты чувствуешь себя в ловушке. Возможно, думаешь, что без моего вмешательства ты бы разорвала свои отношения с Пириусом, перешла к кому-то другому... Ты была не в том месте и не в то время, и поэтому оказалась здесь.
— Что-то вроде этого, — сказала она. Ее лицо оставалось непроницаемым. Что знал этот старый дурак? В любом случае, это было не его дело.
Но, как оказалось, он действительно знал довольно много. — На самом деле, — сухо сказал Нилис, — ты бы не рассталась с Пириусом.
Ее лицо пылало. — Откуда вы можете это знать?
— Потому что я спросил Пириуса Блю. В той другой, исчезнувшей временной шкале Пириус Блю оставался с, ах, Торек Блю, назовем ее так, пока он не отправился на свою последнюю судьбоносную миссию, в течение двух лет, энсин. Это было одним из факторов, побудивших капитана Сит рекомендовать вам отправиться на это задание. Она тоже знала.
Чувства Торек были очень сложными. Ей не нравилось обсуждать свою эмоциональную жизнь с этим старым занудой комиссаром, и ей было неудобно говорить об отношениях, которые у нее могли быть, но теперь никогда не будут. — Вы говорите о двух годах, которые я не переживу. Два года выбора, который я не могу сделать.
— Верно, — сказал Нилис. — Итак, как ты себя чувствуешь сейчас?
Она обдумала это. — Такой же загнанной в угол. Может быть, даже больше.
Он рассмеялся. — Проклятие предопределения! Что ж, если это тебя утешит, это была не моя идея доставить тебя на Землю.
— Да, сэр.
— Но теперь, когда ты здесь, у тебя есть работа, которую нужно выполнять. Ты, по крайней мере, удовлетворена тем, что делаешь все, что в твоих силах, не так ли?
— Да, сэр...
— Не лги мне. — Внезапно его лицо вспыхнуло.
Она вздрогнула. Но ее осенило, что он, должно быть, рассчитал этот ответный выпад, чтобы опередить время — он знал, что она скажет, еще до того, как услышал ее ответ. — Сэр?
— Сегодня мы снова потерпели неудачу, энсин, на случай, если ты не заметила.
— Но это не моя вина — техники...
— И если мы потерпим неудачу через три недели, когда Грэмм проведет свою окончательную проверку, тогда вилку выдернут. Финансирования больше не будет. Все будет потеряно. Предлагаю начать выполнять работу, которую я тебе доверил.
— Сэр...
— И не говори мне, что это тебе не по силам. Позволь мне дать тебе три совета. Во-первых, проблема с управлением роботами. Это мучило нас с самого начала.
— Техники говорят, что это может оказаться неразрешимым. Проблема управления толпой сверхсветовых ботов...
Нилис пренебрежительно махнул рукой; Торек увидела грязь у него под ногтями. — Тогда обойди проблему стороной. Подумай со стороны, энсин. Позволь роботам самим управлять собой. Решение будет найдено, если каждый бот знает о местоположении другого ближайшего и следует общему императиву. Скажи своим техникам, чтобы они позволили ботам роиться. Далее, дисциплина. Даже я, находясь за полмиллиона километров, могу видеть открытую войну, которая разгорелась между некоторыми из твоих подгрупп.
Торек с несчастным видом сказала: — Сэр, все они говорят, что остальные дураки или даже саботажники, которых нужно заставить делать все по-своему. И когда мы собираемся вместе на испытательном полигоне, ничто никогда не сходится.
