Принцесса в Академии. Том 1

Тут мы оказались перед развилкой, и мой спутник, не раздумывая, нырнул в правый ход. В следующий раз выбор встал уже между четырьмя вариантами. А потом его приходилось делать каждую дюжину-другую шагов. Встретилась даже стена, сплошь усеянная дырами, как яр — ласточкиными гнездами. Коридоры редко шли прямо. Они изгибались, закручивались спиралями, дергались зигзагами. Уткнувшись в тупик, Зеркальный Озриэль спокойно шагнул на отвесную стену и продолжил путь. Я последовала его примеру, обнаружив, что у меня это получается ничуть не хуже. Вот так живёшь и не знаешь, что умеешь ходить по потолку. Надеюсь, по возвращении, эта способность не исчезнет.

— Уверен, что мы не заблудимся?

— Конечно! — легкомысленно отозвался провожатый. — Я знаю подземье, как свои пять пальцев.

Я опустила глаза:

— Но у тебя их шесть!

— А? Всё время забываю... — Он потряс рукой, и пальцев стало пять.

Пока мы шли, я предприняла несколько попыток выяснить, кто же мой спутник такой, но он всякий раз ловко уходил от ответа, упорствуя в том, что он и есть Озриэль. Даже я начала колебаться: он знал буквально всё о моём друге. Решив, что у меня ещё будет возможность подловить его во время беседы, я перешла к другому важному вопросу:

— Тебе что-нибудь известно про мадам Лилит? Почему она такая?

Я уже поняла, что она не ребенок — по голосу и манере речи. Они выдавали взрослую.

— Точно не знаю. Вообще-то точно не знает никто. Поговаривают, что её прокляли, ещё до того как она стала ректором.

— Прокляли помолодеть? — удивилась я.

— Прокляли вернуться в тело ребенка. А что может быть хуже? Детей никто не воспринимает всерьез. Представь, если бы вместо того, чтобы стереть воспоминания, колдунья перенесла тебя в твоё же тело, только двенадцатилетней. Со свадьбой пришлось бы повременить эдак... — он сделал вид, что задумался, — до конца жизни.

— Какая колдунья? Ах да, колдунья... И всё равно я не могу понять: откуда мадам Лилит узнала о твоём участии? Я ведь ничего ей не говорила. Кстати, как тебе удаётся быть одновременно и на совещании, и здесь?

— Наверное, плащ выболтал, — буднично обронил ифрит, проигнорировав второй вопрос.

— Что это значит? Ты так сказал, будто он живой и умеет разговаривать.

— Разговаривать умеет не он, а она с ними.

— С плащами?

— Плащами, камнями, стульями, книгами, вафельными стаканчиками и так далее. Это её природный дар. Она понимает язык неживых.

— Неживых — то есть мертвых?

— То есть предметов.

Вот так новость!

— И как же она их понимает? Просто говорит с ними, как мы с тобой? Со всеми без исключения предметами или только с некоторыми?

— Не имею представления. Подробности лучше уточнить у неё.

Ну уж нет! Я и так привлекла к себе слишком много внимания. Но мысль о том, что стены академии могли что-то наябедничать ректору про некую принцессу, меня совсем не порадовала.

* * *

На всём протяжении пути я боролась с искушением сдвинуть очки. Всего чуть-чуть, никто даже не заметит... Интересно, без них всё останется прежним, или подземный мир откроется с совершенно иной стороны? Уверена, что второе. Меня не оставляло чувство, что очки подсовывают декорацию. Ну, не может же Подземное царство и вправду походить на коридор! Скорее всего, Зеркальный Озриэль наврал про опасность и заставил их надеть лишь для того, чтобы скрыть свою настоящую внешность. Я потянулась, будто бы почесать нос, но он заметил манёвр и шутливо поцокал языком:

— Глазки!

— А очки тоже из нитей магии?

— Нет, на них просто наклеены пленки из чешуи василиска. Материал может быть разным. У меня полно таких штуковин. Хочешь, покажу?

— Сначала дело, — напомнила я. — Значит, меняющий внешность плащ тоже твой?

— Ага, и арбалет.

— Это тот, который Гарт зажал?

— Что?!

— Ты же мне сам об этом сказал, — ехидно заметила я, но проводник меня уже не слушал, возмущенно бормоча:

— Нет, ну как он мог! Сказал ведь, что будет беречь.

— А откуда ты знаешь, что мои волосы пахнут ромашкой и лимонником?

— Так пахнут все светлые волосы, — увильнул он.

— Неправда!

— Гляди!

Я проследила за пальцем и испустила восхищенный возглас. Коридор закончился, и мы оказались в довольно просторной подземной зале, похожей на пещеру. Где-то внизу журчала вода, а стены переливались ещё ярче — помимо нитей магии, тут и там мерцали крупные камни такого же радужно-золотистого оттенка. Они то вспыхивали, почти ослепляя, то приглушали блеск, но не гасли окончательно. С потолка свисали светящиеся сталактиты. Всё вместе смотрелось просто потрясающе! Даже воздух был особенный — просто вдыхать уже наслаждение. Наверное, так пахнет волшебство. От каменистой тропы начинался склон, у подножия которого раскинулось подземное озеро. Огоньки отражались в темной воде кусочками радуги.

— Как красиво! — воскликнула я, повернувшись к спутнику, и застыла от ужаса: его нигде не было. Он заманил меня сюда, чтобы бросить! Мне в жизни не найти обратной дороги.

— Ах ты мерзкий, гнусный, самовлюбленный, гадский...

Я заозиралась в поисках вдохновения на дальнейшие оскорбления, но пещера навевала только приятные ассоциации. Тогда я подхватила переливающийся камень и в досаде швырнула его в воду. Поднялся радужный фонтанчик.

— ...совершенно ужасный, пакостный...

— Эй, ну ты идёшь?

Я подпрыгнула и чуть не свалилась в воду:

— Ты где?

— Тьфу, забыл!

Из стены высунулась рука и нетерпеливо подрыгала пальцами. Я подавила желание укусить их и, схватившись покрепче, вошла в стену. Скажу так: проходить через зеркало приятнее. Стены — более тягучие, шагаешь медленно, как сквозь патоку. В конце я немного застряла, и Зеркальный Озриэль дернул меня за руку. Я вывалилась прямо в его объятия.

— Так соскучилась? Надо почаще оставлять тебя одну!

Я раздосадовано оттолкнула его:

— Больше не смей так делать. Я думала, ты меня бросил!

— Ничего подобного: обернулся, а тебя нет.

— Ты же сам сказал: гляди! — возмутилась я. — Вот я и глядела.

— Так долго? — беззаботно отозвался он.

Ему-то это зрелище привычно и не кажется чем-то особенным.

Мы завернули за угол, и справа мелькнуло окно. В нём суетились люди и, приглядевшись, я поняла, что это не окно, а зеркало. Только теперь и я была с обратной стороны. Глазам предстала комната для совещаний. В ней находилось человек десять. Профессор Марбис отсутствовала. Совет проходил бурно: одни преподаватели яростно что-то доказывали мадам Лилит, другие сидели с недоверчивыми и растерянными лицами, как профессор Амфисбена (она только и делала, что прижимала кулачки к груди), третьи, как Робин, расхаживали с заложенными за спину руками. Иох тихонечко примостился в уголке и, пока никто не видит, расчесывал волосы маленькой серебряной расческой.

Озриэль стоял посреди комнаты, как в зале суда, с видом кающегося грешника. Незнакомая преподавательница подскочила к нему и обратилась к ректору со страстной речью, то и дело патетически указывая на ифрита. Мне показалось, что она вот-вот надавит ему на плечи, заставив встать на колени. Она выглядела, как помесь очковой кобры с горной козой, и я поняла, что передо мной профессор Черата. Мой спутник привёл весьма точное сравнение. Мадам Лилит сидела за столом, сохраняя полную невозмутимость.

Голоса сюда не проникали, и пантомима была бы забавной, если бы речь не шла об Озриэле. Надеюсь, они не обсуждают его отчисление.

Я возмущенно обернулась, указывая на зеркало:

— Мы столько шли, чтобы оказаться в соседней комнате?! Я уж думала, мы вот-вот достигнем центра земли!

Зеркальный Озриэль схватил меня за руку и быстро оттащил в сторону.

— Они тебя не слышат, зато прекрасно видят, как и ты их! Если знала путь короче, надо было сказать.

— А ещё ты, вроде бы, назвался Озриэлем.

— Так и есть.

— Тогда кто это? — Я выразительно махнула в сторону зала.

— Тоже я.

— Хочешь сказать, тебя двое?

— Ага. Все ифриты умеют раздваиваться. Кстати, полезный навык, очень советую. Особенно когда приходится участвовать в чём-нибудь скучном. Оставляешь одного себя там, а сам идёшь на прогулку с хорошенькой девушкой.

— На прогулку? Ты нарочно так долго меня вёл!

— Конечно! — согласился он.

— Но зачем?

— Как зачем? Чтобы подольше побыть с тобой наедине. Так ведь поступают все влюбленные.

— Но ты-то здесь причём?

— Ну, как же: я тебя люблю. Жить без тебя не могу. Сохну, тоскую и изнываю от любовного томления. Уверен, и ты от меня без ума, просто у наземных девушек не принято так сразу раскрывать свои чувства, но мне ты можешь довериться. Не сдерживайся!

Он притянул меня к себе, заключая в объятия.

— Мы познакомились полчаса назад! — завопила я. — Любовь должна...вызреть.

— Как помидорка?

— Вроде того.

Зеркальный Озриэль постоял минутку, прислушиваясь к себе.

— Всё, вызрела, — объявил он и наклонился к моему лицу. Меня спасли сползшие на кончик носа очки-клубничины. Я вывернулась и подтолкнула их обратно.

— Как ты можешь меня любить? Ты совсем меня не знаешь!

— Я уже доказал обратное.

— У меня есть жених.

— Пока нет.

— Теоретически где-то есть.

— Им могу быть я.

— Не можешь!

— Сделаю татуировку, надену этот клоунский сюртук и...

— Не в этом дело! Отношения так быстро не строятся.

— А чего тянуть? — удивился он. — Как говорится, сольемся в любовном экстазе.

— Погоди до любовного экстаза. Ты только что упомянул влюбленных, так вот они сперва гуляют...

— Мы с тобой уже погуляли, — обрадовался он.

— Держатся за руки...

— Я уж думал, ты никогда не попросишь!

Он сгреб мою руку и покрыл поцелуями от кисти до локтя.

— Ходят в таверну, — запаниковала я, пытаясь вырвать её.

— О, мы совсем рядом.

И, прежде чем я успела сказать хоть слово, он утащил меня в очередной темный проход. Мы вынырнули на какой-то узкой каменистой площадке. Там стояло два-три столика, составленных из положенных друг на друга глыб. Сразу за последним начинался обрыв, в который низвергался водопад. От него поднимался горячий оранжевый пар. Дно ущелья скрывалось за туманом брызг. Зеркальный Озриэль усадил меня за один из столов и сунул в руки меню.

— Так, посмотрим, взбитая лава со вкусом артишоков, магма под шапочкой пепла, а вот! — обрадовался он. — Орешки из угольков.

— Послушай...

— Они хрустят, и попросим подать их как можно менее горячими. Я сам подую. Или нет, лучше закажем по стаканчику кипятка, а к ним корицу. Корица всё делает съедобным.

Я отложила меню:

— Не знаю, как к тебе обращаться, но называть Озриэлем не могу. Так вот, в любой другой ситуации я бы с удовольствием выпила с тобой ээ...чашечку кипятка. Но совещание может закончиться в любую минуту. И, когда они оттуда выйдут, я должна быть на месте. Однако прежде мне бы очень хотелось дойти наконец туда, куда мы шли, и взглянуть на документы, которые ты собирался мне показать.

— Уверена?

— Уверена, — ответила я, а сама задумалась, каковы на вкус орешки из угольков...

— Нет проблем, крошка. Всё для тебя! — Он отодвинул стул и помог мне подняться.

— И что, так легко? Никаких фокусов?

