Один из неживых бойцов — тот, что сидел, облокотившись спиной о левый борт, — сначала привлёк внимание Рунда лёгким постукиванием по деревяшке, а потом показал знаками: "Двое. Прячутся. Сзади".

Мгновенно подобравшись, молодой барон сначала аккуратно оглянулся на следующих позади всадников, однако те были совершенно спокойны. То есть не сделали ни малейшей попытки предупредить своего господина. Даже пристальным взглядом. Значит — не заметили. Мертвец же, склонив голову к правому плечу, что, похоже, означало вопрос, ждал.

Увы, по левую руку от служащей границей между владениями дороги уже час тянулись земли Ригера, а значит, случись что, оправдаться — мол, приняли за разбойников — не выйдет. Так что как ни хотелось Рунду посмотреть, как работают переданные ему мертвяки, но пришлось покачать головой: нет.

Подтвердив еле заметным кивком, что понял, мертвец продолжил пялиться куда-то перед собой, оставив молодого владетеля размышлять о том, что, возможно, в рассказах о способностях нежити есть и доля правды...

* * *

Закончив доклад и получив разрешающий кивок отца, Вайгар Кай поднёс ко рту кубок с вином, который всё это время держал в руке, и неторопливо, чтобы не показаться вульгарным или того хуже — дурно воспитанным — небольшими глотками принялся пить. Он успел одолеть с четверть кубка, прежде чем стал замечать за отцом признаки нетерпения и поспешно отставил посудину в сторону.

Около полугода назад Кайгар-старший ввёл новое правило, грозящее перерасти сначала в обычай, а потом и в традицию: совместное обсуждение. То есть сыновья барона, присутствующие в замке, собирались в кабинете отца и высказывали свои суждения по тому или иному вопросу. Начиная с самого младшего. То есть с Вайгара. А где-то около месяца назад на эти собрания стали допускать и жреца. При этом очерёдность выступлений определялась Его Милостью. И если с первыми двумя (сначала Вай, за ним Штос) всё было ясно, то вот дальше начиналось веселье. Кто получит слово третьим, а кто четвёртым, зависело от степени довольства барона поведением (и высказываниями) своего наследника. Проявит Кайгар-младший мудрость (или хотя бы зрелость) в суждениях — получит право говорить непосредственно перед владетелем. Нет — сам виноват!

Брат Бурх, которого, получается, использовали вместо пугала, никак на это не реагировал. Сидел себе с непроницаемым лицом. Спрашивали — отвечал. Не спрашивали — держал своё мнение при себе...

Убедившись, что Вайгар всё понял правильно (дети барона Кай вообще были понятливы. Почти все. И почти всегда), Кайгар-старший ещё раз обвёл взглядом всех присутствующих, после чего кивнул Ваю:

— Мы слушаем.

— Думаю, если они в ближайшие полгода не рассорятся, то потом... ну-у... — Вайгар замялся, подыскивая слово.

— А что, могут рассориться? — подняв руку и получив разрешение отца, спросил наследник.

— Запросто! — фыркнул Вай. — Грата от обычаев и манер Его Сиятельства едва не корёжило. И как только сдержался...

— Понятно, — кивнул барон и перевёл взгляд на среднего сына: — Штос?

— Набьёт шишек — поумнеет, — буркнул пребывающий не в настроении средний сын. Что править — или правильнее будет "управлять"? — баронством дело непростое, он уже понял. И даже если, не дай боги, что-то случится со старшим братом, постарается перевалить эту ношу на младшего — тот и способнее, и вообще.

Подождав немного и не дождавшись продолжения, Кайгар-старший повернулся к жрецу:

— Брат Бурх?

— Он ему не понравился, — пробормотал занятый своими мыслями слуга Милостивого, потом спохватился и повторил уже громче: — Чем-то барон Грат не понравился Его Сиятельству. Очень на это похоже.

