— Кстати, вы как-то говорили мне, что у вас очень большая семья — двадцать одна жена и куча детей. Хотелось бы на них посмотреть, — в очередной раз сменила тему матриарх, как только речь зашла о семье Андрея.
— Семья действительно большая, — ответил Андрей, догадавшись, что по его семье аналитики Камэни мало что смогли нарыть, ведь почти все его жёны практически безвылазно сидели дома. — А взглянуть — нет ничего проще. Примерно через два куна в академии заканчиваются занятия, начинается сдача экзаменов и у меня появится немного свободного времени. Не хотите пообщаться с моей семьёй в неформальной обстановке? Обещаю вкусную национальную еду и тихий семейный ужин. Расслабитесь и отдохнёте. В лицо вас практически никто из моих домочадцев не знает, можете отдохнуть инкогнито.
— А вы не боитесь последствий?
— Каких? От кого? Дом будут охранять мои ученики, никого из чужих они не пропустят. Небо над своим домом на это время я закрою — по должности имею на то полное право. На мнение остальных, будь то хоть сам император, мне глубоко нас... ох, простите, госпожа, чуть было не выразился излишне грубо. Короче, мнение других меня мало волнует. От вас лично мне вообще ничего не нужно. Я не ищу от Камэни ни благ, ни расположения — и того, и другого у меня более чем достаточно, хватит на десять жизней.
— Вас действительно всё в жизни устраивает?
— Почти всё. У меня есть всё, что мне нужно — еда и кров над головой, дружная семья и хорошая работа, дети и друзья. Что ещё нужно для счастливой жизни? Власть? Власть и счастье несовместимы, придётся выбрать что-нибудь одно. Если не сейчас, то позже, но обязательно. Рано или поздно, так или иначе...
— Вы хорошо разбираетесь в жизни. Говорите, как умудрённый годами муж. Не раскроете тайну — сколько вам на самом деле сол?
— Это не секрет, госпожа, никакой тайны — мне около пятидесяти. Сейчас у меня второй цикл, после операции омоложения я вернулся к своим двадцати биологическим солам. Вернее, к двадцати двум.
— И за это время успели набраться мудрости...
— Мудрость не зависит от прожитых сол, госпожа. Жизнь меня в своё время побила...
— Не расскажете?
— Возможно, когда-нибудь. Позже... Так как, принимаете моё предложение?
— Я подумаю... Скиньте в мою канцелярию дни, когда вы сможете освободиться, а я посмотрю свой рабочий график — может, что-нибудь получится...
* * *
Через два месяца, или почти два куна по оканийскому летоисчислению, Андрей принимал у себя в гостях старшего матриарха клана Камэни госпожу Иллэри, больше известную в империи как стальная госпожа. Принимал инкогнито, представив своей семье, как хорошую знакомую из клана Камэни, благо в лицо матриарха действительно никто из его домочадцев не знал. Впрочем, мало кто в империи знал стальную госпожу в лицо — из клана женщина выбиралась только на закрытые клановые совещания, в имперских новостях не светилась, вела достаточно замкнутый образ жизни, чему крайне способствовал напряжённый график работы. В последнее время, правда, стало полегче — многие вопросы на себя взяла младший матриарх, госпожа Айлинэри.
Андрей предупредил домочадцев, что незнакомку надо звать госпожа, но без имени — раскрывать инкогнито она не хочет. Сначала жёны несколько ревниво косились на молодую красивую женщину, но потом успокоились и оттаяли, догадавшись, что дальнейшего увеличения семьи их муж не планирует.