— Я сама серьезность. Сюда. — Зеркальный Озриэль кивнул на очередной темный проход, и я, вздохнув, последовала за ним.

— А ты что, правда можешь выпить лаву?

— Предпочитаю магму. Но это дело вкуса.

* * *

Вылезли мы из шкафа — зеркало было вделано в дверцу. Я вывалилась наружу, встряхнула платье и огляделась.

— Мы там, где я думаю?

— Ага. Если, конечно, ты думаешь, что мы в кабинете ректора. Здесь можешь снять очки.

Небольшая строгая комната оказалась не лишена уюта. На стене, обшитой атласными зелеными обоями в темный цветочек, висел портрет короля, стол был очищен от всего лишнего, а лежащие на нём папки аккуратно рассортированы по цвету. Из-под стула выглядывали крохотные домашние тапочки на смену рабочим туфелькам. Меня особенно умилили меховые помпошки. Рядом с камином (на мраморной полке ни единой безделушки) вдоль стены протянулся стеллаж, уставленный свитками.

— А вдруг она войдёт?

— Ты же видела: они все в зале для совещаний. Сейчас идеальный момент.

Зеркальный Озриэль шагнул к стеллажу и надавил на третью полку слева. Целый ряд полочек отъехали одна за другой, открыв винтовую лестницу. Ох уж мне эти переходы!

— Откуда ты знаешь про ход? Ты что, подглядывал за ней?

— Просто случайно проходил мимо зеркала. Люди редко завешивают их. Идём!

Я спустилась вслед за ним вниз и застыла с открытым ртом. Подвал оказался намного больше, чем я ожидала. Настоящий подземный зал: выложенный мозаикой пол, какой-то постамент в центре, а по кругу шли арки, ведущие в дополнительные небольшие помещения. К стенам крепились стеллажи, подобные тому, что остался наверху. Только эти поднимались от пола до потолка. К ним прилагалась лестница на латунных колесиках и рельсы, позволяющие свободно передвигаться от одного шкафа к другому. Здесь пахло старинным пергаментом и кожаными переплетами.

Каждая полка хранилища вмещала ровные ряды свитков, которые, несмотря на их невообразимое количество, были разложены очень аккуратно и по алфавиту — на шкафах виднелись соответствующие буквы, старомодные и вырезанные прямо на дереве. В общем, во всём чувствовалась рука мадам Лилит. У этой женщины настоящая мания порядка. Может, таким образом, она пытается компенсировать то единственное, что привести в порядок — не в её силах?

— Я же обещал отвести к документам, — провозгласил мой спутник.

При этом оглядывался он с не меньшим интересом, чем я. Меня охватили подозрения.

— Ты ведь прежде сюда не спускался, правда? Следовательно, не мог знать наверняка, что мы их тут найдём.

— Но мы же нашли. Для чего ещё устраивают тайники, как не для документов? Давай лучше взглянем, что в них.

Он схватил первый попавшийся свиток, сорвал ленточку и развернул его. Нижняя часть отвалилась от ветхости и упала к нашим ногам.

— Гляди, похоже на досье.

Вверху рядом с именем имелся набросок учащегося. Выполненный чернилами, он состоял всего из нескольких штрихов, но они весьма точно запечатлели гордый профиль.

— Да, и довольно старое. Наверняка, древний потомок древнего предка.

— А вот это поновее будет. — Зеркальный Озриэль вытащил другую трубочку.

— Подожди-ка! — Я взяла свиток, рассматривая портрет. Чернила свежие. — Кажется, я его знаю. Точно, видела сегодня в лекарской башне! Он из ученых мужей.

Надпись, похожая на нитку бус — такими округлыми и безупречно ровными были буквы — гласила: Ядвиг Галлийский, 19. Далее следовало описание природных талантов учащегося (умение чувствовать и находить лечебные коренья), особенностей характера, наклонностей и даже слабостей (медовые пряники в кунжутной обсыпке и щекотка под коленками).

— А это что? — Я указала на пятнышко горчичного цвета размером с монетку.

Зеркальный Озриэль поднёс свиток к носу и уверенно выдал: