Омегаверс Пусть в унисон звучат сердца

— Нет... не сейчас... Я ещё не готов...

— Прости... Я...

— Я знаю... но не сейчас. Я же ещё никогда...

— Да, я помню. Прости.

Риан выдохнул и прильнул к нему, тихо всхлипнув. Он казался таким робким и беспомощным... Так странно...

Сколько они так просидели в кустах, Гиллиан не знал. Время будто остановилось. Где-то пели птицы, жарко светило солнце, щедрым дождём проливаясь сквозь листву, гуляли люди, но всё это было неважно. Совершенно неважно.

Потом они гуляли по парку, сидели в кафе, болтая ни о чём и поглядывая друг на друга украдкой. Потом сбежали к пруду, где долго плескались... Гиллиан улучил момент, подплыл к Риану, поймал, развернул к себе и крепко поцеловал. Риан возмущённо замычал, но не оттолкнул...

Потом был уличный фотограф и две одинаковые фотографии. Почему две — Гиллиан так и не спросил. Он был слишком счастлив, чтобы спрашивать о такой мелочи. Он больше думал о том, как вернётся домой и покажет этот снимок Силасу. Фотография была цветной, а Риан на ней — удивительно милым.

Потом они снова гуляли где-то вдали от всех, целовались под каждым деревом... И вечер с первыми огнями стал настоящим огорчением.

— Мне... пора идти, — с сожалением отстранился Риан.

— Но ты ведь придёшь завтра? — Гиллиан всё же не спешил его отпускать.

— Да. Работы на ближайшие пару-тройку дней вроде бы не обещали, но мало ли...

— Я буду ждать под нашим деревом. — Быстрый поцелуй в уголок рта и шею. — И я... так и не сказал тебе...

— Что? — Блестящие глаза Риана поднялись на него.

— Я... люблю тебя.

Риан опустил голову и уткнулся в его грудь.

— Я так и понял.

— Что-то не так? — встревожился Гиллиан.

— Всё так... только...

— Что?

— Я не хочу, чтобы это закончилось.

— Так в чём проблема? Оставайся со мной...

— Боюсь, что я... не смогу. Работа здесь скоро закончится... и мне придётся уехать дальше.

Гиллиан прижал его к себе.

— Нет, не уезжай. Я же не смогу без тебя... Поговори с отцом. Может, он позволит тебе остаться?

— Я... я не знаю. Мне пора...

Поцеловав своего альфу на прощание, Риан отстранился и, постоянно оглядываясь, направился к выходу из парка. В какой-то миг Гиллиану показалось, что в его глазах сверкнули слёзы.

РИАН

Риан, на ходу вытирая слёзы, вошёл в свою комнатушку, не разуваясь, повалился на койку и достал свою фотографию. На фоне умопомрачительно яркой зелени стояли он и его Истинный. Единственный, неповторимый и прекрасный, как древний победитель турнира с фрески. Обнявшись, они смотрели в объектив и улыбались. Риан шмыгнул носом и торопливо поцеловал снимок. Всего лишь третий их день вместе... а сколько всего! Первое настоящее объятие, первый поцелуй, первая совместная фотография... и первое признание в любви. Произнесённое так, что перед глазами омеги тут же встал темноволосый голубоглазый малыш. Омежка. Салли. Их ребёнок, который мог бы появиться на свет... если бы не опасения отца по поводу его возможного бесплодия.

Как назло, медосмотры и анализы так толком ничего и не сказали. Развитие и созревание основной репродуктивной системы Риана шло вроде бы нормально, признаков вторичного созревания не было... но обнаруженные в образцах очистного материала отмершие неоплодотворённые яйцеклетки как будто сговорились. Одни были вполне нормальными, другие без ядра или с повреждённым ядром... Да и цикл никак не желал устанавливаться. Течка могла случиться когда угодно — и через две луны, и через три, и через полгода... Доктор Линней, который помогал отцу с исследованиями, только головой качал. Риан, который не был так сведущ в медицине, как отец, понял только, что шансы родить нормального здорового малыша есть, вот только угадать заранее, какая именно яйцеклетка будет ожидать оплодотворения во время очередной течки, в принципе невозможно. В любом случае, риск бесплодия практически отступил. Им с отцом в очередной раз повезло... хотя с некоторых пор отец всё чаще запирался с доктором и подолгу что-то с ним обсуждал. На все вопросы сына он только отмахивался и говорил, что это по поводу поиска решений для разработки биоблокаторов, однако Риан ясно чуял, что отец врёт. Разработка медикаментов тут была ни при чём, как и слухи о возможной связи отца с бетой. Риан доподлинно знал, что в жизни Линнея уже был омега, которого он любил без памяти, и эта любовь жива до сих пор, хотя сам омега давно умер.

Чем дольше Риан думал о своих возможных детях, тем тяжелее на сердце становилось. Он всё же осуществил свою мечту — разыскал своего Истинного, но быть вместе им нельзя. Гиллиан — сын и наследник заклятого врага, он сам — просто подпольщик, прячущийся от бюрократической машины государства под фальшивыми документами, вор, убийца... Вдруг Гиллиан, узнав всё это, оттолкнёт его? Всё-таки они росли и воспитывались в слишком разных условиях...

Вчера утром Риан прокрался к дому Барри. Он и раньше видел его, но так близко не подходил ни разу. Самым лучшим, что Риан разглядел в этом роскошном доме, был сад. Большой, красивый, пышный, ухоженный. Омега даже сумел разглядеть клумбу, с которой Гиллиан сорвал так приглянувшийся ему цветок! Такими же цветами была усыпана вся клумба. Сам дом с широким и достаточно глубоким бассейном так же не впечатлял. Приглядевшись внимательнее, Риан проскользнул сквозь решётку ограды и, улучив момент, смешался с уборщиками. Прислушиваясь к разговорам, он узнал, почему Гиллиан сбежал с официального приёма, и невольно восхитился им. Понятно, что омеги преувеличили масштаб скандала, но сам факт, что его альфа пошёл на открытый конфликт со своим кругом... Это уже было что-то с чем-то!

Среди немногих домочадцев Риан заметил уже не слишком молодого — под сорок — смутно знакомого омегу, который распоряжался уборкой. Риан догадался, что это и есть Силас — воспитатель Гиллиана, растивший его с самого рождения. Где он мог его видеть? Или это был просто похожий на него омега? Проходя мимо Силаса, Риан вдохнул его запах... и нахмурился. Пах омега не так, как Гиллиан, но в его запахе — розмарин и верба — было что-то, что заставило Риана насторожиться. Подобное он чуял, когда видел вместе близких родственников. Очень близких родственников. Почему же Гиллиан ничего не знает?.. Может, Силас — незаконорожденный брат его родителя-омеги или внебрачный брат самого Влада, которого из какой-то прихоти оставили в доме в качестве прислуги? В любом случае, этот факт настораживал и требовал объяснения.

Гиллиан вернулся чуть позже, и Риан, чтобы не попасться ему на глаза и под нос, спрятался в доме, благо тот был достаточно большим и укромных уголков здесь хватало. В укрытии до сих пор пахло случкой, и Риан стиснул зубы, поняв, что его начинает накрывать желанием, как во время течки — ведь его альфа был совсем близко... Значит, дети высшего круга не так благовоспитанны, как преподносит светская хроника. Можно себе представить, что здесь творилось всего несколько часов назад!

Когда дом затих, Риан выбрался из своего укрытия и прокрался в спальню Гиллиана. Он долго разглядывал своего героя и его боевые ранения, испытывая неописуемое чувство гордости... и вновь задумавшись о Силасе. Рядом была дверь в ванную, из-за которой всё ещё тянуло душистым мылом. Риан заглянул туда и понял, что его подозрения вполне обоснованы. Гиллиан и Силас — родственники. Близкие родственники. Чем сильнее омега принюхивался, тем больше в этом убеждался. Где же можно найти ответ? Вывод был прост и понятен — в кабинете главы семьи.