— Вот как? — нахмурился Кайгар-старший. Сказанное жрецом ещё не было обвинением, но уже не могло остаться без ответа. Тем более что речь шла о будущем родственнике. — И откуда такие выводы?

— Формулировки. То есть слова, которыми Его Сиятельство принял вассалитет Грата. И не только принял, но и вынудил ответить в том же духе. Хотя, конечно, — добавил жрец после недолгого молчания, — это может быть обычным для тех земель, из которых пришёл Его Сиятельство.

Барон поморщился: дело начинало пованивать. А если учесть, что один из главных его участников может в скором времени стать пусть дальним, но родственником... Меньше всего старому вояке хотелось выбирать между другом и... роднёй. И хотя, как думает долгорясый, так могут клясться где-то там, на севере, на далёких берегах таких же далёких морей, ему, Кайгару, второму барону Кай, почему-то в это совсем не верилось. Вот только кто бы посоветовал как быть? Жрец?..

Кайгар-старший сфокусировал взгляд на слуге Милостивого:

— Как вы считаете, брат Бурх, что можно предпринять?

— Думаю, — почти сразу отозвался тот, — ваши сыновья, Ваша Милость, правы: имеет смысл подождать.

— Сколько? Полгода? Или до конца весенней распутицы?

— Пару месяцев, — хмыкнул жрец. — До того, как воины князя начнут таскать Грату дуболесских шпионов...

* * *

— Да пребудет с вами Милостивый, брат.

— Да пребудет он со всеми нами. Что-то срочное?

— Скорее, радостное. Донесение от брата Бурха. Он...

— ...закрепился при дворе барона Кая. Простите, что перебил вас, брат, но не надо считать меня старым маразматиком.

— Э-э-э... прошу меня извинить, брат... Я могу продолжить?

<кивок>

— Благодарю вас... Брат Бурх сообщает, что Его Сиятельство принял под свою руку баронство Грат. Кроме того, барон Грат женится на третьей дочери барона Багола. Свадьба назначена на зимний солнцеворот.

— Подробности?

— Будут позже. Письмом. С оказией.

— Амулет?

— Разряжен.

— Хм, опять... Что ж, попросите наших одарённых братьев подумать об улучшении связи. Ну и намекните, что можно обратиться с этим в Академию.

— Э-э-э... Будем делиться?

— Обязательно.

— Будет сделано, брат.

— Хорошо. Ещё что-нибудь?..

* * *

Размышляя о том, что его основной подопечный если чему и научился за прошедшее время, так это находить занятие другим, Тервиз Злоглазый одновременно выполнял полученные от Малыша поручения. А именно — составлял (точнее, уже корректировал) план обучения двух новоявленных личей, поднятых Гельдом-младшим из преподнесённого в дар (да-да! Только так и никак иначе!) тогда ещё будущим вассалом материала. Ещё — ломал голову, где достать переговорные амулеты и амулеты защиты от тёмной силы. Желательно — вместе с описанием их создания. Подробным. Конечно, и то, и другое, и третье можно было добыть в храме Милостивого, но вот как убедить братию расстаться со столь ценными предметами и знаниями? Ну и, наконец, какое оправдание придумать тёмной метке, поставленной Малышом своему вассалу?

Нет, если бы оного вассала сразу известили о её наличии, можно было бы как-то выкрутиться...

Хм... Как-то... А зачем, собственно?..

Сформировав мысленный запрос, Наставник отослал его Господину и через короткое время увлечённо (если подобное определение применимо к немёртвому) разбирался в полученном ответе. И чем глубже в него закапывался, тем лучше становилось его настроение. Если, опять же, оно — настроение — у немёртвых присутствует. Во всяком случае, отметив про себя, что во времена оны подопечному эту работу могли зачесть как магистерскую по малефицистике, Злоглазый не потребовал, нет — настоятельно порекомендовал отослать в Грат прилагаемый пакет разъяснений. Во избежание...

Следующей проблемой, с которой необходимо было разобраться сразу, стала страсть ново... э-э-э... поднятых личей к экспериментам. И хотя в Башне количество доступной Силы значительно уступало таковому на карсидском кладбище... Что, в свою очередь, существенно затрудняло (если не сказать — запрещало) использование "чужих" стихий... Даже с одной только тёмной Силой можно было натворить дел.

Памятуя об этом, Наставник занялся составлением следующей настоятельной рекомендации: запретить изменение изучаемых заклинаний без особого на то разрешения. Правда, при этом оставалась возможность попробовать внести изменения в ритуалы, и потому Злоглазый, подумав, немного переформулировал свою настоятельную рекомендацию: запретить изменение изучаемых, а также случайно узнанных заклинаний и ритуалов без особого на то разрешения.

В сравнении с первоначальной, данная формулировка получилась значительно более полной, однако всё равно оставалось ощущение некоторой... незавершённости. И потому бывший служитель Милостивого, дабы оставить новым подопечным как можно меньше возможностей сотворить нечто... нечто, решительно и настоятельно порекомендовал Господину запретить любые действия с Силой и околосиловыми техниками, не входящими в перечень изучаемых и без присмотра обучающего...

Если ответ (согласие) на первую настоятельную рекомендацию пришёл сразу, то вот после отправки второй пришлось подождать. Довольно долго — целых четыре минуты. Чтобы получить в конце концов вопрос. Впрочем, Наставник, успевший узнать своего Господина достаточно хорошо, подобный результат предполагал и потому почти без задержки отправил уже вытащенные из памяти описания его "подвигов". Начиная со светляка, способного после переделки выжечь глаза окружающим, и до малого исцеления, сворачивающего кровь во всём теле...

Теперь ждать пришлось всего-то около двух минут, после чего Господин всё же ответил согласием и Наставник смог приступить к следующему делу. К изменению того, что Злоглазый скромно назвал учебными планами...

Вообще, в оценке способностей своего основного подопечного Злоглазый был немного не прав: Гельд-младший умел не только нагружать других, но и работал сам. Так, например, первоначальный план обучения он составлял лично, выдав (то есть отправив) Наставнику уже полностью готовый вариант, в котором — о чудо! — указывались даже примерные сроки того или иного этапа. И следует сказать, что ознакомившийся с результатом Наставник оказался впечатлён! Поставить в самом начале обучение грамоте и выделить на него столько времени — это нужно было догадаться!

Нет, когда сам Хозяин Башни только начинал учиться, он уже умел читать и писать на южном общем, и это, следует признать, изрядно процесс обучения упростило. Но! Тогда ведь не было никакой мысленной связи. Хотя, конечно, даже передача сведений с её помощью не превращает их в знания. Иначе говоря, требуется практика. Но ведь не в таком же объёме?! Или Малыш изобрёл какой-то новый способ подъёма немёртвых, благодаря которому они выходят сильнее, но при этом менее... э-э-э... сообразительными?

Решив на всякий случай уточнить, Злоглазый отправил подопечному очередной запрос, а получив ответ, испытал желание выругаться. Наверняка сильное, поскольку обычные желания немёртвым недоступны. Потому что ученик имел в виду изучение не только южного общего, но ещё и магикуса, лими и умхата*. И вот с учётом этого выделенного времени оказывалось не так уж и много.

*магикус, лими, умхат — мёртвые языки.

И, наверное, по этой причине список заклинаний и ритуалов выглядел... невпечатляюще. Всего лишь жгуты (один, на среднем уровне), умение поднять труп простым вливанием силы, освоенное Гельдом-младшим по совету Холга Дирсара, тогда ещё не изменённого, иглы тьмы, копьё тьмы, определение лжи и следящая сеть. Причём последняя — улучшенная. Это обязательный список. Если же будет возможность — ритуал допроса души (тот, что когда-то применили к душе пришедшего из-за Каменных Клыков убийцы), малое исцеление и управление небольшими стаями. Если же и после этого останется свободное время, уделить его отмоканию.

