— Я же объяснила, — терпеливо начала Джейн очередной разговор о Максе, — что он напился и вел себя как полный придурок. Мне стало стыдно, и я уехала. Он просто разочаровал меня, мама.
Мэри продолжала внимательно наблюдать за дочерью, она не верила ни одному ее слову.
— Может, все-таки поговоришь с ним? Отцу не нравится, что Макс околачивается под нашими окнами.
— Я пока не готова, — Джейн прокрутила в голове события субботы, ее перекосило. — Может, вечером.
Вечером она долго не могла уснуть, ворочалась на кровати, то проваливаясь в дремоту, то подскакивая от кошмара. Белая машина с выключенными фарами исправно караулила под окном. Ну почему он не уезжает? В три часа ночи машина снова завелась, Джейн подумала, что Макс, наверное, замерз, и ее сердце вновь сжалось. Пора заканчивать эту пытку и для нее и для него. Она видела через окно, как Макс вышел на улицу, походил кругами, немного размялся, поговорил с кем-то по телефону и снова забрался внутрь. Нужно пойти и рассказать ему про субботнюю ночь, после этого, скорее всего, он уедет навсегда. Что ж, хватит тянуть, пора его отпустить. Джейн натянула спортивные штаны, кофту, кроссовки, связала волосы в высокий хвост. Медленно спустилась на первый этаж, вышла на улицу, не включая света, и нерешительно постучалась в окно машины. Макс вздрогнул, сонными глазами посмотрел на нее, и поспешно открыл дверь. Он поднял свое кресло, отодвинул плед, в которое кутался, и потер глаза. Выглядел он довольно жалко.
— Твоя мама дала плед, — улыбнулся.
— Я узнала, — сказала Джейн, — я пришла, чтобы поговорить.
Он совершенно серьезно кивнул и поджал губы.
— Джейн, я очень хочу...
— Можно, скажу я? — Джейн дождалась, пока он кивнет и продолжила: — Макс, мы с тобой сразу договорились, что между нами будут свободные отношения, — он что-то попытался сказать, но Джейн сделала знак замолчать, — и я ни в чем тебя не виню. Ни в коем случае. Я понимаю, что своим поступком ты не хотел причинить мне боль, — она опустила глаза, жалея, что листочек с заранее подготовленной речью остался на тумбочке в ее комнате. — Понимаешь, здесь дело только во мне, я сама не заметила, как переступила черту, когда ты для меня стал чем-то большим, чем просто партнер для секса.
— Ты для меня тоже, малыш, — хрипло сказал он.
— Да, мы с тобой отлично ладили, но этому пришел конец. Макс, и ты, и я всегда понимали, что мы слишком разные, у нас нет общего будущего. Да, с тобой очень весело, и я почти убедила всех и, самое главное, себя, что это и есть идеальные отношения, но мы стоим на месте. Может и к лучшему, что так случилось. Помнишь, мы уже расставались один раз, и все прошло, по-моему, идеально, — они оба грустно улыбнулись, — давай сейчас сделаем так же.
— Джейн, можно мне тоже сказать?
— Макс, я не хочу слышать от тебя извинений, пожалуйста. Мне слишком больно, я не могу заглушить это внутри, понимаешь?
Он опустил глаза.
— Малыш, пожалуйста, дай мне шанс.
— Макс, я больше не смогу так жить. Пожалуйста, отпусти меня, — она еле сдерживала внезапно подкатившие слезы, не понимая, зачем он так смотрит на нее? Словно никогда не отпустит.
— Джейн, я не смогу, — ей на секунду показалось, что он тоже сейчас заплачет.
— События субботы доказали мне, что нужно срочно менять свою жизнь. И я хочу ее изменить, понимаешь? Хочу поставить точку в наших с тобой отношениях и больше тебя никогда не видеть.
Его губы превратились в одну линию, кажется, его разозлили его слова.
— Мне было очень хорошо с тобой, — прошептал он, — я не хочу, чтобы все заканчивалось.
— Ты не все знаешь про субботу, — наконец нашла в себе силы признаться Джейн. Он поднял голову, — наша группа по танцам выступала перед футболистами сборной штата. В загородном доме.
— В загородном доме? — глаза Макса забегали.
— Да, сам понимаешь, к чему все это привело.
— Там были не только танцы.
— Не только, — бескомпромиссно подтвердила она.
Макс вцепился пальцами в волосы, снова потер глаза.
— И ты поехала? — ледяным тоном спросил он.
— Я не хотела, но после того, что увидела утром, решила доказать себе, что с моей стороны отношения тоже свободные.
Макс со всей силы ударил по рулевому колесу, непонятно каким чудом баранка не отлетела, Джейн испуганно отшатнулась.
— Боже, Джейн, девочка, — прошептал он, — зачем ты это сделала? — он сжал кулаки.
— Я убежала, — быстро добавила она.
— Не понял.
— Я не смогла, поэтому убежала. Мы приехали туда, познакомились с ребятами, пошли переодеваться, и я вызвала такси. Я не смогла, понимаешь, Макс? Я как последняя дура по уши в тебя влюбилась. Боже, Макс, ты снишься мне, я думаю только о тебе, посмотри на меня, — это было лишнее, потому что он не сводил с нее безумных глаз, — я люблю тебя. Я не могу тебя ни с кем делить, и я не могу быть ни с кем кроме тебя. Видишь, как все далеко зашло, Макс? Пожалуйста, оставь меня, не мучай больше.
— Боже, малыш, — он силком притянул ее к себе.
— Дай мне шанс. Я никогда больше не обижу тебя. Джейн, я тоже полюбил. Теперь все будет по-другому, поверь мне.
— Что? — не понимала Джейн, вяло пытаясь освободиться.
— Давай начнем все сначала. Ты не представляешь, как больно даже думать, что ты можешь быть с кем-то, кроме меня, малышка.
Джейн засмеялась сквозь слезы, так жалобно он это сказал.
— Макс, ты должен понимать всю ответственность, пожалуйста, подумай о том, что предлагаешь, потому что я могу согласиться, — предельно серьезно произнесла она.
— Я очень надеюсь, что ты согласишься.
— Больше никогда, никаких женщин, кроме меня? — недоверчиво спросила она.
— Никогда.
— Я в любой момент смогу прийти к тебе и там никого не будет?
— Кроме меня — никого.
— И больше никаких светлых волос в ванной и чужих духов на одежде?
— Боже... — Он сглотнул. — Никогда.
— Я смогу предъявлять тебе претензии, если мне что-то не нравится?
— Конечно.
— И мы будем вместе строить планы на будущее?
— Я уже начал. Это все, или еще что-то?
— Мне нужно подумать.
— Только не бросай меня. И пожалуйста, — его голос задрожал от негодования, — больше никаких футболистов.
— Договорились, — засмеялась Джейн, — ты по-прежнему мой единственный зритель.
Джейн ждала, что вот-вот проснется, что такого просто не может быть. Но это происходило на самом деле, своими сильными руками Макс крепко обнимал ее хрупкие плечи и жалостливым голосом клялся в любви, обещая все на свете, лишь бы она была рядом. Она ему нужна. Когда же она проснется?
— Давай, будто не было этой ужасной субботы, — продолжал Макс, ощупывая ее тело, будто не видел несколько лет.
— Давай. Просто тебе вдруг стало двадцать семь.
— Да, как-то так.
— Ты колючий, — возмутилась она.
— Терпи, малыш. Неужели эта хрень закончилась? Мне нужно срочно покурить, — быстро сказал он и полез в карман за сигаретами, а Джейн с пунцовыми щеками сидела рядом и машинально поглаживала его по плечу, мгновенно простив все обиды.
