Сердце Арронтара. Две судьбы

— Скажи, — Дрейк вдруг наклонился вперёд и накрыл мою руку своей, отчего я слегка вздрогнула и попыталась отодвинуться, но куда там! Проще было взлететь, — почему ты настолько не любопытна?

Я удивлённо наклонила голову и в который раз попыталась вырвать свою ладонь, но Дрейк только сильнее вцепился в пальцы.

— Ты чего? — зашипела я. — Совсем?! Пусти!

— Просто ответь на вопрос, Ронни! — рявкнул эльф.

— Да с какой стати?! Мы тут с тобой должны обсуждать подготовку к ритуалу, а не задавать дурацкие вопросы! Пусти уже!! Дрейк!!

Но вместо того, чтобы отпустить мою ладонь, эльф только сильнее дёрнул её, из-за чего мне пришлось наклониться к столу, да и сам Дрейк согнулся так, что прошептал практически мне прямо в губы:

— Дура!

— Ты...

Я размахнулась свободной рукой посильнее, но эльф перехватил и её, сжал...

— Больной!! — я всё ещё пыталась освободиться. Дрейк усмехнулся и тихо сказал:

— О да. Я больной. А ты — дура, Ронни. Ты не видишь, что происходит? А если видишь, почему не задаёшь вопросов?! Ни единого! Проглатываешь, будто так и надо! Да тебя обмануть — проще простого, потому что ты просто ничего вокруг не видишь! Натуральная идиотка!

— Да тебе-то что?! Что ты лезешь... Какая тебе разница?!

— Мне?!

Я задохнулась, когда Дрейк вдруг резко дёрнул меня вверх, поставил на ноги, а когда я начала заваливаться на стол, удержал и, обхватив своими ладонями моё лицо, горячо зашептал:

— Никогда раньше не встречал такой наивной идиотки. Такой чистой, доброй, милой идиотки. Идиотки, которая умудряется идти по жизни по пояс в чужой грязи, но тем не менее не пачкаться, — он усмехнулся и зашептал ещё горячее: — Ронни, обещай мне одну вещь. Оглядись по сторонам. Вспомни все странности и недомолвки. И научись наконец не принимать всё на веру! Задавай вопросы и требуй ответы на них. Ты имеешь на это право!

Почему-то после того, как Дрейк закончил свой странный монолог, отпустил моё лицо и отошёл на шаг в сторону, я будто сдулась — обида куда-то исчезла, словно и не было её. Впрочем, теперь я хорошо понимала разницу между тем, что мне говорили оборотни в Арронтаре и тем, что сказал сейчас Дрейк.

Они хотели ранить, причинить боль. Эльф же... Почему-то не хотел, чтобы мне причиняли боль другие.

— Что с тобой? — тихо сказала я, растирая ноющие ладони. — Раньше ты готов был убить меня сам. А теперь вот беспокоишься. Что с тобой, Дрейк?

Он улыбнулся. И как-то очень хорошо, совсем не мрачно, без злости и ненависти.

— Я просто ошибался.

— И когда же ты это понял?

— Почти сразу. Просто не хотел признавать. А потом... знаешь, для чего я попробовал твою кровь?

Я удивлённо приподняла брови, и Дрейк рассмеялся.

— Ты, наверное, не знаешь, но ложь имеет своеобразный привкус. Его можно легко ощутить, попробовав даже одну капельку крови.

— И как? — я хмыкнула. — Ощутил?

— Нет, разумеется, — эльф фыркнул и посмотрел вниз, на стол, где лежала книга по древним рунам. — Вернёмся к подготовке к ритуалу?

Я вздохнула.

Эх, треснуть бы его по голове чем-нибудь тяжёлым...

— Ладно. Слушай дальше. Только не перебивай. Итак...

* * *

Как ни странно, мы в тот день с Дрейком нормально поработали и сделали всё, что я планировала.

Зеркальное заклинание и усиливающая его руна "Камень" — самое простое из всего, что придумала я... и Дэйн. Грубо говоря, на этом этапе мы поставили забор — преграду, которую в дальнейшем нельзя будет разрушить ни изнутри, ни снаружи. Пока можно, но потом будет нельзя.

По крайней мере я очень надеялась, что всё получится.

