| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Только на время, — сразу предупредил Горчаков.
— Нешто тебе мой золоченый шелом тебе не по вкусу? — шутливо удивился князь.
— Не по чину он мне, — ответил Олег, не понимавший, как можно шутить в такую минуту.
У Евпатия со Станятой тоже была проблема с доспехами, заключавшаяся в их полном отсутствии. Горчакову пришлось разоружить двух своих дружинников, чтобы его сотоварищи в опасном деле получили трофейные монгольские латы непроницаемые для стрел с некоторой дистанции.
— А нам как же без броней? — спросил Виряс, попавший, благодаря своей комплекции, в число жертв "благотворительной акции" — его доспехи пришлись почти впору Коловрату.
— Вам? — переспросил Олег, мысленно прикидывая, кого будет лучше взять с собой, а кого услать от греха подальше.
Решаемую им задачу облегчала малочисленность присутствовавших. Десять человек Горчаков оставил у Волги для сопровождения возчиков, коней и двух китайских повозок своего личного обоза. Пятеро дружинников, включая Учая, охраняли Махмуда и второго монгола у засеки в Зябловском лесу. Брат Учая тоже был там. Сейчас перед боярином стояли пятеро мокшан и Вадим с Бериславом.
— Значит, так, — определился Горчаков. — Со мной поедут Рузава, Москай и Чамза. Все остальные, как начнется дело, скачут в лес к нашим.
— А может, и меня возьмешь, Олег Иванович? — попросил Вадим.
Берислав смолчал, но по его лицу было видно, что парень тоже рвется сопровождать боярина, и стоит Горчакову взять с собой Вадима, как Берислав тут же, запросится с ними.
— Я все сказал! — отрезал Олег, грозно сдвинув брови.
Глава 21
Лесок, в котором скрывался русский отряд, с трех сторон имел довольно четкую границу, а с северо-востока он, словно бы, взрывался. Пацифист смог бы найти и другие сравнения. Например, сказать, что оживленные неведомой магией рощи, бросились врассыпную, а потом внезапно застыли на месте, по причине закончившегося чародейства. Но у Горчакова открывшаяся впереди проплешина ассоциировалась именно со взрывом, разворотившим лесной массив и разбросавшим его фрагменты в разные стороны.
Без карты и навигатора Олег не мог точно сориентироваться. Единственное что он понимал: "летучий" отряд движется к русской "Засечной черте" параллельно реке, вдоль которой растянулся монгольский лагерь. Вернее, не лагерь, как нечто монолитное, а цепочка из семи овальных куреней, в каждом из которых располагался один тумен в десять тысяч всадников.
После перемены в ближайших планах, место Коловрата во главе второй тысячи занял владимирский боярин Ростислав Игоревич. Сейчас он находился где-то в арьергарде, а Евпатий, Олег и Всеволод ехали впереди отряда, вернее, уже не ехали, а стояли.
Окружавшие проплешину рощи, были набросаны так густо, что издали они создавали иллюзию сплошной полосы леса. Только в дальнем северо-восточном углу наблюдался широкий просвет. До него было около километра или чуть больше. Горчаков поднес бинокль к глазам.
— Ох, нихрена себе, мы заехали! — не сдержался он, обнаружив в просвете темные ряды монгольской конницы.
За одной линией вражеских войск была видна вторая. Олег понимал, что это Субэдэй блокировал корпус Бурундая, и у него промелькнула мысль: "а не послужит ли наш внезапный удар в тыл одного из туменов той искрой, которая разожжет сражение между монголами?". Вопрос был интересным, но, в первую очередь, нужно было думать об основной задаче.
— Всеволод Юрьевич, — обратился Горчаков к князю, — пусть наши полки пока в лесу останутся, а мы с Евпатием глянем на станы мунгальские.
— Лепше бы нам сразу скупно ехати, — отозвался Коловрат и кивком головы указал себе за плечо.
"И то верно, — подумал Олег, — чего нам мыкаться туда-сюда. А может, мы вообще, все сами сделаем? — появилась у него новая мысль". С самого начала Горчаков как-то упустил достаточно очевидный момент: если монгольские ханы увидят, что от леса к их куреню движется чья-то конница, они вполне могут, в поисках спасения, со всей возможной скоростью помчаться к своим войскам, раскиданным по всему полю, и тогда расправа с ними станет более чем проблематичной. Одну поправку в планах Олег уже сделал. По озвученной им на скором военном совете мысли, они с Коловратом должны выехать вперед и "отработать" по высшему монгольскому руководству из СВД и РПГ— 7, а потом лагерь противника атакует русская конница.
— Верно речешь, — согласился с Евпатием Горчаков, — поедем вси, дабы не возвращаться нам с тобой, аще что содеется.
Сейчас он одновременно жалел, что оставил пулемет в Зябловском лесу и радовался, что не додумался отдать Учаю и ОСВ-96, потому что пришло время вносить в план и другую поправку, которую Олег мысленно сформулировал так: "если представится подходящий случай, мы ликвидируем чингизидов своими силами, а дальше...". За этим "дальше" скрывалась растерянность Горчакова. С одной стороны, он помнил, что "русские на войне своих не бросают", а с другой, Олег не хотел устраивать здесь "Спасение рядового Райана" и гробить две тысячи профессионалов (да и себя любимого) ради того, чтобы вытащить из монгольского лагеря шестерых дружинников Коловрата. "Сначала нужно провести рекогносцировку, а там посмотрим" — подумал Горчаков, желая оттянуть нелегкое решение. То, что он дал гарантии спасения Судую, Олега совершенно не смущало. Его счет к монголам был так велик, что любого из них, Горчаков готов был "кинуть" и "подставить", не моргнув глазом.
Олег развернул коня и, подъехав к трем своим дружинникам и Станяте, объявил, что они поедут на разведку "скупно", то есть, все вместе. После чего отправил Рузаву за крупнокалиберной винтовкой. Пока молодой мокшанин искал Вадима, который, как оруженосец, отвечал за оружие и латы, навьюченные в походе на двух запасных лошадей, к отряду разведчиков присоединился Коловрат. Вскоре появился и Рузава. Мешок с тяжелой винтовкой он приторочил позади седла, подложив под него свернутый пастельный войлок. Сумку с запасными магазинами и наушниками Рузава повесил через плечо. Горчаков подъехал ближе и проверил, надежно ли закреплен мешок. Убедившись, что оружие не сползает набок, Олег мысленно поблагодарил его создателя за то, что ОСВ-96 можно было сложить почти вдвое.
— Ну, с богом! — с некоторой торжественностью произнес он и картинно взмахнул рукой.
Эти слова, сопровождаемые жестом, по сути, являлись командой, которую все поняли правильно. Маленький отряд дружно тронулся с места и направился к краю леса. Выбравшись на простор, всадники повернули направо и пришпорили коней.
Разведчики проскакали легким галопом почти до середины проплешины, держать у самых деревьев, дальше они перевели коней на шаг и углубились в настоящий зеленый лабиринт, образованный изрядными кусками леса вперемешку с рощами и рощицами самых разных размеров. Здесь Олег достал из поясной сумочки компас, ибо их маленький отряд постоянно менял направление, объезжая заросли, преграждавшие прямой путь на восток. Лесной лабиринт оказался не слишком широким. К тому же, отряд очень удачно выехал на какую-то тропу, которая, хоть и по дуге, но все же вела русских всадников в нужном направлении. Справа проплывал сплошной лес, слева к тропе подступала густая россыпь мелких рощиц, а, вскоре, впереди показалась небольшая поляна, у края которой Коловрат и Горчаков натянули поводья почти одновременно. Отсюда в просветах между несколькими миниатюрными рощами уже можно было разглядеть вдалеке многочисленные юрты монгольского лагеря.
Вчера Горчаков узнал месторасположение корпусов Бурундая и хана Берке. Где-то между ними должна была находиться ставка Субэдэя, в которой, по его мнению, следовало сейчас искать чингизидов. "Знать бы еще, в каком из трех центральных куреней эта ставка находится" — подумал Олег.
— Надо бы дальше проехать, — сказал он, повернувшись к Евпатию.
— Давай правее возьмем, — предложил тот, посмотрев по сторонам.
Горчаков мысленно с ним согласился. На юго-восточном краю поляны миниатюрные рощицы сгрудились в кучу вокруг маленького лесочка, образовав хорошее укрытие. Разведчики не стали выезжать на поляну. Попетляв между рощами они объехали ее вдоль края, а потом обогнули и примеченный лесок. Здесь им снова повезло. За лесочком россыпь из отдельных рощиц вытягивалась узкой полосой в сторону неприятельского стана. Степень их удачливости Олег оценил в полной мере только тогда, когда они с Коловратом, спешившись, подобрались к краю последней рощи. Севернее, между, обрамлявшими большую проплешину кусками леса, и рекой было порядка восьми сотен метров голого пространства, здесь же, менее четырехсот метров отделяли разведчиков от реки. А до крайних монгольских юрт было еще ближе. Вообще же, если судить по пенькам, маленькие рощицы росли здесь и дальше к востоку. До недавнего времени, надо полагать.
Осмотревшись по сторонам, Горчаков выяснил, что они подобрались к лагерю противника между четвертым и пятым куренями, если считать от "Засечной черты". "Вовремя мы подоспели" — порадовался про себя Олег, когда увидел слева жирные столбы дыма. Судя по всему, это горели две русские крепости. В том, что монголы еще не прорвались за "черту", Горчаков не сомневался, поскольку он видел огромные массы конницы, по эту строну от укреплений.
Определить место, где находились чингизиды можно было по их личным тугам, которые постоянно таскали за ханами специально отобранные для этого воины. Олег опасался, что не сможет разглядеть их в дальнем курене, поэтому, в первую очередь, он направил бинокль туда.
"Так, очертания человеческих фигур я вижу, — мысленно прокомментировал свои наблюдения Горчаков, — мелковато, правда. Нужно сосредоточиться на деталях. Плечи... плечи вижу четко, голову тоже .... Ширина туга сопоставима с шириной плеч и по-любому больше головы. Учитывая, что туг это круглая блестящая штуковина на длинной палке, да еще и с белым хвостом, я должен ее обнаружить. Вот только... что-то не вижу я нихрена! — Олег занервничал. — Быть может, они в другом курене? Сейчас посмотрим".
Только теперь Горчаков сообразил, какую сложную задачу он перед собой поставил. Перед ним были тысячи юрт, шатров и повозок. От множества объектов разбегались глаза, а создаваемая ими пестрота фона рассеивала внимание.
Олег провел биноклем вдоль реки и сразу же, отметил, что самый ближний стан пуст. В дальнем курене он только что видел довольно много воинов в оранжевых, желтых, синих и зеленых доспехах. Подобных им, этой зимой Горчаков убивал под Коломной. "Походу, это китайская обслуга метательных машин, не задействованная в осаде русских укреплений, — подумал он. — Или уже освободившаяся?" — Горчаков вспомнил столбы дыма над горящими крепостями.
— Олег, ты куда смотришь? — прервал его размышления Коловрат.
Горчаков опустил бинокль и удивленно уставился на боевого товарища.
— На ближний стан, — ответил он, не понимая, что именно хочет узнать Евпатий.
— Ты в его середину глянь, — посоветовал Коловрат.
Олег повернулся к ближнему куреню и попробовал определить, где у него середина.
— Вот же, блин горелый! — произнес он с чувством, спустя несколько секунд.
— Узрел? — спросил Евпатий.
— Угу, — подтвердил Горчаков, чувствуя себя полным лохом, и тут же, поднес к глазам бинокль.
"Мог бы и сам догадаться, — мысленно укорил он себя. — Видел же, кольцо из юрт охраны в центре куреней Бурундая и Берке". Олег подправил резкость, и ему сразу же, стало не до самобичеваний.
— Там наши! — громко воскликнул Горчаков. — Дружинники твои! — радостно сообщил он, опуская бинокль и поворачиваясь к Коловрату.
— Дай-ка я гляну, — попросил тот.