Ну, или Малыш придумает что-нибудь ещё. Сам Злоглазый добавил бы то самое превращённое в оружие исцеление. Или что-нибудь в этом роде. Что-нибудь такое, что, в силу устоявшегося мнения, с тёмными если и свяжут, то не сразу. Далеко не сразу. Это было бы полезнее, чем игры в дипломатию...

Споткнувшись о последнюю, случайно выскочившую мысль, Наставник остановился, заново пересмотрел всё, что знал о сложившемся положении, и в конце концов вынужден был признаться самому себе: да, Малыш и правда пытается слепить из лича, который отправится к вассалу, дипломата. Или хотя бы создать впечатление, что это — дипломат. Неуклюжий в силу своей принадлежности к нежити, но тем не менее. Или всё это — только для отвода глаз, а на самом деле?..

Почувствовав, что начинает путаться в предположениях, Злоглазый тряхнул головой и отложил вопрос на потом, когда будет больше сведений. Или когда подопечный прямо скажет, какого Света он хочет добиться...

* * *

По меркам Диких Земель баронство Грат считалось средним. Или, если точно, всего лишь средним. По одной простой причине: владению просто некуда было расширяться. С юга оно выходило к Бесплодным Землям, с запада граничило с Баголом, с севера вольно раскинулся на маленьком клочке земли Тогрис, а с востока — с востока, как уже говорилось, скалило зубы Дуболесье. И это делало владение Грат, мягко говоря, бесперспективным для заключения долговременных союзов. Или, если проще, не позволяло надеяться на заключение действительно выгодного брака. Да и то: в списке возможных невест значилось только одно имя, обладательница которого если и могла что принести в качестве приданого, то только довольно обширные (по всё тем же меркам Диких Земель) родственные связи с такими же малополезными владениями. Единственное достоинство — не простолюдинка. Так что местные бла-ародные (как выражаются простецы) не будут вопить о неравном браке, недостойном дворянина, и прочую чушь, которая забредёт в их пустые головы. Хотя, казалось бы, сами давно ли от сохи оторвались? Да и предки, которые на самом деле благородные, но, увы, не отличавшиеся удачливостью, в своих склепах не перевернутся...

Ну а что касается сюзеренитета варвара над дворянином древнего рода... Так хоть сам выбрал, кому клятву давать. Своей волей. И, похоже, не ошибся. Хотя, конечно, обычаи у... господина... Но кто из нас без недостатков?..

На этой мысли Рунд, третий барон Грат, повернулся на бок, натянул на голову плащ и прикрыл глаза, но заснуть не успел. Снаружи раздался какой-то странный шум, затем ругань личного слуги и сдавленный крик:

— Ваша Милость! Господин! Вставайте!..

Подхватив лежавший у изголовья меч, молодой владетель выскочил из палатки и едва не упал, столкнувшись с костяной задницей одной из тех тварей, что, накрытые запасными плащами и присыпанные соломой, прятались в повозке. Тварь, приготовившись к прыжку, угрожающе скалилась на бледного от испуга слугу. Того самого, что осмелился прервать отдых господина своими воплями. Слуга уже был готов огласить ночь очередным криком, когда Рунд рявкнул: "Тихо!" — и, неожиданно для себя шлёпнув костяную гончую по крестцу, скомандовал той: "Подвинься!"

Неживая зверюга, не отводя взгляда от нарушителя спокойствия, шагнула вперёд и влево и снова замерла, всем своим видом выражая готовность сорваться с места и рвать, рвать, рвать...

Почти сразу после этого рядом со слугой возник из темноты десятник, командовавший дружинниками. Этот выглядел получше: и бледность под загаром не так заметна, и не трясётся. Мысленно хмыкнув, Рунд обратился сразу к обоим: