Шиповник и ландыши

Где-то. Кто-то.

Мрак. Тишина. Только слегка переливается серебряный узор на стенах. Внезапно все окружающее озаряется светом, как бы не имеющим источника. Теперь видно, что это место — огромный зал, посреди которого возвышается трон из черного обсидиана. Впрочем, стены облицованы тем же камнем. На троне лежит тень. Да, как ни странно, при отсутствии источника освещения, при отсутствии предмета, ее отбрасывающего — тень никуда не девается. Впрочем... Внезапно она уплотняется и преобразуется в некое подобие человеческого тела.

— Зачем спрашиваешь? Конечно, ты можешь войти. — Тихий шелест странного голоса наполняет зал.

— Когда-то ты сам объяснял мне важность вежливости. — Отвечает хозяину другой голос, откровенно женский... нет, даже — девичий.

На пороге зала появляется девочка, одетая в наряд, который в некоторых местах назвали бы матроской, а в других — сейлор-фуку. На вид ей можно дать лет четырнадцать, может — годом больше, или годом меньше. Но это — если не заглядывать ей в глаза. А как раз этого делать смертным крайне не рекомендуется, ибо совершивший подобную глупость рискует не только жизнью, но и бессмертной душой.

— Мы начинаем новый раунд игры? — В голосе девочки слышна странная тревога.

— Боюсь, что — да.

— Это никогда не кончится.

— Один раз уже чуть не закончилось. Помнится, мы были этому не слишком рады. — Тень-на-троне продолжает обретать материальность.

— Да уж... — Девочка улыбается, встряхивая пепельно-голубыми волосами. — Но мы ведь поможем ему?

— Конечно. Не забыв потребовать положенную плату.

— Положенную? Плату? С каких это пор ты подчиняешься каким-либо правилам?

— С тех пор, когда они стали меня устраивать. Так будет лучше. И, в первую очередь — для него самого.

— Для него... А остальные? Ведь целый Дом... — Девочка несколько секунд смотрит на сидящего на троне, а потом — кидается к нему, обнимая несуществующее. — Прости, я...

— Ничего. Мы выдержим. Ведь ты — со мной?

— Как и всегда.

Девочка улыбается, источник света гаснет, и зал погружается во тьму, которую уже не способно преодолеть никакое ясновидение. И чем там занялись Высшие, еще помнящие, каково это — быть людьми, уже не узнает никто.

Альмаргор. Джайгер из Дома Шиповника.

Жарко. Только здесь, на высоте серых стен одной из главных цитаделей Дома Шиповника в этой провинции можно найти немного прохлады. Здесь, и еще, пожалуй, в покоях старого Менхера. Но кто же решится беспокоить Великого мага, или хотя бы просто привлечь к себе его внимание, по столь мелочной причине? Нет уж, дудки. Лучше взобраться на стену, сидеть здесь, ощущая ветер, несущий одуряюще-горький запах полыни, и любоваться облаками, плывущими по бледно-голубому, будто выгоревшему небу.

— Господин...

Ну вот... меня нашли. Значит придется оставить блаженное ничегонеделание, и спускаться вниз, в пышущий жаром класс, выслушивать очередную "мудрость". А ведь я уже взрослый, и со дня на день отправлюсь представлять наш Дом при наемном отряде в очередном конфликте с Ландышем. Мне уже исполнилось четырнадцать!

— Господин, да оградит Вас Свет Императора от лживых посул Повелителя Всего-и-Ничего! Где Вы?

Ну вот... ведь не оставит в покое. Хм... А вот и он. Прошу любить и жаловать: моя персональная Немезида, бывший капитан Шиповника, боевой маг, ветеран многих войн и прочая и прочая и прочая Грай Огненный смерч. То есть, про Немезиду — это я, конечно, несколько загнул. Он просто мой личный камердинер, а заодно — и телохранитель, и учитель... Так что попрекнуть его нечем: он старательно выполняет свою работу. Но как же не хочется отсюда уходить!

— Господин! Вам пора на занятия!

— И что у нас сегодня?

— Фехтование.

Ну... это, пожалуй, получше, чем нудное запоминание этикета... но по такой жаре...

— Грай, а может не надо?

— Господин Джайгер, неужели Вы вообразили себя мастером меча? — Ха! С ним вообразишь! Когда он на прошлой тренировке прямо не снимая любимого алого плаща гонял меня по всей площадке, регулярно отвешивая болезненные не столько для тела, сколько для самолюбия удары? Еще раз: ха! Но, пожалуй, хватит отговорок. А то с Грая станется устроить внеочередную тренировку по рукопашному бою прямо здесь. И вот тогда я уже обидными, но быстропроходящими синяками не отделаюсь.

— Идем...

И мы пошли.

Альмаргор. Грай Огненный смерч.

Мальчишка приступил к исполнению ката. А я... я смотрю на него со странным чувством. Жаль... Очень жаль, что из таких вот ясноглазых, живых мальчишек мы вынуждены делать жестоких и беспощадных бойцов. Но иначе Дому не выжить. Сколько Домов уже кануло во тьму? И сколько еще последуют за ними по дороге теней? Слишком цепко держат наш мир в своих когтистых лапах хозяева зла: Всевластный повелитель Всего-и-Ничего, неуязвимый в своем неприступном Замке, и Эмиссар Господина рабов, неуловимый, но и непобедимый. Много крови требуют они. Вендетты сводят Дома в страшных битвах, которые длятся веками... а союзы, да и просто перемирия — всегда кратковременны. Война кипит, не прекращаясь ни на день. Когда-то давно эту непрерывную войну сдерживал Император... Но с тех пор прошло уже слишком много веков. Нынешние наследники некогда великого Дома годятся разве что на то, чтобы поминать их в божбе и ругательствах. А жаль...

На несколько минут отрываюсь от Джайгера, безупречно исполняющего сложнейшие связки. Некоторые учителя в таком возрасте ставят своих учеников на спарринги с простыми наемниками, а то и солдатами Дома. Но я так не поступлю. Да, трех-четырех наемников Джай разметает по углам уже сейчас, и ему не потребуется даже касаться Силы... Но ему следует смотреть не на тех, кто ниже. Потому как для него всегда есть шанс столкнуться в бою с такими монстрами, как Безумец, слепой в своем мщении Великим Домам, или Плюшевый крокодил, плачущий над телами своих жертв... и убивающий снова и снова. Да и кроме Отступников... У других Домов тоже немало сильных бойцов и магов.

Впрочем, об этом можно подумать и позже. А пока мой взгляд обращается на высочайшую башню Альмаргора, обиталище старейшего из магов Шиповника — Менхера Старика. Говорят, что в пучине прожитых лет его настиг маразм, и Старик лишился разума... Разума, но не Силы. И от того, что он иногда творит — мутит даже меня, опытного и на многое насмотревшегося ветерана. Да и башня его по праву носит название Цитадель Кровавого тумана. Ведь именно такой туман временами наполняет ее, и даже расползается по окрестностям. Кровавый туман... в данном случае — буквально.

Медленные, плавные, перетекающие из одного в другое движения постепенно погружают мальчика в транс. Скоро, очень скоро транс окажется достаточно глубоким, чтобы Джай коснулся Силы. И тогда меч в его руках загорится колдовским огнем, а я пойму, что не зря тратил время и силы, и у Дома появился новый воин и маг. Вот только... Хороший он мальчик, добрый, любознательный... В первые же дни по приезде облазил весь Альмаргор, нашел все тайники, даже сунулся в башню Кровавого тумана (еле успел перехватить). Но... не слишком ли он добрый? Не помешает ли это ему выжить? Ведь скоро мы отправляемся на эту бессмысленную и бесконечную войну.

Интересы Шиповника пересеклись с интересами древнего и благородного Дома Ландыша. И теперь мы ждем сбора нанятых отрядов, чтобы нанести удар по небольшому окраинному посту Ландышей, контролирующему столь же окраинный городок... Вот только через этот городок в будущем пойдет торговый путь, по которому во владения Шиповника будут доставляться некоторые важные компоненты ритуалов... И Дом не может допустить, чтобы столь важный путь контролировал кто-то другой. К счастью, Скайла Оракул точно предсказала этот маршрут, о котором не знает еще никто. Так что у Ландыша в Иргарде нет ни сильных отрядов, ни могучих магов. И внезапный удар может решить противостояние в нашу пользу еще до начала собственно военных действий. Ведь обычным решением Ландесраада, завершающим очередной конфликт бывает "пусть каждый владеет тем, чем владеет". То есть — фактическая легализация захвата. Тем более, что у Ландыша сейчас вендетта с Хризантемами, так что длительный конфликт им совершенно не нужен, и, скорее всего — они именно обратятся в суд Ландесраада, и примут его решение... разумеется, если в ходе конфликта не погибнет кто-то из благородных. Тогда вполне возможно начало вендетты, которая уже, в свою очередь — не нужна нам. Ведь отношения с Хризантемами и у нас не из лучших, и можно ожидать конфликта с ними, в котором Ландыши уже будут нашими союзниками. Так что Скайла подобрала момент для атаки, когда в Иргарде не будет никого из благородных бойцов Дома, несущих в волосах священное Серебро. Впрочем, некоторые еретики говорили, что этим серебром Повелитель Всего-и-Ничего отметил тех, кто привлек к себе его благосклонное внимание... Но кому интересны слова всяких безумцев?

Впрочем, все это тлен. А между тем, под легкий шорох черного шелка Джайгер заканчивает упражнение. Добрый он. Возможно — слишком добрый. Впрочем... Да, ему все равно придется повзрослеть и взглянуть на реальный мир, который сильно отличается от описанного в легендах. Так что... Пожалуй — да. Надо будет договориться с капитанами наемников, чтобы по завершении штурма Иргарда мальчик получил Дар Войны. Став мужчиной он на многое посмотрит по-другому.

Альмаргор. Джайгер из Дома Шиповника.

По завершении тренировки я с легким стоном разлегся на стене Альмаргора. Серый гранит, раскаленный солнцем обжигал кожу через черный шелк доспеха. Хорошо...

Наставник очередной раз размазал меня по всему полигону. Хм... Противник он очень тяжелый. Сила и опыт делают его одним из сильнейших боевых магов Шиповника. Круче разве что отец... ну и Великие маги, такие как старик Менхер. Впрочем, последние — даже не допустят ближнего боя. Так что из мечников Грай — пожалуй, лучший. Вот только его методы обучения... Больно это. И еще... хотелось бы узнать свой истинный уровень. Ведь сравнивать себя с Граем — бессмысленно. Значит, нужен противник более близкого уровня. Но Грай пока что не собирается дозволять мне спарринги с другими бойцами. Хотя... это спарринги. А если — не спарринг? Если — дуэль? Возможно... Вот только с кем, и по какому поводу? Надо обдумать...

А еще... интересно — что это за клубы пыли вдалеке? Неужели подходит отряд наемников, который мы, собственно, здесь ожидаем? Похоже...

Кубарем скатываюсь по лестнице со стены к воротам. Наемники действительно пришли. Отряд "Кровавая рука". Отряд из первой сотни. Даже удивительно, что они решили наняться в такую незначительную кампанию. Конечно, только его сил — все равно недостаточно для штурма города, но в сочетании с Огненным штормом — вполне отряд вполне может оказаться серьезной силой. Тем более, что нанят не один отряд. Особенно — если у противника вообще нет серьезных боевых магов, как об этом сказала Скайла. А уж сестренке я верю. Уж она как скажет — это непременно сбудется. Оракул, что тут еще добавить?

Наемники неровным строем входили в ворота Альмаргора, а я с интересом рассматривал их. Разномастные доспехи, столь же разнообразное вооружение... Одинаковые — только копья. Живо вспоминаются слова Грая на занятиях по тактике: "может показаться, что в наше время безудержного развития боевой магии — плотный строй стал анахронизмом. И такие теории уже выдвигались. Мол, "плотное построение так и напрашивается на удар по площади". Вот только те, кто так говорят, забывают — защищать строй тоже удобнее. И это перевешивает любые другие соображения". А дальше — были примеры. Весьма убедительные. Так что я с интересом рассматривал копейщиков, псов войны. Конечно, гибнут они — как мухи, но сколько-нибудь известные наемные отряды никогда не испытывают трудностей с рекрутами. Слишком уж щедро платят Великие Дома за силовые решения встающих между ними вопросов.

А наемники все шли и шли через ворота Альмаргора. Заметно было, что дисциплина в их рядах... присутствует. В какой-то степени. Очень небольшой. Точнее сказать — минимально необходимой. Прошедшие через ворота взводы тут же разбредались. Время от времени — вспыхивали перепалки, а то и потасовки. Глядя на все это, я понял, почему немногочисленным служанкам, работавшим в главном доме, было строжайше запрещено его покидать на все время, пока наемники тут присутствуют. Хм... а, пожалуй, это идея.

Альмаргор. Грай Огненный шторм.

Наемники все шли и шли. Тьфу. Глаза б мои на них не глядели. Никакого сравнения с благородными бойцами Великого Дома. Но... они — необходимы. Отправить сюда серьезный отряд Дома — значит расписаться в важности именно этой точки и провалить всю операцию еще до ее начала. Так что придется довольствоваться наемниками. К счастью, отследить перемещение некоего мальчишки и его опекуна — задача гораздо более сложная, чем наблюдение за боевыми отрядами Дома. А без поддержки магов отряд вроде "Кровавой руки" сможет разве что окрестности разграбить, что рассматривается большинством Домов как неприятный, но неизбежный эффект войны. Случается, конечно, что к наемникам присоединяется кто-то из Отступников... да и репутация того же Гранца Солнечного, капитана Кровавых рук — летит впереди него. Но вот штурмовать стационарные оборонительные заклятья города без результатов серьезной разведки, которая в основном доступна только Великим домам — удовольствие настолько "ниже среднего", что наемники на это не идут почти никогда. Зато, будучи подкреплены силами Серебряного и знаниями Дома — они вполне могут стать серьезной силой, которую многие склонны опасно недооценивать. Но все равно, наблюдение за наемниками удовольствия не доставляет. Хорошо еще, что девчонки попрятались в донжоне, а то были бы проблемы. Хотя... И без девчонок проблемы — неизбежны. Вот уже одна из них явно намечается. Ну вот кто просил этого мелкого служку переться прямо через... Да что, Повелитель его подери, этот мальчишка делает?!

Альмаргор. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

И почему этих новичков всегда тянет на неприятности? Ведь сказано же: "вести себя тихо". Но — не понимают. Ветераны — те ведут себя совершенно иначе. Возможно, потому, что понимают: отрядный значок — отнюдь не заклятье Универсального Щита, над созданием которого уже не первый век бьются маги-исследователи Великих Домов. Но ведь думать-то головой надо! Хотя бы иногда. Ведь потискаешь в уголке красивую девчонку — а она окажется любовницей кого-нибудь из Серебряных. И тогда останется только надеяться, что обозленный аристократ будет мстить только конкретному идиоту, а не всему отряду.

— Да ... твою, куда ..., молокосос ...?

Ну, вот и проблемы. Придется снова натягивать на лицо уже привычную маску, и идти разбираться, пока очередной придурок не впутал отряд в неприятности.

— Так, новичок, мать твою ..., какого...? Сказано же — никого не трогать. Ты же ..., весь отряд под ... подвести хочешь, ... тебя ...?

— Господин лейтенант, но...

— Господин лейтенант, я думаю, мы сами разберемся в наших проблемах. Для Вас ведь не сложно организовать Круг?

Вот уж чего не ожидал, так это такого предложения. Хотя... Несмотря на маленький рост, движется парнишка как-то странно. Пожалуй, стоит поступить именно так, как он просит. Хуже уже не будет.

— Ей, там, ... черепахи беременные, ... вас по всем щелям. А ну, быстро Круг расчертили ... вас!

Круг был расчерчен действительно быстро. И не из-за моих, довольно скромных, талантов в области нецензурной брани. Скорее — ребятам хотелось посмотреть на представление. Еще бы. Не каждый день какой-то заморыш бросает вызов могучему наемнику. Вот только сдается мне, что исход этого представления будет не совсем таким, как этого ожидает большинство зрителей. Уж больно похожи движения этого мальчишки на что-то очень знакомое. Бойцы входят в круг.

— Ну все, молокосос! Тебе ...! А вылизал бы ботинки — глядишь, остался бы жив! — М-да... Похоже, сегодня в отряде появится еще одна вакансия. Впрочем, идиотов — не жалко.

Противник нашего новичка, еще даже не заработавшего себе имени, и обходящегося кличкой... как его там, Боров, кажется..., откидывает капюшон плаща, и все видят ярко-голубые глаза, точеные черты лица... и гриву серебряных волос.

Альмаргор. Джайгер из Дома Шиповника.

Входим в круг. Противник, кажется, хочет разозлить меня оскорблениями, заставить сорваться, наделать глупостей. Ха! Уж по сравнению с Граем его слова даже на оскорбленьице не тянут. Еще я на столь откровенную подначку не велся! А вот движется он как-то странно, и делает все не так, как показывал Грай. Но "не так" — не значит "неправильно". Вполне может оказаться, что в эти, кажущиеся неуклюжими движения, вложен какой-то смысл... И то, что я его не понимаю — минус мне. Значит, следует опасаться какого-то непонятного сюрприза. Тем более, что мне всего четырнадцать, и просто сравнивая массу тела легко сделать вывод — идти на жесткое столкновение моего кайта* с тяжелым клинком противника — не самая лучшая идея. Так что — танцуем.

/*Прим. автора: Кайт — меч, нечто среднее между цзянем и тяжелой шпагой: оружие, которым можно и рубить и колоть, но колоть — удобнее.*/

Так... а про кинжал он делает вид, что забыл. Хм... А ну-ка... попробую приоткрыться, и, если купится — можно будет попробовать пробить справа... Не купился. А попробую ка простейший ход... Если он так старается показать, что забыл про кинжал, то можно попробовать отвлечь его прямым ударом в грудь, а когда отобьет — вогнать ему свой кинжал в правую руку. Решено. Действую.

Ускоряюсь. Рука сама, затверженным до автоматизма движением поворачивается так, чтобы лезвие кайта легло параллельно ребрам, и выбрасывает клинок вперед. Вот, сейчас раздастся лязг столкнувшихся мечей... Что это было?!

Альмаргор. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Бойцы движутся в Круге. Боров гоняет ветер широкими, размашистыми ударами тяжелого меча. Его противник танцует, легко уклоняясь от атак, даже от тех, о которых Боров еще только задумался. Новички отряда свистят, выражая свое презрение мелкому. Но вот ветераны отряда стоят молча. Они уже поняли к чему идет. Да, мальчишка серебряный — еще совсем неопытен, и не может правильно оценить противника. И никак не может понять и принять, что Боров — действительно настолько идиот, насколько это видно. Вот и танцует, страхуясь от угроз, которых нет и в помине. Интересно, как долго это будет продолжаться?

Ха... паренек поставил классическую, можно сказать, древнюю, но все еще опасную ловушку — приоткрылся для удара кинжалом. Попадись Боров в нее — получил бы мечом по ногам, и на этом бой можно было бы считать оконченным. Вот только Боров — не попался. И не от большого ума. Просто он действительно не знает, что делать с кинжалом в бою, вот и висит он в левой руке Борова, ничем не помогая своему хозяину. Лучше бы уж за рукоять двумя руками взялся. Да и откуда недавнему крестьянину знать такие тонкости? Его кое-как научили ходить в ногу с остальными и держаться за копье — не более. А уж высокое искусство мечевого боя, да еще — двуручного... Старики — те понимают, и давно избавились от мечей, которые покупали, будучи новичками. У ветеранов на поясе — скорее длинные кинжалы, чем полноценные мечи. Оружие, отлично работающее, если противник сумел проскользнуть между копьями, или перерубить древко, и подойти в упор. А поединки... они не для наемника. Разве только между собой что-то решить.

А вот и финал. Серебряный решил атаковать. И первая же атака — стала последней. С неуловимой большинством глаз скоростью мальчишка выбросил свой клинок в колющем ударе и пробил сердце Борова. Вот и все. Боров даже не успел понять, что его убило. Скорость серебряного — запредельна, как я, впрочем, и ожидал. Ну а дальнейшая реакция мальчишки... Она немного даже неожиданна. Мальчик просто застыл, глядя на оседающее тело. Первое убийство? Похоже. Очень похоже.

— Ну что, молодой господин, Вас можно поздравить с победой? Вы успешно уменьшили наши силы на одного человека?! — Еще один благородный господин появился совершенно незаметно. Вот никого не было — и вот уже красный плащ развевается на ветру.

— Я... нет! Как же это?! — Мальчик, похоже, старается осознать произошедшее. Безуспешно.

Ну что ж. Пусть благородные выясняют свои непростые отношения. А я пока поговорю с солдатами.

— Итак, тупорылые ..., все видели?

— Да — Нестройный гул, который меня совершенно не удовлетворяет.

— Не слышу!

— Да, господин лейтенант!

— Вот, так уже лучше. И что же вы, ..., видели?

— Боров сдох, еще когда только шагнул в круг. — Как я и думал, отвечает один из самых старых бойцов отряда. Остальные ветераны смотрят одобрительно и понимающе. Урок новичкам нужен, и очень предметный.

— Вот именно. В поединке с благородным у вас шансов нет. Запомните это. Нет, не было и не будет. Никогда. Справиться с благородным бойцом может только отряд. Только вместе, только согласованными действиями мы можем выжить.

В мою спину упирается насмешливый взгляд старшего из серебряных. Но он — молчит. И правильно. Молодым ни к чему знать о том, что "совместные, согласованные действия" в таком случае будут заключаться в том, чтобы утомить серебряного, бросая против него "мясо", и только потом — атаковать настоящими бойцами. Ветераны это уже знают. А новички... им придется разбираться самим. Те, кто достаточно умен, чтобы остаться в живых — поймут это сами. А те, у кого не хватит ума на такой вывод — тем ветеранами и не стать.

Альмаргор. Джайгер из Дома Шиповника.

Поединок обошелся мне очень дорого. И долго я не мог понять, как же так получилось? Почему наемник, по идее — опытный солдат, не смог отразить простейшего удара? Почему... И наставник отнюдь не торопился облегчить мое положение. Скорее — наоборот, при каждом удобном и неудобном случае он напоминал о том, что я ослабил ударный отряд, сократив его, пусть и только на одного человека, по собственной глупости. И снова и снова звучали в моих ушах слова лейтенанта... "... нет, не было, и не будет!" Что же это за "честный поединок", в котором у одной из сторон нет шансов изначально? Какой же это "суд богов"? Не правильнее ли будет сказать, что это Повелитель Всего-и-Ничего играет нами, толкая на кровавые схватки?

И вот я опять сижу на стене Альмаргора, и смотрю на башню Тумана... Кровавого Тумана. После поединка я говорил со стражами Альмаргора... Пусть их право на принадлежность к Великому дому определяется лишь небольшой серебряной прядью, говорящей о том, что Сила отметила их, но они уже многие годы несли свою службу в цитадели Шиповника... И они порассказали мне такого... Иногда меня просто выворачивало при рассказах о том, в каком виде выходили люди из Башни... или о том, что оттуда выносили, чтобы скрыть в безымянных могилах. И как получается, что Око Порядка не видит этого кошмара? Опять — происки Повелителя? Или Господина Рабов? Или... может быть... нет, это — ересь... Но я никак не могу отделаться от мысли, что это — такой Порядок. Что Владыки Зла здесь совершенно не при чем, и мы сами умножаем Зло в мире, повинуясь извечному Порядку?

Альмаргор. Зерг. Лейтенант Кровавой руки.

Мальчишку серьезно развезло. Не понимаю я старшего из серебряных. Ведь видно же, что у паренька — кризис. Как бы он с собой чего не утворил... Или, в отчаянии он вполне может начать искать ответы в еретических учениях эмиссара Господина рабов, извечного врага не только Императора, но и Повелителя Ничего. Так что, когда мальчик очередной раз исчез из виду — я отправился его искать. Пусть у меня и нет права вмешиваться в воспитательный процесс... но не понимаю я такого. Не понимаю. И поэтому — постараюсь помочь пареньку, чем смогу. Пусть это и означает, что мне, возможно, еще придется встретиться с ним в бою.

Мальчика я нашел, сидящим на стене. Бойцы Дома Шиповника рассказывали мне, что он и раньше любил забраться на стену, и смотреть куда-то в степь... Но теперь он все чаще и чаще отворачивается от вольной степи, и смотрит на Башню. На Цитадель Кровавого Тумана. А расспросив солдат о том, что именно выспрашивал у них младший из серебряных магов — сам чуть не отправился избавляться от содержимого желудка. И дернуло же меня сначала позавтракать, и лишь потом — отправиться на поиски.

А вот и сам мальчишка. Там, где я и ожидал его найти. Усаживаюсь рядом. Как я и думал, Кровавый Туман закрывает обзор чуть менее чем полностью.

— Привет.

— Здравствуйте, господин лейтенант. — Какой тусклый, безжизненный голос. Каким же он станет в походе? Ведь наемники — это наемники, и на привалах беседуют отнюдь не о высокой поэзии... а еще — нам предстоит штурмовать город, пусть и небольшой...

— Как тебя зовут?

— Джайгер, господин лейтенант.

— Можно я буду звать тебя Джай?

— Конечно, господин лейтенант. Меня часто так называют.

— Мое имя трудно сократить, так что я — Зерг. И можно — на "ты".

— Спасибо, Зерг. Я... я давно хотел спросить у тебя...

— Да? — Ну хоть любопытство еще не утонуло в захлестывающих парнишку волнах сомнений.

— Почему ты красишь волосы? — Вот ведь. Помог, называется... И как объяснить мальчику, почему я старательно скрываю тот факт, что в моих волосах достаточно серебра, чтобы любой из Великих домов радостно принял меня в свои ряды?

Альмаргор. Джайгер из Дома Шиповника.

Зерг замолчал. Кажется, то, что он сейчас расскажет — мне не понравится.

— Хорошо быть сыном Великого Дома, да нелегко...

— Зерг? — Встречаюсь с ним взглядами, и понимаю — в его глазах плещется боль. Застарелая, но неизбывная боль.

— Я расскажу тебе... Не знаю, только, будет ли от этого какая-нибудь польза.

— Я слушаю, Зерг.

— У меня была сестренка. Близнец.

— Была? — Зерг молча кивает.

— Об обстоятельствах нашего появления на свет мать предпочитала молчать. Но, судя по тому, что волосы Зианы были серебряными, да и у меня серебра в шевелюре более чем достаточно — история это не из тех, которыми благородные рыцари доказывают свою куртуазность.

— Я понимаю... наверное.

— Хорошо, что ты сомневаешься. Искренне желаю, чтобы ты никогда не смог полностью понять мои слова. — Взглянув в его глаза еще раз, я понял, что он действительно старается меня понять.

— Спасибо.

— Так вот... мать всегда предостерегала нас против вступления в ряды Великих домов, но Зиана... ей хотелось славы, денег, хорошей жизни... Хоть мы и жили в городе, и семья наша пользовалась некоторым влиянием, так что бедными мы не были, но сестра всегда завидовала могущественным аристократам, детям Великих Домов, что с грохотом проносились мимо наших окон в дорогих каретах...

— Это — понятно... — Я пожал плечами.

— Рад, что ты понимаешь. Так вот... соблазненная этим сияющим видением, Зиана пренебрегла запретом матери, и отправилась в резиденцию Фиолетовой Хризантемы.

— И ее приняли?

— Да. Более того, один из Советников Дома принял ее под свое покровительство.

— Так это же хорошо. — Я не понимаю, почему в глазах Зерга продолжает плескаться неутоленная боль.

— Хорошо... ее покровитель проиграл в какой-то из своих многочисленных интриг. Сам он откупился незначительным снижением своего статуса... и своими протеже. Их отправили на границу между Фиолетовой Хризантемой и Шиповником, где как раз начиналась очередная война... Вернее, война-то и не прекращалась — скорее начиналось некое обострение. Крепость, в которую сослали опальных девчонок — пала. Причем, пала она не без помощи противников их покровителя. Девчонок ведь даже не учили толком боевой магии, а для того, чтобы серьезно владеть оружием — они начали слишком поздно... Одной из трех подруг повезло — она погибла в бою. Остальных... остальных захватили живыми...

— Но... ведь если их просто захватили в плен... Благородные бойцы Великого Дома... — я хмыкнул. Мальчик еще верит в благородство Серебряных... Зря это он. Но пока что не стоит развеивать эту иллюзию.

— Их захватили наемники. В общем, до следующего рассвета они не дожили.

— Но тогда, почему... — в удивлении перевожу взгляд с лица собеседника на знак Дома, вплетенный в защитные узоры, вышитые на черном шелке.

— Почему я сам предложил нашему капитану принять именно этот контракт? Поступить на службу к Дому Шиповника, чьи наемники убили мою сестру?

— Да, Зерг. Я не понимаю...

— До предателей, передавших твоему Дому сведения об ослаблении обороны форта Бир — мне не дотянуться. До тех, кто отдал приказ о штурме — тем более... Да и были они в своем праве. Но вот отряд, штурмовавший форт, — Серые Крылья, — сейчас нанялся к Ландышам, и есть все шансы, что мы встретимся с ними в этом походе...

Альмаргор. Зерг. Лейтенант Кровавой руки.

Ну вот... помог парнишке, называется. Мальчик мечтал о войне, такой, как ее показывают в книгах: благородные враги, героические подвиги, немеркнущая слава... Мечтал о Прекрасной Даме, что непременно обратит свой взор на Великого Героя! А тут его резко опустили в кровавую грязь реальности: смерть, подлость, предательство... И Прекрасную Леди, вместо того, чтобы завоевывать рассказами о подвигах — просто раскладывают в этой самой кровавой грязи. И что теперь делать?

Присматриваюсь к парню. Так и есть. Руки — дрожат. Первый признак нервного срыва. Может, спровоцировать истерику? Глядишь, выкричится — легче будет. Однако, истерики серебряного, прошедшего полноценную подготовку я могу и не пережить. Да, на моей стороне — боевой опыт. Но парня готовили так, как мне и не снилось. Да и в боевой магии он, скорее всего — не новичок. Так что осторожнее надо.

— Джай?

— Да, Зерг?

— Держись.

— За что?

— Найдем. А пока... — Достаю из походной сумки, с которой не расстаюсь никогда, бутыль с вином. Немного, но мальчишку должно накрыть... если, конечно, его не научили избавляться от ядов.

— Спасибо, Зерг. — В глазах Джая я вижу некоторое понимание. Я разливаю вино по бокалам и произношу традиционный тост, давно утративший какой бы то ни было смысл, но по-прежнему открывающий любое застолье.

— За Императора!

— За Императора!

Свет закатных небес проходит сквозь рубиновое вино. Заполненные огнем бокалы сталкиваются... и жить становится немного легче.

Альмаргор. Грай Огненный смерч.

Своего подопечного я нашел на привычном и ожидаемом месте: на внешней стене. Сюрпризом было только то, что мальчишка был не один. Я как-то не ожидал, что сын, пусть и младший, Главы Дома будет пьянствовать на крепостной стене с наемником. Кажется, я сильно недооценил того удара, который мальчик получил в результате всех этих событий. Ну что же. Он сам принял решение испытать свои силы в реальной дуэли — и теперь должен столкнуться с последствиями. Вот только... не сломается ли он? Не слишком ли много я от него хочу?

Главная резиденция Дома Шиповника. Скайла Оракул.

Аккуратно расчерченные линии сложного узора вспыхнули холодным синеватым светом. Синий... Цвет прозрения, цвет оракулов, цвет неба... Вот только ночные небеса сейчас тонут во тьме. И такая же тьма застилает мои мысли. Именно сейчас, в предрассветном молчании, Столпы Света, Воплощения Порядка ненадолго отступают перед несокрушимой волей Повелителя Всего-и-Ничего, и становятся возможны некоторые ритуалы, строжайше запрещенные Кодексом, ритуалы, последствия которых невозможно предсказать даже самым приблизительным образом, ибо влияют они на всю Реальность. И вот я, Скайла, малолетний Оракул Великого дома готовлюсь провести один из них. Не хочу говорить о том, чего мне стоило добыть хотя бы неполное и приблизительное описание данного ритуала, как, опираясь скорее на видения и интуицию, я восстановила слова заклятья, которое заставит подчиниться Силы... А уж о том откуда я доставала ритуальные предметы и компоненты — и вовсе промолчу. Ибо "не к ночи будь помянуты". Но все-таки, я сделала это.

И вот призрачная кровь Вестника струиться по линиям, аккуратно прочерченным прямо в воздухе. Эхо Тяжких слов еще звучит, заставляя мою Башню слегка содрогаться. Остается только ждать. Скоро уже Багровое око поднимется над серединой нижней кромки окна Ритуального зала, по воле строителей превращенного в неплохой астрономический инструмент, и можно будет начинать.

Песня Сил постепенно меняет тональность. Звезды в своем неизменном круговороте подсказывают точный момент начала. Я выпиваю бокал, о содержимом которого стараюсь не думать... и не ощущать на губах привкуса железа. И бросаюсь в паутину Видений, стараясь отследить в бесконечно сложной паутине возможного будущего две дороги.

Это нелегко. Видения пугают. Кровь людей, ближних и дальних, знакомых и увиденных в первый раз, дорогих и ненавистных — льется рекой. Тени Великих, отброшенные на наш мир, обретают собственное существование, двигая Домами и их армиями. Два огонька летят через этот кровавый Хаос, неумолимо расходясь все дальше и дальше друг от друга. И я, напрягая все свои невеликие силы, стараюсь сблизить их, удержать, не дать разлететься. Один из огоньков гаснет, не успев дотянуться до другого... И я понимаю, что другого пути нет. Что в этом мире нам не быть вместе. Что ж. Значит, так тому и быть. Чья-то Воля, многократно сильнейшая, закрыла от меня нужный мне поворот. И мне придется пробивать свой путь. Темный, страшный обходной путь.

— Прости меня, братик... Джай... — Темнота.

Где-то. Кто-то.

Девочка, сидящая у подножия трона Всевластного повелителя Всего вскрикивает.

— У нее получилось!

Тьма над троном улыбается, и черная перчатка ложится на легкую ткань матроски.

— Я знал, что так и будет.

— Знал?

— Конечно. Ведь ты — это Надежда!

Дорога на Иргард. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Выступление наемного отряда — зрелище далеко не самое впечатляющее. Походное построение, которому больше подходит определение "толпа", намертво перекрыло дорогу. А за ним движется длинный хвост из повозок, принадлежащий офицерам, сержантам, и просто ветеранам отряда. Лишь выйдя за ворота цитадели Великого Дома отряд начал перестраиваться в некое подобие походной колонны. Причем основной движущей силой этого перестроения являлись отнюдь не офицеры, которые, как, впрочем, и я сам, предпочитали наблюдать со стороны, и даже не сержанты. Старослужащие, ветераны отряда разъясняли новичкам их ошибки, пользуясь как виртуозными сложносочиненными предложениями, из тех, которые не рекомендуется употреблять в письменном виде, так и ручным приводом в чувства.

И вот колонна наконец-то смогла отправиться в долгий путь. Холмистая степь, серебристая от зарастающей ее полыни и ковыля, широко раскинулась во все стороны, и ее горьковатый горячий ветер обжигал кожу. Час за часом отряд пылил по дороге. Серебряные предусмотрительно выехали чуть раньше основной массы, и теперь двигались вместе с головным дозором. Офицеры собрались в голове основной колонны. А тех, кто шел в хвосте, как впрочем, и обозников, можно было только пожалеть: дышать в поднятом движущимся отрядом облаке пыли было... затруднительно. И так — час за часом. Двигались в молчании. Говорить было особо не о чем. Впереди ждала работа. Тяжелая, грязная и опасная работа.

Дорога на Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

На ночь остановились в огромной балке. Обрывы, сложенные из желто-коричневой опоки поднимаются как бы не выше крепостных стен. В их тени журчит небольшая речка, воды которой настолько холодны, что от первого же глотка у меня заломило зубы.

Отряд разбил лагерь на берегу. Солдаты стащили практически весь сушняк со всего обозримого пространства, и зажгли костры, на которых принялись немедленно готовить плотный ужин, заменяющий еще и обед.

Позаботившись о верном Ветерке, я решил пройтись по лагерю. После заката быстро холодало, и идея погреться у костра показалась мне очень неплохой.

— ... и тут она и закричала: "я, мол, дочь главы гильдии...". Но ей палку в зубы, веревкой на затылке затянули, чтобы не кусалась, руки к вбитым в землю колышкам примотали, и оказалось, что "дочь главы гильдии" от какой-нибудь крестьяночки — ничем не отличается!

Хохот заставил пламя костра вздрогнуть. Его алые отблески окрашивали лица наемников, превращая их в какие-то уродливые, чудовищные маски. Я метнулся прочь от этого костра. Вспомнилось: "их захватили наемники"... Но, может просто мне не повезло? Может быть, именно у этого костра собрались отборные уроды? Попробую подойти к другому...

— ... и тут эта сучка бьет Кривого в пах так, что тот аж ее косу выпустил, и бежит к серебряному. Надеялась, что благородный ее защитит! Ха! Тот ее магией спеленал и нам же и кинул. "Развлекайтесь!" — говорит. Уж мы-то развлеклись. Она у нас целую ночь орала. Хмурый ей еще какое-то зелье в глотку поливал периодически, чтобы раньше времени не сдохла...

Только воспоминание о словах Грая "поздравляю с успешным уменьшением наших сил на одного человека" спасло жизнь этому уроду. Как это возможно? Чтобы благородный боец не только не прекратил эти "забавы", но сам кинул ищущую у него защиты — в руки насильников? Как...

Дорога на Иргард. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Джай промчался мимо меня, не видя перед глазами дороги. Надо бы присмотреть. А то — не свалился бы откуда. Со свернутой шеей разве что кто-то из Великих Магов выжить может, но уж никак не мальчишка, только вступающий во взрослую жизнь. Бросаю взгляд на старшего из серебряных. Он спокойно разговаривает с нашим капитаном, но... Что-то подсказывает мне, что он напряжен. Очень напряжен. Видимо, судьба мальчишки заботит его больше, чем он старается показать.

Внезапно серебряный поворачивается ко мне, и кивает. Что ж. Воспримем это как разрешение на поиск.

Дорога на Иргард. Грай Огненный смерч.

Мой подопечный пробежал, распространяя ауру отвращения, ужаса и смятения. Похоже, разговоры наемников сделали свое черное дело, и мальчишка столкнулся с изнанкой реальности. И это столкновение его совсем не порадовало. Следом прошел лейтенант отряда. Наверное, это и к лучшему. Пусть его кто-то подстрахует. К сожалению, я не могу себе этого позволить. Слишком уж я стал опорой для мальчика. А ему нужно научиться преодолевать преграды самому. Он по рождению начинает свой путь вблизи власти, где все тропы вымощены отравленными кинжалами. Какой-нибудь младший сын побочной семьи Великого Дома может позволить себе быть рыцарем в сверкающих доспехах... Но не сын Главы Дома.

Смотрю в огонь. И в плясках пламени я вновь и вновь вижу двух детей, играющих в детском дворе цитадели Шиповника. Скай и Джай, брат и сестра, будущий полководец Дома и действующий Оракул. Мало кто мог не испытать умиления, глядя на их игры. Но, все-таки, иногда казалось, что отношение Скайлы к своему брату... несколько пересекают границы того, что позволено сестре... Похоже, так казалось не одному мне. Раз уж мальчишку отправили именно в этот поход. И его первой войной будут не почти рыцарские столкновения с давним врагом — домом Фиолетовой Хризантемы, но грязный набег на Дом, с которым мы рассчитываем заключить в дальнейшем союз. Из этого похода наверняка вернется совсем не тот, кто уходил в него... если вообще — вернется.

— О чем задумался?

Капитан Кровавой руки, Гранц, протягивает мне флягу с вином. На мгновение задерживаю взгляд на его тонких чертах лица, очках, которые он практически не снимает, несмотря на то, что без них — видит ничуть не хуже. Капитан вечно красит волосы в разные оттенки красного. Не то чтобы он старался что-то скрыть... Те, кому надо — отлично знают, что Гранц Солнечный — ренегат Дома Лаванды, и его волосы имеют естественный цвет Силы, цвет Серебра. Но он, в прошлом — блестящий ученый, не любит вспоминать о бесславном завершении научной карьеры. Каким чудом ему удалось тогда выжить — знает разве что он сам... Но боевая раскраска в виде четырех вертикальных черных полос по левой стороне лица, которую он любит наносить — намекает, что это обошлось ему недешево.

Иргард. Габри Проныра.

Что-то странное носится в воздухе. Что-то очень странное. Настолько, что мне, наверное, стоит попробовать выяснить: а что, собственно говоря, происходит?

Ведь пронырливость — просто залог выживания для такой как я... Дочери простой крестьянки, которой не повезло обратить на себя внимание проезжего богатого купца. Ну, то есть, как сказать — "не повезло"... Купец оказался человеком благородным, и, узнав, что у случайной подружки после краткой совместной ночи остался "подарок на долгую память" — он нашел мою мать, и даже женился на ней, вызвав в почти благородном семействе изрядный скандал. Вот только умер отец слишком рано, оставив мать — богатой вдовой. И с этого начались наши несчастья. Потому что следующим "поклонником" мамы стал главный городской маг Иргарда, Сейтен Быстрый. Уж не знаю, чем он так привлек маму... но выйдя за него замуж — она прожила чуть больше, чем полгода. И так вот я осталась совершенно одна. Отчим меня... в лучшем случае — не замечает. Тем более, что он успешно женился второй раз, уже на полноправной дочери Дома Ландыша. Ну а мне остается только вынюхивать, подслушивать, и, не скрою — приторговывать информацией. Так что, несмотря на то, что мне только на днях исполнилось тринадцать — определенная репутация у меня уже успела сформироваться. Неудивительно, что я всячески стараюсь подслушать все, что говорит отчим на встречах с важными людьми города.

Вот и сейчас я аккуратно устроилась в своем тайнике, и сижу тихо, как мышка. Потому как передо мной раскрывается настоящая пропасть.

— ... значит, говоришь — Кровавая рука...

— Да, господин. — Я не вижу ученика и первого помощника Сейтена — Гаройра, но отлично представляю себе, как тот сгибается в подобострастном поклоне.

— То есть — Гранц Солнечный.

— Скорее всего, с одним-двумя серебряными в качестве наблюдателей и магической поддержки.

— То есть — Иргард падет.

— Вы так спокойно об этом говорите, учитель...

— Мне сообщили, что Оракул Дома предсказала это еще три дня назад. Без подробностей. Только сам факт.

— Но тогда...

— Ты хочешь узнать, почему здесь нет сильных отрядов, нет могучих магов, а есть только слабый наемный отряд, городское ополчение и маг-полукровка с учеником?

— Да, господин.

— Это потому, что Дом Ландыша не возражает против перехода Иргарда под руку Шиповника. На суде Ландесраада мы будем требовать не возвращения земель, а компенсации в виде снижения пошлины на Малом Торговом промежутке*.

/*Прим. автора: Малый Торговый промежуток — цепочка горных долин, разделенных невысокими перевалами. Самый удобный путь через Хребет Гройга. За хребтом выращивают очень ценные пряности, но там практически нет железа, и, соответственно, цены на него очень высоки. В отличие от Большого Торгового промежутка, перевалы Малого открыты круглый год, и намного более удобны. Долинами и вообще всем Малым промежутком уже довольно давно владеет Дом Шиповника, наживая на этом немалую часть своего годового дохода. Большим — владеет Дом Феникса. Ходят слухи, что эти Дома согласуют тарифную политику, но доказать это ни у кого не получилось.*/

— Но почему бы тогда не договориться?

— Если Дом соглашается отдать часть своей территории — то он слаб. На нас тут же налетели бы шакалы, и понесенные потери были бы гораздо больше, чем отряд ополчения, и десяток-другой испорченных девиц. А так... Не смогли отразить внезапного нападения, которое произошло, какая досада, как раз тогда, когда главный городской маг отсутствовал "по своим делам"... Хе...

— Я понял, господин... Но... Как же Ваша дочь?

— Это отродье Малики?! Пусть сдохнет! Хоть какая-то польза от нее будет — компенсацию затребуем как за полноправную Дочь Дома.

Вот ведь Следы Зла! И что же мне теперь делать?!

Дорога на Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

Звезды холодно мерцают над головой. Ночной ветер пробирает до костей. Но... Вернуться к кострам? И вновь услышать... Нет!!! К тому же, больнее ветра обжигают холодом мысли... а от них костер — не защитит. Ведь именно мы с Граем ведем на мирно спящий город эту орду чудовищ в человеческом облике. А если вспомнить, что Грай — всего лишь мой камердинер и телохранитель... Ох...

Но что же делать? Повернуть, забыв про решение Совета Дома? Даже если я отдам такой приказ — никто его не исполнит. Разве что Грай повертит пальцем у виска у меня за спиной. Ведь, несмотря на то, что он стоит существенно ниже меня в иерархии Дома — по опыту и Силе мне с ним еще долго не равняться. И авторитета у меня нет, чтобы встать на Совете... Да что там... Сам же аж подпрыгивал от радости... "Я иду на войну!" Вот и иду. И радости — чем дальше, тем больше.

— Джай? — Вот ведь... И тут меня нашли.

— Зерг... Как... как такое может быть? Как ты можешь... Ведь они... — Захлебываюсь словами, не в силах высказать то, что разрывает меня на куски. К счастью, Зерг понимает меня.

— Да, они точно такие же, как и те, кто убили мою сестру. Да, завтра они изнасилуют и убьют многих, тех кто сейчас — дочери, сестры, любимые... И да, мы ничего не можем с этим сделать, разве что — взять под свое покровительство очень и очень немногих. Такова война.

— Но можно же приказать...

— И что? У тебя есть силы и возможности проконтролировать выполнение приказа? У меня есть десять человек, которым я могу доверять в таком деле. У тебя — нет и этого. А там — Зерг взмахивает рукой туда, где ночную темноту подсвечивают огни лагерных костров. — Тысяча бойцов только Кровавой Руки, не говоря уже о том, что с нами идут Черные вепри и Агонские стрелки. И все они уверены в том, что "забавы" во взятом городе — их естественное и неотъемлемое право.

— Но... надо же что-то делать... нельзя же так...

— Кое-что сделать можно... Но очень немного.

— Что? — Меня охватывает надежда. Хоть что-то...

— Ты можешь, мотивируя интересами Дома, потребовать, чтобы горожан не убивали. От насилия это не избавит, но хотя бы убийства можно прекратить. Это поймет и твой наставник, да и наемники... Поворчат, но согласятся — все-таки не в набег идем, город перейдет под руку Дома Шиповника.

— Хорошо. Ты прав. Надо делать то, что можно сделать. Не подскажешь, где сейчас Грай и капитаны?

Дорога на Иргард. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Мальчик аж засветился. К сожалению, он пока еще слишком наивен, и не понимает, к чему приведет его выбранный путь.

— Постой.

— Что, Зерг?

— Если ты сделаешь это...

— Обязательно сделаю!

— Ты должен понимать, что приказ обязательно будет нарушен.

— Думаешь?

— Знаю. Найдутся те, кто захмелел от крови, кому море по колено, кто посчитает себя самым хитрым, и способным уйти от наказания...

— И что же делать?

— Если ты хочешь спасти еще хоть кого-нибудь — таких нарушителей придется карать. Карать жестоко и беспощадно. И это будет не дуэль, не сражение. Их придется казнить. Конечно, можно отдать приказ, и уйти... — Серые глаза заледенели.

— Нет, Зерг. Если придется казнить — я сделаю это сам.

— Ты — сможешь?

Мальчик задумывается. Это хорошо. Если бы он ответил сразу — я бы ему не поверил. Но он думает, прикидывает эту ситуацию на себя...

— Да, Зерг. Я — смогу. И сделаю. Обязательно.

Каменная Роза (Главная резиденция Дома Шиповника). Скайла Оракул.

Видения, сны, отражения реальности... Я все глубже и глубже погружалась в будущее в ущерб настоящему. Мне сильно повезло, что у меня есть такая сестренка как Гайре, и даже немного стыдно за то, через что я заставлю ее пройти. Но кровавая Эпоха Смуты, длящейся вот уже несколько веков, не дает никаких иных возможностей, кроме той, которую я старюсь вытащить из небытия. Иногда... иногда мне кажется, что кто-то встает у меня за плечом и помогает мне... потому что время от времени у меня получается такое, на что Силы обычного Оракула хватать не должно. Но, когда я оборачиваюсь — за спиной никого нет. И только однажды, мельком, краем глаза мне удалось заметить... нет, даже не тень, но отражение отражения девочки в странном, не похожем ни на что знакомое мне наряде.

Ну да ладно. Сейчас я совершенно однозначно одна. И могу присмотреться к будущему, старательно исключая свое влияние.

Начнем, как и всегда, с братца Джая. Как интересно... Он что-то высказывает капитанам наемных отрядов, которые идут штурмовать Иргард. Гранц спокойно кивает. Видимо, его ситуация устраивает. Остальные двое — морщатся, но не возражают. Хм... Видимо, братец говорит им что-то умное и правильное, но неприятное. Вот Зеон, капитан Агонских стрелков, собирается возразить... Но Грай Огненный смерч затыкает его одним взглядом. Конечно, я могу услышать, о чем они там говорят... но тогда шанс повлиять на происходящее просто своим вниманием — возрастет в разы. А мне пока что достаточно знания, что у братика все хорошо.

Перевожу взгляд на Иргард. Какая-то незнакомая девчонка старается спрятаться... А ну-ка... Ух, как все плохо... Прикидываю, как бы ей помочь... старательно давлю в себе зависть и слегка подталкиваю несколько линий. Вот так... Теперь все будет правильно. И все же... Как бы я хотела...

Дорога на Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

Костер, у которого собрались капитаны, горит ровнее, чем у простых солдат, но не обжигает. Еще бы. Ведь каждый из капитанов несет в себе хотя бы кроху Серебра, хоть чуть-чуть, но является магом. И устроиться они норовят со всем возможным удобством.

Зерг отстал по дороге. И правильно. Если я хочу, чтобы приказ был хотя бы частично выполнен — я должен представляться наемникам самостоятельным игроком, а не марионеткой одного из их же лейтенантов.

— Господа капитаны. — Сидящие у костра вздрагивают и оглядываются на меня. Самой дальней темной фигурой у костра неожиданно оказывается Грай. Что ж. Он может или сильно помочь, или сделать задачу нерешаемой. Но... "Делай что должно..." — Я должен вам кое-что сказать как представитель вашего нанимателя.

— Мы слушаем. — Произносит один из них. Стекла очков странно взблескивают, когда он поднимается на ноги, вынуждая остальных последовать за собой. Кажется, это Гранц, командир Зерга.

— Поскольку целью нашей экспедиции является не рейд, уничтожающий вражескую инфраструктуру, но захват ценного имущества — я бы не хотел, чтобы это имущество понесло больший ущерб, чем это абсолютно необходимо.

— Это понятно. — Гранц снова кивает.

— Поэтому я требую, чтобы вы довели до сведения своих солдат, что за убийства жителей Иргарда, не вызванных необходимостью — я буду жестоко карать. Я надеюсь, что действительно ценные солдаты ваших отрядов — примут мое предупреждение к сведению, а те, кто не способны соблюдать хотя бы минимальную дисциплину — не стоят того, чтобы о них жалели.

Седеющий мужчина в красном плаще, с пристальными глазами и очень характерным кольцом на большом пальце правой руки возмущенно дернулся. Интересно, почему он носит это кольцо постоянно? Действительно ожидает, что ему в любой момент может потребоваться оружие? Или просто "для понта"? В общем, опознать командира Агонских стрелков — труда не составляло. Капитан начал открывать рот, чтобы произнести возмущенную речь о священных правах свободных воинов... но потом резко закрыл его и сделал шаг назад. Хм... Что это с ним?

Чтобы не оглядываться, я постарался выполнить до сих пор не получавшееся у меня упражнение: сенсорный транс. И... у меня впервые получилось! Оказывается, пока я толкал речь, Грай потихоньку переместился ко мне за спину. Наверное, чтобы вовремя заткнуть, если начну нести чушь. Но, в данной ситуации, похоже, что он признал мои требования правомерными, и счел необходимым поддержать меня. Хорошо.

Между тем, Гранц снова блеснул очками, как мне показалось — с некоторым даже уважением.

— Господин представитель заказчика. Мне понятна Ваша забота о сохранности ценного имущества, которое должно отойти Вашему Дому. Однако договор со свободными воинами заключается таким образом...

Я прерываю его, подняв руку. К счастью, Зерг успел просветить меня об этой подробности заключаемых с наемниками договоров. О том, что оплата наемникам рассчитывается таким образом, чтобы, получив неким минимум, остальное они добирали трофеями. Так что я знаю, что должен сказать капитанам. К сожалению, от этого, по сути, единственно возможного ответа, меня корчит. Я не хочу говорить того, что должен сказать. Но, почувствовав, как напрягся за спиной Грай, я все-таки нахожу в себе силы... Если я хочу спасти хоть кого-то, то я должен бросить собакам жирную мозговую косточку.

— При условии сохранности основного имущества, остальное — подпадает под действие "Права Войны".

Ну вот... Слово сказано. Я только что отдал незнакомых мне девчонок, и их матерей — в руки насильников, а их дома — грабителям. Это сделал я и никто другой. И это значит, что я должен буду взглянуть в глаза последствиям своего решения, как бы тяжело это не было. С другой стороны, я смогу спасти хоть что-то. Что ж. Теперь, кажется, я начинаю понимать слова Грая о том, что "война — это иногда Честь и Слава, но всегда — кровь и грязь". И, видимо, в этих крови и грязи мне придется как следует искупаться.

Пытаюсь развернуться, и чувствую, что меня буквально не держат. Хочется упасть на землю и забиться в истерике. Но нельзя. Я не могу позволить себе потерять лицо. Иначе все сделанное — пойдет прахом. Внезапно меня подпирает твердое плечо Грая.

— Молодой господин. Этот поход утомил Вас. Извольте пройти в свою палатку. — Медленно поворачиваю голову в сторону моего учителя, который сейчас старательно притворяется слугой. С чего бы это? Ведь все капитаны видели, как он меня гонял по всей тренировочной площадке? Хотя... Не все ли равно?

— Благодарю, Грай. Наверное, я и вправду переоценил свои силы. Пожалуйста, проводи меня.

— Идемте, молодой господин.

И мы медленно удалились от костра.

Каменная Роза (Главная резиденция Дома Шиповника). Скайла Оракул.

Первое, что делаю с утра пораньше — приглядываю за братиком. Что ж. У него все хорошо. Он спит, хотя скоро уже придет Грай с вестью о том, что лагерь уже собирают. Любусь спящим Джаем, медленно расплываясь в улыбке. Все-таки, хорошо быть оракулом...

— Скайла, сестренка, ты опять в трансе? Или еще не проснулась?

А вот и Гайре. Отец так и не поддался на уговоры родичей наплевать на закон более чем двухсотлетней давности, и отправить Гайре на обучение. Наверное, не хорошо так говорить, но я рада этому. Потому что сейчас я поступлю просто подло, и если бы Гайре понимала, что к чему — у меня ничего бы не получилось.

— Гайре, ты поможешь мне с проведением одного довольно тяжелого ритуала?

— Конечно, Скайли.

Ну вот... как я и думала. Сестренка довольно часто помогала мне раньше, и теперь — просто не заподозрила ловушки. Хотя, если брать чистую силу, как оракул она уже сильнее меня, но отсутствие обучение сказывается фатальным образом.

Пентаграмма расчерчена на полу моего заклинательного покоя довольно давно. Она практически универсальна, и менять ее, в общем-то, ни к чему. Достаточно подобрать необходимые компоненты. А уж к этому ритуалу я готовилась довольно давно, и все необходимое у меня есть.

Сестренка радостно бежит в центр пентаграммы, подол ее легкого бежевого платья радостно летает вокруг стройных ножек, жемчужные сережки, подаренные на десятилетие — посверкивают в ушах... Красивая все-таки у меня сестренка. И мне опять становится стыдно за то, что я собираюсь сделать. Прости, Гайре...

Ритуал, который я собираюсь провести, называется Молчание Кассандры. Кто такая эта Кассандра — никто уже не помнит. Это знание потеряно в пучине времени. Но ходят упорные слухи, что этому ритуалу научил одного из первых оракулов сам Повелитель Всего-и-Ничего. Этот ритуал сильно увеличит и так немаленькие способности Гайре... Но зато — ей перестанут верить. Нужна очень сильная воля, чтобы преодолеть воздействие этого ритуала. Причем воля требуется не от самого оракула. Она, скорее всего, так никогда и не заметит этого заклятья. Воля требуется от слушающего. Воля и Любовь. Но если такой человек найдется... Гайре сможет встать вровень с Сарне Огненной... А может — и с прославленными оракулами Древности. Так вот успокаивая свою разбушевавшуюся совесть, я начинаю произносить слова Силы...

Дорога на Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

Лига за лигой мы продвигаемся к Иргарду. В середине дня устроили большой привал, и я подошел к одному из костров, на котором варили похлебку. В конце концов, мне же принимать Меч Дома, и я должен знать, как и чем кормят солдат, а не наворачивать разносолы в отдельной палатке.

— И вот эта сучка...

— Заткнись. — Солдат в характерной красно-коричневой форме отряда Кровавой руки с глубоким непониманием смотрит на меня. — То, что тебе не хватает сил и умения, чтобы заработать денег хотя бы на дешевую шлюху — говорит не в твою пользу. И хвастаться тут нечем.

Несколько секунд солдат осмысливает сказанное, а потом с диким нечленораздельным ревом кидается на меня. Хм... Как я и надеялся, ярость от оскорбления перевесила даже инстинкт самосохранения.

Щелкаю пальцами, и под ногами солдата оказывается классический пустынный зыбун, в который тот и проваливается по самую шею. Честно говоря, искушение искупать ублюдка в песочке "с головой" было довольно сильным, но... Мне надо не истреблять тех, кто плещет языками, а "поставить себя". Пусть считают негодяем, тварью, готовой на все, чтобы только "наказать честного солдата"... Сейчас мне не нужна их любовь. Только страх. Потому как завоевать подлинное уважение взрослых мужиков для четырнадцатилетнего подростка за три дня, оставшихся до Иргарда — задача непосильная. Что ж. Пусть не уважают. Достаточно будет, чтобы боялись. Потому что мне нужен исполненный приказ. Всего один приказ. Разве это так много?

Дорога на Иргард. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

От дальнего костра раздался взрыв непечатных проклятий. Хм... Надо пойти построить, пока не вышло чего серьезного.

Таак... Недалеко от костра стоит Джай, а в шаге от него, прямо из земли торчит чья-то голова... Хотя... Точно. Майго по прозвищу Кобель. Нарвался.

— Господин...

— А, лейтенант. Прикажите, чтобы этот корнеплод... — мальчик на секунду запинается, рассматривая покрасневшую от злости и унижения рожу Кобеля — ...хм, судя по цвету — это свекла... Так вот. Пусть эту свеклу откопают... — Вот молодец. Налепил на Майго ярлык — фиг отцепишь. Быть теперь Кобелю — Свеклой. Пожизненно.

— И дать плетей? — Не надо, Джай. Только не это. Испортишь все. Ему будут сочувствовать, а не смеяться... Но мальчик все понял правильно. Унижение Майго продолжалось.

— О, нет. У нас на носу сражение. Не стоит давать столь... доблестному воителю возможность пересидеть его в обозе. Лучше — приставьте его к рытью... необходимых ям до самого Иргарда. Солдат должен быть сильным. Тогда, может быть, хоть навалившись вшестером, они смогут одолеть кого-то чуть посильнее, чем беззащитная девчонка. — Отлично! Майго уничтожен. А остальные — трижды задумаются, прежде чем нарываться. Ведь разница в положении очевидна. Конечно, будь Джай хоть чуть ближе к солдатам — не сработало бы. Обычного мальчишку, будь он сыном самого капитана, за такое стерли бы с лица земли. Но сын главы Великого Дома... Ясен пень, что случись с ним чего — найдут, из самого глубокого нужника, который Майго за всю жизнь не отрыть — выколупают... И выжившие — позавидуют мертвым. Так что расклад сил для всех очевиден. А силу солдаты уважают, в чем бы она не выражалась. Опять-таки, будь Джай чуть послабее сам по себе — фиг бы ему, а не уважение. Но все знают, что он заколол Кабана в честном поединке, а с Кобелем и вовсе справился щелчком пальцев... Так что у солдат Джайгер будет, как говорится, "в авторитете".

Каменная Роза (Главная резиденция Дома Шиповника). Скайла Оракул.

Последние слова отзвучали, когда солнце уже начало закатываться за горизонт. Гайре, не выдержавшая напряжения, спала, свернувшись аккуратным клубочком в центре пентаграммы. Спи, сестренка, спи. Мне очень жаль, что приходится с тобой так поступать, но ты вряд ли согласишься с моим планом. Конечно, если бы у меня был шанс убедить отца... Но нет. Глава клана уверен, что "дело оракула — рассказать главе, как он может сделать то, что хочет, а не объяснять, почему этого делать нельзя". Так что, путь мной избран. И то, что некоторые ветви этого возможного пути ведут к гибели моего Дома... Ну что ж. Раз такова цена — ее придется заплатить. Надо только постараться, чтобы Гайре не пострадала в кровавой смуте, раз уж я своими руками лишила ее возможности защищаться.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Ну вот... Ноги снова сами привели меня к жилищу мага Иргарда. Снова и снова я прихожу сюда. Может быть, Она наконец-то заметит меня? Ведь, как-никак, я — сын одного из самых богатых торговцев Иргарда! Но... Конечно, для женщины полное имя значит не так много, как для мужчины, но она — Габри Проныра, а я — всего лишь "сын торговца"... Что бы сделать такого, чтобы обрести собственное полное имя? Вот, например, как мой отец — Суйто Скряга...

Ох... А вот и она... Бежит от дома, черные косы развеваются за спиной, привычное серое платье — растрепано... И все-таки она такая красивая!

— Габри, а давай мы... — Но бегущая девочка даже не притормаживает.

— Отвали, Сай. Не до тебя сейчас!

Вот почему она так со мной?!

Иргард. Габри Проныра.

Вот доставала! И ведь никак не поймет, что отчим ни за что не выдал бы меня замуж, даже если не эта ситуация со штурмом. Ведь тогда он должен был бы выплатить моему мужу приданное... из наследства моей матери. И немаленькое. А от него — фиг дождешься. Он скорее утопится. А еще раньше — меня утопит. Вот и приходится носить мешковатые платья мышиного цвета, даже не вспоминать по косметику, и вообще всячески притворяться "своим парнем". Впрочем, теперь это уже не имеет особенного значения. Моя судьба уже решена. Отчим! Чтобы ему с мантикорой познакомиться!

Мимо пролетают узкие, кривые улочки, каменные стены, окна, больше похожие на бойницы... Все предназначено для обороны... Вот только поможет все это, когда на одного — трое-четверо, да еще и три серебряных боевых мага? Да даже если бы Сейтен не намеревался смыться — шансов все равно не было бы. Все-таки, он унаследовал лишь столько Силы, чтобы называться магом Дома Ландыша. И тот же Гранц его в поле — в одиночку бы скрутил. Нет, если бы Гранц действительно шел в одиночку — отчим смог бы защищать город. Все-таки своя Башня, стационарные защитные заклятья, наложенные Великими магами... В общем — отбился бы. Но еще два серебряных делают положение безнадежным. И я понимаю отчима, который предпочел сбежать, особенно — если знает, что город решено не защищать, и, следовательно, помощи защитники не дождутся.

Уже подбегая к казармам, в которых проводился сбор ополчения, я врезалась в вышедшего из-за угла Герда Жесткого, капитана городской стражи, и, по совместительству — начальника над этим самым ополчением.

— О! Привет, Проныра! Что, раздобыла очередной кусочек информации, и теперь — спешишь его продать? — Герд тепло улыбается мне, и характерным жестом поправляет свой капюшон. Жесткий — один из тех немногих, кого я могу назвать друзьями, и потому я и спешила сюда.

— Не продать, Герд... Подарить.

— Вот как... Что же это должно было случиться, чтобы сама Габри Проныра решилась подарить информацию? И кому предназначается такой роскошный подарок?

— Вам, капитан. — Улыбка резко пропадает из серых глаз. Все-таки, Жесткий — очень умен, и понимает, что ничего хорошего я ему не скажу.

— Слушаю.

— Мой отчим уезжает. — Внимательно слежу за реакцией Герда.

— Хм... Надеюсь он вернется вовремя... А то, знаешь ли, к нам идут какие-то наемники... — Гред улыбается, но... одними губами. В его глазах застыла неподдельная тревога.

— Не надейтесь.

— Так плохо? — Капитан резко успокаивается и начинает серьезно обдумывать очень нехорошую ситуацию.

— Гранц Солнечный и еще два серебряных.

— Мысли Зла! Да что б Повелитель... — Капитан резко прерывает богохульство, готовое сорваться с его губ. — Значит, нас сдали.

— Да, капитан.

— Хм... Я подумаю, что с этим делать. Но... а ты как же?

— А что — я? "Отродье Малики" убито наемниками Шиповника, и за Благородную Дочь Великого Дома — произношу эти слова с нескрываемым презрением и сарказмом — потребуют большую компенсацию.

— Вот даже как... И что ты собираешься делать? Ни за что не поверю, что ты — смирилась.

— Нет, конечно. И у меня даже есть план.

— Какой?

— До штурма меня убивать вряд ли будут... Но — на всякий случай спрячусь где-нибудь. А потом — постараюсь пробраться к кому-то из серебряных. Думаю, у меня найдется, что предложить за защиту и покровительство.

Наверное, надо было давно провернуть такой номер, но... Серебряные ни разу не появлялись в Иргарде на моей памяти, а те Дети Ландыша, что здесь бывали — не смогли или не захотели бы защитить меня. Вот и приходится искать защиты у захватчика.

— Так... — Герд задумался. — В казармах стражи тебе лучше не появляться. Среди моих людей есть много тех, кто легко возьмется за левое поручение. — Да уж... Деньги отчима действительно не затрудняться с тем, чтобы достать меня и там. Тем более, что в суматохе сражения у капитана не будет возможности проследить.

— У меня есть несколько тайников.

— Надеюсь, что они надежны. И там есть вода и еда. Потому как "залечь на дно" тебе надо прямо сейчас.

Окидываю Герда взглядом. На его подтянутой фигуре даже мундир капитана городской стражи, который никак не назовешь творением великого модельера, сидит очень изящно.

— Спасибо, капитан. Я так и сделаю.

— До свидания, Габри. Надеюсь оно состоится. Я бы дал тебе денег, но если у тебя не получится — кошелек тебе не поможет, а если выйдет — мои жалкие гроши будут не нужны.

— Спасибо Вам за все, что Вы для меня сделали. Желаю Вам пережить штурм.

— Уж постараюсь.

— Городская стража нужна любому Дому.

— Это — да... — Жесткий с неожиданно доброй улыбкой треплет меня по голове. — Беги, девочка, беги...

Ну, я и побежала.

Дорога на Иргард. Грай Огненный смерч.

После привала отряд снова двинулся вперед. Мой подопечный на этот раз переместился ко мне, и был чем-то явно доволен. Хм... Надо будет поинтересоваться тем, что произошло. Впрочем, не думаю, чтобы это было хоть сколько-нибудь трудно. Среди солдат слухи разносятся быстрее ветра.

Но пока что это не входило в список задач первоочередной важности, и могло подождать до вечера. А пока что надо было пользоваться тем, что Джай вышел из депрессии, и обсудить с ним наши действия при штурме Иргарда. Конечно, защитные чары города — тщательно хранимый секрет, но... Разведка Дома не дремлет. И некоторые уязвимые узлы заклятий нам удалось разузнать. Так что имеет смысл повторить с Джаем последовательность действий по взлому защиты.

— ... дорога по лучу меж границ Света, змея в тени орла, содрогающийся гранитный столб, воля смертного и жажда бога. — Джай останавливается, предусмотрительно не завершая последние такты заклинания.

— Верю. Ты помнишь. Защитные построения нарисую я сам, но, на всякий случай повторим и их.

— От Дома Боли к Дому Огня — тонкая линия, обратно — двойная. Дом Звезды в круге...

И еще с полчаса безжизненный от транса голос мальчика перечисляет мне символы построения, на которое будет опираться защита. Хорошо. Мне остается только порадоваться, что у меня такой заинтересованный ученик.

— Грай, а сколько нам еще идти? — Хм... А вот география, кажется, пролетела мимо него. Ну что ж. Надо ответить. А на усиленные занятия по географии — Джай только что напросился.

— Два дня, юный господин. К вечеру второго дня мы увидим стены Иргарда.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Ну и где эта чертовка? Пробежала мимо, аж со свистом. А ведь мне надо с ней поговорить! Очень надо. До бала, который дает Гильдия торговцев Иргарда — осталось всего лишь три дня, и я очень хочу, чтобы она была моей партнершей. Но... где мне ее теперь искать?

Не несколько минут останавливаюсь, представляя себе картину того, как появляюсь в Холле Гильдии под руку с падчерицей мага Иргарда. Да еще если ее приодеть... Несмотря на то, что Проныра весьма умна, она почему-то стремительно глупеет там, где нужно хоть как-то украсить себя. Ведь чуть-чуть изменить фасон платья, немного косметики и украшений — и вместо мальчишки-сорванца — появится весьма привлекательная девочка. И все мои сверстники будут мне завидовать и кусать локти, что не догадались пригласить Габри! Ну уж фиг вам. Не догадались — сами дураки. Моя Габри... Как приятно звучит.

В памяти сама собой всплывает картинка. Вот мы, компания сыновей серьезных торговцев, собираемся подглядывать за купающимися девчонками. Мои друзья двинулись за основной группой девчонок, а я — отошел в сторону... ну, в общем — отошел. И увидел, как раздевается Габри, так же как и я отколовшаяся от своих подруг.

"О, всесияющие Воплощения Порядка и сам Великий Император" — подумал я тогда. — "Ведь всего лишь убрать этот проклятый балахон, и она становится так красива!"

Застыв в созерцании, я, как выяснилось, поступил очень умно. Потому как эти недоумки, двинувшиеся подглядывать за остальными — нашумели и поимели множество неприятностей. А вот меня так и не заметили...

И все-таки... О! Идея! Мой отец — один из представителей Совета Гильдии, и именно на Гильдию ложится изрядная часть расходов по обеспечению городской стражи. Вот пусть стража и отрабатывает свое жалование!

Иргард. Герд Жесткий.

Тяжелыми шагами меряю главный холл казарм городской стражи Иргарда. Оформление, конечно, более чем спартанское*, но меня устраивает. Не мешает размышлениям. А мысли у меня сейчас более чем мрачные. Если Габри права — а я не могу вот так, сходу, припомнить случай, чтобы добытая ею информация была недостоверна — то у нас проблемы. Силы Зла! Вот так просто отдать город... Пусть Иргард — не очень крупный город, и лежит в стороне от основных торговых путей, но все-таки...

/*Прим. автора: Герд, конечно, употребил местную идиому, но она слишком уж близка по смыслу к тому, как перевел его мысли я*/

— Капитан!

Так... А это еще кто такой? Карие глаза, возраст — примерно 15 лет, бархатные одежды, в которых удобно разве что сидеть в паланкине под охлаждающими заклятьями... Дайте угадаю... Сай, сын Скряги... Ну и что этому чучелу надо?

— Слушаю.

— Капитан, мне нужно, чтобы ваши люди разыскали мне Габри Проныру.

Чего?!! Эта тварь подалась в холуи к Сейтену? Ну, погоди у меня!

— И зачем же Вам понадобилась черноголовая? — При том, что у самого мальчишки нет и малейшего серебряного проблеска — оскорбление как бы не смертельное.

— Капитан, Вы говорите о дочери городского мага!!! — Бывшего городского мага в любом раскладе.

— Падчерице.

— В данном случае это не важно! — Заводится парнишка. И это хорошо. Похоже — не холуй Сейтена, а просто искатель приданного, а то и вовсе — влюбленный идиот.

О ее поклонниках мы с Габри как-то разговаривали. И девочка весьма смачно прошлась по ним всем оптом. Так что она вряд ли обидится на меня, если я пошлю очередного — дальним темным лесом.

— Слежка за девчонками, кто бы ни были ее родители — не входит в обязанности городской стражи.

— Большую часть жалования городской стражи платит Гильдия, а не Дом Ландыша!

— Ну и что с того?

— Мой отец...

— Вы — не Ваш отец. Подайте заявление в канцелярию, и оно будет рассмотрено общим порядком. — А к тому времени что-то уже решится. И, скорее всего — искать Габри станет уже бесполезно.

— Ах, ты... — Втыкаю в мальчишку отработанный на стражниках и прочих дебоширах взгляд, отчего он затыкается на полуслове и вылетает в двери.

Однако, кое-что осмысленное в его речах есть. И это "кое-что" — тот факт, что стража служит городу, а не Дому Ландыша. Да и Габри, помнится, на что-то подобное намекала... Пожалуй, имеет смысл подумать именно в этом направлении.

Дорога на Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

Дневной привал продолжался до того времени, когда солнце не начало склоняться к закату, и раскаленные небеса перестали посылать на землю волны убийственного зноя. И тогда марш продолжился. Лигу за лигой колонна двигалась по безлюдным просторам.

— Грай. — Обратился я к своему учителю. Он уже успел сообщить мне, что на дополнительные занятия по географии, взамен тех, которые я благополучно прогулял — я уже напросился. Так что спрашивать я мог совершенно спокойно. Хуже уже не будет.

— Да, юный господин? — Вот когда ему надоест разыгрывать из себя слугу?

— А почему здесь никто не живет? Ведь столько земли...

— Здесь слишком рискованно.

— Почему? Ведь дома почти не воюют за эти земли. Ты же сам говорил, что мы — первая попытка перехватить Иргард у Ландыша за один Император ведает сколько времени?

— Риск — это не только война. Сам же видел — уже третью неделю стоит убийственная жара. Степь высохла как трут. Достаточно небольшой искры — полыхнет до самого горизонта. Да и без пожара, вырастить здесь что-либо... То ли вырастет, то ли нет.

— Но ведь есть же магия?

— А зачем? К Западу отсюда, у Теплого моря, дождей идет гораздо больше. И земли там такие плодородные, что воткни палку — через год найдешь дерево. И у большинства Домов пахотные земли располагаются там. А здесь... Солончак. Засухи. Пожары. Зерно выйдет просто золотым. Вот и не лезет сюда никто. И если бы не колония виверн, что образовалась к юго-востоку от Иргарда — еще сто лет никто бы не полез.

Мда... Вот так, из-за безмозглых крылатых ящериц, ломаются судьбы людей. Все-таки вопросы, которые появились у меня после посиделок у солдатских костров, никуда не делись. Даже если мне удастся спасти жизни... Как много тех, кто мог бы радоваться и приносить радость другим — решат, что не могут жить дальше опозоренными? Да и насчет "спасти"... Зерг же сказал, что приказ обязательно нарушат... Неужели из этого кровавого круга нет никакого выхода? Неужели Владыки Зла действительно непобедимы?

Иргард. Габри Проныра.

После разговора с Гердом я скрылась в своем любимом тайнике. Надеюсь, капитан поймет мой намек, и не станет "биться до последнего человека", а предложит сдать город в обмен на сохранение статуса... Все-таки фанатиком Дома Ландыша Герд никогда не был. Ведь именно пренебрежение Высших Дома, и мздоимство назначенного Домом городского мага привели к тому, что практически всю власть в городе захватила Гильдия Торговцев Иргарда. И теперь цены на продукцию городских ремесленников устанавливались Гильдией монопольно. В свою очередь это означало полную утрату власти и влияния другими гильдиями. Видя это, капитан стражи не мог не желать прекращения этого процесса. И к этому было только два возможных пути: смена городского мага, в сундуках которого оседала немалая часть неправедных доходов Гильдии Торговцев, либо переход под руку другого Дома. Но Дом Ландыша менять мага не собирался: слишком уж отдаленной и незначительной точкой для Дома был Иргард. И потому же никакие другие Дома не собирались захватывать этого город себе. И вот, похоже, положение готово измениться.

Впрочем, все это мне уже никак не изменить.

Я с интересом посмотрела на висящее на стене зеркало. Такие стекла — весьма недешевы, и мне пришлось извернуться ужом, и за бесценок отдать несколько важных кусочков информации, чтобы заполучить его... Но я ни о чем не жалею.

Я снова улыбнулась своему отражению. А всего-то: выпрямилась и избавилась от уродующего бесформенного балахона... И результат — налицо.

Потянувшись за тончайшей, почти не существующей струйкой доступной мне Силы, я заставила обнаженную кожу светиться мягким, манящим сиянием. Жаль, конечно, что с моими данными мне никогда не бывать настоящим магом. Несколько серебряных волос, аккуратно скрытых в прическе — не дают мне рассчитывать даже на статус ученицы... А ведь как было бы интересно, не бегать по помойкам в поисках информации, интересной разве что ублюдкам, а спокойно изучать то, что хочется... Зависть к Серебряным, к Детям Великих Домов, резкой болью обиды обожгла глаза.

Стоп! Я не могу позволить себе такого. Ведь мне еще предстоит торг. Тяжелый и опасный торг с уверенным, прошедшим длительную подготовку и даже не снившуюся мне школу интриг, магом. И не думаю, что мои, только начавшие формироваться, прелести могут послужить весомым аргументом.

Я натянула удобные рубаху и штаны, взяла с полки любимую книгу, и устроилась под светом магического светильника, потому как окон в моем тайнике — не предусмотрено. Я буду ждать. Два-три дня до штурма — это ведь не долго?

Дорога на Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

На вечернем привале выяснилось, что моя дневная эскапада не прошла незамеченной. Как только я подсел к одному из костров — бойцы прекратили вспоминать прошлые "подвиги" и предались более интеллектуальному занятию — травле похабных анекдотов. Конечно, в большинстве своем эти истории были... как бы помягче выразиться... туповаты. Но иногда они были достаточно остроумны, чтобы развеселить и меня.

— Господин маг...

— Да? — Оглядываюсь я, прежде даже, чем успеваю подумать о том, что этого не стоит делать.

— А может быть Вы расскажете нам что-нибудь забавное? — Хм... А ведь можно попробовать кое-что из советов Зерга. "Будь непредсказуем. Люди боятся того, чего не понимают". А страх мне нужен. Столько страха, сколько могу вызвать, не опасаясь, что он станет ненавистью.

— Что ж. Пожалуй. Слушайте. Бежит петух за курицей: "Не догоню — так согреюсь". Бежит курица от петуха: "А не слишком ли быстро я бегу"?

Солдаты пару минут осмысливают рассказанное, а потом — взрываются хохотом. Причем мне, пусть и не получившему полной подготовки эмпата, но, по крайней мере — полноправному подмастерью в этом хитром деле, очевидно: примерно половина смеющихся ничего не поняли, и смеются только вслед за остальными. И в этой половине оказался и тот, кто обратился ко мне. Что ж. Извини, приятель. Тебе не повезло.

Я поднимаюсь, бросаю в солдата ослабленное проклятье боли, и удаляюсь под его дикий, но, к счастью — недолгий, крик.

Дорога на Иргард. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Проходя по лагерю, я заметил вспышку Силы. Интересно... Очень интересно. К счастью, от места происшествия меня отделало не больше двух палаток, так что добрался я быстро. Впрочем, обозначать свое присутствие я не спешил, прислушиваясь к тому, что говорят солдаты.

— Вот ведь малолетний говнюк! — Ого! О ком это он? Да и голос какой-то знакомый? Неужели Зирд решился вступиться за приятеля, копающего нужники?

— Помолчал бы, Зирд. Всего-то поорал пару минут под "прессом"... Вот попробовал бы ты так подкатить к Фениксу! Тут бы тебя и закопали. И орал бы ты не пару минут, а поболе. — Глот Булава, прозванный так из-за своего любимого оружия, как всегда — непробиваемо спокоен.

— Да что ты... — Так. Судя по голосу, Зирд уже вышел из себя окончательно. Наверное, пора вмешиваться.

— Молчи, Попрыгунчик. Просто молчи. — Все. Свое прозвище Попрыгунчик просто ненавидит, так что теперь дуэль неизбежна.

— Круг! — Ну вот, я так и думал. — Немедленно!

Выхожу из-за палатки. Я уже опоздал и толком вмешаться — не могу. Солдаты уже образовали Круг, а право поединка — священно для любого наемника. Однако кое-что сделать я все же могу. Не многое...

— Так. Предупреждаю сразу. Послезавтра — бой. Если из-за вас, разгвоздяи ушастые, ... вас, и ... в ... на ... и сапогом сверху, отряд станет слабее хоть на одного человека — победитель отправиться в пару к Свекле.

Из ушей Попрыгунчика только что не валит пар. То, что я употребил столь ненавистную кличку, приклеенную его другу еще более ненавистным Серебряным — заставляет Зирда просто беситься. И это — хорошо. Ему победы я никоим образом не желаю. А Булава вряд ли будет убивать соперника.

Бойцы входят в Круг. В руках у Булавы хорошо знакомая всем присутствующим дубина. Куртка с характерными красными полосами от правого плеча вниз наискосок — висит на нем просто мешком, неплохо маскируя тот факт, что из почти ста килограммов веса этого добродушного увальня — на жир приходится не так уж и много. К сожалению, Попрыгунчик об этом прекрасно знает. И, в отличие от недавно упокоенного Борова — Зирд весьма неплохо управляется с двумя тесаками.

Бойцы молча кружат по площадке. Время оскорблений прошло. Булава вообще не любитель таких способов, а Попрыгунчик понимает: вывести из себя Булаву у него не выйдет. Ни у кого еще не получалось, хотя пробовали многие. К тому же оба понимают, чтоб бой предстоит долгий, и экономят силы и дыхание.

Бойцы продолжают кружить. Зирд, что он о нем не скажи, а боец он опытный, отлично понимает: одна ошибка, и его голова очень близко познакомится с предметом, давшим Глоту прозвище. И на этом поединок для него закончится. Поэтому он старательно движется за пределами досягаемости булавы Глота. Конечно, это означает, что и сам он достать противника не может... Но Зирд делает ставку на один короткий рывок. И если Глот его пропустит... Булава — оружие не слишком маневренное, и мало подходящее для столь ближнего боя. В общем — Глот тоже весьма сосредоточен.

Внезапно Зирд метает тесак, до того зажатый в его правой руке. И Глоту ничего не остается делать, кроме как пытаться отразить эту атаку своей булавой. Все-таки инерция ста килограммов тела довольно велика, и уклониться от атаки он просто не успевает. Но булава, отразившая брошенный тесак слишком ушла вправо. И этим немедленно воспользовался Зирд. Он молнией рванулся к Глоту, пользуясь тем, что быстро вернуть на место тяжелую булаву не смог бы никто.

Дальнейшее запомнилось мне как серия застывших картин. Вот летит Попрыгунчик, подтверждая собственное ненавистное прозвище. Вот Глот замечает рывок противника. На лице Зирга расплывается победная ухмылка: Булава оказался связан собственным оружием и беззащитен. Но... точно такая же ухмылка — и на лице Глота. Вернуть булаву невозможно? Глот не стал и пытаться. Вместо этого он просто... выпустил рукоять. Пользуясь преимуществом в длине рук, Булава ударил Зирга просто кулаком. И этого оказалось достаточно. Попрыгунчик отлетел и шлепнулся. Потом — попытался подняться... и снова шлепнулся. Похоже — сотрясение мозга. Неприятно, но ничего опасного. Сходит к отрядному целителю, тот мозги ему быстро на место поставит... Так что наказывать мне никого не придется.

Иргард. Герд Жесткий.

Тактический зал ратуши Иргарда всегда радовал меня. Вот умели же древние маги создавать удобные вещи! Расположенная посреди зала модель города включает не только все стены, и все оборонительные сооружения, но и весь комплекс защитных чар. Более того, она постоянно сама обновляется, так что нет нужды задумываться о соответствии модели обстановке на местности. Правда, в сложившейся ситуации эта модель нас никак не спасает. Думаю, маги Шиповника погасят ее если не первым же заклинанием, то одним из первых. Ломать — не строить, а данная конфигурация остается устойчива, только если ее поддерживает квалифицированный маг, к каковым я себя при всем желании причислить не могу. Но кое-какие выводы из рассмотрения модели я уже сделал, и, когда здесь появятся командиры рот ополчения городских Гильдий, и капитан наемников, которыми откупилась Гильдия Торговцев — я буду распределять обороняемые участки.

Первой, и как всегда — без стука, появляется капитан Серых Крыльев, наемной роты Гильдии Торговцев. Вот как такое может быть, чтобы невысокую хрупкую девушку, со вполне приятными на глаз формами, и косой изрядно ниже попы — так боялись звероватые наемники? А ведь боятся. И именно этот факт стал одной из причин того, что "крылатики" не смогли толком восстановиться после кампании против Фиолетовой Хризантемы. Люди просто боятся идти под жесткую, длинную, и изрядно неласковую руку Лорраны Мучительницы.

Четверо остальных командиров ввалились гурьбой. Горожане! Чтоб их... Ополчение изрядно подзаржавело за все годы, в течение которых Иргард никому не был нужен. И если среди рядовых мне еще удавалось поддерживать хоть какое-то подобие дисциплины при помощи регулярных сборов, то командиры... Ведь не будут же уважаемые ремесленники бегать туда-сюда, оставляя свои, несомненно важные, дела, чтобы научиться тому, что, скорее всего — никогда не понадобится? Понадобилось. И теперь самые боеспособные соединения — это наемники и городская стража. Курам на смех. Даже если бы Сейтен не подтвердил свое прозвище, быстрее ветра сбежав из ожидающего штурма города, шансов удержаться у нас не было... По крайней мере — удержаться без посторонней помощи, каковой Дом Ландыша нам предоставлять явно не собирается.

— Итак... — начинаю я собрание — все знают, зачем я собрал вас?

— Нет. И очень хотели бы узнать, ради чего начальник страж отрывает нас от важных дел. — Глава второй по значимости гильдии — Гильдии Гончаров, Заир Искусник. Купил себе ранг капитана ополчения, чтобы выделится среди остальных. Что ж. Теперь он узнает, что ранг "капитана ополчения" не только дает возможность красоваться на парадах и других светских мероприятиях, в красивом мундире... но и предполагает возможность умереть, защищая родной город. Вот и посмотрим, кто на что способен.

— Хорошо. Значит, я обрадую вас первым. На Иргард движутся три отряда, нанятых Домом Шиповника. То есть, официального объявления войны и подтверждения, что идут они именно к нам — не было. Но больше идти по этой дороге некуда. Так что исходить следует из того, что гости идут к нам.

"Капитаны" ополчения — сидят в шоке. Видимо, их действительно никто не взялся проинформировать. А вот Лоррана уже вскочила. Готова защищать интересы своего отряда.

— Господин Герд. Я должна Вам напомнить, что по договору мой отряд должен только "защищать Иргард". О зачистке окрестностей — ничего не сказано. — Сволочь. Впрочем, другого я и не ожидал.

— Госпожа Лоррана. Я далек от того, чтобы бросать Ваш, так и не восстановившийся отряд — теперь уже от оскорбления, на которое невозможно ответить, побелела Лоррана, — против трех полнокровных отрядов Шиповника "в поле". Но вот защита города в Вашем договоре упомянута. И защищать его стены Вам придется.

— Хорошо. — Это простое слово Лоррана прямо-таки прошипела. — И куда же Вы, господин Герд намерены нас поставить? К Гнилому оврагу?

Понятно, что от "чести" оборонять самый уязвимый участок стены, на восстановление которого я требовал у Совета денег каждый год, и каждый год получал отказ, Лоррана будет отбиваться руками и ногами.

— Нет, госпожа капитан. Я не думаю, что Ваш отряд достаточно многочисленнен, чтобы защищать столь длинный и находящийся в отвратительном состоянии участок стены. — Конечно, и сама Лоррана планировала использовать этот же аргумент... Но, когда он прозвучал из моих уст — утверждение о слабости отряда стало очередным оскорблением. Которое госпоже капитану придется проглотить, потому как ответить на него — нечего. — Поэтому над Гнилым оврагом встанет вторая рота городской стражи с лейтенантом Тобиром Молнией. Вам же достанется Северная стена. От башни Рока до башни Полуночи.

Северная стена тоже обновлялась один Император знает когда... Но там стоят самые мощные заклинания. И я не верю в то, что выявив отсутствие в городе мага — Гранц и серебряные не придут к мысли устроить "легкую неожиданность", взломав защиту и атакуя именно оттуда.

— Господин Герд. А Вы уверены, что сможете удержать защитные заклинания города? А то ведь маг — в отъезде, и может не успеть вернуться. — Ехидничаете, госпожа капитан? Ну так ловите. Я-то точно не удержу защиту... Но ведь под ударом Гранца — и Вы не удержите.

— Нет, госпожа капитан. Я как раз намеревался поговорить с Вами об этом. Если не возражаете — я хотел бы передать Вам ключи опорных заклятий Северной стены. А если Вы сочтете возможным выделить несколько магов своего отряда — то и остальных стен тоже. К сожалению, в моем распоряжении магов немного, и я хотел бы сосредоточить их силы на защите Гнилого оврага, так как он слишком уязвим.

Лоррана расплывается в улыбке. Еще бы... Ведь обладание ключами заклятий дает широкие возможности в области контрабанды и прочего незаконного обогащения. Что ж. Не думаю, что за оставшиеся дни ты успеешь скопить достаточно, чтобы плюнуть на договор и выплатить неустойку Гильдии Наемников. Так что — пользуйся. В могилу деньги все равно не заберешь. А вот распылив своих магов — ты серьезно облегчишь штурм. Ну а я постараюсь только спасти тех, кого считаю своими. Жаль только, что Габри я не смогу предложить безопасного убежища. Впрочем, девчонка, в тринадцать лет успешно водящая за нос мага из Великого Дома — достойна уважения, и, думаю, что спрячется она надежно.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Вот и настал час расплаты. Сейчас мой отец объяснит этому обнаглевшему капитанишке его место в общем устройстве миропорядка. А то — вишь ли... "Подавайте в общем порядке..." Да где это видано, чтобы семьи лучших людей города обслуживали "в общем порядке"? Когда, скажем, захожу к парикмахеру — всякую мелкую шушеру просто выкидывают из кресла, чтобы я мог поскорее насладиться новой прической. А чем капитан стражи лучше того же парикмахера? Такой же наемный служащий. Вот пусть и служит, как велят, а не как его левой пятке заблагорассудится!

— Капитан Герд проводит важное совещание. — Адъютант на входе в тактический зал Ратуши пытается нас остановить. Но отца не остановишь!

— С дороги! Мне надо поговорить с Гердом, и я поговорю. Какие бы суперважные — голос отца прямо-таки источает презрение, — совещания он не проводил.

В тактическом зале я не впервые, но сегодня он выглядит... как-то не так, как обычно. На столе, вместо ровной поверхности — удивительная объемная картинка, показывающая весь Иргард, и наполненная какими-то непонятными символами. Красиво! И почему эту картинку не выставить снаружи? Это ясно показало бы богатство и влияние Гильдии Торговцев! Надо будет подсказать идею папочке.

— Герд, ты что, вконец охамел? — С порога начинает возмущаться мой отец. А я замечаю, что в зале присутствуют так же командиры рот ополчения, и капитан наемников. Ничего. Подождут. Невелики шишки.

— Суйто Скряга. Что Вы здесь делаете? — Герд пытается изобразить что-то из себя. Ха! Сейчас его папа...

— Герд, почему ты отказываешься выполнять поручения моего сына? Ты ... — Ух ты... а таких слов я еще не слышал, надо запомнить!

— Если Вы еще не знаете, Суйто, то довожу до Вашего сведения, что к городу приближаются военные силы Дома Шиповника, и у меня есть гораздо более серьезные проблемы, чем ублажать очередного маменькиного сынка, которому срочно что-то надо.

— Силы Дома! Ха! Наемники. Ну и разорят несколько деревенек поблизости, пришибут пару десятков грязноногих крестьян, перетрахают крестьянских девок... Велика важность! А вот если ты, Герд, хочешь сохранить за собой должность — тебе стоило бы побольше внимания уделять действительно уважаемым людям!

Вот сейчас капитанишка поймет свое место и позовет своих людей, чтобы они наконец нашли для меня Габри! Мою Габри...

— Караул! — Ну вот, так и есть. — Проводите Суйто с сыном до дома. А то времена тревожные, как бы чего не вышло. — Что?!

— Что?! — И правда, у умных людей — мысли похожие. Отец так же оторопел. Да что он себе позволяет?!

— А если вы еще раз посмеете ворваться на военный совет — я обвиню вас в шпионаже. И поедете вы в центральную резиденцию Дома Ландыша, рассказывать все, что знаете о шпионской сети Дома Шиповника. Думаю, что никак не позже второго дня — начнете рассказывать и то, чего не знаете. Дом Ландыша, хоть и имеет репутацию одного из самых миролюбивых, но палачей держит на службе весьма квалифицированных.

— Да Сейтен тебя... — Двое дюжих солдат в зеленой форме городской стражи вытаскивают нас из тактического зала и захлопывают двери.

— Уважаемые, пройдемте. Капитан Герд очень занят. Не стоит его тревожить по пустякам.

Иргард. Габри Проныра.

В тайнике время текло ужасно медленно. Настолько, что возникало желание выйти отсюда куда угодно... Боюсь, у меня начиналась самая настоящая клаустрофобия. Хотя у меня и оставались непрочитанные книги и недоделанное рукоделие, но заниматься этим для меня, привыкшей к регулярному живому общению, к потокам знаний, к торговле и обманам — стало почти невыносимо. Проще говоря, мне было скучно. Непередаваемо, невыносимо скучно... Настолько, что даже собственное отражение в зеркале уже казалось приемлемым собеседником.

— Ну, что... Привет! Хоть с умным человеком поговорить, и то — хлеб...

— Привет. — Ответило мне... зеркало?!!

Да что же это твориться? Неужели я и вправду схожу с ума? О Воплощения Света и Порядка, и сам Великий Император, дайте мне сил!

— Нет, с ума ты не сходишь. — Отражение улыбнулось... И превратилось в красивую невысокую девочку, немного младше меня. — Ты знаешь, что твой "тайник", мягко говоря, не слишком надежен?

— Что?!! — Меня возмутило такое пренебрежение к моим способностям. Пусть она и Серебряная, но я — Габри Проныра! — Да меня здесь даже отчим не мог отыскать! А он ведь — маг Дома Ландыша!

— Твой отчим никогда не был силен в поиске. Что же до надежности... Я вот — нашла. А уж наемники, которые на поиске всевозможных тайников не одну стаю собак съели...

— Значит, я обречена...

— Все мы смертны.

— И зачем же ты меня нашла? Поиздеваться захотелось над обреченной черноголовкой?

— Нет. Ты мне нужна, и кое-чем я постараюсь тебе помочь.

— Помочь?! Кто же ты?

— Я — Скайла. Оракул Дома Шиповника.

— А я — Габри Проныра.

— Знаю. — Конечно, знает. Она же Оракул...

Вспышка интереса на секунду разогнала окутывающее меня отчаяние... но оно тут же снова сгустилось: с чего бы это Серебряному оракулу интересоваться черноголовой девчонкой без особых способностей? Так что все равно скоро я обрадую отчима своей смертью?

— У меня есть планы и желания. И ты в них отлично вписываешься... Вот только пожила бы ты подольше...

— Знаешь, я бы и сама не против пожить подольше. И просто сам процесс нравиться, да и отчиму напакостить охота!

— И то и другое — возможно. — Оракул коснулась указательным пальцем уголка губ.

— Возможно? Как?! Ты же сама сказала... — Я уже ничего не понимаю...

— Я постараюсь вывести к твоему тайнику нужного человека как раз вовремя. Он заберет тебя у наемников.

— Но?

— Что — "но"?

— Такие вещи просто так не делают. Услуги Оракула стоят настолько дорого, что не каждый Великий Дом их потянет. Это-то я знаю.

— Ты права. У моих услуг тоже есть цена. Такая, которую "не каждый Великий Дом потянет".

— И? — Раз уж она говорит со мной, значит, считает, что у меня есть шанс эту цену заплатить.

— Я устрою так, чтобы тебя подарили моему брату, Джайгеру. Ты отдашь ему всю себя. Будешь действовать не в своих интересах, а в его. И тогда — он будет тебя защищать столько, сколько это будет в его силах, а уж отчима твоего вы вдвоем просто распнете!

Я схватилась за голову. Оракулу стоит верить. Они не ошибаются, предсказывая чью-то судьбу. Но... отказаться от себя? От своей свободы? Зато, в обмен — покровительство Серебряного... месть... все, о чем мечтала...

— Идет. Я согласна!

— Что ж. Договор заключен.

— Вот только... — Может, у меня получится позаботиться не только о себе? Помощь Оракула, да еще — Оракула Шиповника... Да и Дому Шиповника будет полезно... Вот только совпадают ли интересы Дома с интересами Оракула этого самого Дома?

— Давай, говори. Я выслушаю тебя, и, возможно, помогу.

— Командующий обороной, Герд Жесткий... Очень может быть, что он решиться сдать город. По крайней мере, когда я на это ему намекнула — он не возмутился.

— Отлично! — Лицо Скайлы озаряется радостной улыбкой. — Я обязательно передам это Джайгеру. Ты уже начала выполнять наше соглашение.

— И еще одно...

— Слушаю.

— Ты сказала "всю себя"... Это может иметь только одно значение...

— Только его и имеет.

— Но тогда... Если у меня родится бастард...

— А... ты просто не в курсе... Впрочем, как и большинство черноголовых и полукровок.

— О чем?

— Великие дома — не знают понятия "бастард". Если Сила избрала ребенка, и отметила Серебром, то никому нет дела до того, состояли его родители в законном браке, просто перепихнулись от нечего делать, или даже этот ребенок — плод изнасилования. Серебряные — слишком большая редкость и ценность, чтобы ими разбрасываться.

— Но ведь я... я — простая черноголовка. У меня не хватает сил...

— Только Сила выбирает носителей. Если у тебя родится ребенок — он будет Серебряный.

Я радостно улыбнулась, и прикоснулась к зеркалу, как будто пытаясь погладить мою визави по щеке. И с удивлением увидела точно такой же жест в исполнении Оракула Великого Дома, рядом с которой я — просто пыль под ногами.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Конвоиры действительно довели нас до самого дома.

— Отец! Что все это значит?

— Плохо. Очень плохо... — Папа запустил руку в густые темные волосы, и с такой силой дернул, что я испугался, что он вырвет немаленький клок.

— Чего хорошего? Это хамло... — мои челюсти лязгнули от полученного подзатыльника. — Папа?!

— Никогда не недооценивай противника. Капитан Герд — это тебе не какой-то там парикмахер, на которого достаточно наорать. Я и не ожидал, что Жесткого удастся прогнуть до такой степени, чтобы он выполнил твое наглое требование... Но надеялся, что получится хоть что-то выбить из него под это дело. Но чтобы Герд прямо пошел на открытый конфликт с Гильдией... Что-то нехорошее носится в воздухе.

— Не сравнивать с парикмахером? Но ведь Герд — такой же наемный работник. Ох... — Еще один подзатыльник намекнул, что я в чем-то ошибаюсь.

— Герд, несмотря на всю свою легендарную жесткость, очень хорошо умеет маневрировать. Он — нужен всем. И для многих — незаменим. Вступать в серьезную драку с ним — политическое самоубийство.

— Но тогда...

— Я надеялся, что Герд будет уклоняться от выполнения твоего дурацкого "поручения", и под этим соусом хоть что-нибудь у него отжать... или добиться его согласия поддержать кое-что из своих проектов... Но такого ответа — даже не ожидал. Что-то очень нехорошее происходит. Либо Герд предполагает, что Гильдия теряет влияние... либо нашел себе место получше. И то и другое — очень плохо.

— Но, если Герд уйдет...

— Жесткий — отличный командир стражи. При нем в городе — тишина и покой... Пока еще новый начальник стражи войдет в курс дела — тут такое будет... В общем, вящего опаса ради — я буду настаивать на переносе бала. Тут не праздновать. Тут разбираться надо.

— Но отец!

— А за неделю — глядишь, и твоя Габри найдется.

Иргард. Джайгер из дома Шиповника.

Ну, вот мы и добрались. Перед нами возвышались стены Иргарда, небольшого городка на окраине владений Дома Ландыша. Так себе стены, если честно. Ни с Альмаргором, ни, тем более — с Каменной розой никакого сравнения. Да и покрывающие их заклятья... Если стены Кровавого Тумана просто светились в Истинном зрении — так густо покрывала их вязь заклятий, где смыслы и символы ложились слой за слоем, пересекались, изменяя друг друга самым причудливым образом, чтобы затруднить атакующему попытку разобраться в этой защитной сети, то здесь... Убого. Просто убого. Всего несколько цепей, да и те — почти линейный набор почти однозначных смыслов. Просто и примитивно. Даже если бы наша разведка прохлопала ушами и не предоставила нам полной развертки чар — думаю, Грай нашел бы решение максимум за час-другой не слишком торопливой работы. А я еще возмущался про разведчиков. Дескать, добыли какой-то обрывок, и выдают теперь за полную развертку... Но кто же знал, что где-то есть город, стены которого действительно защищены именно так?

Так что пока солдаты разбивали лагерь, огораживали его рвом и валом, и вообще всячески изображали готовность сесть осадой и разорять окрестности. (Грай сказал, что наемные отряды поступают обычно именно так: блокируют своим основным лагерем ворота и спокойно грабят селян в округе. Хорошо еще, что наш поход — не обычный). А тем временем мы втроем готовили ритуал, который поможет нам погасить эту пародию на защитную сеть...

Пространство как-то очень знакомо вздрогнуло... Сестренка Зовет. Хочет пообщаться. К счастью, свою часть построения я уже закончил, и могу ненадолго отвлечься.

— Привет, Скайли!

— Здравствуй, братишка. Как ты там?

— Вот, доползли до Иргарда! — Никогда я не покажу Скайле, как мне плохо. Никогда. Оракул и так Видит слишком многое, чтобы еще и я портил ей настроение.

— Отлично! Рядом с тобой кто-нибудь есть?

— Только Гранц и Грай. — Я усмехнулся шутке Судьбы, поставившей этих двоих рядом.

— Тем лучше. Я тут жуутко колдунствовала и пророчествовала... — Скайла завыла, изображая из себя "страшную ведьму". Любит она так пошутить.

— Да ладно тебе, сестренка! Я же тебя хорошо знаю...

— Не хочешь — не верь.

— Да верю, верю...

— Так вот... Я нашла информатора в Иргарде.

— В Иргарде? Это хорошо. И что он сказал?

— Что командующий обороной может сдать город... Если, разумеется, вы прорвете хотя бы одну стену, чтобы ему было чем отчитаться.

— Он готов жертвовать своими людьми ради...

— Наемниками.

— Серые крылья?

— Да, братишка. Ты уже знаешь о них?

— Кое-что знаю. Где они будут?

— На Северной стене. От башни Рока до башни Полуночи. — Я расплываюсь в улыбке.

— Отлично. У меня будет, чем порадовать Зерга!

— Ты что-то о них знаешь, Джай?

— Знаю... Но лучше бы оставался в неведении.

— Ого!

— Вот именно. Ладно, на меня Грай уже как-то косо посматривает...

— Беги, полководец...

Ощущение присутствия сестренки исчезает, и я возвращаюсь к работе. Хорошая у меня сестра. Пожалуй, ближе, чем она — у меня никого нет.

Каменная роза. Скайла Оракул.

Я погасила зеркало и тяжело откинулась в кресле. Ффух... Врать брату всегда тяжело. Он ведь знает меня как облупленную... И всякого рода обмолвки, недоговорки и нестыковки — обычно выцепляет просто "на раз". Так что пришлось изрядно потрудиться, чтобы поймать его в тот момент, когда он будет отдыхать от довольно утомительной работы... И чтобы разговор не продлился слишком долго. Ведь я даже не заговорила с Гердом Жестким. Может, он и потребовал бы штурма... а может — согласился бы сдать городи так... Но штурм нужен мне. Ведь кто-то же должен вытащить Габри из ее тайника? Не правда ли?

Габри... Габри Проныра. Ты будешь для моего брата гораздо лучше подругой, чем эта пустоголовая красотка-Ландыш. И потому я постараюсь защищать тебя... Вот только что у меня из этого получится? Тени над твоей судьбой собирает очень сильный Оракул, настолько сильный, что я не могу ее даже опознать... Или, может быть, дело в том, что их несколько?

Иргард. Габри Проныра.

Через пару часов, проведенных в некотором ошеломлении, Скайла снова появилась в моем зеркале.

— Читай!

И она поднесла к стеклянной поверхности какую-то книгу. Вначале я скорее на автомате опознавала знакомые буквы, но потом, когда поняла, что именно я только что прочитала... Мои щеки начало жечь изнутри.

— Скайла! — В гневе и смятении я позабыла даже о необходимом уважении к вышестоящим. — Где ты такую книгу-то достала?!!

— У Оракулов — свои пути. — Девочка-из-зеркала загадочно улыбнулась. Понятно. Значит — не хочет говорить. Скорее всего — добыла как-то нелегально, используя свои способности...

— И что мне с этим делать?!

— Прочитать. Разобраться. Быть готовой применять.

— Ох... — Не смогла я сдержаться... Зря я думала, что то, что было раньше — называется — "жечь"...

— Вот это да! Тобой, оказывается, можно костры разводить. Только на подушку не ложись — вспыхнет! — А она еще и издевается!

Но, как бы то ни было, а, Оракул зря не посоветует. Так что я, стараясь не обращать внимания на полыхающие щеки, возвращаюсь к чтению, старательно разбираясь в сказанном, и прикидывая, как ЭТО можно "применить"...

Каменная Роза. Скайла Оракул.

Хихи... А Габри оказалось так легко смутить... Нет, я, конечно, знала, что она — девственница, поскольку задавала это требование как граничное условие поиска... Но все-таки, так полыхать... Я, аккуратно, стараясь не обидеть, подглядывала за помидорного цвета лицом девочки, впервые читающей "Трактат о луке и стрелах"* — книгу, официально признанную "неподходящей для благородной девицы", и именно поэтому присутствующей в библиотеке практически каждой Башни Оракулов.

/*Прим. автора: "Трактат о луке и стрелах" — полный аналог "Сутры Божественного лучника" */

Однако, Габри — девочка старательная. Читает, вникает, разбирается... И все это — продолжая освещать комнату своего тайника. Хорошая будет подружка для Джая. Я уж постараюсь!

Оп... Что это? Кажется, я что-то упустила в своих планах... Впрочем, еще не поздно поправить.

— Габри, ты — обдумай прочитанное, — произнося это, я закрыла книгу. — А я пока займусь своими делами.

— Хорошо... — От смущения девочка даже не может поднять на меня глаза.

Ну что же... А теперь — гашу зеркало, и становлюсь в заклинательный круг. Кажется, предводители похода решили предложить обороняющимся сдать город. И, если Герд Жесткий будет принимать парламентеров один, или в компании только своих офицеров — то он может и согласиться. Так что надо кое-кого подтолкнуть...

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Отец сегодня как-то очень тревожен. Он буквально мечется по комнате, не находя себе места.

— Папа? Что с тобой?

— Не знаю... Что-то... что-то как будто висит в воздухе... Беда... Что-то случится...

В первый раз вижу, чтобы отец так невнятно бормотал... И я ничего не понимаю. Внезапно отец решается на что-то. Он отправляет несколько слуг с поручениями, а сам... сам заявляет, что немедленно отправляется на стену.

Иргард. Герд Жесткий.

Воля Повелителя Всего-и-Ничего принесла на стену этих торговцев именно тогда, когда они были здесь наименее желательны. И ведь добро, будь среди них хоть кто-нибудь, кто мог бы действительно разобраться в происходящем! Так ведь нет. Эти Представители Городского Совета (именно так, со всех больших букв именовали они себя по поводу и без повода") что-то понимали в торговле... Но никак не в войне и не в магии.

О, если бы среди них был бы хоть один... нет, не маг, о таком даже просить бессмысленно... Если бы был хоть кто-нибудь, обладающий достаточными Силой и знаниями, чтобы претендовать на звание ученика мага... Но нет. И значит, объяснить этим толстосумам суть происходящего — не выйдет в принципе. Все они в той или иной мере слышали, как Великие Дома награждают администрацию городов, сумевших отразить атаку наемников... и в мыслях своих они уже делят барыши от сгоревших нив, убитых крестьян и изнасилованных крестьянок. Они не понимают, что сюда пришел не обычный отряд с приказом "разграбить, что можно", или "провести разведку боем". Нет. Под стенами Иргарда — настоящий ударный кулак, чья цель — захват города.

А еще торговцы считают, что численное преимущество нашего ополчения и городские стены значат хоть что-то... Вот только вчерашние мастеровые, которым раздали копья — не ровня бывалым наемникам. Да, что там говорить... Я, конечно, старался, как мог: научил их ходить строем, показал, где на стене уязвимые места, к которым обязательно постараются прислонить штурмовую лестницу, научил, как эти лестницы отталкивать... Но этого — не достаточно. Более того, этого — до смешного мало. Я не научил, да и не мог научить их убивать... Вот если бы мне разрешили собрать ополчение из городского дна, из гильдии воров, из грабителей, подстерегающих в ночной темноте подвыпивших горожан... Удержать такое "войско" в повиновении долго — не смог бы и сам легендарный Тактик, но вот отбить приступ-другой... А там, глядишь, и число их сократилось бы до безопасного минимума естественным путем.

Впрочем... все равно — не помогло бы. В отсутствие городского мага, вся тяжесть магической борьбы ляжет на меня и отрядных магов Серых крыльев... Наверное, мы смогли бы отбиться от "среднего" отряда Вольных копейщиков... Но не от трех серебряных магов, поддержанных отрядными магами трех отрядов. Единственный выход, который я вижу — это попробовать сдаться на пристойных условиях. Вот только этого мне не позволят.

Под голос боевого рога к воротам Иргарда приближается группа парламентеров. Вперед выходит парнишка в плаще с капюшоном.

— Господа! От имени Дома Шиповника я требую сдать город.

Пока я спешно пытаюсь сконструировать вежливый ответ в стиле "какие Вы можете предложить условия?", в начинающиеся переговоры влезает один из советников...

— Мальчишка! Ступай и скажи своим хозяевам, что Иргард никогда не сдастся!

— Это ваше последнее слово?

Может быть, мне показалось, но при этих словах парламентер взглянул прямо на меня. На всякий случай я пожал плечами, и бросил выразительный взгляд на советников. А сам, тем временем попытался прикинуть глубину... скажем так — неприятностей, в которые нас засунул идиот Вальг. Таак... если бы все было так, как думают Советники... Тут были бы только отрядные орифламмы. Значок Дома говорил бы о присутствии представителя средней руки, вроде Сейгена. Но развернутое знамя... Представитель Правящей ветви. Мысли Зла! Города и побольше Иргарда сжигали дотла за куда меньшие оскорбления! И любой суд, не исключая ландесраада — признает, что Серебряный был в своем праве!

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Я отнюдь не пожалел, что упросил отца взять меня с собой. А то я вполне мог бы и не стать свидетелем столь замечательных событий. С удовольствием щурясь, я представляю, как буду рассказывать Габри о наглой выходке глупых наемников, потребовавших сдать город... и как гордо ответил им Вальг Шелковый, поставляющий в город шелковую нить для всех мастерских, и скупающий готовую ткань. Нет, это ж только подумать... какие-то наемники требуют сдать город! Да еще и отправили с предложением какого-то мальчишку, который если и старше меня — то очень ненамного... еще и лицо прячет... стыдится, наверное.

Я уселся на край стены, свесив ноги вниз, и стал наблюдать, как наемники возводят свой жалкий лагерь.

— Встаньте, господин. То, что Вы делаете — небезопасно. — Оказывается, пока я смотрел на вражеское войско, к нам подошел молодой лейтенант в форме городской стражи.

— Ха! Да я сто раз так сидел!

— Не тогда, когда рядом — вражеские велиты*.

/*Прим. автора: велиты — в римском легионе — легкая пехота, вооруженная, преимущественно, метательным оружием (дротики, реже — короткие луки). В мире "Дороги..." — легкие стрелки*/

— Думаете, они будут стрелять? — Поскольку я не отрывал взгляда от вражеского лагеря, то и понять, кто это спросил — не смог.

Дзанг! Вместо ответа была стрела, разбившаяся об зубец стрелы у меня над головой. Я резко упал на бок, скрыв голову за зубцом стены, а уже потом — втянул ноги. Похоже, поступил я правильно, так как стражник посмотрел на меня одобрительно.

— Идемте отсюда! — В голосе говорящего отчетливо слышен страх. Я поискал его взглядом, но различить в толпе советников — не смог. Между тем, спор разгорался.

— Мы должны остаться, и руководить обороной! А то все награды могут уйти Жесткому!

— Нужны эти Ваши награды мертвецу!

— Ты — трус! — Разговор пошел на повышенных тонах. Неужели они не понимают, что этот спор на стене — худшее решение? Они и не укрылись от стрел, и не поднимают свой престиж!

— Господа, — вмешался в разговор стражник, — возможно, я смогу предложить решение вашего спора.

— Да ты кто такой?! — Завопил тот, кто предлагал уйти со стены. Ффф... Он не только трус — он еще и дурак. Может, этот стражник и не ровня Советникам города, но он явно разбирается в войне. Ведь не спорят же они с парикмахером о том, как лучше стричь? Или с золотарем — о том, как лучше вывозить мусор?

— Я — Хари Стражник. Командующий Герд направил меня к господам Советникам в качестве офицера связи.

— Вот! — Требовавший остаться на стене, под стрелами — аж взвизгнул. — Он уже Командующий! Что дальше? Станет диктатором и наместником?! И мы это стерпим?

— Согласно Статусу города, в случае отсутствия вышестоящих офицеров, при вражеском нападении командир стражи принимает на себя функции командующего обороной. Поскольку ни войск Дома Ландыша, ни представителя Дома, которому была бы поручена оборона — в городе нет, Герд принял обязанности командующего на себя.

— Что Вы предлагаете? — Впервые с момента нашего появления на стене заговорил отец.

— Я бы предложил подняться на башню Полуночи. Там вы сможете все видеть, но, в то же время — короткие луки велитов недостаточно дальнобойны, чтобы вести эффективный обстрел верхней площадки. Идемте. Здесь становится небезопасно.

В подтверждение слов Стражника — прилетело еще несколько стрел, впрочем, пока что — ни в кого не попавших.

— Хорошо. Идем. — Отец явно берет на себя функции старшего в этом сборище. И это хорошо. Может быть, за время осады — они привыкнут подчиняться, и тогда — в Совете отец займет более высокое место.

Осадный лагерь. Джайгер из Дома Шиповника.

В лагерь я возвращался, кипя от гнева. Уроды и недоумки! Ведь могли бы обойтись без штурма, и тогда — Право Войны трактуется однозначно: наемникам досталась бы только оговоренная в условиях сдачи контрибуция. Теперь же — будет штурм. И наемники возьмут гораздо больше.

Единственное, что я вынес из этого бессмысленного и бесполезного выхода — лицо высокого офицер стражи, первым вышедшего на зов рога. Кажется, это и был Герд Жесткий. Рожа, которую он скорчил, когда в переговоры влез этот толстопузый — была непередаваема. Хм... Похоже, даже если это был не он, то требование Герда о штурме становится осмысленным: он просто не может сдать город в обход Советников. Что ж... Значит — будем штурмовать.

Первым же приказом отправляю велитов наблюдать за стенами, чтобы перехватить возможных гонцов, выяснить расстановку сил противника, и, по возможности — тревожить обороняющихся огнем. Похоже, наемники сочли приказ достаточно разумным, потому как приняли его без обычного ворчания. Возможно, я начинаю набирать некоторый авторитет?

Иргард. Сай из семьи торговцев.

На башню мы перебрались быстро, чтобы не сказать — бегом. И теперь любовались окрестностями города с большой высоты.

— Итак, мой долг, как офицера связи — объяснить многоуважаемым Советникам, что именно мы имеем честь наблюдать в данный момент... — Интересно... Обычно профессионалы не очень любят рассказывать о своих секретах. Надо будет внимательно послушать...

— Да что там объяснять, — вмешался уважаемый Вальг, — и так понятно, что сейчас эти разбойники разобьют лагерь и мелкими шайками отправятся грабить окрестности.

В сущности, я думаю так же... но жаль, что Вальг лишил нас возможности послушать более компетентного специалиста...

— Боюсь, что Вы ошибаетесь. — Что? Это уже интересно... — Если бы все было так, как Вы сказали, лагерь был бы разбит напротив западных ворот, чтобы мы не могли выдвинуть отряд на перехват мелких групп и разбить атакующих по частям. Ведь именно на западе располагаются те фермы, которые вообще имеет смысл грабить.

— И что же? Эти тупые наемники ошиблись, и мы сможем не только отстоять наш город, но и вовсе разбить их? Так это же хорошо!

— Боюсь, те, кто ведет этот отряд — не ошиблись. И рассыпаться по округе они не собираются.

— И что же, по-Вашему, они будут делать? — Голос Вальга просто пропитан ехидством.

— Очень просто. Сегодня они будут обустраивать лагерь, отдыхать после марша и собирать осадные орудия. А завтра, или, максимум — послезавтра, пойдут на приступ.

Осадный лагерь. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Лагерь установили быстро. Во всех трех отрядах новичков было не так уж много, и практически каждый — знал свое место и что ему делать. Так что работы не задерживались. Ожидать атаки из города не приходилось, но и решения Джая отправить велитов, чтобы те наблюдали за городом и трепали нервы осажденным, никто не оспаривал. Все-таки, всегда есть возможность, что кому-нибудь из жаждущих славы идиотов моча ударит в голову, и он поведет своих людей на верную смерть. Так что цепочка велитов — это не только дань традиции, но и необходимость.

Тем более, что, похоже, в городском Совете идиотов — хватало. Это только подумать: обозвать "мальчишкой" парламентера, пришедшего под развернутым знаменем Великого Дома! Да из-под этого знамени последний полотер может вещать от имени Дома, и его следует выслушивать со всем положенным посланнику Дома уважением! Другое дело, что потом с таким полотером постараются разобраться так, чтобы мало не показалось... но и тот, кто не проявит к нему должного уважения — станет врагом Дома. Потому как знамя символизирует присутствие Великого. А тут... да, может быть и зря Джай решил не показывать лица. Его серебряная шевелюра внушила бы купчишкам должное почтение... Но он был в своем праве. А вот торговцы что-то распустились... сразу видно — давненько с Серебряными не встречались. Ведь торгуют они, главным образом с такими же окраинными городками, которые веками не привлекают внимания Великих Домов. Но вот конкретно этим — не повезло.

Солдаты работают как муравьи, собирая фашины, сколачивая переносные щиты и штурмовые лестницы. Вот интересно, какой умник решил оставить этот замечательный лес чуть ли не в двух полетах стрелы от города? Нет, конечно, в обозе было кое-что на случай, если разведка Дома ошибется... Но ведь эдакой глупости и во сне не приснится! Здесь, было бы время и желание, не только лестницы — здесь штурмовые башни понастроить можно исключительно из местного материала!

Осадный лагерь. Джайгер из Дома Шиповника.

Пока бойцы кто занимался подготовкой штурма, кто отдыхал после марша, командиры держали военный совет. И это первый в моей жизни совет, на котором я присутствую не в качестве "принеси — подай — пошел на фиг не мешайся". Хотя... если не льстить себе, то настоящий представитель Дома на этом совете — Грай, а я так... не пойми что при нем.

Итак... Обширная штабная палатка. Посреди палатки походный стол с разложенной на ней картой Иргарда. На карте рукой Грая нанесено множество пометок, говорящих о состоянии магической защиты и распределении военных сил защитников Иргарда.

Сообщение Скайлы подтвердилось. "Серокрылых" видели именно там, где она и сказала. Значит, вполне возможно, что и информация о желании Герда сдать город — соответствует действительности. Только как бы договорится с ним?

После обеда первые отряды, составив "черепаху" из тяжелых щитов, двинулись к стенам Иргарда. Конечно, от них никто не ожидал, что они закрепятся где-то на стене. Даже лестницы они несли с собой, скорее изображая желание штурмовать: ни одна из лестниц так и не была прислонена к стенам. Основными задачами этих отрядов было выявить реакцию осажденных... и завалить ров в удобных для штурма местах.

Конечно, очевидным решением было бы штурмовать стену, воздвигнутую над Гнилым оврагом. Там и стена пониже и уже почти обвалилась, и ров — давно заплыл, да и сам овраг, давший имя стене — скорее выемка, через которую можно спокойно двигаться, сохраняя строй. Но на военном совете наши стратеги разъяснили мне, что "очевидное" решение — не значит "оптимальное" именно в силу своей очевидности. Так что наверняка резервы на случай прорыва — уже готовятся к бою. Да и наступать через скрытые за этой стеной кварталы трущоб — то еще удовольствие. И в хаосе боев рассыпным строем местные стражники вполне могут если не получить преимущество, то нанести неприемлемые потери. Так что основным вопросом, обсуждавшемся на совете было не "как взять стены", а "что делать за стеной". Мало по малу, начало вырисовываться решение, близкое к оптимальному. И как же я "удивился", когда таким оптимальным решением оказалась идея штурмовать именно тот участок стены, который обороняют наемники "Серых крыльев". А, учитывая участие в совете Зерга — "удивление" мое было особенно глубоким. Впрочем, решение действительно оказалось удачным. Несколько прямых и широких улиц, ведущих от прилегающего к стене района, где селились горожане среднего достатка, к сердцу города — Ратуше. Далеко не самое лучшее состояние самой стены, держащейся больше на чарах, чем "сама по себе". Да и сам факт обороны этого участка наемниками, которым вряд ли поспешат на выручку с особенным энтузиазмом... В общем, решение было принято. И отряды "засыпателей" стали все чаще и чаще подступать... к стене над оврагом и наиболее укрепленной — западной стене. А активность возле башни Рока — снизилась до необходимого минимума.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Осаждающие город наемники подходили к стенам... и отходили от них. Как ни странно, но они действительно не разбрелись грабить окрестности... но и не пытались штурмовать город. Только походили и отходили. Ни разу они даже не попытались прислонить к стене штурмовые лестницы, не говоря уже о том, чтобы подняться на них... Советники города давно уже ушли со стены, наскучив повторяющимся зрелищем. Но мне не хотелось домой, так что я продолжал сидеть и смотреть...

Изредка на башне появлялся Хари: посмотреть, не появился ли на башне кто-либо из Советников, которому могут понадобиться услуги офицера связи. В одно из таких появлений я и подловил его.

— Хари, почему эти трусливые наемники не идут на штурм? Раз уж они и в самом деле не собираются грабить округу?

— Все очень просто, молодой господин. — Стражник склонился, признавая значение и влияние сына одного из богатейших представителей Гильдии. — Наемниками командует действительно умный человек. И он не собирается терять больше бойцов, чем это абсолютно необходимо.

— ?? — Честно говоря, я совершенно не понял смысла сказанного. Так что Хари взял на себя труд объясниться.

— Они засыпают ров, но при этом — делают это на многих разных участках, да еще и не одновременно. То есть, они могут себе позволить отдыхать. А мы — вынуждены держать почти всех своих бойцов в постоянной готовности...

— Почему? Ведь очевидно, что большая часть атак — ложные?

— Из-за лестниц. Они не зря таскают свои штурмовые лестницы туда-сюда. И если мы проспим хотя бы одну колонну — ложная атака мгновенно превратиться в настоящую. А если они закрепятся на стене — город падет.

— Почему? Ведь у нас же больше бойцов...

— Бойцов? У нас из бойцов — только стража и потрепанный отряд наемников.

— А остальные?

— Ополченцы... Ремесленники, едва обученные минимально необходимому. — Чувствовалось, что Хари хотел бы высказаться иначе, но с трудом, и медленно подбирая слова он пытается ограничиться выражениями, допустимыми в приличном обществе. — Любой из Псов Войны без особого труда одолеет несколько ополченцев. А их ветераны — стоят десятка каждый.

— Десятка?! Но? — Мне всегда казалось, что даже против двоих драться практически невозможно. И только Великие Герои... А тут какие-то наемники...

— Оружие. Доспехи. Амулеты. Для ремесленника или торговца все это — роскошь. Для наемника — способ выжить. Так что даже затратив в разы большую сумму ополченец не получит даже и половины эффективности набора наемника. Не говоря уже о том, что для большинства ополченцев их служба — тягостная обязанность, и снаряжались они как попало... А половина остальных — тоже "как попало", но с уклоном в "чтобы сверкало". И это не говоря о том, что девять из десяти ополченцев, польстившись на дешевизну — вместо настоящих амулетов получили полное фуфло, а десятый, которому повезло — просто не умеет доставшимся амулетом пользоваться. А ветераны-наемники этим добром увешаны, как елки. Причем они не просто все это на себе таскают: они еще и точно знают что для чего, и всем этим умеют пользоваться.

Осадный лагерь. Джайгер из Дома Шиповника.

Над местом битвы сгустилась ночная темнота. Да, битва уже идет, хотя со стороны вялые поползновения представляются только подготовкой к завтрашней схватке, но на самом деле — прошедший этап не менее важен, чем собственно штурм.

Солдаты отправились спать. Исключение составляют только охранники на валу, которым обнесен лагерь, и велиты, которые продолжают беспокоящий огонь. В завтрашним штурме, в кровавом круговороте уличных боев им почти не будет места, поэтому они будут всю ночь засыпать город горящими стрелами, благо низкая стена это позволяет, а днем велиты будут отсыпаться. Так что завтра наших отдохнувших и отоспавшихся бойцов будут встречать измотанные ночными атаками велитов и тушением пожаров защитники.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

— Вот, значит, как... — Отец мерно прохаживается по своему кабинету. Как только я вернулся домой, меня пригласили к нему. ПРИГЛАСИЛИ! Не "потребовали"! Такого со мной еще не бывало. Кажется, отец решил, что я могу знать что-то важное!

— Да, отец. Судя по всему, наемники готовят штурм, но не хотят нести лишних потерь.

— Штурм... А мага — нет в городе... и эта твоя Габри, падчерица этого самого мага — тоже куда-то делась... Хм...

— Отец?

— Завтра твоя сестра и мать спрячутся в тайник. Вот Шелковый, вот удружил... И чем теперь...

— Отец? — Я совершенно ничего не понимаю.

— Не бери в голову. Это мои проблемы. Тебе я поручу важное задание...

— Какое? — Соглашаться "в темную" отец меня давно отучил. Нет, в том, что я выполню его задание — никто не сомневается, но вот если согласиться, не уточнив, на что я собственно соглашаюсь... Можно выхватить такого, что сидеть будет очень больно.

— Завтра ты снова сидишь на той же башне, и если поймешь, что положение меняется не в нашу пользу — вихрем летишь к Ратуше. Все понятно?

— Да, отец.

Осадный лагерь. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

— ПОДЪЕМ! Эй вы, раззвиздяи, ... и ..., ... вас через ... и на ...! Быстро все встали! Кто не будет готов выступить, когда прозвучит сигнал, того я лично ... и ... по ... и поперек!

Вообще-то, "базовый командный" не является моим родным языком... Но для того, кто хочет командовать наемниками, владение им — обязательное профессиональное требование. Ведь речь, не перемежаемая ругательствами, большинством наемников воспринимается как "слишком сухая и трудная для восприятия". Вот и приходится напрягаться, вспоминая изыски и богатства языка, не предназначенные для нежных женских ушек.

Отряд собрался быстро. Все-таки даже уже новичков в отряде успели "построить", и привить хотя бы минимально необходимую дисциплину. А уж ветераны и вовсе действовали практически как один человек. Нет, ясное дело, что идеальными людьми они не были. И устроить разборку за особо ценный трофей, обматерить товарища, даже иногда подставить перед начальством (хотя последнее общественным мнением и сильно непоощрялось) — для солдат не было чем-то необычным. Но вот покинуть строй в бою... То, что устраивали наемники совершившему такую глупость, потом обычно входило в учебники для палачей с примечанием "квалифицированная смертная казнь с особой жестокостью". Потому, что один побежавший — подвергает опасности весь отряд. А уж собственные жизни наемники очень ценят, несмотря на всю свою репутацию полных отморозков.

Первая волна атаки выступила из лагеря. Именно здесь идет больше всего новичков. Просто потому, что именно в первой волне планируются максимальные потери.

Я выдвигаюсь со второй волной, потому как именно с ней идет Джайгер. Я улыбаюсь при воспоминания о скандале, с которым Джай выбил себе право идти во второй волне. На первую он даже не замахивался, понимая всю бессмысленность и бесполезность этого. Но вот право идти во второй — отстоял жестко. "Это ты, Грай, можешь себе позволить остаться в лагере. А мне нужна репутация". И это сработало. Правда, учитывая, что самому Граю пришлось-таки именно сидеть в лагере у пентаграммы и взламывать стационарную защиту... В общем, в качестве телохранителей Джаю навязали меня и еще двух отрядных магов с условием, что как минимум двое из нас будут все время рядом с ним. Джай поморщился от такой опеки, но промолчал.

Первая волна достигла стен. Как и ожидалось — никаких особенных успехов она не достигла. Ведь стационарная защита взломана еще не была, и приставить к стене штурмовую лестницу возможным не представлялось. Зато удалось выявить распределение обороняющихся магов. Мда... маловато магов у Серых крыльев. Или их просто распределили по всему периметру? Впрочем — неважно. Все равно все наши будут!

— Вторая волна — пошли!

Вот и наша очередь. Джай поддернул плащ простого наемника, под которым скрывался характерный черно-серебряный доспех боевого мага, и посмотрел на меня. Умный мальчик. Поперек батьки в пекло не суется.

— Рано еще. Ждем.

Солдаты двинулись вперед. И только когда мимо нас прошла третья шеренга, я махнул рукой Джайгеру.

— Вперед!

И только сейчас начался настоящий штурм Иргарда.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

На башню я прибежал с рассветом. Было еще довольно прохладно, но с появлением солнца быстро потеплело. Наемники не торопились. Над лагерем осаждающих поднимались дымы костров.

— Они завтракают? — Обратился я к Хари, который, похоже, здесь и ночевал.

— Нет, конечно. Раны исключать нельзя, а ранение в полный живот — верная смерть. Так что, скорее — греются после ночи, и раздают "боевые" порции.

— Что за "боевые"?

— Вино, спирт, не знаю, что там еще могли придумать...

В это время взревели рога. И из лагеря выступили солдаты. Как ни странно, но эти "наемники, каждый из которых стоит до десяти ополченцев", производили далеко не лучшее впечатление. В их строю зияли дыры. Более того, строй периодически и вовсе разваливался. Нам это было, конечно, на руку: стрелы со стены собирали щедрую дань со штурмующих. Хм... А ведь вчера они шли гораздо более слитно. Странно...

На стене появилась Лорана, командир отряда наших наемников, и все стало значительно интереснее. С ее руки сорвался клуб дымного пламени и полетел в сторону приближающегося строя. Так же поступили и остальные маги Серых Крыльев. В строю штурмующих начали появляться уже откровенные бреши, но они все равно шли вперед. И вот уже первые лестницы легли на стену.

И начался настоящий кошмар. Даже на башне отчетливо чувствовался запах горелого мяса. А крики людей, обожженных кипящим маслом, сгорающих в чародейском огне, падающих в разбитых специальным стеновым заклятьем штурмовых лестниц... Наверное, я никогда не смогу забыть этого. С завтраком я расстался еще на первых минутах, и теперь мой желудок корчился в судорогах, стараясь извергнуть то, чего там уже не было. Хотелось убежать отсюда... куда угодно. Но отец поручил "сообщить, если наметится перелом в пользу атакующих", а пока что такого не было: конечно, люди на стене гибли... Но штурмующие платили за каждого погибшего десятком своих. Так что говорить о каком-то переломе не приходится.

— Хари, мы побеждаем?

— Пока — да.

— Пока? — Я действительно не понимаю.

— Это — Хари взмахивает рукой в сторону щедро политой кровью стены — всего лишь разведка. Попытка выяснить, не подтянули ли мы сюда резервы. Вот, смотри: идет вторая волна.

И правда. Из-за спешно отступающих, чтобы не сказать — бегущих наемников показалась сплошная стена щитов.

Сойг Безумец. Стены Иргарда.

Стена со стоящими на ней солдатами в ненавистной форме Серых крыльев приближалась шаг за шагом. И так же неторопливо меня заливала ненависть, постепенно смывая маску. Вот они. Рукой подать! Я обрушиваю на защитников Дар моего сюзерена, и с радостью наблюдаю, как отлетают исторгнутые заклятьем души. Дикий хохот рвется наружу, но пока еще у меня хватает силы его сдерживать.

Внезапно меня охватывает странное чувство... Кажется, что... Нет, не кажется. Точно. Меня пытаются захватить в пророчество. Кто же это у нас такой смелый?

Я уже собираю Силу моего сюзерена, чтобы сбросить чужой путь, как вдруг неслышный другим шепот Повелителя Всего-и-Ничего касается моего сознания.

— Ашше, Сойг. Не торопись. Пусть у нее получится.

— Мой сюзерен?

— Это пророчество не повредит тебе. А мне нужно, чтобы оно исполнилось.

Как всегда, основной смысл сказанного Владыкой Зла окружают многомерные символы высших порядков. Но, в отличие от других Высших, мой сюзерен дает себе труд сформулировать обращение к смертным так, чтобы его можно было понять, не погружаясь в многодневную медитацию. Отправляю вдаль по связывающей меня с сюзереном неразрывной нити свое согласие, и ощущаю, как окутывающий меня чужой путь становится моей судьбой.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Вторая волна шла совершенно иначе. Щиты не расходились больше, чем на ладонь, и только для того, чтобы пропустить изнутри очередной смертельный удар. Клубы пламени, потоком летящие с рук магов — гасли в окутывающей щиты серебристой дымке. И очень редко стрела или заклятье находили себе цель. К тому же такие же всполохи огня стали вырываться и из-под стены щитов. Правда, пока что — безрезультатно: вражеские заклятья гасились стационарными щитами, как разъяснил мне Хари. Но, в любом случае, разница была заметна невооруженным глазом.

Внезапно люди на стене начинают падать, когда над ними проносится серебристая тень. Хари резко побледнел.

— Хари, что это?

— Меч Шинигами. Никто уже не знает, кто этот "Шинигами", и чем знаменит его меч, но говорят, что это заклятье составил и "подарил" смертным сам Повелитель Всего-и-Ничего, чтобы люди побольше истребляли друг друга в своих битвах.

— А почему никто из наших магов не применил такое? Ведь если оно пробило стационарную защиту, то уж амулеты наемников и вовсе...

— Потому, что в городе нет магов, способных справится с этим заклятьем. Даже Сейтен умер бы, пытаясь подчинить себе необходимые силы. Это — уровень...

Хари не успел договорить, когда город вздрогнул. Мне даже почудился мучительный стон, донесшийся оттуда, где располагалась городская ратуша.

— Что это? — Я посмотрел на Хари и увидел его распахнутые в муке глаза.

— Иргард... пал... — Стражник дышал очень тяжело, и было видно, что ему больно.

— Но почему?

— Кто-то выдал Шиповникам секреты защитных заклятий. — Хари явно приходил в себя. — И теперь кристаллы, на которые они опирались — уничтожены. Нам больше нечего противопоставить наступающим. Мы, конечно, еще потрепыхаемся, но надежды уже нет. Беги, мальчик. Беги отсюда. Башня больше не безопасна.

Стены Иргарда. Джайгер из дома Шиповника.

Никто уже не помнит, кто и когда первым догадался призвать клуб Элементарного Огня, свернуть из него шарик и швырнуть в противника. Слишком уже это просто, так что изобретение этого заклятья теряется в глубине веков. Но с тех пор каждый, кто с трудом наскребает в своей шевелюре два-три серебряных волоска, первым делом учится именно этому заклятью. И над любым полем битвы огненные шарики летают туда-сюда если и реже, чем стрелы, то ненамного. Вот только и защититься от такого "боевого заклятья"... Поддержание щита над наступающим строем совершенно меня не утомляло, позволяя слабеньким магам Кровавой руки не отвлекаться на самозащиту.

Внезапно над стеной пронесся Меч Шинигами. Ох! А вот это уже далеко не столь тривиально. Кто это у нас такой талантливый? Но Меч тем и хорош, что он не только легко проходит защиту, не ориентированную специально против него, но еще и не позволяет отследить, кто именно его применил. Без вербального компонента, без жестов... на чистой воле. Истинное изобретение Владыки Зла.

То, что творилось под стеной, заставило меня переключится в боевой режим, и возблагодарить Грая и его жестокие тренировки, включая походы на бойню, где с несчастными хрюшками временами, по специальному заказу Грая, вытворяли такое... В общем, я вполне мог смотреть на происходящее, не испытывая позывов расстаться с завтраком. Первая волна дорого заплатила за знание о том, что наемники не получили подкреплений. Теперь же наша очередь.

С гулким стоном лопнули цепи защитных заклятий. Отлично. Теперь уже отбросить нас будет намного труднее. Вот уже и первая лестница легла на гребень стены... и по ней белкой взлетел Зерг. Я с недоумением оглянулся на оставшихся сопровождающих.

— Зерга иногда... заносит. Потому нас к Вам и приставили — втроем. На случай, если он... увлечется.

Что ж. Бывает. А я немного поосторожничаю. Вместо того, чтобы рваться вперед — затрачиваю некоторое время на укрепление лестницы... А заодно — делаю ее фактически частью стены. Чтобы не оттолкнули. Фокус, в общем-то, несложный, и известный многим... Но будь защитные заклятья целы — фиг бы он у меня получился. Именно из-за несложности и широкой распространенности заклятья — против него стены защищают в обязательном порядке.

Стены Иргарда. Сойг Безумец.

Кровь! Я хочу крови! Враги разлетаются передо мной. В ход идет все: меч, веера метательных ножей, боевые заклятья... Серокрылые пытаются спасти свои жалкие жизни, сбиваясь в кучки... Но это только привлекает к ним мое внимание. И снова кровь плещет на мои доспехи.

Сбегаетесь? Собрались в кучку? Закрылись щитами? Так вот вам! Горите! Напитанный безумием, мой Огонь легко продавливает слабенькую защиту вражеского мага. Ха! Серебряная прядь в две волосинки, а туда же — маг... Сидел бы в своей деревне, коров наговорами лечил — все полезней было бы!

Но где же главная тварь?! Лоррана Мучительница! Где же ты спряталась?! Я иду к тебе!

Стены Иргарда. Джайгер из дома Шиповника.

Схватка на стене оказалась... неожиданно легкой. Бойцы Кровавой руки просто сметали серокрылых, которые практически не могли оказать сопротивления. Видимо, большая часть отрядных магов была в трансе, поддерживая защитную сеть — и погибла при ее обрушении. Выжили только самые выносливые — но их уже было слишком мало, чтобы сдержать наш натиск.

Внезапно наемники Иргарда расступаются, и из-за их спин выступает... девчонка. По другому сказать трудно: на глаз она лишь чуть старше меня. Но... похоже, ее считают ударной силой. Хм... Лоррана?!

— Лоррана Мучительница?

— Недомерок! Надеешься сделать имя на моей смерти?! — Ага. Она уже злиться. Надо ее еще подтолкнуть. Чуть-чуть.

— Вовсе нет. Не думаю, чтобы схватка с такой, как ты, дала мне имя.

Все. Ну не должна командир отряда быть ТАК импульсивна! Или... она просто давно не была в бою? Но ведь я вообще в настоящем бою первый раз...

Все эти мысли мелькали в моей голове, когда я машинально отбивал неожиданно сильные, но очень простые удары.

Внезапно на меня обрушивается боль. Тварь! Пока мы фехтовали, она еще умудрилась сплести заклятье! Вот только я — не простой наемник-недомерок, и под плащом у меня прячется шелковый доспех боевого мага. И пусть он — в значительной степени аванс, но защищает все равно намного лучше, чем любые амулеты наемников. Так что сбросить чужое заклятье мне удается намного быстрее, чем этого ожидает Лоррана.

— Ты силен, недомерок, раз все еще ухитряешься стоять под Дланью Господина! Но это тебе не поможет. Боль одолеет тебя!

Издеваясь, предводительница врагов подходит все ближе и ближе, прячась за мной от моих сопровождающих. Что ж. Тем лучше! Иди сюда. Ближе. Ближе!

И вот она сделала последний шаг. Шаг за черту, которую провел я и только для себя. И теперь стена огня отсекает тех серокрылых, кто мог бы ей помочь, а оглушающее заклятье вырубает ее саму. Ненадолго. На пару секунд, не больше... Но мне больше и не надо. Потому как самое надежное из оглушающих заклятий — это кулак. И он впечатывается в челюсть Мучительницы. А потом — браслеты Отсечения на руки, Иглу Безразличия — между лопаток, и все. Можно уносить готовенькую. Кажется, Зерг очень хотел с ней встретиться... Что ж. У него будет возможность поговорить с Лорраной о том, о сем, вспомнить былые деньки... Надеюсь, ему понравится мой подарок.

Осадный лагерь. Грай Огненный смерч.

Штурм шел своим чередом. Хотя все стало ясно после того, как удалось обрушить защитные заклятья... но с ними рухнула и централизованная система командования. Так что добивать еще какое-то время придется.

Прибежавший гонец сообщил то, что мы с Гранцем и так наблюдали благодаря дальновидящим заклятьям: стена пала, обе ее опорные башни захвачены. Берусь за древко, и отдаю знамя Дома подбежавшему знаменщику.

— Доставить Джайгеру. И от него — ни на шаг!

— Да, господин. — Мальчик, чуть старше самого Джай склоняет голову.

— Ты и ты... — Палец Гранца упирается в двух наемников, один из которых — слабенький, но маг. — С ним. Глаз не спускать. Убьют — шкуру спущу.

— Но... — Возмущенно вскидывается мальчишка-знаменщик.

— Не тебя будут беречь, а знамя. Вперед!

Иргард. Герд Жесткий.

Вот, собственно, и все. Город пал. Обороняемая Серыми крыльями стена была взята после яростного и кровопролитного, но все же очень короткого штурма. Уже вторая волна атакующих захлестнула гребень и сумела закрепиться на стене как раз к тому времени, как подошла третья, которая, собственно, и добила остатки сопротивления. Вырваться из боя удалось немногим. И рассказывали они интересные вещи... По словам уцелевших Мучительницу не просто одолели в поединке, но захватили живой. И теперь она на себе может испытать все то, за что ей дали столь говорящее прозвище. Либо среди захвативших найдутся кровники, либо продадут кому-то, чьи родные попались под руку этой пьянеющей от крови сумасшедшей.

— Господин Командующий, господин Командующий! — Ага. Гонец с западного фланга. Ничего хорошего там быть просто не может... но выслушать привезенные вести надо.

— Слушаю.

— Квартал оружейников захвачен. Молоторукий убит, Сабля отступает к Золотым кварталам, Серобородого зажали в собственном доме. Он, вроде, еще дерется, но долго не продержится.

— Хорошо. Отдыхай.

— Но... — Гонец удивлен на грани возмущения. — Там нужна помощь!

— Мне нечем помочь ополчению. Сабля прав. Пусть отходят к Золотым.

Последний резерв, оставшийся под моей рукой, я расходовать не собирался. Если все будет совсем плохо — они прикроют прорыв из города семей стражников... Но будем надеяться, что до этого не дойдет, и у меня получится успокоить оскорбленного мальчишку. У меня найдется, что ему предложить. Хотя... еще бы голову Шелкового... для комплекта!

А наемников Шиповник подобрал грамотно. Наступают, легко сминая не слишком сильное сопротивление ополченцев, но даже не суются в трущобы, где могли бы легко завязнуть. Только заслон выставили, и все. Да и тот могли бы и не ставить: без стимула, которого ни я, ни Совет не можем обеспечить, обитающая там шваль и носа оттуда не высунет. Конечно, отдельные подонки соблазняться перспективой грабежа... но сколько-нибудь разумные поймут сами, и объяснят остальным, что с наемниками в тонком деле победоносного грабежа лучше не конкурировать.

Ну что же... Слава Императору и Духам Света, что Шиповники не стали обваливать систему связи городской стражи. Может быть — потому, что я еще ей не пользовался... Тогда ее обвалят очень быстро после передачи первого же сообщения. Но, будем надеяться, что подчиненные успеют ответить. И я обращаюсь ко всем, несущим амулеты стражников.

— Где знамя Шиповника?

Иргард. Габри Проныра.

Несколько дней, проведенных в тайнике, мне сильно скрашивала книга, которую Скайла демонстрировала мне через зеркало. Поначалу каждый прочитанный абзац заставлял меня заливаться краской... вызывая у Оракула приступ искреннего незамутненного веселья. Но, постепенно, я свыкалась как с содержанием книги, так и с иллюстрирующими этот текст картинками.

Естественно, Скайла отнюдь не сидела целыми днями перед зеркалом у себя в башне... но, очевидно, поддерживать связь между нашими зеркалами ей было нетрудно, а под книгу она приспособила какую-то подставку, которая к тому же очень вовремя переворачивала страницы, как будто понимая, когда я заканчиваю читать очередной разворот. И ведь ни разу не ошиблась!

Но время от времени Оракул объявлялась и лично, ехидно комментируя текст, и подсказывая мне, что из описанного могло бы понравиться ее брату, а что стоит забыть и не вспоминать.

— Скайла... — Мы уже на второй день общения договорились перейти на "ты", чего я от высокородной, да еще и настоящего Оракула как-то не ожидала... Хотя... С высоты ее происхождения разница между мной и моим отчимом наверняка не то, что мала — она просто неразличима. И ей нет нужды что-то доказывать себе, унижая окружающих — все и так ее знают. — А откуда ты все это знаешь? Да еще с такими подробностями? Неужели ты со своим братом... — Я ожидала бури, возмущения, обрыва связи, а то и мести разъяренного Оракула, но она только горько вздохнула.

— Я бы, конечно, хотела, но... Правильный он у меня, братик... не соблазнится. Он во мне вообще девушку не видит. В упор. Но я все-таки Оракул. И кое-что предсказать могу.

Иргард. Джайгер из дома Шиповника.

Наемники наступали, умело сминая сопротивление ополченцев. Поначалу я рвался в первые ряды, старался помогать своим сталью и магией... но потом понял, что мне просто скучно. Скучно и противно убивать тех, кто совершенно ничего не может мне противопоставить. Тот же Боров, первый человек, убитый моей рукой — умел хотя бы держаться за меч, что-то пытался сделать, в меру своих, как мне потом объяснили — более чем невеликих опыта и умения. Ополченцы же не умели ничего вообще. Так что я отошел в глубину строя, пропустив перед собой три ряда бойцов. Тут мне, по крайней мере, не приходилось убивать, и я мог ограничится защитой своих от стрел и магии... Хотя последнее заклинание, которое угрожало нашим наемникам, прилетело еще во время штурма стены. После — как отрезало. Неужели там полегли все маги? Но полагаться на это было бы... опрометчиво. Так что я продолжаю поддерживать несколько защит от простейших заклятий, которыми обычно пользуются маги, не входящие в Великие Дома, и старательно сканирую пространство на тот маловероятный случай, если вдруг найдется талантливый самоучка... или кто-то из учеников городского мага. Но, в общем, все оказалось гораздо скучнее и неприятнее, чем я ожидал, отправляясь на войну.

Вот так, скучая, и лишь посматривая по сторонам, я и шел вперед.

Иргард. Шейрин, маг Кровавой руки.

Иргард, вопреки моим ожиданиям, оказался весьма красивым городом. Вот только те, кто его строили — совершенно не задумывались о его обороне. Ровные прямые улицы вели прямо к сердцу города — Ратуше. Плоские крыши пятиэтажных домов образовывали практически ровную поверхность, и Агонские стрелки, забравшись на один из домов — получали возможность простреливать весь квартал. Большие, широкие окна были красивы, и, наверняка в этих домах было очень приятно жить. Но они не давали возможности закрепиться, и использовать отдельно стоящие дома в качестве небольших крепостей. В общем — Иргард оказался отличным городом для жизни... но совершенно никаким — для обороны. Да и защитнички...

Конечно, Серые крылья — были весьма профессиональным отрядом... но их было просто мало. После Гардарской бойни они так и не смогли восстановить свою численность. Да и их маги... Хотя, что это я... Ведь и я сам — не лучше. Вот интересно... почему для таких как я — не придумали отдельного слова? Скажем — "колдун"... или еще как-нибудь? Но нет. "Маги"... Мы-то... Увы, но громкое слово — плохая замена реальной силе. И поединок Лораны Мучительницы, одной из сильнейших магов среди наемников (если, конечно, не считать Отступников, таких как Безумец, Плюшевый крокодил, или наш Солнечный) и мальчишки-серебряного, еще даже не заслужившего собственного имени — наглядно показал, в чем именно разница. Мучительницу не просто смели — ее захватили живой!

Конечно, последнее — не может не радовать. Один из моих давних знакомых, служивших в отряде Черной молнии — как-то попал в плен к крылатикам... а мне довелось хоронить то, что от него осталось. Так что, надеюсь, кровавой твари, да обратит на нее свой "благосклонный" взор Повелитель Всего-и-Ничего, устроят настоящий ад на земле!

Мы прошли уже три квартала, когда нас нагнал Зейлег, мальчик на побегушках при нашем капитане. Солнечный его отправил в бой? Хотя... отличное решение: мальчик с трудом удерживал в руках тяжелое древко знамени Шиповника. Замечательно! Капитан вроде и не стал удерживать мальчишку при себе, отправил в бой, добывать себе славу. А с другой стороны — защищать знамя, а значит, и знаменосца — обязанность каждого бойца. В обычном бою это не играло бы особой роли, ведь знаменосец — мишень для каждого стрелка, мага и всех серьезных бойцов противника, так что обычно ношение знамени — отнюдь не синекура... Но сейчас у противника просто нет бойцов, способных прорваться к знамени. А стрелки и маги — не слишком хорошая ставка против серебряного. Так что и знаменосец наш — в безопасности.

Одним словом, все шло хорошо... Пока мы не вышли на широкую улицу, которая, если я правильно помню показанный нам план города, широким кольцом охватывала Золотые кварталы, где располагались жилища богачей из Торговой гильдии.

Внезапно моя интуиция просто взвыла, надрываясь о близкой опасности. Но что это, я так и не понял, пока не увидел падающего серебряного. Да что за?!

Каменная Роза. Скайла Оракул.

Видение пришло... слишком поздно. Вот только что я мило и весело болтала с той, кого своей волей предназначила в любовницы братику, смеялась, была весела и беззаботна... Как вдруг... Удар, темнота... и я лежу на полу своей жилой комнаты в Башне Оракулов... и Вижу, хотя очень хотела бы закрыть глаза и не видеть... но глаза мои и так закрыты, и видения это не останавливает.

Я Вижу, как парень в одежде подмастерья оружейника натягивает простой, грубый и ненадежный лук, про который так и хочется сказать "палка с веревкой", и с тетивы срывается странная стрела, по древку которой змеятся непонятные, завораживающие символы...

Стрела летит. На ее пути встают защитные чары, наложенные братиком... но странная стрела как будто и вовсе не замечает построений магии, может быть не слишком сложных, но до сих пор — не подводивших. Она летит... летит прямо в грудь Джая! Удар! Братик падает... НЕТ!!! Не может быть... Темнота.

Где-то. Кто-то.

— Стрелу сам делал? — девочка в матроске, уютно устроившаяся на подлокотнике трона обращается к Тени, что накрывает этот самый трон.

— Конечно. Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — сделай это сам. — Ответ звучит как бы со всех сторон. Видимо, сидящий на троне слишком занят даже для того, чтобы собрать свою личность в единое целое и ответить подруге. Впрочем, девочке в матросе к этому не привыкать. Она встряхивает голубовато-пепельными волосами и улыбается.

— Да уж... Такое кому попало — не доверишь!

Иргард. Джайгер из дома Шиповника.

В себя я пришел от сильной боли. Ох... Чем это меня? Как будто молотом в грудь саданули!

Первое, что я увидел, открыв глаза, было тело одного из наемников, пришедших со знаменосцем. Судя по обрывкам стремительно рассеивающейся ауры, помочь ему не смог бы и мастер-целитель... даже если бы оказался тут прямо сейчас. А из-под него выбирался мальчишка, все еще державшийся мертвой хваткой за древко. Похоже, в отключке я пробыл недолго... но дел тут без меня наделали. Кажется, когда я вырубился — рухнуло и заклятье, защищающее от стрел, и не ожидавшие такого отрядные маги не смогли его перехватить... хотя по уставам любого мага, поддерживающего такую защиту должен страховать хотя бы один маг поддержки. И сами наемники не успели поднять щиты...

— Ой... Дядя Шейрин, как же это?! — Судя по голосу, знаменосец не просто ошеломлен — он в ауте.

-Держись, Лойн. — Ответил ему второй пришедший со знаменем наемник, судя по вышивке на плаще — маг. — Это — война. Убить могут любого. Тебя, меня, его... — "Дядя Шейрин" взмахнул рукой в сторону убитого. — Даже вон серебряного нашлось, чем удивить.

И правда... Чем это меня "удивили"? Я поднял лежащую рядом со мной стрелу, и действительно удивился. Древко стрелы представляло из себя настоящее произведение искусства. Правда, вышло это произведение явно из адских мастерских. Потому как среди колдовских знаков, которыми оно было покрыто, я легко различил символы Повелителя Всего-и-Ничего! Неудивительно, что эта стрела так легко прошла сквозь мою защиту — на такой удар сильное, но простое заклятье явно рассчитано не было! Вот только к этому произведению искусства чьи-то кривые руки чуть ли не веревочкой примотали наконечник, которого бы постыдился и полупьяный младший подмастерье деревенского кузнеца!

Я оглянулся. Защитник знамени оказался не единственным погибшим из-за моей самоуверенности. Еще десятка два наемников валялись вокруг, уже безнадежно мертвые. И с полсотни раненых взывали о помощи! Такова была цена моей ошибки, моей расхлябанности и ненадежности! А найдись у выцелившего меня стрелка даже не бронебойная игла, а нормальный охотничий срезень, вместо того наконечника, который просто развалился, ударив в мой доспех — и я вполне мог бы присоединиться к ним. Ведь даже удар, по сути — простой палкой — выбил меня из сознания.

Я осмотрел поле боя уже совсем другими глазами. Больше сотни лучников-ополченцев Иргарда продолжали метать стрелы в наступающих наемников. И у каждого из них могла найтись в колчане такая же стрела, как та, что чуть не отправила меня на встречу со Столпами Света!

В голове немедленно всплыл один из уроков Грая...

Каменная роза. Джайгер из Дома Шиповника.

— Учитель, но почему бы не ударить чем-нибудь действительно мощным? Зачем учить заклятья, которыми приходится убивать врагов по одному?

— Потому, что неизвестно, насколько затянется бой. Нет, когда ты хорошо спрятался в глубине своих войск, или когда уверен, что твой удар решит исход сражения — можно и на давший мне имя Огненный смерч разориться. Но когда идешь в рядах пехоты и не знаешь, сколько еще продлится бой, и каких противников на тебя вынесет — быстро приучаешься экономить силы. Бей только по тем, кто может представлять опасность для тебя, и предоставь пехоте справляться с остальными.

— Но учитель... разве это не насаждаемый ужасным Хаосом эгоизм, против которого так предостерегал наш священник?

— Нет. Это — простая рациональность. Тот, кто представляет опасность для тебя — опасен и для любого солдата. Так что тебе надо сосредоточиться именно на тех, с кем простым солдатам — не совладать. Предоставь каждому заниматься своим делом, и никогда не пытайся выиграть сражение в одиночку: ничего хорошего из этого не получится.

Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

Вот я баран! "Пусть каждый занимается своим делом"! А я... Я самоустранился, оставив битву на усмотрение солдат. И сам получил за это, и наемников подставил! Что ж. Пора и мне вернуться в бой!

Теперь мое внимание было сосредоточено на лучниках. На них обрушилась волна слабеньких, но однозначно смертельных заклятий, применяемых настолько малым числом магов, что против них не делалось даже амулетов.

А ведь что может быть проще: резко охладить кровь в голове ниже точки замерзания... а потом — отпустить заклятье. И получившаяся острая ледышка обязательно прорвет сосуд, обеспечив подвергнувшемуся такому заклинанию кровоизлияние... которое, даже если не окажется смертельным, то из боя мишень выйдет однозначно — паралич, даже частичный, с высокой боеспособностью не сочетается! И вражеские лучники стали падать один за другим, пока меня не позвала Скайла.

Каменная Роза. Скайла Оракул.

Придя в себя я чуть не взвыла. Братик! Неужели... Так что, не утерпев, я воззвала к нему.

— Джай!!!

К счастью, откликнулся он быстро. Первый же взгляд в зеркало, показал мне братишку, идущего среди наемников. В точности, как в Видении!

— Джай! Будь осторожен! У них есть какие-то стрелы, которым твоя защита — как бумага!

— Знаю, сестренка. Знаю. — От ужаса мои ноги ослабели, и я чуть не села прямо на пол.

— Откуда?

— Одной такой в меня уже попали. — Неужели... Уже сбылось?

— Как?!

— Секунду.

Братик отвлекся, передавая идущему рядом с ним магу управление защитными заклятьями, а сам пропустил вперед еще пару рядов наемников, скрывшись в глубине строя. Да что с ним случилось? Раньше такая осторожность ему была, мягко говоря, не свойственна.

— Вот!

И братик показал мне стрелу... в точности такую же, как в Видении. Выходит... Но такого раньше не бывало, чтобы я получала предупреждение почти одновременно с событием. Чья-то Воля закрыла от меня пути грядущего... Но... почему завеса оказалась опущена? Или... нет, не понимаю.

— А как же ты выжил?

— Наконечник на этой стреле... слова доброго он не стоил. Просто раскололся. Так что из меня просто дух вышибло... может — ребра треснули, дышать немного больно. Но не более того. — Что-то тут было очень не так...

— Наконечник у тебя?

— Да. — Брат посмотрел на меня очень удивленно.

— Как только возьмете город, и будет доступ хоть к какому-то порталу — и стрелу и наконечник немедленно ко мне! Не нравится мне все это.

— Хорошо, сестренка. Как только — так сразу! А пока — извини. У меня тут, видишь ли, война... Занят немного.

— Иди уж, вечный воитель... с бензопилой!

Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

Вечный воитель с бензопилой?! Вот уж не ожидал услышать от сестренки эти слова. Хотя они и были известны практически каждому, кто имел дело с магией на уровне, хоть немного превышающем уровень деревенского травника.

Ведь это часть песнопения во славу Всевластного Повелителя Всего-и-Ничего*, "высочайше к распеванию запрещенного"... Его записей никогда не существовало... хотя они и были сожжены не меньше семи раз, каждый раз — в присутствии не менее чем четырех высших сановников Церкви Столпов Света. Значения многих слов в нем — были давно утеряны в глубине веков... А может быть, их и не знал никто, кроме самого Повелителя, и его Снежной королевы. Но сами слова — знали почти все. Потому как Владыка Зла действительно обращал внимание на это песнопение, и усиливал заклятья обратившегося к его мощи... хотя и не всегда. Далеко не всегда. Но достаточно часто, чтобы слова не забывались. И перспектива встречи с инквизиторами Столпов Света никого не останавливала. Возможно, потому, что сами инквизиторы частенько были не прочь усилить свои заклинания такой вот песенкой...

/*Прим. автора: Иллет. "Вечный воитель"*/

Иргард. Герд Жесткий

Связь городской стражи успела донести до меня весть о том, что знамя Шиповника движется по Стальной улице к золотому бульвару, прежде чем ее все-таки обвалили. Что ж. Хоть так. Значит — пора выдвигаться навстречу юному Шиповнику с предложениями. Надеюсь, мне удастся его заинтересовать. Но... На всякий случай...

— Тобир! — На стене Гниловражья остались только патрули. Да и те готовы отступить по первому сигналу... или без оного — при сколько-нибудь серьезном намеке на тот, что стену действительно будут штурмовать. Все доступные силы нужны мне тут. И особенно нужен мой лейтенант.

— Да, господин Командующий? — Разумеется, Тобир осведомлен о моих планах. Но повторить — не помешает.

— Я отправляюсь на переговоры с Серебряным. Если у меня не получится, твоя задача — вывести семьи стражников из города.

— Да, господин Командующий.

— Под твою руку переходят все имеющиеся стражники.

— Понял, господин Командующий.

На выходе из казарм меня встретил Скряга.

— Господин Командующий — упс... не ожидал от представителя Гильдии, что он так легко признает мой статус... — отправляетесь к войскам?

— Да, господин Суйто.

— А Вам не кажется, что в сложившейся ситуации — сопротивление бесполезно? И пора уже предлагать переговоры?

— Я не вижу предмета переговоров. — На самом деле — отлично вижу. Вот только предлагать я намерен капитуляцию. И не думаю, что торговцы на это согласятся. Слишком уж много они рискуют потерять при переходе под руку другого Дома.

— Полагаю, что обсуждать уже действительно почти нечего. Мы должны выжить. — Ишь ты... Должны... Да еще "мы". А те, кого подставил Шелковый своим дешевым позерством — они не должны были выжить?

— Боюсь, что даже в этом случае переговоры будут... трудными. — Скряга бросил на меня вопросительный взгляд. Не понимает? — Оскорбление Серебряного — тяжкое обвинение.

— Серебряного?!! — Не знал? Хотя откуда торговцу знать такие тонкости?

— Судя по развернутому знамени — штурмом командует именно Серебряный.

— Ох... — Скряга задумался. А драгоценные секунды утекали. Но потом торговец встряхнул черными волосами, подстриженными по последней моде — то есть немного не достающими плеч. Похоже, он принял какое-то решение. — Отступник Вальг будет арестован немедленно по моему возвращению в Ратушу.

— Значит ли это... — Я вопросительно посмотрел на представителя Гильдии и городского Совета.

— Да. У Вас — карт-бланш. Спасите то, что еще можно спасти.

— Право Войны? — Наверняка потребуют и такого. Дома редко нанимают отряды, не включая этот пункт, да и сами наемники считают такой подход более выгодным.

— Постарайтесь оградить от него район вокруг Ратуши. — Кто бы сомневался. Но карт-бланш — это уже хорошо. По крайней мере — не буду мятежником.

Иргард. Габри Проныра.

Грохот штурма проник в мое убежище, несмотря даже на неплохую звукоизоляцию. Похоже, что сражение наверху было действительно жарким... но недолгим. Судя по всему, защитники отступили в сторону ратуши. Это хорошо. Значит, осталось пересидеть здесь еще три-четыре дня Права Войны — и можно будет выходить и отправляться на поиски высокородного Джайгера, с тем, чтобы исполнить свою часть договора со Скайлой. Тем более, что я и так собиралась это сделать, и не знать этого Оракул не могла.

Я вернулась к зеркалу, от которого отошла, чтобы прислушаться к долетавшему шуму. Очередной отрывок меня заинтересовал... тем более, что и Скайла советовала обратить на него особенное внимание.

Но, совершенно неожиданно — книга упала с подставки. И передо мной оказалась Скайла. Но... Священные Столпы Света... в каком же она была виде... Серебряные волосы с небольшой рыжей прядью, ранее лежавшие ровной волной — теперь только что не стояли дыбом — от последнего спасало только то, что сами волосы были длинные, так что девочка могла на них усесться. Лицо, и ранее не светившееся здоровым румянцем — было каким-то фарфорово-белым... Такое ощущение, что Скайла только что пережила худший кошмар в своей жизни.

— Что с тобой? — Не задать этого вопроса я не могла.

— Я... у меня... — Довести Оракула до заикания... Произошло что-то действительно страшное. Но Скайла удивительно быстро взяла себя в руки. — У меня только что чуть не подстрелили брата.

— Джайгера? — По предыдущим разговорам с Оракулом я знаю, что у Скайлы есть два старших брата... Но, насколько я поняла, наследник Дома Скайлу не слишком интересует, и в нынешнее состояние ее могла привести только угроза Джайгеру... Впрочем, это же было и серьезной угрозой и для моих планов.

— Да. — Ожидаемо.

— Что с ним? Ведь Серебряный должен быть неплохо защищен от стрел?

— От таких стрел защититься почти невозможно. — Странное воспоминание мелькает у меня в голове.

— Черное древко, расписанное какими-то непонятными символами и грубый, непонятно как присобаченный наконечник?

— Да. Но откуда ты...

— Нор Крыса недавно хвастался, что добыл интересный артефакт для своей коллекции.

— Для коллекции, значит... — Задумчиво протянула Скайла. — Хм...

— Что такое? — Я удивленно посмотрела на Оракула. Стрела и стрела... пусть и зачарованная...

— За владение таким "артефактом" инквизиторы Столпов Света вполне могут потребовать приговора к посажению на кол. А если таких штучек в "коллекции" будет несколько — то и "со Светом"*, а уж за изготовление...

/*Прим. автора: "со Светом" — квалифицированная смертная казнь, когда рядом с казнимым находится маг-целитель, который не дает приговоренному умереть или потерять сознание раньше времени*/

— Хм... Значит...

— Ну да. "Во славу Повелителя Всего-и-Ничего". Натуральное чернокнижие. Даже для Серебряного — смертная казнь.

— Точно? — Я даже улыбнулась.

— Нет, конечно. Любой серебряный отвертится. Скажет, что "исследовал данный артефакт с целью разработки противодействия".

— А не Серебряный?

— Только если сертифицированный специалист по защите от Темных сил.

Упс! А Крыса таковым однозначно не является! Но это — дело будущего, тем более, что инквизиторов в нашем захолустье уже давненько не видывали... А важно сейчас другое.

— Что с Джайгером? — Скайла насмешливо посмотрела на меня. Еще бы. Все мое беспокойство она видит насквозь: я боюсь, как бы не накрылся наш договор. С другой стороны, комбинировать что-то против Джайгера под взглядом влюбленного в него Оракула... Нет, наверное есть и более надежные способы самоубийства... Но не так уж и много. Так что я буду верна Джайгеру до конца.

Иргард. Герд Жесткий

После всех промедлений и разговоров, до Аметистовой улицы, по которой двигалось к ратуше знамя Шиповника, я добрался довольно быстро.

Хм... а ополченцы смогли меня серьезно удивить. Они не бежали под натиском наступающих наемников, но довольно грамотно отходили. Видимо, кое-что я все-таки сумел в них вбить. Но все-таки, этого было явно недостаточно, и их сильно теснили.

Что ж. Теперь пришел мой черед. Посмотрим, что я смогу сделать для города, который клялся защищать... и его жителей.

Белый флаг, символ переговоров... сколько веков он уже используется всеми Домами, и всеми наемниками? Никто не помнит, откуда взялся этот знак... Но используется и понимается он всеми одинаково. Наемники отступили почти мгновенно. А вот ополченцы... они кинулись "преследовать отступающего врага", и моим офицерам пришлось затратить некоторое время на "приведение их в чувство". Впрочем, радует уже то, что командир штурмующих отнесся к моим трудностям с пониманием, и не решил, что поведение ополченцев означает попытку внезапно напасть из-под флага переговоров.

Но вот, наконец-то ряды воинов разошлись достаточно, чтобы можно было начать переговоры. И я с герольдом, несущим белый флаг переговоров пошел вперед. А навстречу мне двинулось знамя Дома Шиповника.

Под знаменем выступал все та же невысокая фигура в плаще с капюшоном, полностью скрывающем лицо. Эх! Если бы Серебряный открыл лицо... тогда язык Шелкового, наверное, сам собой втянулся бы в безопасное место... Но я понимаю и тех, кто настоял на такой одежде: даже с моими способностями к магии, которые лучше определить как "почти отсутствующие", заметно, что на этом капюшоне защитных заклятий столько, что хватило бы на амулеты всему ополчению Иргарда. И я склоняю голову.

— Я — командующий обороной Иргарда, Герд Жесткий.

— Джайгер из дома Шиповника. Представляю Дом среди отрядов, штурмующий Иргард. — Интересное представление. Судя по голосу, ему не больше пятнадцати... Правильно, в сущности — натаскивают своих детей на, по сути, безопасной цели. Но, судя по моему опыту, благородные в таком возрасте стараются присвоить себе какое-нибудь громкое имя, надеясь впоследствии подтвердить его делом, правда, получается это лишь у очень немногих. А тут... "из дома Шиповника"... Серьезное заявление. Очень серьезное. И отнестись к этим переговорам придется по-взрослому, не рассчитывая на молодость оппонента... А ведь у меня и так очень мало козырей на руках, почти нет... — О чем Вы хотели поговорить?

— Я предлагаю сдать город, и хотел бы узнать условия, на которых Вы остановите свои войска. — Серебряный задумчиво смотрит на меня... То есть, я предполагаю это, но не могу утверждать — лица его по-прежнему не видно. Что ж. Придется продолжать. — Оскорбивший Вас Вальг либо уже арестован, либо скоро будет арестован Городским Советом, и будет выдан...

— Нет.

— Нет? — Я удивлен... а значит, в переговорах я проигрываю.

— Мое положение достаточно высоко, чтобы я мог позволить себе не обращать внимания на оскорбления всяких... торговцев. — Даже не видя лица Серебряного, я мог легко заполнить пропуск в его фразе. Пропущенное слово — "мелких". — А вот городу он навредил изрядно... и теперь я уже не могу согласиться с теми условиями, которые сам предложил бы тогда.

— Я понимаю. И хотел бы услышать сегодняшние условия.

— Город переходит под руку Шиповника. — Очевидно. Ведь за этим они, судя по всему, и пришли. — Ополчение должно сложить оружие, и вернуться к мирной жизни, когда это станет возможным.

— Когда это станет возможным?

— Право Войны. — Вот как... что ж, я ничего другого и не ожидал... возможно... впрочем, об этом уже не стоит даже думать. Эта возможность уже упущена. — Но об этом поговорим чуть позже. Наемники, выжившие в бою — должны быть выданы. — И это тоже ожидаемо, но...

— Могу ли я быть уверен, что с ними будут обращаться в соответствии с Кодексами Империи? — Кто их сейчас соблюдает? Сейчас, спустя три сотни лет со дня Битвы Темной крови, положившей конец реальной власти божественных Императоров...

— Можете! — Что?! — Вы можете быть уверены, что в отношении бойцов отряда Серые крылья будут применены все кодексы Империи... Включая Кодекс Крови. — Ох... Для любого другого отряда дополнение почти ничего не изменило бы: наемникам редко объявляют кровную вражду... но для Серых крыльев это — практически приговор, благодаря "особым" привычкам их предводительницы, далеко превосходившим все, что было принято в не самом гуманном обществе наемников. Так что кровную вражду Серым крыльям в то или иное время объявляли чуть ли не все крупные и известные отряды, и только чье-то неявное, но весьма действенное покровительство позволяло им выживать... Однако, сегодня удача закончилась. Что ж. В конце концов, это их обязанность — защищать город, но никак не наоборот.

— Согласен. А теперь поговорим все-таки, о Праве Войны.

— Под него сроком на три дня подпадают все городские кварталы, которые хотя бы частично будут под контролем моих отрядов к моменту заключения договора.

— Но... ведь бои еще идут везде, кроме...

— Значит, у нас есть повод закончить с переговорами побыстрее. — Мысли Зла! А ведь он припер меня к стенке... Теперь — даже торговаться не получится... Ведь чем дольше я торгуюсь — тем больше кварталов подпадают под Право Войны! Да что же это за парень?!

— Контрибуция?

— Не требуется. Город все равно будет наш. Весь.

— Хорошо. Тогда остается только одно... Разоружение городской стражи... — Этого я допустить не могу. Если он скажет "да" — останется только отдать приказ на прорыв из города...

— Нет. Более того, я хотел бы просить стражу организовать патрулирование границ территории, подлежащей Праву Войны, и помочь людям, которые смогут до этих патрулей добраться.

— ... — Я застыл, не в силах вымолвить ни слова...

— Больше я ничего для них сделать не могу. — Кажется, Серебряный неправильно понял мое удивление. Но все равно...

— Мы договорились. Останавливайте атаку. Город пал.

— Договорились.

И Джайгер из дома Шиповника поднял руку, с которой сорвалась в небеса серебряная стрела.

Иргард. Гарби Проныра.

Скайла как-то очень резко погасила зеркало, и мне оставалось только гадать, что же вызвало у нее такую реакцию. Впрочем, у Оракула Великого дома вполне могут быть дела, в которые лучше не совать носа ничтожной черноголовой. Уж это-то я понимаю, несмотря на все свое любопытство, как врожденное, так и приобретенное на нелегкой стезе торговки знаниями.

А когда зеркало снова стало прозрачным — Скайла выглядела какой-то... потрепанной. Похоже, ей сильно досталось.

— Скайла?! — Заинтересованно вглядываюсь в глубины зеркала.

— Как я и говорила, Джая чуть не убили. — Хотя Скайла уже говорила мне об этом — я все равно вздрогнула. — И особенно в этом плохо то, что я не смогла увидеть это в отрражениях вероятного будущего и предупредить...

— Но...

— Выжил. Чья-то воля скрыла от меня этот путь... И это очень странно...

— Что закрыло? Или что выжил? — Мдя... Ехидство тебя, Габри, когда-нибудь погубит!

— И то и другое, Габри. И то и другое. — Я аж застыла.

— А я-то думала...

— Правильно думала. Но меня беспокоит как раз то, что все это смотрится, как части какой-то единой картины... а я не могу ее увидеть...

Пытаясь успокоить Оракула (Разве ж я могла хотя бы подумать, что буду успокаивать Серебряную? Да еще и Оракула? Ни в жизнь!), я коснулась зеркала. И Скайла резко подняла на меня опущенные было глаза.

— Пожалуй... Да! Так будет лучше!

— Скайла?

— Кто-то вмешивается в мои пути... и я не могу быть уверена... Но...

— Скайла?

— Молчи! Молчи и делай, что я говорю. — В голосе Оракула появляется жесткая, уверенная власть. И я не могу не подчиниться. — Я буду называть часть тела, а ты — касаться ей зеркала, и держать так, пока не назову следующую... или пока не скажу, что все закончено. Все ясно?

— Да, госпожа.

— Нет! Твоей госпожой я не буду никогда! Только...

— Да, я помню. Только Джайгер...

— Да. Хорошо, я знала, что нашла умную девочку... И ты сможешь...

— Смогу что?

— Узнаешь. А теперь... Лоб. — Я касаюсь зеркала лбом. Что там делает Скайла, мне не видно... но мне больно. Очень больно. Вот только отстраниться, оборвать эту ранящую связь — я не могу. Да и не хочу. — Ладони. Грудь. Бедра. Все.

Когда прозвучала последняя команда, и воля Оракула, наконец, отпустила меня, я отлетела от зеркала... и шлепнулась. Стоять не было сил... Но и девочка по ту сторону зеркала тоже явно стояла с трудом. Что же это она сотворила?

В глубоком недоумении я стерла со лба крупные капли пота, и уставилась на светящуюся кожу собственной руки. Так... Стоп! Светящуюся? Не может быть! У меня никогда не было столько Силы... Но ведь это есть... если раньше это простенькое, доступное почти каждой девушке заклинание, было способно только придать слабенькое свечение... рассеянный свет, как будто от бархата... То теперь моя кожа действительно светится... как огонь в камине... Неужели...

— Точно — умная! — Усмехается Оракул. — Я действительно поделилась с тобой своей Силой. Теперь ты — это не только ты, но и, совсем чуть-чуть — я. И даже если чья-то воля помешает исполнению моих планов — я надеюсь, что смогу помочь тебе.

— Скайла... а это теперь всегда так будет? — От потрясения я не могу мыслить ясно, и, соответственно — не могу правильно сформулировать вопрос. Ведь это только в легендах бывало, чтобы Серебряные делились своей Силой с кем-то из черноголовых... да и то, это были великие герои древности... А тут я — простая, ничем не выдающаяся девчонка... Хотя... если подумать, то мотивы подобного становятся кристально ясны. "Ты — это чуть— чуть я..." Я хихикнула, и Скайла кивнула в ответ, признавая правильность моих размышлений.

— Нет, не всегда. Пару часов. Потом Сила придет в равновесие, и ты снова сможешь вкладывать в заклинания столько, сколько нужно, а не сколько выливается сейчас. А вот список доступных тебе заклинаний сильно расширится.

Иргард. Джайгер из дома Шиповника.

Честно говоря, я немного опасался последствий своего решения оставить городскую стражу Иргарда не разоруженной. В конце концов, я сам вытребовал Право Войны, и предсказать, во что превратятся наемные отряды во время использования этого права... Я же не Скайла Оракул!

Но нет. В действиях наемников чувствовался большой опыт, чтобы не сказать — профессионализм. И опасность от присутствия неподалеку сильного вооруженного отряда они осознавали хорошо. Так что примерно по трети от каждого отряда оставались в лагере, а остальные — отправлялись в город. Грабить.

Опасался я и другого — массовых стычек за награбленное. Во что превращались временами даже дисциплинированные отряды Великих Домов во время дележа добычи — мне рассказывали на уроках истории. И к чему приводило полководцев, сильных, умных, удачливых, пренебрежение подобными эффектами — тоже рассказывали и показывали на наглядных примерах.

И снова я ошибся. Споры между простыми наемниками — гасили ветераны, частенько — просто забирая спорный предмет себе. Что заставляло молодых и горячих парней серьезно задумываться, прежде чем устраивать потасовку. Проблемы ветеранов разбирали сержанты — и, частенько, теми же методами. Сержантов разнимали лейтенанты, но тут уже в ход шла более высокая дипломатия, потому как сержант — это человек в отряде уважаемый, и оскорбить сразу двоих, отобрав добычу... В общем, лейтенанты выкручивались как могли, благо, ситуаций, когда два сержанта не могли договориться — почти не было. Мирить лейтенантов, по идее, должны были капитаны... Вот только ни одного эпизода такого уровня я так и не увидел.

В общем, если смотреть из осадного лагеря — все было просто замечательно. Если не прислушиваться к разговорам солдат. Они торговались, меняли один трофей на другой, заключали сложные сделки и торговые и политические союзы... и это было бы даже интересно... но... в этих сделках и обменная периодически мелькали "места в очереди" и "право первого", и не понять, о чем идет речь, я просто не мог. Хотя и очень хотел этого. Если бы я мог... не видеть, не слышать, не понимать... Но увы.

Ехать в город не хотелось до самой настоящей зубной боли. Но надо. Я сделал это, я привел сюда беду. И я должен взглянуть в глаза последствиям, как бы не отговаривал меня Грай.

Иргард. Гарби Проныра.

Мда... То, что сделала со мной Скайла — даром явно не прошло. Весь остаток дня я провалялась просто без сил. И, судя по тому, что Оракул больше так и не появилась — ей тоже пришлось несладко. Зато на следующее утро зеркало засветилось прямо с рассветом.

— Габри, быстро одевайся!

— Скайла? — Я еще не совсем проснулась, поэтому реагировала... замедленно.

— Скоро тебя найдут. Я стараюсь сделать так, чтобы серьезных проблем не было... но тебе предстоит пережить не самое приятное время.

— Хорошо.

И я кинулась спешно одеваться.

Оракул, в чем, в общем-то, никто и не сомневался, оказалась права. Буквально через несколько минут после того, как я закончила одеваться, на дверь моего тайника обрушился сильный удар. Били, судя по всему, топором. С той стороны дверь была устроена так, чтобы казаться частью стены. И, раз уж ее так старательно разбивают, то, наверняка, меня нашли.

Удар. Еще удар. И вот уже на месте двери — дыра, в которую хлынул дневной свет. Впрочем, его сразу закрыла массивная фигура.

— Так... И что тут у нас за гнездышко? О! Да тут еще и птенчик! — Грубая мозолистая лапа в кожаной перчатке с обрезанными пальцами схватила мою руку, после чего меня выволокли на улицу.

— Смотрите, ..., что я тут нашел! — Характеристика, которую наемник выдал своим товарищам, заставила бы многих в банде Крысы покраснеть. Но услышавшие ее — только усмехнулись.

— И что, ...? Мелкая, ..., худая, сдохнет еще на ...! — Заворчал старший из тех, кому меня только что таким вот образом "представили".

— Ты что, ...? Ни ... не ...? Это ж самый ...! Ведь наверняка — целка!

— И ...?

Пока меня обсуждали таким вот образом, сил стоять прямо придавало только обещание Оракула помочь. Или... "Не самое приятное время..." Может ли это означать... Нет. Не надо! Пожалуйста... Я не хочу...

Рука, вытащившая меня из тайника, уже потянулась к вороту моего платья, когда в происходящее вмешался новый участник.

— Стоять! — Из-за угла вывернул человек в более дорогом, чем у остальных наемников, доспехе.

— Лейтенант? — На лице ближайшего наемника отразилось недоумение.

— Я ее забираю.

— Но...

— Желающие — могут попробовать поспорить. — Рука лейтенанта легла на рукоять меча. Но, в этот момент вперед шагнул тот наемник, который раньше безразлично стоял, прислонившись к стене.

— Не, Зерг, из-за соплюхи голову сложить — дураков нет! Но ведь ты раньше малолетками не интересовался... Все больше пофигуристей девок подыскивал...

— И сейчас — не интересуюсь.

— Но...

— Мне тут наш Серебряный такой подарок сделал, что вовек не отдариться. А у него — это первый поход. Вот пусть и ему что-то приятное выйдет.

Серебряный... Джайгер? У Скайлы получилось?!

Все тот же наемник, который говорил с лейтенантом, обратился и ко мне.

— Госпожа, прошу не держать зла... Что с дурней возьмешь... Мы можем чем-нибудь компенсировать доставленные неудобства? — Вот как... Ну что ж. Вреда они мне действительно не причинили... Даже, можно сказать — помогли... А что собирались... Так ведь не сделали...

— Пожалуйста, проследите, чтобы зеркало из моего "гнездышка" доставили туда же, куда отведут меня, хорошо? Все остальное, что там есть — можете оставить себе за труды. — Все равно там нет ничего ценного. Разве что книги. Но, если у Скайлы все получится — книги я получу новые. А вот зеркало, через которое она со мной впервые заговорила... Второго такого уже не будет. И терять его — не хотелось бы.

Господин Зерг взял меня за руку и повел. Но, завернув за угол, он улыбнулся, приложил палец к губам и остановился. Понятно. Мне тоже интересно, что там скажут.

— Ну ты и... — Незнакомый голос. Похоже, этот наемник участия в разговоре не принимал. — Какого ... ты так расстилаешься перед ... — Вот как... Надо запомнить.

— Если все пойдет хорошо, то я всего лишь лишний раз прогнулся. Ничего, у меня спина прочная — выдержит. А вот если она Серебряному понравится... Борова все помнят?

Лейтенант кивнул скорее своим мыслям, чем мне, и повел меня дальше.

Иргард. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Пророчество вело меня по городу. Временами я явно ходил кругами, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время, не раньше и не позже, чем надо было неведомому Оракулу. Но сделано все было так тонко, что не знай я о существовании окутавшего меня Пророчества — так и не заметил бы, что именно со мной происходит.

Внезапно чужой путь заложил резкую петлю и вывел меня на улицу, где пятеро парней, среди которых я безо всякого удивления увидел два хорошо знакомых мне лица, собирались позабавиться с вытащенной из какого-то тайника девчонкой. Девочка была хороша, если не сказать большего. Будь она немного постарше — отбил бы ее себе... Но сейчас она пока что не в моем вкусе.

А между тем, Пророчество продолжало работать, подкидывая мне чужие мысли. Хотя... если задуматься... Наверное, неведомый мне Оракул права. И Джая стоит осчастливить подарком. А то он сегодня собирался по городу прогуляться... и в каком состоянии будет по возвращении — об этом знает разве что Повелитель Всего-и-Ничего. Или... а ведь автор Пророчества — тоже может знать. Хм... И все-таки, попробую.

— Стоять!

Кто бы сомневался в том, что девчонку мне отдадут без звука. Да и в том, что любитель девочек Тихоня Зайр попытается выкрутиться даже из такой ситуации — было очевидно. Но вот поведение самой девочки меня поразило. Хотя от страха ее только что не трясло, но понять это я мог только благодаря таланту контролируемой эмпатии. Ни на лице, ни в твердой, уверенной походке, ни в голосе это никак не проявлялось. Сильная девочка.

Еще раз окидываю ее взглядом. Неплохо. Очень неплохо. Даже более чем. Красивое личико, начинающая формироваться, но уже приятная на глаз, и, я уверен — на ощупь, фигурка, длинные изящные ножки. И три серебряные пряди в волосах как нельзя лучше подчеркивают ее очарование, намекая на некоторый доступ к Силе. В общем — неплохой подарочек для Джая. Вот только кто ж ему этот подарочек сообразил?

Ну, да ладно... В конце концов, Джай уже показал, что он — большой мальчик, как-нибудь разберется. Да и на самом деле он мне буквально на блюдечке преподнес цель всей моей жизни...

Вспоминаю...

Лес вблизи осадного лагеря. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Лес. Шелестят листья на деревьях, поют птички, журчит по полянке ручеек... На поляне лежит женщина. Из всей одежды на ней — браслеты Отсечения, да и те не активны. Окидываю лежащую взглядом. Мда. Ноги чуть кривоваты, но этого почти не заметно. Лицо несколько не вписывается в классические каноны красоты... но вполне себе миловидное. В общем, не знай я, кто передо мной — наверное, уделил бы ей "немного внимания". Но в ЭТО я побрезгую сунуть кончик трости, даже если бы она у меня была. И я закрываю глаза.

— Не притворяйся, Лоррана. Игла Безразличия уже прекратила свое действие.

Я ухмыляюсь. То, что игла и браслеты не активны, она заметила уже довольно давно, и теперь старается "незаметно" собрать силы, чтобы вырваться. Давай-давай, голубушка, качай Силу, пей из источника. Воспользоваться ей ты все равно не сможешь. Магия — это не только столь любимые тобой пыточные заклятья, но и многое другое. И сейчас ты узнаешь, как плохо быть узким специалистом.

И вот Лорана посчитала, что Силы вобрала в себя достаточно, и пытается сплести заклятье. Ха! ... и ..., в общем — облом! Сила заперта внутри тела, а само тело — сковано моим заклятьем. Я очень давно и очень старательно собирал информацию о твоих слабостях, и сумел отфильтровать те слухи, которые ты сама о себе распускала. Но даже если где и ошибся... Кое-что для подстраховки у меня припасено. Но, не думаю, чтобы столь радикальные меры мне сегодня понадобились.

— И что же ты собрался со мной делать? Изнасилуешь? Или просто запытать решил? Мой хозяин обязательно вернет меня. И тогда Вы все заплатите. И ты, этот недомерок, что схватил меня. Все... Лучше отпусти меня, и тогда в награду я подарю тебе быструю смерть.

— Твой хозяин... нда...

Не открывая глаз, я кладу между грудей Лорраны амулет с символами моего сюзерена. От прикосновения к обнаженной коже холодного металла Мучительница вздрагивает. Второй амулет я подношу к ее глазам.

— Что... НЕТ! — Кажется, что от вопля Лорраны сейчас с деревьев осыплются не только листья, но и ветки. — Ты... ты хоть понимаешь, что делаешь? Понимаешь, с какими Силами играешь?!!

Мышцы Лорраны напрягаются, силясь сбросить ненавистный предмет... Но заклятье надежно удерживает ее на месте, и амулет не сдвигается даже на волосок. Улыбнувшись, я кладу второй амулет туда, где в низу живота Лорраны начинается треугольник волос.

— Ты... ты — безумец. Ты не ведаешь, что творишь! ПРЕКРАТИ! НЕЕТ! НЕ НАДО!!!

— Как сладко слышать твой голос, умоляющий о пощаде. Но этого — недостаточно. Многие просили тебя. Вспомнишь ли ты хоть одного, кому ты даровала пощаду?

— Ты... ты — безумец...

— Ты даже не понимаешь, насколько права.

И я открываю глаза. Маска полностью рухнула, и я хорошо представляю, что видит сейчас та, кого я собираюсь принести в жертву Повелителю Всего-и-Ничего, которому не нужны никакие жертвы. Теперь вместо слабенького отрядного мага-наемника, лейтенанта не самого известного из отрядов, перед ней стоит Отступник, маг, отказавшийся от принадлежности к Великому Дому. Серебряный маг. Черты лица сдвинулись лишь чуть-чуть, но опознать во мне Зерга, лейтенанта Кровавой руки — смогут очень и очень немногие, даже если бы не было главного отличия: мои глаза залиты серебром. И лишь черная точка зрачка и тоненькая окружность по границе радужки намекают, что я все еще человек.

— Кто... кто ты?

— Ты же сама сказала. Безумец. Сойг Безумец. А теперь, если хочешь — можешь кричать.

И я затянул литанию Призыва. Иллюзорные светящиеся линии, замыкающиеся на амулеты, прорисовали сложную заклинательную фигуру. Крик Лорраны вибрировал, создавая аккомпанемент выпеваемому заклинанию. И вот Призыв услышан. Напротив меня, возле головы пленницы возникает призрачная фигура. По мере продолжения заклинания она уплотняется, наливается Силой и реальностью. И вот передо мной стоит моя копия, но в демонической форме. Крылья из покрытого благородной патиной серебра, полностью серебряные глаза, руки, расцвеченные колдовским узором татуировок...

— Приветствую тебя, Посланник.

— И тебе здравствовать, вассал моего Господина. У тебя получилось?

— Да.

— Я забираю ее.

— Конечно.

Рука Посланника Повелителя приближается к груди Лорраны, постепенно превращаясь в когтистую лапу. Женщина уже не может даже хрипеть и лишь с ужасом смотрит прямо перед собой, понимая, какую чудовищную участь я ей уготовил. Когти Посланника касаются чужой кожи, и спокойно проходят сквозь нее, погружаясь все глубже и глубже. И по мере их движения Лоррана теряет человеческий облик... или, точнее — с нее сползает иллюзия, наложенная ее хозяином, Эмиссаром Господина рабов, врагом моего сюзерена. Одного взгляда на ЭТО мне чуть было не хватило для того, чтобы отправиться в ближайшие кусты для расставания с завтраком.

Лапа начинает обратное движение. Если раньше я думал, что мой плененный враг испытывает страх или боль... то теперь я понял, что ошибался. Прекрасный в своей чудовищности вопль души, вырываемой не только из тела, но и из Домена, которому она себя запродала... это было что-то запредельное. Настолько, что я уже не могу даже вспомнить его. Возможно, когда-нибудь, когда я перестану быть человеком, я смогу вспомнить. Но не сейчас.

Посланник вырывает свою кисть из груды гниющей плоти, в которую превратилась то, что только что было довольно красивой женщиной.

— Сделано. Из нее получится что-то... занимательное.

— Сделано. — Тусклым голосом отзываюсь я. Моя месть — свершилась. — Повелитель Всего-и-Ничего выполнил свою часть сделки. И я готов расплатиться. — Интересно, мне придется лечь прямо на эту груду... или Посланник позволит расчертить новую фигуру?

— Нет. Твой путь еще не завершен. И те, кому ты хотел отомстить — еще ходят по земле.

— Я... я не думал...

— Мой Господин не имеет обыкновения врать. И когда он сказал "отомстишь всем" — он имел в виду именно "всех", а не "всех наемников", или "всех неблагородных". Следую тому Пути, который тебе укажет наш сюзерен, и ты еще напьешься крови остальных.

Посланник исчезает, сжимая в когтях сияющий кристалл Ловушки Душ. А я остаюсь на поляне. Наверное, мне надо вернуть маску... Но наклонившись к ручью, я понял, что я снова — Зерг из Кровавой руки, а не Сойг Безумец.

Так какой же Путь подсказывает мне Повелитель? Неужели... Заклятье Поиска сразу показывает мне, что Пророчество, высказанное перед битвой — никуда не делось. Что ж. Последуем чужому пути. Посмотрим, что из этого выйдет.

Иргард. Джайгер из дома Шиповника.

Пожаров и разрушений в городе было на удивление мало. Конечно, если бы обороняющиеся действительно были сильны и цеплялись за каждый дом — все смотрелось бы гораздо хуже, но Иргард отродясь не держал сильных отрядов, а ополчение — изрядно подзаржавело. Но все равно, верховая прогулка по районам города, подпавшим под Право Войны, представляла собой то еще удовольствие. И вопрос тут даже не в грабежах. Наемники оказались действительно дисциплинированными, а Право Войны четко оговаривало, что можно забирать, а что — нет. Так что "изъятиям" подвергались в основном предметы роскоши, без которых можно было обойтись. Хотя... район, по которому мы ехали — был довольно богатым, и вид детей, цепляющихся за дорогую игрушку, и стариков, плачущих о реликвиях рода — хорошего настроения отнюдь не добавлял. Но это было... терпимо. Встречалось и худшее.

— Бордель. — Буркнул один из моих сопровождающих, когда мы проезжали мимо скопления солдат на одной из улиц. И правда. Приглядевшись, я увидел, что привлекало внимание наемников. В тени колоннады особенно богатого дома стояли девушки. Связанные и обнаженные. А на груди у каждой была табличка с непонятной дробью. У самых красивых доходило до одной второй.

— Что за числа? — Кивнул я сопровождающим.

— Доля* в добыче, которую хотят за право с ней... — Сопровождающий замялся. Хм... Не ожидал от наемника деликатности.

— Переспать?

— Да, господин.

/*Прим. автора: имеется в виду часть стандартной доли солдата. Т.е., скажем, 1/2 — это не половина всей добычи, а половина доли, которую получит новичок отряда.*/

Теперь я уже заметил, как то один, то другой наемник от "созерцания прекрасного" переходил к более активным действиям: подходил к бойцу, стоящему возле понравившейся девчонки, что-то черкал в его блокноте, хватал ее за руку и отводил в сторонку. Причем некоторые даже не видели нужды отходить сколько-нибудь далеко, "пользуя" добычу чуть ли не под ближайшим кустом.

Внезапно до меня донесся крик, раздававшийся в одном из домов.

— Идем. — Бросил я своей охране, сходя с седла.

— Господин... — попытался остановить меня один из них. — Нет там ничего интересного.

— Да? — Бросил я на него хмурый взгляд.

— То же, что и здесь. Только на улице — кобылки уже объезженные, а там — с дикой киской забавляются.

Я кивнул наемнику, имя которого так и не удосужился узнать, но сделал по-своему. Вошел в дом. Как я собственно и ожидал, ветеран был прав. Два бугая, судя по всему — из новичков, держали за руки извивающуюся и кричащую девушку. Еще один, похоже — ветеран, сидел, прислонившись к стене с радостно-отсутствующим видом. А третий как раз раздвигал дергающиеся бедра, на которых можно было заметить пятна крови.

Девушка еще пыталась бороться, хотя и так было видно, что это бесполезно. Но гордость не давала ей превратиться в безвольную игрушку в руках насильников. К сожалению, я не мог вмешаться... Зерг предупреждал меня о таком, стараясь отговорить от поездки. К сожалению, если лейтенант, скажем, в такой ситуации, мог бы просто забрать девчонку себе, то у Серебряного, тем более, такого неавторитетного, как я — были ограничения. И забрав добычу у этих хищников, я дам повод обвинить Дом в нарушении договора. Будь оно проклято, Право Войны! Так что помочь я ей мог только одним.

— Ее жизнь — ваша жизнь. — Бросил я в пространство, и вышел из комнаты.

В коридоре я сделал охране знак остановиться, и прислушался.

— Это ..., что? Нам теперь эту ... даже ... нельзя? — Судя по паузам в речи и неуверенным интонациям — это один из новичков. Хорошо бы они действительно поняли это таким образом, но, к сожалению, сейчас ветераны им разъяснят, что я имел в виду на самом деле. И, что наполняло меня глубоким отвращением к самому себе — разъяснят правильно.

— Ты ... и .... Серебряный всего лишь сказал, чтобы мы не за... эту ... до смерти, и не ... "ценное имущество" Дома. Понятно, ...?

— Но... господин десятник... как же нам тогда...

— Вот ... и ..., мать твою, ... на ... под ... и сверху! Передышки ей давать будем, чтобы она не .... А то нам .... Но не боись, деревенщина толстозадая. Эта ... нас всех еще обслужит!

... и ... на ... и подушкой сверху! Хоть и знал, что так и будет, но все равно на душе — гадостно. И особенно отвратно от того, что во мне начало пробуждаться что-то... что-то, чего я не хотел в себе видеть. Я не могу желать присоединиться к этим ..., не могу желать изнасиловать эту красивую и гордую девушку, которую я оставил в беде... но и не могу этого не желать. Как будто в моей душе поднялась какая-то тень... Но ведь я — не такой!

Вот в таком состоянии, практически ничего не видя перед собой я проехал еще пару кварталов... когда увидел именно то, чего я особенно боялся увидеть, въезжая в город. Еще одну девушку. Как и прочие, она была обнажена... но, в отличие от остальных — безнадежно мертва. И то, что с ней сотворили... Исколотая ножами грудь, ожоги по всему телу, лицо, превращенное в сплошной синяк... Кто?! Кто посмел?!

Как я оказался перед ней — уже не помню. Как ни стараюсь привести воспоминания в логическую последовательность — в голове только отдельные, несвязанные между собой картины.

Вот я наклоняюсь над телом. Потом — пробел. Потом — мои руки, касающиеся запекшейся крови. Сияющая темным светом пентаграмма Возврата. А дальше... Дальше на меня обрушилось мое собственное заклятье. Память крови. Хорошее заклятье. Нужное. Вот только передает оно все, что видел, слышал и чувствовал тот человек, кровь которого использована в ритуале. И, хотя многое уже исчезло, прошло стороной, было отторгнуто инстинктом самосохранения, но и прошедшего вполне достаточно, чтобы четыре лица отпечатались в моей памяти, как будто выжженные каленым железом. Я просто не смогу их забыть... по крайней мере до тех пор, пока их носители ходят по земле.

Иргард. Зерг (хихикс), лейтенант Кровавой руки.

По городу мы шли спокойно. Девочка шла рядом, не стараясь вырвать руку и скрыться. А ведь она не может не понимать, что я собираюсь подарить ее Джаю в качестве постельной игрушки. Или... понимает, и не возражает? Хм... Или же просто понимает, что у нее нет шансов скрыться, зато шанс нарваться на очередную компанию, вроде той, из рук которой я ее вырвал — имеется? Ладно, все это...

— Эй, наемничек, оставь нам свою девку и вали, куда шел. Мы сегодня добрые. — Глумливый голос вырывает меня из размышлений. Передо мной — десяток ребят откровенно разбойного вида. Странно. Обычно обитатели трущоб обладают развитым инстинктом самосохранения, и в кварталы, подпавшие под Право Войны — не суются. А тут... Совсем они отмороженные, что ли? Или серьезно нацелены? Но если да, то на кого? Неужели эта девочка успела им так насолить? Впрочем, пока что — без разницы.

— Сложите свой металлолом вон туда — указываю на парадное крыльцо ближайшего дома, — и можете валить, откуда пришли. Я сегодня добрый. — Разумеется, отпускать их я не намерен. Зато выбесить... да и выиграть заодно чуть-чуть времени на плетение боевого проклятия — милое дело. У предводителя чуть пар из ушей не пошел.

— А я-то тебя действительно собирался отпустить. Девку мы все равно прирежем. А теперь уж и тебя. Амулетики-то на тебе — дорогие... да и доспех — не из дешевых...

— Ну а я вас отпускать и не собирался. — Делаю старинный классический жест "пальцы веером", завершая последний такт заклятья. И вся банда, кроме предводителя — ложится "отдыхать", получив повреждения сердца, не совместимые с продолжением жизни. И только главарь падает, просто оглушенный. И, заодно с ними — "почтенный горожанин", в потрепанной, но добротной одежде, который чем-то заинтересовался неподалеку. Вот только "почтенные горожане" в районы Права Войны стараются не заглядывать, или не выходить из домов.

— Итак. Рассказывайте. — Обращаюсь я к пленникам, когда они немного приходят в себя, и обнаруживают, что крепко связаны.

— Что рассказывать? — У главаря-то спеси поубавилось. А вот "горожанин" продолжает делать вид, что он тут не при чем, и вообще — случайно мимо проходил. Ага. Верю.

— О том, чем вам так насолила эта девочка, что вы на нее такую шоблу собрали. И давайте, рассказывайте побыстрее, а то у меня тут времени нет с вами возиться, так что я и по-другому могу спросить.

— Вы не имеете права! — Возмущенно взвивает "горожанин". — Я — законопослушный гражданин Иргарда, и, согласно Кодекса... — Выслушивать юридические уловки этого крючкотвора мне откровенно лень, так что я его обрываю.

— Вот только здесь и сейчас действует не Кодекс Иргарда, а Право Войны. И, согласно ему, я могу задавать любые вопросы, и добиваться на них правдивых ответов. А то вдруг Вы часть трофеев утаить пытаетесь? — Улыбаюсь "законопослушному гражданину" откровенно издевательски.

— Господин... — Раздается из-за спины голос девочки. Хм... если она знала, или хотя бы догадывалась о таком вот положении дел — то понятно, почему она не торопится убегать: рядом со мной всяко безопаснее.

— Да?

— Не надо их ни о чем спрашивать. И так все ясно.

— Хм? — Хмыкаю в сторону пока что безымянной девочки.

— Ребята из банды Крысы — именно он контролирует ближайшие трущобы. Нанял их, скорее всего, мой отчим. А это — девочка кивает в сторону "благонадежного и законопослушного горожанина" — посредник.

Тц... Понятно. Только вот что теперь делать? С одной стороны, Джай отдельным приказом запретил убивать горожан без необходимости... С другой, думается мне, что данную ситуацию вполне можно описать как "необходимую защиту ценного имущества". Хотя... Ладно. Что я, с Джаем не договорюсь? Тем более что, думается, девочка ему понравится, и всех этих деятелей он и сам постарается профильтровать как можно жестче. Так что... Резким движением снимаю заклятье, позволявшее моим пленникам оставаться в живых. Если бы они были мне еще нужны — я сумел бы сохранить им жизнь, ну а нет — так нет.

— Тебя хоть как зовут? — Обращаюсь к подарку, игнорируя хрипение умирающих.

— Габри. Габри Проныра, господин. — Удивленно поднимаю брови. В таком возрасте — и уже полное имя?! Это должно быть что-то выдающееся.

— Зерг. Просто Зерг, лейтенант отряда Кровавая рука. Я так понимаю, домой вернуться ты не стремишься?

— Не стремлюсь.

— Интересно... А как эти... — глотаю определение, привычное и удобное для наемника, но неуместное в присутствии девочки — смогли узнать, где ты?

— Боюсь, что отчим навесил на меня следящее заклятье, и, когда меня вытащили из тайника — оно показало, где я нахожусь.

— Значит, ты пряталась в тайнике не столько от нас, сколько от отчима?

— Да, господин Зерг. Хотя и идея ублажать сразу пятерых... мне тоже не нравится.

— Это понятно. Хм...

Я внимательно осмотрел девочку. Аура в норме, но... А вот и он, маячок. Слеплен криво и косо, но функционально. Да и скрытность... Если не приглядываться, то и не видно. В общем — неплохая работа ремесленника.

— Таак... Держись. Будет больно.

Резкими короткими движениями сплетаю вокруг маячка сеть своего заклятья.

— ... Йе! — Последний вскрик завершает заклятье, и оно активируется, выжигая кусочек ауры вокруг маячка. Есть! Повелся! Маячок зафиксировал распад ауры, выдал сигнал о смерти девочки и распался. Чего я, собственно, и хотел добиться.

— Ой! — Девочка хватается за плечо. Ха! Как я и думал. Ремесленник, да еще и не из лучших. Мастер поставил бы маячок так, чтобы подобными примитивными фокусами его было бы не обмануть: либо зацепил за участок ауры, отвечающий за что-то жизненно важное, либо и вовсе распределил бы его по все ауре. Ну а тут... хотя для сельской местности — сошло бы.

— Идем, Габри!

Иргард. Габри Проныра.

Идя по городу за руку с господином лейтенантом, я обдумывала ту участь, на которую меня обрек договор с Оракулом. В сущности, я вспоминала все, что рассказывали нам в школе при церкви Столпов Света о Даре Войны и причинах его возникновения.

"Слушайте меня, дети... — Говорил нам высокий старик в рясе священника Столпов. Сейчас я понимаю, что, наверное, он не был очень уж хорошим учителем: рассказывал он слишком сложно, для того, чтобы семи-восьмилетние дети могли его понять, но вот запомнить — по крайней мере, я запомнила. — Я расскажу вам о Войне Владык Зла и падении Императора. Слушайте и запоминайте, ведь только зная о примерах прошлого можно строить будущее.

Когда-то давно Владыки Зла: Всевластный Повелитель Всего-и-Ничего и эмиссар Господина рабов правили миром в согласии. Тогда люди владели людьми, как вещами (это и называлось "быть рабом") и в поисках запретного знания совершали страшные деяния. И лишь Свет Императоров противостоял этой тьме, не давая злу уничтожить мир. Тогда Империя была сильна, и Император действительно правил Великими Домами так, как это и не снилось могущественным Главам Домов сегодня. Но и мощь Зла была велика, и часто лилась кровь в Великих Войнах, когда очередной Император пытался избыть древнее зло Повелителя.

Однажды эмиссар Господина рабов увидел, как подруга Повелителя Всего-и-Ничего, его Снежная королева танцевала для своего супруга. И возжелал он ее для себя. И послал он своих верных слуг, чтобы выкрали они Снежную королеву и доставили к нему.

Но всеведущ и неодолим в своем замке Всевластный Повелитель Всего. Узнал он о планах слуг Господина рабов, едва пересекли они неприступные ворота Замка, и испепелил их недовольным взглядом. И тогда разгневался он на своего былого союзника, и захотел ослабить и уменьшить его влияние в мире. Объявил он, что любой, кто осмелится владеть рабами — столкнется с гневом Повелителя Всего-и-Ничего.

Некоторые Главы Великих Домов склонились перед волей могущественного Владыки Зла, и освободили своих рабов. Другие предпочли не объявлять свою позицию, и дождаться того, чья возьмет. Но многие в гневе и ярости предпочли заявить, что никогда не поступятся своими правами по слову зла.

И тогда Император совершил страшную ошибку. Считая, что выступив на стороне зла меньшего против большего — он поможет избыть Тень Повелителя, что всегда нависала над миром, объявил Император, что не может он допустить попрания древнего Закона и вольностей своего дворянства. И собрал он Дома, отказавшиеся освободить своих рабов, и повел на штурм Замка Повелителя Всего-и-Ничего. И в первый и единственный раз к Императору присоединились мерзкие сектанты эмиссара Господина рабов и их мерзкие чудовища. Те же из Великих Домов, что уже освободили своих рабов, как и те, что колебались — отнюдь не поспешили встать под знамена старшего из Владык Зла. И только наемники собрались к этому зловещему замку, привлеченные слухами о великой награде, которую обещал Повелитель.

Светлая мощь Императора, вместе с мерзким, но внушающим трепет величием эмиссара Господина рабов, казались всесокрушающей силой. Но не стал Старший Владыка Зла ждать их удара, запершись в своем замке, выступил он против врагов "в силах тяжких". И сошлись враги на поле, что тогда еще не называлось Пепельной равниной.

Многие, и в том числе советники Императора, считали, что объединенные войска Света и Тьмы сметут наемников, вставших под руку Повелителя Всего-и-Ничего, тем более, что не в его неприступном замке должно было произойти решительное сражение... Но огненные крылья Владыки Зла затмевали дневной свет, и обращали ночь в день, наемники дрались яростно, не отступая ни на шаг, а маги-Отступники плели заклятье за заклятьем, выкашивая воинов Великих Домов, и успешно защищая своих, потому как Повелитель Всего-и-Ничего влил в них свою Силу и Власть.

И вот, когда битва заколебалась на грани, когда казалось, что взмах крыла бабочки может решить исход сражения, пришла весть, что во владениях Императора и верных ему Домов восстали рабы. Что горят роскошные дворцы, гибнут дети и женщины, что немытые пастухи расхищают сокровища и заворачивают свои грязные тела в бесценный шелк. И два Дома, названия которых стерто со скрижалей Истории, обратились вспять и поспешили на защиту своих семей и владений. И строй Империи рухнул, а сражение превратилось в резню. Эмиссар Господина рабов пытался бежать... Но был схвачен Повелителем Всего-и-Ничего, и обращен во прах. И лишь спустя несколько веков в мир явился новый эмиссар. Император же бежал и укрылся в своем дворце, а Владыка Зла не стал преследовать его. Но с тех пор только своим дворцом и правят сменяющие друг друга Императоры, так как их силы и воли с трудом хватает на то, чтобы удерживать равновесие мира, спасая его от уничтожения, а Великие Дома, воплощавшие военную силу Империи, были уничтожены, или откачнулись от Императора, который не сумел защитить их. И с тех пор никто не смеет владеть рабами, поскольку гнев Владыки Зла обрушится на ослушавшегося. Так зло, одолев зло, стало Великим. И власть его стала неоспоримой.

Наемники же, выступившие под рукой Повелителя Всего-и-Ничего попросили для себя одной привилегии. Каждый раз, когда молодой Серебряный в первый раз ведет в поход отряд наемников — они могут подарить ему девицу, чтобы выразить свое отношение к предводителю похода. И не получить Дар Войны — позор для Серебряного".

Значит, таким вот "Даром Войны" хотят сделать меня. Что ж. Наверное, это лестно. Все-таки, Серебряный... Судя по разговору наемников — уважение он сумел заслужить. И Скайла о брате рассказывает только хорошее. Впрочем... верить рассказам влюбленной девчонки... Хочется. Очень хочется.

Осадный лагерь. Габри Проныра.

Всю дорогу до лагеря наемников я размышляла о преимуществах, недостатках и способах улучшения моего положения. По всему выходило, что очень многое на самом деле в моих руках, а кое о чем можно будет попросить Скайлу, и есть надежда на то, что она поможет. В общем, по сравнению с вариантами "быть изнасилованной наемниками" и "быть убитой отчимом" — вполне себе поворот к лучшему. И, хотя Дары Войны редко остаются со своими хозяевами надолго — но и это оставшееся мне время можно прожить... по-разному. Не говоря уже про возможность изрядно испортить жизнь Сейгену, и тем — отомстить за маму! В общем, оно того стоило, тем более, я и так на что-то подобное рассчитывала как на лучший вариант.

Придя к такому оптимистическому выводу, я успокоилась и огляделась по сторонам. Лейтенант вел меня за руку через осадный лагерь. Что удивительно, в лагере поддерживалась чистота, порядок и железная дисциплина. Те наемники, которых я видела в лагере от тех, что грабили город — отличались как небо от земли. Моего провожатого часто окликали. Похоже, в своем отряде он был личностью популярной, чтобы не сказать — легендарной. Особенно если вспомнить "...из-за соплюхи голову сложить — дураков нет!" Мдя... И участь ребят Крысы это мнение подтверждает: всех десятерых — одним движением... да еще и девятерых убил, а десятого — взял в плен... Я о таком даже не слышала... Хотя, конечно, это — не показатель. Мало ли о чем я не слышала? Я вообще в магии специалист тот еще. Но, по крайней мере, Сейген объяснял Гаройру во время одного из уроков, что добиться от одного заклятья двух разных результатов — намного сложнее, чем сплести два заклятья. Так что продемонстрированный лейтенантом уровень — впечатляет. И Сейген сбежал очень вовремя. Справиться даже с этим лейтенантом ему было бы очень сложно. А ведь это — не Гранц, и не один из Серебряных... В общем, как мне не противно это признавать, но отчим повел себя правильно. Шансов выстоять у него не было.

Мы продолжали идти по лагерю. Наемники раскланивались с моим провожатым с видимым уважением. Впрочем, это и не удивительно. Но вот мы повернули к главной площади лагеря и штабному шатру. Перед ним, возле кострища сидели трое людей, двоих из которых легко было принять за дворян невысокого пошиба, послабее даже, чем отчим, а третий... Третьим в этой компании был Серебряный. Но... не похож он на Джайгера. Прежде всего тем, что как минимум вдвое старше. Да и знаков Дома Шиповника на одежде не видно... Кто бы это мог быть? Хотя... Серебряный повернул лицо другой стороной, и все стало ясно. Вот ты какой, Гранц Солнечный!

— Гранц, твой лейтенант как всегда в своем репертуаре. — Произнес пожилой мужчина, затянутый в черный кожаный доспех, и затянулся из трубки. — Ффух — Выдохнул он клуб дыма, заставив младшего в этой компании, светлокожего блондина с острым пронзительным взглядом и кольцом характерной формы на большом пальце, брезгливо поморщится. Запах табака ему, очевидно, не нравился. — Мы еще только обсуждаем подарок, а Зерг его уже привел. Где ты только такого лейтенанта нашел? Не скажешь? Вдруг там таких выращивают? — И все трое усмехнулись.

— Нет уж, Горан. Где взял — там уже нет. Он один такой, единственный и неповторимый. — Солнечный поднялся, и подошел ко мне. — Ты еще девственница?

— Да, господин. — И пусть мне неуютно... да что там — просто страшно, страшно настолько, что подкашиваются ноги, но отвечать я должна с достоинством. Потому как Оракул — Оракулом, но и я не должна упустить любую возможность повернуть ситуацию в свою пользу!

— Хорошо. Повернись. — Вскидываю руки над головой и поворачиваюсь вокруг себя, переступая на носочках. — Отлично. Зерг, ты умеешь найти настоящее сокровище. — Гранц делает еще шаг ко мне, и начинает перебирать волосы. — Хм...

Да что он там нашел? Неужели те три серебряных волоска, которые я прятала всю жизнь, и которые не дали бы мне дожить и до теперешнего возраста, узнай отчим об их существовании. Серебряные волоски, говорящие о слабеньком сродстве с Силой, достаточном, однако, чтобы определить заклятье, убившее маму!

— Да уж. — Вступает в разговор лучник. — Отрядным магом ей не быть, да ей и не надо, а вот для кое-чего другого... — Мужчины масляно хохочут. Да что там такое?

— Господа капитаны, боюсь, вы несколько... невнимательны. — Мой провожатый подходит ко мне с другой стороны, выпутывает из моей прически еще две пряди, и пропускает их между пальцами. — Все равно, ничего выдающегося, но средней паршивости отрядного мага я бы из нее сделать взялся. Но зачем нам еще один слабенький маг? А вот ценность подарка...

— Да уж. А тебе не жаль отдавать такое? — Удивленно произносит... Горан, кажется?

— Нет. Вот будь она раза в два постарше...

— Да уж. Я помню, Зерг. Ты любишь поопытнее. — Горан осуждающе покачивает головой.

— И чтоб по своей воле, а не по обязанности, или, упаси Император, силой.

— Ха! А когда проводят ночь с тобой, чтобы не достаться десятку солдат?

— Это их выбор.

— Ладно. Со своей совестью разбирайся сам. — Вновь вступает в разговор Солнечный. — Я полагаю, что ни у кого нет возражений против того, чтобы признать Джайгера достойным Дара Войны? — Остальные капитаны (а у меня нет сомнений в том, что это — капитаны отрядов, штурмовавших Иргард), молча кивают. — Хорошо. Тогда, девочка, вон там — палатка твоего хозяина. Иди туда и жди его. И не пытайся сбежать.

— Она не будет никуда убегать. — Вступился за меня Зерг.

— С чего бы?

— Отчим снарядил за ее головой как минимум десяток убийц. И спрятаться от них в палатке Серебряного — неплохая идея. — Ответ лейтенанта своему капитану заставляет меня сбиться с шага. Неужели я настолько прозрачна?

— Значит, не только красивая, но и умная?

— Полное имя, да еще такое как Проныра, в тринадцать лет просто так не дают.

— Имя, принятое Силой? — Удивленно вскидывается лучник.

— Вот именно. А ты иди, девочка, иди. Здесь больше не будет для тебя ничего интересного.

Фр... Ну и не надо... ну и пойду... Думаю, из палатки будет ничуть не хуже слышно!

Осадный лагерь. Джайгер из дома Шиповника.

Из "инспекционной поездки" я возвращался в тяжелом настроении. Приступы ярости чередовались с глубоким отвращением к самому себе. Всю дорогу до лагеря меня трясло от желания вернуться в Иргард, бросить "владельцу" понравившейся девушки мой кошелек на мелкие расходы, в котором, по самым скромным подсчетам — три доли, полагающиеся новичку, отвести ее в сторонку, и... Но ведь я — не такой! Я же не могу такого хотеть! Чем это лучше изнасилования? Тем более, что Память крови дала пусть и, слава Столпам Света, далекое от какой бы то ни было полноты, представление о том, как себя чувствует та, с которой поступают таким образом... Но все равно перед глазами раз за разом встают и грустно стоящие вдоль дороги "кобылки", и кричащая под очередным насильником "дикая киска"... И недопустимые, неправильные желания снова накрывают меня.

А может... Вот! Наверное так оно и есть. Наверное, я вляпался в какое-то неизвестное мне заклинание из школы Разума. Понятно, что на внутренней поверхности — я в очень невыгодном положении, и не могу даже обнаружить это заклинание. Но оно наверняка есть. Его просто не может не быть! Потому что если его нет... Нет! Я в это не верю. Вот доберусь до лагеря, немного отдохну у себя, и пойду искать Грая: пусть снимет с меня эту гадость.

Мои сопровождающие, чувствуя охвативший меня душевный раздрай, старались держаться позади и не лезть под горячую руку.

Проезжая по лагерю, я уже почти успокоился. Четкие ряды палаток, в которых спали наемники, солдаты, занятые повседневными делами... Все это успокаивало и настраивало на деловой лад. Так что я снова попытался зацепиться за столь качественно накрывшее меня заклятье... И даже то, что это опять не получилось — не вызывало уже болезненной реакции. Все равно Грай разберется. Я уверен в этом.

Возле штабной палатки обнаружились все три капитана и несколько лейтенантов. Похоже, здесь проходит какое-то собрание командного состава... Хотя, как-то странно что при этом отсутствует Грай... И куда он запропастился, когда особенно нужен? Впрочем, может это и к лучшему: когда отдохну, снять заклятье наверное будет легче, чем искать его во взбудораженном разуме. Так что, раскланявшись с улыбающимися капитанами я прошел в свою палатку.

Разувшись, я принялся сворачивать дорожный плащ в подушку, когда до моего слуха донеслось...

— Господин...

Я резко крутнулся, и с моей руки чуть было не сорвалось атакующее заклятье, которое только неимоверным усилием воли мне удалось превратить в парализующее, когда я увидел, что "неведомый враг", ухитрившийся пробраться через все посты наемников и обмануть мое чутье — всего лишь девчонка. Красивая девчонка. Особенно, учитывая то, что от моего взгляда ее защищали только длинные черные волосы, в которых отчетливо серебрились три пряди, выдающие в ней пусть и не слишком сильного, но мага. Черты же лица были характерны скорее для простонародья, но при этом были настолько милы и притягательны, что почти отброшенные мной желания охватили меня с новой силой. С большим трудом я сумел собрать глаза, буквально облизывающие ее нежную кожу, в кучку, и заставил себя смотреть ей в глаза, не съезжая ниже.

— Ты кто?

— Я — Дар Войны.

— Как тебя зовут?

— Габри.

Чувство опасности, которое старательно вбивал в меня Грай молчало, и я решил рискнуть. Отпустив удерживающее девочку заклинание, я отшагнул назад и сказал:

— Пожалуйста, оденься. А то я могу и не сдержаться...

Девочка улыбнулась. И, хотя румянец цвел на ее щеках, так что, казалось — от них вот-вот что-нибудь загорится, но вместо того, чтобы одеваться, она потянулась ко мне и повела плечами. И от этого простого движения последние скрепы, удерживающие меня, разлетелись с легким хрустальным звоном.

Осадный лагерь. Габри Проныра.

Войдя в палатку, которую мне показал Зерг, я первым делом сняла с себя ту тряпочку, которую накинула еще утром. По своей природе вся моя одежда была предназначена для того, чтобы максимально скрыть меня... И я как-то не рассчитывала на то, что окажусь перед необходимостью обратного. Так что соблазнять Серебряного придется, так сказать, "в естественном виде". Что ж. Остается только надеяться на то, что Скайла правильно оценила вкусы своего брата.

Я снова осмотрела себя. И что нашла во мне Скайла? До сих пор я привлекла внимание только Сая и нескольких сходных "золотых мальчиков", которым все равно с кем. А те, с кем я могла бы начать серьезные отношения — уже были заняты. Нет, конечно, если постараться... Но... Пусть это и смешно прозвучит от той, которая собирается начать карьеру не то наложницы, не то куртизанки (а если говорить более откровенно — то и шлюхи) своим телом расплачивающейся за покровительство... Но настоящие чувства я умею ценить. Может быть, потому я и осталась без пары... Искала того, кто может сильно и глубоко чувствовать, да еще и сумеет защитить себя и меня от отчима... Вот и доискалась.

Следующим действием было то, на результат чего я, в общем-то, и не рассчитывала. Я в который раз за последние часы попыталась привести в действие заклинание, показанное мне Скайлой. И... у меня получилось! Оно действительно отлично заменяло душ. По крайней мере, все следы нескольких дней пребывания в тесной комнатке без доступа не то, что к горячей, но и к какой бы то ни было вообще воде, кроме питьевой, которую приходилось экономить, стерло как ластиком. Но был, возможно, и еще более важный результат: удалось расслабить мышцы, сведенные судорогой после пережитых страхов и так и не отступившего волнения. Теперь же, упокоившись, я смогла вернуться к тому, чем я планировала заняться изначально. К подслушиванию.

Слышно из палатки действительно было отлично. Капитаны беседовали о своих капитанских делах, время от времени давая поручения лейтенантам. В основном беседа вращалась вокруг закупок фуража, ремонта снаряжения и дележа трофеев. У любой кумушки-сплетницы уши повяли бы уже на второй минуте подслушивания столь животрепещущего разговора. Но я-то, торговка информацией Габри Проныра точно знаю, что именно в такой открытой и неторопливой беседе, не содержащей ничего секретного, только некоторые мелочи и частности, и выдаются временами самые страшные тайны: были бы только желающие эти самые тайны услышать.

Я же не только желаю. Я еще и довольно квалифицированный слушатель. Так что беседа капитанов меня очень увлекла, и позволила сделать интересные выводы. Во-первых, два отряда собирались куда-то уйти как только Джайгер официально проведет церемонию принятия Иргарда под руку дома Шиповника. Кровавая же рука собиралась остаться, причем немалая доля ответственности за такое решение лежала на том самом лейтенанте, который меня привел. Просто Зерг. Ха-ха три раза! Кое-что из подслушанного наводило меня на мысль, что он имеет как бы не большее влияние на своего капитана, чем наоборот. И это при этом, что Гранц Солнечный рассматривался остальными двумя кондотьерами как старший. И вдруг — по сути подчиняется решению собственного лейтенанта? Что-то тут очень не так! Хххх... Вот если бы хоть дырочку в матерчатой стенке провертеть... Только слова — это мало... очень мало. Еще бы и жестикуляцию видеть, и мимику...

Впрочем, Габри, успокойся! На основании нескольких оговорок, впрочем — действительно странных, сочинила уже целую теорию заговора! Да если бы мне кто подобную "информацию" попытался бы продать... На смех бы подняла. И дала за нее столько, сколько она стоит — ломаный грош. Вот только, что делать с интуицией, которая прямо-таки вопиет, что здесь дело неладно?

Спокойно слушать у меня получилось не долго. Через лагерь прямо на меня надвигалась какая-то буря чувств. Она была настолько сильна, что я удивилась тому, что наемники не начали с криками разбегаться.

Очень скоро стало ясно, что было причиной этой бури: в палатку зашел мой новый хозяин. Если бы я не знала точно, что он на год старше меня, меньше шестнадцати — не дала бы ему ни в коем случае. И дело тут не в чертах лица, вполне еще мальчишеских. Не в росте — если и выше среднего, то очень и очень ненамного. Нет, все дело во взгляде и окутывающем господина Джайгера, почти физически ощутимом облаке эмоций. Такого я ни разу не видела у наших мальчишек... Скорее — у опытных, битых жизнью стражников. Хотя... о чем это я... Гранц же говорил Зергу, что Серебряный поехал "инспектировать зону, подлежащую Праву Войны", вот и насмотрелся...

Не глядя по сторонам, господин Джайгер начал раздеваться. Хм... Кажется, это самый удобный момент, чтобы заявить о своем существовании.

— Господин...

Мне как-то довелось наблюдать с безопасного расстояния за арестом довольно известного в узких кругах городского дна убийцы. Так он поворачивался на окрик гораздо медленнее, чем мой новый хозяин. Господин Джайгер... кажется, что он только что стоял спиной ко мне, складывая свой плащ, и вдруг — он уже в боевой стойке, взгляд четко фиксирует источник угрозы, а я... я не могу пошевелить даже пальцем. Кажется, я все-таки выбрала далеко не лучший момент, и если он сейчас убьет меня — виновата буду только я сама...

Но нет... Хозяин смерил меня взглядом, от которого в палатке стало ощутимо жарче, и поинтересовался, кто я и что здесь делаю. Выяснив этот вопрос, хозяин опустил руку, и я снова смогла двигаться.

— Пожалуйста, оденься. А то я могу и не сдержаться...

А сейчас Вы можете? Взгляд хозяина уже не напоминал о грешнике, видевшем Бездну. Скорее это был взгляд горького, запойного пьяницы, перед которым поставили бутылку, а он старается отвернуться от нее, убеждая себя, что пить — нельзя.

Думаю, что внутренняя борьба имела бы один итог, но дожидаться его я не собиралась. В конце концов, господин Джайгер уже самим своим существованием спас мне жизнь, и, стало быть, имеет полное право распоряжаться ею. Да и Скайле я обещала, что отдам ему все. Вот и начну...

Я потянулась к господину... И тут же оказалась на походном матрасе, даже не успев уловить движения Серебряного. Так же быстро, кажется, даже не заботясь о целостности одежды, и не отрывая от меня взгляда, Джайгер разделся, и...

Ну что сказать... Это было больно.

Каменная роза. Скайла Оракул.

А братишка оказался грубоват. И этим я еще буду его беспощадно дразнить! Но как все-таки хорошо...

Идея разделить свою Силу с Габри оказалась замечательной! Уж не знаю, сама эта мысль забрела ко мне на огонек, или подсказал кто, но она была просто великолепна! Ощущать как мои... то есть — не мои, но все равно мои, руки обнимают любимого... То, что я никогда не буду с ним сама, без посредничества Габри, это, конечно, обидно. К тому же, я читала в книгах, что в такой ситуации я должна испытывать негативные эмоции, которые называют "ревностью", но... ревность для меня — только слово. Слово без какого-либо смысла.

И я вновь погрузилась в воспоминания. Даже боль, которую я разделила с Габри — была сладкой...

Угораздило же меня так влюбиться! В практически любом другом случае проблем не возникло бы: за девственностью Оракулов не следят, позволяя нам в наших высоких Башнях принимать любого, кого мы захотим. Просто потому, что слетевший с нарезки из-за недостатка интимных отношений Оракул — это проблема для всего Дома... Да и отдавать Оракула на сторону, выдавая замуж, никто не решится. Вот и получается, что статус Оракула дозволяет весьма свободные отношения. Но... Вот то-то и оно. Брат. Даже не кузен. Такого не примет никто... Да и наплевать бы на остальных... Но такого не примет сам Джай. Не примет и не поймет... Если бы я могла избавиться от этого чувства, вырвать его из груди... но... не могу. Избавившись от столь существенной части самой себя, можно ли будет сказать, что оставшееся — есть "я"?

Вот и приходится напрягать память, снова и снова возвращаясь туда, в краткие моменты моего невозможного, запретного, краденого счастья!

Осадный лагерь. Джайгер из дома Шиповника.

В себя я пришел не скоро... Ну, то есть, как — в себя... Если захотеть, то я легко вспомню все, что вытворял с такой красивой и притягательной девчонкой. Вот только... должен же я чем-то отличаться от наемников, насилующий все, что движется, в Иргарде? Ну, хоть чем-нибудь? Снова и снова я задаю себе этот вопрос... и не нахожу ответа.

Впрочем... Мой взгляд упирается в кровавые пятна на смятой кровати.

— Ох, ты ж, ...! — Фразу, чуть было не сорвавшуюся с моих губ удалось проглотить только с некоторым трудом. Похоже, что у походных костров я действительно наслушался больше, чем мне бы того хотелось. И теперь мне придется себя жестко контролировать. А то ведь выскажусь так вот на званном обеде — вот будет конфуз!

Впрочем, все это — тлен! Я тут страдаю творческими муками совести, а думать следует совсем о другом. Девочке — больно. И именно я должен принять меры по этому поводу. Целитель, я, конечно, аховый... Как боевой маг — и то больше заслуживаю этого титулования. Только и знаю, как отключить боль, обеззаразить да затянуть рану... Впрочем, в данном случае, должно хватить и этого. Хотя... "Одну руку положить на лоб исцеляемого, а другую — на рану"... Хм... И куда же мне положить эту "вторую руку"? Не засовывать же... Ладно. Попробую так... Поворачиваюсь лицом к лежащей на спине девочке, сажусь рядом с ней на колени. Левая рука — на лоб, как и предписано в таких случаях, а правая — на едва прорисованный треугольничек волос внизу. Теперь — само заклятье...

Слова текут, формируя поток Силы... Но это почти не требует моего внимания. И остается время поразмыслить. То, что я умею — всего лишь ускорение естественного процесса выздоровления. Так что вернуть то, что я у нее отнял — не получится. Да и бессмысленно: любой, сколько-нибудь сопричастный Силе, просто задав вопрос поймет если не все, то очень многое. И чтобы защитится от такого — нужно быть сильной и умелой магичкой, а они уже как правило и не скрывают таких мелочей. Так что я, хотя и слышал о возможности вернуть девственность — даже не подозреваю, как это сделать. Придется девочке обойтись тем, чем я могу ей помочь.

Вплетаю в вязь заклятья последний символ... и резко обрываю поток Силы. Резко — потому, что при излишке Силы ускоренная регенерация может перейти в столь же ускоренное старение... а это — никому не нужно.

Лагерь. Габри Проныра.

Ой... Как хорошо... Через мое тело плавно катится какой-то теплый поток, смывающий боль и позволяющий расслабиться... Хороший у меня хозяин. Заботится о своем имуществе. Вот, и лекаря сподобился привести. А я, честно говоря, боялась, что мне придется его ублажать, даже не вылечившись... Ходили и такие слухи, что Дары Войны не живут долго именно потому, что их... ой...

— Открывай глаза. — Голос, вроде, знакомый... вот только кто это? Никак не вспоминается. — Открывай, я знаю, что ты уже очнулась.

Ну что ж... Надо открывать, раз уж лекарь приказывает. Ой! Никакого лекаря рядом нет. Я, по-прежнему голая, лежу все в той же палатке, а надо мной сидит мой новый господин. Это что же получается? Он меня сам лечил?

— Господин?

— Лежи. — И узкая, но сильная ладонь не дает подняться. Ладно. Сказано: "Лежать!" — буду лежать.