Олег снял с шеи ремень и передал бинокль Евпатию. "Лиц он все равно не различит", — подумал Горчаков, глядя, с каким волнением Коловрат приник к окулярам.
Одновременно с радостью Олег испытал и расстройство от того, что он, похоже, окончательно упустил монгольских ханов. Ставка Субэдэя выглядела почти пустой. Только между центральными юртами Горчаков увидел несколько мужчин и женщин, занятых какими-то делами, вероятно, это были слуги или рабы Субэдэя, хотя, среди этих женщин могли быть не только служанки, но и наложницы пожилого монгола. Потом позади желтого шатра он обнаружил трех человек одетых в русские рубахи и около десятка вооруженных воинов вокруг них. С такой дистанции было хорошо видно, что мужчины одеты именно в рубахи, а не монгольские халаты или доспехи.
"И что же теперь нам делать? — спросил себя Олег. — Все мои ухищрения — псу под хвост? Обидно, блин! И ситуация складывается опасная. Монголы ведь, могут завтра всем скопом попереть на Засечную черту". При мыслях о, готовой к штурму монгольской коннице, Горчаков машинально перевел взгляд на равнину и, тут его сердце забилось сильнее, а на лбу выступил пот.
— Евпатий, — позвал он хриплым от волнения голосом, — давай сюда волшебные трубы. Кажется, я нашел мунгальских ханов.
Местность впереди плавно опускалась к реке, а за ней поднималась снова, из-за чего монгольские курени располагались в низине и, соответственно, обзора из Субэдэевой ставки не было никакого. Кроме того, увал за вражеским лагерем понижался еще и к северу, к той части реки, которая после резкой смены направления текла с запада на восток. Олег находился на возвышенности и поэтому хорошо видел слева три четверти монгольских войск, окруживших тумены Бурундая. Последнюю четверть этой группировки заслоняли от него рощи и крупные куски леса. Справа, вдалеке, виднелась еще одна часть вражеской армии, а впереди, чуть ли не под самым носом горе-разведчика, возвышался довольно крутой холм. Он располагался за ближайшим куренем, а Горчаков был изначально настроен на поиски внутри куреней и поэтому не удосужился внимательно осмотреть всю местность, а следовало бы! "Я ведь знал про любовь монгольских полководцев ко всякого рода холмам и иным возвышенным местам! — удивился про себя Олег. — Сам же под Коломной этим воспользовался, а сегодня, словно затмение какое-то нашло. Все это он нервов, — решил он. — Пора брать отпуск и отправляться в санаторий. В ванну с нарзаном!".
Сдерживая себя, Горчаков не схватил протянутый бинокль, а взял его спокойно и не спеша поднес к глазам. Сейчас он уже ни секунды не сомневался в том, что на холме расположились братья покойного Батыя и Субэдэй. Скорее всего, холм окружала личная охрана монгольского полководца и чингизидов, но Олег не мог ее отсюда увидеть, потому, что подножье холма заслоняла расположенная рядом с ним роща. Только присмотревшись, он заметил дальше и правее крайних деревьев около полусотни всадников.
— Встали-то, как красиво! — пробормотал себе под нос Горчаков, разглядывая в бинокль вершину холма. — Прямо, "как, три тополя на Плющихе"! Точнее, четыре.
Олег смотрел на всадников с левого бока и немного спереди. Четверо из них выстроились почти в один ряд. Позади трех монголов конные воины держали личные туги, их белые кисточки Горчаков тоже рассмотрел. "Ну вот, похоже, все в сборе, — удовлетворенно констатировал он. — Тот всадник, за которым нет туга, это, конечно же, Субэдэй, а оставшиеся трое: Шибан, Тангкут и Берке. Опс! А это у нас кто?" — заинтересовался Олег, когда опустил бинокль и увидел небольшой отряд, двигающийся через равнину к холму. "Догадываюсь я, кто это, — подумал Горчаков, — зуб даю, это скачет на переговоры Бурундай. А значит, самое время поторопиться. Раз уж судьба дает нам шанс, списать в расход всех оптом, грех его упускать".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
