Перекрёсток иных путей

— Ага... Для ребёнка такой размер — это ещё может быть нормально, а вот для взрослого — маловат размерчик. Ни женщина, ни мужик, даже просто не почувствуют что что-то на такую глубину зашло. Куда с таким инструментом то?

— Угу... — Как бы в пустоту угукнул всё тот же мужичок. — С таким размером только к детям и подкатывать... — это уже совсем тихо, совсем себе под нос...

— Вот то-то и оно... — тихонько буркнул голос чуть с другой стороны.

Голос, на который ни я, ни мужичок и виду не показали, что услышали. Ну... разве что я легонько кивнул ему в такт...

— А как он как учитель? На уроках физкультуры он вам только словами говорит что делать, или и делами подсказывает? — громко спросил я Мелкого.

— Да... нормально. Отжимается, приседает, даже бегает вместе с нами. Конкурсы, эстафеты — всё нормально проводит, весело.

— Ну и отлично! — я хлопнул Мелкого по плечу. — Главное, что человек хороший! А уж остальное — не наши проблемы. Так ведь? — я подмигнул сыну.

На что он, разумеется, согласился.

Оба из мужичков, произнесших пару случайных фраз в нашем разговоре, вышли покурить. А мы — пошли в парилку.

Через день школа бурлила: на учителя физкультуры напали какие-то гопники и покалечили при попытке ограбления.

Но эта новость не долго обсуждалась в стенах школы. Да и то в основном лишь в контексте того, что надо нового учителя искать.

Тем более, что город бурлил другими слухами и новостями: целая серия громких убийств прокатилась по округе. Начальник отдела милиции вместе ближайшими сотрудниками оказались расстреляны прямо в опорном пункте милиции. Несколько депутатов расстреляли на подходе к домам, где они жили. Банкир, по некоторым слухам, финансировавший этих депутатов, взлетел на воздух в машине не предназначенной для полётов. Да и вообще: в течении нескольких дней было убито, зарезано и застрелено несколько десятков мусорков и видных политических деятелей. Причём тела оставляли будто специально напоказ. Это не говоря уж о целой волне ограблений неизвестной шайки, оставлявшей после себя живых, но изрядно побитых, а то и покалеченных мирных обывателей.

Ходили слухи о войне банд и переделе сфер влияний. Непонятно кто и что с кем не поделил. Понятно: что делиться не хотят...

Под эту волну скончалась от ножевых ран, возможно от рук той же шайки, директриса школы, где учился Мелкий. На неё напали вечером, когда она с коллегой из районного центра образования, возвращалась с совещания... Обе погибли так и не придя в сознание, не дождавшись скорой помощи, вызванной случайно обнаружившими их прохожими.

Сразу множество пешек убрали с доски, попутно обнажив старые этюды, над которыми многим предстояло подумать вновь.

А у какой-то группы работников небольшой конторки был праздник: они уже устали отбиваться от нападок, предотвращая попытки изнасилований, далеко не все из которых удалось избежать.

Физрук периодически утягивал в слой своей энергетики учеников, насиловал их, а потом, через петельку, возвращал обратно в то же пространство времени, что они занимали до изнасилования в своих телах, накладывая на них забвения, или просто запугивая, чтобы никому не говорили.

И тех, кто обеспечивал ему прикрытие, кто вообще рекомендовал и пропустил насильника на должность учителя в школе — проводили кого через вдумчивые, а кого — через экспресс-допросы. Распутывая цепочки всё дальше и дальше... В таких делах цепочки посредников, даже не знающих для чего и кто их использует, исчисляются зачастую не то что десятками и сотнями, а гораздо, гораздо большим количеством взаимозаменяемых звеньев. У опытных игроков, привыкших к многоходовкам, число посреднических звеньев и их комбинаций, зашкаливает за отметки в миллиарды звеньев.

Заодно, из частей различных сознаний виновных, сплетённых в кокон условий, создали несколько временных тел, совершив подмены для насильника, заменив невинных вроде учеников, теми, кто виновен.

Наградой же мне, оказалось смягчение отношения некоторых представителей Сил, оберегающих объект влюблённости Мелкого и её мать.

Ну а так как мать девочки оказалась очень даже симпатичной, на вид лет двадцати пяти... Хотя... с возрастом биологическим, особенно когда энергетика организма, духовность развиты — напутать легче лёгкого. Младенца могут ментально принять за старика. Старуху внешне — за ребёнка...

В общем, хоть Мелкий и смог уже пару раз перекинуться просто так словами с девочкой Сашей, но в общем целом всё равно застой и отсутствие развития отношений, мне, как мужику, пришлось принимать удар и вызывать огонь на себя.

Иными словами, в пыточную я пришёл вместе с сыном не просто так. Не просто так привёл его на пытку. На пытку, добровольно, ещё и приплачивая за это, пришёл и сам.

Стрижку, маникюр, педикюр нам закончили почти одновременно. Я свои ногти лаком покрывать не захотел, а Мелкий, возможно глядя на меня, подражая мне, тоже отказался.

— Любовь требует жертв, сынок. И, дабы достичь успехов в отношениях, приходится жертвовать самым дорогим что у тебя есть: личным временем и вниманием к мелочам, на которые будет обращать внимание объект охоты. Причём, охотясь на объект, сам становишься добычей. Доходит до того, что сам, добровольно суёшь в оскаленную хищную пасть свою голову, позволяя её клыкам сомкнуться на своей шее. Так что, сынок, шерсть сбрил, когти сточил, теперь держать себя в чистоте: идти в баню и мыться. А завтра... Эх, это тебе ещё везёт: причёска укладки не требует, да и боевую раскраску тебе наносить перед завтрашним боем не обязательно... Завтра решительный и смелый... И завтра мой похоже будет бой всё ж первый... Но уж не первый у меня такой ведь бой... Но всё такой же нерешительный и смелый, иду на бой в решимости своей. И, глядя на меня, возможно примешь бой и ты. Возможно оторвёшься от меня, уйдёшь в бреду любовных мук, страданий, но голову свою всё ж не теряй. Не говори: — 'Люблю!'; — на первом всё ж свиданьи!

Девчонки из салона красоты, как и некоторые слышавшие это посетители, прыснули со смеху, озорно наблюдая за краснеющим пацаном, как партизан отмалчивающимся на все подначки.

И вот, на следующий день, мы совершали дневной променад по парку.

У агента 'Валентин' оказались завязки с троюродной сестрой однокласника Кати. А сестра того паренька — оказалась подружкой девочки Саши. Через Валентину и Катю, с пареньком сдружился и Мелкий. Пришлось, конечно, рискнуть, Мелкий слегка приоткрыл свои чувства, о чём Валентине стало известно, но виду особо не подала, даже поддерживая Мелкого, давая свои женские советы о том, как лучше подходить к девушкам, что им нравится... Намекая и на себя. Возможно её помощь — одна из причин того, что Мелкий не добился успеха на любовном поприще. Но зато Валентина сблизилась с той подружкой девочки Саши. Звали её Ангелина. Однокласница Саши, с которой та проводила много времени, часто, почти постоянно гуляя и играя вместе. И от Валентины Мелкий начал получать массу разведданных об искомом объекте.

Троюродному же брату Ангелины Мелкий отдал свою старую игровую приставку.

Дело было важным, так что пришлось не мелочиться.

Паренёк смекнул что к чему и выведал то, о чём не узнала, а может просто не захотела рассказывать, Валентина. А именно: некоторые интересы Ангелины, сходные с интересами Саши. А также, и это самое главное, именно от него Мелкий узнал, что сегодня Саша с мамой шли в парк атракционов. И Ангелина с ними. Коя, по страшному секрету, обещала пареньку сообщить когда надо: где она с подругой находится.

Нам оставалось только выйти на цель во всеоружии. И уже на месте определиться: что к чему?

На горизонте замаячила ладная фигурка. Невысокий рост, даже на небольших каблучках, девушка, поставь её рядом со мной, дышала бы мне куда-то в район подмышки. Миловидное личико и волосы цвета вороного крыла. Глаза красивые, внимательные и цепкие.

Мы шли пересекающимися встречными курсами.

Всего несколько десятков шагов... Именно столько разделяло нас, когда мы вышли на цель, вывернув из-за угла.

Наткнувшись на пронзительный взгляд карих глаз, я будто на незримую стену налетел. Фотография, что видел до этого, не могла передать всё изысканое гармоничное сочетание красоты её облика.

Красота — страшная сила.

И эта девушка была страшна своей красотой.

Её дочь, идущая рядом с ней, казалась не такой страшной, как её мать, лишь потому, что была ещё слишком юна, но уже сейчас веделась довольно опасной. Чуть подрастёт, повзрослеет, расцветёт красотой очарования юности, и станет, возможно, одной из самых опасных хищниц.

При этом их красота не была броской, хоть и была ярка. Яркая, ослепительная, но мягкая, нежная, отнюдь не хищная красота. А от того и ещё опаснее.

Чуть поодаль от них, находилась девица — ровесница девятилетней девочки. И вот она — была красива внешне именно хищной, звериной красотой. Ангелина. Подружка Саши.

Нажатие пары кнопок. И вот на экране телефона, появляется отчёт о совершении операции перевода. Небольшая сумма. Относительно...

Одновременно с этим где-то в сумочке Ангелины завибрировал, запикал телефон, сигнализируя о пришедшем сообщении.

Она включила маячок со своей геолокацией, выводя нас на цель. Разумеется, с ней это было заранее обговорено, объяснено... Так что сумму, которую простой рабочий зарабатывает где-то за месяц работы, а она — за несколько минут и пару нажатий клавиш — она отработала с чистой совестью.

Ангелина подошла к Саше, дернув её за рукав, указывая на Мелкого.

Мелкий, пожиравший взглядом девочку, смущённо отвёл глаза.

Всё это фиксирую лишь частью сознания.

Почему-то я не мог отвести глаз от пронзительного взгляда, казалось смотрящего прямо в глубины моей души.

Я остановился не доходя десятка шагов до девушек.

И так и стоял, прикованный взглядом к месту, даже не думая пошевелиться.

— Привет! — раздался робкий, тихий голос Мелкого, обращённый к девочке.

Это будто разрушило какие-то сплетаемые пространством оковы.

Мы с матерью Саши одновременно отвели друг от друга глаза, посмотрев на Мелкого. Отчего он стушевался и смущённо опустил голову.

— Ну-у... Привет. — довольно равнодушный ответ девочки на приветствие парня.

— Добрый день, — поздоровался и я. — А знаешь, Мелкий, вживую она симпатичнее, чем на фотографии.

Пацан вспыхнул как маков цвет. Он даже попытался намылить лыжи, но я удержал его за шкирятник.

Глаза же девчушки сначала удивлённо расширились, а потом опасно сощурились. От её подруги послышался насмешливый фырк, а от матери — весёлый взгляд в мою сторону.

— А ты не говорила, что у тебя появился воздыхатель... — обратилась женщина к дочке.

Та удивлённо непонимающе посмотрела на мать, а потом, всё же придя к каким-то выводам, ответила:

— Я и сама об этом не догадывалась...