Лежу, смотрю на хозяина. А он у меня красивый... Стройный, изящный, с точеными, аристократическими чертами лица. Серебряные волосы, без единой черной пряди, — знак высшей аристократии, — волной опускаются на плечи. И не скажешь, что он который день в походе... Хотя... Раз уж даже мне доступно заклинание душа — у Серебряных, наверняка, есть и получше.

— Как ты? Получше себя чувствуешь? — Я попробовала пошевелиться.

— Да, господин.

Мой господин убрал руки у меня со лба и... в общем — оттуда, где она была. А жаль. Так уютно лежалось...

— Не поднимайся пока что. Лучше — расскажи о себе.

— Я — Габри Проныра, приемная дочь мага Иргарда, Сейгена Быстрого. Основное занятие — торговля информацией, теперь вот еще добавились обязанности постельной грелки, каковые намереваюсь исполнять со всем тщанием, в надежде заслужить благосклонность своего господина. — На последнем предложении Джайгер хмурится. Чем-то он недоволен.

— Ты что, не хочешь вернуться домой?

— "Это отродье Малики?! Пусть сдохнет! Хоть какая-то польза от нее будет — компенсацию затребуем как за полноправную Дочь Дома" — При этом моего хозяина перекосило. Кажется, это ему понравилось еще меньше, чем идея стать владельцем человека.

— Таак... Это кто же так высказался?

— Отчим.

— Вот как...

— И... я ничего не могу доказать... Но уверена — моя мама... она...

Мальчик садится рядом со мной на колени, снова кладет руку на лоб, и новая волна тепла смывает боль души и помогает расслабиться.

— Ну что ж. Раз уж ты не стремишься вернуться в дом отчима, а мое покровительство тебя устраивает — ты можешь остаться со мной. Меня зовут Джайгер, полного имени я еще не заслужил, всех достоинств — то, что родился Серебряным магом в правящей семье Великого дома. Но ты можешь звать меня Джай... естественно, в неофициально обстановке. — Джайге... нет — Джай пытается снова убрать руку с моего лба, но я удерживаю ее. — Хорошо — хорошо. Если тебе так удобнее...

Я лежу и размышляю... "Всех достоинств — то, что родился Серебряным магом в правящей семье Великого дома...". Уничижение паче гордыни. Многие из моих знакомых в такой ситуации принялись бы распускать хвост, стараясь не уступить невиданной в наших краях птице — павлину. Вспомнили бы самые мелкие достижения, а уж то, что он посчитал "единственным достижением" — расписывали бы в красках минут на двадцать... Ведь Скайла рассказывала, что все его учителя не нахвалятся им... а Огненный смерч говорил, что до уровня Мастера клинка и боевого мага ему остался в худшем случае — один шаг, да и его он вполне мог сделать, приняв участие в реальном бою.

— Но ведь именно Вы...

— Ты. Мы одни и можешь обращаться ко мне на "ты". — Он очень похож на Скайлу.

— Именно ты командовал войском, с ходу взявшим Иргард?

— Командовал? Скорее — не мешался тем, кто командовал на самом деле — капитанам наемников и учителю.

— Огненному смерчу?

— Ты и это знаешь?

— Я же — торговка информацией! — А о том, что это я узнала от его же сестры — молчим.

— Хм... неплохо. Весьма неплохо. Пожалуй, использовать тебя только в качестве грелки на все тело — безумное расточительство.

— Но ведь ты не откажешь мне в праве выполнять и эти обязанности? Или, я тебя не привлекаю, и то, что было — то всего лишь...

— Нет. Ты очень красивая девочка. И хотя я не могу сказать, что люблю тебя...

— Не надо, господин. Не влюбляйтесь в меня. Вам... — Джай пытается встрепенуться, и напомнить мне, что даровал мне разрешения называть его на "ты"... Но к данной ситуации это не очень подходит. — Вам все равно придется взять жену, которая принесет нужный военный или политический союз Вашему Дому. А я... Я просто хочу быть...

— Хорошо. Я не прогоню тебя. Буду защищать. И... и мы вместе подумаем, что можно сделать с твоим отчимом... Благо, с Ландышем мы сейчас в состоянии войны.

— Ненадолго.

— Вот как... Что ж. Все равно — что-нибудь, да придумаем. Компенсацию ему захотелось... Получит он у меня... "компенсацию". Мало не покажется.

Хозяин продолжает гладить меня по голове, перебирает мои черные волосы... Черные? В руке у Джая лежит широкая серебряная прядь. Но ведь раньше такого не было? Или...

— Скайла...

— Какую Скайлу ты зовешь? Уж не Оракула ли? — Упс. Проговорилась. Непростительная ошибка для торговки информацией. Слишком уж я расслабилась здесь...

— Да, господин.

— Так вот откуда она знала...

Ничем не поясняя своей фразы Джай щелкает пальцами и посреди палатки возникает... Наверное это можно назвать зеркалом, хотя никакой рамы у... у "этого" — нет. Только овальная отражающая поверхность почти в мой рост. Несколько секунд в ней отражается палатка, и мы с моим хозяином, а потом возникает уже знакомая комната в башне Оракула.

Лагерь. Джайгер из дома Шиповника.

Все-таки, хорошо, что я додумался одеться прежде, чем приступать к лечению. А то, после таких новостей — вызвал Скайлу прямо так, как лечил... К счастью, в белой рубашке и черных штанах я выгляжу достаточно прилично, а походные условия позволяют не тратить кучу времени на "приведение себя в минимально пристойный для представителя Великого дома вид".

— Привет, Скайли!

— И тебе того же, братец.

— Подарочек — это ты мне подогнала?

— Я смотрю, тебе он понравился? Уже и отъездил по самое не могу?

— Скайли! А ты-то откуда знаешь, как отъездил? Свечку держала, что ли?

Упс! В первый раз вижу, как моя сестренка, частенько — весьма несдержанная на язык, и способная поговорить с любым из наемников на доступном его понимаю языке — заливается краской! Несколько секунд любуюсь этой редкой картиной... А потом до меня доходит, почему бы она могла так среагировать... Только один вариант — она действительно...

И вот сидим мы, два помидора, смотрим в зеркало... Хорошо еще, что я вспомнил по простейшее притягивающее заклинание и опустился на свой походный стул... а не прямо на пол!

И так мы сидели, наверное, минуты три. А потом мне на колени опустился увесистый, но очень приятный груз... а учитывая, что одеться Габри так и не удосужилась — то и вдвойне!

— Скайла! Привет!

— Привет, Габри! — Ого! Они — на "ты"? Стоит это запомнить. Обдумаю потом.

— Вовремя ты на меня лейтенанта вывела. Он меня прямо из рук каких-то уродов выдернул. Спасибо.

— Не за что. Как и договаривались. Кстати, о договорах. Джай!

— Да, Скайли?

— Займись ее отчимом, пожалуйста. Я обещала. Да и тебе полезно. Поучишься, как людьми управлять. — Только тот факт, что сестренку чуть не перекашивало от сдерживаемого смеха, помешал мне вспылить. Но все равно... раздавать обещания от моего имени...

— Господин... — В мои невеселые размышления вклинивается голос Габри. — Оказав мне честь своим покровительством, Вы уже выполнили больше, чем я могла бы ожидать. Пожалуйста, не злитесь на Вашу сестру!

Я уже думал описать то, что думаю о вмешательстве сестренки в мою личную жизнь... но тут я понял, что, в сущности, действия Скайлы ничего не изменили. Дар Войны мне бы все равно преподнесли. И я должен был его принять. А если бы это оказалась дурочка, у которой кроме смазливой мордашки — ничего нет, и свет в глазах — от солнца, светящего через дыру в затылке? Или, наоборот — домашнюю девочку, мечтающую вернуться домой, или к любимому? Так что, Скайла права... Правда это не значит, что я ей это так спущу... Надо будет придумать что-нибудь поинтереснее... чтобы даже Оракул не смогла с ходу разобраться. Такое соревнование "меча и щита" давно стало для нас привычным, заставляя меня тренировать тактическое мышление и действия против Оракула, а Скайлу — развивать ее способности. Так что моя Великая Мстя будет с пользой для дела.

И вот, когда я уже начал обдумывать свою месть, до меня рывком дошла сложившаяся ситуация. У меня на коленях сидит голая девчонка, которую я машинально поглаживаю... Да еще за всем этим безобразием с заинтересованностью, граничащей с восторгом, наблюдает моя младшая сестра! Какой пример я ей подаю?

Лагерь. Габри Проныра.

Сидя на коленях у Джая я напряженно размышляла. Оракулы... у них какая-то своя логика, недоступная простым смертным. Привыкают они играть судьбами людей, и даже когда делают это из лучших побуждений — результат иногда может получиться... В частности, хозяина пришлось успокаивать прямо-таки экстренными методами, и если бы не вычитанное в "Трактате о луке и стрелах"... Хотя... если подумать — то и книгу эту мне подсунула именно Скайла. Неужели она предвидела и эту ситуацию? Или... или — создала ее? Но тогда... не было ли то, что наемники нашли мою захоронку — тоже результатом игры Оракула? Да хотя бы и так! Судя по встрече с ребятами Крысы — шансов добраться до Серебряного у меня без помощи этого странного лейтенанта — просто не было... Да и сигналку отчима он с меня снял...

Между тем, похоже, что хозяин читал если не тот же самый трактат, то тексты очень сходного содержания. Потому как от его руки, скользящей по моей спине — по телу распространялись волны жара. А сама рука постепенно опускалась все ниже и ниже, уже вплотную приближаясь туда, где назвать место ее движения "спиной" было уже проблематично. Между тем, Джай старательно делает вид, что пикироваться с сестрой в то время, когда на его коленях сидит девушка, одетая только в сережки — для него обычное дело. И только неяркий румянец намекает на то, что это, мягко говоря, не совсем так.

Вот только... как бы поаккуратнее выяснить: сколько девушек возненавидят меня лютой ненавистью, считая, что я нагло заняла место, самими Столпами Света предназначенное им?

— Габри, успокойся. — Неужели Скайла знает, о чем я подумала? — У Джая еще не было девушки. Он то по классам да полигонам, а когда освобождался — на нем повисали мы с Гайре. Вот так и получилось, что столь завидный молодой человек — совершенно бесхозный.

Я ошарашено посмотрела на Скайлу. Неужели она еще и мысли читает?

— Успокойся, Габри, не читает она твоих мыслей. — Джай снова провел рукой по моей спине. — Просто в одном из вариантов возможного будущего ты ей этот вопрос задавала.

— Не мне. Просто старалась выяснить. Сложными обходными маневрами, затратив на это кучу сил и времени. А я постаралась высвободить эти ресурсы на ее основную задачу — помощь тебе, братик.

— Вот спасибо, сестренка, вот порадовала! А теперь — сгинь. Я тут раздумываю о подарках и их назначении...

— А может, я хочу еще свечку подержать?

— Да держи, сколько хочешь! Только зеркало погаси — не нервируй меня.

Вместо ответа Скайла действительно погасила зеркало... и я сразу ощутила ее присутствие где-то в глубине себя. Мда... А ведь Джай — разрешил... Вспоминаю о том, как отдала свое главное сокровище... Помнится, тогда я подумала, что Скайла хочет пережить моменты близости, избавившись от необходимости терпеть боль... Но нет. Она честно разделила со мной все. Кажется, она действительно любит своего брата. Но, любит как-то странно. В ее чувствах, которые я ощущаю, хоть и слабее, чем она — мои, совсем нет ревности. Интересно, это свойственно всем Оракулам? Или это Скайла — уникум?

Но руки Джая становились все смелее и откровеннее, и все вопросы скоро покинули мою голову.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Иргард пал! Трусы и предатели сдали город врагу! Эти жалкие ополченцы не смогли сдерживать наемников Шиповника даже в течение одного дня! А уж то, что все секреты заклятий, охраняющих Иргард стали известны Шиповнику... Это и вовсе ни в какие ворота не лезет. Наверное, и то, что наемники подошли к городу, когда в нем не было нашего серебряного мага — тоже дело рук этих самых предателей. Кто? Кто это мог быть?

О перемещениях Сейгена могла знать Габри... Что за чушь? Она не могла предать. Она... такая красивая, уже заработавшая себе полное имя, принятое Силой... Зачем бы ей предавать город, в котором она могла бы стать женой члена Городского Совета?

Проклятье! Наш дом оказался недалеко от границы зоны, которую неизвестный серебряный объявил областью, подлежащей Праву Войны. Конечно, квартал, оказавшийся "за чертой" — это какие-то оружейники... Но, говорят, наемникам удалось прорваться даже в один из Золотых кварталов!

Естественно, отец разрешил нам вернуться в дом только после того, как стала точно известна граница. А до этого — мы все вместе сидели в Ратуше, которую уж точно никто никогда не тронет. Ведь там — лучшие люди города и их семьи! И это оказалось правильно — наемники до Ратуши не дошли. А теперь я сижу недалеко от окна и посматриваю на улицу.

На той стороне идет грабеж. Наемники выгребают все, что только можно. Иногда оттуда доносятся дикие крики... И тогда я вздрагиваю у окна.

Хм... Девчонка. Красивая, конечно, но по сравнению с Габри — ничего особенного. Бежит. Быстро бежит. Платье на плече разорвано почти до лифа и норовит сползти ниже всяких приличий. Хоть бы остановилась, поправила, что ли...

А, нет. Понятно. За ней из-за угла вывернула компания наемников. Естественно, со знаками Шиповника. Других уже не осталось. Говорят, что прежде чем воспользоваться Правом Войны — Шиповник несколько часов вылавливал уцелевших защитников.

По нашей улице навстречу девчонке идет патруль стражи. Патруль? Стража со знаками Иргарда? Как будто и не было никакого сражения?

Девчонка кинулась к стражникам... как будто они могут ей чем-то помочь! Как ни странно — стражники сгрудились вокруг беглянки. Они что? Собираются ее защищать? Ведь это даст основание наемникам расширить зону права Войны! Эти идиоты собираются из-за какой-то босоногой девки подвергнуть опасности жизни многих уважаемых людей?

Как ни странно, наемники, преследовавшие девчонку — остановились. Один из них рванулся было вперед... но остальные его удержали. Пробурчав что-то, естественно, мной не расслышанное, наемники удалились. Да что тут происходит?

Лагерь. Джайгер из дома Шиповника.

Как все-таки хорошо лежать, когда под боком посапывает красивая девочка! Отдых для души и тела. К сожалению, пока что это для меня — роскошь. Пусть и не совсем непозволительная, но все-таки... Так что пришлось вставать и одеваться.

В процессе одевания я прислушался к разговору за матерчатой стенкой палатки. Наемники обсуждали какое-то приключение в городе.

— И тут эта ... рванулась так, что оставила в руках Осколка свой ... рукав, и побежала.

— И что?

— Ну, ... девка все-таки. Да еще ухоженная. Мы-то ... бегаем побыстрее!

— Да ну?

— ... буду! Поймали ее, ... бегучую, возле самой ... границы зоны... А по другую сторону — патруль. Стражники .... Как они ... и кривились! Но мы-то, ..., в своем ... праве! Осколок и говорит: а давайте прямо при них ее...

— И?

— И тут ... Повелитель принес Облома.

— И что?

— А... ты же Облома не знаешь... Его так и прозвали за то, что он всякие ... развлечения обламывает, ..., на корню. Берет он, ..., девчонку и нежно так толкает в спину. ...! Она только до стражников и добежала, даже никого из них с ног не сбила. А потом нежно и аккуратно берет Осколка и выдает ему, ... пинка. Тот, ..., метров пять пролетел и шлепнулся.

— И ему это так спустили?

— А что сделаешь? Это же Облом, ..., и ... по ... и на .... С ним в Кругу только лейтенант Зерг или сам Солнечный и могут сладить. Да и вообще... злить отрядного мага-целителя — дураков нет, а какие были — те давно вывелись. Все равно рано или поздно к нему в руки попадешь — и он тогда ... на ..., так что ... в три погибели!

Ругался наемник однообразно, но сама история меня заинтересовала. Значит, есть все-таки люди даже среди рядовых наемников? Или... маг-целитель — это, наверное, офицер... А среди офицеров — и Зерг, и Солнечный...

— Мой господин...

— Джай.

— Джай, Вас... тебя что-то гнетет?

Не понимаю, зачем, но я рассказал ей всю историю с отданным приказом о сохранении жизней... и найденным телом.

— Джай, значит, ты можешь их найти?

— Легко. — Это и в самом деле нетрудно. Простейшее заклятье Поиска... а ауру их я еще не скоро забуду.

— Тогда... может быть, стоит сделать так...

Ух! Какая там Великая мстя? Тут впору, приехав к Башне Оракулов три раза биться лбом об пол под ногами моей сестренки. Она нашла настоящее сокровище, по сравнению с которым крупнейшие из когда либо найденных алмазов — просто пыль под ногами!

Лагерь наемников. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Последние спокойные часы тянулись неторопливо и спокойно. В палатке меня ждала девушка, которая, как и многие до нее, предпочли общение с лейтенантом наемников — перспективе быть этими самыми наемниками многократно изнасилованной. Но подниматься и куда-то идти однозначно не хотелось. Расслабон медленно, но верно достигал критической точки. Что ж... Завтра — будет суматошный день. Дележ собранных трофеев — задача ответственная. И то, что сейчас капитаны мирно выпивают, не означает, что завтра они не сцепятся в отчаянной схватке между собой и с представителем заказчика.

Ну а пока что — можно спокойно сидеть, приглядываться к вещам, которые протаскивают в лагерь ребята, трепаться ни о чем с другими офицерами... и старательно пытаться понять, что же именно хочет от меня сюзерен. Чужой путь вроде бы уже кончился... И куда мне идти дальше?

— Все-таки, классная была идея! — Упс... в своих размышлениях я как-то отвлекся от разговора. Теперь придется наверстывать...

— Ты о чем? — Лейтенант Агонских стрелков, имя которого я постоянно забываю, смотрит на меня удивленно. Видимо, он не понял, насколько я на самом деле отключился от беседы.

— О девке, которую ты Серебряному приволок. Он до сих пор из палатки не показывается. Надеюсь, теперь он появится только на официальную церемонию перехода города под руку Шиповника.

Ну-ну... Надейся-надейся... Насколько я успел узнать Джая — надежда эта совершенно химерическая и с реальностью никак... О! А вот и он. Джайгер.

— Господа. Я хотел бы с вами поговорить.

Синхронный стон собравшихся был ему ответом. Когда молодого серебряного не удавалось отвлечь девчонкой от обсуждения дележа трофеев — проблемы, как правило, были у всех... Вот только вряд ли Джай покинул свой подарок ради того, чтобы погрузиться в тонкости дележа добычи. Скорее — он здесь по гораздо более серьезному поводу.

Лагерь наемников. Джайгер из дома Шиповника.

— Итак... Я, конечно, понимаю, зачем все наемники предлагают молодым серебряным Дар Войны. И никоим образом не намерен вмешиваться в столь тонкую и требующую специальных знаний область, как дележ трофеев. Но... Есть один вопрос, который должен быть разрешен прежде, чем будет происходить все последующее.

— И о чем же Вы хотите поговорить? — Как я и думал, отвечает мне старший из присутствующих, если не по возрасту, то по статусу — Гранц Солнечный.

— В ходе применения Права Войны было допущено нарушение моего приказа о максимальной сохранности имущества Дома. Означает ли это, что отряды разрывают договор и отказываются от доли в добыче?

Командир Агонских стрелков возмущенно вскинулся... но был остановлен взмахом руки Гранца.

— Кто это сделал и какие обвинения Вы намерены им предъявить? — Отлично! Габри оказалась права. Отряды не будут защищать провинившихся, рискуя остаться вовсе без добычи. Конечно, теперь пойдет торг... но главное — уже сказано.

— Я не могу назвать имен, поскольку не знаю их... но могу показать лица, полученные мной в ходе ритуала Памяти Крови. — Гранц содрогается. Видимо, хорошо представляет себе, какого рода память мне досталась. — А обвинения... — Я старательно припоминаю список, надиктованный мне Пронырой. — Дезертирство. Нарушение приказа в боевой обстановке. Порча ценного имущества Великого Дома. Оскорбление представителя Великого Дома. Оскорбление Великого Дома.

— Хорошо. — Выражение лица и интонации Гранца резко диссонируют со смыслом сказанного. И неудивительно. — Но выдвинутый Вами набор обвинений... это...

— Четвертование. Со Светом.

— Но... — Габри сразу сказала, что на такое они не согласятся. Что ж. Следуем предложенному

— Я зачитаю полный список перед строем. А потом объявлю, что по просьбе Совета Капитанов отказываюсь от части обвинений.

— Хорошо. Я не могу допустить, чтобы моих людей четвертовали "со Светом". Но если Вы откажетесь от части обвинений, чтобы оставшегося хватило для предания быстрой смерти... Я не хочу соглашаться, но не могу отказать. От имени Совета Капитанов — я сказал.

Что ж. Меня это устраивает.

Плац лагеря Наемников. Джайгер из Дома Шиповника.

Отряды собраны и построены. Тяжело иду вдоль замершего строя, оглядывая каждого. На самом деле этот проход — всего лишь часть представления. Память Крови Четко указывает мне на виновных. Да и трем Капитанам, с которыми я этой радостью поделился — четверо уродов видны ничуть не хуже.

— Я хотел бы узнать, кто из вас нарушил приказ не убивать жителей Иргарда без крайней к тому необходимости? Тем, кто признается — наказание может быть смягчено. — Не признаются. Тем более, что я умышленно использовал оборот "может быть", и, даже не читая чужих мыслей, могу понять, что именно они подумали: "а может — и не быть". — Итак? — Спрашиваю после короткой паузы.

— Это сделал я.

Голос раздается неожиданно... и совершенно не оттуда, откуда я мог его ожидать. Из строя шагает крупный, можно даже сказать — грузный мужчина, со странно-кошачьей замедленной грацией. Хм...

— Как тебя зовут?

— Глот Булава.

— Таак... — Потянувшись к его вискам, я понял, что стоять мне придется в очень неудобной позе — на цыпочках. — Опустись!

Я ожидал, что огромный наемник слегка наклонится... но вместо этого он выполнил мою команду буквально: опустился на колени. Я кладу руки на его виски и читаю честно открытую память...

Иргард. Глот Булава.

Все уже ясно. То, что творится сейчас — бессмысленные трепыхания. Но защитники продолжают драться, и наш небольшой отряд продолжает нести потери. Так что во дворик, калитка которого заплетена густым виноградом, я вхожу один. И только парень из Агонских стрелков страхует меня снаружи.

Вхожу во дворик... и ко мне сразу устремляются три копейных жала. Эк их! Деревенщина! Ну кто же так бьет?! Все трое — считай, что в одну и ту же точку! Отвожу копья щитом влево и бью булавой в голову того, кто справа. От такого удара не спасает даже добрый кованый шлем, не говоря уже о той пародии на каску, что красуется на голове ополченца. Минус один.

Второй успевает только начать поворачиваться ко мне, когда я возвратным движением бью его в ребра. И парень, немного старше младшего из новичков нашего отряда, падает на землю, выплевывая кровь из пробитых сломанными ребрами легких. И только третий реагирует правильно: он бросает копье и бежит. Гоняться за ним мне лень, да и незачем: он уже не боец!

Опасность! Чувство беды взвыло раненым медведем. Резко оборачиваюсь к выпрыгнувшему из зарослей винограда последнему противнику, опускаю щит, перехватываю копейный наконечник, стремящийся к моему колену, и наношу ответный удар. И только уже в самом конце соображаю, что рука идет как-то низковато... Пытаюсь остановить булаву... но уже поздно. Слишком поздно! Глухой удар, и мне под ноги валится мальчишка года на два младше нашего Серебряного. Проверять пульс или дыхание — бессмысленно. После такого — не выжить даже сильному мужику. А уж о ребенке и говорить нечего.

Плац лагеря Наемников. Джайгер из Дома Шиповника.

Не понимаю! Ведь он действительно считает себя виновным!

— Поднимись.

Глот Булава встает, возвышаясь надо мной, как осадная башня. Пытаюсь представить каким он казался мальчишке: огромный, грозный и несокрушимый, только что одолевший троих взрослых бойцов... И на такого — бросаться? Пусть даже и со спины?

— Почему ты винишь себя? Ты встретил вооруженного врага. Он сражался, и был сражен. Такова война.

— Я — воин. Я — ветеран отряда. И чтобы я не сумел успокоить мальчишку с палочкой?

— Хорошо. Если ты считаешь себя виноватым... Хотя я и не могу с тобой согласиться. Сделаем так. У тебя вычтем одну долю добычи. — (Поскольку ветерану положено никак не меньше трех — не разорится!). — Я добавлю из своих денег, и мы поставим в Иргарде памятник мальчишке, который столь доблестно его защищал.

— Эх... — Булава тяжело вздыхает и взмахивает рукой. Да. Мальчика этим не вернешь.

— Ладно. С тобой все ясно. Стань в строй.

Глот Булава все с той же тяжеловесной грацией, присущей только большим кошкам, возвращается на свое место.

— Еще кто-нибудь? — Молчание. — Что ж. Тогда вызову я. Ты. Ты. Ты и ты. Шаг вперед. Дезертирство. Нарушение приказа в боевой обстановке. Порча ценного имущества Великого Дома. Оскорбление представителя Великого Дома. Оскорбление Великого Дома. Все вместе — четвертование со Светом. — Строй замер в молчании. Они ожидали, что я с этими ублюдками буду разговаривать так же, как с Булавой? Не дождутся! — Но... Совет капитанов попросил снять часть обвинений. И я согласился с ними. А поскольку вы свою вину не признали — нас рассудят Столпы света. Я объявляю Суд Богов по кодексу Битвы!

Плац лагеря наемников. Габри Проныра.

-... Я объявляю Суд Богов по кодексу Битвы!

Что он творит?! Я же говорила ему: сними часть обвинений, и пусть их повесят! Слово серебряного — достаточное доказательство! Нет, полез сам драться... Неужели я потеряю защитника именно тогда, когда он мне нужен больше всего? Ведь Суд Богов... Джайгер должен будет драться с четырьмя здоровенными наемниками! И если хоть один его поцарапает — оставшиеся невредимыми будут признаны невиновными... Правда всех, на ком найдут хотя бы царапину — будут повешены. А вот если обвинитель будет убит — невиновными будут признаны ВСЕ обвиненные. Так что убить Джайгера очень постараются... Вот и парень, года на три меня старше, думает так же...

— Какой же это Суд Богов? Парнишка младше меня — против четверых ветеранов? Это — честный поединок?!

— Ты прав. — Отзывается стоящий рядом наемник. Судя по многочисленным амулетам и качеству амуниции — ветеран. — Это — не поединок. И тем более — не суд. Это — казнь. — Застываю в шоке. — Если бы серебряный предполагал, что хоть один из них может оправдаться, он бы объявил Кодекс Стали. Чисто на мечах, если бы они договорились действовать совместно, у одного из них был бы шанс. А так... Вся доступная серебряному магия — против амулетов работы, в лучшем случае — отрядного мага... Безнадежно.

— ... и ... на ... под ... и сверху перехлестом! — Соглашается еще один наемник.

Я немного успокаиваюсь. Кажется, Джай знает, что делает. Хорошо...

Плац лагеря Наемников. Джайгер из дома Шиповника.

Выхожу в Круг. Снова. Но если в прошлый раз я хотел просто испытать свои силы, то теперь — осознанно иду убивать. Я ведь чувствую их, знаю, что девчонка, с которой они так обошлись — им была совершенно безразлична. Они хотели сделать жест в мою сторону, добиться того, что они считали справедливостью. Я унизил двоих из этой компании — они в ответ унизили меня, не выполнив мой, "дурацкий" по их мнению, приказ. Ну что ж. "Будь осторожен в своих желаниях — они могут исполниться. Будь вдвойне осторожен, желая справедливости — ты можешь получить ее!". На секунду останавливаюсь, и обдумываю, как это можно применить ко мне... Может и можно. Но только первую часть. Потому что я жажду не справедливости, но мести. И мстить я намерен жестоко. Я обещал капитанам, что дам им быструю смерть... Но вот легкой смерти — не обещал. И в чем именно тут разница эти ублюдки скоро прочувствуют на собственной шкуре!

Оглядываюсь вокруг. Прежде всего, замечаю чуть в отдалении Габри, старательно прячущуюся от алчных взглядов возле Зерга. На ее личике написан страх. Она испугалась меня? Вряд ли девочке может понравиться то, что я сам решил исполнить роль палача. Жаль, конечно. Она меня более чем устраивает и как советница, и как любовница. Но если она и дальше будет меня так бояться — придется отпустить. В таком тонком деле полагаться на ту, кого держишь при себе силой — занятие для мазохиста.

Теперь перевожу взгляд на наемников. Среди молодых преобладает возмущение (еще бы: какой-то мальчишка требует суда над заслуженными наемниками), либо страх (эти еще не успели зачерстветь, но не понимают, что расправа здесь будет не надо мной). А вот ветераны одобрительно ухмыляются. Нет, о судьбе растерзанной этими четырьмя девушки если кто и задумывается, то с одобрением, либо прикидывая, как бы сами... Но вот что такое дисциплина, зачем она нужна и чем именно грозит неисполнение приказов командира любым членам отряда — каждому, они отлично знают. И поддержание дисциплины, пусть даже и жесткими средствами представляется им естественным ходом событий.

Плац лагеря Наемников. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Джайгер поднимает руку с мечом, объявляя о начале Суда Богов, и четверо отморозков кидаются к нему в тщетной надежде... Надежде на Истинное Чудо и справедливость Светлых. Ню-ню. Светлые сегодня явно смотрят куда-то в другую сторону. А может быть, это и есть тот редкий случай, когда Свет и Тьма объединяются, чтобы покарать мерзость. Не знаю. Я ничего не могу сказать о Столпах Света. Я перестал чувствовать их присутствие в мире, когда, движимый яростью, ненавистью и жаждой мести, прошел через непроходимые Врата Замка Повелителя Всего-и-Ничего.

Четверо наемников несутся к своей цели — серебряноголовому парнишке. То есть, им кажется, что несутся, да еще вихрем — ведь на пятки им наступает сама Смерть... Но с точки зрения мага — они ели ползут. И слова Силы падают одно за другим, формируя вязь заклятья. Мечи пошли в замах... но они не успевают... не успевают... да что там — уже не успели.

— ... каэри хар!

И Тяжкое слово впечатывает наемников в землю, не давая даже закончить взмах мечом, не говоря уже о том, чтобы сделать последний шаг. При этом ни на одном из казнимых нет и капли крови — а значит, Суд Богов еще не окончен. Вопли наемников раздирают уши. Хм... там явно не только обычный "пресс", есть и что-то из допросного арсенала... Жестко. Даже жестоко. Как-то не ожидал я от Джая... Хотя... "Память Крови"... Мда... Если он отчетливо помнит хотя бы часть того, что могло передать ему это заклятье... Ребятам я не позавидую. Умрут они быстро, но очень болезненно.

Серебряный подходит к корчащимся на земле наемникам, наклоняется к первому, и что-то ему шепчет. А потом его мизеркорд* входит в грудь обвиненного Судом Богов, прерывая его жизнь. Мда... Быстро. Но очень больно. Мальчик явно знает, куда надо бить.

/*Прим. автора: "мизеркод" (мизеркордия) — "кинжал милосердия" — кинжал с очень узким лезвием, предшественник стилетов. Предназначался для добивания упавших рыцарей, поскольку относительно легко проходит в сочленения доспехов, и через кольца кольчуги*/

Хм... а вот что он шепчет? Ведь не отходную молитву? Запускаю заклятье "Острого слуха"... и вижу как оно, и еще семь-восемь таких же, ломаются об невидимую сферу защиты. Вот как... Джай позаботился о конфиденциальности? Тогда, должно быть, это очень интересно! Запускаю новое заклятье. Оно уже не относится к общераспространенным. Защиту осыпают десятки разных заклятий. Тщетно. Что ж. Я и не думал, что это будет просто. И про себя произношу заклятье, давно отнесенное к Тайным и Запретным. Заклятье, которому меня в свое время научил мой сюзерен. Для него этой защиты просто нет. И я слышу.

— Думаешь, "вражда между нами окончена"? Нет уж. Трижды и трижды будешь проклят. Не будет тебе спасения и возрождения! Да заберет твою душу Всевластный Повелитель Всего-и-Ничего!

Ого! А сюзерен, как и всегда, был прав, обращая мое внимание на этого мальчишку! Конечно, его ярости еще недостаточно, чтобы ненависть стала силой, а брошенные в гневе слова — Тяжким Проклятьем. Но первый шаг за грань он уже сделал. И недалек тот день, когда Великие схлестнутся в битве за его душу. А значит, моя задача — сделать так, чтобы Повелитель Всего-и-Ничего был тем, на кого взгляд Джайгера упадет первым.

Хм... Я прикидываю, что именно могло бы заинтересовать мальчика. Ничего не приходит в голову. Хотя... Я снова обращаюсь к еще горящему заклятью. Его действие — гораздо шире, чем просто подслушивание. Оно дало мне практически полное понимание того, что происходило и происходит на этом клочке земли. Мда... А ведь амулеты наемников Джай прошел самым простым, можно сказать — грубым способом. Просто продавил Силой. Хм... На этот раз — получилось. Но ведь есть амулеты, которые подобному взлому не поддаются в принципе. Так что имеет смысл подкинуть ему несколько тематических заклинаний... Сначала — простых, потом — посложнее, а потом — и Запретных...

Что ж. План готов. Осталось исполнить его.

Плац лагеря наемников. Габри Проныра.

Весь бой продолжался не более нескольких минут... Но перенервничала я так, как будто наблюдала его несколько часов. И, когда Джай вышел из Круга, где остались тела его четырех противников, я кинулась к нему.

— Ты — болван! Зачем надо было... — Я задохнулась. — Отрядные палачи справились бы ничуть не хуже. Нет — выперся! Ведь они... Тебя могли убить...

Выкрикивая все это, я постепенно успокаивалась... А успокоившись — поняла, что именно и кому сказала! И тут же я попыталась отпрянуть, упасть на колени, умолять о прощении... Тем более, что оглянувшись, я увидела ухмыляющиеся лица солдат. Но, как только я попыталась рвануться — тонкая, но сильная рука с легкостью удержала меня, а другая — взъерошила мои волосы.

— Эх ты... котенок... Ты лучше меня разбираешься в торговле, в преступности, во многом, наверное. Но вот командовать войсками — предоставь мне. Уж в этом-то я точно понимаю больше тебя. Так что попробуй поверить: я знаю, что делаю. И сделанное — было необходимо.

Я подняла лицо и взглянула прямо в серые глаза. В них я увидела тепло... но было и что-то еще... Какая-то далекая, уходящая, гаснущая, но все еще присутствующая ненависть.

— Джай? Ты... ты простишь меня?

— За что, котенок? За то, что ты беспокоилась? Я то уж подумал, что ты меня испугалась — палача и убийцу.

— Воина. Нет, я не испугалась тебя. А вот то, что могла остаться одна. Мне ведь не выжить — одной.

Я опять задохнулась, осознав, что именно я сказанула. Для Проныры, лучшей во всем Иргарде торговки информацией, такое отсутствие самоконтроля — непростительно! А уж такое... Сказать тому, от кого зависит твоя жизнь, что ты, по сути, ценишь его как живой щит... Я бы оскорбилась, если бы мне сказали такое. И... А меня снова взъерошили... и поцеловали.

— Успокойся. Если вдруг со мной что-нибудь случится — тебе будет покровительствовать Скайла. Уж до нее-то, в Башне Оракулов, добраться будет очень затруднительно.

Он... он понял и принял меня. Такой, какая я есть. И пусть между нами нет любви... но я сделаю все, чтобы помочь ему. И не в обмен на безопасность, как думала раньше. А просто так.

Плац лагеря наемников. Джайгер из дома Шиповника.

Светит летнее солнышко, разгоряченную голову овевает ласковый ветерок, улыбаются вокруг здоровенные наемники, глядя как ко мне прижимается красивая девочка... А то, что среди направленных на меня взглядов нет-нет да и скользнет ледяной луч ненависти (видимо, от кого-то из приятелей тех четверых, что только что стали клиентами отрядного гробовщика) — только придает жизни вкус.

Наблюдающий за всем этим представлением Зерг ухмыльнулся и сделал подбородком недвусмысленный жест в сторону моей палатки. Ха! Вот еще! Неужели он думает, что с девчонкой можно заниматься только этим?

Хотя... Я задумался. Пожалуй, так действительно будет лучше. И, увлекая за собой Габри, я двинулся к Зергу, и обратился к нему с просьбой. А потом — любовался зрелищем того, как нижняя челюсть лейтенанта устремился навстречу нижним планам бытия.

Плац лагеря наемников. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Когда я услышал от Джая просьбу, более похожую на требование, "предоставить ему подобающую его положению охрану", я сперва подумал, что ослышался.

— И на кой тебе охрана?

— Гуляя с красивой девочкой, я хочу наслаждаться прогулкой с красивой девочкой. Высматривать по всем кустам излишне фанатичных патриотов Иргарда, или же дома Ландыша... Это, конечно, тоже интересно, и где-то даже забавно... Но это все-таки другой вид удовольствия. И смешивать их не стоит, как не стоит смешивать молоко и огурцы: результат будет далекий от удовлетворительного.

Вот ведь! И не боится же, что ославят трусом: на свидание с девочкой охрану брать! Хотя... После того, как он в поединке на городской стене одолел и скрутил Мучительницу, после того, как он вышел из Круга, оставив там четыре трупа, после того, как он шел по Иргарду как Вестник Смерти (солдаты потом много интересного порассказали) — назвать его трусом... Такая мысль может прийти только к полному идиоту... к тому же — страдающему неизлечимой тягой к суициду.

Окрестности Иргарда. Джайгер из дома Шиповника.

Оказывается, степь кажется пустой и мертвой только невнимательному взгляду незнающего человека. Пока мы гуляли вокруг города, Габри показала мне многое, что раньше как-то ускользало от моего внимания.

Горький, щемящий запах седой полыни, в сочетании с горячим ветром, придавал нашей прогулке оттенок какой-то дурманящей нереальности. А если учесть, что голубая даль плавно колебалась в потоках горячего воздуха — то мне и вовсе казалось, что я принимаю участие в каком-то странном колдовском ритуале, смешивающем явь и навь, и взбивающем из них странный коктейль.

А потом мы спустились в овраг, который Габри назвала "балкой", хотя что общего у оврага с "конструктивным элементом, работающим на изгиб" (лекция по фортификации до сих пор сидит в моих мозгах... преподаватель попался очень въедливый) — непонятно. Но дорога вниз произвела изрядное впечатление. Склоны, сложенные из опоки крошились под руками, грозя превратить управляемый спуск в беспорядочное скольжение. По дну огромного оврага протекал... не знаю, как это правильно назвать — то ли большой ручей, то ли небольшая река. Габри разулась, и, взвизгнув, зашлепала поводе. Странно... Ведь даже в тени деревьев — все равно жарко. Неужели вода... Ай! Мда. Вода — действительно холодная. Как в какой-нибудь горной речке. Да и вообще сама речушка чем-то очень похожа на горную... по крайней мере — так их описывают в книгах.

А потом мы вышли на большую поляну. Габри говорила, что ей всегда там хорошо думается. И действительно, я поразился миру и покою, что царили в этом, таком близком к городской суете, месте.

Посреди поляны торчал серый идол. Странно. Вроде бы сияние Столпов Света изгнало из этих мест мрак язычества уже очень давно. А идол... Хотя видно, что стоит он тут уже не первый год, но годы, даже десятилетия — это не века, прошедшие со времен появления в этих землях эмиссаров церкви.

А потом я пригляделся к идолу... и кое-что стало понятно: на одном из его ликов были аккуратно вырезаны символы Спасения и Возрождения, предписанные Столпами и их церковью... а на другом — пламенела половинка листа неизвестного растения и извивалась вязь неведомых символов. Неудивительно, что идола до сих пор не трогали. Ведь это — известный каждому, кто имеет хоть какое-то отношение к магии, включая даже и деревенских знахарей, знак Повелителя Всего-и-Ничего! И нарушить покой этого идола вряд ли решаться даже братья-инквизиторы. Потому как Столпы Света — это Столпы Света... но ведь и жить-то хочется...

Лагерь наемников и около. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

С прогулки Джай вернулся довольный... но и озадаченный. А меня очень удивил тот факт, что мальчишка несомненно фонил Силой моего сюзерена. Это где же он мог соприкоснуться с проклинаемым во всех церквях Повелителем, или, хотя бы его вассалами, имеющими возможность открыто этой Силой пользоваться?

Хотя... насчет всех церквей — это я погорячился. Высокие инквизиторы, в отличие от их коллег из низшего звена, люди весьма адекватные. Ведь экзорцист без задатков святого... мдя... Если такой просто сдохнет в мучениях — может считать, что ему редкостно повезло. Так везет очень и очень немногим. Ходят даже старшилки о выпускном экзамене, которому подвергаются соискатели звания Высокого инквизитора... Что мол в подземельях Замка Семи Глаз есть единственная в мире статуя Повелителя Всего-и-Ничего. Статуя эта гигантских размеров, и держит в руках кинжал. Соискателя закрывают в зале со статуей, и она — оживает. Если соискатель выдерживает взгляд Повелителя все время, пока кинжал летит до пола — он достоин быть Высоким. Ну а нет... туда ему и дорога. Не выдержавших испытания тихо закапывают на замковом кладбище.

Иногда мне кажется, что подобная история может быть близка к истине: подобный юмор вполне характерен для моего сюзерена, и играть сразу за обе стороны — весьма и весьма в его духе. А иногда — она представляется мне полным бредом. Пугалочкой, рассчитанной на то, чтобы оттолкнуть карьеристов. Спросить бы самого сюзерена... но я еще не настолько обнаглел.

Конечно, одной этой истории было бы очень мало для отпугивания: очень уж велик приз. Высокие инквизиторы имеют большой вес в нашем расколотом усобицей домов мире. Но, как ни странно — среди Высоких действительно очень мало записных властолюбцев. Настолько мало, что я, пожалуй, даже одного не вспомню. Так что, какова бы не была система воспитания в ордене, каковы бы ни были испытания — работает все это вполне эффектно.

Но Высоких во все времена было очень и очень немного. А вот остальные церковники готовы захлебнуться пеной изо рта, увидев хотя бы слабый и неверный отблеск Силы моего сюзерена.

Расспросив ребят, сопровождавших нашу сладкую парочку, я выяснил, что они надолго задержались на некой полянке... Я немедленно потребовал провести меня туда.

И точно: посреди поляны, рядом с проточной водой возвышался знак-концентратор, смеху ради выполненный в виде языческого идола, да еще с символами как Света, так и Хаоса. Неужели Повелитель почтил этот город своим личным вниманием? Ведь подобные штучки он оставляет там, где побывал сам. Что же могло заинтересовать сюзерена в такой глуши?

Я устроился медитировать возле Знака, пытаясь разобрать в паутине чужих путей намеки на то, каким сюзерен хотел бы видеть мой.

Лагерь наемников. Джайгер из дома Шиповника.

С прогулки я вернулся в полном ошеломлении. Знаки Столпов Света и Повелителя Всего-и-Ничего вместе на одном языческом идоле? Как такое может быть? Ведь Церковь, с самого своего появления в нашем, рушащемся во Тьму мире всегда всеми силами противостояла Повелителю. Как же может быть так, чтобы символы этих непримиримых врагов соседствовали? Мало того, прислушиваясь к течению Силы, я находил ее куда более гармоничной, чем где бы то ни было.

Так что, вернувшись в лагерь, я проводил Габри в нашу палатку, а сам метнулся к учителю.

— Грай.

— Слушаю Вас, господин.

— Как может быть, чтобы на одном предмете были и знаки Спасения и Возрождения... и символ Повелителя Всего-и-Ничего?

— Очень просто.

— ?? — Я аж захлебнулся. Кажется, Огненный смерч не видит в таком сочетании ничего противоестественного.

— Церковь враждует с Повелителем, и то — не вся. А вот Повелитель с Церковью — отнюдь не враждует. Более того, он ее просто не замечает. И в Силе его всегда присутствует как будто крошечный лепесток Света. Никто этого не понимает... но знают — многие.

Вот как... Неторопливо размышляя, я брел к своей палатке. А как же Святые походы? Неужели Повелителя не оскорбили даже войска, штурмующие ворота его дома? Неужели его действительно не трогает то, что проповедники хулят его имя на всех перекрестках? Как такое может быть?

Впрочем, по дороге я так ни к каким выводам и не пришел. А когда зашел в палатку... Крепкий поцелуй... и все последовавшее за ним — надолго отбили у меня охоту размышлять о чем бы то ни было.

Каменная роза.

Высокие палаты в главной резиденции Великого дома Шиповника прямо-таки кричали о силе, влиянии и богатстве Дома. Впрочем, для этого они и были созданы. Перед зеркальной стеной сидит человек, роскошные одежды которого так же сшиты не для удобства носителя, но для представления его в качестве носителя Силы и Власти. Впрочем, как раз в его случае, это было не слишком важно, и являлось скорее данью традиции. Потому как даже оденься он в рубище — все равно металлическое золото его волос криком кричало бы о том, что Сила благосклонна к главе Великого дома. Дориан Шиповник рассматривал свое отражение и о чем-то напряженно размышлял. Потом Высокий Лорд взмахнул рукой и произнес что-то неразборчивое.

Против ожиданий, это "что-то" оказалось не ругательством, а заклятьем, потому что изображение в зеркале внезапно изменилось. Теперь там отражалась не зал за спиной лорда Дориана, а похожий, но все-таки отличающийся зал в главной цитадели Ландыша.

— Ну что, Дориан, семь процентов — мои? — Усмехнулся глава дома Ландыша.

— А может, шестью обойдемся? — Главы Домов улыбнулись друг другу. Этот вопрос уже неоднократно обсуждался, оговаривался... Но все равно, при каждом разговоре на эту тему каждый Глава стремился утащить полпроцента в свою сторону. Это за последние четыре месяца стало между ними своеобразной дежурной шуткой. И в том, что согласованные шесть с половиной процентов останутся без изменений они оба не сомневались.

— Ладно. А теперь — к делу. Кого видишь подходящей кандидатурой? Думаю...

— Именно. Племянница моя, дура-дурой, но у парней — крышу просто сносит!

— Думаешь, Джаю понравится?

— Я не настолько хорошо знаю твоего сына. Но нам нужен союз, скрепленный браком, а у меня, к сожалению, совсем нет дочерей. А говорить о твоих... Мда.

— Тут ты прав. Оракула, пусть даже не обученного, как Гайре — я из Дома не отпущу.

— Вот именно. Кстати, как там мальчик? Гаремом в Иргарде не обзавелся? — Улыбнулся Владетель Ландышей.

— Нет. Утащил в свою палатку Дар Войны и общается с ней. Кажется, она — падчерица бывшего городского мага Иргарда.

— Плохо. — Главы Домов синхронно и тяжело вздохнули.

— Да уж... Был бы гарем — ему легче было бы. А вот если привяжется к черноголовой... — В глазах Дориана вспыхнула внезапно возникшая мысль. — Хотя, есть способы... Чтобы уж наверняка...

Главы домов посмотрели друг на друга и тяжело вздохнули. Способ, пришедший в эти две головы одновременно был... не особенно честным. И даже просто порядочным его назвать было нельзя. Но политика иногда требует жестких решений. По крайней мере, так иногда кажется самим политикам, когда они не хотят искать лучшего решения, чем то, которое пришло им в голову. И обоим мужчинам даже в голову не пришло посоветоваться с Оракулом, которая именно в этот момент билась в истерике в своей башне, раз за разом пытаясь отодвинуть страшное будущее... и не находя подходящего пути. И все отчетливее перед девочкой вставал выбор: любовь или верность Дому. И верность постепенно сдавала свои позиции.

Каменная роза. Скайла Оракул.

Я поднялась с холодного каменного пола. Отголоски колдовского транса волна за волной накатывали на меня, грозя отправить обратно на полированный гранит заклинательного покоя. Предсказание настоящего всегда было сложной и опасной ветвью нашего искусства. Хуже только предсказание прошлого, когда слишком легко потерять себя в бесконечных миражах, пытаясь изменить то, что изменить уже невозможно. Но и то, что я сделала — от этого ушло очень и очень недалеко. Просто потому, что настоящее слишком быстро становится прошлым, и попытка повлиять на него может оказаться столь же опасной. И... моя попытка оказалась неудачной.

Теперь передо мной — страшный выбор. На одной чаше весов — мой дом. Жизни десятков и сотен человек, многих из которых я знаю лично, и которые мне ничего плохого не сделали, которые могли бы стать моими друзьями. А на другой чаше — всего лишь моя глупая, невозможная, неправильная любовь. Что ж. Я сделала свой выбор. Пусть потом меня проклянут... Да я и сама себя прокляну. Пусть летит во тьму все, что составляет мою жизнь сейчас. Пусть...

В одной из своих попыток нащупать тропку в топкой пучине будущего, я видела себя мечом. Оружием, направляемым чужой рукой. Холодным клинком, которому все равно, что и кого разить. И, раз так, значит во мне есть что-то от меча. И мой первый удар будет нанесен без жалости, без пощады. "Клинок меча разит со всех сторон"*

/Прим. автора: Щеглов Сергей, "Начальник Судного дня"*/

В мой ритуальный зал влетела сестренка.

— Скайли! Что с тобой?! Я вдруг почувствовала... Ты такая бледная!

В этом потоке беспокойства смысл сказанного Гайре практически затерялся. Я отодвинула ее от себя, и стала внимательно рассматривать. Этот нескладный ребенок, только еще начавший превращаться в подростка, ничем не походила на замеченную мной в видениях будущего гордую и уверенную Советницу, твердо идущую по намеченному пути, и даже нашедшую свою любовь. Я рада. Рада тому, что хотя бы Гайре не заденет мое проклятье... Точнее — почти не заденет. Или... Впрочем, это уже не важно. Решение принято. И пусть я пока что не вижу для себя приемлемого пути, но я постараюсь. Я буду пытаться, даже точно зная, что стена на моем пути поставлена многократно сильнейшим. Но... но если мои попытки так и останутся бесплодными, если намеченный мной путь действительно окажется единственным — значит, так тому и быть.

— Все хорошо, Гайре. Все хорошо. — Мда... Хоть Гайре и не обучена, но ее талант рвется на волю. Так что мои заверения не обманули ее ни на секунду. А черные глаза встревожено следят за мной. Отстраняю сестренку, и снова делаю шаг вперед, в сложный ритуальный рисунок, и видения Несбывшегося и Отвергнутого снова захватывают меня.

Ратуша Иргарда. Джайгер из дома Шиповника.

Ну вот, военные праздники кончились, наступают суровые будни. Честно говоря, я надеялся, что по переходу Иргарда в руки нашего Дома, я, в худшем случае, дождусь нового городского мага и отбуду домой. Но буквально вчера до нас добралось сообщение от отца. Глава дома Шиповника милостиво информировал нас с Граем, что возлагает на меня обязанности Наместника Иргарда "до особого распоряжения". Услышав о таком вот финте ушами, я взвыл, как разъяренная мантикора. Изображение отца в кристалле улыбнулось, посмотрев туда, где по его расчетам должен был находиться Грай (впрочем, он действительно там находился).

— Что, воет? Ну, ничего. Теперь — хорошие новости. Тянуть с этими "особыми распоряжениями" я не планирую. Встретите делегацию Ландыша, которые будут наблюдать за установлением новой администрации, доведете работу городских служб до минимально пригодного состояния — и домой.

Ффух... Я уж испугался... Впрочем, работой меня папа загрузил по самое не могу. И спокойной жизни у меня не ожидается. А ведь у меня есть и личная жизнь... Но вместо того, чтобы наслаждаться ею — я вынужден принимать участие в официальном приеме. Фактически — город уже наш. Формально — он станет нашим только тогда, когда это признает ожидаемая делегация Ландышей. А сейчас — так... представление для развлечения почтеннейшей публики.

В зал Ратуши я вхожу предпоследним, галантно пропустив вперед Габри. За моей же спиной останавливается играющий роль телохранителя Грай. На фоне почти вызывающей торгашеской роскоши местного бомонда, мы с Граем смотримся почти вызывающе скромно. Единственное отличие моего костюма от боевого доспеха — то, что пошит он не из шелка, а из бархата. Мне еще на тихо ненавидимых уроках этикета объясняли: "Для Серебряного мага битва — есть событие важное, требующее соответствующего уважения и парадного вида. А официальные мероприятия — это всегда битва за интересы своего Дома. Так что в битве маг должен быть так же элегантен, как на паркете бального зала, а на балу — собран и сосредоточен, как в бою".

В том же порядке, в котором вошли в дверь, мы движемся к креслам, установленным на небольшом возвышении. Согласно протоколу, усаживаюсь первым, и делаю знак Габри — сесть рядом со мной. Девочка улыбается, и вместо этого усаживается прямо на пол у моих ног, демонстрируя унижение и гордыню, исполняя приказ и игнорируя его. Умничка. Поощрительно провожу рукой по темным волосам, оказавшимся слишком удобно расположенными для такого жеста, чтобы это было случайностью. Еще раз браво! Грай же, продолжая исполнять обязанности телохранителя, вместо того чтобы сесть в третье свободное кресло — становится у меня за левым плечом.

— Господа Лучшие люди Иргарда. Я собрал вас здесь, чтобы сообщить важные новости. — Тишина опускается на зал. Впрочем, собравшиеся и так не слишком шумели, напряженно ожидая начала моей речи. — Суд Ландесраада вынес решение. Иргард переходит под руку Великого дома Шиповника. Я, Джайгер из дома Шиповника, младший сын Главы Дома, решением отца назначен Наместником города. В течение ближайшей недели я намерен ознакомится с состоянием дел в городе, и обсудить их с представителями городских гильдий. Прибытие делегации дома Ландыша и официальная церемония смены подданства ожидается через две недели. Я закончил. Можете веселиться.

Я еще раз оглядел присутствующих. Большинство — были откровенно равнодушны. Они пришли сюда потому, что таков был обычай... и потому, что боялись новой власти. Ни радости, ни других сколько-нибудь серьезных чувств. А вот невысокий полный мужчина, в чьих волосах явственно угадывалась рыжина — смотрел как-то иначе. С уверенностью. Хм... Надо будет уточнить, кто это. И парнишка рядом с ним крутится... Не нравится мне его взгляд. Совсем не нравится.

— Габри, — задействую одно из простейших известных мне заклинаний "тихой связи", что-то на грани очень тихого шепота и очень корявой телепатии, — парень чуть старше меня слева от колонны. Кто это?

— Сай, сын Суйто Скряги, видного деятеля Гильдии Торговцев. Пытался подкатывать ко мне, но был послан, и скорбя удалился. — Габри легко подхватывает заклинание. Силы у нее, конечно, не избыток, но ум — вполне на уровне.

— Видимо, не совсем.

— ?? — Ощущение непонимания. Вот уж не знал, что эта поделка, которую даже заклинанием-то назвать — сильно польстить, такое позволяет. Габри — умница!

— Смотрит он на нас так, как будто до сих пор имеет на тебя какие-то виды.

Девочка оглянулась, неразборчиво хмыкнула, и демонстративно положила голову мне на колени. А что? Очень даже не плохо. И я стал "машинально" перебирать рукой ее волосы, демонстрируя всем, желающим видеть, отношение покровительственное, но и весьма собственническое. Мое! Руками — не трогать!

Ратуша Иргарда. Сай из семьи торговцев.

Общее собрание. Бал. Как же... Еще сказали бы — праздник. И ведь ничего не сделаешь. Пришлось прийти. Надеюсь, хотя бы выражать восторг не придется...

Вот и новые хозяева появились. Впрочем, герольд их даже представил не всех. "Джайгер из Великого дома Шиповника и сопровождающие его лица".

А как оделся... Весь в черном, как ворон какой. Да и правильно. Убийца. Все знают, какой он есть на самом деле. Что во время штурма он перебил кучу народа. Что когда Линара ухитрилась его достать на стене — он захватил ее в плен и запытал насмерть. Что он сам изнасиловал дочь гильдейского советника Наора, которой не повезло гостить у дяди, который жил в квартале, подпавшем под Право Войны. Что в свою палатку он велел притащить какую-то девчонку, и ее крики были слышны всю ночь. Не говоря уже о том, что он лично убил четверых своих людей "за невыполнение приказа". Наверное, отказались убивать и насиловать.

— Господа Лучшие люди Иргарда. Я собрал вас здесь, чтобы сообщить важные новости. — Все разговоры в зале смолкли. Лучшие люди, цвет города, богатые и состоятельные торговцы — вынуждены внимательно слушать мальчишку, который даже младше меня! Какое унижение. — Суд Ландесраада вынес решение. — Ну! Может быть... — Иргард переходит под руку Великого дома Шиповника. — Тьфу! "Справедливый суд", называется! — Я, Джайгер из дома Шиповника, младший сын Главы Дома, решением отца назначен Наместником города. В течение ближайшей недели я намерен ознакомиться с состоянием дел в городе, и обсудить их с представителями городских гильдий. Прибытие делегации дома Ландыша и официальная церемония смены подданства ожидается через две недели. Я закончил. Можете веселиться.

Я перевел взгляд на телохранителя этого Джайгера. Надо же. Даже на собрание в Ратуше — с телохранителем ходит. Боится, наверное. И правильно.

Ну, мужчина за плечом Серебряного хоть оделся подобающе для выхода в свет. Алый плащ, скрепленный золотой цепочкой, роскошные туфли... Правда, глубокий капюшон, не дающий рассмотреть лицо — можно было бы и снять. Хотя... Наверное, это Серебряный ему запретил, чтобы телохранитель не затмевал его.

А девка... Сначал я скользнул взглядом вниз. Изящные туфельки, точеные ножки... Красотка, в общем. Но с моей Габри — не сравни... Что это? Не может быть! Девушка опускается у ног этой твари в черном, демонстрируя полное подчинение... и я понимаю — что это и есть Габри! Как же так?

Заметив мой взгляд, проклятый серебряный что-то спрашивает у Габри, и она... она кладет голову ему на колени! Да что же это? Еще и насмешливо улыбается! Не может быть! Это — не Габри, это — какой-то оборотень с ее лицом. Или... может быть ее подчинили каким-то заклятьем?

А может... Я вспоминаю о том, что кто-то выдал Шиповнику секреты оборонительных заклятий Иргарда. А ведь Габри — дочь городского мага. И о его отъезде могла знать заранее, и к бумагам доступ иметь... Вон какие широкие серебряные пряди... наверное — и сама колдунья не из последних... Нет! Не может быть! Для чего бы девушке, которой готов сделать предложение сын одного из богатейших людей города — предавать этот город, предавать дом Ландыша...

Взгляд черной твари снова обегает зал... и его рука ложится на голову Габри, подчеркивая факт обладания.

Я должен найти хорошего мага, и придумать, как снять с Габри это гадкое заклятье. Чтобы она снова стала моей Габри...

Ратуша Иргарда. Габри Проныра.

А мой новый господин — хорошо танцует. Господин... Как странно... Раньше я даже и представить не могла, что у меня — будет хозяин. А теперь совершенно спокойно называю мальчишку если и старше меня, то очень и очень не намного — "Господином" и не морщусь. Впрочем, если учесть альтернативы... И смерть — даже не худшая из них. Были варианты и похуже. Вот одна из них, рядом. Выплясывает с дочерью главного смотрителя акведуков... а глазки-то от меня не отрывает. Вот сколько раз ему надо сказать, чтобы он наконец-то понял?

Меня начало трясти. Но тут Джайгер уверенно притянул меня к себе, сокращая и так непривычно маленькую дистанцию до совсем уже неприличной: я только что не касаюсь его грудью. А впрочем... после того, что между нами уже было — заботиться о приличиях?

Мы кружимся по залу. Джайгер потихоньку задает мне все новые и новые вопросы о личностях присутствующих, и отношениях между ними. О центрах силы в том застоявшемся болоте, которое именуется высшим светом Иргарда. Хорошие вопросы, надо признать. И даже у меня — Габри Проныры не всегда находятся на них ответы.

Иргард. Резиденция наместника. Джайгер из дома Шиповника.

Вот и все. Наконец-то этот бал закончился. Нет, танцевать с Габри — безусловно приятно... хотя ее и учили в несколько непривычной для меня манере, и на попытки сократить неудобную для меня дистанцию она реагировала несколько... странно. Но это все приятные, но мелочи. А вот быть центром внимания я никогда не любил. И такая толпа народа, азартно пялящаяся на меня — изрядно утомляла. Дома, к счастью, большинство бесконечно нудных представительских обязанностей ложилось на брата, а я мог заниматься тем, чем считал нужным... или тем, что считали нужным мои учителя.

А теперь... Самое неприятное — то, что "приходится соответствовать", ибо "положение — обязывает". Вот и сейчас мы с Габри и неотступной свитой идем осматривать резиденцию, выделенную Наместнику Иргарда. В качестве таковой Городской Совет отжал один из домов одного не слишком влиятельного и симпатичного семейства торговцев. Конечно, им обещали компенсацию... но вот сколько она составит, и когда будет выплачена — ведают разве что Столпы Света... и, может быть — Повелитель Всего-и-Ничего в своем извечном любопытстве. По крайней мере, я этим вопросом озадачиваться не собираюсь, тем более, что дом и так располагался на границе зоны Права Войны... Правда — со стороны города, а не наемников, но в данном случае никто не собирался влезать в такие тонкости... и я — как бы не меньше, чем остальные. Ведь, хотя я и "простил" Городской Совет, и согласился считать тот инцидент на стене — самоуправством больного манией величия... но забыть — я ничего не забыл. Так что Гильдию Торговцев Иргарда ждут не самые легкие времена. Нет, специально ущемлять я никого не собираюсь... но вот проверить со всей тщательностью практику применения законов, регулирующих торговлю... Это же вполне входит в обязанности Наместника, не так ли?

Однако, войдя в дом, я чуть не пожалел о своем решении. Может быть, мне было бы лучше купить себе какой-нибудь дом в ремесленных кварталах? Благо — средства позволяют, а потери среди тех же оружейников достаточно велики, чтобы нашлось какое-нибудь семейство, согласное продать опустевший дом... Я оглянулся на Грая, сумрачно покачавшего головой. Ну что ж. Придется осматривать этот кошмар, и как-то приспосабливать его к повседневной жизни.

Дом был роскошен. Роскошен настолько, что жить в нем не представлялось возможным. Позолоченные резные стулья, такие тяжёлые, что их трудно было даже просто передвинуть. На кроватях — такая куча перин, что в ней можно было утонуть. Парадный стол... при размерах которого, за неудачно стоящей солонкой пришлось бы отправлять гонца. А в туалете меня встретил неизменный герой большинства анекдотов про внезапно разбогатевших торговцев — золотой унитаз. На самом деле — золотой. Я даже не поверил, решил было, что позолота... Но вошедший на два пальца в его металлическую тушу кинжал убедительно доказал обратное.

И только под самой крышей я, наконец, нашел комнату, в которой я мог бы жить, хотя бы в течение короткого времени. Комната была именно комнатой, а не пытающимся притвориться комнатой бальным залом. У окна стоял стол, который явно использовался в качестве как рабочего, так и обеденного. Рядом — несколько полок с книгами, причем среди них я заметил пару трактатов по магии... Вдоль одной из стен вытянулась простая, умеренно жесткая кровать... по которой было видно, что ее хозяин не любил спать в одиночестве... Нет, женского белья на ней не валялось, но аура была такая, что я с трудом удержался от желания выгнать всех, кроме Габри, из комнаты и эту кровать немедленно опробовать.

Но, по меньшей мере, мне с Габри будет где жить на все время капитального ремонта. А уж Грай — он как-нибудь сам о себе позаботится.

Иргард. Резиденция наместника. Габри Проныра.

Что мне нравится в моем хозяине — это его благородство, сиречь — полное неумение считать деньги.

Я немного боялась, что дом семейства Скарвенов понравится Серебряному. В конце концов, каждому известно, что сравнения даже с бедным Серебряным не выдержит ни один богатейший провинциальный торговец. А значит, Джай вполне может быть привычен к роскоши, в сравнении с которой дом Скарвенов покажется бедным. Конечно, его палатка не поражает воображения... но кто знает: может он только в походе довольствуется малым... а в городе уж развернется во всю ширь...

Вначале он меня даже напугал. Войдя в дом, он оглянулся, скорчил нечитаемую гримасу, задумался, и заявил в пространство:

— Ну что ж... Бедненько. Но чистенько*.

/*Прим. автора: анекдот. "Выходит новый русский после экскурсии по Версалю, и на вопрос о впечатлениях отвечает: "Ничего. Бедненько... но чистенько".*/

Я ужаснулась. А Джай ухмыльнулся, и потащил меня за собой. Глядя на окружающую нас аляповатую роскошь он все сильнее хмурился. А зайдя в "техническое помещение" — вышел оттуда... как говорят в низах общества "будто пыльным мешком по голове стукнутый".

По дому Джай пробежался вихрем... и мне пришлось бежать следом за ним. Судя по всему, увиденное ему не слишком нравилось. Изменилось выражение его лица, только когда он зашел в комнату Лима Скарвена, старшего сына главы торгового дома Скарвен, известного всему Иргарду бабника и волокиты... но, тем не менее, именно его трудами семейство все еще держалось на плаву, несмотря на привычку главы семейства швыряться золотом направо и налево. Оглядев комнату, и особенное внимание уделив кровати, Джай взглянул на меня так, что мне немедленно стало жарко. А потом Джай встряхнул головой, как будто отгоняя наваждение.

— Так. Немедленно нанять бригаду ремонтников. Все это великолепие — отправить обратно к хозяину дома. Интерьер поменять так, как скажу я...

— Мой господин... — Джай снов обжег меня взглядом. Кажется, такое титулование ему не нравилось, но посторонние люди вокруг мешали мне назвать его просто "Джаем".

— Слушаю.

— Разве Вам не нужны будут некие неучтенные суммы на представительские расходы?

Джай еще раз высунулся в коридор и оглядел все окружающее "великолепие" и "торжество хорошего вкуса", а потом — с сомнением посмотрел на меня.

— Думаешь, все это кто-нибудь купит?

— Уверена. Из-за этих безделушек — я показала на прибитую в коридоре полку с некими уродцами ювелирного происхождения, — три крупных торговых семейства едва насмерть не переругались... Так что, как минимум — можно продать все это обратно бывшему хозяину дома, а как максимум — устроить аукцион. Так — дадут больше.

— Хорошо. Думаю, ты в местном обществе разбираешься лучше. Считаешь нужным устраивать аукцион — устраивай.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Тоска. Я обвожу внимательным взглядом свой тронный зал. Советник по экономике что-то старательно бухтит вот уже целый час. Экономика — это, конечно, важно, и Императору надо бы прислушиваться к своему Советнику... Вот только данный конкретный экземпляр — пропихнут в Советники своей родней, и в порученном ему деле не разбирается совершенно. А прогнать его я не могу...

Поднимаю глаза. Над парадным входом висит реликвия рода — единственный сохранившийся прижизненный портрет основательницы династии. Долгие годы он хранился в сокровищнице, поскольку ни отец мой, ни дед не могли выдержать ее взгляда. Я... я тоже не могу. Но, поднимая глаза и замечая сияние ее волос, я задумываюсь: что бы сказала Рен Гри Неистовая, увидев в каком ничтожестве обретаются ныне ее потомки?

А рядом с Неистовой расположен другой портрет. На белом коне, в доспехах... Его торжественный и величественный вид выступает разительным контрастом портрету девушки в легком платье и с серебряным обручем в волосах. Но... Эх... Что же ты наделал, предок? Зачем было влезать в противостояние Владык Зла? Нет... решил обессмертить свое имя и принести счастье всем подданным. За что этими самыми подданными и был убит, поскольку взбунтовавшиеся рабы представляли себе счастье несколько иначе, чем в форме сохранения своего рабского состояния. Я специально приказал повесить эти портреты рядом. Чтобы помнить... Цена ошибки — может быть крайне велика. А тот путь, которым я иду... Тяжел. Очень тяжел. И тот факт, что год назад я избавился, наконец-то, от Регентского Совета, хоть и облегчает мне жизнь... но очень незначительно. Хорошо еще, что Великие Дома практически не интересуются делами в императорском домене. А то было бы совсем плохо. Но и так... Семьи "верных слуг империи", сиречь дома, недостаточно сильные, чтобы стать Великими, твердо уверены, что на троне — очередная марионетка, которой удобно играть, достигая превосходства над противниками. Все они спят и видят, что вырываются из тесного императорского дворца на приволье большой политики и обретают статус Великого Дома. Что ж. Кое-кому я могу даже помочь в этом. Пусть летят. В нашем практически замкнутом мирке они и не догадываются, что мир поделен между гораздо более крупными хищниками, и срок жизни мелкого стервятника, пусть и поднакопившего жирка, в их присутствии — ровно столько, сколько понадобится Великим, чтобы обратить на новоявленную добычу свое "благосклонное" внимание.

— ... таким образом, крестьяне в ленах Ваших верных слуг голодают, и необходимо выделить несколько большую сумму из Императорской казны.

Ага. Сначала обдираем крестьян до нитки, чтобы голодали, а потом — на императорские деньги покупаем для них зерно. Интересно, он действительно думает, что я такой дурак и не вижу их махинаций? Но мне действительно выгодно, чтобы семейство Арани нарастило свои владения и попробовало выделиться в Великие. Потому как уже имеющиеся их владения лежат в зоне интересов Дома Ландыша, и когда они отделятся — Ландыш их немедленно съест. Так что реагирую на это попрошайничество "милостивым наклонением головы". Хм... А когда верхушка семьи будет уничтожена Ландышем — можно будет прибрать их владения в императорском домене к рукам. Ведь домен только называется "императорским". На самом деле, мои предки, стараясь удержать хоть кусочек власти после страшного поражения от Повелителя Всего-и-Ничего, раздавали наделы "верным слугам" направо и налево. Так что сейчас в моих руках на самом деле очень мало земель. И Великим Домам, чтобы уничтожить Императора — достаточно прекратить выплачивать "имперский налог". Наверное, они бы так и поступили, но никак не могут договориться, кто из них займет освободившийся трон. А потому — считают допустимым сохранение статус кво. Вот только меня такое положение не устраивает.

Когда "Советник по экономике" с поклоном скрылся в пестрой толпе придворных, его место занял "всемогущий и всеведающий начальник имперской разведки". Ага! Аж три раза. Болван похлеще "экономиста".

— Ваше Величество. Сведения подтвердились. Шиповник отобрал у Ландыша Иргард. Таким образом, намечающийся союз этих двух домов удалось разрушить... — Ну? Я же говорил, что болван! Во-первых, "новости" эти уже три дня как не новы, во-вторых, союз Шиповника и Ландыша отнюдь не разрушен тем, что Ландыш обменял город в заднем кармане Повелителя на скидку в Малом Торговом, в-третьих... да при желании и "в-десятых" можно, и больше. — ... в связи с чем прошу наградить Ваших верных слуг, которые... — Ждите. Как рак на горе свистнет — так сразу и награжу.

К счастью, формулировать отказ мне не пришлось. Парадные двери приемного зала распахнулись, и имперский герольд провозгласил:

— Отец Реодим.

Перед появлением самых захудалых придворных в этом зале герольд распинается минут по десять, перечисляя титулы, наследственные привилегии и владения. Но простое "отец Реодим" заставило всю эту блестящую толпу разом заткнуться. В своем простом сером одеянии без единого украшения Высокий Инквизитор рассекал разодетое сборище блестящих придворных, как боевая галера — стайку рыбачьих лодок.

Я неодобрительно взглянул на Инквизитора, и высокомерным жестом, предписанным этикетом, объявил придворным, что на сегодня аудиенции окончены. Оставшийся без наград начальник разведки кисло скривился... Да и не он один. Наверняка многие из присутствующих сейчас скрутили фиги для отца Реодима... но вынуть руку из кармана — не решились. Потому как Высокий Инквизитор — есть Высокий Инквизитор. Взглянешь слишком косо — и быстренько окажешься в подвалах Светлого Замка, резиденции этого богатого и влиятельного ордена. Нет, из подвалов такой неудачник скорее всего выйдет, не потерпев особенного телесного ущерба. В отличие от прочих своих собратьев, Высокие Инквизиторы крайне редко обращаются к мирским властям с просьбой "покарать преступника, не проливая крови". Зато покинувшему "очистительные кельи" вручат изрядную стопку предписаний на тему нестяжательства и праведной жизни... и не поленятся проконтролировать их исполнение. А всерьез завязываться с Высокими... даже главам Великих Домов такое не приходит в голову. Слишком часто посещают наш мир демоны, чтобы можно было обойтись без экзорцистов. Другие ордена церкви, и кое-кто из Ведиких Домов пытались вытеснить Высоких из этого прибыльного рынка... но не потянули: потери среди их специалистов оказались запредельными, а оплата операций — никак не компенсировала непрерывной подготовки новых. А вот как Высокие Инквизиторы ухитряются устоять перед соблазнами демонов — это их тщательно скрываемый секрет.

Императорский дворец. Отец Реодим.

Подойдя к трону, я склонился в подобающем изъявлении покорности Императору. Мне тяжело смотреть на мальчишку в императорской диадеме. Каждый раз на губах чувствую хрустящую горечь предательства. Ведь Лентану пришлось принять трон именно потому, что наш Орден не предотвратил убийства его отца. Не "не смог", а именно "не предотвратил". Мы знали о замыслах убийц. Знали, когда и где они нанесут удар. И не сделали НИЧЕГО. Потому что Лейгрин Второй уверенно вел императорскую семью к уничтожению. За годы на престоле он так и не разобрал, кто его друг, а кто — враг. Лишь огромным трудом нам удалось предотвратить отправку Лентана "для обучения" Фиолетовой хризантеме, одному из домов, что наиболее зарятся на императорский трон.

Впрочем... выразился я неправильно. Фиолетовая хризантема — это не претендент на трон, но ширма для кого-то еще. А вот кто двигает этой марионеткой — пока что неясно даже ордену.

Вот из-за таких промахов Совет иерархов Ордена и принял решение... "Сильнее всего гнев Ордена выражается в невмешательстве в происходящее". Наверное, это было правильное решение. Решение, позволяющее сохранить Надежду. Но... до сих пор я не могу взглянуть в глаза Лентану. Ведь мы... Да что там. Нельзя прятаться от ответственности в безликом "мы". Я предал его. А теперь приходится быть его другом. Какой из меня — друг?

— Ваше Императорское Величество... — Но Лентан прерывает меня.

— Рео. Мы же договаривались! — Мне тяжело так называть того, кого я предал, но... поступить по-другому — значит обрушить на мальчика еще большую тяжесть.

— Хорошо, Лентан. Приговор Ландесраада утвержден. Конфликт вокруг Иргарда исчерпан.

— И чего теперь ожидать?

— Шиповник и Ландыши поспешат скрепить союз браком, и вместе обрушатся на Хризантему. Нас это устраивает.

— Но ведь в правящей семье Ландыша нет девушки подходящего возраста, а Шиповник не отдаст Оракула, пусть даже и необученного.

— У старшей сестры Главы Ландыша есть дочь.

— Аилла? — Я всегда знал, что у Лентана отличная память.

— Да.

— А от Шиповника? Неужели наследник?

— Вряд ли. Скорее — его брат, Джайгер. Как раз сейчас он назначен Наместником Иргарда.

— Напомни, пожалуйста, что о них известно. — Ага. А сам ты не помнишь. Верю. Но, как говориться — "повторение — мать учения".

— Джайгер из дома Шиповника...

— Даже так?

— Именно. И это уже многое говорит о нем. — Лентан вздыхает. Ему-то как раз пришлось принимать имя "Золотой" не потому что он это имя выбрал. Почему-то Сила не желает признавать за правящими императорами другого имени вот уже шесть поколений. — Также показал себя неплохим бойцом: две дуэли, включая Божий Суд, активное участие в штурме Иргарда...

— А как полководец?

— Пока неясно. Штурм был организован очень грамотно, но в какой мере это заслуга Джайгера, а в какой — его "камердинера"...

— Аилла?

— Красавица. Парни ложатся штабелями. При этом особого ума не проявила. Крайне ревностная прихожанка церкви Столпов Света. Фанатичка. — Слегка содрогаюсь, представив себе такую комбинацию.

— Странно слышать от священника столь... неодобрительную интонацию.

— Иногда излишняя ревность в вере мешает самой вере. — Лентан задумывается.

— Хорошо бы пригласить их. Желательно — до того, как им объявят "радостную весть". Чтобы Джайгер познакомился со своей невестой в императорском дворце.

— Зачем?

— Рео, представь, это же полный аналог "Истории падающих листьев"*. Любовь, победившая вражду Великих Домов... И к если к ней привязать императорский дом...

— Но ведь дома Ландыша и Шиповника далеко не так сильно враждуют, как Подорожник с Серебряной розой? — Я задаю вопрос, уже зная ответ. Но как-то не ожидал от Лентана...

— Если хорошенько отпинать придворного барда — будут враждующими. Ему даже особенно изворачиваться не придется. Иргард уже есть, порыться в хрониках — думаю еще с десяток примеров того же рода найдется...

— Как и между любыми двумя Великими домами.

— Именно.

/*Прим. автора: аналог "Ромео и Джульетты"*/

Ловлю взгляд Лентана... и понимаю, что парню просто скучно в этой золотой клетке. Что ему хочется найти себе новых собеседников, а возможно — и друзей... А тут действительно хороший повод.

— Хорошо. Я это устрою.

Иргард. Габри Проныра.

Джай долго ругался с мастерами, прибывшими для "производства ремонтных работ". Убеленные сединой мастера никак не могли осознать, что Серебряному нет нужды "производить впечатление", и он может себе позволить мебель не торжественную, но удобную. Но все-таки, Джай сумел настоять на своем. Разве что требуемая им серебристая ткань для обивки стен оказалась не по плечу. И не удивительно. Если близ центральных резиденций Великих домов слабенькие маги кишмя кишат, то у нас в Иргарде даже такие незначительные способности как у меня — редкость. А если везти издалека — ткань становится не то, что "серебряной" — золотой. А уж если учесть, что Торговая гильдия закладывает как бы не тройную маржу... В общем, на складах города нужной ткани не оказалось. Так что пришлось обойтись серым бархатом, случайно завезенным одним из караванов, но так и не нашедшим спроса в городе, где ценились яркие цвета.

Некоторое время мы наблюдали за началом ремонта. Рабочие обдирали со стен не устроившую Джая обивку, стаскивали в сарай мебель, которую мне еще предстоит продавать, и совершали еще множество подготовительных операций. Моему Серебряному скоро стало скучно, и мы поехали в лагерь наемников, "для проведения инспекции". Инспекция заключалась в том, что мы полюбовались закатом по дороге до лагеря, а потом — проехали между палаток, и завалились в шатер Джая.

Я с легким стоном уселась на матрасе, заменявшем Джаю походную постель, а он улегся рядом и положил голову мне на колени. Некоторое время я просто бездумно перебирала волосы Джая, уже привычно удивляясь тому, что они на самом деле как будто металлические. А потом рука Серебряного легла мне на бедро... и через некоторое время мы с удивлением убедились, что устали далеко не так сильно, как нам обоим казалось еще несколько минут назад.

Иргард. Лагерь наемников. Джайгер из дома Шиповника.

Тяжела ты, шапка Мономахова... Хотя кто этот самый "Мономах" — люди уже давно забыли, а вот его головной убор — помнят! Так вот, о чем это я... Ах да, о шапках...Наместником, конечно, быть несколько легче, чем Главой Дома, но все-таки... Когда даже в постели, лежа рядом с красивой девчонкой, думаешь не о ней, а о том, как бы повернуть Советника Торговой гильдии против этой самой Гильдии... Легкий смешок слева от меня показал мне, что я слишком уж расслабился, и последнюю фразу произнес вслух. С некоторым... напряжением, я ожидал скандала, истерики, обвинений в невнимании и всех смертных грехах разом... Но вместо этого услышал:

— Ха! Легко! — Габри перевернулась на живот и стала болтать ногами в воздухе. И от этого простого движения я чуть было не забыл о Советнике Наоре... и всех остальных проблемах разом. Но все-таки удержался.

— И как же?

— У Советника Наора, ведь ты о нем, не так ли? — Дождавшись моего согласия, Габри продолжает. — Так вот, у него есть дочь, старше меня года на три. А у тебя есть особняк, куда еще предстоит набирать прислугу.

— И что? — Пока что я действительно не понимаю, отстав от полета мысли Проныры на последнем крутом повороте.

— И все. Одна твоя проблема легко решит другую. Найми Синди домоправительницей — и Наор будет тебе по гроб жизни благодарен.

— На три года старше тебя, говоришь?

— Да.

— И ты понимаешь, что будут говорить о ней, прими она такое предложение?

— Конечно. Ее назовут твоей любовницей.

— И?

— "Любовница Серебряного" звучит гораздо лучше, чем "солдатская шлюха".

— ?? — Я замер в шоке.

— Пока в части города действовало Право Войны, ее... ее изнасиловали. И теперь те самые люди, которые еще недавно сочли бы за честь принять ее в свой род... Они же шипят ей "шлюха", и хорошо, если в спину. — Темная злоба начала подниматься откуда-то из тех глубин, куда я стараюсь не заглядывать.

— И кем они ее считают? Великим Воителем? Или Могучим магом? Чтобы семнадцатилетняя девушка отбилась от наемников...

— Им все равно. Есть чем ударить — вот и бьют. А ей больно. И если ты сможешь защитить ее — Советник Наор будет твой, со всеми потрохами. — Я глубоко задумался.

— А ты?

— А что — я? — Неужели действительно не понимает?

— Сейчас все говорят, что моя любовница — это ты. Что, в общем, соответствует истине. Но если мне станут приписывать и вторую девушку...

— В моем положении ревновать глупо, даже если ты действительно возьмешь ее не только в свой дом, но и в свою постель. Я — Дар Войны, грелка на все тело. И ты можешь использовать меня таким образом, как тебе заблагорассудится.

Я перекатываю девушку на спину, любуюсь ее точеной фигуркой...

— И даже... — шепчу ей в стремительно розовеющее ушко такое, что краснеют даже матерчатые стенки палатки.

Девочка некоторое время размышляет, залившись краской по самые пятки... а потом уверенно кивает.

— И так тоже.

Иргард. Габри Проныра.

Наутро мы отправились в гости к советнику Наору. Всю дорогу я обдумывала то, что происходит между мной и Джайгером. Это, наверное, нельзя было назвать любовью, но... рядом с ним я чувствую себя уютно и защищено. Я знаю, что он не обидит меня, что прислушается к совету, и если сочтет этот совет дельным — примет его к исполнению. Вот как сейчас. Джай выслушал меня, прокрутил возможные возражения, и решил попробовать предложенный способ. На самом деле, мне и самой интересно что получится... Но о любви Советника к единственной дочери — я знаю не по наслышке, а на балу — сплетники несколько раз донесли до меня ее печальную историю.

Дом Советника прятался в тени небольшого садика. В отличие от "официальных" лидеров Гильдии, ее мозг ко всеобщей известности не стремился, и жил вполне скромно.

Войдя в дом, мы с Джаем разделились. Мой хозяин двинулся общаться с Советником, а я отправилась агитировать его дочь. Чтобы не оказалась так, что Советника мы уговорим, а сама предполагаемая домохозяйка — откажется принять предлагаемый ей пост.

Служанка отвела меня в давно знакомую комнату дочери Советника. Не то, чтобы мы с Синди были подругами: все-таки разница в возрасте у нас имелась... Но я частенько заглядывала "на огонек" к Советнику по своим делам, и, в ожидании, пока Наор сможет меня принять — помногу разговаривала с Синди.

И вот теперь я снова увидела ее, в первый раз после осады. Я была поражена. Прежняя, яркая, гордая Синди... она... она погасла. Лучше, наверное, не скажешь. Тусклый голос, поблекшее, как будто выцветшее лицо, платье серых тонов... И только волосы цвета воронова крыла говорили, что передо мной старая знакомая.

Расшевелить ее мне удалось не сразу. Видно было, что Синди просто тонет в боли, и уже даже не желает бороться. Все, кто называли себя ее друзьями и подругами — отвернулись от нее в трудную минуту, и это ранило гордую дочь Советника как бы не больше, чем воспоминание об изнасиловании.

Однако постепенно мне удалось расшевелить Синди. Кажется, она все-таки поверила, хотя и с ясно видимым трудом, что я действительно намерена на полном серьезе продолжать знакомство, не шарахаясь от опозоренной, и не унижая ее неуместной жалостью. Это помогло. Теперь уже в голосе Синди вновь зазвучали знакомые мне веселые нотки. Кажется, уже скоро можно будет заговорить с ней о том, что и составляло суть и смысл моего появления здесь.

— Габри, а как ты пережила падение Иргарда? Где спряталась? — Хорошо, что она задает вопросы... Значит, она еще жива, еще может выкарабкаться из пучины боли, в которую ее макнули.

— Собственно, спряталась я плоховато. — Ожидая продолжения, Синди вглядывается в мое лицо с ужасом. — Меня вытащили из тайника и подарили предводителю штурмующих.

— Подарили? Как это? Как можно подарить человека?

— Очень просто. Дар Войны. Слышала о таком праве?

— Плата Повелителя Зла...

— Ну... об этом есть разные мнения. Джай говорит, что это право придумали для того, чтобы исключить молодых и идеалистичных Серебряных из тонкого и сложного процесса дележа трофеев.

— А кто это — Джайгер? — Правильно, до сих пор среди моих знакомых никого с таким именем не было.

— Мой хозяин.

— Хозяин? Но...

— Парень, старше меня где-то на год. Красивый. Не говоря уже о том, что Серебряный маг.

— Но ведь "Дар Войны"... это значит, что тебе приходится...

— Спать с ним? — Синди находит в себе силы только на то, чтобы кивнуть. — Почему "приходится"? Я и сама не против. С ним — тепло и уютно. Он — умный, внимательный, заботливый... И слышит не только себя, чем разительно отличается от всех местных парней...

В комнату вошла служанка, сообщив нам о том, что "Джайгер, Серебряный маг Дома Шиповника, Наместник Иргарда, испрашивает аудиенции". Весельчак! Синди снова погасла... но нашла в себе силы кивнуть. Джай влетел в комнату, освещая ее своей радостной улыбкой. Похоже, разговор с Советником был отнюдь не таким тяжелым, как нам с Джаем казалось по дороге сюда. Но, увидев Синди, мой хозяин остановился, как будто налетев на стену.

— Простите меня, госпожа Синди.

— За что? — Тусклый голос, невыразительное лицо... Да что же между ними было?!

— За то, что не мог сделать большего.

— Мне жаль, что Вы вообще вмешались. Может быть... — Джай резко перебивает.

— Вы живы, и я рад, что теперь смогу помочь Вам более эффективно.

— Вы думаете, это возможно? — Странный обмен репликами. И Джай и Синди полностью отключили всякую мимику, убрали из голосов все эмоции. Но все равно комнату захлестывают почти ощущаемые кожей волны боли и стыда.

— Я не думаю. Я знаю.

Я подхожу к Джаю, и трусь щекой о его плечо. Серебряный прижимает меня к себе. Кажется, что он цепляется за меня, как за спасательный круг. Да что же такое между ними произошло?

Иргард. Резиденция наместника. Синди, дочь Советника Наора.

Ночь я провела, размышляя о предложении господина Джайгера, нового Наместника Иргарда. Первого Наместника в записанной истории нашего города. До сих пор его роль исполнял городской маг, назначенный Домом Ландыша... но, видимо, у Шиповника свои представления о необходимом контроле. Всю ночь напролет размышлять о перипетиях городской власти — кажется странным для девушки моего возраста, но... такие мысли — это лучше, чем так же без сна вспоминать... Нет! Я не хочу об этом думать.

И все-таки: почему именно я? У меня нет опыта в управлении штатом слуг, нет репутации, но Серебряный пожелал увидеть на этом месте именно меня. Сначала я решила, что он хочет добавить меня в свой формирующийся гарем. Но он четко заявил, что в его предложении есть только то, что в нем есть и ничего больше. "Только явные условия". Правда, думать все равно будут... Хотя девушке, отмеченной "вниманием" Серебряного никто не посмеет сказать "шлюха". По крайней мере, никто из тех, кто хоть немного дорожит собственной шкурой. Ладно... хуже уж точно не будет. Даже если он все-таки затащит меня в постель... В конце концов, девственность мне беречь уже не нужно, за неимением таковой. А Габри говорила, что любовник он очень ласковый и внимательный.

Так что, я приняла предложение. И вот теперь стою перед группой слуг, которых господин Джайгер уже нанял. Странно. Здесь только "верхние" слуги. Те, кто постоянно попадается на глаза хозяевам. Все они мне знакомы — я видела их в домах верхушки Торговой гильдии. И если девять из десяти — хорошие люди и надежные профессионалы, то десятый... Сампер. Бастард третьего по богатству члена торговой гильдии. Непризнанный, и по этому поводу — с крайне ущемленным самолюбием. Он летал из дома в дом, и нигде не мог прижиться именно из-за склочности характера. Почему же его взял Наместник Джайгер? Не знал? Может быть. Но... Теперь мне будет трудно. Очень трудно. Он как-то пытался ухаживать за мной, но успеха не сыскал, а отец популярно объяснил ему, что не стоит заглядываться на тех, до кого ему как до звезды. Так что, думаю, те слухи, что ходят обо мне по городу, он подхватывал с большим удовольствием, да еще и новые придумывал. И вот теперь мне нужно им командовать. Смогу ли? И почему господин Джайгер не представил меня этим людям? Настолько занят?

— Итак, все вы меня знаете. Я — Синди, дочь советника Торговой гильдии Иргарда. Хояин этого дома, Джайгер из дома Шиповника, Наместник Иргарда нанял меня в качестве домоправительницы. Так что, до особого распоряжения господина Наместника, вы подчиняетесь непосредственно мне.

— Вот еще! — А вот и проблемы. — Чтобы я подчинялся какой-то...

Продолжить Сампер не смог. Его нога почему-то подогнулась, и голова — с громким стуком встретилась с полом. Парень попытался подняться... но не смог. Попытался еще раз. С тем же результатом. Внезапно по комнате пробежал как будто поток холодного воздуха. И все увидели, что подняться Самперу мешает нога господина Джайгера. Рядом с Наместником, прижимаясь к нему, стояла Габри. Они что все видели?!

— Итак. Кто-то здесь не хочет подчиняться приглашенной мной домоправительнице... — Наместник сделал паузу и обвел всех присутствующих таким взглядом, что у меня закололо под лопаткой. — Можете не подчиняться. — Я с ужасом посмотрела на господина Джайгера. Как же мне теперь... — И быть совершенно свободными людьми. Там. За воротами. Те же, кто служит мне — подчиняются мне, и тем, кому я говорю подчиняться. — Еще один холодный, тяжелый взгляд. — А кто будет плескать слишком уж длинным языком — может однажды его лишиться. Причем, если не повезет — то и вместе с головой. Всем ясно? — Молчание было вполне понятным и не требующим развернутых комментариев ответом. — А ты... — Взгляд Серебряного обращается к лежащему у его ног Самперу — можешь быть совершенно свободен. Испытательный срок ты не прошел.

Красный как рак, Сампер поднялся, и тяжело двинулся к выходу. Естественно, у него возникла куча возражений... но высказать их Серебряному он так и не решился. Наместник же, обведя взглядом оставшихся, пошел в другую сторону. Когда дверь за ним закрылась, из-за нее донесся голос Габри.

— Джай. А ты не слишком жестко? Это же тебе не солдаты на плацу. — То, что она с господином Наместником на "ты" — для меня новостью не было, но всех остальных — поразило. И уж тем более поразило то, что она решилась высказать своему хозяину какие-то замечания. Но услышанный ответ показал, что господин Джайгер отнюдь не против такой фамилиарности.

— Не слишком. Если бы это были солдаты — вместо меня уже говорили бы шпицрутены*.

/*Прим. автора: Шпицрутен — длинный гибкий прут из лозняка (ивового кустарника) для телесных наказаний. Осуждённого заставляли проходить сквозь строй из 100-800 солдат, которые прутьями били по спине осуждённого.*/

Уже делавший шаг за порог Сампер резко сжался. Похоже, он представил себе, как его прогоняют сквозь строй.

Я растеряно оглядела оставшихся. И как мне с ними теперь говорить? Ведь если все они ополчатся против меня, то на должности я продержусь хоть и дольше, чем Сампер, но не намного... Внезапно старший среди них поднялся, ласково поглядел на меня, и произнес:

— Ништо, дочка. Сработаемся.

Дорога. Отец Реодим

Шаг, и из влажной жары Императорского дворца я попадаю в прохладу одной из самых северных резиденций моего Ордена. Конечно, можно было бы воспользоваться порталом прямо в главную резиденцию Дома Ландыша... Но тогда у меня не получилось бы спокойно проехаться по лесной дороге через верховые болота, одуряющее пахнущие багульником, и усыпанные зелеными шариками еще неспелой клюквы. Меня всегда успокаивало мерное покачивание седла. А сейчас мне надо успокоиться сильнее, чем когда-либо раньше. Частенько я завидую трем знаменитым фигуркам-обезьянкам. Тем самым... "Не вижу зла, не слышу зла, не говорю о зле". Я так не могу. Видя зло — я не могу закрыть глаза. Не могу назвать предательство — доблестью, а убийство — благом, даже если отчетливо сознаю необходимость этого. Таков тяжелый дар Посвящения, сделавшего меня Высоким Инквизитором. Моя броня, защищающая от лживых посул и соблазнов проникающих в наш мир демонов. Просто иногда эта броня слишком уж тяжело давит на плечи.

Другие Ордена Церкви Столпов Света требуют от своих членов постов, целибата, ночных молений... да и много чего еще. Наш — всегда снисходительно относится к слабостям своих адептов. Мы едим мясо, пьем хмельное, путаемся с девушками нетяжелого поведения, почти не делая различий между бордельными девками, и высокородными девицами в поисках приключений... И все потому, что мы знаем — когда мы увидим зло, то не сможем отвернуться. Не сможем ему не противостоять. Не сможем закрыть глаза. Но иногда... и даже — почти всегда, зло приходится сокрушать злом. Демоны редко внемлют проповедям... а люди... люди бывают страшнее любых демонов. И тогда в ход идет не тихое увещевение, но Тяжкое слово и остро отточенный меч. И вот, чтобы лекарство не стало страшнее болезни — мы не можем закрыть глаза и на зло в себе.

Мысленно я возвращаюсь к началу Пути, приведшего меня к тому, что есть сейчас.

...

Мне только что исполнилось двадцать лет. Неустанные тренировки — подарили мне сильное, и даже красивое тело, а уроки Ордена — отточили ум. Но всего этого недостаточно, чтобы называться Высоким Инквизитором. Остается последнее Испытание. И для этого кучка молодых инквизиторов собралась на уровне ЕЕЕ главной резиденции Ордена. Где-то высоко над нами, в глубоких подземных казематах, палачи Ордена неторопливо и вдумчиво постигают Истину, скрытую за людским коварством. Немного выше — страшный Лабиринт, в котором мы сдавали предпоследний экзамен, демонстрируя свои способности во владении магией и оружием. А еще выше царапают облака поднебесные шпили башен замка Семи глаз. Ну а мы, здесь, в почти непредставимой глубине, готовимся сделать последний шаг, который навсегда изменит наши жизни.

— Итак, вы здесь. — Перед нашим коротким строем прохаживается куратор нашей группы. — Все двенадцать. Плохо. Очень плохо. — В престарелого преподавателя впиваются двенадцать пар удивленных глаз. — Я просто уверен, что не все из вас готовы к Испытанию. Все вы прошли полный курс подготовки, и я не могу запретить вам. Но... к сожалению, я уверен, что не все из вас готовы к этому. А значит — далеко не все вернутся из-за этих ворот живыми. Подумайте. У вас еще есть время. Вы еще можете отступить.

Мы переглядываемся. Отступить? Сейчас? После всего пройденного? После того, как не спали ночами, стараясь заучить головоломные теории? выли от боли после жесточайших тренировок по боевым искусствам? Корчились над тазиками, стараясь избавиться от содержимого и так пустых желудков на уроках "Постижения Истины" (проще говоря — методов форсированного допроса). И тут, не сделав последнего шага — отступить? Довольствоваться простым серым плащом ординара, когда есть шанс стать Высоким? Ну уж нет! Какими мы были тогда глупыми... молодыми, гордыми и глупыми. Мы даже представить себе не могли, что ждет нас за стальными воротами...

Первым к дверям шагнул Ральф. Гордец и красавчик, он побеждал в тренировочных спаррингах почти любого из нас, был силен в магии, и первым из всей группы сумел выбить из покрытого шрамами Одноглазого Горга информацию о том, где его дружки держат похищенного ребенка. Кому как не ему по праву должен был достаться черный кинжал Высокого?

— Ральф? Хорошо. — Повисла недолгая пауза. — Ты знаешь, что делать. Остальным — отойти за черту.

Черта была проведена так, чтобы никто, находящийся за ней, не смог заглянуть в зал испытания. Так что мы могли только проводить глазами фигуру нашего товарища, проскользнувшего в приоткрытые специально для него створки. Прошло несколько секунд... и из-за Врат раздался дикий крик. Крик боли, ненависти и отчаяния. А еще через минуту двое Высоких вынесли Ральфа. Сначала мне показалось, что наш товарищ каким-то чудом стал Серебряным магом... И лишь приглядевшись внимательнее, я понял: это не металлическое серебро Силы, а самая настоящая седина. На теле Ральфа не было ни одной раны, но его гордое лицо было перекошено гримасой боли и ужаса.

— Он не прошел. — Покачал головой старый учитель. — Следующий.

Мы содрогнулись. Всякого ожидали мы, но чтобы Ральф... Нет! Этого не может быть! Если он потерпел поражение — то кто сможет победить? Мы застыли в раздумьях. Внезапно Сурой, младший из нас, содрогнулся.

— Знаете... я... я, наверное...

— Ты можешь идти. Дверь за твоей спиной. — Усмехнулся куратор группы. — Это решение не закрывает для тебя пути сюда. Может быть, когда-нибудь ты вернешься сюда.

Повисла пауза. Мы все обдумывали два столь разных решения... Старались примерить их на себя.

— Итак. Есть кто-нибудь, кто хочет последовать примеру Суроя? — Мы молчали. — Нет? Тогда — следующий!

Минута прошла в томительном молчании. Куратор не торопил нас. Мы размышляли. Куратор ходил мимо нас взад и вперед, тяжело впечатывая шаги в каменный пол. Примерно на сотом шаге я понял, что если не шагну вперед — то побегу вслед за Суроем, позорно подвывая и дрожа от страха. И тогда перед моим внутренним взором снова заревело пламя пожара, я вновь, как наяву слышал крики избиваемых и хохот убийц... Нет! Я сделаю это!

— Реодим? Хорошо. — И куратор перешел на мыслеречь, не давая услышать нас остальным претендентам. — Кинжал Высокого Инквизитора — слева от входа. Сумеешь вынести его из Зала Испытания — он твой. Но выйти ты сможешь, только наполнив своей кровью чашу у ног статуи Повелителя Зла. — Я ужаснулся.

— Мы... мы жертвует кровь Повелителю? — Я хотел крикнуть это... но не прозвучало ни звука. Мое Испытание уже началось.

— Нет. Это — не жертва. Сумеешь выйти — ты все поймешь и так. Не сумеешь — тебе оно незачем.

Тяжело вздохнув, я сделал шаг за порог. Железные ворота грохнули за мной.

Упершись спиной в створки, я внимательно оглядел Зал. Зал? Точнее будет сказать — огромную пещеру. В ноздри ударил запах железа. Впереди мерцало тусклым оранжевым светом... для озера — оно все-таки маловато. Но и лужей уже не назовешь. В общем, назовем это небольшим бассейном с опаловой, слегка светящейся жидкостью. А на краю этого бассейна кто-то стоял. Странно. А где же обещанная статуя Повелителя Всего-и-Ничего? Судя по размерам зала я ожидал чего-то соразмерно огромного. Ожидал увидеть ужасное чудовище в регалиях древнего Повелителя Зла. Ну, там — отрубленные головы, горы трупов и реки крови. Но ничего похожего видно не было. Слегка удивившись, я двинулся вперед, к стоящему на краю бассейна.

По мере того, как я приближался, я понимал, что это не живой человек, а искусно выполненное изваяние. Но какой же это Повелитель? Тем более — Владыка Зла? Тонкий, можно даже сказать — хрупкий мальчишка в странной одежде. Ни оружия, ни поверженных врагов... Вот только у ног его — действительно примостилась чаша... совсем крохотная. Что ж. Попробую. Кинжал действительно висел в воздухе у самого входа — и за ним пришлось вернуться. Я надрезал ладонь. Когда первая капля крови упала в чашу — статуя открыла глаза.

Я еле устоял на ногах. Все зло мира смотрело на меня голубыми глазами щуплого невысокого мальчишки. В левой руке статуи возник точно такой же кинжал, как и у меня, и она точно таким же движением разрезала ладонь своей правой руки. И в чашу с моей кровью упали первые капли серебряной жидкости. Мы стояли друг напротив друга, в то время как кровь наша смешивалась в чаше. Это действительно было не жертвоприношением, но чем-то совершенно иным. И пока чаша не заполнилась, в меня, как в эту пустую чашу, вливалось понимание зла. Теперь я точно знал, что не смогу не узнать его. Вся жизнь развернулась перед глазами. И украденный грош, когда я уходил от разгромленной наемниками Феникса деревни. И нож, воткнутый в спину главарю нашей шайки, и те бандиты, на которых меня учили полевому, и стационарному допросу. Всё. Без изъятий и исключений. Без оправданий и тумана, которым я старался защитить себя от угрызений совести. Я вспомнил все. И я понял, почему поседел Ральф.

Когда чаша заполнилась, Повелитель Зла поднял ее и отпил крови. И я понял, что должен сделать то же самое. Первый же глоток ударил в голову, подобно самой жуткой сивухе, которую мне только довелось украдкой пробовать... но одновременно имел вкус самого лучшего вина, которое только аристократы и могут подавать к столу... по глоточку для каждого из лучших друзей. Жуткие воспоминания побледнели и слегка затерлись... но я знал, что они останутся со мной навсегда. Как останется и понимание сути и смысла Ордена Высоких Инквизиторов.

Статуя вернулась на место и снова замерла в неподвижности. А я на подгибающихся ногах двинулся к выходу. Когда же я вновь оказался перед сбившейся кучкой моих прежних товарищей, я оглянулся на Врата Бездны. Над ними горела надпись, которую не видели претенденты. "Теперь ты знаешь..." Уточнять не требовалось. Я знал, кто мы такие. Высокие Инквизиторы. Братья Повелителя. Левая рука Тьмы.

...

Резкий укол угрозы вернул меня к реальности. Прямо перед мордой моего коня неторопливо падало подпиленное дерево. А из кустов по обеим сторонам дороги неторопливо выходили личности такого вида, что проповедовать им добро и всепрощение как-то не хотелось...

Весенний Лист (Главная резиденция Дома Ландыша). Витриол из Дома Ландыша.

Сегодня мы снова играли в войну. Конечно, вместо боевых заклинаний мы использовали простейшие "ляпалки", а рубились на деревянных мечах, но все равно — это была война. Почти как взаправду!

Последние дни мы чаще всего играли в штурм Иргарда. И вчера мне не повезло: досталась короткая палочка. А это означало, что мне предстоит играть за Джайгера из Дома Шиповника. За врага. Но, делать нечего. Игра есть игра. Договорились, что тот, кто вытянет короткую — будет Джайгером, приходится выполнять. К тому же, он ведь победил!

Лежа под стеной сарая, изображавшей городскую стену Иргарда, весь в краске, изображающей попавшие заклинания, я задумался: а как это у него получилось: взять Иргард. И я пошел к отцу.

— Пап...

— Что, сын?

— Как Джайгер взял Иргард? Мы днем играли, и у меня ничего не получилось, как я не старался...

— А как именно ты старался? — Папа смотрел на меня заинтересованно. Я честно попытался вспомнить.

— ... и меня забросали ляпалками и сбросили со стены.

— Понятно. И не удивительно. По-другому и получиться не могло.

— Но ведь у Джайгера — получилось?

— Во-первых, он был не один. С ним был Грай Огненный смерч и три сильных отряда наемников.

— Ой...

— Вот именно. Так что, если завтра будете играть снова — у Джайгера должно быть больше людей, чем у иргардцев. Во-вторых, Джайгер отнюдь не бросался на стену очертя голову.

— А как же...

— Сначала он пустил вперед лучников, которые растянули оборону. Иргардцам пришлось защищать все стены, и они не могли спокойно спать ночью: в любой момент мог последовать штурм.

— Но это же нечестно!!! — Я чуть не завопил.

— На войне нет понятия "нечестно".

— Как это?!

— А вот так. Это у дуэли есть кодекс чести. А у войны — его нет.

— Тогда... как же мне быть?! — Я был растерян.

— Смотри сюда...

И папа развернул передо мной карту Иргарда, на которой стали перемещаться квадратики, изображающие разные отряды и магов как наступавших, так и оборонявшихся. Папа рассказывал мне историю штурма настоящего города — и одновременно подсказывал, что из этого можно применить в игре. По мере рассказа у меня вылезали глаза на лоб. Джайгер из Дома Шиповника из почти сверстника — превращался в полубога. Его решения были четкими и элегантными. Он вел войска в бой и сражался сам, но не так, как я в нашей игре — а спокойно, уверенно и... правильно.

На следующий день мы снова собрались играть.

— Ну что, веточки тянем? — спросил Тейф, самый старший из нашей компании.

— Не надо. Я буду Джайгером. Только мне нужны еще шестеро: будут изображать наемников.

— Хорошо. — Тейф, похоже, тоже поинтересовался ходом штурма, потому что, несмотря на ворчание остальных защитников — выделил мне шестерых... правда — самых слабых. Ну что же. А я все-таки попробую выиграть!

И вот, спустя полчаса уже Тейф валяется под стеной, залитый краской "боевых" заклятий. Его товарищи валяются рядом. Они "убиты". Правда и я стою на стене один, но все-таки стою.

— Иргард пал! — С восторгом кричу я небесам. У меня получилось! Вот честное слово — получилось!

В это время ворота внешней стены Весеннего листа открылись, и в них стали проходить люди со связанными руками. Судя по некогда дорогой, но оборванной одежде — это были не крестьяне... скорее — разбойники. Их подгонял сидящий на лошади человек в сером плаще. Обычный дорожный плащ, ничего особенного... если не обратить внимание на символ Спасения и Возрождения, почти незаметный на левом плече, под пятном бурого цвета. Священник?

Весенний Лист. Отец Реодим.

Еще не въехав в ворота главной цитадели Ландыша, я услышал мальчишечий крик "Иргард пал!" Отлично. Дети уже играют в падение Иргарда. Я внимательно пригляделся к кричавшему. Невысокий мальчишка, лет двенадцати, стоял на крыше амбара и радостно вопил. А его товарищи по играм валялись вокруг, "помеченные" цветными пятнами как "убитые". Похоже, на этот раз "Иргард" оборонялся яростно, и нападающие понесли большие потери. Я улыбнулся, и проехал мимо, подгоняя разбойничков.

В канцелярии, куда я сдал захваченных "работников ножа и топора", от меня потребовали подтверждения обвинений. Ну что ж. Надо — значит надо.

...

— Эй, поп, слезай. Приехали. — Обратился ко мне предводитель "честной компании. — Разве ты не знаешь, что Свет заповедовал нам помогать ближним? — Хм... А ведь в чем-то он даже прав. Так что я неторопливо слезаю с коня и подхожу поближе к требующему внимания и духовной заботы грешнику. — Во! Умный поп. Давай, делись с сирыми и убогими!

Я тяжело вздохнул.

— Ты прав, надо помогать тем, кто, уклонившись от пути, заповеданного нам Столпами Света, собирается совершить страшный грех.

— Это какой же? — Мда... Разбойнички. Какой же раз вы на тракте, если простейших вещей не знаете?

— Самоубийство, знаете ли, Светом очень не одобряется.

Атаман разбойничков залился краской, и начал открывать рот, чтобы что-то заорать. Впрочем, не думаю, что я мог бы узнать из его слов что-то новое. Так что со всем смирением и терпением, предписанным служителям Света, я благословил его... прямо в середину груди, лишь самую капельку напитав кулак Силой. Впрочем, этой "капельки" хватило, чтобы семипудового мужика приподняло над землей и унесло метра на четыре, где его стремительный полет оказался прерван придорожной сосной. Дереву пришлось несладко. А вот мужик оказался покрепче. По крайней мере, он поднялся, и попытался заорать. Остальные бандиты завопили что-то не слишком цензурное, и двинулись ко мне, потрясая своим оружием. Но пробежать хотя бы половину дистанции до меня они не успели: я поднял руки... и между ладонями вспыхнул Знак, даруя упорствующим в своих заблуждениях познание Истины. По крайней мере, позу кающегося грешника ребятки приняли на удивление дружно. И рывком увеличившаяся тяжесть вместе с малоприятными наводками в нервную систему тут почти не при чем. Ну что это такое по сравнению с чудом Истинного Света?

Неторопливо, не забывая проповедовать кающимся воздержание и смирение, я упаковал бывших разбойничков, и только потом убрал Знак. Как я и думал, души этих мужичков оказались жесткими и загрубевшими. Одной проповеди было явно недостаточно, чтобы наполнить их сердца чувствами, подобающими истинным верующим Церкви Столпов Света. Кое-как поднявшись, и обнаружив, что их руки надежно связаны, а вся их шайка представляет собой некое подобие бус, они принялись грязно сквернословить. Что ж. До Весеннего Листа еще пара часов неспешного шага, так что у меня еще есть время на то, чтобы попытаться благим словом затронуть их загрубевшие сердца.

Ну а когда доберемся — десяток лет работы в каменоломнях Дома Ландыша помогут этим несчастным осознать свои заблуждения. Как известно, "труд сделал из обезьяны человека". Да и, глядишь, какую полезную профессию приобретут. На стройках Великих Домов вечная нехватка каменотесов. А уж, если кто из них сподобиться научиться более тонкой работе, то резчики по камню — вообще люди весьма и весьма обеспеченные.

...

Просмотрев переданное воспоминание, начальник местного поста стражи расхохотался.

— Ну, вы, ребята, даете! Напасть на инквизитора! Вы бы еще Серебряного мага попытались ограбить!

Разбойники, всю дорогу до Листа злобно и уныло меня матерившие, содрогнулись. Видимо, вспомнили, чем пытались меня напугать. Нет уж. И не надейтесь. Я не забуду имен и титулов ваших покровителей. Так что некоторую часть аристократии Дома Ландыша ждут не самые легкие времена.

— Господин инквизитор! — Я уже выходил из префектуры, когда за мной кинулся начальник сержант, выполнявший здесь функции начальника стражи. — А как же награда?

— Половину — пожертвуйте Ордену Инквизиторов, а на вторую — можете отпраздновать.

Радостный гул сопровождал меня еще долго после того, как я покинул здание. Что ж. Деньги — прах. А вот репутация Ордена — вещь весьма существенная.

Так что разобравшись с мелкими и нудными делами, я мог приступить, наконец, и к своей основной миссии. И я повернул коня к Цитадели.

Весенний Лист (Главная резиденция Дома Ландыша). Витриол из Дома Ландыша.

Мы уже готовились повторить штурм, когда за мной заявился мой личный учитель — Сагор Летящий.

— Господина младшего лорда вызывает к себе глава семьи.

Как ни жаль расставаться с игрой, но когда отец зовет — надо идти. Тут — без вариантов.

Я думал, что по дороге успею обмыться и переодеться, но Сагор тащил меня прямо в главный зал поместья, где обычно принимали важных гостей. Ой-ой-ой... В чем, интересно, я так провинился? Спешно перебираю в мыслях свои недавние косяки, как замеченные, так и те, которые еще оставались в тени... и никак не могу найти оснований для столь спешного вызова, да еще в главный зал. Совсем плохо.

Странно, но в зале не было толпы народа, перед которой меня обычно отчитывали за особенно выдающиеся проказы. Только отец... и тот самый священник в потрепанной серой одежде, и с такого же цвета плащом, перекинутым через левую руку. Странно все это.

— ... значит, легат будет месяца через два?

— Да. Но, сами понимаете...

Отец молча кивает. Я, конечно, знаю, что папа занимает высокий пост при главе Дома Ландыша. Некоторые даже упоминают статус "Левой руки", той самой, что "не знает, что творит правая" — то есть, начальника нелегальной разведки. Вряд ли, конечно... слишком уж папа на виду. Хотя... иногда в его наставлениях проскальзывает такое... Впрочем, об этом не то, что говорить — думать не хочется. Как ни отрабатываю я ментальные щиты, а отец все равно их с легкостью продавливает, и читает меня, не обращая особенного внимания на попытки сопротивления. Очень неприятное ощущение... порой — лучше бы выпорол. Между тем меня заметили.

— Вот и он. Отец Реодим, знакомьтесь — это мой сын, Витриол из Дома Ландыша. — Тяжело вздыхаю: полного-то имени я еще не заслужил, и кто знает, когда заслужу... И кланяюсь священнику.

— А! — В глазах отца Реодима мелькает узнавание. — Юный герой штурма Иргарда. — Отец вопросительно поднимает бровь. — Мы сегодня встретились у ворот, где этот молодой человек радостно возглашал падение города. Судя по всему, дети уже заинтересовались этой новостью.

— Значит, сынок, ты сумел воспользоваться моими советами? — Серые глаза требовательно смотрят в упор. Я смущаюсь.

— Я один остался. Но я взял...

— Слишком большие потери, Витри, слишком большие. — Детское сокращение имени задевает меня, и я возмущенно вскидываюсь. Но прежде чем успеваю что-то сказать, отец успокаивающе улыбается. — Зато скоро у тебя будет первое самостоятельное поручение.

— Как у Джайгера? — Неужели и мне поручат... Правильно, ведь надо же отобрать какой-нибудь город у Шиповника?!

— Не совсем. Твоя кузина, Аила, отправляется на Имперский бал. Ты будешь сопровождать ее в статусе старшего из мужчин Дома.

— Вот еще! С девчонкой... — Отец жестом подзывает меня поближе. Ослушаться, на глазах у гостя я не смею, хотя в любой другой обстановке еще долго бы возмущался такому незначительному поручению.

— Часто исход битвы решается еще до того, как первый солдат поднимет копье, выходя из ворот своей твердыни. Эта поездка может решить исход многих битв, так что отнесись к ней ответственно.

Я застываю в изумлении. Как это? Как может сопровождение девчонки на бал решить исход битвы, да еще не одной, а многих?! Встряхиваю головой, и только начинаю открывать рот, чтобы спросить отца, как в беседу вступает священник... отец Реодим, кажется?

— Зато я могу Вас порадовать, юный лорд Витриол. Император пригласил на этот бал наместника Иргарда.

Отец задумчиво кивает каким-то своим мыслям, а я сосредоточенно пытаюсь понять: о ком это говорит священник... ведь Иргард — пал?! А потом до меня резко доходит.

— Джайгер? Я смогу встретиться с Джайгером?!

— Да, юный лорд. Джайгер, Убийца убийц и Палач палачей скоро получит такое же приглашение, и обязательно прибудет на первый Имперский бал за многие годы.

Еще несколько минут длится "беседа ни о чем", а потом отец Реодим откланивается и выходит. И я обращаюсь к отцу с вопросом, который давно вертится у меня на языке.

— Пап...

— Да, сын?

— А почему...

— Почему ты?

— Да. Неужели...

