Куском по горлу

— Проклятье! Я под командованием самого сумасшедшего капитана во всем мире! — под восторги Луффи, на лице кока вылезла довольная ухмылка. — Но он в тысячу раз лучше того, кто способен обидеть леди.

— В этом наши мнения сходятся, — вздохнул рядом со мной Зоро.

— Ого!! Он крут!! — восторгался Усопп.

Пыль осела быстро, и Усопп уже пытался вытянуть Луффи. Что есть силы, он тянул его назад, но только растягивал его ноги.

— Пират, который живет по рыцарским правилам... — фыркнул крупный рыбочеловек в обносках кимоно. — Это выглядит жалко. По сравнению с нами ты ничто.

— Ничто или нечто. Плевать, — сбросил пепел со своей извечной сигареты кок. — И хотя я выгляжу так, меня растили как пирата.

Сейчас мы втроем стояли впереди нашего неудачливого капитана и смотрели на своих противников. Санджи, по воле случая, стоял напротив парня в кимоно. Я напротив гламурного губастика, а у осьминога был Зоро. Но что-то мне подсказывало, что все останется не совсем так.

— Видимо ты еще не понял, как сильно люди отличаются от рыболюдей.

— Вас можно пустить на суши, а нас только каннибалам в котел? — я не утерпел. И был вознагражден.

— Ты! Торгаш! Лично тебя будут есть рыбы! Чу! — взъярился губастик.

— Лучший рыбий корм, говорят, делают из рыбы. А среди нас рыбой числюсь не я, — я наблюдал, как синекожий губастик переливался из своего исконного цвета в нежно-пунцовый.

— Успокойся Чу, — остановил одним окриком своего уже почти сорвавшегося товарища аскет от мира карате. — Этому примитивному человечишке не понять, что рыболюди и рыбы это совершенно разные ступени эволиции. Настолько же, насколько и люди стоят далеко за нами.

Я не мог не отметить такое спокойствие в словах этого монстра. Колко выражаюсь по их болезненной рассовой теме, а он лишь плюет на сие с высока. Я улыбнулся и почтительно склонил голову, признавая в в нем это. На что заслужил лишь презрительную усмешку. Ну что ж. Надо будет ее вбить обратно.

— Да как ты смеешь обижать моих друзей!? — и откуда он выламывает такие огромные куски камня? Над нами вновь возвышалась глыба бывшей стены, сейчас одной из трех пар рук удерживаемая над головой осьминога. И целился он этой глыбой куда-то между мной и Санджи.

— Эй, кальмар! — бросил Санджи повернувшемуся к нему боком рыбочеловеку. — Разве ты не видешь, что они заняты? Почему бы тебе не поиграть со мной?

— Ню!! — писклявенько взревел осьминог. — Ну конечно! Ророноа Зоро! Я совсем о тебе забыл! Как ты посмел обмануть меня?! — В этот момент нам всем пришлось закрываться от разлетевшихся осколков стены, что рухнула на Зоро. Впрочем последний успел отскочить. — Ты ранил моих друзей!!

— Хватит болтать о прошлом. Мне все равно, почему ты хочешь моей смерти. Ситуация изменилась, — он медленно снял с ножны с удерживаемого вертикально клинка. — Это не вы нас победите. Это мы одолеем вас всех!

— ААА!! Я забыл, что держал его!.. — с криком, резиновый снаряд, что оттягивался Усоппом в попытках вырвать его из земли, был спущен с натяжения. И прекрасно остановился от соударения с хиповато разодетой грудью губастого Чу. Сам Чу, приняв эстафету, продолжил внезапное движение и приземлился метрах в пяти, пронесясь еще по земле. И порвав свою, явно любимую, рубашку. И запачкавшись. Да и просто, наверное. В общем, такого он уже не выдержал и, яростно сверкая глазами, под молчаливые взгляды всех, унесся вслед истерично вопящему Усоппу. Лгун, выживи!

Возле толпы людей губастик остановился, что-то начав говорить, но везапно окутавшись язычком пламени, в очередном припадке ярости, продолжил свою погоню.

И вот тут Арлонг встал.