Для охраны матриарха Андрей отозвал с занятий в академии двух своих лучших выпускников, благо у них предстоял экзамен, который он сам же и должен был принимать. Пообещав, что экзамен у них будет проставлен автоматом и с наилучшими баллами, Андрей забрал курсантов к себе, вроде как в качестве поощрения. Также, под видом поощрения, а фактически — в качестве дополнительной охраны, Андрей вызвал из клановой школы боевых искусств трёх лучших старших учеников. На качестве тренировок это никак не сказалось — они уже успели подготовить себе достойную смену и уверенно шли к тому, чтобы самим стать учителями, заменив Андрея на преподавательской работе. Андрею в последнее время катастрофически не хватало времени на преподавание в клановой школе, поэтому он целенаправленно готовил себе замену. В результате в его доме, помимо самого хозяина, присутствовало пятеро профессиональных высококлассных бойцов, способных справиться почти с любой неприятностью. А с тем, с чем не могли справиться опытные мастера боевых искусств, не справился бы и батальон спецназа. Андрей не требовал от своих бойцов больше того, на что они были способны, поэтому для подстраховки недалеко от дома в стелс-режиме парил его челнок, полностью вооружённый и имевший на борту две сотни полностью вооружённых и экипированных бойцов-десантников. Пилот челнока получил личное указание от Андрея без его разрешения не подпускать к дому никого на расстояние прицельного выстрела, а при попытке прорваться — открывать огонь на поражение. Клан Лерой тоже получил запрет на воздушные сообщения в этом районе — как главнокомандующий Андрей имел право отдавать подобные приказы, а чужие над клановыми территориями не летали. Короче, было сделано всё необходимое для того, чтобы спокойному отдыху собравшихся на пикник людей никто не мешал — в кои-то веки Андрей воспользовался дарованной ему властью в личных целях.
Вечеринка плавно началась сразу же после обеда и продлилась до глубокой ночи. На ней было всё, что полагается в подобных случаях — богатый, уставленный всевозможными закусками стол и собственноручно приготовленный хозяином шашлык по кавказскому рецепту из вымоченного в домашнем вине мяса молодых данхоев. Это же вино имелось и на столе, обычное и креплёное, а также наливки и настойки из чачи — крепкой водки собственного изготовления, полученной из этого же вина.
Матриарх поначалу пыталась вести себя вежливо и корректно — как на официальном приёме, отыгрывая очередную протокольную маску, однако постепенно, наблюдая естественное поведение всей многолюдной компании, оттаяла и расслабилась, чему немало способствовал хорошо прожаренный нежный и ароматный шашлык, щедро запиваемый вином и наливками. Андрей умел руководить застольем, постоянно рассказывая анекдоты и смешные истории из своей преподавательской жизни. Периодически, прося одну из жён налить в бокалы, Андрей вставал, поднимал свой и толкал очередной тост:
— Дорогие жёны и не менее дорогие гости! Поднимаю бокал за здоровье присутствующих. По древнему поверью моей родины, у вас прибавится столько здоровья, сколько вина выпьет хозяин, произнёсший этот тост. И, напротив — у хозяина прибавится столько здоровья, сколько за него выпьют гости. Поэтому пью этот бокал до дна! — и Андрей, выпив содержимое бокала одним большим глотком, переворачивал его вверх ногами, показывая, что на дне ничего нет. Чтобы не обидеть хозяина, присутствующим тоже приходилось пить до дна. Исключение составляли жёны Андрея — традиционно почти половина из них была беременна, и вместо вина женщины пили фруктовые соки.
Стемнело, и в сгустившихся сумерках Андрей переместил всю собравшуюся компанию на лужайку перед домом, где заблаговременно, как и в холле дома, были расставлены столы в окружении удобных кресел, горел костёр, и над толстым слоем багрово тлеющих углей жарились на решётке куски одуряющее вкусно пахнувшего натурального парного мяса. Изрядно захмелевшая матриарх блаженствовала, развалившись в удобном кресле перед прогорающим костром в окружении Андрея, одной из его жён и двух молодых мужчин клана Лерой. Мужчин матриарх смутно помнила по недавним переговорам — оба они находились в числе пятидесяти участвовавших в дуэлях бойцов. Потрескивающие угли, взметающие вверх, в ночь, догорающие багровые точки искр, горячее, пропахшее дымом и истекающее соком идеально прожаренное мясо на маленькой тарелочке, вино, весёлые рассказы и смех, песни...