Вскрыть замок кабинета было плёвым делом. Оглядываясь в просторной комнате, обставленной самой изысканной и дорогой мебелью, Риан поморщился. Да, безусловно, это всё очень красиво, но совершенно не стоило тех безумных денег, за которые было куплено. Себестоимость всей этой роскоши на самом деле была не так велика, а переплата за класс "элит" и громкое имя производителя превышала саму себестоимость раза в два, а то и в три. Всё для того, чтобы можно было почувствовать свою принадлежность к избранным... которым можно всё. Всего лишь атрибуты, как и картина на стене за письменным столом. Огромная, в вычурной золочёной раме, она была беспорно хороша и написана талантливым художником, как и портрет Влада Барри, висящий в гостиной на первом этаже. На этом холсте неизвестный художник изобразил яростную битву двух армий... Слишком реалистично, и от вида крови, стекающей по телам воинов, Риана охватил озноб. Вспомнились лес Дронера, старый полигон в степи и множество других мест, где подпольщики сражались с правительственными войсками и боевыми отрядами внутренней разведки. В памяти вспомнилась одна старая история, рассказанная отцом, и омега понял, кто написал эту жуть. В груди тут же вспыхнуло негодование. Захотелось немедленно уничтожить картину, но он всё же не решился на такую откровенную диверсию. Риан торопливо отвернулся от картины и занялся ящиками письменного стола, постоянно прислушиваясь к тому, что происходит в доме.

Поиски мало что дали. Похоже, что главные свои документы Влад держал в сейфе, а нужных инструментов у Риана с собой, разумеется, не было. Мысленно поскулив над упущенной возможностью, омега продолжил рыться в столе и в одном из ящиков нашёл три медицинские карты. Одна, как гласила надпись на "корке", принадлежала самому Владу, вторая — Гиллиану, а третья... Риан долго рассматривал пухлую папку, на которой стояло имя "Силас Моэна". Силас? И с чего вдруг Влад уделял столько внимания здоровью омеги из прислуги? Беспокоился за здоровье единственного сына? Риан устроился в массивном кресле, раскрыл папку и углубился в документы.

Очень скоро стало понятно, что к обычным медицинским записям здесь мало что имеет отношение. Риан мало смыслил в медицине, но всё же сообразил, что одни и те же исследования Влад и Силас проходили примерно в одно и то же время, причём Силаса обследовали куда тщательнее, а вот Гиллиана гоняли по медосмотрам чуть ли не с самого детства. После тринадцати лет те же тесты, что и отец с воспитателем, проходил и Гиллиан. Как будто медики пытались что-то найти... Поняв, что разобраться во всех этих терминах, критериях, обозначениях и цифрах самому невозможно в принципе, но надо — кровь из носу! — Риан стащил у Влада пачку бумаги, нашёл карандаш и начал торопливо делать выписки, начиная с самой первой страницы, уделяя внимание именно одинаковым тестам. На это ушло немало времени... Закончив и сожалея, что нельзя просто стащить это всё и принести отцу, Риан свернул исписанные листы в трубку, запихнул под ремень за спину, вернул всё на место. Потом снова взглянул на картину на стене, подумал, злобно ухмыльнулся, взял со стола дорогущую ручку с золотым пером и старательно нарисовал на картине свою метку, рисуя её покрупнее и пожирнее. На это ушли все чернила, что были в ручке... Потом стёр свои отпечатки со всего, чего касался, и покинул кабинет, вернувшись в спальню Гиллиана, в которой провёл ещё два часа, лёжа рядом. Уходить не хотелось, а от запаха Гиллиана снова изнутри поднималось желание. Риан едва удержался от того, чтобы поцеловать своего альфу... Выбраться из дома было просто.

Проснувшись утром, Риан долго лежал на спине, собираясь с духом. Гиллиан не видел его два дня. Если сегодня он не удержится, то... Главное — не довести до конца. Для этого нужно найти особенное место, чтобы всё прошло как можно лучше. Жаль, что течки нет... Ведь тогда был бы шанс унести с собой нечто куда более ценное, чем просто воспоминания.

