Омегаверс Наследие(ч.1)

— Джерри и Кларенс уже вернулись, — сообщил Витас. Этот омега был местным целителем — разбирался в увечьях, лекарственных травах и умел обихаживать больных. Достаточно привлекательный с виду, он чаще всего уделял внимание Криденсу, когда того беспокоило нерастраченное семя. — Сейчас руки моют. Скоро придут.

— А господин?

— Он в мастерской — собирался поработать после завтрака.

— А где находится эта мастерская?

— В одной из мансард, — ответил вместо Витаса Томми. — В той, которая над главным входом. Там много интересных штук есть. Если дядя Бен разрешит, то уже после завтрака можем пойти и посмотреть.

— А почему ты называешь нашего хозяина "дядя Бен"?

— Он же мой крёстный. Значит, он наш родственник. Значит, он мне дядя. И когда дедушка Спенсер приезжал в прошлый раз, то сам разрешил мне его так называть.

Родственник? Крёстный? Дедушка? Клео нахмурился. С каких пор крестины стали признаком родства?

Крестничество не было такой уж редкостью, однако у него было конкретное назначение — если крестник оставался сиротой, то крёстный брал на себя полную ответственность за его воспитание и обеспечение, пока тот не вырастет, но это не делало крестника приёмным сыном или племянником. Такие крестники даже права прямого наследования не имели — если только покойный сам укажет их в завещании. Да, Клео слышал, как крёстные помогали своим подопечным подняться выше, но причём тут родство? Особенно, если мальчика из простой семьи берёт под своё покровительство знатный человек?

При внесении новорожденных в книги каждому обычно присваивалось два имени — крестильное и родительское. Если у ребёнка были оба родителя, и те состояли в законном браке, то присваивалось имя отца. Если ребёнок рождался вне брака, то присваивалось имя папы. У сирот или подкидышей вторых имён не было вовсе. Если у новорожденного появлялся ещё и крёстный, то присваивалось третье имя, которое шло сразу за родительским. Значит...

— Значит, твоё полное имя...

— Томас Кларенс Бенджамин Освальд, — гордо произнёс Томми, пересаживая Кая со своих коленей на стол. — В церковной книге так и записано — я сам видел. А у тебя?

— Я просто Клео.

— У нас тоже сначала только имена были — мы с Джерри воспитанники сиротских приютов, а потом даже фамилии появились, как получили вольные документы и паспорта, — кивнул Мартин. — Только у Витаса два имени — он был вольным с рождения, его отец умер вскоре после зачатия сына, а родители не состояли в браке. Не успели. Если захочешь, то и тебе присвоят фамилию. Любую, какую захочешь — господин Бенджамин охотно поможет.

— Но я же купленный!

— А почему тебя продали? — нахмурился Витас. — Разве к тебе не должна была прилагаться вольная бумага? Твои родители были вписаны в деревенскую книгу, скорее всего, входили в сельскую общину и, наверняка, были официально женаты. Такие привилегии есть только у свободных людей.

— Не знаю... — растерялся Клео. — Мне никогда ничего не объясняли. Просто продали и всё.

— Ну, теперь ты, считай, вольный, — уверенно сказал Мартин. — Господин Бенджамин не признаёт рабства. Меня он купил у одного портного, чтобы работал уже здесь, но как только мы сюда приехали, то сразу выписал мне вольную без всякого выкупа. Я даже мог уйти, но предпочёл остаться и заработать побольше. Мы все здесь получаем жалование. Очень хорошее жалование.

— Все? — удивился Клео.

— Все. И Бруно тоже. Криденс уже приехал свободным, только бесфамильным. Джим тоже. Кларенс с Лукой с рождения были свободными, поженились уже здесь, а заодно получили фамилию.

Клео задумался. Стать свободным. То есть, если он получит вольную бумагу, то сможет спокойно поехать куда захочется... Нет, некуда ему ехать. Здесь гораздо безопаснее. Лучше подумать о паспорте потом, когда станет старше или решит выйти замуж.

