Фейерверки, сотрясающие небеса и беззвучной иллюзией растекающиеся по улицам, вылившись цветастыми минутами грохота, единовременно резко стихли. В нависшей тишине сквозь гул в ушах послышался вибрирующий звон сначала едва слышный, будто где-то высоко в небесах заиграли тысячи бубенцов. Ничем не перебиваемый небесный звон усиливался, и под звучную бубенцовую какофонию, как дождь с небес стали опускаться миллионы способных уместиться на ладони золотистых шаров, непостоянством формы подобных мыльным пузырям. Роин понимая, что происходит, со скрежетом на сердце, как и было велено, просто наблюдал со стороны. — Ни в коем случае их не трогай, — на всякий случай предостерегла Кристина, запахнувшаяся в положенный черный плащ, скрывшая голову капюшоном. Толпа на площади в своей периферии в преддверии ожидаемого фантастического дождя ринулась в стороны. Чтобы друг другу в предстоящем процессе не мешать и не толпиться люди не отрывая от неба жаждущих взглядов, лишь изредка поглядывая под ноги, старались разбрестись, разбежаться на как можно большую территорию, замершую у аллеи компанию артэонов и Роина не замечая.
Золотистые пузыри сыпались дождем с небес на замерший в их ожидании город, безобидно повсюду лопаясь о камень его улиц, об одежду неподвижной понурившей головы компании друзей Роина. В то время как представители людской массы, растянувшейся по площади и по ее округе, наоборот, в желании эти пузыри поймать жадно потянули руки вверх. При лопании о ладони из пузырей выпадали маленькие железные жетоны, остающиеся в руках либо со звоном падающие на землю, которые люди жадно подбирали. Несмотря на то, что толпа заблаговременно впопыхах растянулась, разбрелась, крики ругани из-за дележки упавших на землю драгоценных значков не заставили себя ждать. К местам чрезмерно разгоревшихся ссор с целью недопущения драк мгновенно прорывались армидейские солдаты плотной линией дежурившие вдоль периметра площади, а ныне группами максимально по разбредшейся толпе рассредоточенные. И вот один случайный пожилой мужчина на территории площади лопнул очередной пузырь, из которого вроде как ничего не выпало. Может так нужный людям положенный жетон просто куда-то закатился, в окружающей возбужденной массе среди множества ног его можно было просто не заметить. Но в глазах этого человека проявился ужас, самый настоящий, расталкивая попавшихся на пути, в неверии мотая головой, он двинулся к краю площади.
— Из пузыря ничего не выпало. Что делать? Мне конец? — на окраине площади, среди разбавившей густоту радостной толпы наткнувшись на армидейского громилу, о броню которого бессмысленно лопались драгоценные пузыри, в панике спросил у него этот человек.
— Сохраняйте спокойствие. Не надо паники, — хладнокровно ответил армидейский вояка, на всякий случай, отступив на несколько шагов от этого несчастного.
Вырвавшись с площади, что-то в негодовании бормоча себе под нос, хромая одной ногой и опираясь на трость, мужчина сквозь сбавивший обороты дождь золотистых пузырей и незначительные силуэты своих сородичей внезапно для себя узрел компанию друзей и Роина в армидейских характерных плащах, с обреченной усмешкой быстро двинувшись к ним. Безумно скалясь, по пути высыпав несколько драгоценных, но уже ненужных жетонов на асфальт, он двигался к ребятам с предсмертным вопросом в глазах. Джейсон уже возник у него на пути, закрыв собой друзей, как вдруг произошло что-то непонятное, в первых мгновениях не осмысляемое. С небес резко, под испуганные взвизги, вскрики оказавшихся вблизи людей, едва заметно глазу спустилось что-то огромное и ужасное, схватив несчастного, оно с такой же резкостью, в разы опережая звук удалилось обратно, унеся его с собой. Все произошло за доли секунды и совершенно беззвучно. Роин успел ухватить только синий цвет огромного гуманоида и наличие у него крыльев. Лишь трость, которую мужчина держал в руках, упав спустя секунды, с подскоком врезавшись в асфальт, осталась лежать ненужным хламом. Окружающая людская толпа вскрикнула женскими голосами, ужаснулась, где-то разразилась горькими слезами, но в целом в своем воцаряющемся упоении быстро о произошедшем забыла.