В парк Риан спешил, отчаянно волнуясь. Поцелуются ли они сегодня?.. Увидев своего альфу сидящим под ставшим родным деревом в тех же брюках и балахоне — старательно выстиранных и зашитых, Риан выдохнул с облегчением. Значит, не пошёл снова приключений искать на свою задницу, а спокойно выспался дома. Ничего, отец говорит, что когда резко меняешь свою жизнь и начинаешь делать так, как всегда хотелось, и выплёскиваешь накопившееся, то не всегда поначалу можно соблюсти меру. Со временем это пройдёт. Гиллиан совершенно не стеснялся следов драки, оставшихся на его лице, и это совершенно его не портило. Всё так же прекрасен...

...и действительно не сдержался, сорвавшись с места и крепко стиснув его в своих объятиях. Риан вздрогнул исключительно от неожиданности, а потом обнял сам. Сделал то, что уже давно хотелось. И это было здорово. И когда Гиллиан коснулся его лица, то всё понял правильно.

Риан и раньше видел, как люди целуются в губы, но не понимал, как это может быть приятно. Ведь при этом выделяется слюна... и клыки у альф... Гиллиан, будто почувствовав его сомнения, сперва просто прижался, потом прихватил нижнюю губу, а потом... Риан и сам не понял, как потянулся навстречу, желая большего и больше. Да, целоваться он, наверно, не умеет... да сейчас это и неважно, когда от близости и запаха альфы кружится голова.

Детский голосок вернул их с небес на землю и вынудил искать надёжное укрытие, где они снова начали целоваться. Гиллиан был куда опытнее, Риан сперва зажимался, но когда его альфа начал покрывать лёгкими торопливыми поцелуями его шею, легонько прихватывая мочку уха, по всему телу поползли мурашки, а в заду начало тихо зудеть. Это было так непривычно... и приятно. Риан буквально таял, но когда Гиллиан, забывшись, запустил руки под его рубашку и начал поглаживать спину и поясницу, омега опомнился и вцепился в его руки, останавливая и чувствуя, как начинает гореть лицо.

— Нет... не сейчас... Я ещё не готов...

— Прости... Я... — Гиллиан тут же убрал руки, и это было лишним доказательством, что его альфа не такой, как все.

— Я знаю... но не сейчас. Я же ещё никогда...

— Да, я помню. Прости.

Риан и не думал сердиться. Да, со дня на день он соберётся с духом и сам попросит, а пока стоит просто привыкнуть к этой срывающей все тормоза и заставляющей забыть про всё близости. Так вот что значит "быть рядом со своим Истинным"... что такое "импринтинг".

День прошёл... замечательно. Прогулки, купание, посиделки в кафе, стоило им обоим проголодаться... потом снова поцелуи и объятия в укромных уголках. Риан чувствовал, как изо всех сил сдерживается Гиллиан, чтобы не сорваться и сдержать обещание. Такая выдержка была достойна награды... и становилось больно от мысли, что будет с Гиллианом, когда он проснётся в остывшей постели совсем один.

Сегодня утром Риан окончательно понял, что пропал. Влюбился без памяти. Перестал принадлежать себе, встретив альфу, которому хотелось подчиниться. Сдаться без боя. Наверно, так же себя чувствовал и Мак, когда решился отдаться Аарону, после чего родился их первенец. В этот самый момент Риан как никогда хорошо понимал, почему Мак так яростно защищал своего альфу от них на старом полигоне. Он и сам поступил бы так же. Да, Аарон сейчас выступает против них, и многие требуют избавиться от него. Риан яростно отстаивал лейтенанта, наживая себе врагов и не желая оставлять Фроста одного с детьми и без любимого человека. Когда двух людей связывает такая сильная любовь, гибель избранника становится неподъёмным грузом. Об этом же говорили и древние легенды. Пережив опыт запечатления, Риан лишь укрепился в решимости уберечь эту семью. Без Аарона она просто опустеет... И именно это предстоит пережить ему самому — прожить жизнь в одиночестве по собственному желанию, ибо больше никого он к себе никогда не подпустит.