Подумав о возможном замужестве, Клео вдруг почуял, что хозяин совсем рядом, и обернулся. Господин Бенджамин действительно как раз заходил в трапезную, что-то обсуждая с Бруно.

— ...лучше заранее рассчитать расход материалов, чтобы потом не перемерять лишний раз. Сначала сделаем модель, испытаем её, а весной, когда снега сойдут и потеплеет достаточно, начнём строить в полный размер.

— Масштабированием займёмся? — понятливо кивнул Бруно.

— Совершенно верно. Заодно подумаем, где будет лучше проводить испытания. Сразу с крутого холма прыгать нельзя — не раз проверено, насколько это опасно. Нужен разбег, чтобы воздушные потоки успели подхватить плоскость крыла. И лучше всего дождаться попутного ветра.

— А как будем рассчитывать манёвренность?

— Сначала попробуем просто взлететь, а там видно будет.

Клео удивился снова. Хозяин собирается... летать??? Даже при обилии непонятных слов это было понятно. Но разве человек может взлететь? Он же не птица, и крыльев у него нет!

— Дядя Бен, можно, мы с Клео потом с вами в мастерскую пойдём? — Томми спрыгнул со стула и подбежал к крёстному.

— А Клео уже попросился? — приобнял мальчика хозяин.

— Я рассказал ему про мастерскую. Наверно, ему будет интересно.

— В самом деле? — Хозяин повернулся к Клео, который снова поёжился под его взглядом, чувствуя вспыхнувшее влечение. — Клео, ты бы хотел посмотреть нашу мастерскую?

— Если... если вы позволите.

— Конечно. Сразу после завтрака и пойдём.

Криденс к завтраку так и не явился, но это мало кого обеспокоило. За столом даже начали шутить, что их старший привратник нашёл свою судьбу. Клео невольно представил себе Сильвана рядом с альфой и вдруг подумал, что они бы друг другу подошли. Почему он вдруг об этом подумал, Клео не понял, но что-то подсказывало, что это так. Если вдруг Сильван Криденсу действительно приглянулся, то для Сильвана было бы разумным согласиться на замужество — Криденс очень добрый, заботится о Томми и вряд ли бы стал плохо относиться к Эрни.

Лестница, ведущая в мансарду, была довольно крутой, и Клео крепко держался за перила. Омега волновался. Что его там ждёт? Бруно выглядел таким важным, будто он там с самого начала работает и уже давно всё знает.

Обсуждение будущего полёта за столом продолжилось, и Клео понял, что господин Бенджамин собирается строить крылья, с помощью которых и хочет полететь. Также за столом были рассказаны несколько историй, как раньше пытались делать такие же крылья, и в чём состояла главная ошибка изобретателей. Это было так интересно, что Клео чуть не забыл про завтрак! Оказалось, что в Ингерне уже давно пытались придумать, как летать, но, во-первых, все попытки проваливались, а во-вторых, всё это крайне не одобряла Церковь. Одного смельчака, которому почти удалось перелететь с одной крыши на другую через городскую площадь, даже обвинили в колдовстве и казнили! Как же ему это удалось?

— Поднимайся, — пригласил омегу господин Бенджамин, придерживая крышку. — Не бойся. — И подал пример сам.

Поднявшись наверх, Клео долго оглядывался. Когда он жил в приюте, и его сдавали работать в разные места, один раз его послали работать в плотницкую мастерскую, рядом с которой была и мастерская резчика по дереву. В обязанности Клео входило сгребать в корзины и выносить во двор стружки и опилки, чтобы не захламляли рабочие комнаты, а этого добра там хватало — в обеих мастерских работали не только руками, но и использовали диковинные приспособления, которые назывались "станки". Они работали за счёт вращения самых разных штуковин с помощью длинной изогнутой ручки и заметно облегчали работу, позволяя сделать больше, чем если бы человек работал просто руками. Правда, на станках делались только заготовки, которые потом дорабатывались ручными инструментами. В мастерской господина Бенджамина тоже была пара станков, но они были не такие большие. Ещё Клео узнал плотницкий верстак, шлифовальный круг, несколько инструментов. Мастерская была очень просторная, и всё в ней находилось в порядке, чтобы можно спокойно ходить и ничего не терять. В отдельном углу стояла печь, вдоль стен высились шкафы, заполненные всякой всячиной, стояли прислоненные доски... И пахло как-то странно. Почти как в мастерских, где красили ткани — там Клео тоже приходилось работать. Ещё здесь стояли столы со странными приспособлениями. Было немало вещей из стекла — вроде бутылок, но самых причудливых форм и разных размеров. Была и широкая чёрная доска, на которой чем-то белым было написано и нарисовано что-то непонятное. Были книги, стопки бумаг. Здесь было много чего. Просто глаза разбегались!

— Вот, это наша мастерская, — развёл руками хозяин. После завтрака он переоделся и был больше похож на ремесленника, чем на аристократа. — Можешь подойти поближе и посмотреть, только не опрокинь ничего, пожалуйста — это очень ценные вещи.

— А что это? — Клео робко показал на подставки из железных прутьев, к некоторым из которых были прикреплены кольца.

— Это называется "штативы". На них держатся другие инструменты и простое оборудование. Например, колбы и пробирки. — Господин Бенджамин взял со стола одну из причудливых бутылок. — Это колба, а это пробирка. — Второй он показал узкую длинную склянку. — Это и есть часть нашего оборудования. Вижу, что кое-какие инструменты и станки ты уже узнал.

— Видел, когда отправляли работать к чужим людям, — подтвердил Клео. — Ещё в приюте.

— Да, я знаю о такой практике. Значит, много растолковывать не придётся. Идём дальше?

— А что вы здесь делаете?

— Работаем. Мы ведь не только теплицами занимаемся и пытаемся усовершенствовать системы водоснабжения и отопления. Есть немало других вещей, над которыми стоит хорошенько подумать, чтобы значительно упростить нашу жизнь и сделать удобнее. Этим занимаемся не только мы, но и немало других людей по всей нашей стране. Я состою в переписке со многими из них, наша семья даёт деньги на разработку самых перспективных, то есть многообещающих идей.

— И вы... что-то делаете своими руками? — Клео покосился на руки хозяина.

— Так заметно? — улыбнулся тот, взглянув на свои руки. — Да... Может, кто-то и считает, что грубый ручной труд не к лицу дворянину, но мне это интересно. Мне нравится этим заниматься. К тому же, если хочешь, чтобы что-то было сделано как следует — сделай это сам.

— И здесь вы собираетесь делать крылья?

— Здесь мы только будем думать, как их делать, а строить сами крылья в настоящий размер уже весной во дворе.

— А как вы думаете?

— С помощью чертежей. Знаешь, что такое "чертёж"?

— Нет.

— Тогда идём, я покажу.

Один из столов был завален разрисованными листами бумаги разного размера. Хозяин взял один и придвинул ближе к Клео.

— Вот, это и есть "чертёж".

— А что это будет? — нахмурился омега, пытаясь понять, что это.

— Паровой котёл. Один из наших соратников придумывает, как можно использовать силу пара, и прислал мне эти чертежи, чтобы узнать моё мнение. Я планирую собрать уменьшенную копию, чтобы проверить, будет ли эта штука работать, наш друг тоже. Быть может, я усовершенствую что-нибудь, и если у нас обоих получится, то стоит уже думать о строительстве котла в полный размер и думать, где его можно применить с пользой.

— А зачем?

— Понимаешь, Клео, есть немало вещей, которые делать руками достаточно тяжело и трудно. — Господин Бенджамин прислонился к столу. — Например, вон тот токарный станок. Да, он помогает обтачивать заготовки, вытачивать части для сборки нужной формы, но его крутят подмастерья вручную, а резец мастер держит руками. И тут очень важно, чтобы его рука была твёрдой, а вращение — равномерным и постоянным. Работа должна быть достаточно слаженной. Одно неверное движение — и заготовка испорчена. Из-за этого работа растягивается на длительное время, производится мало изделий, и они стоят приличных денег, поскольку мастеру надо не только покупать древесину и платить подмастерьям, но и содержать свою семью. А если работу можно было бы ускорить, то несколько таких станков позволили бы сделать куда больше изделий, и обучение ремеслу было бы проще и легче. Вместо того, чтобы просто крутить ручку станка, подмастерья бы тоже могли выполнять ту же работу. А это заработок, цена на изделия станет ниже, и всё это сможет себе позволить куда больше людей. Есть станки, которые могут распиливать брёвна на доски, но они работают так же и медленнее. Словом, силу человеческих рук надо чем-то заменить, и паровая машина вполне способна это сделать. Ею можно было бы оснастить в том числе и небольшие мануфактуры, но это тебе сейчас неинтересно будет.

— А другого способа нет?

— Есть. На больших заводах используют водяные колёса, но для их использования нужна река под боком или приходится подводить воду. Силы водяного колеса хватает, чтобы на подобных станках можно было сверлить и железо, но иногда и этого недостаточно бывает.

— Водяные колёса?

— Ты когда-нибудь видел мельницу?

— Это которая... такая? — Клео вспомнил, как по пути в усадьбу мельком видел сооружение, похожее на то, что он не раз видел во время дневных походов в городской храм с родителями, и попытался её изобразить руками.

— Да, — не удержался от улыбки господин Бенджамин, а Бруно откровенно прыснул. Клео обиделся и отвернулся от него. — Такие мельницы работают за счёт того, что ветер крутит жернова. Паруса ловят ветер, он давит на них и поворачивает, а это самое вращение передаётся на механизм внутри мельницы и крутит уже жернова. Это позволяет не крутить сам механизм руками, как делали раньше. Понятно?

— Не очень... — смутился омега.

— Сейчас покажу проще. Вот, смотри, это самая обычная вертушка. Такие сейчас часто продают на ярмарках по большим праздникам, а коробейники приносят в деревни, чтобы позабавить детей. Если на неё подуть, то лопасти начинают крутиться...

Клео зачарованно смотрел на затейливую игрушку. Она была сделана из хитрым образом закрученных бумажных кусочков, насаженных на деревянную палочку. "Лопасти"... От малейшего дуновения эта штука начинала крутиться.

— Точно так же крутятся лопасти на ветряных мельницах, но вращение не производится впустую. Внутри мельницы есть механизм, который передаёт это самое вращение, превращая его в полезное действие. Водяная мельница работает точно так же, только большое колесо вращает не ветер, а течение реки. Бруно, где наши модели?

— Которые я сам делал?

— Надеюсь, ты не успел их разломать?

— Не, вы что?! Томми они так нравятся, да и мы хотим летом снова отнести их в деревню и дать ребятишкам поиграть-посмотреть. Пусть учатся.

— Тогда доставай.

Бруно полез в шкаф и достал... Клео сразу узнал ветряную мельницу, только она была маленькая. Второе приспособление, тоже похожее на игрушку, выглядело иначе — большое колесо со ступеньками. Томми побежал вниз и принёс корыто, в котором стирают бельё.

— А это зачем? — удивился Клео.

— Чтобы показать, как работает водяное колесо. Не будем же мы лить воду прямо на пол! — фыркнул Бруно. — Вот, смотри, Клео, что находится внутри ветряной мельницы.

Бруно сломал стенку у первой игрушки... Нет, не сломал, а просто снял — вытащил пару держателей-палочек, и Клео увидел механизм. Краем глаза он прежде видел что-то подобное в городе, когда работал по мастерским, но понятия не имел, как что называется.