Жёны Андрея хорошо пели, особенно хором, когда их собиралась небольшая стайка. Тогда им пытался подпевать Андрей, и по их слаженности было видно, что подобное хоровое пение под костёр и хорошую выпивку с не менее хорошей закуской для этой семьи не в новинку. К этому времени матриарх неожиданно для самой себя заметила, что как-то незаметно перебралась с кресла на колени одного из мужчин Лерой, отзывавшегося на имя Мидо, и свернулась калачиком на его мощной мускулистой груди. Убаюканная тёплой домашней обстановкой, женщина незаметно задремала, в полусне слушая песню на незнакомом языке, которую низким, густым, сочным, насыщенным обертонами голосом вёл Рур:
— Ой, то не вечер, то не вечер, мне малым мало спалось...
Иногда она выныривала из сладкой полудрёмы, чтобы послушать очередную песню в исполнении жён Рура или в его собственном исполнении, красивом и мелодичном. Жаль, что на незнакомом языке:
— ... выгнали казаки сорок тысяч лошадей, и покрылось поле, и покрылся берег...
В стальных, но ласковых и нежных объятьях Мидо оказалось настолько уютно, что матриарх, не дождавшись окончания вечеринки, заснула.
Проснулась она утром, от ласковых лучей восходящего солнца, заглядывающих в окно и пробивающихся сквозь опущенные ресницы. Матриарх оказалась лежащей в кровати и укрытой лёгким пуховым одеялом. Заглянув под одеяло, она обнаружила, что на ней ничего нет — в кровати она спала голой. Осмотревшись, на стоящей рядом с кроватью вешалке она обнаружила всю свою одежду, чистую и выглаженную. Там же, на вешалке, висел халат и записка: "Вторая дверь — ванная и санузел. Завтрак — в столовой на первом этаже".
Посетив санузел, умывшись и приняв душ, матриарх не спеша оделась и, выйдя в коридор, дошла до лестницы, по которой спустилась на первый этаж и почти сразу же наткнулась на открытую дверь в столовую. В столовой оказалось неожиданно тихо — кроме Андрея и двух его жён там никого не было. Вчерашний стол, ломящийся от еды, исчез, и сейчас ничто не напоминало о прошедшем семейном празднике — кухня сверкала чистой и стерильностью, только один из столов был занят Руром и его женой. Вторая жена что-то колдовала около кухонного комбайна. Судя по тому, что стол был накрыт на четыре персоны — к столу ждали матриарха.
Андрей увидел входящую в столовую женщину и, улыбнувшись, сказал:
— Вижу, госпожа проснулась. Проходите, ждём только вас. Сейчас будем завтракать.
Матриарх, улыбнувшись, села на свободное кресло за столом. Без традиционной официально-равнодушной маски на лице сидеть было непривычно, но приятно. Андрей, дождавшись, когда женщина усядется, спросил:
— Что будем есть? Диетическое, стандартное, или что приготовила моя жена?
— А что будете есть вы?
— Я — то, что приготовила моя жена. В вопросе приготовления пищи я полностью ей доверяю.
— Тогда и мне то же самое.
— Хорошо, тогда всем — одинаково. Лэй, сделай, пожалуйста, четыре порции и присаживайся за стол. Будем завтракать.
— А ты представишь мне своих жён? — матриарх перешла на "ты", как бы подчёркивая уровень сложившегося доверия между ними. Андрей тоже перешёл на "ты", не желая игнорировать предложение матриарха войти в ближний, внутренний круг.
— О, извини, не сделал этого сразу. Вот эта — Дана, или Эридайна. Но она не любит, когда её называют полным именем. Дана у меня жутко занятый человек — руководит целым отделом по сбыту готовой продукции. Что и куда она сбывает — не знаю, это её тайна, и я туда не лезу. А у комбайна Лэй, но лучше звать Лайла. Она привыкла, что я сокращаю её имя, но услышав сокращение от других, обижается. Она подарила мне шестерых очаровательных детей.
