3. Проба сил

Автор: Александра Лисина

Название книги: Проба сил

Серия : Игрок

Номер в серии: 3

Жанр: Фэнтези.

Объем: 13 авт.л.

e-mail: Al.Lysina@yandex.ru

Аннотация:

Закончив с первым этапом обучения, Гайдэ отправляется в далекий и опасный Фарлион, где надеется найти ответы на многие свои вопросы. Отправляется под уже привычной маской Фантома и решает вступить в Гильдию рейзеров, чтобы иметь возможность без помех бродить по кишащим Тварями лесам. Однако и там ее поджидают неприятные сюрпризы. И именно там она начинает по-настоящему понимать, что за бремя решила взвалить на свои плечи.

Игрок.

Часть 3. Проба сил.

Пролог

"Не сомневайся, нанося смертельный удар. Но задумайся о причинах, приведших к тебе непримиримого врага".

Совет старого воина.

На рассвете последнего дня весны, едва ночная темень отступила за кромку лесов, ворота крепости Нор с натужным скрипом отворились, впуская в сонный город утреннюю прохладу. Вооруженные до зубов стражники, загремев засовами, с трудом оттащили в стороны тяжелые, окованные железными полосами створки, привычно окинули взглядами пустое, тщательно вырубленное пространство между каменными стенами крепости и мрачными зарослями успокаивающегося после ночи Харона. Помянули недобрым словом Владыку Айда, заселившего здешний лес своими проклятыми Тварями. Дружно поклонились встающему над Серыми горами солнцу и, вернувшись на пост, приготовились к ежедневной вахте.

Караванов сегодня не ждали — последний пришел из Рейданы всего два дня назад. Обратно он тоже пока не собирался, потому что, против обыкновения, не остался после разгрузки в Норе, а проследовал к самой Лавере — второй столице Валлиона. Видимо, у господина Ветара имелось личное поручение короля к наместнику. Или еще какой интерес вдруг возник в Долине Воинов. Но про то простым стражникам никто, разумеется, не сообщал, поэтому и гадать можно до бесконечности.

Этим утром единственная дорога к Нору была абсолютно пуста. Ни телеги с провизией, ни богатого купца, ни развеселого крестьянина, привезшего на продажу первый собранный урожай... впрочем, в Норе никогда не было людно. Слишком близко подступал к нему Харон. Слишком много вокруг бродило неупокоенных Тварей. И слишком длинна была до него единственная, относительно безопасная дорога от Перешейка, чтобы одолеть ее за один дневной переход. Да и крестьяне чаще приходили в крепость с другой стороны, из центра, везя с собой хлеб, молоко, мясо. Никто не рисковал селиться вне образованного Защитными Крепостями кольца и не был настолько безумен, чтобы попросить у наместника надел вдалеке от защищенной со всех сторон Лаверы. А приезжие предпочитали пережидать темное время суток возле Перешейка — в Околице, где всегда имелся наготове отряд опытных рейзеров и где можно было не бояться нарваться на особо наглую Тварь.

Так что раньше вечера чужаки в Норе, как правило, не появлялись. И стражники, приученные к утренней тишине, уже не ждали ничего иного. Поэтому, когда вскоре после рассвета на горизонте показалась одинокая фигура всадника, здорово удивились и на всякий случай потянулись за арбалетами.

— Это еще что за новости? — на тихий свист дозорного к воротам вышел высокий седоусый ветеран, поставленный старшим на воротах. — Тикс, чего рассвистелся?

— Чужак, — кратко отозвался молодой голос со стены. — Один. Верхом. И явно от Перешейка.

Стражники, неторопливо поднявшись наверх, внимательно всмотрелись вдаль.

— И правда... чужак.

— Откуда его принесло в такую рань? Или ночевать рискнул подле Харона?

— Ага. Щас. Выпустил бы его Харон из своих лап!

— Но от Перешейка он бы не успел. Может, кто-то из наших?

— Нет, — качнул шлемом седоусый страж. — Вчера все, кто уходил, к ночи вернулись. Я смену принимал — проверил. Один только Вер со своей командой гуляют, но они на Северную еще по темноте вышли, так что вернутся только к полудню. А этот с юга едет. Один. Значит, точно чужак.

Стражники озадаченно переглянулись.

— Быстро идет, — негромко заметил кто-то, следя за клубящейся на дороге пылью. — Оборота через три уже будет здесь.

— Какие три? — возразили ему сверху. — За два управится. Смотри, как летит!

Старший прожевал седой ус, следя за подозрительно быстро приближающимся облаком пыли, а потом нахмурился и, не оборачиваясь, бросил:

— Тикс, сгоняй-ка за святым отцом.

— Думаешь...?

— Ничего пока не думаю. Но живые одиночки из Харона поутру не выезжают.

Стражники тут же посерьезнели, подобрались и дальше следили за дорогой со вполне обоснованным подозрением: старшой прав — никому еще не удавалось пройти мимо Харона ночью и не нарваться хотя бы на одну Старшую Тварь. Как специально, Айд наводнил эти непроходимые леса своими созданиями. Куда смотрел Аллар? О чем думали жрецы? Но теперь Харон заполонил всю Долину, вплоть до самых Серых гор. А расплодившаяся там нежить была настолько живучей и смертоносной, что, кроме рейзеров, Орденцев и Королевских Хасов, туда вообще никто не совался. А если и рисковал сунуться, то мгновенно исчезал, сожранный или испитый досуха жадными Тварями.

Да. Таково давнее проклятие Фарлиона — плодороднейшей долины, чьи нераспаханные просторы теперь были заняты кишащим нежитью Хароном. Его так и звали по имени, как разумное существо, потому что полагали, что проклятый богами лес на самом деле живой. И не раз убеждались в том, что он обладает каким-то изощренным разумом. Потому что за те два века, что Цветущая Долина из райского уголка превратилась в настоящее царство мертвых, даже усилия Гильдии, Церкви и решительно настроенного короля не позволили вернуть Валлиону эту роскошную жемчужину.

Все, что сумели люди — это с боем, потом и кровью отвоевать для себя самый центр этих некогда цветущих земель. Отгородиться от Харона широкой полосой регулярно выжигаемой земли, окружить себя надежными крепостями и отрядами рейзеров... но даже после им этого приходилось жить в постоянной готовности к бою, потому что Харон не желал сдавать свои позиции. И все эти годы неустанно пытался раздавить засевшую в его сердце занозу, чтобы потом беспрепятственно вырваться из тесного кольца Серых гор, перемахнуть Перешеек и обрушиться на остальной Валлион.

Именно поэтому Долина Воинов уже два века имела особый статус в королевстве. Именно поэтому рейзеры так ценились и уважались в Фарлионе. Поэтому Его Величество Эннар Второй без возражений принимал избираемых Гильдией эрдалов, встающих на власть внутри тщательно укрепленных городов-крепостей. И поэтому же со временем окруженная цепью красивейших озер, надежно защищенная и старательно оберегаемая от Тварей Лавера постепенно обрела статус второй столицы королевства. Ее законы постепенно изменились в соответствии с особенностями местных реалий. А ее наместник, избираемый старейшими членами Гильдии и самыми уважаемыми жителями Долины, фактически управлял четвертью территорий Валлиона, получая на это полное одобрение короны и, разумеется, имея законодательно закрепленный статус официального Гласа короля.

Глядя на то, как стремительно приближается к городу облако поднятой неизвестным всадником пыли, старший караула испытал смутное беспокойство. Что-то недоброе нес с собой чужак. И весьма тревожное.

— Что у вас? — внезапно раздался за его спиной спокойный голос отца Кирама.

Старший с облегчением повернулся, уважительно поклонился облаченному в белые одежды жрецу и кивнул на дорогу:

— Чужак, святой отец. Прошу прощения, что выдернул вас с утра пораньше, но хочу убедиться, что он неопасен. И что Айд не решил нам прислать поутру очередного Темного мага.

- Глава 1 -

К распахнутым воротам крепости мы подъезжали неспешным шагом — надоело пылить и пугать местных ворон комьями летящей из-под копыт земли, когда Лин от нечего делать принимался бежать по полю. Сам он, правда, утверждал, что громкий топот по старательно уложенным каменным плитам раздражает его чуткий слух, но я давно начала подозревать, что мой персональный демон научился лукавить. И бежит по простой земле вовсе не оттого, что, дескать, копыта слишком сильно грохочут, а потому, что на Тракте ему было неудобно разгоняться.

Надо сказать, к приезду в Фарлион мы подготовились основательно.

В первую очередь, я изменила свой Знак, скрыв его под простеньким заклятием Тени (спасибо, Ас подсказал, что делать, а Лин добросовестно исполнил) и изменила его отпечаток у шейри, чтобы ни одна бродячая собака на нас теперь даже не гавкнула. Сделать это оказалось довольно просто, потому что с некоторых пор Знак стал на диво послушен, а Лин — невероятно любознателен и талантлив. Однако когда я научилась (с помощью выдумщиков-Теней, конечно) по-настоящему грамотно прятать его дейри, вот тогда мы оба вздохнули с облегчением. Потому что теперь ему не грозило быть узнанным, а у меня больше не было шансов получить несправедливое обвинение в чернокнижии.

С крыльями его тоже определились: днем Лин их развеивал в прах, превращаясь в самого обычного скакуна, старательно экономил на этом энергию, научившись ее не расходовать попусту, зато уж ночью... когда его силы, как у всякого демона, начинали постепенно расти... он в любой момент мог отрастить их заново. Причем, после того, как я усилила нашу связь, а сам он серьезно натренировался, то стал делать это за считанные минуты. И порой пугал даже меня, когда на полном скаку спрыгивал с какого-нибудь обрыва, чтобы прямо в свободном падении внезапно выпростать из пустоты, а потом развернуть свои громадные крылья.

Но зато у нас возникла другая проблема: в Фарлионе мы планировали задержаться надолго. Потому что другого такого места, кишащего драгоценными для Теней Тварями, в природе просто не существовало. Ну, кроме Невирона, конечно, но туда нам по определенным причинам пока соваться нельзя, поэтому надо было рассчитывать на длительное (никак не меньше нескольких месяцев) общение с местной Гильдией рейзеров. Более того: чтобы не слишком выделяться и оправдать свой интерес к нежити, самым логичным для меня было бы вступить в их ряды. Получить, так сказать, официальный статус истребителя нечисти. Но, с другой стороны, это означало, что я на протяжении длительного времени буду у всех на виду. И днем, и, возможно, даже ночью. Потому что ночевать в Хароне... так обобщенно называли покрывающие Долину Воинов леса... было настоящим самоубийством. Особенно, для начинающей Ишты. Следовательно, мне придется, как минимум, ночи проводить внутри городских стен. Вместе с рейзерами. В каком-нибудь трактире. Или на съемной квартире. На худой конец, в местном варианте общаги, которая, вполне возможно, предоставляется молодым рейзерам в качестве этакого аванса, пока они не разбогатеют достаточно, чтобы обзавестись собственным жильем. А я на данный момент была не только "начинающим и молодым", но еще и поиздержаться успела, поэтому на спокойный одноместный люкс в здешнем "хилтоне" могла точно не рассчитывать.

Куда ушли заработанные деньги, думаю, догадаться несложно: львиная доля моих сбережений уплыла в руки кузнецов и торговцев, у которых пришлось заменить испоганенную кахгаром броню. А поскольку шило на мыло менять было не с руки, то и броню я брала по максимуму — сложную, пластинчатую, хорошей длины и, разумеется, самую легкую, что только нашлась в наличии. Так как справедливо рассудила, что недостаток сил вполне могу восполнить скоростью, а слишком тяжелый доспех непременно лишит меня этого серьезного преимущества. Вот и пришлось нам с Тенями до хрипоты спорить, перебирая кольчуги, брони, юшманы и всякие колонтари. В итоге, сошлись на оптимальном варианте, устроившем обе стороны, после чего мой кошель мгновенно опустел почти на две трети.

Остальное ушло на новую одежду (из-за раненого Хаса все мои старые запасы ушли в утиль), сапоги (по которым дрянная скотина кахгар успела пройтись своими кривыми тяпками), а также на новый шлем, плащ, куртку. И, конечно же, новый подшлемник, за которым я намеревалась прятать свое приметное лицо.

Над этим вопросом, между прочим, пришлось серьезно подумать, потому что закрытая физиономия доставляла неожиданно много проблем. И шлем с нее не снять, и поесть нормально нельзя, и воды глотнуть — целая проблема... короче, надо было что-то делать. Не сбегать же мне из трактира в свою комнату всякий раз, когда наступит время обеда? И не кушать же в шлеме, протискивая туда ложку? А воду как пить? А людям, наконец, что говорить? Что я морду боюсь показать? Что больна на всю голову? Не-ет уж. Хватит с меня лишних сложностей. Надо сделать так, чтобы и лицо оставалось неузнанным, и чтобы никто не приставал с глупыми вопросами. Соответственно, вид мой должен быть суровым, но не шокирующим. То есть, таким, чтобы люди быстро привыкли.

Как ни странно, ответ подсказала собственная память, когда мы как-то разговорились с Тенями на тему солдат в моем родном мире. По этому поводу я вспомнила и армию, и полицию, и французский Легион. А потом отчего-то увлеклась рассказом о спецназе и вот тут-то, как говорится, меня неожиданно осенило. Потому что приемлемый выход, как оказалось, все время маячил под самым моим носом, а я столько времени мучилась, не зная, как совместить нужное с полезным.

В итоге мы с Лином заглянули в первую попавшуюся на пути деревеньку. Озадачили этим вопросом симпатичную дочку старосты. Честно заплатили ей за работу и все три дня, пока она корпела над спицами, исполняя мой необычный заказ, планомерно охотились в окрестных лесах, где вздумала обосноваться небольшая стая тикс.

Когда девчонка закончила, с изрядной долей сомнения протянув мне вязаную черную шапочку из очень тонкой шерсти местных овец, я просияла и едва не расцеловала юную мастерицу. Она, как угадала мои пожелания, совершенно правильно сделала в ней одно широкое отверстие сверху — для глаз, через которое мне ничто не мешало смотреть, и еще одно небольшое внизу — для рта. Благодаря чему я теперь и поесть могла нормально, не пугаясь соглядатаев, и эля глотнуть, если приспичит, и закурить... ну, в смысле курить мне не надо, это я так, для красного словца, конечно. Но главное — чудо-шапочка плотным чулком закрывала мои пушистые волосы, позволяя больше не опасаться, что они в самый неподходящий момент выбьются из-под шлема, начав сверкать своей неподобающей золотизной.

Едва примерив обнову и убедившись, что больше таких осечек, как с Хасом, не будет, я от радости так подпрыгнула, что Лин всерьез заподозрил меня в увлечении дурман-травой. Но я только отмахнулась (что он понимает в колбасных обрезках?) и, вернувшись в деревню, в тот же день заказала симпатичной рукодельнице еще четыре таких шапочки. Про запас. И на случай, если с первой что-нибудь случится. Ну, украдут там или порежут когтем. Зато теперь моя репутация будет надежна защищена. И теперь можно не опасаться любопытных взглядов. Осталось только придумать приличную легенду и — вперед, покорять просторы Фарлиона.

Крепость Нор (или, как ее еще называли, Первую крепость) мы с Лином выбрали из тех соображений, что она располагалась ближе всех к Перешейку — переходу в горах, который отделял собственно Валлион от Долины Воинов. По сути, Перешеек был единственным местом, через который караваны могли добраться до спрятанного в кольце Серых гор Фарлиона. Правда, были тут и всякие разные тропки в горах, и многочисленные проходы, но, во-первых, телеги бы там не прошли, а во-вторых, в Хароне и в самих Серых горах обитало слишком много Тварей, чтобы рисковать пробираться туда в одиночку. Поэтому никто и не рисковал. И поэтому же никто не мог миновать Околицы — небольшого укрепленного поста рейзеров на самом выходе из Перешейка. Назначение у него было только одно — методично отстреливать всех приближающихся к границе Тварей. Ну, и оборонять встающие там на ночь караваны, чтобы они могли спозаранку подняться и за один дневной переход спокойно добраться до Первой Крепости. В противном случае никакие затраты не оправдали бы содержание Фарлиона для королевской казны.

Разумеется, мы с Лином не последовали общему примеру и не стали проходить через Перешеек. Да и зачем, если мой усиленный демон с легкостью перелетел Серые горы, с комфортом доставив меня сразу к нужному месту? Другое дело, что к Нору мы не могли заявиться в таком неприличном виде — с крыльями, в почти глухом шлеме, подсвеченные со спины яркими солнечными лучами, аки ангелы Алларовы. Ну-ну. Полагаю, нас бы расстреляли из катапульт еще на подходе, с перепугу приняв за исчадий Айда. Вот и пришлось перебираться на эту сторону в темноте, втихаря, и приземляться еще ночью, шуганув у самой дороги какую-то ленивую Тварь. А потом терпеливо дожидаться утра, время от времени вяло отмахиваясь от всевозможных любителей поживиться человечинкой.

Однако, должна признаться, именно тогда я внезапно поняла, что Фарлион — это нечто особенное. И довольно быстро осознала, что с его Тварями возникнет гораздо больше сложностей, чем в любом ином месте. Потому что здесь они водились буквально на каждом шагу. Были не в пример наглее и изобретательнее (одну мерзавку мне пришлось проткнуть Эриолом дважды, прежде чем она прекратила изображать придорожный валун и благополучно сдохла). Наконец, я чуть ли не сразу столкнулась с нежитью, о которой даже Тени ничего не знали, а Лин, если когда и слышал, то уже крепко забыл. Более того, мне показалось, что эти сволочи как-то подозрительно живучи. И что они по непонятным причинам именно в Фарлионе начали видоизменяться, потому что пойманная мною этой ночью тикса-одиночка была на редкость крупной и, что важнее, далеко не такой трусливой, как все виденные раньше. Что же касается фанры, которая пришла навестить нас уже перед самым рассветом, то она была не зеленой, а серой, из-за чего я едва ее не проморгала. И она, к тому же, так ловко маскировалась под дорожную пыль, что если бы не идущий от Знака холод, фиг бы я ее вообще поймала в прыжке. Не говоря уж о том, что когти у этой Твари раза в два превышали привычные для обычной ящерицы размеры, а пасть была так широка, что я, если бы не отпрыгнула вовремя, вполне могла остаться без правой руки.

В общем, весело у меня прошла ночка. Так весело, что к утру я даже пожалела, что не переждала в Околице: спокойнее бы спалось. И чего меня сюда понесло? Но, так или иначе, ночь все равно закончилась, и мы, спустя всего два оборота после рассвета, уже, как вкопанные, стояли у ворот Нора.

Крепость, признаться, произвела на меня сильное впечатление. Собственно, это была даже не крепость, а целый город, стиснутый со всех сторон мощными, в четыре человеческих роста стенами. Причем, стены были каменными, толстыми — я только раз заглянула в проем ворот, за которыми начинался узкий, шагов в пять, коридор, и уважительно присвистнула. Думаю, метра четыре толщиной эти стены могли похвастать, а в некоторых местах (как раз в районе четырех, расположенных по сторонам света, высоких башен, служивших, одновременно, и смотровыми площадками), наверное, достигали метров пяти или даже шести. И это с учетом того, что возле самих стен имелись дополнительные пристройки, прочные каменные лестницы (почему-то — без перил), а также склады, сараи, какие-то хозяйственные постройки и куча иных непонятных сооружений, назначение которых нам еще только предстояло выяснить.

Еще подъезжая к Нору, я успела примерно прикинуть его размеры и приятно удивилась. Потому что город... давайте называть его для простоты все-таки городом... был поразительно велик. А построен (что, наверное, в здешних условиях вполне оправдано) по принципу гигантского колеса, у которого имелась одна большая площадь, расположенная точно по центру, а уже от нее радиально отходили несколько крупных улиц. Которые, в свою очередь, широко ветвились и лишь у крепостных стен заканчивались крохотными тупиками. Этакий кремль в квадрате. Самая что ни на есть классика. Я даже восхитилась, когда разглядывала ее свысока.

А вот на воротах нас встретили не слишком радостно, отчего все мое восхищение плавно улетучилось, уступив место вполне обоснованному недовольству. Но восемь жестких, полнящихся подозрением взглядов кому угодно способны испортить настроение или вернуть с небес на землю, заставив подобраться и насторожиться.

— День добрый, — вежливо кивнула я, быстро обежав глазами вышедшую к воротам стражу и почти сразу отыскав в ней немолодого ветерана, излучавшего легко угадываемую ауру власти. Стоящего рядом типа в белом хитоне и низко надвинутом капюшоне вроде как не заметила — жрец себя вперед не выпячивал, скромно стоял в сторонке и ничем не показывал, что ранняя побудка причинила ему хоть какие-то неудобства. Остальные шестеро встали правее и левее первого, слегка напряжены, руки далеко от поясов не отнимают. В бронях, как перед нападением Тварей. В шлемах. В наручах и при поножах. И даже щиты держат поблизости — в-о-он, из-за стены краешек одного торчит. Короче, как врага меня встречают.

Интересно, что им не понравилось?

— Кто таков? Откуда? — наконец, прозвучал вполне закономерный вопрос.

Я спокойно посмотрела на седоусого. Точно — главный. И первым рот открыл тоже он.

— Охотник. По делу.

— Что за дело?

— Важное. К эрдалу.

Тут чем меньше говоришь, тем лучше. Дотошно выяснять или пытать меня на дыбе они не имеют права: мои тайны — это моя прерогатива, открывать их первому встречному я не обязана. Хотя и не пустить в город меня, конечно, тоже могут. Но конфликты нам сейчас совсем ни к чему, поэтому лучше соблюдать вежливость, ища причину такой неласковой встречи, но при этом отвечая так, чтобы не показать себя податливой тряпкой.

В ответ седовласый заметно нахмурился и кивнул в мою сторону.

— Маг?

— Нет, — так же спокойно ответила я, перехватив быстрый взгляд из-под белого капюшона.

— Тогда почему один? И почему так рано?

Я пожала плечами.

— Это что, запрещено? Я просто компании не ищу, а рано потому, что конь быстрый. По-моему, это совершенно очевидно, уважаемый.

Стражник под шлемом недобро сузил глаза, но тут жрец решил вмешаться и, скинув капюшон, сделал шаг вперед. Я мгновенно подобралась и пробежалась по нему таким же оценивающим взором, какой получила минуту назад от него самого.

Жрец оказался немолод. Обрит налысо и гладко выбрит. Лицо у него было суровым, я бы даже сказала — аскетичным. Тело — сухощавым, крепким и мускулистым. На намека на жирок на пузе, ни второго подбородка, ни лишней складочки на шее. Глаза карие, как у Мейра, спокойные, ясные. Взгляд цепкий, внимательный. А движения экономны и отточены, как у опытного воина. Хотя ряса простая — длинная, до пят, и чисто белая. Подпоясана обычной веревкой, а не кожаным поясом, как это принято у Орденцев. Без доспехов. Значит, не Карающий. Просто жрец. Но мне все равно непонятно, какого фига он тут делает.

Или Лин что-то напутал? Может, они теперь каждого встречного проверяют на "черноту"?

— Какое ты имеешь отношение к Ордену? — неожиданно спросил жрец.

Я озадаченно кашлянула.

— Никакого, святой отец.

— У тебя необычная дейри, — задумчиво протянул он, пристально глядя куда-то поверх моей головы, и я насторожилась еще больше.

— Да, святой отец. Мне говорили.

— Как ты относишься к Матери-Церкви? — огорошил он меня новым вопросом.

— Ровно, — неопределенно ответила я, не желая заострять внимание на том, что терпеть не могу ни фанатиков, ни слепо верующих. И не больно уважаю жрецов, потому что в нашей истории слишком уж много крови лилось на языческих алтарях. И слишком много этой самой крови проливали священники в целях борьбы с ересью. Одна инквизиция чего стоит. Так что к местной церкви я относилась весьма настороженно. Особенно после того, как узнала, что Орден и наша средневековая инквизиция имеют между собой весьма много общего: военизированная структура, огромные полномочия, прямое подчинение не королю, а Престолу... тут было отчего насторожиться.

Но к чему все эти вопросы?

— У тебя очень необычная дейри, — снова повторил святой отец, словно о чем-то раздумывая, а потом вдруг подошел вплотную и наставил на меня открытую ладонь.

"Тихо, — шепнула я, почувствовав, как дернулся под седлом демон. — Не смотри ему в глаза. Это просто поисковое заклятие, как у того мага. Ничего больше. Тебя оно не коснется".

Лин послушно опустил голову и выжидательно замер.

Я замерла тоже, напряженно гадая про себя, достаточно ли надежна моя новая защита и не выдаст ли внезапно активизировавшийся Знак. Однако священник угрожал нам недолго — буквально пару минут, во время которых с меня семь потов сошло, а у Лина явно затекла шея. После чего святой отец удивленно покачал головой, опустил руку и спокойно повернулся спиной.

— В нем нет никакой Тьмы. И нет Зла...

Седовласый облегченно вздохнул.

— А дейри у него, как у прошедшего первую ступень посвящения ученика, — медленно закончил жрец, и вот тут уж челюсти отвисли не только у стражников, но и у меня. К счастью, под шлемом никто не увидел.

— Я буду рад видеть тебя в Храме, охотник, — бросил на прощание жрец и, миновав остолбеневших караульных, неторопливо удалился.

Какое-то время на воротах царила растерянная тишина, наполненная только шелестом песка на дороге и завыванием ветра в каменном тоннеле за воротами, но потом я опомнилась, тронула поводья и вопросительно взглянула на седого.

— Теперь я могу войти?

— Э... да... конечно, — запоздало спохватился страж, сделав своим выразительный знак отойти в сторону. — Отец Кирам не возражает, так что проезжай.

— Благодарю.

— Что везешь-то? — вдруг подал голос кто-то из отступивших стражей. Судя по донесшемуся из-под шлема голосу, молодой и не в меру ретивый.

Я проследила за его взглядом, устремленным на подвешенный к седлу пухлый, окровавленный с одного бока мешок, и пожала плечами. Что я, от денег буду отказываться? Раз уж Твари сами на рожон поперли, то почему не извлечь из этого выгоду? Думаю, несколько коготков и вырванных клыков лишними не будут. Да и Ас говорил, что за любую Тварь Гильдия неплохо платит.

— Добычу. Что же еще?

— Вот как? — насмешливо хмыкнул все тот же смельчак. — И много успел добыть?

— Нет. Мелочи. Пару тикс, фанру и стокку.

— Так мало? — разочарованно протянул страж.

— А куда тебе больше? — удивилась я. — Оголодал, что ли? Дома не покормили? Ну, извини, это все, что осталось. Кахгара я поутру поджарил и съел. Кто ж знал, что он кому-то понадобится?

— ?!

Вдоволь насладившись ошарашенным видом весельчака, которого от моей невинной шутки аж перекосило, я усмехнулась (тоже мне, юморист), тронула пятками шейри и с вопиющим спокойствием проехала мимо. Уже по ту сторону стен успев услышать недовольное:

— Болван... нашел, чем шутить. Посмотрел бы я на него, если б и в самом деле на кахгара нарвался!

"Сам дурак", — дружно фыркнули мы с Лином, а затем неспешно удалились, не имея никакого желания просвещать посторонних касательно моей недавней победы.

А вообще, Нор мне понравился — широкими, ровными и поразительно чистыми улицами, на которых не было даже следов обычного для средневековья мусора. Двухэтажными каменными домами, аккуратно выстроившимися по обе стороны от нас ровными рядами. Булыжной мостовой, тянущейся от самых ворот до центральной площади. Звонким цокотом копыт, от которого у шейри тут же скривилась морда, а у меня неожиданно проснулась необъяснимая ностальгия. Но, что самое удивительное, мне странным образом приглянулись местные жители — сурового вида, сдержанные в эмоциях, но вооруженные до зубов мужчины, в которых издалека можно угадать отменных воинов, и неброско одетые, но умеющие, в отличие от деревенских матрон, очень искренне улыбаться женщины, которых тут тоже оказалось на удивление много. Причем, никакой серости и подавленной черноты в их одеждах и в помине не отмечалось: местные красотки игриво стреляли глазками по сторонам, не стеснялись носить белые накидки, украшали себя свежесорванными цветами и вообще, надо сказать, радовали глаз. Правда, волосы и тут были поголовно закрыты платками или снабженными специальными наметами шляпками, но все равно — у меня осталось крайне приятное впечатление от Нора. Такое, что я даже начала подумывать, что правильно решила начать именно с него.

В Фарлионе, в отличие от разбросанных по Вольнице деревень, никто не таращил на меня глаза. Никто, как мы привыкли, не тыкал пальцами, дергая соседа за рукав и громким шепотом прося обернуться. Никто не разевал рот при виде моего закрытого лица и не ахал в голос, рассмотрев под седлом гарцующего красавца-вороного. Нет, здесь все было проще и во сто крат достойнее: прохожие, стараясь ничем не выдать своего интереса, окидывали нас с Лином быстрыми цепкими взглядами, с понимающими усмешками косились на мой промокший мешок. Уважительно кивали, любуясь невозмутимым демоном. И даже не подозревали, что в этом время Лин ехидно комментировал происходящее.

"Дурак... хам, не таращи глаза... топай себе мимо и закрой варежку... конь я, конь... а ты — болван, если думаешь, что можешь незаметно меня украсть и Гайдэ не накостыляет тебе потом по шее... впрочем, я и сам могу... если разрешат, конечно... а у тебя, прыщавый нос, вообще нет никаких шансов!"...

Выспросив у пробегающего мимо мальчишки нужный адрес, мы неспешно, с любопытством присматриваясь к первому настоящему городу, встретившемуся на нашем пути, неторопливо добрались до Главной площади. Там быстро огляделись, проигнорировали удивленные взгляды прохожих, мысленно подивились все той же поразительной чистоте и полнейшему отсутствию нищих. Наконец, углядели на одном из домов нужную вывеску и неторопливо приблизились.

"Гильдия, — уверенно сказал шейри, внимательно посмотрев на выписанный на деревянной табличке простой красный круг, изображенный на белом фоне, как на национальном флаге Японии. Табличка была прикреплена к кованой конструкции на высоте человеческого роста. Как раз так, чтобы увидели издалека. И висела она на углу совершенно обычного, двухэтажного дома, отделенного от соседних просторным двором и широкими, слегка приоткрытыми воротами. — Тебе нужно внутрь, к эрдалу. В Гильдию принимает только он".

Я спрыгнула на землю, машинально оглянувшись в поисках коновязи, однако нигде этого важного предмета интерьера не заметила и решила, что, вероятно, он находится внутри. Затем мельком глянула на висящий возле таблички зеленый флаг с изображенной по центру, вписанной в ярко желтый круг вздыбленной черной кошкой. Смутно подивилась чужой фантазии (странно, да? сходство с Ведьминым котом было несомненным, однако никого, по-видимому, это не смутило, когда выбирали герб... а это, наверное, все-таки герб... Фарлиона). После чего пожала плечами (не мне их судить; пусть кого хотят, того и рисуют), без колебаний толкнула одну из створок и зашла во двор, сопровождаемая молчаливым шейри.

Двор, как оказалось, был совершенно пуст: ни коновязи, ни сарая, ни конюшни, ни даже собачьей конуры. Только высоченный деревянный забор, старательно выкрашенный в белый цвет, плотно утрамбованная площадка перед крыльцом, покрашенным такой же простой белой краской, и закрытая дверь на дальней стене, к которой, недолго подумав, я и направилась.

"Подожди, я недолго, — попросила шейри, отпуская повод и оставляя его одного. — Только не буянь, никого не кусай и постарайся сойти за приличного коня, пока меня не будет".

Лин усмехнулся, сверкнув внушительным набором белоснежных зубов. Но заметил, что я нахмурилась, тут же перестал вредничать и с самым невинным видом отошел в сторонку, мирно помахивая хвостом и время от времени встряхивая пышной, свисающей чуть ли не до земли гривой.

Мысленно погрозив ему пальцем, я толкнула дверь и зашла в дом.

Главный офис Гильдии, честно говоря, особого впечатления на меня не произвел. Тесно, тихо и темно — вот, о чем я подумала в первую очередь, оказавшись в узком неосвещенном коридоре. Ни окон, ни дверей, ни светильников. Лишь вдалеке горит что-то тусклое и невнятное, да смутно угадываются очертания лестницы. Ну что ж... тут хотя бы чисто и тленом не пахнет. Хотя, конечно, я надеялась встретить хотя бы одного живого субъекта. К примеру, какого-нибудь типа, который подскажет, как найти Старшего эрдала. Иначе у кого мне тогда наниматься? Может, все на фронт ушли? Или вымерли, осчастливленные моим неожиданным приездом?

Пожав плечами, я двинулась дальше.

В конце коридора, как я и думала, оказалась небольшая комната. Ни стола, ни стула, ни старенького табурета. Только какое-то подобие стойки в дальнем углу и на ней неопрятный ворох бумаг... да, кажется, я все-таки вижу первую в этом мире, серую, толстую, но все-таки бумагу. Прогресс, однако. Цивилизация, на которую я уже и надеяться перестала. Но тут, по крайней мере, было светло — единственное узкое окошко пропускало слабый солнечный свет — и уже пахло жилым помещением. Хотя людей, как ни странно, по-прежнему нигде не наблюдалось.

— Тук-тук, — довольно мрачно сказала я в пустоту, не особенно удивившись гулкому эху. — Кто-нибудь дома есть?

За моей спиной послышался шорох.

Я быстро обернулась и чуть не вздрогнула, наткнувшись на два светящихся в темноте глаза. Но потом из угла вышел крупный лохматый пес, и у меня отлегло от сердца.

— Привет, барбос. А где все? У вас тут что, выходной?

Собака оказалась очень большой — почти до пояса мне доставала в холке. Красивого серого окраса, заросшая до бровей, но ухоженная: длинная, слегка волнистая шерсть была старательно расчесана, а когти на лапах, кажется, даже подстрижены, потому что по деревянному полу они совсем не цокали. Широкая грудная клетка тоже производила сильное впечатление, а уж огромная морда — и подавно. Настоящая собака Баскервилей: увидишь такую посреди темной улицы, и стойкое заикание гарантировано. Но при всем при том мне она не показалась страшной. Может, из-за длинных, как у бассета, ушей, забавно свисающих по обе стороны шеи. Может, из-за удивительно разумного взгляда. Как бы там ни было, пес не пугал. Напротив, в нем было ощущение скрытой силы, какого-то поразительного достоинства и спокойной уверенности, от которой мне сразу стало как-то легко.

Улыбнувшись, я бесстрашно протянула руку и, подойдя, положила ее на загривок пса. Тот чуть вздрогнул, но не отшатнулся. А через мгновение прижался уже сам, прикрыв глаза от удовольствия и тяжело дыша в мое бедро.

— Хороший, — сказала я, почесывая собаку за ухом. — Хороший песик. Где твой хозяин? Мне бы поговорить с кем-нибудь надо.

Пес поднял умную морду и совсем по-человечески заглянул в мои глаза.

"Знак, Гайдэ, — вдруг шепнули изнутри. — Будь осторожнее со Знаком".

— Ой, — внезапно смутилась я, поняв, что гладила его по привычке. Как Лина: левой рукой. — Извини. Все время забываю.

Пес вместо ответа шумно выдохнул, а потом лизнул мою ладонь и, развернувшись, спокойно потрусил в сторону лестницы. Громадный, матерый, лохматый... настоящий красавец. У первой ступеньки он вежливо остановился, обернулся, как-то очень внимательно посмотрел и неуверенно поднял правую переднюю лапу. Причем, так, что тут и дурак бы догадался, зачем.

— Уже иду, — сообразила я, тут же поспешив следом.

Он довольно рыкнул и в три мощных прыжка взлетел на второй этаж, ничуть не сомневаясь, что у меня хватит ума последовать за ним. Выбравшись наверх, снова остановился, свесил голову в проем и все время, пока я поднималась по скрипучей лесенке, внимательно следил, будто смутно подозревал, что без перил я оттуда навернусь.

Однако обошлось без эксцессов.

На втором этаже тоже оказалась комната. Такая же маленькая, как внизу, но тут хотя бы имелись стулья, выстроенные рядком вдоль одной из стен. А еще был, наконец, нормальный стол (правда, пустой), и на столе — стеклянный графин с водой, при виде которого я аж умилилась. Ну, прямо зал для собрания ярых коммунистов! Только красной скатерки и агитационных плакатов на стенах не хватает, типа: "А ты уже вступил в Гильдию?"

Я против воли усмехнулась, но затолкала неуместное веселье поглубже, потому что пес в третий раз обернулся, а потом подошел к единственной имеющейся тут двери и выжидательно ткнулся в нее носом.

— Спасибо, барбос, — я потрепала мохнатую холку, вызвав у пса еще один довольный рык. А потом услышала доносящиеся изнутри голоса и облегченно вздохнула. — Отлично. Хоть одна живая душа. Надеюсь, мы явились по адресу.

После чего отпустила вильнувшую хвостом собаку, тихонько позвала Теней и, глубоко вздохнув, решительно толкнула тяжелую створку.

- Глава 2 -

— Да пошел ты на х...! — окатило меня с ног до головы бешеным ревом, едва приоткрылась дверь. — Я кому велел следить в оба?! Рил, твою мать! И что теперь?! Где искать этих шеттовых детей?! Что я в Лаверу отпишу, а?! Ты хоть об этом подумал?!

— Да я сам не знал! — так же зло ответил крикуну кто-то сравнительно молодой, но тоже откровенно раздраженный. — Коресу велел за ними присматривать! Специально команду подобрал, чтоб только на восток и ходили! А эти м...ки, едва с десяток каракатиц прикончили, уже возомнили себя великими рейзерами! Думаешь, они мне докладывались, что попрутся на Южную?! Если б на воротах парни не сказали, так бы и не знали, где искать!

В комнате кто-то звучно сплюнул.

— Да где их теперь искать?! У выверны в ж...! Ясно же было сказано, что на Южную не соваться! Так нет же — гордость у них взыграла! Повыделываться, Айдова бездна, перед девками захотелось!

— Прости, Фаэс, моя вина: не уследил за идиотами, — в голосе молодого прозвучала искренняя досада.

— Да что уж там, — тяжело вздохнул первый, внезапно остывая и сбавляя обороты. — Все равно не тебе за них отчитываться. Э-эх! Была б моя воля...

Решительно толкнув дверь, я вошла в просторную комнату, обставленную с аскетической простотой, и изучающе посмотрела на двух рейзеров, стоящих возле окна и уже вполголоса обсуждающих неизвестные мне проблемы. Один — тот, что справа, был довольно высок, совершенно сед и изрядно немолод; второй, напротив, казался немногим старше меня — гибкий, подвижный и шустрый. Тот, кто постарше, привлекал внимание сразу — могучей статью, широким разворот плеч и исходящей от него аурой власти, которую было невозможно не заметить. И которая тем более выделялась, что одет он был очень просто — в самые обычные кожаные штаны и короткую, грубоватой выделки рубаху, отмеченную, правда, неплохой работы поясом с висящими на нем потертыми ножнами. Правда, выглядел седой здоровяк устало — с резко проступившими морщинами в уголках рта, с темными кругами под глазами, как после бессонной ночи. Жесткое, словно из дерева вырубленное, лицо все еще несло на себе отпечаток недавней вспышки, но с первого взгляда становилось понятно, что лишний раз эмоции на нем проявляться не привыкли. Так что слышанная мною гневная отповедь, вероятно, была для седого совсем нечастым явлением.

Второй, наоборот, выглядел так, будто всего минуту назад вернулся из Харона — при полном доспехе, вооружен до зубов, со шпорами на высоких, стачанных из необыкновенно толстой кожи сапогах. Тяжелый шлем лежал тут же, на массивном столе, злобно щерясь опущенным забралом. Длинные ножны с мечом притулись на подлокотнике старенького кресла — одного из двух, что слегка разнообразили унылый интерьер комнаты. Темные волосы незнакомца лежали на голове в полном беспорядке, упрямо выдвинутый вперед подбородок заметно кривился, но лицо действительно было молодым. И даже приятным, если стереть с него дорожную пыль и избавить от засохшей кровяной корочки, застывшей возле правого глаза. Пожалуй, лет тридцать ему, не больше. Хотя мрачный прищур и сурово поджатые губы сильно добавляли возраста. Да и неровный шрам, тянущийся от правого уха к подбородку, тоже здорово портил впечатление. А поскольку рейзер был гладко выбрит, то рваный след от чьего-то когтя тем более бросался в глаза, автоматически отвлекая от всего остального.

На звук открывающей двери рейзеры дружно обернулись и с удивлением воззрились на мою наглую персону. А я, в свою очередь, получила пару лишних секунд, чтобы рассмотреть следы черной крови на нагруднике молодого воина и машинально сравнить его поцарапанный, будто в сече побывший, доспех с простой одеждой его очень непростого соседа.

— Ты кто такой? — первым среагировал старший. — Как сюда попал? Кто пропустил?

— Внизу никого не было, — отозвалась я, придавая голосу привычную хрипотцу Аса. — Спросить не у кого. Пришлось подниматься самостоятельно. Я ищу Фаэса — Старшего эрдала Гильдии рейзеров Фарлиона. Не подскажете, где его найти?

Седовласый поморщился.

— Чего тебе надо?

— Вы — эрдал Фаэс? — так же спокойно уточнила я.

— Ну, я.

— Я хочу вступить в Гильдию.

На меня уставились два откровенно скептических взгляда.

— Ты? — я всей кожей ощутила, как по моей одежде и надетой под низ кольчуге прошлись рентгеном с ног до головы, отметив и новую куртку, и удобные сапоги, и аккуратно сшитый пояс, и отсутствие шпор. — А ты кто такой?

— Охотник. Вольный.

— М-да? — скепсиса во взглядах рейзеров стало в два раза больше. — А чего ж тебя сюда-то принесло, охотник?

— Хочу вступить в Гильдию, — ровно повторила я. — Это можно устроить?

— Я спросил: почему ты хочешь стать рейзером? — подозрительно прищурился от окна эрдал, а стоящий рядом с ним воин искривил губы в презрительной усмешке.

Я пожала плечами.

— Не люблю Тварей.

— А почему пришел именно в Фарлион?

— По пути было.

— Что? — не понял эрдал.

Я промолчала, прислушиваясь к тихому шепоту Теней, и господину Фаэсу это почему-то не понравилось. Он как-то странно скривился, поморщился, а потом смерил меня еще одним скептическим взглядом и бросил:

— Сними шлем.

Я мгновение поколебалась, а потом медленно стащила тяжелую амуницию, оставшись лишь в черной шапочке-маске, тесно облепившей лицо и затылок. Сперва я думала, что надо бы светлую, чтобы не слишком сильно выделялась из-под блестящего шлема, да и штампов, если честно, не люблю. Но потом рассудила, что черный цвет и практичнее, и будет сглаживать проступающие из-под вязаного "чулка" черты лица, так что оставила как есть.

— А это зачем? — насмешливо покосился на мою задрапированную физиономию молодой рейзер. — От кого-то прячешься? Или наследил в Валлионе?

— Нет.

— Тогда чего морду прячешь?

— Морда у Тварей, — бесстрастно отозвалась я. — У меня — лицо. И это мое дело — прятать его или нет.

— От оно как... — протянул Фаэс, и в его глазах появилось какое-то брезгливое выражение. — Выходит, ты у нас с секретом?

Кажется, он посчитал меня очередным богатым придурком, серьезно нагрешившим в столице и решившим скрыть под маской свое приметную, породистую физиономию. А чтобы семью и древний род не позорить, сбежал подальше и посчитал, что сможет переждать бурю под личиной простого рейзера.

А мне все равно. Пусть считает, что хочет. В конце концов, подобные истории тут наверняка не редкость, так что не думаю, что это сильно испортит мне имидж. Может, даже на руку сыграет: объяснит некоторые странности и, заодно, даст вескую причину и дальше сохранять инкогнито.

Отлично.

Я мельком покосилась по сторонам, мигом приметив возле двери (как раз напротив стола эрдала) две неплохие карты. Одна изображала Валлион со всеми его крупными городами, Трактами, дорогами и деревушками; там же была в подробностях нарисована Королевская Вольница, про которую я раньше не думала, что она на самом деле НАСТОЛЬКО большая. Мельком обозначены границы лесов эаров. Очень мимолетно отмечены владения хвардов... э-эх, Мейр, где же ты, мой пропавший оборотень?.. но вот вторая карта заинтересовала меня гораздо больше. И заинтересовала, в первую очередь, тем, что наглядно показывала всю Долину с высоты птичьего полета.

Конечно, я уже видела это великолепное зрелище — так, сказать, в оригинале, потому что перед приземлением попросила Лина немного покружить по окрестностям, чтобы иметь хоть какое-то представление о Фарлионе. Однако на карте все было нагляднее и лаконичнее. Соответственно, короче, проще и куда как более доходчиво. Особенно для такого великого географа, как я.

Если вкратце, то Долина Воинов представляла собой неправильный круг, заключенный в тесную оболочку из трудноодолимых гор, которые (непонятно почему) назывались Серыми. Почти по всей ее окружности, тесно прижимаясь к подножию этих гор, на центр Фарлиона с различной степенью успешности надвигались знаменитые леса Харона. Разбавляли сплошное зеленое месиво растительности лишь отдельные холмы и шесть крупных рек, берущих свое начало где-то высоко в горах, разрубающих долину на шесть, примерно равных частей и заканчивающихся в ее центральной части целым десятком прозрачных озер, среди которых, как прекрасная лилия на заброшенном болоте, расцвела столица Фарлиона — Лавера. А возле нее теснились несколько менее крупных городов и великое множество деревень, снабжающих пропитанием все население Фарлиона.

Благодаря этим рекам, сплошь и рядом носящих женские имена (слева направо — Лая, Лия, Лея, Лоя, Лейра и Лайда), вся Долина напоминала огромное колесо, разделенное спицами-реками на шесть неровных треугольников, обращенных основанием к Харону, а остриями упирающихся в Лаверу. Причем, на узком конце каждого такого "треугольника", чем-то напоминающего кусок нарезанного в спешке праздничного торта, имелась своя крепость-защитница. Первая, Вторая, Третья... до Шестой. Причем, когда-то у них у всех были свои названия, как у Нора, но потом они забылись, стерлись из памяти, и теперь города-крепости назывались просто по порядковому номеру, который был тем больше, чем дальше от Перешейка они находились. Так, что Нор уже давно именовался Первой крепостью, на северо-западе от него стояла Вторая, затем, по кругу, Третья и так далее. До самой последней, которая подбиралась к Перешейку с противоположной от Нора стороны, но, в силу особенностей ландшафта, так и не стала более посещаемой, чем остальные. Несмотря даже на то, что на севере и востоке Фарлиона было относительно безопасно, тогда как на западе и юге Тварей (так уж исторически сложилось) водилось не в пример больше. Да и размерами они отличались в худшую сторону. В том смысле, что были заметно крупнее, агрессивнее и порой настолько наглыми, что могли и среди бела дня, хоронясь под густой тенью Харона, накинуться на неосторожного рейзера.

Сейчас же я просто убедилась, что ночью все разглядела верно, и мысленно прикинула масштаб своих будущих действий: как ни крути, в Фарлионе мне придется застрять надолго. Другого удобного полигона для наших экспериментов просто не найти. А уж такого количества нежити, как здесь, я и за сто лет не отыщу, даже если буду день и ночь проводить в бесконечных поисках.

Ас, услышав мои мысли, виновато вздохнул. Но я только отмахнулась: какая разница, где дышать свежим воздухом? И какая разница, сколько Тварей убить: сто или двести? Зато еды у братиков будет навалом. Да и у меня практика получится отменная. Не чета той охоте, которая была у нас в Валлионе. Только броди да отрабатывай себе удары, как стрельбу в тире. В любом случае, эти навыки мне еще пригодятся. Вдруг я когда-нибудь и до Невирона доберусь?

Задумавшись, я не заметила, как рейзеры выразительно переглянулись и как недовольно сморщилось лицо эрдала Фаэса. Но когда он снова заговорил, мне против воли пришлось отвлечься, прекратить разглядывать в правом верхнем углу карты необычный "кошачий" (не ошиблась я с флагом!) герб Фарлиона и со всем вниманием уставиться на откровенно мрачную физиономию главного человека в этом Доме.

— Гильдия не принимает первых встречных, — чрезвычайно хмурым голосом сообщил эрдал, явно не горя желанием со мной общаться. — И не стремится стать больше за счет молодых дураков, считающих, что если они умеют держаться за меч, то способны хорошо управляться с Тварями. Это тебе не ристалище. И не дуэль с тремя обязательными секундантами. Без наглядных доказательств того, что ты не помрешь в Хароне в первый же день, никто тебя не примет. Гильдия рейзеров — это не армия. И право на вступление в нее еще надо заслужить.

Я недобро прищурилась: ах, вот оно что. Так они считают, что я тут с жиру бешусь? За значком на грудь в гости заехала? От нечего делать и для того, чтобы потом всю оставшуюся жизнь хвастаться: смотрите, мол, папка с мамкой, а меня в Гильдию приняли... интересно, у них тут часто такие идиоты попадаются? Хотя, судя по обрывку услышанного мною разговора, если и нечасто, то подобные оказии все же случаются. А меня, видимо, записали в категорию именно таких "неудобных" просителей, когда и отказать вроде нет явных причин, но и принимать — на хрен, как говорится, надо. У рейзеров свой кодекс чести, свои законы, и верность долгу для них — не пустой звук. А поскольку их по праву считали лучшими бойцами Валлиона, то...

Ладно. Айд с ними. Мне надо только получить официальное согласие появляться время от времени в крепости, чтобы отдохнуть и выправить доспехи. А остальное я и без значка сделаю.

Перехватив насмешливый взгляд Фаэса, я холодно улыбнулась.

— Мой возраст и умственные способности предлагаю оставить в покое. А что касается Тварей, то у меня к вам только один вопрос: какой для новичков предусматривается испытательный срок?

— Срок не определяется временем, — ядовито сообщил незнакомый рейзер от окна. — Это зависит от того, сколько Тварей ты принесешь из Харона в первые свои рейды. Если уцелеешь и покажешь, что справляешься, может, и станешь рейзером. Если же наши зверушки тебя чересчур впечатлят или подцепят на когти...

— То сдохну очень неприятным образом, и никто обо мне не заплачет, — сухо кивнула я. — Благодарю. Это понятно. Вопрос второй: когда можно начинать?

Седой эрдал, заметив, как мы обменялись колючими взглядами, выразительно скривился. Но потом незаметно мотнул головой, сделав знак рейзеру не задираться, и, усевшись за массивный стол, все-таки неохотно сказал:

— Завтра приходи. Утром, пока еще команды на месте. Там и о доказательствах твоих поговорим.

Я снова кивнула и, посчитав неприятный разговор оконченным, быстро вышла.

Все тот же спокойный пес вежливо проводил меня к выходу, ступая бок о бок и очень стараясь подсунуть лобастую голову под мою левую ладонь. Увлекшись, он едва на улицу не шагнул, но на пороге я твердо отстранилась и, погладив его напоследок, закрыла дверь перед самым его носом.

Не хватило еще собаку чужую во двор выпустить. Мало ли, что случится? А вдруг задерет кого у ворот? Вдруг он тут вместо сторожа сидит, а я его за собой сманю?

Пес огорченно опустил уши, но не стал возражать, когда я, потрепав его по холке, ушла. Только тихонько заскулил вслед и царапнул мощной лапищей пол, оставив на досках четыре внушительных царапины. Но я этого уже не видела. И не слышала, к тому же, потому что, оказавшись на улице, внезапно обнаружила, что двор уже далеко не пустует, и очень быстро поняла, что зря оставила шейри одного.

Понятия не имею, что уж эти двое рейзеров не поделили с Лином или кто, чем и каким образом ему насолил, однако сейчас мой легко вспыхивающий и, временами, мстительный демон черной бестией носился по кругу, с утробным рычанием пытаясь догнать страшно ругающихся воинов. Причем, судя по красноречивой отметине на груди одного из них, хотя бы раз моему шейри это удалось. Более того, обезоружить их он догадался сразу — осиротевшие мечи в изрядно пожеванных ножнах валялись в сторонке. А теперь Лин совершенно безнаказанно измывался над одетыми в тяжелые доспехи ратниками и злорадно скалил зубы, когда кто-то из них безуспешно пытался добраться до ворот.

Я буквально остолбенела, когда поняла, что вредный демон не просто пнул суровых воинов копытом под зад, но еще и цапнул зубами их ножны, пока рейзеры тихо охреневали и пытались сообразить, что за фигня тут творится. После этого мечи были нагло изъяты, заброшены в дальний угол, а теперь активно защищались новым владельцем. Иными словами, Лин не только, мягко говоря, ограбил легендарных защитников Фарлиона, но и гонял их, как паршивых котов по помойке, грозно всхрапывая каждый раз, когда видел, что его законная добыча пытается сбежать.

— Шеттово отродье... — прошипел один из рейзеров, в очередной раз не сумев прорваться к оружию. — Кто тебя, скотину такую, только привел?

"Скотину?! — возмущенно вскинулся шейри. Но тут увидел меня и резко остановился. — Гайдэ, эти придурки пытались меня отсюда выгнать! Представляешь?! Как увидели, так и погнали, как какого-то крыса! А один чуть за повод не дернул!"