И сделал это убийственно устрашающе. Молча с легкой многообещающей улыбкой на губах. Не знаю, как кто, но даже на меня, любившего проделывать такой же фокус с пиратами, на пару мгновений пробрало.

— Господини Арлонг, я же сказал, вы можете расслабиться.

— Я не собираюсь ничего делать. Я лишь хочу кое-что сказать.

— А! — Луффи увидел цель, наконец стерев хотябы с лица въедливую краску. — Эй ты! Я надеру тебе задницу!! — нет, надо отучать его от этой фразы. Сказанная в таком составе, онан все-таки может быть не правильно воспринята... Я вздохнул, наблюдая, как его рука в фирменно "пистолете" понеслась в сторону главы рыболюдей, и, весьма предсказуемо, была перехвачена им.

— Вы действительно думали, что можете победить нас? — гневно пророкотал Арлонг.

— Ну и что, если так?

— Я могу думать, что захочу! Отпусти мою руку!

— И что ты этим хотел сказать? — все трое шляпок, под мой очередной вздох, высказались.

— Ч то он круче чем вареные яйца, а мы пока еще сыроваты.

— У тебя какие-то странные сравнения пошли, — скосил на меня взгляд кок.

— Просто эти рыболюди такие забавные, что сами не понимают, насколько они глупо выглядят.

— Но они почти десять лет здесь держали всех в рабстве!

— И в этом-то вся трагедия...

— Трагедия? Хотя это уже не имеет значения, — Арлонг, присев на корточки возле Луффи, при этом, кстати, все равно превосходя его в росте, без каких-либо раздумий вонзил руку в бегон под ногами, словнг и не бетон это, а песок был. И, удерживая резинового паренька за руку и кусок бетона вокруг ног, поднял его над головой. — Почему бы нам не сыграть в игру? — под возмущенные крики Луффи объявил гигантскиий акулий человек. — Съевшие дьявольский фрукт раз и навсегда теряют способность плавать! Хотя в такой ситуации даже нормальный человек ничего бы не смог сделать! Ша-ха-ха-ха!!

"Он собирается его бросить в воду!" — мы сорвались с места, но были остановлены пронесшимся перед носом куском камня, в очередной раз удерживаемого осьминогом.

— Пистолет! — его кулак хотел вонзиться в лицо, а был нагло укушен острющими клыками акулы. — АААА!! Больно же!!!

Естественно даже попытка укусить в ответ, мгновенно предпринятая Луффи, не принесла никакой пользы. И мы все наблюдали огромный всплеск воды.

— Луффи!!! Ах ты!!! Твою ж!.. — оба парня разом бросились к воде и также разом остановились.

— Рыболюди в воде гораздо сильнее простых людей, — озвучил я наши общие мысли.

— Значит победим их, и вытащим Луффи, — острие клинка Зоро смотрела на довольно ухмылявшегося осьминога.

— Вот только так играть будет не интересно, — Арлонг, бросив "приз" нашей "игры" на дно морское, не спешил возвращаться на свое судейское место. — Чтобы никто не сбежал вперед, убью одного из вас сразу!

— Господин Арлонг, мы и так с ними справимся! — попытался увещевать своего капитана оборванец в кимоно. Но на него даже внимания не обратили. Арлонг просто присел на корточки у самой кромки воды и опустил в нее руку.

А дальше я уже знал, что произойдет. Одна из главных причин, почему в дозоре моя должность была во главе тактического отдела, состояла в моей въедчивости, способной даже самые невероятные слухи проверять по нескольку раз. И один из этих слухов был про чудовищную силу рыболюдей акульих пород. Настолько, что они водой могли бросаться, перебивая по всем показателям даже пороховые пистолеты. Об этом когда-то мне расказал пан, учивший в молодости Гарпа. Собственно сам Гарп и перенял это умение, переложив его на ядра и став ходячей пушкой. И сейчас Арлонг явно хотел "застрелить" кого-то из нас. Один меткий выстрел в голову и все. Но Зоро уже с оголенным мечом, и способен его подставить под пулю, я для него темная лошадка, а вот наш блондин, на вид, легкая мишень. Наверное, будь достаточно времени, я бы мог обдумать все именно так. Но времени не было и тело, подготовленное множеством тренировок, под удивленные взгляды моих товарищей, просто само бросилось вперед.