— Пятерых, дорогой.
— Извини, любимая, ошибся. Виноват, в скором времени обязательно исправлюсь...
— И как тебе верить? Ты всегда ошибаешься! — с улыбкой поддела его Лайла.
— Зато я вас всех сильно люблю!
— Так никто и не спорит...
Слушая милую семейную перепалку, матриарх наслаждалась царившим в доме уютом и необычайно вкусным домашним завтраком. Неспешно поглощая свою порцию и смакуя каждый кусочек, матриарх обратилась к Андрею:
— Подскажи, а где весь остальной народ? Вчера здесь было значительно более людно.
— Жёны — где им и положено, с детьми. Или на прогулке, или на детской площадке. Завтрак у детей уже прошёл. А ребята — на работе. У двоих — выпускные экзамены в академии, а у остальных — напряжённые тренировки. Отдохнули, расслабились — и за работу.
— А вчера на вечеринке был такой ... Кажется, Мидо его зовут. Он кто?
— Что, понравился? — Андрей улыбнулся проявлению матриархом искренней заинтересованности. — Мидо — моя гордость. Лучший ученик академии.
— Точно лучший? — женщина недоверчиво подняла бровь.
— В выпуске этого года — точно. Матриарх прочит ему большое будущее, зарезервировав за ним должность моего заместителя в создаваемом клановом флоте. Однако я считаю, что Литэйла занижает его способности — парню надо делать карьеру не у нас, а в имперском флоте. В Мидо пропадает талант стратега — если не до адмирала, то уж как минимум до командующего эскадрой он со временем просто обязан дослужиться.
— А если нет?
— Тогда я перестану уважать имперские войска. Более того, если бы не диплом пилота с привилегированным сертификатом экстра-класса, который мальчик, почитай, уже получил, я бы назначил его одним из старших инструкторов в охранную школу — его уровень боевой подготовки выше всяких похвал. Парень — настоящий воин и способен в одиночку выйти против рурха. Причём в подобной схватке я бы на рурха не поставил.
— Что, настолько хорош?
— Мидо — моё лучшее творение. Можно сказать, что я вложил в него душу. По духу он мне ближе моих собственных детей.
— А почему ты называешь его мальчиком? Мидо настолько молод? Ещё не проходил омоложения?
— Проходил, кажется. То ли три, то ли шесть циклов, точно не помню. Мне неважно, сколько сол ему в действительности — для себя я воспринимаю его мальчиком.
— А если я попрошу матриарха отдать его мне?
С лица Андрея исчезло расслабленное выражение, он подобрался, на лице прорезались хищные черты, голос обрёл твёрдость с явно прозвучавшим стальным оттенком:
— Зачем он тебе?
— Я могла бы обеспечить Мидо неплохое будущее в своём клане — мы планируем создать мощный флот, не хуже имперского. Мы планируем покупку не только транспортных, но и боевых кораблей. У него будут и деньги, и власть. Камэни занимают почётное место в первой сотне имперских кланов — Лерой не смогут дать ему того, что дадим мы.
— Деньги и власть у Мидо будут и в имперском флоте. Я не говорю уже о том, что мне не нравится распространённая в кланах практика контроля за чистотой генной линии, когда решение о вступлении в брак принимает матриарх клана, даже не поинтересовавшись мнением самих молодых. Но это же не основная причина? Не так ли?
— Ты прав, не основная. Он мне понравился. Понравился как мужчина. Никогда в жизни, а я живу очень, очень долго, я не ощущала того чувства покоя и защищённости, находясь в мужских объятьях. Ощущения для меня новые, но, признаюсь честно, волнующие и приятные. И да, объятья этого мужчины я хочу ощущать ещё и ещё.