Ах, вот оно что. Теперь мне все ясно. Бедные парни.

— Все. Хватит развлекаться, — коротко обронила я, быстро пересекая двор и подходя к раздраженному демону. — Плюнь на них и забудь. У нас еще много дел.

У рейзеров неприлично отвисли челюсти, когда демон послушно сплюнул им под ноги и равнодушно отвернулся. Ну, это я решила, что они отвисли, поскольку воины, как и тот, наверху, были не только в боевом облачении, но и при полном параде, будто вот прямо сейчас собрались на войну. Короче, под шлемами не видно, что там у них изменилось на лицах, но, судя по странным звукам, удивились ребята сильно.

Я запрыгнула в седло и, не обращая на них внимания, направила Лина к выходу.

"Куда дальше?" — деловито осведомился шейри, оказавшись на площади.

"Комнату надо снять. Желательно, не очень дорого".

"Я трактир по пути видел".

"Где именно? Далеко от ворот?"

"Не очень. Тут минок пятнадцать ходу".

Я быстро прикинула, но решила, что такой вариант нам вполне подойдет — жить слишком близко к шумному базару или активно посещаемому Дому Гильдии не очень хотелось. По опыту знаю, что чем дальше от центра, тем спокойнее. Но и до трущоб я, конечно, не опущусь. Нам бы с Лином что-то среднее, недорогое, но чтобы и вещи оставить без опаски, и кормежка чтоб была нормальная. Хотя я, конечно, не привереда. Просто тараканов из тарелки очень не хочется выковыривать.

Искомый трактир нашелся действительно быстро — на одной из сквозных, очень узких улочек под слегка покосившейся, но недавно покрашенной вывеской. "Олений бок" назывался. А что? Скромно и со вкусом. И не на виду, что особенно важно, так что вряд ли здесь запросят за постой больше одного медного лира в сутки. А так как я тут надолго, то может, и вовсе скидку сделают.

Оставив Лина подпирать собой ворота, я отправилась на разведку.

Как оказалось, трактир был весьма небольшим, но чистым и по санитарно-гигиеническим нормам вполне меня устроил. Обеденный зал уютный и тщательно вымытый. Посетителей почти нет. Стойка бармена пустует. Сам "бармен" — низенький и крепко сбитый, слегка лысеющий мужичок без всякой угодливости в глазах — тоже пришелся по душе. От стойки сразу не кинулся. Кланяться до земли, выказывая фальшивое радушие, не стал. Посмотрел на меня внимательно, но спокойно. Насчет комнат тоже сказал, что свободные ПОКА имеются, хотя даже с порога видно, что трактир переживает не самые лучшие времена. Цены назвал приемлемые — два серебряных лира за дюжину дней вместе с питанием. Для коня — отдельное стойло и прыткий мальчишка в услужение. Для меня — съемная "квартира" три на пять метров с индивидуальным окном и целой "ванной" комнатой за низенькой дверцей по соседству. Конечно, не люкс, но совмещенной "ванной" он меня купил — что правда, то правда. По крайней мере, смогу хоть нормально вымыться, не опасаясь внезапного стука в дверь и громогласного требования освободить помещение. И пусть вместо просторной купальни там стояла всего лишь сорокаведерная бочка, которую еще предстояло наполнить горячей водой, но мне и такой комфорт показался несусветной роскошью. После леса и холодных ручьев — прямо дворец. Удобства на улице, конечно, немного смущали, но ничего лучше я за такие деньги в ближайшее время просто не найду. А время как раз поджимает. Так что имело смысл не кобениться и соглашаться на щедрое предложение хозяина.

Господин Берон, услышав мое решение, с достоинством поклонился и тут же велел слуге приготовить комнату к заселению.

Одна проблема: в конюшню Лин идти не захотел — соседство со смирной хозяйской лошадкой показалось ему сомнительным. А лошадке, напуганной возмущенным всхрапыванием громадного демона, и подавно. Но другого варианта для него, как ни печально, не предусматривалось: позволять ему перекидываться и ночевать, как привык, у меня под боком было слишком рискованно. А меня бы точно никто не понял, если бы я вдруг решила покинуть уютную комнату на втором этаже и снимать в конюшне соседнее стойло; только ради того, чтобы Лину, видите ли, по ночам не было скучно. Однако, поскольку шейри неожиданно уперся, наотрез оказавшись квартировать на положенном месте, внезапно возникшую проблему пришлось решать быстро и по-другому. Но в результате жаркого пятиминутного спора мы с шейри все-таки пришли к некоторому консенсусу. И совместными усилиями постановили, что коня он все-таки изображать будет, но ночевать станет не на конюшне, а в соседнем сарае. Один. И иногда, если совсем прижмет, будет тайком пробираться в мою комнату — так, чтобы никто не видел, и с тем условием, что еще до рассвета вернется обратно. Благо окно снятой комнаты выходило как раз во внутренний двор и было расположено по соседству с облюбованным им сараем, который хозяин, удивленно приподняв брови, крепко подумал, но, махнув рукой, все же нам отдал. За дополнительный медный лат в день и под клятвенное заверение, что ничего там не сломаем. А причиной назвали то, что мой "верный боевой конь", приученный лишь к одним рукам, просто никого к себе не подпустит, кроме обожаемого хозяина. Причем, это объяснение было почти правдой, а потому особых возражений не вызвало.

Под эту лавочку я также попросила, чтобы Лином, кроме меня, никто больше не пытался заниматься, а на ночь, дабы избежать неприятностей, я самолично предложила запирать сарай на замок. Не для того, чтобы не украли, как сперва решил господин Берон, а чтобы бедные конокрады не обнаруживались поутру под моими окнами в крайне непрезентабельном виде.

В общем, с грехом пополам устроились, потратив на это еще часа два. С хозяином тоже общий язык нашли. И он даже не слишком любопытствовал, когда наблюдал, как я быстро ем в своей зловещей маске, даже не делая попыток ее снять. Но ела, скажу честно, с огромным удовольствием: готовили тут на редкость вкусно, а я нормальной человеческой еды уже с полгода не видела. Вот и умяла сразу две порции невероятно ароматного супа. А после жаркого пришла в полный восторг и, не сдержав эмоций, расхвалила неизвестную стряпуху от души, неожиданно смутив выскочившую из кухни средних лет дородную даму до алого румянца на пухлых щеках.

Женщина, как я и предполагала, оказалась супругой господина Берона и на благодарный поклон (которому я училась у Теней почти дюжину дней) вообще расцвела, как заботливо политый цветок. После чего меня тут же записали в разряд крайне приличных, вежливых и небуйных постояльцев и даже пожелали хорошего пути, когда я после полудня сказала, что должна уехать. Что же касается тайн, то у каждого человека они свои, и хозяева явно рассудили, что лучшей политикой в данном случае будет не совать свой нос куда не следует.

Что меня только порадовало.

Уходила я уже далеко за полдень, предварительно заперев дверь комнаты и предупредив, что должна вернуться поздно. За вещи свои не боялась: предусмотрительный хозяин на каждую комнату вешал персональный замок, ключ от которого почти торжественно вручал постояльцу. Поскольку на данный момент я у него была в единственном числе, то от моего визита он тоже немало выиграл. А когда я сообщила, что могу заявиться и ночью, госпожа Берон окончательно растаяла и пообещала оставить на кухне ужин, если я вдруг поздно вернусь.

Когда же мы с Лином, привычно экипировавшись, неспешной трусцой выехали за ворота Нора, я неожиданно подумала, что точно не прогадала с "квартирой", потому что с такими хозяевами, как чета Берон, мне будет не только спокойно, но и очень приятно возвращаться.

— Что, уже нас покидаете? — с нескрываемым ехидством спросил давешний молодой страж, с которым я успела познакомиться утром. — Решили, что Нор — не для вас, уважаемый?

— Размечтался, — хмыкнула я на пару с шейри. — К ночи вернусь. Так что прежде чем запереть ворота, проверь сперва, не стоит ли мой конь перед ними. Не то снесем ведь к Айду. Кто восстанавливать будет?

Страж изумленно замер, явно не поверив своим ушам, а Лин резво взял с места и огромной стрелой полетел в сторону зловеще чернеющего Харона. На нашу первую с ним совместную охоту, ради которой, собственно, мы сюда и явились.

- Глава 3 -

Всю дорогу до леса я размышляла над одной странностью, которая никак не укладывалась у меня в голове. А именно о том, по какой причине рейзеры, будучи под защитой каменных стен, все равно носили броню. И даже шлемы. Я понимаю, есть параноики, помешанные на собственной безопасности. Но когда в один день наталкиваешься на трех таких, то поневоле задумаешься. И ладно я — нам с Лином все равно надо выбраться на разведку, поэтому раздеваться не стали. Но тот тип в Доме? И парочка, которую успел погонять по двору шейри? Плюс, по дороге к воротам я успела заметить немало других вооруженных до зубов людей, тоже — как готовящихся к войне. И теперь ломала голову над тем, что бы это могло значить.

Да, я знаю, что Фарлион — место опасное и неспокойное. Могу поверить в то, что ночью за пределами города лучше не шастать. Готова согласиться, что каждый выход наружу похож на маленькую смерть... но это все равно не причина таскать тяжелые доспехи внутри собственного дома. Единственное, чем можно объяснить такое странное поведение, так это предстоящий рейд в Харон, но, опять-таки, ладно я — мне надо глянуть, что тут у них и как, чтобы решить, как, когда и на кого именно лучше охотиться. А сделать это необходимо именно днем, пока Твари неактивны, чтобы к ночи точно знать, куда идти и какое оружие подбирать. Но местные?! Им-то тут наверняка каждая тропка известна! Да и разведывать ничего уже не надо: Фарлион — не бескрайняя степь, где можно сослепу заблудиться. Дорог тут раз-два и обчелся. К тому же, за каждой крепостью раз и навсегда закреплен строго определенный участок для охоты, а тот, в свою очередь, распределялся между рейзерами, как кусок пирога между голодными детьми: часть бригад брала одно направление, на котором только и отлавливала Тварей, часть — другое, кто-то — третье. Причем, работали посменно: выходили наружу примерно раз в три-четыре дня... то есть, по три-четыре бригады на каждую изученную тропку. Так, чтобы весь "треугольник" оказался перекрыт. И чтобы в любое время суток возле Харона постоянно находилось несколько готовых ко всему команд.

Берон, пока я перекусывала, еще сказал, что бригады, как правило, имели уже утвержденный состав. Направление работы за каждой из них определялось отдельно и контролировалось господином Фаэсом лично: ни один рейзер не смел покинуть крепость без его разрешения и указания точного места предполагаемой охоты. О причинах уже говорила, повторяться не буду. Добавлю лишь, что Старший эрдал внутри своей крепости был кем-то вроде воеводы в древнерусских кремлях, власть его была крепкой и бесспорной, полномочия — огромными, а слово — нерушимым. Так что на правах главного военачальника он мог и город закрыть, и городскому управляющему физиономию начистить без больших последствий, и даже королю советы давать, если бы Его Величество вдруг надумал навестить свою далекую провинцию. В общем, важный человек. Ссориться с ним нам не с руки.

Еще Берон сказал, что новички в Фарлионе появляются не так уж часто. Может, один в пару-тройку месяцев заглянет, но надолго, как правило, не задерживается: место шибко опасное. И больно много тут правил, которые никак не обойдешь. Не всем это нравилось, несмотря даже на приличные заработки. Поэтому оставались лишь самые упрямые или те, кому идти было попросту некуда, а ничего иного, кроме как махать мечом, они не умели.

Новичков в бригады определяли, как правило, на какое-то время (чаще на месяц, иногда на два). А потом, если они выживали, то или становились постоянными членами бригад, либо, если были достаточно умелы и удачливы, со временем могли образовывать свои собственные команды. Благо свободных вакансий из-за специфики работы тут всегда имелось навалом.

Другое дело, что лично мне никакая бригада не нужна. Как не нужны лишние расспросы и всякие сложности, связанные с необходимостью нам с Лином скрывать свои личности. А вот на разведку сходить надо. Причем, чем быстрее, тем лучше. Желательно, до того, как встанет вопрос о моем испытательном сроке. Да и доказательства Фаэс потребовал. Так что я решила: поеду сегодня, чтобы не терять времени. А вернусь в Дом завтра поутру, уже точно зная, как именно построить разговор.

Надо сказать, Харон не понравился мне уже этой ночью. А сейчас, при свете дня, он не понравился мне еще больше. И тесно стоящими, как на страже, деревьями. И толстыми, чуть ли не в три обхвата, стволами. И мрачной тенью, отбрасываемой на землю густыми кронами. И, особенно, угрюмым молчанием, которым встретила нас лесная чаща. Обычно ведь как бывает: птички поют, кузнечики стрекочут, дятел стучит, выковыривая из-под коры какого-нибудь упрямого червяка... а тут — ничего. Ни крика, ни шелеста, ни звука. Как в мертвое царство попала. Того и гляди — нежить косяками попрет.

И это, заметьте, днем.

А что же тут тогда творится ночью?

Вплотную подъехав к неподвижной стене деревьев, я внимательно осмотрела исчезающую среди густой зелени дорогу и нахмурилась. Странно. Если Харон так необитаем и Твари в нем водятся аж на каждом шагу, то откуда тогда дорога? Причем, старая, укатанная, а дальше, за поворотом, и вовсе — выложенная каменными плитами, как на Трактах Валлиона. Может ли это быть та самая дорога, которая лет триста назад вела к пробуренным в Серых горах золотым шахтам? Берон утверждал, что их в каждом "треугольнике" насчитывалось по две или три, потому что, дескать, когда-то давно Фарлион считался основным поставщиком природного золота в королевстве. И если так, то и хорошо сохранившие подъездные пути вполне объяснимы: если уж король самые обычные тракты выложил, как ковровые дорожки во дворце, то главные торговые артерии должен был подметать самолично. В том смысле, что хранить их обязан, как зеницу ока, вместе с драгоценными шахтами и народом, который на них работает. И с этой точки зрения мне вполне понятно стремление короны вернуть себе эти леса и открыть заново занятые Тварями горы, в которых каждый камешек был, в полном смысле слова, на вес золота.

Но настораживало отнюдь не это. Потому что за двести лет любая дорога, как ни крути, должна порасти травой, потрескаться, запылиться. Тяжелые плиты могли частично или полностью погрузиться под землю, засыпаться нанесенным ветрами сором, мусором, листьями, сухими ветками. А эта — как новенькая. Над ней даже деревья не сходились полностью, позволяя солнечным лучам свободно достигать земли. Но всего два шага в сторону — и все: сплошная стена, сквозь которую не прорубиться, не прорваться и не пройти просто так. Такое впечатление, что дорогу хранила какая-то древняя магия, которая и через двести лет по непонятной причине умудрялась сдерживать агрессивный напор Харона и каким-то чудом сохраняла свободный проход чуть ли не до самых гор.

Лин аккуратно поставил копыто на первую плиту и настороженно повел носом.

"Мне здесь не нравится, Гайдэ".

"Мне тоже, — я быстро осмотрела пустую обочину и тяжело вздохнула. — Но глянуть все равно надо, пока Твари спят".

"Знаешь, у меня такое чувство, что они и не спят вовсе, — странным голосом пробормотал шейри. — По спине так мурашки и бегают. И все время кажется, что за нами наблюдают".

Я покосилась на черные стволы, над которыми тяжелыми шапками нависала густая листва, и неожиданно подумала, что там, под ними, нет ни одного прямого лучика света. Соседние кроны переплетались так тесно, что невозможно понять, где заканчивается одна и начинается другая. Широкие листья бесконечное множество раз накладываются, перекрывают друг друга, избавляя живущих под ними от смертоносного солнца. Так что, вполне возможно, Лин прав: в этом сумраке некоторые Твари действительно способны существовать и днем. Тем более, если они сумели так измениться, что уже мало чем походили на нежить Валлиона.

"Далеко не пойдем, — решила я, прислушавшись к тревожно захолодевшему Знаку. — Мне тоже неспокойно. А если Твари тут действительно охотятся даже днем... знаешь, я, пожалуй, готова подумать, что обычных зверей и птиц в Хароне уже не осталось".

"Охотно с тобой соглашусь".

"Ас, как считаете? Как нам лучше поступить?"

Тени тут же откликнулись все, вчетвером:

"По дороге идти не стоит: она безопасна только сейчас. А когда стемнеет, никакие силы вас не спасут".

"Что же мне тогда, вообще сюда не соваться? Рейзеры же справляются!"

"Ты плохо слушала трактирщика, — терпеливо возразил Ас. — Берон сказал, что рейзеры, в основном, охотятся вскоре после рассвета. Когда дорога еще свободна (а таких дорог тут целых три), но когда самые опасные Твари уже не рискуют выбираться на открытое пространство. Некоторые, самые отчаянные сорвиголовы, иногда заходят непосредственно в Харон, но это, как правило, опытные и хорошо сработанные бригады, которым и сам Айд не страшен. А одиночки тут не живут".

"Мне по-другому нельзя, — хмуро ответила я. — И Лину тоже: если поймут, кто он, тогда нас точно ничего не спасет. Поэтому предлагаю сойти с дороги шагов через сто и сориентироваться на месте. Если даже тут нас попытаются сожрать, то дальше соваться точно не стоит".

"Хорошо, — на удивление быстро согласился Ас. — Но мы идем, как одно целое".

"Да я и не против. Сама хотела предложить: умирать в мои планы сегодня не входит".

Тени сдержанно хмыкнули и, не теряя времени, слились.

С хорошо освещенной дороги мы сошли, как договаривались, шагов через сто — там, где в кустах появился первый намек на просвет и где не надо было продираться насквозь, оставляя на колючих кустах обрывки собственной одежды. Думаю, я не первая тут прохожу, поскольку на земле возле края одной из плит виднелся едва угадываемый отпечаток чьего-то сапога. Не будь со мной опытных братьев, сама бы вряд ли заметила, но острое зрение Бера и удивительное чутье Гора не подвели — мы с Лином почти одновременно втянули ноздрями воздух и, понимающе переглянувшись, раздвинули тяжелые ветки.

Странное это было впечатление — как будто занавес открываешь в погруженную в темноту залу. Пока еще держишь края руками, бьющий со спины свет хоть как-то рассеивает скопившуюся впереди мглу, но стоит лишь его отпустить, как все — будто выключатель нажали. И будто бы стоишь не в лесу, где в двух шагах пустеет залитая солнцем дорога, а вообще в другом мире, где нет ни лучика, ни проблеска света. Ничего. Даже слабого блика. И где все вокруг затоплено недобрыми сумерками, от которых не знаешь, чего ждать.

Я осторожно вдохнула влажный воздух и сделала первый осторожный шаг, предусмотрительно достав сразу оба меча. Под стеганой курткой, служащей дополнительной защитой, еще с ночи прятался прочный доспех, шлем я надела сразу, едва вышла из трактира. Оружие на месте. За сапоги можно не бояться — намеренно брала с толстой подошвой и высоким голенищем, чтобы не прокусили с первого раза. Так что экипировалась по полной программе. С запасом. Вот только со щитом у меня получалось еще не очень, поэтому связываться с ним я пока не стала: Тени, если что, прикроют. Тогда как поймать на клинки какую-нибудь шибко проворную Тварь шансы были весьма неплохие. И чем они выше, тем спокойнее мне будет за себя.

Лин, по традиции, пошел вторым, шагах в трех позади, служа, одновременно, и дополнительной страховкой, и защитой с тыла. Мимо него на меня точно никто не бросится. Да и наверх он, по привычке, поглядывает зорко. А уж если и рискнет какая Тварь силы свои попробовать, то клыки шейри всяко не тупее моих клинков, тогда как спрятанная в его пышном хвосте шипастая булава, с которой мы начали экспериментировать всего две недели назад, никому не позволит усомниться в его способности оборонить нас обоих.

Конечно, хорошо было бы прихватить еще и арбалет, но с ним больно много возни. Во-первых, лишняя тяжесть. Во-вторых, движения сковывает — неудобный. В-третьих, выстрелить из него нормально можно лишь один раз, а потом минуты полторы надо крутить тугой ворот, надеясь, что в этот момент на тебя не кинутся со спины. Поэтому я на него тратиться не стала: все равно для Тварей нужны заговоренные болты, а лишний раз сталкиваться с магами мне не хотелось.

Первые десять шагов было тихо. Ни шороха, ни птичьего пения, ни шелеста травинок под ногами. По той простой причине, что трава тут практически не росла — в отсутствии солнечного света ей было просто неоткуда брать силы. Зато вместо нее имелся густой мягкий мох, имевший свойство неприятно светиться в темноте, и были перепрелые листья, который в такой влажности просто не успевали как следует высохнуть. Для меня это, с одной стороны, благо, потому что толстая лесная подстилка позволяла идти совершенно бесшумно, а с другой — точно так же скрадывало шаги Тварей, способных двигаться с поистине сумасшедшей скоростью. Учитывая, что чаще всего исход схватки решал один единственный бросок, думаю, не надо объяснять, до какой степени в подобных ситуациях натягиваются нервы. И до какой дикой рези в глазах приходится всматриваться в царящий вокруг полумрак, чтобы не пропустить даже малейшего намека на движения.

Холодный ветер тут, слава Аллару, не гулял — тяжелые листья и тесно стоящие стволы не пропускали даже легкого дуновения. Так что лишнего шума от шелестящих крон тоже не слышалось. Но от этого царящая в лесу тишина становилась просто звенящей, а напряжение сгущалось так быстро, как если бы вместо него собирались мрачные свинцовые тучи.

Внезапно откуда-то сбоку донесся тихий смешок. Слабый такой, на грани слуховых ощущений, злорадный.

Я мгновенно развернулась, обшаривая взглядом ближайшие стволы, тогда как шейри, отлично знающий свое место, сделал то же самое на другую сторону. Мы даже дышать перестали, напружинились, подобрались, готовые к любым неожиданностям, но Харон уже затих, снова окружив нас непроницаемой стеной тишины.

"Что-нибудь чуешь?" — спросила я Лина, выждав несколько томительных секунд.

"Нет. Но мне все равно не по себе. Как Знак?"

"Прохладный, но не ледяной".

"Думаешь, Тварь?"

"Вероятно. Какие есть идеи?"

"Подождем", — неопределенно мотнул головой демон, и мы снова застыли в ожидании.

Прошла минута, другая, третья... неведомая Тварь не спешила появляться. Более того, моя левая ладонь снова начала нагреваться, показывая, что если и проскочил кто-то мимо нас, то теперь снова начал удаляться. Видимо, решив не связываться.

"Продолжаем, — сказала я, дождавшись, когда Знак окончательно успокоится. — Следи за верхом. Может, кто-то попытается с дерева прыгнуть".

Лин ничего не ответил, но мне и не требовалось подтверждение: прямые приказы шейри никогда не игнорировал. Так что я могла быть уверена в том, что мы и сверху надежно прикрыты. Другое дело, что неопределенность нервировала, но тут дело могло быть в том, что нежить, едва подкравшись, все-таки учуяла запах демона. А учуяв, призадумалась и, в конце концов, решила не лезть на рожон.

Еще шагов тридцать мы, стараясь держаться перпендикулярно дороге, прошли относительно спокойно. На нас никто не кидался, ядовитой слюной не плевался, рыком своим не пугал. Хотя Лин дважды замечал мелькающие по верху тени, а у меня один раз сильно похолодела ладонь. Но снова ненадолго, так что останавливаться не стали. Только осторожность удвоили, и теперь глядели не только в четыре глаза, но еще и кожей чувствовали, что и где именно в этом лесу не так.

А "не так" было много, начиная с излишне жмущихся друг к другу деревьев и отсутствия солнечного света и заканчивая гробовой тишиной, в которой буквально физически ощущалось что-то недоброе.

Идти приходилось медленно, поминутно оглядываясь и тщательно проверяя почву под ногами, так как у некоторых Тварей, вроде стокки, имелась нехорошая привычка выскакивать прямо из-под земли. А у всякой мелочи, обожавшей прятаться в прорытых другими Тварями ходах, иногда из-под панциря выделялась едкая кислота, способная растворить даже стальной каблук. Поэтому мы осторожничали. И поэтому, не зная точного видового состава и повадок местной нежити, шли нога за ногу, постоянно сверяясь с резко обострившимся чутьем.

Первая поляна появилась перед нами, в общей сложности, примерно через сто осторожных, тщательно выверенных и предварительно проверенных шагов. Появилась неожиданно, просто вывернувшись из-за деревьев, и приятно порадовала первым проблеском света в этом царстве угрюмого мрака. На первый, взгляд поляна пустовала — ни нор, ни одного дупла (та рирза еще долго будет мне аукаться!), ни подрытого куста, ни глубоких царапин на коре. Однако глубоко в ветвях одного из деревьев, стоило нам выйти на свет, нехорошо сверкнула пара маленьких, багрово-красных глаз, при виде которых мы тут же застыли и ощетинились оружием.

"Тварь", — принюхавшись, уверенно сообщил Лин, и мне пришлось признать, что Фарлион действительно оказался гораздо опаснее, чем Вольница. Причем, намного опаснее. Если уж тут среди бела дня по веткам скачут порождения Айда, то соваться сюда ночью действительно самоубийство. Неудивительно, что даже рейзеры не рискуют.

Я пристально всмотрелась в темноту, поражаясь тому, что нежить не боится находиться в такой близости от освещаемого пространства, и тихо свистнула. Так, на пробу. Некоторые Твари терпеть не могли резких звуков — слишком уж ранил их чуткий слух самый обычный человеческий свист. Однако эта Тварь оказалась стойкой — даже не дернулась. И не бросилась наутек. Напротив, тихо зашипела в ответ и царапнула содрогнувшуюся ветку острыми когтями.

"Фанра, — определила я по голосу. — Но крупная, как мы с тобой вчера видели. И почему-то живет на дереве. Судя по всему, там у нее дупло и, возможно, даже Гнездо. Иначе сбежала бы".

"Если тут живут одни только Твари, то, может, они жрать даже друг друга научились, — задумчиво предположил Лин. — И тогда для нее безопаснее искать себе место для Гнезда не у реки (там, где все открыто), а именно здесь".

"Возможно", — я так же задумчиво кивнула и прикинула расстояние.

Шагов двадцать до нее. Ветра нет. Не так уж далеко. Если бы не ветки, наверное, достала бы ее без труда, но Тварь шустрая — вильнет хвостом, юркнет в дупло, и только ее и видели. Да еще если нож потеряешь, будет нехорошо. Лучше уж подойти поближе, дав ей повод занервничать: если там и правда Гнездо, то не удержится — прыгнет. А если нет, то сбежит и уже возвращаться не станет: не в ее это характере.

Кивнув Лину, чтобы был наготове, я сделала быстрый шаг в сторону дерева.

Фанра зашипела громче, снова оцарапав кору, а затем сжалась в комок и, едва я прошла половину расстояния, действительно прыгнула. Причем, хорошо так прыгнула, быстро, далеко. Если бы я была в первый раз, то она бы точно меня достала: или когтями, которыми, по привычке, метилась в лицо, или острыми зубами, которые непременно вонзила бы в глотку.

Но не свезло.

Увернувшись от Твари, я сильным ударом справа испортила ей траекторию полета. Затем ударила второй рукой, рассекая сравнительно мягкую брюшину. Наконец, проследила, как нежить с истошным визгом упала в траву, прямо под ноги поморщившемуся демону, а потом выхватила Эриол и добила.

"Ох, — только и сказал мне Ас, когда кинжал эара снова исчез, а Тварь перестала биться в корчах. — Гайдэ, предупреждать же надо".

Я остановилась и задумчиво посмотрела на правую руку.

"А знаешь, я ведь сперва и не думала... хотела просто мечом".

"Эриолом надежнее, — неохотно отозвалась Тень, снова сливаясь со мной в единое целое. — И, наверное, так даже правильнее. Только нам не очень-то нравится, когда нас вышвыривает из твоего тела. А еще... у меня такое впечатление, что твой кинжал забирает на себя часть нашей еды".

"Что?" — озадачилась я.

"Да. В прошлый раз мы насытились лучше".

"Та-а-ак. Ты хочешь сказать, что Эриол тоже тянет на себя энергию?"

"Наверняка".

"Да? А почему только сейчас? Почему вы раньше не замечали?"

Тени смущенно замолкли.

"Мы... наверное, потому, что были слишком голодными и радовались всему, что ты нам давала".

"Ах, вот оно что, — не удержалась я от ехидного смешка. — А теперь, выходит, вы первый голод утолили и научились выбирать, да? Дескать, это вкусно, это — не очень... в этой Твари столько-то калорий, а эта совсем никуда не годится!"

"Да нет. Мы рады любой энергии, — сконфуженно отозвался Ас. — Просто теперь научились чувствовать разницу. И можем сравнить, от кого и сколько получаем. Так вот: в прошлый раз, когда ты убила фанру простым мечом, мы ощущали сытость, а сейчас, когда ты без раздумий взяла Эриол, этого ощущения нет".

Я нахмурилась.

"Получается, вы не наедаетесь, если я работаю кинжалом? А как же кахгар? Я ведь убила его именно им?"

"Кахгар очень сытный, — мечтательно произнес Бер, тихонько урча где-то у меня за левым ухом. — Эриол, как мне кажется, берет только пятую... а то и шестую часть. На кахгаре было незаметно. А вот на фанре... она же маленькая... прямо-таки крохотная..."

Я фыркнула и отсекла нежити голову.

"Обжора. Если так и дальше пойдет, вообще гурманом станешь. И тогда начнешь по-настоящему капризничать: дескать, фанры совсем невкусные, хочу еще одного кахгара, а потом и кахгара уже станет недостаточно — тогда тебе уже рирзу или целого хартара подавай"...

"Неправда, — насупился Бер. — Я умею ценить хорошее отношение. И отлично понимаю, что без тебя мы бы и этого никогда не узнали. Я просто хотел сказать, чтобы ты знала — когда работаешь Эриолом, наши резервы восстанавливаются примерно на четверть медленнее. Только это".

Я кивнула, потому что ничуть в нем не сомневалась, бросила отрубленную голову в специально отряженный для этого дела мешок (вот и первое вам доказательство, господин Фаэс), потом вытерла меч и вопросительно глянула на Лина.

"Ну что? Идем дальше?"

"Еще рано, — согласился шейри, мельком покосившись на небо. — Хотя темнеет тут быстрее, чем в Валлионе. Близость гор, наверное, сказывается. Поэтому еще пару часов и надо возвращаться".

"Управимся раньше, — успокоила я его и, оглядев поляну еще раз, поднялась. — Дунь-ка в то дупло на всякий случай. Вдруг там и правда какая мелочь осталась? Только не перестарайся — пожар нам ни к чему. Да и Тварей лишний раз переполошить не хочется".

Демон послушно подошел к дереву, поднялся на задние ноги и, сунув морду в густое переплетение ветвей, жарко дохнул, заставив старое дупло засветиться потусторонним светом. Оттуда сразу же сыпанули яркие желтые искры. Потом повалил густой дым. Наконец, по коре пробежали первые огненные дорожки, грозя вот-вот подпалить всю крону, и я сделала знак:

"Достаточно".

Лин тут же засунул морду внутрь еще раз, но теперь не выдохнул, а наоборот — глубоко вдохнул, забирая обратно свой демонический дар, вместе с огнем, дымом и опасными искрами. Этому трюку он научился совсем недавно. И совершенно, как водится, случайно. Когда рискнул мне однажды помочь подсушить вымокшую под дождем одежду и очень нежненько на нее дохнул. Разумеется, пока я не видела. Порадовать хотел, дуралей, а вместо этого едва не спалил. Я, когда вернулась, чуть за голову не схватилась, поняв, что опять могу лишиться львиной доли с трудом восстановленного гардероба, а поняв, так завопила, что он с перепугу взял и втянул все это безобразие внутрь. После чего мы оба поняли, что его возможности по отношению к огненной стихии далеко не исчерпаны, и пришли к выводу, что их непременно надо использовать. Хотя бы для того, чтобы не оставлять после себя по всей Равнине (моей, между прочим, Равнине!) жуткие, выжженные дочерна проплешины.

Убедившись, что едва начавшийся пожар надежно потушен, я успокоено отвернулась и осторожно двинулась дальше. Но ушла на этот раз недалеко — едва успев оставить за спиной первую поляну, на которой еще не рассеялся запах паленого дерева, как тут же наткнулась на вторую. Побольше. Буквально в тот же миг почувствовала, как левую руку обожгло диким холодом. Разом остановилась. Подобралась, мысленно велев Лину приотстать, дав мне место для маневра. И вдруг почти над самым ухом услышала такой же гнусный смешок, как возле дороги, после чего разом похолодела и с поразительным спокойствием поняла, что слишком рано расслабилась.

- Глава 4 -

Первое правило любого охотника при встрече с незнакомой Тварью — замереть, одновременно приготовившись к поспешному отступлению. Не бежать, не орать, размахивая руками, не тыкать в незнакомую нежить всякими острыми предметами... просто замереть. Потому что у некоторых из них была отвратительная привычка реагировать только на движение. Или же на запах. Или на прикосновение.

Поэтому, поняв, что сглупила, я мгновенно обратилась в камень и осторожно скосила глаза в сторону, пытаясь понять, во что же именно влипла. Лин не мешал — была бы тут для меня прямая угроза, от незадачливой нежити не осталось бы даже пепла. И я верила в то, что он при любом раскладе успеет дохнуть своим огнем. Однако сейчас он тоже не двигался, закаменев одновременно со мной, а это уже вселяло надежду.

Как оказалось, железное правило рейзеров не подвело и теперь — на соседнем стволе, где-то на полметра выше моей макушки, действительно сидела Тварь. Не очень крупная, размером со спелый арбуз. Серовато-бурая, поэтому успешно сливающаяся с покрывающим дерево мхом. Неподвижная. И будто бы вывернутая наизнанку — снаружи у нее оставалась только округлая, розово-красная, усыпанная зубами до самого дна глотка, похожая на чудовищный и крайне опасный цветок. Тогда как маленькое, неказистое, корявое тело было надежно спрятано в коре, которую нежить, будучи невероятно цепкой, пробила насквозь тремя кривыми когтями и теперь висела на дереве, как распустивший бутон. С той лишь разницей, чтобы была отвратительно живой, опасной и, разумеется, голодной.

"Выверна, — тихо шепнул изнутри Ас, обдавая меня изнутри спокойной уверенностью. — Простая. Не самая опасная. И сонная. Глаз у нее нет. Ушей и ноздрей тоже — она чувствует всем телом, как трава. И, особенно, мягкой глоткой".

Выверну я видела впервые, поэтому серьезно впечатлилась и искренне порадовалась тому, что стою, не дыша, в опасной близости от этой дряни. Я знала, что выверны реагируют только на прикосновение. Как знала и то, что где-то под корой или листьями у нее прячутся очень длинные и на диво сильные отростки, похожие на щупальца осьминога, которыми эта Тварь весьма ловко умеет подцеплять добычу, а потом подтаскивает ее к разинутому рту, по пути ломая кости и выдавливая из тела кровь.

"Не шевелись. Жди, — так же тихо шепнул мне Ас. — Лин, медленно отойди на шаг и подними с земли шишку. Постарайся не наступить на щупальца — они могут лежать на земле. Гайдэ, как только он кинет ее в пасть, бей в основание головы".

"Может, лучше сразу мне?" — поразительно спокойно осведомилась я, осторожно оглядывая краешком глаза замершую выверну.

"Нет. Пока пасть открыта, до шеи ты не достанешь. Зато наверняка заденешь одно из щупалец и тут же попадешься в его объятия. А выбраться из них, даже когда выверна мертва, крайне сложно. Тем более, ты слишком близко стоишь — не успеешь отпрыгнуть. И, скорее всего, она переломает тебе все ребра, особенно, если забьется в судорогах. Поэтому не рискуй — сперва брось шишку, а потом руби".

"Ясно. В следующий раз набью карманы шишками до отказа. Лин, ты готов?"

Шейри, к этому моменту как раз успевший осторожно отступить и подцепить зубами первую попавшуюся шишку, выразительно моргнул.

"Тогда на счет три..."

"Возьми Эриол", — неожиданно посоветовал молчащий дотоле Гор, и я едва не вздрогнула.

"Зачем? Он же вытянет из нее силы. Думаешь, обычным мечом не справлюсь?"

"Выверна — сильная Тварь. Она не должна вылезать наружу днем. Даже в Хароне. И я не хочу для тебя никаких неприятных сюрпризов".

Я прикусила губу.

"Хорошо. Только вам придется уйти".

"Мы знаем. Действуй".

Мы с Лином мельком переглянулись и почти одновременно стронулись с места. Как ни странно, ни он, ни я не испытывали особого беспокойства — все возможные варианты действий мы давно и прочно с ним отработали. Что-то — на практике. Что-то, конечно, пока только в теории, потому как ни одной выверны раньше не встречали. Но, тем не менее, мы прекрасно помнили, что надо делать, а сейчас еще и хорошо чувствовали друг друга, поэтому едва он выплюнул обслюнявленную шишку, я выхватила из воздуха мягко светящийся голубоватым светом кинжал и резко ударила.

Выверна, как и предсказывал Ас, среагировала мгновенно: едва ее зубов коснулась шершавая чешуйка... а то, может, и не чешуйка вовсе, а всего лишь ссыпавшаяся с шишки древесная труха, как разинутая, словно бы вывернутая наружу, пасть моментально пришла в движение и с гулким стуком захлопнулась, заглотив несъедобную добычу. Но при этом сделав видимым маленькое, крючкообразное тело, вцепившееся в ствол длинными, похожими на клешни, когтями. Шеи у Твари практически не было — один лишь тонюсенький, не больше мизинца, перешеек, на котором держалась ее жутковатая голова. Точнее, нет, головы-то там как раз не было — одна пасть с десятками острейших зубов. А под ней, как раз у основания этого перешейка, виднелось три небольших утолщения, от которых прямо под кору, проникая внутрь дерева и потом сползая в нем до самой земли, отходили те самые, чуть не с мою руку толщиной, мускулистые щупальца, вес которых, наверное, раз в десять превышал вес самой Твари.

Эриол ударил точно — как раз посередине между пастью и собственно телом. Не замедлившись ни на миг, молниеносно пересек деревянистую шею, царапнул краешком лезвия ствол, а потом так же молниеносно исчез в моей ладони: не зная, чего ожидать от Твари, я хотела как можно меньше времени оставаться без своих верных помощников.

"Назад!" — тут же гаркнул Ас, едва я отшатнулась от Твари.

Мы с Лином дружно отпрянули. И вовремя, потому что она вдруг выгнулась, как стальной прут, выдернула из коры когти и, издав придушенный хрип, развалилась пополам. Но как только ее голова с наполовину распахнувшейся пастью, отлетела прочь, все три щупальца буквально взорвали кору и, выбравшись наружу, с такой неистовой силой забились, что, пожалуй, стой я чуть ближе, точно получила бы шлепок поперек груди. А то и без головы бы осталась, как выверна. Потому что отростки оказались не просто сильны, а прямо-таки чудовищно живучи. И они хлестали по несчастному дереву с такой силой, что от того отлетали целые куски. А потревоженный ствол, на котором колотилось в агонии обезглавленное тело, ходуном ходил до самой верхушки. И это при том, что толщина его была весьма и весьма внушительной.

Я предусмотрительно спряталась за соседнее дерево, прикрыв лицо рукой, чтобы щепками не выбило глаза. Минут пять терпеливо ждала, пока бьющаяся в судорогах Тварь окончательно затихнет. Затем осторожно выглянула, пораженно разглядывая убитую гадину, и, наконец, покачала головой.

"Ничего себе зверюшка. У нее щупальца, как у поезда — рельсы. А голова всего-то с хорошую дыню".

"Там еще одна", — вдруг подал голос Лин, и я настороженно обернулась в указанную сторону, уже хорошо зная, что именно искать.

"Твою мать... и правда, — неприятно удивилась, обнаружив в пяти шагах правее такой же вывернутый наизнанку рот. Только на этот раз Тварь сидела почти у самой земли, спрятав уродливое тело в траве и оставив снаружи лишь голодную пасть. Более того, стоило мне сделать плавный и медленный шаг в ту сторону, как взгляд зацепился еще за один нарост. Немного выше, чуть сбоку, но на том же самом дереве. — Блин!"

"И здесь тоже, — неверяще прошептал Лин, заставив меня с изумлением повернуться, а потом крепко выругаться. — И вон там... Гайдэ, это что-то невероятное!"

"Еще бы, — мрачно согласилась я, подсчитав мирно сидящих Тварей. — Их тут целых пять. Если считать убитую, то шесть. Ничего себе полянка, да?"

"Нам крупно повезло, что первая никого не задела, пока месила тут воздух, — дрогнувшим голосом отозвался демон. — Не хочу даже думать, что было бы, если бы они проснулись одновременно".

"Ас, что посоветуешь? Как с ними разобраться, чтобы не спугнуть всех сразу?"

"Не знаю, — в полном замешательстве ответила Тень. — Никогда о таком не слышал. Тем более, днем... это действительно невероятно!"

"В Фарлионе, как сказал Берон, нет ничего невероятного. Каждый рейзер начинает это понимать после пары дней, проведенных в недрах Харона. И знаешь, я даже сейчас готова поверить в то, что тут и кахгары бегают огромными стаями".

Лин, настороженно повертев головой, нервно прянул ушами.

"Что делать-то будем? Повернем назад?"

"Еще чего, — удивилась я. — Это же — царский обед для наших ребят! Надо только прибить этих гадюк поодиночке!"

"Да? А если у них щупальца рядом расположены?! Как ты заставишь их сидеть на месте?! Заморозишь, что ли?!"

У меня расширились глаза.

"Лин... боже мой, да ты просто гений!"

"?!" — от удивления шейри даже присел.

"Конечно, гений! Потому что мы их сейчас и правда заморозим!"

"КАК?!"

"Очень просто, — хитро улыбнулась я, многозначительно на него посмотрев. — Ты же у нас демон, да?"

Лин тут же насторожился.

"Ну... да".

"И очень умненький демон, — довольно промурлыкала я. — А какой способный, талантливый... неужели ты не сумеешь заморозить для любимой хозяйки и ее обожаемых братиков пару быстрых обедов?"

"Я?!"

"Конечно, — ласково посмотрела я. — Ты ведь на самом деле все умеешь. Все знаешь, хотя и не всегда помнишь. У тебя получится. Надо только попробовать".

Лин едва не шарахнулся прочь.

"Да ты в своем уме?! Гайдэ, я же не повелитель льда! Я только огнем умею!"

"А раньше и этого не умел. Пока я не попросила. Вот и сейчас я тебя прошу... я тебя очень прошу, мой симпатичный, дивный, самый лучший демон: заморозь мне во-о-н ту выверну, чтобы я могла ее спокойно прибить".

Шейри сделался совсем несчастным. Он странно ужался, виновато посмотрел, будто совершил страшное предательство. Опустил хвост, прижал уши в голове. Помрачнел. Посмурнел и насупился. Наконец, тихонько шмыгнул носом, обвиняюще глядя на бессовестную меня, отвернул обиженную морду и... выдохнул на ничего не подозревающую Тварь длинную струю ледяного пламени.

Я радостно кивнула, уже почти не удивившись, и, выхватив мечи, быстрее молнии метнулась к добыче. Сколько будет действовать странная магия шейри, неизвестно, так что работать надо в хорошем темпе, пользуясь восхитительной возможностью разобраться с нежитью, заодно от пуза накормив моих вечно голодных Теней.

"Гайдэ, ты зачем обычным?! А вдруг он ее не возьмет?!"

"Не боись, — бодро отозвалась я, с громким хрустом перерубая тоненькую шейку замороженной на корню, покрывшейся корочкой голубоватого льда выверны. — Даже если бы она была каменной, Лин проморозил ее насквозь. Никакого холодильника не надо. А твердые предметы под действием сильного холода имеют свойство становиться хрупкими. Что и следовало... о-па!"...

Я проследила за градом осыпающихся вниз ледяных осколков.

"...доказать. Лин, я тебя обожаю. Честное слово. Давай следующую".

Шейри ошарашенно разинул рот, недоверчиво переводя взгляд с убитой Твари на мое сияющее под маской лицо. Потом обратно. Потом снова на меня. И так раз пять.

"Ты откуда узнала?! — наконец, прорвало его. — Гайдэ, как ты могла знать, если даже я сам...?!"

Я с нежностью посмотрела на это черное чудо.

"Ты удивительный, Лин. И такой замечательный, что у меня просто нет слов. Я знаю: ты все можешь, хотя по каким-то причинам совсем не помнишь этого. Сперва ты был маленьким, потом вдруг вырос, затем отрастил себе крылья и полетел. После этого начал дышать огнем. Потом научился его гасить. И я подумала, что раз для тебя все это не стало чем-то сложным, то и вода, наверное, охотно покорится. Ведь ты же демон. Старший. А значит, должен быть очень сильным. Разве нет? И должен владеть своей, демонической, магией? Ну, или как это у вас называется? Ты же смог какой-то ее частью поделиться с Айной? Значит, получается, что она у тебя есть, только не востребована... была. До недавнего времени".

Шейри неожиданно смутился.

"Ну... наверное".

"Не наверное, а точно. И мы с тобой теперь оба это знаем. Так что ты — маг, дружок. Никогда об этом не забывай, ладно?"

"Хорошо, Гайдэ, — серьезно посмотрел он. — Я больше не забуду".

Я улыбнулась.

"Отлично. Тогда работаем"...

На пятерку выверн мы, в общей сложности, потратили около часа. Но не потому, что возникли какие-то сложности, а больше из-за того, что мне приходилось долго отыскивать для Лина подходящее место, чтобы и на разбросанные возле деревьев щупальца не наступить, и чтобы холодом окатить Тварь сразу, за один присест. Потому что никто не мог дать гарантий, что если он слегка промахнется, то она не всполошится и не перебудит остальных. Поэтому мы долго примеривались, спорили и меняли дислокацию, и только потом приступали к практической части.

С самими Тварями никаких проблем не возникло: одна за другой они благополучно застывали, как лягушки в пруду, и даже не сопротивлялись, когда я лишала их голов. Так, дрогнут щупальцами, вяло скрежетнут когтями по коре, а потом сникают, как одуванчики, с которых сдуло пушистую шапку.

Тени были довольны до безобразия: благодаря моей выдумке, они сумели слопать все, что накопила нежить за время своего существования. То есть, примерно, полгода жизни я им еще обеспечила. Не так уж и много, конечно, но если считать, что ребят было четверо, а Тварей — всего шесть, то получалось неплохо.

Гораздо больше времени ушло на то, чтобы головы Тварей основательно оттаяли: везти их обратно в таком виде я посчитала нецелесообразным. Потому что если я принесу Фаэсу шесть кривых ледышек, он непременно спросит: что я сделала с бедными Тварями? А когда станет известно (например, от того жреца на воротах), что я еще и не маг, то возникнут ненужные вопросы. Конечно, можно будет соврать и списать свою удачу на какой-нибудь артефакт, однако это приведет к еще большему количеству вопросов. Потому что, как всем доподлинно известно, магии нежить практически не поддается. Вернее, поддается, но далеко не вся и далеко не всякому магу. Тогда как Лин у меня — демон. От нежити в некотором смысле недалеко ушел, поэтому и работает с такой потрясающей эффективностью. Но об этом я, разумеется, никому не собираюсь говорить. Вот и пришлось нам битых два часа выжидать, попутно прогуливаясь по окрестностям, пока жутковатые головки не вернули себе первоначальный вид. Просить Лина забрать холод обратно тем же методом, как он делал с огнем, я побоялась — вдруг при этом выверны тоже испарятся? Просить подогреть и того хуже — он еще плохо дозирует силу: поджарить может, а нам свежий шашлык совсем не нужен. Лучше уж подождать естественного оттаивания — больше шансов на хороший исход.

Если бы этого не случилось, я бы вообще их не взяла: плевать на деньги, еще успею заработать. Но раз все прошло благополучно, то теперь у нас есть отличный способ безопасно расправляться с этими неприятными существами. Еще более замечательный способ накопить денежку на новую броню. И, одновременно, еще одна веская причина работать в Хароне в одиночку.

В общем, возвращались мы обратно в приподнятом настроении. Я — оттого, что разведка удалась. Лин — оттого, что научился еще одному классному фокусу. Тени — оттого, что снова наелись впрок. И только Харон, я полагаю, был искренне недоволен таким положением дел, поэтому, не желая отдавать нам победу, решил напоследок серьезно подгадить. И уже тогда, когда я искренне полагала, что опасаться совсем нечего, внезапно обжег левую руку таким лютым холодом, что я едва не зашипела от боли.

"Ты чего?!" — удивленно повернулся шейри, который теперь шел первым. На случай, если возле дороги нас кто-то надумает подстеречь.

Я подула на замерзшую ладонь.

"Больно. Где-то близко Тварь".

"Я ничего не чую", — встревожился шейри.

"Я тоже. Но Знак реагирует, а значит, что-то есть".

"Но мы же тут недавно проходили!"

"И что? — достав мечи, я принялась внимательно осматривать знакомые, казалось бы, заросли. — Думаешь, сюда никто не мог прийти? И никто бы не напал на наш след, если бы задался целью вкусно пообедать?"

Лин бросил быстрый взгляд на скрытое за густой листвой небо и нервно дернул уголком рта.

"До вечера еще четыре с половиной оборота".

"В лесу темнеет раньше, — напомнила я, снова призывая Теней. — А здесь вообще царит вечная ночь. Так что не удивлюсь, если на дороге нас будет ждать еще один кахгар".

"Тьфу! Не поминай к ночи! Нам только его не хватало!"

Я только криво усмехнулась, обшаривая глазами ближайшие кусты. И деревья, заодно, ища на них необычные наросты, шевелящиеся не по делу "лианы", которые вполне могли оказаться нетерпеливыми стокками. Или же посторонние, неестественно крупные цветы, за которыми могла спрятаться еще одна фанра. А также следы зубов, когтей... чего угодно, чего тут не было еще три часа назад.

"Что-нибудь чувствуешь?" — наконец, шепотом спросил Лин, не решаясь сдвинуться с места.

"Холод. Пока только холод".

"А мне кажется, что на нас кто-то смотрит".

"Чепуха, друг мой. Тут весь лес такой. Я не могу отделаться от этого чувства с того момента, как мы сюда вошли".

Шейри тревожно фыркнул.

"Чем-то пахнет, хозяйка. Странно. Почти как от выверны, только сильнее".

"Может, головы завоняли?" — предположила я, не сходя с места и пытаясь по идущему от руки холоду понять, откуда ждать опасности.

"Нет. Пахнет не от тебя".

"А откуда тогда?"

"Где-то рядом. Близко. Но не от тебя".

Откуда-то из-за моей спины снова раздался довольный смешок. Но такой тихий, что озадачившийся демон не услышал, а вот я невольно вздрогнула. Господи... опять... его уже не спишешь ни на разыгравшееся воображение, ни на глюк, ни на безобидную зверушку.

И снова — тот же самый смешок. Такой же тихий и издевательский.

У меня осыпало морозом спину, а рука аж занемела, предупреждая об опасности.

"Ли-и-ин... скажи мне, где это. Слева, справа, за спиной?!"

"Не пойму, — виновато вздохнул он. — И вообще, может, мне только кажется?"

Я глубоко вдохнула, досчитала до трех и, гоня от себя нехорошую догадку, как можно спокойнее попросила:

"Постарайся, Лин. Я хочу, чтобы ты определил точно: где? сидит? эта? Тварь?"

"Прямо над тобой, сзади, на расстоянии вытянутой руки, — мгновенно, даже не задумавшись, ответил Лин и тут же сам испугался. — Ой! Гайдэ, откуда я это... мама, беги оттуда!"

"Стоять! Не двигайся!"

"Но..."

"Стоять, сказала! — рявкнула я, очень медленно и осторожно поворачивая голову. — Кто это? Что за Тварь?"

"Выверна!"

Я едва не окосела, тараща глаза на соседние деревья.

"Блин... не вижу. Лин, а ты?"

"Нет", — несчастным голосом отозвался он, а у меня за спиной послышался еще один, явно сместившийся влево смешок, от которого нам стало совсем нехорошо. А потом это чувство как-то резко ушло, и взамен зарождающегося испуга пришла удивительная бесстрастность.

"Так. Лин, соберись. Отставить панику. Успокойся, — моим голосом, наверное, можно было резать сталь. Кажется, это уже не только я говорю. Кажется, это Тени внезапно проявились, как всегда, обдав меня ледяным спокойствием. — А теперь подними голову, посмотри хорошенько и... сними невидимость с Твари, которая сидит у меня за спиной!"

Шейри вздрогнул, странно сверкнул глазами, став на мгновение похожим на ожившую статую с бешено горящими зрачками цвета свежей крови, а потом вздрогнул еще раз, уставился прямо за мое плечо и как-то разом осунулся.

"Айдова бездна..."

Сжав зубы, я еще медленнее повернула голову и внутренне содрогнулась, увидев, как прямо перед моим носом дрожит, переливаясь в полумраке, какая-то полупрозрачная пленка. А за ней, то проявляясь, то снова пропадая, как за туманным занавесом, неровно дышит... мама!

Я, едва не растеряв подаренное Тенями хладнокровие, остановившимся взглядом уставилась на громадную, усеянную зубами глотку, прилепленную к стоящему рядом дереву, как чудовищная пиявка. Розово-красная. Чуть подрагивающая от нетерпения. Незрячая. Глухая. Но каким-то невероятным образом чувствующая, что вожделенная добыча близко. Еще бы полшага, хоть одно резкое движение, и я бы непременно задела за вывернутую наружу губу. Если бы не Лин и его просыпающиеся способности к магии, мы бы ни за что не догадались, что тут вообще что-то есть. Мы и в прошлый раз благополучно прошли мимо, и, если бы не невидимый "хохотун", предупредивший об опасности, если бы не Знак, если бы не поразительный нюх шейри, уже не раз сослуживший нам добрую службу...

Я, затаив дыхание, уставилась на красное жерло глотки, испытывая какое-то извращенное благоговение при виде этого огромного, почти метровой ширины жерла, в котором я без труда поместилась бы целиком. Боже... какая же она огромная! И какая же страшная Тварь, умеющая так искусно прятаться за пологом невидимости!

"Большая выверна, — в ужасе выдохнул Лин, задрожав всем телом. — Гайдэ, это же большая! Ее не берет никакая магия!"

"Эриол возьмет, — ко мне вовремя вернулось благословенное хладнокровие. Если бы не оно, я бы, наверное, уже заорала дурным голосом и кинулась прочь со всех ног, рискуя наступить на какое-нибудь незамеченное ранее щупальце. — Так. Лин, обернись, посмотри, где у нее отростки, и медленно топай отсюда. Или лучше нет — отыщи свои следы и иди строго по ним. Обратно. Там точно ничего плохого нет, иначе она бы давно всполошилась".

"А ты?!"

"А я за тобой".

Шейри, что странно, не сдвинулся с места.

"Что ты собираешься делать?"

"То же, что и раньше. С той лишь разницей, что заморозить нам ее, вполне возможно, не удастся".

"Ты хочешь, чтобы я плюнул в нее шишкой?" — догадался Лин.

"Да. А я поднырну снизу и доделаю все остальное".

Он неуверенно помялся.

"А ты уверена, Гайдэ? Уверена, что успеешь?"

"Если бы сработала магия, то была бы уверена на все сто. Но раз ты говоришь, что мания тут бесполезна, то придется использовать Эриол".

"Опасно", — прошептал изнутри встревожившийся Ас.

"Отходить от нее еще опаснее. Если наступим на щупальца, то точно не уйдем".

Но тут Лин неожиданно тряхнул длинной гривой и медленно попятился.

"Хорошо, Гайдэ. Я бросаю, ты бьешь. Я верю: ты справишься".

Я перехватила его беспокойный, но полный надежды и искренней веры взгляд, и улыбнулась. Верит... я тоже в него верю: он не подведет. Чудесный мой демоненок.

"Давай, Лин. Работаем..."

Тени внутри меня нервно дернулись, но мы с шейри все уже решили за них: с некоторых пор это стало получаться все чаще и лучше. Да и привыкли мы с ним друг к другу. Понимали с полуслова. Верили друг другу. А если он сейчас сомневается и боится, то лишь за то, что может не успеть меня защитить. О себе в такие моменты, что невероятно для демона, он просто не умеет думать.

"Готов", — отрапортовал шейри, оказавшись вне пределов досягаемости выверны.

Я чуть согнула ноги в коленях, отводя голову подальше от зияющей пасти.

"Давай!"

Лин, как и в прошлый раз, не промахнулся: сосновый снаряд попал точно в центр жадно распахнутой глотки. Та, как и положено, молниеносно напряглась, содрогнулась. А потом с гулким стуком захлопнулась, моментально заглотив несчастную шишку и на краткий миг обнажив сравнительно тонкий для такой чудовищной головы обрубок шеи.

Эриол тоже нас не подвел — тихо свистнув, он с легкостью врубился в неподатливую плоть. Правда, на этот раз мне пришлось приложить определенное усилие, чтобы отсечь страшную пасть. И то — я не смогла перерубить ее полностью. Вернее, просто не успела, потому что выверна вдруг завыла, как простуженная сирена, мгновенно вздыбила все свои отростки... а это оказался почти с десяток толстых, с две моих ноги, щупалец, достигающих, как потом оказалось, в длину почти двух десятков метров... опасно накренилась, располосовав крайним зубом мне левый рукав. И едва не оттяпала всю руку. Просто потому, что, как самая настоящая дура, решила уронить свою гигантскую башку прямо мне на макушку.

Спасло меня только одно — взметнувшееся перед самым носом щупальце, которое двинуло меня точнехонько в живот и, вызвав сдавленный хрип, отшвырнуло прямо на тревожно всхрапнувшего демона. Не знаю уж, как он успел метнуться и перехватить свою подбитую хозяйку прямо в полете... понятия не имею, как меня не размазало ни об него, ни о Тварь, ни о встречное дерево. Ума не приложу, почему меня задело только однажды, хотя на том месте, где я только что стояла, взвился до небес целый гигантский спрут. Но факт в том, что все получилось. Даже более того — я ничего себе не сломала и не потеряла ни одной важной части тела. Только отлетела шагов на двадцать, здорово отшибла копчик, вывозилась по самые уши в брызнувшей из раны крови и теперь благоухала, как старая мусорная куча, больше недели проведшая на жаре.

Как уж Лина не стошнило от этого дивного аромата, до сих пор не понимаю. Меня, например, вывернуло сразу — прямо там, неподалеку от истошно визжащей и истерично колотящей воздух Твари. Потом вывернуло снова, когда издыхающая гадина выплюнула из раззявленной пасти какое-то мерзкое зеленоватое облачко. Правда, Лин, как только его увидел, аж взвился весь, после чего цапнул меня за шиворот и отволок еще шагов на десять, где заставил сидеть до тех пор, пока облачко не развеялось. Но мне в тот момент было не до того, чтобы обращать внимание на такие подробности — меня впервые за долгое время скрутило так, что где-то с полчаса я могла только лежать на боку и тихо стонать, не понимая, где я и что со мной.

Только когда мучительные спазмы и мутная пелена перед глазами начали, наконец, исчезать, а в голове снова зазвучали невероятно бодрые, но до ужаса виноватые голоса Теней, я запоздало сообразила, что это — всего лишь откат. Энергия смерти, которой меня с лихвой окатило вместе со смердящими внутренностями. Более того, я едва в ней не захлебнулась, и, если бы не Тени, вряд ли справилась бы сама.

"Вот поэтому обычные маги и не могут здесь охотиться, — несчастным голосом сказал Ван, когда ко мне вернулся слух. — Твари, когда умирают, выделяют очень много энергии. Но усваивать ее способны лишь редкие умельцы, а использовать вообще — единицы. Ты — не некромант, Гайдэ, поэтому тебе так плохо. Энергия смерти неподвластна Иште. Но обычно боевые маги используют специальные артефакты, умеющие ее забирать и накапливать".

— Да на кой... она им... нужна? — задыхаясь, просипела я, ничком лежа на мягкой подстилке из светящегося мха.

"Сила всегда остается силой, сестра, какой бы знак ни имела".

"Ага. А если еще этот знак сменить с минуса на плюс..."

"Обычно так и делают, — согласился Ас. — Иначе от артефактов было бы мало проку. Но этот процесс требует времени, а полученная энергия все равно не такая, как сила, даруемая Алларом".

"Опять вы со своими богами... ой, мама, роди меня обратно! Да когда ж это закончится?!"

"Прости, — виновато вздохнули Тени. — Но чем больше Тварь, тем больше в ней силы. А ты со своим зубом... кажется, забираешь все, до чего можешь дотянуться".

Я тихо застонала.

"Да мне же не надо столько! Куда ее девать-то?!"

"А может, в Эриол направить? — вдруг озабоченно склонился надо мной Лин. — Вдруг ему все равно, какую энергию в себя затягивать? Если даже Теням за раз не управиться, то пусть он заберет немного больше, чем обычно".

— Эриол? — с сомнением переспросила я и опомниться не успела, как уже сжимала в правой руке изящный четырехгранный кинжал, испускающий потусторонний свет.

Но, как ни странно, мне почти сразу стало легче: пропала тошнота, исчезли противные мушки в глазах... вместе с Тенями, разумеется... а потом и силы начали возвращаться. И даже ушибленная грудь почти перестала болеть.

— Спасибо, Лин, — ошарашенно поблагодарила я, отпуская изогнутую рукоять и растерянно следя за тем, как освобожденный Эриол медленно растворяется в воздухе. — Это действительно было очень кстати. Думаю, ты прав — кинжал забирает на себя излишки. И когда я им убиваю, и когда мне, как Иште, становится ее слишком много.

"Ты как? — заботливо спросил шейри. — Встать сможешь?"

— Наверное.

"Нам надо спешить, — он беспокойно покосился по сторонам. — Вдруг еще кто окажется поблизости? А ты ослабла".

— Иду, — я с кряхтением поднялась на ноги. — Надо только узнать у ребят, какое место рубить у выверны. С мелкими-то понятно: башку смахнул и ладно, а у этой что? Я такую дуру в город не потащу.

"Зубы ее собери, — со знанием дела посоветовал Ас. — В них много железа. Очень ценятся при ковке оружия и доспехов. Можно хорошо заработать".

"Да? А Фаэсу я что предоставлю?"

"Хватит и мелочи. Думаешь, он поверит, что ты большую выверну убила в одиночку?"

Я осторожно выглянула на поляну, где медленно затихала громадная Тварь и, в который раз содрогнувшись при виде толстых, свившихся в комок щупалец, внутри которых я бы не выжила даже в полном рыцарском доспехе, потому что его бы смяло, как пустую консервную банку, поспешила отвернуться.

"Хорошо, я попробую их отковырять. Но учти: если от меня еще неделю будет вонять, как сейчас, в следующий раз такую сволочь вы будете убивать сами".

"Теперь у нас хватит сил, — тихо рассмеялись Тени, буквально лучась нерастраченной энергией. — Вот теперь точно хватит. Будь уверена: в следующий раз мы отправимся на охоту действительно вместе".

"Хотелось бы верить, — буркнула я вполголоса, но все равно не удержалась от улыбки, едва представив, как это будет выглядеть. — Ладно уж, хвастунишки. Вам еще набираться и набираться сил. Подождем пока с совместной охотой, но имейте в виду — как только, так сразу!"

Они рассмеялись громче, а потом внезапно посерьезнели и тоже посоветовали поторопиться.

- Глава 5 -

Новое утро я впервые за полгода встречала в нормальной постели, в нормальном доме и имея нормальную крышу над головой. Никакого ветра, никаких тебе комаров, никакой земли под одеялом. Господи, какое счастье! Наконец-то ночую, как белый человек!

Спала бессовестно долго — почти до полудня, но и вымоталась вчера так, как уже давно не случалось. Сперва с мелочью долго возилась, потом оттаивала ее после подвигов Лина, а под конец умучилась, выковыривая у последней Твари зубы (все триста сорок шесть!), чтобы когда-нибудь подсунуть их умелому кузнецу. Вдруг и правда что путное получится? Вдруг и правда доспех станет на порядок прочнее? Мне бы здорово пригодилось. Да и шлем давно пора сменить... потом я еще часа два потратила на то, чтобы отчистить доспехи. Затем под бдительным присмотром шейри искупалась сама. Наконец, собралась в обратный путь и, только выехав на дорогу, сообразила, что провозилась до позднего вечера.

Сладко потянувшись, я против воли улыбнулась, когда вспомнила лицо давешнего насмешливого стража, когда он увидел, как мы с Лином несемся к медленно закрывающимся воротам. Как чудно отвисла у него челюсть и как ошарашенно замерли на своих местах караульные, когда мы в самый последний момент вихрем влетели в ворота. Здороваться не стали — виделись с утра. Просто проскочили мимо, царапнув боками окованные железом створки, вполголоса заворчали на некоторых, излишне торопливых и забывчивых. И тут же поспешили в свой временный дом — отмываться, отчищаться (потому как несло от нас, несмотря на длительное купание, просто жутко) и отдыхать.

Надо сказать, Лин, пока вытаскивал меня из-под выверны, тоже успел перевозиться, как свинья: из убитой Твари кровища хлестала так, что нас обоих окатило будь здоров. Никакой ручей не спас. Никакой травой не удалось оттереть. Так что едва вернувшись во двор (шейри, поняв, что хозяева заперли ворота на ночь, и воровато оглянувшись, просто перемахнул их на фиг, чтобы не возиться с замком), мы первым делом направились к колодцу. И я целых полтора часа отдирала с его боков присохшую кровь, познавая работу конюха и мойщика машин, одновременно, а уже затем только потащилась к себе — отсыпаться. Правда, по пути неожиданно обнаружила, что госпожа Берон была так добра, что заранее велела слугам натаскать в мою персональную "ванну" горячей воды, и с благословенным вздохом упала туда — отмокать, благодаря про себя небеса за то, что они послали мне такую предусмотрительную хозяйку. И пускай ложились Бероны довольно рано, пускай вода в бадье уже успела порядком остыть, но для меня — чумазой и растрепанной — даже это показалось верхом блаженства. И я наслаждалась им ровно до тех пор, пока не поняла, что способна уснуть прямо в бочке. После чего все-таки собралась с силами, выползла наружу, оставляя на полу мокрые следы. Предусмотрительно подперла дверь первым попавшимся стулом и, как была в неглиже, так и завалилась на восхитительно чистую, мягкую, волшебно удобную постель.

А вот теперь, наконец, проснулась, наслаждаясь этим балдежом, в кои-то веки потянулась, нежась от мысли, что могу делать это в свое удовольствие. Сладко зевнула, разметалась по постели... и чуть не подскочила, когда ткнулась пятками во что-то мохнатое, теплое и очень большое.

— Лин! — чуть не сплюнула я, когда поняла, что развалившаяся у меня в ногах туша принадлежит наглому демону. — Е-мое! Договорились же!

Громадный черный зверь, лишь отдаленно напоминающий прежнего симпатичного котика, вяло пошевелился и, забывшись, положил тяжелую морду на мои ноги. Причем, морду крупную, зубастую, откровенно кошачью, но отнюдь не милую и славную. Увидев такую где-нибудь посреди Харона, за сердце схватишься. А если успеешь рассмотреть длинное гибкое тело, у которого на спине виднеются зачатки крыльев, когда увидишь мягкий черный мех, под которым бугрятся мощные мышцы, когда прямо на твоих глазах из этих массивных лап, каждая из которых с легкостью свернет шею годовалому бычку, выстреливают острые когти... надо думать, что в первый момент я обмерла. И надо думать, что когда первый шок прошел, довольно чувствительно пихнула его в бок.

— Лин, ты же обещал!

Шейри лениво приоткрыл один глаз.

"М-м-м... Гайдэ, ты чего шумишь?"

— Ты обещал ночевать в сарае! — обвиняюще уставилась я.

"Ты же сама его заперла. Я через щелочку выскочил. Никто не заметит".

— Да? Ты уверен?

"Уа-у, — сыто зевнул демон, продемонстрировав страшенную пасть. — Конечно. Я там сигналку на двери оставил. Если кто начнет открывать, сразу услышу".

— Сигналку? — с подозрением уставилась я. — Когда ты научился ее ставить?

"Вчера. После того, как ты рассказала, как ваши торговцы защищают свои лавки: сиг-на-ли-за-ция, называется. Очень полезное изобретение. И я подумал, что смогу прилепить на дверь небольшое заклятие, чтобы, если в сарай решат зайти, смог тут же вернуться".

Я слегка оторопела.

— Молодец. Честное слово, не ожидала, что ты сам начнешь что-то осваивать. Без приказа.

"Ну, ты же хотела, чтобы я осваивал. Я и начал".

— Значит, ты теперь в любой момент способен почувствовать, что кто-то ломится в сарай?

"Ага. Я и на твою дверь такую штуку поставил. Заклятие совсем крохотное — никто не заметит. Тем более, оно стоит изнутри".

— Спасибо, — несказанно обрадовалась я. — Теперь не надо будет стулом подпирать, пока я тут голышом бегаю. Кстати, ты подумал над тем, как нам скрыть некоторые особенности твоего организма?

"Ты о чем?" — удивился Лин.

— О том, что ты не ешь, как нормальный конь. И, прости, в туалет тоже не ходишь. Соответственно, овес тебе носить не надо. И стойло, разумеется, чистить не потребуется.

"Так это же хорошо! Тебе меньше работы!"

— Ох, Лин... а ты хоть подумал о том, что это покажется подозрительным? И рано или поздно хозяин сообразит, что навоз за тобой убирать не надо? Тогда как обычный конь... извини еще раз за подробности... выделяет несколько кило естественных удобрений в сутки.

"ЧТО?! Так я теперь что, еще и гадить должен?!"

Я смутилась.

— Прости. Об этом я как-то не подумала. Но вопрос надо срочно решать. Еще день-два Берон не спохватится, но потом его мальчишка... Терт, кажется?.. обязательно заметит, что важного "продукта" нет. И запаха нет тоже. И солому мы в сарае не меняем.

Лин вскинулся и сердито уставился на меня желтыми глазищами.

"Гайдэ... скажи, что ты шутишь".

— Нет, друг мой, — виновато вздохнула я. — Не шучу. Если мы не найдем, как прикрыть твою истинную сущность, боюсь, нам придется покинуть Нор. И ночевать где-нибудь в горах. Или в Хароне. Или еще в каком-нибудь месте, где нет любопытных и где никто не станет задаваться вопросом касательно особенностей твоей физиологии.

"Айдова тьма... — у шейри забавно обвисли уши. — Гайдэ, ты меня с ума сведешь!"

— Да при чем тут я? Просто... не подумали мы. Правда. А теперь хоть в конюшню прокрадывайся и воруй оттуда это добро!

Лин спрыгнул на пол и принялся нервно расхаживать по комнате, то и дело нахлестывая воздух гибким хвостом.

"А если я иллюзию попробую создать?" — внезапно предложил он, резко остановившись и выжидательно посмотрев.

— Не пойдет. Надо, чтобы навоз был настоящим. И чтобы те, кто вывозит его по утрам, ничуть не усомнились в его высочайшем качестве.

"Они не вывозят навоз сами. Они сгребают его в одну кучу, вместе с другими отходами, а потом приезжает специальная телега и увозит из города. Выгребных ям ведь тут нет. А народу много. Поэтому часть отвозят на поля, а часть, кажется, уничтожают магией. Пусть и затратно, но зато город остается чистым, а магов тут всяко хватает... но тогда, может, мне придумать какое-нибудь заклятие, чтобы создавать отходы из воздуха?"

Я хмыкнула.

— Тогда уж размножить те, что уже имеются. Знаешь, этакого клона создать — такую же кучку, что и хозяйский битюг. Ты же маг? Маг. Думаю, принцип копирования местные чародеи уже успели освоить. А если еще нет, то я тебе подскажу.

"Размножить? — удивился демон, а потом выслушал мои пояснения и крепко задумался. — А что? Если ты прикажешь мне придумать такое заклятие, я наверняка придумаю. И почти уверен, что результат получится качественным... не хуже оригинала. Как по запаху, так и по консистенции. Вот только, Гайдэ, я не хочу, чтобы ты его убирала".

— Думаешь, я хочу?!

"Давай тогда сделаем так: ты мне сейчас приказываешь срочно создать такое заклятие, я буду честно создавать дерьмо — так, как ты и сказала, но ты сегодня же спустишься вниз и позволишь тому мальчишке прибираться в моем стойле".

— Ага! Чтоб он поутру сообразил, что ты куда-то испарился из запертого сарая?!

"А пусть он убирает по вечерам, — азартно предложил шейри. — Или когда мы с тобой уходим? Тогда и солому он сам сменит, и в реальности "моих" какашек убедится... давай, а?"

Я пожевала губами, но возразить было нечего.

— Ладно, попробуем... хотя, конечно, твои ночевки в моей комнате мне не очень нравятся.

"Это еще почему?!" — искренне изумился Лин.

— А ты не догадываешься? Ни разу не задумывался на тему, каково мне проводить ночи напролет в тесной компании пятерых мужиков, которых уже даже стесняться невозможно?

"Каких еще пятерых?!" — опешил он.

— Боже... а про Теней ты забыл? Между прочим, они — еще больше мужчины, чем некоторые!

"Спасибо, Гайдэ!" — как по заказу, раздалось дружное у меня в голове.

Я закатила глаза.

— Ну вот. Легки на помине. И опять подслушивают!

"С добрым утром, — сдержано рассмеялись Тени. — Ты отлично выглядишь!"

— Тьфу! — притворно возмутилась я, демонстративно кутаясь в простыню. — Они еще и подсматривают!

"Но ты и правда отлично выглядишь, — добродушно усмехнулся Ас. — Даже жаль прятать такую красоту под доспехом".

— Да ну вас... хотя прятать все равно придется: пора к Фаэсу идти. И везти, заодно, наш вчерашний улов.

"Зубы не отдавай, — тут же обеспокоился Гор. — Они на вес золота идут. Самой пригодятся, когда денег подкопишь на доспех. И учти — за каждую Тварь Фаэс обязан тебе заплатить. Так что бери и вчерашних, и тех, кого успела забить в первую ночь".

— Да возьму, возьму. Лин, поднимайся и беги в сарай — тебе скоро коня опять изображать. С силами-то что?

"Хватает, — сыто потянулся демон. — А если ты и дальше продолжишь меня кормить как на убой, я скоро раза три за день смогу перекидываться и не слишком от этого устану".

— Три нам не надо. Но вот если ты поутру будешь, как сонная муха, такие ночевки тоже добра не принесут. На охоте ты мне нужен бодрым и выспавшимся, а не квелым, как тушеная капуста. Если уверен, что смена облика не отразится на твоем самочувствии, тогда я не буду возражать против ночных визитов, но если окажется, что на это уходит слишком много сил...

Лин, подойдя, ласково потерся щекой о мою голую ногу.

"Все хорошо. Я полностью восстановился, и тебе не надо беспокоиться на этот счет: я не могу и не хочу действовать тебе во вред".

— Я знаю. Иди давай, — поторопила я его. — Принимай приличный вид, пока не хватились. А потом поедем в Гильдию повидать Фаэса. Заодно, узнаем, что он собрался нам ответить.

В Дом мы приехали еще через час. После того, как я наелась досыта и подготовилась к визиту. Тяжелую броню, поразмыслив, решила не брать — незачем таскать не себе лишних полпуда железа, если прямой опасности нет. Но шлем все равно напятила — надо поддерживать легенду. Да и легкую кольчужку натянула, но только из тех соображений, что шлем без брони будет смотреться нелепо, в то время как местные рейзеры все равно экипируются, будто всю жизнь живут в режиме чрезвычайного положения. Это, конечно, мне только на руку — не так сильно буду выделяться. И не так много буду вызывать косых взглядов, пока люди не привыкнут к моему экстравагантному виду.

Что поделаешь — имидж.

Подъехав к воротам Дома, я снова покосилась на трепещущий на ветру флаг с хищно оскалившейся кошкой. Снова, как и вчера, пожала плечами (ну да, кошка и есть, только черная, большая и зубастая), а потом смутно удивилась — судя по доносящимся со двора звукам, сегодня там царило необычайное оживление. Звучали голоса, бренчало железо, кто-то громко хохотал, кто-то топал тяжелыми сапожищами. Я пригнулась, пропуская над собой низко висящую перекладину, позволила Лину грудью распахнуть широкие створки и въехала внутрь, разом ощутив себя на перекрестье взглядов.

Во дворе Дома, как оказалось, и правда было на удивление людно: человек двадцать рейзеров бесцельно слонялись по утоптанной площадке, о чем-то разговаривали, что-то обсуждали, спорили. Двое, заняв дальний угол, устроили шутливый поединок и теперь лениво обменивались ударами, не слишком стараясь задеть один другого. Еще трое сидели рядком на крылечке, откровенно скучая и жмурясь от бьющего в глаза яркого солнца. А остальные кучковались поодаль... видимо, клубы по интересам... хотя на звук открывающихся ворот обернулись с одинаковым любопытством.

При нашем появлении разговоры тут же прекратились. Во дворе повисла напряженная тишина (оно и понятно — никто обо мне не знал и явно не понимал, какого Айда я сюда вообще приперлась). Даже поединщики в углу бросили свое скучное занятие и, разом опустив мечи, повернулись в нашу сторону, воззрившись с такой смесью изумления, непонимания и растерянности, что я ощутила смутное беспокойство.

Так. В чем дело? Чего они на меня уставились?

Однако рейзеры молчали. Тяжело, долго, многозначительно.

Так и не дождавшись объяснений, я спрыгнула на землю и потянулась за мешками.

— Значит, это и есть тот наглец, который посмел заехать на Главную Площадь верхом? — неожиданно раздалось у меня за спиной. — И посчитал себя настолько важным, что даже сюда явился без приглашения?

Я спокойно обернулась, встретившись взглядом с широкоплечим крепышом примерно моего роста, с суровым, обветренным лицом и холодными глазами наемного убийцы, чью кровавую работу только что перехватил какой-то дерзкий молодняк. Рейзер был, как и все вокруг, вооружен, в видавшей виды броне (которая, впрочем, и сейчас дала бы сто очков вперед моей новенькой кольчужке), его предплечья обхватывали тяжелые стальные наручи с какой-то хитрой насечкой. Такие же стальные щитки красовались поверх высоких сапог. Шлем стоял в сторонке, на верхней ступеньке высокого крыльца, но тип и без шлема выглядел внушительно. И производил впечатление матерого волка, столкнувшегося в своей долгой жизни и с капканом, и с медведем, и с пулей бывалого охотника. Причем, выжил, набрался сил и опыта, а теперь с нечеловеческим спокойствием изучал зарвавшегося молодого пса, решившего перебежать ему дорогу.

Следом за ним с крыльца встали остальные двое рейзеров. Помладше, но выглядящие так же внушительно — один был очень смугл, черен, как вороново крыло, с вечно прищуренными глазами опытного лучника, гибок и с виду очень подвижен. Второй, напротив, выглядел как разбуженный после спячки медведь — огромный, лохматый, заросший до бровей, с растрепанной шевелюрой цвета благородной меди. Могучий, свирепый, полный нерастраченной, какой-то звериной мощи. Но при этом все равно чувствовалось, что тот, первый, у них за главного — ни один из этой парочки не посмел выступить впереди него. Так что, думаю, эта троица и есть — бригада. Или команда, как они себя называли.

Я вопросительно приподняла бровь, однако рейзеры не спешили подходить. Как поднялись со своих мест, так и стояли неподалеку, не делая попыток сблизиться. Только смотрели молча, гнетуще, изучающе, но я уже вышла из того возраста, когда меня можно было по-настоящему смутить подобным отношением.

— У вас какие-то проблемы? — спросила я, когда молчание откровенно затянулось.

— Нет, чужак, — неуловимо усмехнулся передний. — Проблемы как раз у тебя. Никогда не слышал, что на Площадь запрещено приводить всякий скот?

"ЧТО?! Это он обо мне?! — гневно всхрапнул Лин и, презрев мой успокаивающий жест, немедленно ринулся отвоевывать свое доброе имя. — Он сказал, что я — скотина?!"

— Стоять, — спокойно велела я, перехватывая узду. Демон замер на середине шага, едва не толкнув меня плечом и свирепо уставившись на троицу рейзеров. — Не время, Лин. Мы пришли не для этого. А о законе первый раз слышим — мы не местные.

— Оно и видно, — решил подать голос тот, что помоложе. И странный это был голос — хрипловатый, с отчетливыми порыкивающими нотками. Почти как у Мейра, когда он готовился сменить личину.

От этой неожиданной мысли я замерла, а потом взглянула в карие глаза незнакомца, в глубине которых вспыхивали и тут же гасли знакомые янтарные искорки, и едва не отпрянула — хвард! Самый настоящий хвард! Оборотень! Елы-палы! Да он же нам всю игру поломать может!

Заметив мое невольное движение, оборотень растянул губы в недоброй усмешке, обнажив ровные, поразительно острые зубы, а затем сделал небольшой шаг навстречу.

— Ты кто такой? — ласково спросил он, положив руку на пояс.

— Не твое дело, — опомнилась я, придержав Лина, чтобы не вздумал выяснять отношения. — Я к Фаэсу.

— Мы тоже.

— Он меня ждет.

— Он всех ждет, — так же ласково просветил меня хвард, демонстративно сложив руки на груди и чуть сдвинувшись в сторону, чтобы перекрыть дорогу к крыльцу. — И ты пришел последним. Так что войдешь только после всех остальных. И то — если Фаэс пожелает тебя увидеть. Таковы правила... НАШИ правила, чужак. Не советую тебе их переступать.

Я усмехнулась: ну вот, приехала, называется. И тут быкуют, и тут права начинают качать. Боже... да неужто люди везде одинаковы? Интересно, он в курсе, как обламывают таких вот, самоуверенных типчиков на моей родине?

Узнать ответ я не успела. К сожалению. Потому что в этот момент, словно почуяв сгустившееся во дворе напряжение, в доме внезапно отворилась дверь, и на пороге возник вчерашний пес. Увидев меня, радостно оскалился. Не обратив внимания на странно подобравшихся рейзеров, подбежал, приветливо вильнул пушистым хвостом и, подняв морду на уровень моей груди, требовательно толкнулся носом. Дескать, ты чего так поздно? Совсем тебя заждался!

— Привет, барбос, — улыбнулась я, небрежно потрепав собаку. — Извини, дела были, так что получилось позже, чем обещал. Фаэс у себя?

Пес фыркнул (мол, а куда он денется?), а потом повернулся к Дому и важно, внушительно так гавкнул. Причем, до того громко и сурово, что стоящие рядом рейзеры вежливо посторонились, а где-то над нами с грохотом распахнулось окно и оттуда высунулась разъяренная не на шутку физиономия эрдала.

При виде меня Фаэс сперва опешил, забавно округлив глаза и явно не поверив, что я рискнула снова явиться пред его строгие очи. Но потом вдруг побагровел, зло выдохнул и, ткнув в нашу сторону пальцем, бешено прорычал:

— ТЫ!..

Я удивленно приподняла брови.

— ЖИВО НАВЕРХ! — рявкнул он и тут же исчез, с таким же грохотом захлопнув окно и оставив весь двор пребывать в искреннем недоумении.

— Пойдем, — вздохнула я, тронув собаку за холку. — Когда вежливо просят, как-то неудобно отказывать. Лин, жди здесь и, будь добр, больше никого по двору не гоняй, оружие не отнимай и веди себя, как приличный конь. Развлекаться с Тварями будешь.

Шейри, прижав уши к голове, утробно заурчал.

Приняв это за знак согласия, я удовлетворенно кивнула и, сопровождаемая псом, беспрепятственно прошла к крыльцу. Причем, на этот раз никто даже не подумал заступить мне дорогу. Крепко же Фаэс их держит, раз одного его слова хватает, чтобы беспрекословно пропустить мимо целой очереди такое наглое существо, как я. Впрочем, о чем это мы? Пора бы подумать о более важных вещах.

— ТЫ... — привстал из-за стола господин эрдал, едва я переступила порог.

Сегодня он был один. Все в том же непритязательном наряде и без всякого оружия под боком. Хотя, конечно, не думаю, что оно запрятано куда-то далеко. Такие люди, как Фаэс, остаются верны своим принципам до самой смерти, и если уж он энное количество лет прослужил простым рейзером, то привычка держать меч под рукой наверняка никуда не делась. Только меч теперь висел не у него на поясе (с ним сидеть неудобно, да и глупо смотрится с повседневной одеждой), но где-нибудь под столом или за спинкой кресла наверняка отыщется. А то еще и не один, с арбалетом на пару.

— Ты... ты что творишь?! — зло выдохнул эрдал, буквально воткнув в меня бешеный взгляд.

Я пожала плечами.

— А что не так?

— Не знаешь?!

— Если вы насчет Площади, то действительно не знал. У вас табличек с запретом на провоз движимого имущества нигде не повешено. А трактирщик, видимо, забыл предупредить.

— Какого еще имущества? — искренне опешил Фаэс.

— Движимого. В смысле, коней и иже с ними.

— А... да плевать на Площадь! Ты, придурок, какого шетта полез вчера в Харон?!

Ага. Значит, с ворот ему уже доложили.

Я с самым невозмутимым видом опустилась в стоящее поблизости кресло и уже оттуда осведомилась:

— Так что именно не так?

Фаэс, кажется, подавился.

— Что-о-о?! Ты поперся в Харон без разрешения и еще спрашиваешь, что не так?!

— Вы же сами велели добыть доказательства, — удивилась теперь уже я. — И про испытательный срок вчера сказали.

— А ты мне не "выкай"! — окончательно озверел эрдал, начиная медленно багроветь. — Я велел тебе прийти этим утром! И велел дождаться распределения! Ни один новичок не уходит в Харон без команды!! И ни одного сопливого дурака я не отпущу туда без предварительной проверки!!! ПОНЯЛ?!

— Понял, — кивнула я, а затем подцепила с пола принесенные мешки и положила у него перед носом. — Этого хватит для испытательного срока?

— Что?! — отпрянул Фаэс.

— Мы вчера малость прогулялись по здешнему лесу, поохотились. Ничего так охота вышла: добыча есть. Хотя и более шустрая, чем обычно.

Эрдал нахмурился, потом брезгливо спихнул окровавленные мешки с заваленного бумагами стола, чтобы не пачкали важные документы. С растущим подозрением посмотрел на мою непроницаемую маску. С сомнением покосился на мешок. Потом снова на меня. Наконец, раздраженно дернул щекой и осведомился:

— Это что?

— Твои доказательства, — любезно пояснила я. — Взгляни. Если устроят, ты примешь меня в Гильдию. Если нет, принесу еще. Скажем... к следующему утру?

Фаэс не выдержал — хлопнув широкой ладонью по столу, резко встал, пнул ближайший мешок по бугрящемуся боку, отчего тугие завязки лопнули, и изнутри с неприятным стуком выкатилась голова выверны.

Эрдал озадаченно кашлянул.

Потом стукнул снова и недоверчиво уставился на вторую, точно такую же голову.

Я решила не ждать, пока он таким макаром достанет все — наклонившись, дернула за завязки второго мешка, открыла и опять откинулась на спинку кресла, наслаждаясь выражением лица эрдала в тот момент, когда снизу на него воззрились еще три выверны. А вместе с ними — та самая серая фанра и еще какая-то Тварь, названия которой не знали даже мои Тени.

— Ну как, устраивает?

Фаэс перевел на меня растерянный взгляд.

— Это что?

— Добыча.

— Откуда?! Когда ты успел?!

— Вчера. И позавчера немного, пока добирался до города.

— Вчера?! Ты же только утром приехал!

— У меня были дела в горах, — спокойно сообщила я, не вдаваясь в подробностях. — Так что скажешь? Берешь?

Эрдал прикусил губу и неохотно кивнул.

— Куда ж я денусь?

— Отлично, — я быстро поднялась и направилась к выходу.

— Стой, — проворчал он, возвращаясь к столу. — Шустрый какой... сперва в команду тебя запишу. К Лешиму, пожалуй. У него парни опытные, но сейчас есть свободное место, так что к нему пойдешь. На месяц или два... как он скажет.

— Нет, — твердо сказала я, обернувшись. — Я работаю один.

— Демона лысого ты работаешь один! — снова взвился Фаэс. — Много вас тут таких приходит — гордых, наглых и готовых горы свернуть! А сколько выживает?! Единицы! Ты понял меня: ЕДИНИЦЫ! Потому что Тварям наплевать на ваши громкие титулы, на то, сколько золотых валяется в сундуках ваших папочек, и то, что вы считаете себя самыми умными и умелыми! Здесь тебе не Рейдана, ясно?! И здесь не ежегодный Турнир! Тут — смерть! Смерть для каждого, кто не способен усвоить простые правила! И, особенно, для идиотов-одиночек, которые плевать хотели на всех остальных! Никуда ты не пойдешь, сопляк! И никакой охоты для тебя тут тоже не будет! Или в команде, или вали отсюда, пока не пнули! Для того я тут и сижу, чтобы вас, дураков, беречь от вас же самих! И если ты, щенок, еще что-нибудь вякнешь по этому поводу...!

Я усмехнулась и, порывшись в карманах, выудила наружу коготь кахгара. У меня, правда, была еще присоска рирзы, плюс второй такой же коготь. От того, первого монстра, которого убили Тени и которого все тот же Лин предложил мне некрасиво ограбить. Но я не стала — для Фаэса это была совершенно лишняя информация. Хватит и того, что я со стуком положила у него перед носом — и так глаза выпучились, а челюсть отвисла аж до пупка.

— Я работаю один, Фаэс, — спокойно повторила, глядя ему прямо в глаза. Подождала, пока до него дойдет, так же спокойно отвернулась и неторопливо вышла, оставив его изучать самое главное доказательство моей компетенции по вопросу о Тварях.

Снаружи меня встретил все тот же молчаливый пес. Так же молча проводил к выходу, выразительно покосившись на отступивших в сторонку рейзеров. Затем неодобрительно глянул на воинственно замершего у ворот демона, но ничего не сказал — только вздохнул. А потом лизнул мне ладонь, потерся ухом о бедро и неохотно ушел, по пути поведя носом в сторону какого-то воина и забрав его, после этого странного жеста, с собой в дом.

— Как прошло? — тихо спросила я шейри, под пристальными взглядами рейзеров забираясь в седло.

"Нормально, — фыркнул Лин, разворачиваясь к выходу. — Один попытался взять повод, но я наступил ему на ногу. Второму почти засветил копытом в лоб. Больше не лезли".

"Оказывается, тут с конями запрещено: блюдут чистоту и порядок в центре города".

"Да, я уже понял, поэтому с "копированием" решил повременить".

Я хмыкнула.

"Спасибо, друг. Не знаю, как бы на меня смотрели, если бы ты не вовремя занялся этим грязным делом".

— Эй, охотник! — внезапно окликнули меня со спины. Мы с Лином одновременно обернулись и вопросительно воззрились на высунувшегося из окна Фаэса. — Ты забыл свою плату!

Я пожала плечами.

— Мне пока не к спеху. Завтра заберу.

— Да? А грамоту-то мне на кого выписывать? — хитро прищурился эрдал: мой ответ явно пришелся ему по душе, потому что означал, что я не за деньгами гонюсь в своем стремлении гулять по Харону, а руководствуюсь совсем иными мотивами. О которых он, конечно же, ничего не знал, но после кахгара нутром почувствовал, что я тут всерьез и надолго. Тогда как людей, способных в одиночку одолеть Старшую Тварь, здесь ценили. И, кажется, умели подстраивать строгие правила под их желания. По крайней мере, мне на это весьма непрозрачно намекнули, говоря о грамоте.

— Значит, ты согласен меня принять? — на всякий случай уточнила я.

— Да. Ты привел весьма убедительные аргументы.

— Так и знал, что тебе понравится.

Фаэс, внимательно изучив нас сверху и уделив немало внимания заметно насторожившемуся демону, неожиданно усмехнулся.

— А ты еще больший наглец, чем я думал: явиться сюда верхом... да еще дважды... тебя как зовут-то, охотник?

— Фантом, — привычно ответила я, даже не подумав извиниться за Лина, после чего отвернулась и под озадаченное молчание рейзеров покинула двор.

- Глава 6 -

"Итак? — выжидательно покосился на меня шейри, когда мы снова приблизились к воротам города. — Думаешь, тебя выпустят?"

"А куда они денутся?"

"Ну... Фаэс мог ведь и запретить?"

"На фига бы ему это сдалось? — фыркнула я, взглядом отыскивая знакомых стражников. — После кахгара не думаю, что он считает, будто меня можно напугать десятком тикс или гигантской стоккой".

О-па. А вот и искомая боевая единица в знакомых доспехах и в красиво начищенном шлеме. Неужели этот товарищ каждый день тут дежурит? Или, может, просто смены часто поставили? А то и подменяет кого, пока силы есть и для сна хватает нескольких жалких часов?

Я ослепительно улыбнулась молодому парню, у которого при виде нас забавно вытянулась физиономия, и едва не помахала ему ручкой.

— Опять ты? — мрачно воззрился на нас вчерашний весельчак. Правда, сейчас он был отнюдь не весел и весьма даже недобро настроен. Глаза так и сверкают сквозь прорезь шлема. А торчащий снизу подбородок опять воинственно выдвинут и упрямо приподнят.

Мы с Лином дружно хмыкнули.

— Ты чем-то недоволен? Неужели опять не покормили?

— А тебя Фаэс еще не взгрел за то, что без спроса в Харон сунулся?

— Все-то ты знаешь, — фальшиво посетовала я, проезжая мимо. — Прямо не город, а большая деревня. Насчет меня приказов никаких не было?

Молодой стражник пренебрежительно фыркнул.

— Да кому ты нужен? Езжай себе, если дурости много!

— Хорошее напутствие, — одобрила я, едва не рассмеявшись. — Не забудь снабдить им каждого проезжающего рейзера. Думаю, они будут счастливы.

Парень буркнул что-то неразборчивое, но я не стала прислушиваться, а Лин и подавно не обернулся — вытянувшись струной, он прямо от ворот взял такой резвый старт, что меня бы непременно сдуло, если бы не стремена и если бы я не знала, что он обожает пускаться с места в карьер.

Харон, как и вчера, встретил нас настороженным молчанием. И все той же пустой, залитой солнечным светом дорогой, за пределами которой простиралось мрачное царство мрака и невысказанной угрозы.

Мы проехали, как и вчера, до приметного поворота и точно так же свернули все в тот же свободный проем, моментально оказавшись в сумеречной зоне, полной неведомых опасностей и смертоносных, вечно голодных тварей.

Однако охота на этот раз выдалась не очень удачной: всего три простых выверны, попавшихся неподалеку от разоренной нами поляны, и стая довольно крупных тикс. Но с ними проблем не возникло: первых Лин, уже наловчившись, уверенно заморозил, беспрепятственно лишив их преимущества, а со вторыми справились сообща. Причем, помня о замечании Теней, тикс шейри только ловил и хватал зубастой пастью. А уж убивать гадин все равно приходилось мне. Обычным мечом. Благо благодаря острым клыкам Лина у них уже не было возможности ни напасть, ни просто плюнуть.

В этот раз долго решили не бродить — вчерашнего риска нам хватило за глаза и за уши, поэтому, едва небо стало ощутимо темнеть, тут же развернулись обратно. Но решили не идти проторенной дорожкой, а чуть отступили в стороны: он взял правее, я — левее. Так и вернулись к дороге, страхуя друг друга, а по пути опять услышали знакомые издевательские смешки. Правда, сегодня они звучали совсем иначе и больше не предупреждали о близости очередной Твари. Кажется, неведомый хохотун теперь и сам начал к нам присматриваться, хотя еще вчера наши похождения его просто забавляли.

Я, как ни старалась, так и не смогла его засечь. Знак то мимолетно холодел, показывая, что угроза "хохотуна" вполне реальна, а потом так же быстро остывал, словно проворная и осторожная Тварь пугливо сбегала. Тем не менее, она никогда не уходила далеко и все то время, пока мы возвращались, преследовала нас ехидными смешочками, отмечаясь то справа, то слева, то немного забегая вперед. Причем, меняла направление так резко и быстро, что в какую-то долю секунды могла посетить сразу два или три места. Как будто прыгала с одного дерева на другое, уподобившись мутировавшему кузнечику.

Я никак не могла понять, в чем дело. И Лин ничего особенного не чувствовал. При этом у нас обоих создалось стойкое впечатление, что "хохотун" либо очень уж быстр и поэтому мы никак не можем его нормально засечь, либо имеет множество глаз по всему лесу, благодаря чему способен так долго и плотно нас опекать.

Последний смешок догнал нас уже на выходе из Харона, когда Лин соступил с последней плиты на обычную землю: Тварь, будто попрощавшись, хихикнула из кроны крайнего дерева, а потом, зашелестев листвой, окончательно пропала. И больше до самого города мы его не слышали.

На воротах нас встретил все тот же молодой шутник.

— Чего ж ты сегодня так рано? — притворно удивился он, видимо, отойдя от утреннего хмурого настроения, а затем демонстративно покосился на темнеющее, но еще не черное небо. — Еще солнце не село, а ты уже к дому повернул. Никак стряслось что-то?

— Стряслось, — охотно согласилась я под недовольное ворчание Лина. — По тебе соскучились и решили посмотреть: а как ты тут без нас? Дожил ли до вечера без сочной оплеухи?

Страж тут же подобрался.

— Это ты к чему?

— Да так. Просто подумал, что если ты и других провожал так же приветливо, как нас, то, наверное, кто-нибудь все же не удержался.

— Не дождешься, — фыркнул он, тут же расслабившись.

Я притворно вздохнула.

— Жаль. Было бы интересно посмотреть на то, как у тебя на физиономии наливается свежий фингал.

— Смотри, как бы у тебя не налился, — угрожающе предрек парень, на всякий случай отступив в сторону.

— Я-то смотрю. И пока никаких нехороших признаков не вижу. А вот тебе советую почаще оглядываться: никогда не знаешь, с какой стороны прилетит неприятность.

Стражник недобро сузил глаза, сверкнувшие из-под шлема искренней неприязнью, но мы уже проехали мимо. Правда, успев напоследок услышать негромкое:

— И ты бы поберег спину, чужак. Харон — не то место, где можно чувствовать себя спокойно.

В Дом Гильдии мы уже не пошли: поздно. Фаэс, даже если не спал, все равно бы не обрадовался позднему визиту. Так что мы неторопливо вернулись в трактир, порадовав хозяев своим появлением, так же неторопливо и со вкусом вымылись, поблагодарив заботливую хозяйку за заранее нагретую воду. Потом сытно перекусили (Лин так оголодал, что даже рискнул пожевать овса) и, пользуясь тем, что постояльцев все еще не было, а господин Берон отчаянно скучал, вместе с тем — так же отчаянно любопытствуя, что я даже позволила себе немного задержаться за столом, чтобы узнать последние новости.

Как оказалось, Нор был первой крепостью, которую после Захвата Фарлиона (заселение его Тварями, случившееся около двухсот с копейками лет назад, называли не иначе, как Захватом) люди сумели выстроить на территории бывшей Цветущей Долины. Сперва это был хорошо укрепленный пост. Потом удалось зацепиться гораздо серьезнее. Через полгода после первого успеха появилась собственно крепость, а потом в течение десяти лет войска короля потихоньку отвоевывали у Харона по небольшому кусочку пространства, постепенно возвращая себе эти плодородные земли.

Почему так случилось и как именно произошел Захват, люди считали по-разному. Кто-то полагал, что именно тогда, благодаря козням Айда, на Во-Алларе появился Темный Жрец — Хозяин Степей и повелитель Невирона. Кто-то думал, что именно отсюда, из Фарлиона, он начал свое недоброе возвышение. А кому-то казалось, что его загребущие лапы и по сей день наложены на Серые горы, из-за чего Фарлион так упорно противился возвращению людей. Тех самых людей, которые несли с собой веру в Светоносного, огнем и мечом истребляя порождения мрака. Дескать, где-то тут, в недрах Харона, есть у Жреца какой-то источник, из которого он черпает свои силы. И что, мол, если этот источник разрушить, то всем сразу настанет мир и блаженное счастье.

Насчет источника я, конечно, усомнилась, потому что если бы он был, Жрецу бы на фиг не сдалось покидать эти важные для него земли. Однако что-то рейзеры в Хароне все-таки искали. И за чем-то явно упорно охотились. Иначе не было бы регулярных рейдов, не было бы такой четко отлаженной посменной работы. Не было бы необходимости бороздить Харон вдоль и поперек. И вообще, людям вполне хватило бы отвоеванного у леса пространства, которое сравнительно несложно было защищать. Вон, уже два века справляются и ничего. Однако рейзеры, как заведенные, все отправляются и отправляются в Харон. По двое, по трое, целыми бригадами, готовые сутками утюжить старые дороги в поисках чего-то непонятного, но очень важного, о чем Фаэс пока ни словом не обмолвился.

Я не верю, что они каждый день уходят в Харон просто так. И не верю, что за двести лет они всем миром не сумели бы отстоять эти земли. Сколько бы тут ни водилось кахгаров, как бы ни грозили им рирзы или хартары, но если бы королю действительно сильно приспичило, тут бы давно все сравняли с землей: и лес, и горы, и даже саму долину. Потому что люди, когда им что-то нужно, это такой упрямый народ...

Однако в Фарлионе ничего не происходит.

Король почему-то не торопится привести сюда огромную армию, тех же Хасов, Орден. Даже ради золотых шахт, которых тут, судя по количеству дорог (только на моем "треугольнике" целых три"; а таких "треугольников" тут еще есть пять штук, так что подсчитать несложно), имелось весьма немало. Было бы все так просто и состояла бы проблема в одних только Тварях, не думаю, что Его Величество или кто-то из его славных предков не рискнули бы сжечь эти леса вместе с нежитью. По косвенным признакам никак нельзя сказать, что они — дураки или брезгуют возможностью заработать себе целое состояние. Нет. Что-то тут было еще. Имелась какая-то веская причина, по которой король до сих пор предпочитает сюда не соваться и обходится услугами исключительно рейзеров. Причем, именно за эти непонятные услуги Фарлион сумел выторговать для себя определенный суверенитет и со временем стал почти самостоятельным государством.

Но вот вопрос: в чем же дело?

На него у меня пока не нашлось ответа: не хватало информации. А господин Берон был совсем не тем источником, на мнение которого можно без оглядки положиться. Хотя когда он сказал, что некоторое время назад Долина Воинов принадлежала народу эаров, я насторожилась. Но так и не смогла понять, почему нелюди ее покинули или что (быть может, это даже вернее) заставило их отсюда уйти.

Сделав зарубку в памяти, я, пользуясь случаем, поинтересовалась заодно насчет Главной Площади и нелепого запрета на появление там всякой крупногабаритной живности. В ответ господин Берон громко рассмеялся и поведал забавную историю, которая и привела к появлению в Норе одного интересного закона.

А дело было так... примерно сто лет назад, когда центр Фарлиона оказался полностью очищен от Тварей и обрел надежную защиту в лице шестерки мощных крепостей, сюда решил нагрянуть сам король. Дед нынешнего Эннара Второго, которого звали Киортом Седьмым. Династия эта древняя, уважаемая, короли попадались Валлиону сплошь приличными (неприличных бы быстро смела своенравная Вольница), поэтому к визиту монарха отнеслись со всем вниманием и возможным почтением. Крепость красиво украсили, Главную Площадь чуть ли не с мылом вымыли, людям велели надеть праздничные наряды, повсюду понатыкали цветов... ну, как у нас, когда ожидают приезда президента. И даже подарок ему знатный приготовили — роскошного, каких-то восточных кровей и жутко породистого скакуна, к которому из-за дикого нрава и вредного характера опасались подходить даже опытные конюхи. При этом все знали, что мужчины в династии Каинноров издревле рождались невероятно упрямыми и суровыми, поэтому посчитали, что строптивый "подарок" придется Его Величеству по вкусу. Соответственно, готовили, мыли, купали и кормили животное тоже отменно.

Однако когда важный день все-таки настал, почему-то никто не подумал о том, что гордое животное от избытка пищи может захворать животом. И никто почему-то не догадался не кормить красавца-коня накануне праздника. В результате, когда занемогшего скакуна с радостью привели пред светлые очи короля, конь, простите за подробности, изволил опростаться прямо на Площади, на виду у всех присутствующих. И именно в тот момент, когда Его Величество возжелал внимательно оглядеть "приобретение" со всех, так сказать, сторон. Точнее, с одной стороны, с задней.

Думаю, подробности описывать не стоит. Достаточно сказать, что в результате страшного конфуза главный распорядитель празднества едва не умер от инфаркта, а Его Величеству пришлось срочно менять сапоги. Коня он, правда, потом одобрил и, как говорили, с тех пор редко садился на другого, потому что животное действительно было великолепно. Однако с того времени в Норе и существует строжайший запрет на пребывание в центре города неразумных животных.

Представив себе лицо короля, когда прямо у него на глазах гордый скакун извазюкал половину площади пахучим до невозможности дерьмом, я тихо хихикнула. А потом принялась выяснять, на что же именно возник запрет, и хихикнула снова. Потому что, как сообщил мне довольный Берон, на самом деле Указ давно умершего управляющего запрещал не приводить на Площадь животных, а запрещал самим животным (ну не абсурд, да?) опорожняться в центре города. Но поскольку бедным животинкам было без разницы, где делать свои грязные дела, то их хозяева справедливо решили не рисковать, и с тех самых пор Главная Площадь оказалась предоставлена исключительно пешеходам. Что, конечно же, не могло не приносить некоторых неудобств, но при этом сохраняло город в удивительной чистоте. Более того, примерно тогда же в Норе организовалась и самостоятельная служба, специально занимающаяся вывозом мусора и переработкой отходов, так что теперь он вполне мог считаться одним из самых чистых и ухоженных городов во всем Валлионе.

В свою комнату я возвращалась невероятно довольная, что, разумеется, не помешало мне с ходу рухнуть в кровать и проспать до полудня, спросонья чувствуя, как хитрый шейри снова забрался греть мне ноги. А поутру, как и обещала, я вернулась к эрдалу. И, прямо как чувствовала, буквально у самых ворот Дома напоролась-таки на местного блюстителя порядка.

Городская стража, как выяснилось на практике, в Норе тоже была. Но не для того, чтобы утихомиривать пьяных рейзеров или разнимать их посреди спонтанно вспыхнувшей драки (просто для этого простая стража не годилась, а все подобные случаи... очень редкие, как меня заверили... решала сама Гильдия, в лице ее главы), а для того, чтобы приезжие не буянили и не нарушали законов, тревожа покой благопристойных горожан. Опустим тот факт, что "горожанами" на две трети были именно рейзеры, а еще на четверть — их жены, родители, дети и ближайшие родственники. И будем считать, что оставшаяся мизерная доля населения действительно нуждалась в дополнительном устрашении в виде облаченных в красно-синий мундир стражников.

Так вот, едва достигнув заветных ворот и уже распахнув тяжелые створки, я была остановлена возмущенным воплем и быстро приближающимся топотом, ознаменовавшим собой появление означенного хранителя порядка.

— Эй ты! Ты что делаешь?!

Спокойно сойдя на землю, я так же спокойно воззрилась на распаренное лицо примчавшегося мужика, в котором только и было хорошего, что доброе брюхо и густые усы, лихо закрученные кверху. Сочного такого рыжего оттенка усищи, при взгляде на которые сразу возникало желание дернуть посильнее и проверить, не приклеены ли.

— А ну, стой! — гаркнул этот приметный тип, не успев до меня добежать.

— Стою, — без особых эмоций отозвалась я, оглядывая запыхавшегося от избытка рвения стража. — В чем дело? Чего кричим?

— Ты... нарушение! — выдохнул этот горе-бегун, вытирая со лба обильный пот. — Сюда нельзя... с конями... и вообще со скотиной нельзя...

"ЧТО?! ОПЯТЬ?!" — вызверился Лин, с нахрапом наступая на дурака, рискнувшего обозвать моего личного демона грязной скотиной.

— Э... э! Ты чего это?! А ну, пошел вон от меня!

Лин со злости так красиво оскалился, что мужика чуть удар не хватил. Он отпрыгнул, шарахнулся прочь, не замечая, что шейри уже и к прыжку приготовился. А потом самым натуральным образом взвизгнул, потому что Лин ловко цапнул его за воротник и, легко приподняв над мостовой, внушительно тряхнул.

— Убери его! Прочь!!! Вон пошел, оборотень! Я тебя... я тебе... монстр!

Шейри тихо, угрожающе зарычал, но все-таки выплюнул пыльный ворот, весьма неизящно уронив багрового от злости мужика на землю, а потом взял, да и случайно наступил ему копытом на низ живота. Не так, чтобы раздавить, конечно, а лишь чтобы дать почувствовать, что называется, разницу. Чем вызвал сдавленный хрип, судорожный рывок книзу сильно вспотевших ладоней и откровенно панический взгляд. Ставший совсем умоляющим, когда возмущенный до глубины души демон вдруг нагнулся и одним щелчком челюстей перекусил толстую перевязь вояки, разом лишив его и оружия, и важного элемента гардероба.

— Г-господин...

О. Я уже — "господин"! Как быстро, однако.

— Я слушаю, — ровно кивнула я, не делая попыток помешать шейри.

— Г-господин, уберите его!

Возле ворот начали собираться привлеченные шумом рейзеры, которые, похоже, кажинный божий день собирались в Доме, чтобы получить от Фаэса "добро" на очередной рейд.

— Г-господин... прошу вас... уб-берите от меня это чудовище!

— Зачем?

— Что? — дурак опасно посинел, когда при слове "чудовище" Лин издал утробный рык.

— Я говорю: зачем мне его убирать?

— Но он же... меня сейчас... он же сломает!

Я презрительно глянула на сползшие штаны.

— Не переживай: там нечему ломаться. Ни одной кости в твоих причиндалах нет.

Стражник выпучил глаза, а Лин злорадно оскалился и чуток надавил копытом.

— Господин!!! — истошно взвыл усатый идиот, поняв, что его мужественность подверглась нешуточной угрозе. Попытался отпихнуть мускулистую ногу шейри, чтобы тяжелое копыто случайно не расплющило ему самое дорогое, но не тут-то было — проще гору свернуть со своего места, чем моего оскорбленного друга. — Господин, не надо! Остановите его! Так же нельзя!!!

Я пожала плечами.

— Тебе, значит, оскорблять его можно, а ему ответить на вызов нельзя?

— Но я никого не оскорблял!!! — взвыл дурным голосом мужик.

— Да? Ты неуважительно отнесся ко мне. Ты некрасиво отозвался о моем боевом друге. Ты смертельно его обидел, поэтому я не считаю себя вправе вмешиваться в ваши отношения. Линкхард, он — твой.

— СТОЙТЕ! НЕТ! НЕ НАДО! Вы же нарушили закон!!!

Я, только собравшись отвернуться, неохотно остановилась.

— Какой еще закон?

— Хр-р-рау-у...

— Лин, дай ему вдохнуть.

— Закон... — почти всхлипнул дурак, сумев, наконец, сделать нормальный вздох. — Здесь запрещено... коням... и с конями... нельзя...

— Коням здесь запрещено только гадить, — сухо просветила я его, пользуясь недавно полученными сведениями. — Указ номер шестьдесят два от восемьсот первого года седьмой эпохи. Согласно ему, на территории Главной Площади Нора "запрещается пребывание недобросовестных хозяев, имеющих при себе кормленых, неухоженных и опрастывающихся животных размерами, превышающими указанные в "Законе о Посещениях", а также запрещается опорожнение ими в означенных местах, что наказывается штрафом в размере от десяти золотых лир"... ты считаешь моего боевого товарища тупой скотиной?

Мужик офонарел от такого вопроса. Но потом бросил испуганный взгляд на взъерошенного демона, которого "тупым" в таком состоянии рискнул бы назвать только слепой безумец с ярко выраженными суицидальными наклонностями, и судорожно сглотнул.

— Н-нет.

— Ты видишь, что он грязен, голоден и портит тут интерьер?

— А... это... н-нет, но...

— Ты считаешь меня недобросовестным хозяином?

Мужик затравленно заозирался, ища, что бы такое сказать, чтобы не прибили сразу, потом перевел взгляд на распахнувшиеся ворота Гильдийного Дома, откуда за ним с нескрываемым интересом наблюдали, никак не собираясь вмешиваться, около десятка рейзеров, включая ту приметную парочку, которую Лин намедни погонял по двору. Наконец, увидел, как ко мне неторопливой трусцой подбежал крупный серый пес, охотно встав рядом и одарив его весьма многообещающим взглядом, а потом понуро опустил голову.

— Нет, господин.

— В таком случае я не понимаю сути претензии, — еще суше сказала я, демонстративно опустив руку на загривок собаки.

Стражник окончательно сник.

— Простите, господин, я не знал...

— Чего именно?

— Что вы — рейзер. У вас нет знака.

— А если бы был? — совсем холодно осведомилась я, но не услышала ответа и отвернулась. А потом неспешно направилась к воротам, оставляя побледневшего дурака наедине с ласково оскалившимся демоном.

— Оставь его, Лин, — сказала уже стоя в воротах, чтобы мужик случайно не перепугался до мокрых штанов. — Он все осознал и раскаялся. И больше никогда не назовет тебя тупой скотиной или чудовищем. Даю слово. Я если он вдруг меня разочарует...

От моего взгляда мужик съежился.

— Ты будешь волен сделать с ним все, что захочешь, — закончила я и вместе с собакой Фаэса зашла во двор, уже слыша за спиной мерный цокот копыт по мостовой.

"Круто, — довольно шепнул шейри, нагнав меня уже внутри. — Я думал, он испачкает Площадь вместо скота. И попадет под тот самый закон, в который пытался ткнуть нас носом".

"Ничего, переживет. Такие люди понимают только язык силы, и с ними надо жестко. Потому что они, если не получат вовремя в морду, тут же обнаглеют и полезут в амбиции. Помнишь Стевана? Считай, что мы всего лишь упредили ситуацию".

"Не боишься, что нажалуется и тебе придется оправдываться на Королевском Суде?"

"Нет, — хмыкнула я, краем глаза подметив одинаковые усмешки на лицах рейзеров. — Если что не так, у меня тут порядка десяти свидетелей наберется. Которые охотно подтвердят, что я не сделала ему ничего плохого. А то, что ты немного пошалил... ну, так ничего ему не сломал. Попугал только. А за испуг с меня взять нечего. К тому же, оскорбление рейзера в Фарлионе — это дело тухлое. А он пытался, и все это подтвердят. Так что нет, Лин. Не боюсь я его. Пусть только попробует возбухнуть — Фаэс его тогда самолично удавит в первом же темном углу, потому что с этого утра я принадлежу Гильдии. И оскорбление, брошенное мне — это уже оскорбление, брошенное Гильдии. Смекаешь?"

Демон удовлетворенно хрюкнул.

"Молодец, — тихонько шепнули Тени из глубины. — Это был правильный ход. Теперь у тебя среди рейзеров есть если не друзья, то, по крайней мере, не враги".

"А это уже — большое дело", — заключила я, уверенно заходя в Дом.

- Глава 7 -

— Держи, — Фаэс уронил на стол увесистый, приятно звякнувший кожаный мешочек и выжидательно посмотрел. — Это — твоя доля, за исключением десятины, которая идет в казну Гильдии с каждого заказа. Пересчитывать будешь?

Я вопросительно приподняла бровь.

— Разве надо?

— Ну, всяко бывает, — недобро усмехнулся эрдал, пододвигая деньги.

— Фига с два. Тебе невыгодно меня обманывать.

— Это еще почему? — прищурился седой ветеран.

— Я тебе нужен, — я спокойно взяла честно заработанную плату и взвесила на руке. Ого. Почти на кило потянет. И явно не грошей он мне туда насыпал: меньше, чем серебряная лира, наверняка монет не отыщется. Нехило тут живут рейзеры. Очень, надо сказать, нехило. Два дня работы и вон, какой улов.

Перебраться сюда насовсем, что ли?

Фаэс какое-то время сверлил меня взглядом, как будто ждал продолжения, но я молчала: нет смысла озвучивать очевидное. Рейзеры в Фарлионе ценятся на вес золота. Хорошие рейзеры вообще цены не имеют. По сути они — единственный заслон крестьян от жадного Харона, но смертность среди них просто чудовищная. Поэтому любой новичок, способный в перспективе стать чем-то большим, чем просто воин, хватался сразу, после чего воспитывался, учился, набирался опыта... до тех пор, пока ему это не надоест или пока его не сожрет какая-нибудь особо удачливая Тварь. Поэтому рейзеры всегда были востребованы. Поэтому же их всегда оставалось так удручающе мало. И поэтому же в Гильдию не брали кого попало, а если уж брали, то держались за него до последнего. И поэтому я не думала, что мне надо опасаться обмана со стороны Фаэса — невыгодно ему это. Просто невыгодно. Да и честен он по натуре. Свиреп, суров, жесток, но честен. А то еще, может, и происхождение благородное имеет — что я о нем знаю? И с этой точки зрения пересчитывать за ним монеты казалось мне верхом неуважения.

Поняв, что я сказала все, что хотела, эрдал странно хмыкнул.

— Ладно, ты прав: нам действительно нужны хорошие воины. Я другого в толк взять не могу: ты и в самом деле дурак или просто прикидываешься?

— Ты о чем?

— Зачем опять на Южную сунулся, а?! — внезапно прорычал Фаэс, приподнявшись в своем кресле и устрашающе встопорщив седые усы. — И почему один?! Думаешь, раз повезло, так и дальше везти будет?! Я тебя для чего принял? Чтобы ты в первый же день там сгинул? Все ты уже доказал! Я понял: ты знаешь, с какого конца браться за меч! И не только вернулся, но еще и добычу принес! Но чтобы лезть туда во второй раз...

Я все так же вопросительно посмотрела.

— А что не так с Южной дорогой?

— Ты что... — Фаэс неожиданно запнулся и уставился на меня во все глаза, — ...даже не узнал, куда едешь?!

— Зачем? Харон везде одинаков.

Эрдал замер, недоверчиво изучая мою маску, а потом обессиленно рухнул обратно в кресло.

— Твою мать... Фантом, да ты сумасшедший!

Я вежливо промолчала.

— Я думал, ты туда полез, чтобы показать, как ты крут, и поразить мое богатое воображение, а ты, выходит, просто не удосужился ничего выяснить?! Шеттово дерьмо! Да ты точно сумасшедший!

— Почему? Я разве не поразил твое воображение? — хмыкнула я.

Фаэс поперхнулся, забавно выпучив глаза, и я усмехнулась уже открыто.

— Что не так?

— Ну ты... ну ты даешь, Фантом! — наконец, выдохнул он. — То ли дурак, то ли безумец... не пойму: чего в тебе все-таки больше? Да ты хоть знаешь, что на Южную уже лет двадцать, как ни одна моя команда без веской причины не суется? Знаешь, что там такое засилье Тварей, что туда только вдесятером, да и то, лишь по рассвету едут? И не дальше первых двух поворотов, потому что боятся не успеть до ночи? Знаешь, что там хартары раза в три чаще встречаются, чем на Северной и Западной? А? И знаешь, что после того, как на ней поселился "весельчак", туда даже кахгары опасаются заходить?!

Мгновенно припомнив гнусные смешки, я насторожилась.

— Что еще за "весельчак"?

— Тварь такая, — сжав зубы, Фаэс странно закаменел и быстро отвернулся. — Наглая. Хитрая. И совершенно неуязвимая. Быстрая, как тень, такая же неуловимая. Столько ребят мне испортила...

— Это она ржет, как объевшийся волчьей ягоды жеребец?

— Ты видел?!

— Слышал, — поправила я дернувшегося, как от удара, воина. — Так это она и есть?

— Да, — устало кивнул эрдал, опустив плечи. — Как поселилась там лет двадцать тому, так и недоступна для нас теперь Южная. И везде, где только эта Тварь появляется, гибнут мои люди. Все до одного. За эти годы только один и выжил, веришь? Хотя и он не видел ее толком. Только и понял, что она умеет волю ломать и подчинять себе чужой разум, но сам едва ноги унес, потому что вошел в Харон с братом на пару, прошел дальше всех, а вышел...

У Фаэса дрогнул голос.

— Вышел обратно уже один. Искалеченный, ослабленный и почти сломленный. Потому что второму Тварь просто выжгла мозги и заставила поднять оружие на напарника. А другой рейзер... убивший собственного брата... так и остался единственным, кто уцелел после встречи с "весельчаком". Все остальные, кто пытался... а их было много, Фантом... очень много... все остались в Хароне. Ни один не вернулся. Поэтому я запретил им охотится на Южной дороге. И поэтому тебе запрещаю тоже. Два раза тебе везло, но на третий не минется: поверь, Айд никогда не упустит случая забрать к себе еще одну светлую душу.

Я проследила за подошедшим к окну эрдалом, со странным чувством подметила его легкую, почти незаметную, но сейчас почему-то усилившуюся хромоту. Неожиданно подумала, что теперь знаю причину, по которой Фаэс перестал ходить в Харон сам. А потом тоже встала.

— Я тебя услышал, Фаэс.

Он даже не обернулся.

— Но поступишь все равно по-своему, так?

Я выразительно промолчала, а он тяжело вздохнул.

— Много вас было — молодых да смелых... так много, что всех уже и не упомнишь. Да только где ваша молодость? И где ваши жизни? Скажи, если я велю не открывать тебе ворота, ты послушаешься?

— Нет.

— А если передумаю насчет грамоты и принятия в Гильдию?

— Тоже нет.

— Мне почему-то так и показалось, — устало кивнул эрдал, как будто отвечая собственным мыслям. — Странный ты, Фантом. И в Харон стремишься не просто так... но я не буду спрашивать тебя о причинах. И запрещать тебе тоже ничего не буду. Простой знай: мне бы не хотелось потерять еще одного охотника. И не хотелось бы ломать голову над тем, куда отсылать весть о твоей смерти.

Я, наконец, улыбнулась.

— Спасибо, Фаэс. И за предупреждение, и за согласие. Но ты прав: у меня есть причина, чтобы охотиться одному. Более того, я буду охотиться и буду бить Тварей везде, где только встречу. А насчет моей смерти вестей никуда слать не надо.

Эрдал печально улыбнулся.

— Ты — последний в роду?

— Нет, — спокойно ответила я. — Просто я не собираюсь пока умирать. А на твой вопрос, который ты еще не задал, но явно собрался, отвечу, как в одном старом анекдоте: не дождетесь. Так что не спеши меня хоронить и не жадничай положенную грамотку.

Он изумленно обернулся.

— Что?

— Грамотку, говорю, подпиши, пока я не передумал, и не надейся, что если ты протянешь еще пару деньков, то подписывать не придется вовсе. В связи с внезапной кончиной претендента. Я вернусь, Фаэс, не надейся. И приложу все усилия, чтобы разорить твою казну еще на несколько десятков таких вот...

Я подбросила на руке деньги.

— ...мешочков.

Фаэс секунду изумленно таращился, словно не веря своим ушам, но потом не выдержал и гулко расхохотался.

— Ну, парень... мне еще никто не приводил таких аргументов! Хорошо, будет тебе грамотка. Сегодня же. Пожалуй, ты и правда сумеешь изловчиться и вернешься с Южной в третий раз... — он окинул быстрым взглядом мою экипировку и внезапно посерьезнел. — Ты ведь сегодня опять пойдешь?

— Да, — спокойно кивнула я. — Чего время терять?

— Снова туда? На Южную?

— Конечно. Не бросать же работу на полпути? Да и добыча неплохая: вон, сколько с тебя сегодня стряс.

— Удачи, — у старого ветерана предательски дрогнул уголок рта. Кажется, моему бодрому тону он не поверил ни на грош. — Не знаю, кто ты и зачем ищешь смерти, но желаю тебе вернуться домой.

Я благодарно кивнула и повернулась, чтобы уйти, унося с собой законную долю, полученную за убитых Тварей, но эрдал остановил меня уже на пороге и прямо от окна бросил коготь кахгара, который я оставила у него в прошлый раз.

— Возьми. Талисманом сделай. Платить за него я не имею права: сам знаешь — для этого надо принести два когтя. Одинакового возраста и размера. Иначе мало ли где ты его добыл? Может, нашел? Или с трупа снял?

— Второй я отдал человеку, почти сутки пролежавшему возле логова кахгара с распоротым животом, — отозвалась я.

— Отдал? — явно не поверил эрдал.

— Да. Полагаю, тот человек заслужил.

— Гм... — меня снова окинули странным донельзя взглядом. — Ты меня удивляешь, Фантом: такой добычей не делятся с кем попало. Кем он был?

— Хасом, — улыбнулась я. — Только он не "был", а очень даже есть. И сейчас, я полагаю, пребывает в полном здравии, частенько поминая меня нехорошим словом.

— Почему — нехорошим?

— Да повздорили мы крепко. Еще до кахгара. А теперь он мне вроде как должен.

— Много должен, — задумчиво согласился Фаэс. — Так много, что, наверное, уже и не расплатится...

Я только хмыкнула, а потом спустилась вниз и свистнула Лину.

Харон за последние сутки ничуть не изменился, если не считать того, что мерзкий смешок на этот раз встретил нас у самого поворота. Подозрительно рано. Откровенно нетерпеливо. Близко. И так резко, будто издавшая его Тварь уже устала ждать, пока мы соизволим вернуться.

Не подав виду, мы с шейри снова углубились в лес по натоптанной, заранее расчищенной тропинке. Предварительно внимательно осмотревшись и проверив ее внутренним зрением, чтобы не пропустить никакую сволочь, решившую провести нас на мякине. Нет уж. Хватит рисковать понапрасну. Раз Твари тут даже днем чувствуют себя прекрасно, то нет никакой гарантии, что они не поумнели настолько, чтобы устраивать засады на казавшемся безопасном месте. Я уже давно не верю в совпадения, поэтому, едва спешившись, тут же достала оружие и пошла по мягкому мху так, будто впервые в жизни заглянула в эти мрачные дебри.

"Осторожнее, Гайдэ, — тут же шепнули изнутри Тени. — Осторожнее, потому что Тварь очень близко".

И верно: второй смешок не заставил себя долго ждать — не успев отойти на сотню шагов от Тракта, я снова поймала себя на ощущении, что за нами кто-то пристально наблюдает. Причем, было такое чувство, что смотрят то справа, то слева, то со спины, а то буквально глаза в глаза. Но каждый раз, стоило мне насторожиться и начать осматриваться, это чувство мгновенно исчезало, как будто неведомый наблюдатель не желал обнаруживать себя раньше времени.

Третий смешок я услышала, когда мы обогнули разгромленную позавчера поляну, где когда-то ютились выверны. И так близко, что показалось, будто издал его Лин. Я резко развернулась, ища источник мерзкого хихиканья, но шейри тоже встал, как вкопанный, тараща округлившиеся, ставшие совсем шальными глаза, а выглядел так растерянно, что не было никаких сомнений — это не его дурацкая шутка.

"Что думаешь? — спросила я, внимательно оглядев вздрогнувшего от неожиданности демона. — Где оно? И что такое, если мы с тобой вдвоем не способны его засечь?"

Шейри, как ни странно, промолчал.

"Лин?" — нахмурилась я.

"Я слышу, — неохотно отозвался он внезапно охрипшим голосом. — Я... мне кажется, я его чую".

"Где?!"

"Тут... неподалеку, — туманно ответил Лин и внезапно отвел глаза. — Думаю, он нас ждет".

"Кто именно?"

"Этот... "весельчак", как его зовут рейзеры".

Я нахмурилась еще сильнее. А потом подметила, как у демона дрогнули губы, обнажив на мгновение белоснежные клыки, и почувствовала, как левую ладонь обожгло смертельным холодом. Как-то сам собой в памяти всплыл недавний разговор с Фаэсом, потом — его усталый голос, погасшие глаза, в которых в тот момент словно картины прошлого вставали... я сжала зубы и пристально посмотрела на своего преданного друга.

"Лин, ты можешь меня туда провести?"

"Куда?" — ненатурально ступил шейри, снова показав зубы.

"К нему. К "весельчаку". Я хочу посмотреть, что это за Тварь, и взглянуть ей прямо в глаза".

Демон прищурился.

"Зачем?"

"Хочу знать, что он есть. И хочу увидеть, как будет меняться выражение его лица, когда мы с тобой будем его убивать. Он ведь разумный, правда? — я неподвижно смотрела на замершего в двух шагах демона. — Очень разумный, раз сумел на протяжении стольких лет скрывать свою истинную сущность. Если никто из посланных сюда рейзеров не выживал... для этого нужен ум. И сообразительность, верно?"

Лин тряхнул головой.

"Разумеется. Я уверен, что "весельчак" очень умен. И мне кажется, что он находит забавным наблюдать за тем, как рейзеры один за другим попадаются в его ловушку".

"Чувствовать себя победителем всегда приятно, — согласилась я, медленно отворачиваясь. — Особенно, если враг достойный и если тебе удалось победить его не тупой силой, а хитростью. Ты согласен?"

"О да, — хмыкнул шейри, с интересом глядя на меня. — Так ты хочешь его обмануть? Хочешь застать его врасплох?"

"Конечно. Не думаю, что в ином случае у нас будут какие-то шансы: "весельчак" очень умен, Лин, и еще он очень опасен. Целых двадцать лет, если не больше, безнаказанно убивать рейзеров и лакомиться их плотью... наверняка он сильно вырос за это время. А возможно, и готовится переродиться из простой Твари в Старшую".

Демон удивленно покрутил головой и, задумавшись на мгновение, подошел ближе.

"Откуда знаешь про Старших?"

"Догадалась".

"Да?" — не поверил он.

"Да, Лин, — недобро улыбнулась я из-под маски. — Раз уж ты его чуешь, то давай сделаем таким образом: ты пойдешь первым и будешь старательно маскировать мой запах. Ты большой, сильный, так что за тобой он наверняка меня не заметит. А когда мы придем, ты дашь мне возможность ударить, как и всегда. Хорошо?"

Лин удивленно моргнул.

"Думаешь, этого хватит? Думаешь, он подпустит нас так близко?"

"А то. "Весельчак", хоть и хитер, но не хитрее нас с тобой, правда?"

"Кхм... пожалуй, — благосклонно кивнул он, послушно отправляясь вперед. — Хорошо, идем. Я покажу тебе его логово: тут и правда недалеко. Совсем, можно сказать, рядом: "весельчак" ведь на самом деле ни от кого не прячется".

"Правда? — искренне удивилась я, шагая бок о бок с демоном и неотрывно следя за ним краешком глаза. — Почему же тогда его никто не нашел? И почему за столько времени его никто даже не увидел?"

"Вообще-то, видели, — усмехнулся он, и мою ладонь обдало новой волной лютого холода. — Теперь-то я знаю, что точно видели, но просто не узнавали".

"Так он, выходит, еще и оборотень?"

"Не совсем. Но умеет менять личины так ловко, что за все время никто не сообразил, где кроется истина".

Я уважительно прищелкнула языком.

"Выходит, Фаэс нам правду сказал: "весельчак" действительно умеет влиять на разум?"

Лин почему-то встал и, повернув голову, внимательно посмотрел на меня круглым, хищно горящим звериной желтизной взглядом. Какое-то время он молчал, будто раздумывая, вести меня дальше или нет, а потом снова дернул уголком рта.

"Да. Умеет".

"Хорошо, что ты — разумный, — я ободряюще похлопала его по лоснящемуся боку. — И хорошо, что на тебя он воздействовать не способен, а меня защищает другая магия. Мы ему не поддаемся, поэтому у него просто нет никаких шансов".

"Уверена?"

"Еще бы. Пойдем. Хотелось бы управиться с этой Тварью до обеда, а то Фаэс нам вставит по полной программе за то, что опять к ночи вернулись".

Лина, кажется, это полностью успокоило. Пустая бравада, как и всегда, помогла ему избавиться от подозрительности, а моя непоколебимая уверенность вселила в него нужное ощущение нашей непобедимости. Поэтому он снова отвернулся и, больше ни о чем не беспокоясь, потрусил дальше, почти не глядя по сторонам и безошибочно, как по невидимому маяку, выбирая направление.

Правда, насчет "недалеко" он здорово приврал: нам пришлось идти почти час, прежде чем впереди забрезжил какой-то просвет. Вернее, это был не совсем просвет в истинном смысле этого слова, а просто деревья стали расти чуть реже, да их кроны стали чуть плотнее, полностью закрывая небо и напрочь гася льющиеся сверху солнечные лучи. Тогда как внизу, под ними, стало заметно просторнее. И Твари нас почему-то совсем не беспокоили.

Я даже удивилась вслух, заметив, как промелькнула на соседнем дереве, но тут же поспешно скрылась из виду фанра. Как где-то невдалеке что-то щелкнуло, смутно напомнив звук смыкающихся челюстей больной выверны, но очень тихо и лишь один раз. Потом из-под соседнего куста с испуганным писком метнулась крохотная тикса, едва не попав под тяжелые копыта, но Лин в ее сторону только покосил желтым глазом и пренебрежительно отвернулся.

"Не волнуйся, так всегда бывает. Рядом с логовом Старшего мелочь старается лишний раз не высовываться. Чует его силу. Знает, что может тоже попасть на обед. Чем сильнее хозяин этой территории, тем меньше у него конкурентов и тем просторнее границы, в которых он обитает. А здесь хозяин — "весельчак". Без его разрешения тут даже листик не упадет. Так что тебе пока ничего не грозит".

"Это радует. А ты уверен, что Тварь сейчас спит?"

"Нет. Но тебе, повторяю, ничего не грозит. Надо подойти к нему поближе, чтобы ты смогла нанести решающий удар. Ты ведь не передумала его убивать?"

Я только сузила глаза: интересно, кто теперь из нас кого обманывает?

"Нет, друг мой, не передумала. Что там за просвет такой?"

"Мы почти пришли".

"Ты его чуешь?"

"Очень хорошо, — на мгновение обернулся шейри и насмешливо на меня покосился. — Думаю, и ты скоро почуешь. Осталось совсем немного".

Я сделала вид, что не поняла зловещего подтекста, но осторожность удвоила. И едва скакун начал замедляться, а деревья впереди почтительно перед ним расступились, открывая еще одну, поистине гигантских размеров поляну, резко встала и жестко скомандовала:

— Замри!

Лин, не успев поставить ногу на мох, неестественно замер.

Я чуть прошла вперед, словно не услышав удивленного выдоха за спиной, сопровождавшегося натужным кряхтением и невнятным бормотанием. Осторожно выглянула из-за кустов и быстро осмотрела поляну. Взгляд мгновенно зацепился за корявое дерево, стоявшее почти в самом центре, и моментально отыскал на нем крупное, зияющее знакомой чернотой дупло. Точно такое же, как у едва не убившей меня рирзы. Только раза в два больше, старое, оплывшее по края, явно не первый день занимаемое. А возле дупла — некрасиво вздувшуюся кору, под которой, будто огромные черви, пульсировали и шевелились какие-то продолговатые бугры, смутно напоминающие отростки выверны. Точно такие же отростки обвивали сухие ветви, впивались в основной ствол, от которого осталась лишь хрупкая кора, затем переползали гигантскими змеями на корни и уже там вбуравливались в плотную, слежавшуюся землю, покрытую сочной травой до колен, но при этом еще не успевшую спрятать белеющие под ней человеческие кости.

Вот уж действительно — логово. И вот уж действительно — Старшая Тварь. Додуматься привести меня сюда, чтобы больше не бегать по всему лесу... воистину, на это способно лишь создание, обладающее настоящим, извращенным, но довольно простым по сути разумом. Никакой фантазии у него. И никаких путных обманок.

Насмотревшись досыта, я вернулась к тщетно пытающемуся сдвинуться с места коню и повторила:

— Стоять. Не двигаться. Дышать через нос и не использовать никакой магии.

— Эй! Ты чего?! — возмутился он, с трудом шевеля непослушными губами и догадавшись, наконец, почему вдруг его парализовало. — Ты что со мной сделала?!

— Стой на месте, — сухо приказала я, на всякий случай отступив на шаг в сторону. — Я запрещаю тебе что-либо в себе менять.

— Да ты в своем уме?!

— Как никогда.

— А ну, прекрати это!!! — приглушенно взвыл шейри, попытавшись дернуться, но неожиданно обнаружив, что окаменевшее тело ему больше не повинуется. А единственное, чем он мог пошевелить, были глаза и внезапно потяжелевший язык. — Хватит! Перестань! Я хочу выйти!

— Никуда ты уже не выйдешь, дружок, — усмехнулась я, медленно обходя диковато сверкающего белками демона. — И никуда отсюда не денешься... если, конечно, я не разрешу.

— Что это?! — окончательно всполошился он. — Что со мной?! Ты что натворила?!

— Ничего особенного. Просто решила себя обезопасить. Ты ведь — не Лин, верно?

— С чего ты решила?! И почему я ничего не почувствовал?!

— А ты подумай. Может, и найдешь правильный ответ?

Шейри, убедившись, что невидимые путы держат надежно, тяжело задышал и громко скрежетнул острыми зубами.

— Опусти!!!

— Нет, — спокойно сказала я, остановившись прямо у него перед мордой и изучающе оглядев его с ног до головы. — Ну, здравствуй, хохотун. Все никак не могли встретиться, а тут такой удобный случай, наконец-то, познакомиться. Теперь мне понятно, почему от тебя еще никто не уходил.

— Ведьма! — наконец, дошло до него, и желтые глаза вспыхнули угрожающими багровыми огнями. — Ты — Ведьма!!!

— Браво. Какой догадливый... но это не совсем так, мой дорогой, хотя шейри, что и говорить, ты узнал правильно. Даже в этом теле. И правильно решил, что против собственного помощника не устоит никакая Ведьма. Но ты не учел одного обстоятельства, хохотунчик: мой шейри покорен мне ПОЛНОСТЬЮ. Ты понял? Он дал слово, что будет послушен. И он перед своим богом поклялся, что отныне принадлежит мне и телом, и душой. Он не может меня ослушаться, даже если его тело заняла какая-то мерзкая Тварь, каким-то образом сумевшая подавить его волю.

У "Лина" жутковато налились кровью глаза.

— Я тебя убью! Сожру!! Уничтожу, Ведьма!!!

— И снова ошибся, — мило улыбнулась я, поднимая левую руку. — Потому что я не Ведьма, дружок. Я — Ишта. И ты, милый мой, ничего не можешь противопоставить вот этому...

Я сняла кожаную перчатку и, не отвлекаясь на бешеный скрип зубов и приглушенный вой, приложила пылающую диким холодом ладонь на внезапно взмокший лоб шейри. Потом всмотрелась в его расширенные глаза, где совсем не осталось прежней желтизны, глубоко вздохнула и тихо сказала:

— Лин, живи. Я знаю, что ты там. И знаю, что как только Тварь уйдет, ты вернешься. Слышишь меня? Возвращайся. Я приказываю тебе жить.

— НЕТ! — захрипел "весельчак". — Он мой!

— Обломись, козел, — хмыкнула я, отнимая руку. — Демон мой и только мой. Он поклялся. А я, если ты не понял, очень жадная и больше никому его не отдам.

— Демон?!

— А ты еще не понял? Вот дурачок... зря только время тянул. Думал, перехватил его так, что никто не заметил? — я пренебрежительно фыркнула. — Болван. Лин никогда бы не пошел впереди меня, отставив открытой спину. Он не стал бы отзываться о Твари, как о разумном существе. И он ни за что не пустил бы меня ни в какое логово. Для этого он слишком осторожен. А ты пришел сюда как царь. Как повелитель. Как господин. Тебя не испугала фанра, не встревожила тикса. Ты даже сожрать ее не попытался, боясь упустить более важную добычу. Так что ты обманул самого себя, хохотун, и ты загнал себя в тело того, кого я могу при желании полностью контролировать. И даже убить, если вдруг надумаю избавиться.

— Ст-т-терва-а-а! — прошипел мой персональный демон, не разжимая губ. — Хозяин до тебя еще доберется!

— Что за хозяин? — тут же прищурилась я. — Отвечай.

— Хозяин Долины! — с ненавистью прошипела Тварь, буравя меня лютым взглядом багровых глаз. — Он тебя уничтожит! Ты для него — тля!

Я недобро усмехнулась.

— Это ты о Жреце, что ли?

— Жрец сожрет тебя и не поморщится! Он двести лет силу копил! А Хозяин — Темный маг, повелитель Харона, один из многих, кто послушен Жрецу. И он уничтожит тебя так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь!

— Вот оно как? — протянула я, изучающе поглядывая на мечущуюся в чужом теле Тварь. — Выходит, Жрец все-таки протянул сюда свои длинные лапы? И выходит, хотя бы в чем-то Берон был прав: Жрецу нужна эта Долина? Зачем? Говори!

"Лин" дернулся, но, будучи в силах превозмочь силу собственной клятвы, послушно открыл рот.

— Здесь источник его силы! — буквально выплюнул он, тщетно попытавшись дотянуться до меня зубами. — Здесь его Печать! Печать Темного мага, из которой он черпает дополнительную мощь!

— Как интересно... и где же она находится?

— Там, где тебе никогда не найти!

— Мило. А что будет, если эту Печать сломают? Твой Жрец помрет всем на радость? Будет в судорогах колотиться о камни и землю зубами грызть?

— НЕТ!

— Жаль, — огорчилась я. — Но хоть плохо-то ему будет? Отвечай.

Тварь заскрипела зубами.

— Он просто потеряет часть своих сил. Но не все, не надейся.

— Гм. А еще в Фарлионе Печати есть? — задумчиво спросила я. — Отвечай, Тварь. И поподробнее.

"Лин" снова зашипел.

— Есть, отродье Аллара!

— Правда? Сколько их? И где?

— Шесть, — простонал он, поняв, что просто не в силах молчать. — Их всего шесть в Долине. По одной на каждую реку, текущую с Серых гор. Но они спрятаны... хорошо спрятаны в самой глубине Харона... и их очень хорошо охраняют.

— Кто? Твари?

— Да!

— Такие, как ты?

— Не только! Там живут Высшие, Ведьма! Настоящие Высшие, не чета простым хартарам и рирзам! Их создал и прислал сюда сам Жрец! А потом вырастил и подчинил себе Хозяин! Их много, стерва! Так много, что ты и представить себе не можешь! И они сомнут любую армию, которая только вздумает сунуться к Печати! Особенно, магов! Любых! Потому что магия Аллара возле Печатей Темного не действует!

Я задумчиво прикусила губу.

— Так вот что ищут в Хароне рейзеры: Печати. И вот почему король так долго к ним не суется: без магов это — сущее самоубийство, а с магами у него ничего не выйдет, потому что возле Печатей их сила совершенно бесполезна. Засада, однако... интересно, Фаэс в курсе? Эй, Тварь, а как найти ближайшую Печать?

"Демон" зло выдохнул:

— Не знаю.

— Ты что, там никогда не был? — неприятно удивилась я.

— Нет. Для этого существуют настоящие Старшие. Я еще... слаб. Мне еще целый год силу копить.

— Обидно, да? — фальшиво посочувствовала я, мимолетно оглядываясь, но, кроме нас, возле поляны-логова больше никого не было. Кажется, этот хвастун здорово преувеличил свои возможности и откровенно наврал про великие способности. Хотя, конечно, тот факт, что Твари обходят его логово стороной, уже о многом говорит. — Ну-ка, милый, открой мне страшную тайну: чего ты боишься?

Тварь тихо взвыла.

— Огня-а-а-а...

— А магии?

— Нет! Она на меня не действует! Я почти Старший!

— А вот это плохо. Сталь, я полагаю, тоже бесполезна?

— Да! Мое тело не разрубит даже адарон!

— То есть ты утверждаешь, что убить тебя нельзя?

— Можно, — с ненавистью посмотрела Тварь. — Но живым это не под силу.

— А вот это как раз очень кстати, — на мгновение задумалась я. Но потом кивнула в пустоту, отошла от порабощенного шейри еще на шажок и скомандовала: — Раз живым нельзя, то мертвые очень даже справятся... ребята, он ваш. Как я и обещала: сегодня — только ваша охота.

При виде материализовавшихся по моему зову Теней у демона вырвался сдавленный то ли вскрик, то ли стон, потому что исходящую от них жутковатую ауру смерти чувствовала даже я. А уж он-то, наверное, и видел больше, чем могли мои слабые человеческие глаза, и слышал, и обонял, заодно. Поэтому не зря как-то разом осел, задрожал, а потом жалобно простонал:

— Мертвые души! Нет... откуда они?! И почему идут с тобой?!

— Убейте его, — спокойно велела я, и Тени, страшновато сверкнув разноцветными глазами, смазанными молниями метнулись в сторону искореженного мертвой магией дерева. Они не примяли ни одной травинки, не затронули ни одного листика, не потревожили ни одного вяло шевелящегося отростка, которых вилось между корнями бессчетное множество. Пройдя сквозь древесные стволы и выдернув на ходу свои удивительные, блистающие потусторонним светом мечи, они окружили наполовину живое логово, коротко замахнулись и стремительно заработали руками, кромсая оставшееся без хозяина тело, как мясники.

Тварь в теле Лина истошно завыла, а дерево содрогнулось в агонии, мгновенно выстрелив в воздух десятками извивающихся, подрагивающих от боли щупалец, тщетно пытаясь достать своих обидчиков. Их пытались обвить, их старались задушить, их пробовали свалить с ног, чтобы потом раздавить и уничтожить. Слепое тело шарило этими щупальцами, как руками, стараясь понять, кто посмел причинить ему вред, и настойчиво тыкаясь когтистыми концами в землю, в соседние деревья, пробивая в них огромные дыры, вырывая с мясом кусты. Но Тени даже не дрогнули — покрытые наростами и бьющиеся в агонии отростки просто проходили мимо, никак не затрагивая призрачных тел и совершенно не мешая им работать. Тогда как работали они быстро, умело рассекая мгновенно начинающую гнить плоть, разрубая ее на смердящие, быстро чернеющие на свету куски, кромсая старое дупло, высекая в коре громадные засечки, постепенно разваливая его трухлявую броню и добираясь до гнилого нутра.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! — внезапно взвыла в голос Тварь, заставив тело шейри содрогнуться до основания.

— Свободен! — тут же выкрикнула я, снимая с друга невидимые путы.

Лин тихо охнул и, не удержавшись, рухнул на колени, а истошный вой раздался уже у меня за спиной, постепенно переходя в долгий, медленно затихающий хрип.

— Уничто...жит... тварь... чтоб ты... сдохла-а...

— Сам сдохни, придурок, — огрызнулась я, поспешно опускаясь перед шейри на колени и прикладывая руку к его лбу. К дереву больше не поворачивалась — Тени там отлично управятся без меня. — Лин, ты как?

— Плохо, — измученно просипел Лин, с трудом держась на ногах. — Он же меня почти досуха... никаких сил... не оставил... с-с-у-у-к-а-а...

Ой. Кажется, я случайно научила своего демона нескольким нехорошим словам.

— Вот, — я крепко его обняла, помогая лечь и прижимая левую ладонь к его морде. — Бери, сколько надо. Ты у меня молодец. Справился. Обманул его.

— Я?!

— Конечно, — успокаивающе прошептала я, тихонько гладя мягкие ноздри. — Он не узнал моего имени. Он не узнал, что я — Ишта. Он не почувствовал, что ты — не простой шейри. И даже не сообразил, что начал вести себя не так, как это делаешь ты. Все хорошо, мой славный. Все хорошо. Ты поправишься.

"Гайдэ... — Лин с тихим вздохом прижался к моей руке, жадно впитывая идущую от Знака силу. — Ты так рисковала! И так близко его подпустила!"

— Иначе бы он не поверил. И не привел нас к своему логову.

"Но это было так опасно!"

— Не начинай, — попросила я, слабо улыбнувшись. — Хватит уже причитать. Зато он больше никого не убьет. А за это никакого риска не жалко, правда?

Лин вместо ответа вдруг дернулся и испуганно округлил глаза, уставившись куда-то мне за спину.

"Гайдэ, берегись! О, Айд... как же ее много!"

"Кого?" — хотела спросить я, но не успела: внезапно меня с силой толкнули, с размаху шарахнули по голове чем-то тяжелым и, вырвав сознание прочь, поразительно легко бросили в бесконечную, молчаливую, беспросветную черноту.

- Глава 8 -

В себя я приходила долго, мучительно и с таким трудом, словно не потеряла на какое-то время сознание, а во второй раз умерла. Все тело ломило, мышцы натужно скрипели и отчаянно ныли. В груди поселился лютый холод. Неимоверно хотелось пить. Казалось, что меня кто-то вывернул наизнанку и оставил сушиться на морозе, потому что заледенело абсолютно все: кости, мышцы, кожа... даже ресницы, которые разлепились с почти оглушительным треском.

С трудом собрав мысли воедино, я только через пару минут сообразила, что лежу на траве, бездумно глядя в далекое ночное небо, на котором яркими точками сверкали чужие звезды. Слабая, беспомощная, отвратительно уязвимая. И даже шевельнуться не могу нормально, потому что на это, как выяснилось, просто не хватало сил. Да еще и тяжесть какая-то на груди появилась. Ох, кажется, я не могу вдохнуть.

— Боже... что это было? — сипло простонала я, едва смогла разлепить спекшиеся губы.

— Гайдэ! — радостно вскрикнул кто-то, и тяжесть с моей груди немедленно исчезла. — Гайдэ, как ты себя чувствуешь?!

— Отвратительно, — прошептала я, с трудом подняв глаза, чтобы тут же наткнуться на огромную конскую морду, с радостным изумлением и неимоверным облегчением всматривающуюся в мое лицо из темноты.

— Ну, наконец-то, очнулась!

— Да? А что это было?

— Ты упала и потеряла сознание! И свалилась прямо на меня! Я уже испугался, что больше не очнешься. Мы никак не могли тебя растормошить!

— Лин...

Рядом со мной шевельнулось массивное тело, осторожно поворачиваясь, а потом шейри поднял и аккуратно свернул крыло, которым до этого момента укрывал меня на манер одеяла.

— Не хотел, чтобы ты замерзла, — смущенно пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Спасибо. Так что это было? Чем меня так? — я с тихим стоном повернулась и, оперевшись на черный бок, с огромным трудом села. — Как будто перемололи в фарш! Такое чувство, что я распадаюсь на части!

— Прости, — вдруг прошелестело совсем рядом.

Я удивленно обернулась и вздрогнула, когда из темноты надвинулась массивная, плотная, поразительно густая Тень с тревожно поблескивающими алыми глазами.

— Прости, это наша вина.

— АС?!

— Да, — Тень едва заметно кивнула, и я окончательно оторопела, разом позабыв про свои проблемы.

— Елы-палы... ты что тут делаешь?!

— Сторожу. Сейчас ночь, а ты, если помнишь, в Хароне.

Я, вздрогнув, торопливо огляделась. И правда: все та же поляна с дымящимися остатками логова, все та же густая трава, на которой я изволила проваляться до самой ночи, все те же деревья, на которых (как ни странно) еще не появилось ни одной выверны, и ужасно виноватый Лин, осторожно греющий меня своим горячим телом.

"А тут стало холоднее, — внезапно поняла я, когда заметила, что от дыхания изо рта вырываются белые облачка пара. — Намного холоднее. К нулю температура. А я тут на земле валяюсь, как на пляже. Причем, похоже, часов этак шесть подряд".

Я с недоверием воззрилась на Аса.

— Так. В чем дело? Что со мной произошло?

— Прости, — раскаянно повторил он, покачиваясь возле меня плотным облаком. Все такой же черный, но уже не размытый, как раньше, а вполне оформленный, с определенно мужской и весьма внушительной фигурой. Очень высокий, почти на полголовы выше меня. В длинном плаще с капюшоном, из-под которого красноватыми искорками поблескивала странная чешуйчатая броня. И, кажется... живой?!

Неверяще охнув, я, как во сне, потянулась к нему. Попыталась дотронуться, страшась за свою внезапную догадку, но чуда никакого не случилось — пальцы, как и прежде, насквозь прошли сквозь туман, хотя сегодня впервые ощутили нечто, похожее на человеческое тепло. И впервые нащупали нечто, похожее на слабое сопротивление.

— О боже... Ас! Но как?!

— Тварь оказалась очень сильна, — прошептала Тень, слегка качнувшись мне навстречу. — И очень стара. В ней было столько сил, что мы потратили на нее целый год жизни...

— ЧТО?!

— Чтобы взамен получить целых пять. На каждого, — закончил Ас, и у меня против воли вырвался изумленный возглас. — Мы стали сильнее, сестра. Несмотря ни на что, гораздо сильнее: наши резервы наполнились почти на треть. И теперь мы можем охотиться вместе с тобой.

— Сколько?! — я ошарашенно воззрилась на Аса и на стремительно проявляющиеся за спиной еще три тени с разноцветными глазами. Такие же плотные, густые и одетые, как положено воинам, в такие же чешуйчатые, невиданные мною прежде доспехи, к которым прилагались длинные, искусно изукрашенные, как у каких-то императоров, ножны. Причем, сейчас я видела многие детали, которых не могла различить прежде. Сейчас я видела и плащи, и штаны, и тонкой выделки рубахи. Очень многое... да почти все, кроме лиц, которые, как и всегда, оказались скрыты густой вуалью тени. — Бер, Ван, Гор... да как же это?! Вы же... почти настоящие!

— Да, — шепнули они, обдав меня поразительно нежными взглядами, в которых вдруг вспыхнуло жгучее чувство стыда. — Но ты опять из-за нас пострадала. Прости, сестра. Мы не подумали, что тебе станет плохо.

— Ох, так это опять был откат?!

— Увы, — вздохнул Ас, опускаясь ниже и пристально всматриваясь в мое лицо. Он оказался так близко, что я почти чувствовала на коже его слабое дыхание. И тепло... боже!.. это действительно было вполне ощутимое тепло, которое... если подождать еще немного и дать ему время... быть может, когда-нибудь... через несколько лет или десятилетий... возможно, все-таки станет настоящим.

Вздрогнув от последней мысли, я переменилась в лице и гневно вскинулась.

— А ну, назад! Хватит разбазаривать свои силы! Кыш! Брысь отсюда!!!

Тени удивленно переглянулись.

— Гайдэ, ты чего?

— Назад, кому сказано! — вконец перепугалась я. — Я вас не для того кормила и Тварей по головам лупила, как кролей по весне, чтобы вы тут за пару часов все истратили!

— Не волнуйся, Гайдэ, — негромко рассмеялся Ас, даже не думая исчезать. — С нами все в порядке. Теперь мы можем себе позволить охранять тебя постоянно. На протяжении нескольких лет, если понадобится: "хохотун" действительно оказался очень сытным, и мы отлично себя чувствуем.

— Никаких "отлично"! Марш домой! Не надо меня ни от кого охранять! Вам еще сил копить и копить! А с Тварями и Лин справится! Он у нас умный, сильный и вообще замечательный!..

Шейри благодарно заурчал.

— А некоторые, — продолжала бушевать я, забыв про свою недавнюю немощь, — вообще должны подумать о том, что такими темпами никогда в жизни не наберут резерв, чтобы в один прекрасный день стать, наконец, нормальными людьми! И больше не смущать бедную девушку своим присутствием в крайне деликатных житейских ситуациях!

— Ты — чудо, Гайдэ, — рассмеялся Ас и, успев дохнуть холодком мне в щеку, бесследно растворился в темноте. А следом за ним с усмешками пропали и остальные Тени, позволив мне успокоиться и прийти в себя.

Лин, с интересом следивший за нашим разговором, осторожно обнял меня крыльями.

"Они и правда сильно выросли, — заметил он, когда я устало вздохнула и обмякла. — Всю ночь от тебя не отходили. Все караулили, боясь пропустить какую-нибудь Тварь".

— А что, на нас кто-то покушался? — вяло поинтересовалась я.

"Нет. "Хохотун" не наврал — рядом с его логовом никто не рискнул появиться. А после того, как ты тут уснула..."

— Что? — насторожилась я.

"Смотри сама".

Я послушно опустила глаза на землю, никак не способная взять в толк, что именно он имеет в виду, но потом потянулась и в замешательстве погладила мягкую траву, которой еще вчера и в помине не было. Вокруг логова — да, была. А тут — только мох. Тогда как сейчас — именно трава: сочная, еще невысокая, но невероятно пахнущая, свежая, буквально сияющая и едва не цветущая.

"Ты приложила к этой земле свой Знак, — тихо сказал Лин, когда я удивленно огляделась. — Ты спала на ней. Ты отдавала ей свою силу. Поэтому ты так ослабла, не только из-за отката. И поэтому же сюда теперь не сунется ни одна Тварь. Здесь теперь твое место, Гайдэ. Оно принадлежит Иште. И оно не пропустит сюда никакую нежить, если только ты не пожелаешь иного".

Я озадаченно почесала кончик носа, а потом прислушалась к себе и обмерла: мама... да ведь он прав! Потому что я вдруг начала ЧУВСТВОВАТЬ эту землю! Примерно в радиусе сотни шагов! И могла с легкостью ощутить на ней каждую травинку, каждую мошку, каждый листик у внезапно разошедшихся в стороны крон, между которых на эту поляну теперь свободно падал звездный свет. Точно так же, как завтра утром сюда будет падать свет солнечный, губительный для нежити и спасительный для той жизни, которая вдруг проснулась в этих, некогда гибельных, местах.

— С ума сойти! Лин, и что, теперь всегда так будет?!

"Да. Там, где ты коснешься Знаком, тебя станет признавать земля. И трава, и деревья, и звери. Это — благодарность за заботу, Ишта. И награда за то, что ты сделала сегодня для этого места. Теперь, что бы ни случилось, ты всегда найдешь здесь защиту. Как бы плохо ни было, земля напитает тебя своей силой и залечит раны. Она приняла тебя, Гайдэ. По-настоящему приняла, хотя я был совершенно уверен, что она давно мертва и больше никогда не откликнется за Знак".

— Чудны дела твои, господи... и как мне с ней быть?

"Никак, — пожал плечами Лин, заботливо укрывая меня крыльями. — Когда придет время, земля подскажет, чего от тебя ждет. А пока я бы посоветовал тебе поспать и восстановить потраченные силы. Думаю, тут нас никакая Тварь не потревожит".

— Ты прав, — слегка нахмурившись, согласилась я. — У меня такое чувство, что я вдруг домой вернулась.

"А так оно и есть. Эта земля теперь — твой дом. Ласковый, приветливый и уютный. Дом, который отныне всегда станет тебя ждать. И никогда не откажет в помощи, если ты вдруг попросишь".

Я невольно зевнула.

— Ладно, спим, Лин. А Тени там, внутри, покараулят и предупредят, если что. Спать в Хароне, конечно, безумие, но выходить на дорогу — еще большее сумасшествие, чем ночевать в моем месте. Так что спим. А с рассветом ты меня разбудишь, и мы поедем огорчать Фаэса, чтобы он не подумал, будто ему уже не надо писать на меня законную грамотку.

Этой ночью нас действительно никто не потревожил. Мы отлично выспались, невзирая на близость смертоносного леса, неплохо отдохнули (ну, по крайней мере, Лин), однако с рассветом уехать все равно не получилось. Потому что шейри, вставший первым и тут же принявшийся тренировать свои любимые крылья, сунул любопытный нос везде, куда только мог, а потом примчался ко мне. С выпученными глазами, разинутым ртом и возбужденно шевелящимися ноздрями.