Водяная пуля вонзилась в броню из цепей, что обхватывали под одеждой мои руки. Вскинутые к голове, они защитили и меня и молодого кока, только с расширившимися глазами улетавшего куда-то назад. Я бежал, позиция неустойчивая, вот меня и откинула от такого сильного удара. И прямо на Санджи. Благодаря тому, что он отлетел, я смог остаться на ногах. Закон сохранения импульса, что пока так и не был оформлен в бумажную форму в этом мире, работал без изменений. Так что к последовавшему второму "выстрелу" я был готов, уперевшись как следует и выставив классический блок. Но меня начало накрывать нечто иное. Опасное. То, с чем я, казалось, уже давно поборолся. Ярость. Она приходила вспышками. Вот в руки врезается удар "водяной пули", руки отдают резкой болью, а затем в голове взрывается одна лишь эмоция: "Меня бить!?" .

— Санджи! За Луффи! — рявкнул я. — Зоро, кальмар! Эти мои!

А дальше мир ужался до двух громадных фигур передо мной. Как бился Зоро с осьминогом я не видел. Что-то там происходило, какие-то вертушки, прыжки, звон стали: видимо осьминог тоже оказался мечником. Я же, полыхая на метале коронным разрядом, создавал зону смерти между собой и своими клинками. Два клинка вылетели вперед, повинуясь моим рукам. Они совершили оборот в четверть круга, втянувшись и вылетев вновь. Рухнули сверху вниз, окутываясь молниями при соприкосновении с землей. Но пока отпрыгивающих противников достать не могли. Арлонг сразу оказался позади и теперь, сощурив глаза, наблюдал за мной. А вот рыбочеловек в кимоно старался в промежутках между ударами клинков сблизиться и атаковать. Но получалось у него лишь очень резво прыгать. Вперед и назад.

Клинки стелились вдоль земли, срезая облоасть у ног. Затем двумя пльетьми выстрелили в сторону юркого рыбочеловека. Втянулись обратно и метнувшись назад понеслись по широким схлопывающимся окружностям к врагу. Естественно борец рыбьего карате не дремал. Столь долгий удар ему был как подарок. Он рванулся вперед без лишних слов пытаясь нанести удар. И своего добился. Два тела отлетели в разные стороны. Мое, пусть и оказавшееся на земле, но живое и уже поднимавшееся, и его. Переломанное, сожженое и мертвое. Элеткричество очень страшная вещь. Прошедший гигантский ток спалил его внутренности, а наведенный электродинамический удар вдобавок еще и переломал.Лишь короткая вспышка ознаменовала конец нашего боя.

— Куроби! — в рыке арлонга слышалось отчаяние. — Хачи! Я убью вас!!!

А вот последнее уже было обращено к нам. Мирно вывалившимся из боя победителем Зоро: его рана открылась. И ко мне. Все-таки сумевшему немного прийти в себя. Сейчас переполнявшая ярость была взята под контроль. Разлетевшиеся веером снаряды воды прошли над моей головой: главным стало устранить раненного мечника с поля боя. Длинным прыжком, почти кувырком, я бросился к нему. Резкий рывок за шкирку и матерящийся даже в таком состоянии Зоро заскользил в сторону тут же сориентировавшихся селян. Как его схватили и оказались с ним вместе за стенами Арлонг-парка я не видел, уже ведя бой с рыбочеловеком. Клинки опять заносились вокруг меня, безостановочно осыпая молниями и ударами гигантского рыбочеловека. Тот, на такое не попадался, и показал, что снарядами для его пуль может быть не только вода. И камни и арматура, под его руками разлетающаяся словно рыхлый песко, прекрасно могли убивать на расстоянии.

