"Рассказ Зои" (Война старика 4)

— Не то чтобы печать была проблемой, — добавила Гретхен.

— Да, — согласилась я. — Мы отличные печатницы.

— Хорошо, — сказал Беннетт и потянулся через рабочий стол за своим наладонником. — Можешь воспользоваться моим компадом. Знаешь, как им пользоваться?

Я посмотрела на него.

— Прости. Хорошо. — Он набрал на дисплее список файлов. — Это файлы, которые нужно распечатать сегодня. Принтер там, — он указал на дальний конец рабочего стола, — а бумага вон в том ящике. Загрузите ее в принтер, а готовые документы сложите стопкой рядом с принтером. Если бумага застрянет, а это произойдет несколько раз, просто выдерните ее и дайте автоматическую подачу по новой. Программа автоматически перепечатает последнюю страницу, над которой она работала. Пока вы это делаете, можете синхронизироваться с архивом развлекательных программ. Я загрузил все эти файлы в одно место.

— Вы скачали файлы всех пользователей? — спросила я и почувствовала себя слегка оскорбленной.

— Расслабься, — успокоил Беннетт. — Доступны только файлы общего пользования. Если вы зашифровали свои личные файлы до того, как сдали компады, как вам было сказано, то ваши секреты в безопасности. Теперь, как только вы получите доступ к музыкальному файлу, включатся динамики. Не включайте их слишком громко, иначе не услышите, как заедает принтер.

— У вас уже установлены динамики? — спросила Гретхен.

— Да, мисс Трухильо, — ответил Беннетт. — Хотите верьте, хотите нет, но даже коренастые мужчины средних лет любят слушать музыку.

— Я знаю это, — сказала Гретхен. — Мой папа тоже любит музыку.

— И на этой ноте, чтобы немного принизить мое самолюбие, я пойду, — сказал Беннетт. — Вернусь через пару часов. Пожалуйста, не разгромите это место. И если кто-нибудь придет и спросит, можно ли ему одолжить компад, скажите, что мой ответ — "нет", и никаких исключений. — Он удалился.

— Надеюсь, он иронизировал, — произнесла я.

— Мне все равно, — сказала Гретхен и потянулась за компадом. — Дай мне его.

— Ну нет, — ответила я, держа его подальше от нее. — Сначала главное. — Я настроила принтер, поставила файлы в очередь печати, а уже после этого включила "Утро в Дели". Вступительные аккорды лились из динамиков, и я впитывала их. Клянусь, я чуть не плакала.

— Удивительно, как хорошо ты запомнила эту песню, — заметила Гретхен примерно на половине.

— Шшшш, — сказала я. — Вот эта часть.

Она увидела выражение моего лица и молчала, пока песня не закончилась.

* * *

Двух часов работы с компадом недостаточно, если у вас не было к нему доступа несколько месяцев. И это все, что я собираюсь сказать по этому поводу. Но этого времени было достаточно, чтобы мы с Гретхен вышли из информационного центра с таким чувством, словно провели несколько часов в приятной горячей ванне — чего, если подумать, мы тоже не делали уже несколько месяцев.

— Мы должны держать это в секрете, — предложила Гретхен.

— Да, — согласилась я. — Не хочу, чтобы люди доставали мистера Беннетта.

— Нет, мне просто нравится иметь преимущество над всеми остальными, — призналась Гретхен.

— Не так много людей могут справиться с Магди, — похвалила я. — И все же каким-то образом тебе это удается.

Гретхен кивнула. — Спасибо, мадам. А теперь мне нужно возвращаться домой. Я обещала папе прополоть огород, пока не стемнело.

— Приятного копания в земле, — сказала я.

— Спасибо, — поблагодарила Гретхен. — Если бы ты была в хорошем настроении, то всегда могла бы предложить мне помощь.

— Я работаю над своим злом, — сказала я.

— Пусть будет так, — уныло согласилась Гретхен.

— Но давай встретимся сегодня вечером после ужина и попрактикуемся, — предложила я. — Теперь, когда знаем, как петь эту часть.

— Звучит заманчиво, — сказала Гретхен. — Или, надеюсь, так и будет. — Она помахала рукой и направилась к дому. Я огляделась и решила, что сегодня хороший день для прогулки.

Так оно и было. Солнце взошло, день был ясный, особенно после пары часов, проведенных в поглощающем свет информационном центре, и в Роаноке царила весна — что было действительно прекрасно, даже если оказалось, что все местные цветы пахли тухлым мясом, вымоченным в канализационном соусе (это описание любезно предоставлено Магди, который время от времени мог связать воедино какую-нибудь фразу). Но через пару месяцев вы перестаете замечать запах или, по крайней мере, понимаете, что ничего не можете с этим поделать. Когда вся планета воняет, вам просто приходится с этим мириться.

Но что действительно сделало этот день подходящим для прогулки, так это то, насколько сильно изменился наш мир всего за пару месяцев. Джон и Джейн стали выпускать нас всех из Кроатона вскоре после того, как Энцо, Гретхен, Магди и я совершили полуночную пробежку, и колонисты начали переезжать в сельскую местность, строить дома и фермы, помогать меннонитам и учиться у них, отвечавшим за наш первый урожай, уже подрастающий на полях. Растения были генетически модифицированы, чтобы стать быстрорастущими; первый урожай у нас должен был быть в недалеком будущем. Казалось, что мы все-таки выживем. Я шла мимо этих новых домов и полей, махая людям на ходу.

В конце концов миновала последнюю ферму и поднялась на небольшой холм. По другую сторону от него не было ничего, кроме травы, кустарника и леса, тянувшегося вдоль обочины. Этому возвышению суждено было стать частью другой фермы, и новые фермы и пастбища еще больше расширили бы эту маленькую долину. Забавно, что даже пара тысяч человек смогла начать изменять ландшафт. Но в тот момент там не было никого, кроме меня; это было мое личное место, пока оно существовало. Мое и только мое. Ну, и пару раз — мое и Энцо.

Я откинулась назад, посмотрела на облака в небе и улыбнулась про себя. Может быть, мы прятались в самых отдаленных уголках галактики, но прямо сейчас, в этот момент, все было довольно хорошо. Ты можешь быть счастлива где угодно, если у тебя есть правильная точка зрения. И способность не обращать внимания на запахи целой планеты.

— Зоя, — произнес голос позади меня.

Я резко обернулась и увидела Гикори и Дикори. Они только что преодолели подъем.

— Не делайте этого, — сказала я и встала.

— Мы хотим поговорить с тобой, — сказал Гикори.

— Вы могли бы сделать это дома, — упрекнула я.

— Здесь лучше, — ответил Гикори. — У нас есть опасения.

— Опасения по поводу чего? — спросила я и поднялась, чтобы посмотреть на них. Что-то было не так в каждом из них, и мне потребовалась минута, чтобы понять, что именно. — Почему вы не носите свои модули сознания? — спросила я.

— Мы обеспокоены растущими рисками, которым ты подвергаешь свою безопасность, — сказал Гикори, отвечая на первый, но не на второй из моих вопросов. — И твоей безопасностью в целом.

— Вы имеете в виду, находясь здесь? — удивилась я. — Расслабься, Гикори. Сейчас совсем светло, а ферма Хентоша как раз за холмом. Со мной ничего плохого не случится.

— Здесь есть хищники, — сказал Гикори.

— Да, здесь есть йоты, — согласилась я, назвав хищников размером с собаку, которых мы обнаружили в окрестностях Кроатона. — Я могу справиться с йотами.

— Они передвигаются стаями, — сказал Гикори.

— Не днем, — уточнила я.

— Ты приходишь сюда не только днем, — сказал Гикори. — И не всегда приходишь одна.

Я слегка покраснела от этого и подумала, не разозлиться ли на Гикори. Но он не был в сознании. Злость на него ничего бы не дала. — Мне казалось, я просила вас двоих не ходить за мной, когда я захочу побыть наедине, — сказала я как можно спокойнее.

— Мы не следуем за тобой, — сказал Гикори. — Но и не глупы. Мы знаем, куда ты идешь и с кем. Твоя беспечность подвергает тебя риску, и ты не всегда позволяешь нам сопровождать тебя. Мы не можем защитить тебя так, как нам хотелось бы, и как от нас ожидают.

— Мы здесь уже несколько месяцев, ребята, — сказала я. — Не было ни одного нападения на кого-либо со стороны чего бы то ни было.

— На вас напали бы той ночью в лесу, если бы мы с Дикори не пришли и не отыскали тебя, — возразил Гикори. — В ту ночь на деревьях были не йоты. Йоты не умеют лазать по деревьям или передвигаться по ним.

— И, как ты заметил, я нахожусь далеко от леса, — сказала я и махнула в сторону линии деревьев. — И что бы там ни было, они, похоже, сюда не выходят, потому что, если бы они появились, мы бы их уже увидели. Мы уже говорили об этом раньше, Гикори.

— Нас беспокоят не только местные хищники, — сказал Гикори.

— Не совсем понимаю, — удивилась я.

— Эту колонию ищут, — сказал Гикори.

— Если вы видели видео, то помните, что эта группа Конклава уничтожила ту колонию с неба, — напомнила я. — Если Конклав найдет нас, не думаю, что даже вы сможете что-то сделать, чтобы защитить меня.

— Мы беспокоимся не о Конклаве, — заметил Гикори.

— В таком случае, вы единственные, — сказала я.

— Конклав не единственный, кто будет искать эту колонию, — сказал Гикори. — Другие будут искать ее, чтобы завоевать расположение Конклава, или помешать ему, или захватить колонию в свои руки. Они не будут уничтожать эту колонию с неба. Они захватят ее стандартным способом. Вторжение и резня.

— Что это с вами обоими сегодня? — удивилась я, пытаясь поднять настроение.

У меня ничего не вышло. — И потом, вопрос в том, кто ты такая, — сказал Гикори.

— Что это значит? — спросила я.

— Ты должна это хорошо знать, — ответил Гикори. — Ты не просто дочь руководителей колонии. Ты также важна для нас. Для обинян. Этот факт известен, Зоя. Всю твою жизнь тебя использовали как разменную монету. Мы, обиняне, использовали тебя, чтобы договориться с твоим отцом о воспитании в нас самосознания. Ты — условие договора между Обином и Союзом колоний. Мы не сомневаемся, что любой, кто нападет на нашу колонию, попытается захватить тебя, чтобы договориться с Обином. Даже у Конклава может возникнуть соблазн сделать это. Или они убьют тебя, чтобы навредить нам. Чтобы уничтожить символ нас самих.

— Это безумие, — не поверила я.

— Такое уже случалось раньше, — сказал Гикори.

— Что? — изумилась я.

— Когда ты жила на Гекльберри, было не менее шести попыток захватить или убить тебя, — подтвердил Гикори. — Последний раз за несколько дней до того, как ты уехала из Гекльберри.

— И вы никогда не рассказывали мне об этом? — возмутилась я.

— И ваше, и наше правительства решили, что ни тебе, ни твоим родителям не нужно знать об этом, — сообщил Гикори. — Ты была ребенком, и твои родители хотели обеспечить тебе как можно более непримечательную жизнь. Обиняне хотели иметь возможность предоставить им ее. Ни одна из попыток покушения не была близка к успеху. Мы пресекли каждую из них задолго до того, как ты оказалась бы в опасности. И в каждом случае правительство Обина выражало свое недовольство расам, которые предпринимали подобные попытки против твоего благополучия.

Я содрогнулась от этого. Обиняне были не из тех рас, среди которых стоило наживать врагов.

— Мы бы вообще ничего тебе не сказали — и не нарушили бы наши постоянные приказы не делать этого — если бы не наша нынешняя ситуация, — продолжил Гикори. — Мы отрезаны от систем, которые у нас были, чтобы обеспечить твою безопасность. И ты становишься все более независимой в своих действиях и возмущаешься нашим присутствием в твоей жизни.

Эти последние слова ударили меня как пощечина. — Я не возмущаюсь, — оправдывалась я. — Просто хочу побыть одна. Мне жаль, если это причиняет вам боль.

— Мы не страдаем от этого, — заверил Гикори. — У нас есть обязанности. То, как мы выполняем эти обязанности, должно адаптироваться к обстоятельствам. Сейчас мы адаптируемся.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — призналась я.

— Тебе пора научиться защищать себя, — сказал Гикори. — Ты хочешь быть более независимой от нас, а у нас нет всех ресурсов, которые были когда-то, чтобы обеспечить твою безопасность. Мы всегда намеревались научить тебя драться. Теперь, по обеим этим причинам, необходимо начать это обучение.

— Что ты имеешь в виду, говоря "научите меня драться"? — спросила я.

— Мы научим тебя защищаться физически, — сказал Гикори. — Чтобы обезоружить противника. Чтобы использовать оружие. Чтобы обездвижить врага. Убить его, если это необходимо.

— Вы хотите научить меня убивать других людей, — не поверила я.

— Это необходимо, — подтвердил Гикори.

— Не уверена, что Джон и Джейн одобрили бы это, — сказала я.

— Майор Перри и лейтенант Саган оба знают, как убивать, — возразил Гикори. — Оба на военной службе убивали других, когда это было необходимо для их выживания.

— Но это не значит, что они хотят, чтобы я знала это, — сказала я. — И еще, я не уверена, что хочу знать. Вы говорите, что вам нужно адаптировать то, как вы выполняете свои обязанности. Отлично. Придумайте, как их адаптировать. Но я не собираюсь учиться убивать кого-то еще, чтобы вы могли чувствовать, что справляетесь с работой лучше, делая то, чего, как я думаю, даже не желаю.

— Ты не хочешь, чтобы мы тебя защищали, — с сожалением сказал Гикори. — Или учиться защищаться.

— Я не знаю! — воскликнула я, выкрикнув это в раздражении. — Ладно? Я ненавижу, когда меня втягивают во все это. Что я какая-то особенная, которую нужно защищать. Знаешь что? Всех здесь нужно защищать, Гикори. Мы все в опасности. В любую минуту сотни кораблей могут появиться над нашими головами и убить нас всех. Меня это достало. Я стараюсь время от времени об этом забывать. Именно этим я и занималась здесь до того, как вы двое появились, чтобы обосраться из-за всего этого. Так что большое вам спасибо за это.

Гикори и Дикори ничего не сказали на это. Если бы они сохраняли самосознание, то, вероятно, были бы взволнованы и перегружены этой последней вспышкой гнева. Но они просто стояли там, бесстрастные.

Я сосчитала до пяти и попыталась взять себя в руки. — Послушайте, — сказала я, как надеялась, более рассудительным тоном. — Дайте мне пару дней, чтобы подумать об этом, хорошо? Вы свалили на меня столько всего сразу. Дайте мне обдумать это.

Они по-прежнему молчали.

— Хорошо, — сказала я. — Я возвращаюсь. — И пронеслась мимо Гикори.

И оказалась на земле.

Я перевернулась и в замешательстве посмотрела на Гикори. — Что за чертовщина? — сказала я и попыталась встать.

Дикори, стоявший у меня за спиной, грубо толкнул меня обратно в траву и грязь.

Я отползла назад от них двоих. — Прекратите, — сказал я.

Они выхватили боевые ножи и направились ко мне.

Я вскрикнула и, вскочив на ноги, со всех ног побежала к вершине холма, к ферме Хентоша. Но обиняне могут бегать быстрее людей. Дикори обогнал меня сбоку, встал передо мной и вытащил свой нож. Я попятилась, падая навзничь. Дикори сделал выпад. Я закричала, снова перекатилась и побежала вниз по склону холма, на который поднялась.

Гикори ждал меня и двинулся на перехват. Я попыталась сделать вид, что ухожу влево, но у меня ничего не вышло, и он схватил меня за левое предплечье. Я ударила его правым кулаком. Гикори легко отразил удар, а затем, быстро развернувшись, резко ударил меня по виску, отпустив при этом захват. Я отшатнулась, ошеломленная. Гикори обхватил мою ногу и дернул вверх, полностью отрывая меня от земли. Я упала навзничь и ударилась головой. Белая вспышка боли пронзила мой череп, и все, что я могла делать, это лежать, ошеломленная.