— В семье Аиллы нет подходящих по возрасту подростков, а отправить взрослого — значит показать, что мы, Дом Ландыша, придаем Имперскому балу слишком большое значение.

— Уй... — Я внезапно осознаю, что эта поездка — не просто развлечение доставучей девчонки, но и что-то большее.

— Идем, сынок. Тебе еще много предстоит узнать, прежде, чем ты сможешь достойно представить наш Дом на балу у самого Императора.

Иргард. Джайгер из Дома Шиповника.

Первые недели моего наместничества в Иргарде были сплошным кошмаром. Как впрочем, и положение любого правителя, не способного спихнуть большую часть своих проблем на доверенных подчиненных. У меня же в Иргарде было аж три человека, которым я мог доверять: Габри Проныра, Грай Огненный смерч, и Зерг, лейтенант наемников. При том, что Габри — только тринадцать лет, и поставить ее командовать взрослыми было бы... не лучшим решением, а у Грая и Зерга — было полно других обязанностей, на меня обрушился огромный пласт работы. Мне приходилось вникать буквально во все...

Вот и сейчас мне преподнесли очередной сюрприз. Оказывается, из трех магов, обеспечивающих работу канализации и водопровода Иргарда, один был убит при штурме, а второй — бежал из города. И от меня требуется найти им замену...

Я тяжело вздохнул. А ведь предки умели как-то обустраивать свои огромные города без помощи магов и магии вообще. И ничего. Все работало. Но, к сожалению, это знание, как им многое другое, было утрачено в огне катастрофы, когда над миром впервые распростерлись восемь огненных крыльев Повелителя Всего-и-Ничего. А нам остается только приспосабливаться к изменившемуся миру.

— Джай? — Гарби, опять уютно устроившаяся у моих ног с планшетом, на котором она вела стенгорамму, обратилась ко мне. Надо будет подарить Зергу что-нибудь приятное. И сестренку не забыть. Даже не представляю, как бы я справился без Габри. Она и Советница, и секретарь, и источник информации. По крайней мере, на девять из десяти встающих передо мной вопросов она знает ответ, а относительно десятого — знает, у кого спросить... и как спросить так, чтобы получить правдивый ответ.

— Да, Габри? — Привычным движением взлохмачиваю ее волосы. Почему-то мне очень нравится пропускать между пальцами эти пушистые пряди.

— Основная проблема в том, чтобы найти еще пару магов, которые смогут поддерживать канализацию в рабочем состоянии?

— Да.

— Но ведь один квалифицированный маг у города уже есть, и, значит, можно нанять несколько учеников, которых этот маг сможет поднатаскать.

— Можно. Но кто же из обладающих Даром пойдет на такую работу? Ведь Силы здесь нужно не меньше, чем для того, чтобы стать боевым магом в наемного отряде... и вся молодежь стремиться именно туда. А на такие места — претендуют усталые старики, которые ищут спокойную гавань...

— Я знаю несколько ребят с неплохим потенциалом, которые будут рады любому шансу научиться хоть чему-нибудь. Может потом кто из них и отправится на поиски приключений... но это будет потом. — Упс. Я удивленно посмотрел на девочку.

— И где же такие обитают?

— В трущобах, разумеется.

К организации похода в трущобы я отнесся со всей серьезностью. Памятуя о том, что именно там базируется банда, попытавшаяся убить Габри еще в дни, когда в городе действовало Право Войны, я постарался обеспечить безопасность по максимуму. Обратился к Зергу, который выделил мне четверых ребят из своего отряда, способных проследить за кем-то, оставаясь незамеченными как для объекта, так и для окружающих. Поговорил с Граем, выбив из него несколько небесполезных в данной ситуации заклятий. И даже посоветовался с сестренкой, которая ответила, что "некоторые неприятности — неизбежны, но лучше встретить их сейчас". Что ж. Подготовка вступила в финальную стадию.

И вот по трущобам Иргарда, недалеко пробираются двое мальчишек, глядя на которых никто не подумает, что это — Наместник Иргарда и его Дар Войны. Вот как она ухитрилась подобрать себе такой балахон, который полностью скрыл ее очень приятную (и на глаз, и, особенно — на ощупь) фигурку?

На нас не обращают внимания. Ну, бредут себе по кварталу, куда даже стража не отваживается заходить, двое подростков... Габри подобрала очень подходящую... форму. Небогатые дети, не вызывающие алчности местных обитателей... но некоторые знаки в одетых лохмотьях намекают имеющим глаза и хотя бы зачатки разума на то, что мы — под охраной сильной банды. А те, у кого ума нет совсем... таких, как разъяснила мне Габри, проще встретить в относительно благополучных районах. В трущобах такие не выживают. Так что до места мы добрались без проблем.

— Гай? Кого это ты привел? — Высокий парнишка в одежде, которую так и хочется назвать "лохмотьями" с удивлением смотрит на Габри. — Знаешь же, что у нас сейчас нет возможности принять кого-то еще... После штурма с едой совсем плохо. Кошельки сидят по домам, и особенно не высовываются... а уж чтобы подать милостыню... Да и девочкам на улице лучше не показываться.

— Шип, ты все неправильно понял. Джай — не проблема, а решение твоих проблем. И как бы не всех.

— Тц? — Явно неверящее выражение на лице Шипа подсказывает: мне надо вступать в игру.

— Гай прав. У меня есть к тебе предложение... — Отправляю в парня сформированное тестовое заклятье. Как и ожидалось, оно отразилось от души потенциально сильного мага. Интересно, где он краску берет?

— Какое? — Шип скривился. Как не стараются маги Домов, но сделать тестовое заклятье безболезненным удалось только для совсем маленьких детей. Уже после пятилетнего возраста прохождение теста... это больно. Впрочем, я мог бы и не производить проверку: Габри не ошибается. — И какого черта?!

— Спокойно. — Выставляю руку перед собой, ладонью вниз. — Я просто проверял: подходишь ли ты для того предложения, которое я хочу сделать.

— И как? — Шип странно кривится в сторону "Гая".

— Подходишь. Ты знаешь о своих способностях?

— Гай! Я же просил...

— Спокойно, Шип. Тебе понравится это предложение.

— И что он — презрительный кивок в мою сторону — может предложить? Украсть что-то, защищенное чарами? Или убить кого? Ты же знаешь, я за такие дела не берусь!

— Вот и отлично. — Теперь Шип смотрит на меня удивленно. — Я хочу предложить тебе стать учеником мага.

— Какого? — Парень по-прежнему не верит. — Убийцы? Или в наемный отряд?

— Нет. Учеником смотрителя городского водопровода. Конечно, что не те вершины, что обычно манят Одаренных, но... — Шип прерывает меня.

— Не выйдет. Я уже просился в ученики. Мне все трое отказали.

— Вот как... Заверяю тебя, мне — не откажут. Главное — чтобы ты согласился.

— Тебя? Да кто ты такой? Джайгер, Наместник Иргарда? — Надо же... с первого раза — и в точку! Но торопиться подтверждать его догадки я не буду.

— Держи. — Отдаю ему заранее подготовленный пропуск. — Завтра утром отдашь это охране Резиденции Наместника.

— Охране Резиденции? Да кто же меня туда пустит?!

— Гай, — ехидно ухмыляюсь девочке. — Он сможет? Или отправить ему встречающих?

— Сможет. — Кивает моя Советница. — Даже не сомневайся.

— Но я не могу оставить...

— Кого посчитаешь нужным — возьмешь с собой. Договорились?

— Договорились. — Вижу, что он мне по-прежнему не верит... Но попробовать — попробует.

Теперь осталось самое легкое: уговорить мага-ассенизатора принять учеников.

— Нет, нет и нет! Я не буду брать в ученики всякую шваль из городских трущоб! — Ах ты ж гриб сушеный...

— Что ж. Тогда его (или их — если мои сведения верны) буду обучать я сам. — Бросаю презрительный взгляд на осмелившегося противоречить мне старикашку. Вот у меня больше заняться нечем — только всяких мелких колдунчиков уговаривать! — А вот из Вашего жалования, в соответствии с заключенным Вами договором, будут удерживаться те суммы, которые выплачиваются Вам "за обучение преемника". А так же я хотел бы видеть отчет о состоянии заклятий, поддерживающих работоспособность коммуникаций Иргарда. И уже по его итогам Ваше жалование будет пересмотрено, опять-таки, в соответствии с договором. Ну и, конечно, Вы можете расторгнуть договор, выплатив городу указанную в нем неустойку. — Последнего я не боялся. Выплатить неустойку престарелый маг не мог. Это я (а точнее — Габри) выяснил точно. — До завтра, господин Пенрон.

— Стойте, стойте! — Так я и думал. Гордо хлопнуть дверью, лишившись разом двух третей заработка, престарелый маг не мог. — Я... я согласен взять учеников.

— Отлично. Я был уверен в Вашем благоразумии. — А теперь — подсластим пилюлю. — Жить и питаться Ваши ученики будут в резиденции Наместника, то есть — здесь. Здесь же будут проходить и уроки, не требующие выхода "на место". Думаю, так мы избежим введения Вас в лишние и обременительные расходы.

Как я и думал, старик расслабился прямо на глазах.

— Благодарю Вас, господин Наместник. Прежний городской маг был против обучения детей "черни", и если бы я взял учеников из трущоб — мне пришлось бы самому все оплачивать...

Отчима Габри мне хочется убить уже давно... После посещения трущоб — это желание резко усилилось. В нормальных городах, близь клановых метрополий, встретить в трущобах мальчишку или девчонку хотя бы с половиной способностей этого Шипа — практически нереально. Регулярные рейды Домов выметают все таланты оттуда как метлой, ставя их на службу Дому. А тут... маг, превосходящий своими возможностями отрядных магов наемников — в трущобах... Да не будь он столь щепетилен — и у стражи Иргарда возникли бы большие проблемы. Мда...

Иргард. Резиднеция Наместника. Синди, дочь Советника Наора.

День летел за днем. Как ни странно, но мое хозяйствование в Резиденции Наместника Иргарда проходило гораздо приятнее, чем промежуток от штурма... и последовавших неприятностей — до появления в нашем доме господина Джайгера. Прежде всего потому, что обязанностями я была загружена выше крыши, и времени вспоминать еще и о своих проблемах — не оставалось. А ночью я с трудом доползала до кровати, и падала в нее, засыпая сном без сновидений. Видимо, сил не оставалось уже даже на то, чтобы увидеть приличный кошмар.

Штат слуг постепенно увеличивался... но новые люди приходили постепенно, и без вопросов вливались в коллектив. Так что значимых конфликтов с подчиненными у меня практически не случалось. Правда, боюсь, в этом — весьма мало моих заслуг. Скорее это постарался старый Соджин, обладающий в небольшом и крепко спаянном взаимными знакомствами сообществе слуг непререкаемым авторитетом.

Убедил меня в этом один эпизод. Пару дней назад я шла по коридору. Пушистый ковер с нейтральным рисунком, которым по настоянию Наместника заменили прежний роскошно выглядящий, но совершенно не греющий палас, полностью заглушал мои шаги... И вот, проходя мимо одной из дверей, я услышала:

— И как вы только этой девке подчиняетесь? — Мужской голос был незнаком... видимо, кто-то из новичков. Я остановилась. Подслушивать, конечно, нехорошо... но я просто не могла сделать и шага. Ноги отказывались слушаться. Чудом казалось то, что я могла стоять, а не рухнула на месте. — Ведь все знают, что она...

— Молчи, дурачина. Просто молчи. — А вот это — женщина из первого набора... Сейчас... сейчас я вспомню, как ее зовут... Ах да — Алима. Алима Болтушка. И она советует собеседнику помолчать?!! — А то еще услышит в недобрый час кому не надо! Старый Соджин обещал такого разговорчивого — враз на улицу отправить. И с такими рекомендациями, что даже старшим помощником младшего золотаря взять — и то задумаются.

Не знаю, как там насчет тех, кто мог бы "взять золотарем"... а я — задумалась. И очень серьезно. Из всего, что я слышала, следовало, что старый Соджин не будет защищать молоденькую дочь небедного торговца, влипшую в неприятности — просто так. Этому надо было найти объяснение. Но... единственное объяснение, которое пришло ко мне в голову — мне очень не нравилось. Потому как тем, кто мог приказать одному из авторитетнейших слуг в Иргарде — был сам Наместник. Слуги очень старательно оберегали свой статус, и поэтому подчиниться постороннему... нет, такое было невозможно. Но зачем бы Джайгеру, Серебряному магу, начинающему, но уже успешному полководцу, Наместнику Иргарда — заботится о какой-то там девке, "солдатской шлюхе"? А ведь один раз он меня уже спас... хотя даже не знаю, к лучшему ли... Ведь сохранив жизнь, я потеряла все остальное...

Но вот к концу первой недели моего хозяйствования в резиденции наместника Иргарда, господин Джайгер вызвал меня "для доклада" в свой рабочий кабинет. Учитывая, что под рабочий кабинет господин Наместник занял комнату Лима Скарвена, чьи похождения были известны по всему Иргарду — не понять смысла этого приглашения, наверное, не смогла бы и последняя дурочка, к каковым я себя не отношу.

Поднявшись в комнату, я огляделась. Как ни странно, но за эту неделю я обошла почти весь дом... кроме именно этой комнаты, где появилась в первый раз. Даже удивительно, но обстановка в "рабочем кабинете" была именно рабочая. Солнце давно ушло за горизонт, и, несмотря на дневную жару — в комнате было более чем прохладно. Господин Наместник сидел за столом полностью одетый... хотя я и не сомневалась, что это скоро изменится.

Когда я вошла — дверь скрипнула, и сидящий за столом — оглянулся, при этом его левая рука скрылась под крышкой стола. Но потом он расслабился, и кивнул мне в сторону кровати, на которой грудой валялись одеяла. Передо мной вновь промелькнули картины недавнего прошлого... и я содрогнулась. Похоже, их повторение было неизбежно.

Джайгер отложил очередную бумагу и вопросительно посмотрел на меня. Потом вновь кивнул в сторону кровати. Я, подавив тяжелый вздох, попыталась отодвинуть груду одеял, лежавшую на постели, но одеяла оказали неожиданное сопротивление. И из них вынырнула голова Габри. Девочка огляделась, увидела меня и разулыбалась. А потом... потом она совсем вылезла из-под одеял, и оказалось, что на ней — только какое-то совершенно прозрачное нижнее белье... и ничего более. И в таком виде она совершенно не стеснялась присутствия в комнате нашего господина.

Габри еще раз улыбнулась мне, в несколько шагов пересекла комнату... и плюхнулась на колени к господину Джайгеру. Я села на кровать. Ноги меня не держали. Оказывается, под вечными своими бесформенными балахонами, Габри Проныра прятала не по годам развитую фигурку... и хотя она еще сохраняла черты подростковой угловатости, но все необходимые женщине округлости у нее уже наблюдались почти что в полном объеме. Так что теперь я уже не удивлялась той фамильярности, которую Габри позволяла себе в отношении своего хозяина.

— Габри, ты же знаешь... — буркнул хозяин комнаты... и всех в ней присутствующих.

— Отвлекаю? — улыбнулась девочка.

— Конечно!

— Ну, прости-прости... Но нашу управляющую надо успокоить. А то она так косится на койку, на которой сидит, что ясно видно: ждет, когда же ты ее туда потащишь. — Джайгер вопросительно посмотрел уже на меня... сделал какие-то выводы... и кивнул, скорее самому себе.

— Простите, мисс Синди. Я немного не рассчитал время. Сейчас я закончу с бумагами, и буду готов выслушать Ваши соображения по поводу этого дома. — Я посмотрела на господина Наместника с глубоким непониманием происходящего. Он же взглянул на меня еще раз, обхватил руками Габри, прижал ее к себе и сказал: — Я же говорил. "Только явные обязательства".

Иргард. Джайгер из дома Шиповника. Наместник Иргарда.

Я немного подразгребся. Жить стало легче. Теперь я уже понимаю, что кому можно поручить, кому можно доверить работать самостоятельно, чью бурную жизнедеятельность необходимо постоянно контролировать... и, главное — кому этот контроль можно поручить. Нда... надо будет сделать что-то очень хорошее для Зерга. Без его подарка — я бы еще разбирался и разбирался. Но Габри точно знает: кто, куда и зачем. И это не говоря о той возможности расслабиться и отдохнуть, которую она мне предоставляла... Я улыбаюсь и поглаживаю руку сидящей рядом со мной девочки.

Так вот... разобравшись со своими "профессиональными обязанностями" в стиле "я — начальник, и за вас свою работу делать не собираюсь", я могу, наконец-то заняться делами сугубо личными. В частности — посетить одну неприметную лавочку на самой границе квартала Оружейникив с трущобами Гниловражья, о существовании которой мне намекнула Габри. И то, что она именно намекнула, а не сказала, как обычно, прямо — уже говорит о многом.

Изнутри лавка была обставлена в недавно вошедшем в моду додревнем стиле: раздвижные стены, многочисленные ширмы, бумажные окна... разве что вместо мечей на оружейной стойке покоилась... настоящая винтовка. Я внимательно осмотрел это подлинное произведение магического искусства. Говорят, раньше предки умели делать такие вещи сотнями, если не тысячами в день... сейчас такие рассказы кажутся фантастикой, но вот только их достоверность неоднократно доказана. Более того: до и сразу после катастрофы, означавшей падение старого мира, такое оружие было основным во всех армиях. Да, конечно, такая мелочь как всемирная катастрофа, не могла полностью уничтожить секрет производства востребованного оружия. Но... очень быстро прогресс магии поставил крест на винтовках, как оружии поля боя. Проблема заключалась в патронах. Один-два — еще было легко скрыть, или защитит от магического удара. Но вот оружейный склад, пусть даже и небольшой армии — совсем другое дело... Так вот и получилось, что прославленное оружие прошлого заняло свое место в музеях, полностью вытесненное современными прогрессивными луками и арбалетами. Винтовки же стали делать слабые маги в качестве охотничьего оружия против расплодившихся после катастрофы монстров... и еще его взяли на вооружение наемные убийцы, которым очень нравились сильные стороны этого оружия... и которых не слишком беспокоили его очевидные слабости.

Заметив мой интерес, владелец лавки усмехнулся и принялся рассказывать мне об особенностях применения данного агрегата для охоты на химер. Мне, как неофиту этого нелегкого искусства, было весьма интересно послушать рассказы опытного человека. Так что почти два часа мы с оружейником Соррио говорили в основном об охоте и оружии для него. Но, к сожалению, у наместника Иргарда — не так уж и много свободного времени. Так что приходится переходить непосредственно к делу, которое привело меня сюда.

— Господин Соррио, все рассказанное Вами, безусловно интересно. Вот только я пришел к Вам не за этим... или, точнее — не только за этим.

— Молодой господин, но чем же еще мог заинтересовать столь высокопоставленное лицо престарелый торговец охотничьими припасами? — И глаза... добрые-добрые... Ага. Не предупреди меня Габри — мог бы даже и поверить.

— Господин Соррио, не надо представлений. И Вы и я — мы оба точно знаем, что я вполне могу обеспечить Вашей организации впечатляющие неприятности, так же как знаем и то, что вы вполне способны покончить со мной навсегда. Так что давайте попробуем обойтись без взаимно неприятной войны, и попробуем договориться.

Оружейник Соррио выпрямился. Теперь передо мной сидел не сгорбившийся престарелый торговец охотничьим оружием, но гордый и уверенный в себе региональный координатор Гильдии Теней, объединяющей убийц, воров, шпионов... а так же многих других лиц, чьи услуги были есть, и в течение неопределенного периода времени останутся востребованы Великими домами, а так же — множеством других частных лиц и организаций.

— Не надо угроз, молодой господин. — Соррио Тень еще раз улыбнулся, теперь уже искренне. — Мы вполне можем договориться. Приказ "не конфликтовать с Вами" пришел из таких глубин, куда мелкой рыбешке вроде меня не рекомендуется даже пристально смотреть, а не то, что заплывать.

Ого! До сих пор я свято верил в истинность того, что рассказывали мне на уроках по "теневым структурам общества"... Из них следовало, что Гильдия Теней — скорее конфедерация практически независимых региональных отделений, возглавляемых региональными же координаторами... И теперь выяснилось, что это, мягко говоря, не совсем достоверная информация: над региональным координатором Иргарда явно стоял кто-то еще... кто-то, способный отдать ему приказ... Это меня несколько напрягло. Одно дело — вдребезги разругаться с местным отделением, и возможно — зачистить его, но вот ссориться со всей гильдией Теней, и ее возможными покровителями... это не то, что могло бы обеспечить долгую и счастливую жизнь. Но раз уж начал — надо продолжать.

— Я предполагаю, что в ближайшее время Вам поступит, если уже не поступил, заказ на убийство Габри Проныры. — Девочка, сидящая рядом со мной, вздрогнула: я ведь не посвящал ее в свои планы на это посещение. — Однако я хотел бы сохранить Дар Войны в своем распоряжении.

— Молодой господин — Старый убийца вновь натянул маску "доброго дедушки" — Заказ на голову Габри Проныры уже поступил в региональное отделение Весеннего Листа... — Я чуть было не вскочил... но Габри удержала меня. — ... и был отвергнут. Так же он будет отвергнут и всеми другими отделениями гильдии.

— Вот как...

— Именно так, господин Джайгер.

— Что ж. Тем лучше. — Я напряженно размышлял, пытаясь понять: кто этот благодетель, пожелавший остаться неизвестным, и чем я буду расплачиваться за столь ценные услуги. Рассчитывать на то, что я предам свой Дом — этот неизвестный явно не может. Что же могло побудить его на такие активные действия, грозящие разоблачить его инкогнито?

— Господин... — Прервал мои размышления Соррио. — У Вас есть еще какие-нибудь вопросы к гильдии? — Хм... Спрашивать его о личности благодетеля — бессмысленно. Не ответит. Тогда...

— Не то, что бы вопрос... Скорее — заказ.

— Вот как... и чья же жизнь не устраивает молодого Наместника Иргарда?

— В трущобах, насколько мне известно, действует шайка некоего... Крысы...

— У Вас хорошие информаторы, молодой господин. — Старик выразительно покосился на Габри. Хм... Несмотря на то, что он однозначно прав — подтверждать его догадку я не собираюсь.

— Так вот... я хотел бы узнать откуда у него Крысы этот артефакт... — И я выкладываю перед Главой Убийц древко едва не угробившей меня стрелы. — И так же я хотел бы, чтобы эта банда прекратила активную деятельность. Причем так, чтобы официально не было никакой возможности привязать меня к этому событию... но и чтобы все заинтересованные лица поняли, что таким образом я выразил свое ... неудовольствие тем, что меня пытались оставить без подарка.

Габри ошеломленно переводила взгляд с меня на Соррио и обратно. Кажется, она никак не могла осознать тот факт, что из-за нее я действительно готов убивать, пусть пока что и не своими руками.

— Двадцать золотых. — Теперь уже моя очередь застыть. Нет, конечно для какого-нибудь крестьянина, поднимающего тощую пашню там, где и сборщика налогов не видели вот уже многие годы подряд — это и было бы огромной, почти невозможной суммой, целым состоянием... Но вот для сына Великого дома — все выглядело совершенно иначе... Соррио некоторое время наслаждался моим состоянием, а потом взял на себя труд пояснить:

— Я и сам давно прикидывал как бы их... — Пауза была невозможно красноречивой. — До сих пор этих отморозков спасало только незыблемое правило гильдии: "бесплатно — не работаем". Но если Молодой господин хочет порадовать старого Соррио, то зачем при этом драть с него три шкуры? Если бы не достаточно сложные условия — я бы и двумя золотыми ограничился...

Без звука я отсчитал требуемую сумму... И "высокие договаривающиеся стороны" расстались, весьма довольные друг другом.

Окрестности Иргарда. Джайгер из дома Шиповника. Наместник Иргарда.

Ну вот... дела сделаны... по крайней мере — большинство из них, и теперь можно и развлечься. Городские структуры Иргарда, наконец-то заработали как должно, делегация Дома Ландыша — прибыла и заверила своими подписями, что Иргарду и его жителям не причинено ненужного ущерба, кроме непосредственно последовавшего от штурма... и явившегося следствием применения Права Войны. Так что осталось дождаться приказа отца, и помахать ручкой городу, в котором я впервые узнал, что такое война... и каково это — проводить ночи с женщиной. Своей женщиной.

Чтобы скрасить ожидание, я купил у господина Соррио отличное охотничье ружье, и теперь — регулярно выезжаю на охоту в окрестностях города. И уже в первый же выезд я понял, чем охота в степи для мага отличается от охоты в лесу. В лесу все кишит жизнью. Так что основная проблема — это вычленить на этом бурлящем фоне добычу. В степи все не так. Выжженная солнцем трава почти не создает фона жизни. Так что любой более-менее крупный объект можно засечь издалека... Вот только это далеко — это действительно "далеко" — многие и многие километры. Так что, чтобы засечь добычу раньше, чем получится ее увидеть, и рисковать тем, что она увидит тебя раньше — приходится растягивать радиус обнаружение гораздо дальше, чем я ранее считал возможным.

Вот и еду я по степи на своей верной кобыле, насвистываю песенку, и охватываю магическим чутьем что-то около пятидесяти километров пустого пространства... при том, что с более-менее приличной возвышенности видно где-то на сорок... но все равно никакой добычи не видно, не слышно, и не чувствуется никакими другими способами.

Хотя... что это? Вспышка Силы ударила по нервам откуда-то из-за пределов чувствительности. Страшной Силы, смертной. Ярость, хаос и тьма, перевитые искрящейся лентой боли... Таак, хоть Грай и стребовал с меня обещание, что я буду вести себя "осмотрительно", чтобы это не значило... но проверить источник такой Силы вблизи моего города — я просто обязан. И я поворачиваю кобылку в сторону, откуда пришел сигнал, и постепенно продвигаюсь туда, откуда докатился Знак Беды.

Далеко же он раскатился... мне пришлось двигаться неспешной рысью около часа, прежде чем моим глазам открылась разбитая повозка и валяющиеся возле нее тела. Старик с изрядной долей темного серебра в седых волосах, судя по всему, был убит первым. Его горло пронзила стрела. Видимо, разбойникам не очень хотелось проверять, какими именно заклятьями владеет путешествующий маг. Рядом — две девочки. Младшая... совсем еще малышка, лет пять-семь, не больше... Неизвестный разбойник полоснул ее мечом, и пошел дальше. А вот старшей, примерно моей ровеснице, повезло куда меньше. С ней "развлекались" долго и вдумчиво. Но, кажется, все это было уже несколько часов назад. Откуда же взялся всплеск Силы? Ведь все, кто остался здесь — мертвы? Хотя... старшая девочка шевельнулась. Жива?

Девочка пытается приподняться... падает, но пытается снова. Я, спрыгнув с лошади, подбегаю к ней...

— Мможно? — Не знаю, о чем это она, но отказать умирающей — как-то не по-человечески...

— Да.

Сразу после моего ответа я почувствовал резкий отток Силы, так что даже стоять ровно стало несколько затруднительно. Я все-таки устоял на ногах, но покачнулся. Интересное заклинание. И может быть полезным.

Видимо, мой интерес отразился на лице, поскольку девушка сказала мне:

— Книга... в повозке. Ее... не... взяли. Идиоты. Забери... когда я... закончу.

Дышала девчонка тяжело. После каждого слова ей приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. Между тем отток Силы продолжался. Куда только в нее лезет? Той мощью, что она уже впитала — можно себя до состояние "абсолютно здоров" вылечить одним желанием... Но ведь этого нет... На что же она собирается пустить эту Силу?

— Я держу обещанье

Не сказав ничего

Я иду на свиданье

К Князю мира сего...

Ох... вот это да... кажется, она на полном серьезе взывает к Повелителю Всего-и-Ничего... Вот, значит зачем ей вся собранная Сила, из которой она потратила только на исцеление горла.

— Именем древнего Договора, связавшего небо и землю... я согласна уплатить запрошенную цену.

Все знают, как рискованно вмешиваться в такой призыв... Но я чуть было не бросился. Что же ты делаешь? Но время текло как-то... странно. Прежде, чем я успел сделать хотя бы шаг, перед Взывающей сформировалась призрачная фигура с противоестественно грустным лицом.

— Не в добрый час желание твое — услышано. Не в добрый час.

Девочка поворачивается ко мне.

— Позаботься... — Но силы оставляют ее, а над мягко завалившимся телом взмывают две призрачные крылатые фигуры.

Что ж. Здесь — все кончено. Остается забрать книгу. Если это то, о чем я думаю... оставлять ее здесь будет не то что глупо — преступно. И можно будет уехать. Конечно, из города придется отправить команду, чтобы похоронить погибших... Хотя... Вот за что заплатила своей душой старшая девочка. Ее сестра, бесповоротно мертвая на тот момент когда я подъехал — снова жива. Истинное, хотя и Темное, Воскрешение.

Присаживаюсь рядом с малышкой. Она медленно приходит в себя. Рана, прервавшая ее жизнь — полностью исцелена, но, похоже, Воскрешение — это не простой путь для души, возвращающейся к миру. Но вот серые глаза удивленно и настороженно оглядывают окружающий мир...

— Дедушка? Сестренка?

— Они мертвы.

Нда... Утешитель из меня — тот еще. Хотя мне и доводилось успокаивать Гайрэ и Скайлу после истерик... но сейчас я, похоже, еще сам под воздействием увиденной мной сцены. Ожидаемо, малышка расплакалась. И на то, чтобы ее успокоить — ушло довольно много времени. Зато она легко показала мне, где хранится Книга. Без малышки я мог бы потратить на поиски намного больше времени — уж больно хитро она была запрятана.

Окрестности Иргарда. Отец Реодим. Высокий инквизитор.

Никогда не любил степь. На ее широком просторе я всегда кажусь себе слишком открытым и уязвимым. Нет, разумом я понимаю, что никто не собирается на меня нападать, и что устроить засаду в продуваемой ветрами и выгоревшей под солнцем степи — гораздо сложнее, чем в том же лесу, не говоря уже о городе. Но то — разум, а вот инстинкты потомственного жителя лесов — с разумом как-то не согласны. Так что ехал я к Иргарду, настороженно оглядываясь по сторонам, стараясь (впрочем — довольно безуспешно) удерживать в поле зрения весь необъятный горизонт. Наверное, только из-за этого я так рано заметил темную точку, которая следовала параллельно моему маршруту, постепенно увеличиваясь в размерах. Очень скоро стало ясно, что это — отнюдь не какой-то экзотический представитель местной фауны: мои чувства просто обожгло комком вполне человеческих эмоции. Вот только были они какие-то... странные, как будто там был более чем один человек. Но вот хищной радости и предчувствия добычи в этих эмоциях точно не было. Так что я решил поинтересоваться у случайных попутчиков: не сбился ли я с дороги.

Постепенно мы с этим странным путником сближались... И когда я смог различить что-то более отчетливое, чем точку на горизонте, странности встречного разъяснились: это действительно был не один человек. Парень лет четырнадцати-пятнадцати и девочка лет десяти ехали на одной лошади. Но появилось новое ощущение. Что-то... что-то очень знакомое... почти... да — почти родное, но в то же время — темное, скрытое... Хм... такое сочетание возможно, только когда речь идет о побратиме, имя которого Высокие инквизиторы не произносят. Интересно... Похоже, долг мой — помочь юной заблудшей душе. И я еще более решительно направил своего коня навстречу юным путешественникам.

Минут через пятнадцать мы сблизились достаточно, чтобы можно было заговорить, не напрягая голосовые связки, и не рискуя показаться невежливым. И, как раз когда я собирался уже поздороваться, мальчик поднял голову, и отбросил капюшон охотничьей куртки. Серебряные волосы рассыпались по плечам, и только чеканный серебряный обруч не давал им скрыть лицо парнишки.

— Здравствуйте, святой отец. — Серебряный? И мальчишка... Не думаю, чтобы такое сочетание в здешних местах широко распространено...

— И тебе доброй дороги, Джайгер из дома Шиповника. — Мальчик удивленно поднял голову... потом в его глазах вспыхнуло понимание.

— Вы знаете больше меня, святой отец. — Такая завуалированная просьба представиться... Не вижу смысла в ней отказывать.

— Отец Реодим. Высокий инквизитор.

— Рад встрече с Вами, отец Реодим. У меня как раз образовалось дело по Вашему профилю... — Мальчик задумался. — Да, пожалуй, что и не одно.

— А кто это прелестное дитя? — Девочка, сидящая в седле перед Джагером так и не среагировала на наш разговор.

— Она — из семьи небогатого торговца, захваченного разбойниками. Единственная выжившая. Ее сестра... — Мальчик делает странную паузу, похоже — решая, что можно, а что нельзя рассказывать инквизитору. — ... она умерла у меня на руках. А остальные — были к моему приезду уже мертвы.

— Вот как... — Грустная история... к сожалению — не редкая в нашем жестоком мире. Вот только есть в ней... некоторая недоговоренность. И я твердо намерен ее выяснить. Но... наверное — не сейчас. — А теперь мы едем к Иргарду, не так ли, Наместник?

— Да, святой отец. Мы уже близко.

Я еще раз оглядел адресата личного послания Императора. На этот раз мое внимание привлекла куртка. Серая кожаная охотничья куртка со множеством карманов. Удобная. И явно — заклятая. Иначе носить ее на местной жаре было бы совершенно невозможно. Через плечо перекинут ремень. Сумка? Похоже — да. И именно оттуда доносится нереальный, но при этом — отчетливо слышимый голос. Артефакт? Или...

— И что же ты теперь собираешься делать?

— Доберемся домой — сдам девочку слугам, чтобы ее покормили, искупали... в общем, им лучше знать. А сам — соберу отряд и поеду охотиться.

Еще раз осматриваю собеседника, на этот раз — концентрируя внимание на оружии. Стандартный серебряный меч мага-воина, уже напитанный Силой, но еще не обретший собственного имени. Кинжал. И — ружье. Вот уж в чем никогда не разбирался — так это в огнестрельном оружии. Но, судя по резьбе и украшениям — скромным, но солидно сработанным, — ружье весьма и весьма недешовое. На кого это он собрался охотиться, если такого арсенала, вкупе со всей доступной Серебряному магией — не хватает?

— Это что же за дичь ты целым отрядом гонять собрался?

— Да уж, развелась тут... дичь. "Разбойники" называется.

— А меня — возьмете с собой? На... охоту?

Иргард. Миши. Чернокнижница.

Я проснулась. Все-таки проснулась. Жаль. Мне было так хорошо... Мы снова игрались с сестренкой Анио, а дедушка рассказывал нам сказку про Ледяную принцессу Реян... А я проснулась... и их снова нет. И мне очень захотелось заплакать. Но я сдержалась. Ведь, хотя я и девочка, но Несущие Беду — не плачут, даже когда Беда обрушивается на них самих.

Я ведь помню. Я все помню. И как упал дедушка со стрелой в горле, и как мужчина в потрепанном кожаном доспехе взмахнул мечом... Было очень больно. И я понеслась куда-то... куда-то вниз. Ведь я — внучка Несущего Беду. И сама — такая же. Мы — проклятые и отринутые Светом хранители запретного знания...

Я много слышала, как люди говорили о смерти. Те, кого воскрешали служители Света, говорили о тоннеле, в конце которого горел Свет, и манил к себе... Не знаю. Я ничего такого не видела. Была только тьма, но не Истинная Тьма, которую нас учил видеть дедушка, а простоя, обыденная темнота, как беззвездной ночью. Темнота, в которой не чувствуется разума, и направляющей воли. И только невидимая река плескала водой где-то неподалеку.

А я куда-то брела в этой темноте. Страшно не было. И больно — не было. Я просто шла и шла... я понимала, что заблудилась, что должна испугаться... но не чувствовала ничего. А потом — я вышла к воротам, перед которыми лежала собачка. Большая собачка. И я опять подумала, что надо испугаться... но не смогла. И тогда я подошла к этой собачке, и погладила ее. А собачка подняла среднюю голову, и сказала:

— Не спеши, побудь с мной. Тебе еще рано... туда.

Я в первый раз видела трехголовых собак... и тем более — собак говорящих. Но не удивилась. Так что просто селя рядом с ней и стала гладить ее жесткую, курчавую шерсть. Кажется, собачке это нравилось...

А потом — к нам пришел мальчик. Красивый, стройный мальчик в черных штанах и белой рубашке. Он молча протянул мне руку, я схватилась за нее... и мы пошли обратно. И, пока мы шли, со мной что-то случилось... Я просто не помню, что было дальше. Кажется, я что-то говорила пареньку, чуть постарше того, кто вывел меня от Арки Врат, мы что-то искали в разбитой повозке, а потом — куда-то ехали... Но все как в тумане. А потом я заснула. И мне было хорошо. Мы снова играли с сестренкой, а дедушка рассказывал нам сказку...

Окрестности Иргарда. Джайгер из дома Шиповника.

Охота на разбойничков оказалась... скучной. Они не сумели ни хорошо спрятаться, ни серьезно сопротивляться. Так что банда Косого Згера прекратила свое существование. Когда мы, подгоняя выживших, которым теперь светила каторга, двигались к Иргарду, один из захваченных разбойников вдруг обратился ко мне.

— Молодой господин... Почему именно мы? — Я пригляделся. Лицо этого разбойника было... не то, чтобы отмечено печатью интеллекта, но все-таки отличалось от лиц его товарищей, хотя и не сильно. — Ведь и Фёрл Длинный и Гейжа Беспалый... они делают все то же самое... а отряд Вы собрали именно против нас...

Я задумался. Конь мне достался спокойный, но довольно умный, для коня, разумеется, так что я мог себе позволить отвлечься от дороги. И правда: почему именно эта банда настолько меня возмутила? Я ведь уже знаю, что наемники от разбойников почти не отличаются. Просто одни действуют официально, а другие — нанимаются Великими домами в тайне. Так что ничего такого уж необычного эта банда себе не позволила... Сказать, что "не люблю насильников"? Тоже ложь. Потому что начать пришлось бы с себя. Ту же Габри я на самом деле изнасиловал. И как бы не прикрывать себя аргументами о том, что "она и сама собиралась отдать свою девственность за покровительство Серебряного", это не меняет факта. Да и с Синди... Как в свое время ржал Огненный смерч, когда я попросил его "снять с меня неопознанное ментальное заклинание"... Так что теперь-то я точно знаю, что именно я и никто другой отчаянно хотел присоединиться к компании наемников, насилующих дочь торговца. Тогда почему именно на банду Згера обрушился мой гнев?

— Вам не повезло. Просто не повезло. Когда кот охотится — мышам следует сидеть очень тихо... даже если охотятся не на них.

Окрестности Иргарда. Отец Реодим. Высокий инквизитор.

Вылазка "на охоту" оказалась весьма познавательной. Нет, в самой охоте на разбойников — не было ничего особенно интересного. Сколько их было, сколько еще будет. Даже старая, но неизменно веселящая меня шутка о том, что "я пришел спасти ваши души, тела же — не представляют особенного интереса", как выяснилось, уже несколько приелась. Гораздо интереснее было наблюдать за Джайгером. Его аура уже несла на себе отпечаток длительного внимания моего побратима, так что мое присутствие стало настоятельно необходимым. Как бы еще объяснить это мальчишке? Или... Пожалуй — так и сделаю. Поговорю с его отцом. Нет, если бы я попытался навязаться в исповедники наследника Дома — это могло и не получиться: пост-то политический, и его занятие — результат долгих и сложных переговоров, так что влезать поперек руки сразу нескольким сильным орденам, и, возможно — какой-то интриги собственных братьев... нет, эта идея определенно не относится к разряду "хороших". Но вот младший брат наследника... Насколько я знаю, у него нет персонального духовника, и он пользуется услугами капеллана Дома. Так что есть шанс, что его отец будет даже рад моему предложению. Жаль только, что Императора придется просить принять возле себя другого Высокого Инквизитора... впрочем, мы и так меняемся возле трона достаточно часто, чтобы не создавать у остальных орденов впечатления фактической узурпации светской власти... кстати — впечатления, настолько близкого к истине, насколько это возможно.

— Святой отец... — Джайгер ненавязчиво намекает на необходимость удалиться от основного отряда. Что ж. Это не сложно. — Святой отец... я бы хотел показать Вам...

Из походной сумки Джайгера возникает хорошо знакомая мне "Черная книга". Нда... Вот, значит, откуда веяло Силой Повелителя.

— Спрячь. Спрячь, и никому никогда не показывай.

— Но... святой отец... — Джайгер ошеломлен. Что ж. Надо изложить ему официальную причину того, что Орден так благодушно относится к нахождению этого труда, можно сказать — основы всего чернокнижия, в руках обычного (пусть и благородного, богатого и влиятельного) прихожанина.

— Это — знаменитая "Черная книга Повелителя Всего-и-Ничего". Ее не меньше двадцати раз прилюдно уничтожали, причем три раза — вместе с владельцами. Бесполезно. Она всегда возвращается. Но... никто и никогда не слышал, чтобы в мире было сразу ДВЕ такие книги. В конце концов, иерархи Ордена пришли к выводу, что проще присматривать за носителями Книги, чем пытаться уничтожать ее воплощение.

— Святой отец! — Мальчик явно ошеломлен.

— На тебя ложится большая ответственность. Книга не принесет тебе богатства, влияния или известности... но вполне может навлечь опасность. Если кто-нибудь узнает, что она у тебя — Церковь вынуждена будет объявить тебя вне закона, а многие отморозки будут охотиться на тебя, чтобы заполучить ее, не понимая...

— Не понимая чего? — Умный мальчик.

— Не все знания, собранные под черной обложкой — запретны... но все — опасны, а большинство — чрезвычайно опасны. Будьте осторожны, юный Наместник. Берегите Вашу душу.

— Тогда... может быть... — Мальчик протягивает мне Черную книгу. Что ж. Придется продемонстрировать ему. Я останавливаю руку в нескольких сантиметрах от черной кожи обложки. Мда... У Повелителя Всего-и-Ничего никогда не было недостатка в "добровольцах", готовых пожертвовать свою кожу на гримуары. Причем "добровольцы" это такого свойства, что с некоторых из них я лично драл бы шкуру даже живьем. Вот и эта обложка... если присмотреться — на ней все еще видна татуировка, по которой можно понять, что "пожертвовавший" свою кожу на этот том — был из последователей Господина рабов. Но мальчик этого даже не заметил. А вот то, что книга явственно нагрелась в его руках... — Боюсь, что не получится. Книга не попадет ко мне в руки — она сгорит, и возникнет вновь. У кого-то, про кого мы и знать не будем, как это случилось с тем магом, что погиб, не доехав до Иргарда. Так что, лучше оставь ее себе. Но, хотя я и не могу принять на себя эту ношу, но облегчить ее груз — в моих силах. Ты всегда можешь обратиться ко мне за советом или помощью.

Мальчишка кивнул мне. Как не похож он сейчас, охваченный страхом и любопытством, на того гордого Серебряного, что заявил презренному черноголовому, что тому "просто не повезло"... И это радует меня. Книга, как и всегда, нашла себе достойного Хранителя.

Иргард. Габри Проныра.

Джай из своей охотничьей вылазки привез "добычу" — девчонку. Интересно. Надо поговорить с ней. Нет, я не собираюсь вредить ей, но... В конце концов, моя клятва верности обязывает меня проверить: не несет ли новое знакомство угрозы моему хозяину.

А вот и она. Спит. На глаз — лет восемь-девять... Фигрука еще совершенно мальчишеская, без признаков взросления, но... глядя на нее, я ощутила давно не испытываемое мной чувство: умиление. Я уселась возле кровати, на которую уложили девочку, открыла принесенную с собой книгу, и принялась ждать. Я должна поговорить с ней первой, и я сделаю это.

Иргард. Джайгер из дома Шиповника. Хранитель Книги.

Вернувшись с "охоты" на разбойников, я зашел проведать воскрешенную. Как ни странно, Проныра уже сидела у нее, и девочка ей что-то увлеченно рассказывала. И, судя по заинтересованному лицу Габри, рассказывала спасенная что-то очень интересное.

— ... и долго еще блуждал Черный принц по темной пустыне, что была сущностью и разумом Коварного Инегра. Искал он свою принцессу, но никак не мог найти ее. И тогда стал он звать "Реян! Где ты?!" Но только шелест ветра был ему ответом. И понял тогда Черный принц, что этот шелест — и есть ответ, и пошел он навстречу ветру. И ветер вел его через кошмарные видения, которыми был заполнен разум Ужасного Инегра. Но лишь одно видение заставило Черного принца остановиться: три принцессы Реян стояли на тьме, что была разумом Вестника, и тянули руки к Черному принцу, умоляя спасти их. И каждая говорил ему, что именно она и есть истинная принцесса, а остальные — рабыни Злобного Инегра. И остановился Черный принц, и подошел к принцессам, хоть ветер и звал его дальше. И ненависть его стала мечом, а ярость — серебряными крыльями за спиной. И ударил Черный принц... и упали все три принцессы Реян, ибо не было среди них истинной, но только лживые мороки Коварного Инегра... ой!

Девочка заметила меня, и прервалась. Какая странная сказка...

— Здравствуйте, мой господин. — Габри, с глубоко спрятанной улыбкой, склоняется передо мной, и я несколько секунд любуюсь ее формами. А потом — снова перевожу взгляд на спасенную.

— Здравствуйте, господин. — Голос девочки, бывший глубоким и ясным, пока она рассказывала сказку (или — легенду?), превратился в придушенный писк. Кажется, девочка стала меня бояться. Я киваю Габри и присаживаюсь на корточки.

— Странную сказку ты рассказываешь. Я такой никогда не слышал.

— Нам ее дедушка читал. — Упс... У не из...

— А из какой книги он читал вам столь... занимательные сказки?

— Из той книги, которую Вы забрали из нашей повозки, господин. — Глазки потупила, и стоит, боится.

"Не все знания, собранные в Книге, запретны, но все — опасны"... Вновь зазвучал в моей памяти голос Высокого Инквизитора. Чем же может быть опасна сказка? Надо посоветоваться... со Скайлой... и с отцом Реодимом. А пока...

— Пожалуйста, никому не говори, что за книгу я забрал из повозки, и не рассказывай никому, кроме нас с Габри, сказок из этой книги. Хорошо?

— Хорошо. — Пискнула маленькая чернокнижница.

— Габри, проследи, пожалуйста.

— Хорошо, мой господин.

— А пока... расскажи, пожалуйста... — взгляд у девочек был очень удивленным. Хотя Габри могла бы и привыкнуть, что в отношениях с теми, кого я считаю близкими людьми, излишняя почтительность меня скорее злит, чем радует. — Расскажи эту история с самого начала.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Я мерно шагал по коридорам "моего" дворца. Нда. Номинально, я, конечно, был господином и полным повелителем всего окружающего... Но по факту... Хорошо еще, что при помощи отца Реодима удалось весь Регентский совет чохом подвести под интердикт, обвинив в отступничестве, ереси и демонопочитании... Как ни странно, нам почти не пришлось фабриковать ложных улик: в своих попытках сравняться с Серебряными магами Великих домов "верные слуги императора" не брезговали такими вещами, которые заставили бы расстаться с содержимым желудка даже большинство каторжников. По крайней мере — я так думаю. Но вот, несмотря на избавление от лорда-регента и его советников, я все еще не мог вырваться из золотой клетки, на которую так издевательски намекало имя, которое по воле Силы пришлось принять. Многих моих предшественников эта клетка не стесняла... и это только укрепляло ее прутья. Но с тех пор, как предшественник отца Реодима — отец Сайвел отвел меня в хранилище, и я встретил горящий взгляд Неистовой... Мне непереносимо тесно во дворце. С тех пор о наследнике среди знати пошли странные слухи. Дескать, молодой Золотой сошел с ума: вместо того, чтобы спокойно сидеть на своем кресле вблизи трона и ждать смерти отца — наследник стал много времени проводить среди имперских легионов, многовато общается с придворными магами и духовником семьи из Высоких инквизиторов... Или, может быть — он готовит заговор? Именно под этим соусом придворные интриганы сумели настоять на моей отправке к Фиолетовой хризантеме... А ведь оттуда я имел все шансы не вернуться. По крайней мере, так сказал мне отец Реодим, и у меня нет ни малейшего основания ему не верить.

Когда на мой лоб лег золотой венец Императора, многие ожидали, что я заброшу "дурацкие и бесполезные" тренировки в магии и боевых искусствах. Ведь "Императору не подобает заниматься дрыгоножествами и рукомашествами — он должен неусыпно бдеть о благе Империи"... Ню-ню... Даже если не учитывать пользы от самих тренировок — хорошие отношения с собственной охраной еще никому из императоров не навредили... Вот и сейчас "дражайшие" придворные имели нередкую возможность наблюдать, как их император в залитых потом до состояния "хоть выжимай" одеждах, на подгибающихся ногах идет с тренировочного поля. Ревнители традиций неизменно морщились при виде такого зрелища. Хотя они и сами не знают, что исполняемая мной традиция древнее их по крайней мере на тысячелетие. Рен Гри Неистовая — была воином. Сильным воином. И магом. Сильным магом. Хотя в свитках с ее жизнеописанием сказано что-то странное: что мол, она совершенно не имела Дара, и получила его от кого-то... от кого-то, кто командовал ей. Командовал самой Рен Гри! Невероятно! Но нет никаких оснований не доверять Великому учителю Кагери... Но все же... Почему Императрицей стала наш предок, а не этот неведомый командир? На ум приходит только одно возможное объяснение, но оно... нет, это слишком невероятно!

Такие размышления привели к тому, что я чуть было не врезался в церемонейместера... бывшего, кроме всего прочего, еще и голосом консервативной партии при моем дворе. И только тщательно нарабатываемая реакция позволила мне избежать столкновения. Разумеется, промолчать "голос разума" никак не мог. И пошло бухтение про "недостойные Императора, надежды всея Света, увлечения, бесполезную трату времени..." и так далее, и тому подобное. Нда... Значит, когда отец мой просиживал целыми днями трон, да, прошу прощения, трахал все, что движется — это он так о благе Империи заботился. И погиб как курица, зарезанная рачительной хозяйкой. А ведь Даром он располагал довольно сильным. Вот только единственным заклятьем, которое он освоил в совершенстве — было противозачаточное. Так что, слава Столпам Света, я могу не ожидать появления толпы братишек, требующих признания и доли и так почти не существующего наследства.

— ... таким образом, Вам, Ваше Величество, необходимо совершить этот ответственный выбор... — Таак... Кажется, я что-то пропустил?

— Нда? — И морду погрознее. Император не извиняется! Уж это в меня ревнители традиций вдолбили крепко.

— Я говорил о Вашей женитьбе. Совершенно очевидно, что интересы династии, и Империи в целом требуют...

Хм... Вот так оно и бывает: пока я размышляю о том, как свести сына Шиповника с дочерью Ландыша, кто-то в подобном же ключе думает обо мне. Что ж. Девственником я, совершенно однозначно не являюсь. При таком отце, и имея такой статус... К том же, это довольно удобно. Как говорил один человек, который очень хорошо разбирался в такого рода вещах: "... спишь с красивой девочкой, и одновременно толкаешь дезу..." в данном случае — министру двора и министру финансов. Оба довольно умны, дальновидны, и отлично работают... жаль, что не на меня. Впрочем, возможно, что в случае министра финансов это почти неприличное положение дел может оказаться поддающимся перемене.

— Хорошо. Я рад, что церемонейместером моего двора является столь умный человек. — Лесай застыл в изумлении. Ранее я никак не показывал, что считаю его "умным"... Возможно потому, что отнюдь так не считаю. — Так что наши мысли движутся в сходном направлении. И на объявленном Имперском балу я намерен присмотреть себе невесту. Только, пожалуйста, не информируйте никого о моих планах: на балу я хотел бы видеть девушек, а не манекены, на которые нагрузили по тонне драгоценностей, и которые из-за этого не могут даже как следует танцевать.

Вероятность того, что Лесай не проболтается — не стоит даже рассматривать. "Этого не может быть, потому что не может быть никогда". Но тем даже интереснее. Можно будет присмотреться, какие девушки на балу будут наиболее озабочены поиском императорского внимания... и уж исходя из этого — обдумать некоторые вопросы лояльности церемонейместера.

— Разумеется, Ваше Величество! — Расплылся Лесай. Кажется, у него уже есть планы на монаршью свадьбу. Ню-ню. Это будет... любопытно. Даже более любопытно, чем я ожидал ранее.

Императорский дворец. Сейген Тихий.

Цок-цок-цок... Подковки на моих сапогах высекают интересную мелодию из плит Императорского дворца. Я с интересом и удивлением рассматривал результат многовекового творчества предков нынешнего Императора. Воистину, чувство вкуса ни разу за все века не изменило потомкам Неистовой, хотя они и утратили многое, завещанное им Основательницей. Ну что же... Раз наш побратим и принципал Ордена считает, что миру пришла пора измениться — это будет сделано. И мы обязаны проследить за тем, чтобы цена этого изменения не оказалась чрезмерной.

Ох! Что же это? Никак — здесь сохранилась подлинная фреска времен Основательницы? Трое детей стоят над обрывом и смотрят куда-то вдаль... Ничего себе! Интересно, что сказали бы яростные священники Ордена Очищающих, если бы узнали: кто именно изображен на этой древней фреске... Хорошо еще, что Основательница и ее боевые соратники изображены не "на природе", а не в более привычных условиях того, что было их боевым лагерем. А то, боюсь, фреска не дожила бы до нынешних времен.

— Так-так... Что же это тут у нас? Черноголовый* оскверняет своим взглядом Императорский дворец? Надо будет озаботиться, чтобы оскверненная фреска была уничтожена!

/*Прим. автора: "черноголовый" — лишенный серебряной пряди, выдающей наличие магической Силы. В переносном смысле — представитель низшего сословия*/

Что?! Резко поворачиваюсь к источнику звука. Сила свивается в вихрь, готовый уничтожать! Эта фреска — священная реликвия, и если удастся уговорить Императора — она будет священной реликвией нашего Ордена! А тут какой-то неуделок смеет...

Приглядевшись, я понимаю, что мой гнев — избыточен. Представитель одного из мелких Домов — Дома Горца* вряд ли имеет достаточно политического веса, чтобы противостоять Высокому Инквизитору... Но наглость требует адекватного наказания. А фреска — должна быть защищена. И я, касаясь стены, наношу на этот ее участок защитные чары, молча взывая к побратиму... И опять — зря. Фреска уже защищена. Защищена так, как я не смогу, даже устроив здесь многодневный ритуал. Ее хранит воля нашего Принципала.

/*Прим. автора: имеется в виду горец птичий или спорыш, а отнюдь не Дункан Маклауд*/

— Ха! Черноголовый осмеливается колдовать? Что ж. Это будет даже интереснее, чем я ожидал. Я вызываю тебя на дуэль по кодексу Битвы! Цени — ты умрешь от руки Серебряного мага! — Я ценю, ценю... Интересно, что ты скажешь, когда я сниму тяжелый дорожный плащ, под которым — серые одежды и черный кинжал Высокого Инквизитора?

— Что здесь происходит? — Молодой человек в пропитанных потом одеждах стремительно подходит к нам. И только металлическое золото волос намекает, что это — не рядовой охранник.

— Ничего интересного. — А вот это — уже хамство. Так обращаться к Императору не могут себе позволь даже маги куда более серьезных Домов... а учитывая, что Горец принимал участие в заговоре стоившем жизни отцу Лентана — то и вовсе.

— Действительно, Ваше Величество — склоняю голову в вежливом поклоне, — не происходит ничего интересного. Просто молодой человек, — я сбрасываю плащ, в котором шел к порталу в Северной резиденции Ордена, и в котором мне невыносимо жарко, — попросил преподать ему урок смирения и терпения. Каковой и состоится немедленно.

— Хорошо. — Соглашается Император, пока молодой нахал разевает рот, как вытащенная из воды рыба, теребя рукава своих шелковых доспехов. Простота узоров на них явно свидетельствует о том, что, нарываясь на черноголового — парнишка выбрал себе противника вполне по силам. Даже против сколько-нибудь опытного мага наемного отряда — у него возникли бы проблемы. — Только не здесь. Пройдемте на тренировочные площадки. Дворец моих предков дорог мне как память.

По дороге к тренировочным площадкам Имперской гвардии, я украдкой осматриваю юного Императора. Учитель Реодим описывал его как "умного и внимательного юношу, отнюдь не лишенного чувства юмора". Правда последнее, опять же, по описанию Учителя, было весьма... своеобразным, и достойным Побратима. Теперь, вглядываясь в тонкие черты лица, ощущая смех, дрожащий в золотистых глазах — я готов был в это поверить. Шутка, сыгранная мной над нахальным Горцем — Императору явно понравилась.

— Ваше Величество! — К нам приближался пожилой толстяк в одеждах, украшенных до того роскошно, что верилось, что только распоряжение Неистовой, ограничивающее количество драгоценностей, допустимых в одежде придворного — мешало ему превратить мундир в торжество безвкусицы. — Вам надлежит...

— Церемонейместер... — В паузе отчетливо читалось пресловутое "высочайшее неодобрение". — Я сам решу, что мне следует делать. Ваше предыдущее выступление было разумно, оправданно, и полезно. Но сейчас... — Лентан усмехнулся, оставив угрозу висеть в воздухе... над головой своего придворного.

Я кивнул ассасину Виндикар, выполняющему роль императорского телохранителя, отчего тот чуть не сверзился с потолка, вместе со своей винтовкой. Чары, укрывающие его были весьма искусны, но недостаточны, чтобы помешать моему чутью на зло, а парень убивал много. Очень много. Учитель, инструктируя меня для этого задания, говорил, что ему частенько хотелось поприветствовать одного из Виндикар, просто чтобы посмотреть на его реакцию. Ну что ж. Я — моложе Учителя, мне и позабавится не грех. Тем более, что реакция оказалась действительно занимательная.

Сама дуэль не была чем-то интересным. Мальчишка тщетно пытался показать мне что-то интересное. К его сожалению, я неплохо знаком со всеми стандартными атакующими заклятьями, так что для того, чтобы пронять меня — ему надо было либо заниматься гораздо больше, либо быть намного умнее, чтобы эффективно импровизировать. Так что, подождав минут пять, и так и не увидев чего-либо интересного, я просто трансгрессировал противнику за спину, и просто вырубил его. Кулаком. Обычно трансгрессия сопровождается красочными спецэффектами: вспышкой света, громким хлопком, и так далее, в том же роде, указывающими место, где замкнется микропортал. И именно поэтому трансгрессия почти не используется как боевой прием. Но не зря же Сила приняла для меня имя Тихого? При том, что я упорно ношу кованые сапоги, сопровождающие мое продвижение по любой сколько-нибудь твердой поверхности мелодичным звоном? Но вот трансгрессирую я совершенно беззвучно, вызывая явную зависть многих своих знакомых. Так что шанса у Серебряного Горца — не было. Возможно, настоящий боевой маг, из тех, что исповедуют "Постоянную бдительность" и сумел бы отреагировать... Хотя таких на моем пути еще и не попадалось, но отрицать возможность их существования — слишком самонадеянно и опасно для здоровья. Но мальчишка, задирающий тех, кто не может ответить — и замашки битого ветерана? Не смешно.

— Дуэль окончена. — Возвестил рефери, роль которого Его Величество взял на себя. — и, согласно Окдекса, раз Вы — кивок в мою сторону — не убили противника, то имеете возможность назначить выкуп... или епитимию.

— Молодой человек отправится в одну из резиденций нашего Ордена, и там, со смирением и терпением, выучит все уроки, которые наши Учителя сочтут возможным ему преподать.

Большинство присутствующих гвардейцев посмотрели на жертву собственного раздутого эго сочувственно. Но некоторая часть, включая самого Императора — с завистью Боевые возможности Высоких Инквизиторов, и даже учеников Ордена — были широко известны и внушали опасливое уважение.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Удивление моего телохранителя, когда его засек Инквизитор — было почти физически ощутимо. Хотя отец Реодим и намекал несколько раз, что очень ярко чувствует присутствие виндикар, но до такой явной демонстрации ни разу не доходило.

Виндикар... Я задумался об имперских телохранителях... и убийцах. Насколько я знаю, до катастрофы, знаменующие появление в нашем мире Повелителя Всего-и-Ничего, Храм Виндикар и его грозные ассасины — были всего лишь выдумкой, страшной сказкой для взрослых, способом скрасить скуку и пощекотать себе нервы. Но когда огненные крылья Повелителя простерлись над миром, некто весьма могущественный озаботился тем, чтобы воплотить эту страшную сказку в реальность. И у него получилось. С тех пор — Храм Виндикар — гроза всех врагов Императоров.

Ассасины Виндикар настолько опасны, что ходит устойчивый слух, что к появлению Храма приложил свою когтистую лапу лично Повелитель... Особенно настаивают на этой версии те, чьи друзья и родственники попали в сферу интересов Храма... с понятным результатом. Правда, говорят это тихо... очень тихо. Ведь, хотя виндикар еще никогда никого не наказывали за такие высказывания... но все когда-нибудь случается в первый раз. А судьба тех, кто оскорбил Храм... нда. Легкая смерть — может рассматриваться как истинное милосердие.

Конечно, этой версии противоречит тот скромный факт, что поколение за поколениями именно ассасины Храма являются телохранителями Императоров. Но... вот именно. Был, был эпизод, в котором Виндикар* лично отказал Императору в защите. И было это в тот самый момент, когда Император больше всего в защите нуждался: в начале Войны Сил, когда Император Неарим решился вмешаться в противостояние Владык Зла. Тогда Виндикар и Верховный инквизитор выступили единым фронтом, пытаясь отвратить Императора от выступления. Они говорили, что выступать на одной стороне с тварями Господина рабов — мерзостно, что кто бы не победил в войне — он останется Злом. Тщетно. Мой предок, фанатичный последователь культа святого Киррена, который возглавил войска людей в битве против Повелителя Всего-и-Ничего — не захотел их услышать.

/*Прим. автора: в данном случае имеется в виду глава организации, Настоятель Храма и так далее, и тому подобное... количеству регалий может позавидовать даже Дамблдор... просто Виндикар. С большой буквы.*/

Ну что же. Культ святого Киррена был полностью уничтожен в той войне. А Император... Неарим проиграл все, включая собственную жизнь. Вот только... когда толпа мятежных дворян решила "позабавиться" с захваченной семьей Императора, начав с его дочери Ферити... Грудь их предводителя взорвалась, разорванная пулей крупного калибра. Естественно, мятежные дворяне тут же стали очень даже лояльными, что и позволило принцессе Ферити сохранить не только собственную жизнь, но и этот дворец.

Вот только мой отец снова начал конфликтовать и с Инквизицией и с Виндикар. Нет, до разрыва дело не дошло... но в решительный момент его охранял только один ассасин. И, хотя наемный отряд, напавший на отца в то время, когда он совершал очередной "светский визит" к очередной своей пассии был изрядно ополовинен, но... Мда. А был бы отец настоящим магом — вдвоем они бы точно отбились. А так... кровавая баня, устроенная Храмом, привела Дом Глицинии к необходимости принять вассалитет у Алой розы, а Горец из "одного из первых", откатился далеко в задние ряды Великих, оказавшись в шаге от потери статуса Великого. Но это уже никого не вернуло.

Вот так, размышляя об отвлеченных вещах, я и довел дуэлянтов до тренировочной площадки Гвардии, с которой ушел не более получаса назад. Гвардейцы приостановили тренировку. Еще бы. Не каждый день Император берется быть "нейтральной стороной" в обычной дуэли...

Противники вышли в круг, и уже активированы чары, защищающие зрителей. Горец пытается выглядеть грозно... но при том, что поджилки у него явственно трясутся — получается скорее смешно.

— Хандир Великолепный приветствует! — Оба на! Он бы еще Сияющим назвался! И как, интересно, Сила приняла такое именование? Впрочем, иногда мне кажется, что чувство юмора у Силы богатое... и нездоровое. Хотя... можно ли говорить о каких-либо чувствах у Силы? Об этом надо будет подумать. — Во славу Дома!

— Сейген Тихий приветствует. — Спокойный голос, уверенный взгляд... Собственно, результат дуэли уже определился. — For the Emperium, for the inquisition!

Смысл боевого клича Инквизиторов забыт всеми... кроме них самих. Нет, понятно, что речь идет об Империи и об инквизиции... но что именно сказано? Этот язык давно забыт.

Призывать к примирению... не вижу никакого смысла. Давать этому павлинчику возможность к отступлению в виде ссылки на Волю Императора? Ни к чему.

— Начали!

Хандир сразу бросается в атаку. Он строит сразу три заклятья, распыляясь между ними. На месте Инквизитора я бы постарался подловить его на потере концентрации... Но Сейген просто дожидается завершения плетения... и принимает все три заклятья на поднятую руку, явно не ощущая никаких неудобств. Горец на мгновение застывает в шоке. Но его противник кивает в стиле "ну, что же ты застыл: продолжай, продолжай!" Хандиру просто сносит крышу. Он осыпает противника градом заклятий... безо всякого видимого эффекта. Только один раз Инквизитору пришлось поднять щит. Все остальное он спокойно принимал на руки. И могучие заклятья, способные пробить даже щиты Серебряного, бессильно гаснут. Горец бесится все сильнее и сильнее. Особенную ярость вызывает тот факт, что его противник до сих пор ни разу не атаковал, показывая, что не считает Великолепного достойным противником. Дойдя до крайней степени ярости, Хандир начинает создавать заклятье, безусловно запрещенное в дуэлях, в первую очередь из-за того, что его не сдержат даже стационарные щиты. И я уже собираюсь вмешаться на правах арбитра, когда Инквизитор просто исчезает с того места, где стоял — и возникает за спиной Хандира. Удар! И тело без признаков сознания валится под ноги победителя.

Заключительные формальности — не лишены интереса. Инквизитор сумел найти достойный выход, не подвергая Дом унижению, но и не оставляя выходку Хандира безнаказанной. Вот только... я очень пожалел, что не могу по своему положению быть вызван на дуэль, или бросить вызов. Такую дуэль я бы с большим удовольствием проиграл, и отправился, "со смирением и терпением постигать уроки, которые Учителя Орден сочтут возможным дать". Нет, простой такая учеба явно не будет, но... я все равно смотрю на все еще валяющегося в отключке Горца с завистью.

Горный приют (резиденция Дома Лунной Лилии). Элатэ Сладкая Смерть.

Уютная комната. На столе тихо побулькивает отвар... Стена закрытая книжным шкафом немалых размеров... Благодать... И осознание, что жизнь — окончена. Я закончилась как маг Лунной Лилии. Дочери младшей ветви Великого Дома — всегда разменная монета. Нами оплачивают политические амбиции правящей семьи... и их же ошибки. Вот и мной — расплатились за гнев и ненависть Харрана Твердого, Меча Дома, чью невесту соблазнил и обесчестил Дергар Золотой, отец ныне правящего Императора. Нет, Харран в чем-то был даже прав: такое нельзя оставлять безнаказанным. Ибо "если моя честь зависит от того, насколько силен враг — то могу ли я назвать это — честью"?! Но вот в выборе союзников можно было быть и более... разумным. И теперь Великий Дом Горец шантажирует Лунную Лилию, угрожая предать гласности тот факт, что мы являлись соучастниками убийства Императора... Мда... Наш дом никогда не был особенно многочисленным, так что кровавая баня, устроенная Храмом Виндикар, поставила бы вопрос даже не о статусе Дома, но о его физическом выживании.

Отвар докипел, и сменил цвет с сиреневого на изумрудный, сигнализируя о том, что его пора снимать с огня и помешивать. Аккуратно прокаливаю платиновую ложечку, прежде чем опустить в отвар, и помешиваю. Строго три раза, и обязательно против часовой стрелки. Если помешать по часовой — зелье взорвется... и мне даже не хочется представлять себе возможные эффекты: больно уж они неаппетитные. Ну вот... теперь остается только ждать. Зелье должно настояться. И я жду. Жду... и думаю.

В сущности, никто не сомневается, что счастливый жених не переживет первую же брачную ночь. Вот только... вернуться в свой Дом — я уже не смогу. А в доме Горца, в доме боевиков... Там нет ни лабораторий, ни подходящих артефактов, чтобы маг из дома Лунных Лилий, по праву заслужившая полное имя Элатэ Сладкая Смерть — могла расти и развиваться... Так что, как маг, как Лунная Лилия — я уже умерла... если, конечно, не случится Чудо. Вот только я уже давно не верю в чудеса. Смешно... Маг, та, для которой творить чудеса — должно быть естественно, как дышать — в Чудо не верит. Смешно... И я смеюсь. Горьким, страшным смехом.

— Госпожа! — Низшая склоняется передо мной. И что с того, что через месяц такие же низшие поведут меня в последний путь... к алтарю Столпов Света, от которого уйдет уже не Сладкая Смерть, но полное ничтожество?

— Да? — Точно предписанное этикетом вежливое внимание. "Унижая низшего — унижаешь себя". Таково неизменное правило Дома, и отказаться от него — значит отказаться от себя. Признать себя не Лунной Лилией, но неизвестно кем, недостойным уважения.

— Вам письмо, Госпожа! — Низшая протягивает конверт. И на нем — известный всей Империи знак. Треугольник с семью глазами. Знак Ордена Высоких инквизиторов! Что же нужно дознавателям Столпов Света от скромной девушки?

Имперский дворец. Сейген Тихий.

Личная аудиенция у Его Величества Императора. Предел мечтаний для многих и многих, несмотря даже на то, что престиж императорской власти последние несколько веков неуклонно снижался. Но отблеск огненных волос и не менее огненного нрава Рен Гри Неистовой до сих пор осеняет ее потомков, наделяя их почти божественной аурой. И ухватить себе хотя бы пару лучиков — хотят очень... разные люди. Честно говоря, я тоже не являюсь исключением. Правда, мои мотивы сильно отличались от тех, которыми руководствуются большинство придворных. Управлять Империей, управляя императором — не для меня. Но вот понять, чем этот мальчик привлек внимание побратима... Это... любопытно. Очень любопытно. К тому же принципал нашего Ордена потребовал, чтобы мы помогали Лентану всем, чем можем, а у меня есть странное предчувствие, что помощь ему ой как понадобится! Хм... предчувствие... Я внутренне улыбнулся. Хорошая "официальная версия" Но, зная то, что знаю я — нетрудно догадаться, что перед Императором встал критически важный для династии вопрос... И, кажется, у меня есть на примете решение этой проблемы. Вот только знать об этом Императору не следует. Во избежание!

— Ваше Величество! — Склоняюсь в предписанном протоколом поклоне. Интересно, как отреагирует Лентан?

— Инквизитор! — Действия Императора точно воспроизводят записное в учебнике этикета. И только талант эмпата дает мне возможность понять, что Его величество издеваться изволят.

— Лентан! Заканчивайте издеваться! — Император вздыхает.

— А вот Рео так и не смог назвать меня по имени. — Еще бы!

— Открою Вам небольшую тайну: Учитель Реодим до сих пор считает себя виноватым перед Вами. — Простите, Учитель, но это знание нужно тому, кому покровительствует Принципал Ордена.

— ?? — Кажется, Лентан пытается уложить в голове мысль, которая никак не хочет туда укладываться.

— Он считает себя косвенно виновным в смерти Вашего отца. Он знал о готовившемся заговоре, и не сообщил о нем.

— Всего-то? — На лице Императора отражается глубокое облегчение. — Да в этом дворце гораздо сложнее найти того, кто НЕ знал о заговоре. Надо сейчас же... — Лентан на секунду застывает, а потом обращается ко мне — Вы ведь знаете, как передать послание отцу Реодиму?

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Так вот какая вина проскальзывала во взгляде Рео, когда он смотрел на меня! Вот почему он так реагировал на мои попытки сблизиться! Да уж... Здесь точно половина дворца — знала о готовившемся покушении, а другая половина — участвовала в подготовке. Не знал о происходящем разве что сам отец. Даже мне удалось кое-что выяснить заблаговременно. Нет, я пытался предупредить Императора, но... Отцу было не до скучных и мелких забот наследника. Так что он отмахнулся от меня, и отправился на встречу с текущей фавориткой, оказавшуюся для него последней. Мда... Инквизитора Дергар мог и выслушать. Но вот поверил ли? Сомнительно.

Тем временем, перед грудью отца Сейгена возникло кольцо из двух переплетенных светящихся нитей... ил — нитей Света? Как интересно! Я никогда не слушал ни о чем подобном.

— Ваше Величество. Вестник готов услышать Ваше послание.

Я задумался. Как бы объяснить... Хотя... В моей памяти всплыла история, рассказанная отцом Реодимом маленькому еще принцу Лентану. Пожалуй, это будет хорошей шуткой.

— Поздравляю тебя, Рео, ты — балбес!

Смеющиеся глаза Сейгена подсказали мне, что эту историю он тоже слышал. И как бы не из того же источника. Естественно, несколькими словами дело не обошлось, и я еще минут пятнадцать надиктовывал послание, долженствующее объяснить отцу Реодиму мое к нему отношение, и то, что в его действиях никаким предательством по отношению ко мне и не пахнет. Случается как ни странно, и такое.

Закончив послание выражением надежды на скорую встре6чу, я посмотрел на Сейгена. Инквизитор улыбнулся.

— Отправлять?

— Ага.

Я смотрел на Инквизитора, пытаясь разобраться в тех плетениях магических Сил, которыми он оперирует... и ничего не понимал. Создавалось впечатление, что он не сам создает заклятье, а отдает приказ кому-то еще... Такой техники мне не встречалось ни в одном учебнике. Двойная спираль кольца расплелась... и вытянулась в светящуюся линию, которая исчезла вдали, с легкостью необычайной игнорируя все сторожевые и охранные чары Дворца. Сейген же, закончив с отправкой послания, посмотрел на меня.

— Сделано. Но, думаю, Вы хотите меня о чем-нибудь спросить? В связи с Вашим разговором с Лесаем?

— Дворец... Серпентарий и лупанарий!

— Так. Похоже, я был прав. Так что давайте обсудим сложившееся положение, Ваше Величество...

Горный приют (резиденция Дома Лунной Лилии). Элатэ Сладкая Смерть.

Прочитав послание — я ужаснулась. Приглашение на Императорский бал было составлено в такой форме, что не предполагало возможности отказа. А ведь всем, хоть сколько-нибудь заинтересованным уже было "в строжайшем секрете" известно, что на этом балу Император собирается выбрать себе невесту. Похоже, наш Дом оказался в страшном тупике между Высокими инквизиторами и Храмом Виндикар. Хотя... конечно, шанс, что Император выберет именно меня — ничтожен, но Дом Горец может счесть саму поезду на бал — расторжением договора... Что же делать?

В растрепанных чувствах я прибежала к отцу.

— Папа!

— Так, доча. У тебя проблемы?

— Боюсь, что не у меня. У нас.

И я показываю отцу послание. Тот некоторое время читает... потом откидывается в кресле, и некоторое время задумчиво рассматривает потолок.

— Мда...

— Отец! Что делать?!

— Отказа Высокие не потерпят.

— Да.

— Но и поехать... хотя...

Исчерпав силы, я опускаюсь возле ног отца.

— Не надо, дочка, не плачь... — Он еще может успокаивать меня? Меня, поставившую на грань уничтожения весь Дом? — Ты ни в чем не виновата. Эти игры... они вокруг тебя, но не внутри. Я поговорю с Главой Дома, и мы что-нибудь придумаем.

— Что?! Что тут можно придумать?

Еще совсем недавно мне казалось, что хуже уже быть не может... и судьба тут же показала, что может, и еще как может. Возможно, на меня обратил внимание Повелитель Всего-и-Ничего?

Где-то. Кто-то.

Девочка в матроске встряхивает пепельно-голубыми волосами. В глазах, изменившихся после Сумерек Богов, вспыхивает улыбка, и она крепко обнимает мальчишку в белой рубашке и черных штанах.

— У нее — отличная интуиция.

— Да. — Ее собеседник в ответ укрепляет объятия. — Она — лучший вариант.

— Но... Горец?

— Им будет не до Сладкой Смерти. Отправляй Гончих.

— Хорошо.

Девочка исчезает за гранью мира... и оттуда доносится жуткий вой, даже слабый и неверный отголосок которого мог бы заставить поседеть не слишком сильного человека.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

После разговора с Инквизитором я задумался. Сейген сказал, что не будет советовать в выборе, но постарается обеспечить, чтобы среди прибывших на бал было несколько достойных кандидатур. Это хорошо. И я понимаю его нежелание советовать. Он рассказал мне одну замечательную историю о том, как Орден уже пытался дать Императору совет. Девушка, предлагаемая Инквизиторами казалась собранием добродетелей: умна, красива, скромна (что, при первых двух достоинствах — редкость и немалая), набожна... Вот последнее достоинство и оказалось проблемой. Вера матери давила на ее сына, и он превратился в фанатика... И чем это закончилось для династии — можно и не рассказывать. Влезать в разборки Богов — всегда небезопасно, а уж схватка Повелителей Зла... Но вот теперь тяжесть выбора лежит на мне. И я сделаю этот выбор.

Вот только... мало выбрать. Надо еще обеспечить безопасность Избранной. И... пожалуй у меня есть идея, как это сделать.

Я приказываю накрыть стол на двоих, и отсылаю слуг. Я — не Высокий Инквизитор и не знаю, где сейчас расположился охраняющий меня ассасин, но не понять приглашающего жеста — мог бы только слепой.

— Император...

Фигура в черном появляется прямо передо мной. Вот еще только что никого не было, и вдруг... Но ведь точно — не было! И магии совсем не чувствую. Не зря боятся ассасинов Храма. Совсем не зря!

— Присаживайся, виндикар...

Вот интересно: если написать это слово с маленькой буквы — то оно означает любого и всякого, посвятившего себя Храму. И это отнюдь не только ассасины, но и ремесленники, священники, проповедники... даже торговцы. А если с большой буквы — то это уже одно лицо в мире: Настоятель Храма.

Охранник (хотя, кажется — скорее "охранница", хотя я и не уверен), гибким движением опускается в кресло.

— У меня возникла проблема, в решении которой мне может помочь только Храм Виндикар. И я хотел бы узнать, какую цену потребует Настоятель.

— Я не ошибусь, сказав, что проблема эта связана с предстоящим балом? — Голос, немного высоковатый для мужчины... но низковатый для женщины... В общем — определению не поддается.

— Не ошибетесь.

— И проблема эта связана с безопасностью...

— Именно. Как я уже говорил, на этом балу я буду присматривать себе невесту. И, боюсь, об этом уже знают многие...

— На самом деле — почти все заинтересованные стороны. — Нда... я, конечно, ожидал чего-то подобного... но не так быстро.

— Так вот... я бы хотел, чтобы прибывшие девушки состязались в умении красиво одеваться и изяществе манер, а не во владении ядом и кинжалом.

— Вы можете ненавязчиво известить Дома, что среди прибывающих на бал будут служительницы Храма, так что подобные... методы могут оказаться... небезопасны. — Хорошее решение, но...

— Мне не хотелось бы врать подданным.

— Ваши слова не будут ложью.

Я усмехнулся. Что ж. Пожалуй, это действительно будет хорошим решением. Молча склоняю голову, и виндикар, встав от столика — исчезает. И опять я ничего не почувствовал... Вот и как они это делают?

Сайлента (Резиденция Дома Горец). Герард Ненужный принц.

Вычеркиваю еще один квадратик в календаре. Вот и еще один день прошел. Мда.. Жить мне осталось не так уж и много. Взять за себя замуж Сладкую Смерть... Мои родичи явно решили принести меня в жертву интересам Дома. В чем-то я их даже понимаю. Слабый маг, не способный даже одолеть склонность к полноте, зато, оказавшийся по воле Судьбы единственным наследником огромного состояния и регентом недееспособного отца... Так что в случае моей смерти все достояние нашей семьи отошло бы Правящей ветви...

Честно говоря, я ожидал, что меня отправят с каким-нибудь безумным и невыполнимым поручением, с которым не справился бы и сильный и подготовленный маг, но... но Старшие решили получить с моей смерти двойную прибыль: наложить лапу на состояние семьи, и одновременно — нейтрализовать Сладкую Смерть, подрастающую надежду Дома Лунной Лилии. Вот только обламаются они на этом. Да, если бы моя смерть оказалась "естественной" Главе Дома и его приспешникам ничего бы не стоило обвинить в этом Элате... и даже отсутствие улик они обернули бы против нее... Но вот только я не намерен давать им такую роскошь! Моя смерть естественной — не будет. Я уже все подготовил. Завещание вы пользу моей будущей супруги уже написано, так что после свадьбы я подпишу и заверю его в Имперской канцелярии, чтобы оно было непробиваемым... а потом — выплесну бокал с вином в лицо Сорнату Убийце, известному тем, что в дуэлях он никогда не оставляет противника живым. Вот и попрыгают...

Вдруг по резиденции пронесся ужасный вой. Я с трудом взял себя в руки... которые все еще дрожали, когда в мою комнату влетел один из немногих людей, которых я мог бы назвать друзьями — Синкен Веселый. Вот только как раз веселья на его лице и не наблюдалось.

— Что случилось, Синкен?

— Быстрее... всех магов ждут на стенах.

— Да что...

— Прорыв Инферно. Гончие Смерти атакуют Сайленту!

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Отец снова пришел поздно и очень злой. Наместник Иргарда, проклятая тварь, снова перехватил поставки товара, которые могли бы дать Гильдии небольшой доход... не облагаемый налогами. И откуда он узнает все? Неужели в Гильдии есть шпион?

А еще, этот проклятый Наместник... да как у него только язык повернулся... Он потребовал присутствия в городском Совете представителей от Гильдий ремесленников. Да как это вообще может быть? Ведь все эти Гильдии вместе не контролировали и одного процента капитала, которым располагала Гильдия Торговцев! И ведь очевидно, что кто больше всех платит — тот и должен владеть... Но тупой Наместник так не считал, и в любом случае когда ремесленные Гильдии молчали — он выступал вместо них, навязывая Совету такие решения... к примеру — о повышении закупочных цен на продукцию ремесленников. Это же такие убытки...

— Отец, но откуда он может знать...

— Откуда — откуда... Эту клятую черноголовку не зря зовут Пронырой. В этом городе она (а, значит, теперь — и Наместник) знает все, и еще немного.

— Габри?! Нет! Этого не может быть! Но... я же и сам тогда подумал...

— Габри, Габри. Тут в Трущобах Привражья недавно банду Крысы нашли... Их жестоко пытали, а потом — повесили. И записку оставили "нехорошо зариться на чужие подарки".

— ... на подарки... — Почти минуту я пытаюсь осмыслить эту издевку, а потом до меня доходит: "Дар Войны". Выходит, кто-то из патриотов Иргарда уже пытался...

— Разумеется, самого Серебряного там и близко не было, и выходить против него с такими уликами — самоубийство... да даже если бы он этого Крысу прилюдно насмерть запытал — ему и слова бы не сказали, но, сам понимаешь, все все и так поняли.

Окрестности Сайленты. Кайринт, странствующий Инквизитор.

Неторопливая поездка верхом — всегда была хорошим способом расслабиться и успокоиться. А успокоиться мне очень надо. Ведь какой же я буду следователь, если из груди рвется утробный рык и хочется растерзать подследственных?

...

Когда я въехал в небольшой городок, расположенный во владениях Дома Горца, запах Зла ударил по нервам почти сразу. Злом, причем злом неоправданным и непростительным — буквально разило. Так что мне даже практически не пришлось искать источник: ноги сами привели меня к нему. И я даже не удивился, поняв что источником Зла служила местная управа правопорядка. Повинуясь чутью, я, под недоуменными взглядами стражников, прошел в подвал. Там, растянутая на дыбе, заходилась криком девочка, лет пятнадцати.

— О! Господин Инквизитор! Мы не ожидали Вашего появления, но рады Вам. Слышишь, ведьма, уж господин Инквизитор заставит тебя признаться!

— В чем ее обвиняют?

— Ересь, колдовство*, демонопочитание...

— И все это — она одна? — Те, кто знали меня лучше — понимали, что уже пора прятаться. Что преувеличенное спокойствие моего голоса ничего хорошего не сулит.

— Вот мы и хотим выяснить: кто ее сообщники!

— Хорошо. — Медленными, тяжелыми шагами я двинулся к дыбе. — Я чую ЗЛО!

/*Прим. автора: кажется нелогичным, что в мире, где полно магов, "колдовство" входит в список преступлений. Но тем не менее, это именно так. Причем, колдовство не имеет какого-то четкого определения. То есть, "черная магия" — это то, что инквизитор считает нужным таковой объявить*/

Проходя мимо человека в богатых одеждах, наблюдающего за пыткой, я внезапно схватил его за руку, и вывернул ее. И ничуть не удивился, обнаружив под рукавом знак Пожирающего Надежду.

— Ересь, колдовство и демонопочитание! — Солдаты, гурьбой ввалившиеся в допросную, резко остановились. — Так. Эту — снять. Я позже с ней разберусь. — Подпалачик принялся суетливо отвязывать несчастную, причиняя ей дополнительные страдания. — И лекаря сюда. Немедленно!

Сам палач бомбой вылетел из допросной, бормоча при этом "Конечно, Господин Инквизитор, сей секунд, Господин Инквизитор, самого лучшего лекаря..." Он явно и небезосновательно опасался того, что следующим, на кого обратится мой взор — будет он сам. Ну да ничего. Далеко — не убежит.

— Этого — на дыбу. — И пока помощники городского палача дрожащими руками располагали на дыбе явно немалую в масштабах ближайшей округи шишку, я подошел к коллекции инструментов, на ходу прикидывая, что и как можно сделать с этой тварью, чтобы не сдохла раньше времени. — Я сам буду вести следствие.

...

На счастье, ересь неглубоко поразила этот несчастный городок. Мэр, начальник городской стражи (тот самый, попавшийся первым), несколько богатейших торговцев и немного мелкой сошки. Так что уезжал я из этого городка, название которого я так и не удосужился выяснить, оставив за спиной десяток очищающих костров, и острое сожаление о том, что никого из сектантов нельзя было доставить в Замок Семи глаз, где они уж точно прочувствовали бы всю глубину своего морального падения...

Теперь путь мой лежал в ближайшую резиденцию Дома Горца — Сайленту. Конечно, я не нашел улик, указывающим на то, что данная секта была частью чего-то большего... но проверить — не мешает.

Внезапно впереди я почувствовал удар Зла, многократно сильнейшего, чем в том несчастном городишке. Как бы не прорыв Инферно! Да что же это тут творится?!

Сайлента. Герард Ненужный принц.

Выскочив на стену я ужаснулся. Огромные призрачные чудовища, чем-то напоминающие собак, пытались преодолеть охранные чары поселения. Защита пока еще держалась, но видно было, что хватит ее ненадолго. Но самым страшным было то, что заклятья, бросаемые со стены магами нашего Дома и наемных отрядов — не оказывали на Гончих Смерти никакого воздействия. Так же игнорировали они и стрелы и камни солдат.

Над городом разнесся звенящий стон. Это пало охранное заклятье, и Гончие рванулись вперед. Одна из чудовищных тварей походя разорвала Синкена. Но самым страшным было то, что с падением защиты — люди на стене стали изменяться, превращаясь в чудовищ. Страх захлестнул меня. Наплевав на все, я бежал, бежал, охваченный единственным желанием — спастись от этого ужаса.

Окрестности Сайленты. Кайринт, странствующий Инквизитор.

Всплески Силы говорили мне, что впереди — идет магический бой. И вместе с тем — нарастало ощущение присутствия зла... но одновременно я ощущал присутствие принципала нашего Ордена. Неужели прорыв Инферно каким-то образом входит в планы побратима? Но... Нет, я не могу так. Каковы бы ни были причины — я не могу оставить без помощи людей перед силами Зла. Иначе — какой же я буду Инквизитор?

Выехав к Сайленте, я увидел, что оборона, собственно, уже прорвана, и Гончие Смерти ворвались в город. Но самым страшным в этих тварях была не их ужасная сила и не слабая уязвимость к магии и оружию, но то, что они несли с собой Шепот Варпа. И я видел, как, поддаваясь этому Шепоту, люди принимали на себя тяжесть мутации.

Все. Город уже не спасти, но я могу и должен остановить продвижение Искажения. Прости меня, побратим, не знаю, как соотносится с твоими планами мой порыв, но...

— Делай что должен...

Шелестящий шепот вливается в мое сознание. Что это? Голос побратима? Или Шепот Варпа? Не знаю. Но я все равно сделаю то, что задумал.

Сайлента. Герард Ненужный принц.

Страх захлестывал меня. Жутко было настолько, что я не был уверен в том, что мои штаны остались сухими... но в данный момент это не имело никакого значения. Смысл имело только одно — убраться подальше от ужасных тварей.

Безумный бег привел меня на центральную площадь перед городской школой. И то, что я увидел — заставило меня остановиться. Гончая Смерти выскочила прямо перед кучкой детей, пытавшихся, как и я, убежать от творящегося ужаса. Но, как ни странно, чудовище не кинулось на детей. Вместо этого, оно просто смотрело... И под этим взглядом один из мальчиков стал изменяться. Он как бы вырос, голова его превратилось в подобие птичьей, но с кошмарными зубами, а на руках вылезли страшные когти. Появившееся чудовище повернулось к оставшимся детям... и перед ним встала маленькая девочка. Она что-то пыталась сказать ему... объяснить, остановить... но монстр только расхохотался, и ударил ее. И девочка изломанной, окровавленной куклой отлетела в сторону.

Стыд выжал слезы из моих глаз. Маленькая девочка попыталась бороться, а я — взрослый, маг, сын Дома — постыдно бегу... И вместе со стыдом — вспыхнула Ненависть. Та, что сильнее страха. Наследственная Сила, стоившая рассудка моему отцу, и сделавшая меня изгоем в родном доме, выплеснулась через меня в мир волной Сумеречного пламени. Измененный осел горсткой праха. И это привлекло ко мне внимание Гончей Смерти. Она, как минутой раньше на мальчишку, просто смотрела на меня. И я услышал шепот. Тихий, шелестящий шепот. Как будто тысячи голосов упрашивали, умоляли, предлагали... Но Ненависть еще кипела во мне. Так что вместо того, чтобы прислушаться, я рванулся к твари. Гончая присела. Вот и конец. Один прыжок — и я упаду здесь так же, как немногим ранее — весельчак и насмешник Синкен... Но это не имело никакого значения. Я успел сплести заклинание. Я отчетливо понимал, что это — бесполезно, что лично видел, как десятки таких же заклятий пролетали сквозь Гончих, не причиняя им никакого вреда. Но умирать тварью дрожащей в испачканных от испуга штанах, не попытавшись даже сразиться с врагом? И я выкрикнул боевое проклятье прямо в морду твари.

Как ни странно, Копье Праха не пролетело через Гончую, не причиняя вреда, но вскрыло оскаленную пасть жуткой раной. Гончая взвыла, как обычная дворовая шавка, которую двинули палкой. И голос взвывшей от боли собаки развеял страх.

— Кто уязвим — тот и смертен!

С этим кличем я бросился вперед, на ходу сплетая новое Копье Праха. Но Гончая не стала вступать в бой. Одним длинным прыжком она скрылась за ближайшим домом. И это отступление не было ее поражением и моей победой: по городу метались десятки таких же. А я даже не знал, что именно отличало мое заклятье от остальных... и не было никакой уверенности, что оно подействует еще раз...

Я подошел к детям, собираясь предложить им бежать... Но в это время на площадь, твердым, уверенным шагом вышла фигура в сером плаще.

— Именем Священной Имперской инквизиции я объявляю Экстерминатус!

Горный приют (резиденция Дома Лунной Лилии). Элатэ Сладкая Смерть.

Оракул Дома посоветовала мне успокоиться. "Твои проблемы решатся сами собой". Но... если бы это были "мои проблемы"... но, к сожалению, эти проблемы — скорее "проблемы Дома". Так что всю последнюю неделю я провела как на иголках, ожидая реакции Дома Горец на приглашение, которое я решила-таки принять...

И вот, я держу в руках письмо, запечатанное хорошо знакомой мне печатью. Мои руки дрожат. Если от письма Инквизиторов я хотя бы теоретически могла ожидать чего-то... если не хорошего, то, по крайней мере — нейтрального, то уж от послания Дома Горца, да еще запечатанного черным воском... Но я все-таки преодолела страх, и разорвала конверт. Там, на дорогой бумаге, уверенной твердой рукой писца было выведено...

"Высокородная Элате Сладкая Смерть. С прискорбием извещаем, что Сайлента, резиденция Дома Горец, в которой проживал Ваш жених, Герард из дома Горец, была экстерминирвана..."

Я села прямо на пол. Ноги меня не держали. Как странно... Еще недавно я желала смерти этому человеку, хотя и никогда его не видела. Медленно и осторожно вливала я в его душу смертельный яд, подталкивая к последней в его жизни глупости... и вот теперь — я узнала о его смерти... и плачу? Я получила желаемое... не иначе, как из рук Владыки Зла. Или... Но ведь это же бред? Не могли же Инквизиторы... или... могли? Но целый город, хотя небольшой, ради одного человека?!

Некоторое время я просто сидела на паркете, бездумно разглядывая изящный серебряный узор, струящийся прями по бледной коже — традиция, присущая многим Домам, практикующим магию жеста. Но потом я снова собралась с силами, и продолжила чтение. Так... "... в связи с прорывом Инферно и обширным поражением Шепотом варпа. По данным Инквизитора Кайринта — выживших нет". Все. Я избавлена от помолвки. Избавлена даже более радикально, чем мне того хотелось бы. Гибель одного из пары до свадьбы — всегда считалась очень плохим предзнаменованием, так что шансы на то, что мне предложат помолвку с кем-нибудь еще из этого Дома — ничтожны, так что, по меньшей мере, у меня есть время. Пока еще Дом Горец выкрутит руки кому-либо из младших или зависимых Домов, чтобы они отдали кого-то из своих Сладкой Смерти... Как минимум — я успею съездить на Имперский бал...

— Эля, что с тобой? Ты фонишь эмоциями на весь дом так, что низшие вздрагивают.

Отец редко врывается ко мне без стука... а уж сокращения имени от него и вовсе не дождешься, Но, видать, такой уж сегодня день... Судорожным, рваным движением протягиваю ему послание Дома Горец.

— Я все выясню. — Веско роняет Ронар Искатель, и прижимает меня к себе.

А вот такого папа не позволял себе уже лет пять... с тех самых пор, как его десятилетняя дочь отправила на встречу со Столпами Света двух балбесов из Дома Ириса, решивших "позабавиться" с девчонкой из незначительного провинциального Дома... Сейчас я понимаю, что, в сущности, мне тогда ничего не грозило. Мальчишки были чуть старше меня тогдашней... и просто не понимали, что говорили, и что делали. Но тогда я испугалась. И страх выстудил рассудок до искристого сверкания холодной разящей стали. Всякие незначащие мелочи вроде закона и морали канули в небытие, и я пустила в дело то, чему меня научили в Доме. Молодые Ирисы умерли со счастливой улыбкой на устах.

Доказать, естественно, никто ничего не мог. Даже заподозрить девочку-куколку... заподозрили только тогда, когда на Скрижалях Дома появилось новое полное имя: Сладкая Смерть. Отец тогда вызвал меня к себе, задал прямой вопрос, и получил столь же прямой и честный ответ. А прочие — и по сию пору довольствуются домыслами. Но именно с тех пор отец неизменно обращался со мной как со взрослой.

Сайлента. Кайринт, странствующий Инквизитор.

Добравшись до стен Сайленты я убедился в справедливости худших своих предположений. Город пал. Охранные заклятья были пробиты, и Гончие Смерти резвились среди домов. Хлопком я отправил Синта подальше. Обычные звери — не станут приближаться к Прорыву, а Гончие Смерти, в отличие от прочих порождений варпа, практически не трогают животных, предпочитая вполне определенную добычу: людей.

Ворота, естественно, были закрыты. Но у Инквизитора есть способы попасть туда, где его не хотят видеть, так что стены стали для меня не большим препятствием, чем для Гончих, одна из которых перемахнула через гребень прямо у меня на глазах.

Я шел через гибнущий город, наблюдая ужасные картины. Я видел, как весенними сугробами оплывают дома, как прикосновение варпа уродует не только тела, но и души людей, отбрасывая их на десятки перерождений. Видел, как матери убивают детей, чтобы насытить неутолимый Голод. Варп поглощал поселение людей, превращая его в обитель Зла. И, если я не справлюсь со своим делом, очень скоро из него выплеснутся Проклятые Легионы Зверей Хаоса, и понесут Искажение в еще остающиеся чистыми земли.

Это знание придавало мне сил, и я шел через гибнущий город. Я проходил мимо кошмарных сцен, не вмешиваясь, и это бездействие рвало мою душу. Но я точно знал, что никого из этих людей я уже не могу спасти. Спасение есть еще для тех, кто оказался за стенами павшего города. И ради них я должен...

Вот и центральная площадь. Именно здесь я могу сделать то, что считаю нужным. Если я выживу — мне придется многие дни, если не месяцы, провести в Казематах Молчания под Замком Семи глаз, отмаливая сделанное. Потому что то, что я собираюсь сделать — есть зло. Перед собой мне не оправдаться тем, что оно — "меньшее" и "необходимое". Зло есть зло. И особенно ярко мне этот факт высветило то, что именно на центральной площади еще теплилось сопротивление. Полноватый парнишка лет семнадцати в одежде цветов Дома Горец, сумел преодолеть соблазны шепота варпа, и сплести заклятье, способное ранить Гончую. Трюк не из последних. Если бы не то, что я сделаю — его с радостью приняли бы в любой резиденции Ордена. Но... не судьба.

— Именем Священной Имперской инквизиции я объявляю экстерминатус!

Равновесие зла в моей душе оказывается нарушено, и волна варпа устремляется в мир через разлом Реальности, который есть я. Зло поражается злом, а ярость Хаоса проявляется в мире в виде пламени, рождающего Свет. Огненная волна мчится во все стороны от меня, истребляя зараженных и оставшихся чистыми, живых и мертвых, стирая из мира даже охваченное Искажением пространство. Без жалости. Без пощады. Без сожалений. Стоит хоть на миг усомниться в необходимости того, что я делаю — и это же пламя обрушится и на меня самого. Но я продолжаю твердо стоять, все больше и больше Силы вкладывая в эту волну разрушения. И лишь когда огонь Очищения достигает стен, я позволяю себе опуститься на колени, разрывая связь с варпом, выталкивая последнее его порождение из мира. Ярость пламени обожгла мои глаза даже через закрытые веки. И теперь я хватаюсь руками за лицо. Но когда я отнимаю ладони, возвращая себе возможность видеть — я вижу Истинное чудо!

Сайлента. Герард Ненужный принц.

Едва заметив человека в сером, я осознал: близится смерть. Что ж. Смерть всегда была источником Силы моей семьи... и началом ее падения. Но... возможно я смогу сделать хоть что-то, чтобы очистить наше имя.

— Быстро ко мне!

На слова времени не было, поэтому я кинул ментальный клич. Трое детей подбежали ко мне. Только трое из нескольких десятков. Трое, и умирающая, разорванная когтями превращенного товарища, девочка под ногами. И для последней я почти ничего не мог сделать... как и не мог ждать, подзывая к себе остальных. Заклятье сплеталось быстро, гораздо быстрее, чем все, что мне удавалось на тренировках, которые я забросил сразу после того, как отец обезумел, опьяненный Силой. Но и тогда, в благословенные годы благополучия, Серый щит не давался мне. А тут... как будто Вечная Леди сама направила мои руки, сведя их в нужных жестах, сама вливала в меня Силу, сплетая ее в вечный узор Высшего заклятья.

— ... экстерминатус!

Волна пламени начала разгон, обрушиваясь на обреченный город. Но против нее уже встал, переливаясь оттенками серебра, высший из известных мне магических щитов. Несокрушимый и неуязвимый... пока не сокрушен создавший его. А вот с этим могут быть сложности...

Сила полилась в меня бурным потоком. Сила умирающего города. Страх, боль, отчаянье и смерть. Сила. Она пьянила. Хотелось вбирать ее в себя, собирать все больше и больше Силы... Но щит властно требовал отдавать эту Силу ему, а так хотелось сохранить ее для себя... Наверное, если сжать купол защиты, то можно сократить поток Силы, отдаваемый ему? Ну и что, что эти жалкие ничтожества, которых я почему-то позвал к себе — окажутся отданы на волю беспощадного пламени? Зато их Сила станет моей!

Нельзя! Я закусил губу, болью смывая кошмар всемогущества. Я обещал им защиту, пусть и не произнес ни одного слова, и я сдержу обещание! Но Сила... Нельзя! Держаться... еще немного... и еще... Сознание плыло, поток Силы грозил смыть его. Именно так лишился разума мой отец. Но дети... наверное, именно они спасли меня в тот страшный миг. Ведь сжав щит, отдав их Смерти, я потом неизбежно снял бы его совсем, чтобы не тратить драгоценную Силу. К счастью, буйство огня продолжалось недолго. А когда давление на щит резко, рывком исчезло, и я снял его — на меня обрушился откат. Сейчас я чувствовал все, что ощущали те, чьи смерти дали мне Силу. Боль и отчаянье людей, обиду и ярость Измененных, обманутых шепотом варпа... и холодное удовлетворение Гончих. С их точки зрения все произошедшее было... правильным. Они сыграли свою роль, и теперь возвращались за Грань мира, откуда их вызвала Воля Повелителя. И там они будут ждать, ждать момента, когда Повелитель вновь призовет их. А здесь их задача — выполнена. А еще... еще я ощущал тонкую, но необоримо прочную нить связи, протянувшуюся от меня за Грань.

— Хозяин, позови меня — и я приду, если Высший не пожелает иного!

Этот шелестящий шепот едва не отправил меня в небытие. Кто... нет, что это? Но голос исчез, не удостоив меня ответом.

С трудом я поднял тяжелые, желающие опуститься веки. Еще ничего не кончилось. Инквизитор все еще здесь, и, наверное, он захочет закончить то, что не удалось Священному Огню...

Перебарывая себя, я все-таки открыл глаза... и увидел человека в сером, склонившегося над умирающей. И... инквизитор вливал все оставшиеся у него силы в заклятье исцеления! Причем, по некоторым признакам — одно из Высших, которое и здоровому человеку, не растратившемуся на Экстерминатус — не потянуть в одиночку. Хм... Заклятье слишком сложное, чтобы я мог выполнить его сам, а опьяняющий избыток Силы хоть и пошел на убыль, но все еще кипит во мне, мешая связанно мыслить... Так почему бы не вложить его в уже сформированное заклятье?

Сила полилась вновь, теперь уже — из меня. Я всей душой прочувствовал, что ощущает опустошаемый сосуд. И с каждой каплей отданной Силы — мое мышление становилось все яснее и яснее. Я ужаснулся собственным мыслям. Ведь я и вправду чуть было не сжал щит, убивая доверившихся мне детей... Или это последнее решение: отдать Силу инквизитору, тому, кто чуть не убил всех нас, и уничтожил Сайленту... Но решение уже было принято и исполнено. Оставалось только смотреть на то, как сами собой восстанавливают целостность переломанные кости, как становятся единым целым порванные мышцы, как уже почти оказавшаяся на том берегу девочка делает новый вдох...

Я оглянулся. Сайлента была уничтожена. Земля, кроме небольшого круга, оставшегося на месте моего щита — сплавилась в камень, дома — превратились в оплавленные холмы, и лишь кое-где виднелись похожие на тени силуэты — все, что осталось от людей. От Измененных и Гончих не осталось ничего. И мрачная тишина висела над этим кладбищем.

Но тишина была недолгой.

— Мама? Папа?

Прижимавшаяся ко мне девочка огляделась... и начала понимать, что произошло, захлебнувшись истерикой. Двое детишек чуть постарше пока держались, но видно было, что и они — на грани.

— Дяденька... что... что с нами будет?

Брат и сестра. Близнецы. Они даже говорят вместе. Но... "дяденька"! С трудом удерживаюсь от смешка. Шестнадцать лет... Конечно, я — ровесник ныне правящего Императора, но дяденькой меня еще никто не называл.

— Вообще-то выживание в экстерминатусе не предполагается.

В ужасе и ярости я поворачиваюсь к поднимающемуся с колен инквизитору, складывая руки в первом такте заклятья.

Сайлента. Кайринт, странствующий Инквизитор.

Среагировал паренек правильно: боевым проклятьем. Радует только то, что он же вкачал в меня столько сил, что я смог бы теперь отбить даже более сильную атаку.

— Стоп, стоп! — Я поднимаю руки ладонями вперед, демонстрируя, что не имею враждебных намерений. — Я не собираюсь убивать вас.

— Тогда, как Вас следует понимать?

— Очень просто: хотя вы еще живы, но шепот варпа уже коснулся вас...

— Значит... значит мы превратимся так же, как Жагги? — Девочка высовывается из-за юного некроманта, ее личико искажается страхом.

— Можете превратиться.

— Черт! — Серебряный садится прямо на землю. Весь его вид выражает отчаяние и безнадежность. — Ну, я-то ладно, все равно не жилец, но дети, они-то за что? — Взгляд карих глаз обжигает мою и так неспокойную душу.

— С детьми-то как раз проще. Будем считать, что они сбежали с уроков, погулять за городом, чем и спасли свои жизни. А как сирот, принять их на попечение церкви, и отправить в одну из школ Ордена, где за ними и приглядят, и с шепотом справляться научат — это благое дело.

— Хорошо. — Парнишка, не вставая с земли смотрит на меня. А я?

— С тобой — труднее. Ты — Серебряный, а появления Серебряного в рядах Высоких Инквизиторов Великие Дома не допустят.

— Это точно. — Безнадежно вздохнул парнишка. — Впрочем, долгой жизни мне все равно не светило... — и, в ответ на мой вопросительный взгляд, — наш брак со Сладкой Смертью вряд ли продлился бы долго.

Слова мальчишки высветили для меня всю ситуацию новым светом. И это давало некоторые... интересные возможности.

— Герард, не так ли?

— Герард, Ненужный принц. Даже Сила приняла это имя.

— Вот и отлично. — Мальчик посмотрел на меня в глубоком недоумении. — Предположим, что Ненужный принц — не пережил Экстерминатуса. А некий совершенно посторонний полукровка, совершенно случайно ночевавший неподалеку от Сайленты — под влиянием увиденного, хоть и издалека, захотел вступить в Орден. Нам всегда нужны таланты.

— Но... это невозможно! Плита Имен покажет Главе Дома, что я жив...

— Поверь мне: это — не проблема. Важнее твое согласие.

— Хорошо. — Парнишка упрямо наклоняет голову. — Я согласен!

— Тогда... — Я поднимаю руку. — Освобождаю тебя от имен преждебывших!

Тонкий хрустальный звон проносится над руинами Сайленты. Сила приняла мою волю, и согласилась с ней, так что теперь на плите Имен имя Ненужного принца — выгорело, как если бы он умер.

— Я... — безымянный отныне парнишка потрясенно оглядывается. — Я — свободен?

— Словно птица в небесах. Ты можешь выбрать любое имя. Более того, твоя воля достаточно крепка, чтобы выдержать напор шепота варпа, так что тебе не обязательно идти с нами в Замок Семи глаз.

— Ну уж нет. Раз у меня появилась такая возможность — я ее не упущу! Вот только... — Мальчик задумался.

— Что "только"?

— Безымянный полукровка, копаясь на руинах Сайленты в поисках "чем бы поживиться", нашел один интересный документ... а поскольку воля умершего — свята, я хотел бы передать его Ордену Высоких Инквизиторов с тем, чтобы церковь проследила за его исполнением.

Юный некромант протянул мне цилиндрическую тубу для официальных документов. Судя по сложности рунического рисунка на ней — она действительно могла выдержать удар Пламени Хаоса. Я аккуратно вскрыл тубу, вынул из нее документ и прочитал его. Ого!

— Ты ожидал смерти от руки Элате, но написал завещание, оставляя все ей?

— Меня убивала интрига правящей семьи собственного дома. Они хотели заполучить деньги моей семьи, и, одновременно, отнять у Лунной Лилии перспективного мага. Я думал лишить их хотя бы чего-то одного, но, если Вы выполните мою просьбу — то я лишу их и того, и другого.

Я задумался. Мог ли побратим предвидеть такой поворот? Мог ли он пожертвовать целым городом в обмен на ослабление коалиции, собравшейся вокруг Дома Феникса, за которым смутно вырисовывается фигура Эмиссара Господина Рабов? К сожалению, ответ на оба вопроса положительный. Повелителя Всего-и-Ничего не зря называют Владыкой Зла, и Зло частенько оказывалось надежным оружием в его руке.

Я произношу слова Силы, и над моей ладонью возникает светящаяся двойная спираль Кольца Утробы. Знание о том, почему это заклятье так называется — давно утрачено в глубине веков... или же является достоянием высших иерархов Ордена, удостоенных чести лично общаться с Принципалом Ордена. Но вот кольцо распалось и вытянулось в светящуюся голубую нить, даруя чувство единства с Орденом. Так что доклад Высшим много времени не занял, равно как и получение инструкций.

— Знаешь, — я вновь обращаюсь к юному некроманту, — если бы тебя не было — тебя следовало бы выдумать.

— ?? — Мальчик недоуменно смотрит на меня. И так же недоуменно выглядывают из-за его спины спасенные им дети. Ничего, им — полезно подумать. Ведь они — будущие инквизиторы... хотя, возможно и не все — Высокие.

— По дороге расскажу. Это — политика, временами — очень грязная.

— Как и подобает политике.

Иргард. Джайгер, Наместник Иргарда.

Вот и подошли к концу две недели, которые мне удалось выбить для приведения городских дел в порядок. Хоть я и рад хотя бы и временно покинуть "мой" город, но оставлять дела в беспорядке — нельзя. Впрочем, сейчас у меня осталось только два дела: очередной раз проверить, как идет обучение новых магов, поддерживающих городскую инфраструктуру, и справится у Скайлы, как идет изучение отправленной ей стрелы. Здесь, в Иргарде — я уже выяснил все, что можно... то есть — почти ничего. Крыса, хоть и мнил себя крутым, оказался натуральной шестеркой. Из него Теням почти ничего не удалось выдавить, и не потому, что он оказался таким уже крепким — нет, его просто сыграли втемную. Некий мелкий коробейник, (под описание внешности подойдет половина мелких торговцев города) расплатился этим артефактом за "защиту" при торговле в городе. А потом стрелу выкупил за бешеные (по меркам Крысы) деньги кузнец-оружейник, по слухам — связанный с нечистой силой. Впрочем, такие слухи ходили про девять из десяти сколько-нибудь серьезных оружейников, а про десятого — слухов не ходило только потому, что все и так было ясно. Но, что примечательно: хотя во время штурма Динг Молоторукий доблестно бился, и труса отнюдь не праздновал — убит он был ударом в спину, и никто из выживших не видел, как это произошло. Стрелял в меня подмастерье Молоторукого... и тоже не пережил штурма. Думаю, убийца кузнеца — тоже валяется сейчас, получив вместо платы — пять дюймов стали. След надежно оборван.

Но со Скайлой я могу поговорить и по дороге... и даже напрямую из владений Императора, да живет он десять тысяч лет. А вот случая пообщаться с Шипом у меня может в ближайшее время и не выдасться.

— Габри. — Поднял я голову от стола, над которым размышлял о делах наших, скорбных. — Свистни, чтобы мне позвали Шипа.

— Хорошо, Джай. Только дай оденусь.

— Конечно. Только не слишком заматывайся: как отпущу Шипа — займусь тобой.

Девочка накинула на себя что-то балахонисто-непрозрачное, и выскользнула в коридор.

— Учеников городского мага — к Наместнику. Быстро!

И правда. Стоит поговорить не только с Шипом, но и с его товарищами.

Иргард. Реодим, Высокий Инквизитор.

Всю последнюю неделю Наместник Иргарда носился, как встрепанный, стремясь завершить свои дела к моменту отъезда. Ответственность этого мальчишки — просто поражала. Там где взрослый наместник оставил бы ситуацию на самотек, дескать "само рассосется", Джайгер вникал во все подробности, и пытался разрулить ситуацию. Вот только... проглядывалась во всей этой бурной деятельности некоторая закономерность: если в результате "разруливания ситуации" планировалось, что Гильдии Торговцев придется чем-то поступиться, Джайгер участвовал в процессе с особенным энтузиазмом. А там, где Гильдия могла получить какие-то выгоды — у Наместника всегда находились более важные проблемы, которым он и уделял свое высочайшее внимание. Нет, совсем несправедливым его назвать было нельзя, и упомянутую закономерность можно было рассмотреть только при очень пристальном внимании... но, тем не менее, она однозначно присутствовала.

Еще одной закономерностью было отчетливое желание максимально затянуть завершение "всех необходимых дел", чтобы выехать практически в обрез. И вот по этому поводу я и должен сегодня поговорить с Наместником.

— Господин Джайгер? — После вежливого стука в дверь я прошел в рабочий кабинет Наместника Иргарда, служащий ему и спальней. По сути, это — единственная комната немаленького дома, в которой Джайгера вообще можно застать.

В бывшей спальне наследника широко известного в узких кругах семейства находились сам Наместник, его Подарок, и несколько ребят помладше. Дети были в добротной одежде, но ясно видно было, что чувствуют они себя... неуютно. Впрочем, оно и понятно: говорили, что в пику прежнему городскому магу, Наместник набрал учеников чуть ли не из трущоб, и теперь старательно их тренирует. Но что хорошего можно найти в трущобах? Ясное дело, что ни один вменяемый городской маг не позволит оставаться там хоть сколько-нибудь талантливому ребенку: ведь в противном случае проблемы неизбежны.

На последней мысли я пригляделся к кучке учеников... и вычеркнул Сейтена Быстрого из списка "вменяемых магов". Потому как дыхание Силы в комнате было таким, как будто тут сидело как минимум двое Серебряных. Нет, про самого Джайгера — все понятно. Его наложница и советница — тоже ведьмочка не из слабых, но на такой уровень — не тянет, нет, не тянет. А вот остальные... сплошь черные головы... Откуда же дуновение Силы? Я бросил вопросительный взгляд Джаю, получив в ответ согласный кивок, и задействовал заклятье Очищения.

Ну вот, как я и думал: голова старшего из учеников окрасилась серебром настолько, что исключительно одна черная прядь над глазами не давала назвать его Серебряным. Хотя... Я усмехнулся. Пожалуй, это — преодолимо. Вот только нужно ли побратиму усиление Шиповника? Надо обдумать. Но идею неплохой шалости я, пожалуй, Джайгеру подскажу.

В ответ на мои действия, Джай тоже шепчет про себя какое-то заклятье... а потом расплывается в улыбке, вызывающей недоуменные взгляды всех присутствующих. Впрочем, похоже, что своим заданием Джай настолько загрузил всех "учеников городского мага", что изменения окраса старшего из них — никто еще не заметил.

— Вот интересно... не родная, но признанная дочь, и родной, но не признанный сын одного отца — кем они приходятся друг другу? — Задумчиво протянул Господин Наместник.

Иргард. Джайгер, Наместник Иргарда.

Ответом на мою задумчивую фразу послужили недоуменно вытаращенные глаза почти всех присутствующих в комнате. Сдержался разве что отец инквизитор — он-то с ходу разобрался во всей подоплеке. Остальные же... Сильно я их, видимо, загрузил. Похоже, заклинательные структуры первого (не говоря уже о втором) рода — пока что им не по зубам. Жаль. Очень жаль. Значит, придется оставить ребятам домашнее задание пообъемней. А то, как выяснилось, оставшийся в городе маг — на самом деле не маг а, в лучшем случае — колдун. Он ни... ничего не понимает в том, как он колдует. Конечно, сколько-нибудь общую теорию магии построить невозможно: на то она и магия, а не наука. Но старый пень не мог дать ребятам даже примитивного набора закономерностей и эмпирической классификации заклятий. Не мог просто потому, что сам этого не знал! Обидно, но подготовку новых городских магов пришлось взять на себя. В связи с этим отъезд на Императорский бал меня... немного пугал. Нет, защитные заклинания, обрушенные при штурме, мы с Граем наложили по новой, и даже усилили, а в городе оставались не один потрепанный, но два полнокровных отряда... Но все-таки, без настоящего мага при сколько-нибудь серьезной осаде придется тяжеловато.

— Господин... — Шип поднял голову, и посмотрел в зеркало, которое мой подарочек бережет как самую настоящую реликвию. — Я... — Он схватился за голову. — Мне же нельзя! Меня... меня убьют!

— Шип... — я взялся за его руку, поворачивая ладонь тыльной стороной вверх. По внутренней стороне предплечья змеилась цветущая ветвь шиповника. — Ты теперь не просто мальчишка из Привражных трущоб. Ты — маг, призванный на службу Великим Домом. Не то, что попытка поднять на тебя руку — косой взгляд в твою сторону есть оскорбление мне лично и Дому Шиповника в целом. Но пока что... если хочешь...

Взмах рукой, и серебро волос Шипа вновь скрывается под слоем тьмы. Хм... Что-то у Инквизитора на губах играет усмешка... Кажется, ему пришла в голову интересная мысль. Впрочем, делиться ей он не спешил, пока я не отправил всех учеников отрабатывать полученные знания на практике. К счастью, Габри поняла, что в данном случае "все" означает "все, кроме нее, Проныры", и осталась с нами. Так что задуманное Инквизитором представление она сумела оценить, и подкинула несколько стоящих идей для оформления данного действа.

Вот только, к сожалению, обсудив представление на потеху почтеннейшей публики, Инквизитор не откланялся, а перешел к тому делу, ради которого он, собственно, и пришел... и которое мне не хотелось обсуждать.

— Господин Наместник. На Императорский бал Вам, как высокопоставленному лицу и члену правящей семьи Дома Шиповника, следует явиться в сопровождении подобающей свиты. И отсутствие таковой свиты может быть принято Императором за оскорбление. — Ну вот... я все-таки надеялся, что мой план никто не распознает... Но придется отвечать. Не получив ответа на свои вопросы Инквизитор не успокоится.

— На бал я отправлюсь в статусе Наместника провинциального города. А таковым свита из Серебряных магов, пусть и из младших семей — не полагается. Так что я надеюсь, что Император, да живет он десять тысяч лет, не сочтет оскорблением точное следование протоколу.

— Вот как... И что же за свиту Вы намерены представить к императорскому двору?

— Как наместник города я имею право нанять вольный отряд для обеспечения моей безопасности и сопровождения. И я воспользовался этим правом, наняв отряд Кровавой руки в качестве своей личной гвардии. Так что прямо из Иргарда мы отправимся в Альмаргор, а оттуда — в императорскую столицу.

— Хм... Ну что ж, Господин Наместник... Я вижу, что Вы неплохо подготовились. Желаю Вам всего наилучшего.

Инквизитор, удаляясь, ехидно усмехнулся. Кажется, он не хуже меня самого понял, что этот финт ушами предназначен отнюдь не в качестве шутки, или, упаси Свет, оскорбления Императора, но для того, чтобы намекнуть отцу, что затянувшуюся шутку с наместничеством пора бы и прекращать.

Когда же отец Реодим покинул мой кабинет, я подозвал Габри поближе, и спустя не такое уж долгое время стройные ножки обвились вокруг меня, а несдерживаемый крик возвестил всем обитателям дома, имеющим хотя бы намек на мозги, что Господин Наместник считает свой рабочий день оконченным, и более не намерен никого принимать.

Иргард. Габри Проныра.

Отбытие Наместника по приглашению Императора на первый за несколько лет Императорский бал вылилось в настоящую праздничную церемонию. Толпа народа собралась на Золотой площади, чтобы приветствовать Джайгера... или просто поглазеть на нечто необычное.

А поглазеть было на что. На трибуне, которую главы Торговой Гильдии построили, чтобы демонстрировать народу свои богатство и исключительность, сегодня возвышался лично Наместник в своем черно-серебряном одеянии, заставляющем разряженных сановников Гильдии смотреться донельзя вульгарно (а то, что это одеяние отлично выполняет еще и роль доспехов — в толпе осведомлены немногие). Рядом с ним стоял Грай Огненный смерч, в своем алом плаще. И он тоже не мог не производить впечатления. На этом фоне скромная я, как всегда, устроившаяся у ног хозяина, и кучка "учеников городского мага" — совершенно терялись. Не привлекла общественного внимания и огромная гранитная глыба, воздвигшаяся на месте необычайно уродливого золотого фонтана в середине площади.

Люди толкались и пытались приблизится к трибуне, чтобы рассмотреть высшую власть в городе поближе. Но цепь Агонских стрелков оттесняла толпу, оставляя достаточно места для парада. И вот, по взмаху руки Джая, через площадь двинулись стройные колонны отряда Кровавой руки. На их найм и на то, что скрывалось ныне под видом гранитной глыбы, были потрачены почти все деньги, числившиеся в городском бюджете под скромной строкой "представительские расходы". И доля добычи, конфискованная у Булавы, не покрыла и малой доли расходов. Впрочем, тут я готова присоединиться к Джаю: он поступил очень и очень правильно.

Но вот, наконец-то, стройные ряды ветеранов Кровавой Руки, которым поручена ответственная роль личной гвардии и свиты Наместника в поездке ко двору Императора, прошли через площадь. И теперь Джайгер шагнул ближе к краю трибуны и поднял руку. Толпа, бурно обсуждавшая шествие, затихла.

— Жители Иргарда. Сегодня я, Джайгер из правящей семьи Великого дома Шиповника, отправляюсь в поездку, дабы достойно представить свой Дом и наш город перед двором Его Величества Императора, да живет он десять тысяч лет! — Толпа взревела. Джай дал людям выразить верноподданнические чувства, а потом снова поднял руку, призывая к тишине. — К сожалению, я не могу признать достаточной силу и квалификацию ныне присутствующих в городе магов. — Усталый старик в задних рядах выстроившейся на трибуне команды сокрушенно кивнул головой. Его знания и умений хватило, чтобы обучить ребят обслуживанию канализации, но вот принять на себя охранные заклятья города... Эта ноша была ему непосильна. — А потому я дарую свое благословение Ренару Шипу.

Джай поднял руку, и я ощутила проносящуюся надо мной Силу. Вот только даже я не смогла понять, хотя и точно знала, что заклятье построено стоящим за нашими спинами инквизитором. Толпа замерла в молчаливом изумлении. Волосы Шипа, известного большей части городского дна, и многим более благополучным гражданам подростка изменялись. Теперь его прическа светилась серебром Силы. Такого в городе не видели. Более того — такого вообще еще никто не делал. А то, что он и так был практически Серебряным... кто ж это знает? Так что простенький фокус с удалением наложенной на волосы Шипа иллюзии впечатлил толпу до безъязычия. Впрочем, отсутствие в толпе компетентных специалистов, не причастных к данной шутке — давало надежду на то, что и прочие, получившие информацию о данном... выступлении, получат соответствующую информацию, и не более того.

Дождавшись, пока толпа отошла от шока и взбурлила обсуждением этого "доселе небываемого" действа, Джайгер вновь поднял руку.

— Должен сказать, что отныне Ренар Шип — сын дома Шиповника и моя Рука в городе. Неповиновение ему — есть неповиновение мне, а оскорбление его — есть оскорбление Великого Дома, со всеми последствиями!

Толпа вновь застыла в... глубоком удивлении, чтобы не сказать — в страхе. Шип был известен действительно многим, и раньше люди как-то не стеснялись обругать, а то и выдать пинка "оборвышу из трущоб", "шлюхиному сыну". И теперь люди начали медленно осознавать, что Шип может все это и припомнить... А уж оскорбление Великого Дома — это не то обвинение, которое легко пережить. Правда, Шип, на самом деле — добрый, да и Джайгер советовал ему не влезать в дрязги, объяснив, что страх перед бездействием и ожидание неотвратимой мести — накажут гораздо сильнее, чем любые казни. Впрочем, все это относилось только к прошлым прегрешениям... а вот насчет будущих — остающимся в городе Кровавым рукам и городской страже, во главе с самим Гердом Жестким, были даны совершенно однозначные указания.

— Так же, отбывая в неизвестное будущее, — продолжил свою речь Джай, — я должен воздать дань прошлому. Во время осады и штурма Иргарда были продемонстрированы примеры как самой предательской и презренной трусости, — Я вздрогнула, вспомнив, как к ногам Джая швырнули Вальга, вытащенного из тайника, в котором он доблестно прятался все время, пока в городе действовало Право Войны. Прятки ему не помогли. И, хотя Джай только брезгливо посмотрел на дурнопахнущего торговца в мокрых штанах, и не стал обвинять его в оскорблении, но Вальг все-таки был казнен городским Советом "на всякий случай". — ... так и подлинного героизма. И, в честь бойцов, защищавших город, я открываю памятник "Защитнику Иргарда".

Я вспомнила, как Джай работал с приглашенным из центральной резиденции Шиповника магом-скульптором. Они перебрали десятки вариантов, просмотрели сотни набросков, прежде чем получилось что-то, что Джай счел возможным одобрить.

Наместник молча взмахнул рукой, убирая очередную иллюзию, и нашим глазам предстал памятник. Да, конечно, он не мог сравниться с демонтированным фонтаном размерами, или богатством резьбы... в нем не было ничего лишнего. Но все-таки было в фигуре мальчишки, с копьем бросающегося на врага, что-то, берущее за душу. Возможно, это была тонкая работа Мастера, показавшего каждый сосудик на бронзовых пальцах, до белизны сжимающих бронзовое древко копья. А может быть — это была смесь страха и решимости в глазах мальчишки, бросающегося в отчаянную, безнадежную... последнюю атаку. Но спокойно смотреть на это было невозможно. Этот памятник стал настоящим произведение6м искусства.

Иргард. Сай из семьи торговцев.

Тварь! Это же надо так поиздеваться?! Мало того, что он захватил наш город, что ограбил Гильдию, и оскорбил всех торговцев Иргарда, насаждая какие-то глупые законы, что он забрал себе Габри... мою Габри... Так теперь еще и ЭТО!

Теперь вместо фонтана, символизировавшего богатство и влияние Гильдии, на Золотой площади будет символ нашего поражения, памятник "героям" проигранного сражения! Ведь каждому известно, что герои — это те, кто побеждают! А тут...

И даже если признать нужду в увековечении позора города... то тут должен стоять не этот памятник трусливому мальчишке в одеждах подмастерья оружейников, но памятник Торговцам Гильдии. Ведь, оплачивая отряды ополчения и их вооружение, Гильдия сделала для обороны Иргарда больше, чем все эти идиоты, схватившиеся за копья и топоры в безнадежно проигранном бою!

Закончив с этим унижением, Черная Тварь, Демон Иргарда обнял за талию поднявшуюся с колен Габри, кивнул телохранителю, и скрылся в поданной ему карете. Наемники, защищающие этого труса от народного гнева, ударили кулаками в свои кирасы, и прокричали какую-то нечленораздельную здравницу. И Наместник отбыл, оставив город тонуть в сером облаке ненависти.

Дорога на Альмаргор. Джайгер из дома Шиповника.

Покинув "мой" город, и освободившись от осточертевших протокольных требований, я выбрался из кареты, и дальше двинулся верхом. Характерные черно-серебряные доспехи боевого мага скрыл под собой выгоревший плащ, давно забывший, какого цвета он был при создании, а не менее характерные серебряные волосы — исчезли под не менее выгоревшим капюшоном.

Габри же не повезло: Сейтен, чтоб на него обратилось огненное Око Повелителя, не взял на себя труд, либо расходы по обучению удочеренной девчонки верховой езде, так что Проныре пришлось оставаться в карете. Хорошо еще, что я вовремя узнал об этом недостатке подарка, и озаботился наложить на карету соответствующие заклинания. А то дорога до Цитадели Кровавого Тумана могла показаться девочке натуральной пыткой.

За прошедшие два месяца дорога совсем не изменилась. Та же пыль, тот же горячий ветер и горький запах полыни. Правда, теперь пыливший по дороге отряд был намного меньше. Даже наняв отряд Кровавой руки в качестве личной гвардии, я не стал брать его с собой целиком, но только сотню лучших, испытанных ветеранов. Капитан отряда остался присматривать за большей частью своих людей, дислоцированных в Иргарде, а со мной отправился Зерг. Так что я мог быть уверен, что наемники не обеспечат меня дополнительной головной болью: среди идущих со мной, Зерг пользовался непререкаемым авторитетом.

Поскольку шли мы от Иргарда к Альмаргору существенно быстрее, чем в обратном направлении, то и на ночевку расположились дальше, пройдя несколько километров от остатков нашего старого лагеря. Солдаты, как всегда, установили палатки, расставили часовых, развели костры, и уселись кружками возле них: готовить пищу и травить байки. Какого свойства байки травят у костра наемники — я уже знал, так что присоединяться к ним, тем более — в компании Гарби — не стремился. Однако, когда я сказал об этом Зергу, тот только ухмыльнулся.

— А ты все-таки, попробуй. Ветеран — это солдат, который выжил, так что, в большинстве своем, инстинкт самосохранения у них на высоте.

Как выяснилось, Зерг был прав. Стоило нам с Габри подойти к одному из костров, как обсуждение форм, размеров и прочих прелестей девушек, "опробованных" во время действия Права Войны в Иргарде — немедленно прекратилось, и наемники начали рассказывать друг другу (а больше, конечно — нам с Габри) легенды, связанные с этой небезопасной, но довольно прибыльной профессией.

Первой новостью, о которой я узнал — было известие о существовании Совета Вольных отрядов. Почему-то учитель, рассказывавший мне с братом о реалиях окружающего нас мира, ни словом не заикнулся о существовании такого вот секретного общества. Ну, то есть как "секретного"... О существовании Совета, оказывается, известно большинству ветеранов-наемников, но вот конкретный состав Совета... Как выяснилось, любой из наемников мог оказаться наблюдателем, а то и членом Совета... Вот только распространяться о своем участии в работе данного органа — никто не спешил, может быть потому, что Совет был... в не самых лучших отношениях с Великими домами. Как выяснилось, канал связи с Советом есть у каждого капитана вольного отряда. И многие ветераны, особенно — не раз переходившие из отряда в отряд, что отнюдь не было чем-то из ряда вон выходящим, частенько слышали, как капитан отказывался от выгодного и соблазнительного контракта, мотивируя это перед своими лейтенантами словами "Совет это не одобряет". Вот только канал этот — односторонний. Так что, когда Великий Дом Сорго схватил и пытал одного из капитанов, пытаясь вырвать у него тайны Совета — они обломались просто потому, что капитан и сам ничего не знал. Не знал даже о том, почему именно Совет "рекомендовал" ему отказаться от найма, который сулил ему большие барыши, и уж тем более — не знал о том, как Совет выяснил, что Дом Сорго и не собирался выплачивать обещанную сумму... Правда Сорго поняли это только после того, как капитан Гарран умер под пытками, так ничего и не сказав.

Дом Сорго очень старался представить смерть Гаррана как случайность... и очень удивился, когда был объявлен Гильдией Наемников "свободным от признания", так что ни один вольный отряд больше не нанимался к ним.

Я уточнил некоторые даты... и отнюдь не был удивлен тем, что именно с тех пор дела Сорго покатились под гору. Владения любого Великого дома слишком обширны, чтобы защищать их только силами рыцарей Дома. Так что окраинные резиденции и города потихоньку прибрали к рукам соседи, сохранившие более удовлетворительные отношения с наемниками. Видя такие потери, малые Дома отшатывались от падающего, и уходили под руку других Великих Домов. Это в свою очередь еще сильнее уменьшало возможности Дома по обороне своих владений, и приводило к новым потерям. Круг замкнулся. И сейчас никто уже практически не сомневался в том, что статус Великого дома Сорго утратит.

Дорога на Альмаргор. Габри Проныра.

Окрестности плавно проплывали за окном кареты. Как бы ни морщился Джай, но путешествовать с таким комфортом мне еще не доводилось. Честно говоря, мне еще вообще не доводилось выбираться за пределы Иргарда, а по городу я перемещалась на своих двоих и никак иначе. Еще не хватало, чтобы Его Всемогущество городской маг Иргарда брал в свою карету какую-то там побродяжку, которую из финансовых соображений приходилось называть дочерью! Так что езда в карете доставляла мне немалое удовольствие: сидишь себе спокойно, а выгоревшая степь как будто сама собой катится мимо. Не понимаю я, что плохого в этом находит Джай?

Я улыбнулась про себя. Джай... хозяин... Никогда не думала, что став подарком молодому Серебряному по поводу первой капании, я буду жить лучше, чем в качестве приемной дочери городского мага, но факт имеет место быть! И даже мой социальной статус, как неожиданно выяснилось, изрядно вырос. Поняла я это после того, как молодой солдатик из Агонский стрелков попытался ущипнуть меня за попку. Раньше мне пришлось бы вымученно улыбнуться, а потом — резво придумывать, как отделаться от столь нежелательного внимания. Теперь же сей лебедь-щипун немедленно отхватил подзатыльник от проходившего мимо ветерана.

— Ты чего?!

— Совсем нюх потерял? Или хочешь в Круг с Серебряным выйти? Так за ним — не заржавеет. Только лучше я тебя сам пришибу. Не так больно будет.

Похоже, мой владелец (я улыбнулась про себя: Джай так забавно злится, когда я его так называю) оказался прав в своей выходке. После Суда Богов здоровые и звероватые наемники его явно зауважали.

Но вот карета остановилась, и отряд начал устраиваться на ночь. Слух у меня, как подобает торговке информацией, всегда был прекрасный. Так что мне не составило труда подслушивать то, о чем говорят солдаты, устанавливающие палатки и разжигающие костры. К счастью, ничего принципиального нового они не обсуждали: стражники Иргарда в свободное от дежурств время вели разговоры примерно о том же. Разве что стражники обсуждали "девушек", благосклонность которых нетрудно было приобрести за деньги, в то время как наемники говорили о более труднодоступных красотках, попавших в их руке в ходе применения Права Войны. С одной стороны, мне было страшно, когда волнами накатывало понимание того, чего именно я избежала при помощи Скайлы Оракула. Но было и то, что заставляло меня старательно прислушиваться к этим разговорам. Во-первых, я мотала на ус некоторые хитрости, о которых ничего не говорилось даже в подсунутой мне Скайлой книге, и которые мне захотелось предложить Джаю, когда я буду согревать его долгой ночью. А во-вторых, выводы из этой болтовни можно было сделать весьма интересные. Особенно, если мне по описанию удавалось опознать некоторых известных мне девушек, и понять — где именно и при каких обстоятельствах они оказались в руках наемников. И с частью этих выводов необходимо было познакомить Наместника Иргарда, а другую часть — обсудить с Оракулом, потому что было у меня предчувствие, что знать о них хозяину не надо.

Так что, когда Джай подошел ко мне, и, взяв за руку, повел к одному из костров, где обсуждение столь интересной темы немедленно прекратилось, я даже пожалела об этом. Впрочем, я обещала отдать всю себя Джайю, так что если ему угодно, чтобы я сидела у него на коленях, и слушала о неведомом мне Совете Вольных отрядов и взаимоотношениях Гильдии Наемников с нанимателями — то почему бы и нет? Тем более, что послушать "закостровые разговоры" у меня еще будет возможность. Обязательно будет!

Дорога на Альмаргор. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Я улыбнулся, глядя на нашего нанимателя. Он уютно устроился на специально припертом солдатами бревне, с красивой девочкой на коленях, и внимательно слушал преподносимый ему в форме солдатских баек кусочек правды о нашем мире. Как не покажется странным, но такие вещи в кланах Серебряных рассказывали только наследникам правящих семей, потому как для массового распространения эта правда была слишком... неудобной. Серебряным было бы слишком... неприятно осознавать, что они отнюдь не являются единственной силой и непререкаемой властью в мире, и что какие-то там наемники смеют не просто диктовать свои решения, но и имеют возможность настоять на их исполнении. Впрочем, Джай воспринял свалившуюся на него информацию вполне адекватно: он улыбнулся, и сделал вид, что полностью погружен в поглаживание бедра девушки, уютно устроившейся на его коленях. Но скрыть заинтересованность от мага моего уровня — не так-то просто... Да и Габри больше была занята рассказываемой историей, чем поглаживающей ее рукой.

— А если какой-то отряд решит проигнорировать "рекомендации" Совета? — Все, что я узнал о том подарке, который вручил Джаю, говорит о том, что эта девчонка была бы неплохим дополнением ко двору моего сюзерена. Так что решение Повелителя с требованием подчиниться спасшему ее Пророчеству — становится вполне объяснимо. — Неужели у Совета нет способов приструнить таких вот "слишком вольных" стрелков?

— Формально — нет. — Улыбаюсь я девочке.

— А неформально? — Заинтересовался и Джай.

— А неформально... Черному отряду будет "рекомендовано" наняться против таких вот "непослушных детей".

— Черному отряду... вот как? — Задумчиво хмыкнул Джай, зато Габри на его коленях завозилась, распираемая любопытством. Все-таки серьезного образования девочка не получила, и ее всеведение было ограничено пределами Иргарда. Придется объяснять.

— Черный — один из немногих отрядов, существующих со времен Битвы Темной крови. Очень сильный и известный отряд. Настолько сильный и известный, что при известии, что он к кому-то нанялся, те, кого нанимают на другую сторону — взвинчивают цены как минимум в два раза.

— А ты встречался с Черными? — В глазах Джая, направленных на меня вспыхивает надежда. Надежда прикоснуться к истинному чуду. И, к счастью, я могу эту надежду оправдать.

— Да, Джай. Я встречался с Черным отрядом, и даже разговаривал с их капитаном.

Внимание Джая целиком и полностью принадлежит мне. Даже его рука, медленно, и, как он думал — незаметно смещающаяся по животу девушки вверх, замерла. Да и другая, которая постепенно смещалась к заветной цели по бедру Габри — тоже застыла. А вот Проныре эта остановка не понравилась.

— И что в это такого? — Спросила девочка, старательно пряча неудовольствие.

— Габри, ты не понимаешь... — Серебряный захлебнулся воздухом.

— Не понимаю. Но ведь ты мне объяснишь? — Девочка по-кошачьи прильнула к Джаю, и потерлась об него грудью, возвращая себе его внимание. Умница!

— Габри, капитан Черного отряда, Ловец душ и его Видящая, это — легенда. Попробуй себе представить, что тебе удалось поговорить с человеком, который лично видал Чашу Света*!

/*Прим. автора: Чаша Света — аналог Святого грааля. То, на поиски чего отправляются молодые рыцари. Причем, как и в настоящих легендах о граале, целью поиска является не "завладеть чашей и куда-то ее доставить". Сдвинуть Чашу Света хоть на волосок оттуда, где она сочла нужным явиться — было бы кощунством и святотатством. Нет, цель поиска — увидеть Чашу, доказать прежде всего самому себе, что достоин лицезреть истинное Чудо, что превыше обычной магии. Естественно, как и положено Чуду, Чаша является крайне редко: из многих тысяч искателей, находят Чашу единицы, да еще и не в каждом поколении*/

— Что за легенда? Расскажи... пожалуйста! — Девочка посмотрела на Джая такими глазами... если бы она так посмотрела на меня — я бы, наверное, растекся в лужицу.

— И правда, Джай, расскажи. Нам также интересно, что рассказывают о наемниках молодым Серебряным.

— Я... я попробую. — Вот как Джаю удается совмещать гордого Наместника, и смущенного подростка? Но ведь как-то же удается! — Известно, что обычно Черный отряд ведут в бой два лейтенанта. Никто толком не знает, как им удается не разругаться, деля власть, но, хотя за века существования отряда лейтенанты сменялись много раз, отряд всегда оставался един, и всегда им управляли умело и квалифицированно. И лишь очень редко на поле боя воздвигается стальная башня, что носит имя Ловец Душ. И тогда, под его рукой, бойцы отряда сражаются бешено и весело, не щадя собственных жизней, и не чувствуя страха и боли, а врагов их охватывает неизъяснимый ужас. А если где они и могут организовать сопротивление, то протягивается в ту сторону тонкая рука Видящей, чьи глаза навсегда закрыты, и содрогается земля под шагами Ловца душ, и стонет воздух, рассекаемый его не знающим милости и пощады мечом. И нет от него ни спасения, ни укрытия... Вот, как-то так. — Джай улыбается, разрушая оцепенение, навеянное пафосным Высоким слогом древней легенды. — А как оно на самом деле?

— На самом деле... — Я на несколько секунд задумался. — Наверное, про "башню" — это все-таки преувеличение. Хотя он и на голову выше любого из встречавшихся мне людей, но до башни он не дотягивает. — Джай вопросительно посмотрел на Глота Булаву... и я утвердительно кивнул. Да, мне встречались довольно... громоздкие люди, так что "выше любого из встреченных мне" — это очень серьезно.

— А как насчет "стальной"? — Следующий вопрос Джая тоже был вполне ожидаем.

— Сплошной тяжелый доспех. Настолько тяжелый, что непонятно, как человек во всем этом вообще может двигаться... А он двигается, более того — сражается, и весьма успешно, надо сказать.

— А Видящая?

— Видящая... — Я замолчал, подняв глаза к звездам.

— ?? — Ребята смотрели на меня с таким отчаянным вопросом в глазах... Да и половина присутствующих у костра взрослых наемников была охвачена не меньшим любопытством: в конце концов, совместный поход с Черными, ради которого я в свое время и принял имя Зерг, присоединившись к Кровавой руке, был уже довольно давно, так что эту знаменитую пару мало кто из наших видел воочию.

— Действительно, рядом с Ловцом душ всегда присутствует девочка, на вид — чуть старше Габри, она и летом и зимой одета в белую блузку с короткими рукавами и серо-голубое платье чуть выше колен. На глазах — постоянно повязка. Она любит сидеть на плече у Ловца, и специально для нее поверх металлического наплечника Черного капитана — закреплена кожаная подушечка.

— Она что, и в бою... — Ошеломлены оказались даже бывалые наемники. Впрочем, многое из того, что связано с Ловцом душ и его Видящей представляется совершенно невероятным.

— И в бою. Но вот о героях, что могли бы хотя бы поцарапать Видящую — я даже не слышал. Хотя пытались — многие.

— Постойте... — Габри затеребила подол. — ... но ведь если "платье чуть выше колена" — оно же должно задираться... да и просто, если она сидит на плече парня на голову выше Булавы... — Я улыбаюсь.

— А оно и задирается. Вот только полюбоваться открывающимся видом рискуют немногие, и, как правило — одним глазком и украдкой.

— Почему это? — Вмешался в разговор известный "ценитель женской красоты" Сорка Кобель.

— Цитирую. "Тому, кто обидит Видящую — будет мучительно больно..." — Завершение оригинальной фразы "... за бесцельно отбитые яйца" — я опускаю, но, судя по судорожному сглатыванию, и нервным движениям рук — многие додумали его самостоятельно. Да уж... получить в пах железным сапогом Ловца душ... это никто не назовет желательным результатом.

— А про Железную башню Ловец душ что-нибудь говорил? — Спрашивает у меня Джай. Я ожидал этого.

— Нет, к сожалению, по этому вопросу я знаю не больше, чем все остальные: то есть, слухи и легенды.

— Но я не знаю даже и этого. — Сразу видно торговку информацией. Сама мысль о том, что она чего-то не знает — вызывает у Дара Войны гримасу неудовольствия.

— Когда Ловцу душ приходит пора шагнуть за Серый предел, — напевным речитативом, свойственным древним легендам начинает Джайгер, — находит он юношу, роста высокого, с острым умом, и сильным телом, и девицу, приятную глазу и с острым зрением. И тогда уходят они вчетвером в Железную башню, что стоит на краю мира. Там, в первый и последний раз снимает Ловец душ свои тяжелые доспехи, а Видящая — свою повязку, и отдают они атрибуты капитана Черного отряда своим преемникам, а сами на веки вечные остаются в башне, укрепляя кровью своей и жизнью мощь нового капитана. И только так происходит смена командования, ибо ни разу еще не был Ловец душ повержен в битве. И ни разу чары чужие, либо оружие хищное не коснулись Видящей, хоть и идет она в бой, лишенная защиты доспехов тяжких. Но ходит так же и слух, темный и тайный, что лишь один Ловец душ и одна Видящая были, есть и будут в этом мире, и именно они выходят из Башни, оставляя там претендентов на звание капитана Черного отряда. Но никто еще не решился бросить сие обвинение в лицо Ловцу.

Дорога на Виаренду. Кайринт, странствующий Инквизитор.

Карета скрипела, покачиваясь на неровной, ухабистой дороге. Мда... всегда предпочитал передвигаться пешком, в крайнем случае — верхом. Но вот идея заставить детей пешком тащиться до Виаренды, что во владениях окраинного дома Льна, откуда можно порталом отправиться в Замок Семи глаз, главную резиденцию нашего Ордена — явно была бы... неадекватна. Так что пришлось зайти в расположившийся недалеко от павшей Сайленты городок Сермир, и обратиться к доброте местных властей.

Доброта местного мэра оказалась почти безграничной. Думаю, если бы я потребовал его дочь себе на ночь — он и в этом случае не отказал бы, хотя девчонка чуть старше моих нынешних подопечных. Судя по перепуганным глазам, которые так и прыгали с черного кинжала у меня на поясе на приведенных мной детишек — подумал он черти что. Ну да тем лучше. По крайней мере, по набору одежды для каждого из моих спутников, а так же карету и штат обслуги на всех — он нам выделил. И это при том, что сам Сермир... городом его назвали исключительно по причине наличия стены. По любым другим признакам это... поселение едва тянуло на деревню.

Так мы и ехали. Дети болтали между собой, не обращая внимания на наш с Герардом разговор о текущих особенностях бытия. А конкретно — о демонах.

— Так что же это такое: "демоны"? До сих пор у меня не было насущной необходимости интересоваться этим... весьма и весьма специфическим вопросом.

Со стороны казалось, что Серебряный абсолютно спокоен. Но странствующему инквизитору пришлось бы крайне тяжело без дара эмпатии, так что я прочувствовал всю напряженность собеседника.

— Демоны... ответить на этот вопрос весьма сложно...

— Даже для экзорциста?

— Особенно для экзорциста. Любой обыватель скажет, что демоны — это порождения Повелителя Всего-и-Ничего, которых он отправляет в мир смертных, чтобы нести смерть и разрушение, зло и ужас...

— И... ошибется? — Герард аж подался вперед.

— В том-то и дело, что нет. В этом утверждении есть доля истины. Доля, достаточная для того, чтобы погубить многих и многих, возомнивших себя экзорцистами и Серыми рыцарями. — По лицу Герарда было видно, что если он и догадывается, кто такие "Серые рыцари" — то исключительно по контексту, а сам это словосочетание слышит в первый раз.

— А что тут не правильно?

— Демоны бывают разные. Одни — просто нематериальное порождение варпа. Их бывает гораздо сложнее обнаружить, чем изгнать: любой символ, пробуждающий в том, кто подвергся атаке такой твари, Веру — сразу отправит такого демона туда, откуда пришел. Другие... Скажем так, если такой вот нематериальный демон занимает чужое тело по добровольному согласию, если он сливается с душой одержимого... то получается демонхост. Его уже так просто не изгонишь, такого приходится убивать. В сущности, именно массовое появление демонхостов вы и наблюдали в Сайленте. — Паренька аж передернуло. Неудивительно. Такое зрелище он явно забудет еще очень и очень нескоро.

— А еще? Ведь те твари...

— Да. Ты прав. Бывают еще истинные Твари Небытия. Гончие смерти и им подобные. Те, что заперты за Гранью. Лишь изредка воля Повелителя Всего-и-Ничего взламывает броню мира, обрушивая на нас это бедствие. Ведь с ними приходит шепот варпа, который ты испытал на себе. Одно их присутствие разрушает души людей и порождает демонхостов. Они несут с собой ужас варпа, и привносят хаос в бытие смертных. Честно говоря, я не уверен даже в том, что пламя Экстерминатуса способно им как-то повредить. Твари не погибают — они отступают в Бездну для перегруппировки, и ждут, пока воля их владыки снова бросит их— в наш мир.

— И это — самые могущественные... — в голосе паренька не слышно вопроса, и мне даже жаль его разочаровывать.

— Нет.

— Нет?!

— Именно. Бывает и другое. Бывает, что боль, отчаянье, ненависть или жажда мести приводят смертного к порогу Замка Повелителя Всего-и-Ничего. И вот тогда, если человек соглашается заплатить запрошенную цену, если не остановят его ни проповеди священников, ни ужас Пустошей, ни страх, ни совесть... Тогда в мир возвращается истинный демон. Рука Несущего беду. Владыка Ужаса...

Внезапно неясное предчувствие заставило меня прекратить беседу с детьми и пересесть из салона кареты на облучок к кучеру. Так же на всякий случай я раскинул наблюдательную сеть заклятий на всю округу, до которой только мог дотянуться. И отчетливо ощутил впереди проблеск очень знакомого зла.

— Гони!

Я двинул кучера, предоставленного нам мэром Виаренды локтем в бок, и карета резко ускорилась, а я стал спешно усиливать наложенные мной перед отправлением заклятья. Кучер встряхнул поводья, и окружающие дорогу осины, еще зеленые, но уже готовые покраснеть, понеслись мимо нас быстрее.

Карета подпрыгивала на ухабах, и мне оставалось только надеяться, что дети держаться крепко. Зло звало меня.

Кучер с силой натянул поводья. Карета остановилась, и я увидел то, что почти ожидал: впереди поперек дороги лежало явно только что обрушенное бревно, на нем почти по человечески стонала лошадь. Судя по всему, она как минимум переломала передние ноги. По сторонам от изысканной и дорогой кареты, не чета подарку провинциального мэра, валялись утыканные стрелами трупы в цветах дома Льна. А личности однозначно криминальной наружности уже ломились с сальным шуточками в дверь кареты.

Владения Дома Льна. Салина, камеристка.

О, Боги Света! Да как же это так случилось, чтобы ваше несравненное внимание обратилось на ничем не выдающуюся девушку из выродившегося и почти утратившего магию рода? Почему именно меня приставили к юной госпоже, когда она отправилась на Великий Императорский бал? Ведь я буквально на днях прибыла в центральную резиденцию Дома Льна, и меня призвал к себе сам Глава Дома и поручил сопровождать его недавно обретенную дочь на бал.

— Ты отправишься в Геонту, где встретишь Лану. К сожалению, в Геонте нет стационарного портала, так что дальше вы поедете в Виренду, а уже оттуда отправитесь в Имперскую столицу. Все ясно? — Громыхнул надо мной бас Главы Дома.

— Но... господин...

— Я просил: "все ясно?"

— Да, господин.

— Оправляйся немедленно. Карета ждет у крыльца.

Господин мой, Глава Дома, медленно и тяжело ступая, удалился. Задерживаться с исполнением его повелений было бы... неразумно, и я кинулась собирать свои немногочисленные пожитки.

По дороге я старательно обдумывала произошедшее. Господин наш, конечно, весьма щедр на любовь. И последствия его юношеских похождений можно было встретить почти во всех владениях дома Льна. Но, почему обнаружив в одном из окраинных поселений свою пятнадцатилетнюю дочь, Глава не забрал ее в Батисту, центральную резиденцию Дома? Почему вместо того, чтобы отправиться прямо главным порталом, девушке придется совершать это длинное путешествие? Нет, конечно, Геонта — одна из многих резиденций Дома, занимающихся в основном пошивом парадной одежды. Да и вообще, наш Дом в целом специализируется именно на этом. Мы создаем практически любую одежду, кроме, разве что, шелковых доспехов боевых магов, которые каждый Серебряный делает для себя сам, не доверяя это, частенько, даже рукам родичей, не говоря о том, чтобы покупать у другого Дома. Так неужели для дочери Главы Дома не нашлось бы подобающего одеяния в Батисте?

Я слегка покраснела, подумав о том, почему на Императорский бал едет именно только что обретенная дочь, а не одна из ее старших сестер. Никто никому ничего не говорил, но почему-то все знают, что именно на этом балу Император, да живет он десять тысяч лет, собирается выбрать себе невесту "в неформальной обстановке". Так что Главы домов подозревают, что процесс подбора невесты молодым Императором будет, мягко говоря, неоднозначным. По слухам, он будет выбирать невесту не только по красоте, изяществу и политическим мотивам. Говорят, Император, хоть и божественный, но мальчишка, и при выборе обязательно будет проверять умение возможной невесты не только застилать императорскую постель, но и согревать ее. Вот и отправляют Главы младших дочерей, чтобы, не дай Светлые, не уронить честь старших, в большинстве своем — связанных политическими обещаниями либо надеждами.

Зайдя в комнату, отведенную для госпожи, я вздрогнула. Какая же она... тонкая, почти хрупкая, со всей подобающей девочке-подростку угловатостью, совершенно не похожая на своего тяжелого, даже громоздкого отца. В своем сером дорожном платье почти без украшений, она смотрелась так, что не хотелось ее никуда выпускать. Ведь в большом мире столько опасностей. Разве можно везти туда это дитя? И не скажешь по виду, что ей уже почти пятнадцать.

Но вот девочка отвернулась от окна, в которое смотрела при моем появлении, и всякие мысли о ее несходстве с отцом исчезли из моей головы. Как она двигалась! В каждом движении была видна гордость Серебряной дочери Великого дома. Этому невозможно научить. С этим нужно родиться. Истинный дар богов!

— Госпожа. — Склонилась я перед Серебряной. — Я — Салина, Ваша новая камеристка. Меня направил к Вам Ваш отец... — Изящный жест затянутой в тонкую перчатку руки заставил меня замолкнуть.

— Когда мой благородный отец повелел нам отправляться?

— Сегодня же. Позвольте, я помогу Вам собраться...

— Незачем. Проследите, чтобы вот это... — госпожа повела рукой в сторону большого сундука из черного древа, окованного стальными полосами с гравированными на них колдовскими рунами, — доставили в карету, и передайте охране, чтобы они облачились в доспехи и не забыли надеть амулеты.

— Да, госпожа.

Юная госпожа двинулась в карету, меня же закружил вихрь самых-самых последних приготовлений к отправке. Как ни странно, но юная госпожа действительно подготовила к отъезду практически все. Но, тем не менее, разница между "практически все" и "все" заняла меня с головой еще минут на двадцать, и, к сожалению, у меня не нашлось ни сил, ни времени чтобы проверить как выполнили распоряжение юной госпожи охранники. А когда я обратила внимание, что они едут вокруг кареты в лучшем случае в кожаных куртках с нашитыми металлическими бляхами, а то и вовсе в легких рубашках с короткими рукавами, было уже поздно.

Стрелы полетели сразу со всех сторон. Большая часть охранников, так пренебрегших приказом госпожи, полегли сразу. Из окна кареты было плохо видно, что происходит сзади, но на месте рыцаря Дома, командовавшего нашей охраной — расплывалось облачко мобильного портала — заклятья крайне редкого и недешевого. Предатель?!

Кучер гикнул, взмахнул поводьями... и упал с облучка пробитый сразу тремя стрелами, а неуправляемая повозка рванулась вперед... чтобы тут же остановиться: прямо на дорогу рухнуло дерево, и раздался жуткий крик лошади.

Я заметалась по карете в ужасе. Ну почему я так ничего и не выучила из боевой магии? Думала, что камеристке понадобятся только хозяйственные заклинания... Дура!

Рожи явно уголовного вида ломились в дверцы кареты. Пока что им это не удавалось, потому что юная госпожа, своим легким голосом выводила речитатив Отпорного Наговора. Но сколько она продержится? Я в панике оглядывалась, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, что могло бы нам помочь, и не находила.

Когда на дороге позади нас показалась еще одна быстро едущая карета, я поверила было в возможность спасения... Но надежда быстро угасла, когда я узнала человека, сидевшего рядом с кучером. Это тот самый священник, который сопровождал группу детишек. Чем он может нам помочь. Руки опустились. Я бесполезна! И остается только ждать, когда, наконец эти твари взломают Наговор... или просто разобьют стенки кареты топорами. О том, что будет после — думать не хотелось.

Дорога на Виаренду. Кайринт, странствующий Инквизитор.

Вначале ребятки, столпившиеся вокруг остановленной кареты, довольно долго не могли осознать, какая именно неприятность с ними произошла. Скорее, они восприняли появление еще одной кареты как некое проявление благосклонности Повелителя Всего-и-Ничего, подарившего им дополнительный доход и развлечение. Так что от компании, усердно взламывавшей запечатанные заметным даже мне заклинанием двери кареты, отделилось пяток человек, увешанных разномастным оружием, и неторопливо, вразвалочку двинулись в нашу сторону, подбадривая друг друга сальными шуточками.

— Эй, святоша... — Интересно, у них текст один на всех? Не первый уже раз встречаюсь с разбойничками, и, если во мне с ходу не узнают Инквизитора, то начинают они примерно одинаково. — Кого везешь?

Хм... как-то слишком хорошо они экипированы для обычных разбойников. Но плоховато — для бойцов одного из вольных отрядов Гильдии наемников, второй по влиянию из Теневых гильдий. Ребятки в своих, неплохо для простецов зачарованных доспехах, с амулетами работы сильного мага, явно казались самим себе могучими, страшными... неуязвимыми...

Что ж. Придется напомнить воинственным детишкам истину, которую и самому бы неплохо не забывать: "неуязвимых — не существует". Вторая, предпоследняя из Аксиом Небытия.

Неторопливый шаг этой пятерки дал мне время спокойно сделать все, что я считал нужным, так что теперь можно и повеселиться.

— Добрые люди, я всего лишь сопровождаю бедный паломников, пожелавших взглянуть на святыни моего Ордена...

— Ага... "Бедные паломники"! В губернаторской карете! — Надо же... у него даже присутствуют зачатки интеллекта! Правда — недоразвитые, уж не знаю: "к сожалению" или "к счастью".

— Эй там! Какого ... копаетесь!

От первой кареты раздался возмущенный крик одного из тех, кто там оставался. Паренек, чуть старше Герарда, повернулся в нашу сторону. Его взгляд скользнул по подельникам, потом — по мне, замер на мгновение, и застыл. Таак... кажется — меня опознали. Причем — вряд ли меня лично, скорее — как представителя Ордена. Парнишка, явно занимавший в банде положение, никак не соответствующее его возрасту начал открывать рот... когда из окна кареты, у которой он стоял, полыхнула молния. Разбойник упал там, где стоял.

— Ах ты...!

Взрыв разнообразного мата повис в воздухе, и бандиты начали с тройным усердием ломиться в двери кареты. Что ж. Долбите, ребята, долбите! Она — золотая...

— Дяденька! — Из губернаторской кареты высунулась спасенная Герардом малышка. — А почему мы остановились? Мы уже приехали?

— Да, девочка. ТЫ уже приехала.

Старший из подошедшей к нам пятерки масляно улыбнулся. Чтобы прочитать его намерения — не нужно быть псайкером. Невидимо для глупых разбойников из кареты пахнуло Силой. Мда, ребятки... А это уже конкретный залет. Сказануть такое в присутствии прирожденного некроманта — значит напрашиваться на участь значительно хуже смерти.

Я улыбнулся этой мысли, и спрыгнул с облучка.

— Правильно, святоша. Отдай нам все деньги, и всех девчонок... ну и карету. И можешь продолжать паломничество! — Захохотал еще живой Лишенный покоя.

Я распахнул серый плащ, вроде бы собираясь его снимать. Разбойник повернулся к своим товарищам, приглашая их посмеяться над глупым святошей... и увидел их застывшие взгляды, скрестившиеся на том, что открылось под отлетевшей полой плаща.

— Инквизитор! Бежим!!!

Скорость удирающих разбойников впечатлила даже меня. Ребятки метались резкими скачками, и исчезли в придорожных кустах гораздо быстрее, чем я считал возможным для такой неорганизованной толпы.

Я не сделал даже попытки препятствовать их бегству: пусть бегут. А вот выскочивший на дорогу Герард уже собрался выпустить серьезное проклятье, когда я схватил его за руку.

— Не надо.

— Вы слышали, что сказал этот ублюдок?!

— Слышал.

— Но ведь их надо... — Зло радостно раскручивает свою извечную спираль над юной душой. Шепот варпа слышен уже даже мне.

— Ну куда, скажи, они денутся, если я успел пометить их ауры? — Улыбка, исказившая красивое лицо серебряного, чуть было не заставила меня содрогнуться... Но шепот варпа отступил. — Вот именно: никуда. Сами явятся в ближайшую резиденцию Ордена, и будут умолять отправить их на каторгу.

— Пометили, значит... а метку, которая досталась этому... — парень оглянулся на окно кареты, в котором торчали довольные детские рожицы, и проглотил слово... или два... или несколько. — ... Вы мне покажете? — Я же говорил: Лишенный покоя. Без сомнений.

— Покажу. А пока — пойдем знакомиться с путешественниками.

И мы пошли. В карете, на которую разбойнички нацелились изначально, оказались две юные и красивые девушки. Старшая, в одежде камеристки благородной леди, помогла выбраться на дорогу истинной юной леди, дочери Великого Дома. Камеристка молча присела в реверансе. А девочка, в чьих серебряных волосах пряталась рыжая прядь, лучше любых бумаг говорящая о родстве со знаменитой Сарнэ Огненной, Оракулом Серебряной розы, обратилась ко мне.

— Господин инквизитор, я приношу свои глубочайшие извинения, но я была вынуждена... — Зло полыхнуло от девушки вполне ощутимым порывом ветра магии.

— Не стоит, юная леди. Для меня не составило труда помочь Вам. К сожалению, меня некому представить, поэтому я представлюсь сам. Кайринт. Странствующий инквизитор.

— Лана. Дочь дома Льна. — На мой поклон девушка отвечает изящным реверансом. Мда. Уроки этикета, конечно, входили в обязательный курс обучения Высокого Инквизитора, но, боюсь, с тех пор — изрядно подзаржавели в моей памяти. — А Ваш спутник... — Я бросил на Герарда взгляд, говорящий, что ему придется представляться самому.

— Джер. Джер Привратник.

Неплохо! Весьма неплохо! "Привратник"... "Открывающий Врата"... Не у многих хватит ума понять, что за Врата имел в виду бывший Ненужный принц. И Сила яростным звоном объявила, что принимает новое имя, теперь уже окончательно стирая старое.

Дорога на Виаренду. Салина, камеристка.

Меня до сих пор трясет от страха. Какие страхолюдные рожи мелькали в окне кареты... А какую ужасную участь они нам обещали... в особенности после того, как Лана убила одного из них! Я все время тряслась в ожидании того, что у Ланы не хватит Силы удержать заклятье, и эти разбойники ворвутся к нам... Как я жалела, что совершенно ничего не умею, и ничем не могу помочь госпоже!

Да благословят Столпы Свет отца инквизитора за то, что он прогнал всех этих... уродов. Вот. Высказалась, пусть и про себя. Но порядочная девушка таких слов знать не должна. И не надо показывать юной госпоже дурного примера!

Когда меня, наконец, представили, я обратила внимание, что этот... Привратник как-то слишком уж заинтересованно посмотрел на госпожу Лану. Неужели он мог представить себе, что дочь правящей семьи Великого Дома хотя бы посмотрит на такого как он?

А потом они с отцом инквизитором подошли к тому месту, где упал, пронзенный стрелами, наш кучер, и стали творить какую-то магию... Я никогда не разбиралась в ритуалистике... но тут и я смогла понять: творится что-то... что-то страшное. Ясные, прозрачные ветра магии, всегда овевавшие меня яркими цветами Силы вдруг поблекли, как будто их покрыл слой серого пепла. Страх... он даже не давил: он постепенно просачивался в мою душу. Хотелось завизжать, и бежать... бежать куда глаза глядят. Но... госпожа... Я не могу оставить госпожу. Я и так ничем не могла ей помочь там, в карете, а уж если я ее покину...

Когда я вспомнила о госпоже Лане — стало легче. А когда я посмотрела на нее... Кажется Лану очень заинтересовало происходящее. Она потихоньку, шаг за шагом, смещалась в сторону инквизитора.

— Отец Кайринт... — Как она не боится? Мне вот у кареты стоять страшно, а она чуть ли не к самому месту проведения ритуала подошла.

— Да, Лана?

— Я не слишком мешаю?

— Ни в коем случае. Сейчас в основном работает Джер. Я — так, на подхвате и подстраховке.

— Я всегда думала, что искусством некромантии владеет только одна семья в Доме Горец. А тут... — Некромантия?! Но ведь это — Черное искусство? Почему же инквизитор...

— Вопросы крови — самые сложные. Я упомянул бы о причудливо тасуемой колоде карт... К тому же, Вы, госпожа, заблуждаетесь. И у Ордена Высоких Инквизиторов, и в Храме Виндикар есть свои... специалисты. Иногда расследование требует возможности допросить даже мертвых. Но Вы правы в одном: способности эти крайне редки, и, как правило, в родословной наших специалистов, как правило, находятся пересечения с родовым Древом Дома Горец... Думаю, и Джер тоже...

— Ага. — Да как смеет этот... нехороший мальчишка перебивать Инквизитора? И почему отец Кайринт не поставит его на место? — Все, дальше процесс пойдет сам, надо только подождать. Так вот... Я как раз добирался в Сайленту, проведать братишку. Думал, сводный брат поможет немного разобраться в моих способностях...

— Сводный брат... Сайлента... — Госпожа серьезно задумалась. — Но ведь это значит...

— Да, госпожа. Наш с Герардом отец был весьма... сведущ в улучшении породы крестьян в подвластных ему землях. Как видите, Сила не была ко мне благосклонна. — Джер встряхнул головой, в которой священным Серебром Силы светилась хорошо, если половина прядей. — Так что на признание мне рассчитывать не стоило. Однако я надеялся, что Герард поделится со мной тем, что дороже денег: знанием. Но увы...

— А что случилось? Неужели брат Вас не принял?

— Нет. Мне очень повезло, что я не дошел до Сайленты. Я как раз увидел городские стены, когда... — Мальчишка захлебнулся словами, и стало видно, что его взрослость — напускная, а на самом деле он если и старше госпожи Ланы, то очень ненамного.

— Что там случилось? — Госпожа Лана встревожилась, да и мне стало... нехорошо. Сайлента — это же очень недалеко отсюда, и если там случилось что-то страшное...

— Сайлента была экстерминирована. — Жестко и холодно уронил инквизитор.

— Экстерминирована? За что? — Я думала молчать, когда разговаривают старшие, как и подобает воспитанной служанке, но сказано заставило меня вмешаться в разговор, прежде, чем я поняла, что делаю. Стыд-то какой... как какая-то варварка из глуши, не знающая о подобающем поведении...

— Не "за что", а "почему". Там случился полномасштабный прорыв Инферно. Жители были перебиты Гончими Смерти, либо заражены шепотом варпа. Все. Мужчины и женщины, старики и дети. И, чтобы избежать распространения заразы — пришлось уничтожать всех, пусть они и были неповинны в том, что с ними произошло.

Я с ужасом смотрела на отца Кайринта, и медленно понимала, что "несгибаемый инквизитор" — это такая же маска, как и "взрослый Привратник". Что вопросы и сомнения бушуют в душе инквизитора, с силой урагана.

— Но... Вы уверены... — Да что со мной? Это не голос, какой-то лепет...

— Я уверен: то, что я сделал в Сайленте — это зло. И мне остается только надеяться, что это было меньшее зло.

На этом наш разговор прервался, потому что убитый кучер зашевелился и встал. Стрелы так и торчали в нем, глаза горели ровным алым огнем без разделения на радужку и белок. Нежить! Я с трудом удержалась от визга, когда ЭТО прошло мимо нас и уселось на облучок. Как только кони не... Но посмотрев на лошадей, я все поняла: их глаза горели тем же огнем Лишенных покоя.

-Переломы обеих ног. — Как будто оправдываясь, произнес Джер. — Их было уже не спасти. А так — хоть доедем.

— Спасибо, господин Джер. — Я с непонимание посмотрела на Лану. С какой стати она ТАК обращается к парню, в волосах которого больше Тени, чем Силы? — Отец инквизитор... Вы сказали, что у Храма Виндикар есть... специалисты. Мои... — Как странно она запинается... но, кажется, инквизитор понимает в этих недомолвках нечто, не понятное мне. — ... семья моих приемных родителей всегда была связана с Храмом. Не могли бы мы довезти это — девочка потыкала носком изящной туфельки в тело убитого ее молнией разбойника — хотя бы до Виаренды? Если мы переправим это... знакомым моего приемного отца, возможно, удастся кое-что выяснить об этом... очень странном нападении.

— Хорошо, леди Лана. Джер, поможешь?

— Зачем? Кучер отлично справится.

И правда: Лишенный покоя кучер легко отнес невысокого и щуплого разбойника к карете отца инквизитора и забросил в багажное отделение, вызвав детский визг. После этого отец Кайринт взмахнул рукой, и преградившее нам дорогу дерево осыпалось серым пеплом.

— Ну что, расходимся по каретам и продолжаем путь?

Меня затрясло, когда я поняла, что нам с госпожой Ланной предстоит остаться вдвоем в карете с этим... этим кучером. И моя госпожа это заметила. Ой, позорище...

— Святой отец, не могли бы Вы составить на компанию по дороге до Виаренды? Боюсь, мне... не совсем удобно в присутствии столь любезно предоставленного Джером кучера... — На меня накатила волна облегчения...

— Хорошо. Джер, приглядишь за детьми?

— Из кареты не повыпрыгивают. — Молодой некромант скрылся в карете инквизитора, а сам отец Кайринт устроился вместе с нами. И мы продолжили наш путь.

Дорога на Виаренду. Кайринт, странствующий инквизитор.

Устроившись в карете, я принялся флиртовать с камеристкой госпожи Ланы. Свои шансы в общении с самой юной госпожой я оценивал довольно трезво, поскольку задействовал некоторые свои... особые способности. Да и не больно то и хотелось, если честно. А вот Салина... Эдакое очарование непосредственности... И пусть она уже не являлась девушкой в строго формальном смысле этого слова, но реагировала на самые невинные шутки так мило...

Сама госпожа Лана реагировала на мои попытки соблазнить ее служанку со сдержанным одобрением, иногда подкидывая в беседу такие по-детски непосредственные вопросы или замечания, что очаровательные ушки Салины вспыхивали красным через прическу.

К сожалению, все хорошее рано или поздно заканчивается. Закончилась и эта дорога. Перед нами были ворота славного города Виаренды. Здесь наши пути с девушками дома Льна скорее всего расходились.

Как ни странно, но стража на воротах, при виде запряжки и кучера, доставивших нас к воротам, почему-то не проявили никакого энтузиазма, и впускать нас отказывались. Естественно, вплоть до того момента, пока я не предъявил универсальный ключ от любых дверей: кинжал Высокого Инквизитора. После этого любые возражение относительно неподобающего средства передвижения оказались немедленно сняты, и ошеломленные стражники только молча проводили нас глазами.

На Привратной улице я подошел к карете, в которое сидели, прижавшись друг к другу юные ученики нашего Ордена.

— Джер?

— Да, господин Инквизитор?

— Мы можем продолжать путь? — Спросил я, в глубине души надеясь на отрицательный ответ.

Джер посмотрел на меня, на высунувшуюся из кареты Лану, на засыпающих детей и уверенно ответил:

— Нет. Детям надо отдохнуть.

Вернувшись к Лане, я обратился к дочери Великого дома.

— Уважаемая госпожа, боюсь, мои спутники нуждаются в отдыхе, прежде чем смогут продолжать путь. Вы не подскажете, где мы могли бы снять комнату?

— Конечно, господин Инквизитор. К счастью, Виаренда — портальный город, тут многие живут, обслуживая путешественников, так что найти гостиницу вряд ли будет проблемой. Тем более, что сегодняшние приключения — девушка хитро посмотрела на меня — истощили и мои силы, и я тоже нуждаюсь в отдыхе.

Виаренда. Джер Привратник.

Гостиница, в которую нас привели советы госпожи Ланы, была довольно высокого класса. Так что, отправив детей спать, мы спокойно спустились в таверну — выпить вина и расслабиться. Публика в зале была весьма приличной, так что Лана со своей камеристкой спустились вместе с нами. Эх... Какая она все-таки красивая... Если бы у меня был хотя бы шанс... Но Герард Ненужный принц — был скован обязательствами по рукам и ногам, да и просто не имел шанса появиться здесь. А Джер Привратник... На кой он Высокой Леди и возможной невесте Императора?

Вздохнув, я с усилием отвел становящийся неприличным взгляд от мягкой красоты дочери Льна, и посмотрел в дальний угол. Там купцы средней руки играли в шей'гер, игру, которую, по преданию, изобрел один из Императоров для воспитания наследников еще до катастрофы на полях Темной крови. Играть в нее могли только маги, но наблюдать — любой желающий. Игра представляла собой моделирование магическими средствами реальной схватки. Вот только в отличие от многих сходных игр, в шей'гер игрок чувствовал, хоть и ослаблено, все, что должны были бы ощутить фигуры, будь они живыми людьми. Так что частенько массы зрителей с неослабевающим интересом любовались не хитрыми тактическими приемами, а тем, как корчатся игроки, вцепившись каждый в свой магический шар. Еще одной особенностью игры было то, что в начале игры каждый из игроков мог выставить столько фигур, сколько хотел... вот только по мере Игры, если у игрока не хватало магических сил на поддержание своего войска — его бойцы начинали "погибать от магического истощения", даруя слишком самоуверенному игроку такой набор ощущений, что многие предпочитали проигрывать партии, заказывая слишком маленькие начальные войска, чем терпеть откат от "самопроизвольного распада". Естественно, в благородных домах Игра пользовалась высокой популярностью, и почти все серебряные в той или иной мере отдавали ей должное. Но и среди простонародья шей'гер был широко распространен и в нее умели играть практически все, кому хватало Силы поддерживать хотя бы небольшую армию. Естественно, там, где Серебряные разыгрывали великие битвы многотысячных армий, слабенькие маги обходились стычками банд разбойников с отрядами городской стражи... но на азарте игры это почти не сказывалось.

Вот и теперь, группа молодых торговцев развлекалась в углу под крики азарта и стоны боли. Играли на небольшие деньги, или же... на любовниц. Впрочем, переходившие из рук в руки "девушки" были такого свойства, что им явно было все равно: в чьей именно постели зарабатывать на сладкую жизнь. Так что, несмотря на то, что Игра всегда была среди моих любимых увлечений, подходить к игрокам я не стал. Во-первых, участвовать в игре такого уровня с моей стороны было бы просто нечестно: я по определению мог выставить на доску армию, с которой развлекающиеся не смогли бы справиться даже все вместе. А во-вторых, там не ставили ничего интересного для меня. Так что я отвернулся от веселящихся зрителей и стонущих от боли игроков, и вернулся к наблюдением за разговором инквизитора с девушками Льна.

Как ни странно, инквизитор, напротив, отвлекся от процесса охмурения Салины, и с каким-то злобным интересом прислушивался к происходящему за игровым столом.

— Ну что, кто еще рискнет сыграть против меня? Девчонка-то вон какая! Еще даже мужчины не пробовала! Только сегодня за долги забрал, даже сам опробовать не успел! — Взлетел над гомоном собравшейся в зале толпы редкостно неприятный голос.

С некоторым трудом оторвавшись от созерцания нежной руки леди Ланы (выше поднять глаза я просто не смел), я оглянулся на того, кто посмел нарушить редкий в моей жизни момент почти счастья. Перед игровым столом гордо выпрямился человек. Судя по одежде — торговец. Вот только серебра в его волосах было достаточно, чтобы заплести неплохую косу. Видимо, это давало ему достаточное преимущество, чтобы выигрывать раз за разом. А рядом с ним сжалась... нет, девушкой ее назвать было невозможно. Это была девочка одного возраста с Илли, старшей из спасенных в Сайленте.

Ненависть вскипела в моей крови, и я сильно порадовался, что, вопреки правилам этикета, не снял капюшон, усаживаясь за стол. Взглядом попросив разрешения у инквизитора, и получив в ответ незаметное, но действенное благословение, я поднялся из-за стола, и двинулся в сторону игроков.

— Пожалуй, Ваша ставка меня заинтересовала. — Торговец презрительно осмотрел меня.

— А у тебя Силы-то хватит для Игры?

Я усмехнулся и зажег над ладонью простейший светлячок. К счастью, ярость настолько давила на меня, что светлячок замигал, пытаясь переродиться в настоящее боевое проклятье. Со стороны же это смотрелось так, как будто слабенький колдун с трудом удерживает контроль над заклятьем слишком высокого для него уровня. Торговец презрительно рассмеялся и задал следующий ожидаемый вопрос:

— А деньги на ставку у тебя есть? Игрок...

Я выложил на игровой стол три золотых, а потом поколебался, и добавил к ним еще один. Не то, чтобы мне было их жалко, тем более, что в результате я был вполне уверен. Но если бы я уверенно швырнул весь кошелек — это могло бы напугать противника, и он отказался бы от игры. Теперь же это... этот мерзкий плод противоестественных взаимоотношений свиньи и гиены, вздохнул в стиле "с паршивой овцы хоть шерсти клок", и принял ставку. И этот момент на стол опустилась тяжелая ладонь инквизитора.

— В мрачном будущем есть место только для войны!

Ритуальная фраза начала Игры заставила меня усмехнуться. Теперь, с Высоким инквизитором, подтвердившим ставку и принявшим на себя роль арбитра — у ублюдка не было больше шанса отступить. Я коснулся волшебного шара и увидел, как мой враг сделал то же самое. И мы увидели холмистую равнину, на которую начали выставлять войска, готовясь к бою.

Как я и ожидал, торговец не решился выставить на поле боя рыцарей Дома. Он ограничился тяжелыми пикинерами, которыми перекрыл поле боя, за ними — без всякого строя расположилась толпа лучников, а на флангах развернулась легкая конница. Еще среди войск под золотым знаменем со знаком "тугой мошны" чувствовалось присутствие мага, где-то уровня на два выше, чем смогла бы потянуть эта тварь в реальности. Реальность Игры позволяла такое, а он, видимо, был достаточно опытным игроком. Что ж. У меня есть чем удивить тебя, тварь.

С моей стороны встали два ряда тяжелых щитоносцев. Обычная тактика слабых магов, не желающих терпеть слишком уж сильную боль: тяжелые доспехи, ростовые щиты... вот только вооружить таких бойцов можно было разве что короткими мечами и дротиками. Да и глубина строя была явно недостаточной. Зато между щитоносцами прятались маги. Каждый из них был монстру на той стороне на один зуб... но их было семеро. И я намеревался показать этому самоуверенному ублюдку, что иногда количество бьет класс. За первой линией стояли еще три ряда щитоносцев, среди которых стояла моя ударная сила: дюжие ребята в легких красных рубашках, вооруженные тяжелыми топорами. В принципе, этого уже было достаточно для победы, и, если бы я собирался наслаждаться игрой — я бы на этом и остановился. Но мне не нужна была победа. Мне нужна была резня! И поэтому за невысокой грядой холмов, невидимая для врага, разворачивалась полусотня рыцарей Дома Лунной лилии. А над отрядами на поле предупреждением врагу развевалось алое знамя с песочными часами: старый и малоизвестный вариант Веселого Роджера. В общем, разыгрывалась старая, классическая ситуация: несильный наемный отряд (а иные на рекогносцировку и не посылают) влетел в засаду Великого Дома.

По сигналу арбитра войска двинулись навстречу друг другу. Легкая конники врага разгорячили коней, и понеслись на мой строй размахивая арканами... И тут выяснилось, что торговец зря полагал себя знатоком игры. В частности он позабыл о такой особенности Игры, как возможность подстроить местность под свою тактику. Так что конница своими телами выяснила, что мелкая речушка, протекающая перед позицией моих щитоносцев — имеет очень топкие берега. Кони кричали, ломая ноги, всадники гибли под градом дротиков. В общем, своей конницы враг лишился очень быстро. Такова плата за пренебрежение разведкой.

Следующей фазой боя стала магическая схватка. И тут торговец с удивлением обнаружил, что его замечательный, могучий маг, способные смести половину моего строя одним заклятьем — может только обороняться, отражая слабенькие, но разнообразные и сыплющиеся непрерывным дождем атаки пяти магов. Это поглощало все его внимание, и отвлечься хоть на мгновение — означало смерть. Я сам, как и любой Серебряный боевой маг смог бы выкрутиться, хотя и с трудом. Но у "толстяка", выставленного на поле торговцем, не хватало ни сил, ни умений. Еще два моих мага вплотную занялись выяснением того, что же приготовил в качестве сюрприза враг. Их прибавление к атаке ничего не дало бы: это были не боевики, но типичные маги-разведчики. Но они за считанные минуты выяснили о враге все, что только можно. Результат меня... слегка ошеломил. В качестве сюрприза у врага... не было ничего! Он не позаботился даже о резервах!

Убедившись, что его первые козыри побиты с издевательской легкостью, торговец отказался от мысли победить красиво, и решил победить любой ценой. Дождем посыпались стрелы, и вперед двинулись копейщики. Это было то, чего я и ожидал. Образовав "черепаху", щитоносцы с легкостью выдерживали обстрел. Я же ждал. Ждал когда копейщики перейдут черту, проведенную мной в собственном сознании. И вот, когда торговец уже решил, что от победы его отделяет один решительный рывок, над полем нереальной битвы взвился боевой клич.

— Убивать! Мы должны убивать!

Берсерки. Их редко выставляли на поле шей'гер. Получать пусть и неполный набор ощущений, выхватываемых этими безбашенными ребятами — желающих мало. Но некроманты привычны к боли, а если использовать берсерков грамотно — они способны через колено переломить ход почти любого сражения.

И теперь два десятка берсерков в алых одеждах, на которых не видна была кровь из ран — рванулись вперед, опьяненные вино войны. Копейщики, сломавшие строи при преодолении баррикады, которую нагромоздили перед моей линией погибшие конники, оказались совершенно беззащитны. Их единственной надеждой были длинные копья и слитный шаг, умение удержать врага на расстоянии... а этого козыря они лишились. Лучники не смели стрелять, опасаясь попасть в своих же, и берсерки щедро собирали кровавую жатву. И только один из них упал, истощив все силы, к тому моменту, когда золотое знамя пало рядом с втоптанным в кровавую грязь телом неудачливого мага, и войска моего врага побежали.

Что ж. Самое глупое, что только может сделать солдат на поле боя — это попытаться его покинуть. Бегущих — режут. И эту нехитрую истину вновь и вновь доказывали благородные рыцари Великого дома, прошедшие далеким обходом, и теперь обрушивающие на бегущих всю мощь своих серебряных мечей и боевой магии.

Панически взревел рог, вопия о сдаче. Но я даже не задумался о том, чтобы остановить резню. Тварь должна была полностью прочувствовать степень моего гнева! Так что, когда последний из его бойцов упал, торговец находился в полуобморочном состоянии. Я улыбнулся, "всплывая" в реальность, и откинул капюшон, демонстрируя прическу, в которой только несколько прядей, заботливо выкрашенных иллюзией Инквизитора не давали мне именоваться Серебряным. Тут уже молчаливый шок испытали все зрители. Зато удивление тем, что мне удалось отправить в бой рыцарей Дома — плавно сошло на нет.

— Господин Инквизитор. — Обратился я к отцу Кайринту — не могли бы мы в нашем паломничестве сопроводить по святым местам и эту девушку?

Инквизитор задумался, а потом подошел к "выигранной ставке", дрожавшей, опустившись на колени, положил ей руку на лоб, и кивнул мне со злобной ухмылкой.

— Вставай, ученица, и отправляйся к остальным. Нам завтра рано вставать.

При этом он невзначай откинул плащ, демонстрируя черный кинжал Высокого, и торговец, именем которого я так и не удосужился поинтересоваться, молча рухнул в обморок.

Виаренда. Салина, камеристка.

Поднявшись в отведенные нам апартаменты, я сделала то, чего вышколенный слуга ни в коем случае не должен делать: первой заговорила со своей госпожой.

— Госпожа Лана... я... я нижайше прошу прощения... — Не услышав гневной отповеди, я подняла глаза на госпожу. Она поощрительно улыбалась. — Не сочтите за дерзость...

— Ты хочешь узнать о причинах трансформации прически нашего спутника, не так ли?

— Да... госпожа.

— Что ж. Пожалуй, я могу тебе ответить. Основной причиной мне представляется то, что настоящего цвета волос Джера мы еще не видели.

— Не видели? — Я ахнула. — Но ведь там, в зале он был... Еще немного и он... — Да какая же я камеристка благородной леди, если позволяю себе так вот заикаться? А ну, взяла себя в руки... И не сметь сомневаться в словах госпожи!

— Да, Салина. Его Сила поет. Даже среди Серебряных он мог бы занять... не последнее место.

— Среди Серебряных? — Ответ был... ошеломителен. — Но почему тогда он прячется? Ведь, объявив о своем статусе он мог бы...

— Лишиться всякой свободы.

Грустные слова госпожи заставили меня онеметь. Неужели безвестный паломник может оказаться свободнее могущественного Серебряного мага? Задумавшись, я даже не заметила, как произнесла эту жуткую ересь вслух.

— Да, Салина. Может. Возьмем пример: брат Джера, Ненужный принц наверняка был бы рад поменяться с ним местами, и это даже не считая того, что Герард погиб в уничтоженной огнем Сайленте.

— Почему? — Я смотрела на госпожу. Лана... она отбросила маску гордой Серебряной, и сейчас передо мной была почти сломленная девочка.

— Каково это: знать, что тебя уже списали со счетов? Знать, что Дом готов пожертвовать твоей жизнью ради политического преимущества?

— Как это... — Я в ужасе посмотрела на госпожу.

— Когда Глава Дома приказывает, Серебряный не может не повиноваться. Разумеется, если он не представляет собой политической силы, сравнимой с Главами Домов. Лучше уж быть безвестным бродягой, который никогда не привлечет к себе внимания Главы и его Советников, чем принять на себя их непреклонную волю. Ты думаешь, мне доставляет удовольствие покинуть родной дом, и ехать в этот змеюшник, чтобы лечь в постель человека, которого до этого никогда не видела, будь он и сам Император? Да даже будь у меня на самом деле шанс стать Императрицей...

Госпожа тяжело взмахнула рукой. И мне захотелось сделать нечто еще дальше выходящее за пределы диктуемого этикетом: прижать к себе эту девочку, пожалеть ее... Но миг слабости миновал. И снова подняла голову гордая Серебряная.

— Впрочем, мы совершенно зря заговорили о высокой политике. Лучше скажи мне: тебе понравился отец Кайринт? — Что ж. Раз госпожа изволит спрашивать, почтительная служанка должна отвечать.

— Госпожа... святой отец... странный человек. Когда он говорил о Сайленте... Он и правда уверен, что совершил зло?

— Да, Сайли. — Откуда госпожа могла узнать мое детское имя? Или... просто сократила, как понравилось, и попала? — Высокие инквизиторы всегда очень точно чуют присутствие зла. Может быть, они не всегда однозначно чувствуют его грань и меру... но вот, определяя присутствие — не ошибаются никогда. — Лана скользнула поближе, взяла меня за руку, и погладила по ладони, отчего по моей спине отчетливо промаршировали мурашки. — А что ты думаешь не о святом отце, а о человеке по имени Кайринт?

— Он... — поглаживание продолжалось, и я почувствовала, что заливаюсь краской. — Он очень... очень симпатичный.

— Да уж... У Высоких инквизиторов сложилась репутация "грозы девичьих сердец". — Ладошка Ланы смещалась все выше и выше по моей руке, вызывая волны тепла, прокатывающиеся по всему моему телу. — И они стараются ее всячески оправдывать и поддерживать...

— Госпожа... Лана... — Только и смогла выдохнуть я. Серебряная отстранилась, как будто оценивая произведение искусства.

— Знаешь... когда я обдумывала, кому бы подарить свою девственность, пока ей не начали распоряжаться "более сведущие" торговцы людьми — Высокие Инквизиторы занимали одну из верхних строк в списке. К сожалению, Геонта, где я жила — место тихое. Оно так и не привлекло внимания Инквизиторов до тех пор, пока за мной не прибыли посланцы Главы Дома... А жаль...

Румянец, которым я залилась, и невнятное лепетание вызвали еще один оценивающий взгляд моей госпожи. Да что же это такое! Я же старше Серебряной лет на семь... а если судить по этому разговору — то как бы не получилось наоборот. Я постоянно чувствую себя несмышленой девочкой, которую наставляет старшая подруга!!!

— Таак. А теперь... Помоги мне принять ванную!

Уфф... Непонятные разговоры напугали меня. А теперь, наконец-то, что-то очевидное. Служанка получила приказ госпожи, приказ, вполне входящий в сферу ее компетенции... Вот только... почему так горят щеки?

На пороге ванной комнаты госпожа Лана легко сбросила дорожное платье, оставшись нагой. Ее фигурка, и так не поражавшая объемными формами — стала совсем уж хрупкой и угловатой. Но при этом, заметны были так же гибкость и грация, достижимые только тяжелыми ежедневными тренировками. Я попыталась пройти в ванную, чтобы приступить к своим обязанностям... но наткнулась на жесткий взгляд госпожи.

— Куда? Раздевайся!

— Мне... но...

Ну вот опять... Госпожа скажет что-нибудь, а я лепечу как младенец. Хотя вроде бы ситуация совершенно ясна: если госпожа делает видеть меня без одежды, дело служанки — повиноваться. Справиться с собой мне удалось не слишком быстро... но, по крайней мере — я не настолько затянула это, чтобы вызвать гнев госпожи.

Намыливая хрупкие плечи, я невольно сравнивала неоформившееся еще тело девочки подростка и свои формы. Что-то в происходящем было... было совсем не так, как тогда, когда мы с подружками вместе принимали ванну в школе, где нас обучали "всему, что должна знать камеристка благородной Серебряной леди". А уж когда госпожа Лана извернулась в моих руках, и одна ее рука легла мне на грудь, а другая — скользнула вверх по бедру...

В общем, из сладкого дурмана мне удалось вырваться (и то не полностью) только за порогом ванной, когда госпожа Лана, все еще голышом, вручила мне легкое домашнее платье, и шлепнула меня пониже спины

— Так, а теперь — одевайся, и вперед. На поиски приключений!

— Ку... куда? — только и смогла выдохнуть я.

— К отцу инквизитору, естественно. Зря он что ли всю дорогу перед тобой хвост распушал?

Виаренда. Кайринт, странствующий инквизитор.

Я встал с постели, поправив одеяло на тихо посапывающей девушке. Честно говоря, еще вчера я обдумывал: под каким бы предлогом подольше задержаться в Виаренде, чтобы продолжить процесс ухаживания за Салиной... и совершенно не ожидал, что этим же вечером она сама придет ко мне, да еще в состоянии, совершенно исключающем возможность двоякого толкования ее намерений. Что ж. "Бери все, что хочешь, но плати за это". Получив столь желанную близость — я оказался связан вполне определенными обязательствами. И неплохо бы уточнить, какие еще дополнения захочет включить в этот контракт та, что так поспособствовала его заключению. Так что, приведя себя в порядок, я отправился туда, где тускло светилась умышленно не скрываемая аура Ланы, Серебряной дочери Дома Льна... или как-то так...

Юная госпожа, как я и ожидал, потягивала утренний чай в общем зале гостиницы. При этом тройная порция пирожных и подогреваемый чарами сосуд с кипятком явственно намекали, что Лана ожидала, что к ее чаепитию присоединятся. Так что я даже не стал спрашивать разрешения, а просто уселся рядом с девушкой и налил себе действительно замечательного чая.

Некоторое время мы молча потягивали обжигающий напиток, в стремлении отдать оппоненту право первым начать беседу... и, соответственно — уступить пусть крохотное, но преимущество.

Девушка не выдержала первой. Учитывая, куда и зачем она ехала — я был этим даже несколько удивлен.

— И как Вам понравилась моя служанка, господин Инквизиор?

— О, она воистину замечательна! — Я отставил хрупкую фарфоровую чашечку, которую даже не ожидал увидеть в провинциальной гостинице. — Что только заставило юную госпожу поделиться таким сокровищем с бедным странником?

— Я знаю, куда еду. В той мясорубке, которая маячит на горизонте, боюсь, что я смогу защитить только себя.

Я медленно кивнул. Озвучивать тот факт, что вписал в ауру Салины Марку, призывающую своих собратьев позаботиться о девушке в меру сил — я счел излишним.

— Но ведь это еще не все? — Мой тяжелый взгляд был встречен щитом абсолютно ясных, прозрачных серых глаз.

— Разумеется. Я хотела бы получить... заклятье Дороги. Возможно, однажды некой беглянке, лишенной покровительства семьи и Дома пригодится возможность прибегнуть к Праву Убежища...

— И желательно, чтобы это Убежище располагалось в той же резиденции Ордена, где собирается проходить послушничество некий неофит?

Нда... А вот этого я даже не ожидал! Лана залилась краской... но неуверенно кивнула.

— Я боюсь, что не смогу дать... дать ему то, чего он, без сомнений, заслуживает... но...

Я улыбнулся, и положил руку на стол. Сила свернулась вокруг моих пальцев в сложный узор, создавая заклятье, которое любой Дом Серебряных, не важно — Великий или Малый, без сомнений отнес бы к Великим и Тайным.

— Держи. И знай, это — не благодарность за Салину. Ты могла бы просто попросить об этом, не толкая ее в мои объятья... Хотя, конечно, прошлую ночь я провел гораздо лучше, чем мог бы...

— Но...

— В традиции нашего Ордена входит и то, что старшие по мере сил и возможностей поддерживают младших. Вполне может быть, что где-то в паутине вероятного будущего сделанное сегодня — поможет брату Привратнику преодолеть Испытание. И тогда я пойму, что сделанное — сделано не зря...

— Нужна ли будет ему такая, как я, после... — Ушки девушки эдак деликатно запунцовели. Хм... А ведь ты отнюдь не так опытна и цинична, как пытаешься это показать. Я улыбнулся... в который уже раз за это утро. Все-таки званая гостья Имперского бала смогла изрядно поддержать мое настроение.

— Приоткрою тебе небольшую тайну. Юный Император весьма.. ответственно подходит к определенного рода отношениям. И никогда не потребует от девушки того, чего она не готова ему предложить. Конечно, дальше этого его... великодушие не простирается, но...

— Этого более чем достаточно. — Лана улыбнулась. Похоже, я также сумел рассеять тучи, скопившиеся у нее на душе. — Никто и не ожидает, чтобы юный Император вел монашеский образ жизни.

— Он и не ведет. — Почти рассмеялся я. — Только... — и тут я внезапно сменил тон с шутливого на очень серьезный. — Если тебе понадобятся помощь и поддержка, а официальные пути будут закрыты — без сомнений обращайся к придворному шуту Императора.

А вот теперь девушка чуть не онемела: о непрерывном противостоянии шута Зейгрена с отцом Реодимом не слышал, наверное, только глухой. Зейгрен регулярно и очень жестоко вышучивал императорского духовника в частности и орден Высоких Инквизиторов в целом... за что регулярно исчезал в подземельях Башни Раскаянья — резиденции Ордена в Императорском Дворце. Но выйдя оттуда, он отлеживался несколько дней и принимался за свое, как ни в чем ни бывало.

Разумеется, те, чья непреклонная воля направила девушку на этот путь — были хорошо осведомлены об истинной подоплеке непростых отношений всего лишь шута, пусть и Императорского, и одного из могущественнейших Орденов Церкви Столпов Света. Но, похоже, свою посланницу они предупредить об этом посчитали излишним. Что ж. Я не меньше, чем они заинтересован в благополучном завершении миссии, возложенной Древними и Мудрыми на хрупкие девичьи плечи. И мой Орден готов оказать ей любую помощь, какая только потребуется.

В это время сверху спустился Джар Привратник. Взгляд, брошенный им на зардевшуюся девушку, отчетливо показал мне, что столь ВНЕЗАПНЫЕ чувства отнюдь не оказались безответными. Некоторое время мы втроем пили чай. Расчет Ланы, как я и ожидал, оказался безошибочным: Салина к нам так и не спустилась, как, впрочем, и умаявшиеся за вчерашний долгий и трудный день детишки. Что ж. Тем лучше. Поднимаясь из-за стола, я шепнул своему подопечному, точно зная, что Лана меня отчетливо слышит:

— Мы здесь задержимся. Приглашай девушку на прогулку. И если не урвешь хотя бы поцелуй — я тебя уважать перестану.

Лицо Ланы не дрогнуло. Она ничем не показала, что слышала мои слова... если не считать почти обжегшего мой внешние круги сенса ощущение искристого смеха. Что ж. Теперь я убедился, что свидание моего подопечного пройдет удачно. И я мог проведать детей... и вернуться к прерванным наслаждениям.

Солира. Салина, камеристка.

Три дня, проведенных нами в Виаренде я вспоминала сквозь сплошной бриллиантовый туман... Мне стыдно, но я мало чем помогала моей госпоже, почти не выходя из комнат отца-инквизитора... И только когда он прямо сказал, что собирается продолжать паломничество, до меня дошло, сколько именно прошло времени. С полыхающими щеками зашла я в комнату моей госпожи, ожидая справедливого разноса... Она отругает меня — и будет права. Она назначит мне наказание — и будет права. Она... госпожа отошлет меня, как не справившуюся — и будет права!

Госпожа стояла у окна, держа в руках какое-то письмо.

— Ну как? Тебе понравилось?

— Я... — Я задохнулась. Ну как, как я могла так поступить? По сути — предать и оставить мою госпожу...

— Не дергайся. Я тебя не осуждаю. Тем более, что сама подтолкнула события именно на этот путь. Я просто хочу знать: не было ли принятое решение — ошибкой?

— ... — Я не смогла ничего сказать... только щеки залились краской.

— Вот и хорошо. Завтра мы отправляемся.

— Но... как же... без охраны? Без свиты?

— Вот, смотри... — И госпожа протянула мне листок, подписанный ее отцом, главой Дома.

"Дочь моя, я не имею возможности предоставить Вам новую свиту и сопровождение, взамен утраченных. Поэтому я предлагаю Вам присоединиться к отряду союзного нам Дома Шиповника, сопровождающего Наместника Иргарда на Императорский бал".

Некоторое время я откровенно тупила, переводя взгляд с послания Главы на госпожу Лану.

— Это же... это...

— Да. Я осталась почти одна. Ты — вот вся моя свита. Но это же не помешает нам достойно представить Дом на Императорском балу? — Улыбнулась госпожа.

— Такая ответственность... — Я опять вспомнила о своем недостойном поведении в эти дни и залилась краской.

— Я в тебя верю. Ты — справишься! — Уверенно сказал мне госпожа, и от ее незаслуженной похвалы я покраснела. Как? Ну как госпожа может рассчитывать на меня, если я увлеклась новым любовником, и бросила ее на произвол судьбы?! — И не красней мне тут. Ты сделала то, что я от тебя хотела, и послужила мне гораздо лучше, чем если бы безвылазно торчала при моей особе. Понятно?

Я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула. Но все-таки, почему столь возмутительная небрежность так и осталась без наказания? Более того — госпожа меня похвалила! Не понимаю...

Оказывается, пока я предавалась разврату — госпожа успела встретить приемных родственников и отдать им тело погибшего разбойника, а еще — у нас теперь новый кучер, высокий блондин, не расстающийся с большим зонтиком.

Когда мы расставались с паломниками, моя госпожа с этим... Привратником, долго держались за руки, а уж их взгляды... мне казалось, что между ними вот-вот посыплются искры. Но уж если кому их и упрекать — то никак не мне.

Наши кареты направились к соседним стартовым площадкам стационарных порталов. Подобные артефакты — редкость: создать один такой — Серебряному магу на год работы... но они предпочитают не утруждаться, прыгая личными порталами. Так что подобные стационары — удел крупных резиденций, как правило — для того, чтобы в случае экстренной необходимости провести войска. И таких вот, общедоступных — раз два и обчелся, в основном — наследие тех времен, когда Императоры действительно правили страной, а не ограничивали свою Силу добровольно, с тем, чтобы их необузданная мощь не разрушала жизни обычных людей.

Все это рассказала мне госпожа Лана, пока мы продвигались к порталу. Очередь была невелика, и состояла из таких особ, что ожидание — отнюдь не было оскорблением. В основном это были Серебряные маги, такие гости как Высокие Инквизиторы были редкостью, а уж обычные черноголовые... да откуда у них столько денег, чтобы воспользоваться грузовым порталом?

Когда мы уже подъезжали к самой стартовой площадке, я спросила госпожу: почему мы не могли отправиться порталом нашего Дома? На это госпожа Лана только рассмеялась...

— Ни один Дом не допустит, чтобы его портальная сеть оказалась соединена с сетью другого Дома, а уж тем более — с общедоступной Имперской сетью. Это — слишком большой риск, по мнению глав Домов. Вот и приходится, в тех случаях, когда надо попасть в место, удаленное от владений Дома — пользоваться Имперской сетью, или же ехать как простым смертным... если, разумеется, не желаешь для ускорения прыгнуть сама.

Госпожа вздохнула. И я понимала ее. Как бы сильна она не была — но перебросить себя, меня, карету и кучера — она не смогла бы. Вот и приходилось приезжать к стартовой площадке Общей сети и ждать в очереди.

— Леди Лана из дома Льна. — Прозвучало приглашение служителя.

Наша карета въехала на стартовую площадку и замерла. Ритуальный узор, высеченный в камне и заботливо подновляемый — засветился. Маги обслуги накапливали Силу, чтобы разорвать пространство и безопасно переместить нас. Вспышка ударила по глазам, на миг ослепив нас, к горлу подступила тошнота... и все кончилось — мы стояли на точно такой же портальной площадке, но уже в Солире. Здесь мы должны были встретить лорда Дома Шиповника, Наместника Иргарда, и дальше отправляться с ним.

Когда я снова смогла видеть — я попыталась высмотреть что-то, напоминающее парадную свиту Благородного Серебряного лорда... и не находила. Может быть, он еще не прибыл?

Соседняя площадка засветилась. На ней возникли десяток наемников в красно-черном. А эти-то что тут делают? Нет, конечно, ходят слух, что некоторые из капитанов Вольных отрядов почти столь же богаты, как и беднейшие Серебряные из Великих Домов... но вот так вот, чтобы окупить перенос целого отряда?

Второй десяток наемников сбежал с приемной площадки, и занял место в строю, третий... После третьего — на площадке оказалась карета, украшенная с типично мещанской претензией на роскошь. Может быть, это кто-то из крупных купцов путешествует с наемным отрядом?

Но следующая группа прибывающих заставила меня замереть: Серебряный маг в сопровождении двух верховых наемников, и знаменосца со знаменем Шиповника... Шиповника? Это с ними нам предстоит отправиться на Императорский бал? Не может быть!!!

Я обернулась к моей госпоже.

— Леди Лана?

— Вот значит как... — госпожа улыбнулась, но как-то... холодно. — Решили так поступить. Что ж. Наша цель — добраться до Императорской резиденции и принять участие в Императорском Балу. И мы это сделаем, чего бы это нам не стоило. Не так ли, Салина?

Я нашла в себе силы только кивнуть...

— Тогда... помоги мне, Салина.

Мы выбрались из кареты, и двинулись навстречу нашему новому сопровождающему.

Дорога на Солиру. Джайгер из Дома Шиповника.

В Альмаргоре я испытал некоторое... удивление. Вместо грозного послания от отца с приказом немедленно явиться в Каменную розу и принять под командование подобающую свиту, меня ждало письмо, в котором отец мягко укорял меня за "ребячество и детские капризы", и предлагал проложить свой маршрут через Солиру, где "взять под защиту представительницу союзного нам Дома Льна, направляющуюся на Императорский Бал, а так же сопровождать ее в ходе Бала, если в этом будет потребность".

Ситуация требовала... осознания. Во-первых, поверить в то, что эскортировавшая принцессу Льна команда случайно погибала — уже достаточно трудно. Во-вторых, предположим невероятное: воины и боевые маги погибли, а сама принцесса осталась жива... и у Великого Дома не нашлось замены? Чушь. И, наконец — в-третьих... Почему именно я и моя "свита" из наемников? Похоже, что мои детские капризы (чего греха таить: тут отец совершенно прав), "удачно" легли на чьи-то политические планы и амбиции. И вряд ли это — амбиции Шиповника. В то, что отцу хватает влияния вот на такие кунштюки... верилось с трудом.

Так что перед отбытием в Солиру у меня снова возникли непредвиденные хлопоты. Отряд сопровождения подвергся такой жесткой проверке, каковых доселе не было. Не было просто потому, что я предполагал, что мне все-таки прикажут сменить свиту и охрану. Ну а раз нет... Что ж. За все надо платить. И за право увидеть Императорский дворец наемникам пришлось заплатить усиленной проверкой строевой подготовки и внешнего вида.

К счастью, вопросы внешнего вида взял на себя лейтенант Зерг, устроив немногочисленным в ветеранской сотне растрепаям утро стрелецкой казни. Так что, приняв парад моей охраны, я почувствовал, что существует некоторая вероятность убедить "подопечную" в том, что в ее случае поездка в одиночестве представляется разновидностью экзотического и далеко не самого безболезненного самоубийства. Хотя надежда на это была и слаба: высокородные Серебряные леди Великих домов были, как правило весьма горды, и права и привилегии своего высокого положения понимали весьма... своеобразно. Так что шанс на то, что девушка, которую мне поручено сопровождать — откажется от такового сопровождения, посчитав его оскорбительным, был весьма велик.

По дороге от резиденции, куда нас привел портал Альмаргора, к ближайшему стационарному порталу общей сети я устроился в карете с Габри.

— Так что, все-таки, случилось? — Заботливо спросила меня моя... советница? Любовница? Подопечная?

— С чего ты решила, что случилось "что-то"?

— Я все-таки, не слепая. Смотр этот... И сам ты ходишь... смурной какой-то. Да и в карету тебя обычно калачом не заманишь — а тут сам залез. — Улыбнулась мне девочка.

Я улыбнулся ей в ответ, положил левую руку ей на бедро, а правой протянул письмо отца, благо в нем не было указаний на секретность данного документа. Легкое платье девушки совершенно не мешало мне наслаждаться ощущением ее тела... тем более, что, похоже, и Габри это доставляло удовольствие. Но вот письмо было прочитано.

— И в чем, собственно, проблема? — Удивленно подняла на меня глаза Габри. — Серебряные некрасивыми не бывают. Так что примешь к себе еще одну красивую девушку, и довезешь до Императорского Дворца... Или, боишься, что не устоишь против ее чар? Или думаешь, что вас решили поженить?

Я горько усмехнулся...

— Думаю, что возможность того, что девушка доедет до Дворца — ни моим отцом, ни главой Льна даже не рассматривалась.

— Вот как? — В глазах Габри блеснуло неподдельное удивление.

— Именно так. Это только мальчишка, рвущийся на войну, каким я был, выступая на Иргард, мог предполагать, что наемники — это благородные воины, а путешествовать с ними — это круто... — Габри содрогнулась: видимо вспомнила, как чуть не подпала под Право Войны. — А вот для благородной леди, все, кто не имеет серебряной прически, либо не имел чести служить Великому Дому... — Я махнул рукой: описанию в приличных словах это отношение поддавалось слабо. Уж такого я в Каменной розе навидался. И только забота о сестренках (в особенности об Оракуле), связанная с частыми контактами с лицами самого... разного происхождения — уберегло меня от жестокого высокомерия. — Так что предложение сопровождать серебряную леди, да не куда-нибудь, а на Императорский бал ТАКИМ отрядом... Госпожа... — мне пришлось заглянуть в письмо, чтобы вспомнить имя — госпожа Лана сочтет это оскорблением и права будет. Но как в таких условиях обеспечить ее безопасность, и выполнить данное мне поручение?

— А тебе очень хочется его выполнить. — Улыбнулась Габри, и это не было вопросом.

— Очень. До фиолетовых чертиков*.

/*Прим. автора: в местном фольклоре — мелкие пособники Повелителя Всего-и-Ничего, сеющие рознь, ереси и сомнения, являются так же к тем, кто ставит перед собой невыполнимые задачи, например: "выпить бочку крепленого вина в одного"*/

— А почему? — Габри улыбнулась так, что мне захотелось бросить этот скучный разговор, и перейти к более приятному времяпрепровождению, благо затемнить окна кареты и навесить Полог Безмолвия — труда не составляло. Но я сдержался.

— Если... а точнее — когда я завалю данное поручение — мне потом будут долго тыкать в него носом в стиле "а вот если бы ты взял НОРМАЛЬНУЮ свиту...", а аргумент "а если бы я взял нормальную свиту — дали бы мне это задание?" во внимание принят не будет... И девушку жалко, пусть я ее совсем не знаю...

— И просто хочется сделать то, что все посчитали невозможным, так? — Габри погладила меня по щеке, отчего захотелось замурлыкать.

— Не без этого.

— Ну тогда — сделай это. Просто привези ее к Императорскому дворцу.

— Но как? — Я сделал вид, что удивлен... но в глубине души я уже знал, что сейчас мне дадут хороший совет.

— Она тебе кто?

— В смысле? — Удивился я странному вопросу.

— Мать, учитель, старший родич, Глава Дома?

— Нет вроде... — Задумчиво пожал плечами я, не понимая, к чему ведет Габри.

— Тогда она никак не может повлиять на твои планы на путешествие?

— Никак.

— А значит, если тебе захочется путешествовать возле нее — она никак не сможет этого избежать.

— Ну да... — протянул я. — Прикажет кучеру хлестнуть лошадей — и только я ее и видел. Отряд-то у меня пеший...

— Мало ли что может случиться с каретой, что снизит ее скорость до приемлемой? — Улыбнулась Габри.

— Вот потому-то ты мне очень нужна как советница... — Габри рассмеялась.

— А как любовница?

Одной рукой она взяла мою руку, и положила ее себе на грудь, а другой — поддернула юбку так, что подол задрался выше всяких приличий, обнажив коленки.

— Ммм... — Протянул я, сжав то, что оказалось в моей руке. — Этот вопрос нуждается в углубленном рассмотрении...

— Ну так рассматривай! — Подол будто бы сам собой поднялся еще выше.

— И рассмотрю. — Безмолвие уже отсекло нас от окружающего карету мира. И я накрыл сладкие и податливые губы своими...

Солира. Гарбри Проныра.

Проезжая по улицам Солиры я искренне любовалась городом. В отличие от Иргарда, где кучковались крайне провинциальные торговцы и ремесленники, Солира стояла на пересечении нескольких крупных торговых путей и имела собственный стационарный портал. Так что селились здесь богатые купцы, а так же представители Домов (Великих и малых), с санкции правящих семей наблюдающие за делами Дома. Вся эта высокая публика обладала ярко выраженным хорошим вкусом (или старалась его имитировать, нанимая лучших архитекторов), так что практически каждое здание, мимо которого мы проезжали — представлялось истинным произведением архитектурного искусства. Джай, еще когда мы ждали очереди к порталу, рассказал мне, что в Солире основным строительным материалом был серо-бурый камень из местных карьеров... Но при взгляде на город — в это верилось с трудом: неказистый камень был полностью скрыт облицовкой из мрамора, полированного гранита, а то и более драгоценной.

А еще Джай сказал мне такое, чему я не могла поверить, пока мы не выехали из города: у Солиры не было стен. Вообще. Мой хозяин сказал, что нейтральный статус этого перекрестка выгоден слишком многим. И при появлении хотя бы слухов о том, что один из Домов хочет захватить Солиру себе — против такого немедленно образовывался сильный альянс, частенько — сметавший само упоминание о Доме-отступнике. Ходили так же невнятные слухи о том, что городу покровительствует не то Орден Высоких инквизиторов, не то — Храм Виндикар... некоторые говорили и об Очищающих... В общем, Дома на нейтралитет Солиры не покушались. Для противостояния более мелким силам город держал на службе сильные отряды. А еще... еще на Солиру базировался Черный отряд. И это отпугивало наемников надежнее, чем стены и чары даже тогда, когда отряда не было в городе: Джай рассказал, что кроме боевого мастерства, неуязвимости и стратегического расчета, Ловец душ известен так же и злопамятностью, что подтверждалось многими весьма... живописными примерами.

Карета плавно катилась по мостовой, сработанной из камня и выравненной чарами. Я же любовалась на дома, каждый из которых был не похож на другой... но при этом все они составляли удивительно гармоничный ансамбль.

Конечно, то, что мы видели сейчас — сияющие дома, вымытые мостовые, богатые и счастливые люди — это было лицо Солиры, приветливое и чуточку торжественно-пафосное. Разумеется, была у города и своя тень. Успех и богатство манили к себе многих, очень многих. И далеко не всем из них улыбалась удача. Но большинство из тех, кому Фортуна в качестве утешения продемонстрировала свои широкие ягодицы — оказывались выброшены в районы трущоб вокруг речного порта. И вот там творилось всякое. Контрабанда, горящие напитки и дурманное курево — лились рекой, люди просто пропадали, чтобы уже никогда не найтись. Ходили даже слуги о подпольных аукционах работорговцев... но это, скорее всего, действительно только слухи: демоны Повелителя Всего-и-Ничего внимательно следили за выполнением Слова своего господина, и тот, кто пытался владеть рабами в обход Запрета — очень быстро сталкивался с неудовольствием Владыки Зла.

В карете царило уютное молчание. Камеристка Серебряной считала ниже своего достоинства разговаривать с черноголовой подстилкой, что и выразила легко понятным взглядом. Ведь в глазах посторонних мой статус "Дара Войны" если и отличался от положения рабыни-наложницы, то очень и очень несильно: фактически только тем, что этому не препятствовал Повелитель Всего-и-Ничего согласно давнего договора.

Сама же Серебряная чем-то напоминала мне Скайлу Оракула. Уверенность без зазнайства, гордость без высокомерия... Я улыбнулась, вспоминая нашу встречу.

...

Головной дозор растворился в сиянии портала. Следом — прошли еще два десятка воинов. Настал и черед кареты. Джай спокойно ехал рядом. Для меня это было уже не первое прохождение портала... но все равно ощущения были каждый раз... неповторимые. Пространство свернулось в точку. Время порывалось идти вспять, одежда внезапно стала прозрачной... а следом — прозрачными стали и мои собственные пальцы... Но внезапно все кончилось: только что Хаос кружил вокруг нас бурлящим водоворотом, и вот — река времени уже успокоилась, а вокруг нас снова город — но уже другой.

Карета съехала с приемного камня портала, чтобы дать возможность совершить переход остальной части нашего маленького отряда. Джай спрыгнул с коня и подошел к дверце кареты, чтобы помочь мне выйти. Меня всегда удивляло это его стремление помогать мне с тем, с чем я могла легко справиться и сама... Но раз хозяин так хочет — Дару Войны положено без звука принимать его внимание. Я оперлась на руку Джая, и выскользнула из кареты, стараясь придать этому жесту максимум изящества... доступного для простушки из далекой провинции. Иногда мне казалось, что господин держит меня при себе скорее из милости: ведь если Серебряные девушки похожи на его сестру, Скайлу Оракула, то мне не стоит и думать о том, что я когда-нибудь смогу сравниться с ними, с этим недосягаемым великолепием...

Наверное, я погрузилась бы в пучину самокапания и депрессии... Но Джай уверенно повел меня к стоящей неподалеку карете с символикой Дома Льна. Мальчишка-знаменосец последовал за нами. Я успела выяснить, что он сопутствовал Джайгеру в битве падения Иргарда, и после этого сохранил за собой должность знаменосца.

Хозяин уверенно подошел к карете, из которой вышла девушка лет двадцати, и помогла спуститься девушке, лишь немного старше моего хозяина.

— Госпожа Лана, дом Льна?

— Господин Джайгер из Дома Шиповника?

— Да, госпожа.

— Господин Джайгер, меня... расстраивает вид Вашей свиты... — Спокойным голосом произнесла Серебряная, и мне показалось, что хозяину придется задействовать предложенный мной план. Но Джай решил попробовать выкрутиться.

— Госпожа Лана, так получилось, что как Наместник Иргарда, я мог вести за собой только гвардию, нанятую мной на средства города. И я как раз направлялся в Каменную розу, чтобы принять под командование более... подобающий моему происхождению отряд, когда мне передали весть о Вашем тяжелом положении. Чтобы успеть встретить Вас, я был вынужден сменить маршрут, но, к сожалению, оказался лишен возможности сменить отряд. Приношу свои извинения, но состав отряда не был преднамеренным оскорблением Вам, либо же Вашему дому...

Объяснение было настолько шито белыми нитками, что мы даже не рассчитывали, что оно подействует... но оно оказалось принято неожиданно благосклонно.

— Господин Джайгер, я понимаю Ваши трудности, и, в свою очередь, приношу извинения за неожиданное и наверняка болезненное изменение планов, из-за которого Вы оказались вынуждены отправиться на императорский бал без подобающей Вашему положению свиты. Но мое положение действительно оказалось весьма... затруднительным. И поэтому я очень благодарна Вам за согласие принять участие в моей судьбе даже в ущерб собственным планам.

Она издевается. Она совершенно точно издевается. Но Джай отлично держит лицо. Молодец!

— В таком случае, не представите ли Вы мне Вашу спутницу?

— Это Салина, моя камеристка. Верная и честная служанка.

— Это — Габри Проныра. Моя советница.

Серебряная посмотрела на меня заинтересованно. Ну не виноватая я, что Сила приняла мое детское прозвище как имя, не виноватая!

— У Вас очень интересные советники, господин Джайгер.

— Она дает дельные советы. В частности, здравый смысл подсказывает, что защищать одну карету — легче, чем две. Поэтому, не будете ли Вы так любезны, принять мою советницу в Вашу карету?

Упс! А вот так мы не договаривались! Еще и на меня это свалил! Я посмотрела в смеющиеся глаза Джая... и поняла, что если Серебряная согласится — мне придется ехать с ними...

— Для меня будет удовольствием пообщаться со столь... неординарно мыслящей советницей. — Улыбнулась госпожа Лана. Нет, она точно издевается!

Дорога к Императорскому дворцу. Салина, камеристка.

Карета катилась вперед, плавно покачиваясь на магических рессорах. Говорят, что до того, как их изобрели, езда в каретах была настоящей пыткой. Но теперь все стало гораздо легче. Так что я могла спокойно любоваться окрестностями через широкие окна кареты.

Дворец Императора, да живет он десять тысяч лет, располагался намного южнее основных владений Дома Льна, так что все окружающее было для меня настоящей экзотикой. Второй день я внимательно смотрела из окна на проплывающие мимо деревья, которые я даже не могла назвать. Но запах крупных белых цветов действовал просто одуряющее.

Собственно, в окно я смотрела так пристально, чтобы не видеть эту выскочку-черноголовку, которую подсадил нам в карету наш провожатый. Ясное дело, каким образом эта девчонка, не знакомая с манерами и этикетом, удостоилась милости Серебряного... Горизонтальным, понятно... А еще сидит, читает... "Советница"! Небось посоветовать может разве что, каким образом ее лучше употребить. Тот и оно, что Проныра!

— Габри... так, кажется? — Что?! Моя госпожа обратилась к этой... к этой подстилке?

— Да, госпожа. — Ффух, ну, хоть глаза потупить догадалась. Крестьянка.

— Расскажи, что тебе непонятно в Священной истории?

— Госпожа... — Ну вот, сейчас какой-то глупый вопрос задаст. — Можно, я прочитаю отрывок, который вызвал у меня затруднения, а Вы проясните мне глубину моего невежества?

— Хорошо. Давай. — Госпожа... неужто Вас заинтересовала эта девка?

— Зло достигло предела в людях, их оружие могло многократно уничтожить землю, и всякую жизнь на ней...

Не могу не признать: читала девка хорошо. Выразительно. И перед глазами как будто вставали видения.

...

Зло достигло предела в людях, их оружие могло многократно уничтожить землю, и всякую жизнь на ней. И тогда восемнадцать великих Вестников, видя скорби людские и страдания, сошлись и договорились положить жизни свои на алтарь Всеотца, чтобы услышал он скорбный зов, и откликнулся, и принес Свет и счастье смертным. Но тяжела была эта работа, и потому обратились Великие к людям, чтобы приняли и смертные на себя часть ноши. И лучшие из лучших образовали Светлый круг, а во главе его встал святой Кирен. Тяжко трудились смертные и бессмертные, и работа их была уже близка к завершению...

Но глубоко проникло Зло в людские сердца. Проклятая Иари Денно позавидовала тому, что не ее, но святого Кирена называют первым в Круге. "Разве не все мы равны? И разве не каждый из нас несет равную с другими ношу? Почему же тогда его называют Первым? Почему он получает более всех нас почестей и почтения?" Так сказала она, и слова эти были первым шагом к падению. Ибо предала Проклятая Иари и братьев-людей и великих Вестников. Породила она вместилище для ужасного и коварного Владыки Зла из внешних пределов. И не знали о том ни люди, ни их старшие братья. И только святой Кирен сумел проникнуть взором своим сквозь Тьму, что окутала разум Проклятой. И прознал он ее нечестивые планы, и вызвал на Совет Круга чтобы потребовать ответа. Но опоздал святой. Слишком верил он людям, слишком долго сомневался. Вместо того, чтобы явиться на Совет — укрылась Проклятая в своей неприступной крепости, и укрыла подрастающее Воплощение Великого Зла, и не могли люди взять эту крепость и призвать преступницу к ответу.

И тогда выступили против нее Великие. Но встал против них рожденный смертной женщиной бессмертный Владыка Зла. И распростерлись над миром его восемь огненных крыльев. Пятнадцать Вестников сразил он в боях, и кипели моря, и рушились скалы, и без счета гибли люди, застигнутые схваткой гигантов. И украл Владыка Зла душу у Звезды зарождения жизни, чтобы оживить себе ледяную статую, что ныне знаем мы как Снежную королеву, подругу и опору Повелителя Всего-и-Ничего. И украл Повелитель жизнь у Вестника Свободной воли, и нечего ему было возложить на алтарь. Восемнадцатого же Вестника, что увидел мощь их врага — окутал страх. Он отступил и отступился, и имя его не произносится более среди людей.

Не услышал Начавший начало зова мира, и не явил свой милосердный лик, ибо счел что слабы мы и пали, и недостойны Его милости. Так вместо Вечного блаженства, где люди не страдали бы от раздоров, не причиняли бы друг другу боли, не отчаивались бы смертью близких, предательством человека и слабостью Вестника — обрели мы вечное проклятие, что обрушил на нас Повелитель Всего-и-Ничего могучим Третьим ударом.

...

— Ты — молодец. Хорошо прочитала. Я как будто увидела все это. — Госпожа хвалит эту... эту... — А теперь расскажи — что тебе непонятно?

Да неужели неясно, что этой тупоголовой крестьянке непонятно все? Пусть берет книгу и читает раз за разом, пока не снизойдет на нее просветление... то есть — до падения Повелителя (да простят меня Столпы Света).

— Вот здесь... — Девка ткнула пальцем в Священную книгу. Невежа! — Тут сказано, что пятнадцать ангелов Повелитель Всего-и-Ничего сразил в бою, а у Вестника Свободной воли — "забрал жизнь". Но разве это не одно и то же?

Госпожа покачала головой и с улыбкой посмотрела на эту девку. Неужели Серебряная госпожа нашла что-то интересное в бреде этой крестьянки?

— Ты с ходу уперлась в ту самую трудность, которые многие века не могут разрешить лучшие богословы. Вопрос в том, что переживший Преображение Великий учитель Кагери был... не вполне понятен. Многие считают, что виденные им великие чудеса и откровения — недоступны смертному. Другие же решили, что от ужаса, пережитого им во время Явления Повелителя, Кагери рехнулся. Впрочем, последнее мнение — является злостной ересью, и беспощадно выпалывается Высокими Инквизиторами. Да и Храмом Виндикар выражение таких взглядов... не приветствуется. "Разум Великого Учителя был ясен до последней минуты, и то, что мы не можем его понять — говорит о нашей слабости и глупости, а не о безумии Великого". Так сказал Пятнадцатый Виндикар. Хотя никто не знает, какие у него были основания так говорить.

Осложняет положение и тот факт, что подлинные "Беседы Великого Учителя Кагери, собранные и записанные недостойной ученицей Миуки" — утеряны, и известны нам лишь в позднейших пересказах, цитатах и переводах.

Но, тем не менее, есть две версии о значении этих слов. Первая, считающаяся общепринятой и канонической, гласит, что Вестник Свободной воли каким-то образом сумел обмануть Повелителя Всего-и-Ничего, и, хотя и потерял тело — но до сих пор бесплотным духом бродит среди людей, побуждая нас сопротивляться беспощадной власти Зла, внушая в нас надежду и веру. Но другие считают, что слова эти говорят нам, что Дух свободы был пленен Злом, и теперь, ради пущего унижения — скован и запечатан в глубинах зловещего замка Повелителя. Но последняя версия — так же есть ересь, хотя Высокие инквизиторы и не преследуют ее с таким пылом.

Глаза девки загорелись.

— Спасибо, Высокая госпожа. Вы разъяснили мне очень непонятный момент... Спасибо. — Ну, хоть что-то понимает. Добрая у меня госпожа — снисходит до... всяких.

— Не за что, Гарби. А расскажи мне, как получилось, что ты оказалась в свите Серебряного? Да еще как советница?

— Боюсь, Высокая госпожа, что это — не слишком аппетитная история. Меня просто подарили Серебряному Джайгеру из Великого дома Шиповника.

— Подарили? — Признаюсь, я ахнула. Плохая я служанка. Лезу вперед госпожи... Надо будет в качестве наказания — три часа медитировать у зеркала, сохраняя невозмутимость. Но услышать вот так, просто, что кто-то осмелился нарушить Запрет Владыки Зла...

— Дар Войны, значит? — Ой, глупая я, глупая. И в самом деле... я же слышала об этом Джайгере... Наместник Иргарда... Да он же этот самый Иргард и отбил у Ландышей, взяв город приступом.

— Да, госпожа. Я — Дар Войны, грелка на все тело и "способ отвлечь юного господина от тонкого и сложного процесса дележа трофеев". — Вот бесстыжая девка...

— Тогда почему — "советница"?

— Еще до прихода отрядов господина Джайгера, я в Иргарде занималась тем, что покупала и продавала информацию. Отсюда и прозвище, признанное Силой — "Проныра". Так что когда отец потребовал от господина Джайгер принять Иргард под свою руку — мои советы оказались небесполезны для Серебряного господина...

— Вот как... А теперь, когда Вы покинули Иргард — собираешься ли ты продолжать советовать своему хозяину? Или окончательно переквалифицируешься в любовницы?

— Я... — Девка заметалась... а потом как будто обрела уверенность. — Я буду служить моему господину всем, чем только смогу. И даже если это будет только... — Она провела руками по своему телу, приподняв не очень большие, но выразительные груди. — То так тому и быть.

— Хм... А если...

Но тут разговор прервался. На дорогу перед нами грохнулось большое дерево, и со всех сторон полетели стрелы. Неужели — опять?!

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Гости постепенно собирались на Императорский бал. До открытия оставалось еще несколько дней, но первые претендентки на почти бесполезное украшение в виде Имперской короны — уже слетелись. Вот интересно, кто им сказал, что у меня нет любовницы, и я отдам руку, сердце и корону первой, кто пролезет в мою постель?

Я обвел тяжелым взглядом собравшихся претенденток. Мда... Две мои более-менее постоянные фаворитки из прислуги — на их фоне смотрелись просто образцами вкуса и хороших манер. Не говоря уже о том, что мой досуг периодически скрашивали младшие дочери придворных семейств, отцам которых срочно что-то от меня понадобилось. Нда.

Буду надеяться, что сейчас передо мной — самые глупые и торопливые из претенденток. Иначе — дела мои совсем плохи.

Вырезы лифов, с трудом прикрывающие соски, и полупрозрачные ткани, платьев, фасоны которых больше подошли бы обитательницам домов с красными фонарями — это еще ничего... это — исправимо. Недельку-другую под остротами Зейгрена — и переоденутся как миленькие... особенно — если я его специально попрошу не сдерживаться.

Хуже другое. Я внимательно осмотрел ближайшую девицу, чье... вымя, иначе — не скажешь, было магией увеличено до полной нефункциональности. И другую, которую, кажется, сейчас сдует легоньким ветерком, что вечно гуляет в зале благодаря специальным артефактам. И третью, чью талию я могу обхватить одной ладонью, несмотря на то, что у меня — отнюдь не гипертрофированные лопаты, как у некоторых гвардейцев.

И все это — действительно плохо. Плохо даже не из эстетических соображений. За все в нашем мире приходится платить. И, когда я в первый раз засмотрелся на подобную девицу — отец Реодим провел со мной краткий курс косметической медицины. Так что теперь я знаю, чего стоят все эти ухищрения... Как знаю и то, что все они — удивительно недолговечны. Так что если я сдуру выберу себе одну из тех, что стоят сейчас передо мной — уже лет через пять-семь в моей постели будет просыпаться сущая развалина.

Нет, я понимаю, что иногда косметическая магия — очень полезна, что встречаются случаи, когда можно небольшой ценой добиться существенного улучшения внешнего вида. И отец Реодим, сам большой поклонник и ценитель женской красоты, показывал мне признаки, по которым можно определить, что девушка прибегла к аккуратной коррекции внешности... и подскажут, что встреченного гадкого утенка можно превратить в прекрасного лебедя, не нанеся ей при этом большого ущерба. Но то, что сейчас присутствует в малом бальном зале моего дворца... Да... Я лучше промолчу, даже в мыслях. Оракула на Бал, разумеется, не пришлют, да и сильного мага — тоже... но мало ли. Лучше — перестрахуюсь.

К счастью, здесь пока что были только дочери мелких Домов, так что я мог не бояться того, что мне будут навязывать брак с одной из них "по политическим соображениям". Так что я могу даже взять в свою постель одну, двух, да хотя бы и всех их. Но... брезгливо. Все. Решено. В свои покои я буду приглашать только тех девушек, кто имеет хотя бы небольшие шансы там задержаться. И среди присутствующих — таковых нет. Надеюсь — пока нет.

— Мой Император, Вы чем-то расстроены? — Зейгрен прошелся колесом прямо перед троном. — Неужели Вас так расстроил Ваш новый Инквизитор? Или вспоминаете о старом?

В зале тихо и испуганно зашелестели. Все ясно. Эти еще и с политической точки зрения — нули нулями. О том, что мой шут при каждом удобном, а чаще — неудобном случае кроет, как может, орден Высоких инквизиторов вообще, и отца Реодима — в частности, не знает разве что ленивый.

— Ты прав, мой шут. Уроки Высокого Инквизитора сильно мешают мне ныне наслаждаться зрелищем.

— Это какие же? — Ухмыльнулся Зейгрен. — "Как правильно выделить в толпе и совратить невинную девицу"? В этом отец Реодим — большой специалист... Но даже я, скромный шут, вижу, что невинные девицы тут не присутствуют, так что можете совращать спокойно — ничью жизнь Вы этим не разобьете!

Толпа загудела в возмущенных тонах. Ничего. Потерпите. "Если уж всемогущие Высокие Инквизиторы с ним не могут справится — нам и лезть нечего". В сущности, все эскапады шута против Ордена имели целью утвердить именно эту мысль во всех головах.

— Боюсь, что ты не прав, Зейгрен. К глубокому моему сожалению, отец Реодим давал мне так же и уроки магии Жизни... и вот они-то меня и расстраивают.

Море непонимающих глаз... и одно выражение настоящей паники на лице девушки в платье со знаками Мятлика. Хм... хотя бы намеки на интеллект — присутствуют. Да и изуродовала она себя поменьше, чем остальные: чуть преувеличенная грудь, чуть узковатая талия... В общем, тут все эти "чуть" — следствие скорее не отсутствия ума и вкуса у заказчиков, а всего лишь того, что недорогой мастер, изваявший это тело — оказался все-таки ремесленником, а не художником. Но есть хотя бы надежда, что он не сильно напортил. Хм... я уже и не надеялся найти что-то интересное среди первых сбежавшихся.

Что ж... Шансы малы, но все-таки... И я взглядом указываю на девушку шуту. Зейгрен снова проходится колесом, и вплетает в свое шутовство аккуратный кивок. К вечеру у меня будет досье на нее... и, возможно, этой ночью у меня будет новая постельная грелка.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Расписание Императора (то есть — мое) перед Большим Императорским балом — есть штука, практически неисполнимая. Обязательно возникают какие-то проблемы, которые требуют срочного внимания и немедленного ("да-да, еще вчера — было поздно") участия. Однако, мне удалось отстоять неприкосновенность тренировок, а так же двух часов после обеда.

И вот, наконец, настал тот час, когда я здесь, в своем кабинете, и вижу перед собой настоящего начальника настоящей секретной службы Империи. Этот самый начальник почему-то называет свою команду "конторой глубокого бурения", а вот почему — не говорит. Гад. И вообще...

— Зейгрен, прекрати кувыркаться. У нас — дела!

Да-да, нам, элите Империи предстоит принять сложнейшее и ответственейшее решение: следует ли Императору приложить некоторые усилия, и заполучить себе новую игрушку, или и так обойдется, благо, спать с открытой форточкой не надо — есть с кем.

— О, мой прекраснейший император, Вы, наконец, соизволили обратить свое высочайшее внимание на своего верного шута? Шут польщен таким проявлением монаршей милости!

И Зейгрен шутовски (то есть — как и положено шуту), раскланялся. На вид Императорский шут — мой ровесник. Но мне совершенно случайно (да-да, именно случайно: я даже сам в это поверил) удалось выяснить, что он старше и опытнее меня очень и очень намного. Но эта утечка информации совершенно не мешает его маске работать: общаться с Зейгреном мне намного легче, чем с отцом Реодимом, или же Сейгеном Тихим.

— Зейгр, прекрати кривляться, и расскажи мне: что это такое сегодня было? — Ага... прекратил он. Как же! Ждите. Шут прошелся на руках и скорчил особенно верноподданную рожу.

— Сегодня Вы, Ваше Императорское Величество, изволили принимать гостей, собравшихся для участия в Большом Императорском балу!

— Чуть серьезнее, Зейгр. — Я улыбнулся шуту. Правда, улыбка вышла какой-то... хмурой. — Я правда — не понимаю: почему они так вырядились? Я же не совсем зеленый мальчишка, которого достаточно поманить "случайно обнажившимся" плечиком или глубоким лифом? Ведь тот факт, что у меня есть две постоянные любовницы и с десяток "приходящих по случаю" — отнюдь не является государственной тайной. И о том, какие девушки мне нравятся — негласно извещены Главы более-менее серьезных домов... А тут... девки, на которых не вздрогнув — не взглянешь, платья, которые не всякая шлюха наденет — постыдится...

— Вот именно, Лентан, — передо мной уже не кривляющийся шут, но друг и советчик. — Всех более-менее серьезных. Но те, кого ты видел сегодня... Первые подбежавшие. Те, кто помчался, не помня себя, в расчете на совсем уже призрачные шансы. И те, кого послали "разведать обстановку".

— Хм... — Я задумался. — Меня считают дураком?

— Не то, чтобы совсем. Но и утверждение о наличии мозгов в твоей голове — аксиомой представляется далеко не всем. Вот и проверяют.

— Я мог бы и разгневаться.

— И что? — Усмехнулся Зейгрен. — Твой гнев обрушился бы на вечных стрелочников, со всех сторон крайних. От крупных домов и серьезных игроков — там были разве что наблюдатели. И такой вспышкой Вы дали бы немало информации о себе.

— Наблюдатели? Как интересно...

И я протянул руку, в которую шут немедленно вложил папку. Круг знакомств моего шута был столь обширен, что его внешние края надежно скрывала туманная дымка.

— Вот как ты ухитряешься добыть такие вещи? Ведь эти отчеты еще наверняка не дошли до тех, кому предназначались?

— Если и не дошли, то скоро дойдут. — Буркнул внезапно посерьезневший шут. А потом — снова расплылся в ухмылке. — Ну кто же это всерьез воспринимает шута? Дурака, у которого не хватает ума даже придержать язык, когда разглагольствует о замке Семи глаз и его Высоких обитателях? Который держится у трона только непонятной милостью Вашего Величества?

Я тоже усмехнулся. Хорошо, когда враг тебя недооценивает. Жаль только, что это продлится недолго: как только мы выйдем на серьезную политическую арену — легенду Зейгрена если не расколют, то покоцают. И уже будут принимать его на полном серьезе. Но если мы все сделаем правильно — будет непоправимо поздно.

Я вытащил из папки несколько листков и принялся их изучать. Таак. "Демонстрировал сдержанное неудовольствие". Было, было. "Молчаливо поддерживал шута в его возмутительной выходке. Возможно — стоит ожидать трений с орденом Высоких инквизиторов"... Ну-ну. Ждите. Глядишь — и дождетесь чего... Когда сменится Повелитель*. "Продемонстрировал некоторое знакомство с магией Жизни в ее косметических аспектах". Ожидаемо. Зря я что ли об уроках отца Реодима распинался? "Понимания политической ситуации — не продемонстрировано". Хорошо. Как бы их укрепить в этом мнении? Я покатал этот вопрос по своим извилинам, а потом — переадресовал Зейгрену.

/*Прим. автора: местный аналог поговорки "когда рак на горе свистнет"*/

— Делай то, что и собирался. Ты же хочешь затащить в постель ту девицу из Мятликов? Вот и пригласи ее. Дом Мятлик — мелкий Дом из второго ряда малых. Он сохраняет независимость только потому, что нафиг никому не сдался. Зато девица — пожалуй, действительно одна из самых приличных в этом сборище. И даже не совсем дура. Если понравится — поправишь ей огрехи модификации — и будет статуэтка, которая легко выскочит замуж в приличные руки. — Я рассмеялся.

— Ага! Так и вижу объявление: "отдаю в добрые руки котенка, щенка, и девицу, бывшую в употреблении, но еще пригодную".

— Вот-вот. Жизнь ты ей не испортишь — некуда особо. А вот поправить — можешь, и неплохо. А с другой стороны — не окажешь предпочтения ни одной из группировок, Домам не потрафишь, придворные — и вовсе вне игры... Вот и получится, что в политике ты не разбираешься, выбираешь по постельным достоинствам.

Зейгрен улыбнулся... А мне захотелось взвыть и плюнуть в зеркало. Нет, в том, чтобы затащить в постель неплохую девчонку, которая и сама не против — я ничего плохого не видел. Но вот использовать это в таких вот маневрах... Грязно это! Но приходится. Во имя Империи... а если честно — для себя и своего Дома.

— Держись, Лентан. — Серьезно поддержал меня шут. — Держись. Это действительно необходимо.

— Знаю... — я тяжело вздохнул. — Знаю. Ты мне все это сам разъяснял... и отец Реодим постарался. Я помню. И я все сделаю как надо. Так что передай ей мое приглашение на ужин. Как ее, кстати, зовут?

— Миюри. Миюри Мятлик.

— Да... — я задумался. — Передай Миюри Мятлик, что я приглашаю ее на ужин и деловой разговор. Нам есть о чем поговорить.

Дорога к Императорскому дворцу. Салина, камеристка.

Увидев падающее дерево, я ужаснулась и зажмурилась. Неужели — опять? Снова будем сидеть в карете в ожидании, пока смеющиеся бандиты не вытащат нас из нее, как устрицу из раковины?

— Вот этим и отличаются профессионалы от беспечных неумех.

Голос молодой госпожи вырвал меня из комара. Я приоткрыла глаза и огляделась. Хотя стрелы летели гораздо гуще, чем при прошлом нападении — на земле лежали только трое наемников, бойцы быстро, но без суетливости разворачивались в каре, ощетинившееся во все стороны острыми копьями, а над нами мерцал и переливался магический щит. Наемники... презренные, глупые наемники — не погибли, подобно благородным бойцам Великого Дома, но спокойно готовились к бою.

Впереди на дорогу высыпала беспорядочная, кое-как вооруженная толпа. Но как же их было много! Казалось, что они заполонили всю дорогу, а она была достаточно широка, чтобы каре из сотни бойцов не перекрывало ее полностью. В любом случае, нападающих было больше, чем наших защитников. Намного больше.

Толпа раздалась, и через нее уверенно прошел человек в черном плаще. За ним следовали трое в шелковых доспехах боевых магов. Серебряные?!

Госпожа сделала какой-то странный жест... и мы услышали шепотки нападающих за спиной "черного". А на переднем окне кареты появился "вид сверху" на дорогу.

— Там бабы... обещал... потеху.

— Ага. Трое или даже четверо на всю толпу. Повезет, если хоть поглазеть сумеешь. А то и себе заберет.

— ... золотой. Каждому! Представляешь?

— Тот золотой еще ой как отрабатывать придется. Смотри — какие волчары. Кровью умоемся!

Такие шепотки звучали все громче. Я снова сравнила количество нападающих с численностью нашей охраны. Ну почему этот Джайгер не взял с собой весь отряд?!

— Кто командует этим отрядом? — Горделиво произнес "черный".

— Я. — Джайгер выступил из рядов наемников. Вообще-то он ехал верхом рядом с каретой... но я даже не заметила, как он спешился. За левым плечом Джайгера высился здоровяк в красном плаще с глубоким капюшоном. Кажется, молодой Шиповник представил его как своего телохранителя...

— Ты видишь: против твоей неполной сотни у меня — полнокровный отряд. И на магию можешь не рассчитывать. Хоть ты и серебряный, но у меня таких трое. Так что давай ты отдашь мне девчонок, и мы разойдемся миром.

Джайгер вопросительно повернул голову к своему телохранителю. Неужели судьбу благородной дочери Великого Дома будет решать телохранитель?

— Грай? — Какой странный вопрос...

— Да. Мой господин. — И какой странный ответ...

— Двое?

— Так будет лучше, мой господин.

— Я не понял! — Возмутился "черный". — Я же сказал: мне нужны все девки, которые едут в это карете! — И он ткнул пальцем в нашу сторону.

— Делай! — Вновь прозвучал до странного спокойный голос мальчишки.

На месте, где только что стояли двое... наверное, все-таки — Отступников, расплескался огненный шар. По ушам ударил ослабленный стенками кареты и наложенными на них заклинаниями грохот взрыва. А потом место магической схватки затянуло пылью.

— Что происходит? Поясните, пожалуйста... — Впервые с момента падения дерева заговорила рабыня. Честно говоря, я бы тоже хотела услышать ответ на этот вопрос... Но наглость девки — поражала до онемения!

— Эти трое... "серебряные", хотя на самом деле — красятся. — Я задохнулась. Такая наглость! Представляться серебряным, не будучи таковым, это... — Поодиночке они не тянут даже против слабого серебряного. Но втроем — опасная команда. Вот только первый удар этого Грая их разделил, и теперь Джайгер сражается с одним из них, а Грай — с двумя остальными.

В этот момент "черный" полез себе за пазуху, и извлек оттуда какой-то артефакт... но упал на землю, сраженный появившимся из ниоткуда призрачно-серебристым клинком.

— Ого! Меч Шинигами! Неслабые у твоего хозяина наемники!

— Да, госпожа. Мне рассказывали, что при штурме Иргарда Меч Шинигами был пущен в ход... но я не знала, что сделавший это — отправился с нами.

— Конечно. — Улыбнулась госпожа Лана. — Те, кто обладает такими... занимательными умениями, обычно стараются без нужды этим не светить. А Меч Шинигами буквально создан для такого применения. Ясно, что его задействовал кто-то с нашей стороны... но вот кто?

Между тем, схватка серебряных между рядами готовых бросится друг на друга бойцов — продолжалась. Но мне показалось странным, что копейшики отнюдь не горели желанием кинуться на врага... да и бойцы с той стороны — энтузиазма не проявляли.

— Госпожа... — обратилась я к госпоже Лане. — А почему сражаются только маги? Разве бойцы не должны поддержать их? — Госпожа грустно улыбнулась.

— С нашей стороны просто слишком мало бойцов, чтобы рассчитывать на победу. Кинься они в атаку, да еще — мимо сражающихся магов, и их строй будет разорван, а значит — их рано или поздно перебьют. Ведь враг может себе позволить платить семью-восемью бойцами за одного нашего.

— А они? — Я показала на врагов.

— Они знают, что бросившись в атаку — победят... но умоются кровью и щедро заплатят за победу. А если их маги проиграют — то победа немедленно обратится поражением, а то и разгромом. Серебряные обескровленный отряд просто вырежут, как волки — стадо овец.

Между тем — битва магов продолжалась. Грохотали взрывы, время от времени вылетающие молнии убивали одного-двух из разбойников... или отражались амулетами копейщиков Кровавой руки. Поднятая облаком дорожная пыль надежно скрывала происходящее.

Внезапно из кипящего облака пыли вылетел один из магов-Отступников. Он прокатился по земле метра три, вскочил, и вскинул руки, явно собираясь сплести боевое проклятье... но был сражен все тем же Мечом Шинигами.

— Ну, вот, собственно, и все. Двое на двое для Тройняшек — без шансов.

И правда: пыль быстро улеглась, и мы увидели Джайгера и его телохранителя, стоящими над телами двух оставшихся Отступников. Но нападавших это произвело двойственное впечатление: задние ряды — начали разбегаться, а передние — кинулись в первую и последнюю, отчаянную атаку.

Дорога к Императорскому дворцу. Джайгер из дома Шиповника.

Наменики рванули к нам с диким ревом. Жажда золота, ускользающего прямо из рук, затмила у них даже инстинкт самосохранения.

В легендах много говорится о великих волшебниках, что в одиночку выходят сражаться против толпы врагов, и побеждают в стиле "налево махнул — улочка, направо повернул — переулочек". Так вот. В жизни такого не бывает*. Нет, маг может уничтожать врагов как бы не тысячами... но для этого ему нужно время. Время, которого у нас с Граем — не было. Поэтому мы поступили так, как предписывает поступать в подобных ситуациях Кодекс Боевых магов: создали простейшую, на уровне выброса Силы, волну Искажения, и обратились в почетное бегство.

/*Прим. автора: мальчик заблуждается... но человеку вообще свойственно ошибаться*/

Волна Искажения — одно из самых слабых заклятий в арсеналах боевых магов. Сильного взрослого человека она может разве что отбросить на пару шагов, более слабого — сбить с ног... Но ее главное достоинство то, что она выполняется на чистой Воле, без жестов, без материальных компонентов, без словесной формулы. Только Воля и ничего больше. И еще — против нее не помогают никакие амулеты и нет противозаклятья, да и невозможно сотворить последнее за то время, которое уходит на создание Волны, даже если прочитать мысль об этом в мыслях атакующего. И потому, в отличие от всякого рода знахарей и колдунчиков, первым изучающих огненный шар, в Великих домах начинающего мага учат именно Волне. И заставляют работать над ней до тех пор, пока она не начнет получаться на рефлекторном уровне.

Вот и сейчас Волна отбросила набегавших бандитствующих наемников и взметнула в воздух осевшую было пыль, а значит — дала нам время "отступить для перегруппировки на заранее подготовленные позиции". Так что когда враги снова рванулись вперед — между нами и их мордами уже были ряды копейшиков.

— От тени змеи по нитям паутины. Змея в Доме Боли. Серебряный восход слева. Черной волной кровавого моря по утесам белой кости.

Не так-то уж и просто сосредоточится на достаточно сложном ритуале, когда от озверевшей толпы тебя отделяют лишь несколько прогибающихся рядов наемников. Но... ряды копейщиков гнулись, но не ломались. Они падали... но стояли, умирали — но жили. И давали нам с Граем главное — время. Время шуршало песком в часах, каплями крови перетекало из одной клепсидры в другую. Что случится раньше: окажется надломленным мужество наемников Кровавой руки, или последняя нить Силы ляжет на предназначенное ей место в узоре? И нельзя ошибиться, нельзя допустить, чтобы дрожащие от страха и нетерпения руки выпустили сложный узор.

— Ризаре алемандре аретум! Гра. На райс сорья!

Сделано! И Сила течет от меня к Граю, а потом — растекается над головами озверевших бандитов. И небо лопнуло. Оно алыми осколками рушилось вниз, под неверящими взглядами бандитов. Сотворенный нами ритуал перемешал реальность с теми слоями Хаоса, что известны, как Огненная бездна. Над нашими врагами разворачивался тот самый Огненный смерч. В прошлый раз Грай потянул его в одиночку. Но нас-то сейчас двое, плюс Зерг — на подхвате.

Огненный шар, попавший в незащищенного амулетами либо заклятьями человека — убивает мгновенно. Однако, и защитится от него просто — сколько бы Силы не было вброшено в пылающий осколок ада — он легко рассеивается, разве что чуть-чуть поднимая температуру. Огненный смерч лишен этого недостатка — его Сила занимает большую площадь... ее просто некуда рассеивать. Смерч очень быстро превращает в пылающую печь указанную ему область, перегружая или выжигая почти любую защиту. Выжить под ним позволяют разве что стационарные крепостные щиты. Второй способ выжить — быстро покинуть зону поражения. Ни то, ни другое оказалось недоступно атаковавшим нас бандитам, а потому — их ждала страшная смерть. Огненный смерч лишен всякого милосердия. Сорвав защитные амулеты — можно надеяться умереть быстро... но судя по доносившимся из-за огненной завесы крикам — это сделали не все.

Я твердо стоял над горящими линиями иллюзорной заклинательной фигуры и волна за волной отправлял Силу Граю. Тот, в черном — подписал приговор им всем, потребовав "всех девушек". Он покусился на Габри. На мою Габри. Их участь — будет ужасна. В этот момент я сожалел только об одном: что даже некромантам из дома Горец не добраться до тех бездн, куда отправляет своих жертв Меч Шинигами. Если бы это было возможно — я поднял бы этого "черного", и заставил прочувствовать весь мой гнев!

— Все. Хватит. — Произнес Грай, завершая заклинание ритуальным жестом: коротким движением кулака, оттопыренный палец которого был повернут к земле. Смерч распался.

— Мда... — Протянул я. — Наверное, стоило попросить девушек затемнить окна кареты.

Открывшееся зрелище было... малоаппетитным. Обгоревшие трупы, разбросанные по всей территории, охваченной смерчем, жуткий запах, заставляющий вспомнить штурм Иргарда... Такие зрелища не для девушек. Я подбежал к карете, чтобы попробовать успокоить подопечных... но уже вскочив на приступку — я почувствовал, как мир вокруг меня закружился...

Дорога к Императорскому дворцу. Габри Проныра.

Джайгер лихо запрыгнул к нам в карету, но внезапно пошатнулся. Мгновенным видением передо мной встала картинка, как он падает назад. Проверять, какое из видений будет истинным: то, в котором он падает относительно благополучно, или менее вероятное, но все же возможное, где мой хозяин ломает шею — я не стала. Я просто схватила Джая за одежду и дернула на себя. Расслабленное тело рухнуло вперед... и придавило меня.

Следующим, что я осознала, был тот факт, что я лежу на спине, а на мне сверху — лежит Джайгер. Без сознания.

— Что с ним? — С некоторым трудом я опознала собственный голос.

— Переутомление и магическое истощение, судя по всему. — Откликнулась Лана, серебряная дочь дома Льна.

— Правильно. — Подтвердил диагноз госпожи Грай, учитель хозяина. — Именно, что магическое истощение. Он слишком... эмоционально воспринял нападение на тех, кого он обещал защищать. Нельзя в таком состоянии браться за серьезные ритуалы. Лучше бы я один все сделал...

— Что теперь делать? — Пропищала я из-под Джайгера.

В ответ Грай приподнял хозяина, позволив мне сеть, а потом — уложил его голову ко мне на колени, а мне — протянул небольшой серебристый кристалл, мерцающий радужными переливами.

— Вот. Ему сейчас нужна магическая Сила и человеческое тепло. Лучше, конечно, было бы, если бы ты легла с ним... — По интонации Грая не понять, что он имел в виду было невозможно... да и я, в сущности — не против, но... — Но сейчас для этого нет условий. Мы должны уехать отсюда как можно скорее. И... прошу вас, дамы, леди — он кивнул нам и сделал акцент на Серебряной. — Пожалуйста, воздержитесь от того, чтобы смотреть в окно. Зрелище там... не для женщин.

Дорога к Императорскому дворцу. Витриол из дома Ландыша.

Дорога получилась более легкой, чем, честно говоря, я ожидал. Сестренка Аилла почти не показывалась из кареты... только пятерых служанок загоняла своими капризами до состояния злобного отупения.

Но, тем не менее, мы довольно быстро продвигались вперед, и уже прошли столб с отметкой в виде бегущей девочки в красной одежде. Здесь начинался "Мир Императора". Теоретически — вся вражда Домов должна была быть оставлена позади. Дядя Вальд объяснил мне, что это — скорее благое пожелание, и что вражда — оказывается загнанна вглубь, в потаенные норы людских душ и разрешается не честной схваткой, но ударами исподтишка, коварными ядами и страшными наветами. Но, тем не менее, попытавшийся выступить против враждебного Дома на территории Мира Императора — столкнется с преторианской гвардией и ее Волшебниками, а сумевших бежать — будут преследовать ассасины Виндикар. Даже на дуэли здесь смотрят достаточно косо, хотя они и случаются, но уж попытка навязать дуэль не достигшему совершеннолетия точно будет встречена безо всякого понимания.

Услышав такое, я расстроился. Обидно как-то... Никто не считает меня за равного. Хотя я всего на два года младше Джайгера, великолепного полководца, командовавшего осадой Иргарда! Все говорят "подрасти", "рано тебе еще"... Что эти взрослые понимают?! Вот на балу я встречусь с Джайгером... уж он-то не будет относится ко мне как к маленькому! Хотя... а может — он встретит меня как врага? Ведь именно против нашего Дома он воевал? Но ведь я везу ему такую девушку...

Пока я размышлял таким образом — до нас докатился мощный громовой удар. При совершенно ясном небе это выглядело... подозрительно. Мир — миром, но поберечься стоит. На всякий случай.

Так что дядя Вальд скомандовал остановку и отправил разведчиков. Бойцы Дома образовали периметр, в котором и оказалась карета. Дядя даже меня загнал к девчонкам, потребовав слезть с коня! Обидно.

— Господин Витриол. — Вот, когда не надо — дядя всячески симулирует этикет. Думает, кто-то поверит, что отряд на самом деле веду я? Лучше бы он об этикете вспомнил, когда меня сюда, в эту... эту карету засовывал!

— Слушаю Вас, господин Вальдеран Змей из дома Ландыша. — Да, я дуюсь и капризничаю.

— Разведчики донесли... — дядя только улыбнулся на мою выходку, — ... что по соседней дороге движется небольшой отряд наемников, эскортирующий карету. Судя по всему, они недавно побывали в бою. Каковы будут Ваши указания?

Я задумался. Здесь, в границах личных владений Императора, отряд с каретой, да еще и "небольшой и потрепанный"... нападать вряд ли будет. Так что можно спокойно подождать и встретится.

— Ждем здесь. — Так... а теперь надо показать, какой я большой и умный, и как все понимаю. — Внешнему кругу — готовность, внутренний — может отдохнуть. Смена через полчаса. — Дядя улыбнулся... но продублировал мой приказ. Ну когда же меня будут слушать без подобного дублирования?

Минут через двадцать мне стала понятна причина дядиной улыбки: разведчики просто не могли убежать так далеко, чтобы замеченный отряд шел до нас более получаса. И ближние дозоры известил нас о приближении "гостей". Мне захотелось треснуть себя по голове.

— Ничего, Витри, ничего. — Начал успокаивать меня дядя. — Все приходит с опытом. Кстати, вернулся дальний дозор. Эти ребята... подрались они, похоже, изрядно. Там — куча обгорелых трупов, и следы применения ММП *

/*Прим. автора: Магия Массового Поражения*/

— Вот как... — я хлопнул себя по лбу, — а какие знаки несет отряд? — Дядя одобрительно улыбнулся еще раз, а мне захотелось взвыть от досады... как же... вопрос, с которого следовало начинать — задал только сейчас...

— Кровавая рука.

Кровавая рука? Но ведь это же они брали Иргард! А Джайгер — я точно знаю, что он получил приглашение на Императорский бал! Конечно, являться к Императору с наемниками вместо надлежащей свиты — это... это сложно уложить в понятия хорошего тона. Но он же рядом с ними воевал! Какая дружба может быть крепче возникшей на поле боя?

— Нам приготовится к торжественной встрече? — Спросил я у дяди.

— Поздно.

И правда: на перекресток дорог, одну из ветвей которого занимали мы, вступили первые наемники. Их черно-красные накидки смотрелись донельзя тускло по сравнению с доспехами рыцарей благородного Дома, да и общее впечатление было... не слишком хорошим. Время от времени бело-красным взблескивали свежие повязки. От них расходилась аура ярости и пролитой крови.

— Здесь Благородный господин Витриол из Дома Ландыша, его благородная сестра, леди Аилла, и их гвардия — отряд дома Ландыша. — Возгласил ритуальную фразу герольд отряда. — Следуем ко двору благословенного Императора, да живет он десять тысяч лет.

В ответ из рядов наемников вышел человек в красном плаще.

— Здесь Благородный господин Джайгер из дома Шиповника... — среди "моих" воинов раздалось ворчание. О политических маневрах, приведших к падению Иргарда, знали немногие, чего не скажешь о самом падении. И о том, кто именно его захватил. — ... и отряд Кровавой руки, нанятый Иргардом в качестве его гвардии... — Самые горячие бойцы схватились за оружие и собирались кинуться вперед. Я уже думал о том, что мне предпринять, чтобы остановить стычку, когда раздалось:

— Мир Императора!

На поляне, сбросив невидимость, появились два воина-мага из преторианской гвардии Императора. Всего два. Но этого было более чем достаточно, чтобы остудить горячие головы: пусть их мало, но тронуть их — значит оскорбить самого Императора и вызвать его гнев!

Времени взбираться на коня не было, поэтому я просто проскользнул вперед, и вышел перед бойцами своего Дома, поднимая руки ладонями вперед, чтобы показать, что у меня нет оружия и я не плету заклятья.

— Я не собирался нарушать Мир, установленный самим Императором, да живет он десять тысяч лет! — А потом, повернулся к своим. — Замрите! Побери вас Повелитель Всего-и-Ничего! — Дядя одарил меня одобрительным взглядом, а сзади раздалось произнесенное благодушным басом:

— Не богохульствуй, отрок.

— Прошу прощения. — Я поклонился преторианцам, соблюдая все достоинство, которое возможно в такой... неоднозначной ситуации.

— ... а так же благородная леди Лана из дома Льна, любезно согласившаяся разделить с нами дорогу до резиденции Императора, да живет он десять тысяч лет! — Закончил представление человек в красном.

Я застыл, как будто на тренировке получил синаем по голове. Благородная леди рядом с Джайгером? Но... А как же Аилла?!

Дорога к Императорскому дворцу. Зерг, лейтенант Кровавой руки.

Отряд двигался к границам Мира Императора. Шагая вместе со своими людьми, я поигрывал ножом из черного камня, расписанным довольно-таки интересными знаками. В сущности, что бы там себе не думал этот парень в черном костюме, что распинался перед нашим Серебряным — особенной угрозы эта штука не представляла. Артефакт Повелителя Всего-и-Ничего непросто направить против тех, кому он решил оказать покровительство. Повелитель междоусобицы не одобряет. Так что, наверное, парня можно было взять живым... Но весьма здравая школа мысли, широко распространенная среди опытных наемников гласила: если противник пытается использовать какой-то неизвестный артефакт — лучше не дать противнику такой возможности. И эта традиция, как и многие другие крупицы мудрости наемников — была щедро оплачена кровью. Так что как только в руках главаря нападавших мелькнуло что-то, что можно было счесть артефактом — я снес его Мечом Шинигами, просто потому, что не знал — не дает ли данный артефакт защиты от чего-либо. Теперь, разглядывая эту штуку, я убедился: не дает. Предназначенный для посвященных низкого уровня, данный кинжал мог сработать даже в руках черноголового, которому не досталось и капли Силы... но создавал всего лишь сильно ослабленную версию все того же Меча Шинигами...

А потрепало нас все-таки знатно: из сотни десяток убитых, а выжившие — почти все ранены. Если будет еще одна стычка — мне придется раскрыть карты... чего бы очень не хотелось. Но Грай Огненный шторм вместе Сойгом Безумцем — это сила, с которой придется считаться.

Вот мы прошли знак Мира Императора. Теперь есть надежда, что дальше — будет полегче. Сарген Ветерок, отрядный маг-разведчик встрепенулся.

— На нас вышли чужие дозорные.

— Откуда? — Вопрос можно было понять двояко: и "с какой стороны", и "из какого Дома". Но Сарген понял меня правильно.

— Знаки Ландыша. Двигались оттуда, куда мы идем.

Это может быть и хорошо и плохо. Я повернулся к Граю.

— Продолжаем движение. — Кивнул учитель Джайгера, задумчиво перебирая четки. Вот есть у меня смутное подозрение, что эти четки — совсем не то, чем они пытаются казаться.

— Что там с Джайгером? — Стараюсь замаскировать беспокойство за мальчишку под естественные сомнения наемника в выполнимости задачи. Но, кажется, Грай раскусил меня "на раз".

— Сильно истощен. Этому придурку в черном не стоило претендовать на Габри. Его самого это бы все равно не спасло... — "Кажется, пчелы что-то подозревают". По крайней мере в отношении личности носителя "Меча Шинигами". — А вот его люди целее были бы.

— Думаете, его это волновало? Да и похоже на то, что он просто не знал, сколько именно девушек едет с нами... вот и попытался забрать ВСЕХ.

— И с Серебряными он, похоже, не встречался. Что странно. — Я серьезно задумался.

— Да. Очень странно. Как и выбор "ударной силы". Тройняшки, конечно, были довольно сильны для отрядных магов, но выставлять против двух Серебряных... Либо у кого-то самомнение просто зашкалило... — Столь же задумчиво ответил Грай

— Либо это было что-то вроде испытания для...

— ... — Мы оба промолчали. Для кого это было испытание? Для Джайгера — на твердость духа? Или для Ланы — на способность принять спасительное решение, согнув свою гордость?

Когда мы вышли к расположившемуся возле перекрестка отряду Ландыша — я предоставил дипломатию Граю, а сам занялся своими людьми. В конце концов — раненым нужна помощь...

Дорога к Императорскому дворцу. Витриол из Дома Ландыша.

Когда стало понятно, что никто ни на кого нападать не будет, я подошел к приветствовавшему нас предводителю Шиповников.

— Господин... — Обратился я к герольду, приветствовавшему нас от имени Дома Шиповника.

— Грай. Герольд и камердинер господина Джайгера. — Могучий мужчина в красном плаще правильно интерпретировал паузу. Хотя... Грай... Дом Шиповника... Огненный смерч?!

— Господин Грай. Могу ли я увидеться с господином Джайгером? — Камердинер моего кумира задумался.

— Боюсь, что милорд Джайгер... сильно пострадал в бою и вряд ли способен надлежащим образом принять Вас. — Видимо, разочарование отразилось на моем лице, потому что Огненный смерч задумался. — Однако, думаю что Лана из дома Льна согласится дать Вам аудиенцию.

Я кивнул. Хоть посмотрю на эту... Лану.

Мы двинулись к карете. Дядя Вальд дернулся было за нами, но я сделал ему знак оставаться на месте. Дядя хорошо разбирается в войне... но отец несколько раз предупредил меня, что в политике его брат несколько... излишне прямолинеен, и советовал важные вопросы в этой области взять на себя. Думаю, дядя тоже осведомлен об этом своем недостатке, поскольку догонять нас он не стал.

Серебряный Грай распахнул передо мной дверь кареты и я поднялся на ступеньку вверх... и застыл в дверях, Внутри находились четверо: две девушки, одна из которых — Серебряная, а другая — похоже, ее служанка, а с другой стороны, положив голову на колени черноголовой, спал... Наверное, это и есть — Джайгер из дома Шиповника. Но, Император помилуй, в каком он был состоянии... Только теперь я понял слова Грая "он сильно пострадал в бою". Благородные черты лица заострились. Под глазами залегли темные тени, бледность, заливавшая лицо была не "аристократической", но скорее — "болезненной". Мне случалось, конечно, на тренировках доводить себя до состояния магического истощения, но чтобы так...

— Господин... — Обратилась ко мне Серебряная. И я захотел отхлестать себя по щекам. Думал о своей состоятельности в качестве политика... и позабыл даже простейшие требования этикета... Болван!

— Витриол из дома Ландыша рад приветствовать благородную госпожу. — Я склоняюсь настолько низко, насколько это позволяет карета, и получаю в ответ теплую улыбку.

— Лана из дома Льна. — Ожидаемо отвечает Серебряная, и приказывает своей служанке: — Салина, подвинься. — Служанка сдвигается, освобождая место для меня, и я присаживаюсь. — К сожалению, наш защитник, Джайгер из дома Шиповника, нуждается в отдыхе, так что, боюсь, я лишена возможности приветствовать Вас на должном уровне. — Как ни странно, но в голосе Ланы не слышно насмешки или же снисхождения, которые были бы вполне ожидаемы в отношении накосячившего мальчишки.

— Госпожа Лана, а как... — Я обрываю себя, осознав, что этот вопрос может оказаться более чем бестактным.

— Как получилось, что меня сопровождает молодой господин Дома Шиповника и наемники, а не отряд моего собственного Дома? — Тепло улыбнулась девушка. Я отчетливо сознавал, что это может быть игрой... и это ничуть не помогало. Я "поплыл".

— Да, госпожа Лана. Мне это действительно интересно.

— Ну что же... Я расскажу... — Лана задумалась. — Так получилось, что по дороге от моего родного города к Виаренде, где я могла бы воспользоваться общей портальной сетью, на мой эскорт напали. Благодаря предательству командира охраны, защищавшие меня бойцы Дома были перебиты. — Я вздрогнул. Вот так... один человек предал — и эскорт благородной леди — оказался не у дел. — И только вмешательство странствующего инквизитора спасло меня и Салину — Лана кивнула на служанку... та — зарделась, — от смерти... или худшего. — Честно говоря, я не понял, что может быть хуже смерти... но поверил благородной госпоже. — К счастью, инквизитор сопровождал паломников, и тоже направлялся к Виаренде, где собирался воспользоваться портальной сетью. Так что до города он нас сопроводил... Но отправиться с нами ко двору Императора, да живет он десять тысяч лет, инквизитор отец Кайринт не мог. Зато нам снова повезло: через Виаренду на зов Императора следовал господин Джайгер со свитой. Он благородно согласился помочь мне в моем... затруднительном положении, и пообещал доставить к Императору, да защитит его Свет от мрака Повелителя Ничего.

Девушка замолчала. Я же — серьезно задумался. В ее рассказе были явные дыры. Неужели у дома Льна не хватает воинов, чтобы сменить погибших? Или... или измена кроется не на уровне начальника охраны, а выше... Но тогда... Нет, пока что у меня слишком мало данных, чтобы оценить даже не конкретные ходы, но хотя бы уровень Игры, ведущейся вокруг этой хрупкой девушки. Но есть еще один вопрос, который я могу задать, не показавшись бестактным... то есть — более бестактным, чем я уже показал себя.

— Судя по всему, дорога сюда тоже не стала для Вас... слишком простой? — Девушка, на коленях которой покоилась голова Джайгера внимательно посмотрела на меня... Вообще говоря, от черноголовой подобный взгляд мог бы быть оскорблением... Но, судя по всему, девушка чем-то дорога Джайгеру... Так что стоит посчитать это просто любопытством... или же — недостатком воспитания.

— Да... — Задумчиво протянула Лана. — Дорога... не была слишком простой. На нас снова напали. К счастью, отбирая людей к себе в свиту — господин Джайгер выбрал действительно достойных. И если сначала состав его отряда меня несколько... смущал, то теперь... Наемникам удалось то, чего не смогли сделать благородные воины Великого Дома: они отразили атаку многократно превосходящих сил врага. Милорд же Джайгер — показал себя сильным и гордым бойцом. Он одолел в поединке взрослого и опытного боевого мага, а затем сделал то, что не каждому взрослому Серебряному под силу: вдвоем с учителем они создали Огненный смерч, который просто смел наших врагов с дороги.

Я задумался. Рассказанное было... Да что там перед собой лукавить. Все было плохо. Очень плохо. Если для девушки милорд Джайгер предстал спасителем и эдаким принцем на белом коне... Это чревато большими проблемами для Аиллы. Очень большими.

— Госпожа Лана. — Обратился я к дочери Льна. — Вы не соизволите представить мне Ваших спутниц?

— Отчего нет... — Такая улыбка... У Аиллы — действительно проблемы! — Салина -моя камеристка. — Служанка госпожи Аиллы склонила голову. — И Габри Проныра, приемная дочь Сейгена Быстрого, городского мага Иргарда, что была преподнесена господину Джайгеру в качестве Дара Войны.

Вот как... Я снова задумался. Конечно, черноголовая — вряд ли будет помехой на пути политических планов Дома. Но... вот именно — "но". Отправляясь в путь, я сильно надеялся, что брак сестры будет не только политическим маневром, но и чем-то большим. Чем-то, способным привести сестру к счастью. Вот только шансы на это...

— Господин Витриол... — Обратилась ко мне Лана. — Вы, если я правильно понимаю, тоже следуете на Императорский Бал?

— Меня попросили сопровождать приглашенную на бал двоюродную сестру — Аиллу, благородную дочь моего Дома. И я очень рад встрече со столь благородными господами... пусть и произошедшую при столь... трагических обстоятельствах.

Я постарался сдержаться, и не впиться взглядом в лицо Ланы. Надежда что-либо разглядеть — была бы призрачной. А увидев лишь протокольное выражение лица — я все равно не смог бы сделать никаких выводов. Зато окончательно уронил бы себя во мнении Серебряной леди. Однако, похоже, что полностью сдержаться мне не удалось... и следующие слова дочери Льна — поразили меня.

— Господин Витриол, смею Вас заверить, что ни я лично, ни мой Дом в настоящий момент не имеем матримониальных планов, связанных с именем Джайгера из дома Шиповника, и не намерены становиться на пути примирения Домов, которые, волей Повелителя Ничего оказались в не самых лучших отношениях...

Владения Высоких Инквизиторов. Джер Привратник.

На границах владений Ордена нас встречали. Две женщины с профессионально добрыми глазами собрали вокруг себя вывезенных из Сайленты детишек, и увели их куда-то по тенистой аллее.

Наш же путь пролег дальше — через небольшую крепость в ущелье, по горной дороге в огромную котловину, поросшую лесом. Мне сразу показалась странной круглая форма котловины, как будто ее границы проведены чудовищным циркулем. На дне котловины, посреди соснового леса виднелись высокие серые башни замка. Если я верно оценил расстояние до него — замок был не меньше, чем главная резиденция моего Дома.

Когда мы двинулись к замку, я обратил внимание на то, что вокруг нас виднеются скрытые лесом груды камня, и спросил об этом Кайринта.

— Когда-то, — усмехнулся Инквизитор, — еще до пришествия Повелителя, то место, через которое мы едем — было огромной пещерой, в которой нечестивые люди — тут Кайринт как-то странно улыбнулся, но смысл его улыбки так и остался для меня загадкой, — нашли некий артефакт, и выстроили крепость, чтобы противостоять небесам.

— Противостоять... Небесам?! — Я ужаснулся столь чудовищной идее... и это, похоже, позабавило Инквизитора.

— Да. Именно — противостоять небесам. В ней создали оружие, способное убивать Вестников Света. Создали... и применили его. Тогда земли, по которым мы ехали — были островом и отдельным государством. Но с тех пор лик земли изменился, на месте морской глади теперь зеленеют плодородные долины, а над вершинами древних гор плещутся морские волны. Прекрасный и удивительный город, выстроенный на потолке пещеры — давно сгорел во всеуничтожающем пламени чудовищной битвы, а то, что уцелело в бою — добило безжалостное время...

— Город? На потолке пещеры? Наверное — он был НАД пещерой, на поверхности? — Удивился я.

— Нет. — Грустно усмехнулся Кайринт. — Город был именно на потолке пещеры, и его величественные здания росли сверху вниз, как сталактиты.

— Сверху вниз?! — Переспросил я... и представил себе, каков должен был быть потолок этой "пещерки", и каково бы это было: висеть под этим потолком, сооружая хотя бы избушку, не говоря уже о "величественных и прекрасных зданиях". А говорят еще, что Древние не владели магией! Ха! Как бы тогда они могли создать те чудеса, которым мы временами поражаемся до сих пор?

— Вот именно. О тех времен осталось несколько изображений, выполненных утерянным ныне способом... вернее — сейчас остались только копии копий тех изображений, но они дают примерное представление о том, каким был "город, противостоящий Вестникам".

— Но почему же орден Высоких инквизиторов взял под свою руку столь... неблагочестивое место? — Удивился я. Сначала мне показалось, что отец Кайринт ответит, что я еще не дорос до подобного знания... но после нескольких секунд размышлений Инквизитор решился ответить.

— Об этом знают немногие... но хотя "город, противостоящий Свету" пал и был уничтожен, но крепость тех, кто встали против воли небес — практически цела. Мы просто обнесли ее еще одной стеной, скрыв от людских глаз. И подземелья той крепости все еще хранят в своих глубинах страшные тайны, а мы — стали хранителями этих подземелий, что на многие лиги тянутся под нашим замком.

— Ничего себе... — Охнул я. — Но разве не проще было бы уничтожить эти богохульные подземелья со всеми их тайнами?!

— Сделать то, что не вышло у Вестников Света? — Усмехнулся в ответ Инквизитор. — Гордыня, сын мой — страшный грех. К тому же, тайны Древних, при всей их опасности — могут быть так же и весьма полезны. В частности — именно в подземельях Пирамиды Демонов были найдены знания, позволившие остановить шествие Черной Смерти полстолетия назад.

Я вспомнил хроники, которые меня, как и практически любого потомка Великого Дома заставляли только что не заучивать наизусть. "Черной Смертью" называли страшную эпидемию, едва не прекратившую даже извечную вражду Домов. Несколько крупных городов вымерли тогда прежде, чем в недрах Церкви Столпов Света было найдено чудесное исцеление. Святые целители прошли по городам и селам, проводя благословенные светом ритуалы над кровью заболевших... и многие из тех, кто, казалось, были уже обречены — выздоравливали... не все, далеко не все, тяжелы оказались грехи человеческие... Но Черную Смерть удалось остановить... Однако имя Ордена Высоких инквизиторов как-то не связывали с той победой... Многие тогда прославляли Хирари, грозную и величественную богиню Порядка и Исцеления, что в свое время многое сделала для установления Первой Империи и многим помогла основательнице Императорского рода Неистовой Рен Гри... Ходили слухи и об Ордене святого Кирена, которого нынче поминают разве что шепотом, опасаясь накликать на свою голову гнев Повелителя Ничего... Ни к селу ни к городу поминали так же Очищающих... Но вот Высокие инквизиторы... Их участие в борьбе осталось незамеченным, а, оказывается, вон оно как...

— Тогда мы предоставили доступ в Пирамиду Демонов Посвященным Хирари. — Ответил на мое, пусть и невысказанное недоумение отец Кайринт. — И вместе, днями и ночами трудились в поисках исцеления. Мы искали... и нашли. Однако воплощать найденное пришлось именно Посвященным, а мы отошли в тень. Мы всегда рады союзниками, но боремся с иным злом иными средствами. Нам трудно понять Посвященных, а им — нас.

Мы неторопливо продвигались к сердцу владений Ордена. Постепенно становилось ясно, что я серьезно недооценил как расстояние до замка, так и его размеры. Возле стен замка, оказывается, раскинулся городок, размерами ничуть не уступающий светлой памяти Сайленте. По улицам бегали дети, лоточники расхваливали свои товары... От любого другого города Империи этот отличало только то, что дома были построены как будто по одному проекту, включая окна, не открывающиеся наружу, а отодвигающиеся в сторону, и то, что окружающая посад невысокая стена была устроена таким образом, чтобы скорее не выпускать кого-то изнутри, а не защищать от вторжения извне. Это показалось мне странным, и я решился задать вопрос.

— Отец Кайринт, а что это за городок? Ведь если в замке Семи глаз хранятся некие "тайны"... — Честно говоря, я ожидал, что Инквизитор расскажет мне о том, что замок Семи глаз — такое же поселение, как и любое другое, и нуждается в торговцах и ремесленниках... но отец Кайринт ответил совершенно неожиданно:

— Это семьи тех, кто подвергся "очищению огнем".

Честно говоря, я застыл на полушаге. С некоторым трудом повернул голову, посмотрел на пробегающую мимо веселую стайку детишек, на матрону почтенного возраста, сопровождающую стайку галдящих девушек...

— Но... в чем они — я показал на детей — виноваты? Они же не знали...

— Ни в чем. Родство с тем, кто подвергся аутодафе — это не вина, но беда. Во-первых, тот, кто замыслил зло, кто организует ковен, первых последователей будет искать среди тех, кому может безоговорочно доверять. И, частенько, находит таковых в своей семье.

— Ковен? — Удивился я.

— Даже самое тяжелое преступление, совершенное одиночкой — не наказывается публичным аутодафе. Очищение огнем — это для тех, кто совращал чужие души, кто сеял зло сам, и принуждал это делать других.

— Хм... — Задумался я. — Значит, здесь за ними наблюдают с целью выявить спрятавшихся и избегнувших наказания членов ковена... Так?

— Не только. Даже те души, что не были подвержены злу — могут пасть, наблюдая, как горит в огне сын, отец, брат... Какие доказательства не предъявляй — частенько найдутся те, кто не захочет поверить, кто поддастся шепоту варпа и жажде мести... За живущими здесь наблюдают, и если человек честно заблуждается — помогают найти утешение... иногда — довольно жестко. Впрочем, тебе это еще предстоит. Направлять сюда тех, кто изучает основы работы с людьми — обычная практика. Так что тебе еще предстоит провести много времени в Посаде Безутешных. — Я хмыкнул.

— Весомо...

— Ну, и, в третьих... Возьмем пример: перед тем, как отправиться в Сайленту, я вскрыл такое себе теплое гнездышко демонопоклонников... Они пытали и убивали детей, обвиняя их в колдовстве... Как думаешь, после того, как горожане узнали, что их дети погибали в жутких мученьях, будучи невиновными в том, в чем их обвиняла шайка безумных садистов — они задумаются о том, что дети очищенных — не виноваты в преступлениях родителей? — Я содрогнулся, представив себе эту картину...

— Самосуд.

— Да. Разъяренная толпа не рассуждает. Лучше — убрать из их досягаемости объект ненависти.

Теперь я посмотрел на Посад Безутешных другими глазами... А между тем высокие ворота меду двух башен из серого гранита — неотвратимо приближались...

Область "Мира Императора". Отец Реодим. Инквизитор.

В бою я участия почти не принимал. Так, несколько простейших заклятий, помогающих наемникам Джайгера удержать строй в решительной фазе схватки. Они скорее немного снизили потери "Кровавой руки", а отнюдь не внесли решающую лепту. Джайгер из дома Шиповника отлично справился и сам. Хотя, конечно, у парнишки еще большие проблемы с контролем ненависти и правильным распределением сил. Хм... Когда Джайгер очнется и у нас будет возможность поговорить с ним наедине — надо будет посоветовать ему почитать в доставшейся ему книге главы о похождениях Черного принца Карикуна. Это может навести юного Шиповника на... интересные мысли. Нет, конечно, сам я не читал Черной книги — тут я не солгал Джайгеру: книга действительно сама выбирала Хранителя и не давалась в руки никому больше. Но благодаря предыдущим Хранителям Орден получил более, чем просто "представление" о содержимом книги. По сути, у нас была своя копия Книги... и вот об это посторонним знать не следовало.

А вот после схватки я занялся ранеными. Их было довольно много... а если брать во внимание легкие раны вроде проткнутой навылет мышцы, или глубоких резаных царапин — то практически все, носившие знак Кровавой руки. Так что работы у меня было много, и даже более того. Но с появлением на нашем пути отряда Ландышей — мне пришлось отвлечься. Схватка отрядов Ландыша и Шиповника, да еще в землях Имперского мира — была не в интересах Ордена, его принципала, и Его Величества Императора Лентана, чьи интересы чаще совпадали с интересами Повелителя Всего-и-Ничего чем мог бы подумать кто-то, не принадлежащий к Ордену Высоких инквизиторов... включая самого Лентана.

На мальчишку, отходившего от кареты, в которой пребывали наши Серебряные, я обратил внимание почти случайно. Разумеется, подготавливая новое издание "Истории падающих листьев", мы с Лентаном не могли не обратить внимания на ближайших родственников наших главных героев. Так что Витриола из дома Ландыша я узнал практически мгновенно. И, естественно, у меня было, что ему сказать.

— Господин Витриол! — Я быстро нагнал мальчика, в каком-то странном полутрансе бредущего в направлении отряда своего Дома.

Витриол повернулся на зов... и сразу заставил себя уважать. От Серебряного, вынужденного обратить свое высочайшее внимание на черноголового — всегда приходится ожидать некой... спеси и злобы. К сожалению, идеи смирения мало распространены в нашем мире. Но юный Ландыш смотрел с интересом и некоторым вниманием.

— Я — отец Реодим, скромный инквизитор, следующий ко двору Императора, да хранит нас Его свет от лживых посул Повелителя Ничего.

— Приветствую Вас, господин инквизитор. Дом Ландыша всегда рад видеть тех, кто защищает наш хрупкий мир от ужасов зла и Хаоса. Я — Витриол из дома Ландыша, сопровождаю свою кузину Аиллу на бал Императора, да живет он десять тысяч лет.

Я улыбнулся тому, насколько пафосную и высокопарную фразу умудрился сконструировать паренек. Воистину он — достойный сын своего Дома, ухитряющегося вот уже долгие годы балансировать между сильными союзами Домов, не вступая ни в один из них. Вот только Императору требовалось прекратить этот нейтралитет, и склонить Ландыш к присоединению к союзу, противному врагам Империи. Впрочем, Ландыш и сам уже склонялся именно к этому союзу, и оставалось его только слегка подтолкнуть... и сделать это так, чтобы это решение принесло максимум выгоды Императору.

— Очень хорошо, что я застал Вас, господин Витриол. Мне необходимо оговорить с Вами некоторые... политические аспекты поездки Вашей двоюродной сестры на этот бал.

— Вот как? — Удивился мальчик. — Но чем же столь... незначительное событие как поездка одной из не наследующих дочерей Дома на увеселение, пусть и объявленное лично Императором, да живет он десять тысяч лет, могло привлечь внимание могущественного ордена Высоких инквизиторов?

Я тепло улыбнулся ему в ответ.

— По некоторым... политическим причинам, Императору, чей Свет хранит нас от мрака, было бы удобно, если бы знакомство Вашей благородной кузины с нынешним Наместником Иргарда состоялось уже на балу. Это позволило бы снять многие... неудобные вопросы. К несчастью, юный маг сильно пострадал, обороняя тех, кто доверился его защите, и в настоящее время вряд ли в состоянии подобающим образом принять юную леди...

Область "Мира Императора". Витриол из дома Ландыша.

В глубокой задумчивости я простился с инквизитором, и направился к каретам, в которых ехала Аилла со своей свитой. Сравнение заставило меня глубоко задуматься: Лана из дома Льна, путешествующая с двумя девушками, одна из которых, к тому же — по сути рабыня Джайгера... и Аилла, вокруг которой — десяток девиц на подлете и на подхвате... и все равно никуда не способная успеть вовремя... Расклад был сильно не в пользу кузины... особенно, если представить, как это сравнение делает воин, только что вернувшийся из похода... да и в захваченном городе, являющемся глубокой провинцией, Джайгеру вряд ли предоставили условия, сравнимые по роскоши с покоями центральных резиденций...

— Ну... — Приветствовала меня кузина. — Что там за девка? Эта... как ее... из Льна?

— Кузина... — Я усмехнулся. — Вам стоит поработать над манерами.

— К демонам Повелителя Ничего манеры. Что у них там?

— "Ни я лично, ни мой Дом в настоящий момент не имеем матримониальных планов, связанных с именем Джайгера из дома Шиповника". Это я цитирую, если что...

— И ты ей поверил?! — Вскидывается Аилла.

— С одной стороны, я ее ни о чем не спрашивал. Она сама мне так сказала, и не думаю, чтобы Лана соврала. С другой... даже если она врет, и все это время они... развлекались друг с другом — истерикой ты ничего не добьешься. — Я усмехаюсь, видя, как перекосилось лицо кузины в ответ на мое предположение о "развлечениях"... Мне неприятно видеть Аиллу такой, но "маска дипломата", которую мне настраивали лучшие специалисты Дома — требует именно усмешки. Кузине пойдет на пользу, если она не будет по обыкновению чересчур самоуверенна. — Не забудь: отец намекал, что в твоих стремлениях тебя поддержит не только наш Дом. Так что от тебя требуется не провалиться.

Аилла постепенно успокаивается. Теперь на меня вновь смотрит не капризная дура, а дочь дома Ландыша, известного своими дипломатами и интриганами.

— Пожалуйста, оцени шансы. Джайгер из дома Шиповника — ценный приз, и для Дома будет лучше, если я его не упущу. — Я внимательно посмотрел на Аиллу. Кто же ее учил? Почему она не понимает элементарного?

— Будь осторожна. Если Джайгер заметит такое отношение — добыть "приз" будет нелегко, а уж удержать его...

— Да ладно тебе! — Легкомысленно махнула рукой Аилла. — Я же не с ним разговариваю. А вот от тебя мне нужен анализ обстановки. — Я задумался.

— Ну... Если бы твои подозрения были хоть немного справедливы — думаю, после истощения он отлеживался бы на коленях дочери Льна, а не у черноголовой.

— Что за черноголовая? — Вскинулась Аилла.

— Сестренка, попробуй немного поработать головой. Вспомни, что нам рассказывали те, кто посещал Иргард для "официальной передачи города"?

— Хм... Рассказывали, что он лично участвовал в штурме...

— Вот именно. Участвовал в штурме, лез на стену, пленил сильнейшего мага защитников — Лорану Мучительницу, сражался в уличных боях, принял капитуляцию гарнизона прямо на улице города...

— И что? При чем тут черноголовая? — Я схватился за голову.

— При чем? Ты серьезно думаешь, что после всего этого наемники могли оскорбить Джайгера, не выделив ему...

— Она — Дар Войны? — перебила меня Аилли. — Плохо...

— Что плохого? — Удивился я. — неужели ты серьезно считаешь соперницей — черноголовую? По сути — рабыню?

— Вы, мальчишки, сильно привязываетесь к своим игрушкам... Надо что-то придумать... надо... Да, Витри... не мог бы ты придумать какую-нибудь отмазку, чтобы мне не встречаться с Джайгером сейчас? Я должна показаться перед ним при всем параде, а не как замарашка...

— Ты будешь смеяться... — улыбнулся я. — Н мне только что сказали примерно то-же самое. По политическим мотивам "лучше, если они встретятся на Императорском балу".

— Кто сказал? — Удивленно посмотрела на меня кузина.

— Инквизитор.

— Вот как... — Протянула Аилла. — И что же вы с инквизитором придумали?

— И придумывать не пришлось. После боя Джайгер еще в... не самом лучшем состоянии, и не может ни ходить в гости, ни принимать гостей.

— Вот как... — повторилась Аилла. — И насколько его состояние "не лучшее"?

— Сейчас он без сознания. А выглядит... Если ты сейчас — "дорожная замарашка" — я внимательно осмотрел идеальные складки платья и тщательно подобранный и наложенный макияж, — то на него лучше вообще не смотреть.

— Это хорошо... Значит, есть надежда, что до дворца Императора, да хранят его Столпы Света, Джайгер не оклемается...

Мне оставалось только вздохнуть.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Из-за тяжелой портьеры я наблюдал за тем, как собираются гости. Сегодня в моем тронном зале собрались представители Домов, которые хоть и не были особенно заметны в той кровавой круговерти, что называлась "внутренней политикой Империи", но, тем не менее, Великими назывались с полным на то правом... почти все. Феникс, единственный Дом, традиционно игнорирующий традиции именования Великих Домов, рвался к власти, и некоторые Дома, сохраняя формально статус Великих, на деле склонились под его огненное крыло. И это вызывало беспокойство и у Инквизиторов, и у Храма Виндикар... но почему-то совершенно не беспокоило моего отца, да почиет он в мире.

Согласно этикету, на подобных сборищах Император всегда появлялся последним, и традиция эта была заведена как бы не самой Неистовой, за что ей возносили хвалу многие поколения потомков. Возможность не трудить спину, сохраняя "непринужденную царственную осанку", а потихоньку понаблюдать за собирающимися гостями была воистину бесценна.

Как и в прошлый раз, среди собравшихся огромное большинство составляли молодые девушки... Вот только это были уже девушки совершенно другого уровня... почти все. И вот как раз одну такую, которая "не все" и зацепился мой взгляд. Нда... И до чего только может довести в сущности не лишенную обаяния девушку погоня за модой! Интересно, Силла из Дома Львиного Зева понимает, что своими экспериментами в области магопластики она укоротила собственную жизнь как минимум на треть? А теперь, кажется, укоротит и еще: это только додуматься надо было, сказануть девушке, на платье которой цветет Лунная Лилия, что "зря ты сюда приперлась, и вообще твоему Дому лучше сидеть, не высовываясь, в своем захолустье, а то Горец вас в пыль сотрет...".

Мда... Я оглянулся на своего шута:

— Зейгрен?

Однако вместо шута мне ответил проявившийся в реальности телохранитель:

— Господин... Между Домом Лунная лилия и Домом Горец существует определенное... непонимание. Храм Виндикар, совместно с Орденом Высоких инквизиторов работают над его устранением.

Уточнять что бы то ни было — ассасин не стал, растворившись в небытии. Некоторое время я непроизвольно погадал: имел он в виду "устранение непонимания", или "устранение Дома Горец", потом — посмотрел на демонстративно непонимающее лицо шута... и решил не спрашивать. Во имя стабильности, мира в Империи, и многих других хороших вещей. О некоторых телодвижениях Храма Виндикар мне лучше не знать — спокойнее спать буду.

Между тем сегодняшние гости уже собрались, и настал момент моего появления на публике. Как бы ни кривились благородные Серебряные, но в нашем ремесле куда больше общего с работой лицедея, чем мы готовы публично признать. Твердый, уверенный шаг, царственная осанка, неискренние улыбки и приветствия тем кого хотелось бы указать в качестве мишени для ассасинов Храма... Это просто работа. Тяжелая, не всегда приятная, и временами — опасная работа. Хотя есть в ней и приятные моменты.

Передо мной склонилась в глубоком книксене та девушка из Лунной лилии, с которой столь "вежливо" общалась Сцилла Львиный зев... "Сцилла"... Неплохо ее припечатали. Имечко из додревней мифологии ей удивительно шло... и как же она взбесилась, услышав его в шепотке за спиной. Я же в очередной раз порадовался тому, что ниша Императоров позволяет слышать все, что происходить в бальном зале, причем — не в виде невнятного гула, но только то, что хочешь услышать. Говорят, это заклятье сплел для Основательницы как бы не сам Великий Учитель...

К сожалению, я не могу себе позволить выделить кого бы то ни было при первом знакомстве. Но тот факт, что даже глубокий книксен не позволил мне заглянуть в декольте Лунной лилии — меня... заинтересовал. Возможно, этот день будет... приятнее, чем прошлые.

Я устроился на троне, в очередной раз возблагодарив Основательницу: ее маги создали настоящий артефакт, до сих пор не требующий ремонта, и экономящий здоровье императоров в неслыханных количествах. Для того, кто вынужден проводить в этом кресле долгие часы, его способность подстраиваться под сидящего на нем — воистину бесценна.

У моих ног уселась официальная фаворитка на текущий момент — Маюри Мятлик. Вот эта традиция была отнюдь не времен Основательницы. Ее консорт, если верить легендам, предпочитал стоять за спиной трона... и это много говорит о степени доверия Неистовой к своему спутнику жизни. Последующие Императоры уже не могли позволить себе такой роскоши, и для их фавориток было выделено специальное место... Судя по хроникам — это произошло после эпической ссоры Нелдорана Жестокого со своей супругой, в результате которой Император демонстративно поставил возле трона невысокое сиденье, и на него усадил свою любовницу. Ни сам Император, ни его любовница после такого долго не прожили... но их сын, отправив мачеху в изгнание, "сиденье фаворитки" демонстративно сохранил... а уже для третьего поколения это стало традицией. Другое дело, что ранее я предпочитал не вытаскивать своих девушек на публику... во избежание. И теперь убедился насколько был прав: отец Сейген и телохранитель-виндикар уже отчитались мне о предотвращении почти десятка покушений на жизнь Маюри за последние три дня. Мда... идиоты. Сама же Маюри спокойно приняла мои слова о том, что наши отношения не будут долгими... но я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее жизнь изменилась к лучшему. Я опустил руку на голову Маюри и нежно погладил ее. Девочка очень старалась, скрашивая мой досуг, не лезла под руку, когда я был занят, и вообще была если не идеальной фавориткой, то очень старалась этого достичь. А с учетом того, что я поправил огрехи ее предыдущих модификаций — она неплохо смотрелась даже на фоне тех, кто сегодня собрался в этом зале... не говоря уже о тех, кто были представлены моему вниманию ранее.

Я внимательно осмотрел собравшееся высокое светское общество. Мда. Серпентарий. Несмотря на предупреждение о том, что среди приглашенных обязательно будут представительницы Храма в неофициальном статусе, и неустанные труды инквизиторов — две девушки уже встретились с Вечной Леди в результате несчастного случая. (Кинжал, воткнутый в спину по самую рукоять убийцей-смертником — трудно назвать "счастливым случаем"). И еще одна — стала жертвой убийства. Схваченных исполнителей удалось "уговорить" поделиться информацией о нанимателях, в результате чего дом Дельфиниум, сэкономивший на найме профессионалов из Теневой гильдии — выплатил прямо-таки рекордную виру, а его представительница была с позором изгнана с бала.

В ходе представления сегодняшних гостей я внимательно следил за делегацией дома Лунной лилии. И когда вперед вышла заинтересовавшая меня девушка — я постарался особенно расслабиться, чтобы не упустить ничего... Что ж. Вот ты, значит, какая... легенда Лунной лилии, недавно потерявшая жениха Элате Сладкая смерть...

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

Сборище поспешивших на императорский зов оказалось более... интересным, чем я, честно говоря, ожидала. Уже сама демонстративная атака Императора на дом Дельфиниума, заигравшийся с силовыми методами решения политических вопросов — стала сюрпризом и шоком для многих. С одной стороны раздавалось некое бурчание в стиле "да что эти инквизиторы себе позволяют?!" Ведь доказательства причастности именно Дельфиниума к смерти Ниары Одуванчик предоставили именно инквизиторы. Но с другой — подавляющее большинство в результате просто пожало плечами с вердиктом "это ж надо было так пропороться".

Я продолжала фланировать среди собравшихся. Особенно внимательно я прислушивалась ко всем упоминаниям Сайленты... Но увы. Кроме самого факта того, что город был экстерминирован — никто ничего не знал. Хотя временами это "ничего" разворачивалось в десять-пятнадцать минут бессодержательного трепа, из которого не удавалось выловить никакой сколько-нибудь достоверной информации. И вот, в раздумьях о причинах такого тотального незнания, я несколько утратила бдительность, и меня вынесло прямо на Силлу из дома Львиный зев.

Будь я чуть внимательнее, я бы всячески постаралась избежать этой встречи: Силла еще отнюдь не забыла, кто именно привесил ей прозвище, добавив к имени одну букву... Впрочем, фиг бы оно пристало, если бы дочь Львиного зева, когда-то красивая девушка, не оказалась трудами колдуньи превращена в настоящее чудовище*. И вправду, гонка за модой, за последними достижениями в область косметической магии дорого обошлась Силле, и пусть за внешность этой девицы несла ответственность не ревнивая соперница, но пытающийся исполнить ее же собственные приказы специалист — сути дела это не меняло. Впрочем, характерец у нее тоже... соответствовал.

/*Прим. автора: по греческим мифам Сцилла добивалась любви Главка, морского божества, и ревнивая Цирцея превратила ее в ужасное чудовище, пожирающее тех, кто сумел избегнуть водоворота-Харибды*/

Беседа со Сциллой не доставила мне никакого удовольствия. Вопли о том, что я, такая-сякая, приперлась на увеселение, не отбыв положенного траура по жениху — слышал, наверное, весь зал. Может это и был план Инквизиторов — испортить мне репутацию, выставив ненадежной и не чтущей обычаи и традиции? Вряд ли... Репутация у меня и без того... та еще. "Сладкая смерть", и этим все сказано.

Так что, проигнорировав Сциллу, я двинулась дальше. Дочь Львиного зева еще какое-то время разорялась... пока ей что-то не шепнул на ухо совершенно неприметный человечек в ливрее слуги Императорского дворца. Сцилла немедленно сделала вид, что это не она тут только что орала как виверна, которую свежуют заживо, и вообще какая-то там Сладкая смерть ее вовсе не интересует. Ну вот и отлично. А я пока что еще пойду пройдусь.

Следующая группа, к которой я подошла — обсуждала нынешнюю официальную фаворитку Императора, да хранит нас его Свет от зла Повелителя. Яркие девицы, сочетающие хороший вкус с работой профессионального мага жизни, никак не могли понять: что же привлекло Императора в тихой и скромной девушке из окраинного и незначительного Дома? Предположения о том, что именно это было выдвигались самые различные, причем многие из них были такого свойства, что вполне могли заставить покраснеть даже легендарного составителя трактата "О луке и стрелах".

Я улыбнулась, прислушиваясь к разговору соискательниц высокого титула. Мысль о том, что Императора, да живет он десять тысяч лет, привлекли именно скромность и ненавязчивость Маюри, а так же несомненный ум — в головы спорящих не приходила, и их предположения если и поднимались выше уровня пояса, то затрагивали разве что молочные железы.

— Привет, Лайта! — Окликнула меня Магира из дома Одуванчик, подруга погибшей Ниары. Хм... "Подруга"... Что-то не заметно грусти...

— Здравствуй, Маги...

Меня всегда интересовало: как мог сформироваться тот этикет, который наблюдается в собраниях Серебряных? Когда очень жестко регламентируется жестикуляция, чуть менее жесткие, но все равно довольно суровые требования предъявляются к осанке... при том, что болтать можно практически о чем угодно и как угодно.

Большинство Серебряных принимает такое положение дел как должное. Но работа с различными... зельями требует вполне определенного склада ума. Та что, столкнувшись с интересным вопросом, я не успокоилась, пока не выяснила по этому поводу все, что смогла.

Оказывается, подобное пошло со времен Основательницы, Великой Императрицы Рен Гри Неистовой. Судя по копиям с копий мемуаров и исторических книг той эпохи, зияющих, впрочем, изрядными лакунами, Основательница была... не особенно сдержана на язык. А вот о причинах, почему гордые аристократы только формирующихся Домов терпели такие черты характера, сообщалось... Да практически ничего не сообщалось. "Основатель Дома Мимозы был оскорблен безрассудным замечанием Императрицы... но промолчал, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выдать охватившее его возмущение" — это типичная цитата о тех временах. Вот и получилось, что окружение Императрицы выработало стиль общения, отличающийся большой свободой слова (ибо копировали саму Основательницу), но при этом с весьма сдержанной жестикуляцией, позволяющей скрывать реакцию на подобную... "свободу". А потом это стало обычным, обычай обрел силу традиции, а традиция — это такая штука, с которой не всякий писанный закон потягается.

— Эй, Лайта, что застыла? Вспомнила, что дома котелок с недоваренным ядом остался?

Все-таки Магира чем-то напоминает кошку. Отстраненная, временами — жестокая... но при этом веселая, привлекательная и... да, пожалуй, так будет правильно — "пушистая". Хотя, как и у настоящей кошки, в пушистых лапках прячутся острые коготки, которые она не стесняется пускать в ход.

— Маги, разумеется, отправляясь сюда, я закончила все свои проекты... — А о том, что кое-что из законченного — я взяла с собой, уточнять было не обязательно. Маги — девушка умная, поймет и так.

— Ай, ладно... Вот представь: Император, да сохранит нас его свет от лживых посул мрака... Говорят, Его Величество — весьма привлекательный молодой человек. И решительный к тому же — вон, от Регентского Совета только щепки полетели. И вот такой в тебя влюбится, воссядешь ты на золотом троне, и будете вы жить в любви и верности... И чего ты на меня смотришь, как на дуру?

Дурой Маги отнюдь не была... но иногда ее заносило. Обычно, как и сейчас, в романтику. Я внимательно осмотрела давнюю знакомую: настоящее произведение магического искусства. Ни малейшего изъяна, и даже следы вмешательства можно было заметить... ну, разве что, если очень сильно приглядываться. Тонкие, изящные черты лица. Умные, с огоньком, карие глаза. Точеная фигурка, не производившая при этом впечатления истощенной, "вот-вот переломится", до чего доводили некоторые. В общем, сравнения я никак не выдерживала, хотя бы потому, что предпочитала жить такой, какой родилась. С одной стороны это было неким проявлением гордыни, с другой же, вспоминая, почему именно я в первый раз взялась за фиал с ядом... В общем — ну их всех нафиг. Я себе нравлюсь и такой, какая я есть.

— Маги, ты вроде как раз не дура... Но исторические хроники могла бы и почитать.

— Исторические хроники? — Удивленно воззрилась на меня Одуванчик.

— Ну да. Тогда бы ты знала, что верность партнеру могла себе позволить Неистовая Основательница, Генсеррик Кровавый... и еще два-три Императора за всю историю династии. А остальные... Выразить кому-то свое благоволение... или же, напротив — неудовольствие. Получить важные сведения, или слить информацию. Поучаствовать в интригах... В общем — Место Фаворитки если и пустовало, то крайне редко и нерегулярно. Да и любвеобильностью Императоры отличаются... Видимо, это у них наследственное — любить подданных.

Маги рассмеялась, став при этом еще привлекательнее. Так, что половина мужчин, присутствующих в зале оглянулась, чтобы полюбоваться на нее в этот момент.

— "Любить подданных"! Ну ты как скажешь... Да, кстати... — "Подруга" задумалась. — А как ты считаешь, какое имя Сила приняла бы для меня?

Маги склонила голову, глядя на меня с интересом, и каким-то ожиданием. Что ж. Мне не трудно ответить.

— Кошка ты, Маги. Кошка.

И по залу разнеслось слышимое не ушами пение золотой струны, говорящее о том, что Сила приняла новое Имя.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

— ... Хранитель веры, Опора Столпов Света, Лентан.

Герольд закончил оглушительно орать. Только большой опыт присутствия при подобном издевательстве позволил мне не поморщиться. Герольд-то стоял возле меня, а его зычный глас должен был быть отчетливо слышен на другом конце немаленьких размеров зала. Сегодня, в отличие от всех последних дней, я решил посетить кроме официального представления, еще и неофициальную часть сборища. Ну, то есть, всю степень "неофициальности" данного мероприятия наглядно показывало присутствие тут существа из породы громкоорущих, из-за которого у меня до сих пор звенит в ушах. Однако было объявлено, что это — неофициальная встреча Императора с подданными, значит — неофициальная.

Для первого танца я выбрал Сциллу... ой, то есть — Силлу, из дома Львиного зева. Кружа ее по полированному паркету бального зала, я получил довольно много подлежащих обдумыванию сведений относительно присутствующих девушек и их истинных мотивов. Настолько много, что я искренне порадовался своему выбору, и, раскланиваясь, очень заинтересованно посмотрел на партнершу, чтобы убедиться, что неприятности, организованные теми, кто решит, что мой выбор — знак искреннего расположения, ее точно не миновали.

Отходя от Сциллы, я с трудом удержался, чтобы не бросить заинтересованный взгляд на гордую дочь дома Лунной лилии. Если судить по рассказу моей партнерши в первом танце — Элате должна быть своего рода совершенством. А уж тот факт, что она позволяет себе выглядеть такой, какой родилась, не прибегая к помощи магии жизни... В общем, я с трудом дождался того момента, когда смог пригласить девушку на танец, не привлекая к ней неблагожелательного внимания конкуренток.

— Госпожа Элате, Вы окажете мне честь, позволив пригласить Вас на следующий танец?

Максимально формальный поклон хозяина, исполняющего обязанности по отношению к благородной гостье. Сейчас я искренне благодарил Рео за навязшие в зубах, и временами — весьма жестокие уроки этикета. Ведь без них я вряд ли сумел бы скрыть непонятную мне самому дрожь, которая охватила меня, когда эти тонкие пальчики легли в мою ладонь.

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

С некоторым трудом отпустив руку Императора, да живет он десять тысяч лет, я раскланялась, и на негнущихся ногах отошла к креслу в стороне, куда и шлепнулась, практически потеряв контроль. Чуток попридя в себя и оглянувшись, я убедилась, что остальные девушки, с которыми успел потанцевать Его Величество Император, да живет он десять тысяч лет — находятся ничуть не в лучшем состоянии. Ну, разве что кроме Силлы, которая просто светится от радости, что ее пригласили на танец первой. Дура.

Я еще раз перебрала в памяти разговор во время танца.

Когда Его Величество, да защитит нас его Свет от мрака Повелителя Ничего, проявил некую заинтересованность в столь любимом мной искусстве составления волшебных зелий, я сочла это всего лишь проявлением вежливости, и рассказала ему о некоторых своих разработках, которые не были общеизвестны, но и не числились среди секретных. Честно говоря, я думала, что на этом разговор и окончится, и дальше мы будем танцевать молча... Однако Император, да защитит он нас от лживых видений Хаоса, показал некоторое... понимание сути описываемых мной процессов, и стал задавать вполне осмысленные вопросы. А потом, когда разобрался в основах, он внес несколько предложений, которые и повергли меня в то состояние, в котором я сейчас и пребываю. Нет, цитаты из считающихся утраченными "Наставлений Великого Учителя Кагери", относительно дискретности пространства, нелинейности времени и неодносвязанности множества событий были интересны скорее Домам, специализирующимся на чарах и ритуалах, как, например, Розы (включая Шиповник) и люто конкурирующие с ними Хризантемы... Но вот Император, да живет он десять тысяч лет, сумел как-то так вывернуть логику Великого Учителя, что я с трудом удержалась от того, чтобы немедленно отправиться в свою лабораторию для экспериментальной проверки этих идей... И если это Великое Знание он считает "малозначащей темой, на которую допустимо побеседовать с малознакомой девчонкой", то какие же тайны хранит Императорская династия в темных глубинах?! И о чем Он говорил с теми, с кем танцевал до и после меня?

Нет, относительно Сциллы — вопросов почти нет... Наверняка — внимательно выслушал, а потом задал парочку подходящих вопросов, и качал с нее информацию, которую более умные дамы предпочли бы придержать до того момента, когда определится реальная претендентка на место Императрицы.

Но вот что мог Император, да удержит нас Его воля от падения во тьму, сказать Рите из дома Сорго, что эта холодная красотка, представительница погибающего Дома, до сих пор сидит довольная, но с ушами, полыхающими красным? Никогда не видела ее в таком состоянии...

— Лайта... — Магира снова подобралась ко мне. Ее танцем еще не удостоили, так что она вполне могла рассуждать относительно здраво. — О чем это вы говорили с Его Величеством, да живет он десять тысяч лет? — Ну, точно, кошка... такая же любопытная.

— Знаешь... — Задумчиво протянула я. — Его Величество, да хранит нас его Свет, подсказал мне несколько любопытных идей относительно того, как укорачивать излишне длинные носы.

— Ну вот... — Рассмеялась Маги. — Кто о чем, а Лайта — о зельях. Судя по твоему виду, ты уже не с нами, а где-то в лабораториях своего Дома.

— Да ладно... скажешь тоже — "в лабораториях Дома"... Мне бы сейчас хоть малую походную развернуть, по быстренькому...

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Натанцевавшись, и примерно оценив несколько возможных претенденток, я покинул зал под очередной сотрясающий стены вопль герольда. Единственной приятной вещью в этой традиции объявлений было то, что мне удалось-таки выбить из министра двора распоряжение опускать в полном титуле эпитет "Золотой", как же я его ненавижу! Ведь он показывает всю мою ничтожность, и неспособность выбраться из колеи, в которую нашу династию загнали неумные предки...

В "комнате ожидания" меня ждали новый исповедник Сейген и шут. Как и положено законами Игры, они уже потихоньку переругивались, дабы не выходить из образа.

— Ваше Величество... — Тихий демонстративно проигнорировал очередную шутку Зейгрена. — Вы удачно повеселились?

— Неплохо. Совсем неплохо. — Ответил я, устало опускаясь в кресло. Все-таки "неофициальная вечеринка" несколько утомила меня.

— И как Вам претендентки на высокий сан Императрицы? — Хитро улыбнулся шут.

— Есть... — Я задумался над точной формулировкой. — Есть весьма... интересные личности. Вот только, к сожалению, мое положение не предполагает возможности испытывать искренние чувства.

— Лентан. — Перед тем, как сказать это, Сейген щелкнул пальцами, создавая защиту от подслушивания. — Политическая обстановка, сложившаяся на этот день уникальна. Ко всем присутствующим вообще и к любой из претенденток в частности Вы можете не только испытывать, но и демонстрировать любые самые искренние чувства, какие Вам только заблагорассудится.

Я на мгновение представил, как прижимаю к себе дочь Лунных лилий, и тону в ее медовых глазах... Но потом — решительно отбросил это видение. На такое я смогу решиться не раньше, чем буду уверен в своей способности защитить избранницу. А потому сказал я совсем не то, что собирался.

— Значит, если я попрошу голову этой... как ее... Сциллы, на блюде...

— Вам стоит только приказать. — Передо мной склонился проявившийся в реальности виндикар.

— Мда... — Задумчиво протянул Сейген. — А знаешь, это никак не ухудшит твоего положения. Не улучшит — это факт. Но и не ухудшит. Так что, если хочешь...

Шут, хитро и понимающе усмехнулся. И тоже задержал на мне свой взгляд.

Трое смотрели на Императора и ждали. И ждала, колеблясь в неустойчивом равновесии, судьба одной глупой девки.

— Нет. — По здравом размышлении, я решил все-таки отказаться от столь легкого и заманчивого решения. — Пожалуй, пока что я воздержусь от... необратимых шагов. Возможно, ее еще удастся использовать. Конечно, если я еще не убил ее сегодняшней выходкой.

Трое неофициально высших сановников Империи посмотрели на меня с одобрением.

— Вот! — Решился высказаться шут. — Слышу голос не мальчика, но мужа.

Где-то. Кто-то.

Двое стояли у переговорных зеркал. Лица их были закрыты, и только серебряные пряди, выбивающиеся из-под ткани, намекали на статус разговаривающих. Ведь, хотя на этот раз высокие договаривающиеся стороны знали друг друга как облупленных, но подобного рода сделки требовали уважительного отношения к некоторым формальностям. Поэтому имен не называли, и делали вид, что вовсе не знают имени собеседника.

— Мы так не договаривались. Твои люди...

— Да. Приношу извинения.

— Можешь засунуть их...

— Я правда не предполагал, что эта прийма окажется такой... такой... — Почти прошипел более высокий из говоривших.

— Такой умной, что примет помощь, от кого бы она ни исходила?

— Да. — Высокий склонил голову. — И поэтому...

— Не предупредил своих наемников.

— Да.

— Ваш Дом сильно задолжал мне. — Ткань маски скрывает лицо, но все равно становится понятно, что более низкий из говорящих жестко усмехнулся.

— Да.

Больше говорить не о чем, и зеркала гаснут. Оставшийся в одиночестве внимательно оглядел стены, в украшениях которых старательно убран даже малейший намек на Дом, которому принадлежит данное помещение, и внезапно расхохотался.

— Ну, братишка, ты даешь!

Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

Возвращение "в себя" ознаменовалось резкой болью. Тело настойчиво сигнализировало сознанию, что пропущенный через него поток Силы был запределен, и что ему (телу) это не понравилось.

Радовал только тот факт, что голова моя устроилась на чем-то мягком и удивительно приятном на ощупь. Настолько приятном, что захотелось открыть глаза, чтобы однозначно понять: что это у меня за подушка? Правда, первая попытка оказалась неудачной: по глазам ударил свет столь резкий и яркий, что я был вынужден их сразу закрыть, так и не узнав, на чем именно я лежу.

Похоже, моя попытка не осталась незамеченной. На веки опустилось что-то приятно-прохладное.

— Пожалуйста, не надо, хозяин Джайгер. Магомедик сказал, что некоторое время у Вас будет сохраняться повышенная чувствительность к свету!

"Хозяин Джайгер"? Габри сошла с ума? Или... или она пытается ненавязчиво намекнуть, что в комнате есть кто-то еще? Я же ей говорил, чтобы наедине или в присутствии друзей — называла меня "Джай", и не вздумала употреблять титулы. Тогда, наверное, мое желание несколько несвоевременно, но удержаться я не смог, и ласково погладил закрывающую мне глаза руку. Подушка у меня под головой как-то интересно пошевелилась.

— "Сумерки" наколдуешь? — Спросил я у Габри.

В принципе, заклятье было не из сложных, и сил у Дара Войны должно было хватить. Да и на занятиях магией, на которые Габри ходила вместе с будущими магами Иргарда, это заклятье показывали и отрабатывали.

— ... се антрете фа!

С закрытыми глазами я не мог оценить правильность жестового компонента, но вот слова Габри произнесла верно. Так что я придержал ее руку на своем лице и снова попробовал открыть глаза. Поскольку свет не полыхнул болью, а щели между пальцами не засветились красным — я решил считать, что заклятье произнесено правильно, освещение там, где я сейчас нахожусь — безопасно.

Открытым, наконец, глазам предстала роскошная картина: склоненное надо мной лицо Габри, и ее, скажем так, верхние выпуклости, пусть и обтянутые строгим дорожным платьем, которые немедленно захотелось потрогать. Честно говоря, я уже потянулся к этому источнику благодати, когда вспомнил, что ситуации предполагает присутствие в комнате постороннего.

Поднять голову было почти равносильно подвигу. Слабость была такая, что я с некоторым трудом понимал: как это я так лихо смог потянуться к декольте Габри. Однако, я весьма пафосно превозмог самого себя, и сел. Сразу выяснилось, что столь удобной подушкой были бедра Проныры.

Я осмотрел комнату, в которой пришел в себя. Ну, что сказать... На обстановке явно не экономили. Но при этом не было впечатления, что помещение обставлено в стиле "лишь бы богатством в нос шибало". Нет. Скорее создавалось ощущение, что сюда комнату обставили по принципу "Мне так удобнее. А на то, сколько все это стоит — плевать". И, надо признать честно, хороший вкус ни разу не изменил хозяину комнаты. Мягкие переливы тонов, вещи, находящиеся там, где им следует находиться. Ничто не выбивалось, не кричало о себе, но все вместе составляло великолепный ансамбль, какого мне еще не доводилось видеть.

Оглядев комнату второй раз, я чуть не схватился за голову. Как можно было не заметить ЭТОГО?! На столе, весело болтая ногой, сидел парень года на два-три старше меня, то есть, практически ровесник нашего Императора, да хранит нас его свет от мрака Повелителя Ничего. Его шутовская одежда была пестрой, веселой, но при этом — отнюдь не кричащей.

Взглянув в лицо гостя (или — хозяина?) я обратил внимание на то, что оно носит следы нелегких передряг, в которые попадал его обладатель. Однако, вместо того, чтобы подправить внешность магией Жизни, обладатель пестрого костюма предпочел нанести замысловатую и изящную татуировку, практически скрывшую приобретенную асимметричность лица. Я непроизвольно погадал, сколько штрихов этой татуировки скрывают под собой шрамы... и сколько — служат заготовками под графические построения заклятий?

— Господин. — Парень кувыркнулся вперед прямо со стола, и встал передо мной. Хм... У меня бы так не получилось. — Я — Зейгрен Счастливчик, шут Его Величества Императора Лентана, да живет он десять тысяч лет.

Я попытался встать, чтобы представиться, но пошатнулся. Счастливчик подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе и приземлился на руки.

— Нет-нет, господин Джайгер. Не вставайте. Слишком мало еще прошло времени с Вашего последнего подвига.

Зейгрен из стойки на руках перекатился вперед, и сел на скрещенные ноги, мотая головой.

— Мой господин через ничтожного шута передает сыну Великого дома просьбу: прежде чем будет совершен ритуал официального представления ко двору, найдите, пожалуйста, возможность встретиться с ним в, так сказать, неофициальной обстановке. К примеру, каждое утро Его Величество, да живет он десять тысяч лет, тренируется со своей гвардией. Думаю, что великий воин и маг, сокрушивший оборону Иргарда, и защитивший, как и полагается рыцарю, даму мечом, понимает всю важность регулярных тренировок? Ну а пока я удаляюсь, дабы не мешать приему предписанных Вам лечебных процедур.

С этими словами шут скрылся за дверью, не дав мне и слова вставить. Я же посмотрел на Габри в глубоком недоумении.

— Что это за...

Узкие ладошки толкнули меня в грудь, вынуждая вернуться в лежачее положение, а потом Проныра оказалась на мне буквально верхом и ее сладкие губы коснулись моих...

Императорский дворец. Лана из дома Льна.

Как вновь прибывшие, мы должны были представиться Его Величеству Императору, да укроемся мы в его благословенной тени. Однако Джайгер после боя на дороге даже не пришел в сознание, не говоря уже о посещении официальных мероприятий, так что на представление я отправилась одна.

Конечно, это было... не совсем вежливо — явиться без свиты, даже без сопровождающего из моего Дома... но я надеялась, что Его Величество, да сохранит его жизнь вечный Страж, войдет в мое положение и не обрушится с нападками на приютивший меня Дом.

Вместе с другими я вошла в большой зал. Вначале мне бросилась в глаза яркая, но отнюдь не кричащая, обивка стен. Насколько меня успели обучить истории и этикету, обычно парадный зал украшали гобеленами, повествующими о подвигах детей Дома. Здесь же, в сердце древнейшей из известных в мире династий я увидела только узоры, не несущие в себе памяти о прошлом. Неужели Его Величество Император, да будет его рука тверда, не гордится деяниями предков? Или... или это нынешние придворные всячески стараются оторвать юного Императора, да живет он десять тысяч лет, от славной истории его семьи?

— О! Лана! Привет. Что ты тут делаешь?

Ко мне направилась Силла из Дома Львиного зева. Она пару раз приезжала в наш городок вместе с отцом, заказывающим продукцию Дома Льна в больших объемах. На работниках Львиного зева одежда "горела" так быстро, что покупать у нас — оказывалось существенно дешевле, чем производить самим, чем и пользовались обе стороны.

— Здравствуй. — Спокойно поклонилась я. — Меня приняли в Дом Льна, и отправили на этот бал.

— Ух ты! А это что? — Воскликнула Силла, касаясь моих волос, которые больше не "украшали" пряди, заботливо выкрашенные черной краской. — Чудо Столпов Света?

— А? Нет, всего лишь хорошая краска. Понимаешь ли... Мои папа и мама знали, что если кто-то узнает, что я на самом деле — Серебряная, то меня заберут у них... И они научили меня пользоваться краской... Но, как видишь, все равно все раскрылось.

— И как их наказали? — Глаза Силлы горели жадным, предвкушающим огнем.

— Кого? — Деланно удивилась я, хотя поняла все и сразу.

— Ну... этих.. твоих... Которые тебя красится заставляли... — Наконец сумела сформулировать дочь Львиного зева.

— А за что их было наказывать? Ни один закон не запрещает Серебряному представляться кем-то другим. Вот наоборот... да и то — бывают варианты...

— Но... как же... — Силла ошеломленно заикалась.

— Представитель Дома еще и похвалил моих родителей "за то, что сберегли для Дома ценный ресурс"! — Я с трудом подавила в себе желание скрипнуть зубами при воспоминании об этих словах.

— Но ты, вернув статус Серебряной, могла потребовать... — Силла замолчала, пытаясь сформулировать свою мысль.

— Чего? — Продолжила удивляться я.

— Чтобы их наказали!

— За что?

— Ну как ты не понимаешь! — Силла аж всплеснула руками от возбуждения. — Разве жизнь Серебряного, пусть и младшей ветви, можно сравнить с прозябанием в той захудалой провинции!!!

Я улыбнулась про себя. Силла даже представить не могла, что меня приняли не в младшую и не в побочную ветвь, а в правящую семью старшей ветви Дома Льна. И, таким образом, я оказалась выше по рангу, чем она сама. Впрочем... если Феникс сумеет добиться своего — это еще может измениться, и те, кто первыми шагнули "под крыло" — получат преимущество... Но, вот именно — "если добьется". "Если".

Да и насчет "прозябания"... Я вспомнила уют родного дома, тихий шелест цветущих вишен, занятия со старым учителем, в чьих волосах благородное серебро Силы успело смениться снегом мудрости... а потом — еще раз оглядела зал, заметаемый ненавистью и завистью, вздохнула, и промолчала.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Я опять сидел в "комнате ожидания", и узнавал много нового и собравшихся претендентках. Естественно, каждая из них старалась "показать себя в наилучшем свете". И уже само представление девушек о том, "что такое хорошо" — уже давало много информации о них. А некоторые "особенно умные" еще и додумались обсуждать прямо в зале детали своих заговоров, явно считая, что в толпе их некому подслушать. Естественно, подобные дамы и близко не подползали к серьезной лиге... но даже по этим обрывкам аналитики Ордена могли составить некоторое представление о текущей действительности.

Сейчас же, положившись на Сейгена, я решил позволить себе небольшой отдых, выразившийся в наблюдении за девушками, которые мне были наиболее приятны. Естественно, первой под наблюдение попала Лайта... Элате Сладкая смерть из дома Лунной лилии. Гибкая девушка изящно скользила среди собравшихся, иногда перебрасываясь несколькими словами с кем-то из присутствующих.

По реакции на Сладкую смерть люди четко делились на три категории: одни любовались ею... но при этом старались сохранять дистанцию. Другие же просто шарахались от красивой девушки как от гремучей змеи. И, наконец, третьи, группировавшиеся в основном вокруг Сциллы, просто исходили бессильной злобой.

В последней группе мой взгляд зацепил новую девушку в цветах дома Льна. Внимание привлек уже тот факт, что она была одна. Впрочем... Дом Льна... Уж не та ли это Лана, про которую мне с таким восхищением говорил Сейген? Я оглянулся на нового духовника, и тот молча кивнул мне, давая понять, что я не ошибся.

Интересным мне показался тот факт, что хотя в неформальном ранге Домов Лен стоял хоть и ненамного, но выше Львиного зева, к тому же, Лана была принята в правящую семью. Но на поведение Сциллы она ответила не агрессией, а спокойствием. Так что скандальная девица посчитав себя в некотором роде покровительницей новенькой, расхвасталась, рассказав многое... И кое о чем из этого "многого" более хладнокровный интриган явно предпочел бы умолчать. Мне оставалось только поаплодировать приемной дочери дома Льна, и отметить для себя, что на ее необходимо обратить особенное внимание.

— Мой Император... — Шут, как всегда, появился бесшумно. Мда... Это не Тихий, возвещавший свое приближение звоном подкованных сапог.

— Слушаю. — Повернулся я к начальнику своей тайной службы.

— Аналитики Домов сумели вычислить несколько повышенный Ваш интерес к Сладкой смерти.

— ... — Нет, я не ругался. Совсем. Ну... почти. Семь этажей — разве это ругань? Так... слегка душу облегчил.

— И в связи с этим... — переждав мое возмущение, продолжил Зейгр. — Есть две новости, как водится — хорошая и плохая. Хорошая — они не уверены в своих выводах. Плохая — выводы собираются подвергнуть проверке, организовав покушение на дочь Лунных лилий и пронаблюдав Вашу реакцию.

— Неприемлемо. — На этот раз мне удалось удержаться от богохульства. С трудом. — Виндикар. — Обратился я к незримо присутствующему телохранителю. — Покушение, независимо от степени успешности — неприемлемо.

— Я понял, мой Император. — Ответил виндикар, проявляясь в реальности. — Я передам Ваш приказ нашей агентуре. Какие средства считать допустимыми для выполнения поставленной задачи?

Я серьезно задумался. Если спустить с цепи грозных ассасинов, не обозначив им ограничений... но с другой стороны — Элате... Так что решение почти не вызывало сомнений.

— Любые. Неприкосновенных там нет.

— Я понял, мой Император. Храм выполнит поставленную задачу. — Произнес ассасин и медленно растаял в воздухе.

Императорский дворец. Линера из дома Горец.

Силла всегда была заводилой в нашей компании, которая собиралась пусть и нечасто, но достаточно регулярно. Вот и теперь нас собрала именно она, да еще и привела на наше сборище новенькую.

Тоненькая, хрупкая девушка, почти на голову ниже не такой уж высокой Силлы, спокойно следовала за дочерью Львиного зева... Ее красота казалась такой... такой наивной и беззащитной, что мне сразу стала понятна причина ее присутствия: мы все здесь были такими. Силле нравилось собирать вокруг себя тихих девушек. Она покровительствовала нам, опекала и защищала... А мы, в обмен, оттеняли ее огненный нрав и давали ей хорошие советы, которым она иногда даже следовала.

— Это — Лана. Ее недавно принял Дом Льна. — Представила нам новенькую Силла. — А до этого, представляете, она скрывала то, что она — Серебряная? Когда мы с отцом приезжали в их город — я всегда считала, что она сильная ведьма... для простолюдинки. А она оказалась Серебряной!

Лана скромно сложила руки и потупила взгляд.

— Я... я никогда не хотела участвовать в политических интригах.

— И из-за этого ты согласна была отказаться от хорошей еды и красивых платьев? — Удивилась Силла.

— Мне... мне страшно. И я не хотела ради еды и платьев — рисковать жизнью.

Новенькая говорила тихим, едва различимым голосом... Но от сказанного ей мне показалось, что на спину плеснули ледяной водой.

— Ты это о чем? — Удивленно спросила Энайна из Дома Ванда*. При этом ее наращенные магией груди взволнованно колыхнулись.

/*Прим. автора: разновидность орхидей*/

— Вы же слышали сегодняшнее выступление Императора, да живет он десять тысяч лет? "Убийства должны прекратиться. Я поручил Храму Виндикар озаботиться пресечением заговоров, направленных на сокращение числа гостей Бала".

— И что? — Удивилась Силла. — Ну, нагонят еще охранников...

— Силла... пожалуйста... — Улыбнулась новенькая. — Храм Виндикар — охраняет только Императора. Основные служители Храма — ассасины. И "пресекать" заговоры они будут вместе с жизнями заговорщиков.

Я молча кивнула, признавая, что Лана из дома Льна — умна. Судя по тому, как сдерживался Император, да хранит нас его Свет, он имел в виду именно такое решение проблемы...

...

— Господа и дамы... — Его Величество, да хранят его Столпы Света, редко разражался речью после того, как приветствовал вновь прибывших... Но на этот раз он решил заговорить. — Я полагаю, многих из Вас достиг слух о том, что на этом Балу я собираюсь выбрать себе невесту. — Гости зашептались. Я напряглась. Неужели... неужели Он объявит официально?! — Однако, я хотел бы, чтобы девушки на балу демонстрировали красоту, ум и изящество манер, а не мастерство во владении ядом и кинжалом. И последними событиями я недоволен. Очень недоволен. А потому я просил настоятеля храма Виндикар, чтобы служители Храма предприняли все возможные меры к тому, чтобы пресечь подобное недопустимое поведение. Те, кто приехал на Бал чтобы танцевать, красоваться в новых нарядах, либо обсуждать интересные вещи — должны иметь возможность делать это. А те, кто жаждут испортить мне праздник... их судьба меня ни в коей мере не интересует. Учитывайте это.

...

Мы переглядывались между собой. В глазах моих "подруг" мелькали и облегчение, и откровенный страх. Кажется, кое-кто из них планировал некоторые действия, способные вызвать усиление "неудовольствия" Его Величества, да хранит нас его воля от Повелителя Ничего.

— ... а тут еще эта... Сладенькая... — Продолжила возмущаться Силла. — И как она только осмелилась?!

— Ты о чем? — Деланно удивилась я.

— Но... разве твой Дом... — Силла посмотрела на меня растерянно. Она явно не понимала, что именно произошло.

— Боюсь, что после Сайленты мой дом... не в том положении, чтобы идти на конфликт с инквизиторами.

— С инквизиторами? — Тихонько спросила новенькая.

— Да. Она показывала Харну свое приглашение. Оно отправлено не министерством двора, как у большинства из нас, а Орденом Высоких инквизиторов. И составлено таким образом, что не подразумевает возможности отказа.

— Вот как... — Протянула Силла. — Значит...

— Да ничего это не значит. — Я перебила ее, пока наша покровительница не додумалась до чего-нибудь... недушеполезного. — Таких, конечно, немного, но я лично знаю еще как минимум трех девушек, которым приглашения пришли из Замка Семи глаз. В частности, Аилла из Ландышей, и Вермилия из Сирени, и...

— А еще семерых пригласил Храм. — Еще тише, чем раньше, произнесла Лана.

— И по десять от Очищающих и Благоверных. — Вмешалась Кайпа.

— А зачем церкви так много кандидаток? — Недоуменно воззрилась на нас Силла.

— Ордена ладят друг с другом не намного лучше, чем Великие Дома. — Пояснила Лана. — Очищающие уверены, что могли бы взять на себя функции Инквизиторов. А Благоверные и Храм Милосердия до сих пор надеются подмять Храм Виндикар. Правда, до прямых столкновений у них, как правило, дело не доходит, и свои разногласия они предпочитают разрешать чужими руками...

— А ты-то откуда про все это знаешь? — Раздраженно буркнула Ванда. Признавать собственное невежество ей не хотелось.

— Мои родители... Они — торговцы. — Энайна скривилась. — И они торгуют тем, что производит в своих владениях Храм Виндикар. Так что у нас в доме часто останавливаются... ой, то есть — останавливались, эмиссары Храма. — Новенькая явно смутилась. Все ясно: ее удочерили недавно, и она еще не успела привыкнуть к тому, что ее дом — Дом Льна, а не семья провинциальных торговцев.

— И часто эмиссары Храма вслух болтают о секретных вещах? — Мне и в самом деле было интересно.

— Никогда. — Твердо ответила Лана. — Но ведь сведения о раздорах в церкви секретными не назовешь: Конклав пытался объявить доктрину Храма Виндикар еретической чуть ли не во всеуслышание... И только внезапно вспыхнувшие боевые действия между Сиренью и Молочаем тогда предотвратили такой исход.

Я серьезно задумалась. Учитывая, что основанием для конфликта тогда послужило убийство двух Серебряных Дома Молочай неизвестными, в котором обвиняли Сирень, но так и не смогли представить доказательств — картина вырисовывалась... интересная.

— Да ладно Вам... — Как-то болезненно усмехнулась Силла. — Дела церкви — это дела церкви, и не нам в них лезть. А вот у нас теперь действительно проблема.

— Какая? — Удивилась Энайна. А я поймала себя на том, что точно знаю еще не произнесенный ответ.

— Элате. Элате Сладкая Смерть. Надо покончить с ней, пока она не покончила с нами. — Угадать ответ Силлы у меня получилось едва ли не дословно.

— Силла... — Снова раздался тихий голос Ланы. — А ты не боишься...

— Чего бы? — Удивилась наша предводительница.

— Хотя бы того, что тебя сейчас может слушать ассасин Храма. Мне много рассказывали по их способности.

— Ассасин Храма?! Ха-ха-ха... — Рассмеялась Силла. — И кто бы это мог быть?

— Например — я. Я — приемная дочь моего Дома. И про семью я вам уже рассказывала — она связана с Храмом. И...

— И именно поэтому ты — наименее подозрительна. — Прервала я Лану. — Настоящий ассасин не сказал бы такого никогда. А вот в семье Кайпы не так давно случилась какая-то... нехорошая история с похищением. Вроде бы, похититель очень неудачно выпал из окна, и только поэтому тебя, Кайпа, сумели вернуть живой, на что, в общем-то, никто и не рассчитывал. Да и характер у тебя сильно изменился: ты стала скрытной, сторонишься публичных мероприятий, на этот Бал тебя чуть ли не силком вытолкали... Так может этому придурку "помогли" выпасть из окна, а на самом деле он тут и вовсе не при чем, а на самом деле, вместо Кайпы домой вернулся ассасин-оборотень?

— Ты... ты... — Начала заикаться моя "заклятая подруга".

— А может быть, это ты, Линера? — Сладко улыбнулась мне Энайна. — Я вот слышала, что у Храма есть специальное заклятье, позволяющее превратить человека в виндикар так, что никто ничего не заподозрит...

— А что по-твоему, виндикар — не люди? — Возмутилась Лана.

— Нет, конечно. Они — ассасины, преданные, жестокие и коварные! Вот ты скажи нам: может такое быть, или нет?

— Не знаю. — Новенькая как-то жестко усмехнулась. — Меня как-то в такие тайны не посвящали...

Все замолчали. И в этом молчании разливалось неприятное ощущение, что все эти "дружеские" шуточки, которыми мы только что пытались уязвить друг дружку — вполне могу оказаться вовсе даже не шуточками, а самой настоящей кошмарной правдой.

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

— ... и вот так и получилось, что на сегодняшнем вечере мне так и не удалось потанцевать. Жаль...

Магира только рассмеялась в ответ на мои сетования.

— И ты хочешь сказать, что тебе действительно жаль, что не вышло потанцевать, потому, что Император, да живет он десять тысяч лет, тебя вниманием не удостоил, а остальные парни подойти просто боятся?

— Ну... да. — Я смутилась. Да что же это такое? Всегда же спокойно врала, сохраняя совершенно нечитаемое лицо?

— Так я тебе и поверила. Скажи лучше — доэкспериментировалась до чего-то, чем хочешь поделиться с Его Величеством, да хранит нас его свет от мрака Повелителя Ничего.

— Ты даже не представляешь! — Я задохнулась. — Оказывается пространство заклинаний действительно можно спроецировать на любые четыре орта! Правда... правда Лентан говорил о трех, и это означало бы...

— О! Уже "Лентан"?! — Я охнула, осознав, что именно сказала. — Любопытно. Очень любопытно... Ты знаешь, я никогда особенно не интересовалась теми вершинами теоретической магии, где вечно порхаешь ты. Но вот о людях я могу кое-что рассказать...

— Не надо! — Вскрикнула я.

Меня трясло. Как я могла сказать такое? Назвать просто по имени самого Императора, да будет он благословен Столпами Света! Это... это недопустимо и кощунственно! Хорошо еще, что Маги прервала меня, и не дала моему кощунству стать бОльшим: ведь я собиралась сказать, что идеи Императора, да живет он десять тысяч лет, относительно анизотропности — не подтвердились, что было бы и вовсе...

Служанка из-за моей спины подала поднос с надушенным платком. Маги, очередной раз хихикнув, потянулась за ним, но я выхватила платок прежде, чем подруга смогла его коснуться. Легкой, слегка влажной тканью я протерла лоб и щеки, вдыхая изысканный аромат и наслаждаясь работой Мастера, причем — Мастера с большой буквы.

— Вот это прислуга у Императора, да живет он десять тысяч лет! — Восхитилась Маги. — Только тебе платок понадобился — уже подают, да не простой, а надушенный... Вот почему меня так не обслуживают?! — Губы подруги скривились в притворной обиде.

Я бросила платок на поднос и внимательно осмотрела служанку.

— Не думаю, что эта девушка имеет какое-либо отношение к Императору, да хранит нас его свет от лживых видений Повелителя Ничего. — Я сделала служанке знак, позволяющий ей удалиться. Но, когда она уже почти шагнула за порог, я продолжила фразу: — И передай пославшим тебя, что травить меня — напрасный труд. Я сама и есть яд.

Императорский дворец. Кто-то.

Дворец, что некогда был средоточием власти Империи, а ныне — всего лишь место жительства Императоров, тем не менее, никогда не спит. Суетятся слуги, в кухне готовят ранний завтрак повара, бдительно дремлет на своих постах неусыпная стража. Однако, главное освещение коридоров — выключено. И среди колышущихся в лунном свете теней скользит тень.

Бледная губительница удивленно заглядывает в окна. Говорят, когда-то, еще до катастрофы, знаменовавшей пришествие Повелителя, Луна была совсем другой... Но когда ужасный Повелитель Ничего сошелся в бою с Вестниками Света, капли священной серебряной крови долетели до Луны, и окрасили ее свет серебром Силы и Смерти. Так что многие из тех, чья суть Смерть и Сила — считают ее своей покровительницей, и радуются, когда очередное важное дело приходится на ночь полнолуния, хотя это и вызывает некоторые чисто технические трудности.

Вот и сейчас, под полной луной, среди теней скользит та, чьей целью является чужая жизнь. Она неслышно скользит по полу, и молчат детекторы магии, и не видят ее немногие часовые, которых еще не сморил сон в этот тихий ночной час.

По коридору проходит патруль имперской гвардии. Профессиональные телохранители, чьей работой является замечать убийц — проходят мимо тени, как мимо пустого места. И только один из них слегка задерживается, и внимательно смотрит туда, где притаилась тень. Взгляд глаза в глаза длится несколько секунд, после чего гвардеец отворачивается, и стремительно нагоняет своих товарищей.

— Эй, а вы слышали, что Анирр на днях вытворил?

Патруль взрывается хохотом, и скрывается за поворотом.

Тень скользит дальше. Мимо покоев Императора, да живет он десять тысяч лет, откуда, даже сквозь заглушающие чары доносятся стоны и счастливые крики Миюри Мятлик. Мимо каморки слуг, где две служанки в весьма... эротичной форме, чей фасон выбирал лично предыдущий Император, да будут милостивы к нему Столпы Света, ожидают: не понадобятся ли молодому хозяину и их услуги. Мимо комнат, где придворные тихо спали в своих постелях, либо сосредоточенно обдумывали детали очередного заговора, призванного возвысить их самих, либо же уничтожить соперников. Через парадную дверь тень проникает в гостевое крыло.

Вообще говоря, не далее чем полчаса назад тень выпрыгнула в окно именно этого крыла... Но по неким высшим соображениям, о которых тень не удосужились известить, необходимо было составить впечатление о проникновении извне. И поэтому тени пришлось совершить этот длинный и опасный забег, оставляя кое-где следы своего пребывания, которые будут заметны наметанному глазу тех, кто будет искать.

В гостевом крыле тени приходится труднее. Коридор освещен, и стража Домов, охраняющая потенциальных невест императора — не дремлет. Но для тени это хотя и представляет определенную трудность... но отнюдь не непреодолимую. Еще находясь в темном главном коридоре тень слегка колыхнулась, и стражи погрузились в тихую и уютную иллюзию того, что они бдительно стоят на посту, и не происходит ничего заслуживающего внимания. Вообще-то в этот момент на стражах должны завопить благим матом десятки амулетов, созданных специально, чтобы это предотвратить... Но амулеты молчат. Сила из-за грани мира лишь краешком коснулась их... и этого оказалось достаточно.

Дверь одной из гостевых палат открывается. Заботливо несмазанные петли должны завизжать, разбудив всех, снаружи и изнутри... но они молчат, и ничего не тревожит сладкого сна той, кто очень уж серьезно стремилась к императорскому трону.

Тонкая кисть извлекает из разгрузки изящный артефакт. Палец прижимает рычажок, совмещая половинки гравированной на металле заклинательной фигуры, и ярость духов огня вырывается из заточения. Их злоба рвется во все стороны, но зачарованный металл оставляет им только одну дорогу — туда, где проход наружу затыкает металлическая пробка. Духи, и так взъяренные пробудившим их заклятьем, еще больше разъяряются наличием преграды на пути к свободе. Они изо всех сил толкают эту преграду, стремясь вырваться, освободиться, и покарать посмевшего нарушить их покой. Но пока что у них получается только все быстрее и быстрее гнать проклятую преграду, растрачивая на это свои силы и свой гнев. Ярость их велика. Пробка, преграждающая им дорогу к свободе и мести, вылетает с легким хлопком... Вот, уже, сейчас... подлый колдун будет наказан... Но кольцо рун вокруг выхода из проклятого металла вспыхивает почти невидимым серебристым светом, и духи вновь оказываются заключены в разделенную пентаграмму, где и будут пребывать до тех пор пока их гнев снова не будет нужен.

— Псстт...

Шипит потревоженный и возмущенный прохождением пули воздух... И грандиозные планы спящей, планы, которые она уже начала претворять в жизнь, уже никогда не завершаться успехом. Они прерваны вместе с ее жизнью.

Тень, не потревожив охранных заклятий, выскальзывает в окно, широко распахнутое по случаю удушающей влажной жары. А через несколько минут в кровати одной из гостевых комнат сладко потягивается тихая и законопослушная дочь Великого дома.

Императорский дворец. Линера из дома Горец.

Войдя в комнаты Силлы, я резко остановилась. "Подруга" и покровительница металась только что не по потолку комнаты, и видно было, что она не только злится, что было для нее не редким состоянием, но еще и напугана, а вот это уже случалось далеко не часто. Честно говоря, такой нашу неустрашимую предводительницу я видела впервые.

Хотя поднялась я сегодня необычно для себя рано, но новенькая, Лана, уже сидела у Силлы. Девушка устроилась на диване в такой позе, как будто проглотила кол, и нервно перебирала складки юбки.

Хотя в нашем Доме с гибелью Ненужного принца в экстерменированной Сайленте и не осталось истинных прирожденных некромантов, но некоторая чувствительность к Той стороне — наше неотъемлемое наследство. И сейчас я однозначно ощущала, как комнату наполняет дыхание Вечной Леди.

— Что случилось? — Удивленно спросила я в пространство, через которое только что пролетела Силла.

— Что случилось?! — В голосе нашей предводительницы метался самый настоящий страх. — Ты спрашиваешь: "что случилось?"

— Я тоже хотела бы это узнать. Ты сегодня с самого утра не в себе. — Тихим, почти шелестящим шепотом произнесла Лана. Силла резко остановилась, как будто ударившись в стену.

Меня в этой фразе заинтересовали слова "с утра". В принципе, Серебряные девушки, которые не собирались пробовать найти свой путь на тропе войны, редко утруждали себя ранним подъемом. По крайней мере тогда, когда не было протокольных требований. Так что сегодня я встала необычно для себя рано и даже не особенно рассчитывала застать Силлу уже проснувшейся, не говоря уже о том, чтобы увидеть у нее гостей. Обычно же я просыпалась где-то к полудню. Но эта новенькая — уже сидит здесь, и, похоже, занимается этим уже некоторое время. Хотя да... она же недавно выявлена как Серебряная, а в мещанских семьях ранний подъем — скорее норма.

Между тем, Силла, слегка отдышавшись, протянула нам бумагу, на которой ровным, неопознаваемым почерком было выведено — "имя твое — в списке врагов".

— Как... — Завопила Силла. — Ну как эта гадость оказалось у меня на прикроватном столике?

— При мне никто посторонний в комнату не входил и не выходил из нее. — Спокойно ответила Лана.

— Дай, пожалуйста, посмотреть.

Я тихо произнесла наговор, и аккуратно взяла бумажку из рук Силлы. Как я и думала, текст был не написан от руки, а нанесен заклятьем. Следы магии... если какие и были, то после того, как бумажку подержали в руках Силла и Лана, не принимая никаких мер предосторожности — этих следов давно уже нет. Вязь заклятья... как я и думала — стандарт без малейших признаков творчества. Тот, кто сплел это заклятье — потратил в разы больше сил, чем мог бы... но избежал какой бы то ни было оптимизации и подстройки "под себя" по которой его или ее можно было бы вычислить. А может — и вообще работал через какой-либо артефакт со стандартными параметрами. В общем — глухо.

— И что? — С надеждой уставилась на меня Силла.

— Как я и думала. Глухо. Очень похоже на работу Храма... именно тщательным уничтожением любых следов. Если бы ты не схватила эту бумажку, возможно, я смогла бы сказать больше, а так... — увы.

— Прошу меня простить... — Смущенно потупилась Лана.

— За что? — Удивилась я.

— Боюсь, что это я...

— Что — ты?

— Это я взяла бумажку в руки... Я... — Хрупкая девушка изящно покраснела. Хотя я и далека от подобных наклонностей, но мне захотелось прижать ее к себе, погладить по голове, успокоить и утешить.

— Не надо... — Я с трудом удержалась от прикосновения, но убрать из голоса мурлыкающие нотки — не смогла. — Ты не знала и не могла знать, что на бумаге отлично отпечатывается чужая магия. Когда-то... когда-то именно наш дом, благодаря весьма... специфическим способностям частенько приглашали участвовать в расследованиях. Способности эти уже практически утрачены, а об оставшемся — смешно и говорить... но вот накопленные знания у нас остались...

Я хотела продолжить рассказ, но тут двери распахнулись, и в комнату ворвалась Энайна. Ее лицо было бледно до какой-то нездоровой синевы, а глаза расширены в испуге.

— Вы... сидите здесь... вы что, не слышали... — Задыхаясь, проговорила она.

Все мы встревожено посмотрели на нее. Грудь Энайны колыхалась, не стесненная корсетом, а сквозь небрежно наброшенное легкое платье просвечивал соски. И в таком виде она бежала по коридору гостевых покоев?!

В тревоге мы ждали, что за известие довели Энайну до столь плачевного состояния. И, совершенно неожиданно для себя, я обнаружила, что мои пальцы переплелись с тонкими пальчиками Ланы, а другой рукой я успокаивающе поглаживаю ее изящную кисть. Осознав же этот факт — я стремительно покраснела, и дернула руку к себе, встретив недоумевающий взгляд Ланы, и только потом обратила внимание на то, что взгляд Силлы тоже сосредоточен отнюдь не на вестнице, принесшей какую-то тревожную новость, а именно на наших руках. Какой-то миг мне казалось, что от моего полыхающего лица вот-вот вспыхнуть легкие ткани обивки.

— Энайна, давай, рассказывай, что с тобой случилось, что ты прибежала сюда в таком виде?

Чтобы хоть как-то прервать мучительную паузу, я откровенно нахамила "подруге"... Но, вместо того, чтобы вежливо нахамить в ответ, Энайна взглянула на себя, покраснела, и обхватила себя руками... отчего стала выглядеть даже еще более предосудительно, чем раньше.

— Гренту... из Анемонов... убили.

— И что? — Мы втроем недоуменно переглянулись.

То, что каждая из претенденток на престол находится в постоянной опасности со стороны соперниц — эта мысль была довольно... прозрачна. Тем более, что трое из нас уже отправились туда, откуда не возвращаются.

— Ее... ее ассасин убил. Из Храма. — Все еще запинаясь, проговорила Энайна.

— Опять-таки: "и что?" — Снова спросила я. В том, что убил именно ассасин — можно было даже не сомневаться. У Храма были возможности продемонстрировать свое... неудовольствие... или же скрыть его.

— Но ведь это... это означает, что Император... — Взгляд Энайны метался между нами... но даже предупрежденная ассасинами Силла решительно не понимала, в чем проблема. — Он же пригласил...

— Читать надо хоть что-нибудь, кроме твоих любимых любовных романов. — Мы с Энайной никогда не могли подолгу терпеть друг дружку... и только влияние Силлы позволяло нам не довести общение до чего-то... необратимого. — Тогда знала бы, что еще со времен Императрикс Фелисити, да хранит ее воля покой ушедших, все, явившиеся по призыву Императора, но с собственной охраной — отвечают за свою безопасность сами. Император дает свои гарантии только тем, кто полагается на него. Насколько я помню, договор об этом был составлен вскоре после ее восхождения на престол, когда Главы нескольких домов объявили, что в связи с потерями в Битве на полях Темной крови способность Императора защищать своих гостей — вызывает сомнения. Они хотели приехать во дворец с вооруженной охраной, что раньше категорически запрещалось. Тогда-то Императрикс, да пребудет она в Свете, и заявила, что "я гарантирую свою защиту всем, кто к ней прибегнет... а те, кто хочет защищаться сам — пусть защищается сам". Те главы, среди которых был и тогдашний Глава моего дома, приехали с вооруженной свитой, и намерением устроить переворот... Но как-то за обедом, обдумывая детали заговора — как один скончались от отравления... тяжелыми металлами. Говорят, каждому досталось не меньше, чем по три пули. Дома попытались возмутиться... но Императрикс заявила, что "эти люди не прибегали к моей защите, и почему меня должны волновать их проблемы?" И с тех пор отношения с прибывающими по Императорским приглашениям строятся по принципу "проблемы Домов Императора не...", в общем — не волнуют. Ну а Главы Домов и их наследники — на приемы не приезжают. Во избежание. Так что — все мы тут смертницы в погоне за фантастическим призом.

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

Таак... и еще три капли... Колба, в которой я растворила несколько нитей надушенного платка, принесенного мне служанкой — начала переливаться красным, голубым и зеленым, свидетельствуя о том, что первоначальный вывод был правильным — работал Мастер. Именно так — Мастер с большой буквы. Даже те "дежурные" противоядия и стимуляторы, которые я регулярно принимаю — дали бы мне не более нескольких секунд отсрочки, которых могло хватить для того, чтобы выпить припрятанное в поясе противоядие... а могло и не хватить. К счастью, яд которым меня пытались угостить — оказался бинарным, и сами по себе духи на платке — были лишь безобидным приятным запахом и легким релаксантом... Но не опознай я его, и не предприми достаточно сложных очистительных процедур — то легкий запах совершенно других духов, которыми побрызгалась бы не подозревающая ни о чем дама — вполне мог отправить меня к ступеням дворца Повелителя Ничего (А куда же еще отправится убийца-отравительница? Не к Столпам Света же?)

Артефакт, отмеряющий время, вспыхнул красным, показывая, что настал момент принимать очередной компонент несуществующего противоядия к Ветрам Погибели. Хрустальный фиал, мягко переливающийся оттенками лазури и бирюзы, приятно холодит руки. Внимательно оглядываю свое тело, чтобы убедиться, что на мне не осталось ни одной нитки. Глоток. Тьма.

Мда... Одежду и украшения я снять додумалась. А вот убрать ковер — нет. Увы, но его придется сжечь — никакая стирка уже не поможет, и никакие противоядия не спасут того, кто решит поваляться на этом, пропитанном выступившей из пор отравленной кровью коврике. Да и мне надо с него побыстрее убраться.

Я попыталась опереться на руки, чтобы встать... но руки подвели меня, и я упала лицом в подсыхающую лужу крови. Еще попытка — с тем же результатом. С трудом подняла взгляд... и он зафиксировался на кристалле времени, который подмигивал светло-розовым, намекая, что у меня осталось не так уж много времени.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Этим утром дворец в буквальном смысле слова гудел. Известие о трагической и безвременной кончине Гренты из дома Анемонов взорвало дремотное бытие охотниц за короной, которого не смогли потревожить предыдущие смерти. Ведь в прошлые разы это были кто-то из своих, и этот риск был привычен и просчитан. Сейчас же... Ассасин оставила на месте работы "марку Гнева", однозначно указывающую на Храм Виндикар. Так что возмущались произошедшим не многие, и, обычно, затравленно оглядываясь через плечо. Зато боялись практически все.

Выслушав мнение о произошедшем министра сплетен (двора) и министра взяток (внутренних дел), я отпустил "верных слуг" пресловутым "милостивым наклонением головы", и остался в компании вечного шалопута и злого насмешника Зейгрена.

— Итак... — я откинулся в кресле и положил ногу на ногу. — Какого Повелителя вы убрали эту дуру Гренту? Неужели нельзя было вычислить ту тварь, что послала Лайте отравленный платок? Или, хотя бы, Сциллу, согни ее и разогни в три погибели?

— Именно потому, что Силла Львиный зев и Наира Маргаритка пытались убить Элате — мы и не можем расправиться с ними прямо сейчас.

— ?! — В гневе я почти вскочил из кресла, но потом рухнул обратно. — И в самом деле... так мы бы нарисовали на Лайте мишень.

— Да, мой господин. — Зейгр улегся на живот, подпер подбородок сплетенными в замок кистями рук и стал болтать ногами. Надо сказать, получилось это у него потешно.

— А зачем была эта история с "проникновением извне"? Ведь мы же объявляли, что храмовые ассасины присутствуют среди претендеток? — Заинтересовался я.

— Подумай. — Улыбнулся мне болтающий ногами шут.

— Хорошо. — Я задумался. — Если ассасин среди гостей — то его будут искать... искать, чтобы устранить угрозу. Но искать его будут в любом случае — ведь мы уже сказали, что он там есть. Хотя... мы могли и блефовать, а ассасина — привести извне...

— И теперь им придется проверять обе гипотезы, затрачивая силы и время, засвечивая свои сети. — Продолжил мою мысль шут.

Мне оставалось только кивнуть. Проглядеть такую простую связку... Хотя... Игра бульдогов под ковром — очень хитрая игра со множеством нюансов. И те игроки, которые уверили себя, что знают о ней все — очень скоро становятся мертвыми игроками, или, что еще хуже — марионетками.

Внезапно меня накрыла сильная тревога, источника которой я не мог уловить.

— Ваше Величество... — Донесся дом меня голос шута, и я сделал ему знак "замолчи".

Видения накрывали меня. Это были очень страшные видения, настоящий кошмар... И чтобы предотвратить его я должен был...

— Зейгрен. У тебя есть агенты, которых пропустят в помещения Лунных лилий?

— Есть, твое величество. — Шут вернулся к привычному подтруниванию.

— Тогда — бегом. Через десять... нет, через пять минут он должен быть в покоях Элаты, по прозвищу Сладкая Смерть! Торопись!

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

Если бы я могла — я бы низко поклонилась неведомому Мастеру. Он сумел переиграть меня. Похоже, Он хорошо знаком с моими работами о "Ветрах Погибели", и смог предсказать, какие именно меры я приму для своего спасения. И он достаточно хорошо знает меня, чтобы понять, что проводить очищающие ритуалы я буду в одиночестве, чтобы не отравить слуг брызгами смерти, выводимой с кровью.

И вот теперь несколько "безобидных ароматических добавок, которые должны были помешать опознанию" — прореагировали с компонентами противоядия... и у меня нет сил, чтобы спастись самой... да что там — нет сил даже позвать на помощь! Руки перестали слушаться меня еще две попытки подняться назад. Из горла вырывается лишь невнятное хрипение, которое гаснет в великолепной звукоизоляции гостевых покоев дворца, а активатор чар, которыми можно позвать слуг — так же далек от меня, как если бы он был на Луне.

Нет, я не сдалась. Я напрягаю все оставшиеся силы, чтобы уползти, укатиться, хоть как-нибудь сдвинуться со ставшего смертельной ловушкой ковра. Но все усилия оказываются тщетны. Кристалл Времени постепенно наливается кровью. Уже сейчас он мигает алым, сообщая, что пришло время принимать следующий компонент противоядия. И если я не смогу принять его к тому моменту, как во мраке погаснет последняя багровая искра — моя игра окажется окончена.

Императорский дворец. Магира из дома Одуванчик.

Наш Дом никогда не был в первых рядах Великих... и, может быть, именно поэтому никогда не оказывался на грани уничтожения. Но, к сожалению, все имеет свою цену. И незаметность и незначительность, служащая щитом нашему Дому — увы, отнюдь не исключение...

Когда императорский шут положил передо мной некие бумаги, стало понятно — я сделаю все, что он потребует: стану его наложницей, буду рожать ему детей, участвовать в оргиях, убивать по его приказу — что угодно. Потому что ценой опубликования этих бумаг было бы полное уничтожение Дома Одуванчик. Охотились бы даже за маленькими детьми, которые чисто теоретически могли бы нести в себе результаты некоторых... экспериментов прошлых глав Дома.

К счастью, требования шута оказались не унизительными и не обременительными. Упомянуть в разговоре в родичем об определенных событиях, мило, но не переходя определенных границ пофлиртовать с представителем дружественного Одуванчику Дома, расспросить отца о вещах, отнюдь не составляющих тайну Дома, намекнуть лучшей подруге о том, что Император вполне мог ею заинтересоваться, и понаблюдать за ее реакцией...

К тому же, Зейгрен никогда не отказывался отвечать на вопросы, и, как правило, рассказывал мне о том, какие результаты предполагалось получить от моих действий, и какие они получились на самом деле, и в чем тут выгода лично шута, его господина... а частенько — моя лично и моего дома. Так что, даже не получая за свои труды денег, появление которых мне было бы трудно объяснить, я получала нечто большее: знания и навыки. В общем, вместо того, чтобы стать рабыней шута — я стала его ученицей.

Но сегодня случилось то, чего не случалось до сих пор никогда, но возможность чего предполагалась с самого начала моей... скажем прямо — моей шпионской деятельности. На меня обрушился срочный вызов от Зейгрена.

— Магира! — Раздался голос прямо у меня в голове. — Немедленно отправляйся в покои Лунных лилий, и проведай Элате. Быстрее!

Я засомневалась. Конечно, Лайта всегда была моей подругой, но другой Дом — есть другой Дом...

— Не пропустят — требуй проходи именем Императора!

Этот ментальный голос был мне незнаком, но после этих слов на моей руке змеей свернулось знакомое практически каждому заклятье, удостоверяющее право своего носителя требовать "именем Императора". Неужели... Неужели это он Сам?!

Впрочем, размышлять было некогда. Такие приказы следует исполнять немедленно. И я побежала по коридору. Перед дверями в покои, отведенные делегации Дома Лунной лилии стояли два стража. Один из них дернулся, чтобы меня перехватить, но был остановлен другим. Я отметила такое поведение стражей как "странное", но размышлять об этом было некогда. В моей голове как будто тикали часы, отмеряющие отрезок времени, по истечении которого окажется, что я не справилась с поручением. Выяснять, какие именно меры предпримет Зейгрен и, может быть — даже сам Император, да живет он десять тысяч лет, по этому поводу — не хотелось совершенно.

Однако, ворвавшись в комнату Лайты, я непроизвольно застыла. Подруга лежала на кворе, голая и покрытая тонкой пленкой подсыхающей крови. Руки ее тихо скребли по ковру, пытаясь заставить непослушное тело сдвинуться с места... Тщетно.

Я всегда завидовала точеной фигурке Лайты.. но еще больше — ее гордости, заставляющей ее раз за разом отказываться от услуг лучших из лучших Скульпторов плоти. Многие из них даже отказывались от платы, желая поработать со столь благодарным, но сложным материалом, улучшить который — было вызовом из искусству... Но все они раз за разом упирались в категорическое "нет" Сладкой смерти.

И вот теперь Лайта лежала на кровавом ковре, а над ее головой, на моих глазах, кристалл Времени поменял цвет вспышек с ярко-алого цвета артериальной крови, на темный цвет крови венозной. Времени оставалось очень и очень немного. И сразу стало ясно, что именно этот промежуток времени установил мне Император, да хранит нас его Свет.

Я кинулась к Лайте, но ее заполненные мукой глаза заставили меня застыть на месте.

— Не... не руками... — С трудом протолкнула она сквозь сведенное судорогой горло. — Зха... зхаклять...

Голова Лайты упала, но главное я поняла. В составлении заклятий я никогда не была сильна, а для Серебряной — так и вовсе слабачка, но переместить не такое уж тяжелое тело — задача не из сложных. Меньше, чем через минуту Лайта уже лежала в роскошной ванной, и струя вызванной мной воды смывала с нее кровь, под которой я боялась увидеть страшную рану... но раны не было. Однако, похоже, я сделала все правильно, так как подруга пришла в себя достаточно, чтобы дать следующие указания.

— Вто... рхая пол.. кха. Синий фиал... Крхайный...

Вихрем я метнулась к столу Лайты, и схватила нужный пузырек. При этом мое тело, как будто само по себе, выбрало такой маршрут, чтобы не коснуться страшного, залитого кровью ковра. Кристалл Времени продолжал мигать.

Содержимое фиала пришлось буквально вливать в глотку Лайте. Но практически сразу она пришла в себя.

— Спасибо, Магира. Ты... ты просто спасла меня, Кошка.

— Не за что. — Улыбнулась я в ответ, и вышла из ванной.

В комнате Лайты я остановилась, любуясь на то, как Кристалл Времени медленно темнеющими вспышками продолжал отсчитывать уже переставшие быть жизненно важными мгновения.

Замок Семи глаз. Джер Привратник.

Несколько недель после прибытия мне отвели на обустройство и привыкание. Конечно, я понимал, что довольно большой для города дом и несколько слуг являются скорее роскошью, чем необходимостью, но вот оказаться перед необходимостью самостоятельной жизни не в походных условиях — было для меня опытом новым и местами — болезненным. Хорошо еще, что Орден вошел в мое нелегкое положение, и на первое время ко мне приставили куратора, который помогал и подсказывал: как готовить себе пищу, не обжигаясь и не заливая еду кровью из порезанных пальцев, как убирать в комнате, как... хорошо еще, что стиркой не приходилось заниматься лично. Но и так несколько недель прошло, пока назначенный куратор не объявил, что "отныне ты можешь жить своим умом, без моих подсказок".

На следующий день после этого знаменательного события я впервые вышел на общую тренировку с остальными послушниками. Сейчас таковых, вместе со мной было восемь, и ожидалось прибытие еще двоих. Орден Высоких инквизиторов никогда не был особенно многочисленным, хотя в послушники забирали практически всех, в ком Инквизиторы замечали способность противостоять шепоту варпа. Вот только даже среди таких — половина отсеивалась еще в процессе обучения, и лишь совсем немногие проходили последнее испытание. Так что, встав на утоптанную землю тренировочной площадки, я отнюдь не был уверен в том, что смогу получить заветный черный кинжал, символ нового Пути и статуса.

К сожалению, сомнения мои не замедлили подтвердиться. До сих пор я умудрялся не замечать той цены, которую заплатил за свободу и возможность продолжать жить. А цена оказалась велика. Отрекшись от прежнего имени и Дома — я потерял поддержку его Источника. Так что, хотя в бытовых вопросах разница была почти не заметна — на тренировке она сразу выявилась. Я потерял большую часть своей силы, скорости и выносливости. Вместо того, чтобы привычно превосходить черноголовых, я проигрывал им всем. Ведь у их мышц не было губительной для меня сейчас привычки к накачке Силой. Накачке, которой я сейчас был лишен.

В общем, когда инструктор поставил меня в спарринг с девушкой — я даже не возмутился. Сил не было. Даже обычная пробежка и легкая силовая тренировка, которую я раньше не посчитал бы за нагрузку вообще — сейчас истощила меня. Тяжело дыша, и стараясь успокоить колотящееся под горлом сердце, я поднял синай и приготовился.

Сам поединок наглядно показал мне, что чувствовали старики-ветераны, сражаясь против меня, когда я еще только в первый раз взял в руку свой первый бамбуковый клинок. Движения девушки были просты, легко предсказуемы, очевидны... но скорость, скорость! Я еле успевал отражать сыпавшиеся на меня удары, лишь изредка переходя в контратаки. Однако, даже удачных моих действий никто не замечал. Инструктор не останавливал бой, а одногруппники громко свистели и кричали, подбадривая девушку. И в какой-то момент сил у меня просто не хватило. Я точно знал, откуда, как и каким образом мой противник нанесет удар... но ничего не мог сделать, чтобы отразить его. Яркая звезда вспыхнула у меня перед глазами, а следующим, что я увидел, был лицо моей недавней противницы.

Девчонка заливалась слезами и умоляла простить ее. Прощать ее мне было не за что, о чем я ей и сообщил, с трудом ворочая языком. На лице девочки отразилось крайнее изумление, так что я улыбнулся, и объяснил своей недавней противнице, что случившееся — вполне в пределах правил, и я не имею никакого права обижаться на то, что меня превзошли.

— Эй, слабак! — Глумливо ухмыльнулся один из моих соучеников, помахивая синаем. — Дома, небось, и попку — слуги подтирали? Так вот, запомни, здесь ты — никто! Кем бы ты ни был в своем замке — здесь я — главный! Да... — продолжил он после паузы, — вечером приведешь Гиллу ко мне, и будешь смотреть, как я ее...

За моей спиной, там, где стояла моя сегодняшняя противница, вспыхнула волна эмоций: страх, стыд и какая-то обреченность. Инструктор спешил к нам, закидывая синай на плечо...

Но все это было не важно. Не важны были и боль в перетруженных мышцах, и тошнота от пропущенного удара. Значение имело только одно — лицо врага прямо передо мной.

Шепот варпа гремел в ушах, складываясь в слова:

— Рвать? Рвать! Убить! Укажи мне цель!

Но и это было не важно. Сила сплошным искрящимся потоком лилась в меня из-за Грани, оттуда, где выла и рвалась с поводка моя Гончая. Руки взлетели, сплетая заклятье, и я вновь ощутил себя на площади сгорающей в священном огне Сайленты. Последняя нить Силы уже готовилась лечь на предназначенное ей место в Узоре, и прах, потревоженный моими чарами уже начал формировать Копье. Лицо врага медленно-медленно искажалось страхом. Его синай поднимался, двигаясь, как будто преодолевая сильное сопротивление — медленно-медленно, и это никак не могло ему помочь...

И в этот момент на нас обрушились изолирующие и парализующие чары. Сила, собранная мной для удара — исчезла. Шепот варпа заглох, оставив лишь легкий шелест на грани сознания. Враг замер, и его палка застыла, только начав движение вверх.

— Стоять! — Голос инструктора, не посчитавшего нужным назвать мне свое имя, заставил замереть даже тех, кто не попал под наведенный паралич. — Варрет! Ты — не прошел Испытания и отчислен. Иди к коменданту. Там тебе сотрут лишние воспоминания, и поедешь обратно в свою деревню — коровам хвосты крутить. Для большего — ты не пригоден.

Варрет попробовал возмутиться... но тут же жажда крови, волной разошедшаяся от инструктора, придавила всех нас к земле, и сопротивление было задавлено на корню, а парень, уже не являющийся послушником, уныло побрел в сторону комнат коменданта. Инструктор же повернулся к нам.

— Но ведь Варрет был сильнейшим среди нас! — Попробовал возмутиться один из тех, кто прятался за спиной изгнанного.

— Умение махать палкой — это еще не все в нашем мире. — Отозвался инструктор. — Сколько тактов тебе осталось, Джер? Два?

— Один. — Пожал плечами я.

— Но ведь... амулеты... — Попробовала заикнуться Гилла, но была оборвана.

— Давайте я вам кое-что расскажу о вашем новом товарище. Садитесь. — Инструктор опустился на землю, вынуждая нас последовать за ним. — Я точно знаю, что Копьем праха... а ведь это было Копье, не так ли? — Обратился он ко мне.

— Да. — Я кивнул головой, не отрицая очевидного.

— Так вот, Копьем праха Джер умудрился ранить Гончую Смерти. А значит — все ваши амулеты для него — пыль под ногами. Да и насчет фехтования — не все так очевидно. Извини, Джер, я умышленно не останавливал ваш бой: хотел посмотреть, сколько ты продержишься.

— Немного. — Пожал плечами я.

— Дольше, чем я ожидал. — Ответил инструктор. — Но тем не менее... Давайте разберем сам бой.

И наставник выложил перед нами Кристалл Видения. От него разошлась легкая волна искажения, и я вновь увидел наш поединок, уже со стороны. Время от времени наставник замедлял скорость показа, обращая внимание учеников на те, или иные моменты, оставшиеся незамеченными неопытными фехтовальщиками. Вот мой синай щелкнул по правому наплечнику девушки, чего она даже не заметила, увлекшись атакой.

— Убита. — Прокомментировал наставник. — В реальном бою клинок скользнул бы по ключице и как минимум — перерезал бы артерию.

Щелчок по внутренней стороне набедренника над коленом.

— Тяжело ранена и истекла кровью в течение минуты.

Щелчок по правой перчатке.

— Искалечена, потеряла оружие и убита следующим ударом.

После шестого подобного комментария все ученики смотрели на меня с каким-то трудно опознаваемым чувством.

— Так что, Гилла, ты была сильнее, быстрее, выносливее... но все равно потерпела поражение. Ведь сейчас мы учимся судебному поединку, предполагая, что драться придется без доспехов. К доспешному бою мы перейдем позже. Да и будь на Гилле доспехи — счет был бы не шесть-один, а три-один, что все равно не слишком обрадовало бы в состязании, где приз за первое место — жизнь. Надеюсь, вы все запомните этот урок, пока еще можете его получить и запомнить. За стенами этого замка первый же случай недооценки противника — может оказаться последним для любого из нас.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Императорский бал — мероприятие весьма и весьма длительное. Только съезд гостей занял больше месяца. Но вот, наконец, все собрались. Некоторым после приезда потребовалось еще время на то, чтобы прийти в себя. Поездка временами была предприятием рискованным и опасным. В частности, особенно ожидаемый Джайгер — приходил в себя больше двух недель. Что поделать: в Эпоху Смуты, конца и края которой я не могу предвидеть даже в отдаленном будущем, дороги частенько становятся небезопасны даже для знатных путешественников, имеющих возможность передвигаться с сильным отрядом. Мне остается только радоваться тому, что преторианцы совместно с виндикар ухитряются удерживать зону Мира Императора. Но большего от них требовать не приходится.

Едва оклемавшийся Джайгер вышел на тренировку, как я и просил его через шута. Ну что сказать... Боец он для своего возраста — вполне серьезный, хотя два года разницы в нашем возрасте — еще существенное преимущество. Да и поторопился Шиповник, поторопился. На ногах он стоял еще не очень твердо. Так что те восемь моих побед против двух его — это не слишком объективный показатель. Думаю, когда наместник Иргарда встанет потверже на ноги — результат будет где-то 6:4, вряд ли мне удастся что либо большее.

А после спаррингов мы разговорились... И я, на свою голову, спросил его о войне. Я думал, юный герой расскажет мне о схватках, о штурме, о бегущих врагах... Он же стал рассказывать о том, во что превращаются люди, которых со стены облили кипящим маслом... и о том, во что превращаются люди, преодолевшие эту самую стену. И второе было как бы не страшнее первого.

Джайгер говорил о Праве Войны. О том, как голых девушек выставляют на поругание за долю в добыче, а в уголке — насилуют тех, кто еще не смирился со своей участью. О том, как пытают хозяев, не желающих рассказывать о тайниках в доме... а ты только и можешь, проезжая мимо — напомнить о приказе "не убивать". И о том, как страшно погибла та, на которой особенно безбашенным ублюдкам захотелось показать, что им — сам Повелитель не указ, не говоря уже о каком-то там мальчишке. О том, каково это — казнить собственных солдат своей рукой, твердо понимая, что если не удержишься, если отступишь — убьешь значительно больше.

Мне было страшно слушать этот рассказ. И страшно в первую очередь потому, что Джайгер рассказывал это в сущности — практически незнакомому человеку. Он выворачивал свою душу, не жалея себя. Он говорил о том, как тянуло присоединиться к тем, кто в угаре победы стремительно терял человеческий облик, спрятавшись за ее белыми крыльями. Да и о Даре Войны он рассказал так, что сразу было ясно — он до сих пор не простил себя, хотя с любой точки зрения — был полностью в своем праве, да и девчонка, насколько я понял, отнюдь не возражала, и не винит его.

Я слушал парнишку, младше себя, и с ужасом осознавал, что мне нечем подбодрить его. Что мне остается только слушать, и запоминать его рассказ. А ведь это был в сущности — мелкий эпизод. Из тех, что случаются если не раз в месяц, то уж раза два за пол года — точно. А сколько происходит стычек более мелкого масштаба? Стычек, схваток, "ударов по экономической мощи враждебного Дома"? И, главное, я понял: то, что мы планируем с Высокими инквизиторами, то, к чему готовы присоединиться виндикар — это все будет реализовываться точно так же. Нет, разумеется, меня лично в бой никто не отпустит. Мне не придется пробираться между обгорелых трупов и слушать крики умирающих. Никто не пустит меня и туда, где опьяненные победой и тем, что остались живы солдаты пускают захваченных девушек по кругу. Туда, где о выживших говорят: "им не повезло остаться в живых". Но все это — будет. Потому что если мы отступим и отступимся — все это будет множиться и продолжаться. Год за годом, век за веком, как множилось и продолжалось до сих пор. Обыденность. Воля Столпов Света.

Императорский дворец. Габри Проныра.

Дворец Императора, да хранит нас его Воля от лживых посул Повелителя Ничего... Да кто бы мне сказал еще год... да что там — год, месяц назад, что я окажусь здесь... Мда... А тем не менее — вот оно, свершилось. И я, Габри, которой Силе было угодно даровать имя "Проныра" иду под этими священными сводами, которыми любовался, может быть, даже сам Император, да живет он десять тысяч лет...

Окружающая красота ошеломляла. Нет может быть для гордых Серебряных владык, привыкших к роскоши своих резиденций, этот дворец и был всего лишь "роскошным и прихотливо украшенным", но для меня, простой девчонки из глубокой провинции, окружающее представлялось владениями посланника Столпов Света, раем на земле. Так что каждый раз, когда мои услуги не были нужны хозяину — я отправлялась бродить по близлежащим коридорам, впитывая в себя красоту этого дворца, и его священное сияние.

Правда, слуги здесь — мало чем отличались от иргардских. Нет, конечно, лоску в них было поболее, манеры — несравнимо изящнее... Но вот склонность сплетничать, болтать, а то и прямо продавать информацию о своих господах — никуда не делась. Естественно, моим возможностям здесь было ой как далеко до тех, какими я обладала в родном городе, но постепенно я начала собирать картину того, что здесь происходит, кто чем живет и дышит, кто с кем против кого дружит.

Разумеется, разобраться в здешней мешанине было не легко. Да что там, даже в тишине родного Иргарда случались такие интриги, что я могла разобраться в них только после того, как все основные события уже завершились... А уж здесь, да еще попав прямо в бурлящий котел Императорского бала!

Больше всего слухов было о погибших девушках. Сама мысль, что кто-то осмелился совершить убийство здесь, в стенах Дворца, в самом сердце Мира Императора — ужаснула меня. И лишь с некоторым трудом мне удалось заставить себя воспринимать здешних обитателей не как неких небожителей, приближенных к Свету Императора, да живет он десять тысяч лет, а как обычных людей, которые точно так же ходят в туалет, моют руки, едят... и убивают ради своих целей. Осознание было... болезненным, но ради Джая — я заставила себя.

Сегодня Джай вышел на первую тренировку. Мы с господином Граем в один голос твердили ему, что еще рано, и что ему следует еще лечиться. Но хозяин твердо заявил, что не может заставлять Императора, да хранит нас его Свет, ждать так долго.

Как ни странно, хозяин оказался прав, а мы с господином Граем — ошибались. Вернулся он с тренировки хотя и измотанный, но довольный и какой-то... успокоившийся. Таким спокойным я видела его... Да никогда я его таким не видела. Он всегда носил в себе какую-то тень, что-то, что его беспокоило, и о чем он не говорил ни со мной, ни с наставником. А тут...

Некоторое время Джай отдыхал, уложив голову ко мне на колени. Ему это всегда доставляло удовольствие, а мне всегда нравилось перебирать его серебряные волосы прядь за прядью. А потом хозяин сказал, что собирается поспать до обеда, а меня — отпускает "отдохнуть и развеяться".

И я решила отправиться в помещение, которое его обитатели называли "каморкой для прислуги"... В Иргарде сам Джай жил намного менее роскошно.

По коридору я брела, старательно обдумывая вопросы, которые хотела бы "ненароком" осветить в сегодняшней беседе с отдыхающими слугами. А потому — не заметила, как врезалась во внезапно вынырнувшего из поперечного коридора парнишку, года на два постарше Джая.

— Привет! — Радостно улыбнулся он мне, прихватив за руку и не давая отлететь и упасть. Стыдоба какая! Со мной такого в Иргарде не случалось: как бы не задумывалась, но от людей уклонялась всегда. Расслабилась я, спрятавшись за хозяина Джая. Расслабилась.

— Здравствуйте. — Я почтительно поклонилась.

Понять, кто передо мной — было сложно. То есть, понятно было, что это — воин. Об этом говорил и тренировочный костюм, и оружие, и перевязанная голова. Но вот точнее... В оружии я как не разбиралась, так и не разбираюсь. Так что понять по довольно простой формы мечу и кинжалу, к какому сословию относится парень — я не могла. Костюм... Дорогой. Но я уже имела возможность убедиться, что подобные костюмы предпочитают использовать все, кто могут себе это позволить: от наемников побогаче, до Серебряных бойцов. А голова была плотно замотана повязкой, через которую проступала кровь.

— Не надо так формально. — Парень отпустил меня, и радостно махнул рукой. — Я тебе не Глава Серебряного дома... и даже — не министр двора. Вот его, если не сумеешь убежать — надо приветствовать со всеми положенными подскоками и приплясываниями. А я — и простым "здрасте" обойдусь! Кстати, меня зовут Танни. А тебя?

— Габри. — Ну, раз хочет неформального общения — пусть будет...

— Габри?! Проныра?! — Восторженно удивился Танни. — Это про тебя говорят, что ты за две недели сумела выведать половину секретов всех слуг во дворце?

— Угу... — Я вздохнула. То, что половину секретов от меня удалось скрыть — комплиментом мне не представлялось.

— И нечего вздыхать. Тут две трети слуг — профессиональные шпионы. Временами такой стук стоит — уши болят. Стучат все, всем и на всех.

— Что, и на... — Я возвела глаза к потолку, не смея упомянуть Императора, да живет он десять тысяч лет, в таком контексте.

— А ты думаешь! — Деланно удивился Танни. — На него — в первую очередь. Куда посмотрел, с кем и как говорил, выслушал очередную "возмутительную выдумку шута о Высоких инквизиторах", или прогнал его, с кем фехтовал на тренировке... На каждое движение не меньше трех докладов уходит. А о сколько-нибудь важных — уже десятками считаем.

Это "считаем" сказало мне очень много. Похоже, что со мной беседует не простой ученик воинов, но человек, обеспечивающий безопасность Дворца и Императора, да хранит нас его воля от лживых посул Повелителя Ничего. Конечно, вряд ли это кто-то высокого ранга: ну кто я такая, чтобы на меня тратили время серьезного агента... скорее — ученик, которого натаскивают на таких вот "почти серьезных" заданиях. Но все равно надо держать ухо востро! Кто знает, к каким выводам придет этот Танни... Если просто сочтет воровкой — это еще ничего... а вот если надумает себе какой заговор... И ведь даже поговорить не откажешься — уж из этого он точно такого навыдумывает...

— Давай присядем. — Танни кивнул на широкий и удобный подоконник. Мне ничего не оставалось, как согласиться.

И мы присели и "весело" и "непринужденно" болтали до тех пор, пока вышедшее из-за рамы Солнце не намекнуло, что близится уже время обеда, и мне пора бежать к хозяину.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Вернувшись в свои покои я сорвал с себя пропитанную кровью повязку. Не удивлюсь, если кровь на ней — действительно человеческая, любая магическая проверка покажет, что это — кровь Лентана Золотого, Императора, да хранит вас, придурки, моя воля от чего-то там, пролитая очень и очень недавно. Зейгрен, несмотря на свою официальную должность к некоторым моим просьбам относился весьма серьезно.

Как же иногда мало требуется человеку, чтобы исчезнуть. Вот и ученик воина и мага Танни, получающий почти на каждой тренировке по голове — исчез вместе с повязкой, отправившейся в статис-хранилище к десятку ей подобных, отличающихся только расположением кровавых пятен. Теперь осталось умыться, убрав несколько штрихов, нанесенной самой что ни на есть немагической косметикой, и Танни окончательно отправиться в небытие, уступив место Его Величеству Императору Лентану.

Закончив водные процедуры я расплылся в большом, но уютном кресле. Говорят, раньше, до катастрофы, ознаменовавшей явление Повелителя Ничего, у Древних произрастали раскидистые деревья, именовавшиеся то ли бабак, то ли грюкра. Их ветви Древние оборачивали в бумагу со специальными письменами, и поджигали, вдыхая их дым, который приносил покой и отдохновение. К сожалению, ужасная катастрофа, изменившая лицо мира, уничтожила это полезное растение. О нем мы знаем только из подвергавшихся многочисленным переводам и пересказам воспоминаний очевидцев тех событий, докуривавших последние запасы ветвей и очень сожалевших о том, что негде взять новые.

Так что вместо такой экзотической меры, как вдыхание дыма, мне пришлось довольствоваться банальным и традиционным вином, в которое верный шут намешал подходящих к случаю стимуляторов. Ведь тренировка была весьма и весьма нелегкой, а до конца этого утомительного дня еще очень и очень далеко. Но пока что у меня было немного времени, вырванного в неравном бою с министром двора, которое я мог посвятить отдыху и раздумьям.

Отпив глоток из хрустального бокала, я улыбнулся, вспоминая первые шаги, которые Танни сделал в этом мире. Его появление стало необходимо после того, как выяснилось, что обучение наследного принца владению мечом и боевой магией — натолкнулось на некоторые неочевидные трудности. Гвардейцы настолько опасались повредить хрупкому угловатому мальчишке, что тренировки раз за разом оказывались непростительно легкими, а в спаррингах против меня становились блюдолизы, в основном — старающиеся поаккуратнее проиграть, либо скованные и неуклюжие бойцы, неспособные нанести даже нормального удара. Нет, конечно, среди гвардейцев были и хорошие учителя, способные обучать хоть самого Императора лично... но кто бы их подпустил к нелюбимому сыну хозяина дворца?

И тогда отец Реодим, недавно появившийся во дворце — дал мне хороший совет и обеспечил всем необходимым для его воплощения. Так и родился Танни — немного неуклюжий и очень невезучий послушник Ордена Высоких инквизиторов, привезенный отцом Реодимом. Это сейчас гвардейцы привыкли... да и будучи Императором я смог-таки выйти на настоящих учителей... но полезность маски значительно превысила изначально запланированную, так что Танни, хоть и проводил большую часть времени в часовне, отведенной Ордену, постигая тайны магии и пути Света, но все-таки время от времени и он появлялся в коридорах дворца.

— Мой Повелитель... — кувыркнулся передо мной шут, — как Вам постельная игрушка Вашего подданного?

Я улыбнулся: понятно, что Зейгрен спрашивал именно о Проныре, а не о многочисленных служанках, горничных и прочей прислуге, сопровождавшей соискательниц высокого титула, и частенько играющих роль постельной грелки для официальных сопровождающих. Все-таки, хотя у постоянных обитателей дворца и была изрядная фора перед провинциальной девчонкой и в обучении и в опыте, но определенное впечатление она сумела произвести даже на Зейгрена и виндикар.

— Любопытная игрушка. — Ухмыльнулся я. — Где бы себе такую достать?

— А как же я? — Деланно обиделся шут. — Я же ведь лучше девчонки?!

— Даже не сомневаюсь. — Спокойно ответил я. — Но ты ж сам знаешь: верных людей не бывает "много". Их либо "мало", либо "слишком мало". А глядя на то, как девочка изворачивается, стараясь защитить своего хозяина от малейшего подозрения в чем бы то ни было — я испытал настоящее наслаждение. Интересно, с чего она настолько верна тому, кто лишил ее свободы?

— Верных людей много не бывает. — Серьезно ответил Зейгрен, осталяя в стороне свою маску. — А вот насчет габри — Вы несколько... не полностью информированы. Во-первых, для того, чтобы принести Джайгеру Дар Войны, Проныру вырвали из рук наемников в зоне, объявленной "под Правом Войны". Сами понимаете — ситуация была для нее... не очень, и к тому, ради кого ее избавили от этого кошмара — она испытывает благодарность. А во-вторых, ее отношения с отчимом были настолько далеки от "хороших" насколько это вообще возможно. Начать хотя бы с того, что она всерьез подозревает отчима в убийстве матери. Так что сбежать от приемного отца к Джайгеру — для нее было просто спасением.

— И кто же у нас отец? — Поинтересовался я достаточно флегматично. Не первый это случай и не последний.

— Волшебник. — Я чуть не подавился очередным глотком вина.

— Предупреждать же надо! — В Иргарде был только один человек, которого Зейгр назвал бы волшебником... и если Габри настроит своего хозяина против него... Это может быть... неприятно. — Хорошо... — Произнося это слово я пытался скрыть интенсивные раздумья... без малейшей пользы, разумеется, скорее — по привычке. — Зейгрен, передай Джайгеру из дома Шиповника, — я перешел на официальный стиль, — что Император желает дать ему неофициальную аудиенцию, и предлагает захватить с собой принадлежащий ему Дар. А еще более неофициально — улыбнулся я шуту, — я не возражаю и против присутствия на аудиенции и его духовника. — Отца Реодима мне тоже очень хотелось повидать. И, хотя при Джайгере он вряд ли сообщит мне причины своего ухода, но хоть намекнуть-то может?!

Шут серьезно кивнул. Я же, допив бокал, и поставив его на изящный столик по правую руку, погрузился в серьезнейшие размышления. И размышлял я, как и положено юнцу шестнадцати лет от роду, о девчонках.

В последнее время, после того, как основные гости собрались во дворце, я стал по вечерам, после "обязательно необязательной программы" приглашать в свои покои чем-либо заинтересовавших меня девушек. Некоторые из них, после разговора, получали приглашение остаться на ночь, а некоторые — не получали. И, что бы там не думали светящиеся от радости "счастливицы", временно вытесняющие Маюри из моей постели, но у "не приглашенных" шансов на что-то большее, чем случайная интрижка, было существенно больше. В конце концов, нехватки постельных грелок любой квалификации у меня не было никогда. А вот девушки, с которыми есть о чем поговорить — это совсем другое дело. Вот только... К глубокому моему сожалению, соображения безопасности до сих пор не давали мне пригласить ту, которую я единственно хотел бы видеть в своей постели, в своем кресле и в своей жизни.

Императорский дворец. Элатэ Сладкая смерть.

Я лежала и думала. Мне было о чем подумать. С тех пор, как я узнала, что спасшую меня Кошку направил в покои, отведенные Дому Лунной лилии сам Император, да живет он десять тысяч лет, личным животворящим пинком — моя жизнь изменилась. Перспектива, обрисованная на первом балу, на котором я присутствовала, стала пугающе реальной.

Нет, сам Император, да хранит нас его свет от мрака Повелителя ничего, не вызывал у меня каких-либо отрицательных эмоций. Будь он кем-то другим, даже представителем враждебного Дома — и я не испугалась бы перспективы пойти навстречу... хотя тех, кто искренне желал бы встречаться со мной — насчитывается не так уж много...

Но... Император? Хранитель Веры, помазанник Столпов Света? Мой Дом, Лунные лилии — слишком малочисленный и слишком слабый, чтобы серьезно ожидать, что мы могли бы играть столь существенную роль в политических расчетах...

Да, конечно, наши товары нужны были не только артефакторам, таким как те же Горцы, и ритаулистам. Даже чистые заклинатели, как Шиповник, время от времени нуждались в наших стимуляторах. И это не говоря уже о том, что к нам время от времени обращается практически любой, кто сколько-нибудь серьезно участвует в политике...

Но мы всегда были слишком немногочисленны, чтобы рассчитывать на что-то большее, чем вторые-третьи роли. В наших семьях редко бывает много детей, зато обиженных среди тех, кто пересекся с продуктами нашего производства — всегда было в избытке...

Конечно, приятно было побаловать себя мыслью, что Император, да живет он десять тысяч лет — просто влюбился... Я вспоминала о наших немногочисленных танцах, его руки на своей талии... И мне хотелось, очень хотелось верить в то, что...

Но он же — Император! Его взор пронизывает всякий мрак и вряд ли может быть затуманен эмоциями. Владыка, божественный Тенно, да славится его имя — думает об Империи и о ее подданных, и принимает решения...

Но как бы хотелось...

И я, понимая, что в эмоциональном раздрае не додумаюсь ни до чего путного, встала с кровати и развела огонь под ретортой. Привычная работа успокоит меня, тем более, что на последнем танце Лентан сказал такое... что надо было проверить... Обязательно проверить...

Императорский дворец. Габри Проныра.

Сегодня герольд Императора, да живет он десять тысяч лет, объявил, что господина Джайгера из дома Шиповника для неофициальной аудиенции приглашает Хранитель столпов Света, Защитник Веры, Император Лентан Золотой. И в этом не было бы ничего странного: время от времени такой аудиенции удостаивались практически все прибывшие на Бал... Но вот повеление "привести для ознакомление принадлежащий ему по праву и обычаю Дар"... К чему Императору, да хранит нас его Свет от мрака повелителя Ничего, интересоваться такой ничем не примечательной девчонкой, как я? Или... или это результат разговора с этим Танни? Он меня в чем-то заподозрил? Тогда — хорошо, если только меня. А вдруг — Джая?!

Так я и дрожала до самой аудиенции, несмотря на все попытки хозяина меня успокоить. Джай решительно не понимал — в чем, собственно проблема. Ведь он общался с Императором, да живет он десять тысяч лет, на тренировке, и если бы у него были какие-то претензии — он бы их высказал? Джай, похоже, действительно не понимает, что одно дело — ученик воинов Лентан, с которым приятно поболтать после спарринга, а совсем другое — Его Величество Император, да хранит нас его воля от лжи Повелителя Ничего. Что даже то, в чем напарник по тренировке не видит ничего плохого — может обернуться страшным обвинением в руках советников Императора, да живет он десять тысяч лет!

— Габри, кончай трястись! — Жестко заявил Джай. Похоже, он устал меня успокаивать. — Даже если ты права, в чем я сомневаюсь, то не явившись на аудиенцию — мы только подтвердим обвинения.

Тут хозяин оказался полностью прав, и я трясущимися руками начала натягивать чулки.

Процесс одевания занял существенно больше времени, чем обычно, из-за все тех же трясущихся рук. Джай оделся намного быстрее, и временами помогал мне, заставляя вспыхивать от стыда на собственную беспомощность. Тем более, что дорогое платье сильно отличалось от привычных мне неброских и удобных нарядов, что отнюдь не облегчало моей задачи.

Сам хозяин тоже пребывал в некотором смущении. Ведь на аудиенцию к Императору, да живет он десять тысяч лет, немыслимо было явиться в привычном для Джая шелковом доспехе боевого мага. И это было требование не столько этикета, сколько элементарной безопасности. Ведь мага невозможно лишить оружия. Вообще невозможно. Даже изолирующие чары, отсекающие под собой всех от любых внешних источников Силы, включая и родовые, все равно не смогут предотвратить создания заклятья на собственном резерве.

Так что даже на аудиенцию к Императору, да живет он десять тысяч лет, можно прийти хоть с кинжалом, хоть с двуручным мечом, да даже и с дорогущей снайперской винтовкой. Все равно это мало чем может помочь возможному убийце под взглядами магов виндикар. Ведь на аудиенцию положено являться в гражданском костюме без следа защитных узоров, нельзя взять даже самый слабый защитный амулет, и необходимо погасить все защитные заклинания, кроме ментальных щитов. Нарушивший хоть что-то из этих запретов — будет немедленно признан врагом и немедленно атакован. Правда, и безопасность тех, кто отказался от защиты, гарантирована Словом Императора. И это Слово уже неоднократно было подтверждено. Даже на кровных врагов, следующих на аудиенцию — не решаются нападать: ассасины Храма уже не раз доказывали, как серьезно они относятся к выполнению обещаний Императора, да хранит нас его воля.

Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

Взять с собой наемников на аудиенцию к Императору, да живет он десять тысяч лет, было бы оскорблением, хотя Лентан и смеялся, когда я объяснил ему: почему я взял с собой столь... неподобающую свиту. А заодно он объявил в присутствии виндикар, что Лана из дома Льна — не озаботилась своей защитой, а стало быть, пользуется защитой Слова Императора.

Так что по коридору дворца мы с Габри идем вдвоем, не взяв с собой даже допустимых, а то и требуемых этикетом "двух человек сопровождения". Конечно, я мог бы взять с собой Грая... Но приглашение Императора, да живет он десять тысяч лет, было составлено так, чтобы дать понять: Лентан хочет видеть только меня и Габри. Похоже, он хочет обсудить что-то конфиденциально.

Габри до сих пор дрожит, переживая те проблемы, которые ей подсказало ее воображение. Я же, хоть и признавал ее рассуждения логичными, был склонен предполагать, что Скайла Оракул отнюдь не отказалась от своей любимой игры "присмотри за старшим братиком", и нашла бы способ предупредить меня, возникни в замыслах окружения Лентана опасные для меня идеи. В то, что опасность мог представлять сам Император, да живет он десять тысяч лет, я категорически не верю: в бою, даже тренировочном, узнаешь о противнике довольно много. Так что уже само приглашение на тренировку означало серьезное доверие.

Утренний дворец существенно отличался от дворца вечернего. Искусство архитекторов, создавших это чудо, было настолько высоко, что одна только игра теней в зависимости от освещения изменяла его облик до неузнаваемости. Любоваться этим можно было практически бесконечно.

У ворот в зал Малых приемов, где обычно и происходили неофициальные аудиенции, нас встретили два бойца в золотых доспехах преторианской гвардии. Переливы дорогущего золотого шелка — завораживали, а вязь древних рун, сплетенных в защитный узор, была столь сложна, что при попытке осознать хотя бы основные принципы, на которых эта защита построена — у меня голова пошла кругом.

— Господин Джайгер. — С поклоном обратился ко мне тот, кто стоял слева. — Его Величество Император Лентан, да убережет нас его истина от лживых видений мрака, ожидает Вас в своих личных покоях.

Габри несколько расслабилась, я же — наоборот, напрягся. Подобная, чересчур личная аудиенция могла привести некоторым политическим неприятностям как для меня лично, так и для моего Дома. Впрочем, заметив мое напряжение, до сих пор молчавший преторианец усмехнулся:

— Его величество, да живет он десять тысяч лет, пригласил для аудиенции так же госпожу Маюри Мятлик.

Я сразу успокоился: присутствие официальной любовницы Императора, да хранит нас его воля, могло сгладить многие... шероховатости.

В отличие от пафосных ворот зала Малых приемов, и, тем более — Большого парадного зала, в личные покои Императора, да живет он десять тысяч лет, вела очень скромная дверь в конце короткого коридора. Правда чар в этом коридоре было наложено столько, что при взгляде на стены, от сдерживаемой ими мощи — рябило в глазах.

История гласит, что когда бойцы ныне уже не существующего дома Пихты рвались к покоям тогдашнего Императора, да почиет он в Свете, каждый их шаг по этому коридору был оплачен жизнью десяти серебряных магов, а простых бойцов — и вовсе никто не считал.

Сам Император и его супруга, да будет легким их путь к Столпам Света, плечом к плечу отражали атаки мятежных магов, пока последний оставшийся в живых ассасин уносил по одному из так и оставшихся тайными ходов младенца Герсеррика, позже известного как Генсеррик Кровавый.

Пихта праздновала победу, и Глава Дома уже собирался заказать себе новый Венец, взамен спасенного тем же ассасином, когда выяснилось, что без сдерживающей воли Императора, да хранит нас его Свет, Повелитель Ничего развернулся во всю ширь своей отнюдь не узкой души. Голод. Неурожаи. Прорывы Инферно, которые с большими трудами и жертвами останавливали Инквизиторы. Самопроизвольный подъем нежити, да не тупых скелетов и зомби, а нежити высшей и особо опасной. В ночной тиши скользили призраки, нагоняя ужас даже на сильных магов. По лунным дорогам гулко стучали копыта коней Рыцарей Смерти. Воздух стонал, разрываемый крыльями костяных драконов. Говорят, что тогда в первый и единственный раз видели настоящего драколича. Но, скорее всего, это все-таки байки: ритуал Вечной ночи нельзя провести против воли того, кто готов рискнуть своим посмертием. А зачем это делать бессмертному дракону?

И все это продолжалось, пока подросший Генсеррик не надел Венец, объявляя стране, что принял власть и ответственность.

Дом же Пихты пал задолго до этого момента. Он был уничтожен нашествием нежити, которое Инквизиторы, занятые в более населенных землях, не смогли остановить. А отдельных его членов вылавливали и добивали еще многие годы, мстя за кошмары Потерянных лет...

Под эти размышления я не заметил, что уже некоторое время стою перед дверью в покои Императора, да хранит нас его воля. Преторианцы улыбнулись, заметив, что я "снова с ними". Вот позору бы было, если бы они не оказались достаточно учтивы, чтобы дать мне прийти в себя!

Двери открылись, и мы с Габри прошли в небольшую, но уютную комнату. Сам Лентан, в нарушение всех и всяческих законов этикета, сидел на столе и болтал ногами. Девушка в форме служанки массировала ему виски, а у его ног, прямо на полу, сидели вторая служанка и Маюри из дома Мятлик.

Я уже собирался приветствовать императора, да живет он десять тысяч лет, когда с удивлением увидел, как Габри падает на колени, и бьется лбом об пол.

Лентан же, увидев это, спрыгнул со стола, и подошел к нам, хотя я, остолбенев от такого поведения Габри все еще не сумел связанно его поприветствовать.

— Незачем падать на колени. — Произнес он, тряхнув золотыми волосами. — Я же говорил, что с меня хватит и простого "здрасте!". По крайней мере, когда нет протокольных требований.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Улыбнувшись, я подсказал Джайгеру, что неплохо бы и поднять свою девчонку. Наместник Иргарда понял меня буквально: поднял Габри на руки и усадил на диванчик, на котором я предпочитаю видеть своих посетителей.

Полюбовавшись на эту картину, я кивнул Сани и Маюри, и они вышли в спальню. О звукоизоляции разных помещений императорских апартаментов мои предки позаботились весьма надежно, так что услышать здесь то, что происходит в спальне, равно как и наоборот — невозможно. Иногда, когда у меня появлялось редкое время на праздные раздумья, я пытался понять: таким образом предки защищали конфиденциальность личной жизни, или же политические переговоры от излишне любопытных жен и любовниц? Ни к какому выводу я так пока что и не пришел, так что проблема для раздумий оставалась.

— Ваше Императорское Величество, — обратилась ко мне все еще трясущаяся девочка, — умоляю, простите вопиющую невежливость и непочитание... — Я прервал ее.

— Узнать Императора, когда он не желает быть узнанным — было бы вопиющими невежливостью и непочитанием. А у послушника Инквизиторов Танни нет к тебе никаких претензий, разве что за излишнюю осторожность. Впрочем, и к этому он склонен отнестись с пониманием: ты всячески старалась не подставить своего хозяина перед малознакомым человеком. Но я точно знаю, что Танни — парень хороший, и о том, что стало ему известно — не докладывает никому... разве что лично Императору. Впрочем, кажется, у тебя возникли какие-то вопросы? — Девочка придушенно пискнула, и попыталась спрятаться за Джая.

— Ну же... — Подтолкнул ее юный Шиповник. — Император, да хранит нас его воля от лжи Повелителя Ничего, спрашивает тебя!

— Я... мне... — лицо девочки побелело, но она все-таки сумела собраться с мыслями и внятно сформулировать вопрос. — Хозяин... — Джайгера передернуло, — ... он научил меня чувствовать магию... Но когда Вы были Танни, от Вас совсем не чувствовалось... ничего... но Вы были не похожи на себя...

— Моя советница, — подчеркнул Джайгер статус девочки, — хотела бы знать, как Вам удалось так хорошо замаскироваться, не используя магию? — Девочка рваным движением кивнула, и опять спряталась за плечом своего покровителя.

— О, это просто: немного грима, и чуть-чуть специфических навыков, не имеющих отношения к магии — и вот Император Лентан превращается в скромного послушника Танни.

Внутренне я усмехнулся. Когда-то, еще до катастрофы, ознаменовавшей конец прежнего мира, лицедей и скоморохи занимали существенное место в пирамиде общества. Они были известны и популярны, формируя мнение людей, и даже оказывали влияние на власть. Но те времена давно прошли. В те ушедшие годы набирающие известность скоморохи быстро становились известны целым странам, а то и всему миру. Сейчас... сейчас известность даже очень хорошего лицедея тащилась от одного города к другому со скоростью всадника, а то и каравана волов. Позволить себе оплату порталов могли только самые-самые, и они, как правило, не спешили делиться секретами своего ремесла. К тому же они, в большинстве своем, были пусть и не сильными, но магами. Так что для перевоплощения использовали Силу, в чем их всячески поощряли службы безопасности Серебряных домов, которые подобную "маскировку" выявляли "на раз". Искусство же перевоплощения без использования магии ушло в тень, и стало достоянием немногих избранных, к каковым Габри, при всем моем к ней уважении, не относилась. Впрочем, то, чего она достигла, не имея доступа к секретам специальных служб — только повышало мое мнение о ней.

Пока я все это рассказывал, девочка расслабилась и успокоилась. Да и Джайгера, судя по его горящим глазам, никто пока что не просвещал в тонкостях довольно-таки грязной изнанки взаимоотношений Домов.

— ... ну вот, как-то так. — Закончил я экскурс в историю, и ее (истории) отражение в современности.

— Благодарю Вас, Ваше Величество. — Склонил голову Джайгер.

— Ну, вот и замечательно. А теперь я бы хотел, чтобы и вы мне кое о чем рассказали. — Джайгер напрягся. Все-таки, он оставался сыном своего Дома и, похоже, предположил, что я буду спрашивать его о секретах его Дома. Вот оно мне сдалось? О секретах лучше спрашивать Зейгрена. Он — точно ответит. — А то я кое-что знаю о том, чем живет мой дворец, и мои владения, совсем немного — о том, что происходит в центральных резиденциях Великих Домов, но почти совсем ничего — о том, как дела в провинции. Расскажите мне, пожалуйста, чем живет Иргард? Естественно, я говорю о том, что не составляет тайн Дома...

Джайгер, временами обращаясь к своей советнице за точными данными, начал рассказывать. И по ходу этого рассказа во мне крепло желание устроить бывшему городском магу Иргарда четвертование "со Светом".

Нет, конечно, то, что он чарами приворожил, а потом убил мать Габри ради наследства, некоторые другие его "развлечения", о которых стало известно Джайгеру через его советницу, равно как и попытки убить приемную дочь — все это плохо, но, увы, не выходит за рамки того, что маги Домов считают неотъемлемым правом. И ограничить их в этом удавалось разве что неоднократно помянутому Генсеррику Кровавому, и еще максимум двум-трем из длинной череды моих предков, прославившимся особенно жестокими и массовыми казнями.

А вот Коммерческий кодекс... Все, что я читал о последних годах Додревней эпохи говорит о том, что Неистовая Рен Гри отнюдь не зря ввела этот кодекс, который ее наследники и преемники любовно шлифовали и оттачивали. Размытие власти, криптократия, финансовая олигархия... Кодекс очень затруднил все это. Он был составлен так, чтобы максимально разъединить торговлю и производство. Он был создан для того, чтобы поддерживать гильдии Торговцев и Ремесленников в постоянной ссоре, и не давать одной из них подмять и подчинить другую. Конечно, со времен битвы Темной крови многие Имперские кодексы по факту ушли в небытие, сохранившись разве что в истории, да в памяти законников... Но вот Коммерческий кодекс поддерживался Великими домами неукоснительно: платить многократно взвинченные цены или попадать в долговую кабалу главам Домов отнюдь не улыбалось.

— Ваше Величество... — Задумавшись, я даже не заметил, как Джайгер закончил рассказ. — Но зачем Вы все-таки настаивали на том, чтобы даровать аудиенцию Габри? Боюсь, это известие ее сильно напугало. — Мы с Джайгером перевели взгляды на девушку. Гарби смутилась и заалела. Похоже, Шиповник прав — я ее действительно напугал. А тут еще это представление "достаточно простого "здрасте". Тьфу на меня!

— Габри, — обратился я непосредственно к ней, что было некоторым нарушением этикета: в конце концов она — Дар Войны, и правильнее было бы обратиться к ней через хозяина, но, надеюсь, Джайгер меня поймет, — успокойся. Ни к тебе, ни к Джайгеру у меня нет никаких претензий. Официально я позвал вас для того, чтобы обсудить... девушек.

Илла плавным движением поднялась с пола, и начала танцевать в середине комнаты. Обычно от ее танца у подростков, вроде меня, крышу рвало напрочь. Шиповник же, хотя любовался ей с откровенным интересом, самообладания не терял. И когда моя горничная, а по совместительству — телохранительница, закончила, Джайгер не менее внимательно посмотрел на меня.

— У меня нет никаких претензий к тому, как Габри согревает мою постель, и даже более того. Но ценю я ее не только и не столько за это.

— Разумеется. — Я слегка склонил голову. — И неофициально я как раз и позвал вас двоих для того, чтобы обсудить: как сделать так, чтобы исполнение ее законных и понятных желаний не вошло в противоречие с интересами короны.

Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

Разговор с Императором, да живет он десять тысяч лет, получился долгим и интересным. Хотя Габри, в ходе беседы и приобрела некий не свойственный ей ярко-алый оттенок. А ведь по дороге она несколько раз отправлялась подслушать беседы наемников на понятную тему, и, вернувшись, объясняла мне крывшийся в похабном хвастовстве политический расклад. Может быть, она успевала успокоиться, и только потом возвращалась в карету? Или особую остроту моменту придавал тот факт, что Лентан (раз уж он разрешил называть себя по имени — то так и надо делать даже в мыслях... хотя все равно сбиваюсь на более привычное титулование), отнюдь не стеснялся производить так сказать "практическую демонстрацию" своих советов на примере оставшейся с нами девушки? Не знаю.

— Ваше Величество...

— Лентан, — поправил меня Император, да хранит нас его воля, — или даже Танни.

— Лентан... — называть так Императора, да пребудет с нами Его свет, было тяжело, но я все-таки справился, — а зачем В... ты рассказываешь мне все это? Габри в краску вогнали... да и я, признаться, недалеко от нее ушел.

— Все очень просто... — Ответил Лентан, поглаживая живот сидящей у него на коленях девушки, и временами прикасаясь то к одной, то к другой груди. Видно было что эта игра доставляет удовольствие им обоим. — ... теперь, если твою девочку спросят: о чем это мы с тобой говорили на аудиенции, ее реакция будет правдоподобна до полной правдивости. Да и репутацию династии надо всячески поддерживать... раз уж больше я ничего для этого сделать не могу.

Последние слова содержали в себе такую дозу боли и горечи, что я с трудом мог поверить в то, что их произнес тот самый парень, который только что надавал мне советов, в сравнении с которыми "Трактат о луке и стрелах", который где-то откопала Скайла, смотрелся донельзя бледно, зато вполне прилично. Я поднял взгляд, которые последние минут пять не отрывался от рук Лентана и посмотрел прямо в глаза Императору. Такой усталости я еще не видел ни у кого, даже после тяжелейших и изнурительных тренировок.

— Лентан? — Удивился я. — Что с Ва... с тобой?

— Да любись оно все поперек конем троянским! От славы и величия предков мне осталась только эта репутация... и все. Ничего не могу сделать! Вот рассказали вы мне о выходках Сейгена, и что? Сам я ничего сделать не могу. От слова "совсем". Потребовать отказаться от мести — обидеть и тебя, и твою советницу, да и Империю, уж какая бы она не была — подставлю нехило. Кодексы ведь не с потолка взялись. Все они созданы по очень важным причинам. Оставить месть вам — гарантированно Дома Шиповника и Ландыша рассорятся. А это мне ни разу не надо. И крутись, Император, как знаешь. А ведь Император не должен лгать — это позорно. Император не должен говорить правды — это не дипломатично. И Император не должен отмалчиваться — это невежливо. Любись оно все конем! — Устало повторил Лентан.

Я задумался о том, с чего бы Императору так раскрываться по сути — перед первым встречным? Рассчитывает на то, что мы с Габри посочувствуем его тяжкой доле и не станем активно действовать против Сейгена? Но ведь он сам сказал, что Кодексы Империи составляли очень даже не зря...

— Ле... Лентан... — Короткое именование Императора далось Габри нелегко. — По дороге в Вашу резиденцию мы встретились с представителями дома Ландыша. И у меня осталось впечатление, что юный господин Витриол — добрый и ответственный человек. И если рассказать ему историю правления Сегйена в Иргарде — то может случиться, что моему хозяину, — тут Габри склонилась и потерлась щекой об мою ладонь, — не придется предпринимать вообще ничего, ведь позиции отчима в родном Доме окажутся непоправимо подорваны.

Мы задумались. Быстрый взгляд на Императора показал, что идея ему нравится... или он считает нужным это продемонстрировать.

— Пожалуй... — Рука Лентана остановилась в своем путешествии по телу девушки. Моет быть, это действительно будет решением... Только, наверное, мне все-таки не стоит вмешиваться лично. Вы поговорите с Витриолом?

— Боюсь, Лентан, у меня не настолько хорошая репутация в доме Ландыша, чтобы приглашать его представителей... — С грустью ответил я. Все-таки сознаваться в том, что не можешь исполнить поручение Императора, это... не самое лучшее, что может случиться. Остро ощущаешь собственные ничтожество и бессилие. Как тогда, когда я отдавал приказ "сохранить имущество Дома", и отворачивался от наемников, насилующих мою нынешнюю домоправительницу...

— А вот я думаю, что ошибаешься. — Улыбнулся мне Император, привлекая девушку поближе к себе. — Мне доносили, что дети Ландыша играют в падение Иргарда, и Джайгер Победитель — отнюдь не является таким непопулярным героем, чтобы на эту роль приходилось кого-то назначать.

Я задумался... Откуда Лентан может знать такие подробности? Или слухи о всеведении Императора — не совсем слухи? Но ответ на вопрос, горящий в глазах Имератора мог быть только один:

— Разумеется, Лентан. Я отправлю приглашение Витриолу из дома Ландыша, немедленно по окончании аудиенции.

Некоторое время мы еще поговорили "ни о чем", после чего я счел за благо откланятся, тем более, что в глазах Лентана стал потихоньку разгораться огонек, свидетельствующий, что легкие ласки, которыми он одаривал свою служительницу стали недостаточны, и они предпочли бы уединиться.

Выходя в коридор, я ущипнул Габри за приятные округлости ниже пояса.

— Господин?! — Повернулась она ко мне и ее щечки вновь полыхнули краской. Видимо тот факт, что сделал я это так, чтобы Лентан мог нас видеть — не прошел мимо ее внимания. — Зачем?

— Что-то успокоилась слишком. — Улыбнулся я своей советнице. — Ведь предполагалось, что мы до самого конца в основном тебя обсуждали.

Гарби понимающе кивнула, и несколько раз ущипнула себя за щеки, а потом прильнула ко мне, и впилась в мои губы крепким и сладким поцелуем. Мы весело переглянулись, и, обнявшись, покинули императорские покои под одобрительными взглядами стражей.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Когда Шиповник со своей советницей вышли, я спросил у сидящей у меня на коленях Иллы:

— Они справятся?

И ответила мне не нежная и ласковая любовница, не покорная прислуга, но коварный и безжалостный ассасин Храма Виндикар:

— Он подходит.

Императорский дворец. Габри Проныра.

Сразу по возвращении в отведенные нам покои, Джайгер собирался писать приглашение Витриолу из дома Ландыша. И только выдернув у него бумагу мне удалось остановить это явно ошибочное действие.

— Габри? — Удивился хозяин. — Что ты делаешь? Ведь это поручено мне самим Императором, да живет он десять тысяч ле... ой, то есть — Лентаном.

— Вот именно, хозяин, вот именно. — Джай посмотрел на меня очень удивлено. Обычно я называю его хозяином, когда хочу привлечь его внимание к какому-то готовому свершиться косяку, просто потому, что знаю, насколько он это не любит. — Лентан... — Я запнулась. Называть Императора, да хранит нас его Свет, просто по имени... Это было тяжело и непривычно, — ...нарочно засмущал меня, чтобы правдоподобней скрыть причину вызова. Но если сразу после беседы с Императором, да живет он десять тысяч лет, ты отправишь послание о встрече представителю Дома, с которым ты же недавно и воевал, то многие ли НЕ подумают о том, что здесь есть связь? Тайные поручения Лентана надо выполнять так, чтобы они оставались тайными.

— Конечно. — Склонил голову Джай. Вот что мне нравится в хозяине: если он уверен, что прав — может спорить часами, до хрипа, до сорванной глотки. Но если не прав — всегда это признает. — Но что же мне делать?

— Сегодня вечером будет очередной прием и танцы. На них будет удобно подойти к Витриолу, и побеседовать с ним. Желательно — при свидетелях и ни о чем. Чтобы свидетели зафиксировали эту самую "ниочемность". А уже потом можно будет пригласить его сюда "дабы продолжить интересную беседу"...

* * *

Часы подготовки к тому, чтобы "должным образом выйти в свет" не содержали в себе ничего интересного. Я старательно помогала Джаю, в том числе — и поддерживала его настроение, прибегнув к некоторым советам ученика инквизиторов Танни. Как ни странно, но именовать его так — было легче. Возможно, потому, что паренек с замотанной головой, в пропыленной повседневной одежде — слабо ассоциировался с грозным и могущественным Императором, да живет он десять тысяч лет.

Я сглотнула, и поднялась с колен, слизнув оставшуюся в уголке губ белую каплю. Господин выглядел довольным и расслабленным. Похоже, советы Танни действительно имели основания, и вполне подходили к сложившейся обстановке. По крайней мере, нервничать Джай явно прекратил.

— Габри... — как-то виновато обратился ко мне Хозяин, — ...ты не обижаешься?

— На что? — удивилась я.

— Я только что унизил тебя... Это, должно быть...

— Это даже приятно... хотя и тяжеловато. Наверное, мне надо больше... хм... тренироваться, — улыбнулась я ему. — И если тебе понравилось — то мы обязательно повторим!

— Ты уверена? — теперь удивился уже Джай.

— Конечно, — кивнула я. — А завтра, если хочешь, мы опробуем и еще кое-что из его советов, — и я соблазнительно повиляла попкой, намекая на еще один пока что девственный уголок моего тела. Теперь сглотнул уже хозяин, оценивая представившиеся ему перспективы, и, кажется, они представляются ему заманчивыми. Таак... стоит вспомнить, что там говорил Танни о... подготовке? — А сейчас, Джай, нам уже пора одеваться, если мы, разумеется, хотим присутствовать!

* * *

Джайгер из дома Шиповника уверенно рассекал толпу гостей. Большинство из присутствующих молча давали ему дорогу, просто потому, что ранг его был как бы не самым высоким. Все-таки, сюда отправили в большинстве своем девушек, потеря которых не станет слишком уж тяжелым ударом по планам Домов. Сначала я удивлялась таком почти открытому пренебрежению Императором, да живет он десять тысяч лет, но после того, как узнала, что твориться в лабиринте Дворца по знаменем Вечного Мира императора... Мда... Четверо убитых — меньше чем за месяц. И так мало — исключительно потому, что ассасины Виндикар неусыпно бдят. Так что присутствие Джайгера, сына правящей семьи, пусть и не наследника, а младшего — это уже признак глубокого уважения, которое питает дом Шиповника к императору, да живет он десять тысяч лет!

Лана из дома Льна присела в книксене, показывая, что заметила нас, но не сделала даже попытки подойти. Впрочем, видно было, что она присоединилась к стайке девушек, сгруппировавшихся вокруг Силлы. В этой стайке практически не было представителей Домов, дружественных Шиповнику, и подойти туда для Джайгера не было бы приятным воспоминанием.

Я тенью двигалась за хозяином в костюме служанки. Данный костюм был подобран для меня лично Джайгером из расчета на то, что он будет скорее скрывать, чем подчеркивать мои достоинства. Хозяин сказал, что это "позволит избежать некоторых неприятностей в случае, если его по каким-то причинам не окажется рядом". И не мне, годами носившей мешковатые бесформенные балахоны из примерно тех же соображений — было возражать ему. Тем более, что мне удалось выяснить — утомительные приставания Сая как раз и были вызваны тем, что он ухитрился увидеть меня без маскировки. Так что тут собственнические инстинкты Джайгера вполне удачно наложились на мою паранойю.

Джайгер повернулся ко мне, и жестом отправил меня за вином. Сейчас он занял удобную для наблюдения позицию. Мы еще до выхода договорились, что искать знаки дома Ландыша Джайгер будет только после второго танца, чтобы не показывать своей заинтересованности. Так что сейчас хозяин уделял больше внимания привлекательным девушкам, которые могли бы рассматриваться как партнерши для первого танца. Вообще-то Джайгер не собирался появляться на этом сборище, предпочитая найти более приятные способы времяпрепровождения, так что у него не было определенных планов и договоренностей.

Хозяин передал мне наполовину опустошенный бокал с сухим вином, и очередным жестом приказал мне оставаться на месте. Сам же он двинулся в сторону девушки с платье со знаками Лунной лилии. Он что — с ума сошел, и хочет покончить жизнь самоубийством? Это же сама Сладкая смерть, уже успевшая приобрести стойкую и страшную репутацию!

Однако, перекинувшись с девушкой парой слов, Джайгер склонился перед ней, предлагая ей руку. И, когда зазвучала музыка, хозяин закружил по залу, обнимая талию этой ядовитой змеи, скрывавшейся в облике привлекательной девушки.

Понимая, что от меня уже ничего не зависит, я, тем не менее, сосредоточенно наблюдала за каждым движением Сладкой Смерти. Не за этим ли меня спасла Скайла Оракул? Но что я могу сделать?!

— Успокойся, — раздался тихий голос у меня за плечом. Резко обернувшись, я увидела Серебряную девушку. И только изрядное напряжение памяти позволило мне опознать на ее платье символику дома Одуванчик. Но что во мне могло заинтересовать благородную дочь Серебряного Дома?

— Госпожа... — растерянно пробормотала я.

— Я — Магира Кошка из дома Одуванчик. Кто ты — я знаю, представляться нет необходимости.

— Госпожа... — повторила я, приседая в реверансе, который показался мне самой скованным и болезненно неуклюжим.

— Я хотела бы посоветовать тебе прекратить дергаться, — улыбнулась Кошка. — Сладкая Смерть, несмотря на ее репутацию, не убивает без разбора. Так что если твой хозяин не перейдет рамки приличия — ему ничего не грозит.

— Джайгер... — вскинулась я. — ...он... Он не такой! Даже со своей домоправительницей в Иргарде он всегда соблюдает дистанцию, хотя имеет и желание и возможности, чтобы... — я захлебнулась воздухом.

— И возможности, и желание? — повторила мои слова Серебряная. — Как интересно...

— Никто, — горячо продолжила я. Раз уж начала говорить — глупо было бы останавливаться, тем более, что ничего секретного я не собиралась рассказывать. — Никто, и меньше всех — сама Синди, не удивился бы, прикажи ей господин Джайгер согреть для него постель. Когда он пригласил обесчещенную наемниками дочь провинциального торговца в качестве домоправительницы, все решили, что ему от нее нужно именно это... Но он так и не прикоснулся к ней, хотя после почти каждого сколько-нибудь долгого разговора с ней мне приходиться его успокаивать...

Я залилась краской, вспоминая некоторые моменты... успокоения. И сейчас это было удивительно к месту.

— Вот как? — удивилась Серебряная. — Оказывается, Габри для которой Сила приняла имя Проныра — еще не разучилась краснеть? Похоже, твой хозяин и в самом деле — хороший человек, — нет, вывод-то она сделала правильный... но вот какими путями бродит ее мысль? Пока я не понимаю Серебряных, и не могу служить хозяину настолько хорошо, как он того заслуживает. Я должна понять. Должна! — Кстати, проходя мимо северной стены, я слышала, как молодой Ландыш говорил своей кузине, что отел бы пообщаться с господином Наместником Иргарда. Возможно, твоему хозяину это будет интересно... — "Возле северной стены", вот как? Любопытно... Очень любопытно!

— Я искренне благодарю Высокую госпожу за то, что Вы снизошли до ничтожной, и успокоили мое сердце.

Улыбка Магиры показала, что она-то как раз поняла меня правильно. И все-таки, чье послание принесла в своем клювике эта перелетная Кошка?

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

Кружиться по залу в объятиях практически незнакомого парнишки в цветах дома Шиповника было очень приятно. Нечасто мне достаются подобные удовольствия. Обычно молодые люди просто шарахаются от меня, как от самой Вечной леди. Юных же Шиповник вел себя уверенно, но при этом — четко осознавал границы приличия и не делал даже малейшей попытки заступить за них, чего не всегда могли избежать даже низшие, обучавшие меня искусству танца. Все-таки, как приятно иногда ощутить себя не грозным и опасным магом-убийцей а просто красивой девушкой, развлекающейся на балу без задней мысли! И пусть даже поговорить с Шиповником нам оказалось практически не о чем — я не интересовалась войной, а он — зельями, но даже и в молчаливом кружении была своя прелесть.

Делая очередной круг, я чуть не споткнулась, едва избежав позорного наступания на ногу партнеру. У стены, среди не танцующих, Магира Кошка о чем-то разговаривала с черноголовой! Нет, тот факт, что Маги не стала танцевать — еще как-то можно объяснить, хотя недостатка в поклонниках у нее никогда не наблюдалось. Но, в конце концов, девушка может просто устать... пусть и в самом начале бала, или не выспаться, или быть в плохом настроении... Но вот чтобы Серебряная Магира из дома Одуванчика по своей воле заговорила с низшей? Нет, унижать, в том числе и пренебрежением, подруга никого не будет. Но чтобы сама подошла и заговорила? Похоже, вокруг этого Шиповника творится что-то непонятное... если, конечно, я правильно поняла его взгляд на эту низшую... Кажется, он считает себя обязанным ей покровительствовать. Интересно — почему? Возможно — какой-то ценный талант? Или... или — она может родить Серебряного? Иногда Оракулы Домов выдавали и такие предсказания. Но тогда зачем тащить черноголовую на Императорский бал?

Музыка остановилась. Кажется, танец подошел к концу, а я и не заметила, погрузившись в размышления. Мой партнер отступил на шаг, и вежливо, хотя и не слишком изысканно раскланялся.

— Моя госпожа, танцевать с Вами — было честью и удовольствием, — и тут мне захотелось немного пошалить.

— Тогда, возможно, нам стоит повторить этот опыт? — и я как-то совершенно не ожидала ответа:

— Разумеется. В любой момент, когда это не будет противоречить планам Его Величества Императора, да хранит нас его свет от лжи Повелителя Ничего.

На подгибающихся ногах я отошла к креслу и почти упала в него. На что мне намекнул этот парнишка? Пытался распушить перья, намекая на некие особые поручения от Императора, да живет он десять тысяч лет... или... или Маги все-таки права?

Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

Вежливо раскланявшись с Элате, я двинулся туда, где меня ждала Габри в обществе какой-то незнакомой Серебряной. И это было нехорошо. Очень даже нехорошо. Внимание Серебряных к черноголовым редко означало что-либо хорошее для последних... Разумеется, если у тех не было высоких покровителей. Но, хотя у Габри таковой имеется, этому покровителю стоит поспешить, пока не сделано или не сказано чего-либо... необратимого.

— Приветствую достойную дочь дома Одуванчик, — пока ничего не ясно — лучше оставаться в пределах формальной вежливости. — Я вижу, Вас заинтересовал подарок, сделанный мне по случаю падения Иргарда? — прости, Габри, но сейчас лучше обозначить тебя именно так — как мою собственность. Меньше проблем будет.

— Магира Кошка приветствует меч дома Шиповника, — склонила голову Серебряная. — Мне показалось, что Ваше, без сомнения — ценное имущество взволновано Вашим танцем с моей хорошей подругой Элате, и я поспешила успокоить девочку. Вопреки зловещей репутации, Сладкая смерть убивает далеко не всех подряд, но только тех, кто вызвал ее гнев. А разгневать дочь Лунной лилии — гораздо сложнее, чем это предполагают неосведомленные, склонные верить сплетням.

— Благодарю, — я склонился в четко выверенном формальном поклоне, — за заботу о моей советнице. Должен признать, что причиной Вашего беспокойства косвенно явилась моя ошибка. Я был осведомлен о характере и замечательных душевных качествах Вашей подруги тем, кто ошибается весьма редко, — я улыбнулся, позволив себе легкий намек на Лентана, — но не счел нужным осведомить об этом Дар Войны.

— Приятно быть хранимым, когда хранитель "ошибается весьма редко", — улыбнулась Серебряная, вернув мне намек. — К сожалению, смертным не часто удается такое ощутить.

— Возможно, нам стоило бы поговорить об... ошибках... при более близком общении? — я протянул руку дочери Одуванчика, недвусмысленным образом приглашая ее на очередной танец.

— Поговорить об ошибках? Мрр... — фыркнула Кошка. — Это действительно могло бы быть интересным, хотя бы для того, чтобы не повторять их.

И мы с Магирой закружились по залу, поскольку очень скоро музыканты заиграли следующую мелодию.

Императорский дворец. Магира Кошка.

Шаг. Еще шаг. Поворот. Аккуратно поправить неверное движение партнера так, чтобы это осталось незамеченным даже им самим. Еще поворот. Неплохо. Я уж думала, что придется поправлять снова, но он справился сам...

Все-таки, у парнишки подготовка воина, не придворного интригана. Хотя учится он быстро. Стоило намеками и обиняками указать ему на то, что не стоило поминать Императора, да живет он десять тысяч лет, столь явно, как Джайгер преднамеренно ошибся в очередном шаге, и тут же принес мне извинения, показывая, что понял меня.

Все-таки, интересный парень. И если бы не намеки Зейгрена, что некоторые планы Императора, да хранит нас его воля от коварства Тьмы, связаны именно с тем, чтобы он пока что оставался свободным, я бы попыталась заполучить его себе. Хотя бы — в качестве любовника. Ведь тот факт, что он так рванулся на помощь своей черноголовке — уже многое говорит о нем. И позволяет надеяться, что и к дочери провинциального Дома он способен отнестись с не меньшей заботой. Что ж. посмотрим. Планы — дело такое... иногда бывает и так, что они меняются!

— ...и очень поучительно было встретить в коридорах Дворца Танни, ученика инквизиторов, не правда ли?

Упс... Этот вопрос явно что-то значит для Джайгера. Беда в том, что я не понимаю: что именно. А значит, отвечать придется честно:

— Увы, но я не встречала этого ученика. Чем же он мог заинтересовать Вас, мой лорд?

Джайгер почти незаметно кивнул самому себе, явно сделав какие-то выводы. Интересно — какие?

— Жаль. Некоторые его рассуждения об искусстве и о же... женской моде — весьма и весьма поучительны.

Ого! Красноречивая запинка. И ушки у нас — заалели. Похоже, этот самый "Танни" действительно рассказывал кое-что любопытное. Надо будет поинтересоваться у Зейгрена: кто он, этот ученик инквизиторов, и где его можно встретить? В конце концов, Высокие славятся весьма трепетным отношением к своим, пусть и многочисленным, партнершам. И оказаться в уютной постельке одного из них — тоже может дать мне неплохую защиту... на всякий случай. Ведь, к сожалению, я сейчас забралась в такие области политических игрищ, где потерять голову — легче легкого... и мне любая защита отнюдь не будет лишней.

Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

Когда музыка закончилась, я раскланялся с Магирой Кошкой, и отошел к Габри в глубокой задумчивости. Этот танец показал мне всю меру моей... назовем это недостаточной квалификацией. Нет, девушка старалась поправлять меня так, чтобы даже я сам этого не замечал. Но этот номер мог пройти один раз, ну — два... Но ей приходилось исправлять мои косяки почти в каждой более-менее сложной фигуре танца. Страшно представить, что было бы, будь моя партнерша хоть чуть менее опытной. Опозорился бы. Так что к Габри я подошел в не самом лучшем настроении.

Честно говоря, я опасался того, что после явно выраженного благоволения Магиры — к Габри пристанут некоторые пустоголовые представительницы мелких домов, желающие из зависти напакостить кому угодно, особенно тому, кто не может ответить. Но оказалось, что рядом со скромной черноголовой изволила отдыхать, пряча за веером добрую улыбку, хрупкая невысокая девушка... и этого хватило, чтобы вокруг них образовалось пустое пространство. Ибо знаки на платье отдыхающей недвусмысленно говорили о ее принадлежности к дому Лунной лилии... и каждому, имеющему хоть чуть-чуть мозгов в голове (Силлу и ей подобных не учитываем), было понятно, что злить на ровном месте Сладкую смерть — идея не самая лучшая.

Я склонил голову перед Элате, признавая за собой долг. Теперь я должен услугу. Сладкая смерть отрицательно покачала головой. Неужели она столь высоко ценит приглашение на танец? Я вопросительно поднял бровь, и девушка снова покачала головой. Ну что же. Пусть она и отказывается признать долг за мной — это не помешает мне самому помнить об этом.

Элате отошла в сторону, и возле нас с Габри немедленно появился смутно знакомый парень в цветах дома Нарцисса. За ним, как будто привязанные следовали две серебряные девушки.

Я скривился. Нравы Нарцисса были широко известны, но одобрялись лишь немногими. Эдакие гаремы для представителей старших семей из дочерей младших... И при этом они удивляются: почему это их Дом постепенно падает, теряя положение среди остальных? Но ведь магия Серебряных — это не только кровь, но и дух. И если они систематически ломают дух и волю своих девушек, то какой магии можно ждать от них, и от их потомков? Вот и получается, что при формальном равенстве самовлюбленные Нарциссы постоянно оказываются слабее магов других домов. И именно по этой причине никто никогда не возмущался их обычаями, недостойными благородных магов. Ибо благородство — благородством, но когда великий Дом падает — желающие его подтолкнуть всегда находятся во множестве.

— Джайгер! — воскликнул Критель из дома Нарцисса. При этом сын старшей семьи второразрядного Дома принял безупречно-изящную позу "беседа с равным". — Давай махнемся? Ты мне одолжишь на ночь свою черноголовку, а я тебе — одну из моих! Серебряную! Заодно и сравним...

Перед моими глазами поплыли видения того, как я стираю с лица земли это ничтожество, и мир становится чище. Донесения разведки, с которыми я ознакомился, еще только получив приглашение на бал, включали и некоторые сведения об этой... особи. Удержало меня только то, что Лентан говорил, что не потерпит убийств на Балу... а я не настолько опытный интриган, чтобы убрать этот мусор и не попасться. Возможно — это и есть цель демарша? Опозорить, а то и вовсе убрать меня? Таак... Кажется, у меня начинает развиваться мания величия пополам с паранойей. А может быть — дело не во мне лично, а в Доме? Вызвать конфликт Дома Шиповника с Императором — может оказаться выгодно многим... Но ведь Нарцисс никогда не был нашим врагом. Скорее можно сказать, что в большинстве случаев он оказывался нашим... ну, "другом" — назвать трудно, скорее "временным союзником". Да и владения Нарцисса располагаются неподалеку от наших, и частенько пользуются преимуществами соседства — все-таки, армия у нас сильная, и сильных магов — довольно много. Неужели нарциссы все-таки решились на союз с хризантемами? И как мне выкручиваться?

Впрочем, приглядевшись к хаму, я вспомнил о нем и еще кое-что... Что ж. Выход из ситуации — есть. Да и... нравится мне эта идея. Особенно — после того, как я бросил взгляд на испуганную Габри.

— Боюсь, дорогой, что услуги советницы будут весьма востребованы мной как этой ночью, так и все обозримое время.

Если слышать только слова — весьма вежливый отказ. Но вот если посмотреть при этом на жесты и позу... Взгляд чуть-чуть сверху вниз, подбородок опущен, плечи — расслаблены... В общем, если понимать этикет благородных Домов — я просто кричу на весь зал, что для меня Серебряный маг и черноголовая советница и любовница — в равном статусе. Конечно, на самом деле я слегка... неискренен. Для меня этому ничтожеству, все достоинства которого заключаются исключительно в цвете шевелюры до равенства с красавицей и умницей Гарби — как от прекрасного дворца Императора, да живет он десять тысяч лет, до кошмарного замка Повелителя Ничего на корточках. Но, к сожалению, в этикете нет ничего, что помогло бы мне выразить это. Представить, что кому-то захочется продемонстрировать, что он считает Серебряного ниже черноголовки — у создателей этикета просто фантазии, похоже, не хватило. Впрочем, оскорбление и так было едва не смертельным, а уж при таком скоплении Серебряных... Если он промолчит — отмыться будет непросто. Впрочем, я могу предпринять и еще кое-что. И я с самым благожелательным видом повернулся к Сладкой Смерти, и даже попытался что-то произнести... И к "ты, ублюдок, недостойный зваться Серебряным" добавилось еще и "слабак: я даже удара в спину от тебя не боюсь". Если Критель Нарцисс промолчит и теперь, то я уже не знаю что и делать... Хотя и делать уже ничего не придется. Трус сам поставит себя в положение "пустого места", с которым благородному Серебряному и говорить-то не о чем!

— Я... я требую удовлетворения! — ну вот, все-таки решился! Отлично.

— Хорошо, — радостно улыбаюсь я. — Как вызванный, я заявляю Кодекс стали и бой насмерть.

Тихий гул разговоров в зале начал затихать. Волна тишины распространялась от нас во все стороны, охватывая все большее и большее пространство. То, что я сделал... это не было обычным "непониманием двух серебряных". Бой насмерть не мог быть прекращен, даже если один из противников — небоеспособен. "Тхадди не знает пощады". Эти слова пришли к нам из глубины веков, и впервые были произнесены еще как бы не до Прихода Повелителя... "Устраивать смертельный бой из-за черноголовой? Вот если бы это была Серебряная..." Такие, или примерно такие мысли завелись в очень и очень многих головах.

— Джай... — С некоторым удивлением я оглянулся. Ко мне приближался отец Реодим. — Что это ты вытворил? Зачем было требовать смертельного исхода? Ведь даже если ты намного сильнее Крителя — всегда есть шанс на что-то непредвиденное!

Я оглянулся на Габри. Девушка была бледна и тихонько дрожала.

— Эта тварь посмела напугать МОЮ Габри. Из-за нее моя советница хоть на миг, но поверила в то, что я могу согласиться на это... назовем это предложением. — Мой голос срывался от ярости. Хотелось не ждать дуэли, а прямо там вмазать этому уроду, но... Мир Императора!

— Спокойнее, господин Джайгер. Спокойнее, — инквизитор поднял руки ладонями ко мне... и это помогло. — Ты не на стене Иргарда.

— Да, — кивнул я. — Не на стене. Настолько не на стене, что даже не сомневаюсь: предложение о выкупе за то, чтобы условием прекращения поединка стала "невозможность продолжать бой", или даже "первая кровь" — последуют не далее, как этой ночью.

Я говорил негромко, но не сомневаюсь: эта идея будет донесена до Нарцисса в кратчайшие сроки... Даже если он сам до нее еще не додумался.

— А если он не захочет предлагать выкуп? — поинтересовался отец Реодим, и Габри внимательно посмотрела на меня. Как ни странно, несмотря на то, что я уже однозначно высказался о том, что думаю об идее отдать ее кому бы то ни было — девочка все еще мелко дрожала. Да что это с ней?

— Тогда я убью его.

Я пожал плечами. В отличие от большинства великих Домов, в старшей семье Дома Нарцисса бытовало мнение, что ближний бой — это удел неудачников, неспособных к высшей магии. Опасное заблуждение. Очень опасное. Настолько, что Критель и несколько похожих на него личностей оставались в живых исключительно потому, что их присутствие среди живых — ослабляло Дома Нарцисс. К примеру, в донесениях разведки был упомянут случай, что один из малых Домов откачнулся под руку Ландыша только потому, что прошел слух о том, что дочь их Дома была выбрана для пополнения гарема Крителя, после того, как в среди его наложниц произошла "естественная убыль".

— Хорошо. — Кивнул отец Реодим. Я даже и не сомневаюсь, что разведка у Ордена поставлена как минимум не хуже, чем у любого из Домов.

Инквизитор уже собирался отойти, когда у меня в голове молнией сверкнула идея.

— Отец Реодим...

— Слушаю тебя, — инквизитор заинтересованно посмотрел на меня.

— Я как-то встретился во дворце с неким учеником Вашего Ордена... Танни, кажется. Он очень... любопытный собеседник. Не могли бы Вы устроить мне встречу с ним: ведь, насколько я понял, башню Ордена он покидает крайне редко...

Императорский дворец. Габри Проныра.

На подгибающихся ногах я, вслед за хозяином вошла в отведенные ему покои.

— Габри, что с тобой?

Я повернулась к Джаю, и замолотила кулачками по его груди.

— Дурак! Дурак! ДУРАК!!!

— Габри... — хозяин удивился. Вряд ли мои удары доставили ему хоть что-то большее, чем легкое неудобство.

— Ну зачем было это представление? На кой было доводить до вызова?! А уж смертельный... Я... — тут дыхание у меня перехватило. — Я боюсь потерять тебя.

— Не бойся, — Джай улыбнулся. — В случае чего — Грай лично доставит тебя в башню Оракула нашего Дома. Вот уж оттуда тебя точно никто не выцарапает. — Он что, не понимает?

— Я боюсь потерять не хозяина, и даже не покровителя, — я всхлипнула. — Я боюсь потерять ТЕБЯ, балбес ты серебряноголовый!

Я попыталась представить, что бы я еще меньше года назад сказала тому, кто попытался бы предположить, что я буду в таком тоне выговаривать Серебряному... У меня не получилось. Но уж посчитала бы такого пророка — не менее, чем сумасшедшим.

В ответ на мою истерику, Джай крепко обнял меня и прижал к себе, поглаживая по спине... и не только.

— Спокойнее, Габри. Вот если бы вызов бросал я, и он выбрал Кодекс Воли или Кодекс Битвы — это было бы... неприятно. Маг этот Критель — довольно сильный, хотя реального боевого опыта у него даже меньше, чем у меня. Но вот с мечом у Серебряных Нарциссов — традиционные проблемы. — Я открыла рот, думая напомнить, что в конкретном бою любое исключение... когда Джай положил палец мне на губы, призывая помолчать. — ...и Критель исключением никоим образом не является. Я с ним тренировался. Фехтует он... ну не на уровне Борова, но среди остальных наемников — ничем бы не выделялся. Ни в плохую, ни в хорошую сторону. Серединка. Но то, что серединка для наемника — для Серебряного... ну, сама понимаешь...

Сначала я собиралась было спросить "кто такой Боров?", но потом подумала, что это не имеет никакого значения. Зато значение имело другое...

— Джай, — спросила я, чуть отстраняясь от него, — а почему ты себя так вел с Ландышами?

— Как? — немного деланно удивился мой хозяин и покровитель.

Я улыбнулась. Даже в том сумеречном состоянии, вся дрожащая от страха, я не могла не заметить, как Джай старательно не поднимает взгляда на Аиллу, которую ему представил Витриол из дома Ландыш. Казалось, он то ли стесняется, то ли боится этой статной, по-настоящему красивой девушки, чью красоту портили разве что едва заметные следы капризности, которые она, к тому же, тщательно старалась скрыть. Подчеркивало ее красоту и платье из драгоценных металлических нитей, приоткрывавшее ровно столько, чтобы разбудить воображение, но не достаточно, чтобы удовлетворить его. В ее поведении было отчетливо заметна заинтересованность Джайгером. Да, Повелитель побери! Она с хозяина просто глаз не сводила. А он — замкнулся в раковину официального этикета, и отвечал разве что обязательными протокольными фразами! Он и в гости их пригласил все теми же казенно-равнодушными оборотами. Если бы я знала Джая чуть похуже — то могла бы Повелитель знает что подумать о его поведении и намерениях! И все свои наблюдения я довольно жестко высказала хозяину. Джай аж покраснел.

— Габри... понимаешь... — пауза затягивалась. — Я... Как я могу поднять на нее глаза? Она... Она вся такая... такая светлая, чистая... И я — убийца, насильник и палач. Как я могу хотя бы представить себя рядом с ней?! Как?

Я хотела было успокоить парня, рассказать ему, какой он на самом деле добрый, ответственный, сильный. Как надо бороться за свое счастье... И не смогла вымолвить ни слова. Как будто какой-то запрет...

Хотя... Почему "какой-то"? Скайла! Это она держит меня, и не желает, чтобы я вмешалась. Но почему? Ведь Джаю сейчас плохо! А я обещала сделать для него все!!! Или... или дело именно в этой девушке — Аилле из дома Ландыша? И Скайла почему-то не хочет, чтобы они с Джайгером были вместе? Но почему? Может быть, Оракул видит что-то в будущем? Что-то, из-за чего она не хочет видеть Джайгера рядом с этой Аиллой? Может быть — ревнует? Но ведь Джаю в любом случае придется подыскивать себе равную по положению жену? Да и ко мне Скайла вроде бы не ревновала даже до того, как поделилась со мной своей Силой, получив взамен часть моих ощущений.

Однако, каковы бы ни были ее мотивы — мне остается только склонится. Оракул в любом случае знает лучше. И я потянула Джая к кровати, надеясь отвлечь его от горьких мыслей вполне традиционным способом, когда в дверь постучали.

— Да! Войдите! — крикнул Джай.

Дверь открылась, и на пороге показался солдат в форме отряда Кровавой руки.

— Танни, ученик ордена Высоких инквизиторов испрашивает аудиенции у благородного Джайгера из дома Шиповника!

Упс...

Императорский дворец. Витриол из дома Ландыша.

Кузина металась по своей комнате, только что не бегая по потолку. От ее лица, казалось, сейчас могла бы воспламениться поднесенная бумага. Я сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и гадал — как ей удалось продержаться до конца танцевального вечера, не устроив скандала прямо там.

— Тварь! Скотина черноголовая! Да как она только смеет... Дрянь... Четвертовать ее мало... Нет — на кол! Толстый! И чтобы корчилась, издыхая. И мага-лекаря. Нет — двух. Чтобы подыхала подольше! Нет! Посадить голой, как собаку, на цепь, прикрепленную к железному столбу, а возле столба навалить дров и поджечь! Чтобы бегала вокруг костра и поджаривалась! И лечить! Обязательно лечить! Чтобы не сдохла слишком быстро!

— Кузина, Вам не идет быть настолько вульгарной.

Я отхлебнул из бокала. Сегодня я впервые попробовал вино... и мне понравилось. Правда, опьянение мне не светило — амулет-ядолов надежно защищал меня, в том числе и от алкоголя. Конечно, немного жаль... но я могу понять и папу: он абсолютно прав, и с такими вещами лучше экспериментировать дома, в присутствии только близких людей, которые смогут понять и простить даже возмутительные выходки, если уж я не смогу от них удержаться. Но в мыслях я оставил себе пометку: как вернемся домой — обязательно надо будет уговорить папу, и попробовать!

За этими мыслями я пропустил очередную тираду кузины в адрес советницы Джайгера. Причем, кажется, среди высказанного Аиллой, обещание "залюбить насмерть жеребцом" — было из самых гуманных... да, признаться — и самых приличных.

— Аилла, я тебя не понимаю... — я пожал плечами и поставил бокал на столик, как и все здесь, являвшийся настоящим произведением искусства.

— Не понимаешь?! — взвилась было успокоившаяся кузина. — Да эта... эта... Это из-за нее Джайгер даже не посмотрел на меня! Из-за черноголовки поганой! Вызов он, видите ли бросил! Смертельной! Ну, приголубила бы эта гадина Нарцисса — глядишь, от нее не убыло бы! Нет... "Кодекс стали... насмерть"! Тварь!

— Кузина, хочу заметить, что эта ситуация показывает наличие у Джайгера весьма развитых собственнических чувств, — жесткий, казенный оборот сумел пробиться через пелену ярости, и привлечь внимание Аиллы. — Сумеешь стать "его" — он и тебя будет защищать точно так же. А вот если попадешься на попытке ей повредить... Наши, ездившие в Иргард, рассказывали, что вопли Лораны было слышно даже на стене, хотя то, что осталось от ее тела — нашли километрах в полутора от города, и опознали исключительно по приметному кольцу. Ты же не хочешь отправиться следом за Мучительницей?

Аилла резко уселась в соседнее кресло. Кресло протестующее скрипнуло, хотя избыточным весом кузина никогда не страдала. Девушка несколько минут смотрела на сжатые до дрожи кулаки, а потом произнесла спокойным голосом:

— И все-таки, я этого так не оставлю.

Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

"Танни" вошел в отведенные мне покои, сияя окровавленной повязкой. Это меня встревожило.

— Ле... — я запнулся, ведь Император, да живет он десять тысяч лет, не зря придумал эту маску, так что, наверное, он не будет доволен, если я ее разрушу. Так что, стоит привыкать называть его так, как он бы пожелал. — Легендарного тебе здоровья, Танни. Что это с тобой случилось?

— А, — махнул рукой "ученик Высоких Инквизиторов", — это у нас в Башне наставники такие строгие... Чуть в спарринге ошибешься — и тебе немедленно эту ошибку демонстрируют на практике. Больно, конечно, зато запоминаешь сразу!

Это, конечно, понятно... Грай частенько поступает так же... но вот чтобы по голове, и до крови? Так же и убить можно! Но я промолчал. Если уж Император, да хранит нас его воля от зла Повелителя Ничего, считает такой подход к тренировкам правильным — то кто я такой, чтобы заявлять о его ошибочности?

Так что я пригласил Танни разделить нашу вечернюю трапезу, и плотно захлопнул двери, наложив на них дополнительное заклятье против подслушивания. Его Величество усмехнулся, и добавил в мое плетение несколько завитков, которые я постарался запомнить.

— Универсальные решения удовлетворительны для большинства случаев, но не хороши ни в одном из них, — улыбнулся он. — Ну а в данном конкретном случае просто необходимо учитывать некоторую... специфику объекта.

Я пожал плечами. Специфику дворцовых дверей мне знать было просто неоткуда. И то, что Танни мне продемонстрировал — уже было знаком немалого доверия. Ведь проанализировав его изменения в моем заклятии — можно было кое-что узнать о системе защиты Дворца... или же — о "норах", прокопанных в этой защите некоторыми излишне любопытными личностями.

— Говорят, ты хотел меня видеть? — улыбнулся "ученик инквизиции".

— Правильно говорят. Ты ведь... — несмотря на все принятые меры предосторожности, Танни не подал знака, что хотел бы быть узнанным, а значит, мне придется продолжать "не узнавать" Императорв, да хранит нас его воля от кошмаров Владык Зла, хоть такое поведение и противоречило всему, чему меня учили. — ...можешь часто встречаться с Его Величеством, да защитит нас Его воля от коварства Повелителя Ничего? — Танни одобрительно кивнул, отметив мои старания в попытках не узнать его.

— Да, — сказал он. — К зависти некоторых "особо придворных", Его Величество, да хранит он всех хоть от чего-нибудь, иногда считает нужным уделить мне некоторую толику своего внимания.

— Тогда я хотел бы, чтобы ты узнал, как отнесется Его Величество, да живет он десять тысяч лет, к некоторым планам своего недостойного подданного...

— Слушаю, — заинтересовался Танни.

И я изложил ему свои представления о том, как именно следует поступить с конкретным представителем дома Нарцисса... а заодно — и отбросить некую тень на весь Дом. Услышавшая о моих планах Габри смотрела на меня с восторженным ужасом. Танни некоторое время размышлял о чем-то. Признаться, в это время я весь покрылся потом. Планы мои висели на волоске. Но потом он кивнул.

— Значит, ты уверен, что в ближайшее время к тебе придут предлагать "взятку"?

— Практически абсолютно. Критель мне хорошо знаком, и его уровень владения мечом не позволяет ему выйти на дуэль на заявленных мной условиях. Так что он будет вертеться, как уж на сковородке, чтобы только заставить меня эти условия поменять.

Танни посмотрел на меня со странно задумчивым видом. Потом он перевел взгляд на Габри... а потом — снова на меня.

— Я думаю, Его Величество, да проживет он, сколько ему захочется, не будет возражать против твоего предложения... — я облегченно выдохнул. — Но, боюсь, если тебе нравится Габри, то "взятку" придется принять.

Если бы мы уже не сидели — я бы наверное рухнул, причем, может быть — даже прямо на пол. Почему это мне нужно принять предполагаемую "взятку"? и причем тут Габри? Видимо, поняв что-то по моему ошарашенному лицу, Танни пояснил свои рассуждения.

— Ты хоть понимаешь, как подставил ее своей выходкой?

— Нет. Почему — "подставил"? — помотал головой я.

— Ты прямо-таки повесил на нее мишень с надписью: "тем, кто хочет меня больно ударить — цельтесь сюда".

"Я — тупица" — пришел я к неопровержимому выводу. Не подумать о такой простой и важной вещи — это... Мое мнение о собственных умственных способностях летело вниз, как камень, выпущенный из осадной катапульты после прохождения высшей точки траектории.

— Все не так плохо, — улыбнулся Танни. — И нанесенный вред можно если не исправить, то хотя бы уменьшить.

— Как? — с надеждой посмотрел я на него.

— Я же сказал: тебе надо всего лишь принять "взятку", которую тебе предложит Критель. И только в обмен на это согласиться изменить условия поединка так, как ты и сказал.

Я схватился за голову. Мой ум отказывался служить мне. Я никак не мог понять: что именно пытается сказать мне Его Величество... да рассеет его свет мрак моей тупости!

— Но, Танни... — перед именем была отчетливая пауза, показывающая, что и Габри очень нелегко именовать ученика инквизиторов так, как он этого хочет. — Каким образом то, что хозяин Джайгер... — я сморщился, как от зубной боли, но промолчал. Все-таки, сейчас мы были не наедине, и Габри имела право называть меня именно так. Но мне это все равно не нравится! — ...примет "взятку", может убрать упомянутую "мишень"?

Она у меня молодец. Бросилась на стену, закрывая меня, и позволяя не выставляться глупым вопросом! Вот только теперь я чувствую себя трусом, за которого сражается девочка. И это хуже, чем чувствовать себя глупцом.

— Очень просто, — улыбнулся Танни. — Если посланница, которую Критель отправит для "переговоров", выйдет отсюда с трудом ковыляя и с затуманенными глазами, не все, но многие наблюдатели сделают вывод не "Проныра достаточно важна для молодого Шиповника. Ату ее!", а "Шиповник — хитрец. Чужую девчонку поимел, свою — не отдал, а Нарцисс ему еще и должен остался!" Особенно если после выставления условий дуэли мы создадим впечатление, что ты продолжаешь пользоваться "взяткой". Правда, это приведет к тому, что дом Шиповника будут рассматривать как пользующийся "некоторым благорасположением Императора, да испепелит его Свет всех дураков". И это может привести к обострению конфликта с Хризантемами, вплоть до перехода его в открытую фазу.

Я прикинул расклад. Идея "попользоваться" малознакомой девушкой в политических целях — не вызывала у меня никакого энтузиазма. Чем это лучше изнасилования? Но увы. Потерять Габри я не хочу гораздо сильнее. К тому же, судя по некоторым намекам, которые сделал отец прежде, чем мы отправились "воевать Иргард"...

— Дом Шиповника устраивает такое развитие событий.

Танни весело раскланялся, заявив, что "не видит, почему бы Лентана могли расстроить мои планы наказания обнаглевшего Нарцисса", и исчез за дверью. А буквально через несколько минут после этого тот же охранник, что докладывал о появлении Танни, объявил, что теперь моей аудиенции испрашивает "высокородная леди из дома Нарцисс". Я приказал пропустить.

Как я и думал, вошла одна из девушек, что сопровождали Крителя. Ее легкое платье скорее подчеркивало совершенство форм и будило воображение, чем скрывало что бы то ни было, а в разрезах юбки мелькали стройные бедра.

— Мой сюзерен, Критель Сияющий предлагает благородному Джайгеру из дома Шиповника смягчить условия дуэли... — начала она. — В качестве же компенсации за собственное невежество, проявленное им, господин Критель предлагает вести дуэль до первой крови и сделать ставки на ее результат.

Похоже, при всей своей гордыне, сомнений в исходе дуэли по кодексу Стали Критель не испытывал. Еще меньше часа назад я бы с восторгом согласился на подобное предложение, не уточняя более размера предлагаемой взятки. Но увы. Танни уже успел разъяснить мне мою глупость... и ответ за эту глупость придется держать именно тебе.

Уже успевшая раздеться Габри бесшумно скользнула за спину посланнице, и резким движением задрала на ней юбку, демонстрируя, что на ней кроме этого самого платья нет ничего. Косвенно это подтверждало наши предположения о природе предложенной взятки.

— Что Ваша рабыня себе позволяет?! — возмущенно вскрикнула пришедшая, заливаясь краской, но не делая попытки вырваться и опустить подол.

— Не останавливаетесь, — жестко оборвал я ее. — Что Критель готов предложить мне за столь существенное смягчение условий? Признаться, его поведения на балу взбесило меня очень серьезно. Он бы еще мои трусы попросил поносить!

Девушка потупилась. Теперь у нее полыхали даже уши. Она, похоже, даже не замечала руки Габри, скользящей по ее бедрам, а временами — и проникающей между ними. Не поднимая взгляда, посланница, заикаясь, произнесла:

— Ме... меня...

— Отлично, — произнес я с удовольствием, от которого был очень далек. — Тогда... Габри, продолжай раздевать ее. Ночь впереди длинная.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Слухи о произошедшем в покоях, отведенных дому Шиповника были собраны и доставлены мне главой моей секретной службы задолго до назначенного времени дуэли. Девушка-Нарцисс, присланная Крителем в качестве взятки, покинула покои, отведенные Шиповнику только под утро. При этом некоторые особенно наблюдательные заметили в уголке ее губ засохшую каплю белой жидкости, а специалисты по особенностям походки сделали вывод, что Шиповник не пренебрег советом "ученика инквизиторов" "отпользовать ее всеми возможными способами". Так что весть о хитреце-Джайгере и его способах получения взяток облетела уже, наверное, полдворца, и на дуэли ожидался полноценный аншлаг. Многим захочется выяснить: что же сумел вымолить Нарцисс в обмен на столь... неоднозначную взятку.

Тренировочная площадка, где и должна была проводиться официальная дуэль представителей Великих домов, была, как я, собственно, и ожидал, окружена плотной толпой. Девушки тихим шепотом обсуждали подробности вызова, охали, ахали, краснели и норовили упасть в обморок... на руки парням, сопровождавшим других достойных представительниц Великих домов. Да и парни, похоже, ничего против не имели. Так что присутствует отличная от нуля вероятность, что в серебряных Домах после этого бала случится некоторое пополнение.

Дуэлянты появились точно в оговоренное условиями время. Критель периодически злобно оглядывался на следующую за ним девушку, отчего та испуганно вздрагивала. Были ли эти взгляды следствием того, что Нарциссу не нравились и новые условия дуэли, или же вызывал возмущения тот объем, в котором Шиповник воспользовался предложенной взяткой — понять не удалось. Впрочем, я склонен предположить смесь того и другого... А возможно — еще и влетело от старших представителей Дома.

Джайгер появился с другой стороны. Он спокойно шел, обнимая за талию Проныру, И всем своим видом демонстрировал, что спокоен и доволен жизнью. И лишь изредка в его глазах мелькала злость. По долетевшим до меня шепоткам, я сделал вывод, что некоторые зрители решили: "Шиповник не уверен в исходе дуэли". Возможно, это несколько подровняет ставки... Я же твердо знаю, что Джай злится на себя за то, что так жестоко обошелся с девушкой, ничего плохого ему, в сущности, не сделавшей.

Сегодня роль рефери взял на себя министр обороны Империи, Гаррид Непобедимый. В качестве министра обороны он был попросту туп, и если бы нападение, которого он так демонстративно опасался, и на отражение которого непрерывно клянчил деньги, состоялось, то отбиваться на стенах дворца пришлось бы ассасинам и преторианцам. Те, с позволения сказать, "войска", которые организовал и поддерживал "министр" в лучшем случае разбежались бы, а в худшем — перешли на сторону атакующих. И именно поэтому я постоянно давал министру деньги, но требовал, чтобы воины все время находились в поле, проводя учебу и подготовку. Готовились "доблестные воины", надо сказать, весьма своеобразно: поглощали по несколько литров дешевого крепкого пойла на человека ежедневно. Зато одевались "воины-защитники"... На обмундирование, по запросам Непобедимого, требовалось столько, что я бы не удивился, если бы, выехав на смотр, увидел бойцов поголовно в шелковых доспехах боевых магов... Нда... Разумеется, если предполагать, что все деньги, выделенные на обмундирование — действительно идут на эти цели. Подобной наивностью я не страдал, но сепаратистские устремления некоторых номинально подвластных мне кланов — не вызывали возражений ни у меня, ни у инквизиторов. Так что счета, предоставляемые Гарридом, оплачивались немедленно и в полном объеме. Чем быстрее этот клановый конгломерат додумается до гибельной идеи объявить себя Великим Домом — тем меньше они попьют крови из и так не слишком обширного императорского бюджета. Так что, лучше потратить некоторые суммы сейчас для того, чтобы резко снизить затраты в будущем.

Тем не менее, одного достоинства у Непобедимого отнять было нельзя: дуэльные кодексы он знал на зубок, да и клинком и заклятьями владел так, что его принятое Силой имя не выглядело пустой похвальбой. На дуэльном поле его пока что еще действительно никто не победил, а на реальное поле битвы он еще ни разу не выходил. Так что именно он представлялся идеальной кандидатурой для судейства. Тем более, что Зейгрен ненавязчиво предупредил моего министра, что если у меня возникнут вопросы к судейству — то могут возникнуть и вопросы к бухгалтерии, так что долго ждать личного императорского аудита — не придется. Разумеется, все было произнесено в виде легкой шутки, и ни в коей мере не ссылалось ни на какие мои слова, но в способности моего шута создать нужное общее впечатление — сомневаться не приходилось. Не то, чтобы я реально опасался подкупа рефери... но в некоторых делах имеет смысл перестраховаться.

Бойцы вышли в круг, и Непобедимый обратился к ним:

— Вы пришли сюда для того, чтобы мечами решить дело чести. Как представитель Империи я должен предложить вам решить дело миром... или, хотя бы, отказаться от смертельного поединка. Императору, да хранит нас его воля от злобы Повелителя Ничего, нужны ваши жизни!

-Я... — Джайгер склонил голову, — ...должен признать, что вчера, в гордыне и злобе... погорячился. Наш с Нарциссом конфликт действительно не того уровня, чтобы требовать обязательного смертельного исхода. Достаточно будет схватки до первой крови, но с условием, что проигравший — передаст свою наложницу под покровительство Императора, да придаст его свет ясности нашим мыслям.

Я улыбнулся. Последнее славословие явно было намеком на выходку Танни, ученика инквизиторов, относительно испепеления всех дураков.

В толпе пошли шепотки, и Зейгр сделал мне знак о том, что ставки еще более подравнялись. Многие присутствующие сделали вывод, что Шиповник не уверен в своей победе, а потому — страхуется "на всякий случай". Ведь в том, что "в случае чего" я незамедлительно верну постельную игрушку партнеру по утренним тренировкам — не сомневался даже я сам. И, в сущности, вывод был в чем-то даже верным. Джай перестраховывался даже на самый невероятный случай.

Тем временем, пока я размышлял о шансах несколько обогатиться на ставках, которые сделал через шута, Нарцисс согласился с условиями Шиповника. Попробовал бы он не согласиться! Ведь тогда в силу вступили бы условия изначального вызова: бой насмерть.

Бойцы взяли у сопровождающих лиц свое оружие. Полюбовавшись на полуторник* в руках Нарцисса, я мысленно поставил галочку: первая ошибка — есть. Бастард — хорошее оружие, удобное и в пешем бою и для конной сшибки, позволяющее за счет длинны и массы диктовать дистанцию в бою с большинством иных типов мечей, кроме чистого двуручника, да еще и позволяющий при случае убрать вторую руку с рукояти и сплести жестовый компонент заклинания... Вот только конная сшибка здесь не планировалась, а использование заклинаний — означало признание поражения. А вот гарда в виде простой крестовины — предполагала использование этого клинка с хорошей защитой рук, чего в дуэльном облачении не наблюдалось. Так что легкий кайт Шиповника с замысловатой вензельной гардой, не говоря уже о кинжале в левой руке, дадут ему вполне определенное преимущество в данных конкретных условиях.

/* Прим. автора: Полутора?ручный меч, также известный под названием бастард (англ. bastard-sword), "длинный меч" или "боевой меч" — средневековый западноевропейский меч, который удерживали в основном двумя руками, но при этом их вес и баланс допускал при необходимости одноручный хват.*/

— Начали! — дал отмашку Непобедимый, и соперники двинулись друг к другу.

Сразу же проявилась вторая ошибка Нарцисса. С более длинным и тяжелым клинком ему следовало наступать, пользуясь большим радиусом угрозы и силой удара. Но Критель откровенно боялся противника и ушел в глухую оборону, стараясь выждать шанс... которого ему никто предоставлять не собирался.

Джай кинулся в атаку. Критель отшатнулся назад, и широким движением отбил клинок противника. Похоже, он рассчитывал контратаковать, пока Шиповник вернет свой меч в боевую позицию... Зря. Джай легким движением повернул кисть, и бросил свой меч воль клинка Крителя. Сталь скользнула по стали, высекая искры. Банг! Меч Джая ударил в крестовину вражеского оружия и гибко изогнулся.

— Стоп! — прокричал Гаррид. — Первая кровь.

Шиповник отшагнул назад и убрал свое оружие в ножны. Нарцисс же свой клинок просто уронил, и всем стало видно, что кисть его правой руки "распахана" чуть ли не до кости.

— Победил Джайгер из дома Шиповника, — озвучил рефери то, что было очевидно уже всем присутствующим. — Наложница Крителя Сияющего, согласно условиям дуэли, переходит под покровительство Им... — тут Гаррид заметил, что я качаю головой, и постукиваю пальцами по гербу Империи на подлокотнике кресла. Никакой военачальник, но многоопытный придворный сориентировался мгновенно. — ...Императорского Дома!

Вот теперь и посмотрим: какой выкуп Дом Нарцисс предложит за свою дочь не мальчишке Лантану, но Империи!

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

В глубокой задумчивости я вот уже больше часа прогуливалась по общему коридору Гостевого крыла императорского дворца. Странные мысли вились в моей голове. Очень странные, и заставлявшие меня удивляться собственной глупости.

Весь дворец гудел, обсуждая сегодняшнюю дуэль. Хитреца-Шиповника славили за хитроумие и проклинали за "совершенно неприличное для Серебряного коварство". Последнее заставляло меня кривить губы в горькой усмешке. Если Шиповник, с его простеньким ответом на наглый наезд — "коварен", то какова же тогда я? Хотя... "Сладкая смерть", и этим все сказано.

Но размышляла я не об этом. Результат дуэли привел меня к мыслям, которые я никак не могла охарактеризовать иначе, чем как "бредовые". Почему мне так неприятно было видеть рядом с Императором, да продлят его дни священные Столпы Света, эту пусть и Серебряную, но откровенно — подстилку? Неужели я... Ревную?! Но какое я имею право...

— Привет! — повернув за угол, я только чудом не врезалась в парня с забинтованной головой.

Я обратила внимание, что на левом плече встречного была серебряной нитью вышита широкая вертикальная полоса, пересеченная тремя узкими горизонтальными. Интересно... Обычно инквизиторы, полноправные, прошедшие Посвящения, избегали наносить на одежду какие-либо символы своего Ордена. И вообще носили разве что знаменитые черные кинжалы с серебряным черепом на рукояти, да и те, по мере надобности — успешно скрывали. А вот среди учеников мода на подобные украшения не переводилась. Что, в общем-то, странно. Чаще приходится наблюдать, как ученики усердно подражают своим наставникам...