"Гайдэ! Ты только посмотри, что я нашел! Гайдэ... Гайдэ, проснись!"

Я неохотно открыла один глаз и с сомнением посмотрела на подпрыгивающего от нетерпения демона.

— Лин, я сплю. И я, в отличие от тебя, еще не восстановилась. У меня голова раскалывается.

"Это пройдет. Но ты посмотри, что я нарыл! Честное слово, тебе понравится!"

Я посмотрела с еще большим сомнением, но одной на земле было холодно. Солнце еще не успело ее прогреть, как следует, а неугомонный демон уже умчался к тлеющему дуплу, в котором что-то подозрительно поблескивало.

Тяжко вздохнув, я поднялась, все еще ощущая последствия бурного дня, и отправилась смотреть на причину, по которой мой упрямый друг неожиданно передумал летать, а теперь стоял ко мне спиной в крайне неприглядной позе, засунув морду куда-то вниз и оживленно копаясь в недрах сгоревшего логова.

— Гляди! — Лин дернулся всем телом, попятившись, и выволок из-под обуглившихся корней что-то непонятное, сверкнувшее на солнце блеском начищенной стали. Кстати, все забываю спросить: кто там жег-то? Вряд ли Тени — они вроде не маги. Получается, Лин и жег, пока я была в отключке? Запомнил, что Тварь боялась огня, вот и подстраховался? Умничка. — Ух ты... смотри, какая кольчуга! А там еще одна! И еще!! Ого-го-го!!!

Я мгновенно проснулась и, разом позабыв про сон, с растущим любопытством подошла ближе: что он там еще нашел? Но когда увидела длинную, мне до колен, широкую и блестяще сработанную броню, тихо ахнула: я такой красоты в жизни не видела! Колечки мелкие, отливающие на солнце серебром, спаяны прочно, аж в три слоя. На груди набраны такие же серебристо-стальные пластинки сантиметров по пять в длину и почти три в ширину, но не просто так, а перекрывая друг друга больше, чем наполовину. Точно так же сделано и со спины. Аккуратно. Точно. Поразительно красиво, как и всякое изделие настоящего мастера. И при том броня была чуть ли не легче, чем моя собственная! При таком-то размере!

— Ух ты-ы-ы!

"Адарон, — тихо подсказал изнутри Ас. — Не чистый, конечно, примерно половина на половину, но адарон, это бесспорно, поэтому она и легкая".

Я с восторгом погладила это сокровище, уже не видя, как Лин принялся с азартом копаться дальше, вытаскивая на свет какие-то рубахи, старые и не очень старые порты, куртки, кожаные и стальные доспехи... я даже не заметила, как вскоре он воодушевился и с азартом расхитителя гробниц начал разрывать землю передними копытами. Но потом вошел в раж, отрастил на ногах крепкие когти, как у муравьеда, и рыл дальше уже ими, с каждой минутой все больше погружаясь в яму и выбрасывая наружу разное добро целыми горами.

Я вздрогнула лишь тогда, когда мне на ногу с приглушенным стуком свалился запачканный шлем. Оторопело перевела на него взгляд, неверяще уставилась на такой же серебристо-стальной бок, удивительный блеск которого даже земля не смогла приглушить. Чисто машинально подняла и растерянно моргнула.

— И тут адарон? Лин, я что, сплю? — а потом перевела взгляд на стремительно растущую кучу на траве и ошарашенно села. — Вот это да. Кажется, наш "хохотун" был знатным барахольщиком.

— Все в нору тащил: одежду, оружие, доспехи... ух! — Лин, перепачкавшись в земле, как свин, но зато ужасно довольный, вдруг выскочил из врытой ямы и бросил мне под ноги тяжелый, отчетливо звякнувший мешок. — Смотри, что тут было! Голову даю на отсечение, что мы теперь сказочно богаты!

Я так же машинально нагнулась, распуская тугие завязки, и в полнейшей замешательстве уставилась на вывалившуюся на траву гору перстней. Боже... каких колец там только не было! Большие и маленькие, массивные и не очень, золотые и серебряные, стальные и медные! Украшенные, как у заморских королей, и совершенно простые! Но все — с непременным рубином на одной из граней. Однако когда до меня неожиданно дошло, почему это именно так, ноги сами собой подогнулись, а голова зашумела, пытаясь подсчитать, сколько же народу здесь погибло за то время, как в Хароне поселился "хохотун".

— Лин...

Увидев мое окаменевшее лицо, шейри мигом стер с морды блаженную улыбку.

— Лин, это же перстни рейзеров! Помнишь, Ас говорил, что красный — их цвет. У Хасов белые платки, у Орденцев плащи и рясы, а Гильдия... ее цвет испокон веков — красный. Цвет крови. Цвет боли. Цвет победы. А кольца... они ВСЕ тут такие! Понимаешь, все! Господи... сколько же здесь народу сгинуло?!

Лин вздрогнул и совсем другими глазами уставился на рассыпавшееся по земле богатство.

"Полсотни, не меньше".

— Думаю, что больше, друг мой. И думаю, что доспехи тоже принадлежали им — погибшим рейзерам, которых Тварь заманивала и убивала на этой же самой поляне, — у меня потемнело в глазах. — Наверное, он всегда так делал: занимал тело одного из рейзеров, потом говорил, что знает, куда идти и как уничтожить Тварь, а после приводил их к логову, откуда никто из них уже не возвращался...

Я в забытьи провела ладонью над мешком, из которого следом за кольцами посыпались крупные золотые монеты, и прикусила губу.

— Он все собирал, что мог: оружие, деньги... даже перстни не погнушался снять. Гордился, наверное, своей добычей... урод. А то еще любовался втихую, сидя над ними, как Кощей над своими сокровищами.

"Хорошо, что мы его убили, — очень серьезно сказал Лин. — Думаю, те, кто тут погиб, были бы нам благодарны".

— Их уже не вернуть... подумать только: больше полусотни... и то, лишь потому, что Фаэс запретил сюда заходить, — я тяжело вздохнула. — Это кровавые деньги, Лин.

"Это — наша добыча, — возразил шейри. — Глупо было бы от нее оказываться".

— Но нечестно и забирать ее себе.

Лин насупился.

"Предлагаешь закопать обратно?"

— Нет, — снова вздохнула я. — Ничего не предлагаю. Чтобы что-то решать, надо сперва посмотреть, что тут есть.

"Да! Конечно! Я сейчас достану остальное!", — обрадовано вскинулся демон и снова спрыгнул в яму.

Спустя полчаса мы стали обладателями целого вороха разнообразной одежды и обуви, начиная от простых подштанников и заканчивая изысканными камзолами ручной работы, над которыми, наверное, трудились не один месяц (видимо, среди рейзеров и раньше, и сейчас встречались люди благородного сословия); среди вещей были рубахи, плащи — большей частью старые и уже изрядно попорченные временем. Были кружевные жабо. Красивые шляпы. Грубые пояса и невероятно богатые ремни. Кажется, "хохотун" просто сваливал добро в одну большую кучу и не больно-то ратовал за его сохранность. Я насчитала порядка трех десятков пар неплохой обуви (увы, мне ни одна из них не подошла). Отыскала целую кучу каких-то непознаваемых обрывков. Одну странную бархатную штуку, нарядную, толстую и очень мягкую, во внутреннем слое которой обнаружились искусно сделанные, практические незаметные снаружи полосы тонкого, с добавкой все того же адарона металла. При виде нее Ас уважительно присвистнул, обозвал странным словом "брига" и расстроился, что я для нее слишком мала, потому что это вроде полезная и крайней удобная вещь. Потом я отыскала отлично сохранившийся пояс из странной темно-серой кожи, в которой были сделаны особые кармашки, куда не только монеты прятать удобно, но и крохотные серебряные звездочки хранить, как настоящие ниндзя. Еще мы нашли совершенно потрясающий доспех (такой же чешуйчатый, как и первый), скроенный почти что на меня — невероятно легкий, матово черный, как покрытый специальной краской; но до того прочный, что Тени в голос велели прикинуть и довольно причмокнули, когда оказалось, что он мне всего лишь чуть-чуть широковат в плечах. Видимо, его прежний владелец не отличался богатырскими размерами — возможно, сын какого-то лорда или бывшего лорда, почему-то решившего стать рейзером. Но, главное, на мне броня сидела отменно. А когда ребята без колебаний признали в ней чистый (если не сказать, чистейший!) адарон, специально обработанный каким-то составом, чтобы не бликовал в ночи, я опять почувствовала, как в груди ворохнулась некстати проснувшаяся жадность.

Доспех был отличный — не чета тем, что я носила раньше. Рукава, правда, короткие, но это не проблема — наручи надел, локти и запястья защитил, сверху перчатки и — готово. Ни одна сволочь не прокусит. А острые когти, если таковые найдутся, уже не зацепятся и не порвут отдельные колечки, потому что на такой чешуе зацепиться просто не за что. Соответственно, если я и пропущу удар когтистой лапой, то не лишусь брони, поскольку чужая культяпка с нее просто соскользнет, как с ледяной горки, да еще и жива останусь. Ведь адарон — это м-м-м...

Кажется, теперь я понимаю, почему братья отзывались о нем так восторженно.

С помощью Лина еще через полчаса я отыскала среди груды железа такой же черный шлем, а к нему — наручи и даже наголенники, за которыми пришлось капитально полазить по поляне и много чего азартно разрыть. Увлекшись поисками недостающих частей доспеха, я даже коленки не погнушалась испачкать, потому что уже успела прикинуть примерную стоимость этого сокровища и, к собственному изумлению, не нашла в голове подходящих цифр, потому что суммы получались какие-то астрономические. Поистине гигантские, которые в здешних условиях могли себе позволить действительно только короли и такие, как я, личности, которым хотя бы раз в жизни выпадал джек-пот.

Когда же я все это надела и, подтянув староватые (блин, да их заменить-то — три дня работы!) ремни, моя жадность окончательно очнулась от долгой спячки и в голос взвыла, едва только голос разума, на пару со вредной совестью, деликатно напомнили, что все это — чужое. Более того, люди гибли за эти железки. И гибли крайне неприглядной смертью.

Но какая гибкость! И прочность! Какой, наконец, вес!!! Килограмма три всего! На все железо! Тогда как раньше мне приходилось по пять-семь таскать на плечах! И это — не считая оружия!

Я бережно провела испачканными в земле пальцами по чешуйкам, лаская их, как ласкала бы любимого мужчину. Чудо... настоящее чудо... век бы не вылезала из этого сокровища. Как такой отдать? И как позволить ему и дальше портиться в этом гнилом лесу?

Потом Тени добавили, заявив, что лучше брони я в этом мире просто не найду, если, конечно, не отправлюсь в Скарон-Ол, чтобы отыскать кузнеца по адарону и не попрошу его его сковать мне точно такую же. Предварительно ограбив три королевских казны, чтобы уплатить хотя бы половину требуемой суммы. Но я и сама уже поняла, что неожиданно крупно осчастливилась. А когда еще и Лин намекнул, что, дескать, с найденного клада ни в одном королевстве не требуют налогов, то мне и вовсе осталось только разорваться.

Кошмар какой.

Вот уж не думала, что когда-нибудь буду чувствовать такую дикую раздвоенность!

А потом мы посчитали деньги, и резко возросшая жадность, сочно причмокивая, стиснула меня в объятиях, сладострастно нашептывая на ухо, сколько всего можно будет накупить на шесть сотен золотых ларов, если я вдруг соглашусь их взять. И настоящий дом, и землю, и титул, и мужика какого поприличнее... правда, на теме мужика я опомнилась и гневно рыкнула, заставив восторжествовать воспрянувшую совесть. Потом посмотрела на сиротливо лежащие на траве перстни. Отвоевала себе еще несколько позиций. А потом нагнулась и подобрала два, которые привлекли мое внимание.

Первый — тем, что был выполнен в форме свившегося в кольцо серебряного змея с крупными рубиновыми глазами, в глубине которых тлел самый настоящий огонь. А второй — тем, что показался смутно знакомым. Вот только я никак не могла сообразить, почему.

Потом мы долго спорили. Затем еще дольше выбирали. После этого спорили снова, причем, Лин — в буквальном смысле слова, до хрипоты. Потом меня убеждали Тени. За ними пыталась разжалобить прижатая к ногтю жадность. В конце концов, они насели на меня все вместе, и под таким неистовым напором пришлось согласиться, что на часть добычи мы (все шестеро) действительно имеем право. Но зато и братья были вынуждены признать, что не на всю, потому что десятая часть по закону все равно уходит в казну Гильдии. И потому, что чужие перстни мы все равно обязаны вернуть в Дом. Хотя бы для того, чтобы они не лежали тут мертвым грузом, а оставшиеся родственники (если таковые найдутся) уже твердо знали, что ждать пропавших без вести рейзеров больше не стоит.

В итоге сошлись на разумном компромиссе, который удовлетворил всех в равной степени. А когда договорились (на что ушло почти два часа) и все-таки собрались (на это ушел еще час), то все равно не уехали сразу. Поскольку были вынуждены решать, что делать со всем этим добром, которое: а) частично было безвозвратно испорчено, поскольку слишком долго пробыло без надлежащего ухода, б) то, что еще можно было носить, много кому бы пригодилось, но было жалко отдавать, и, наконец, в) пригодилось бы очень, мне, но не сейчас, а в будущем, когда (или если) закончатся взятые сегодня (полагаю, их хватит на ближайшие лет сто) деньги.

Так как тащить с собой все барахло не имело смысла, да и Лин бы его не потянул, то старое железо (которое Тени и демон в голос сказали, что никому не отдадут даже под страхом смерти) пришлось зарывать обратно. Только не так, как это предложил сделать шейри, а с помощью моего Знака и тихой песни на древнем языке эаров, после которой все лишнее оружие (а я взяла-таки себе новую пару отличнейших мечей, которые только и надо было, что слегка подправить) милосердно забрала мать-земля, укрыв землей, травой и плотным слоем дерна, по которому даже я бы потом не сказала, что там вообще есть какой-то схрон. Разумеется, железо мы предварительно обернули в тряпки и обмазали соком какой-то местной лианы, похожим на пальмовое масло, и теперь были совершенно уверены, что если даже вернемся сюда через пару лет, оно останется в целости и сохранности. И в этом, конечно же, был еще один несомненный плюс, помимо того, который напрашивался сам собой: ведь мой склад никто, кроме меня, в принципе не отыщет. И никто, соответственно, не сумеет его нагло ограбить. Не говоря уж о том, что соваться к логову "хохотуна" посреди смертоносного Харона найдется немного дураков. А уж заставить подвластную мне землю его открыть — и подавно. Так что мы могли приехать сюда в любой момент, забрать оружие, доспехи... в конце концов, я согласилась, что тащить их к Фаэсу, требуя раздать страждущим, было бы крайне глупо... и спокойно пользоваться. Или отдать кому, если вдруг приспичит. В общем, консенсус был найден. Единственное же, на чем настояла я, кроме возвращения перстней, это вернуть вместе с ними не десятую часть, а половину золота. Потому что мы с некоторых пор в деньгах несильно нуждались, в скором времени намеревались добыть еще, а оставшихся монет с лихвой бы хватило, чтобы нам, шестерым, безбедно существовать в собственном дворце ближайшие пару-тройку лет. И жадничать тут было просто стыдно.

Когда же страсти улеглись, а захоронка оказалась надежно спрятана, я оглядела растревоженную поляну, поморщилась от затаившейся в висках боли и со вздохом тронула Лина: ну, что, поехали? Все, что могли, мы здесь уже сделали.

- Глава 9 -

На воротах Нора нас встретили гробовым молчанием. Хорошо хоть, задерживать не стали, как злостных нарушителей местных порядков, так что мы, не заморачиваясь на этих странностях и до крайности необычных выражениях лиц стражников, просто проехали мимо.

Железо сбросили дома... в смысле, в трактире, где нас встретила такая же мертвая тишина и отвисшие челюсти хозяев. Я снова не обратила внимания — башка трещала, как халтурно построенный дом во время армянского землетрясения. Виски уже не просто ломило — они буквально раскалывались на части. Того и гляди мозги наружу полезут. А в таком состоянии я только и могла, что вяло кивнуть остолбеневшему господину Берону, так же вяло махнуть прибежавшей на шум его супруге, с кряхтеньем закинуть на спину увесистый мешок с отобранными доспехами и с тихой руганью затащить его наверх. Потом тяжело спуститься, с шипением массируя гудящие виски, с сожалением взглянуть в сторону кухни, откуда неслись самые восхитительные в мире запахи, печально вздохнуть и, пообещав хозяевам вернуться к ужину, снова взгромоздиться в седло.

В Гильдийный Дом мы явились далеко после полудня. Налегке, потому что взяли с собой немного, и очень ненадолго — только чтобы сдать добычу и уточнить кое-какие важные мелочи. Но Двор, на удивление, оказался почти пуст — на нем не было никого, кроме одинокого, незнакомого рейзера, с тоскливым видом подпирающего собой крыльцо. Видимо, в рейдах все. Вернутся, дай бог, только к вечеру. Впрочем, мне это только на руку — не надо пробиваться с боем. Надеюсь, повторения вчерашней сцены с незнакомцем не будет?

Нет, не будет: едва мы с Лином толкнули створки ворот (я ради уважения к традициям Нора даже прошла последние метры до них пешком) и во дворе зацокали его тяжелые копыта, как откуда-то из угла в мою сторону метнулась стремительная серая молния. Сиганула в гигантском прыжке, восторженно взвизгнула и с силой прижалась к ногам, неистово навиливая пушистым хвостом и всем видом выражая безумный восторг.

— Да ты что, барбос? — удивилась я, машинально успокаивая собаку. — Вчера ж только виделись? Или ты решил, что мы, раз не пришли, уже некрасиво сгинули?

Пес поднял умную голову и выразительно посмотрел.

— Не дождетесь, — с усмешкой повторила я, потрепав длинные уши. — Веди давай, к хозяину. Небось, тоже нас уже похоронил?

Незнакомый рейзер без единого возражения отошел в сторону, пропуская меня в Дом. Не возмутился, что я опять без очереди, не проворчал ничего, долженствующего случаю, просто отступил и внимательно оглядел с ног до головы. Сперва меня. Потом Лина. Затем — тяжелый, подозрительно позвякивающий мешок на моем плече.

Я извиняюще развела руками — мол, что поделаешь? служба, — и быстро зашла, радуясь тому, что волочь увесистый котуль недалеко. Всего-то по лесенке затащить, а потом два шага, и все — нужная комната. Собаке нести не дала, хотя пес явно порывался перехватить мешок зубастой пастью. Мало ли — выронит? Как я потом это добро собирать буду?

В итоге волокла сама, проклиная свое упрямство. С немалым трудом, но доперла. Уф. Одно плохо — у Фаэса, кажется, посетители. Причем, не один, если судить по мелькающим в дверной щелке силуэтам. А сидеть в приемной неохота — пусто тут, скучно и как-то грустно. Интересно, что будет, если я нагло вломлюсь и с ходу заявлю, что имею право?

Пес, как мысли мои услышал — не дожидаясь команды, решительно двинулся вперед, обойдя задумавшуюся меня по кругу, и уверенно пихнул носом дверь, вынудив ее открыться и выставив скромно обставленную комнату на всеобщее обозрение. Ну да, так и есть: Фаэс на месте, а рядом с ним сидит троица рейзеров. Причем, знакомых рейзеров... ох, как не вовремя... тех самых, с которыми я едва не поцапалась намедни: лохматый здоровяк, хвард и тот, третий, который у них вроде как за командира.

При виде меня у Фаэс обалдело разинул рот.

— ТЫ?!

Я вздохнула.

— Здравствуй, Фаэс. Кажется, у тебя появилась скверная привычка приветствовать меня не по имени, а по местоимению. Неужели это все, что ты можешь мне сказать?

— Ты... ты где был?!

— Пиво пил, — машинально брякнула я, но потом спохватилась и, подметив недобрые взгляды рейзеров, поправилась. — В смысле, в лесу гулял. Фаэс, мне срочно надо с тобой поговорить.

— Мне... твою мать... тоже надо! И не только поговорить! Стой там, ирод! Сейчас башку тебе откручивать буду!

— Желательно, наедине, — ничуть не испугалась я угрозы. — И как можно скорее.

Фаэс воткнул в меня свирепый взгляд, но наткнулся на ледяное спокойствие маски, какое-то время пытался его пробить, но, в конце концов, буркнул:

— Обожди. Сейчас закончу с Илоем и буду разбираться с тобой.

Я уже собралась было вежливо выйти, чтобы не наглеть еще больше и не провоцировать рейзеров на открытый конфликт, но вдруг кинула взгляд на правую руку эрдала, на которой матово поблескивал золотой перстень в виде переплетенных листьев квека, держащих на себе гроздь рубиновых ягод, несильно вздрогнула, уставилась расширенными глазами на его морщинистое лицо и до боли сжала в кармане кольцо, которое приметила еще в лесу. То самое, которое показалось мне смутно знакомым и которое я, наконец, узнала. Точно такое же кольцо, какое сидело на безымянном пальце старого эрдала.

Поддавшись безотчетному порыву, я под мрачными взглядами рейзеров быстро шагнула к столу, глядя в удивленные глаза Фаэса, положила свою находку прямо у него перед носом. Дождалась, пока он опустит взгляд, неверяще уставившись на необычное, но крайне приметное кольцо, и тихо сказала:

— Это ОЧЕНЬ важно, Фаэс.

Он только вздрогнул и судорожно сжал кулаки.

На какое-то время в комнате стало так тихо, что в ней слышалось только ровное дыхание насторожившегося пса и зловещий скрип натягивающейся кожи. Эрдал побледнел, как полотно, потом посерел, как-то разом осунулся, затем разжал кулаки, заметно дрогнувшей ладонью накрыл тускло поблескивающее колечко и, на мгновение прикрыв глаза, глухо сказал:

— Прости, Илой. Мне надо остаться одному. Фантом, зайди.

Рейзеры ошарашенно переглянулись, явно не поверив в услышанное. Потом помрачнели, одарили меня весьма многообещающими взглядами и поднялись. Я поежилась, когда встретилась глазами с откровенно злым хвардом, но делать нечего: мои новости были настолько важны, что эрдал предпочел сперва выслушать их, чем решать вопросы с тремя опытными и явно не последними в Гильдии бойцами.

— Садись, — каким-то помертвевшим голосом велел Фаэс, когда за ними закрылась дверь. А потом, не поднимая глаз, снова сжал громадные кулаки. — И рассказывай: где ты его взял?

Я послушно опустилась в нагретое хвардом кресло.

— В Хароне.

— Где именно?

— Думаю, ты знаешь. У Твари, которая двадцать лет назад сняла это кольцо с тела твоего брата. Ты ведь о себе говорил, когда рассказывал о "весельчаке"? И это ты был тем единственным, кто ушел от него живым? Ты, но не твой побратим, верно?

На Фаэса стало страшно смотреть — он внезапно побелел так, что я даже испугалась. Седые брови сдвинулись на переносице, губы плотно сжались, глаза провалились куда-то внутрь, на краткий миг погасли, а потом снова вспыхнули так, как если бы там загорелось два багровых солнца. Затем эрдал воткнул в меня полнящийся настоящим безумием взгляд и начал медленно приподниматься с кресла.

— Ты... хочешь сказать... что нашел... "весельчака"?! — его голос стал таким острым, что им можно было резать сгустившийся в комнате воздух.

Я качнула головой.

— Нет, Фаэс. Я его убил.

— Ч-что-о-о?!

— Я убил его, — спокойно повторила я, глядя в страшновато изменившееся лицо эрдала. — И я пришел тебе об этом сказать: "весельчак" мертв, Фаэс. Клянусь. И его логово тоже уничтожено. Но я нашел там перстни твоих ребят и принес сюда.

Не дожидаясь разрешения, я вытащила из-за пазухи небольшой мешочек и осторожно высыпала на стол целую горсть колец, на каждом из которых красной точкой светился драгоценный рубин. Я принесла их сюда все. За исключением того, что держал в кулаке Фаэс, и другого, в виде крылатого змея, который мне неожиданно приглянулся. Кольца-то у меня до сих пор нет. Поэтому, если эрдал не будет против, я заберу именно его. Тем более что он отлично умещался на моем среднем пальце, как будто под него и был создан.

При виде вороха колец Фаэс сильно вздрогнул и, как-то разом осунувшись, замер. Какое-то время неверяще глядел на серебряные и золотистые искры, гуляющие на разноцветных гранях, а потом буквально рухнул обратно в кресло.

— Светоносный... где ты их нашел?!

— Тварь обосновалась на Южной дороге, — так же спокойно пояснила я. — Давно, как ты и говорил. Примерно в одном обороте ходьбы от первого поворота. Вперед не высовывалась — ждала, пока дураки сами придут на ее зов. И они приходили: покорные, послушные и даже не сопротивляющиеся. У Твари (ты снова прав) оказалась мерзкая привычка влезать в чужие головы и заставлять людей делать то, что ей вздумается. Какая-то магия, несомненно, но оно и неудивительно, поскольку Тварь почти стала Старшей. И она была достаточно разумной, чтобы до поры до времени, пока не наберется сил, соблюдать осторожность. Я тоже к ней пришел... вчера: мне надоело, что за мной постоянно наблюдают. А когда уничтожил логово, то нашел вот это. Кстати...

Я нагнулась и подняла на стол тяжеленный мешок, в котором с мелодичным звоном перекатывались золотые монеты.

— Других доказательств предъявить тебе не могу — логово я сразу сжег. Вместе с Тварью. Но это — ровно половина тех денег, которые я взял в его норе. Пусть уйдут в казну Гильдии: возможно, семьям погибших нужна помощь. Останки я похоронил — нечего им лежать под открытым небом, так что, если спросят, можешь сказать, что их родичи, наконец, обрели покой.

У Фаэса дрогнуло лицо, а в глазах плескалось столько недоверия пополам с такой же безумной надеждой, что мне неожиданно стало неловко.

— Как ты... выжил? — хриплым шепотом спросил эрдал.

— Мне повезло, — призналась я. — Тварь не знала, что у меня есть неплохая защита от ее магии.

— Ты — маг? — в лоб спросил эрдал.

— Нет. Отец Кирам проверял. Можешь спросить у него.

— Уже спросил, — Фаэс неожиданно встал и подошел к окну, невидящим взором уставившись куда-то вдаль. — Значит, у "весельчака" не получилось тебя подчинить?

Я улыбнулась.

— Как видишь.

Конечно, куда мне лишний жилец в голове, когда их там и так уже целых четверо? И все упрямые-е-е... надо думать, что "хохотун", если и попытался, тут же был решительно выдворен обратно. Моим Теням самим места мало, чтобы пускать туда нового постояльца, так что в некотором смысле я сказала правду — защита от Твари у меня действительно имелась.

— Ты пошел туда один? — снова спросил Фаэс, не оборачиваясь.

— Нет. Коня взял.

— Того, что грызет мне сейчас опорный столб?

— Что? — я аж подскочила в кресле, а потом поспешила к окну. — Е-мое! Лин!

А за окном, тем временем действительно творилось нечто странное: тот самый рейзер, который вежливо пропустил нас с собакой в дом, видимо, решил полюбопытствовать, какой породы у меня "конь", и опрометчиво подошел к шейри слишком близко. Возможно, даже подманить попытался. Или морковкой угостить... короче, сглупил. А Лину не понравилось, что его опять приняли на тупую скотину (да, он у меня немного тщеславный), и, разумеется, тут же обозлился. После чего двинул незадачливого воина копытом в грудь, опрокинул навзничь, хотя и не успел (к счастью) опозорить, как давешнего стража порядка на Площади (рейзер оказался шустрым и умудрился увернуться от щелчка могучих челюстей). Нарвался на отчаянное сопротивление. К немалому моему удивлению, не смог загнать смельчака в угол и теперь зло щерился, сам оказавшись в неудобном положении. А от растерянности слегка забылся и ожесточенно грыз один из поддерживающих ворота столбов — размышлял, вероятно, каким образом поставить наглого смертного на место, не открыв перед ним своей истинной сути. Что, по моему мнению, было весьма затруднительно, потому что рейзер оказался не промах (к тому же, неплохо вооружен), не постеснялся воспользоваться нашедшемся поблизости колом, как копьем, и близко к демону не приближался.

Я тихо ругнулась.

— Вот зараза... — а потом распахнула окно и оглушительно свистнула (да, Тени еще полгода назад научили меня этому полезному делу, дабы был повод выдать себя за лицо мужского пола, поскольку приличные леди точно не умеют так лихо выворачивать губы). — Лин! Ни на минуту оставить нельзя! А ну, перестань портить мебель, негодяй!

Шейри удивленно обернулся, но тут же сконфузился и послушно отошел в сторону, старательно делая вид, что вовсе не подгрызал сейчас тяжелый столб, дабы тот в нужный момент рухнул рейзеру на лишенную шлема голову. Нет, когда мы только пришли, шлем на ней был. Однако после "легкого недоразумения" быстро слетел и теперь больше походил на смятую консервную банку, чем на предмет обязательной экипировки.

Рейзер тоже обернулся на голос. И, как ни странно, оказался совсем еще молодым — дай бог, за тридцать ему. Волосы короткие, русые, торчат во все стороны, как солома. Лицо гладкое, приятное, мужественное. Скулы высокие, губы тонкие. Глаза, кажется, синие, но я не была уверена — далеко. Кстати, при виде меня он сильно удивился. А после того, как Лин, недовольно фыркнув, потрусил к крыльцу, вопросительно поглядывая наверх, парень подумал и опустил-таки импровизированное оружие, которым отгонял от себя моего воинственного демона. После чего, наконец, усмехнулся и коротко кивнул, благодаря за своевременную помощь.

— Прошу прощения, — неловко кашлянула я под изучающим взором Фаэса. — Он у меня иногда бывает агрессивным.

— Я уже понял, — нейтральным тоном отозвался эрдал. — Особенно после того, как вчера весь вечер разбирал жалобу начальника городской стражи о нанесении одному из его людей тяжких телесных повреждений некоим злобным жеребцом, принадлежащим не менее злобному рейзеру.

Поняв, о чем речь, я хмыкнула.

— Да какие там повреждения? Только и того, что штаны испачкал. А насчет злобности, так это чистой воды вранье. Я — белый, мягкий и пушистый... просто сейчас болею и оттого временно стал сердитым, вредным и колючим.

— Да. Мне уже рассказали. В подробностях, — многозначительно усмехнулся эрдал. — Но претензий к тебе, как ни странно, нет: парни, которые это видели, охотно подтвердили, что тот болван начал первым. И прилюдно оскорбил не только их нового собрата, но и некрасиво отозвался о его "боевом товарище"... так, кажется, ты назвал своего зверя?

Я покаянно вздохнула.

— В общем, жалобу отозвали, — Фаэс усмехнулся шире. — Но впредь постарайся не связываться со стражей. У нас с ними довольно скользкие отношения.

— Понимаю, — смиренно отозвалась я. А эрдал снова посерьезнел и, покрутив в руках перстень, пристально взглянул мне в глаза.

— Фантом, ты... действительно убил "весельчака"?

— Да, Фаэс. В Хароне этой ночью стало немного чище.

Он все еще с недоверием дернул щекой, но куча перстней на столе и увесистый мешок с золотом был красноречивее всяких клятв и любых заверений. Мне незачем было его обманывать. И незачем присваивать себе чужую славу. А о причинах я ему уже рассказала. Так что возразить на это по-настоящему нечего.

— Почему ты не вернулся сразу? — наконец, спросил эрдал, что-то, видимо, для себя решив.

Я пожала плечами.

— Устал.

— Ты ранен? — как-то неестественно спокойно спросил Фаэс. Но таким напряженным голосом, будто был готов кликнуть сюда сразу всех целителей города. А уж посмотрел так, словно хотел проткнуть насквозь. Но не зло. Совсем, надо сказать, не зло, хотя и с запоздалой тревогой. — Учти: у нас есть отличный маг, за работу которому платит Гильдия. Если тебе нужна помощь...

— Спасибо, Фаэс. Не нужно. Я действительно просто устал.

Он долгое мгновение изучал мои глаза — единственное, что не было скрыто черной маской, а потом, смирившись, медленно наклонил седую голову.

— В следующий раз предупреди, если решишь не возвращаться в крепость на ночь. И избавь меня от тяжелых мыслей, что Гильдия потеряла еще одного хорошего бойца.

Я прикусила губу с досады: блин... а он ведь беспокоился, когда понял, что я не явилась в срок. Так уж у них принято — если боец не вернулся с рейда, через два дня отправлять бригаду на поиски. Но отправлять в Харон за никому неизвестным новичком целый отряд... да еще на Южную дорогу, где люди почти не выживали... кажется, у Фаэса поистине железные нервы, раз он не убил меня на месте, как только увидел. Разрываться между долгом и чисто человеческим сочувствием на протяжении целой ночи и бесконечно долгого дня, когда еще теплится надежда, но суровый разум бесстрастно сообщает, что время для пропавшего вышло...

Я виновато опустила глаза.

— Прости, Фаэс. Это больше не повторится.

— Надеюсь, — эрдал тихо вздохнул и вдруг сжал мое плечо. — Спасибо тебе, Фантом. Спасибо... за брата. А насчет других семей не волнуйся: Гильдия никого не оставляет без помощи. Я не буду спрашивать, что ты нашел в логове, но знай — я не забуду того, что ты сделал лично для меня. И Гильдия не забудет тоже.

— Ладно, пора мне, — неловко отвернулась я. — Не подскажешь, где у вас тут хороший кузнец? Желательно, такой, чтобы языком не трепал и умел работать с... адароном?

Фаэс, моментально сообразив, что к чему, изумленно округлил глаза.

— Вот даже как... что ж, поздравляю. О такой добыче действительно не стоит кричать на каждом углу. А кузнец есть. Только не в Норе, а в Кичре — деревня есть такая неподалеку от столицы. Полдня на север пешком. Или оборота три, если твой зверь носится с такой скоростью, как говорят. Кузнеца зовут Дарном, но за глаза кличут Горлопаном. Мужик больно сварливый, но мастер, уж поверь моему опыту, от Бога. Сам Светоносный ему руки приделывал, когда позволил появиться на свет. Найдешь его, скажи, что я прислал — он тогда не пошлет тебя... гм... сразу. А хотя бы выслушает.

Я благодарно кивнула.

— Держи, — Фаэс, вернувшись к столу, протянул мне свернутый трубочкой кусок пергамента. — Твоя грамота, как обещал. Со вчерашнего дня ты принят в Гильдию. Перстень сам себе выберешь — у меня их тут...

— Не надо. Я себе уже присмотрел.

Эрдал оценивающе глянул на моего "змея" и тут же кивнул.

— Сойдет. Хотя я не могу припомнить, кто его раньше носил.

— Может, оно и к лучшему, — вздохнула я и, если честно, с немалым облегчением. — Все легче, когда не знаешь, с кого именно "весельчак" его снял.

— Верно. Бывай, Фантом. И не забудь, что даже у рейзеров редко когда случаются рейды чаще, чем раз в три дня.

Я снова кивнула (ладно, учту) и, наконец, быстро вышла, чувствуя, как с плечей вдруг упала огромная тяжесть: все, меня приняли. Я теперь — полноценный рейзер. Даже колечко приметное (я тут же нацепила находку на правую руку, прямо поверх перчатки) имеется. Теперь я не одна. Теперь за мной стоит Гильдия. И теперь, если что, я буду четко знать, что мне есть, куда возвращаться.

Во дворе меня с хитрой усмешкой встретил незнакомый молодой рейзер, терпеливо ждущий аудиенции у Фаэса. Когда я вышла, он тут же поднялся со ступеньки, на которой коротал последние несколько минут, прицельно оглядел и вполне добродушно кивнул:

— Так значит, это ты — Фантом?

Я настороженно кивнула.

— Точно.

— Я-а-сно... — протянул он, выразительно взглянув на хозяйского пса, следующего за мной по пятам. — Теперь понимаю, почему ты рискнул сунуться сюда верхом: когда под седлом идет настоящий фэйр, можно наплевать на все существующие законы.

— Фэйр? — вежливо уточнила я, стараясь не выдать собственного невежества.

— Угу. Я вчера, когда узнал, даже не поверил. Никогда не думал, что наши маги создадут нечто подобное. Крупный он у тебя. Даже, кажется, слишком.

Я так же вопросительно взглянула на Лина.

"Фэйр — помесь обычного зверя и призванной магами сущности. Иногда это чужая душа, забывшая о своем прошлом, иногда вообще искусственно сотворенный разум... помнишь, я тебе говорил, как появились ло-хварды?"

"Их вроде Темные маги когда-то создавали. Разве нет?"

"Их — да, — согласился шейри. — Но потом и остальные додумались, что так можно менять обычных зверей, создавая из них разумных существ со своим характером, повадками, привычками и предпочтениями. Пес у Фаэса, кстати, именно такой — фэйр, если ты еще не поняла. Причем, сильный. И меня тоже приняли за фэйра, что, наверное, даже неплохо".

Я внимательно посмотрела на молчаливого пса, уставившегося в ответ с терпеливым ожиданием и готовностью повиноваться.

"Фэйр, говоришь? — задумчиво переспросила, поняв, что собака действительно проявляет чудеса разумности. Да и рейзеры его вежливо обходили, позволяя мне наглеть с каждым днем. И Фаэс присылал его за теми, кого желал видеть в первую очередь. Да и человеческую речь он, кажется, неплохо понимает: привел же к эрдалу, когда попросили. На Лина, опять же, перестал ворчать, едва я сказала, что он со мной. Блин. А я только сейчас, когда буквально носом ткнули, сообразила, что простые собаки (даже очень умные) так себя не ведут. Слишком расслабилась с Лином и слишком привыкла, что он на самом деле гораздо умнее, чем кажется.

Вот, выходит, почему пес меня сразу почувствовал?

Значит, это не простой зверь, а магически измененный?

"Наверное, ты прав, — наконец, сказала я, осторожно погладив доверчиво прижавшегося пса. — Пусть считают тебя фэйром. Тогда и вопросов ни у кого не возникнет".

"Уже не возникло, — фыркнул Лин. — После того, как я тут парочку типов погонял по двору, на меня только косятся, но на рожон не лезут. Кроме вот этого, недоверчивого".

— Меня Деем зовут, — неожиданно протянул руку рейзер. — Дей Остряк. Извини за фэйра, но я просто решил, что народ преувеличивает.

— А как теперь думаешь?

— Теперь верю, — очень серьезно ответил он.

Я с сомнением посмотрела на жилистую руку, но потом все-таки протянула свою и осторожно пожала. Кстати, обычай тут был несколько иным, чем на Земле: жали не кисть, а предплечье, обхватывая его всей ладонью так, чтобы пальцы сходились за тыльной стороне. Этакий непродолжительный захват, по которому, как и при обычном рукопожатии, можно сразу оценить возможности собеседника. И в плане физической силы, и в плане крепости самой руки.

У Дея рука оказалась более чем крепкой — мое предплечье словно в капкане побывало. Хорошо, что оно давно уже не походило на вязкий кисель и, хоть и было в полтора раза тоньше, все же имело достойную жесткость, чтобы не вызвать у рейзера снисходительной усмешки. Впрочем, Дей, если и почувствовал, что под наручами меня гораздо меньше, чем казалось снаружи, виду не подал. Осторожно свел пальцы вместе, на мгновение задержал, как и положено, а потом быстро отпустил.

Однако вот что странно: стоило мне коснуться его предплечья, как смирно сидевший дотоле перстень со змеем неожиданно шевельнулся. А потом выстрелил из глаз двумя тонкими рубиновыми лучами, недвусмысленно скрестившихся на груди удивленно отпрянувшего парня, как самый настоящий лазерный прицел.

— Ого, — уважительно присвистнул рейзер, когда я в немом изумлении взглянула на свою руку. — Забавная у тебя вещица. Давно таких не встречал.

Я же молча уставилась на его грудь, радуясь тому, что за маской хотя бы не видно моего ошарашенного лица. Ничего себе новости! Глаза у змея действительно горели, как адово пламя, обвиняюще указывая на Дея, как будто он и не человек вовсе, а гнусная Тварь.

— Почуял, — с ноткой восхищения отозвался на мой подозрительный взгляд рейзер, а потом распахнул ворот куртки и указал на висящий на шнурке длинный желтый клык. — Мы с парнями эту гадину три года тому завалили, а все равно почуял. Завидую тебе, Фантом. Честное слово. И вот теперь охотно верю, что ты трижды вернулся с Южной без единой царапины.

Я как можно небрежнее кивнула, а сама, тем временем, лихорадочно соображала, чем могло для меня обернуться приобретение этого милого перстенька. Получалось, что только плюсами: судя по всему, змей реагировал на нежить. Причем, в любом виде, даже на мертвую. Следовательно, в Хароне мог сослужить для меня огромную службу, являясь одновременно и проводником, и сигнальным маяком, и пожарной сиреной, если Тварь решит подкрасться незамеченной. Это лучше, чем датчик движения! Лучше любой сигнализации! Лучше, чем моя холодеющая ладонь, потому что, в отличие от нее, перстень еще и указывал точное направление! Бли-и-ин... да мне теперь будет в разы проще Тварей искать! Только ручку поднял, и вот оно! Готов свежий след!

"Тебе повезло, — нейтральным тоном заметили Тени. — Такие вещицы действительно встречаются редко".

"Я уже поняла", — оторопело кивнула я, но потом вспомнила о Дее и отняла ладонь от его когтя, с удивлением проследив, как перстень мгновенно угас.

— Может, пойдем посидим где-нибудь? — неожиданно предложил рейзер, заставив меня озадаченно поднять глаза. — Я сейчас сдам Фаэсу вчерашний улов и перекусим? Есть хочу, уже сил нет. Но я недолго. Заодно, и расскажешь, откуда ты у нас взялся.

— Нет, у меня еще дела.

— Дела?! Ты что... — у Дея ошарашенно вытянулось лицо. — Снова в рейд собрался?!

— Нет. Просто дела. Но срочные, — я покачала головой, давая понять, что еще не сошла с ума, чтобы каждый день прогуливаться по Харону, и, скупо попрощавшись с говорливым рейзером, поспешила отойти к Лину.

Некогда мне с ним сидеть. И некогда эль попивать в свое удовольствие — до вечера надо бы разобраться с доспехами и выяснить, когда я смогу рассчитывать на обнову.

Я привычным движением запрыгнула на спину шейри и решительно велела:

"В Кичру, Лин. До вечера надо найти кузнеца".

- Глава 10 -

Как выяснилось, разыскать известного мастера оказалось нетрудно — о нем в Фарлионе почти всякий хоть что-то слышал. Гораздо труднее было не послать его лесом, когда, едва услышав о Фаэсе, он обложил меня длинной непечатной тирадой.

— Фаэс?! Этот седой ублюдок?! Да чтоб его... поимела! Чтоб у него... отвалился! Что вместо него... вырос! П...к! М...к! Зае...нь косорукий!!! Да чтоб я еще раз с этим... связался?! Да пошел он в...! Да пусть бы его посадили на...! Да чтоб три дня подряд у него не вставал... а потом сломался от напора! С... потрох! Выкормыш потасканной рирзы и драного на конюшне кахгара! П...ш! М...кер! П...еб хромой!..

И вот так примерно минуты две.

К концу прочувствованного монолога я даже успела прийти в себя и невольно заслушалась. А потом и уши навострила, поняв, что это уважаемый кузнец не обо мне и явно щеголяет неизвестными словечками.

Кстати, на прославленного мастера он был совсем не похож. Очень низенький, плюгавенький, какой-то весь худой и усохший. Кожа желтоватая, лицо сморщенное, как печеное яблоко. Глаза черные, брови мохнатые, глотка луженая, зубы через один выбиты... а вот руки и правда — рабочие. Сухие, без единой капли жира, жилистые, ладони широкие, как лопаты, что на таком тщедушном тельце смотрелось крайне странно, а кожа на них крепкая и закостенелая, как копыто у старого коня. Короче, странный это был тип. Нескладный, шумный и явно взрывоопасный. Если бы не предупредил Фаэс, никогда бы не подумала, что он и есть тот, кто мне нужен.

— Ну? Че надо? — неприязненно уставился на меня господин Горлопан, когда запас неприличных слов у него, наконец, закончился.

Я ощутила себя под прицелом лазерной винтовки и едва не смешалась, когда увидела, как в глубине черных глаз мастера вспыхнули недобрые желтоватые огоньки. Блин. Да он что... нечеловек, что ли? Твою... а кто тогда? И как стало возможным, что он живет среди людей?

— Че, кварта первый раз видишь? — насмешливо осведомился кузнец, заставив меня сильно вздрогнуть.

Ну вот. Так и знала, что, кроме эаров и хвардов, тут хватает и других нелюдей.

— Вообще-то... да. Извините, мастер, что так неприлично таращусь, но я действительно в первый раз. Удивили вы меня, нечего сказать. А Фаэс... чуму на его голову!.. даже не предупредил.

Упоминание об эрдале вызвало на нескладном лице кузнеца злую гримасу.

— Скажи ему, что яйца оторву, если вздумает еще раз сунуться без приглашения!

— Непременно, — охотно кивнула я, раздраженно подумав, что этот гад мог бы хоть намекнуть. — Даже дважды передам. Второй раз — от себя лично.

Господин Дарн неожиданно хмыкнул и оглядел меня уже не так злобно.

— Ладно, тебе чего надо-то?

— Работу привез. Возьметесь?

— Что за работа? — прищурился кварт. Блин, ну и названия у них. Гоблин... вот как есть, а он — гоблин. Только кожа не зеленая, а желтая, да и росточком его Аллар не обидел — если подпрыгнет, то и выше меня станет. А так — до подбородка только дотянется, хотя, начитавшись книжек, я раньше искренне верила, что лишь до пупка и сподобится.

Однако, несмотря ни на что, Горлопан мне понравился, несмотря на склочный характер, крутой нрав и отталкивающую внешность. Было в нем что-то такое... искреннее. Какая-то скрытая гордость и тщательно укрытое за маской злого карлика достоинство. Так что я не стала мудрить и разводить политеса (на Во-Алларе, я уже поняла, это было не принято) и без обиняков взгромоздила на стол, за которым он встречал посетителей в соседней с кузницей будке, свою недавнюю добычу.

Мастер с ленцой потянул за край мешковины, всем видом показывая, что ему ни капельки неинтересно, а смотрит лишь потому, что вроде как клиента с порога не пошлешь. Однако когда под бьющим из крохотного оконца под потолком солнечным лучом на столе скромно сверкнула адароновая чешуя, мгновенно переменился в лице и растерянно коснулся края кольчуги.

— Аллар Лучезарный... да я, похоже, сплю?!

— Увы, — нервно усмехнулась я. — Боюсь, что нет. И боюсь, что работа вас ждет серьезная. Если, конечно, вы за нее возьметесь.

Кузнец, явно не услышав, осторожно вынул из мешка запыленный доспех, бережно расправил, пробежавшись узловатыми пальцами по чешуйкам, как по бальному платью. Затем погладил искусно сделанный ворот, легонько коснулся истершихся от времени ремней. Провел по ровному, ничуть не поржавевшему краю, стирая с него остатки земли, которые я не заметила. Затем так же бережно вынул шлем, поставил рядом, любовно протерев рукавом. Тоже осмотрел подгнивший ремень, тонко зазвенел длинной бармицей, осторожно ее разгладив. Затем потянулся за наручами, внимательно ощупал. Затем за наголенниками. Наконец, разложил бесценный доспех полностью и поднял на меня совсем другой взгляд.

— Почему он в таком виде?

— Долго в земле лежал, — честно ответила я. — Ухода никакого, вот и попортился. Хорошо, не успел серьезно пострадать. Я для того и принес, чтобы привести в порядок.

Карлик сузил глаза.

— Этому металлу цены нет, рейзер.

— Да. Я знаю.

— Где взял? Или, вернее сказать, у кого добыл?

Я пожала плечами.

— У Твари. Была тут у вас такая. Фаэс на нее долго зуб имел, да все прижучить не мог.

— Вот как? А ты, выходит, достал?

— Достал, — согласилась я, чувствуя некую недоговоренность и откровенную настороженность во взгляде кузнеца. — Фаэс потому и велел к вам обратиться, что тут особый мастер нужен.

— Он знает? — быстро спросил господин Дарн, кивнув на доспех.

— Да.

— И все равно отправил ко мне?

— Он сказал: вы — лучший. Сколько хотите за работу?

Кузнец пожевал губами.

— Сто ларов. Золотом. Работы тут на два месяца.

— Двести, — спокойно сказала я. — И вы управитесь за дюжину дней.

От моей наглости господин Дарн чуть не подавился.

— Что?!

Но я могу его понять: сто ларов — это по местным меркам сумасшедшие деньги. Сто золотых ларов — стоимость отлично оснащенного судна или неслабого каравана, груженого шелками и специями. За то, чтобы подлатать и отчистить кольчугу, да еще заменить ремни, это — непомерно высокая цена. Очень высокая. Но у меня были деньги. И мне была нужна не просто формально выполненная работа: мне требовалось, чтобы доспех подогнали персонально для меня, ушили, ужали, подтянули, где надо. Повторяю: броня из прочного, трудно поддающегося обработке адарона. Именно за это я предлагала такие бешеные деньги. А еще за то, чтобы результаты этой работы не расползлись лишними слухами по всей округе: афишировать раньше времени наличие у себя такого богатства было определенно глупо.

И кузнец это прекрасно понимал.

Сложность лишь в том, что такие доспехи куются только под одного человека и делаются так, чтобы сидели, как влитые. Адарон — слишком дорогой материал, чтобы разбрасываться им направо и налево. И слишком сложный. Испортить его проще простого, сделать легким и прочным — еще попробуй. Тут особые руки нужны. И особые знания, которые далеко не каждому даются. Поэтому и брони из адарона делались только на заказ. Индивидуально. Двух одинаковых доспехов просто не существовало в природе. А этот мне достался случайно, с чужого плеча. И, разумеется, при всех своих достоинствах, имел и немало недостатков. Устранить которые я и приехала в эту небольшую деревушку.

Горлопан смерил меня внимательным взглядом, больше не требуя никаких объяснений, поджал губы, покривился при виде моего помятого шлема, а потом сердито сплюнул.

— Ладно, двести. Но времени уйдет не дюжина дней, а почти две.

— Хорошо, — кивнула я. — Меня вполне устраивает.

— А раз устраивает, то чего встал?!

Я удивленно посмотрела.

— Раздевайся, болван! — рявкнул в своей манере гоблин. — Или думаешь, я без мерки работать буду?!

Я поджала губы, но послушно стащила с головы шлем, который карлик едва не пихнул ногой в дальний угол, затем расстегнула куртку, стащила через голову поцарапанную последней тиксой кольчугу. Перехватила еще один недовольный взгляд кузнеца, но не смутилась: моя фигура давным давно была затянута в прочный корсет из обернутой несколько раз вокруг тела плотной ткани. Так, чтобы грудь не торчала по-боевому вперед, а была максимально стиснута и не выдавала меня своими округлыми формами. Быть разоблаченной я не боялась. По крайней мере, до тех пор, пока от меня не требовали раздеваться догола. Только слегка напряглась, когда мастер взялся за обмерку, и здорово насторожилась, когда, пощупав мои плечи (ну да, не Геракл я, не Геракл), странно усмехнулся. А потом взглянул на закрытое тканью лицо и как-то по-особому скривил губы.

Спасибо, что хоть ничего не сказал.

— Перемычки на наручах из обычной стали придется клепать, — сообщил он, закончив с размерами и избавив меня от необходимости задерживать дыхание. — Ремни тут старой выделки, крепятся так, как уже давно не делают. Лет двадцать им, не меньше, потому-то и прогнили. Наплечники ничего, сойдут, на груди и спине материл сохранен. Но вон те кольца я бы заменил — не подходят под новые ремни. А поскольку лишнего адарона у меня нет, то и... короче, вот так.

"Покажи ему клыки выверны", — неожиданно шепнул изнутри Ас.

Я запоздало вспомнила про целый кулек выдранных у Твари зубов и послушно поставила его перед кузнецом.

— Возможно, с ними будет лучше, уважаемый?

Кузнец недоверчиво поднял лохматые брови, но все же открыл завязки и снова удивился.

— Кхм... да ты полон сюрпризов, гость! Сперва адарон, теперь это... твои зубы?

— Нет. Выверны.

— Тьфу! Спрашиваю, сам добыл?!

— Конечно, — усмехнулась я. — Кто бы мне их вдруг подарил?

— М-м-м... это гораздо лучше, чем простая сталь. Если истереть и смешать два к одному... нет, лучше три к одному или даже... но две трети точно уйдет. Если не больше. Беру. С остальными что думаешь делать?

Я пожала плечами.

— Пока ничего.

— Продай мне, — хитро прищурившись, предложил господин Дарн. — Десять золотых с работы сниму.

"Соглашайся, — так же тихо посоветовал Ас. — Это — хорошее предложение. Кто знает истинную цену, тот поймет, что это более чем щедро".

Я тут же кивнула.

