Как все-таки хорошо лежать, когда под боком посапывает красивая девочка! Отдых для души и тела. К сожалению, пока что это для меня — роскошь. Пусть и не совсем непозволительная, но все-таки... Так что пришлось вставать и одеваться.
В процессе одевания я прислушался к разговору за матерчатой стенкой палатки. Наемники обсуждали какое-то приключение в городе.
— И тут эта ... рванулась так, что оставила в руках Осколка свой ... рукав, и побежала.
— И что?
— Ну, ... девка все-таки. Да еще ухоженная. Мы-то ... бегаем побыстрее!
— Да ну?
— ... буду! Поймали ее, ... бегучую, возле самой ... границы зоны... А по другую сторону — патруль. Стражники .... Как они ... и кривились! Но мы-то, ..., в своем ... праве! Осколок и говорит: а давайте прямо при них ее...
— И?
— И тут ... Повелитель принес Облома.
— И что?
— А... ты же Облома не знаешь... Его так и прозвали за то, что он всякие ... развлечения обламывает, ..., на корню. Берет он, ..., девчонку и нежно так толкает в спину. ...! Она только до стражников и добежала, даже никого из них с ног не сбила. А потом нежно и аккуратно берет Осколка и выдает ему, ... пинка. Тот, ..., метров пять пролетел и шлепнулся.
— И ему это так спустили?
— А что сделаешь? Это же Облом, ..., и ... по ... и на .... С ним в Кругу только лейтенант Зерг или сам Солнечный и могут сладить. Да и вообще... злить отрядного мага-целителя — дураков нет, а какие были — те давно вывелись. Все равно рано или поздно к нему в руки попадешь — и он тогда ... на ..., так что ... в три погибели!
Ругался наемник однообразно, но сама история меня заинтересовала. Значит, есть все-таки люди даже среди рядовых наемников? Или... маг-целитель — это, наверное, офицер... А среди офицеров — и Зерг, и Солнечный...
— Мой господин...
— Джай.
— Джай, Вас... тебя что-то гнетет?
Не понимаю, зачем, но я рассказал ей всю историю с отданным приказом о сохранении жизней... и найденным телом.
— Джай, значит, ты можешь их найти?
— Легко. — Это и в самом деле нетрудно. Простейшее заклятье Поиска... а ауру их я еще не скоро забуду.
— Тогда... может быть, стоит сделать так...
Ух! Какая там Великая мстя? Тут впору, приехав к Башне Оракулов три раза биться лбом об пол под ногами моей сестренки. Она нашла настоящее сокровище, по сравнению с которым крупнейшие из когда либо найденных алмазов — просто пыль под ногами!
Лагерь наемников. Зерг, лейтенант Кровавой руки.
Последние спокойные часы тянулись неторопливо и спокойно. В палатке меня ждала девушка, которая, как и многие до нее, предпочли общение с лейтенантом наемников — перспективе быть этими самыми наемниками многократно изнасилованной. Но подниматься и куда-то идти однозначно не хотелось. Расслабон медленно, но верно достигал критической точки. Что ж... Завтра — будет суматошный день. Дележ собранных трофеев — задача ответственная. И то, что сейчас капитаны мирно выпивают, не означает, что завтра они не сцепятся в отчаянной схватке между собой и с представителем заказчика.
Ну а пока что — можно спокойно сидеть, приглядываться к вещам, которые протаскивают в лагерь ребята, трепаться ни о чем с другими офицерами... и старательно пытаться понять, что же именно хочет от меня сюзерен. Чужой путь вроде бы уже кончился... И куда мне идти дальше?
— Все-таки, классная была идея! — Упс... в своих размышлениях я как-то отвлекся от разговора. Теперь придется наверстывать...
— Ты о чем? — Лейтенант Агонских стрелков, имя которого я постоянно забываю, смотрит на меня удивленно. Видимо, он не понял, насколько я на самом деле отключился от беседы.
— О девке, которую ты Серебряному приволок. Он до сих пор из палатки не показывается. Надеюсь, теперь он появится только на официальную церемонию перехода города под руку Шиповника.
Ну-ну... Надейся-надейся... Насколько я успел узнать Джая — надежда эта совершенно химерическая и с реальностью никак... О! А вот и он. Джайгер.
— Господа. Я хотел бы с вами поговорить.
Синхронный стон собравшихся был ему ответом. Когда молодого серебряного не удавалось отвлечь девчонкой от обсуждения дележа трофеев — проблемы, как правило, были у всех... Вот только вряд ли Джай покинул свой подарок ради того, чтобы погрузиться в тонкости дележа добычи. Скорее — он здесь по гораздо более серьезному поводу.
Лагерь наемников. Джайгер из дома Шиповника.
— Итак... Я, конечно, понимаю, зачем все наемники предлагают молодым серебряным Дар Войны. И никоим образом не намерен вмешиваться в столь тонкую и требующую специальных знаний область, как дележ трофеев. Но... Есть один вопрос, который должен быть разрешен прежде, чем будет происходить все последующее.
— И о чем же Вы хотите поговорить? — Как я и думал, отвечает мне старший из присутствующих, если не по возрасту, то по статусу — Гранц Солнечный.
— В ходе применения Права Войны было допущено нарушение моего приказа о максимальной сохранности имущества Дома. Означает ли это, что отряды разрывают договор и отказываются от доли в добыче?
Командир Агонских стрелков возмущенно вскинулся... но был остановлен взмахом руки Гранца.
— Кто это сделал и какие обвинения Вы намерены им предъявить? — Отлично! Габри оказалась права. Отряды не будут защищать провинившихся, рискуя остаться вовсе без добычи. Конечно, теперь пойдет торг... но главное — уже сказано.
— Я не могу назвать имен, поскольку не знаю их... но могу показать лица, полученные мной в ходе ритуала Памяти Крови. — Гранц содрогается. Видимо, хорошо представляет себе, какого рода память мне досталась. — А обвинения... — Я старательно припоминаю список, надиктованный мне Пронырой. — Дезертирство. Нарушение приказа в боевой обстановке. Порча ценного имущества Великого Дома. Оскорбление представителя Великого Дома. Оскорбление Великого Дома.
— Хорошо. — Выражение лица и интонации Гранца резко диссонируют со смыслом сказанного. И неудивительно. — Но выдвинутый Вами набор обвинений... это...
— Четвертование. Со Светом.
— Но... — Габри сразу сказала, что на такое они не согласятся. Что ж. Следуем предложенному
— Я зачитаю полный список перед строем. А потом объявлю, что по просьбе Совета Капитанов отказываюсь от части обвинений.
— Хорошо. Я не могу допустить, чтобы моих людей четвертовали "со Светом". Но если Вы откажетесь от части обвинений, чтобы оставшегося хватило для предания быстрой смерти... Я не хочу соглашаться, но не могу отказать. От имени Совета Капитанов — я сказал.
Что ж. Меня это устраивает.
Плац лагеря Наемников. Джайгер из Дома Шиповника.
Отряды собраны и построены. Тяжело иду вдоль замершего строя, оглядывая каждого. На самом деле этот проход — всего лишь часть представления. Память Крови Четко указывает мне на виновных. Да и трем Капитанам, с которыми я этой радостью поделился — четверо уродов видны ничуть не хуже.
— Я хотел бы узнать, кто из вас нарушил приказ не убивать жителей Иргарда без крайней к тому необходимости? Тем, кто признается — наказание может быть смягчено. — Не признаются. Тем более, что я умышленно использовал оборот "может быть", и, даже не читая чужих мыслей, могу понять, что именно они подумали: "а может — и не быть". — Итак? — Спрашиваю после короткой паузы.
— Это сделал я.
Голос раздается неожиданно... и совершенно не оттуда, откуда я мог его ожидать. Из строя шагает крупный, можно даже сказать — грузный мужчина, со странно-кошачьей замедленной грацией. Хм...
— Как тебя зовут?
— Глот Булава.
— Таак... — Потянувшись к его вискам, я понял, что стоять мне придется в очень неудобной позе — на цыпочках. — Опустись!
Я ожидал, что огромный наемник слегка наклонится... но вместо этого он выполнил мою команду буквально: опустился на колени. Я кладу руки на его виски и читаю честно открытую память...
Иргард. Глот Булава.
Все уже ясно. То, что творится сейчас — бессмысленные трепыхания. Но защитники продолжают драться, и наш небольшой отряд продолжает нести потери. Так что во дворик, калитка которого заплетена густым виноградом, я вхожу один. И только парень из Агонских стрелков страхует меня снаружи.
Вхожу во дворик... и ко мне сразу устремляются три копейных жала. Эк их! Деревенщина! Ну кто же так бьет?! Все трое — считай, что в одну и ту же точку! Отвожу копья щитом влево и бью булавой в голову того, кто справа. От такого удара не спасает даже добрый кованый шлем, не говоря уже о той пародии на каску, что красуется на голове ополченца. Минус один.
Второй успевает только начать поворачиваться ко мне, когда я возвратным движением бью его в ребра. И парень, немного старше младшего из новичков нашего отряда, падает на землю, выплевывая кровь из пробитых сломанными ребрами легких. И только третий реагирует правильно: он бросает копье и бежит. Гоняться за ним мне лень, да и незачем: он уже не боец!
Опасность! Чувство беды взвыло раненым медведем. Резко оборачиваюсь к выпрыгнувшему из зарослей винограда последнему противнику, опускаю щит, перехватываю копейный наконечник, стремящийся к моему колену, и наношу ответный удар. И только уже в самом конце соображаю, что рука идет как-то низковато... Пытаюсь остановить булаву... но уже поздно. Слишком поздно! Глухой удар, и мне под ноги валится мальчишка года на два младше нашего Серебряного. Проверять пульс или дыхание — бессмысленно. После такого — не выжить даже сильному мужику. А уж о ребенке и говорить нечего.
Плац лагеря Наемников. Джайгер из Дома Шиповника.
Не понимаю! Ведь он действительно считает себя виновным!
— Поднимись.
Глот Булава встает, возвышаясь надо мной, как осадная башня. Пытаюсь представить каким он казался мальчишке: огромный, грозный и несокрушимый, только что одолевший троих взрослых бойцов... И на такого — бросаться? Пусть даже и со спины?
— Почему ты винишь себя? Ты встретил вооруженного врага. Он сражался, и был сражен. Такова война.
— Я — воин. Я — ветеран отряда. И чтобы я не сумел успокоить мальчишку с палочкой?
— Хорошо. Если ты считаешь себя виноватым... Хотя я и не могу с тобой согласиться. Сделаем так. У тебя вычтем одну долю добычи. — (Поскольку ветерану положено никак не меньше трех — не разорится!). — Я добавлю из своих денег, и мы поставим в Иргарде памятник мальчишке, который столь доблестно его защищал.
— Эх... — Булава тяжело вздыхает и взмахивает рукой. Да. Мальчика этим не вернешь.
— Ладно. С тобой все ясно. Стань в строй.
Глот Булава все с той же тяжеловесной грацией, присущей только большим кошкам, возвращается на свое место.
— Еще кто-нибудь? — Молчание. — Что ж. Тогда вызову я. Ты. Ты. Ты и ты. Шаг вперед. Дезертирство. Нарушение приказа в боевой обстановке. Порча ценного имущества Великого Дома. Оскорбление представителя Великого Дома. Оскорбление Великого Дома. Все вместе — четвертование со Светом. — Строй замер в молчании. Они ожидали, что я с этими ублюдками буду разговаривать так же, как с Булавой? Не дождутся! — Но... Совет капитанов попросил снять часть обвинений. И я согласился с ними. А поскольку вы свою вину не признали — нас рассудят Столпы света. Я объявляю Суд Богов по кодексу Битвы!
Плац лагеря наемников. Габри Проныра.
-... Я объявляю Суд Богов по кодексу Битвы!
Что он творит?! Я же говорила ему: сними часть обвинений, и пусть их повесят! Слово серебряного — достаточное доказательство! Нет, полез сам драться... Неужели я потеряю защитника именно тогда, когда он мне нужен больше всего? Ведь Суд Богов... Джайгер должен будет драться с четырьмя здоровенными наемниками! И если хоть один его поцарапает — оставшиеся невредимыми будут признаны невиновными... Правда всех, на ком найдут хотя бы царапину — будут повешены. А вот если обвинитель будет убит — невиновными будут признаны ВСЕ обвиненные. Так что убить Джайгера очень постараются... Вот и парень, года на три меня старше, думает так же...
— Какой же это Суд Богов? Парнишка младше меня — против четверых ветеранов? Это — честный поединок?!
— Ты прав. — Отзывается стоящий рядом наемник. Судя по многочисленным амулетам и качеству амуниции — ветеран. — Это — не поединок. И тем более — не суд. Это — казнь. — Застываю в шоке. — Если бы серебряный предполагал, что хоть один из них может оправдаться, он бы объявил Кодекс Стали. Чисто на мечах, если бы они договорились действовать совместно, у одного из них был бы шанс. А так... Вся доступная серебряному магия — против амулетов работы, в лучшем случае — отрядного мага... Безнадежно.
— ... и ... на ... под ... и сверху перехлестом! — Соглашается еще один наемник.
Я немного успокаиваюсь. Кажется, Джай знает, что делает. Хорошо...
Плац лагеря Наемников. Джайгер из дома Шиповника.
Выхожу в Круг. Снова. Но если в прошлый раз я хотел просто испытать свои силы, то теперь — осознанно иду убивать. Я ведь чувствую их, знаю, что девчонка, с которой они так обошлись — им была совершенно безразлична. Они хотели сделать жест в мою сторону, добиться того, что они считали справедливостью. Я унизил двоих из этой компании — они в ответ унизили меня, не выполнив мой, "дурацкий" по их мнению, приказ. Ну что ж. "Будь осторожен в своих желаниях — они могут исполниться. Будь вдвойне осторожен, желая справедливости — ты можешь получить ее!". На секунду останавливаюсь, и обдумываю, как это можно применить ко мне... Может и можно. Но только первую часть. Потому что я жажду не справедливости, но мести. И мстить я намерен жестоко. Я обещал капитанам, что дам им быструю смерть... Но вот легкой смерти — не обещал. И в чем именно тут разница эти ублюдки скоро прочувствуют на собственной шкуре!
Оглядываюсь вокруг. Прежде всего, замечаю чуть в отдалении Габри, старательно прячущуюся от алчных взглядов возле Зерга. На ее личике написан страх. Она испугалась меня? Вряд ли девочке может понравиться то, что я сам решил исполнить роль палача. Жаль, конечно. Она меня более чем устраивает и как советница, и как любовница. Но если она и дальше будет меня так бояться — придется отпустить. В таком тонком деле полагаться на ту, кого держишь при себе силой — занятие для мазохиста.
Теперь перевожу взгляд на наемников. Среди молодых преобладает возмущение (еще бы: какой-то мальчишка требует суда над заслуженными наемниками), либо страх (эти еще не успели зачерстветь, но не понимают, что расправа здесь будет не надо мной). А вот ветераны одобрительно ухмыляются. Нет, о судьбе растерзанной этими четырьмя девушки если кто и задумывается, то с одобрением, либо прикидывая, как бы сами... Но вот что такое дисциплина, зачем она нужна и чем именно грозит неисполнение приказов командира любым членам отряда — каждому, они отлично знают. И поддержание дисциплины, пусть даже и жесткими средствами представляется им естественным ходом событий.
Плац лагеря Наемников. Зерг, лейтенант Кровавой руки.
Джайгер поднимает руку с мечом, объявляя о начале Суда Богов, и четверо отморозков кидаются к нему в тщетной надежде... Надежде на Истинное Чудо и справедливость Светлых. Ню-ню. Светлые сегодня явно смотрят куда-то в другую сторону. А может быть, это и есть тот редкий случай, когда Свет и Тьма объединяются, чтобы покарать мерзость. Не знаю. Я ничего не могу сказать о Столпах Света. Я перестал чувствовать их присутствие в мире, когда, движимый яростью, ненавистью и жаждой мести, прошел через непроходимые Врата Замка Повелителя Всего-и-Ничего.
