Существо из тени

После этих слов во дворе появилась еще одна темная фигура и шатающейся походкой пошла к мечнику. Тот сразу все понял и звонко ударил мечом плашмя по щиту.

— Сюда, все сюда. Я приглашаю всех... — тощая фигура, прокравшись, прыгнула на него сзади. Тонкие руки обвили шлем, а клыки пытались прогрызть металл стойки, прикрывающей шею.

На небольшом балкончике стоял Архат Манси, внимательно наблюдающий за происходящим. Неслышно подошла тучная фигура Древнего Ужаса.

— Развлекаешься? — раздался голос Шашми.

— Не без того конечно, но ведь и с пользой. Необходимо понимать, чего стоит мое войско. Ты видал, как он насадил Носатого? Скажешь, случайно? Нет, это опытный воин. А сколько их таких еще шатается по этим землям? Нарвешься на компанию таких вот, и никакие Высшие не помогут.

— Извлекать пользу из всего? Я рад, что ты выучил этот урок. Но не позволь себя обмануть случаю. Этот воин действительно редкость. Рассчитывать, что у врага будет полно таких, это чрезмерная осторожность. Но да, на таких можно попасть. Наша главная задача всегда была одна — не попадать на таких. Наша сила в другом, у нас впереди целая вечность, мы можем позволить себе выжидать и нападать на тех противников, которых сможем победить. И конечно, паника. Целые войска разбегались в страхе перед нами, хотя если б им хватило духу, они бы стерли нас в порошок. Запомни раз и навсегда, блистательные победы — это способ другой стороны. Наша победа — это не удар топора, а надежная и неизбежная удавка.

— Простите, учитель, но что-то вас сегодня заносит, — пьяно отмахнулся Манси.

— Этому наверняка есть объяснение. Мне совершенно не нравится то, что ты здесь устроил.

— Ну вот опять. Мы же говорили много раз об этом, и ведь ты соглашался со мной.

— Все равно мне это не нравится. И скажи, пусть не добивают этого воина, я забираю его себе.

— Этого мечника? Он конечно хорош, но зачем он тебе? Да и моим маленьким слугам нужна кровь.

— Вспомни, с чего я начал. И я думаю, ты найдешь, чем их потешить.

* * *

В этот раз линию шепотов тяжело было назвать тихой.

— Что ты себе позволяешь, мальчишка? — звенел грохот шепота кого-то из Темного совета.

— Я позволяю быть себе тем, кто я есть. Я Темный Владыка и я призываю своих слуг, — Манси несло, и уж по своей воле он не собирался останавливаться.

— Все тяжелее и тяжелее скрывать все происходящее в твоих землях, — заговорил Темный тише.

— Это не мои земли. Когда я там закончу, никто никогда не найдет концов. Я не так туп, как вам хотелось бы, — Манси просто пьянило силой.

— Стражи придут за тобой, — увещевали голоса.

— Не думаю, они сейчас гоняются за нашим маленьким детенышем.

— С которым ты связан и по которому они могут найти тебя.

— Это уже не важно. Братья, хватит скрываться, пришло время древних знаний и нашей силы. Мы сможем вернуть свое положение, — давно уже на линии шепотов не звучали такие страстные призывы. Не для того ее придумали.

* * *

— Ты спешишь. Я же тебе говорил, мы побеждаем не спеша, — Шашми был крайне раздражен.

— Ты многого не знаешь, многое произошло, пока ты прятался. Да я понимаю, из-за моей спешки я могу привлечь внимание стражей, но если я не успею, то меня съедят свои же. За многие годы выстроился механизм, и те, кто забрался на вершину, внимательно следят за всем, и уж мое стремительное возвышение никак не осталось вне их внимания. Мой убийца уже выбран, и, может быть, уже направляется ко мне. Даже убийцы моих знакомых и их знакомых выбраны. Как и убийцы убийц. Мы научились скрываться, скрываться по-настоящему. Если я хоть немного остановлюсь, мне конец.

— У тебя отличные начальные условия. В таком положении если не сдохнешь, то многого добьешься. Что ж, пожелаю тебе удачи, но ты же помнишь, какая моя задача?

