Тень - это место для страхов

Корвелу пришла в голову мрачная мысль о том, что, возможно, не всё, из виденного им во сне, на самом деле являлось сном.

— И что же дальше? — спросил Майлз. На него страшно было смотреть. Он выглядел как человек, у которого в один момент вся жизнь пошла под откос.

— Дальше? — переспросил Маска Боб. — Глупый вопрос. Конечно же, я заражу вас симбионтами, и вы отправитесь драться против Безликих. От этого зависит судьба человечества, или вроде того. Впрочем, это дело добровольное. Но для некоторых уже, конечно, поздно. Для вас, молодой человек, тоже поздно, — сказал он просиявшему после фразы про добровольное дело Ричарду.

— Я согласен, — жёстко произнёс Майлз. — Думаю, все согласны. Но хватит ли у тебя симбионтов?

— Хватит. Я несколько раз пытался их пересчитать, и каждый раз выходило что-то около сотни. А одному человеку можно иметь не больше трёх-четырёх, иначе они начинают мешать друг другу. И я бы не спешил соглашаться — от них можно избавиться только после смерти, в этом я убедился на примере своего учителя.

— Я согласен, — повторил Майлз. — Думаю, у меня нет другого выбора. — Он оглядел всех собравшихся. — Ни у кого нет. Мы просто обязаны защитить людей.

Маска Боб жёстко усмехнулся, вмиг отставив свою столь не походящую к обстоятельствам шутливую и наглую манеру поведения.

— Это благородное решение, парень. — Он посмотрел на Корвела. — Что скажешь ты? Возьмёшь второго?

— Это не слишком-то приятно, но... думаю, Майлз прав — у нас просто нет другого выбора. У меня точно.

— Вы уверены, что другого пути нет? — спросил Ричард. К его щекам, наконец, начала приливать кровь.

— Нет, — резко ответил Малыш. — Я видел, что произошло во дворце, а там были лучшие маги и лучшие воины всего королевства. Если с Безликими нельзя бороться по-другому, то я тоже согласен.

— Тогда и я тоже, — кивнул Ричард. — Моя офицерская честь не позволит остаться в стороне.

— А я не могу колдовать, — угрюмо произнёс Красный. — Хоть так смогу отомстить тварям за то, что они лишили меня всего смысла жизни.

— И я тоже согласна, — сказала Шорох.

— Тебя никто не заставляет, малышка, — мягким голосом произнёс Маска Боб.

— Я не малышка, дедок. И я должна отомстить за отца.

— Я тоже согласна взять второго симбионта, — просто сказала Селена.

— Отлично. Чтец.

Старик библиотекарь кивнул и вытащил из своей сумки пару древних рукописей.

— Ну, я староват, чтобы идти на войну, — улыбнулся он, — но кое-что выяснил за последние пару дней. — Чтец кашлянул и раскрыл один из свитков. — Все знают, что сейчас двести восьмой год со времени Исхода. Но никто толком не знает, что это был за Исход. Сохранившиеся сведенья крайне туманны, и в последнее время многие учёные предпочитают думать, что Исход — это что-то вроде переселения народов. То есть, считается, что произошёл какой-то серьёзный конфликт, из-за которого большая часть населения погибла, а оставшаяся часть начала своё летоисчисление с нуля. У этой теории несколько нестыковок — куда, например, подевались старые поселения, если люди ниоткуда не приплывали, а всё время жили на материке, почему не сохранилось сведений об этой войне... Ну и так далее. Однако, повторю, эта теория сейчас превалирует. Но, если верить этим свиткам, она в корне неверна. Хм... кто-то, кстати, знает что-нибудь про Исход? Историю изучали?

Все помалкивали. Про Шорох и так всё было ясно. Майлза с Малышом, как рядовой состав, в армии учили только трём основным предметам — чтению, письму и счёту. История не входила в список наук, которым учат благородных девушек, так что Селена тоже исключалась.

— Меня в истории интересовали исключительно старые битвы, — сказал, наконец, Ричард.

— А я трахал свою профессоршу, — признался Красный, — так что учить историю, чтобы иметь по ней пятёрку, мне было не обязательно.

Корвел тяжело вздохнул.

— Исход произошёл двести восемь лет назад, — сказал он. — Несколько кораблей с людьми причалили на южном берегу материка и организовали первое государство — Хоуп. В его честь, кстати, сейчас называется весь материк. Через пятьдесят лет произошёл конфликт, из-за которого человечество раскололось на три части. Две группировки ушли на север. Так были основаны три государства — Первое Королевство, Восточную Империю и Королевство Вторых людей. Несмотря на это, гражданская война в Первом Королевстве продолжалась, и оно распалось на несколько частей, так Королевство Вторых людей стало просто Королевством...

— Далековато зашёл, — прервал Корвела Чтец. — Но ты молодец. Про Исход больше ничего не знаешь?

Каланча пожал плечами.

— То, что я рассказал про исход, в общем-то, церковные сказочки...

— Нет, это не сказки, — резко сказал библиотекарь, — удивительно, но именно в церкви остались истинные знания. Этот свиток я нашёл в старой церкви Спасителя, в его подлинности нельзя усомниться. — Он откашлялся и начал читать со свитка:

"Год шестьдесят второй со времени Исхода.

Их, стариков, переживших сам Исход, считают если не сумасшедшими, то точно выжившими из ума. Карась, старец, с которым мне довелось общаться, жаловался на то, что внуки считают его правдивые истории про Безликих кровопийц и Чёрные острова сказками. Хотя сам Карась очень живо и подробно рассказывал про страшное морское путешествие, длившееся одиннадцать недель ("семь десятков и ещё семь дней", если цитировать рассказчика), мне его истории так же показались либо плодом его старческого воображения, либо сильно приукрашенными событиями, всё-таки имеющими под собой реальную основу.

Карась рассказал мне про огромную армаду кораблей, вышедшую из далёкого южного порта на поиски только что открытого Нового Света. (Боюсь предположить, что Новым Светом именовали наш материк, Хоуп). За их армадой гнался летающий остров Безликих, с которыми шла война. (На мой вопрос о причинах войны Карась ответить затруднился). Остров почти нагнал их, но разразилась буря, погубившая Остров и большую часть кораблей, из которых удалось уцелеть только семи...", — Чтец запнулся. — Дальше залито кровью, — сказал он, хотя сидящий рядом Корвел видел, что залит свиток, скорее всего, вином. Причём, недавно. — В общем, семь кораблей с приблизительно тысячей беженцев причалили к южному берегу, а дальше было то, что рассказал Корвел. Свиток, кстати, называется "Исследование Исхода и его роли в современном фольклоре". Если кому интересно, за работу стоит три с плюсом. Плавающий стиль, несколько ошибок...

— Чтец, — буркнул Маска Боб.

— Ах да, простите. В общем, ребята, только мы сейчас знаем правду.

— Фольклор, кажется, это устные предания, — сказал Каланча.

Чтец с интересом посмотрел на него.

— Ты студиоз?

— Нет, чернорабочий.

— И откуда же?..

— Не твоё дело.

Старик вздохнул.

— Этот свиток говорит правду, и доказательств этому уйма. Маска Боб в том числе. Я думаю, что Остров просто заблудился в море, и нашёл наш материк только сейчас. Или, быть может, это другой Остров. И если это так, то на ваших плечах судьба не только Столицы, но и всего мира. Вы это понимаете?

— Кажется, мы уже согласились драться с Безликими, — проворчал Корвел.

— Поводов для войны много не бывает, — строго сказал Чтец. — А теперь прошу простить меня, я отлучаюсь в библиотеку. Возможно, мне удастся найти ещё что-нибудь полезное. Ужин был великолепен.

— Ты хотел сказать — поищешь что-нибудь интересное, — хмыкнул Маска Боб. — Я тебя провожу. Я не навсегда, — сказал он лакею.

Старики вышли.

— И что же теперь? — тихо спросила Селена.

— Я лично напьюсь, пока есть возможность, — пророкотал Малыш. — И пусть Маска Боб делает со мной всё, что хочет. А остальным рекомендую ещё раз подумать, стоит ли гробить свою жизнь. — Он отсалютовал бокалом Корвелу, тот в ответ поднял свою кружку.

Но, кажется, передумывать никто не собирался. Так что напиться решили все.

Последнее, что запомнил Корвел, это то, как он тащил на второй этаж пьяную Шорох, а та сопела ему в ухо и бормотала что-то о том, что она не малышка.

Две тени стояли в тёмном переулке.

— Думаешь, стоило им говорить?

— А ты думаешь, нет? Нам просто необходимо убедить несколько крепких ребят взяться за дело. Их сон нарушен, кто знает, сколько ещё появится островов. Считай это Гнездо только лёгкой тренировкой перед предстоящим адом.

— Этого я боюсь больше всего. Ты успел связаться с Бородой?

— Нет, конечно. Все каналы перекрыло сразу.

— А... с ними?

— Тоже нет. Но некоторые, по словам очевидцев, уже осваивают человеческую речь. Возможно, скоро удастся выйти на контакт.

— Возможно, возможно...

— Но они могут и отказаться. Никто не знает, что у них на уме.

— Жрать — вот что. И аппетит у них зверский.

— Это-то и страшно. Ладно, я пойду. Больше ничего им не говори, вообще ничего. Они узнали то, что им нужно. Остальное пусть узнают после, если это вообще понадобится. И ни в коем случае не проболтайся, что островов могут быть сотни. Сломить в них надежду сейчас...

— Понял я, понял. Ступай. И будь острожен.

— Во мне три симбионта, они меня защитят.

— Да, чёрт возьми, совсем забыл сказать — корми их не чаще раза в неделю, иначе они разрастутся. Воевать тебе не нужно, так что ты просто сгоришь. Сможешь достать им еду?

— Сейчас такая неразбериха, что в этом проблем не будет. Да и я имею доступ к камерам смертников. Не беспокойся за меня, следи лучше за молодёжью.

— В этом можешь на меня положиться.

Одна тень исчезла в переулке. А вторая ещё долго стояла, вглядываясь во тьму.

— Сотни Гнёзд, — пошептала тень, — сотни...

XVIII

Рядовой Кох едва не плакал, его гордости пока хватало на это, но он не был уверен, что продержится ещё хоть сколько-то. Мытьё туалетов, вечные тумаки от сержантов и насмешки других рядовых его изводили. А сегодня его пустили по строю. Всего один раз, но этого было достаточно. Пустили по строю. Его. Генерал-лейтенанта Коха, племянника королевского сенешаля.

Впрочем, король и сенешаль мертвы. Новую власть олицетворяет Бладхоук, а герцог всегда ненавидел его. И сейчас ему вообще никто не указ.

Кох сжал кусок бумаги, едва сдерживая слёзы. Он написал письмо своему кузену. Просил хоть как-то повлиять на герцога, вернуть ему хотя бы звание полковника. Ему с таким трудом удалось уговорить мага отправить это письмо. Он ждал ответа с трепетом и надеждой три дня. И...

"Мой возлюбленный кузен, я бессилен.

Удачи!".

И подпись с числом.

Удачи! Это всё! Всё, что ему мог сказать родственник, не последний человек в королевстве!

Это какое-то проклятье...

— Вставай!

На него как будто весь свет ополчился. На него, генерал...

— Вставай! — рявкнул медбрат, присовокупив приказ ощутимым шлепком по израненной спине.

Рядовой Кох взвыл и вскочил с койки.

— Одевайся.

— Но...

— Одевайся! Мать твою, тебе лет сорок, как можно быть таким неженкой, рядовой!

Кох проглотил оскорбление и принялся натягивать рубаху. Говорить, что он генерал-лейтенант, означает получить ещё порцию насмешек и оскорблений. К тому же, его чуть не убили в первый же день. Какой-то рядовой, которого, по его словам, секли по приказу Коха. Бред какой-то. Это же обычное дело для рядовых, это учит дисциплине.

Разжалованный генерал опять покраснел, вспоминая ещё одно унижение. Когда этот выродок Чайзер выставил его напротив строя солдат и просил, есть ли среди присутствующих те, кто хочет убить Коха. Оказалось, что есть, и их десятки.

— Вот он, — сказал тогда Чайзер, — ненавидимый вами генерал-лейтенант Кох, который сейчас стал рядовым Кохом. И вы действительно можете убить его и загреметь на каторгу до конца своей жизни. Зачем вам это? Вместо того чтобы убить его, вы можете до конца своей службы смотреть за рядовым Кохом и его унижением, и понимать, что это — лучшая месть.

После этого Чайзер отпустил его, сказав, что он должен быть благодарен за то, что ему спасли жизнь. Видите ли, ему в первую же ночь должны были устроить "тёмную", которую он не пережил бы. Лучше бы его убили...

— Долго копаешься! — рявкнул медбрат. — Неужели не хочешь поспеть на речь нашего обожаемого герцога и главнокомандующего?

Кох тихо пискнул и принялся натягивать одежду быстрее.

Главнокомандующего, ха! Эти идиоты не понимают, что Бладхоук уже почти король. Кох видел Джеймса Зевса, родного брата Императора, этого заплывшего жиром урода. Наверняка они уже поделили кое-какие спорные земли и уже считают барыши. Ублюдки.

А он...

Кох стиснул бумагу в правой руке, чувствуя, как на глазах всё-таки вскипают непрошенные слёзы. Эту бумажку ему вручил новый адъютант Чайзера — старый куда-то подевался — после того, как Коха провели по ряду.

"Приказ об увольнении

Приказываю уволить из армии рядового Коха, ввиду выслуги лет и истечения срока контракта".

Внизу подпись полковника — да уже почти генерал-лейтенанта! — Чайзера и сегодняшнее число. Ему осталось служить до конца месяца, то есть полторы недели. И он будет уволен с повышением должности до младшего сержанта. Младший сержант Кох. Звучит, наверное, неплохо. Но только для какого-нибудь деревенского дурачка.

К тому же, ему полагаются дополнительные выплаты. Ведь он провёл в армии двадцать шесть лет вместо положенных рядовому пятнадцати. Ему дают квартиру в Хилле — самом вонючем городишке, которые можно представить, и две дополнительные марки пенсии к семи с половиной обычных. Да он будет завидным женихом!

Кох в сотый раз за последний час захотел выбросить эту бумажку, но сдержался. Если её потерять, то вполне может быть, что вторую такую придётся ждать ещё месяц, а так долго в шкуре рядового он не протянет. Чайзер вполне может быть и не таким великодушным, и в следующий раз Коха за какую-нибудь невинную провинность отправят не по ряду, а сгноят на гауптвахте. Нет, нужно сожрать свою гордость, засунуть её подальше...

— Пошевеливайся! — прорычал медбрат, всаживая Коху кончик сапога в правую ягодицу.

Кох взвизгнул и под весёлый гогот всего медперсонала вылетел из лазарета.

Бладхоук уже стоял на трибуне. Почти все части — жалкие остатки гвардии и переброшенных к Столице ударных отрядов — уже построились. Кох с трудом нашёл своё место в строе — он никогда не разбирался в этом. Армия — это не строи, а муштра и быстрые победоносные войны. Да, чего уж теперь-то об этом думать...

Когда Кох почти подошёл к своему месту в строю, кто-то подставил ему подножку. Бывший генерал чуть не упал, а солдаты тихо захихикали. Когда Кох выпрямился, он увидел, как к нему на всех парах несётся сержант Отто.

— Где парадная форма? — прошипел он, совершенно проигнорировав явное нарушение устава, которое имело место быть по отношению к Коху.

— Но...

— А, чёрт возьми, ты же после палок. Получишь день в лазарете, но завтра. Встань на своё место и помалкивай.

Кох, глотая слёзы, встал в строй.

— Друзья, — произнёс, наконец, Бладхоук голосом, усиленным магией, от чего он казался серым и неэмоциональным, — товарищи, сограждане, солдаты. В этот чёрный день я вынужден признать, что король с семьёй погибли во время нападения пять дней назад.