Смотрел Кошкин на деньги сиротливым, испуганным взором. Очень бы ему хотелось их взять, но за что столько?
— Давайте протокол! — велела Мышка. Кошкин замер как загипнотизированный, но, уже в следующее мгновение, услужливо вручил Мышке документ на стареньком бланке. — Надеюсь, в книгу задержаний запись еще не сделана? Нет? Вот и отлично! — И жестом фокусника Мышка брезгливо взяла пыльную ветхую бумажку, — явно бланк был напечатан еще в начале брежневских времён, — сложила в несколько раз и небрежно сунула в сумочку.
— Позвольте! — попытался возмутиться лейтенант. — Бумагу бы разорвать надо!
— Не боись, начальник, к делу не приобщу! — показала Мышка великолепные, изумительно белые зубы. Откуда Кошкину знать о пастах наших лет?... И демонстративно разорвала бумажку прямо в сумочке, чтобы обрывки никто не смог увидеть здесь... — Довольны? Держите, это вам по дружбе!
Если бы Кошкин знал, с какой "любовью" Мышка относится к милиции, но бы, возможно, не стал у неё брать ни копейки... Но он — не знал, а если бы и знал, вряд ли бы ее чувства повлияли бы на его решение. Кошкин привык к небольшим презентам со стороны родственников и друзей "задержанных", но о подобной сумме и мечтать не мог. Возможно, девушка просто не знает таксу? Или берёт на понт? Или ей что-то от Кошкина еще нужно? Ну, конечно же!...
Однако, деньги взял, не пересчитывая: все хрустящие купюры мигом исчезли в карманах лейтенантских штанов и рубашки. Не зря ведь она замочную скважину заклеила: предусмотрительная, однако! А может, она сама из структур? Этого не хотелось бы... В подтверждение его слов, она сказала:
— Как мы и договорились, вашего практикантишку я беру на себя: сейчас я с ним сама разберусь в коридорчике, вы только не вмешивайтесь, — Кошкин закивал головой быстро-быстро, мыслями уже унесшись на несколько дней вперёд... Представил, как "подмажет" начальство небольшим подарком, возьмёт накопившиеся отгулы или часть отпуска, — и подастся на "юга" вместе с Галочкой! Зря, что ли, она по блату недавно такой купальник шикарный прикупила у подружки, отоваривавшейся по купонам "Березки"? — Но нам с вами следует еще разок встретиться, товарищ лейтенант: будет у меня к вам небольшая просьба, которую вам удовлетворить — раз плюнуть, уверена! Зато получите еще столько же, — или поболе... И ничем вам это грозить не будет!
Кошкин широко распахнул глаза от удивления: это что же она от него хочет? Да он готов всемерно помочь такой милой, щедрой девушке! А, может, он сам ей понравился? Может, она того... Да нет, глупости! Наверное, хочет побудить его еще в некоторой степени нарушить правила поведения советского милиционера, — но лишь бы это не подпадало под явное "несоответствие"... А по мелочи, — почему бы и нет? Всё начальство порою "нарушает", и ничего...
У Петра мысленно уже слюнки текли от предвкушения, как он будет лицезреть родную Галиночку в малиново-красном раздельном купальнике, в окружении пальм... Как они с ней в сочинский дендрарий пойдут... Хорошо!...
Мышка поспешно и внешне хладнокровно назвала Кошкину место и время возможной встречи. Тот закивал, ничуть не споря, только удивляясь: зачем в ресторане встречаться? Не лучше ли у какого-нибудь памятника культуры, к примеру... В чем, скажите на милость, ему идти в ресторан? Галочка будет раздосадована, не поверит, что муж на срочную работу идет в таком виде... однако, спорить со своей благодетельницей не решился: ее слово — закон!
— Можете звать обратно ваших "церберов" и моего "мальчика", — велела Мышка. — Только не забудьте про обещанное. Я вас не обижу, лейтенант!
