Опекун для дракона

— Так как насчет манускриптов вопрос решен, — Ристар решительно посмотрел на Старейшин, — то я предлагаю перейти к более насущему вопросу: надо что-то решать с южной страной людей. Конечно, всех способностей маалахра они не знают, но я уверен, что со временем опасность возрастет многократно. Я предлагаю напасть на Талкению, когда север и юг вцепятся друг другу в глотки.

— Ристар... — вздохнул Старейшина Кахалас, дивясь упрямству тени драконов. — Мы же уже сказали, что лезть в свары людей не станем.

— Но... — Ристар даже на миг замешкался, подбирая слова, которые убедят Старейшин в необходимости действовать быстро. — Если сейчас мы упустим момент — дальше будет хуже! Может хватит прятаться в горах, трусливо поджав хвост?! Покажем этим людишкам, что драконы до сих пор властители неба и с нами нужно считаться!

-Да! — неожиданно для всех поддержал дракона притихший Хранитель знаний. — Отобьем у этих грязных плебеев мою библиотеку! Покажем им, как дети Пресветлой Матери страшны в гневе! И к слову, мне...

Но под красноречивыми взглядами Старейшин и Ристара воодушевленная речь Зангерела внезапно увяла, а сам он затих и сжался в кресле, пробурчав себе под нос что-то о "свободе слова".

— Мы вымираем, Ристар, — Кахалас горько усмехнулся, устало посмотрев на молодого упрямого дракона. Ристар замер, недоверчиво сощурив темные глаза. — С каждым годом детенышей рождается все меньше, если раньше наши предки жили по несколько тысяч лет, то сейчас даром Пресветлой Матери является срок в несколько веков, — Старейшина обвел своих коллег рукой. — Посмотри. Нам меньше тысячи, а мы уже Старейшины. Да Прародители бы надсмехались над нами, как над юнцами недостойными даже вдыхать воздух этого зала! Редкий дракон сохраняет разум к пяти сотням лет, и этот срок постоянно уменьшается. Уже не спасает и то, что наши предки решились разбавить кровь с людьми. Из двенадцати родов с Наследием Прародителей в живых осталось лишь пять, и то, число их особей слишком мало. Целители, — Дракон недовольно впился взглядом в озадаченного Ристара, — Хранители, — взгляд перешел на растерянного Зангерела. — Светочи, Живницы и изгнанная Покорительница миров — это все, что осталось от некогда великого наследия.

— Мы пережили три войны с людьми, — дополнил Азиндор, недовольно смотря на главу, что решил раскрыть проблемы, которые уже больше сотни лет умалчивали Старейшины от остальных драконов. — Четвертая же, станет для драконьего рода последней. Нам сейчас нужно остановить деградацию и восстановить кровь Прародителей. Нужно тщательней планировать семьи, выбирать лучших мужчин и женщин из человеческого клана. Нет времени на войны!

Ристар кивнул, внимательно выслушав Старейшин, но вместо того, чтобы принять их доводы и признать то, что ошибался, он вскочил с места и тихо, на грани слышимости прошипел, чуть ли не срываясь на рык:

— Да как вы не поймете! Если мы сейчас упустим момент, то станем рабами людей! Вы может не видели южных драконов, а мне довелось их хорошо рассмотреть! Это животные. Твари без разума, ставшие у людей зверушками для забав. Их выращивают, как какую-то скотину на убой, они давно разучились летать — детенышам ломают крылья, как только те вылупляются из яиц! Люди ходят в их коже, хвастаются цацками, сделанными из драконьих костей! Вы такое будущее желаете нашей общине?! Так видите жизнь наших детей?! Чтобы на них охотились, мучили в загонах до смерти, а потом вырезали из костей бестолковые магические финтелюшки?!

— Юнец, да что ты знаешь о войне! — взревел Азиндор, с силой ударив по столу кулаком. На мгновение на Ристара обрушилась жажда крови Старейшины, и он попытался храбриться, слушая дальше Азиндора. — Ты вырос в мирное время, а вот нашему поколению довелось испытать на себе весь ужас третьей войны! Там такие же наивные дуралеи кричали, что это наш последний шанс на мирную сытную жизнь, что нужно наконец-то прогнать пришельцев из долины! И где мы сейчас?! Мы умираем, с каждым годом теряя то, за что боролись наши предки! У нас Хранители три столетия не рождались, пока Матерь не смилостивилась и подарила нам Зангерела! Ты и твой брат из рода Целителей, вас всего двое. Хочешь, чтобы мы потеряли еще одно наследие? Живниц осталось двадцать пять, и заметь, это самый многочисленный род! Хранитель у нас один. Продолжать?!

— В общине сейчас проживает триста сорок пять особей, из которых: сто четырнадцать детенышей, двадцать четыре человека, — решил вставить свое слово спокойный Азарогос, опасаясь, что его вспыльчивый коллега может случайно убить молодого дракона неконтролируемой жаждой крови. — Как видишь, молодой Веяру, нас слишком мало, чтобы противостоять людям.

Опешивший Ристар, под пристальным взглядом Азиндора, сел на место, пытаясь унять слишком быстро бьющееся сердце. Его пальца дрожали, а в горле вмиг пересохло. Дракон и не представлял, что жажда крови Старейшин так сильна...

— Хватит! — рыкнул Кахалас, одергивая своего заигравшегося коллегу и подводя последнюю черту в сегодняшнем заседании Старейшин. — По поводу Хасшера. Так и быть, ему дается еще две зимы — в шестнадцать мы его женим. Ты, Ристар, — глава Старейшин пристально взглянул на тень драконов. — Я попрошу Герлену, чтобы она послала драгон има в человеческий клан. Подберем тебе хорошую невесту. Дальше... Твои новости весьма печальны и внушают опасения, но необдуманные поступки при нашем положении чреваты гибелью рода. Поэтому ты отправишься за советом к Видящему. Все, заседание закончено.

Ристар коротко поклонился и стрелой вылетел из зала, пылая от ярости. Зангерел, схватив ценные копии и сумку, в которую быстро запихнул артефакт, поспешил за ним. Но перед самым выходом резко остановился, обернулся и тихо буркнул извинения за вспыльчивого друга.

Старейшины остались одни.

— Род гордецов и упрямцев, — устало вздохнул Азиндор, нарушив затянувшееся молчание. — Юный Ристар так похож на своего отца...

— Надеюсь, Видящий сможет показать ему, что он ошибается, — поморщился Кахалас, постукивая пальцами по столу. — Я понимаю юного Ристара, но так действовать слишком опасно, вот Менрос..

— А Менрос признавал свои ошибки? — возразил Азиндор, вспомнив своего старого друга, четвертого Старейшину, отца Ристара. — Нет. Он хоть и соглашался с нами, но в глубине души все равно оставался при своем мнении... И это его сгубило...

Солнце заставило сверкать заснеженные вершины Северных гор, небесная гладь растворила в себе последние нежно-розовые росчерки рассвета, вернув рассыпчатым облакам их прежние оттенки белого. Величественный Расмэлель, затерянный средь непроходимых ледяных гор, выпускал на волю своих жителей, коим не терпелось размять крылья в нежном утреннем небе, искупаться в ласках холодного северного солнца, соревнуясь с промозглым ветром в скорости.

Но они еще не знали, что тень беды, словно коршун кружила над последним оплотом северных драконов, примеряясь, как бы поцепче ухватить в когти эту ценную добычу.

"Радуйтесь, дети Матери Прародительницы, — завывал ветер, приходя в горы из ледяной пустыни, — радуйтесь затишьем, перед великой бурей".

И лишь Видящий, щуря почти бесцветные, светло-серые глаза, прислушивался к незримым для других знакам, то и дело вглядываясь в каменное полотно Арэн драгнери[3].

"Нет, — легонько улыбался он, проводя рукой по шершавой реликвии его рода. — Надежда еще не угасла".

