3. Проба сил

— Почуял, — с ноткой восхищения отозвался на мой подозрительный взгляд рейзер, а потом распахнул ворот куртки и указал на висящий на шнурке длинный желтый клык. — Мы с парнями эту гадину три года тому завалили, а все равно почуял. Завидую тебе, Фантом. Честное слово. И вот теперь охотно верю, что ты трижды вернулся с Южной без единой царапины.

Я как можно небрежнее кивнула, а сама, тем временем, лихорадочно соображала, чем могло для меня обернуться приобретение этого милого перстенька. Получалось, что только плюсами: судя по всему, змей реагировал на нежить. Причем, в любом виде, даже на мертвую. Следовательно, в Хароне мог сослужить для меня огромную службу, являясь одновременно и проводником, и сигнальным маяком, и пожарной сиреной, если Тварь решит подкрасться незамеченной. Это лучше, чем датчик движения! Лучше любой сигнализации! Лучше, чем моя холодеющая ладонь, потому что, в отличие от нее, перстень еще и указывал точное направление! Бли-и-ин... да мне теперь будет в разы проще Тварей искать! Только ручку поднял, и вот оно! Готов свежий след!

"Тебе повезло, — нейтральным тоном заметили Тени. — Такие вещицы действительно встречаются редко".

"Я уже поняла", — оторопело кивнула я, но потом вспомнила о Дее и отняла ладонь от его когтя, с удивлением проследив, как перстень мгновенно угас.

— Может, пойдем посидим где-нибудь? — неожиданно предложил рейзер, заставив меня озадаченно поднять глаза. — Я сейчас сдам Фаэсу вчерашний улов и перекусим? Есть хочу, уже сил нет. Но я недолго. Заодно, и расскажешь, откуда ты у нас взялся.

— Нет, у меня еще дела.

— Дела?! Ты что... — у Дея ошарашенно вытянулось лицо. — Снова в рейд собрался?!

— Нет. Просто дела. Но срочные, — я покачала головой, давая понять, что еще не сошла с ума, чтобы каждый день прогуливаться по Харону, и, скупо попрощавшись с говорливым рейзером, поспешила отойти к Лину.

Некогда мне с ним сидеть. И некогда эль попивать в свое удовольствие — до вечера надо бы разобраться с доспехами и выяснить, когда я смогу рассчитывать на обнову.

Я привычным движением запрыгнула на спину шейри и решительно велела:

"В Кичру, Лин. До вечера надо найти кузнеца".

- Глава 10 -

Как выяснилось, разыскать известного мастера оказалось нетрудно — о нем в Фарлионе почти всякий хоть что-то слышал. Гораздо труднее было не послать его лесом, когда, едва услышав о Фаэсе, он обложил меня длинной непечатной тирадой.

— Фаэс?! Этот седой ублюдок?! Да чтоб его... поимела! Чтоб у него... отвалился! Что вместо него... вырос! П...к! М...к! Зае...нь косорукий!!! Да чтоб я еще раз с этим... связался?! Да пошел он в...! Да пусть бы его посадили на...! Да чтоб три дня подряд у него не вставал... а потом сломался от напора! С... потрох! Выкормыш потасканной рирзы и драного на конюшне кахгара! П...ш! М...кер! П...еб хромой!..

И вот так примерно минуты две.

К концу прочувствованного монолога я даже успела прийти в себя и невольно заслушалась. А потом и уши навострила, поняв, что это уважаемый кузнец не обо мне и явно щеголяет неизвестными словечками.

Кстати, на прославленного мастера он был совсем не похож. Очень низенький, плюгавенький, какой-то весь худой и усохший. Кожа желтоватая, лицо сморщенное, как печеное яблоко. Глаза черные, брови мохнатые, глотка луженая, зубы через один выбиты... а вот руки и правда — рабочие. Сухие, без единой капли жира, жилистые, ладони широкие, как лопаты, что на таком тщедушном тельце смотрелось крайне странно, а кожа на них крепкая и закостенелая, как копыто у старого коня. Короче, странный это был тип. Нескладный, шумный и явно взрывоопасный. Если бы не предупредил Фаэс, никогда бы не подумала, что он и есть тот, кто мне нужен.