— Это... Лунный демон, — с ужасом в глазах застывшая произнесла Кристина вынужденно для Роя объясняющая происходящее. — Одно из физических воплощений нашего Духа. Видимо Роин... он решил познакомиться с тобой лично.
— Он забрал его? — в шоке, не двигаясь, пытался воспринять произошедшее Рой.
— Этого бедолагу и еще девятерых где-то в других частях города. Жертв должно быть десять, — тяжело сглотнув, пояснила Кристина. — Эти жетоны, которые сыплются из пузырей, при выходе из города в специальных обменниках за них можно получить вознаграждение. В зависимости от изображенного знака это может быть сумма денег, золото, другие ценности. Именно для этого все эти люди сюда и пришли, загнанные нищетой, даже голодом... — натужно сохраняя хладнокровие поясняла Кристина, на лице которой была неразличима бледность. — Увиденное есть лотерея — кому-то везет, кому-то нет, но желающих всегда приходят тысячи.
Вслед за чудовищным ревом, раздавшимся с воссиявших на секунды голубыми оттенками облачных небес золотистый сопровождающийся бубенцовым звоном дождь, почти иссякший, в мгновение прекратился полностью. Десять несчастных исчезли, все опускающиеся с неба пузыри не достигнувшие городских улиц единым взрывом лопнули. В наставших секундах звенящей тишины за спинами Роина и опекающей его Кристины раздался жалостливый стон не выдержавшей Селины, следом за которым из глубоких синих глаз хлынули несдерживаемые слезы. — Блин, Фиалочка ну я же говорила тебе оставаться дома, — проклиная себя, двинулась успокаивать маленькую подругу Кристина. Растекшаяся по округе людская масса приходила в себя, мешочки кошелечки сумочки и кулаки с драгоценным жетонами крепче к себе прижимая, оглашаясь радующимися хорошей добыче возгласами. Оживая неспешным гомоном на Роя и друзей совсем внимания не обращая.
— Все в порядке? — подойдя, громила военный тихим басом поинтересовался у ребят. В руке, облаченной в черную кожаную перчатку, он сжимал ненужную никому трость, оставшуюся от несчастного ставшего жертвой.
— Да товарищ офицер, все в полном порядке, — по-армейски выправившись, ответил Джейсон, образ внешнего хладнокровия которого разрушало напряженное дыхание.
Селина, со слезами вырвавшись из объятий подруг пытавшихся утешить, метнувшись в сторону, встала к друзьям спиной тихонечко плача. — Прости Цветочек, — успокаиваемая Алексой Кристина мучилась виной перед всхлипывающей в мрачное мгновение уподобившейся ребенку Фиалкой. — Да ладно, извиняться не за что, — резко прекратившая всхлипывания и выправившись ровно задышавшая, спустя секунды холодного оцепенения вдруг не своим голосом заговорила Селина. Вернее голос был тот, был узнаваем, но из него исчезла вся детскость, доброта, тон стал нечеловеческим, строгим, холодным. — Ты права Крис, — сидеть дома пока это все происходит не менее мерзко, чем смотреть воочию. Выбора нет, — обернувшись, посмотрев на друзей застывшим в избавлении от эмоций лицом роботично вытирая со щек следы ставших бессмысленными слез, высказала она. Роин примерно понимая, что происходит, видя это впервые, проникся жутью, наблюдая нечто совсем чужое в теле любимой малышки. Как артэонка столкнувшись с психической тяжестью, свою личность со всеми эмоциями она заблокировала, просто отключила, став холодным существом, смотрящим на мир лишь разумом. — Зайка... становись собой, — в мольбе протянул смертельно бледный Хьюго, держащийся от нее, как и все на расстоянии. — Нет, это глупо. Фиалка сейчас травмирована, ее возвращение ввергнет меня в боль и слезы. Поэтому, — она опустила свои ледяные безжизненные глаза, — я просто побуду пока в стороне, — пугая безжизненностью изменившегося голоса, произнесла она.
Получив желаемое, жители Калиссии толпящиеся на площади и по ее округе окончательно успокаиваясь, в большинстве своем проваливались в эйфорию облегчения, в некоторых случаях вновь обретая людские лица. Робкими волнами по округе раскатывался радостный довольный от наживы смех. Сцена во главе площади, потухнув перед салютным представлением, больше так и не зажглась, праздник был окончен. Чтобы не стоять в очередях и быстрее покинуть Армидею бывалые участники видоизмененного жертвоприношения, предупреждая толчею, второпях кинулись за полагающимися призами к организованным военными обменным пунктам, расположенным у входа в тоннель, ведущий к четвертым выпускающим из города вратам. Солдаты стоящие повсюду пытались контролировать пришедшую в движение толпу, чтобы не допустить давки. 'Двигаемся спокойно, не торопимся, не толпимся', — слышались их предостерегающие команды. Заработали иллюзоры, активировалась уличная заставка 'золотой город', осыпавшая улицы лишь зримой вьюгой из золотой пыли. Людская масса повсеместно текла к выходу из города вместе с контролирующими ее группами солдат, оставляя на улицах Армидеи скорбную тишину, звенящую желанием возвращения привычного покоя, который сочась проходящими минутами, неизбежно воцарялся.
Улицы в большинстве своем непривычно пустовали. Лишь окна некоторых погруженных в темноту квартир в желании уловить хотя бы отголоски Первого Дня Лета, вернее первой летней ночи, тихонько открывались. Уличная заставка 'золотой город' как рудимент истлевшего праздника спустя час своего представления отключилась, обыденно и повсеместно засияли фонари. Дополняя отважившиеся прогуляться единичные боящиеся сближения силуэты траурно завернутые в установленные плащи, Роин и любимые друзья, немного пройдясь по набережной, в сырой ночной прохладе внутреннего облегчения так и не поймав, мрачные эмоционально измотанные, решили идти домой. Селина так и держалась в стороне; обняв руками себя за плечи будто замерзая, шла, не совершая никаких лишних движений, лишь изредка моргая опущенными безжизненными глазами, видевшими все вокруг примитивным и совсем безынтересным. Не сказав никому и слова, проигнорировав даже Шатуна хлопком двери закрывшись в своей комнате, только наутро всех обрадовав, стала она всеми любимой Фиалкой, которой требовалось время и больше чем обычно любви друзей чтобы прийти в себя.
* * *
Где-то в мрачных ночных лесах Срединных Земель (территории между СБК и Армидеей где в основном распустили свои поселения все остальные артэоны Арвлады), на поляне старой лесосеки у худенького костра, на колоде давно заваленной сосны съежено сидел неизвестный, с головой закутанный в темно-бежевый от старости плащ. Из окружающей темноты редко доносились протяжные крики обитателей лесов.
За спиной неизвестного на поляне со скрежетом потревоженного физического пространства появился уже знакомый маг Фросрей, вопросительно поднявший нос с интересом и даже удивлением на силуэт неизвестного глянув, затем оглядевшись по сторонам, будто еще кого-то ожидая. Сидящий на бревне продолжал молчать никак не реагируя на появление того кого ждал, не услышать и не ощутить которое не мог. Фросрей с улыбчивым интересом поглядывая на инициатора встречи, в бездействии которого неспешно подошел к костру, в условиях странного молчания достал из сумки на плече принесенный капелькой артэонского быта меленький термос, демонстративно поставив его у углей. — Говори, зачем звал? — глядя в костер, грубо бросил он, прервав начавшую раздражать тишину.
— Здравствуй... Фросрей. Мой старый друг. Рад, что ты пришел. А то я уже боялся... — с напрягшей задержкой в несколько секунд усталым хриплым голосом протянул съежившийся на бревне. Не успев договорить, сорвавшись приступом болезненного кашля.
— Боялся, что я не приду? — Фросрей сложив руки за спиной, чуть отошел от костра, встав к собеседнику спиной.
— Боялся. Все. Надо полагать... Трем Магам Хранителям пришел конец, — подергивая свисающей из-под капюшона старчески-белой бородой прохрипел неизвестный, сорвавшись ехидным смешком перетекшим в кашель.
— Их никогда и не было, — тоже усмехнулся Фросрей.
— Но все это было нужно, так просто толпу успокоить да отвлечь, — проявив в голосе нотки старческого скрипа неизвестный, с трудом не срываясь кашлем, дышал с тяжелым хрипом. — Фросрей ты глупец. Глупец, давший хитрому Духу себя поработить, но таким ты был нам нужен, и я... никак даже не пытался тебе помочь, — вдруг с чувством вины высказал укутавшийся в некогда белый плащ, голову под капюшоном заметно понурив.
— Не все такое, каким кажется со стороны, — в ответ в недрогнувшем спокойствии вдруг развеселился мрачно и лощено облаченный на фоне собеседника Фросрей. — Поверь: извиняться тебе не за что... Раскаяние? — уже открыто усмехнулся армидейский маг, глядя на собеседника. — С чего бы это?!
— Высказался напоследок... — пробурчал сконфуженный неизвестный, судя по всему старец. — На самом деле я хотел тебя предупредить. Я тут попытался заглянуть в будущее, безумными муками все же узрев его... — заговорил он быстрее.
— Опять эту гадость себе по вене пустил?
— Мне нужен был результат...
— Это ты глупец. Смотри, доиграешься: откажет сердце или останешься овощем.
— Устал терзаться слухами, решил сам все проверить. — Пауза из-за очередного приступа кашля. — Все хватит, этот раз... был последним, больше чувствую... я не выдержу, — тяжелым на грани кашля дыханием, затрудняющим слова, вовне проявлял он внутреннюю истерзанность. — Все же кое-что мне открылось... Как в таких случаях говорят: 'и видел я, грядет буря, от которой содрогнется все'. Нечто темное и ужасное зарождается в нашем маленьком 'Затуманье'. Я... я не могу истолковать увиденного точно... Эти видения... оседают в памяти как серые сны, ты помнишь эмоции, которые они вызывали, но не можешь осознанно их вспомнить, — задумчиво бормотал неизвестный.
— Я знаю, — стал привычно серьезен и суров Фросрей.
— Всякий раз, как только я пытаюсь сконцентрироваться на них, они ускользают, и наоборот стоит мне забыться раздумьями, как они обрывками всплывают в сознании. Это лишает покоя, ты знаешь... Однако... я не потратил время даром. Нет, не потратил. Пусть и не четко, пусть без ясности, не видя картины в целом, я могу сказать лишь... Нынешняя Преферия стоит на краю гибели. Все тут для нас привычное скоро в раз преобразуется — будет уничтожено, для начала. Зло обретет новую форму. Родится чудовище, лютый монстр. Здесь в нашей маленькой Преферии ошибкой запланированной свыше мы породим его, и придет он с юга. Черной ордой вторгнется на артэонский север... Крики ужаса среди огня, руин городов, смерть и разрушения. Самое главное: Армидея, она в огне... Армидея будет уничтожена. Ни спасут, ни стены, ни сотни тысяч солдат. И ты... Ты точно был в видении, но не могу пояснить в каком контексте, прости.
Задумавшись, Фросрей стоял напротив собеседника отделенного трескучим огоньком костра. — Никакой конкретики, — с недовольством произнес он, глядя в землю перед собой. — Тем более ты видел лишь один из возможных вариантов. — В демонстрации своей не особой озабоченности отодвинув от углей термос, Фросрей налил в его крышку-чашку крепкий давно горячий кофе. Подойдя к своему собеседнику, в котором видел скитальца, в последнее время блага цивилизации совсем позабывшего, протянул ему должный ободрить напиток. Но тот никак не отреагировал.