— Хорошо. Забирайте.

И вот тогда мастер впервые улыбнулся.

— С тобой приятно иметь дело, гость.

— Если еще добуду, возьмете на тех же условиях? — неожиданно спросила я. — Выверн тут много. Зубы даже от одной замучаешься при себе таскать. А вам, наверное, пригодятся?

— А то, — окончательно повеселел мастер. — Каждый зуб по лару идет. А главные и верхние — по три. Так что имей в виду, если вдруг большую забьешь: возьму все. Без торговли. Признаться, нечасто мне такие предложения делают. Совсем... совсем, надо сказать, нечасто.

— Договорились, — повеселела и я. Отлично: теперь, если что, есть кому сбагрить это сокровище. Даже и думать больше не буду. Заодно, поищу-ка больших выверн повнимательнее: такой источник дохода просто грех упускать. Особенно если Лин научится дышать холодом так, чтобы и большую примораживать за один раз. Ух, мы с ним тогда развернемся!

Кузнец снова хитро прищурился.

— Чему радуешься? Не хочешь добычу светить?

— Не хочу, — согласилась я, напоследок выкладывая перед ним оба добытых меча, чтобы занялся на досуге. Работы немного: рукояти заново перетянуть, отчистить от грязи и ржи, да наточить заново. Сущие мелочи по сравнению с тем, сколько усилий уйдет на броню. — У каждого свои секреты, а до моих и так много набирается охотников. Поэтому и не хочу.

Мы с пониманием переглянулись, как старые заговорщики, а потом дружно усмехнулись: что и говорить, у нас обоих были собственные тайны. И, разумеется, свои шкурные интересы. В том числе, и от этой сделки. Так что кузнец от нее выиграет едва ли меньше, чем я. А если мы и правда сработаемся на ниве взаимовыгодного сотрудничества, то я уж буду точно знать, куда обращаться.

— На примерку через три дня приедешь, — велел мне мастер на прощание. — Часть сделаю и сразу посмотрим. Если что убавить придется, тут же и убавлю. Заодно, сапоги себе закажи новые — под эти наголенники твои не годятся.

— Спасибо, мастер, — благодарно кивнула я. — Так и сделаю.

— А плату потом отдашь. Когда закончим.

Я снова кивнула и, окончательно успокоившись за судьбу своего сокровища, ушла.

К вечеру мы снова были в Норе. И снова, во второй уже раз за последние сутки, удостоились крайне странных взглядов от стражников на воротах. Правда, теперь у нас не пытались перед носом закрыть тяжелые створки, а, вежливо подождав, пропустили внутрь и только потом стали греметь засовами.

Вернувшись в трактир, я опять удивилась: никого, кроме меня, в обеденной зале не было. Уже третий день подряд. А время-то к ночи. Самое то — прийти в приятное место и пропустить кружечку эля за долгим разговором о смысле жизни. Или же обсуждая извечный мужской вопрос: какие девки краше?

— Берон, а почему у тебя опять пусто? — спросила я, едва в зале появился хозяин.

Трактирщик почему-то насупился и, поставив на стол полную до краев миску, поспешно отвернулся.

— Берон, вернись, — в моем голосе (надо же, как быстро) прорезались властные нотки. — Сядь и ответь на мой вопрос.

Он удрученно вздохнул, однако все же послушался и, опустив взгляд, присел на краешек лавки.

— Ну? — нахмурилась я. — Так в чем дело? Я тут уже третий день, но за это время у вас не появилось ни одного постояльца. И желающих попробовать вашу стряпню что-то не больно много. Что не так? Почему твоего трактира избегают?

— Так это... не нравится, наверное, что-то, — промямлил Берон.

Я нахмурилась еще сильнее и отодвинула горячую кашу.

— Подробнее. Что, почему и как вышло, что ты живешь почти в центре города, а народ сюда даже не заглядывает?

— Домовой у нас шалит, — неохотно признался хозяин. — С год как уже житья не дает. Постояльцев пугает, посуду бьет, еду портит. Как приедет кто, так и начинается. То завоет среди ночи, то одежду погрызет, то одеяло намочит. Пока мы вдвоем, все тихо. Но как только гости... все. Никакого сладу нету.

— А что ж не приструнишь тогда?

— Да как его приструнишь? Он же не живой — дух только. И не нежить, к тому же, так что ни один рейзер не поможет. Да и в наследство он нам достался, от моих отца с матерью, вот и не выгоняю. Но и дела вести не дает. Сам видишь — пусто у нас. Едва ли раз в день кто заглянет.

— Не понял, — озадачилась я. — А почему я до сих пор этого не почувствовал? Почему мне никто оделяло не портил и в суп пока что не наплевал... или уже успел?

Берон от моего тяжелого взгляда заерзал и принялся нервно комкать фартук.

— Вы — первый, господин, кого он не тронул. И первый, кто остался у нас больше, чем на один день.

— Кхм... хочешь сказать, что эти три дня у тебя в доме ненормально тихо?

— Да, — беспокойно дернулся хозяин. — Кажется, он вас боится.

— Меня? С чего бы вдруг?

— Не знаю. Но в сарай к вашему коню он даже не заходит.

"Лин? — у меня вдруг забрезжила смутная догадка. — Лин, друг мой демонический, а ты, случаем, никого тут не видел? Мелкого такого, вредного и пакостного?"

"Видел, — с готовностью отозвался удалившийся в сарай шейри. — Приходил в первую ночь, гадость какую-то с собой принес, но я почуял и пообещал, что сожру, если он еще раз сунется".

"Ага. А кто это был?"

"Понятия не имею. Дух какой-то мелкий. Но неопасный, поэтому я не стал тебя будить".

"А что ж раньше не сказал?"

"Забыл, — смущенно признался Лин. — Но теперь ты спросила, и я вспомнил, что да, было дело".

Я только вздохнула и в некоторой растерянности посмотрела на ерзающего трактирщика.

— Кажется, вы правы, уважаемый: думаю, мой фэйр немного напугал вашего духа. Ему не понравилось, что кто-то пытается испортить ему прическу, вот и вышло... э, недоразумение. Надеюсь, ваш дух не в обиде?

Трактирщик изумленно моргнул.

— Фэйр?!

— Ну да.

Врать, так врать. Не признаваться же про демона?

Я, если честно, ждала возмущенного вопля, бурчания, ворчания, сопения и нахмуренных бровей, однако Берон неожиданно просиял и с недостойной поспешностью подскочил с лавки. А потом вдруг низко поклонился и с надеждой спросил:

— Господин, а вы у нас надолго?

Сообразив, к чему вопрос, я хмыкнула:

— Если не выгоните, то да.

— Господин, мой дом — в вашем полном распоряжении, — торжественно пообещал Берон, радостно блестя глазами.

— Благодарю, — улыбнулась я. — Достаточно одной комнаты, вкусного ужина и горячей воды перед сном. По-моему, вы вполне обеспечиваете меня нужным комфортом.

— Я рад, — снова поклонился хозяин и, коротко извинившись, умчался на кухню — обрадовать супругу известием, что вскоре у них появятся новые постояльцы.

"Надо было плату за постой скостить, — со знанием дела заметил из сарая шейри. — Все ж не задаром мы у них домового будем пугать?"

"Не переживай. Не думаю, что с нас станут драть три шкуры. Лучше запри дверь, повесь свои сигналки и скажи этому духу, что мы не со зла. И что если он будет вести прилично, то никто его не тронет".

"Ладно, — не слишком охотно согласился Лин. — Только не закрывай на ночь окно".

Я только глаза возвела к потолку: кажется, я никогда не буду спать одна. Как минимум, пять посторонних мужчин претендуют на то же самое ложе. Причем, четверо сидят у меня буквально в печенках, а последний не упускает возможности залезть под одеяло, компрометируя невинную (ну, почти что невинную) девушку и приводя ее каждое утро в смущение. Правда, того смущения за прошедшее время почти не осталось, а "сидящие в печенках" Тени вообще пользуются мной (в хорошем смысле слова) когда им вздумается. Но порой такое количество желающих прикоснуться к моему бренному телу вызывало у меня вполне закономерный протест. Даже жаль иногда, что хотя бы одну ночь из трех я не могу побыть сама самой.

Бог мой... а что же будет, если ко мне кто-то начнет свататься?

И что будет, если мне вдруг кто-то понравится?

Содрогнувшись от перспективы ходить на свидания в компании пятерых ехидных мужиков, я поспешила забросить эти мысли куда подальше, пока никто не пронюхал и не сообразил, о чем я тут временами мечтаю. Хватит и того, что Лин однажды уже намекал на Хаса. И того, что Тени иногда позволяли себе сливаться со мной слишком тесно. Хоть и братья по крови, хоть и нет у меня в отношении призраков никаких посторонних желаний, хоть и верю я им, как себе самой... а все равно. Есть вещи, которыми даже с матерью не больно-то поделишься. И есть ситуации, когда никто, кроме одного-единственного человека, больше не нужен.

Вздохнув, я поднялась из-за стола и отправилась спать, потому что уже стемнело и потому, что за день я по-настоящему вымоталась. Однако даже уснуть по-человечески мне не дали, потому что, едва я разделась и рухнула в постель, от открытого окна раздался слабый писк, а на подоконнике сгустилась бесформенная тень.

Я сперва решила, что это опять Лин, но потом присмотрелась и поняла — нет, не он. Он, если и придет, то в облике кота. Или, на худой конец, тем массивным кошачьим монстром прикинется, от веса которого постель проминались чуть ли не до пола. Все-таки он был очень консервативным и без намека на то, что, собственно, необязательно все время выглядеть кошаком, вряд ли додумается самостоятельно сменить личину. Слишком крепко его вязало заклятие. И слишком он привык подчиняться приказам. Сейчас, конечно, он стал гораздо свободнее и чувствовал себя относительно расковано, но в некоторых вещах просто не мог поступить по-другому. Так что, приметив странную тень, я тут же вскочила и машинально потянулась за оружием.

— Не надо! — жалобно пискнула темнота, испуганно ужавшись до размеров теннисного мячика и сверкнув во тьме огромными зелеными глазами. — Госпожа, не надо! Я не причиню вреда! Я только охраняю!

— Дух, — запоздало дошло до меня, когда существо слетело с подоконника и зависло над кроватью, как маленькое НЛО. — Ты — местный домовой, что ли?

— Да!

— А сюда чего залез?

— Я подслушал, — существо стало совсем несчастным. А затем опустилось на постель и виновато посмотрело. — Я не знал! Я не хотел ничего портить! Я не почувствовал в тебе Ишту! Прости меня, госпожа!

— Да ты вроде... и не сделал ничего.

— Ты сказала, что не тронешь меня, если я стану послушным, — тихо пискнуло оно, с надеждой глянув на меня снизу вверх. — Сказала, что если я не трону гостей, то твой демон меня не станет есть.

Я скептически хмыкнула.

— Ну, допустим.

— Я буду послушным, госпожа! Я больше не буду делать гадости! Клянусь, что не стану!

— Да? А чего ж раньше тогда пакостил? Зачем Берона чуть до разорения не довел?

— А чего он сюда чужаков пускать начал? — возмущенно пискнул дух. — Как я дом охранять стану, если по нему что ни день, то всякие дураки шастают?!

— Ну, охраняй хозяйскую половину. Кто тебе не дает? А гостей оставь в покое.

— Не могу, — тяжко вздохнул домовой. — Или весь дом, или ничего.

— Боже... ну, посоветуй тогда Берону пристройку для гостей сделать, — я всплеснула руками. — Ты же говоришь, мыслишь, вот и сделай так, чтобы твой дом остался именно домом и, кроме хозяев, там никто не жил, а гости пусть в пристройке толкутся. И тебе не мешают, и хозяину польза! Неужели это так сложно?

Домовенок удивленно округлил и без того большие глаза.

— Пристройку?!

— Конечно. Что мешает Берону купить соседний дом и благополучно отвести его под трактир?

— Н-ничего. Наверное. Разве что деньги?

— Так найди ему деньги, — устало вздохнула я. — Ну, неужели я еще и этим должна заниматься на досуге? Уйди, а? И поговори, наконец, с хозяином. Раз уж он за целый год безобразий не решился тебя выкинуть, значит, ценит и надеется, что одумаешься. А ты вместо этого весь бизнес ему поломал. Вот и исправляй свои огрехи.

Домовенок жалобно всхлипнул.

— Так я что... ему плохо сделал, да? — и вдруг так зарыдал, что я аж опешила. — Ма-м-а-а-а!!!

— Э-э... ну... не надо. Не плачь. Чего ты?

— Я хозяина преда-а-ал! — только и взвыл он.

— Да не предал, а просто взаимопонимания не нашел.

— Я его обману-у-ул!

— Не обманул, а вредничал там, где не надо.

— Я его обиде-е-е-ел!!!

— Не обидел, а расстроил. Но он все равно не очень сердится.

— Правда? — с надеждой посмотрел дух.

— Правда, — с облегчением вздохнула я, увидев, что слезы моментально высохли. — Все, хватит мне постель мочить. Иди к Берону, повинись и объясни, почему пакостил. Только обо мне ни слова, понял?!

Зеленые глаза посмотрели на меня с обожанием.

— Понял, Хозяйка. Не подведу.

— Вот и иди, — я для верности подпихнула его ладошкой, потому что спасть хотелось неимоверно. — Скоро Лин придет, так что не светись. Он у меня плохо различает, кого ест на ужин.

Домовенка как ветром сдуло.

— Уф, — я перевела дух. — И за что мне это наказание? Я не нанималась работать психологом и судьей в одном лице. Больно надо — чужие проблемы разгребать, когда своих по горло. Лин, ты идешь?

— М-р-р, — промурлыкала в ответ темнота за окном, и подоконник натужно скрипнул, когда на него запрыгнуло полутораметровое чудовище.

"Здравствуй, любимая хозяюшка"...

— Я сплю, — на всякий случай грозно предупредила я. — И горе тому, кто надумает разбудить меня раньше следующего полудня.

"Я понял. Всех, кто будет ломиться, сожру", — с готовностью оскалился демон, показав жуткие зубы.

— Правильно понял, — буркнула я и, завернувшись в одеяло, моментально уснула.

- Глава 11 -

Подъезжая к Харону, я впервые испытала странное чувство раздвоенности и необъяснимого сомнения. Было такое ощущение, словно я бреду в темноте, вижу перед собой мрачную темную скалу, готовую вот-вот разразиться камнепадом, но потом вдруг замечаю далеко впереди крохотный теплый огонек. Маленький, пока слабый, но живой и откровенно зовущий.

Я даже остановилась, когда поняла, что именно так теперь воспринимаю бывшее логово "хохотуна". После того, как я коснулась его Знаком, оно резко изменилось. Стало другим. Всего за одну короткую ночь оно напиталось моей силой до отказа и начало отличаться от бесконечного множества растущих в Хароне деревьев. Как благословенный оазис посреди знойной пустыни. Как луч света в бесконечном царстве злобы и мрака. И он видел меня тоже — через хищные заросли, через огромное расстояние, поэтому упорно светил оттуда: игриво, ласково и приветливо. Так, как будто настойчиво звал домой, обещая тепло, уют и надежную защиту.

"Вот она, власть Ишты, — пораженно прошептал Лин, увидев это чудо вместе со мной. — Вот что делает с Хароном твой Знак. И вот каким он должен быть на самом деле. Невероятно!"

Я нервно улыбнулась.

"Я его чувствую, Лин. Как маяк".

"Так и должно быть. Это теперь ТВОЕ место. И пока ты жива, никто его не отберет. А если ты будешь так щедра, что переночуешь там еще раз... думаю, отвоюешь себе еще один кусочек свободного леса, в котором больше не будет никаких Тварей".

"В тот раз он из меня чуть душу не вынул, — невольно содрогнулась я, вспомнив свои ощущения после побуждения. — Такое впечатление, что досуха вылакал, как тебя — хохотун".

"Но он же потом все вернул, — возразил демон. — И ты теперь сама видишь, в чем разница".

Я вздохнула.

"Вижу. Но не знаю, выйдет ли из этого что-то хорошее. Ладно, работаем... солнце еще высоко".

"Куда пойдем?"

"Все туда же, — я пожала плечами. — Там хотя бы места известные. Если получится их подчистить, то подчистим"

"А как насчет того, чтобы немного расширить?" — хитро покосился Лин.

"Я пока не готова тебе ответить. Но в будущем... не знаю. Возможно".

Однако в этот день нам не очень повезло: всего одна большая выверна и с пяток обычных. Еще стокка какая-то рискнула высунуть голову из норы, но ненадолго — Лин прямо на ходу перехватил ее пастью, выволок наружу, а я тут же добила, брезгливо забросив отрубленную голову в специально предназначенный для этого мешок. Да и то, каждый раз притаившуюся Тварь успевал указывать "змеиный" перстень. Мне оставалось лишь вовремя развернуться, тюкнуть растерявшуюся выверну точно по темечку и брести себе дальше, держа правую руку перед собой и водя ей на манер обычного радара.

Потом мы вернулись на поляну "хохотуна". Но вот там-то меня по-настоящему тряхнуло, потому что, едва переступив невидимую границу, я вдруг ощутила, что лес действительно стал другим. Здесь появилось настоящее солнце. Кроны деревьев перестали загораживать небо. Сами листья посветлели, утратили острые, режущие кромки, помягчели, перестав походить на оружие массового поражения. Здесь даже воздух стал совсем другим! А когда я увидела беззаботно порхающую бабочку, присевшую на выросший (всего за сутки!) крупный цветок, то так растерялась, что если бы в тот момент на нас кто-то решил напасть, наверняка бы достиг успеха. Потому что столь внезапные перемены в кажущемся живом лесу потрясли меня до глубины души.

Это было просто невозможно!

Однако же было. И у меня не начались глюки, не растроилось сознание, я не сошла с ума. Потому что действительно стояла на самой обычной поляне, действительно дышала полной грудью и действительно слышала редкие голоса спрятавшихся среди листвы птиц, которых еще вчера тут просто не было!

"Твое место, — удовлетворенно проурчал Лин, обежав бывшее логово "весельчака" по кругу. — По-настоящему твое. Светлое, чистое, легкое. И ни одной Твари в округе".

Я ошарашенно села прямо там, где стояла, растерянно проведя рукой по ластящейся к коже траве и всем существом чувствуя, как от нее в меня вливаются дополнительные силы, а следом куда-то уходят тревоги, сомнения, горести. И как появляется вместо них какая-то необъяснимая, удивительная, но всепоглощающая радость.

— Мое... — прошептала я, чувствуя, как по лицу расползается неуместная улыбка. — Действительно, мое.

Лин со смешком обернулся, но ничего не сказал. Просто улегся рядом, с удовольствием развалившись на мягкой траве, и блаженно выдохнул, ловя носом игривые солнечные зайчики.

"Если ты постараешься, весь Харон может стать таким".

— Да... наверное, — я заворожено огляделась. — Красиво... бог мой, как же тут стало красиво! Лин! Это просто невероятно!

"Я же тебе говорил. Не зря же считается, что до людей тут жили эары. А они и лес — это две половинки единого целого. А в тебе есть кое-что от эаров. И лес это помнит, чувствует, знает. Поэтому и принял тебя так легко".

— Я чувствую его тоже, Лин. Как в Вольнице, как на Равнине. Я не Хозяйка здесь, но все равно чувствую.

"И это правильно".

Я покачала головой.

— Поверить не могу, что это случилось всего за одну ночь. Еще вчера — средоточие мрака, а сегодня — просто дворец.

Демон хитро прищурился.

"А еще говоришь, что ты — не маг".

— Знак Ишты — не магия, друг мой, — задумчиво отозвалась я, старательно анализируя свои ощущения. — Совсем не магия. Это — что-то другое. Что-то, настолько выше нее, что я даже не знаю, как тебе объяснить.

"И не надо. Пока. Давай лучше подремлем, а ты еще немного подпитаешь этот лес".

— Нет, — встрепенулась я. — Мы не для отдыха сюда пришли. Надо идти дальше. Бросай тут мешок, чтобы не таскать лишнего, и пойдем прогуляемся за поляной. Может, тут еще есть один "хохотун".

"Если бы был, мы бы о нем уже узнали, — резонно возразил шейри, но послушно поднялся. — Или он бы сам явился, желая выяснить, кто мешает ему развлекаться".

По лесу мы бродили еще часа три, постепенно нарезая круги вокруг НАШЕЙ поляны и старательно очищая окружающее пространство от нежити. В некотором роде я тоже оказалась права, потому что за пределами МОЕГО леса Харон ничуть не поменялся. И на нас трижды пытались броситься какие-то мелкие назойливые Твари, похожие на драных крыс. Потом прибегала посмотреть одинокая тикса, но не рискнула связываться и умчалась восвояси. Затем мы наткнулись еще на одну полянку, облюбованную вывернами. С удовольствием перебили их всех, изрядно утяжелив второй мешок. Отыскали неподалеку (как и в тот, первый раз) третью по счету большую выверну. Благополучно испробовали новый "ледомет" шейри, без особого труда ее прибили, накормив и мой Эриол, и Теней до отвала. Потом еще часа на три застряли, выдирая у Твари многочисленные зубы, и лишь к наступлению сумерек освободились.

— Уф, — выдохнула я, брезгливо оттирая перепачканные в черной крови руки. — Ну и вонючие же они, сволочи. Опять до утра придется отмываться.

"Зато сколько зубов нарвали, — отозвался такой же грязный и отменно "благоухающий" демон. В последний час он тоже занялся мясницкой работой и самолично выкусывал острые клыки выверны, чтобы успеть с ними до ночи. — Хорошо еще, что эти Твари не ядовитые, как гигантские".

— А такие и впрямь бывают?

"Угу. Только не здесь, а в Невироне".

Я с содроганием посмотрела на массивную тушу Твари, две трети из которой составляли чудовищные челюсти, отодвинула от себя тяжелое щупальце, которое могло поспорить весом с приличным бревном, и поднялась.

— Все. Пошли обратно, а то не успеем вернуться. И Фаэс опять захочет прибить меня за то, что не предупредила.

"Надо было утром к нему зайти".

— Зачем еще время тратить?

"А чтобы сказать, что можем опять на ночь задержаться".

— Он и так на меня уже косо смотрит, — возразила я. — А если я через день буду ночевать посреди Харона, то скоро заподозрит невесть в чем. И снова попросит отца Кирама проверить на "черноту". Оно мне надо?

"Ну... нет".

— Вот и пошли, пока солнце светит. Нам домой часа полтора добираться. Если напрямую. А если за вторым мешком возвращаться, то еще дольше. Хотя нет, ну его на фиг, — неожиданно передумала я, взглянув на черную тучу над головой. — Возвращаться не будем — что-то у меня предчувствие появилось нехорошее. Выбираемся прямо на дорогу и бежим домой. А за тем мешком завтра придем.

Лин, настороженно принюхавшись, без лишних слов подставил спину.

"Садись".

— Нет, — я отрицательно качнула головой. — Этих троп мы с тобой не знаем — слишком далеко забрались, так что обратно двинемся, как раньше: я впереди, ты страхуешь мне спину. Но связываться ни с кем не будем, если только не нападут. Боюсь, мы и так слишком задержались.

Я как в воду глядела — не успели мы добраться до Южной, как на Харон опустились плотные сумерки. Кажущиеся тем более густыми, что с ними сливались мрачноватые кроны деревьев и даваемая ими плотная тень. В которой мне то и дело начинали казаться жадно поблескивающие угольки чужих глаз, да еще левую ладонь временами стало неприятно покалывать.

Мы очень спешили выбраться до темноты. Торопясь, как на пожар, даже прошли мимо трех лежбищ выверн, упустили огромную стокку, рискнувшую зашипеть нам в спину. Мы оставили нетронутой чью-то большую нору, в которой пока не было слышно подозрительного шевеления. И почти бегом пробежали последние метры, опасаясь, что стремительно просыпающиеся взрослые и гораздо более опасные Твари почуют в своих (пока еще своих!) владениях чужаков.

Я честно запомнила координаты логова и приметных полян, постаралась честно уложить их в памяти, что потом не ошибиться. Несколько раз сверялась с перстнем, добросовестно показывающим, в каких местах и за какими кустами затаилась нежить. А потом поспешно шла дальше, надеясь, что дурные предчувствия мне просто привиделись.

На Тракт мы вывалились запыхавшиеся, распаренные, но жутко довольные: ура — солнце только-только подкрасило верхушки деревьев красноватыми отблесками заката, и небо над дорогой оставалось сравнительно светлым. Мы вполне успевали выбраться. Правда, возможностью прогуляться по Харону спокойным шагом не воспользовались, а, едва вышли на свободное пространство, тут же взяли с места в карьер и помчались к выходу так, будто Твари уже кусали за пятки. Тут всего-то и было полчаса ходу неторопливой трусцой, а сейчас Лин почти летел...

Однако нехороший холодок в моей груди только набирал силу.

"Гайдэ! — внезапно вскрикнул Лин, заметив, как за соседними деревьями промелькнуло чье-то гибкое тело. — Тварь! Близко! Заметила нас!"

"Сколько до выхода?"

"Два минки".

"Быстрее можешь?"

"Если только лететь. Но здесь мне не раскрыть крылья — слишком узкая дорога".

Я быстро покосилась по сторонам и поджала губы: да, два метра для него — слишком мало. Надо шесть, не меньше, и хороший трамплин для разбега. А тут плиты в ширину всего четыре шага, да еще деревья так и норовят сомкнуть свои кроны. Нет. Отсюда ему даже при таком разгоне не взлететь.

Слева снова что-то мелькнуло, с огромной скоростью проскочив за последними деревьями, и мой перстень послушно ожил, направив в темноту два узких рубиновых луча. Я машинально проследила взглядом за тем, как лучи передвигаются вместе с нами, безошибочно указывая на несущуюся параллельным курсом Тварь, и с досадой сжала кулаки: плохо. Тварь слишком быстра. Держится с шейри наравне, хотя тот мчится как ураган. Только ветер в ушах свистит, но ОНА все равно не отстает. Да еще и листва как-то неприятно зашевелилась.

"Гайдэ, сзади!" — внезапно проснулись в моей голове дремавшие после сытного обеда Тени.

"Пригнись!" — почти одновременно с ними гаркнул обернувшийся на мгновение Лин.

Я мгновенно распласталась у него на загривке, буквально вжавшись в теплую шею. Почти сразу услышала за спиной странный клекот, похожий на ворчание простудившейся вороны, затем — негромкий шорох крыльев, больше напоминающий шум набирающего силу дождя. Наконец, с нехорошим предчувствием обернулась, выискивая глазами угрозу с неба, и тихо ругнулась, обнаружив, что с соседних деревьев за нами срываются крупные крылатые тени.

Одна... две... три... пять...

"Это гарпии! Гайдэ, береги голову!"

Я не успела даже понять, кто именно мне кричит: Лин или ребята, потому что в правой руке сам собой появился Эриол, заставив Теней с раздраженным ворчанием исчезнуть, ладонь обожгло сильным холодом, затем перстень мгновенно сместил обвиняющий луч с обочины на что-то, зависшее точно над моим затылком, заставив пригнуться и почти свеситься с седла. А затем сверху что-то свистнуло, клацнуло и на дикой скорости пронеслось мимо, едва не оцарапав макушку шлема. По стали звонко щелкнули чьи-то острые когти, а следом послышался разочарованный вой сразу на несколько голосов.

"Быстрее, Лин, — напряженно велела я, снова возвращаясь в нормальное положение. — Для нас их слишком много. Надо успеть выбраться из леса".

"Минка! — выдохнул шейри, сумев каким-то образом еще поднажать. — Если дотянем до открытого места, отстанут. Там для них слишком светло".

"Быстрее!"

Лин, захрапев, вытянулся черной стрелой и полетел над дорогой так стремительно, что я перестала различать отдельные деревья. Даже орущие истошными голосами крылатые сволочи поотстали, явно не ожидав от него такой прыти. Только держащаяся в тени Харона Тварь продолжала упорно следовать параллельным курсом, мелькая то тут, то там блестящим черным боком, но пока еще не показываясь целиком.

Красный луч от моей руки снова дернулся куда-то кверху.

Я молниеносно пригнулась, уже не нуждаясь в пояснениях, и, ориентируясь на подсказку, ударила назад не глядя. Эриол гневно вспыхнул серебристо-голубым светом, на мгновение осветил убегающую вдаль дорогу, за которой раскинулось свободное, еще не погруженное в темноту, поле и где мелькали далекие огни Нора. Заставил Лина радостно вскинуться (почти выбрались!), поднажать еще... и вынудил напоровшуюся на граненую сталь гарпию пронзительно заорать. Прямо в мое полуоглохшее ухо.

— Вот сволочь! — я рывком выдернула Эриол, чувствуя, как что-то трепыхающееся и отчаянно воющее скатилось у меня по спине. Успела краем глаза заметить бесформенный комок с переломанными крыльями, рухнувший в пыль под копыта несущегося шейри. Вскинула голову, с надеждой глядя на стремительно приближающийся просвет. А потом проследила за отчаянно мигающим рубиновым лучом и похолодела, наконец-то, поняв, что за Тварь так упорно нас преследовала.

Завидев ускользающую добычу, взрослый кахгар все-таки не выдержал и, не желая упускать добычу, выскользнул из-за последних деревьев, помчавшись теперь за Лином по пятам. Он настигал нас с такой ужасающей скоростью, что нечего было и надеяться, что он вдруг остановится на поле. Все. Его время настало. Он больше не боялся исчезающего за горизонтом солнца. А если даже и обжигали его слабые, умирающие на глазах солнечные лучи, то жажда крови была слишком сильна. Потому что и добыча оказалась до невозможности близко.

"Лин, приготовься уйти в сторону! — велела я, вынимая ноги из стремян и не спеша убирать мягко светящийся Эриол. — Когда скажу, прыгай. И делай так, как мы с тобой отрабатывали".

Я не боялась кахгара — это сущая правда. Последние недели перед Фарлионом мы с Лином и Тенями проиграли мою последнюю схватку чуть ли не по минутам, отмечая ошибки, несуразности и все наши общие недочеты. Заставляя Лина каждый вечер перекидываться в похожую на кахгара Тварь. Вынуждая его нападать. Яриться. Скалиться и даже орать, как она. Отрабатывая и закрепляя новые навыки, без которых в Фарлион мне было лучше не соваться.

"Вариант Д. Вперед и налево!" — крикнула я, собираясь на спине шейри в тугой комок. Потом быстро обернулась, увидела, что и кахгар начал рывками сокращать расстояние. Дождалась, пока Лин в гигантском прыжке слетит с выщербленной плиты, в последнем усилии вырвавшись из постепенно оживающего Харона. А потом зычно гаркнула:

— Сейчас! В сторону!!!

Мы с шейри оттолкнулись почти одновременно. Он — от твердой земли, на которую приземлился после неимоверно длинного, потрясающе красивого и сделанного на одном дыхании прыжка. Я — от его крепкой спины, одновременно разворачиваясь в воздухе и отчетливо видя, как следом за мной летит в таком же гигантском прыжке распахнувший пасть кахгар.

Он, вероятно, полагал, что сиганет мне точно на спину. Думал, что рухнет сверху тяжелой горой, сомнет на ходу, вонзит острые когти или в меня, или в уязвимого шейри, а потом перекувыркнется, сломает ему на ходу шею и перехватит на полпути к спасительной крепости.

"Хрен тебе, — мрачно подумал я, изворачиваясь на лету и пропуская мимо себя двухсоткилограммовую тушу. — Ты, хоть и быстр, но имеешь один существенный недостаток: всегда ОДИНАКОВО прыгаешь. И вот на этом-то мы тебя и подловили".

Все остальное случилось мгновенно.

Нелепо промахнувшийся кахгар даже понять не успел, что именно с такой силой клюнуло его в бок. Не понял, куда подевался резко свернувший с заданного направления демон. Куда пропала я, кажущаяся такой верной добычей. Он не успел увидеть, как гневно вспыхнувший Эриол до упора вошел в его левый бок. И почти не почувствовал, как уже там, внутри, по нему ударила волна древней магии эаров, безжалостно распоров прочный панцирь от груди и почти до паха. Он только хрипло завыл, поняв, что опасно ошибся, а в следующее мгновение уже рухнул на землю, содрогаясь всем телом, щедро поливая ее черной кровью и неистово царапая землю кривыми когтями, которые сегодня не помогли ему ни на грош.

Приземлившись тремя шагами дальше и перекувырнувшись через голову, я мгновенно вскочила, ощетинившись сталью, как ежик. Но едва глянула в сторону бешено бьющейся, страшно хрипящей Твари и тут же отвернулась (неопасен больше), после чего отыскала глазами разворачивающегося Лина, который за это время успел умчаться далеко вперед. При виде него удовлетворенно кивнула и, убрав Эриол, со знакомым ледяным спокойствием подняла оба своих клинка: кажется, гарпии оказались настолько жадны, что даже теперь не собирались сдаваться.

От границы леса они вылетели за нами целой стаей. Примерно, с десяток голов. Ну, может, в полтора десятка — пока плохо видно: темно. И они снова орали противными каркающими голосами, то ли желая нас оскорбить, то ли обещая нелегкую смерть.

Я не стала прислушиваться: поспешно слившись с вернувшимися и тихо ругающимися за такое самоуправство Тенями, встала поустойчивее и потом уже только ждала.

Первая гарпия налетела, как ураган — крупная, с собаку ростом, покрытая клочьями рыжеватой шерсти, с вытянутой уродливой головой, разинутой пастью, нацеленной точно мне в лицо, и вонючая-а-а... задохнуться можно. От нее несло так, будто неделю в могиле пролежала. Или же купалась в отстойной яме, в которую несколько дней тому назад слили отходы со всего Нора. Фу.

Я брезгливо отмахнулась, легко увернувшись и от яростно щелкающих челюстей, и от загнутых, как у ястреба, когтей, которым позавидовала бы любая тикса. Потом с оттяжкой ударила, с легкостью рассекая уродливое крыло. Поморщилась от истошного вопля и тут же повернулась к следующей.

— Быстрее, девочки. Подлетай по одной. А то ворота закроются, и мне придется тут до утра куковать. Лин, помогай!

Но шейри и без этого уже успел вернуться и, прямо на ходу высоко подпрыгнув, без труда сцапал забившуюся Тварь. С хрустом сжав челюсти и переломав ей позвоночник, он брезгливо выплюнул вяло трепыхающуюся тушку, затем подпрыгнул снова, еще выше, чем раньше, потому что опомнившиеся Твари попытались благоразумно разлететься. Таким же манером обезвредил вторую гарпию и хрипло зарычал.

— Два — один, — бодро сосчитала я. — Пока ты выигрываешь. Давай, кто больше?

Лин усмехнулся окровавленной пастью и кинулся нагонять испуганно заметавшихся Тварей. По крайней мере, тех, кто осознал неожиданную угрозу и ринулся обратно в лес. Таких оказалось пятеро. А вот последние трое улетать почему-то не пожелали — напротив, развернувшись высоко в небе, построились клином и целеустремленно двинулись в мою сторону, явно намереваясь поразить своей слаженной атакой.

Я спокойно дождалась, пока они окажутся на расстоянии вытянутой руки, а потом поднырнула вниз, одновременно поворачиваясь и ударяя обеими клинками сразу. Им-то как раз увернуться было некуда — слишком тесно летели, понадеявшись на испытанную тактику. Поэтому первой гарпии клинок вошел точно под крыло, перерубая его у самого основания и заставляя ее кувыркнуться в воздухе. Вторую задел лишь кончиком, вынудив отшатнуться и столкнуться с третьей. А другой клинок достал на излете. Обеих. Вызвав слаженный ненавидящий вопль и медленно затихающий хрип, которому вторил обиженный рев удавленных Лином Тварей.

Добив трепыхающихся гарпий, я быстро огляделась.

Так, кахгар еще жив, скрежещет зубами, но встать не может — с разрубленным сердцем не поднимется даже он. Мои гарпии готовы. Лин тоже настигает последнюю... как бы не увлекся и в Харон опять не сунулся... нет, молодец. Вовремя нашел небольшой холмик, сиганул оттуда на высоту человеческого роста и уверенно цапнул ее за драный хвост, чтобы больше не портила тут воздух. В итоге десять и вышло. Ни одна не ушла.

М-да. Славная нынче вышла охота.

Свистнув довольному демону, я обошла дергающегося и тщетно хватающего пастью землю кахгара. Надо бы добить, но я слишком хорошо помнила, как меня скрутило после другого такого. Оставить его здесь? Ага, щас. А Тени опять будут голодать? Но если убить, я до города просто не доеду — свалюсь в корчах, как у него сейчас. А ночь-то уже вот-вот наступит...

Я ненадолго задумалась.

"Лин, давай сюда этих гадин. Добью их и поедем".

"Что, вот так прямо и поедем?" — усмехнулся краешком пасти шейри, таща в зубах своих, пока еще живых противниц.

Я без промедления добила каждую, не брезгуя для Теней даже такими крохами, а потом сдернула с седла туго примотанную веревку и, сделав петлю, накинула ее на лапу хрипящего кахгара.

— У ворот его прикончу, чтобы успеть доехать до дома. Живого внутрь, конечно, тащить глупо, но пусть с тушей стражники разбираются, а то мы до ночи не успеем. К тому же, другого такого энергоблока для Теней потом долго не найдем.

Лин со вздохом поднял выроненный во время своего прыжка мешок, с еще более тяжким вздохом ухватил зубами протянутую веревку. Дождался, пока я залезу в седло и, поминутно морщась, послушно потащил извивающегося кахгара к медленно закрывающимся воротам.

Впрочем, нет, я ошиблась: ворота вовсе не закрывались, как мне показалось сначала. Но вовсе не потому, что петли заело или силенок у парней не хватило, а из-за того, что все они, как один, стояли сейчас на границе города и шальными глазами следили за тем, как мы волочем еще живую Тварь.

— Твою... — ругнулась я, поняв, что они и нашу эпопейную битву могли наблюдать в подробностях. А те, кто стоял наверху, видели вообще все, от начала и до конца. Более того, могли заметить Эриол. И пускай было далеко, пускай темно, но все равно — лишние разговоры мне ни к чему.

А ехать-то надо. Еще минута-две, и ворота точно закроются: приказ есть приказ, и даже наше позднее возвращение, разбавленное скоротечной схваткой, не могло этому помешать. Поэтому следовало поторопиться, если, конечно, мы с Лином не хотели остаться ночевать снаружи.

А мы совсем не хотели. Я вообще зверски хотела спать. И очень хорошо понимала, что после смерти кахгара у меня будет лишь несколько коротких минут, чтобы удержаться от позорного обморока и нехороших корчей. Может, еще и кричать начну. Кто знает, как оно обернется? В прошлый раз только стонала, но и этого стражникам хватит с лихвой. Еще решат, что помираю во цвете лет, и полезут первую помощь оказывать. Как водится, дернут рубаху на груди, а там... короче, сами понимаете, отчего я выбрала такой странный способ возвращения.

Плевать, что они потом подумают, но доползти до комнаты я должна успеть. И жизненную силу кахгара перед этим обязательно выцарапаю. Даже если для этого надо будет приволочь его в центр города и бросить к ногам изумленного Фаэса.

— Стой, — вздохнула я, когда ворота оказались всего в нескольких шагах, а угрожающий хрип за спиной подозрительно стих. — Хватит, дальше не надо — успеем. Да и ребята пугаются. Отпусти его.

Лин с облегчением выплюнул изжеванную веревку, настороженно косясь на замерших в воротах стражей. Но те не сделали ни попытки помочь, ни добить еще живую Тварь, ни остановить меня, когда я спрыгнула с седла и остановилась от нее на расстоянии двух шагов.

Кахгар какое-то время лежал неподвижно, искусно изображая собственную смерть, а потом дернулся, попытавшись дотянуться мощной лапой, но не успел — мой меч оказался быстрее и без всякого труда вонзился в багровую глазницу, расплескав по клыкастой морде отвратительную жижу.

— Живее, Лин! — я быстрее молнии запрыгнула обратно и, послав шейри в галоп, на полном ходу пролетела мимо обалдевших до полной оторопи воинов, уже чувствуя, как накатывает изнутри знакомая слабость.

На подлете к знакомому повороту (а Лин, понимая мое состояние, уже почти летел), меня тряхнуло впервые. Потом, стоило ему завернуть за угол и кинуться дальше, скрутило до искр в глазах. А когда впереди показалась трактирная вывеска и мелькнули закрытые за засов ворота, я буквально рухнула на его загривок и, уже чувствуя, как накрывает сверху темнота, мысленно прошептала:

"Скорее, Лин. Они не должны меня увидеть"...

А потом подумала: блин... надо было использовать Эриол!

После чего уронила голову, не имея сил даже на досаду, и уже не увидела, как из внезапно распахнувшихся ворот босиком выбежал напуганный грохотом копыт Берон, а спешащая за ним, побледневшая, как смерть, супруга в отчаянии заломила пухлые руки.

- Глава 12 -

На этот раз я очнулась гораздо быстрее: не успели меня затащить в комнату и уложить на постель, занявшись неблагодарным делом — раздеванием, как в голове что-то щелкнуло, сработало надежным предохранителем и моментально привело в чувство.

— Берон, не надо.

Хозяин вздрогнул, отнял руки от моей груди и неуверенно посмотрел.

— Господин?

— Не трогай. Я сам.

Он послушно отошел, глядя из темноты испуганными глазами, и побледнел, когда я с тихим стоном заставила себя сесть и помотала плывущей, как с перепоя, головой.

— Воды, — прошептала неслышно. — Нагрей. И тряпицы чистые принеси. Побольше.

От въевшейся в одежду вони было не сдышать. От меня снова несло, как из сточной канавы. Просто кошмар какой-то. Скоро насквозь пропитаюсь этими миазмами. Какая из меня тогда, блин, леди?

— Господин, вы ранены! — вскрикнул хозяин, когда меня ощутимо качнуло в сторону.

— Нет... не слишком. Но воду неси. Вымыться надо. И выспаться. Не буди потом. Сам встану. Обещай.

— Х-хорошо, господин, — нервно икнул он, когда я подняла голову и посмотрела на него неподвижным взором. — А вы... не собираетесь умирать?

— Нет, — усмехнулась я, осторожно поднимаясь и чувствуя, как силы понемногу возвращаются. А еще чувствуя, как сыто шевельнулся в правой ладони Эриол. Черт. Надо было сразу его использовать, после того, как Тени хватанули по максимуму. Он бы забрал на себя остаток, и тогда мне бы не стало так хреново. Ох, Гайдэ, Гайдэ. Стыдно забывать о таких вещах. Ладно, в следующий раз учту. Неужто больше кахгаров не встретим? — Как ни странно, не собираюсь: рано мне еще. Не все дела сделаны. Так что не бойся, не помру. Какая с меня тогда плата за постой?

Хозяин секунду неверяще смотрел, как на привидение, а потом всплеснул руками.

— Да какая плата?! Я ж вам за духа... за домового... и сам готов заплатить!

— А-а... приходил, значит?

— Приходил, — послушно кивнул Берон. — Все объяснил. Сказал, что вы его послали.

— Это да, — прошептала я, с трудом сделав два шага до окна. — Послать — это я могу... Лин, ты где?

Снаружи кто-то тихонько заржал, старательно подражая конскому голосу.

"Гайдэ? Ты как?"

"Лучше, чем в прошлый раз. Как ни странно, — улыбнулась я, скорее почувствовав, чем увидев, как прокравшийся под окно шейри встал на задние лапы и пытается дотянуться до меня носом. Потом чуть наклонилась, ощутив под пальцами мокрое и холодное, погладила бархатные ноздри и поспешила откинуться обратно, чтобы не вывалиться на улицу.

"Я скоро приду к тебе, — пообещал Лин, снова опускаясь на землю. — Как только они закончат, сразу приду".

"Боюсь, я к тому времени уже отключусь. Но сарай не забудь запереть".

"Да уж как-нибудь".

Я успокоено доползла до постели и только тут поняла, что Берон так и стоит у стены, не зная, куда себя девать.

— Воду давай, — хрипло велела я. — А потом иди спать. Я один управлюсь.

— Но, господин...

— Ступай.

Берон тяжело вздохнул, укоризненно глянул, но послушался — коротко поклонившись, тенью скользнул к двери и бесшумно вышел. После чего я услышала его громкий голос, будящий сонных слуг, и слабо улыбнулась: все-таки хорошо, когда есть, кому о тебе позаботиться, и хорошо, когда хотя бы о таких мелочах больше не надо волноваться.

Проснулась я, разумеется, поздно. Не к ночи, конечно, но далеко за полдень, с ноткой грусти отметив, что это, кажется, превращается в дурную привычку. Но если раньше для меня это означало свободу воли (дескать, когда хочу, тогда и встаю), то теперь, как ни странно, становится насущной необходимостью, потому что раньше я бы просто не сумела открыть глаз. Вчерашние геройства вымотали меня настолько, что я физически не могла оторвать голову от подушки или заставить Лина сделать это за меня.

Кстати, шейри тоже оказался здесь — развалившись на половину постели, он безмятежно дрых, закинув одну лапу на мой голый живот (увы, вчера мне было не до нижнего белья и не до того, чтобы спешно отыскивать ночнушку), а вторую плюхнул на бедро, по-хозяйски свесив ее на простыни и прижавшись к моей груди холодным носом.

Мда-а-а. Хорошо, что дверь надежно заперта, и никто этого не видит: одной "извращенкой" я бы точно не отделалась. Пожалуй, меня бы и правда посчитали Ведьмой. Причем, склонной ко всяким зоофильским намерениям и (тьфу-тьфу) даже оргиям. Бе. Не такая уж я плохая. А демону просто наплевать, в каком виде я отдаю ему накопленную силу. Хоть одетая, хоть раздетая — ему главное, чтобы образованный с помощью Знака канал исправно работал. А все остальное, по-моему, ему глубоко фиолетово.

Осторожно поднявшись, отперев вторую дверь (вчера я решила, что лучше запрусь изнутри, и пусть Бероны там спокойно хозяйничают) и добравшись до ванной комнаты, где заботливые хозяева не позабыли оставить даже ночной горшок, я с удивлением и радостью обнаружила свою одежду. Чистую и сухую, что вообще невероятно. А рядом с ней — тщательно отмытую броню, которую чьи-то заботливые руки не только отдраили до блеска, но и аккуратно сложили, как будто опасались, что она могла помяться.

— Вот спасибо, — я против воли улыбнулась. — Повезло мне с жильем. И с хозяевами тоже.

Потом старательно умылась, натянула привычную "сбрую", вздохнула, наткнувшись в зеркале на сине-зеленые глаза, горящие каким-то потусторонним светом. Невольно вспомнила вчерашний испуг трактирщика и всерьез задумалась над тем, что же он там увидел. То, что они регулярно меняют цвет, я уже знала. То, что теперь они могли переливаться в темноте — Лин вежливо сообщил. Тот факт, что сейчас они еще и два цвета сразу начали показывать, я сама уже видела. Но, быть может, я чего-то еще не знаю?

"С добрым утром, — тихонько поприветствовали меня Тени. — Как себя чувствуешь?"

"Бывало и получше. Но не так плохо, как вчера".

"Мы рады. Кажется, ты начинаешь привыкать?"

Я задумчиво пожевала губами.

"Возможно. По крайней мере, в себя пришла точно быстрее. А мы вчера много Тварей перебили. Один кахгар чего стоит. Интересно, его кто-нибудь успел прибрать к рукам?"

"Вряд ли. Все же видели, что это ты его убила. А чужую добычу у рейзеров не принято отбирать. За такое можно и на вызов нарваться".

"Зайду к Фаэсу, узнаю, — решила я. — Все равно гарпий сдавать. Да и выверны там скоро стухнут. Скажите лучше, что у вас с резервами?"

"Порядок. Больше, чем на треть полны. При желании можем с годик ходить по земле, ни разу не уходя в Тень".

"Но-но. Не вздумайте. Не то я от вас никогда не избавлюсь".

Тени дружно хмыкнули.

"А ты собираешься от нас избавиться?"

"Конечно! Потому что когда вы, наконец, проявитесь полностью, когда станете, наконец, материальными... а я в это все еще искренне верю... вот тогда и отмщу вам за все свои тренировки! Вот тогда и узнаете, почем фунт лиха! Каждый от меня люлей получит!"

Они расхохотались уже в голос.

"Мы согласны, Гайдэ. Если у тебя получится, то на все согласны".

"Смейтесь, смейтесь. Вы еще об этом сильно пожалеете, — с фальшивым воодушевлением пригрозила я. — А теперь брысь. Переваривайте добычу и не мешайте мне собираться".

К Фаэсу мы с Лином явились, дай бог, через час. Предварительно показавшись на глаза Берону, заверив, что я живая и невредимая, и, заодно, поблагодарив хозяйку за вещи. Госпожа Берон тут же смутилась, потому что совсем не была избалована комплиментами, а потом по секрету призналась, что ждет сегодня первого постояльца. Якобы какой-то родственник должен был приехать, чтобы помочь им с пристройкой. А где-то через пару недель, когда они планируют закончить с перепланировкой, ждут еще гостей.

Я довольно кивнула: молодец домовенок, не стал тянуть кота за лапку и тут же выложил мою идею, заставив хозяев призадуматься и пошевелиться. Если у них все получится, то трактир уже никто не назовет захудалым. А я, как автор самой главной идеи, буду ходить гордая и счастливая за себя, любимую. Хотя, конечно, если ничего не получится и они зря потратят взятые у соседей в долг деньги, то окажусь в такой глубокой луже...

Нет, не будем об этом думать.

Встряхнувшись и прихватив с собой Лина (заодно, убедившись, что он не забыл наш уговор и исправно снабжает хозяйского мальчишку пахучими "копиями"), я цапнула свой увесистый мешок и отправилась разорять Фаэса. Добра там хватало: по первым прикидкам, наберется на оплату почти половины работы Горлопана. А если я и дальше буду охотиться такими темпами, то всего за дюжину дней отобью его цену полностью. Гм. А то, может, еще и с хорошим запасом.

В общем, дела идут и идут неплохо. Я богата, я в Гильдии, я скоро надену новенький, безумно дорогой доспех, в котором буду чувствовать себя, как в танковой броне. У меня есть отличное жилье. Скоро будут веселые соседи. У меня есть преданный друг и четыре кровных брата, которые ради меня любому кахгару пасть порвут. Красота, одним словом. Не хватает только...

"Жениха, — бессовестно подслушал мои мысли Лин и тут же получил тычок в бок. — А что? Я же правду сказал. Разве нет?"

"Нет, — фыркнула я. — Пока мне и без женихов хорошо. А вот Мейра не хватает. И куда он только запропастился?"

Шейри ничего не ответил. Но по его взгляду я поняла, что он уже не уверен в том, что мы вообще когда-нибудь увидим оборотня-миррэ. Правда, верить в это отчаянно не хотелось, так что я постаралась задвинуть похоронные мысли подальше. Нечего им портить хорошее настроение.

Сегодня, что удивительно, у ворот Дома опять царило необычайное оживление. Там толпились какие-то люди, много простых горожан, вездесущая и, естественно, босоногая детвора, даже женщины... да что там, день открытых дверей, что ли? Вечер благотворительности? Распродажа с сезонными скидками? В моем понимании, когда в дверях собирается громадная толпа, обычно это означает, что можно что-то достать на халяву. Но у рейзеров-то им чего вдруг понадобилось?

Разгадка забрезжила чуть позже, когда до моего носа донеслось знакомое благоухание мертвой плоти и когда кто-то из нахальных пацанов вырвался из толпы и пронесся мимо с радостным воплем, что "видел жуткую Тварь!". А когда кто-то сместился в сторону и ненадолго открыл бездыханную, некрасиво валяющуюся у распахнутых ворот, но прикрытую плотным тентом тушу, я в шоке поняла, что какой-то придурок притащил моего дохлого кахгара прямо под окна Фаэсу. И, разумеется, с ночи он начал так мерзко вонять, что даже мне, привыкшей к запаху разложения, остро захотелось зажать нос.

Бог мой.

Интересно, кому Фаэс успел так насолить?

Бочком обогнув взволнованно гудящую толпу, которую жажда зрелищ заставляла терпеть даже эту несусветную вонищу, я змеей юркнула во двор и только там облегченно выдохнула.

— Фу-у-у... и кто только додумался его сюда приволочь?

— Вот и мне интересно, — мрачно согласился со мной чужой хрипловатый голос, а с крыльца, будто только и ждал, медленно сошел уже знакомый хвард, которому я успела (сама того не желая) целых два раза наступить на хвост.

Мы с Лином воззрились на оборотня с одинаковой неприязнью.

— Что, и тут решил высунуться? — ядовито осведомился хвард, выразительно кивнув на толпу за воротами. — Мало того, что тебя в два дня приняли? Мало того, что весь город гудит насчет "весельчака"? Мало, что Фаэс от тебя в полном восторге? Надо было еще Тварь демонстративно забить перед воротами и притащить ее сюда?!

Я нахмурилась: однако, качественный наезд. Хотя я ни одного дня не держала мысли о том, чтобы резко "закрутеть" в глазах местной Гильдии. Напротив, мне лишняя слава нужна, как собаке второй хвост. Просто как-то так вышло. Случайно. И насчет "хохотуна" я только Фаэсу сказала. И кахгар за нами сам кинулся. А уж прибила я его у города совсем по иной причине, нежели он тут себе придумал. Тем более что тащить его — точно никуда не тащила. И просить никого не стала — оно мне надо? Особенно, когда я отлично знала, что поутру он начнет жутко смердеть, а еще через сутки расползется в вонючую лужу, потому что солнечный свет действовал на нежить подобно серебру для вампиров. Так что наезд не по адресу. И не по адресу все эти претензии.

— Что молчишь? — продолжал докапываться хвард. — Думаешь, всех впечатлил? Думаешь, один раз повезло, и теперь перед тобой на задних лапках ходить будут?

Я быстро огляделась: во дворе, кроме нас, находилось еще трое рейзеров. Незнакомых, но с явным интересом прислушивающихся к разговору. Приятелей хварда не было — ни того рыжего верзилы, больше похожего на орангутанга в доспехах, ни того, другого, с пластикой дикого кота и холодными глазами наемного убийцы. Дея не было тоже. И пес Фаэса, как назло, куда-то запропастился. Да и сам Фаэс, как в тот раз, не норовил выглянуть в окно, чтобы остановить начинающуюся ссору.

Блин.

Мне ему что, по лбу настучать, чтобы прекратил выеживаться? Или под зад пнуть, чтобы перестал нарываться? Правильно Мейр говорил, что хварды — редкостные задиры. С таким дикарем Илою, наверное, каждый день приходится несладко. Хварды вспыльчивые, самолюбивые, гонористые и несдержанные. Одно слово — звери. Правда, лишь наполовину. И от этого становится грустно вдвойне, потому что звери на самом деле не умеют ни мстить, ни затаивать злобу. На это, по-моему, по-настоящему способен лишь человек. И вот этот-то человек и будил сейчас звериные инстинкты, заставляя дикого полукровку ревновать и срывать на мне свою злость.

— Че уставился? — с угрозой прорычал оборотень, остановившись в трех шагах и откровенно набычившись. — Ты здесь никто, понял? И звать никак. До тех пор, пока не докажешь, что хоть чего-то стоишь. Ярмарочные фокусы оставь для столицы, чужак. А здесь война. Ежедневная и кровавая, в которой выживают не сильнейшие, а самые изворотливые и быстрые.

— Ты прав, — наконец, разлепила я губы. Ноющий со вчерашнего утра висок сделал меня неразговорчивой и раздражительной. — Зачем быть сильнейшим, если любой дурак способен взять в руки арбалет и пустить болт тебе в спину?

У хварда кровь бросилась в лицо, а из-под верхней губы поползли волчьи клыки.

— Что-о? Что ты сказал, чужак?! — голос у оборотня изломался и стал каким-то рычащим, грубым, очень хриплым.

Я спокойно на него посмотрела.

— Что слышал. Еще вопросы есть?

И тут хвард, оправдывая свою славу, самым некрасивым образом сорвался. Будучи не самым терпеливым существом, он в мгновение ока ринулся вперед, одновременно вскидывая правую руку и целясь мне в лицо отрастающими когтями. Болван. Кажется, решил, что я пытаюсь его оскорбить. Тогда как на самом деле я лишь сказала сущую правду: не надо быть сильнейшим и самым могучим — порой даже слабый может найти щелочку в прочных доспехах и обрести достаточно мужества, чтобы в опасный миг туда ударить. Для того, чтобы победить, не нужно быть бугаем. И не нужно иметь самый большой и тяжелый меч. Порой побеждает не сила, а хитрость. И порой надо уметь прятать собственную силу, чтобы никто не догадался, что у тебя в рукаве есть далеко не одно секретное оружие.

При виде летящего навстречу хварда я только вздохнула. А потом отошла в сторону, как учили братья, чуть отклонилась, перехватывая чужое запястье. И, развернувшись вместе с оборотнем, скрутила его буквой зю. Так, чтобы пролетев по инерции еще один шаг, он дернулся обратно, вздрогнул от острой боли в вывернутом плече и с тихим шипением припал на колено, уткнувшись носом в грязную мостовую.

— Ну? Успокоился? — так же спокойно спросила я, наклонившись к самому его уху. Но вместо ответа услышала лишь звериный рык и едва не отшатнулась, когда вместо лица ко мне повернулась дикая харя, еще наполовину остававшаяся человеческой, но уже стремительно меняющаяся в худшую сторону.

Хвард перекинулся так быстро, что я и глазом моргнуть не успела. Вот только что смотрела в карие человеческие глаза, а теперь вместо них осталась только бешеная желтизна, в которой с угрожающей скоростью разгорались искорки звериной ненависти и подступающего безумия. Правда, почему-то уже не желтые, а изумрудно-зеленые. Страшноватые. Смертельно опасные. Которые наглядно говорили о том, что Лок, если молва не врет, уже перешел за грань, где сохранялось что-то человеческое. Не зря он сейчас дрогнул всем телом. Не зря аж весь изломался, не смущаясь тем, что я по-прежнему держала его за плечо... в смысле, уже почти за холку. Наконец, вырвался целиком, стряхнул с себя ставшие ненужными доспехи и, все еще стоя на задних лапах, которые быстрее лавины покрывались густой серой шерстью, снова накинулся.

Поскольку он стоял очень близко, а я опоздала отступить, то сделала первое, что пришло в голову — резко отмахнулась, отвесив озверевшему рейзеру сочную оплеуху и отбросив его (спасибо за силу, Ас!) на три шага в сторону. Одновременно с этим всполошились и остальные трое рейзеров, потому что обезумевший от ярости зверь — это вам уже не шутки. А мгновением позже распахнулась еще и входная дверь, выпуская из дома тех двоих, которых я недавно искала: сурового Илоя и его верзилу-напарника, у которых при виде обернувшегося друга нехорошо изменились лица.

— Лок, стой! Стой! Не смей, кому сказано!!! — гаркнул Илой, первым кинувшись наперерез очухивающемуся после пощечины оборотню.

Я медленно отступила на шаг, спиной чувствуя поддержку Лина, и краем глаза увидела, как следом за верзилой из Дома выскользнул крупный серый пес. Фэйр быстро понял, что происходит, нехорошо оскалился, завидев, как в нескольких шагах от меня поднимается с земли огромный волчище. Уверенно сбежал с крыльца, загородил меня собой и, встопорщив такую же серую, как у оборотня, шерсть, тихо, угрожающе зарычал.

— Лок! — не добежав до приятеля пары шагов, Илой внезапно остановился и примиряюще выставил руки. — Лок, остановись. Не надо. Ты не должен этого делать.

Его голос стал осторожным, поразительно ровным, без прежней паники, как секунду назад. Так дрессировщики говорят с обозленным или раненым зверем. Так психиатры успокаивают своих больных. Однако горящий взгляд зеленых волчьих глаз его даже не задел. Утробно урча, зверь мимоходом пробежался по исказившимся лицам рейзеров, на краткий миг остановился на взъерошенном фэйре. Опасно вспыхнул, признав в крупном псе достойного соперника, но потом мазнул глазами по хищно прищурившемуся Лину, чуть дрогнул, понимая, что с этим "зверем" что-то не так, а потом зацепил меня и...

— ЛОК!!!

Я вздрогнула от резкого окрика, который больно ударил по чуткому слуху, но волк даже не шелохнулся. Он стоял в трех шагах, позабыв обо всем на свете, и неверяще смотрел, ошарашенно разинув пасть. А потом вдруг втянул ноздрями воздух, поймал в нем что-то, чего никак не ожидал найти, внезапно задрожал всем телом, встопорщил шерсть на загривке. Наконец, испуганно поджал хвост и с тихим взвизгом рухнул на живот, униженно выворачивая шею и умоляюще глядя мне прямо в глаза.

"Ну вот, приехали, — с отвращением фыркнул Лин, прекращая скалить зубы. — Кажется, он тебя узнал".

— Твою ж мать... — мне хватило одного взгляда, чтобы сообразить, в чем дело, и с досадой отереть о штанину левую ладонь, которой я так неосмотрительно засветила оборотню по шее. — Да чтоб вас всех! Кто тебя просил лезть, придурок?!

Под ошарашенными взглядами я зло сплюнула, сжала кулаки, проклиная свой Знак на чем свет стоит. С горечью отмахнулась, когда волк в ответ слабо заскулил, и раздраженно дернула плечом.

— Идем, — тронула я притихшего фэйра, даже не желая гадать, что тут сейчас начнется. — Мне нужен Фаэс. И его совет. В первую очередь, насчет того, что теперь делать с этим болваном.

Собака метнула на сжавшегося хищника уничижительный взгляд и с достоинством потрусила прочь. Рейзеры ошарашенно переглянулись, когда мы слаженно вздохнули и отправились следом. И еще больше оторопели, когда лежащий на земле оборотень не только не кинулся следом, требуя мести за "болвана" и "придурка", но пристыжено прижал уши к голове, вжался еще глубже в землю и так жалобно заскулил, что даже мое сердце не выдержало.

Все еще злясь, я неохотно обернулась.

— Чего тебе, ирод?

— Уа-у-у-у! — умоляюще посмотрел зверь. Несчастный, опомнившийся, узнавший и пришедший от этого знания в ужас. Еще был: напал, чуть не ранил, наехал с какого-то перепугу. Леса хвардов — это всегда леса. А леса, как и Эйирэ, уже больше полугода принадлежали мне. Так что не на рейзера он сегодня лапу поднял. И не на Фантома, вставшему ему вдруг, как кость поперек горла, нет. Он на Ишту недавно скалился. И Хозяина своего убить пытался.

Поэтому я только сузила глаза и холодно сказала:

— Сгинь с глаз моих, предатель. А вздумаешь рот открыть, учти — расстроюсь. Все понял?

— У-у-у, — всхлипнул раздавленный моей отповедью хвард и в отчаянии уткнул нос в землю. Но я все еще сердилась, поэтому резко захлопнула дверь и, не желая ничего пояснять, как можно быстрее поднялась наверх.

— Кхе, — изумленно крякнул Фаэс, когда я без разрешения вломилась в его кабинет и бросила на пол открытый мешок. — Фантом, ты что, решил меня разорить?!

Я мотнула головой.

— Нет. Просто Горлопан дорого берет, а я надеюсь стрясти эти деньги именно с тебя, как с первого лица Гильдии и человека, бессовестно посоветовавшего мне обратиться к этому жадине.

У Фаэса забавно вытянулось лицо.

— Когда ты успел?! Только с охоты вернулся, потом опять уехал Айд знает куда. Как явился, снова в Харон сунулся, а теперь обнаглел настолько, что в одиночку забил кахгара прямо перед моими воротами и бросил его там, будто деньги не нужны!

— Вот зараза... Фаэс, не смотри на меня зверем: хватит с меня одного... я не взял кахгара, потому что некогда было. Ворота уже закрывались. Что ж мне, на улице ночевать?!

— А что, лучше добычу бросить, когда один ее коготь стоит больше, чем я зарабатываю за месяц?!

Я заинтересованно приподняла бровь.

— Да? А сколько ты зарабатываешь в месяц?

— Не твое дело, — опомнился эрдал и посмотрел на меня со злым восхищением. — Знаешь, я готов поверить, что тебе наплевать на деньги, но чтобы на ТАКИЕ...

— Давай тогда, плати, — я нагло протянула руку, всем видом показывая, что передумала. — Ты меня заинтриговал, и теперь я хочу знать, сколько ты получаешь. Так что плати, скряга. И не вздумай схитрить: я все равно рано или поздно узнаю точную сумму.

Фаэс поперхнулся, вытаращил глаза, а потом странно хрюкнул и, наконец, громко захохотал.

— Ох, Фантом... ну ты, мерзавец... еще скажи, что не ожидал тут поутру добычу свою увидеть!

Я с невозмутимым видом принялась разглядывать ногти. А что? И не думала, честно — у меня в Хароне добычи припрятано еще на три сотни золотых. Плюс столько же монетами наберется. Просто он об этом пока не знает. А я помолчу, чтобы не шокировать его еще больше.

— Сколько с тебя потребовал Дарн? — отсмеявшись, спросил Фаэс.

— Две сотни, — прекратив дурачиться, я тоже опустила руку. — Но по факту, когда закончит. То есть, где-то через полторы... может, две дюжины дней.

Эрдал понимающе усмехнулся.

— Дарн всегда берет много, но ты не пожалеешь. Поверь. А что касается денег, то я оплачу твои расходы. Все две сотни. И это — только за кахгара, не считая всего, что ты мне тут притащил. Плюс, с десяток золотых у тебя еще останется. Сам посчитаешь или помочь, сколько это будет?

Я постаралась скрыть удивление.

— Фигаськи у тебя расценочки... выходит, зря я свой первый коготь отдавал? Был бы сейчас обеспеченным человеком и попивал бы пивко где-нибудь на вилле у моря, хотя... Аллар с ним. Когда прижмет, еще добуду. Что, на мою долю кахгаров не останется?

Фаэс вдруг резко посерьезнел.

— Фантом, кто ты?

Я мигом подобралась и очень осторожно уточнила:

— В каком смысле?

— В прямом. Я спрашиваю: кто ты?

— Человек. Такой же, как и ты.

— Ты мне усы не пачкай и гвозди в башку не забивай. Я хорошо знаю, на что я способен, и могу отличить хорошего воина от хвастуна, ни разу в жизни крови не видевшего. Сперва я принял тебя за богатого ротозея, решившего снискать себе славу рейзера. Потом решил, что ты сумасшедший. Причем, безумно везучий, которого почему-то хранит сам Аллар. Затем мне показалось, что ты — просто наглец, у которого есть в жизни какая-то странная цель. Но сегодня я слышал, что говорит о тебе стража на воротах, и понял, что все это время ошибался. Я знаю большинство своих парней много лет и никогда не усомнюсь в том, что именно ты забил эту Тварь. Против кахгара иногда выходили люди, верно. Иногда даже побеждали его, и это тоже было. Однако те люди, как правило, бывали ранены и не схватывались после кахгара с целой стаей гарпий. Тем более, не уходили от них на своих ногах. А ты ушел. И ты убил их всех, ни разу на напоровшись на отравленные когти. Но я не верю, что на это способен обычный человек, Фантом. Поэтому и спрашиваю: кто ты? И чего мне от тебя ждать?

В комнате повисло напряженное молчание.

Эрдал смотрел в упор, силясь что-то разглядеть за моей плотной маской. Я молчала тоже, прикусив губу и хорошо понимая, что вскоре правда все равно выплывет наружу. Но потом все же вздохнула и покачала головой:

— Я не маг, Фаэс, не переживай. Тем более, не Темный маг, если ты это хотел услышать. Иногда мне просто везет... к счастью или к сожалению. А еще у меня были хорошие учителя, которые последние полгода гоняли меня в хвост и в гриву, натаскивая исключительно на Тварей. Такое объяснение тебя устроит?

Фаэс вздохнул.

— Другого-то ты мне, как я понимаю, не дашь?

— Прости. Быть может, когда-нибудь, но не сейчас.

— Тогда и говорить не о чем.

Я отвела глаза, чтобы не пугать его появившимися там потусторонними искрами, но эрдал тяжело поднялся и отошел к окну.

Мы снова замолчали.

— Скажи, Фантом, — неожиданно спросил Фаэс, не поворачивая головы, — а что означает твое имя?

— ?! — ошарашенно замерла я. — В каком смысле?

— Это чужое имя, — пояснил эрдал. — И звуки в нем совсем чужие. Другой язык, другое звучание... твое имя режет мне слух.

Я вздрогнула.

Ой, мать моя... вот же проруха! Как же я не сообразила раньше? И как же не поняла, что во всеобщем или едином языке Во-Аллара, как его тут знали, не было такого понятия, как "фантом". Призрак был, духи были, привидения — тоже... но до термина "фантом" здешняя мысль так и не дошла. Поэтому я не смогла подобрать ему подходящего синонима и, не заметив разницы, автоматически произносила на русском. А местным жителям казалось, наверное, что я говорю на каком-то варварском языке. Что произношу какую-то абракадабру, то ли насмехаясь над ними, то ли действительно выдумав нечто особенное.

Осознав эту простую истину, я вдруг поняла, почему ни Лин, ни Тени не задали мне по этому поводу ни одного вопроса. Они просто не понимали, о чем речь! Русский им был неведом! Так что они решили, что это — очередная моя причуда, и приняли новое имя, как данность! Всего-то! Тогда как истинный смысл от них незаметно ускользнул!

Я покачала головой, сетуя на свою невнимательность, а потом тихо рассмеялась и решительно поднялась из кресла.

— Извини, Фаэс, я тебе как-нибудь потом объясню. Когда соображу, как это правильно перевести на ваш язык.

После чего вежливо кивнула, подхватила свой плащ и ушла, провожаемая крайне удивленным взглядом эрдала.

- Глава 13 -

Сойдя с крыльца и увидев дружно обернувшихся рейзеров, я снова вспомнила о неприятном и насупилась. Потом поискала взглядом дурака-оборотня, нашла его полуодетым в дальнем от гневно сопящего Лина углу. Перехватила его взгляд. Чуть поморщилась, когда от неожиданности хвард выронил ремень, который держал в руках, и снова тревожно замер. Затем отвернулась, проигнорировала растерянные лица Илоя и его приятеля-верзилы, которые никак не могли взять в толк, что творится с их вспыльчивым другом. Наконец, мысленно подозвала Лина и, забравшись в седло, буркнула:

— Пойдем отсюда. Надоели мне все.

Шейри грозно сверкнул глазами на дернувшегося, как от удара оборотня, и неторопливо вышел, проходя мимо медленно расступающихся рейзеров, как величественный ледокол мимо позорно капитулирующих льдов.

В этот день мы, конечно же, не поехали ни на какую охоту: поздно уже, да и Харон мы вчера растревожили будь здоров. Тогда как другие дела у меня еще имелись. К примеру, новые сапоги заказать — такие, чтобы под наголенники из адарона спокойно вошли, да поддоспешник найти, чтобы не ходить больше в том, который уже насквозь пропитался потом и кровью Тварей. Да и куртку бы сменить не помешало — эта скоро к телу прирастет. Хоть и не хочется обременять себя лишними вещами (к ним быстро привыкаешь, а вот расставаться с комфортом, увы, изрядно тяжело), но сейчас это было необходимо. Так что я до самого вечера бродила по городу, методично обшаривая торговые лавки в поисках подходящего товара.

О потраченном времени не жалела — не исключено, что другой возможности прогуляться по Нору у меня уже не будет. О потраченных деньгах не жалела тем более — ничего лишнего я не купила, а со средствами у меня теперь полный порядок. Если даже закончатся эти, то в лесу заныкано больше трех сотен золотых, с которыми я могу скупить половину города и не беспокоиться ни о каких мелочах. Да еще Фаэс в скором времени заплатит... так что не о чем жалеть. И не о чем сокрушаться. Все, что требовалось, я уже сделала, а ничего больше мне и не нужно.

Да мне, по большому счету, вообще уже немного нужно. Я уже настолько перестала быть прежней Галиной Чернышевой, что даже на мужское имя откликалась без всяких задержек. Я уж о себе и думать почти начала в мужском роде. Хорошо хоть, временами еще вспоминаю о том, что я — женщина. По крайней мере тогда, когда... кхм... простите, посещаю сортир. Плюс, Тени заставляли помнить разницу. Но когда они молчали, а Лин тихонько засыпал у меня в ногах, мои мысли начинали течь совсем не так, как всего полгода назад.

Как ни странно, но вместе с ними я как-то незаметно стала гораздо жестче, решительнее, суровее. Я научилась быстро принимать решения и сама за них отвечала. В моем голосе теперь частенько появлялись властные нотки, которых раньше не замечалось. Я стала холоднее. Спокойнее, если не сказать — равнодушнее. И даже появились некоторые моменты, когда я почти полностью гасила всякие чувства, потому что они могли помешать. Я... я словно бы начинала вживаться в выбранную роль. И словно бы забывала о том, кем была на самом деле. Просто потому, что для девушки-Гайдэ сейчас было не время и не место. И потому, что некоторое время назад она надолго уснула. Где-то там, глубоко внутри. Она с пониманием отступила на второй план и скрылась в тени, позволив моему голосу стать хрипловатым и более низким, забрав с собой мелодичное звучание весеннего ручейка. Позволив мне огрубеть, очерстветь и облачиться в тяжелую броню. И с печальной улыбкой отступила куда-то на задворки сознания, постепенно растворяясь, забываясь и медленно истаивая в его густой тени.

Казалось бы, как быстро — ведь всего несколько дней прошло. А до этого — всего лишь полгода, как я приняла твердое решение стать рейзером. Странно, да? Вроде и времени немного, вроде и ничего особенного не поменялось, а все равно — я снова стала другой. И снова примерила на себя чужую маску, с легкостью приняв правила этой игры.

Как бы она, эта маска, потом не приросла насовсем.

Но пока ее рано снимать. И пока ее рано даже приоткрывать перед посторонними: я все еще слишком уязвима. И все еще не могу сказать, что Знак Ишты перестал давить мне на плечи...

Об этом я размышляла весь долгий день, разъезжая по городу и разговаривая с торговцами. Об этом же думала, пока Лин неторопливо нес меня обратно к дому. Когда остановилась у знакомых ворот трактира. Когда кивала вежливо вышедшему навстречу Берону, отвешивала легкий поклон его робкой (пусть порадуется) супруге. И споткнулась на неожиданной мысли, что не хочу становиться такой же, как она, только тогда, когда трактирщик спохватился и шикнул на слуг, велев подавать на стол, а пышнотелая женщина, суетливо всплеснув руками, послушно умчалась исполнять почти что приказ, услышав который большинство моих соотечественниц лишь скривили бы носы и презрительно фыркнули.

Нет, что-то, конечно, в этом есть — послушание, смирение, безоговорочное подчинение и преклонение перед хозяином-мужем, но все же не для меня. Я никогда не была восточной женщиной и никогда не понимала, как такое возможно. Поэтому если уж рядом со мной когда-нибудь появится желанный мужчина, то таким, как уважаемый господин Берон, он точно не будет. Точно так же, как не будет он похож на пришибленного Знаком хварда или того незадачливого стража порядка, которого едва не сделал евнухом мой очень добрый друг Лин.

Кстати, о хвардах...

Едва зайдя в зал, я разом остановилась и с нехорошим прищуром уставилась на поднявшегося из-за стола рейзера. Да-да, того самого, который несколько часов назад так некрасиво на меня рычал. И который сейчас, вместо того, чтобы давать своим напарникам вполне приемлемые объяснения, стоял напротив и неловко отводил глаза, надеясь, что не погоню его в шею.

— Ты что тут делаешь? — обреченно вздохнула я, поняв, что вытолкать его уже не удастся.

— Жду тебя... госпож...

— Цыц!

Рейзер вздрогнул и тут же осекся.

— Еще мне не хватало людей пугать! — сердито шикнула я, подойдя вплотную. — Думаешь, я просто так шлема не снимаю? Или полагаешь, кричу о своей внешности на каждом углу? Надеюсь, у тебя хотя бы хватило ума смолчать и не просвещать всех подряд о моей загадочной личности?

— Хватило, — послушно кивнул хвард, незаметно косясь из-под длинной челки. Так, словно хотел проверить, не показалось ли ему от неожиданности. Не скрывается ли за моей маской еще какая-то страшная тайна.

— Садись, — буркнула я, перехватив этот внимательный, горящий слабой надеждой взгляд. — И говори: чего надо?

— Ничего.

— Что, совсем?

— Нет. Только... прими меня! Возьми с собой! — неожиданно с жаром воскликнул он, поднимая голову и уставившись пожелтевшими от волнения глазами. — Возьми! Не пожалеешь!

— Куда?! — опешила я.

— В Харон! Я могу тебя защитить!

— Да зачем ты мне там нужен? — отшатнулась я. — Защитить я себя и так могу. Мне Лина вполне хватает, а лишние люди нам совсем ни к чему. Тебе что, жить надоело?

— Нет, — замотал головой оборотень. — Но тебе нельзя в одиночку. Нельзя, чтобы ОНИ узнали, кто ты есть! Понимаешь, нельзя! Если Темный почувствует, ты можешь погибнуть: Фарлион почти двести лет лежит под пятой Жреца! Он подчинил себе большую его часть! Он черпает оттуда силы!

— Вот и надо его их лишить. Хватит жировать на чужой крови.

У хварда испуганно расширились глаза.

— Ты что... собираешься взломать Печать?!

— Собираюсь. Как-нибудь. Только для этого ее еще найти надо. А потом, чтобы был толк, еще пять штук уничтожить. И вот тогда уже можно строить какие-то планы в отношении Невирона. А пока... пока буду просто искать. Точно так же, как ищете вы.

Оборотень побледнел.

— Да. Мы ищем. Но нас не пускают вглубь — Харон умеет хранить свои тайны. И он умеет хорошо защищаться.

— Я знаю, — вздохнула я, мельком подумав о своей заветной полянке. — Но еще он умеет быть благодарным. И если я все правильно сделаю, он сам покажет мне, откуда в нем берутся новые Твари.

— О Аллар... — хвард буквально побелел и в ужасе схватился за край стола, чтобы не упасть. — Нет... только не говори, что ты уже...?!

— Краешком. Чуть-чуть. Случайно, — призналась я.

— Значит, ОН уже знает... и значит, скоро придет за тобой, — хвард обреченно опустил голову, но потом сжал пальцы в кулаки и крепко зажмурился. — Это было так неосторожно. Так неправильно. И слишком рано. А я... не узнал тебя, когда мог. Я не предупредил, когда должен был. Я упустил время, и теперь тебе грозит огромная опасность... прости меня за это, Ишта. Прости и позволь исправить мою ошибку. Клянусь, что не подведу тебя. Клянусь, что больше никогда не сорвусь. Клянусь, что стану защищать тебя ценой собственной жизни... только не уходи туда больше в одиночку. И не отдавай свой Знак Темному магу!

Я вздрогнула, встретив его неистово горящий взгляд, и поежилась.

— Да что вы все... со своими клятвами? Не такая уж я большая ценность, чтобы носиться со мной, как с писаной торбой. Живи себе, как жил. Забудь и не парься. Я тебя ни о чем не прошу. Силком тебя сюда тоже никто не тащил. Мне надо только, чтобы ты помалкивал до поры до времени и не мешал. Всего лишь.

— Ты не понимаешь! — в отчаянии воскликнул Лок, ухватившись железными пальцами за жалобно скрипнувший стол. — Ну, как ты не понимаешь?! Тебя не было несколько веков! Таким, как мы, перестала доверять земля! Мы даже надеяться перестали! А тут... ведь ты для Темного — самая лакомая добыча! Ему нужен твой Знак! Нужен, понимаешь?! Ради него он пойдет на все! Ради него бросит в Фарлион целые полчища Тварей! Любых, от простых до Высших! Всех, кого только сумеет призвать!

Я внутренне похолодела, но тут вернулся трактирщик с полным подносом ароматной снеди и, подозрительно покосившись на бледного до синевы рейзера, со стуком поставил на стол.

— Господину еще что-нибудь нужно? — подчеркнуто вежливо осведомился он таким тоном, будто имел в виду и надоедливого посетителя, которого готов самолично вытолкать за дверь, если только выяснится, что тот вздумал испортить мне аппетит.

— Нет, спасибо. Меня все устраивает.

Господин Берон окинул оборотня еще одним пристальным взглядом и немедленно удалился, оставив нас наедине. Но хвард, кажется, его даже не заметил — все это время он смотрел на меня с такой смесью испуга, беспокойства и надежды, что мне стало физически не по себе.

— Уходи, — наконец, тихо сказал он, глядя глаза в глаза. — Прошу тебя, уходи. Как можно дальше, в Валлион. К морю. В горы. Куда угодно, только подальше отсюда.

Я невесело улыбнулась.

— Прости. Но я не могу: пока эту землю терзает нежить, мне не будет покоя.

— Значит, я опоздал, — горестно прикрыл глаза оборотень. — Значит, ты уже стала сильнее. И значит, Долина тебя тоже чувствует, как и мои леса... как самый древний Лес...

— Равнину не забудь.

— Что?! — от неожиданности рейзер едва не упал. — КАК?! И ОНА тоже?!

— Да, — кивнула я, машинально потерев левую ладонь. — На самом деле у меня не один, а два Знака. Поэтому я просто не могу уйти: я слишком быстро начала их чувствовать.

Он изумленно моргнул.

— Но как же так?! Почему же ты... почему мы не ощутили?! Почему не почувствовали мы ВСЕ?! Пусть не поняли люди, пусть пропустили эары, пусть проморгали карлики и все остальные. Ведь мы ДОЛЖНЫ были понять сразу! Мы ДОЛЖНЫ были тебя услышать!! Ведь ты же есть! Ты стоишь передо мной так близко, что я слышу, как бьется твое сердце! Но я понял это только тогда, когда ощутил на коже твой Знак! Почему, Госпожа?! Почему ты так долго молчала?!

— Тише, — поморщилась я. — Кроме тебя, насчет моей внешности еще никто не в курсе. И мне бы хотелось, чтобы так оно и осталось.

Хвард горько улыбнулся.

— Да, я понимаю. Но я не могу взять в толк, почему ты отказываешься от моей помощи. Если не желаешь уйти, если Знак уже так силен... то почему ты не желаешь меня принять? Ведь я готов! Я пойду за тобой! Я буду верен! Или же... — у него вдруг осунулось лицо и опасно провалились глаза. — Я оскорбил тебя своим поведением, да? Я обидел тебя слишком сильно? И теперь ты готова рисковать собой, не желая меня даже выслушать?! Из-за того, что я... я посмел... поднять на тебя... руку...

Последние слова он почти шептал, глядя на меня погасшими глазами. А потом и пошатнулся от страшной мысли, мгновенно выхудав и пожелтев, как недельный мертвец. Боже... да что ж у них за отношение к Иштам? Я всего-то рыкнула и неслабо рассердилась, а он едва ли не умирает от мысли, что попытался по глупости причинить мне какой-то гипотетический вред.

Хвард вдруг сглотнул и опустился на одно колено, склонив голову и протянув мне сдернутое с пояса оружие.

— Возьми мою жизнь, Госпожа, если я оказался ее недостоин. И прими мою смерть, раз уж только она может избавить меня от позора.

— Мать твою... — вот теперь меня, наконец, проняло. — Да ты что, спятил?! Ну-ка вставай! Живо! И чтоб я больше этого не видела, понял?!

Оборотень молча поднялся, пряча глаза и пытаясь скрыть искусанные в кровь губы, отчего мне стало совсем плохо. А потом взяла какая-то бессильная злость на этого дурного, безмозглого, вспыльчивого, ворчливого, но откровенно убитого болвана, из-за которого у меня буквально сердце разрывалось, а на душе кто-то сидел, тихо и тоскливо воя на луну, как одинокий, потерянный, никому не нужный волк, которого внезапно бросила родная стая. И у которого не осталось больше ничего, кроме этой тоски и бесконечного горя...

Стоп!

Я ошарашенно потрясла головой.

Нет... да что же это творится-то?! Что за волк?! И что за стая?! И почему мне так хреново стало сейчас, как будто... мамочка... что еще за наваждение?!

Я взглянула на согнувшегося, будто от боли, хварда, и тихо застонала.

— Боже! Да что с тобой не так?! Зачем ты это делаешь?! Что тебе до меня?! А? Чего ты вообще сюда приперся?!

— Ишта для нас — как солнце, — неслышно уронил бледный, как полотно, хвард. — Когда Ишты нет, то небеса затянуты черными тучами. Всегда идет дождь. Дуют холодные ветра. Земля спит, терпеливо дожидаясь наступления весны. Она молчит. Стынет. И надеется на то, что когда-нибудь вернется тот, кто приведет за собой весну. Она пуста без Ишты, как лишенное души тело. Она просто существует, но не живет. Понимаешь? Когда нет Ишты, хранящей ее душу, все становится бессмысленным. И мы, хварды, хорошо это чувствуем. Мы знаем, что живем лишь до тех пор, пока еще жива в нашей земле надежда. Когда ее не будет, исчезнет и мой народ, потому что мы чувствуем землю и этот мир лучше всех. Мы — его часть. Крохотная частичка его души. И если эта душа вдруг умрет... а это непременно случится, когда последний избранный богами погибнет... то и нам станет незачем жить. Зачем тогда жить, если мир будет обречен?

Я снова вздрогнула.

— Мы ждали тебя много веков, — прошептал оборотень, не смея поднять глаз. — Весь наш народ тебя ждал. Надеялся. Слушал леса. И с каждой весной поднимал головы к небу, надеясь, что когда-нибудь оно ответит на нашу мольбу. Я мечтал, что когда-нибудь найду тебя и верну в свой дом почти угасшую надежду. Но вместо этого я тебя предал. Я не увидел взошедшего над тучами солнца. Я не признал его света, ослепленный собственным недоверием. И вместо того, чтобы просить тебя о спасении, я позволил зверю взять верх. Я не справился. Я предал свой народ. И я не знаю, как теперь с этим жить.

— Боже, как с вами сложно... — удрученно вздохнула я, покачав головой. — И как совершенно невозможно бороться с вашими заблуждениями, когда вы так искренне в них верите. Садись. Хватит себя корить. Если тебя это успокоит, то я уже не злюсь... почти. Разве что самую чуточку. И лишь на то, что ты едва не сломал мне всю игру. Остальное меня мало трогает, но вот инкогнито потерять не хотелось бы. Поэтому если ты и дальше обещаешь молчать... если с тобой не будет проблем... если я больше не услышу от тебя просьбы о смерти... хрен с ним. Оставайся. Хотя я совершенно не понимаю причин, по которым ты так этого жаждешь.

Он неуверенно поднял лохматую голову.

— Ты... принимаешь меня?

— Да, — устало вздохнула я. — Потому что чувствую, что если откажусь, то назавтра получу свежий труп под собственными окнами: когда человек стремится к смерти, он сумеет ее отыскать даже в крохотной луже. Поэтому да, я тебя принимаю. Но лишь с тем условием, что ты меня не выдашь.

Хвард взволнованно задышал.

— Спасибо! Поверь, я не подведу, Госпо...

— Ти-и-ихо, — свистящим шепотом велела я, заслышав грохот кастрюль на кухне. — Мне не нужны случайные оговорки, так что запомни: меня зовут Фантом. Для знакомых — Гай. А для друзей есть еще одно имя, которое тебе знать пока необязательно. Твоя задача сейчас одна — старательно делать вид, что ничего не случилось, и избавить меня от внимания своих многочисленных друзей, которые сегодня наверняка всю голову сломали, пытаясь понять, что с тобой происходит.

— А ты... возьмешь меня с собой? — нерешительно переспросил хвард.

— Да. Когда-нибудь.

— Я могу показать тебе Печать.

— Что?! — вот уж где я подпрыгнула чуть ли не до потолка. — Печать Темного мага?! Блин! Да что ж ты раньше молчал?! Где она?!

— Я знаю, — горящими глазами уставился на меня оборотень. — Я ее чувствую. От нее такая сила исходит, что у меня зубы сводит каждый раз, когда она оказывается близко. Поэтому Илой и берет меня с собой. Поэтому и терпит. Но до нее никому не дают добраться. Ни с Северной, ни с Восточной стороны — слишком много вокруг Тварей. Но ты... с тобой... возможно... и получится.

— Договорились, — быстро сказала я, услышав громкие шаги возвращающегося трактирщика. — Завтра же переговорю с Фаэсом и попрошу одолжить тебя для работы. Такой вариант тебя устроит?

— Да, — радостно вздрогнул хвард. — А с Илоем я сам поговорю. Меня отпустят. А если и нет, то какое это имеет значение? Людские законы надо мной не властны.

— Но-но. Если ты устроишь скандал, ничего путного не получится. Опять начнутся вопросы, подозрения, сомнения... нет уж. Раз ты так уперся и если не врешь про Печать, то я согласна тебя отмазать. Но с условием...

— Я все понял, — почти как раньше усмехнулся оборотень, показав крепкие белые зубы. — Не волнуйся: со мной больше не возникнет проблем — когда рядом Ишта, любой зверь становится смирным и готов ждать годами, когда Хозяин его позовет.

Я нервно дернула щекой.

— Все, топай. А то Берон сам попытается тебя вытурить: у него очень трепетное отношение к процессу приема пищи, и он терпеть не может, когда гостям кто-то мешает.

— До завтра, — хищно сверкнул глазами хвард и, отвесив изящный, уважительный поклон, серой тенью выскользнул на улицу.

"Чудесно, — с нескрываемым скепсисом заметил Лин, который, разумеется, слышал весь разговор. — Теперь у нас снова есть хвард и ты опять собралась на какую-то авантюру".

Я только руками развела: да и что тут скажешь? Особенно когда он полностью прав?

Поутру Фаэс меня уже ждал. И ждал, разумеется, не один: вместе с ним в кабинете раздраженно переглядывалась вся команда Илоя, включая его самого, рыжего верзилу и причину вероятного конфликта — Лока, одетого, как для рейда, но непривычно серьезного, молчаливого и стоящего подчеркнуто отдельно от бывших напарников.

— Фантом? — как-то нехорошо протянул эрдал, когда пес добросовестно привел меня на второй этаж. — Скажи, я не ослышался и ты действительно собираешься взять этого неадекватного нелюдя к себе?

Я переступила порог, аккуратно затворила дверь и, игнорируя мрачные взгляды Илоя и рыжего громилы, кивнула.

— Да. Если ты не против, конечно.

— Ты же сказал, что работаешь один? — прищурился Фаэс.

— Да. Как правило. Но сейчас он мне нужен.

— Вот так сразу?

Я усмехнулась.

— А что? Вдруг я все-таки решил прислушаться к твоему совету и передумал гулять по Харону в одиночестве?

Фаэс скептически фыркнул.

— Я скорее поверю, что тебе там стало скучно!

Я улыбнулась шире.

— Можно сказать и так.

— Лок, шеттов оборотень... а на тебя-то что нашло?!

— Ничего, — хвард пожал закованными в сталь плечами. Причем, в неплохую сталь — я уже в этом немного понимаю, могу примерно прикинуть, в какую сумму встала его пластинчатая (ух, и тяжелая же!) броня. Да еще за длинный меч (елы-палы! двуручник же!) заплатил немеряно — примесь адарона я теперь и сама могу распознать. Хоть и мало ее там, в отличие от моих новых клинков (эх, когда еще Дарн приведет их в порядок?), но все же... все же... думаю, сотни на полторы золотом все вместе потянет. Так что повторяю: нехило живут рейзеры, очень и очень нехило.

Фаэс оглядел подозрительно немногословного хварда и нахмурился: тот стоял с совершенно невозмутимым видом. Спокойный, поразительно сдержанный, с необъяснимой уверенностью в посветлевших, внезапно загоревшихся глазах. А буквально минуту назад неестественно ровно заявил, что уходит из команды и просит записать его под нового командира. Причем, не рычал сквозь зубы, как частенько водилось, не огрызался на оправданное возмущение прежних напарников, с которыми (чего греха таить) не больно-то ладил. Не хамил, не обвинял ни в чем. Просто заявился с утра пораньше, вырядился в самую лучшую броню, которую раньше берег для чего-то особенного, демонстративно сложил руки на груди и с несвойственным ему прежде спокойствием сообщил, что уходит.

Фаэс недоверчиво оглядел нелюдя с ног до головы.

— А ты уверен?

Оборотень, покосившись на меня горящим взглядом, немедленно кивнул.

— Точно уверен?

— Да, Фаэс. Я ухожу от Илоя.

Рейзеры заметно помрачнели, а эрдал озадаченно крякнул.

— Айдова тьма... Лок, я тебя не узнаю: стоишь, помалкиваешь, скалишься загадочно... что с тобой случилось?! Фантом, что ты с ним сделал, что он со вчерашнего дня на себя не похож?!

Я хмыкнула.

— Ничего особенного: просто по шее надавал.

— Да? — с сомнением протянул Фаэс. — Всего-то? Может, тогда и мне попробовать? Вдруг он прежним станет?

— Ну, попробуй, — насмешливо оскалился хвард, даже не подумав оскорбиться.

Фаэс растерянно развел руками.

— Вот тебе и на... Лок, я тебя действительно не узнаю. Но раз решил, раз так уверен... Фантом, ты действительно берешь этого невоспитанного типа?

— Беру, — согласилась я. — Причем, сегодня же и, вполне вероятно, надолго.

— Сейчас уходишь? — мигом насторожился эрдал.

— Да. К вечеру, скорее всего, не вернемся.

— Вот даже как?

— Да, Фаэс, — спокойно посмотрела я. — Я ведь сказал: он мне нужен.

Эрдал какое-то время молчал, изучающе поглядывая то на меня, то на оставшегося невозмутимым хварда, но потом тяжело вздохнул и медленно наклонил седую голову.

— Айд с вами. Идите, куда хотите. Только вернитесь... очень вас прошу. И вернитесь живыми.

Мы Локом, не сговариваясь, молча отсалютовали, давая понять, что тревогу его поняли и обещаем не усугублять, так же слаженно развернулись и быстро вышли, оставив осиротевшую команду разбираться с Фаэсом наедине. Потом молча спустились по скрипучей лестнице, вышли во двор, сопровождаемые удивленными взглядами немногочисленных рейзеров, терпеливо ожидающих аудиенции. Я слегка кивнула вышедшему навстречу Дею, показав, что узнала, но времени нет на болтовню. Затем мы со следующим за мной по пятам хвардом все в том же многозначительном молчании покинули Гильдийный Дом. Пока я ходила за Лином, Лок бегом метнулся за ближайший поворот и, к тому времени, как мы выехали на Главную Площадь, вернулся уже верхом на отличном породистом скакуне красивого серого цвета.

Я удовлетворенно кивнула, поняв, что хвард предусмотрел абсолютно все и уже сейчас полностью готов к трудному рейду. Перехватив его вопросительный взгляд, молча указала на утреннее солнце, а потом — на далекие городские ворота, через которые мы все в том же молчании неспешно выехали в сторону Харона.

Мне не хотелось заводить никаких разговоров до той поры, пока мы не покинем бурлящий суетой и полный любопытных взглядом город. Не хотелось никому давать новой пищи для размышлений: уже та новость, что я впервые уезжала не одна, была способна всколыхнуть чужие умы всплеском вполне обоснованного подозрения. А тот факт, что вздорный (как и все они, впрочем) хвард вдруг добровольно вызвался... да что там: потребовал!.. принять его в новую команду, вообще был из ряда вон выходящим событием. Ведь тогда получалось, что я — наглая выскочка, без году неделя пробывшая в Фарлионе, уже начала собирать собственную бригаду. Тогда как новичкам это никогда и ни за что не позволялось.

Поэтому я и помалкивала, не желая давать слухам ни малейшего шанса. Поэтому и Лока попросила пока придержать многочисленные вопросы — хотя бы до того времени, пока мы не останемся одни. Поэтому и Лин поглядывал на встречных рейзеров крайне недоброжелательно. И поэтому к воротам мы тоже подъезжали в гнетущей, полной недоумения тишине.

Задерживать нас никто не стал: внутренние разборки в Гильдии никого, кроме ее членов, не касались. Однако присутствие хварда и, тем более, его второстепенную роль заметили, разумеется, все. Соответственно, здорово удивились, неверяще разинули рты и проводили нас такими внимательными взглядами, что моей спине вскоре стало жарко. А Лин и вовсе неприязненно дернул хвостом, стараясь удалиться от Нора как можно скорее.

Однако совсем без сюрпризов уйти нам не дали.

Правда, "сюрприз" поджидал не внутри, а, наоборот, со стороны дороги. Но я честно не ожидала ни того, ни другого. Поэтому здорово удивилась, когда заметила, как от Серых гор, параллельно змеящейся к воротам дороге, красиво стелется огромный рыжий зверь с зажатым в пасти увесистым узелком. С высоты седла было хорошо видно, как ритмично складывается и снова разгибается гибкое кошачье тело, как выпрастываются вперед сильные лапы, как гуляют под густым мехом крепкие мышцы и как вырываются из полуоткрытой пасти горячие облачка пара.

При виде двоих всадников зверь чуть свернул, чтобы не столкнуться с нами возле самых ворот, решительно забрал южнее, стараясь обогнуть наши застывшие в оторопи фигуры, но потом вдруг втянул ноздрями воздух, внезапно поперхнулся и резко встал, уставившись на меня крупными желтыми глазами.

У меня что-то радостно екнуло в груди.

"Ну, надо же, — фыркнул Лин, неприязненно покосившись на рыжего красавца. — Явился, как ты говоришь, не запылился. И полугода не прошло".

— Не может быть! — тихо ахнула я, запоздало узнав необычного зверя. — Это же...!

Ло-хвард, услышав мой голос, растерянно выронил из пасти узелок, неприлично вытаращился и, с размаху сел, изумленно разинув пасть и не в силах признать в нас с Лином своих недавних попутчиков.

— Мейр! — так же неверяще прошептала я. — Негодяй... бессовестный... гад ты рыжий... где ты был ТАК долго?!

И только тогда он, наконец, опомнился. Взвизгнул счастливо. Подпрыгнул от восторга, что, наконец, нашел нас в бесконечном переплетении дорог Валлиона. А потом, поднявшись на задние лапы, вдруг вскинул морду к небу и громко, торжествующе, ничуть не скрывая ликования, зарычал.

- Глава 14 -

Надо отдать должное Мейру, он честно сдерживал рвущиеся наружу эмоции и, кроме самого первого мига, не позволил себе больше ничего лишнего. Только прижался тесно, когда я, подбежав, стиснула его мохнатые уши, и блаженно заурчал, с обожанием глядя снизу вверх, едва я, забывшись, коснулась его Знаком. А потом без вопросов последовал в Харон, лишь однажды кинув на ошеломленного Лока внимательный, острый, не слишком приязненный взгляд.

Пока мы пробирались к Тракту и отыскивали нужный поворот, когда осторожно шли в сторону моей драгоценной поляны, Мейр вел себя безупречно. Едва отдав Лину свой узелок, тут же занял от меня место по правую руку и мгновенно обратился в слух. Он не задал мне ни одного вопроса. Не попытался перекинуться, чтобы спросить, куда я так надолго запропала. Он не принялся обнюхивать резко изменившегося шейри, которого никак не ожидал застать в таком необычном виде. Нет. Он просто принял наш новый облик, как данность, а потом терпеливо ждал подходящего времени, чтобы все выяснить. И лишь когда мы оказались в безопасности, когда он самолично обежал все окрестности и убедился, что принявшая меня поляна не таит в себе никакой угрозы, только тогда позволил себе совершить головокружительный прыжок с одновременным сальто назад и, поднявшись с земли уже человеком, с восторженным рыком подхватил меня на руки.

— Гайдэ! — меня стиснули за талию и от избытка чувств легко подкинули в воздух. — Гайдэ! Проклятье! Где ты была?! Я все лапы истоптал, пока нашел ваш след! Как дурак, половину Вольницы обегал, вынюхивая Знак! Почему ты не оставила мне следа?! Почему не позвала?! Мы же договорились! Ты же обещала! Гайдэ!

Оказавшись на земле, я стащила с себя шлем и маску, позволив волосам рассыпаться по плечам, широко улыбнулась при виде его удивления и, крепко обняв этого пропащего негодяя, хмыкнула:

— Я-то тебя как раз звала. Каждую дюжину дней, как договаривались. И даже чаще. А от тебя ни ответа, ни привета. Решила уже, что ты передумал возвращаться.

Мейр оскорблено фыркнул.

— Я же обещал! Как я мог не вернуться?!

— Угу. И еще ты обещал, что больше не будешь сверкать передо мной голым задом. Но уже, как мне кажется, об этом благополучно позабыл.

Миррэ вздрогнул, только сейчас поняв, что нагло хватал меня, будучи в крайне непрезентабельном виде, страшно смутился, порозовел и, поспешив отстраниться, буркнул:

— Извини. Отвернись на минутку.

Я со смешком послушалась, а потом со смешком глянула на обомлевшего до полного обалдения Лока, заправила за ухо длинную золотистую прядь. Сообразила, что он-то меня еще ни разу в настоящем, так сказать, виде не наблюдал, и виновато развела руками.

— Ну да. Вот такая я на самом деле.

Лок, кажется, подавился.

— А мне так больше нравится, — не замедлил вставить свое веское слово шуршащий одеждой Мейр. — Хотя, конечно, я не ожидал, что ты настолько изменишься за каких-то жалких полгода.

— Я не виновата. Меня никто не спрашивал, в какой цвет перекрашивать волосы.

— Они чудесные, — заверил меня миррэ, поспешно натягивая штаны. — И ты чудесно выглядишь.

Я усмехнулась, когда он снова подошел и, требовательно развернул к себе лицом. Встретила выразительный взгляд, слегка смутилась, когда отыскала там искреннее восхищение, а потом смутилась еще больше, когда ло-хвард как-то по-особенному улыбнулся и с сожалением сказал:

— Жаль, что ты — не ло-хвард, Гайдэ. Честное слово, если бы это было не так, я бы попросил твоей руки. Ты стала такой... красивой.

— Не преувеличивай. Не больно-то я изменилась. Так, физиономия вытянулась, толстые бока пропали, волосы посветлели... и вообще, с такой женой еще наплачешься. Я ж, если что не так, и в лоб могу засветить.

— А я не против.

— Да? — с нескрываемым подозрением посмотрела я, но Мейр только улыбнулся шире.

— Я всегда знал, что ты необычная. И всегда искал кого-то, похожего на тебя. Но понял это только сейчас, когда снова тебя увидел. И когда почувствовал, как же сильно изменился твой Знак.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Вот уж чего не ждала, так не ждала. А тебя глаза мои не смущают?

— Нет, — хмыкнул Мейр, отстранившись, наконец, и потянувшись за рубахой и сапогами. — Хотя, конечно, от прежнего тона в них мало что осталось. Только за эту минку они трижды сменили цвет. Сперва голубые, потом зеленые, синие... а теперь вообще горят, как радуга. Это Эриол шалит?

— Нет, ОНИ.

— О, — Мейр, замерев, вопросительно уставился сперва на меня, потом на Лина. И, наконец, на окаменевшего на краю поляны хварда. Но потом решил, что для разговора о Тенях тут слишком много посторонних, после чего хитро прищурился и кивнул в сторону Лока. — Это кто? Откуда взялся?

— Оттуда. Лок, не стой, как чужой. Познакомься: это — мой друг, Мейр. Мейр, это мой новый напарник — Лок.

— Да я уже понял, — притворно вздохнул миррэ, вставая с земли уже обутым. — Стоило мне только отлучиться, как ты нашла себе нового оборотня.

Я чуть не поперхнулась.

— Что значит, нашла?! Лин, цапни-ка этого нахала за что-нибудь, чтобы не возникал! Еще бы сказал, что променяла его на другого!

— Ну, наконец-то, — облегченно вздохнул шейри, сделав вид, что не заметил, как отшатнулся от него Лок. — Я уж думал, ты так и будешь его терпеть. Все, Мейр, готовься: щас я тебя так укушу...

— Но-но! — со смешком отпрыгнул миррэ, примиряюще выставив перед собой ладони. — Я пошутил. Всего лишь пошутил. Просто не ожидал вас увидеть в такой компании и в таком... гм... виде. Ты сильно подрос, Линкхард. Даже, я бы сказал, ОЧЕНЬ сильно. И дейри твоя тоже стала совсем иной.

Лин польщено улыбнулся.

— Это еще что. Я очень многому научился.

— Верю, — внезапно посерьезнел оборотень, а потом изучающе взглянул на мою броню и притороченные к седлу мечи. — Значит, ты добилась, чего хотела?

Я кивнула.

— В какой-то степени. Меня приняли в Гильдию. Недавно, но приняли. И ребята мне в этом сильно помогли. Еще мы с Лином малость сократили популяцию Тварей в ближайших окрестностях, а потом решили здесь поразвлечься.

— Наслышан, — задумчиво откликнулся Мейр. — Я, пока бегал по твоим следам в Вольнице, такого наузнавал... что сперва даже не поверил, что говорили о тебе. Но следы пахли тобой. Да и Знак я еще не разучился чувствовать. Я, конечно, предполагал, что ты не под своим именем поедешь изучать свои новые владения, но чтобы додуматься до ТАКОГО...

— Так было проще. И удобнее. Так меня никто не заподозрил.

— Не сомневаюсь. Почему ты не дождалась меня?

— Мейр, — я пристально на него посмотрела. — Я полгода сидела на одном месте, дожидаясь неизвестно чего. Я училась сражаться с Тварями. Я бегала, подтягивалась, воевала с Тенями и пугала своих Хранителей. Я искала тебя — без толку. Я тебя звала — с аналогичным результатом. Но за это время мой Знак стал сильнее. И, в конце концов, он согнал меня с места, едва я начала ощущать Равнину. Я ждала тебя несколько месяцев. Я уже не знала, вернешься ли ты. Мы договорились, что ты найдешь нас в скором времени, но вместо этого ты за полгода не прислал ни единой весточки. Я больше не могла ждать, пока ты вернешься. Мне пришлось уйти. И пришлось учиться дальше на ходу, чтобы хоть как-то избавиться от чувства, что Равнину раздирают на мелкие кусочки.

Мейр отвел глаза.

— Я не мог раньше: отец запретил.

— Я не спрашиваю, почему, — вздохнула я, заплетая волосы в косу. — Не пришел, значит, не пришел. Но и ты пойми: мне с моими Знаками уже не усидеть на одном месте. Они гонят меня вперед, заставляют тревожиться, нервничать каждый раз, когда где-то на Равнине открывает глаза очередная Тварь. Думаешь, я бы сорвалась без причины? Думаешь, я не понимаю, что полгода тренировок — это слишком мало?

Оборотень прикусил губу.

— Прости. Я не думал, что так получится. Просто когда отец поправлялся... а поправился он далеко не сразу... то велел присмотреть за Народом. И за границами. Я не мог отказаться. А потом оказалось, что все это затягивается на несколько месяцев, потом он решил, что я неплохо справляюсь, заявил, что пора бы мне, наконец, отыскать себе подругу... вот и вышло, что планировал всего на месяц, а получилось, что на полгода завяз.

— Ладно уж, — хмыкнула я. — Как вышло, так и вышло. Только что ж ты от подруги-то сбежал?

Мейр мрачно покосился.

— От такой и ты сбежишь. Да и не хочу я пока обзаводиться семьей. Время еще не пришло. Поэтому, как только появилась возможность, тут же ушел.

— Ну, мать моя... чтобы девки из-под венца сбегали, это я еще могу понять, но когда парни... прости, Мейр, — я против воли хихикнула. — У меня это в голове не укладывается. И не смотри на Лока с таким выражением — он ничего плохого тебе не сделал.

Оборотни метнули друг на друга не слишком добрые взгляды. А потом одинаково набычились, чуть сблизились, остановившись на расстоянии в пару шагов и сверля друг друга хищно прищуренными глазами. Один — массивный, с обнаженным торсом, гибкий и подвижный, словно дикий кот, а второй — поменьше, но такой же проворный и смертоносный.

— Ты уверена, что он нам нужен? — наконец, неприязненно буркнул Мейр, буравя хварда пристальным взглядом. Лок тут же вскинулся, у него из горла вырвалось приглушенное рычание, глаза вспыхнули, как у волка при виде самца-конкурента, а на лице проступил настоящий звериный оскал.

— Может, это ты тут лишний?

— Я нашел ее раньше.

— И бросил, когда был нужен больше всего. Как ты вообще посмел после этого вернуться? Как посмел промолчать, что Она вернулась?!

— Это не твое дело.

— Мое. Потому что Ишта меня выбрала и приняла.

— Это недолго исправить...

— Тихо, тихо, — забеспокоилась я, когда оскорбленный миррэ вздыбил шерсть на загривке. — Еще не хватило вам тут сцепиться. Мейр, оставь его в покое. Лок, он не хотел тебя обидеть. Все, хватит... хватит, я сказала!

Оборотни молча показали друг другу зубы и разошлись, как бойцы на ристалище, настороженно кося друг на друга пожелтевшими глазами и ни на минуту не выпуская соперника из виду. Вот уж точно — как два кобеля, не поделивших территорию.

Я сокрушенно покачала головой.

— Мейр, не ворчи: я не собираюсь никого прогонять. Лок, хватит скалиться — ты обещал, что с тобой не возникнет проблем. Я знаю, что ваши народы не больно-то ладят между собой, но сейчас вы нужны мне оба. И я не хочу, чтобы ваши обиды мешали нашему общему делу. Если кто-то не согласен — пожалуйста, я никого не заставляю идти дальше, выход у вас за спиной, только скажите. Но если вы собираетесь остаться, то будьте добры... пожалуйста... соблюдайте хотя бы видимость приличий и избавьте меня от необходимости ежеминутно разнимать вас, как сцепившихся в драке зверей.

Они неловко отвели глаза.

— Каждый из вас заявил, что желает помочь, — продолжила я, видя, что они по-прежнему не готовы терпеть друг друга. — Каждый давал обещание быть рядом. Каждый настаивал на своем. А вот теперь вы готовы забыть об этом и трепать друг друга за холки только потому, что одни появились на этой земле чуточку раньше, а другим не повезло попасть в руки Темного мага. Лок, Мейр не виноват в том, что когда-то его предков сделали сильнее. Мейр, Лок не отдавал приказа своему народу исключить вас из Стаи. Это в прошлом, господа оборотни. Давно уже в прошлом. Но если для вас старые обиды важнее, чем благополучие вашей общей земли, то... простите, но я буду вынуждена идти дальше одна. Потому что мне некогда отвлекаться на подобные глупости. И потому, что лучше я доверю спину шейри, чем буду постоянно оглядываться, пытаясь понять, а не сорвались ли вы с цепей и не вцепились ли уже друг другу в глотку, чтобы выяснить, кто круче.

— Извини, — первым прикусил губу Мейр. — Вражда между нашими народами слишком сильна, чтобы я мог вот так сразу... но я попробую. Я постараюсь об этом не думать. И я не отказываюсь от своего слова. Просто все это слишком уж... неожиданно.

— Я тоже не отступлю, — хрипло сказал Лок, медленно успокаиваясь. — Я поклялся. И я не нарушу слова. Даже если для этого мне придется идти бок о бок с миррэ.

— У меня есть им, хвард, — недобро посмотрел Мейр.

— У меня тоже, — так же недобро и с таким же упорством уставился на него Лок.

— А у меня есть желание пнуть вас обоих под зад, — с чувством сказала я и, отвернувшись, решительно отправилась за маской. — Все, хватит рычать. Через полоборота выходим, господа. А за это время определись со мнением и решите для себя: так ли сильно вы хотите остаться?

С поляны мы ушли, как я и обещала, ровно через полчаса. Втроем, если не считать Лина, и, слава богу, безо всяких скандалов. Мейр и Лок в итоге, поворчав, серьезно уперлись и, хоть на дух не переносили друг друга, все же согласились идти вместе, помогая искать Печать. Мейру, разумеется, объяснили все в общих чертах, я успела вкратце рассказать о своих недавних похождениях. Насчет рирзы и первого кахгара, правда, деликатно умолчала, чтобы не шокировать его своей безрассудностью, зато о Хароне сообщила почти все. Даже то, что нежданно-негаданно умудрилась найти себе хорошего проводника.

Лок слушал внимательно, изредка удивленно приоткрывая глаза, но помалкивал. Мейр, конечно же, за ним следил и верил с трудом. Однако все-таки верил — частично о моих художествах узнал еще в Вольнице. А когда я закончила, то долго хмурил брови и, в конце концов, заявил, что я напрасно рисковала. Дескать, если бы подождала еще чуть-чуть, то дело обошлось бы малой кровью. На что я резонно возразила, что и так протянула неоправданно долго и, в качестве доказательств, предложила ему проверить мои навыки.

Он, поколебавшись, согласился.

А еще через пару минок я выбила у него из руки меч и едва не отсекла палец, потому что он слишком осторожничал и все время пытался меня не поранить. Только после этого Мейр начал что-то понимать, а когда я во второй раз не слишком вежливо пнула его по ноге, растерянно остановился и спросил, как я смогла научиться ТАК быстро.

Вместо ответа я впустила в тело Аса, и он всего за несколько секунд обезоружил миррэ еще два раза. Потом его место занял Бер. Затем Ван. В конце концов, мы снова слились, ошеломив оборотней совершенно иной манерой двигаться и сражаться. А когда я благополучно сбила с ног их обоих, Мейр надолго лишился дара речи. После чего, наконец, встал, уважительно поклонился и тихо сказал, что сожалеет.

О чем именно он сожалел, я выяснять не стала: то ли о том, что сомневался, то ли о том, что пропустил все самое интересное. Только усмехнулась многозначительно, сверкнула заалевшими (Ас опять постарался!) глазами и велела им собираться, чтобы хотя бы до вечера успеть определиться с положением Печати.

Больше с оборотнями проблем не было. И когда мы выбрались на дорогу, они безропотно пошли по обе стороны от меня, позволив шейри работать замыкающим.

Признаться, я слегка нервничала, когда просвещала Лока касательно моего верного "коня", однако тот, как ни странно, отреагировал спокойно и, терпеливо выслушав мои признания, без колебаний заявил, что не имеет права возражать. Дескать, раз демон идет со мной (причем, по доброй воле, да еще под такой серьезной клятвой), то у него нет причин не доверять моему выбору. Тем более что Лин действительно здорово изменился (это Мейр отметил буквально с ходу, едва только на него взглянул), а теперь служил нам не только неплохим щитом, но и отменным индикатором на тему появления Тварей. Вместе с моей левой рукой и "змеиным" перстнем.

На Тракт мы выбрались уже ближе к полудню, после чего Лок повел носом и уверенно ткнул пальцем на юг, сообщив, что "неправильное" в его понимании место расположено примерно в дне пути. Мейр, подумав и походив кругами, тоже согласился, что где-то там расположена какая-то гадость, от которой ему становится не по себе. Но при этом добавил, что, пожалуй, по дороге мы до нее не дойдем: это было бы слишком просто. И что, скорее всего, через пару оборотов (если нам, конечно, дадут их пройти) придется сворачивать в Харон, пробираясь сквозь кишащие Тварями дебри к тщательно запрятанной Печати.

О таком варианте я, разумеется, думала и не была настолько наивной, чтобы считать, что Тракт приведет нас прямо к Печати, предоставив ее на блюдечке с золотой каемочкой. Однако на сегодня будет вполне достаточно, если мы хотя бы дойдем до того места, где надо сворачивать. А уж завтра, если повезет, попытаемся сунуть туда нос, чтобы хотя бы примерно понять, кто там водится и есть ли у нас шансы управиться с ними втроем. Пардон, вчетвером, потому что Лин тоже был отличной боевой единицей. И если раньше я просила его побыть в сторонке, страхуя меня с самыми верткими Тварями, то сейчас стало не до жиру. И не до того, чтобы думать, в первую очередь, о Тенях. Поэтому шейри впервые получил полный карт-бланш на убийство Тварей и впервые зловеще оскалился, одновременно отращивая себе новые зубы, шипы за загривке и внушительные по размеру когти.

Думаю, если бы нас кто увидел сейчас, наверняка бы шарахнулся прочь и истово перекрестился, потому что даже в Хароне встретить такую сомнительную компанию можно было нечасто. Преображенный Лин выглядел действительно жутко, особенно если учесть, что пропорции тела он оставил себе конские, но при этом отрастил настоящую волчью пасть, топорщил во все стороны внушительные по размерам и очень острые колючки, а вместо копыт у него теперь красовались настоящие кахгарьи лапы с такими же кахгарьими когтями, которые, хоть и выглядели страшнее войны, все же были незаменимы для ближнего боя. Прибавьте к этому меня, наглухо закованную в броню, да Лока, закованного в железо еще чище, плюс Мейра, которому я разрешила покопаться в своих запасах и выбрать то, что придется по вкусу... а он, конечно же, взял ту кольчугу из адарона и шлем, которые мне так и не подошли. В общем, жуть, а не рейзерская команда. Кошмар на улице Вязов.

Но мне почему-то понравилось.

Кстати, кольчуга на Мейра села, как по нему сделанная. И шлем на удивление подошел. Блестели они, конечно, сильно, но я по возвращении решила, что тут же отдам их Дарну, чтобы доработал и сделал, как у меня. Да и Локу не мешало бы озаботиться маскировкой, потому что выглядывающие из-под длинной кожаной куртки кольчужные кольца все равно то и дело бликовали. А в Хароне даже малейшая мелочь могла привлечь к нам лишнее внимание. Поэтому к Дарну... как только закончим с разведкой, сразу же к Дарну. К тому же, завтра время первой примерки подойдет.

На залитой солнцем дороге нас до поры до времени никто не беспокоил: для Тварей было еще слишком рано. И слишком светло, чтобы даже самые наглые и живучие из них рискнули высунуться на открытое место. Поэтому пока я не беспокоилась: трудности ожидались только к вечеру. Вряд ли кто-то полезет на рожон до наступления темноты. Однако до этого времени я надеялась управиться с самым главным и благоразумно вернуться под защиту своей поляны. Соваться к Печати сегодня, без подготовки и надлежащего снаряжением, было бы верхом глупости. И было бы полным идиотизмом отправляться туда всего лишь вчетвером: если уж тут кахгары выскакивают из леса, наплевав на осторожность, то в глубине наверняка водятся Твари и пострашнее. И наверняка они не пропустят нас к Печати просто так. Так что, скорее всего, если с ней все выгорит, я буду просить у Фаэса еще людей. И, скорее всего, мне придется его уговаривать на это безумие. Возможно даже, говорить правду. Но если Печать действительно существует и если она действительно так важна, то Фаэс не откажет, потому что прекрасно понимает, что другого способа освободить хотя бы эту часть Фарлиона от нежити попросту нет.

Что мне не понравилось, так это то, что дорога все время петляла, обзаводясь таким количеством поворотов, что это уже начинало раздражать. И чего им не строилось прямо? Чего было не поставить плиты ровно? Это же не асфальт, не булыжник, не брусчатка — клади себе и клади. Какая им была разница, где деревья выкорчевывать и какие овраги засыпать? А теперь петляй тут до скончания веков, не зная, за каким поворотом тебя ждут неприятности. Еще ладно поутру, а обратно мы как пойдем? Каждый раз на цыпочках станем подходить и высовывать из-за угла зеркальце? То бишь, мою правую руку с колечком, надеясь, что ее не откусят?

Нет, такая дорога мне определенно не нравилась. И определенно не нравилось отношение короля к такому безалаберному отношению к инфраструктуре собственной страны. Дорога же — это важная артерия, по которой идут караваны и жизненно необходимые товары. А в Фарлионе дорога — это еще и источник дохода, потому что золотые шахты последние лет двести стояли нетронутыми и вряд ли сильно оскудели. Мог бы и озаботиться, чтобы добытое золотишко шло в казну прямым ходом; мог бы и подумать о том, что каждый день задержки лишает его законных процентов на прибыль. Хотя...

Если уж Валлион, лишившись этих шахт, не обнищал, то, наверное, на его территории осталось немало таких мест, откуда можно добывать драгметаллы. Если бы это было не так, карта Во-Аллара стала бы совсем другой. И если бы эти шахты оказались последними, то еще дед Эннара Второго (а он, как говорят, был совсем не дурак) озаботился бы тем, чтобы вернуть себе эти богатые недра. Но, поскольку этого не случилось, значит, или затраты выглядели совершенно дикими, или же королевство вполне могло себе позволить чуточку обеднеть. Тем более что никакие конкуренты на это богатство не зарились и в сомнительную авантюру по освобождению Фарлиона мудро не ввязывались. Что, собственно, только доказывает мою мысль касательно нешуточной опасности Харона и наглядно подтверждает неглупую мысль о том, что соваться внутрь без надлежащей подготовки не следует даже мне в компании двоих отменных бойцов и Старшего демона.

По мере того, как мы углублялись в лес, моя ладонь постепенно холодела, а глаза у змея на перстне медленно наливались зловещим багровым светом. Причем, чем дальше, тем ярче они становились. Правда, рубиновых лучей он пока в стороны не пускал, но сама тенденция настораживала. Создавалось такое впечатление, что вокруг нас медленно сгущаются черные тучи, а за тесно стоящими деревьями в нехорошем молчании собираются все окрестные Твари.

Я аж плечами передернула, представив, что тут должно твориться по ночам. А потом увидела на каменных плитах следы огромных когтей и внутренне вздрогнула: здоровая тут была Тварь. Больше, чем кахгар, наверное, раза в три. И когти у нее здоровые — по полметра каждый, не меньше. Причем, было их у нее не пять, как у нормального зверя, а по семь на каждой лапе. И когда вот эта "лапушка" вдруг махнула по каменной, вековой давности и очень прочной плите, с легкостью процарапав ее почти на всю глубину, вот тогда мне стало ясно, отчего на Южном направлении Фаэс еще двадцать лет назад запретил появляться.

Интересно, это только здесь такие монстры водятся или на Северной тоже бывают?

— Это даже не хартар, — деревянным голосом сказал Лок, увидев следы. — Хартара я видел однажды. Издалека. Но он не такой огромный. А это... я даже не знаю что. И значит, Печать должна быть недалеко: она питает Тварей. Благодаря ей они живут. И она же должна поддерживать Прорыв, позволяя им проникать сюда из царства Айда.

— Что за Прорыв? — обернулась я.

— Дыра такая. Огромная. Через которую Твари сюда лезут. Пока его не закроешь, они так и будут хозяйничать. А поскольку за двести лет в Фарлионе никому еще не удавалось его увидеть, то Фаэс решил, что он либо один, но очень хорошо запрятан, либо... если верить в то, что Печатей тут далеко не одна... что на каждую Печать приходится свой Прорыв. И что Твари будут тут жить до тех пор, пока мы не уничтожим все.

— Получается, их может быть тоже шесть? — нахмурилась я.

Лок, не поворачивая головы, кивнул.

— Не исключено.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — неожиданно спросил Мейр, не дав мне расспросить хварда как следует.

— Да, — кивнул рейзер. — Здесь душно. И мне нечем дышать. А еще у меня на каждый шаг сердце сжимается, как будто совсем рядом с ним оказались чьи-то ледяные когти. А когда я пытаюсь почувствовать Ишту, мне словно бы что-то мешает. И все труднее становится не поддаться чувству, что ее сила стремительно гаснет, причем, когда она исчезнет совсем, нас сомнут, как тростинку в стальном кулаке.

Я сжала зубы, потому что давно уже ощущала себя мелкой мошкой на огромном блюде из черного стекла. Харон буквально давил своей мощью, стискивал со всех сторон, заставлял чувствовать себя слабой, уязвимой, ничтожной. Он смотрел на меня отовсюду, мстительно шипя и с нетерпением дожидаясь темноты. И мне все время казалось, что по нам шарят сотни голодных взглядов, которым до решительного и стремительного прыжка не хватало только медленно приближающегося заката.

"Мне это не нравится, — впервые подал голос Лин, настороженно вертя головой. — Здесь все время кто-то есть. И все время за нами наблюдает".

— Мейр, ты хорошо умеешь бегать? — как можно спокойнее спросила я, пока не решаясь скомандовать отход.

Мейр криво усмехнулся.

— Уметь-то умею, но успею ли?

— А если перекинуться?

— Зверем проще, — неохотно признал он, а затем быстро покосился. — Может, вернемся? Тут стало очень неуютно, а ведь полдень только недавно миновал.

— Лок, как думаешь?

Хвард, замерев на месте, настороженно повел носом и шумно выдохнул.

— Осталось не очень далеко. И мне кажется, что дальше... если идти напрямую... надо уходить влево. Еще глубже, на юг. По направлению к горам. И где-то через пару оборотов должна быть Она. Никогда Ее так четко не ощущал. Но, если честно, мне совсем не хочется туда идти.

— Мне тоже, — поежилась я, стараясь сделать это как можно незаметнее. — Вроде и недалеко, вроде и светло пока, но мне тоже не по себе. Так что я хорошо тебя понимаю.

— Там, впереди, сама смерть, — прикрыв глаза, тихо сказал оборотень. — Там пахнет смертью. Там нет ничего, кроме нее. Там все черно от кишащих Тварей. Они здесь — хозяева. И это их территория, на которую они не пропустят никого. Особенно тебя. Надо уходить, Гайдэ... уже сейчас, пока они тебя не почуяли.

— Поддерживаю, — буркнул Мейр, впервые согласившись с хвардом. — Причем, целиком и полностью. Оттуда несет так, что мне уже трудно сдерживать зверя — того и гляди, развернется и помчится прочь. Звери... они чувствуют приближение бури издалека. А там, впереди, эта буря уже зародилась. И если мы только ее потревожим, нас сомнут, как бумажный кораблик. Потому что Тварей там столько... нет, Гайдэ. Даже тебе не под силу их остановить.

Я прикусила губу.

— Посмотрим. Лок, ты уверен, что поворачивать надо именно здесь?

— Да. Здесь или за следующим поворотом.

— Хорошо, тогда разворачиваемся и уходим: на сегодня достаточно.

Оборотни дружно перевели дух, а потом медленно, не отрывая взглядов от недобро притихшего леса, попятились, стараясь даже сейчас прикрыть меня со всех сторон и не пропустить ни одной Твари, если кто-то вдруг рискнет кинуться с обочины.

— Впереди кто-то есть, — неожиданно подал голос Лин, резко подняв голову и уставившись на пугающе пустой поворот. — Я что-то слышу... кажется, из Харона... и это что-то ОЧЕНЬ быстро приближается.

Хварды, не сговариваясь, выхватили оружие и заняли оборонительную позицию, отодвинув меня за свои широкие спины. Причем, так быстро и слаженно, будто давно ходили в одной команде. Одновременно с этим, каждый из них дернул завязку у себя на вороте, чтобы при необходимости сбросить броню и без помех перекинуться, не опасаясь запутаться в тяжелом доспехе. А потом хищно прищурили глаза и шумно втянули ноздрями воздух.

А потом в недрах Харона действительно послышался какой-то шум. Сперва неясный, который мне с моим слабым человеческим слухом было сложно уловить, но потом я тоже начала различать быстро приближающийся хруст ломаемых веток, чье-то тяжелое дыхание и визгливые вскрики сразу на несколько десятков голосов, сопровождающие приближение неизвестной Твари. Затем из леса донеслось свирепое шипение, похожее на голос огромной разъяренной кошки, приглушенное треском рычание, в котором я не смогла узнать ни один из известных мне видов нежити. Наконец, шум стал хорошо различимым, все больше напоминая звуки отчаянной борьбы. А потом прямо перед нами на дорогу, выворотив с мясом ближайшие деревья, с разбегу выметнулось что-то огромное, черное, как уголь, горбатое, яростно шипящее, вопящее сразу на несколько голосов, и бешено вертящееся вокруг свой оси.

Лин инстинктивно отшатнулся, когда воющий и яростно орущий клубок качнулся в нашу сторону. Оборотни, чуть вздрогнув от неожиданности, слаженно пригнулись, готовые защищать меня даже от этого чудовища. А я, напротив, замерла от изумления, потому что, вопреки ожиданиям, не только не испугалась, но еще и внезапно сообразила: чудовище не было нежитью! На него не отреагировал перстень! И ладошка моя индикаторная смущенно промолчала! К тому же, оно совершенно не боялось яркого света! А когда истошно воющие, некрасивые "горбы" на его спине вдруг задрожали и, испустив испуганный вопль, начали с шелестом разваливаться на куски, я полностью уверилась, что не ошиблась. Хотя, конечно, никак не думала, что в Хароне до сих пор остался кто-то живой.

Едва солнце испепелило прицепившихся к существу Тварей, оказавшихся на самом деле не кем иным, как удивительно крупными гарпиями, зверь бодро встряхнулся и, не чувствуя больше никакого дискомфорта, развернул к нам глазастую морду, то я вообще едва не поперхнулась: мать моя! Да это же кошка!! Огромная, угольно черная, чудовищно большая и ОЧЕНЬ быстрая, но все-таки кошка! Почти как Лин в бытность Ведьминым котом! Как тот кот на гербе Фарлиона! Прямо пантера — гибкая, подвижная и поразительно грациозная! Одни глаза чего стоят — раскосые, зеленые, но при этом абсолютно разумные! Или же широкая пасть, в которой недобро поблескивают белоснежные, еще не успевшие избавиться от следов черной крови клыки.

Позабыв обо всем нас свете, я замерла от восхищения. В то время как зверюга величиной с трактир господина Берона вдруг шевельнула длинными усами, хищно прищурилась при виде изготовившихся к атаке оборотней, после чего досадливо щелкнула челюстями и фыркнула:

"Прочь, двуногие. Вам не место среди этих лесов, — а потом вдруг пристально посмотрела мне прямо в глаза. — Особенно, когда вместе с вами идет молодая Ишта. Возвращайтесь обратно. Вы и так уже достаточно наследили".

- Глава 15 -

На поляну мы вернулись немедленно: я, Лин, два послушно перекинувшихся оборотня, которые, как оказалось, почти выдерживали заданный шейри темп, и, конечно же, удивительная кошка, оказавшаяся не только разумной, но еще и не по-звериному мудрой. А теперь настороженно поглядывали друг на друга, не зная, с чего начать разговор и как держать себя с необычной соседкой.

Кошка была так огромна, что превышала демона в холке почти в два раза. Ее мощные лапы могли с легкостью сломать вековую сосну, сильное тело буквально излучало нечеловеческую мощь, а огромная пасть с блистающими там кинжалами-зубами оказалась так велика, что мне становилось не по себе, когда кошка оборачивалась или случайно приближала ее к моему лицу.

"Фарлионские коты считались Хранителями этих мест до того, как здесь поселились первые люди, — шепотом сказал мне Лин, когда громадная зверюга, действительно оказавшаяся самкой, коротким рыком велела уходить и первой двинулась по дороге. — Кажется, они жили здесь еще тогда, когда сами леса принадлежали эарам, и кое-кто считает, что это именно эары создали их такими большими".

"Мы называем себя лейо, демон, — внезапно повернулась кошка, недобро прищурив глаза. — Но не тебе упоминать наши имена вслух. Такие, как ты, уничтожили наш дом. И такие, как ты, послужили причиной того, что Долина теперь заселена нежитью. Так что, если бы не Ишта, я бы уничтожила тебя немедленно".

— Не трогай, — тут же нахмурилась я, коснувшись заворчавшего шейри Знаком и заставив его отпечаток проявиться на лбу Лина. — Он мой. Целиком и полностью.

"Вижу, — неохотно отступилась кошка. — Только это его и спасает".

Лин заворчал громче, но она уже отвернула усатую морду и за всю дорогу, пока мы торопливо возвращались, больше не проронила ни единого слова. А когда поляна встретила нас приветливо зажегшейся серебристыми искорками травой, когда зеленые кроны послушно расступились и охотно приняли гостей в свои надежные объятья, недоверчиво обежала мои новые владения по кругу, тщательно все обнюхала, изучила и только потом рискнула прилечь, неодобрительно глядя на то, как запыхавшиеся оборотни поспешно перекидываются и, хоронясь за кустами, так же поспешно натягивают одежду.

"Ты ведешь себя слишком открыто, — наконец, хмуро сказала она, когда я успокоила возмущенного демона и, скинув шлем, присела неподалеку. — Ты слишком много шумишь. Слишком много привлекла к себе внимания. Твари почуяли тебя. И если даже я смогла тебя отыскать, то и они очень скоро учуют. Тем более теперь, когда часть Харона приняла тебя, как равную".

Я молчала, спокойно выдерживая на себе тяжелый, изучающий взгляд лейо и ожидая, когда она расскажет то, что мне было нужно. Оба оборотня, настороженно косясь на разлегшуюся на траве кошку, бесшумно пристроились под дальним деревом, но так, чтобы постоянно ее видеть и чтобы в любой момент иметь возможность примчаться по первому моему зову. Кажется, они не больно ей доверяли. И не слишком полагались на ее разумность, опасаясь, вероятно, ее острых когтей и того, что в порыве раздражения (а кошка, судя по всему едва его сдерживала), она могла натворить немало дел, прежде чем нам удастся ее остановить. Лин же вообще улегся у меня за спиной, свернувшись вокруг на манер калача, но при этом хищную, совсем не конскую морду засунул мне под руку и теперь сверкал оттуда желтыми глазами, всем видом показывая, что не подпустит чужака даже на пушечный выстрел.

Кошка внимательно оглядела мое спокойное лицо, так же внимательно взглянула на чересчур бледную для человека (хотя и не такую бледную, как у настоящих эаров) кожу. Нервно дернула уголком рта, когда увидела мои светлые волосы. Недоверчиво попробовала на вкус идущий от меня запах. Наконец, удостоверилась, что Знак активен, и не слишком охотно представилась:

"Мое имя Риа. Я — последняя лейо, которая еще помнит настоящих Ишт. И последняя, кто остался в Долине, из всех, кто когда-то ее охранял".

Я снова промолчала, вопросительно глядя на то, как она вдруг отвернулась и, будто почувствовав нашу неуверенность, принялась вылизывать раненую лапу.

"Ты в большой опасности, — заговорила она снова, видя, что я не тороплюсь задавать вопросы. — Я почуяла тебя три дня тому, когда появилось это место. Но найти сразу не смогла — ты слишком быстро перемещаешься. Однако Твари найдут быстро. Скорее всего, этой ночью. И попытаются вернуть себе эти земли, убив тебя и всех, кто окажется рядом".

Оборотни, услышав нехороший намек, дружно оскалились.

— Зачем ты меня искала? — наконец, спросила я.

"Чтобы предупредить".

— Хорошо. Предупредила. Что дальше?

"Ты должна уйти, — недовольно рыкнула кошка. — Тебе не справиться с Долиной. Она давно подчинена другому Хозяину".

— Я в курсе. Спасибо. Но сбегать отсюда не собираюсь.

Риа, прекратив вылизываться, нехорошо сощурила зеленые глаза и уставилась на нас с Лином в упор. Однако пугаться никто из нас не подумал: хватит уже, напугались давно и зареклись этого больше не делать. То, что она сказала, мы и сами знали. Только, в отличие от нее, теперь напряженно раздумывали о том, что предпринять. А от нее, красавицы с бархатной шкурой, пока не услышали ничего, кроме тщательно завуалированных оскорблений и неделикатного предложения быстренько свалить. Желательно, немедленно и надолго, так как тут, видите ли, неподходящее для меня место.

Признаться, я ждала совсем иного. И ждала, что она проявит хотя бы толику такта, не начав с ходу задевать моих друзей и не принявшись демонстративно игнорировать тех, кто был мне дорог. Никогда не уважала снобов. Тогда как эта кошка... хоть и большая... чем дальше, тем больше вызывала во мне чувство протеста. В первую очередь тем, что я больше всего терпеть не могла — попытками навязать свою волю. Не считаясь ни с моим мнением, ни поговорив ни о чем, ни даже не расспросив толком.

Риа, будто почувствовав мой изменившийся настрой, недовольно фыркнула.

"Люди... и что в вас находит земля? Упрямые, недоверчивые, самодовольные... никогда не слушаете мудрых советов".

— Я слушаю, — сухо сказала я. — Но решение буду принимать сама.

"Принимай, — насмешливо согласилась кошка. — Только если хочешь жить, тебе лучше покинуть Долину. Здесь тебе искать нечего".

— Получается, что и ты жить уже не хочешь?

"Что?"

— Раз ты здесь, — ровно пояснила я, — значит, жить уже не хочешь? Раз ты все еще пытаешься что-то сделать и пока еще не сбежала, как советуешь сделать мне, значит, или на что-то надеешься, или просто напрасно рискуешь, верно?

Кошка на мгновение замерла, а потом вдруг жутковато оскалилась и с яростным рыком вскочила, мгновенно ощетинившись и встопорщив на загривке короткую черную шерсть.

"Девчонка! Да как ты смеешь?! Что ты знаешь обо мне и моем долге?!"

— Ничего. Точно так же, как и ты ничего не знаешь обо мне. Но, тем не менее, берешься судить, оскорблять моих друзей и принимать за всех нас решения. По какому-то непонятному праву.

"Здесь мой дом! — гневно зарычала она, низко пригнувшись. — Здесь выросла моя стая! Здесь умирали мои дети! И к этому лесу привязана моя душа! Я не могу его покинуть, глупая ты смертная! Не могу, пока жива хоть частичка моего старого мира! Тогда как ты, неразумная соплячка, просто не знаешь, о чем говоришь!"

— Возможно. У нас действительно мало информации. Но если ты искала меня лишь затем, чтобы облаять и послать куда подальше, то можешь больше не стараться. Все, что было нужно, я уже услышала, а теперь готова сказать: до свидания. Спасибо за предупреждение, но я тебя не держу.

У кошки жутковато сверкнули глаза, заставив оборотней метнуться вперед и занять между нами оборонительную позицию, а Лина — угрожающе привстать и выпустить наружу все свои немаленькие когти. Я же даже не шелохнулась, глядя на нее все с тем же ледяным спокойствием и про себя поражаясь собственному равнодушию. Елы-палы, да она ж меня живьем заглотит, если захочет. И никакие оборотни этому не помешают. А я сижу тут, как каменная, и даже страха не чувствую.

"Дура! — вдруг выплюнула Риа, когда поняла, что на меня ее злость не производит никакого впечатления. — Самонадеянная, неопытная, слабосильная дура! Какой от тебя прок, если ты еще Знаком толком не владеешь?! Какой прок, если ты только и можешь пока, что удивлять своим упрямством и самодовольно считать, что способна на большее?!"

Я тоже сузила глаза, а потом почувствовала, как вскипает внутри волна холодной ярости, и медленно поднялась. Перед глазами словно пелена какая-то встала. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Разом нагревшаяся левая ладонь засветилась серебристо-голубоватым светом, как если бы на ней все еще сидел Браслет Тени, а правая без разрешения ощетинилась угрожающе удлинившимся, заметно вытянувшимся вперед Эриолом. Причем, мне не показалось — он действительно стал больше и шире в лезвии. Да и горел сейчас так, как будто на нем отражалась вся моя нешуточная ярость. А вместе с ним и остальная поляна негодующе вспыхнула, засветилась изнутри, будто политая солнечным светом. Земля грозно вздыбилась, покатившись травяной волной в сторону ошеломленно отпрянувшей кошки, а взметнувшиеся из-под земли длинные узловатые корни выразительно нависли над ее головой, готовые по первому слову спеленать, сжать и наглядно доказать, что мой Знак далеко не так слаб, как она думала.

— Твоего дома больше нет, — холодно сказала я таким тоном, что оба оборотня пораженно обернулись и, едва увидев мои глаза, поспешно отскочили в сторону. — Долина мертва. И мертва давно. У нее больше нет ни Хозяина, ни Хранителя, ни даже людей. Нигде, кроме крохотного островка в центре, который, благодаря рейзерам, все еще бьется в агонии. Ты знаешь об этом, лейо. Ты не можешь не знать. И не можешь не чувствовать, как отмирает год за годом некогда живой лес. Здесь больше нет ничего, за что могла бы держаться твоя душа. И уже никогда не будет, если я послушаю тебя и уйду.

Риа судорожно сглотнула, когда со всех сторон к ней склонились деревья и настойчиво протянули вперед колючие ветки. Неверяще огляделась, повсюду натыкаясь на внезапно ожившие кусты, растерянно переступила лапами, чтобы их не опутали крепкие корни. Подняла морду к небу, когда в нем, откликаясь на мой гнев, грянул беззвучный гром. А потом попятилась, опустила вздыбленную шерсть, посмотрела на пылающий на лбу взъярившегося одновременно со мной Лина Знак... и вдруг смирно опустилась на брюхо, пряча глаза и утыкая нос в дрожащую от напряжения землю.

"Я ошибалась, Ишта, прости: твоя сила не так мала, как мне показалось. Твой Знак был хорошо спрятан, поэтому я не поняла сразу... мне жаль. Я действительно сожалею, что вызвала твой гнев. Но даже он не поможет тебе, когда Харон отправит сюда всю свою армию. Он убьет тебя, Госпожа. А я... я ничем не смогу этому помешать".

— Полагаешь, у меня нет шансов? — тихо спросила я, все еще испытывая несвойственную себе прежде ярость.

"Нет, Госпожа. Ты, хоть и сильна, не устоишь против него".

— Почему?

Кошка окончательно сникла и с горечью посмотрела на меня снизу вверх.

"С тех пор, как Ишты покинули этот мир, он начал медленно умирать. Когда-то Долина цвела под руками Хозяев-эаров. Потом пришли Темные маги и уничтожили их, а мой дом долгое время пустовал. Затем сюда пришли люди. И среди них появились новые Хозяева, смертные. Не такие мудрые, не такие светлые, не такие бескорыстные, но пришли. И мы радовались им, потому что лучше иметь хоть какого-то Хозяина, чем жить в опустевшем доме, в котором больше не будет жизни. Так было долго, Госпожа. Очень долго. Пока, наконец, последний Хозяин не предал нас и не стал Темным магом. И пока под его руку не пришли те из нас, кого он впоследствии до неузнаваемости изменил".

— Твари? — недоверчиво переспросила я, постепенно успокаиваясь.

"Да, — горестно кивнула Риа. — Вы зовете их Тварями, а мы называем Тьмой".

— Он что, превратил ВСЕХ, кто тут жил, в Тварей?!

"Власть Ишты велика, — прошептала она, пряча взгляд за густой травой. — Ишта — Хозяин, повелитель, господин. Кто бы смог ему возразить? Кто бы смог ему помешать? И как, если в его владениях ему покорна каждая пядь земли? Каждое дерево, каждое живое существо? Если они позвали, приняли и поверили ему? И если после многих лет мира он всех нас коварно предал?"

Я нахмурилась, краем глаза следя за тем, как вместе со мной успокаиваются деревья. Вспомнив про негодующе светящийся Эриол, заставила его исчезнуть. Властно кивнула обоим хвардам, чтобы не шарахались. Немного поколебалась, но потом все же села обратно и, притянув к себе воинственно настроенного шейри, сухо велела понурившейся кошке:

— Рассказывай...

По мере того, как Риа говорила, у меня волосы вставали дыбом от осознания того, что ждало нас в недалеком будущем. Потому что одно дело — видеть и ощущать небольшой клочок суши, слышать порой далекий рев просыпающихся от спячки Тварей, изредка морщиться и почесывать бока, когда ОНИ выбираются из своих нор. И совсем другое — ЗНАТЬ, что на самом деле все мои нынешние потуги — лишь слабые отголоски той сумасшедшей власти, которыми местные боги (а боги ли?) наделяли Ишт.

Для того участка земли, где появлялся помеченный Знаком, Ишта значил гораздо больше, чем то, что я всегда понимала под словом "хозяин". Для нее он был собственным маленьким божеством, благословенным солнцем, дающим ей жизнь. Источником этой жизни, от силы которого зависело все. Действительно, все, от количества деревьев и скорости созревания плодов до того, какие горы или пропасти возникнут по мановению руки и властному слову Хозяина. Ишта был для своей территории царем, отцом, богом. Когда он появлялся, земля благоговейно замирала в ожидании грандиозных перемен. Боялась его, трепетала, страстно надеялась и, одновременно, обожала, потому что только от Него зависело, жить ей или умереть, цвести или мгновенно засохнуть, родить по три урожая в год или покрыться холодными снегами... действительно все. И преуменьшить значение этого слова было невозможно.

Когда-то у Фарлиона были другие Хозяева — когда-то здесь, как мне и говорили, безраздельно царствовали эары: мудрые, сильные, величественные и терпеливые, под чьей рукой эти земли цвели и пели, ощущая над собой по-настоящему заботливых повелителей.

Потом эаров не стало, и Риа не смогла ответить, почему.

Как, когда и зачем они вдруг бросили этот благословенный край, никто не знал. Просто в один прекрасный день они вдруг исчезли, оставив после себя опечаленный Эйирэ, а вместо них сюда постепенно переселились люди, принявшиеся очищать долину от заполонивших ее лесов... да, когда-то тут от края до края простирались такие же дивные, опалесцирующие в темноте кущи, как в нынешних владениях эаров. А еще некоторое время спустя появились и новые Хозяева. Ишты. Смертные. Которых осиротевший лес, не имея другого выхода, начал постепенно принимать, щедро открывая для них свои несметно богатые недра.

Сколько за прошедшие века здесь было Ишт, Риа тоже не знала. Она застала лишь последнего, самого главного — мага, который принял Долину, когда лейо была еще несмышленым котенком. Она любила его так, как только могла любить мудрого и заботливого Хозяина самая обычная домашняя кошка. Она выросла с мыслью о том, что иначе и быть не может. И она же искренне верила в то, что это изобилие в ее жизни будет длиться вечно.

Она первой начала замечать перемены в поведении Ишты, когда тот, будучи довольно посредственным магом, вдруг призвал себе в услужение младшего демона. Она была рядом и без всякого страха следила за тем, как благодаря его силе Хозяин тоже становится сильнее. Она поддерживала его, не держа даже мысли о том, что Хозяин может ошибаться, и недоуменно терялась, когда в один прекрасный день он допустил в Долине появление Тьмы.

Она верила ему до последнего, раз за разом слыша от медленно меняющегося господина, что это только на время. С тревогой наблюдала за тем, как по первому зову в замок Хозяина стекаются звери и птицы, отдавая ему необходимые для игр с Тьмой силы. Она обеспокоенно приходила сама, пытаясь предупредить резко отдалившегося от Долины Ишту, но он не стал слушать молодую кошку. Для этого он уже был слишком тесно связан с демоном. И слишком крепко повязан той самой Тьмой, которую демон принес с собой из владений Айда.

Однако до какого-то времени Риа еще продолжала надеяться, что Хозяин одумается, и не хотела знать, для чего он так настойчиво собирает по всему Фарлиону силу. Но когда в один прекрасный день Долина содрогнулась в агонии, а в ее недрах распахнулся во всю ширь первый Прорыв, она поняла, что отныне Долина принадлежит не ему.

А потом все было просто: всего за несколько лет Темный маг превратил свои владения в рассадник Тварей. Не погнушавшись воспользоваться силой призванного демона, он открыл второй, а потом и третий Прорыв. Почувствовав сопротивление и ощутив жалкие попытки фарлионцев остановить нашествие Тварей, он с легкостью отмахнулся от бывших соотечественников, заполонил Долину своими созданиями, многих из которых умерщвлял и заново создавал из местных животных, а затем и вовсе вытеснил надоедливых чужаков вон. Не сумев по-настоящему отвоевать для себя лишь крохотный пятачок, упорно удерживаемый рейзерами.

Сколько длилось это противостояние, Риа не сказала. И кем в действительности стал тот маг, тоже не знала, потому что покинула его сразу, как только поняла, в кого он превратился. Однако если считать, что тот маг в итоге и стал Темным Жрецом, под которого легла покоренная Степь, то получалось, что случилось это порядка двухсот лет назад. Более того, все это время Жрец прекрасно себе жил-поживал, построил в глубине Степи новое государство — Невирон, основательно там закрепился, заперся, как Кощей в своем подвале. Довольно плотно принялся работать с Тварями, увлекся некромантией, создавая все новые и новые виды нежити... а в результате получилось то, что мы и видели сейчас — разрушенная Долина, осиротевшие Серые горы, вооруженный до зубов и вечно готовый к войне Фарлион; а также постоянно растущее напряжение между ним и соседними землями, разоряющиеся на окраинах крестьяне, умирающие рядом со Степью деревни, лезущие изо всех щелей Твари, смерть, кровь, разрушения...

Услышав о демоне, я невольно покосилась на смирно лежащего у моих ног шейри, запоздало понимая, что должна была испытывать Риа, видя рядом с собой создание Тени. Лин тоже замер, приподняв острые уши и пытаясь узнать, как именно обычный смертный маг смог заполучить себе силу демона и открыл прямую дорогу в царство Айда, позволяя обитающим там Тварям вырваться на свободу.

Я видела: мой персональный демон даже губу прикусил, лихорадочно размышляя над тем, а не станет ли он когда-нибудь причиной моего падения. Он аж посерел весь, дрогнул, когда тяжело роняющая слова кошка окинула его ненавидящим взглядом. А потом вздрогнул снова, когда я успокаивающе погладила его по холке — каким бы он ни был раньше, сейчас у меня не было ни одной причины, чтобы перестать ему верить. Поэтому, когда пришибленный демон поднял на меня испуганные, горящие неподдельным отчаянием глаза, я с теплой улыбкой сказала:

— Ты — мой, Лин. Мой до последнего коготка. Так что если ты даже вдруг перестанешь на себя походить и, сойдя с ума, решишь меня предать, я всегда смогу тебя остановить. Помнишь "хохотуна"?

Риа удивленно замолчала, когда шейри с невероятным облегчением кивнул и благодарно прижался, больше не испытывая страха. Всего лишь оттого, что неожиданно сообразил — в его подчиненном положении, когда я могла заставить его сделать что угодно, у него просто не останется шансов предать. Заклятие Ведьмы и собственная клятва не позволят ему этого. А значит, он мог не переживать о том, что ненароком подведет меня к опасному краю. И мог не бояться того, что это по его вине я вдруг сорвусь с катушек.

— Ты мой, — повторила я, гладя тихо урчащего друга. — И ты всегда будешь только моим. Даже Айд потерял на тебя свои права. А Аллар их просто никогда не получит. Так что не бойся своей силы и того, какой она может стать: я, как и ты, беру от тебя ровно столько, чтобы мы оба могли выжить. И уже поклялась, что буду заботиться о тебе так же хорошо, как ты бережешь меня от опасности.

Лин тихо вздохнул, перестав обращать внимания на Риа, а она растерянно моргнула.

"Госпожа?"

— На нем горит мой Знак, — кивнула я, перехватив одинаково озадаченные взгляды оборотней. — И он дал клятву на крови, что принадлежит мне душой и телом. Через такие слова не перешагнуть даже демону, Риа.

"Через такие слова не перешагнуть даже богу, — пораженно согласилась она, во все глаза изучая успокоившегося шейри. — Но как?! Как тебе удалось его заставить?!"

— Никак. Он принял это решение самостоятельно.

"Демон?!"

— Да, — снова кивнула я. — И он сделал это больше месяца назад. Сам. По собственной воле.

"Но это... так не бывает! Создания Айда коварны, но слишком самолюбивы и независимы, чтобы обрекать себя на пожизненную кабалу! Это непохоже на демона!"

— Вот именно, — улыбнулась я. — И мне даже кажется, что он — не совсем демон. А временами кажется, что и совсем даже не демон, потому что ТАК признаваться в любви и верности ни одному демону не под силу. В то время как он... он у меня очень сентиментальный. И чувственный, хотя тщательно пытается это скрыть. А еще он очень заботливый и верный. И не боится в этом мире почти ничего, за исключением того, что однажды может меня потерять. Разве простому демону это под силу? А? И разве хоть один демон ринется на взрослую рирзу, зная, что в схватке с ней точно не выживет?

Лин, будто внезапно испугавшись, поспешно спрятал нос у меня под мышкой и затих, ужасно смущенный, растерянный и, кажется, готовый самым невероятным образом покраснеть.

— А ты полез, — я ласково потрепала его за торчащие снаружи уши. — Знал, что погибнешь, знал, что еще слишком слаб и никаких шансов для тебя нет, а все равно сунулся. И ты не мог мне солгать, когда говорил, почему это сделал. Так что нет, мой хороший, никакой ты уже не демон. А если и есть в тебе толика присущей демонам вредности, то кто ж из нас без греха?

Шейри неуверенно шевельнул пышным хвостом, но обратно так и не вылез. Даже когда я наклонилась и тихо, так, чтобы больше никто не услышал, шепнула:

— К тому же, я тоже тебя люблю, Лин. И не оставлю только потому, что кому-то это не нравится.

Риа неожиданно вздохнула.

"Ты — странная Ишта. И демон твой тоже... неправильный. Но я разозлилась на вас не только из-за него, а потому, что ты, хоть и сильная, никак не хочешь понять: сейчас у тебя нет шансов противостоять Темному магу. Он двести лет тянет силу из этой земли. И за это время его возможности так возросли, что теперь его нельзя остановить усилиями только одного Хозяина. Он стал СЛИШКОМ силен. И собрал слишком большую армию Тварей".

— Я понимаю, — вздохнула я, отвлекаясь от шейри. — Поверь, я все это прекрасно понимаю. И понимаю твою боль, которую приходится испытывать всякий раз, глядя на свой разрушенный дом. Но и ты пойми: я не могу по-другому. Фарлион тревожит меня во снах. Я не могу жить спокойно, когда рядом с моей Равниной творится такой кошмар. Меня каждую ночь раздирают на части чужие когти. Я слышу, как они воют, Риа! Каждую ночь слышу и никак не могу избавиться от этого рева! А когда приходит время открывать глаза, я все чаще не могу понять, сон это был или реальность, очередной кошмар или я уже действительно умираю на чужих когтях, потому что не сумела убежать.

"Ты погибнешь, — прошептала кошка, на глазах которой показались самые настоящие слезы. — Наш мир так давно не чувствовал новых Ишт... он так долго ждал хоть кого-нибудь... посмотри: Степь занята Темным магом, Пустыня недалеко от нее ушла. Наша Долина подчинена ему почти полностью и скоро окончательно сдастся, Подземелья заняты Тварями целиком, хотя пока еще ОН не получил над ними полной власти; Леса живут своей жизнью — им нет дела до наших проблем. Горы отделились ото всех и решили больше не пускать к себе ни одного смертного, прокляли предателей-Ишт, забыли о них. Остальная земля разобщена. Единый некогда народ распался на части. Эары устранились и больше не вмешиваются. Их Хранители уснули. Осталась нетронутой только Равнина, Госпожа. ТВОЯ отныне Равнина. Но одних ее сил не хватит на то, чтобы одолеть Хозяина Степи. Одна ты не справишься".

Я усмехнулась.

— Ну, насчет эаров у тебя устаревшие сведения. Положим, их Лес больше не может не вмешиваться.

"Почему?"

Я сняла с левой руки перчатку и показала обомлевшей кошке два ярко горящих лепестка, которые украшали теперь мою ладонь серебристым и зеленоватым отпечатками. А потом усмехнулась снова.

— Знаешь, из того, что я услышала, мне стало понятным только одно: Печать мага должна быть разрушена. Причем, чем быстрее, тем лучше. А насчет того, что я одна... парни, покажитесь-ка на минутку Риа! Думаю, так будет проще, чем пытаться что-то объяснить.

На поляне сгустились плотные тени, собравшись за моей спиной в четыре мрачноватые мужские фигуры.

— Риа, познакомься: мои кровные братья. Тени: Ас, Бер, Ван, Гор... Мейра вы и так помните. А о Локе уже прекрасно знаете, потому что по давней привычке все время подслушиваете и подсматриваете. Но я не в обиде. С вами всяко веселее и спокойнее. Как считаете, в таком составе у нас есть шанс грохнуть эту проклятую Печать?

— Если добавить к нам твой Эриол, то да, — с усмешкой ответил, сверкнув красноватыми радужками, Ас. — А если ты найдешь способ нас объединить, то тем более. У тебя много талантов, сестренка. И самый главный из них — каким-то чудом соединять то, что в принципе несоединимо.

Я хмыкнула.

— Это ты о себе?

— Нет, Гайдэ. Это я о том, что ты, даже если не поняла этого, все-таки собрала себе настоящую команду.

Я вопросительно подняла бровь, а затем подчеркнуто медленно огляделась: Мейр, среагировав первым, тут же опустился на одно колено, вскинув в приветственном жесте обнаженный меч; Лок отстал от него на какое-то жалкое мгновение, но повторил его движение с абсолютной точностью; следом за ними Лин, подскочив на месте, с хитрой улыбкой на всю зубастую морду, отвесил мне довольно изящный поклон. А уж потом и Тени, блистая разноцветными глазами, в каком-то торжественном молчании отсалютовали.

Я благодарно кивнула.

— Спасибо, ребята. Честное слово, ценю. Но в следующий раз учтите: первого же, кто поклонится до земли, в ней же немедленно и зарою — терпеть не могу, когда передо мной пресмыкаются. Усекли?

Оборотни тут же выпрямились и, кинув друг на друга скептические взгляды, так же торжественно кивнули.

— Как скажешь, Гайдэ, — озвучил их общее мнение Мейр, а потом указал на хварда и ехидно добавил: — Только, если что, этого зарывать буду я. У нас с ними до сих пор отвратительные отношения.

— Касательно тебя могу сказать то же самое, — фыркнул (хорошо, не зарычал!) Лок. — Так что, Гайдэ, если потребуется помощь, то я первый в очереди.

Я тихо рассмеялась.

— Заметано. А если вы оба надоедите мне хуже горькой редьки, то я Лина попрошу с вами разобраться. Или братьев. Уж кто-кто, а они вас обоих в бараний рог согнут и не поморщатся.

— Поморщимся, — со смешком возразил Бер, хитро сощурив зеленые глаза. — Еще как поморщимся. Но ради тебя, сестренка — все, что угодно. И не только касательно этих двоих обормотов.

"Но это... невозможно! — вдруг потрясенно разинула пасть Риа, ошарашенно переводя взгляд с одного моего друга на другого. — Так не бывает! Так не должно быть, чтобы мертвые и живые признавали одного Хозяина! Аллар правит этим миром, Айд повелевает душами, Тени живут под надзором Лойна... и так было испокон веков! Но чтобы ВСЕ они признавали человека?! Даже если он — Ишта?!"

"Меня не забудь, — фыркнул Лин, ласково коснувшись губами моей щеки. — Я, между прочим, тоже ее признаю. И никакого бога мне больше не нужно. С такой-то Хозяйкой. И вообще, лейо, определяйся быстрее: остаешься с нами или уходишь? Скоро ночь на носу, а нам надо решить, что делать!"

Риа вздрогнула от неожиданности и растерянно уставилась на нашу теплую компанию.

— Решай, — кивнула я, пристально глядя в ее зеленые глаза. — И, желательно, побыстрее. Кажется, у меня появилась очередная безумная идея касательно того, как нам по-быстрому найти Печать и не вляпаться по самые уши, но я хочу знать — можем ли мы на тебя рассчитывать?

Кошка неуверенно помялась, нерешительно качнула хвостом, тревожно прянула ушами, но потом все-таки наклонила голову и тихо вздохнула:

"Да. Можете. Если твоя идея осуществима, то я сделаю все, что смогу".

Полный текст находится тут: https://prodaman.ru/Lisina-Aleksandra