Вернувшись в мастерскую Дарта и Тора, я обнаружила, что Грэй всё ещё во дворце. И Эдди с ним, само собой. Почему-то я так расстроилась, что поужинала в одиночестве и, оставив приготовленное на столе для остальных, ушла в свою комнату, забрав перед этим Элфи со двора, где он за день всласть набегался и распугал всех насекомых.

Какое-то время я ещё сидела в постели, прислушиваясь ко звукам, доносящимся снизу — не пришёл ли Грэй? — и чертила на листочке в очередной раз схемы и руны, нужные для ритуала. Но в конце концов меня всё-таки сморило, я упала на подушку и накрылась с головой, свернувшись калачиком...

* * *

Жарко. Солнце обжигает тело, особенно голову, словно мечтает изжарить. Вокруг всё зелёное, листья неподвижны — ветра нет. И ни облачка на небе.

Я бегу вперёд, быстрее и быстрее, рядом с Лирин, как в прошлый раз. Бегу за тем, кто почему-то каждый раз оказывается на шаг впереди, каждый раз уходит от погони...

Оборотни вдруг остановились, и я тоже остановилась, понимая вместе с ними — что-то не так, как всегда...

Дэйн побежал в Западный лес!

Не в Северный, совершенно безопасный, а в Западный, где...

— Ты куда? Стой, там же аксалы! — крикнула вдруг Лирин, и я удивлённо покосилась на неё, потому что голос девочки звучал испуганно.

Не понимаю, какая ей разница, кто убьёт Дэйна?

Видимо, он решил так же, потому что я заметила мимолётную усмешку на губах, а потом мальчик просто побежал дальше, в Западный лес, не оглядываясь, чуть прихрамывая на одну ногу. А я, отделившись от Лирин и её компании, метнулась вслед за Дэйном, изо всех сил стараясь не отставать. Во сне это оказалось легко...

Я никогда раньше не была в Западном лесу. Не доводилось. И теперь с удивлением оглядывалась по сторонам. Не знаю, чего я ждала, но в целом, ничего необычного здесь не было. Просто лес оказался гораздо более диким, заросшим, и птицы почему-то не пели. И вообще тишина стояла почти пугающая...

Я испуганно вздрогнула, когда Дэйн вдруг резко отскочил в сторону и, подняв голову, уставился прямо в тёмные глаза зверька, сидящего на дереве. Аксал!

Я бросилась вперёд, стремясь загородить, защитить, забыв про то, что это — лишь прошлое, и его не изменить, ему не помешать...

А потом я узнала в зверьке того самого аксала, которого видела в последнем нашем общем с Дэйном сне.

— Ну, здравствуй, — сказал Дэйн. — Значит, ты и есть аксал... Интересно, мальчик или девочка?

Я удивлённо посмотрела на него. Дурачок, какая разница? Лучше уноси ноги, и поскорее!

Но он рассуждал иначе...

Я вскрикнула, когда зверёк вдруг, заворчав, оттолкнулся от ветки дерева и прыгнул на Дэйна. А мальчик, вместо того, чтобы пугаться, бежать прочь или даже просто кричать, как я, — расхохотался. Чисто, звонко и весело.

И в этом смехе было столько силы!

Сила журчала в нём полноводной рекой. Прекрасная, как луч солнца, ясная, как небо, искренняя, как любой детский смех. Сила, дарованная Арронтаром. Ему... и мне.

Наше благословение и одновременно наше проклятие.

Спасшая и погубившая нас сила.

Магия Разума.

В глазах аксала мелькнуло изумление, и зверёк опустился на все четыре лапы рядом с Дэйном, не отрывая напряжённого взгляда от мальчика.

А тот опять рассмеялся, и я заметила, что его смех будто пошевелил шерсть на загривке животного.

— Ну и чего ты встал, как неродной? Иди сюда, я тебе сухарей дам, — и Дэйн, засунув руку в карман штанов, вытащил оттуда горсть сухарей. А потом протянул их аксалу.

Несколько секунд зверёк неуверенно поглядывал на предложенное угощение, но потом, решившись, всё-таки подошёл ближе и сунул в протянутую ладонь свой любопытный нос. Дэйн рассмеялся, и только после этого аксал захрумкал сухарями. Я тоже непроизвольно улыбнулась — что-то в этой сцене было такое... по-настоящему волшебное.

— Ну и горазд же ты жрать, приятель, — посмеиваясь, сказал Дэйн, вытирая о штаны облизанные аксалом ладони. А зверёк просительно заглядывал мальчику в глаза, выпрашивая ещё сухарей. Но ещё, конечно, у него не было.

А дальнейшие события заставили меня в изумлении прислониться к дереву, потому что ничего подобного я не видела. Аксалы ведь считаются опаснейшими животными, каждый год от их клыков и когтей погибают как взрослые волки, так и юные волчата, а яд, содержащийся в их слюне, замедляет природную регенерацию оборотней. Во время набегов аксалов — а приходили они всегда в Западный лес по осени — родители тщательно следили, чтобы их дети не отправились "на охоту", потому что победить этих хитрых и сильных животных было практически невозможно.

И вот теперь я вдруг стала свидетелем сцены, в которой мальчик-горбун сел на землю, увлёк за собой аксала, ни капельки его не страшась, а потом начал почёсывать зверька за ухом. И тот, застыв поначалу, через несколько секунд принялся урчать, как довольная кошка, и ластиться к Дэйну...

Я опустилась на траву рядом с ними и, упершись ладонями о землю, заглянула мальчику в глаза.

Как же это странно — смотреть в глаза тому, кто не может тебя увидеть и почувствовать...

Глаза Дэйна были просто голубыми, без жёлтых искорок — совсем как мои до первого обращения.

А на щеке синяк от брошенного камня.

Я протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до сине-багрового кровоподтёка. Не знаю, зачем... но мне очень хотелось почувствовать тепло его кожи, словно это ощущение могло сделать меня ближе к тому, кого я никогда не видела наяву.

Мы сидели так несколько минут, а потом Дэйн, оглядевшись, заприметил дупло на одном из деревьев и, резво вскочив с земли, проворно забрался туда, захватив с собой и аксала, который совершенно не сопротивлялся, а полез на дерево вполне охотно, будто привязанный невидимой верёвкой.

Да и я тоже поспешила залезть в дупло следом за Дэйном. А забравшись на дерево, мгновенно упала на перину из сухих осенних листьев. Похожая была в моей хижине, когда я её только нашла...

Обняв аксала, мальчик почти сразу уснул, даже не чувствуя, как зверёк вылизывает его лицо и руки, и не видя, как от слюны аксала затягиваются мелкие ранки и медленно исчезают синяки.

Но как же это?.. Я никогда о таком не слышала! Никогда...

Удивительно... дружба между аксалами и оборотнями возможна! Интересно, знает ли об этом Нарро?..

Думая и рассуждая, я сама не заметила, как уснула.

А проснувшись...

* * *

О нет.

Нет, нет, нет.

Я не хочу!

Мне вполне хватило собственной Ночи Первого Обращения. Я не хочу присутствовать ещё и на Ночи Дэйна!

Я испуганно огляделась по сторонам и, заметив среди "зрителей" Лирин, умоляюще зашептала:

— Пожалуйста, Лирин, выпусти меня из своего сна! Я знаю, он важен для тебя, и я сама просила показать всё, что важно... Но выпусти!!!

Я рванулась, пытаясь разорвать полотно сна, но оно было слишком плотным и прочным. Видимо, именно это воспоминание значит для Лирин настолько много, что я никак не смогу вырваться из него, пока не увижу всё.

Значит, именно это воспоминание причиняет ей самую сильную боль.

И кажется, я понимаю, почему...

Но я совершенно не хочу этого видеть!!!

Сколько презрительных, ненавидящих взглядов, прожигающих Дэйна насквозь... и меня вместе с ним... Сколько сжатых в бессильной ярости кулаков, сморщенных в брезгливости носов...

Всё это я уже проходила. Но тогда меня спас Нарро. А кто же спасёт Дэйна?..

Или не спасёт?!

Мальчик выпил зелье, вызывающее трансформацию, как я когда-то, и застыл, ожидая эффекта. И я бы хотела отвернуться, не видеть ничего, но не могла. Я просто не могла оставить его одного.

Пусть Дэйн не знал, что я с ним, что я рядом, что он не один — пусть...

Я всё равно не могла отвернуться и продолжала смотреть.

— Позор! — закричал кто-то, как только прошло положенное для трансформации время. А потом крики, словно удары, посыпались со всех сторон:

— Бей!

— Убить!

— Позор!

— Урод!

Я сжала кулаки, чувствуя, как в глазах вскипают злые слёзы.

А Дэйн... он вдруг громко рассмеялся.

От этого смеха я застыла, ощутив, как волоски на затылке встали дыбом. Смех Дэйна звенел от силы и завораживал. И все остальные оборотни тоже застыли, будто статуи, а мальчик, развернувшись, побежал так быстро, как только мог.

Я думала... Я надеялась... Но конечно, надежда была напрасной, ведь Дэйн никогда не учился пользоваться магией Разума, и даже такое количество силы, что звенела в его голосе, не могла подчинить оборотней дольше, чем на полминуты.

И я поняла, почему это воспоминание так важно для Лирин, что я даже не смогла разорвать полотно сна и вернуться.

Первый камень, попавший в Дэйна и сбивший его с ног, бросила именно Лирин. Я бежала рядом с ней и видела, каким искажённым от ненависти было в тот момент её лицо. Лицо всего лишь маленькой девочки... которая ненавидела своего родного брата только за то, что он родился горбуном...

Я зарычала, вырвалась вперёд, обогнала остальных и встала перед Дэйном, раскинув руки. Бессмысленно... все камни пролетали сквозь меня, невидимую преграду, но я просто не могла поступить иначе, даже осознавая тщетность собственных попыток.

А потом я разозлилась. Разозлилась так сильно, как никогда в жизни не злилась. Просто оттого, что увидела среди бегущих к Дэйну оборотней Лирин, которая была так не похожа на ту Лирин, что я всегда знала.

Зато она была так похожа на Джерарда в тот, давно прошедший миг...

Краем уха я услышала, как Дэйн закричал. Громко и страшно, и вместе с его голосом в воздух поднялось такое количество силы, что вздрогнул весь Арронтар...

А я метнулась навстречу бегущим и буквально врезалась в мчащуюся на меня Лирин, каким-то образом умудрилась остановить её, схватив за грудки, и прокричала, глядя в искажённое ненавистью лицо девочки:

— За что?! Скажи, за что вы так с нами?! Чем мы заслужили такое ваше отношение?! Ты... и Джерард... вы ненавидите не нас с Дэйном — вы ненавидите самих себя! Неужели ты не понимаешь, что убиваешь сейчас не только Дэйна, ты убиваешь саму себя! С каждым камнем, с каждым словом, с каждым прожитым днём! И ты... наверное, ты его всё-таки убила? Да?!

К моему удивлению, глаза Лирин вдруг из голубых превратились в жёлтые, полыхнули чем-то, похожим на понимание, а потом...

Потом вдруг наполнились слезами.

И она осела на землю, рыдая так отчаянно и громко, что я на миг оторопела.

— Я знаю, знаю! — это было даже больше похоже на вой, нежели на плач. — Я знаю, что виновата... Знаа-а-а-аю-у-у-у!

От этого её "знаа-а-а-аю-у-у-у!" у меня зазвенело в ушах, и я на миг зажмурилась и потрясла головой, а когда открыла глаза...

О Дарида!

Птицы... они были повсюду! Маленькие и большие, хищные и не очень, они летели со всех сторон Арронтара, чёрной тенью нависая над Великой Поляной, и они... защищали Дэйна?!

Камнем падая на нападающих оборотней, птицы клевали их, рвали кожу на лице и руках когтями, били крыльями... Они закрывали своими маленькими телами мальчика, чтобы тот мог подняться с земли и уйти, скрыться, спрятаться.

Почему?.. Зачем они делали это? Жертвовали своими жизнями, но не отступали, и их становилось с каждой секундой всё больше и больше.

Я же побежала вслед за Дэйном, и как только догнала его, то, охнув, едва не упала. И не смогла сдержать слёз, потому что лицо мальчика было одним сплошным синяком, по подбородку на грудь текла кровь из рассеченной губы, а одну ногу он тащил за собой, как бревно...