— Привет, — кивнула я ученику-инквизитору.

— Меня зовут Танни, — улыбка на лице парня частично развеяла тучи, сгустившиеся в моей душе. — А ты, наверное, Элате... — мне опять взгрустнулось. Нет, большинство Серебряных, имеющих собственное, признанное Силой имя, приняли бы обращение с упоминанием Дома как оскорбление... Да и я, не сказать, чтобы "не любила", или, тем более "ненавидела" свое имя. С ним было проще и часто — удобнее жить. Но именно сейчас мне хотелось побыть не грозной "Сладкой смертью", а простой девчонкой, которую решится пригласить на танец не только бесстрашный Император, да живет он десять тысяч лет, или же безбашенный Шиповник, но и другие парни... Той, которая может и имеет право полюбить... пусть и луну в море, Солнце в небе и даже самого Золотого Императора, да хранит нас его воля. — ...Лунная лилия? — Он что, мысли читает? Хотя... это же инквизитор, пусть и ученик. Кто знает, чему их там учат?

— Да, — благовоспитанно кивнула я.

— И о чем может грустить в такой погожий денек такая красивая девушка?

За окном и правда радостно светило солнышко, весело играя бликами на мокрой от недавно окончившегося дождя листве. И только темные мысли не давали мне радоваться всему этому.

— Не знаю... — я пожала плечами. Не объяснять же незнакомцу, что я, дочь мелкого, провинциального Дома, ревную Императора, да пребудет с нами его Свет, к девке, которую Шиповник отдал под его покровительство? И самой-то смешно, а он, чего доброго, за сумасшедшую примет.

— Хм... — парень коснулся окровавленной повязки. — Если твое плохое настроение каким-то образом связано с нашим Императором, да отвратятся от его лика все идиоты, то оно может быть не личным делом одной, пусть и очень красивой, девушки, но проблемой государственного значения.

— Как это? — удивилась я.

— Очень просто, — раненый подмигнул мне. — Вот додумаешься ты до того, что откажешь Лентану... — Да как он смеет называть Императора, да живет он десять тысяч лет — просто по имени?! Хотя... может Его Величество ему действительно разрешил... — ...а он с горя пойдет и утопится в дворцовом пруду. И впервые за полтора тысячелетия прервется прямая линия наследников Рен Гри Неистовой!

— Думаю, найдется какой-нибудь ребенок, рожденный вне брака... — пожала плечами я. Подобное развитие событий представлялось мне настолько невероятным, что даже обсуждать его иначе, чем как шутку не представлялось возможным.

— Во-первых, прошлый Император, да почиет он в Свете, слишком хорошо владел противозачаточным заклятьем, даже в ущерб интересам династии. Так что братьев, даже внебрачных, у Лентана нет. А во-вторых, неужели Вам совсем-совсем его не жалко? — Танни как-то грустно прищурился.

— Жалко... наверное, — вздохнула я. — Но, сам посуди: кто он, а кто — я? Дочь мелкого захолустного Дома...

— Вот именно, что небольшого и провинциального, — прервал меня Танни. И только сейчас до меня дошло, что, вопреки всем заповедям этикета, мы уже перешли на "ты" с этим незнакомым парнишкой, и получилось это как-то легко и естественно. — Даже не представляю, что бы я...рчайший наш и милосерднейший делал, окажись ты дочерью Шиповника, или, не приведите, Столпы Света, Фениксов! Да любой крупный и сильный Дом костьми ляжет в полном составе, но не допустит усиления соперников... Но и самому Лентану было бы... страшновато приближать к себе такую...

Я задумалась. Нет, для игры Домов подобный подход к браку был настолько естественным, что некоторыми почитался за единственно возможный. Но чтобы в подобные игры был вовлечен и сам Император, да хранит нас его Свет от мрака владык Зла!

Но какая странная запинка в слове "ярчайший"! И что-то не помню я такого варианта официального титулования Императора, да хранит нас его доблесть от происков эмиссара Господина рабов... Странно все это. Какое же слово этот Танни хотел произнести?

— Не думаю, что я — это лучший выбор. Отравительница, убийца, Сладкая смерть... — почему я все это говорю? Ведь, по сути, я сейчас сама призналась в совершенных преступлениях?!

— Когда взгляд Лентана остановился на тебе, инквизиторы внимательно просмотрели твое прошлое, — улыбнулся Танни. — ...и не нашли в нем зла. А у старших иерархов ордена знаешь, какой нюх на зло, будь оно малое или Великое?

— А... — я махнула рукой. — Не нашли?! Да...

— Двенадцать человек твоими усилиями переместились в подобающее им место. То есть — в пекло Бездны пред троном Повелителя Ничего, — я удивилась точному числу. Молва обычно приписывает мне многотысячные гекатомбы. Но неужели инквизиторы действительно отследили всех? И... не значит ли это, что Орден желает моего сближения с Императором, да живет он десять тысяч лет, чтобы через меня влиять на него? Ведь наверняка они не только вычислили все, что мой отец так старательно прятал, но и нашли и припрятали доказательства?!

Либо Танни действительно читает мои мысли... либо они написаны у меня на лице. Потому как ответил он прежде, чем я успела как следует обдумать все возможности такой интриги.

— Все, что знают о тебе инквизиторы — знает и Лентан. Никто не собирается шантажировать тебя этими трупами, вполне заслужившими свою участь...

— Заслужившими? — я горько усмехнулась. — Герард не сделал мне ничего плохого. Он просто вынужден был стать моим женихом по требованию Главы Дома. А я убивала его. Каждым письмом я вливала в его душу яд... и если бы Сайлента не погибла...

Танни выставил перед собой руки, ладонями вперед.

— Стоп-стоп-стоп. Мое посвящение недостаточно, чтобы я мог говорить о таком.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

Вернувшись в свои покои, я сорвал "пропитанную кровью" повязку, и в злобе швырнул ее в угол комнаты. Это надо же так себя довести! И насколько же прогнил наш мир, если девочкам приходится убивать, только чтобы защитить себя. Убивать жестоко, коварно и безжалостно... А ведь ей до сих пор больно из-за того, как она поступила с Герардом. И ведь я мог бы облегчить ее боль... но... Нельзя. Нельзя и все тут. Коридоры моего дворца, чтоб в нем Повелитель Ничего как следует повеселился — не лучшее место для того, чтобы не то, что говорить, но даже думать о подобном!

Я рухнул в кровать и горько рассмеялся. И мне почудилось, что моему смеху вторит такой же холодный, горький смех откуда-то из-за Грани...

Императорский дворец. Магира Кошка.

Лайта зашла ко мне в гости в глубокой задумчивости. И хотя вид ее вполне мог удовлетворить самых суровых ревнителей нравственности, но мне-то было видно, что мысли ее далеки от какой бы то ни было пристойности.

— Лайта! Да что с тобой?! — поинтересовалась я после обязательных по нормам вежливости расшаркиваний.

— ... — Сладкая смерть несколько секунд помолчала, а потом — ошарашила меня вопросом, — Слушая, ты не знаешь Танни...

— ...ученика инквизиторов, — продолжила я. — И эта туда же. Нет, не знаю.

— "И эта"? — удивилась Лайта. — А кто еще?

— Твой недавний партнер по танцам охарактеризовал его, как большого знатока же... нской моды и прочих прелестей.

Лайта улыбнулась, услышав мою откровенную запинку. Конечно, по меркам придворных игр это было грубовато, почти на грани фола, но все-таки не за гранью.

— Вот как... — тонкий пальчик постукивал по изящным губам Сладкой смерти, выдавая нешуточную озабоченность. — Именно женской моды?

— Ну да... по крайней мере так говорил Шиповник, — странно... почему она так заинтересованно на меня смотрит?

— А с чего бы это юные воины, взыскующие славы и добычи, стали обсуждать женскую моду? — лишь через несколько секунд до меня дошло, что таким витиеватым способом Лайта спрашивает у меня, "насколько можно доверять мнению Танни в отношении мужчин"...

Хм... а не мог ли Император, да хранит нас его Воля, воздействовать на Лайту еще и "с другой стороны"? В принципе — почему бы и нет. Не стоит предаваться мании величия, и считать себя единственным агентом.

— Добыча и слава могут выражаться в очень различных формах... — делаю я небольшую паузу, чтобы обдумать, как сформулировать продолжение, — ...иногда благоволение высших может более ценно, чем блеск золота...

— ...и тепло мягких тел? — Лайта выпрямилась, колыхнув грудью... Не зря, ох не зря к обладанию этим телом рвались, не считаясь с риском вызвать гнев пусть и провинциального, но все же Великого Дома, и даже оказаться в чертогах Вечной леди...

Я внимательно оглядела подругу. Невысокая, стройная, с приятно округлой, но отнюдь не поражающей размерами грудью, она всегда привлекала внимание мужчин... в том числе и того сорта, внимание которых лучше бы не привлекать. Вот только Мастера косметологи, предлагавшие ей свои услуги, как один утверждали, что медовое золото ее глаз плохо сочетается с холодом самого взгляда и серебром волос, и предлагали ей изменить это... Может быть — поэтому, а не из гордыни, она раз за разом отказывалась от услуг мэтров?

— Все может быть... хотя и вряд ли. Молодые... — я подчеркнула это слово, — ...воины славятся вниманием к некоторым... областям жизни, о которых с юными леди обычно не говорят... из соображений благопристойности.

— Значит... ты думаешь, что этот ученик инквизиторов может разбираться...

Я пожала плечами.

— Я не встречала его лично, так что не могу сказать, в чем он разбирается, а в чем — нет. Но вот в том, что некоторые интересы Тех-кто-выше-нас связаны с тобой — я могу сказать точно. И о том, что этот самый Танни входил в свиту прошлого исповедника Императора, да живет он десять тысяч лет, и входит в свиту нынешнего — мне разузнать удалось. Делай выводы, подруга. Делай выводы...

Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

Из комнаты моей подруги я вышла... Низшие в таких случаях говорят "как пыльным мешком из-за угла тюкнутая". Резкий переход, когда Магира прервала кружевное плетение благоразумных и благопристойных речений, в которых удобнее прятать смысл, чем раскрывать его, и прямо, почти грубо объяснила мне то, на что я боялась открыть глаза, ошеломил меня. Неужели то, о чем я хотела, но боялась даже мечтать — в самом деле может быть? И Император, да защитит меня его свет от моей гордыни, в самом деле мог обратить свое внимание на такую как я? Неужели я действительно могу занять место... нет, не Императрицы, это даже не смешно, но хотя бы одной из фавориток? Сесть рядом с ним, чувствовать его руку на своей голове... быть одной из, а отнюдь не единственной, как когда-то мечталось наивной девочке Лайте до того, как мечты ее разбились о суровые, холодные грани реальности. Хочу ли я этого? Повелитель побери, ДА! Хочу. Пусть "одной из", пусть без какой-либо власти — зачем мне она, пусть каждый мой шаг станет танцем на остриях кинжалов... но я хочу этого. Хочу быть рядом с ним. Просто быть рядом.

Императорский дворец. Лентан Золотой.

— Итак, — обратился я к главе своей разведки, — что у нас с покушаемостью?

— Растет, — пожал плечами Зейгрен. — Только за последнюю неделю было предотвращено не менее десяти покушений на претенденток на Вашу руку и сердце.

— К Повелителю в за... Замок всех претенденток, кроме...

— Только с целью убийства госпожи Элате составлено три заговора, — правильно понял меня Зейгрен. — И, боюсь, их число будет увеличиваться. Думаю, пора переходить ко второй части плана, и отослать лишних, оставив во дворце только тех, кто реально имеет шансы... И не надо так ехидно скалиться, Танни. Если ты отошлешь всех, кроме твоей любезной Элате — успешное покушение на нее я тебе просто гарантирую. Даже ассасины виндикар не помогут. Нужна массовка.

— Хорошо, — кивнул я инквизитору под маской. — Раз считаешь, что это необходимо, то давай обсудим, кто бы это мог быть.

Мы вооружились бумагой и ручкой, и стали составлять список.

— Первой пиши Маюри. Этому никто не удивится. Я ее и так таскаю в постель через раз. Правда, никто пока не заметил простой закономерности: Маюри согревает меня после вечера с девушкой, которая действительно меня могла бы заинтересовать... если бы не было Лайты... И тащить такую в кровать не представляется мне приемлемым.

Подозреваю, что при этом мой взгляд затуманился... и мой верный шут принял решение сбить градус романтики шуткой:

— Как же, как же... Помню, как вы с госпожой Элате полночи... в шесс проиграли, а бедная Маюри тебя так ждала в постельке...

Мда... добился Зейгрен разве что обратного результата. Мои мысли улетели куда-то далеко-далеко от списка девушек, которых я попрошу задержаться после Бала.

Разумеется, я не мог себе позволить предложить девушке играть в шей'гер: слишком уж это больно. Эта игра не для девушек. Но и кроме "игры полководцев" человечество придумало немало развлечений. И шесс, с его непрерывно меняющимися правилами, и частенько — двигающимися по собственному произволу фигурами может многое сказать об игроке. Эта игра остается прерогативой Серебряных, главным образом потому, что секрет зачаровывания доски для нее — давным-давно утрачен. Ходят даже слухи, из-за которых игру чуть было не объявили чернокнижной и еретической, что когда фигурки сдвигаются сами по себе — это в игру вступает сам Повелитель Всего-и-Ничего. Но за "интеллектуальное развлечение и тренажер правителя" горой встали Высокие инквизиторы и храм Виндикар. Так что игра осталась в ходу... хотя и приобрела своеобразную репутацию.

Элате играла в нее замечательно. Правда, один раз я даже обиделся на девушку, когда она "совершив глупую ошибку", свела по сути выигранную партию к ничьей. Но когда я намекнул ей, что вижу ее маневры, и не доволен ими — она прекратила поддаваться, и в дальнейшем игра стала по-настоящему увлекательной. Мыслит Лайта весьма своеобразно, так что даже уроки, данные мне отцом Реодимом, Зейгреном и ассасинами — далеко не всегда позволяли мне проникнуть в ее далеко идущие и разветвленные планы.

— Лентан, очнись! — вернул меня из сладких воспоминаний Зейгрен. — Маюри записали. Кто еще?

— Анелия? — предложил я.

— Зафиксировано участие в двух из трех заговоров против госпожи Элате, — донес до меня важную информацию шут.

— Тьфу, — прокомментировал я это высказывание. — Я думал, что она умнее...

— Хорошо подвешенный язык не означает наличия ума, — просветил меня Зейгрен. — Ниттина?

— То, что у нее, это не грудь, а вымя, — сморщился я. — И если бы ЭТО было у нее свое, то можно было бы еще надеяться, что у девушки найдутся и другие достоинства. Но нет. Сама такое заказала мастеру жизни... Еще и похвасталась этим. К Повелителю!

И так мы в течение получаса перебирали девушек, их достоинства и недостатки, с целью подобрать "цветник" наиболее безопасный для Элате... Как бы я хотел назвать ее "моей Элате"...

Окрестности Мегбурга. Данни Щит.

Шаг. Еще шаг. Тварь оскалилась и поднялась на задние конечности, выставляя вперед рукомечи, хищно взблеснувшие в алом свете заходящего солнца. Проклятые святоши! Не задержи они нас "для досмотра и установления личностей" — и мы пришли бы сюда на те самые два часа раньше. А теперь солнце садится, и над Могильниками поднимается мгла, придающая силы всякому злу!

Мы не собирались соваться в лабиринт древнего захоронения сразу же. Понятно, что когда наверху вместо ясного солнышка светит бледная губительница Луна, твари обретают такую силу, что с ними не справиться и полноценному Инквизитору, а не то что нашей экзаменующейся команде Охотников.

Я скрипнул зубами. Инквизиторы. Борцы со злом. Но вот почему они позволяют существовать таким вот Могильникам? Ходят слухи, что серые* специально не трогают Могильники здесь, возле Мегбурга, Темный провал у Камнетопи, Болотища Сортии и еще несколько похожих мест ради того, чтобы натаскивать на них свою молодежь, тех, кого рано еще выпускать против настоящих демонов. А то, что в Могильниках каждый год исчезает две-три девчонки — так это никому и не интересно. Кому есть дело до каких-то там крестьянок? Вот и остаются просьбы о помощи не услышанными. Зато Гнездо возле Малого Торгового зачистили, не успело оно появиться. Конечно, там же идут караваны гильдий, и частенько — сопровождаемые Серебряными! Не дай Столпы Света, кто из высокородных пальчик поцарапает!

/*Прим. автора: "серые" — простонародное название Высоких инквизиторов. Возникло из-за столь любимых инквизиторами серых плащей*/

Дзанг! Хрясь! Тьфу, Повелитель побери, отвлекся! А в бою с тварями делать этого категорически нельзя! Мерзость вытянулась почти в два раза, и попыталась достать своими костяными клинками... нет, не меня, а тех, кто прячется за моей спиной. Знает, тварь, что сам по себе я ей почти не опасен, и мой расписанный Знаками клинок может разве что поцарапать его броню. Зато если Айна, Айна Колокольчик ухитрится всадить в его глаз стрелу...

Скрип тетивы.

— Нет, Айна! Рано! — бросаю за плечо не оборачиваясь.

Девочка чертыхается, поминая Повелителя, тварь, меня и святош в разнообразных сочетаниях. Нет, она понимает, что я прав, и что сейчас порождение Могильников легко отразит удар. Но такая уж она у нас... нетерпеливая. За что мы ее и любим.

Дизнь-шш. Банг! Вертикальный удар левого клинка удается аккуратно отвести в сторону и сбросить в землю. Зато взмах правой приходится принимать на щит, и меня отбрасывает на пары шагов назад. Я делаю демонстративный выпад, и ожидаемо не достаю. Клинки твари намного длиннее, и она меня просто не подпускает ближе.

Вот ведь попали! Мы же только подошли, и Джат собрался было огородить полянку, выбранную нами для лагеря Тяжким наговором, когда Повелитель Ничего вынес на нас это порождение Могильников! И теперь наш маг валяется в отключке, пришибленный откатом недостроенного, но уже прорванного заклятья. Да, честно говоря, он и будучи здоровым — мало чем мог бы нам помочь. Ведь Серебряных среди нас нет, хотя и совсем бесталанных — тоже. Но конкретно Джат специализируется на тех, кого не достать оружием. На бестелесных и невоплощенных. Ну и стационарную защиту ладит на диво хорошо и быстро. Но вот сегодня это не помогло. И с тварью нам приходится сражаться без помощи мага.

Эх! Взял бы с собой копье! Тогда удерживать эту тварь на дистанции было бы куда сподручнее! Но мы собирались лезть вниз, туда, где с копьем не развернуться. Вот оно и осталось в телеге. И противостоять твари зла приходится с тем самым коротким мечом, с которым я не расстаюсь уже два года — с тех самых пор, как Учитель подарил мне его на тринадцатилетние.

Удар! Снова принимаю на щит и отлетаю назад. Айна вынуждена пятиться за мной. Наверное, она могла бы выстрелить. Но смысл? Мы ведь так и не поняли: чему противостоим. Что это за тварь, какие у нее уязвимые места, куда можно всадить стрелу, а где она отскочит от твердой брони, или пролетит, не встретив препятствий..

Чудовище резко сокращается, и смотрит на нас. Могу поклясться — смотрит насмешливо. Мой щит изрублен. Еще два-три удара, и я уже не смогу сдерживать его. А за мной придет очередь остальных.

Тварь скалит клыки. Она побеждает. Да она, Повелитель ее побери, уже почти победила! Айна стреляет. Без толку, как, собственно и ожидалось. Стрела, испещренная знаками распада и разрушения, улетает куда-то в сторону, не пробив облака Тьмы, которым закрылся неведомый страж древнего упокоища.

Тварь смеется. Естественно, ее мимика не похоже ни на что человеческое, но я как-то понимаю, что издаваемые ей звуки — именно смех.

Резкий хлопок тетивы за спиной... Вторая стрела просто уходит мимо. Да что же это такое! Айна ведь никогда не промахивалась!

Голова твари, или то, что я посчитал таковой, окуталась темной дымкой. А маг, как на зло, все еще валяется без сознания. Я начал вспоминать все защитные заклинания и амулеты, которые только у меня были... и не успел ничего. Перед глазами резко сгустилась тьма, а в мыслях зазвучал чей-то голос...

— Иди за мной! Я покажу тебе чудеса и сокровища, которым позавидовал бы даже Кёрз! И все они будут твоими!

— Я не брошу оружия и не пойду за тобой! — ответил я, не открывая рта. В словах мне чудился какой-то подвох. Да и царя того, помнится, звали как-то иначе!

— Не бросай. Просто идем со мной, — тихий шелестящий шепот едва не сбивал с ног. В принципе, все было понятно: оружие мое ему и так не опасно... да и стрелы Айны, наверное, тоже...

— Мне не нужны сокровища! — бросил я мысль в полет.

— А чего ты ищешь здесь, в Могильниках? — поинтересовалась тварь. — А... понимаю! Тебе нужна сила! Идем, у меня есть могущество, которое я смогу передать тебе! И ты надежно защитишь несчастных поселян от тварей Тьмы!

— Зачем ты хочешь передать мне "могущество"? Я не понимаю тебя!

— Поймешь, — зашелестел мысленный голос, — когда получишь то, что я хочу тебе дать!

Я задумался. То, что я все еще жив — могло быть аргументом в пользу сказанного тварью. А Сила, возможность защищать — это же то, зачем сирота, родители которого были убиты тварями ночи, пошел к Охотникам...

— Я...

Но добавить "согласен" я уже не успел.

Окрестности Мегбурга. Кайринт, странствующий инквизитор.

Моя цель потихоньку приближается. Сейчас один из нечастых моментов, когда я могу поразмышлять о небесных кренделях, с улыбкой вспомнить Джера Привратника, Лану, ее веселую горничную... Могильники от меня не убегут.

Хм... "Могильники"... А ведь никогда никакой народ не клал своих мертвых в эти проклятые гранитные саркофаги. Говорят, когда-то, еще до Пришествия Повелителя была такая игра: рисовали многоуровневый лабиринт и понарошку проходили его, рассказывая себе и другим участникам игры о том, как справляются с ненастоящими опасностями, находят сокровища, становятся сильнее и умнее... У нас тоже есть такая игра. Вот только возможности сказать "ой, я заигрался — начинаю сначала!" в ней как-то не предусмотрено.

И ведь предупреждаем, ограждаем... без толку. А что делать, если даже на первых уровнях, с которых при известной доле везения может вернуться живым даже крестьянин, золото лежит грудами. Чуть поглубже — можно найти оружие, доспехи и амулеты, за которые среднему наемнику придется не один год рисковать жизнью в не самых простых контрактах. Ну а еще глубже встречаются вещи и знания, способные заинтересовать даже Высокие Советы и глав Великих Домов. А фанатиков Столпов света влечет вглубь Могильников легенда о том, что где-то там, в самой глубине, на последнем уровне, есть портал, способный провести героя прямо в покои Повелителя Ничего, минуя неприступные стены и недреманную стражу. И, зная чувство юмора Побратима, я склонен считать, что какая-то доля истины в этой легенде есть.

Вот только Серебряные маги, случалось, возвращались с пятнадцатого уровня, братья-инквизиторы доходили до двадцатого, а однажды сильная и сработанная команда добралась до двадцать второго... Но даже для инквизитора уже десятый уровень — лотерея: либо вернешься, либо нет. И тела и души тех, кто рвется к богатству — пополняют легионы Зла, и именно они являются единственными похороненными в Могильниках.

Концентрация зла здесь была такая, что успешно глушила мое чутье. И только этим можно объяснить тот факт, что на место схватки я буквально вывалился. Голос-Тех-кого-Нет успешно догрызал защиту небольшой команды из четырех детей. Мысли зла! Эта тварь почти не появляется выше, чем на шестом уровне! Какого зла она делает на поверхности?!

К счастью, Голос хоть и глубинная, но слабенькая тварь. Там, на своем месте, она страшна умением прятаться в тенях и наводить мороки, внушать вражду и раздоры в команде... Но будучи выявленной — не может противопоставить настоящему магу почти ничего. Тот же Привратник, даже сейчас, будучи отрезанным от Источника Дома, изгнал бы тварь одним универсальным движением брови. Но для детей, полагающихся на зачарованное оружие чуть лучшее, чем простое железо, даже этот слабак — противник страшный, и их надо спасать!

Знак загорается у меня между ладоней, и Тяжкое слово вминает остатки панциря Голоса-Тех-кого-Нет в мягкую землю. Детей разбросало в разные стороны. Впрочем, один из них уже и так валялся поодаль. Двоих, мальчишку и девчонку, буквально швырнуло друг на друга. Последний прятался неподалеку. Впрочем, его приемы маскировки, вполне способные сработать против какого-нибудь деревенского стражника, вряд ли могли обмануть тварь Тьмы хотя бы на мгновение. Так что и он тоже валяется без сознания.

Подтащив вырубленных детей к тому месту, где они, похоже, собирались устроить лагерь, я обвел поляну наговорной Чертой, и осмотрелся. Похоже, дети были не слишком наивны: они попытались установить какие-то защитные заклинания... но были атакованы Голосом именно в момент наибольшей уязвимости: когда наговор уже тянет Силу из мага, но еще не способен защитить его. Впрочем, даже будь этот "маг" в сознании — он вряд ли мог многим помочь своей команде. Слабенький он.

— О-ох! — старший в этой команде искателей приключений, тот, что стоял со щитом прямо перед тварью, повернулся, и схватился за голову. Откат разорванной ментальной ловушки, в которую их захватил Голос, обрушился на мальчишку. — Что... где... — его взгляд сфокусировался на мне. — Господин...

— Лежи! — приказал я, бросив в парнишку обезболивающее заклинание. — С твоими друзьями все в порядке. Они живы, и постепенно придут в себя.

Мальчишка благодарно кивнул, и прикрыл глаза.

Вторым очнулся "маг команды". Похоже, его Голос оставил "на сладкое", сначала занявшись теми, кто противостоял ему. Так что "магу" досталось только от собственного пробитого заклинания. Случай был несложный: сколько таких я наблюдал, натаскивая новичков-инквизиторов... Стремление ударить посильнее частенько подводит молодых магов, и вместо того, чтобы осыпать противника несильными, но быстро подготавливаемыми заклятьями, они замахиваются на что-то глобальное... и, естественно, получают по мозгам. И первая помощь в таких случаях у меня давно уже отработана до автоматизма.

Дети постепенно приходили в себя. В их телеге нашлись чашки, в которые я разливал кипящий отвар, и раздавал очнувшимся. Этот отвар должен был немного восполнить силы... и немного, совсем чуть-чуть развязать языки.

— Пришли в себя? — спросил я. — Рассказывайте.

— Что рассказывать? — удивился щитоносец.

— Кто вы есть и как дошли до жизни такой? — конкретизировал вопрос я.

— Мы — Охотники! — гордо ответил мальчишка.

Я почесал затылок. В принципе, об этих группах в Ордене знали. Не являясь частями какой-то единой структуры, небольшие гильдии обучали ребят и отправляли охотиться на всякую мелкую нечисть и нежить. Эти группы были изрядной подмогой инквизиторам... но и смертность в них была почти стопроцентная! Рано или поздно каждая такая группа нарывалась на противника, который был им не по зубам.

— И что вас понесло в Могильники?! — заинтересовался я. — Разве не понятно, что вы и до пятого глубинного не дотянете?

— А нам туда и не надо, — спокойно ответил старший. — Уже на третьем можно найти неплохое оружие.

Разумно. На третьем действительно можно найти кое-что, существенно лучшее, чем тот металлолом, что был у них в руках, когда они схватились с Голосом-Тех-кого-нет. И шансов нарваться — как раз не очень много... Не много. Но — есть.

— Хорошо. Я пойду с вами.

Окрестности Мегбурга. Айна Колокольчик.

Странный напиток, поданный нам инквизитором, приятно горчил и навевал легкие, приятные мысли. Я смотрю в танец языков костра, вспоминая хорошие дни и старательно обходя проблемы и неприятности.

— А правда, что эта тварь могла дать нам сокровища Креза? — вторгается в ленивую одурь голос Данни.

— Креза? — в голосе инквизитора звучит странная насмешка.

— Ну... тварь сказали именно Креза... хотя... кажется, она ошиблась, и почему-то назвала его Кёрзом.

— Твари Могильников не ошибаются никогда! — припечатал инквизитор. — Если Голос-Тех-кого-Нет сказал "Кёрз", значит, он имел в виду именно Онада Кёрза, страшную легенду, пришедшую к нам из времен до Пришествия Повелителя. Воителя и полководца, кошмаром правившего огромными странами. Отца десятков тысяч Повелителей Ночи, нагонявших ужас на его врагов, даже спустя много сотен лет после его гибели.

— Как такое может быть? — встрепенулась я. — Нет, что "править огромными странами" — это еще как-то понятно... Но вот быть отцом не десятков, а десятков тысяч детей... По-моему, это — перебор!

— Кто знает: сколько правды в столь давних легендах? — инквизитор улыбнулся. — Но вот Голос-Тех-кого-Нет вполне мог застать если не самого Онада, то, по крайней мере, тех сказителей, что первыми начали рассказывать о нем.

— Но вы же его убили! — воскликнула Ранни, наша взломщица.

— Не "убил", — покачал седой головой инквизитор. — Только "изгнал". Сейчас где-то там, в глубине Могильников снова закручивается тугой клубок Тьмы, и через некоторое время Голос снова зазвучит в стылой темноте подземных коридоров.

Могильники. Кайринт, странствующий инквизитор.

Утро. Солнышко светит. Птички поют. А мы лезем в холодные и темные Могильники. Мне-то не впервой, а вот детишки и сгореть могут. Они-то еще не знают, что ждет их на первом же ярусе Могильников, том, который надземный...

Лагерь ребята собрали быстро и аккуратно. На телегу с припасами, на которой они приехали, мальчишка-"маг" наложил охранные заклинания... в самый раз отпугнуть каких-нибудь бесталанных карманников, но, увы отнюдь не для тех, кто годами рискует жизнью и душой, ныряя в Могильники. Пришлось вдобавок к детским заклинаниям оставить Знак. С инквизиторами ныряльщики связываться почему-то не любят. И почему бы это?!

Серый гранитный монолит, возвышающийся над нами на два десятка метров, производит на детей изрядное впечатление. Девочки стоят, взявшись за руки, и рассматривают провал одного из пяти входов в Могильники.

"Маг" размахивает руками, сплетая поисковое заклинание, на удивление неплохое. Если честно, то я просто чувствую, что на верхних уровнях Могильников сейчас нет никакой опасности... но детишкам не надо привыкать слишком уж на меня рассчитывать. На глубинных уровнях может случиться всякое. Даже мне выживание не гарантировано. Или же я могу быть связан боем. Так что пусть тренируются.

Радостное солнечное утро резко сменилось непроглядной тьмой, стоило нам только пересечь порог Врат. Джат, щелкнув пальцами, зажег небольшой огонек. Честно говоря, я сомневался насчет этого действия. В глубине Могильников такой огонек был скорее опасен, чем полезен: он притянул бы к себе неприятности. Но здесь, в первом поверхностном, за всю историю существования Могильников, не случалось ни одного нападения. На поверхности — можно было наткнуться на тварей, как это и случилось с детьми, но здесь — никогда! Честно говоря, ребята могли бы не заморачиваться с наговорным кругом, а просто шагнуть за порог, и Голос-Тех-кого-Нет просто прошел бы мимо входа. Но знают об этом немногие.

— Ой! — лучница, двигавшаяся сразу за щитоносцем, резко остановилась, уставившись в стену. Ага! Заметили.

Я полюбовался участком стены, в который Айна тыкала пальцем. И стоило так орать? Там ведь все практически прилично. Ну, целуется парочка. Ну, парень руки опустил несколько ниже, то ли поглаживая, толи сминая юбку... А так — просто отличный барельеф. Детальный и настолько реалистичный, что временами кажется, что его герои вот-вот сойдут со стены и продолжат делать то, что делали.

— Красиво! — в восхищении замерла взломщица.

— Но ведь... это... неприлично!!! — пискнула залившаяся краской лучница.

Я усмехнулся, и перехватил у малолетнего "мага" контроль над заклинанием. Светлячок поплыл вперед, высвечивая все новые и новые сценки, где любовники, продолжая целоваться, избавляются от одежды и переходят к самому процессу. Парни следили за светлячком и освещаемыми им сценами с завороженным видом. Впрочем, Айна Колокольчик, спрятавшая лицо в ладонях тоже не-нет да поглядывала на поистине великолепные, являющиеся произведением искусства барельефы.

— Надо было в другой вход идти... — буркнула лучница.

— Смею тебя уверить: разницы ты бы не заметила, — улыбнулся я. — Позы там другие, но смысл — тот же. Пять прямых коридоров и круглый центральный зал. Звезда зарождения жизни.

— Это же кощунство! — вскрикнула Айна, и, судя по выражению лица, Данни склонен был с ней согласиться. — Назвать ЭТО именем одного из Великих Вестников, пусть и павших в сражении с Повелителем Ничего...

— Вот как бы не сам Повелитель и назвал, — я указал рукой вперед, — по крайней мере, так гласит надпись в центральном зале, которого не миновать, если хочешь попасть в глубины Могильников. Говорят, с Великим магистром ордена святого Кирена, тогда еще существовавшего, чуть удар не случился, когда он увидел эту надпись. Ее и все барельефы пытались уничтожить, закрасить, забить досками — бесполезно. Хватало разве что на ночь. Утром все разрушенное восстанавливалось, все скрывающее — исчезало, как ни охраняй.

— Учителя говорили, что у каждого уровня Могильников есть свои особенности... — настороженно оглядываясь произнес Данни. — А у этого есть?

— И у этого есть, — кивнул я. — Если тут, в коридорах или самом зале, заняться любовью — залет гарантирован. И никакие контрацептивы не помогают. Заклятья — слетают, презервативы рвутся, дни высчитывать — совершенно бесполезно. По слухам даже кастраты и неизлечимо бесплодные излечивались.

— Кто же здесь... — начала порозовевшая взломщица. Как не старалась она изображать все повидавшую особу — не вышло.

— Многие, — спокойно ответил я. — У некоторых культов Повелителя это входит в обязательный набор ритуалов. Профессиональные ныряльщики, живущие продажей артефактов из Могильников: у них частенько группы смешанные, а напряжение сбросить хочется, тем более, что тут еще ни разу ни на кого не напали. Случается дамы из Серебряных домов ищут развлечения... Ну и Серебряные маги, как придумают новое противозачаточное заклятье — и сюда... надеются, что уж они-то точно хитрее и сильнее самого Повелителя. Правда, пока что ни у кого не получилось.

Могильники. Айна Колокольчик.

Идем вперед. Как ни стараюсь не смотреть на ту стыдобищу, что на стенах, но нет-нет да и взгляну. А как еще, если страшно. Могильники все-таки. Сейчас кто-то как выпрыгнет! Хоть и говорит отец-инквизитор, что этого никогда не бывало... но ведь все когда-нибудь случается в первый раз!

Стараюсь смотреть только влево. Там хотя бы просто парочка милуется. Хотя тоже... ни стыда ни совести... А ведь похоже, что это с натуры писали. Слишком уж люди подробно получились. И ведь красиво! С какой любовью они друг на друга смотрят!

Ну а справа... Если взгляд цепляет картины с той стены — то хоть стой хоть падай. Вот девушка нагнулась, обнимая одного парня за поясницу, а другой в это время ее сзади. Тьфу, пакость! А эта повисла на одном парне, как южный зверек-обезьянка, и ее тоже сзади... Нет, лучше не смотреть.

Данни впереди тоже головой старается не вертеть и смотреть только вперед. Хороший он. Как он меня защищал, когда эта тварь, Голос-видишь-ли-Тех-кого-Нет на нас напала! Если все-таки выберемся отсюда, я его точно... обязательно... поцелую, вот!

Могильники. Кайринт, странствующий инквизитор.

Наблюдать за детьми было весело. Так весело мне не было с тех пор, как я водил в Могильники группу наших "святых братьев" из ордена Очищающих. Но там у них полгруппы осталось во тьме... Зато смотреть, как они плюются в Звезде... Как я тогда не рухнул на пол от хохота — ведает разве что Побратим.

Но и детишки устроили то еще представление. Они "потихоньку" зыркали по сторонам, отмечая такие же взгляды у товарищей, но в тщетной надежде, что их интереса остальные не замечают. Ага... Щитоносцу еще повезло: в доспехе, да еще и щитом прикрылся... А вот мантия "мага"... когда он оглянулся — стало видно, что она топорщилась ну очень характерно. А от взглядов, которые на воина бросала лучница... создавалось такое впечатление, что его доспехи сейчас засветятся.

— Спокойнее. Вам еще рано, — комментирую я то, что вижу.

— Почему это? — стараясь изобразить ехидство, поинтересовалась взломщица.

Нда. Сразу видно, что с магами она дела почти не имела. Иначе — понимала бы, что скрыть факт собственной девственности от чародея — задача не для малолетней воровки. Тут нужны опыт и способности совершенно другого уровня. Но сам факт сохранения чистоты в таком возрасте и при такой профессии — внушал уважение. Поэтому я потрудился ответить.

— Выйдите отсюда — хоть стадо кроликов на лужайке изобразите. Здесь же... Ты уверена, что гарантированный залет — это то, что тебе сейчас нужно?

Взломщица пискнула и обогнала "мага", постаравшись скрыться за его широкой спиной. И мы двинулись дальше.

В центральном зале мы все замерли. Я здесь не в первый раз, и то не могу пройти этот зал без остановки. В центре висела вырезанная из черного камня чаша, что никогда не наполнится. А в нее, с точно так же висящего безо всякой опоры камня падали светящиеся тусклым оранжевым светом капли. И надпись крупными буквами по окружности зала взывала к вошедшим: "Узрите и благоговейте! Се — Звезда зарождения жизни!"

— Делайте, как я! — шепнул я своим подопечным.

Пройти мимо замерших детей было делом нескольких секунд. Потом я подставил руки и поймал в ладонь светящуюся, остро пахнущую железом каплю, и шагнул во тьму.

Императорский дворец. Лана из дома Льна.

Шагнув в небольшую, но очень уютную комнату, я старательно исполнила весь ритуал, которым полагается приветствовать Императора, да скроет нас Его благословенная Тень.

Император сидел в кресле, покачивая ногой, и казался веселым и беззаботным мальчишкой, задумавшим какую-то проказу. Казался... Примерно так же, как и я не только "казалась", но и была молодой Серебряной, приехавшей на первый в ее жизни бал.

— Привет, привет, — радостно улыбнулся он мне, погладив темные волосы устроившейся у его ног горничной. Немного странно, что сегодня здесь не присутствует Маюри...

— Сегодняшняя беседа не предполагает присутствия Мятлик, — мысли читает? Или я слишком явно оглядывалась?

— Господин волен приглашать на свои встречи тех, кого считает нужным, — я опустилась на колени в мягкий ковер на полу.

— Бал заканчивается, — произнес Император, да живет он десять тысяч лет. — И приглашенные скоро разъедутся по Домам...

Да. Скоро уже я вернусь в "радостно принявший" меня Дом Льна... и на этом жизнь Ланы, Серебряной девушки, принятой благородным Домом — закончится. Так или иначе.

— ... но некоторых девушек я просил остаться у меня в гостях, пообещав их Домам безопасность гостей.

Я вздрогнула. Неужели...

— И тебя, Лана, я просил бы остаться у меня, — улыбка исчезла с губ Лентана, Золотого Императора, Господина и Хранителя Империи.

— Господин... — начала я, — ... боюсь, мои обязательства...

— Я решу проблемы с твоим Домом, — пообещал Император, да хранит нас его воля, но...

— Боюсь, что мои обязательства...

— Я знаю, — покачал головой Лентан, — что тебя приняли в Дом по малому обряду, не предполагающему полноценного родства, но... — и он протянул мне незапечатанное письмо. — Читай.

Я развернула тяжелый заклятый пергамент, и побежала взглядом по изящной вязи букв.

В письме Император мягко укорял Главу Дома Льна, что на его императорский Бал была отправлена девушка, не принятая Домом по полному ритуалу. Так же Император, да живет он десять тысяч лет, сетовал на то, что Серебряные Дома позабыли о древней традиции отправлять в распоряжение Короны своих детей в качестве личных вассалов Императора, а потому — отдалились от трона, и ныне прозябают вдали от Света Короны...

В общем, если перевести это хитрое плетение вежливых словес с дипломатического на общепринятый — получалось нецензурная брань. И, когда приемный отец прочтет это — у него останется широкий выбор аж из двух вариантов: либо принять меня, проведя заочно полный ритуал принятия и признать, что отправил меня в качестве личного вассала... Либо поднять мятеж против Короны... нарываясь на возмездие со стороны Храма Виндикар.

Я со страхом посмотрела на Императора, да хранят его Столпы Света. Вот уже многие века, с самой Битвы Темной крови, императоры не провоцировали своих номинальных подданных таким вот образом. Даже отец нынешнего Императора, соблазнивший невесту Харрана Твердого, мага и Меча Дома Лунной лилии — бросил вызов только магу, но не Дому. А тут...

— Прости, — кивнул Император, да укроемся мы в его тени, — но ты попалась слишком уж удачно. Небольшой Дом вне сильных альянсов. Нейтрал. Примкнет он к партии трона, или же поднимет мятеж — я ничего не теряю. Последнее даже в чем-то выгоднее. Пора напомнить Домам, что Император — это не только безвольная кукла где-то там, далеко...

Я сглотнула. Похоже, что наступают времена перемен. Темные и страшные времена. И что ждет меня в стремительном водовороте чужих планов? И главное: как отнесутся к этом "приглашению", от которого невозможно отказаться, Старшие?

— Илла, — Император, да укроемся мы в его тени, посмотрел на девушку у своих ног, — проводи Лану... и пригласи ко мне малышку Нарцисс... да и Маюри, пожалуй...

"Горничная" поднялась, и протянула руку, помогая подняться мне. Я вздрогнула, почувствовав прикосновение ее тонких пальцев к своей руке.

— Идем. Младшая...

Императорский дворец. Магира Кошка.

Все хорошее рано или поздно заканчивается. Подошел к концу и Большой Императорский бал. То есть, это мне видно, что бал подходит к концу, и выбор уже сделан. Большинство девушек, из тех, что приехали сюда не просто развлекаться, но в надежде заполучить венец Императрицы — все еще на что-то надеются. Наивные.

Сегодня меня пригласили в гости представители дома Львиного зева. Любопытно. Обычно этот дом хотя и не является прямо враждебным, а в некоторых аспектах — даже дружественным, если не союзным. Но, учитывая мои весьма добрые отношения со Сладкой смертью и ее ссору со Сциллой... В общем, я сильно удивилась. Однако, пошла. Любопытно же!

— Привет, Магира! — радостно приветствовала меня Сцилла, развалившись на диване в кругу своих почитательниц. В принципе, такое поведение уже нельзя назвать излишне вежливым... хотя и однозначным оскорблением оно не является. Пока что.

— Приветствую благородную дочь Дома Львиного зева... — и делаю книксен. Это, конечно, тоже не оскорбление, но уже на грани.

— Да не обижайся ты, — Сцилла взмахивает рукой. У нее внезапно появились мозги? Как любопытно...

Я пожала плечами, устраиваясь в предложенном мне кресле.

— О чем ты хотела со мной поговорить? — поинтересовалась я.

— Я... Знаешь, мне не очень удобно обращаться именно к тебе, но... пожалуй из всех, с кем я хоть сколько-нибудь знакома, ты — лучший вариант, — начала Силла. — Понимаешь... Лина... — Силла кивнула на смутно знакомую девушку в цветах Дома Горец, — получила приглашение остаться после Бала в качестве гостьи Императора, да хранит нас его Свет от козней Повелителя Ничего.

— И? — спросила я.

— А из всех моих знакомых ты — единственная, кто провела с Ним ночь. И я хотела бы знать — не стоит ли Лине бежать прямо сейчас?

Я прикрыла глаза, вспоминая...

* * *

— Итак, — Император, да живет он десять тысяч лет, прошелся передо мной, заложив руки за спину. — Ты выполнила мое поручение. Скажу честно: оно было очень важно для меня, и я более чем удовлетворен результатом. Итак: что ты хочешь получить за верную службу?

— Лучшая награда — служить достойному господину, — ответила и изречением из давно забытой книги.

Лентан скривился.

— Лучшая награда — служить господину, который не забывает о наградах. Но я не настолько знаю тебя, чтобы втихую подсунуть именно то, что тебе нужно. Поэтому спрашиваю еще раз: что ты хочешь получить?

— Я... — я задумалась, а потом... подозреваю, что покраснела. По крайней мере, если судить по тому, что щеки начало печь изнутри. Тем не менее, я все-таки произнесла ЭТО. — Я хотела бы провести ночь с Вами... и не за игрой в шесс.

— Вот как? — удивился Император, да прольется его милость на достойных, опускаясь рядом со мной. — Ты уверена, что это будет достойным вознаграждением за оказанную, признаюсь — более чем ценную, услугу?

Его левая рука легла мне на талию, а правая — прошлась по кружевной оторочке выреза лифа. Это заставило меня вздрогнуть, и потянуться к его руке, которую Император отодвинул, глядя на мою реакцию.

— Мне... любопытно, — произнесла я, возвращая руку Императора, да хранят его Столпы Света, обратно. — В конце концов, для Императора, да будете Вы счастливы, должно быть естественно — любить подданных?

— Любопытство — сгубило Кошку, — улыбнулся Император, да живет он десять тысяч лет, пока его левая рука плавно сползала с моей талии все ниже.

— Но, узнав, что хотела — она воскресла! — продолжила я додревнюю пословицу*.

/*Прим. автора: "Curiosity killed the cat, but satisfaction brought it back"*/

— С этим не поспоришь, — улыбнулся Император, да будет он здоров, все глубже проникая в вырез моего лифа. Но тогда должен выставить встречное условие: в течение этой ночи ты называешь меня Лентан, и забудешь о всяких "да хранит..." и тому подобное. У меня — хорошее имя, и оно мне нравится...

* * *

— Ну? — голос Силлы развеял сладкий туман воспоминаний

— Думаю, что Дом Горец сейчас не в том положении, — ответила я, — чтобы спорить с Императором, да хранит нас его Свет от Повелителя Ничего.

В конце концов, та ночь уже прошла... А именовать Императора просто "Лентан", да еще в присутствии посторонних — было бы непростительной наглостью с моей стороны... Вот если бы он еще раз пригласил меня... Надо очень постараться, выполняя "просьбы" Зейгрена — глядишь, Лентан еще разок захочет меня наградить...

— А если оставить политику в стороне? — Силла посмотрела на меня довольно жестко. Неужели она действительно заботится о своих "подругах"? Львиный Зев открывалась для меня с неожиданной стороны.

— Если без политики... — протянула я. — Император, да возрадуемся мы его присутствию, — очень ласковый и внимательный любовник. Только...

— Что — "только"? — заинтересовалась Силла.

— Он слишком... правдив. Так что в его действиях нет чувства, нет страсти... Но уж если он на одной голой технике ухитряется творить такое...

Я снова прикрыла глаза, вспоминая, как кричала под чуткими руками Лентана, как подбрасывала его, извиваясь в волнах неконтролируемого наслаждения...

— То? — спросила одна из девушек "свиты" Силлы, признаться, мне незнакомая.

— То мне даже немного жаль его избранницу, ту, которую он действительно полюбит. Так и с ума можно сойти. От удовольствия.

Могильники. Данни Щит.

Как ни странно, но внизу отнюдь не было сплошной кромешной тьмы, о которой нам рассказывали старшие. Более того, каждый раз, когда мы сворачивали в новый коридор, в нем синим, мертвенным светом сами собой загорались колдовские факелы.

— Приветствует, — буркнул инквизитор.

— Кто? — удивилась Герри, звякнув отмычками.

— Хранитель, — ответил священник, окатив взломщицу заинтересованным взглядом. Впрочем, о том, что Высокие инквизиторы так же далеки от монашества, как дворец Императора, да хранит его Свет, от цитадели Повелителя Ничего, — знали все, кто хоть что-то о чем-нибудь вообще знал. К тому же, пока что кроме взглядов инквизитор ничего не предпринимал. Но вот если... А что он, Данни, сможет с этим поделать?

— Что за Хранитель? — уточнила Айна.

— Хранитель Дороги, — спокойно ответил инквизитор, и по его виду стало ясно, что больше он не скажет ничего.

— Но... это "приветствие"... оно... не привлечет к нам тварей? — голос Джата неприятно подрагивал. Маг боится? Это плохо...

— Не привлечет, — усмехнулся инквизитор. — Твари глубин и так отлично знают, кто и где идет через Могильники. Так что нечего болтать. Идем.

Уже на первом глубинном нам стало ясно, почему, несмотря на то, что возвращаются отсюда далеко не все, среди окрестных крестьян не переводятся желающие сунуться в "подземельную тьму". Вначале мы думали, что будем все тщательно осматривать, выискивать тайники, соберем все... Ага! Как же. Уже первые шаги показали, что если мы действительно попробуем "вынести все", то ни о каком таком оружии речи уже не пойдет просто потому, что золотом мы загрузимся так, что поднять еще что-то будет совсем уже непосильным грузом. И это только самое начало! Так что мы повыкидывали монеты, хотя Герри и состроила очень жалобную гримасу, и под веселым взглядом инквизитора двинулись дальше. Туда, где таились неведомые чудеса и настоящие сокровища. А золотишко можно будет подобрать и на обратной дороге... если у нас еще будут силы и желание этим заниматься.

Уже в самом конце первого глубинного уровня мне попался клинок, взяв который в руки, я понял, что мой меч, которым я, признаться, немало гордился, оказался всего лишь поделкой бесталанного кузнеца, зачарованный криворуким колдуном, не стоящий доброго слова. Правда, инквизитор, взглянув на добычу, сказал, что такой клинок не постыдился бы носить разве что Серебряный из какого-нибудь захудалого окраинного Дома... но, тем не менее, для первого уровня — добыча вполне достойная.

Айна, между тем, старательно собирала все стрелы, которые попадались ей по пути.

— Куда тебе столько? — спросил я ее, несколько удивленно.

— Кто имеет медный щит, тот имеет медный лоб! — ехидно прокомментировала мой вопрос Герри. Айна же снизошла до ответа.

— Это тебе одного щита и одного меча хватит. Стрел же не бывает много. Их бывает "очень мало", "мало" или же "все равно мало, но больше не унести". А, учитывая то, какие здесь валяются стрелы (наверху таких не достать, либо платить придется золотом по весу) — то тащить будем все вместе, сколько поднимем. Понятно?

Мне оставалось только кивнуть.

Могильники. Айна Колокольчик.

Возле самого спуска на второй уровень, мы нашли странную компанию... Четыре мертвеца лежали в углах квадрата, описанного около окружности. Символы, которые змеились внутри окружности — были незнакомы, хотя нам и рассказывали кое-что о магических ритуалах. Эти знаки выглядели уродливо и источали гнилостное зеленоватое свечение. Внутрь окружность была вписана семиконечная звезда.

На мертвецах были надеты темно-зеленые плащи и такого же цвета маски. Сапоги, там, где они выглядывали из-под плащей, ничего особенного из себя не представляли, впрочем, как и штаны. Типичная одежда небогатого обывателя. Однако...

— Сунуться в Могильники без доспехов, полагаясь только на колдовскую силу? Такое, наверное, было бы по плечу Серебряному, но... — спросила я, ни к кому не обращаясь.

— Но ни один Серебряный такой глупости не сделает, — согласился со мной инквизитор. — Это культ. Мелкий культ из числа служащих Эмиссару Пожирателя Надежды, — отец Кайринт. — Очень мелкий, и очень глупый...

— Почему — "глупый"? — заинтересовался Данни. — Ведь погибнуть в Могильниках может и сильный и умный?

— Посмотри сюда, — кивнул инквизитор в центр ритуальной фигуры.

Там лежала девушка. Ее единственной одеждой был ошейник. Руки жертвы были стянуты за спиной, а ноги оставлены свободными, а это могло говорить о том, что последние часы своей жизни она провела... не самым приятным образом. На коже девушки были ножами вырезаны символы, повторяющие те, что светились на полу, а из-под левой груди торчала рукоять кинжала, по всей видимости, прервавшего мучения жертвы.

— Ну, проводили какой-то ритуал... — пожал плечами Данни, ... — увлеклись, пропустили тварь, и погибли. Конечно, ничего умного, но...

Отец Кайринт усмехнулся.

— Добрые вы дети. И неиспорченные, — я с некоторым трудом подавила в себе желание вскричать, что я — уже не ребенок! — Вам кто-нибудь говорил, что приносить в жертву, как правило, приходится девственниц?

— Да, — кивнули мы дружно. Старик, обучавший нас ритуалам, говорил об этом. Герри тогда еще выглядела странно напуганной. Но ведь не может же быть, что воровка — до сих пор быть девственницей?! Нет. Такого точно не может быть.

— А почему это так, знаете? — улыбка инквизитора выглядела какой-то... горькой, что ли.

— "Девственницы наиболее энергетически выгодны", — процитировал Джат.

— Чушь! — уверенно ответил инквизитор. — Рассуждать о магии в терминах "энергии" — это все равно, что пытаться постигать математику, пользуясь для этого понятиями балета. Наверное, такое как-то возможно... но лучше — не стоит. Все эти рассуждения о девственности жертвы — они именно для того, чтобы предотвратить такой вот исход, — отец Кайринт ткнул пальцем в мертвые тела. — "Часть целого подобна целому", — это раз. И "часть целого остается частью этого целого, даже будучи отделена" — это два. И так остается до тех пор, пока суть отделенной части не изменится, превратив ее во что-то иное. В частности, если говорить о том, чем накачали эту несчастную, то суть этой "отторгнутой части" изменилась бы только тогда, когда эта "отделенная часть умерла бы... или же — стала частью нового "целого". Понятно я объясняю?

Я покраснела, сообразив, о чем говорит инквизитор. В глазах же Джата мелькнуло любопытство.

— То есть... Вы хотите сказать, что эти люди...

— Да, они, по сути, сами принесли себя в жертву Губительным Силам, — холодно подтвердил отец Кайринт.

— А может быть, они этого и хотели? — заинтересовался наш маг. — Поклонение некоторым аспектам Владык Зла включает в себя ритуальное самоубийство...

— Это могло бы быть, — усмехнулся инквизитор. — Но, обрати внимание на звезду. Как я уже говорил, культ явно был посвящен Пожирающему Надежду. И проводить жертвоприношение его эмиссару здесь, где так силен Повелитель Всего-и-Ничего... Нда... В общем, если за посмертие для жертвы я еще могу побороться, то эти идиоты получили то, что заслужили, и изменить этого я не могу, даже если бы и хотел.

Где-то в лесу. Джер Привратник.

Первое испытание. По сути — мы, молодая стая гончих волков сегодня в первый раз должна вкусить крови. Нет, многие из нас, и я тут — не исключение, убивали и раньше. Но то было "раньше", "до", и, следовательно, — не считается. Важно только то, что есть сейчас.

Цель нам обеспечили воистину учебную — некая банда грабит караваны на не слишком важной дороге возле безвестного провинциального городка, по сравнению с которым Иргард, обретший некую известность трудами Джайгера Шиповника, можно было рассматривать как настоящий центр культуры и цивилизации. По сути, от деревни данный "город" отличало только наличие городской стены. Ну и караваны по ведущей в город дороге ходили, мягко говоря, небогатые, и добычи с них было немного. Да и грабители на эти караваны зарились... соответствующие. Так что все должно было быть легко и просто. Должно было...

Когда мы вышли на поляну, где бандиты предавались "заслуженному отдыху", у меня в глазах потемнело. То ли недавно с разграбленным караваном ехало несколько девушек, то ли разбойники захватили их раньше, а теперь — притащили с собой "для развлечений", но...

Когда я представил, что и Лану могли вот так же... не попадись ей на пути сначала отец Кайринт, отправившийся теперь куда-то по своим делам, а потом — юный Шиповник... Шепот варпа грянул мне в уши, заставив вспомнить о Сайленте. Только теперь в неясном гуле, полном заманчивых обещаний, выделялся один голос:

— Порвем их, хозяин? Укажи мне на врага!

Как ни странно, этот голос отрезвил меня. И я осознал, что уже сложил руки в первом из жестов, а Сила замерла в начальном такте заклятья. Еще чуть-чуть, и я накрыл бы поляну Серым Облаком. Ну уж нет! Эти твари не заслужили столь легкой смерти! Да и отрабатывать методы "поиска истины", а если без экивоков — форсированного допроса, на ком-то нужно. Так что я поднял руку, и произнес самое страшное, из ведомых мне заклятий:

— Фас! Принеси живыми!

Там же. Отец Прамен, Высокий инквизитор.

Кайринт, оставляя в учебном центре своего протеже, предупреждал о "возможных нестандартных реакциях". Вот мы, преподаватели, и захотели посмотреть на таковые. Посмотрели ... на ... и ... в ... кочергой трижды, и плевать, что не влезает! "Идеальные условия", ...ля! "Правильно подобранные объекты", ...! "Всеобъемлющий контроль", ... его ... с тройным проворотом!

Нашли же эти... "идеально контролируемый расходный материал" время! Нет, то, что глаза парнишки залились серой хмарью без разделения на белок и радужку — было где-то даже ожидаемо. В конце концов, не первого прирожденного некроманта я в своей жизни вижу. И начальные такты "Облака Смерти" — тоже не были чем-то сверхнеобычным. Но вот потом...

Парнишка скомандовал: "Фас!", и началось... Пространство взвыло, и вывернулось наизнанку. Время плясало развеселую джигу под мотивчик, что наигрывал на железной флейте без отверстий одинокий пастух, отбивая себе такт одной ладонью. Бесчисленные варианты не-будущего, преломляясь, отражались в изломанных гранях разбитых зеркал. Паутина неизбежного рвалась, чтобы переплестись по новому, и удержать в своих сетях добычу. Грозные врата, что всегда рядом с любым из живущих, открылись, и хрупкая, маленькая девочка выволокла на себе десяток крепких мужиков, чьи черные шевелюры на глазах приобретали цвет свежевыпавшего, нетронутого снега. Пришедшая швырнула свой груз неаккуратной кучей, и, опустившись на колени перед Привратником, произнесла:

— Я... вот...

После чего ее глаза закатились, и девочка рухнула без сознания.

— Нда... — только и смог произнести я. Материться на глазах учеников было бы непедагогично, а приличных слов у меня не осталось: только буквы, да и те — непечатные.

Джер опустился рядом с упавшей, и положил руки ей на виски. От него к валяющейся без сознания девочке потекла Сила. Интересно, парень хоть понимает, С КЕМ он сейчас делится? Впрочем, как это ни смешно, но я совершенно не чувствую в ней зла. А вот воля Побратима выражена предельно ясно. Что ж. Значит — будем учить и этому. Благо, есть... специалисты.

Там же. Джер Привратник.

Поток Силы продолжал струиться через меня из-за Грани в тело девчонки. Как ни странно, но даже такой мощный поток не затмевал сознание, как это было раньше, но, напротив, делал его пронзительно холодным и ясным.

Я еще раз внимательно посмотрел на свою... скажем так — напарницу. Пепельно-серые волосы, собранные в пышный хвост, и перетянутые ленточкой у самого конца, того же цвета хламида, и, главное — тоненькая, почти невидимая, ниточка шрама от уголка губ к уху — не оставляли сомнений в том, кого именно я перед собой вижу. Но вот совместить эти две ипостаси в своем сознании я никак не мог, несмотря даже на обострившееся "чувство понимания". А потому — махнул рукой, и решил вести себя с ней как с обычной девчонкой... Ну, может, не "совсем обычной"... Как с девочкой-магом, возможно — еще не осознающей своей силы.

— И на кой ты их живыми-то оставил? — спросил у меня подошедший наставник.

Я пожал плечами.

— Надо же на ком-то тренироваться... в Познании Истины, — наставник понимающе ухмыльнулся. — А тут если кто материал и испортит по неопытности — то и не жалко. Легко пришло — легко ушло.

— Это оно, конечно, так... — задумчиво прогудел наставник.

Я же стал внимательнее приглядываться к лежащей передо мной девчонке. И, чем дольше я смотрел, тем больше мне казалось, что она чем-то напоминает Лану... Лану из дома Льна... Такую... такую далекую...

Охваченный странным чувством, я помотал головой, чтобы вернуть себе ясность мысли.

— Не верится? — с оттенком насмешливого сочувствия спросил наставник. — А зря. Проходя через Грань, такие как она, приобретают тот вид, который приятен Вызывающему... если, разумеется, нет никаких других... распоряжений.

Там же. Отец Прамен, Высокий инквизитор.

Они дивно смотрелись вместе: Гончая, ошеломленная, ничего не понимающая, но готовая убивать по приказу, и молодой некромант из прирожденных, вытянувший эту Гончую из-за грани мира, и теперь не знающий, что с этим "счастьем" делать.

— Ну что ж, — начал я, проследив, чтобы жертвам насильников была оказана помощь, а сами бандиты отправились туда, куда им и подобает — в пыточные казематы Замка Семи глаз, — теперь у нас есть три варианта дальнейших действий. Во-первых, мы можем провести ритуал Уничтожения Зла, лишив Повелителя Ничего могущественной марионетки. Можешь быть уверен — тебя Гончая не ослушается, — и если ты с этим согласишься — то кинжала Высокого Инквизитора тебе не видать: в ритуальном зале сможешь разве что убиться об стену.

Реакция парнишки меня порадовала: он убрал Гончую себе за спину, и сложил руки перед грудью. Миролюбивый такой жест, успокаивающий... Если не знать, что именно с него начинаются несколько убойных заклятий, доступных только Стоящим-на-Краю. Молодец, мальчик. Не то, чтобы это ему помогло, решись я атаковать... и не то, чтобы Гончая нуждалась в его защите... Но выглядело это просто замечательно.

— Во-вторых, мы можем просто убить ее, вернув ее туда, где ей место, — предложил я более мягкий вариант, и безо всякого удивления увидел, как парень отрицательно покачал головой.

— Не подходит.

— Ну и третий вариант... — потянул я небольшую паузу. — Мы можем выяснить, что усилия твоего, и Герарда отца... — Джер улыбнулся. Похоже он сходу понял, к чему я клоню... но все равно надо проговорить до конца. — ...по улучшению породы местных крестьян дали несколько больший результат, чем предполагалось ранее.

Джер опустил руки и отпустил Силу, собранную им для удара.

— Ну что, сестренка, — обратился он к Гончей, — поживешь со мной?

Та резко кивнула головой, и настороженно зыркнула по сторонам.

— Но... — начала Гилла, — ... это же...

— Демон? — улыбнулся я.

— Да.

Девочка с недоумением смотрела то на меня, то на гончую, высовывающуюся из-за Привратника, то на самого Джера.

— Позвольте, я расскажу вам кое-что из древней истории, — произнес я, опускаясь на траву, благо, пятачок, на котором мы стояли — не носил следов общения разбойничков с Гончей Смерти. — Присаживайтесь.

Там же. Джер Привратник.

Мы сели. На инквизитора я все еще поглядывал настороженно, благо, что Гончая тоже не слишком ему доверяла, и пряталась от него за мной. Впрочем, остальные из нашей учебной группы не менее настороженно смотрели на нее. И на меня. Но разве я мог допустить убийство девчонки? Пусть даже она — страшная Гончая? Да, тогда, на площади Сайленты я сам швырялся в нее боевыми проклятьями... Но тогда она была врагом. А убить того, кто не может сопротивляться твоему приказу... Это — подло!

Между тем, инструктор уже начал рассказ.

— Было это в те времена, когда Повелитель Ничего явился в этот мир, и Вестники Столпов Света сражались с ним на земле, на море и в небесах. Сражались, и проигрывали. Семнадцатый Вестник, Вестник свободной воли, ушел на разведку в цитадель, где окопались Повелитель Ничего и его прислужники...

— В Замок? — ахнула Гилла.

— Нет, — покачал головой инквизитор. — Замок тогда еще не был построен. В другую цитадель Зла, противостоящую Свету. Она была разрушена в ходе той войны, но корни зла так и остались в земле.

Я улыбнулся, вспоминая рассказ отца Кайринта о том, что именно располагалось на месте знаменитого ныне на весь мир Замка Семи глаз.

— Тогда никто еще не знал, что Вестник свободной воли не вернется уже из своего похода, а Восемнадцатый Вестник отступится и предаст собратьев. Люди и Вестники насмерть противостояли Повелителю Ничего. В огне страшной битвы сгорали миллионы жизней...

— Миллионы?! — охнул кто-то из моих соучеников.

— Миллионы, — подтвердил отец Прамен. — В то время людей было гораздо больше. И все население нынешней Империи вполне могло бы поместиться в двух-трех городах той эпохи. Мы потеряли многое. Очень многое. А тогда... в некоторых записях говориться, что не только реки, но даже океаны покраснели от пролитой крови. Конечно, скорее всего, это обычно поэтическое преувеличение... Однако, Миуки, собравшая и записавшая откровения Великого Учителя Кагери, из несохранившейся, но разошедшейся в виде цитат работы которой мы в основном и знаем о тех временах, вроде бы не была склонна к такого рода поэзии... так что — кто знает?

Некоторое время мы сидели молча, ошеломленные величием той давней трагедии. И только Гончей было все равно. Она просто молчала потому, что не желала говорить.

— Так вот... — вернулся к своему повествованию отец Прамен. — В той яростной битве Вестники, и Круг Света, возглавляемый Киреном, нанес Повелителю Ничего страшный удар. Но Владыка Зла сумел отразить его, и чудовищная мощь, которая должна была избыть само существование зла в этом мире, обрушилась на простых смертных. Люди не просто погибли. Их тела были полностью разрушены, обратившись в Свет, а души, напротив, лишились того слепящего света, что защищает нас от ужасов мира. Попавшие под этот удар не смогли даже уйти в царство мертвых, чтобы получить там покой смерти. Они оглянулись вокруг, и увидели друг друга. Люди увидели друг друга такими, какие мы есть, без флера вежливости, этикета или же приличий. Увидели... и возненавидели. В страшной ярости брат кинулся на брата, отец — на сына. Матери душили своих детей, а те бросали матерей в огонь...

— Но как же...? — удивилась Гилла. — Если люди лишились тел, то как они могли "душить"?

Инквизитор пожал плечами.

— Не знаю. Может быть, это неверный пересказ. Ведь записи Миури с тех пор переписывали, переводили и пересказывали множество раз. Кто знает, какие ошибки накопились за это время? А может быть, Учитель Кагери пытался понятными человеческими словами описать нечто, что не вписывается в круг человеческих понятий... Или же — было и то и другое... Мне продолжать, или мы отправимся обратно в замок, и я дам вам сохранившиеся тексты, чтобы вы как следует помедитировали над сокровенным смыслом дошедших до нас слов?

— Продолжайте, пожалуйста, — сказал я. — Мне нужно знать, чего ожидать от... сестренки.

— Так вот... Души, лишенные не только тел, но и какой бы то ни было другой защиты от внешнего мира, воя от неизбывной боли, сошлись в бою тем более бессмысленном, что уничтожить противника было не в их силах. Битва, в которой не просили и не давали пощады, в которой каждый дрался за себя и нападал на всех, кого только видел, длилась вечность... — тут инквизитор снова улыбнулся, и пояснил: — ...и не просите меня объяснить, что это значит: не знаю. Под конец этой бессмысленной схватки ее участники, переплавившие в ненависть даже собственные чувства и память, утратили все. Абсолютно все. Вот такими: без памяти, без смысла, без надежды, их и застал победивший Повелитель Ничего. Сидя на своем троне в только что построенном Замке, оглядел он получившееся море душ, зачерпнул из него, и бросил в мир первых Гончих. Теперь собственные волю и желания им заменили воля и власть Повелителя. Впрочем, иногда, как будто развлекаясь, он отпускает одну или несколько Гончих, позволяя смертным призывать их, и тогда их разум, чистый, как нетронутый лист бумаги, становился основой, на которой выводили свои знаки те, кто смог призвать Гончую... Правда, говорят, что в некоторых из призванных Гончих со временем просыпается и собственная память, и тогда они рассказывают о невиданных чудесах и сокровищах додревней эпохи... Кое-кто их даже находил.

Я внимательно посмотрел на сестренку. Она только покачала головой.

— Я ничего не помню, Призыватель-доно...

Таковы были ее первые слова в этом мире.

Каменная Роза (Главная резиденция Дома Шиповника). Скайла Оракул.

Не мерцали во тьме линии умопомрачающе сложного графического построения. Не звучали Тяжкие слова давно забытых смертными языков. Но ритуал уже начался. Я опустилась в позу сэйдза*. Для непосвященного или же начинающего Оракула такая посадка является как бы не вариантом пытки, особенно, если сидеть в ожидании видений приходится долго. Но я уже привыкла к этому, и могу просидеть так долго, разгоняя кровь и разминая мышцы Силой, разумеется, если не погружена в глубокий транс. Но тогда уже неудобства тела и вовсе не воспринимаются.

/*Прим. автора: Сэйдза ("правильное сидение", яп.) — поза сидения на коленях ("по-японски"). Является традиционным японским способом сидения на полу (иногда с использованием подушек). Помимо чисто утилитарного значения поза сэйдза имеет зачастую и церемониальный смысл, во многом зависящий от общественного положения, возраста и пола сидящего.*/

Гайрэ, которая, как и почти всегда, помогала мне с ритуалом, налила темную жидкость в грубую глиняную чашу. Я подняла этот ритуальный предмет, и отхлебнула один глоток. В отличие т позы сэйдза, ко вкусу этой гадости привыкнуть было невозможно: он каждый раз был разный... но всегда — отвратительный. И никакая магия его не смягчала.

Сестренка молча устроилась на стуле в дальнем углу, чтобы не мешать трансу. Постепенно стены начали расплываться, и на их размытом фоне стала проступать иная картина.

* * *

На стене белого мрамора развернуто полотнище со взлетающим из пламени фениксом. На его фоне высокий мужчина с сияющей золотом шевелюрой смотрится не так монументально, как мог бы, но все равно внушительно. Рядом с ним юноша, очень на него похожий, но куда менее впечатляющий. Напротив них сидит серебряный маг в темных одеждах.

— Таким образом, надо признать, что удобный момент — упущен. Даже если сейчас Лентан погибнет, церковь объявит кого-нибудь из его уже оформившегося гарема — беременной, и выставит своего кандидата. Однако, я должен признать и то, что ошибался в оценке позиции Храма Виндикар. Усиление их активности в связи с балом, и несколько трупов явно их работы — говорят о том, что в настоящее время они на стороне юного Императора. Возможно, что они приняли бы активное участие в смене династии, прими мы предлагаемые мной меры. Тем не менее, я по-прежнему настаиваю на том, что анализ был правилен, и что лучшего момента для смены династии в ближайшее время не представится.

— Благодарю, советник, — кивнул головой старший из золотоволосых. — Ваше мнение, определенно, очень ценно и аргументированно. Тем не менее, мое решение останется неизменным: мы не станем предпринимать шагов, способных привести к смене династии. В настоящее время это представляется мне несвоевременным.

— Но Золотая династия — вырождается! — вскинулся советник. — Они теряют власть, и в настоящее время вопрос стоит только о том, кто именно эту власть подберет! И если этим "кем-то" не будет божественный Феникс, то им может стать кто-то другой!

Глава Дома Феникса (а старший из золотоволосых не мог быть ни кем иным), покачал головой.

— Потомки Рен Гри теряют власть с самой битвы на полях Темной крови. Они могут повырождаться и еще некоторое время. А вот о том, чтобы падающую власть не поднял никто, кроме нас, нам и следует позаботиться, господин советник. Так что, оставьте в покое юного Лентана, и внимательнее приглядитесь к зарождающемуся союзу Шиповника и Ландыша. Возможно, против этого нам и придется предпринимать активные меры, а не пытаться достать отражение звезды из колодца.

— Но это же — оборона! — возмутился советник. — Обороной войны не выиграть! Надо наступать, захватывать новые области, присоединять Дома...

— Советник, — холодным голосом прервал его Глава Дома, — хочу Вам напомнить: Ваше дело — не диктовать мне, что я должен делать, а советовать, как мне сделать то, что я хочу.

— Но интересы Дома... — убитым голосом начал советник, но был перебит.

— ...определяются его Главой. Более я Вас не задерживаю, — советник склонил голову, и поднялся. — А Ваш доклад по союзу Шиповника и Ландыша я жду не позднее, чем через два дня. Надеюсь на Вас, советник.

Советник вышел, а юноша обратился к старшему из золотоволосых:

— Отец, но почему...

— Почему я не бросился на Лентана, когда он был уязвим? Почему не попытался сам стать Императором?

— Да, — кивнул младший. — Я не понимаю...

— Каждый думающий человек, — задумчиво произнес глава Феникса, — старается думать не только на своем уровне, но и на уровень выше. Крестьянин думает не только о своей семье, но и о деревне. Солдат — о своем десятке. Капитан — не только о своей роте, но и о нуждах Дома... Впрочем, то же делает и советник Ольх. И делает совершенно правильно.

— Правильно? Но тогда я тем более не понимаю...

— Советник Ольх думает о Доме и его интересах, Мирад. Но мы — не советники и не капитаны Дома. Нам приходится думать не только о своем Доме, но и о других Домах. О тех, кто склонился под наше крыло, о союзниках... и даже о тех, кто никогда не склонит головы...

— О врагах? — вскинулся наследник Дома.

— И о врагах в том числе. О всей Империи. Об Империи, которую раздирает смута. И эта смута не идет никому на пользу. Ее давно пора прекращать. Но не ценой падения Дома Феникса, потому как это — наш Дом!

— Падения Дома? — охнул Наследник.

— Именно, — кивнул головой Глава. — Новые Потерянные годы нам не пережить, как не пережил прежних Дом Пихты.

— Но Ольх говорил, что история Потерянных лет — не более чем легенда. И что связь между свержением Императора и началом кошмара — не более чем спекуляция проимперских летописцев!

— Может быть, Ольх и прав, — улыбнулся Глава. — Может быть. Но я обращался к Оракулу Дома. И она сказала однозначно: гибель Лентана приведет к новым Потерянным годам.

— Хм... — задумался Наследник. — Крестьянин — о деревне, солдат — о десятке, десятник — об отряде, капитаны и советники — о Доме, ты — об Империи... А о чем задумывается Император?

— Не знаю, Мирад. Не знаю, — покачал головой Глава Дома. — И пока не буду знать — даже не подумаю принимать предложения Советников о выступлении против Империи. Но ведь, чтобы прекратить смуту и вражду Домов — не обязательно становиться Императором. Пусть Лентан, да хранит нас Его Свет, и дальше хранит Империю от зла Повелителя Ничего. А править — будем мы. Дом Феникса! Такое уже бывало... Бывало. И должно наступить вновь.

* * *

— Лукавит Феникс. Ой, лукавит! — подумала я, всплывая из видений.

Если бы он действительно твердо решил не атаковать Золотую Династию — ему незачем было бы спрашивать оракула о последствиях этого действия. Думал ты об этом. Но, в отличие от отца, похоже, ты в состоянии принять совет Оракула, даже если этот совет идет вразрез твоим планам...

И тут до меня дошел еще один факт. Оракул. Я — далеко не единственная Оракул в Серебряных домах. Вот уже много веков известны чары, позволяющие скрыть от Оракула такой вот разговор... И то, что я смогла-таки его услышать — говорит только об одном: в том будущем меня уже нет.

Могильники. Данни Щит.

В глубинах Могильников было, как ни странно, спокойно. Нет, периодически всякая нежить налетала с разных сторон, временами — открывались станинные саркофаги, в которых так и не нашли покоя те, кто пытался добыть сокровища Могильников в древности... Но при этом ничего, хотя бы издали сравнимого с мощью Голоса-тех-кого-нет, мы не встретили. Сумки постепенно забивались артефактами, Айна нашла себе новый лук, и, тихо мурлыкая, поглаживала его, когда думала, что ее никто не видит. Впрочем, Герри точно так же поступала с парой клинков, найденных в одном из саркофагов. Честно говоря, даже не знаю как их назвать: то ли длинные кинжалы, то ли короткие мечи... но отличная сталь и плотный узор колдовских знаков делали оружие настоящим сокровищем. В мешках Джата исчезли несколько книг, которые инквизитор, после беглого осмотра признал безопасными. Впрочем, несколько довольно безобидно выглядевших томов отец-инквизитор изъял, объявив, что "чует зло". Вот как можно определить зло в книге, лишь проведя рукой над потрепанной обложкой, или, в лучшем случае, бегло пролистав страницы? Но спорить с инквизитором — задача для записных оптимистов, и мы промолчали.

— Данни! — вскрикнула Айна. — Смотри!

Что-то я отвлекся. Впереди, прямо на холодном каменном полу, лежал парнишка. На вид — если и старше нас, то ненамного. Серебряные волосы потемнели от крови, а откинутая в сторону рука все еще сжимала меч, на который я и засмотрелся. Изящная форма, волны узора, который с додревних времен именуется "дмарским", четкие прямые линии священных рун...

Внезапно, на очередном шаге я просто упал на колени. Резкая, колючая боль холодным водопадом лились откуда-то извне.

— Ко мне!

Приказ инквизитора я выполнил прежде, чем успел осознать его. И только после этого попытался еще раз посмотреть на настоящее сокровище...

— Не смотреть! — жесткая команда, не допускающая даже мысли о неподчинении... Но разве можно оставить это чудо так и лежать на камне? Его надо... — Не смотреть! Вот ведь дрянь такая... Десять шагов строго вперед! — тело повиновалось прежде, чем я смог понять суть приказа. — Налево! Три шага вперед — марш! Ну вот... можно остановиться и поговорить.

— Но... — начал я. — ... меч!

— Останется там, где он лежит, — твердо ответил инквизитор.

— Но почему?! — взвыл я.

— Подумайте: если этот парнишка там лежит — значит, кто-то его убил, так?

— Так, — ответила Айна.

— Скажу по секрету, — улыбнулся инквизитор, — на пятом уровне просто не может быть твари, способной справиться с Серебряным. И это не говоря уже о том, что сыны дома Льна (как это видно из знаков на одежде), поодиночке — не ходят. С ним обязательно была группа поддержки — и где она?

— Может быть, он был ранен где-то внизу, — предположила Герри, — а его группа легла вся, но позволила парню выбраться. Но он уже был ранен, шел, пока мог идти, потом — упал и умер?

— Хорошая версия, — улыбнулся инквизитор, — но тогда за ним тянулась бы кровавая дорожка. Те, кто не оказался зачарован дорогущим клинком, могут подтвердить — ее там нет.

— Точно, — согласилась Айне. — Белый каменный пол и ни капли крови. Но как же...

— Ты, — кивнул инквизитор нашей взломщице, — права в одном: пришел он сюда сам. Но кровь из его ран уже не текла.

— Какие-то внутренние повреждения, не вызывающие кровотечения? — заинтересовалась Айна, исполнявшая в нашей команде еще и функции медика.

— Боюсь, что нет, — покачал головой инквизитор.

— Но тогда...

— У нежити кровотечений не бывает, — отец Кайринт горько усмехнулся. — А парнишка явно нарвался на одного из Повелителей глубин, которые выше семнадцатого подземного не показываются, и тот перебил его свиту, а его самого — убил, поднял и отправил сюда с этим самым мечом.

— Зачем? — заинтересовался Джат. В конце концов именно ему, как магу, придется иметь дело с большинством разновидностей нежити, что ждут нас на нашем пути. Так что знать ее повадки и побуждения — будет вовсе не лишним. Тут я его понимаю.

— Высшая нежить, особенно — с сильными магическими способностями, — начал объяснять инквизитор, — не появляется на верхних ярусах вовсе не потому, что не желает подниматься из своих глубин, но только и исключительно потому, что не может. Никто не знает, что держит их там... — тут в голосе инквизитора мне послышалась некая... неискренность. Но попытка добиться разъяснений была совершенно очевидным образом обречена на неудачу, так что я не стал и пытаться. — ... но факт не подлежит сомнению: высшая нежить заперта на нижних ярусах и не может их покинуть. Причем, чем сильнее нежить, тем глубже лежат уровни, которых она не может миновать.

— А как же этот... Голос? — заинтересовался Джат, опередив меня всего на пару мгновений. Впрочем, судя по всему, девочки тоже заинтересовались.

— Голос Тех-кого-нет... — произнес инквизитор, — это не нежить. Это самый настоящий демон из свиты Повелителя Ничего. Один из самых слабых, — Герри охнула. Да и мне стало не по себе. Если "один из самых слабых" так легко справился с нами, то что же будет, если, а точнее — когда мы встретимся с хотя бы "средним"? Перспективы рисовались не самые радужные. — ...но, тем не менее, не связанный ограничениями, обязательными для большинства прочих обитателей Могильников.

Я уже хотел поинтересоваться на предмет прочих исключений "не связанных общими ограничениями Могильников", но меня опередила Айна.

— Но все-таки, господин инквизитор, — начала она, — зачем нежити тащить этот меч наверх? Я не понимаю...

— Филактерий, — пожал плечами инквизитор, как будто это что-то объясняло. Впрочем, через пару секунд отец Кайринт осознал, что мы его не поняли. — Точка возрождения. Если вынести клинок на поверхность, а потом — позволить разрушить основное тело там, в глубине, то возрождаться лич будет возле меча, а не там, где убили.

Пару секунд я вспоминал, что нам рассказывали о высшей нежити, с горечью осознавая, что известного, в общем-то, не так уж много, но сообразил главное:

— Но это же очень рискованно! Ведь если филактерий будет уничтожен...

— Нежить не слишком-то дорожит своей нежизнью... по крайней мере — в сравнении с возможностью достижения цели, недостижимой никаким другим путем, — ответил инквизитор. — Да и уничтожить филактерий — не так уж и просто...

Я попытался представить, как кидаю этот меч в огненное горнило... и понял, что просто не смогу этого сделать. Но ведь это я — я к мечам всегда был неравнодушен, а та же Герри...

— Не смогу, — внезапно заявила взломщица. — Представляете? Я даже представить себе не могу, как уничтожаю его! Как же так? Я же всегда не любила эти ковыряла длинномерные, а тут...

— Филактерий защищен сильными заклятьями, — усмехнулся инквизитор, — и снять их, не вляпавшись в какие-нибудь из подготовленных личем за несколько веков усиления защиты ловушку — занятие не из простых.

— Но тогда почему этот... эта нежить сам не вынес меч наружу? — заинтересовалась Айна. — Зачем бросать его на полу, лишь немного не дойдя до поверхности?

— Потому что Серебряный, — отозвался Джат, и посмотрел на инквизитора, ожидая поддержки, которую немедленно и получил.

— Вот именно, — кивнул отец Кайринт. — Тот, из кого могла бы получиться слабая нежить, способная подняться на поверхность — просто не дошел бы до тех мест, где обитают Владыки Глубин. А те, кто смог опуститься так глубоко... Вы сами могли видеть — он шел, пока мог... сильнее приблизиться к выходу — не в его силах. Зато меч вполне мог попасться на глаза какому-нибудь искателю сокровищ и приключений, который и захватил бы его с собой.

— Все так и есть, — я резко дернулся, услышав из-за спины тихий голос с каким-то холодным металлическим оттенком. Оглянувшись, я увидел того самого парня, с тем самым мечом. Встретив его на улице я бы прошел мимо: во-первых, его нынешнее состояние выдавала разве что некая нездоровая бледность, а во-вторых, для черноголового приглядываться к встреченному Серебрянному — не самая лучшая идея. — Вы все угадали верно. Даже жаль, что вы использовали по отношению к Великому повелителю эту глупую, придуманную смертными кличку, и теперь мне придется вас всех убить...

Иргард. Сай из семьи торговцев.

С отъездом проклятого Джайгера ничего не изменилось. Его наймиты и предатели, принявшие из его окровавленных рук должности в управлении городом — отнюдь не спешили выступить в защиту справедливости, и вернуть Гильдии Торговцев полагающиеся ей власть и влияние. Видимо, пока город не вернется под благую и мирную сень Ландыша — нам не видать истинной справедливости! И поэтому я, укрывшись плащом с глубоким капюшоном, потихоньку пробираюсь на собрание истинных патриотов города, тех, кто неравнодушен к его судьбе и творящимся несправедливостям!

Звяканье кованых сапог по камням вовремя предупредило меня о приближении патруля, и я успел нырнуть в подворотню. Нет, ну где это видано, чтобы я, сын одного из крупнейших торговцев города, был вынужден не просто уступать дорогу возомнившему о себе отребью, но самым натуральным образом прятаться от них?

Патруль прошагал мимо. Двое наемников и двое стражников, из числа подчиненных Герда. В былые времена эта парочка сочла бы за честь, если бы мне вздумалось одарить их за незначительные услуги! А теперь... Фу ты, ну ты... Грохочут сапожищами, как будто это они тут хозяева! Но все-таки, лучше им не знать, что лучшая молодежь города соберется сегодня в доме Ибена, чтобы обсудить планы по поиску предателя и действия, необходимые для возвращения прежних, истинно благостных и справедливых времен!

Патрульные прошли. Выбираясь из подворотни на улицу, я сплюнул себе под ноги. Раньше я бы никогда не опустился до такого бескультурья... но теперь, когда шваль, вытащенная из грязных кварталов — заседает в Совете Города... Сила у него, видите ли, есть! Совершенно очевидно, что это — просто еще один плевок Джайгера в сторону лучших людей города! Да и "лучшие люди", смиренно выслушивающие эту шваль, вместо того, чтобы указать ему его место — тоже утратили право называться таковыми! Когда Ландыш вернется — отнюдь не все прежние порядки надо будет возвращать... да и списки Гильдии надо будет как следует прочистить, избавляясь от трусов и потенциальных, а местами — и реальных изменников! Многое переменится, и мы, истинные носители культуры и справедливости — займем подобающие места и будем править мудро и справедливо, а не прятаться за давно устаревшие Кодексы, не отмененные Императором, да уничтожит он проклятого Шиповника, видимо, исключительно потому, что правитель давно забыл про них!

— Кто идет? — раздался тихий шепот из темноты.

— Воин Истины, — ни секунды не сомневаясь, ответил я.

— Зачем ты явился сюда? — задал новый вопрос тот же голос.

— Ради Справедливости! — отвечаю я условленной фразой.

— Благородный брат наш может пройти в оплот Истины!

Сколько все-таки красоты и правды в этом простом ритуале встречи! Проклятый Шиповник не должен услышать этих возвышенных слов, пока для него не станет слишком поздно!

Ибен, встречающий членов собрания у дверей, провел меня через несколько комнат. Глаз радовался сиянию золота и драгоценных камней. Как все-таки отличается истинно хороший вкус от той убогой серости, в которую вынуждены рядиться даже богатейшие торговцы, после того, как проклятый Шиповник распродал почти всю обстановку захваченного им дома и обустроился в соответствии с собственными, жалкими и скупыми представлениями! Ну как можно было распродать... да, по сути — выбросить, годами и десятилетиями копившиеся вещи, говорящие понимающему взгляду о богатстве и влиянии обитателя дома, и заменить их на какие-то новомодные штуки, якобы "удобные и функциональные"? Как можно отказаться от радостного сияния злата ради оттенков серого и серебряного? Ну как? Не понимаю...

Когда я вошел в залу, сидящие у круглого стола встали и поклонились. Когда войдет следующий Воин Истины, я так же встану и поклонюсь. И это будет уважением к равным, а не вырванным силой низкопоклонством, подобным тому, которое являют нынешние городские Советники, кланяясь этому "новому городскому магу", найденному Шиповником в самой настоящей помойке!

Тринадцатый и четырнадцатый члены нашего Круга не заставили себя долго ждать, и Ибен, как хозяин дома, объявил заседание открытым.

— Господа, — обратился он к нам, собравшимся в его доме. — У меня есть для вас две крайне хорошие новости. Во-первых, нам удалось выйти на человека, представляющего в нашем городе, стенающем под пятой захватчика, человека, представляющего истинного хозяина этих земель: Великий Дом Ландыша! Господин Руэн!

Через одну из дверей прошел человек в темном плаще. Я, как и многие за этим столом, поморщился. Нет, понятно, что на улице плащ с глубоким капюшоном — есть насущная необходимость. Но здесь, где никаких предателей нет и быть не может... Зачем? Неужели он нам настолько не доверяет?!

— Приветствую вас, патриоты города и его истинные лучшие люди, — обратился к нам господин Руэн. — Прошу прощения за мою невежливость, но... — он приподнял капюшон, и все мы содрогнулись при виде страшного шрама, открывшегося нам. Раз он так изуродован — то понятно его желание не показываться на глаза... Так что лучше уж пусть сидит в капюшоне! — Господин Ибен сообщил, что вы хотели бы узнать имя предателя, выдавшего разведке Шиповника секреты охранных заклятий Иргарда?

Мы зашумели, переглядываясь. Неужели вот прямо сейчас мы узнаем имя этого предателя?

— Кто? — прохрипел со своего места Ваон Предусмотрительный, единственный среди нас, кто уже заслужил имя, принятое Силой.

— Увы, должен сказать, что это была приемная дочь городского мага Иргарда в изгнании, Сейтена Быстрого, известная торговка информацией, Габри Проныра. Впрочем, я не знаю, работала ли она уже тогда на Шиповник, или же просто продала что-то, имеющее ценность, по своей давней привычке — особенно не разбираясь в личности покупателя.

Я охнул, и схватился за сердце. Все-таки — она! Я долго не хотел этому верить, придумывал всякие оправдания, но... Все-таки именно она, как дочь мага — могла знать о заклятьях, и о том, что его не будет в городе. Именно она исчезла незадолго до штурма. И именно ее покрывал Герд, неизвестно почему сохранивший имя "Жесткий", несомненный предатель, сдавший город, когда его защитники еще дрались на улицах, и ничего еще не было решено! Но... может быть...

— Вы уверены? — я с трудом узнал собственный голос.

— Вот, — на стол легла толстая папка. — Эти материалы достались нам от резидента Шиповника. К сожалению — слишком поздно.

— Но если вы знали и резидента, и его агентуру, то почему... — начал Ваон.

— Коварный Шиповник до последнего старался казаться другом. Мы знали многое, но с самого верха нам пришел приказ "не поддаваться на провокации", и мы не посмели...

Я схватился за папку. Несколько страниц с заумными головоломными схемами я пролистал, и вцепился в страницы, написанные рукой Габри... Там было все. Схемы, позволявшие отцу обойти конкурентов, "быстрые тропы", имена прикормленных стражников и суммы, пошедшие на то, чтобы они "не замечали" некоторых вещей... Сомнений не было. Предателем, сдавшим город, точно была Проныра. И именно за это ее приблизил к себе проклятый Шиповник!

Иргард. Ни разу не Руэн, неизвестно чей агент.

Выйдя из дому, я в очередной раз волевым усилием усмирил руки. А не то так и ходил бы в перманентном фейспалме. Заговорщики! Конспираторы! Хоть бы место своих "тайных" встреч менять догадались! Слить бы их Шиповнику... но кому надо — тот и так знает. Даже любопытно: есть ли среди Домов, хотя бы косвенно заинтересованных в Иргарде (не слишком длинный список, ну да ладно), хоть один, разведке которого еще не известно про этот "Клуб юных революционеров"? Сомневаюсь я что-то.

Идиоты! Ну, это ж только додуматься надо было: поверить на слово! Нет, если бы они догадались спросить — у меня нашлись бы любые необходимые доказательства... Тем более, что проверить их подлинность у заговорщиков все равно не получилось бы. Но ведь они даже не спросили! Пришел к ним неизвестно кто, назвался сотрудником контрразведки Ландыша — и они поверили!!! Аут. По сравнению с этим даже их конспиративная встреча, которую, в принципе, легко списать на "захотелось втайне от родителей выпить и с девками пообщаться", — просто вершина профессионализма.

Спокойным, размеренным шагом я пересек Золотой квартал и углубился в районы, занимаемые ремесленниками. Постепенно дома вокруг становились все менее роскошными. На улице, несмотря на поздний час, играла кучка беспризорных детишек. Здесь уже вполне могло быть неспокойно, так что я шел неторопливо, внимательно оглядываясь по сторонам. Поворот. Еще поворот... Какой-то босоногий оборвыш, высунув от старания язык, выводил углем на заборе неприличную надпись. Я усмехнулся. Ну что же. Это "конспираторы" не догадались даже направить за мной наблюдателя. Впрочем, после того, как они даже не попытались удостовериться в том, что я именно тот, за кого себя выдаю, а не провокатор — в этом не было ничего удивительного. Но идиоты — идиотами, а осторожность — осторожностью.

— Дядь, дай серебрушку! — выкатился из подворотни очередной беспризорник.

Презрительно усмехнувшись, я кинул мальчишке обломок монеты. Тот посмотрел на это непотребство, повертел кусок серебра в руках, плюнул в мою сторону, и убежал. А то, что в условленном доме, по предъявлении этого обломка, который хозяин дома приложит к оставшемуся у него куску, предъявитель получит мешочек с серебром на всю оговоренную сумму и еще чуть сверху — это уже никого не касается. Я ведь еще не сошел с ума — ссорится с вездесущими агентами, способными пролезть куда угодно, вылезти, откуда угодно, и проследить, за кем надо, не привлекая к себе внимания.

Следующий этап моего пути тоже был уже подготовлен. Зайдя в средней паршивости дом, купленный совершенно посторонним человеком, никак не связанным ни с одной из моих масок, да еще и через третьи руки, я подождал, пока к дверям не подойдет обычный грузчик. Конечно, у многих при этих словах в воображении возникает могучая гора мышц, с трудом протискивающаяся в дверь... Нда... И откуда у этого самого "обычного грузчика" столько денег, чтобы наесть такую фигуру? А у тех, кто благодаря хорошей наследственности, все-таки как-то справляются с этим, обычно находятся более интересные и более прибыльные занятия, начиная от трудного и неблагодарного, но прибыльного поста вышибалы в кабаке, и до места в строю наемного отряда. Так что явившееся ко мне существо ростом и сложением от меня если и отличалось, то разве что в сторону уменьшения, да и то — незначительно.

— Дык... енто... мине тута обещали...

— Письмо, — протянул я руку.

— Не-а! Спервоначалу — десять серых. И плащ, — помотал головой грузчик.

— Держи, — я отчитал десять серебряных. — Письмо!

— А плащ? — вызверился грузчик. — Нае...ть захотел, с..й в..ок?! Так не ... не ... на ...!

— Откуда я тебе плащ возьму? — удивился я. — Может, деньгами добавить? Хочешь — еще десять монет?!

— По ... мне на ... монеты! Плащ давай! — уперся грузчик. — Хоть и вон энтот с себя сыми!

Ага... даже до его пропитых мозгов дошло, что плащ, что сейчас на мне, стоит куда дороже десяти монет. Он и на десяток золотых потянет, не то что серебряных... Но это если продавать правильно. Но делать нечего...

— Подавись, ... — обласкал я посланца, снимая предмет спора. При взгляде на мое лицо грузчик, человек, мягко говоря, не избалованных изящными искусствами, вздрогнул.

Схватив дорогущую зачарованную ткань, позволяющую спокойно носить плащ даже по испепеляющей жаре, грузчик, именем которого мне как-то было недосуг поинтересоваться, тут же напялил его на себя. Лицо его расплылось в мечтательном предвкушении. Не надо быть запредельным телепатом, чтобы понять, что в этот момент он представляет себе, как продаст такою дорогущий хабар и пропьет! Ну-ну... Чтобы провернуть такую сделку и остаться в живых — это надо обладать недюжинным везением!

— Письмо! — уже жестко сказал я.

Грузчик дернулся, замялся... но все-таки вытащил конверт и кинул его мне, а сам — рванул к дверям.

— Ах, ты ж ... зло..., распро... тебя с проворотом! — кинулся я вдогонку за посланцем, увидев, что конверт неумело вскрыт и грубо заляпан.

Похоже, этот "рыцарь плаща и кинжала" решил, что ему в руки попала некая тайна, которую он сможет продать. Вот только ни он сам, ни его дружки, если уж он решился с кем-то этим поделиться, так и не смогли прочитать послание и понять, кому его можно продать, вот и решили отнести по назначению, чтобы получить хоть что-то...

Я рванулся вслед за удирающим "почтальоном", но куда там... Не знаю уж, какой он грузчик, а вот бегуном он оказался отменным, вылетел из дверей как птичка, и понесся по улице, набирая скорость. Я в сердцах хлопнул дверью. Погоня на улице в мои планы никак не входила.

Вернувшись в комнату, я уселся в кресло, подтянул к себе фарфоровую чашку и в ней сжег сыгравшее свою роль совершенно бессмысленное послание. Зато теперь наблюдатель, если он все-таки был и остался не замечен моими помощниками, сможет рассказать, что человек в плаще, за которым он следил, вошел в дом, а потом вылетел из него, как будто за ним гнались... и скрылся в трущобах Гниловражья. И даже если "почтальона" поймают прежде, чем его непомерно дорогая добыча привлечет к себе внимание хищников по крупнее — он ничего не расскажет даже под пыткой. В основном потому, что ничего не знает.

Ну, расскажет он, что его нанял "высокий и худющий", чтобы забрать конверт из тайника и отнести в определенный дом... если надавят — опишет "мужика со шрамом", который конверт забрал... Нда...

Теперь — следующий шаг. Хотел бы я, чтобы без него можно было обойтись. Очень хотел бы. Не люблю я этого. До видений Повелителя не люблю... Но надо.

Четыре бумажки с нарисованными на них знаками отправляются на пол. Теперь — прочитать заклинание, почти предельное по своей сложности и требованиям к Силе для такого слабого мага, как я... И начинается.

Адская боль скручивает мое тело. Жуткий шрам расплывается и исчезает. Глаза и волосы меняют цвет. "Перебитый" нос выправляется. В принципе, уже этого хватило бы, чтобы завыл от боли даже битый каторжник... Но ведь это не все. Изменяются почти все кости и мышцы, а самое страшное — меняются нервные пути, чтобы обеспечить совершенно другие рефлексы, иную походку, даже непохожую на прежнюю мелкую моторику... В общем, когда я отлежусь и немного приду в себя, через подземных ход этот дом покинет, чтобы никогда в него не вернуться уже совершенно другой человек.

Замок Семи глаз. Гончая Смерти.

Лежать в кровати и ничего не делать было... непривычно. Обычно, когда ее с сестрами призывали в мир живых — они гнали добычу. Сутками. Без сна и отдыха. Ну а там, где они проводили время в ожидании нового Призыва — они и вовсе не нуждались в таких мелочах, как сон... да и само понятие времени за гранью реальности было весьма и весьма условно.

Сейчас же... Ночь. Тишина. Мягкая кровать. И Хозяин, призвавший ее в этот мир, указавший цели, теперь не давал новых заданий. Обычно те, кто призывали Гончих... точнее — те, кому Командующий позволял их призвать, спешили отправить их обратно, как только заканчивались жертвы, которых надо было догнать и разорвать. Но нынешний Хозяин, тот, кто сумел связать ее с собой кровью и жертвой, почему-то не торопится отпустить ее, позволяет оставаться в реальности. Зачем? Раз уж ему никого не надо убивать "вот прямо сейчас"?

— Ляг. Закрой глаза. Спи.

Какой странный приказ. Бездействовать? Для чего?! Но приказ — есть приказ. И Гончая погружается в странное, непонятное ей самой оцепенение, и видения, чем-то напоминающее знакомые видения Хаоса... но и отличающиеся от них.

Каменная стена. На стене надпись: "Сектор Е. Восточная сторона. Третий проход". Страх захлестывает разум. Бежать! Быстрее! Туда...

— Вот она! Еще одна! — громкие голоса за спиной. — Быстрее! Не дайте уйти! Если нырнет в лифт...

Бежать! Сквозь сон пробивается удивление. Бежать? Зачем? Это же всего лишь глупые людишки! В них не чувствуется сияния Силы или грозной песни боевых артефактов... Надо обернуться в боевую форму — и порвать их всех во славу Командующего... Странно... Привычное слово вызывает совершенно непривычные воспоминания. Не "Тень-на-Троне" и даже не мальчишка с холодными глазами, обнимающий подругу, но высокий мужчина с бородой, в черно-золотом костюме и очках-хамелеонах. Разве это — Командующий?

Глупое тело игнорирует приказы разума. Ноги сами несут Гончую вперед, к незнакомой раздвижной двери. Быстрее! Тонкие пальцы набирают смутно знакомые символы прямо на стене. Двери начинают сдвигаться. Вот сейчас... сейчас они закроются и она будет в безопасности...

Безопасность?! Какое странное слово... Что оно может означать? Гончие Смерти никогда не искали места, где не было бы опасности. В конце концов, это просто скучно: гонять добычу, не способную даже огрызнуться...

Ну, когда же чертова дверь закроется? Там, внизу — охрана. Они остановят этот кошмар, спасут и защитят...

Защитят? Ее?! Это она должна защищать... защищать своих и гнать, и убивать чужих! Вот сейчас она...

Вот сейчас двери наконец-то сомкнуться, и...

В сужающийся проем просовывается труба с раструбом на конце, и оттуда ударяет поток огня!

— Ш-ш-ш! Тише, сестренка, тише, — знакомый голос! Призывающий! Она вырвалась из видений! — Здесь нет врагов... Спи. Рассвет уже близко.

Окрестности Мегбурга. Отец Кайринт, странствующий инквизитор.

Прикрыв глаза ладонью от яркого солнца, я посмотрел вслед удаляющейся телеге. Нехило ребятки загрузились... а значит — у них будет больше шансов выжить... и они смогут дольше помогать нам сдерживать зло, какие бы формы оно не принимало. Ведь нас, Высоких Инквизиторов — мало, и мы просто физически не можем успеть везде. А для Великих Домов зло и его порождения — привычное и удобное оружие... В сущности, они мнят себя равными Побратиму... Зря, конечно.

Тяжелым шагом я возвращаюсь обратно, в подземельную тьму, туда, где ждет меня скованный заклятьем интересный образец неопознанной нежити и меч-филактерий... Главное, чтобы уезжающие ребятки не решили, что с любой нежитью можно расправиться так вот легко, как им показалось. Иначе их карьера истребителей зла будет очень короткой и закончится печально.

Спуск на пятый уровень не представлял для меня никаких сложностей, в особенности — когда не надо было старательно следить за безопасностью детей, да еще так, чтобы и сами дети что-то да делали, накапливая опыт...

— Привет, — радостно улыбнулся я, снимая заклятье немоты со скованной нежити.

— Зачем вернулся? — буркнул мертвец. Похоже, он надеялся, что я свалил с концами, и он рано или поздно сумеет разобраться в сковавших его заклятьях и освободиться. Не вышло.

— Да вот, любопытно стало... — ответил я, запуская несколько диагностических заклятий.

— Что? — буркнул безымянный (пока что) нежить.

— Кто ты есть такой, — усмехнулся я в ответ. — На вампира — вроде не похож. Жаждой не тянет. Да и создавать вампиров в Могильниках... Маловато сюда народа заходит. Так и с ума сойти от Жажды недолго. А на Высшего, способного с Жаждой бороться, ты, увы, не тянешь. Да и подчинить Высшего... Нда.

— Р-р-р... — забился нежить в путах сковавшего его заклятья. То ли мои рассуждения ему не понравились, то ли действие диагностического заклинания...

— Дальше... На лича ты тоже не похож. Личи, даже низшие, выше десятого уровня не встречаются. Да и провести ритуал Высшей ночи против воли обращаемого — невозможно.

— ... — тирада, выданная подопытным в ответ на эти слова, воспроизведению печатным способом не поддавалась. Мне даже новый, не слышанный мной прежде, оборот встретился. Что, при моем-то опыте общения с подонками общества — весьма и весьма немало. Видимо, хозяин данной нежити действительно не любит слова "лич".

— Рыцарь Смерти? — продолжил я рассуждать. — Уже больше похоже... Но Хозяйка Серых пределов своим рыцарям обычно выдает доспехи... Да и личи...

— ... — вставил собеседник очередную реакцию на ключевое слово. Впрочем, на этот раз он меня ничем новым не порадовал, да и повторяться стал...

— ...таких слуг поднимать не любят. Ведь они не их рыцари, а воины Хозяйки. Ну а для ординарного зомби — ты слишком уж... живой. Даже думать умеешь... временами. Вот и будем разбираться. Потихоньку, не торопясь...

— А-а-а! — даже сковывающее заклятье не помешало подопытному забиться в судорогах. Даже нежить может испытывать боль... разумеется, если знать, как именно ее причинять.

— Ага... — прокомментировал я, — душа у нас есть.

— Да ты ... — скучно и грубо. Впрочем, ожидаемо. После такой встряски мыслить связанно, а тем более — составлять слова в сложные и красивые конструкции уже затруднительно.

— Любопытно, весьма любопытно, — прокомментировал я. — Пожалуй, ты — действительно что-то новенькое. Думаю, И тобой и твоим создателей кое-кто очень-очень заинтересуется...

— И что же ты собираешься делать? — скрипя зубами поинтересовался подопытный.

— Разумеется, принесу тебя и этот, — я кивнул на меч, — филактерий в жертву. Повелителю Ничего, — где-то в глубине Могильников взвыли так, что голос докатился аж до верхних уровней. — Грубо, конечно, зато надежно. Из Замка Всевластного Повелителя Всего-и-Ничего мало кто возвращается...

Дворец Императора. Элате Сладкая Смерть.

Встречать рассвет на башне императорского дворца было... любопытно. Площадка, на которой я стояла — высоко возносилась над окружающими джунглями, и вид открывался просто замечательный. Правда холодный ветер мог бы доставить проблем более теплолюбивому созданию, но основные владения Лунной лилии находятся мало того, что на севере Империи, так еще и в горах, так что пронизывающий ветер, хоть и составлял определенную проблему, но не настолько, чтобы заставить меня отказаться от привычки встречать рассвет.

Солнце еще не показалось над горизонтом, и лишь подсвечивало снизу облака возле горизонта, заставляя их полыхать расплавленным золотом над темными еще деревьями. Всей душой я впитывала переливы цвета, наслаждаясь красотой и гармонией. Я настолько погрузилась в эту красоту, что даже не заметила присутствие постороннего на верхней площадке башни, пока меня не схватили в охапку.

— Любуемся рассветом? — прошептал на ухо знакомый голос.

— Ваше Величество, да продлятся Ваши дни, пришли разделить со мной красоту момента? — поинтересовалась я, даже не думая вырываться.

— Да, я пришел любоваться красотой... — ответил Император, да хранит нас его свет. — Твоей красотой. Только, пожалуйста, не надо титулования. Наедине зови меня Лентан — мне нравится мое имя.

Я гибко развернулась в объятьях и внимательно посмотрела в темно-синие глаза Императора.

— Лентан... — покатала я на языке это имя, вспоминая некоторые обстоятельства... и оговорки. — Или, может быть — Танни?

Каменная роза. Скайла Оракул.

— Сестра! Сестра! — чей-то голос вторгается в кошмарные видения, разгоняя их. Я медленно открываю глаза...

— Гайрэ? — с трудом выталкиваю имя через хрипящее горло.

— Скайли... ты опять кричала во сне... Может быть, тебе следует поговорить с врачом?

Я покачала головой. Никакой врач ничего не сделает с причиной моих ночных кошмаров. С теми пророческими видениями, в которых я раз за разом вижу, как умирает Джайгер. Мой брат. Единственный любимый. Пусть он не принял и никогда не примет моих чувств. Пусть я даже не решилась о них сказать. Это ничего не меняет... Совсем ничего.

— Скайли! Но что-то же надо делать! С тобой точно что-то не так! — всплескивает руками Гайрэ.

Я только молча прикрываю глаза. Я делаю. Много-много раз я пыталась прорваться мимо кошмарных видений гибели самого близкого и родного для меня человека. Но все эти попытки ведут только к одному: я вижу кинжал, вонзающийся в мою грудь, кровь на каменном полу и развалины на месте гордых башен Каменной розы.

Выбор между Домом и братом, между тысячами магов и десятками тысяч обычных людей, не тронутых серебром Силы — и одним человеком, между своей жизнью и жизнью любимого. Мне такой выбор представлялся отсутствием выбора, и я уже сделала все возможное, чтобы реализовать кровавый вариант с собственной гибелью и падением Дома, раз уж не удалось найти иного пути. Но "все возможное" и "достаточное" — далеко не одно и то же. Хватит ли моих сил, чтобы, как говорили древние, "перевести стрелку"?

— Скайли! — снова попыталась дозваться до меня сестренка.

Ее я тоже видела. Мертвой, на политых кровью камнях Каменной розы. Кричащей под насильником. Пленницей, закованной в зачарованное серебро. Счастливой женой, ждущей мужа у накрытого стола. Гордой советницей, выступающей в Совете Великого дома... Впрочем, как раз ее судьба поддавалась корректировке.

— Все хорошо, сестренка. Все хорошо.

Степь. Джайгер из дома Шиповника.

Жара чувствуется даже в защищенной охлаждающими заклятьями карете. Солдатские сапоги поднимают пыль, и горячий ветер бросает ее в лица идущим позади. Желтая, выгоревшая под ярким солнцем степь мягкими переливами невысоких холмов тянется во все стороны на всем обозримом пространстве, и лишь изредка можно заметить зеленые полосы там, где в ложбинках между холмами протекают небольшие, а сейчас — и вовсе обмелевшие речушки.

Из Иргарда со мной на императорский бал отправлялась сотня наемников. Обратно в Иргард возвращается сто двадцать наемников и присоединившийся к нам на границе владений Императора отряд гвардии Шиповника под командованием Советника Дома. Зерг же в первом же городе по дороге начал найм, чтобы восполнить потери, случившиеся из-за той засады на дороге. Так что теперь он...

— Разгвоздяи ушастые, разлюби вас ... поперек!

... гоняет новичков, доводя их до минимально приемлемого для солдата Кровавой руки уровня.

— ..., и ... в ... на ... под ..., и плевать, что не влезает — запихаю!

При первых звуках очередной тирады лейтенанта я прикрыл ладонями ушки Габри, удобно устроившейся у меня на коленях. Не то, чтобы в этом была хоть какая-то польза: за время похода Габри слышала и не такое, но мне хотелось хоть так, бесполезно проявить заботу. Впрочем, девушка меня хорошо поняла, и с веселой улыбкой потерлась мне об грудь, когда Зерг закончил разливаться соловьем, и я отпустил уши Габри.

Честно говоря, я предполагал, что по окончании бала я встречусь с гвардейцами Дома, отпущу наемников, и двинусь в Каменную розу для продолжения обучения. Ну и встретиться с сестренками хотелось не через зачарованное зеркало, а вживую. Но увы.

Оказавшийся с гвардейцами Советник Орейн передал мне повеление отца...

Какая-то шибко умная голова в Совете решила, что, пока все ожидают углубления конфликта вокруг Иргарда, никто не будет ждать совместного рейда Шиповника и Ландыша из того же самого Иргарда на владения Хриазнтемы. А заодно этот совместный рейд будет хорошим шагом, способный объявить о формировании союза и отсутствии существенных противоречий между Ландышем и Шиповником.

Нет, в принципе, я склонен согласиться с тем, что все эти соображения — весьма основательны. Но... Когда я услышал, кто будет представлять Ландыш — к моей тираде заинтересованно прислушался даже Зерг, и, кажется, пожалел о невозможности законспектировать. Ну, вот зачем в эту беспросветную грязь совать Витриола, кузена Аиллы? Зачем?! Вспомнив о том, каково было мне впервые соприкоснуться с этим — я вздрогнул, и Габри прижалась ко мне покрепче, в попытке успокоить.

— Господин? — склонился к окошку кареты Грай. — Не желаете сделать привал?

— Думаю, что солдаты еще могут продолжать движение, не так ли? — поинтересовался я.

— Солдаты — могут. Но господин Советник сообщает, что устал и хотел бы передохнуть.

Вот как... Впрочем, господин советник — вполне себе мужчина в цвете лет, да и не пылит ногами вместе с солдатами и не объезжает строй верхом, как Зерг и Грай, так что...

— Продолжаем движение, — Кривоватая усмешка учителя сообщила мне, что он вполне одобряет мой приказ. — В конце концов, отец повелел мне "добраться до Иргарда в кратчайшие сроки и быть готовым к рейду на территории Фиолетовой Хризантемы", и мы не можем себе позволить привал каждые два часа.

И то, что я нуждался в помощи советника тогда, когда метался по всему Иргарду в поисках сколько-нибудь надежных людей, чтобы заткнуть ими дыры в управлении, а не сейчас, когда он явился на все готовое — тут совсем не при чем. Ни-ни. И даже не близко.

— Я передам Ваш приказ, господин, — Грай собрался уже ехать отдавать распоряжения, но я остановил его.

— Учитель, может быть, я туп, как пень, раз уж только что сообразил задать этот вопрос, но...

— Я слушаю Вас, господин, — интересно, почему это в самом строгом следовании этикету со стороны Грай мне всегда чудится насмешка?

— Когда мы в прошлый раз шли на Иргард, ты сказал, что мы идем только с наемниками потому, что передвижения гвардии слишком легко отследить. Что изменилось сейчас?

— Во-первых, юный господин, — после такого признания собственного непонимания я предполагал совсем упасть в глазах Грая, но, как ни странно, во взгляде старого вояки мелькнуло какое-то непонятное уважение, — в прошлый раз мы шли воевать нейтрально относящийся к нам Дом. И присутствие гвардии могло стать основой скандала ДО нашего вступления в город. Во-вторых, мы должны были не только взять город, но и удержать его, а сейчас наша задача — рейд. То есть, если противник и прознает про наш отряд и подтянет подкрепления — он все равно будет запаздывать с реакцией, ведь нам нет никакого резона задерживаться где бы то ни было на время, большее, чем необходимо для нанесения урона экономике противника, — я скривился от такого эвфемизма. Уж я-то теперь хорошо понимал, что скрывается за этими словами: наемники буду жечь дома, убивать крестьян, насиловать женщин... Война в своем максимально грязном облике. И я даже буду лишен возможности придержать наемников, ссылаясь на необходимость сохранения имущества Дома... Хм... — И, в-третьих, в данный момент гвардейцы сопровождают господина Советника Дома в его инспекционной поездке по землям Дома...

— То есть, сейчас это не мои солдаты, а Советника? — заинтересовался я, отвлекаясь от возникшей идеи.

— Да, господин, — кивнул Грай. — До тех пор, пока Вы официально не объявите о принятии их под свое командование. И я не советовал бы делать это раньше, чем мы прибудем в Иргард.

Я подумал о причинах такого совета... и решил, что Граю — виднее.

— Хорошо, — согласился я. — Значит — в Иргарде. Кстати... Не нравятся мне эти пустые виды. Как думаете, учитель, ведь если не просто разогнать крестьян, живущих сейчас под сенью Хризантемы, но угнать их и расселить на наших землях — это ведь не только нанесет ущерб противнику, но и даст прибыль нам? Не так ли?

— Сбегут, — пожал плечами Грай.

— Через безводную сухую степь? — пожал плечами я. — К разоренным домам, сожженным полям, угнанной скотине? Нет, кому-то ненависть глаза закроет, и он рванет в бега. Но кто-то обязательно останется. А у нас сейчас и этого нет.

Грай склонил голову.

— У вас, юный господин, возникают мысли, достойные благородного Серебрянного.

Вот и пойми его... То ли он догадался, что я не хочу лишних убийств, то ли — одобрил некую "благородную прижимистость".

Учитель откланялся, я же высунул голову из окна кареты. Впереди, на горизонте появилось серое пятнышко. Там вырастали из земли стены Иргарда.