Согласно кивая головой, Кошкин спиной попятился к двери. Хотел было пригласить изгнанных войти, но вспомнил о жвачке, закрывавшей проем замочной скважины, и пару минут тщательно очищал проём от липкого месива. Мышка с иронией наблюдала за молодым служакой: именно таким она и представляла себе типичного "низового" сотрудника органов: наверняка, еще и живёт в жениной квартире, свою-то в столице не скоро дадут! А теперь, с учетом надвигающихся перемен, могут и совсем не дать, если только не совершит Кошкин нечто выдающееся или героическое... вот жизнь!... может, живи этот Кошкин в другой стране, получай он зарплату, удовлетворяющую всем потребностям, — он и не подумал бы "брать" ничего и ни от кого? Может?
— Заходите! — Кошкин распахнул дверь, и в нее слишком быстро ломанулись стоявшие за дверью сержант и курсант. Чуму они просто впихнули в дверь, словно мягкую игрушку: надоело им его "конвоировать" за здорово живешь, когда так интересно было бы ухо или глаз к замку приложить... Впрочем, Скобеев разок попытался, но увидел только нечто белое, и Сырцов тут же встрял с замечаниями. Все ему нужно, этому малолетке!
— Простите великодушно за задержание, молодой человек! — Кошкин даже пританцовывал на месте от возбуждения, а сам думал: это как же "королевна" будет Сырцову объяснять, что к чему? Здорово она самого Кошкина от объяснений освободить решила... — Вы свободны! Не держите зла! Перестарались мои подчиненные в своей бдительности на благо великого Советского государства...
— Да ладно, чего уж там... — Чума был лишен, похоже, всякой мстительности. Или просто мечтал оказаться отсюда подальше, — и поскорее. — Нам можно уходить? Тогда я забираю сумку! — И он решительно ухватил за ручку Мышкину сумку на колёсиках, порываясь как можно скорее уйти отсюда.
— Подожди, мой милый! — Мышка продолжала играть из себя "сладкую девочку". — Сейчас пойдём... А пока мне нужно с этим "мальчиком" парой слов перекинуться... — И она невежливо указала пальцем на Сырцова. — На минуту... Выйдем! Товарищ лейтенант, подтвердите обязательность сего!
Лейтенант кивком подтвердил практиканту, что тот должен следовать за девушкой. Курсант и странная девица вышли в коридор буквально на одну минуту, но, когда Сырцов возвратился, у него горели уши и щеки, словно он перегрелся на солнце в середине июля. Лейтенант даже внимания должного не обратил на уход странной парочки, хотя очень желал расшаркаться перед Мышкой, — так он был удивлен нетипичным поведением Сырцова. Тот уселся на стул, как током ударенный, глядя перед собой в пространство. Явно он не готов был к откровенности с начальством: нужно было переждать чуток. Тогда Кошкин подозвал к себе Скобеева и, на ухо, тихо, как шелест травы, повелел:
— Поедешь на такси за этими двумя... Проследишь, где остановятся. Потом доложишь. Вот, возьми "денежку" на расходы и на сигареты себе. Всё понял?
— Так точно! — гаркнул чрезмерно исполнительный Скобеев, но Сырцов на него и внимания не обратил, так и сидел, будто кирпичом по темечку ударенный...
Когда Скобеев забрал деньги и умчался выполнять приказ, Кошкин все-таки приступил к онемевшему курсанту с расспросами. И тот, запинаясь, пояснил, что девица показала ему одну "корочку". Такую "корочку"... Мол, они, Сырцов со Скобеевым, своей деятельностью им с парнем помешали в выполнении одного задания... И теперь ей, мол, особо хочется его, Сырцова, наказать... И даже отправить официальную "бумагу" его факультетскому руководству... но, может быть, она и не станет этого делать, может быть...
Кошкин, как человек мудрый, мигом понял, о какой именно "корочке" идёт речь, — и взялся за голову. Ведь он у нее взятку взял! Что теперь с ним будет?...
Вернувшийся вскоре Скобеев рассказал, что девица и парень на такси доехали до здания гостиница "Россия". Вошли в фойе и обратно из гостиницы не выходили. Через некоторое время Скобеев обратился к местному администратору с вопросом о вошедших, но, несмотря на предъявленное им удостоверение, женщина отвечала неохотно. Однако, удалось узнать: девица сняла в гостинице номер-люкс. О парне Скобеев ничего не выяснил. По всей видимости, тот заселился вместе с девицей, но неофициально, и, раз дежурная столь неохотно отвечала на вопросы, значит, знала больше, чем говорила.
Глава 5
Максим выскочил из помещения опорного пункта милиции, как ошпаренный, сам еще не веря в свое счастье: его отпустили! И зачем полез защищать ту цыганку? Где были его мозги? Цыганка-то осталась сидеть на месте, а его, дурака говорливого, задержали! Что за характер... Чума, одно слово!
— Напугал ты меня, слов нет! — Мышка дышала тяжело, словно после забега олимпийского. — И чего лезешь, куда не просят? Нашел, кого защищать! Что бы ты без меня делал, глупый? Ну, и как я тебе? Здорово отделала представителей нашей доблестной милиции? Хотя и 1991 год, — все одно: наши! Родные люди...
— Не то слово! — Чума в восхищении смотрел на свою знакомую. Теперь-то он понял, почему ее выбрали для выполнения ответственного задания: в трудной ситуации Мышка не разнюнилась, как иные бабы, да и мужики, что греха таить, — порой трусоваты бывают...
Это надо же: так наехать на наряд милиции. Они перед нею сами дар речи чуть не потеряли, от такого апломба! Вот тебе и скромная девушка, да еще почти блондинка!
— Ну, что, пошел я? — спросил Чума сиротливым тоном. Явно не хотелось ему расставаться со спутницей, рядом с которой, оказывается, как за каменной стеной. — Поеду к бабушке. Притворюсь собственным родственником.
— Куда же ты поедешь, глупенький? — засмеялась Мышка. — Без денег, без документов? Не гони сани, снега не дождавшись! Денег тебе дам без проблем, мне они здесь без надобности, но документы нужны! Даже не думай от меня отрываться: раз достался ты мне по наследству от нашего времени, значит, постараюсь тебя выручить: мы с тобой скованы одной цепью памяти.
— Но как? — недоуменно спросил Чума. — Где ты сможешь документы достать? Наверняка, у тебя связников здесь нет, одна-одинешенька в чужом краю. Или ты с собой переносную типографию таскаешь? Комплект чистых паспортов?
— Меньше знаешь, — крепче спишь! — засмеялась Мышка. — Поехали со мной в гостиницу. Вечером у меня встреча с нашим Кошкиным, попробую купить тебе новый паспорт. Если я верно информирована, то у него наверняка найдутся подходящие документы для тебя. Я слышала, что раньше даже за бутылку коньяка можно было паспорт купить в СПС. Посмотрим, так ли это...
— Что такое СПС? — Чума заинтересовался, даже перестал глазеть по сторонам, удивляясь необычным декорациям недавнего прошлого.
— Специальный пункт (или пост?) милиции. Сама точно не знаю, как правильно.
Поехали скорее, есть-пить хочу, в ванну и поспать часок. И еще — кофе!
Они взяли старенькую "Волгу" в качестве такси. Мышка назвала водителю пункт назначения: гостиница "Россия".
Таксист посмотрел весело на странную парочку: прилично одетую девицу и не по сезону обутого парня, явно странного, усмехнулся в седые усы, но, вдохновлённый продемонстрированной перед носом крупной купюрой, лихо рванул с места. В машине несколько пахло бензином, но доехали быстро.
По пути зашли в магазин и купили Чуме майку и брюки советского пошива, но вполне приличные. И скромные сандалии. Так что больше Чума не привлекал ничьи взоры своим оригинальным внешним видом. Даже таксист подобрел, глядя на перевоплощение пассажира в "летнюю форму" одежды.
Помните ли вы гостиницу "Россию" в 1991 году?
Уникальное строение, возведенное на месте старинного района Зарядье еще в 1964-1967 годах, по проекту архитектора Чечулина, была одной из крупнейших не только в СССР, но и во всей Европе.