— Глава 8
Его крепкие объятия всегда успокаивали ее. Как только большие, горячие руки Макса касались ее тела, Джейн переставала переживать насчет того, что случилось накануне. Будь это неприятная ссора, проблемы на работе или в учебе, недопонимание с родителями — Джейн стремилась оказаться рядом с ним, ей хотелось, чтобы он, как и всегда, выслушав ее торопливый рассказ, отмахнулся, считая любую ее неудачу чем-то незначительным, пустяком, с которым легко можно справиться. С Максом она чувствовала себя сильнее, он всегда вставал на ее сторону, независимо от того, как сильно она подвела начальницу, убежав с работы пораньше, или отца, пропустив очередной урок по французскому. Он шептал, что она его умница, красавица, что он скучает и постоянно думает о ней. Сидя на его коленях и прижимаясь, она таяла, забывая о скопившихся завалах на работе, угрызениях совести по поводу выпивки и нескромного поведения в клубе. А еще она прощала ему грубые, ранящие слова, из-за которых она так часто в последнее время плакала.
— Мать твою, Джейн, где тебя черти носят?
— Макс, я была у Кейт, мы готовимся к новому тесту. Я каждый вечер теперь у Кейт.
— Так сложно написать смс?
— Я написала. Поищи получше в телефоне. Ну, все же нормально, Макс, ты дозвонился, а со мной все хорошо.
— Сколько можно трепать мне нервы?!
После такого разговора он мог пару дней игнорировать ее звонки, но, в конце концов, приезжал и начинал общаться, будто ничего не случилось. Но чаще он сам перезванивал минут через десять и заводил разговор о чем-то своем, важном для него.
— Только что узнал, у идиотской группы "Страшилки на ночь", из которой я ушел три года назад, вышел новый альбом. Обещают, что он войдет в десятку лучших года, — после этого следовала пауза. Макс ждал ее реакции, и она всегда следовала. Именно такая, какую он хотел и в которой нуждался. И совсем неважно, что минуту назад он посылал Джейн так далеко, что другая бы на ее месте больше никогда не стала бы его слушать.
— О, милый, ты поэтому так расстроился? Ты же говорил, у них все песни одинаковые, что слушать нечего.
— Так и есть. Меня начинает тошнить, как только я слышу первые аккорды "Ты лишила меня сна" — главной песни с альбома. Ее часто крутят по радио.
— Ни разу не слышала, — не задумываясь, соврала Джейн, хотя она прекрасно знала, о какой песне говорит Макс, и даже считала, что новый хит не так плох, как он утверждает. — Макс, ты преувеличиваешь. Ничего особенного нет ни в песне, ни в альбоме, а то, что они сейчас известны — это случайная удача. Вот увидишь. Ты намного талантливее всех музыкантов "Страшилок" вместе взятых. Хочешь, я приеду к тебе?
— Хочу.
И она неслась к нему на всех парах, чтобы утешить. Чужой успех в купе с собственными неудачами он переживал тяжело, и Джейн не могла понять, как раньше Макс умудрялся справляться без нее. Она верила, что когда-нибудь ему повезет, и тогда закончатся их ссоры на пустом месте, его придирки к ней, которые были незаслуженными, а оттого особенно обидными.
— Ужасное платье, не надевай его больше, — однажды он ошарашил ее в баре, а затем отвернулся и отошел.
— Извини, у меня дурацкий день. Ты тут ни при чем. И платье это не так плохо, как мне показалось на первый взгляд, — сказал он через полчаса, после того как Джейн удалось побороть желание разреветься и отправиться домой на такси. — Я сам тебя отвезу. Но сначала иди ко мне, я соскучился. Не обижайся на меня, малышка, ты же знаешь, я не со зла. Ну не дуйся. А то не приеду завтра на прослушивание к твоему отцу.
— Макс, как это не приедешь? Мы с тобой от и до обсудили его предложение.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом? Иначе я точно передумаю.
Иногда не представлялось возможным понять, шутит он или говорит серьезно. Джейн приходилось подолгу вглядываться в его глаза, надувать губы и делать вид, что она обижается, чтобы Макс сменил игривое поведение, изобразив хотя бы подобие серьезности. Были минуты, когда она выходила из себя и начинала повышать на него голос, требуя сосредоточиться, отнестись с ответственностью к важному вопросу, от которого может зависеть их будущее, например, к предстоящей встрече с ее отцом. Джейн никому не рассказывала, скольких усилий ей стоило уговорить Джека послушать Макса, дать ему шанс получить работу в хоре, которая могла многое изменить, хотя бы принесла новый неоценимый опыт. И когда Макс начинал угрожать, что попросту не придет, ей хотелось постучать ему по голове чем-то тяжелым!
