— Я уже показывала. Ему она очень понравилась. Он собирался показать ее остальным сотрудникам "Геральд" сегодня вечером и сообщить мне, но он говорит, что не может представить, чтобы они не согласились с этим.

— Значит, это будет опубликовано в первом номере этого года?

Джинни кивнула.

— Ага. Тогда ты будешь целоваться с журналисткой.

— Лучше следи за тем, что я говорю в твоем присутствии, не хотелось бы, чтобы твое перо записывало то, что я говорю.

Ее губы дрогнули.

— Слишком поздно. Я уже написала стихотворение, которое является одой твоему садизму как капитана по квиддичу. Я использую Симуса в качестве свидетеля.

Он рассмеялся.

— Он действительно много жаловался сегодня вечером, не так ли? Не думаю, что я была слишком строга к команде, не так ли?

— А ты — нет, — сказала Джинни. — Это была довольно обычная тренировка, и, честно говоря, я была удивлена, что вы заставили нас проехать всего два круга вверх и вниз по трибунам, а не пять.

— Я подумала, что это была первая тренировка после возвращения, так что мне стоит расслабиться.

Она улыбнулась.

— Тогда позже Симуса ждет большой сюрприз. — Она поцеловала его. — Я пойду приму душ.

Гарри потянул ее назад, когда она попыталась отодвинуться.

— Я сказал, руки, мисс Уизли. — Он положил ее руки обратно себе на задницу, и она улыбнулась ему.

— Ну что ж. — Она сжала их ровно настолько, чтобы он поежился. — А теперь мне нужно в душ, капитан.

— Я могу тебя помыть.

— Гарри! — воскликнула она, и ее щеки вспыхнули.

Он улыбнулся и поцеловал ее в раскрасневшиеся щеки.

— Я не думал об этом, — признался он. — Но теперь я определенно волнуюсь.

Джинни бросила на него взгляд и поспешила в душ. Гарри вздохнул и вытянул руки над головой. И теперь он определенно будет думать об этом в душе.

* * *

18 сентября 1996...

Рон зевнул, войдя в гостиную после тренировки в среду вечером. Он был рад вернуться к занятиям по квиддичу, но это определенно вымотало его. Симус утверждал, что вторая тренировка была еще более утомительной, чем первая, что заставило его усмехнуться. Это была хорошая тренировка, и он был измотан. Не говоря уже о том, что он провел в душе немного больше времени, чем было необходимо, но его член нуждался в дополнительном уходе.

Он увидел Гермиону, склонившуюся в гостиной перед тренировкой, и не мог выбросить этот образ из головы. Она уронила перо, и оно закатилось под кресло у камина. Она опустилась на колени и наклонилась, пытаясь поднять его, и Рон разглядел темно-синие трусики под ее форменной юбкой. Он смотрел на идеально круглую попку, на то, как темно-синий край ее трусиков обтягивает идеальную половинку попы, и был таким твердым, что было почти невозможно стоять.

Затем она сказала "блядь", и он чуть не застонал. Было приятно видеть, что она пытается дотянуться до пера, но он встал и отодвинул для нее стул. Гермиона схватила свое перо и улыбнулась ему.

— Спасибо, Рон.

— Нет проблем. Но просто хочу напомнить, Гермиона, что ты ведьма.

Она открыла рот от удивления, но вовремя спохватилась.

— Я знаю об этом. Я просто не думаю, что нужно использовать магию для каждой мелочи.

Рон только ухмыльнулся в ответ.

— правильно.

Он наблюдал, как она встала, расправила складки на юбке и откинулась на спинку стула. Она скрестила ноги, и юбка слегка приподнялась, обнажив бедра кремового цвета.

Рон откашлялся.

— Э-э, потренируйся. Увидимся.

И он смылся.

Но его маленькое приключение в душе было одной из лучших фантазий. Она склонилась над ним в гостиной, и его руки скользнули ей под юбку, обхватив эту идеально пухлую попку. Его руки на ней заставили ее прижаться к нему еще сильнее, и он поцеловал эту стройную шею, медленно расстегивая одной рукой ее блузку. Мерлин, он так сильно кончил в душе, что устроил настоящий переполох, и был рад, что вода под рукой и можно смыть его.

Но вид ее, все еще сидящей в кресле у камина, только напомнил ему о его фантазии. Она была уже не в своей униформе, а в белых пижамных штанах с фиолетовыми цветами. На ней был черный жилет под серой толстовкой на молнии, и взгляд Рона сразу же упал на округлости ее груди, скромная ложбинка между грудей заставила его облизнуть губы. Ее густые каштановые волосы, как обычно, были растрепаны и вились по плечам и рукам, а в руке она держала роман.

Рон сел на стул напротив нее, и она посмотрела на него с улыбкой.

— Привет, Рон. Как прошла тренировка?

— хорошо. Как прошел твой вечер?

— Без происшествий, — сказала она ему. — Я закончила задание по арифмантике.

— И что же ты сейчас читаешь?

— "Первое правило волшебника" Терри Гудкайнда, — спросила она. — Это маггловская книга в жанре фэнтези, которую порекомендовал Дарио.

— Ах да, Дарио, — сказал Рон, стараясь, чтобы в его голосе не было злобы. — Как поживает твой парень?

— Он не... — Она прикусила губу и посмотрела на него своими золотисто-карими глазами. — Ты полный придурок, Рон Уизли!

Она умчалась, а Рон просто ошарашенно уставился на нее. Гарри и Джинни вошли в гостиную, держась за руки, и сели на стул, который только что освободила Гермиона.

— Куда ушла Гермиона? — Спросила Джинни.

Рон уставился на нее.

— Я ей не сторож, спроси у нее!

Затем он умчался, оставив своих друзей в замешательстве смотреть ему вслед.

Он поднялся в свою спальню и переоделся в пижаму. В комнате было пусто, если не считать Шеймуса, который лежал на животе и громко храпел, высунув одну ногу из-под полога.

Было несправедливо, что каждый раз, когда что-то случалось с Гермионой, в этом обвиняли его. Он не был виноват в ее плохом настроении. Хотя она начала что-то говорить: "Он не..." Он не такой, с горечью подумал Рон. Он был ее парнем, не так ли? Она сказала ему, что они целовались. Она призналась в этом, а это означало, что его снова оттолкнули в сторону. Он ударил кулаком по подушке более агрессивно, чем это было необходимо.

Возможно, ему пора было просто сдаться. Он явно не был ей интересен, так почему же он должен был без необходимости страдать от разбитого сердца? Ему просто нужно было быть ее другом. Это было лучшим решением. Кроме того, он умел притворяться. В конце концов, он делал это годами.

Да, он мог это делать. Он мог, но когда он закрывал глаза, перед ним вставало ее смеющееся лицо; тот взгляд, который она бросала на него, когда была раздражена, но старалась не рассмеяться, и он видел, как целует ее.

Рон застонал в подушку. Жизнь просто несправедлива.

* * *

20 сентября 1996...

Джинни погладила Хедвиг по крылу, когда принесла ей письмо, наблюдая, как белоснежная сова слетела вниз, чтобы поприветствовать Гарри тихим уханьем и укусом. Его сова действительно была одной из самых красивых, которые она когда-либо видела, и, казалось, ее всегда не было дома в долгих перелетах между Америкой и Россией, хотя она не могла винить Гарри за то, что он отправлял письма. Ей нравилось, как сильно он любил семью Зи — свою семью. Он пригласил Хедвиг погулять с ней, когда она хотела отправить письмо Биллу, и она была благодарна ему за это.

Она осторожно вскрыла конверт и с удивлением увидела на нем незнакомый закругленный почерк.

"Дорогая Джинни,

Я знаю, что вы ожидали ответа от Билла, но он был занят в Визенгамоте и не смог ответить. Я надеялся, что вы не будете возражать, если я вам напишу.

На бумаге мой английский намного лучше, чем когда я говорю, но я надеюсь, что вы все равно простите меня за любые ошибки.

Как ты знаешь, мы с Биллом планируем нашу свадьбу на июль. Моя сестра Габриэль будет моей подружкой невесты, и у меня есть две подружки невесты из числа моих школьных подруг: Аврил Кузино и Лизетт Рено, но я была бы очень рада, если бы ты стала моей третьей подружкой невесты. Мама хочет, чтобы я пригласила свою кузину Клементину Делакур, но я бы предпочла этого не делать. Она совершенно невыносима и довольно заносчива. Она будет все время рассказывать мне, что моя свадьба и близко не такая грандиозная, как была у нее, и что небо недостаточно голубое, и, поверь мне, никто не захочет иметь с ней дело. Я знаю, как много Билл для тебя значит, и я его очень люблю. Я помню, каким милым ты была, когда мы были на Ангилье, и надеюсь, что однажды мы сможем стать друзьями.

Пожалуйста, ответь и дай мне знать.

Спасибо за дружбу,

Флер."

Джинни с удивлением уставилась на письмо. Она не ожидала, что Флер напишет ей, не говоря уже о том, что попросит ее быть подружкой невесты. Она была невероятно польщена этим и чувствовала себя немного виноватой за то, что обошлась с ней грубо. Ну, не грубо, предположила она; просто она не прилагала особых усилий, хотя безразличие было так же плохо, как и грубость.

Гарри положил ей на тарелку кусочек тоста с клубничным джемом, и она повернулась, чтобы поцеловать его. Ей нравилось, когда он делал такие мелочи, чтобы она могла съесть все, что захочет, если отвлечется. Гарри на мгновение задержался на ее губах, слегка коснувшись их губами.

— Что-нибудь важное?

Джинни покачала головой.

— Нет, это от Флер. Она хочет, чтобы я была подружкой невесты.

— ой. Это ведь хорошо, правда?

Она улыбнулась.

— Думаю, да. Я бы очень хотела присутствовать на свадьбе своего брата.

Как только она произнесла эти слова, она поняла, что они были правдой. На самом деле она ничего не имела против Флер. Она немного завидовала тому, какой красивой она была (а кто бы на ее месте не завидовал), но она была очень мила с ней. Ей нужно было приложить больше усилий.

Она поцеловала Гарри на прощание и пошла с Колином на урок чар. Когда Флитвик повторил вчерашний урок, она быстро начала отвечать на письмо.

"Дорогая Флер,

Спасибо за твое письмо, это был сюрприз! Твой английский на бумаге потрясающий, у тебя нет никаких забот. Я бы с удовольствием была подружкой невесты на твоей свадьбе! Для меня так много значит, что ты попросила. Билл очень важен для меня, как и все мои братья, но он самый старший, и было бы замечательно присутствовать на его свадьбе.

Я хотела бы извиниться за то, что не приложила больше усилий, чтобы узнать тебя получше. В перерывах между учебой и общением с Гарри, я, наверное, просто проговорилась. Я поговорила с Чарли о тебе и о том, что не была уверена, подходишь ли ты Биллу, потому что ты такая красивая и шикарная. Но я ошибалась, думая так. Ты делаешь его счастливым. Я не могла желать ничего другого. Возможно, я также немного завидую тому, какая ты красивая и шикарная. Наверное, мне не стоит тебе этого говорить, поскольку это дает тебе преимущество, но пришло время мне признаться.

То, что тебя выбрали для участия в турнире Трех волшебников, просто доказывает, насколько ты умна и храбра. Возможно, ты и не была лучшей, но в целом ты показала себя превосходно, и я знаю, что Билл всегда восхищается тобой, когда дело доходит до снятия проклятий. Я знаю по опыту, что произвести впечатление на Билла непросто, особенно если он знает, что у тебя есть талант. Он сильно давит на тебя, потому что знает, что ты можешь это сделать. Это одна из самых неприятных и в то же время лучших черт в нем.

Я была бы рада возможности узнать тебя получше, и если тебе нужно, чтобы я сделала что-нибудь в качестве твоей подружки невесты, пожалуйста, дай мне знать.

С любовью твоя,

Твоя будущая невестка,

Джинни"

Она сложила пергамент, чувствуя себя от этого лучше, и снова обратила внимание на Флитвика. Как хорошо, что у нее есть сестра, подумала она. Еще одна женщина, которая будет на ее стороне среди всех мальчиков. Теперь ей просто нужно было понять, из-за чего ее мама постоянно с ней ссорилась.

Она задумалась, поможет ли роль подружки невесты изменить настроение ее матери, и усмехнулась про себя, начав сочинять очередное письмо домой. В любом случае, она представляла, что ее мама была бы в восторге от того, что она будет присутствовать на свадьбе. Голос Флитвика привлек ее внимание, и она быстро отложила письма, чтобы закончить позже. Прямо сейчас ей нужно было обратить внимание на Подбадривающий Шарм.

* * *

В перерывах между уроками, домашними заданиями, тренировками по квиддичу и попытками найти время для общения с Джинни Гарри каждую свободную минуту читал дневник Тома Риддла. После приключения в пещере Риддл рассказал о собаке, которую он убил, и о нескольких других мелких жалобах на "глупых крестьян и обычных людей".

Но больше всего Гарри заинтересовала запись, датированная пятым августа 1938 года.

"Сегодня ко мне пришел мужчина. Он сказал, что его зовут профессор Альбус Дамблдор, и когда я увидел его, то подумал, что миссис Коул наконец-то осуществила свои угрозы. Я думал, что он из сумасшедшего дома и пришел, чтобы запереть меня, но вместо этого... он сказал мне, что я волшебник.

Я тоже сначала не хотел в это верить. Моей первой мыслью было, что если я поверю в это, миссис Коул обязательно позаботится о том, чтобы меня заперли, но когда он это сказал, это обрело смысл.

Я могу многое.

Я могу делать то, чего не могут другие, чего я не могу объяснить.

Магия — единственное объяснение, и это поучительно. Когда он произнес эти слова, в моем мозгу словно вспыхнул свет, и я уже знал. Я знал, что это правда. Я попросил его доказать это, и он поджег мой гардероб, но ничего не сгорело. Пламя исчезло у меня на глазах, а шкаф остался нетронутым. Он сказал мне, что я принят в школу, где меня научат моему ремеслу. Целая школа магии, можешь в это поверить? Интересно, есть ли еще такие, как я? Те, кто может читать мысли людей. Не думаю, что я очень нравился Дамблдору, но мне все равно. Он уже лучше миссис Коул.

Я не могу дождаться, когда стану волшебником!"

Гарри понимал это волнение, мысль о том, что он может убежать и творить чудеса, делать то, что казалось невозможным. Он понимал, почему Риддлу это было так интересно. Мысль о том, что он поверил в это сразу, безоговорочно, только еще больше убедила Гарри в том, насколько сильно он уже начал зависеть от своих маленьких способностей.

Его первые недели в школе были довольно скучными, но Гарри показалось интересным то, как он рассказывал о своих соседях по общежитию в Слизерине: Титусе Эйвери, Борисе Боуде, Лайнусе Лестрейндж и Борисе Берке, а также о слизеринцах на год младше него: Сигнусе Блэке и Абраксасе Малфое. Он называл их привилегированными, избалованными и слабоумными. Он утверждал, что девушки были легкомысленными и раздражающими, но темы были захватывающими. Он писал о том, чему учился, и о том, что искал на стороне. Его желание узнавать обо всем, что попадалось под руку, напоминало Гарри о Гермионе. Все, о чем вскользь упоминал профессор, заставляло Тома мчаться в библиотеку, чтобы найти это и узнать больше.

Он хотел знать все.

Он написал о том, что у одной из девочек из Хаффлпаффа был надоедливый кот, который каждый день садился к ней на парту на уроке трансфигурации, и как ему не понравилось, как кот смотрел на него, поэтому он убил его. Когда девочка, магглорожденная по имени Бил, заплакала, что пропал ее кот, он обрадовался, зная, что она никогда не найдет кота там, где он оставил его освежеванным и подвешенным на дереве возле Запретного леса, на которое мог наткнуться садовник. Другого кота, который принадлежал девочке из Когтеврана, он расчленил, чтобы лучше понять, как он был создан, и оставил разорванным на части, наслаждаясь тем, как жизнь исчезает из его глаз.