Внутренний ее двор образовывался из четырёх двенадцатиэтажных корпусов. Светлая облицовка фасадов корпусов и окна, отделанные алюминием, выглядели вполне современно даже для наших путешественников. Северный, выходящий на Варварку фасад, венчала башенка в двадцать три этажа. Южный фасад выходил на Москворецкую набережную и разделялся посередине совершенно нетипичной для советской архитектуры прогулочной галереей. Стиль строения определить было трудно: нечто всеобщее, похожее на все модернистские творения.
Максим с восторгом взирал на величественное сооружение, задрав кверху голову, рискуя сломать шею. Мышке тоже хотелось запомнить все увиденное, но она вела себя деланно небрежно, рисуясь перед Чумой.
— Слушай, а она же сейчас на реконструкции, в наше время? — восхищенно спросил парень. — То есть такой мы гостиницу никогда не увидим больше?
— Или никакой не увидим, — скептически отозвалась Мышка. — Ничего хорошего в этом строении нет: относительно современный дизайн, и только! Эклектика интернационализма! Ты лучше вокруг посмотри: "Россия" подавляет окружающие архитектурные памятники; буквально вытесняет их из поля зрения наблюдателя. Этому каменному "Гулливеру" в заповедной зоне древнего Зарядья делать нечего! Кто только придумал махину возвести в непосредственной близости от самого Кремля и Красной Площади? Никакой перспективы теперь нет: одна "Россия" доминирует! Пошли внутрь!
— Какая ты грамотная! — Чума еще в разборках с милицией начал уважать Мышку больше, чем полагается по отношению к девчонкам, а тут еще она ему лекцию прочла, походя, попытавшись весь восторг парня превратить в пыль. Но ей это не удалось: он все равно остался при своем мнении: хороша "Россия"! Жалко ее...
В наши дни гостиницу разберут по частям, потратив на это 250 миллионов долларов, большая часть из которых уйдет не по назначению, но она — такой же памятник ушедшей эпохи, как и Мавзолей, например... Когда примут решение снести Мавзолей, потратят не меньше, а больше...
— Ты о пожаре 1977 года что-нибудь слышал? — Девушка открывала двери холла, а сама морщила лоб, вспоминая все, что учила когда-то. — Я много раньше читала таких статей о недавнем прошлом, интересовалась, когда в университете училась. Поэтому и решила здесь остановиться. Вообще-то, я должна бы жить в другом месте. А все равно проверить не смогут!...
Так вот: здесь был пожар. В феврале 1977 года. Лестницы пожарные доставали лишь до седьмого этажа: горел пятый и одиннадцатый с двенадцатым, в северном корпусе. Более четырех десятков человек погибло, еще больше сильно пострадали; наверное, инвалидами стали.
Мастер смены службы вскоре после пожара с собой покончил. Представляешь? Кстати, причину возгорания до сих пор не выяснили. Может, это был умышленный поджог...
— Теракт? — глаза Чумы загорелись. — И прежде теракты были?!
— Сам ты "теракт"! — рассердилась Мышка. — Поджог! Вот приучили СМИ простых людей к этим нелепым обобщениям, так для вас все одно — "теракты"! Нечего все события под одну гребёнку стричь! Думаю, если все серьёзные происшествия именовать "терактами", так недолго массовый психоз в людях выработать. Нужно самому думать о каждом конкретном инциденте, Чума! Старайся все критически осмысливать в мире, не верь СМИ и начальству...
Всё-таки она казалась необыкновенно умной Чуме, который хотя и учился в высшем учебном, но к гуманитарным наукам, — в отличие от стендовой стрельбы, скажем, — особого рвения не проявлял. Слишком умной для девушки!
Швейцар распахнул пред ними двери, совершенно как в кино, и парочка направилась к столу администратора. Несколько девушек в особой форме обслуживали посетителей, быстро и деловито.
В холле, несмотря на жаркую погоду на улице, было свежо: работали кондиционеры, цивилизация уже прописалась в одной из главных гостиниц страны. Мышка молча протянула свои документы вежливо улыбающейся девушке. В паспорте лежала скромная, на взгляд Мышки, купюра, небольшое достоинство которой, однако, привело администратора в полный восторг.