Но на этот раз его угрозы оказались пустыми. Макс приехал в назначенное время, сразу после возвращения Джейн с работы. Он не опоздал, чего Джейн опасалась, ведь пунктуальность для ее отца — один из определяющих признаков надежности. Джек Петерсон никогда бы не стал связываться с кем-то, у кого опаздывать входит в привычку.
— Добрый день, — Макс вежливо поздоровался с Джеком, — Джейн сказала, что у Вас есть ко мне предложение о работе, и вы хотели меня видеть сегодня.
— Рано говорить о работе, — усмехнулся Джек, пожимая руку Максу и приглашая зайти в гостиную. Не один Макс сомневался в удачности идеи поработать вместе, Джек Петерсон надеялся, что Макс в последний момент передумает и не приедет. Он продолжил разговор довольно сухо, чтобы не обнадеживать начинающего музыканта, в способностях которого сомневался. — Я бы хотел послушать, как ты поешь для начала. Там будет видно. Думаю, Джейн предупредила, что мне сложно угодить.
Макс чуть приподнял брови в удивлении, но приветливо улыбнулся и кивнул. Он ожидал другого приема. Перевел вопросительный взгляд на Джейн, а та весло улыбнулась и пожала плечами. По всей видимости, она скала Джеку, что Максу очень нужна эта работа, в то время как Макс был уверен, что Джек Петерсон в восторге от его способностей и непременно хочет заполучить музыканта в свой хор. Повисла неловкая пауза, которую никто не решался или не хотел нарушить. Джейн поглядывала в сторону кухни, раздумывая, не заняться ли ей приготовлением чая, тем самым оставить Маска с отцом договариваться. Они взрослые люди, неужели не найдут общий язык?
— Ну что, перейдем сразу к делу? — спросил Джек, приглашая Макса в свой кабинет. Джейн быстро кивнула и проследовала за ними. Она нервно заламывала руки, опасаясь, как бы вечер не закончился ссорой. Макс не сомневался, что делает одолжение мистеру Петерсону, Джек же вел себя так, словно Макс ему чем-то обязан. Иначе она представляла себе этот вечер.
— Тебе нужно как-то подготовиться? — спросил Джек, поглядывая на широкий кожаный браслет на запястье Макса, пытаясь понять, что означает изображенная на нем пиктограмма. Джейн сомневалась, если ли значение у этого рисунка, но внешне он напоминал сатанинский знак, разумеется, отцу это не могло понравиться.
— Я только с репетиции, связки разогреты, — Макс уселся за синтезатор.
— Может, чай или кофе? — спросила Джейн, надеясь разрядить обстановку.
— Нет, спасибо. Макс, ты хочешь что-нибудь? — спросил Джек. Ему хотелось поскорее закончить с этим делом и вернуться к привычному вечернему отдыху перед экраном телевизора.
— Если только стакан воды. Спасибо, — Макс сыграл кусочек из Led Zeppelin — Stairway to Heaven, привыкая к инструменту. Сделал несколько мелких глотков воды и обратился к Джеку: — Что-то конкретное хотите послушать? — он с некоторой опаской покосился на стопки нот, покоящихся на соседнем столе.
— На твой выбор, — коротко ответил мистер Петерсон, подпирая боком инструмент и скрещивая руки на груди. "Отец ведет себя, будто принимает экзамен", — отметила про себя Джейн. К ее облегчению, Макс давно привык к скептическому отношению со стороны менеджеров, которые регулярно устраивали прослушивания. Он не обратил ни малейшего внимания на хмурый вид Джека, на его выжидающий взгляд и скрещенные на груди руки. Внешний вид мистера Петерсона можно было выразить одним предложением: попробуй удивить меня.