— Ну? Че надо? — неприязненно уставился на меня господин Горлопан, когда запас неприличных слов у него, наконец, закончился.

Я ощутила себя под прицелом лазерной винтовки и едва не смешалась, когда увидела, как в глубине черных глаз мастера вспыхнули недобрые желтоватые огоньки. Блин. Да он что... нечеловек, что ли? Твою... а кто тогда? И как стало возможным, что он живет среди людей?

— Че, кварта первый раз видишь? — насмешливо осведомился кузнец, заставив меня сильно вздрогнуть.

Ну вот. Так и знала, что, кроме эаров и хвардов, тут хватает и других нелюдей.

— Вообще-то... да. Извините, мастер, что так неприлично таращусь, но я действительно в первый раз. Удивили вы меня, нечего сказать. А Фаэс... чуму на его голову!.. даже не предупредил.

Упоминание об эрдале вызвало на нескладном лице кузнеца злую гримасу.

— Скажи ему, что яйца оторву, если вздумает еще раз сунуться без приглашения!

— Непременно, — охотно кивнула я, раздраженно подумав, что этот гад мог бы хоть намекнуть. — Даже дважды передам. Второй раз — от себя лично.

Господин Дарн неожиданно хмыкнул и оглядел меня уже не так злобно.

— Ладно, тебе чего надо-то?

— Работу привез. Возьметесь?

— Что за работа? — прищурился кварт. Блин, ну и названия у них. Гоблин... вот как есть, а он — гоблин. Только кожа не зеленая, а желтая, да и росточком его Аллар не обидел — если подпрыгнет, то и выше меня станет. А так — до подбородка только дотянется, хотя, начитавшись книжек, я раньше искренне верила, что лишь до пупка и сподобится.

Однако, несмотря ни на что, Горлопан мне понравился, несмотря на склочный характер, крутой нрав и отталкивающую внешность. Было в нем что-то такое... искреннее. Какая-то скрытая гордость и тщательно укрытое за маской злого карлика достоинство. Так что я не стала мудрить и разводить политеса (на Во-Алларе, я уже поняла, это было не принято) и без обиняков взгромоздила на стол, за которым он встречал посетителей в соседней с кузницей будке, свою недавнюю добычу.

Мастер с ленцой потянул за край мешковины, всем видом показывая, что ему ни капельки неинтересно, а смотрит лишь потому, что вроде как клиента с порога не пошлешь. Однако когда под бьющим из крохотного оконца под потолком солнечным лучом на столе скромно сверкнула адароновая чешуя, мгновенно переменился в лице и растерянно коснулся края кольчуги.

— Аллар Лучезарный... да я, похоже, сплю?!

— Увы, — нервно усмехнулась я. — Боюсь, что нет. И боюсь, что работа вас ждет серьезная. Если, конечно, вы за нее возьметесь.

Кузнец, явно не услышав, осторожно вынул из мешка запыленный доспех, бережно расправил, пробежавшись узловатыми пальцами по чешуйкам, как по бальному платью. Затем погладил искусно сделанный ворот, легонько коснулся истершихся от времени ремней. Провел по ровному, ничуть не поржавевшему краю, стирая с него остатки земли, которые я не заметила. Затем так же бережно вынул шлем, поставил рядом, любовно протерев рукавом. Тоже осмотрел подгнивший ремень, тонко зазвенел длинной бармицей, осторожно ее разгладив. Затем потянулся за наручами, внимательно ощупал. Затем за наголенниками. Наконец, разложил бесценный доспех полностью и поднял на меня совсем другой взгляд.

— Почему он в таком виде?

— Долго в земле лежал, — честно ответила я. — Ухода никакого, вот и попортился. Хорошо, не успел серьезно пострадать. Я для того и принес, чтобы привести в порядок.

Карлик сузил глаза.

— Этому металлу цены нет, рейзер.

— Да. Я знаю.

— Где взял? Или, вернее сказать, у кого добыл?

Я пожала плечами.

— У Твари. Была тут у вас такая. Фаэс на нее долго зуб имел, да все прижучить не мог.

— Вот как? А ты, выходит, достал?

— Достал, — согласилась я, чувствуя некую недоговоренность и откровенную настороженность во взгляде кузнеца. — Фаэс потому и велел к вам обратиться, что тут особый мастер нужен.

— Он знает? — быстро спросил господин Дарн, кивнув на доспех.

— Да.

— И все равно отправил ко мне?

— Он сказал: вы — лучший. Сколько хотите за работу?

Кузнец пожевал губами.

— Сто ларов. Золотом. Работы тут на два месяца.

— Двести, — спокойно сказала я. — И вы управитесь за дюжину дней.

От моей наглости господин Дарн чуть не подавился.

— Что?!

Но я могу его понять: сто ларов — это по местным меркам сумасшедшие деньги. Сто золотых ларов — стоимость отлично оснащенного судна или неслабого каравана, груженого шелками и специями. За то, чтобы подлатать и отчистить кольчугу, да еще заменить ремни, это — непомерно высокая цена. Очень высокая. Но у меня были деньги. И мне была нужна не просто формально выполненная работа: мне требовалось, чтобы доспех подогнали персонально для меня, ушили, ужали, подтянули, где надо. Повторяю: броня из прочного, трудно поддающегося обработке адарона. Именно за это я предлагала такие бешеные деньги. А еще за то, чтобы результаты этой работы не расползлись лишними слухами по всей округе: афишировать раньше времени наличие у себя такого богатства было определенно глупо.

И кузнец это прекрасно понимал.

Сложность лишь в том, что такие доспехи куются только под одного человека и делаются так, чтобы сидели, как влитые. Адарон — слишком дорогой материал, чтобы разбрасываться им направо и налево. И слишком сложный. Испортить его проще простого, сделать легким и прочным — еще попробуй. Тут особые руки нужны. И особые знания, которые далеко не каждому даются. Поэтому и брони из адарона делались только на заказ. Индивидуально. Двух одинаковых доспехов просто не существовало в природе. А этот мне достался случайно, с чужого плеча. И, разумеется, при всех своих достоинствах, имел и немало недостатков. Устранить которые я и приехала в эту небольшую деревушку.

Горлопан смерил меня внимательным взглядом, больше не требуя никаких объяснений, поджал губы, покривился при виде моего помятого шлема, а потом сердито сплюнул.

— Ладно, двести. Но времени уйдет не дюжина дней, а почти две.

— Хорошо, — кивнула я. — Меня вполне устраивает.

— А раз устраивает, то чего встал?!

Я удивленно посмотрела.

— Раздевайся, болван! — рявкнул в своей манере гоблин. — Или думаешь, я без мерки работать буду?!

Я поджала губы, но послушно стащила с головы шлем, который карлик едва не пихнул ногой в дальний угол, затем расстегнула куртку, стащила через голову поцарапанную последней тиксой кольчугу. Перехватила еще один недовольный взгляд кузнеца, но не смутилась: моя фигура давным давно была затянута в прочный корсет из обернутой несколько раз вокруг тела плотной ткани. Так, чтобы грудь не торчала по-боевому вперед, а была максимально стиснута и не выдавала меня своими округлыми формами. Быть разоблаченной я не боялась. По крайней мере, до тех пор, пока от меня не требовали раздеваться догола. Только слегка напряглась, когда мастер взялся за обмерку, и здорово насторожилась, когда, пощупав мои плечи (ну да, не Геракл я, не Геракл), странно усмехнулся. А потом взглянул на закрытое тканью лицо и как-то по-особому скривил губы.

Спасибо, что хоть ничего не сказал.

— Перемычки на наручах из обычной стали придется клепать, — сообщил он, закончив с размерами и избавив меня от необходимости задерживать дыхание. — Ремни тут старой выделки, крепятся так, как уже давно не делают. Лет двадцать им, не меньше, потому-то и прогнили. Наплечники ничего, сойдут, на груди и спине материл сохранен. Но вон те кольца я бы заменил — не подходят под новые ремни. А поскольку лишнего адарона у меня нет, то и... короче, вот так.