— Помню. Но ведь я не помешаю? А если у меня все получится, я ведь смогу и помочь.

— Тогда нам действительно нужно поспешить. Поезжай и поищи нужных людей, тебе нужно много слуг, чтобы перехватить управление.

— Отправляюсь немедля.

"Какой героический темный владыка попался, — думал Шашми, — ладно, мальчик, играй в свои игры сам. А я, пожалуй, уйду. Настало время. Я всегда умел чувствовать наступление ЭТОГО времени. И я, конечно, заберу все твои капли Тьмы. Тебе теперь это ни к чему. Новое чучело для стражей уже бежит им на встречу".

* * *

Сегодня на моем пути предстала большая река. Когда я шел в обратном пути, я переплыл ее вплавь. Нашел в кустах старую малопригодную лодку и соорудил из нее небольшой челн для пожитков. В сумерках не спеша поплыл по медленным водам. Одежду, конечно, немного подмочил, но для того бродяги, каким я пробирался, это пустяк. Усталости я не испытывал, но был постоянный страх потерять направление.

Сейчас на мне добротная одежда и весь набор одинокого путника. Мне не перебраться самому в далекую империю, значит, придется совершенно обычным способом пристать к одному из караванов, которые должны туда ходить, пусть даже контрабандному. Дорога придала мне сил, и я решил так же, под серой пеленой, перейти эту реку. Нанять лодку или дождаться парома? В лодке мало мест, чем меньше людей, тем сложнее. Через паром проще. На этой стороне реки мало построек. Дом смотрителя парома и, конечно, трактир для застрявших на этом берегу. С той стороны зато целый маленький городок. Значит, самое сложное будет попасть на этой стороне на паром, а там в суматохе выскользну.

В зыбкой тени трактира я спокойно дождался, пока проскрипит старый паром. Ниже по течению есть двухэтажные громадины, а выше неплохие каменные мосты, но на них стоят крупные города, в которых меня могла ждать неприятная встреча. Проскользнуть в этом захолустье мне представлялось самым надежным. Вот пассажиры покинули паром, и на него стали подниматься следующие. Две пустые телеги и пятеро землепашцев разместились на нем. Паромщик, быстро собрав с них плату, с надеждой всматривался на дорогу и трактир, но желающих переправиться больше не было. Крестьяне начали подгонять паромщика, но тот огрызался на них. Он явно не хотел переправляться полупустым. Я решил повлиять на процесс. Ослабив серую пелену, я подошел к нему и, кинув серебряную монету, крикнул ему:

— Сдачи не надо, поплыли.

— Отправляемся.

Возможно, это очень рискованно, он ведь наверняка запомнит и щедрую оплату, и что путник торопился. Но с другой стороны, он не знает, откуда я пришел, и не увидит, куда я уйду. На этой работе все, кого он переправляет, давно уже слились в один неразличимый поток лиц. Пройдет пару дней — и он не вспомнит, как я выглядел, еще пару — и он не вспомнит, в каком году это было.

Уже на середине реки я почувствовал неладное и чуть было не запаниковал. Отголоски Тьмы донеслись с берега, к которому мы приближались. Я начал соображать, как можно отсюда сбежать. Прошло немного времени в лихорадочных размышлениях — и я успокоился. Я уже ведь решил, что если придется драться, то буду драться. Когда берег стал более различим, я еще успокоился, там какая-то мелочь. Я или подчиню ее своей Тьмой, или уничтожу Светом.

Когда паром начал причаливать, я сначала сильно удивился. На причале полно церковников. И опять мысли завертелись волчком. Черные сутаны и черные доспехи. Каратели? Ищут меня? Конечно, ищут меня. Прорываться с боем? Но зачем? Они мне не страшны. Но откуда тогда Тьма? Поймали кого-то? Что делать? Помочь или просто пройти мимо? Решу на месте.

Дерево ударилось об дерево, затянулись канаты, и крестьяне потащили своих лошадей. Церковники с разочарованием пропустили пустые телеги и уцепились в косматого мужичка непонятного возраста. Быстро его раздели догола, пощупали худое тело и такие же карманы и отпустили его. Я же не спеша прошел мимо всего этого, пытаясь разглядеть Тьму.

Возле каменной сторожки местной городской стражи горел огонь и толпились церковники. Подвешенный за руки человек громко кричал. Собравшиеся вокруг оживленно переговаривались.

— Признайся, признайся, когда ты вступил в сговор с темными силами. Признайся! — кричал огромный клерик в черной кольчуге.

— Я ни в чем не виноват, — заплакал висевший. Я всмотрелся в него и не увидел в нем ни капли Тьмы.

"Каждый виновен в чем-либо, понятно, — подумал я, — обычное развлечение этих гадов", и тут я понял, что клякса Тьмы клубилась в голове здоровенного клерика. Я остановился как вкопанный.

— Во мне нет Тьмы.

— Есть проверенный способ, я нанесу на тебя огненные письмена, и если в тебе есть...

— Прекратить! — услышал я свой голос.

— Что? Ты кто таков? — зазвенело оружие. Кто-то поперхнулся пивом.

— Страж. Этот человек чист перед Светом. Немедленно отпустите его.

— Ты что же думаешь...

— Сейчас же, — и яркий Свет замерцал в воздухе.

* * *

Старик, на редкость быстро оклемавшийся от пыток, мылся в большом корыте возле колодца. Да и какой старик, пожилой потертый жизнью крестьянин.

— Спасибо, господин страж, да только зря вы это. Ну пожгли бы малость да отпустили. Это они со скуки.

— Могли и не отпустить.

— Э-эх, и так то же. Да вот только сейчас мне точно конец. Они такого не простят. На вас, конечно, у них кишка тонка. А я вот он, здесь. Дом сожгут, а у меня семья. И чего делать-то теперь?

— Прости старик, но не мог я так просто пройти мимо.

— Да понимаю я, по-стражницки это очень, да мне не легче от этого.

Необдуманно поступил я, ох как необдуманно. Хорошо хоть Светом по ним ударил, наверно именно эта половинка во мне и сыграла. Сейчас-то что делать? Как помочь его семье? И тут изнутри, как пробка, выскочила мысль. Темная мысль. Убить их всех, да и дело с концом. И сразу стало легче. Конечно, они достойны этого. Но надо сделать все красиво.

Темная степная ночь. И огромные костры клериков. Конечно, дрова-то они не сами заготовляют, местные привозят. Пьянствуют господа церковники. Начальство далеко, а смятение в умах чем-то снять надо. Но какое-то приличие блюдут. Пара часовых у костра осторожно потягивают из спрятанных кувшинов, все веселье в большом шатре. И там страсти кипят. Я спокойно стоял в темноте и слушал пьяные разговоры.

— Еще раз увижу эту белую мразь, прибью.

— Точно! Стрельнуть из даля, чтобы не слепил, а потом в топоры. А тушку в реку. Пусть потом ищут.

— Нет. Надо с ним по-настоящему поговорить. Настучать по голове и ноги в костер, он так просто не должен уходить.

Градус пьянки нарастал. Они уже плохо понимают, что происходит, и все с оружием. Я смотрел за главарем. Тот молча напивался. Задело его-то как хорошо. Но я думал, свет выжжет его, а вот не произошло. Темная гниль в его голове так и осталась. Вот с него и начну.

Темные струи из обеих рук начали извиваться в направлении будущих покойников. Одна заползла в шатер и направилась к главарю церковников, вторая поползла к часовым. Струя коснулась, и первый часовой замер, уставившись незрячими глазами на костер, со вторым я переборщил, и он упал ничком, умер сразу. Некому меня научить, как точно управляться с этим. Забыв про охрану, я сосредоточился на происходящем в шатре. Темная клякса в голове главного церковника как будто с радостью встретила мою струю, и вскоре Тьма бурлила в жертве. Убивать! Убивать! Всех убивать!

Главарь взревел, отбросив кувшин с пойлом. Галдеж сразу прекратился, и все уставились на кричавшего, тот же, схватив топор, сильно ударил сидевшего справа клерика. Топор развалил ему голову, и кровь щедро плеснула по окружавшим. Вторым ударом главарь отрубил руку сидевшему слева от него, тот закричал и упал под стол. Все вскочили и с изумлением наблюдали за происходящим. Главный с ревом бросился на остальных, и ему навстречу полетел метательный нож, небольшое лезвие полностью вошло ему в грудь, но не остановило. Нашелся кто-то опытный в таких делах, и я понял, что его нельзя упускать. Тьма хлестнула по остальным, и вот уже у метателя в спине появились две жуткие раны от мечей. Два рядовых клерика с удивлением посмотрели на свои окровавленные мечи и тут же с криками принялись рубить своих товарищей. Все произошло быстро. Крики стоны и много крови. Главарь с криком вырвался из шатра, подлетел к окаменевшему часовому и сходу снес ему голову. Он кричал и кричал, пошел к реке, споткнулся, упал в воду головой вперед и сразу же затих.

Тьма во мне довольно урчала, но ей на смену приходил забившийся свет.

— Что я наделал? Я же хотел спасти несчастного старика.

— А теперь, ты думаешь, от него отстанут? Скоро здесь будет полно клериков.

— Да, точно, пора нам отсюда уходить.

* * *

Как обычно, я забился в самый угол трактира. Высокая глиняная кружка с пивом передо мной. Я щедро заплатил хозяину за постой и выпросил еду в номер. Простой прием, выработанный во время скитаний, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Как же я устал от этой жизни-нежизни. И главное, этот вопрос, что стучит в моей голове. К чему мне теперь стремиться? У меня нет никаких целей. Есть задача не попасться, но только ради этого имеет смысл существовать? С городом я поквитался, книги донес. Обитель не то что не смогла предложить новый смысл, они просто выгнали меня, опасаясь за свои жизни. И не мне их в этом винить. Что дальше? Пробираться в далекую империю? А что там? Даже если все так, как мне описали, то что я там буду делать? А может, получится найти собратьев по искусству. Заняться изучением. Прислушался к себе внимательно. Нет, что-то эта идея не вызывает во мне никакого желания.

Эти мысли теребят меня уже давно, но, невзирая на это, я не спеша двигаюсь на восток. Вдали от больших дорог, пешком. Пока не упрусь в край Священного союза, а уже там на месте разузнаю и, может, приму решение. В это время на пороге трактира появилась тучная фигура, и я сразу вскинулся.

— Эй, трактирщик! Найдется, чем утолить жуткий голод ОДИНОКОГО путника? Ну просто совсем-совсем одинокого.

— Конечно, уважаемый. Проходите, проходите. Превкусней-ш-ш-шее рагу из зайца, только что приготовили. Есть колбаса, вот окорок, его мой зять делает. Семейный рецепт. Чего испить изволите?

— Принеси мне пиво на пробу. Но учти, принесешь мочу, вылью тебе на голову.

— Ну что вы, что вы, свежайшее пиво. Его мой...

— Мне все равно, кто из твоей семьи к чему причастен. Неси быстрее.

Когда трактирщик убежал, Бомот подошел ко мне поближе шагов на пять. Он поднял руки и показал, что они пусты.

— Я один и не вооружен.

— Знаю, что один. А если бы и был вооружен, ты думаешь, оно бы тебе помогло? Зачем пришел? Но сначала скажешь, как нашел меня. И кто еще об этом знает?

— Я отвечу на все сразу. Меня отправили, чтобы я пригласил тебя на встречу к одному человеку. Он и сказал мне, где тебя найти. Вот мы двое, получается, и знаем.

— Расскажи мне об этом человеке.

— Он из ордена, и большая шишка. Но он простой человек, если ты понимаешь, о чем я.

— Как он нашел меня?

— Он тебя чувствует. Не знаю, как. Я, может, неправильно выразился, про шишку. Он не чинуша, он воин. И знаешь, о нем всякое говорят. Что он как бы второй раз воскресает уже... Я не знаю. Но он очень необычный человек. И после всего того, что произошло в городе после его прибытия. Эта девушка... Она Вестник.