[1]у драконов древние рода имеют особые способности — наследие Прародителей, их всего двенадцать, причем в живых осталось только пять родов. Например, род Иссашель, пер. с ишереми "Покорители миров", мог открывать двери между мирами и манипулировать пространством т е создавать порталы на огромные расстояния, создавать пространственные карманы и дыры.

[2]шахаррэ — спиртной напиток, получаемый из вытяжки особых святящихся грибов с добавлением сока белого дерева (березы). С ишереми примерно переводится как "зеленая дрянь". Рекомендуется употреблять не более 0,25 л в день. При злоупотреблении обеспечивает сильными галлюцинациями, может быть отравление. Людям употреблять шахаррэ не рекомендуется, ибо смертельно опасно.

[3]полотно Арэн драгнери — перев. с ишереми — полотно Душ драконов, где сама Пресветлая Матерь огненным потоком пишет историю родов северных драконов.

* * *

Мне повезло — луна всю ночь светила ярко и дорогу было видно хорошо. Ехала я медленно, вслушиваясь в звуки леса, прицепив к седлу лук. Конечно, до мастерства Гела мне было далеко, но на стрельбищах я всегда попадала в движущуюся мишень. Мне больше по душе были копья, алебарды, нагинаты — "женское оружие", как любил шутить про них Рик.

Траву застилала едва заметная дымка тумана, горизонт потихоньку начал светлеть, а звезды с каждым мгновением становились все тускнее... Сквозь желтоватую траву были видны древние осыпающиеся монолиты, остатки арок, поросшие мхом — мы неспешно приближались к руинам древнего города, что сейчас поглотил лес. Я никогда не интересовалась постройками предков, что за многие века пришли в запустение, древними курганами, которые заполонили ходячие, мне просто некогда было смотреть по сторонам, слушать, пропитанные древним духом баллады, что пели по вечерам менестрели.

Раньше я не пользовалась этой старой, почти заросшей, богатой колдобинами дорогой, но благодаря карте знала, куда она вела. Не по главному же тракту мне идти с дитем дракона на руках?!

В седле тихонько посапывал Амару, превратившись вмиг из надоедливого детеныша дракона в милого ребенка. Мальчишка спиной трогательно прижался ко мне, в наглую пристроив свою голову на моей груди, расплывшись в блаженной полуулыбке. Что же ему снится, раз у него такое счастливое выражение лица?

Где-то завыли волки, над головой ухнув, пролетела сова, неся в цепких когтях мышку-полевку... Посеревшая луна скрылась за облаками, и я устало зевнула, поморщившись от боли в ноющих мышцах... "Как же неудобно-то, — я с раздражением попыталась размять затекшую шею, на что она отозвалась пульсирующей болью. — Да еще дышать трудно, мальчишка устроился уж больно хорошо".

Устав, чувствуя, что еще немного, и я если не усну в седле, то с него же свалюсь, я завернула лошадь на луг с развалинами. Разбудив и отвязав от себя Амару, спрыгнула на пожухлую траву и сладко потянулась, до хруста в позвонках. Думаю лучше отдохнуть, тем более я отошла от лагеря на достаточное расстояние, чтобы не беспокоиться о возможной погоне.

Пахло сыростью и терпкими луговыми травами. Здесь свежий воздух намного лучше и мягче, чем резкий морозный воздух гор. Расседлав и стреножив коня, я начала готовить место для ночлега. Лошадь сразу же стала лениво жевать траву, Амару, сонно потерев рукой глаза и зевая во весь рот, подошел ко мне.

— Элис, а что ты делаешь... — трогательно хрипя ото сна, спросил он, смотря на сумки и снаряжение коня, которые были брошены в кучу. — Мы уже приехали?

— Нет, — коротко обронила я, совсем не настроенная болтать с мальчишкой. Он еще немного потоптался рядом со мной, но видимо поняв, что разговаривать с ним не намерены, ушел рассматривать руины.

Пока я готовила ночлег, драконыш с любопытством облазил заросшие травой развалины, и умудрился где-то упасть в высокую колючую крапиву. Шикнув на расшумевшегося мальчишку, что заголосил как резанный, выпрыгнув из зарослей, я притоптала траву и, очистив площадь около руин от камней, кинула туда два теплых спальника и меховое одеяло. Теперь можно пару часов и подремать.

