— Ну них..я ж себе сказал я себе — произнес я рассматривая документы старшего немецкого офицера погишего в легковушке — Модель! Вот так бобыча! Давно таких не ловил

— КОМАНДИИИР!!! — внезапно раздался крик — НЕМЦЫ!!

Я обернулся — мать моя женщина — из-за поворота прямо на нас перла колонна танков. При чем в ней я сходу увидил несколько новых тигров. К счастью для меня немцы не ожидали наткнутся на нас в своем тылу и пока они разбирались что тут произошло я успел добежать до Т-42.

— Валим отсюда! — приказал я но мы не успели

Первым открыл огонь "наш" тигр. За ним начал стрелять и Т-42, а потом и оба легких танка. Почти сразу открыли огонь и немцы...

Через час я сидел в лагере и думал на кой хрен меня потянуло смотреть кого ж мы там поймали. Этим мыслям способствовало то, что трофей сейчас догорал на той дороге со всем экипажем внутри. Оба 52ых тоже погибли вместе с экипажами. Погибла и почти вся пехота. Т-42 уцелел но в БК осталось всего 3 осколочных и 1 бронебойный снаряд. "Тягач" тоже пришлось бросить — ему в двигатель снаряд прилетел к счастью экипаж ен пострадал в нем.

Ну что ж — сказал я оглядев свое поредевшее войско, нас осталось всего 17 человек включая 9 раненых — отсюда нам надо срочно уходить! если б немцы не отступили — тут я улынулся вспомнив что за компанию с тремя нашими танками там догорало и около десятка немцев включая все три тигра что были в колоне. — нас бы там и добили. Но теперь враг в курсе что тут в их тылу русские танки шляются. И рано или поздно нас тут найдут. К своим нам тоже не прорватся. Потому двинемся еще глубже в их тыл. Не думаю что они от нас такое ожидать будут.

Ника

'Разлилася синева, расплескалась.

По тельняшкам разлилась, по беретам...'

Эту песню здесь еще не поют, а вот синева как была, так и будет. Всегда. И не важно, что еще нет ее 'на тельняшках и беретах', но в сердце она уже есть.

Небо на высоте две тысячи метров совсем не такое, как на земле. Солнце всходит из-под ног, снизу. Выше солнца, выше мира, выше богов... Крик летчика в открытые двери о минутной готовности отрывает меня от иллюминатора. Пришла пора окунуться в эту синеву. Небо, небо как ты примешь нас? Не выдашь наши купола? Скроешь белоснежными облаками? Мы же твои дети — мы доверяем тебе наши хрупкие тела...

Оторвавшимися тучками планируем вниз. По двое. Ветер еще ночной, холодный и резкий. Идем рядом. Летчики уже передали об успешном сбросе, а по договоренности сбросили нас немного раньше. Чуть-чуть. Но это фора нам как воздух необходима, чтобы разобраться с любой подставой, разобраться в себе. Доверие — это блюдо за которое слишком дорого плачено.

Центр

Сипя паром, паровоз протащил состав вдоль разгрузочной платформы и остановился. На краткий миг повисла тишина, которая, впрочем, очень скоро взорвалась голосами и командами:

— И чё?

— Через плечо! Слезай, приехали...

— Все из вагона...

— Командира роты — к командиру батальона...

Шёл дождь, причем не сильный, летний, а так, осенний. Мелкие капли сеялись с низкого, навевающего тоску, неба и, казалось, конца этому не будет. Такая, погода, впрочем, очень хорошо вязалась с настроением командира первой танковой роты, капитана Кузнецова. А настроение было паршивым: он, кадровый танкист, принял свой первый бой прошлым летом, ещё зелёным лейтенантом. Тогда они получили приказ немедленно выдвинутся в район сосредоточения, откуда мехкорпус начал свой первый и последний контрудар... Меньше года прошло с той поры, но на войне это очень много. Для живых. Кузнецов выжил, получил новое звание и роту в командование. И ему, прошедшему ад огненного лета совершенно не нравилась внезапная переброска только что сформированной дивизии, не нравились напряжённые лица солдат-зенитчиков, прикрывающих этот полустанок, не нравилась свежесделанная насыпь для разгрузки боевых и транспортных машин.

Боевая задача, впрочем, ничего угрожающего не содержала — максимально быстро проследовать в такой-то район, где ожидать прибытия остальных подразделений дивизии. Особо подчёркивалась необходимость максимального наблюдения за воздухом — велика вероятность бомбово-штурмовых ударов авиации противника.

Колонна первого батальона 114го танкового полка танковой дивизии вытянулась вдоль дороги и по команде начала движение навстречу судьбе.

Rilke

— Ну-с, и чем вы можете меня обрадовать, герр доктор? — хозяин кабинета, моложавый человек в элегантном костюме, похожий на отпрыска из старинной английской фамилии, поудобнее устроился в кресле.

— Новостей у меня много, герр бригадефюрер, — визави "англчанина", плотный, широкоплечий, уже начинающий полнеть и похожий на римского легата, задумчиво потер мочку уха.

— Наш "Племяниик" вышел на одного человека, известного скульптора. Он входит в дальнее окружение гоподина Сталина, пользуется его благорасположением, бывает на приемах и званых вечерах, устраиваемых в Москве. Как информатор — весьма необходим, поскольку имеет много знакомых, и друзей в верхах, среди артистов и художников. Как нам удалось выяснить, в свое время этот господин состоял в масонской органзации, куда, по некоторым данным, входил ряд высокопоставленных чиновников тайной полиции русских. В 38-39 годах эта организация, наряду с аналогичными тайными и эзотерическими обществами была разгромлена. Однако, наш фигурант остался на свободе — благодаря странной прихоти господина Сталина, но, как отметил наш агент, не последнюю очередь сыграла его готовность сотрудничать со следствием..

— Интересно..весьма интересно..

— Самое интересное — этот человек сохранил контакты со своим коллегой и братом по ложе, последователем и учеником Гурджиева. Немотря на то, что последний явно находится под негласным надзором НКВД, неколько раз встречались, правда, в основном на совещаниях культурно-творческой интеллигенции в Ленинграде. Установлено, что в начале Великой войны, этот человек служил кодировщиком в шифро-кодировочном отделе. Таким образом, напрашивается мысль о существовании некоей организации, патронируемой кем-то из верхушки большевиков.

— А чем это может помочь нам? — бригадефюрер переменил позу, облокотвшись на ручку кресла..

— Думаю, что можно попытаться сыграть на этом — достаточно зацепить на крючок скульптора, выяснить всю подноготную, и уже тогда определиться — или вбросить компромат на руководство Лениграда, или попытаться получить более развернутую информацию о интересующих нас вещах.

— Хорошо, действуйте так, как считаете нужным.. И кстати, что там за информация по инициативам со стороны Абвера и наших партийных деятелей?

— Абвер затеял игру с русскими на Центральном направлении, привлек к ней часть сотрудников ГФП ГА "Центр", по сведениям нашего информатора — вся эта возня связана с таинственными людьми из "группы советников" г-на Сталина. Пока наши люди наблюдают за событиями, но в любой момент готовы вмешаться..

Так же нашими коллегами из СД, рейхскомиссариат "Украина" в ходе контрпартизанской операции под Ровно, захвачен сотрудник тайной полиции большевиков. Правда, в тяжелом состоянии его поместили в армейский госпиталь под охрану. Наколько нам стало известно — этот большевик прибыл для координации действий партизан и подполья. Пока с ним плотно не работали, ограничившись тщательными осмотром его вещей и снаряжения. К сожалению, и-за жестких действий жандармов и полицейских не удалось взять остальных его сообщников в живых..

— Вмешаться только по моему разрешению, — четко произнес хозяин кабинета, — герр адмирал недавно выразил недовольство нашей службой на совещании у Фюрера, заявив — "...если мне будут мешать — я отдам приказ стрелять на поражение во всяких..". И мне не улыбается терять своих людей из-за взбрыков герра Канариса.

— Слушаюсь, герр бригадефюрер, — наклонил голову с безупречным пробором гость..

— Продолжайте, герр доктор, — "англичанин" сдул несуществющую пылинку с рукава, поправил манжет..

— Что же касается наших партайгеноссен — то первую скрипку играет герр рейхсляйтер, забирающий все больше и больше влияния.. Так же в деле участвуют герр Аксман и герр Скорцени.. Суть их замыслов пока не ясна — мало информации, единственное что нам удалось обнаружит — что эти господа установили связь с неким господином Родзаевским. По нашей информации — Константин Родзаевский — видный русский фашист, проживает в Харбине, имеет обширные контакты как с русскими эмигрантами, так и с японскими спецслужбами. Далее, один из его ближайших соратников — некий господин Вонсяцкий, проживает в США. Он близок к господину Фрицу Куну, главе Германо-Американского союза. Словом — здесь что-то затевается..нам необходимо еще некоторое время, чтобы окончательно разобраться во всем этом.

— Ну что ж, герр доктор...благодарю вас за весьма познавательну информацию. И прошу вас — поторопитесь с выяснением инициатив наших партийцев.. Желаю вам удачи! Всего доброго..

— Всего доброго, герр бригадефюрер..

Железная дорога

Мерный перестук колёс, хриплый рёв паровоза, длинный состав с платформами, укрытыми брезентом. Обычный состав с готовой продукцией времён войны. Что там? Танки? Самоходки? Не ясно: по брезентом тюки с соломой и любая машина превращается в что-то большое и квадратное. А потому — может там и танки, а может — грузовики, а может ещё чего-нибудь.

Машинист, щурясь от яркого солнца, сосредоточенно глядит перед собой. Этот десяток километров стоит иной сотни: дорога петляет и паровоз, не успев выйти из одного поворота, входит в другой. А над насыпью видны ёлочки. Небольшие, чуть ниже колена, если не присматриваться. А если присмотреться, то видно, что этим 'елочкам' хорошо за сотню и случись что — лететь до земли верных метров тридцать.

Состав петляет между гор, то выскакивая на открытое пространство, то ныряя в выемки и скрываясь за очередным поворотом. Вот замелькали станционные постройки, мелькнуло здание вокзала. Встречный, стоит, ожидая, пока мы не освободим перегон. Крытые вагоны, охрана на площадках — что там? Может хлеб, может какое полезное железо от союзников. А может очередная партия лесорубов из Германии, Австрии или ещё какой Румынии, кто знает?

Стоп. Теперь стоять нам и, похоже, долго. Один за одним, без малейшего разрыва, идут эшелоны. Вагоны чередуются с платформами, мелькают лица солдат. Молодые и старые, весёлые и мрачные. Это едут 'сибирские дивизии' с Урала и Средней Азии. Торопятся, видно тяжко на фронте приходится. Удачи вам и вернитесь все.

Охота на крота (Wild Cat)

Старший лейтенант госбезопасности Ващенко не планировал надолго задерживаться в расположении Штаба фронта. Передать информацию Нике Ивановой, дождаться подтверждения её прибытия в точку выброса и лететь обратно: дел и помимо этого — выше крыши, а разницы, где ждать новостей, в Киеве или Москве никакой.

Но сначала его догнала информация о ненадежности принимающей стороны, пришлось за пол часа до вылета переделывать и согласовывать план заброски группы Летт — Ивановой, а также обсуждать с нею план радио игры с противником и меры по информационному прикрытию. Потом — повторный выход Ники в эфир в резервное время и информация о подозрительной осведомленности старлея Ногинского (убитого накануне ночью командира разведроты). И подозрение о наличии в группе 'крота'.

Ващенко связался с командованием и получил категорический приказ — оставаться на месте и обеспечивать работу группы Летт, а также взять под непосредственный контроль расследование обстоятельств гибели Ногинского. Делать нечего — взял блокнот и начал набрасывать варианты. Стоп, сначала хорошо бы ознакомиться с наработками местных СМЕРШевцев по убийству ротного. А заодно озадачить их ещё одной перепроверкой личных дел улетевших с Никой разведчиков.

Благо, отношения с начальником этой службы успели сложится, хотя знакомство (благодаря характеру Ники) было достаточно нервным. Офицеры быстро расписали основные варианты по двум главным веткам: Ногинский — сознательный враг или же он — жертва врага, использовался 'втёмную'. Подогнали оперативников имевших поручения восстановить поминутно последние сутки (а лучше — трое) жизни старшего лейтенанта и установить полный список его контактов за последнюю неделю.

Разогнав сотрудников СМЕРШ с поручениями, Ващенко решил ознакомится с уликами, собранными на месте гибели Ногинского. Место происшествия было осмотрено внимательно ещё утром, и в 5 метрах от места обнаружения трупа под кустиком черемухи были найдены 2 свежих окурка от 'Казбека' и след офицерского сапога 42-го размера. Было очевидно, кто-то кого-то тут ждал, вероятно — Ногинского. Отправив еще одного сержанта ГБ к каптёру, поторопить с составлением списка офицеров штаба, носящих 42-й размер, руководители расследования отправились, наконец, завтракать (было уже начало 11го утра). За едой невольно речь зашла об обстоятельствах знакомства.

— И когда только Мякишев успел нажаловаться твоим орлам на Нику! — сказал Ващенко, с сомнением рассматривая остывшую и разогретую поваром кашу со следами тушенки.

— Когда это?

— Ну, насчет сцены возле бани.

— А он и не жаловался...

— Как? Ника же говорила, на тебя ссылаясь!

— Ну, не знаю, что она подумала, но я ей фамилию жалобщика не называл. Только звание. И о том, что дело было около бани — тоже. Просто был сигнал, что бродит по расположению штаба странный сержант, записывает что-то в блокнот, нахамила офицеру, пытавшемуся в блокнот заглянуть. Мол, не шпионка ли?

— Так-так-так... Это кто ж это такой бдительный?

— Капитан Мусатов, из кадровиков.

— Ладно, сейчас ничего толкового в голову не лезет, два часа поспал только. Давай так — на всякий случай запросим по СВОИМ каналам подробную характеристику с прежнего места службы Мусатова, как его там дальше?

— Федора Сергеевича.

— Во-во, его самого. С подробным словесным портретом — некогда ждать курьера с личным делом и фотографией, пусть по телефону диктуют. А я пока посплю минут сколько-то. Будут новости — пусть будят, — Ващенко беззастенчиво воспользовался тем, что был на звание старше. Да и то сказать — пока он самолет отправлял да около рации дежурил, СМЕРШевец имел возможность выспаться.

Через полтора часа он был разбужен возбужденным лейтенантом ГБ.

— Ну, товарищ Ващенко, у тебя и нюх! — перейти на 'ты' офицеры договорились еще в первые минуты совместной работы. — Специалист, честное слово!

— Погоди, в чем дело?

— Словесный портрет на Мусатова. Вот, читай!

— 'Волосы каштановые, глаза темно-зелёные почти карие...' — и что тут такого? Что ты скачешь, как будто тут про третий глаз написано или щупальца во рту?

— Ну у тебя и фантазия... Да, ты ж его не видел. Понимаешь, у НАШЕГО Мусатова волосы тёмно-русые, глаза — серые! Фото чёрно-белое, не видно. Кстати, его самого, Мусатова то есть, сейчас в архиве нету, я надавил авторитетом на дежурного и глянул его личное дело — там волосы и глаза по цвету — как есть, русые и серые!

— А вот это уже интересно! Как минимум — подделка документов, к которым, кстати, имел доступ. Но — маловато.