"Покажи ему клыки выверны", — неожиданно шепнул изнутри Ас.

Я запоздало вспомнила про целый кулек выдранных у Твари зубов и послушно поставила его перед кузнецом.

— Возможно, с ними будет лучше, уважаемый?

Кузнец недоверчиво поднял лохматые брови, но все же открыл завязки и снова удивился.

— Кхм... да ты полон сюрпризов, гость! Сперва адарон, теперь это... твои зубы?

— Нет. Выверны.

— Тьфу! Спрашиваю, сам добыл?!

— Конечно, — усмехнулась я. — Кто бы мне их вдруг подарил?

— М-м-м... это гораздо лучше, чем простая сталь. Если истереть и смешать два к одному... нет, лучше три к одному или даже... но две трети точно уйдет. Если не больше. Беру. С остальными что думаешь делать?

Я пожала плечами.

— Пока ничего.

— Продай мне, — хитро прищурившись, предложил господин Дарн. — Десять золотых с работы сниму.

"Соглашайся, — так же тихо посоветовал Ас. — Это — хорошее предложение. Кто знает истинную цену, тот поймет, что это более чем щедро".

Я тут же кивнула.

— Хорошо. Забирайте.

И вот тогда мастер впервые улыбнулся.

— С тобой приятно иметь дело, гость.

— Если еще добуду, возьмете на тех же условиях? — неожиданно спросила я. — Выверн тут много. Зубы даже от одной замучаешься при себе таскать. А вам, наверное, пригодятся?

— А то, — окончательно повеселел мастер. — Каждый зуб по лару идет. А главные и верхние — по три. Так что имей в виду, если вдруг большую забьешь: возьму все. Без торговли. Признаться, нечасто мне такие предложения делают. Совсем... совсем, надо сказать, нечасто.

— Договорились, — повеселела и я. Отлично: теперь, если что, есть кому сбагрить это сокровище. Даже и думать больше не буду. Заодно, поищу-ка больших выверн повнимательнее: такой источник дохода просто грех упускать. Особенно если Лин научится дышать холодом так, чтобы и большую примораживать за один раз. Ух, мы с ним тогда развернемся!

Кузнец снова хитро прищурился.

— Чему радуешься? Не хочешь добычу светить?

— Не хочу, — согласилась я, напоследок выкладывая перед ним оба добытых меча, чтобы занялся на досуге. Работы немного: рукояти заново перетянуть, отчистить от грязи и ржи, да наточить заново. Сущие мелочи по сравнению с тем, сколько усилий уйдет на броню. — У каждого свои секреты, а до моих и так много набирается охотников. Поэтому и не хочу.

Мы с пониманием переглянулись, как старые заговорщики, а потом дружно усмехнулись: что и говорить, у нас обоих были собственные тайны. И, разумеется, свои шкурные интересы. В том числе, и от этой сделки. Так что кузнец от нее выиграет едва ли меньше, чем я. А если мы и правда сработаемся на ниве взаимовыгодного сотрудничества, то я уж буду точно знать, куда обращаться.

— На примерку через три дня приедешь, — велел мне мастер на прощание. — Часть сделаю и сразу посмотрим. Если что убавить придется, тут же и убавлю. Заодно, сапоги себе закажи новые — под эти наголенники твои не годятся.

— Спасибо, мастер, — благодарно кивнула я. — Так и сделаю.

— А плату потом отдашь. Когда закончим.

Я снова кивнула и, окончательно успокоившись за судьбу своего сокровища, ушла.

К вечеру мы снова были в Норе. И снова, во второй уже раз за последние сутки, удостоились крайне странных взглядов от стражников на воротах. Правда, теперь у нас не пытались перед носом закрыть тяжелые створки, а, вежливо подождав, пропустили внутрь и только потом стали греметь засовами.

Вернувшись в трактир, я опять удивилась: никого, кроме меня, в обеденной зале не было. Уже третий день подряд. А время-то к ночи. Самое то — прийти в приятное место и пропустить кружечку эля за долгим разговором о смысле жизни. Или же обсуждая извечный мужской вопрос: какие девки краше?