— А где мы? — дождавшись пока я закончу свою работу, ко мне снова пристал мальчишка, недовольно почесывая на щеку. Кстати, выглядела эта гроза крапивы неважно — лицо и ладони покраснели и были в ожогах крапивы, волосы, которые я расчесала и заплела в косу, ибо не могла уже смотреть на это лохматое чудовище, растрепались, а новая шапка, которую ему пожаловали стряпухи взамен растерзанной ходячим, осталась лежать в тех зарослях жалящей травы. И почему он так не ценит этот головной убор?

Я лишь вздохнула, рассудив, что Амару наказал себя достаточно и пытаться воспитывать этого неугомонного уже поздно, вот только надо послать его за шапкой — подарками разбрасываться не хорошо.

— Где-то... — глубокомысленно изрекла я, решая в мыслях неразрешимую дилемму — пойти собрать хворост на костер или завалиться спать без него?

— А точнее?

Я недовольно сузила глаза — вот приставучий мальчишка!

— В лесу. На поляне... с руинами...с крапивой... — обведя взглядом небольшую полянку, я поискала еще чего-нибудь, что можно сообщить этому любознательному детенышу дракона. Не нашла. — Так точнее?

— Я это и так знаю, — надулся мальчишка, плюхнувшись на ближайший спальник, и с недовольством покосился на потоптанный куст крапивы. Но его плохое настроение тут же улетучилось, как только он дотронулся рукой до мехового одеяла. Амару чуть не заурчав от удовольствия, развалился на нем и, расплывшись в блаженной полуулыбке, потерся пострадавшей щекой об мягкий коричневый мех.

— Кстати, мелочь, ты чего разлегся? — я уперла руки в бока, смотря на этого обнаглевшего драконыша, который разлегся на моем одеяле. Он с обидой глянул на меня. — Ты когда свою шапку из плена коварной крапивы вызволишь? А? Прынц, что вместо спасения греет мне спальник?!

Амару зыркнул на своего заклятого зеленого врага, попытавшись полулежа разглядеть в зарослях "пленницу". Как можно печальнее вздохнул, поняв, что его все равно заставят вытаскивать из колючей травы шапку, и уговорить меня его помиловать, состроив умильные глазки, не получиться. Будто идущий на плаху, драконыш медленно, со скорбным выражением лица встал и с опаской поплелся к своей потоптанной противнице.

Я с интересом наблюдала за его потугами без меньшего ущерба для себя достать меховую шапку. Амару спрятал руки в рукавах, вжал голову в плечи, зачем-то еще надев капюшон и, задержав дыхание, стремительным броском ринулся в заросли. Он нещадно топтал сапогами крапиву, она в отместку хлестала его по спине, бокам, лезла к лицу, пытаясь побольнее ужалить маленького вредителя. Он распалился, и, схватив рукавами хлесткие, волосистые стебли, попытался их порвать, но крапива так просто сдаваться не собиралась. Амару шипел, что-то лепетал по-драконьи, но порвать упругие длинные, выше его головы, стебли не мог. А она наоборот, немилосердно жалила ребенка. Про шапку, в пылу схватки, драконыш, естественно, позабыл...

Я беззвучно посмеивалась над его потугами. Ну что за дите! Взять длинную палку и просто вытащить шапку он не додумался, а полез в самое пекло! Может подсказать ему, иль дальше понаблюдать за неравной схваткой? Пока что выигрывает крапива...

Неподалеку хрустнула ветка, и я вмиг замерла, прислушавшись к окружающему лесу. Впереди шумел драконыш, борясь с крапивой, справа фыркал конь, недовольно топчась на месте, вокруг пели сверчки, ухали совы... подозрительно, больше хруста не было, но явно возникло ощущение, что к нам кто-то приближался. Легонько скользнув на грань, я осмотрелась. Ага, если не считать мелких грызунов, и птиц, около поляны, со стороны дороги к нам пожаловал гость. И судя по окрасу и размеру — это человек.