Прыжок в бок, уворачиваясь от глыбы, а впереди, следуя рукам хозяина вбок несется и полыхающий разрядом клинок. Очеред отпрыгивать за Арлонгом. Он пытается прижаться к стенам башни, вытеснив меня к воде. Я делаю тоже самое. Победит тот, кто столкнет противника в море. Арлонг может просто обрушить часть бетонной набережной, а я примитивно загнать его туда. А уж в воде мы оба окажемся трупами. Он знаком с электричеством и понимает, что если я сделаю разряд в воду, то все в области нескольких десятков метров превратится в мертвую зону, и не попасть в нее крайне трудно. Ну а я человек-топор. Прыжок, удар, бросок, сближение и отход. Еще прыжок. Еще удар. Еще сближение. И вновь Арлонг уходит назад. А затем...

— МЕНЯЕМСЯ!!! — радостно провозглосили откуда-то сверху. И спустя мгновение меня, полыхающего разрядами и способного выдавить из себя разве что благой мат, уносит куда-то вверх.

А далеьше... Я ругался, матерился и хотел убивать. И я знал кого и когда. Кого? Этого дурного капитана, создавшего нам столько проблем. Когда? Когда смогу выбраться из этой воды!!! Клинок, в последний момент вонзившися в щель между блоками песчанника грозил в любой момент вырваться из земли, и я оказался бьющимся в каких-то нескольких метроах от берега. Благо дышать удавалось через раз. Лишь минут через пять меня кто-то схватил и начал тащить на берег. Как раз, когда я понял, что кинжал соскочил и втянулся под рукав. Спасением в последний момент я был обязан тому самому старосте и прекрасной Ноджико, что сейчас взвалила мою безвольную голову себе на колени и, накрыв своей прекрасной грудью, ждала, пока наружу вылезет сам Ген: затащив меня, его откинула внезапно накатившаяся волна. Только теперь я понял, что перебрал со своей силой. Такой бешенный расход и такое долгое использование... Если бы не эта ярость, то все было бы иначе. Теперь же я просто едва мог пошевелиться. Море выпило остаток сил, и они не спешили возвращаться, как я к тому привык. Что ж. Осталось лежать и наслаждаться прекрасным видом и ощущениями в ломящем теле. Тем более, что вдвоем они мою тяжелую тушу бы не дотащили до остальных и Ген побежал за помощью.

— Вы, это просто нечто... — озвучила свои мысли Ноджико, когда мы остались одни. — Всего впятером уничтожаете тех, кого не мог дозор в течение десяти лет...

— Просто вам не хватало подвигов, — улыбнулся я. — И героев, спосбных его совершить.

— Вы же пираты, вы не можете быть героями, — в ответ усмехнулась девушка. Сейчас мы оба, каким-то шестым чувством, ощущали, и даже знали, что арлонг будет побежден. И раздающийся грохот и крики со стороны Арлонг-парка, за морской стеной которого мы находились, это подтверждали.

— Героями могут быть далеко не только дозорные. Да и среди них... Многие герои уже почивают в мире ином.

— Ты их знал?

— Я бывший дозорный. Хотя лучше об этом и не распространяться, — короткий смешок отозвался легкой болью в груди. — Я лично вел героев в бой. И мы побеждали мерзавцев. Но крысы... они повсюду. С крысой в начальстве дозора удалось справиться по ее же вине. С той, что тебя ранила тоже. Но сколько их еще...

— Дозор плох? — на девушке не было и следа удивления. Скорее это было просьба указать на тех, из-за кого они десять лет срадали.

— Нет. Но он и не святой. Он состоит из людей, а люди разные. Простые служаки часто отличные парни, но стоит прийти мерзавцу офицеру и вот они уже дожны следовать гнусным приказам...

— Так было и с тобой?

— Нет. Я оказался гордым и упертым... трусом. Я ушел, когда был неспособен ничего сделать. А мои солдаты... еле вылезли из последующей мясорубки, — я вновь усмехнулся. — Надо же. Никогда не рассказывал об этом так. Сколько себя корил, но говорил-то по другому.

— Это больно. Знать и не быть способным что-то сделать. Все здесь это прекрасно понимают, — на губах ее играла печальная улыбка.

— Хуже только быть способным, но не делать...

И мы замолчали. Оба погрузились в свои мысли, почему-то именно в этот момент накатившие со всей своей неожиданной мощью. Молчание, которое прервалось только грохотом падающий башни.