Мизантроп

Второй бритый вблизи выглядел скорее забавно, нежели опасно. В руке он держал почти целую бутылку турецкой водки, а на его футболке были изображены два лягушонка: вверху весёлый, а внизу не очень. Крупная надпись "Dont drink and drive, smoke and fly" объясняла разницу.

— Hi guys! Where are you from? Привет ребята! Откуда вы? — прикуривая, спросил любитель земноводных.

— We are Russians, — ответил я. — And you? Мы русские. А вы?

— Netherlands. Нидерланды.

— Откуда хлопцы? — поинтересовался Серёга.

— Голландцы.

— Ясно.

Наши голландские друзья переглянулись, и, не разобрав суть Серёгиного вопроса, предложили выпить. Бутылка пошла по кругу. На прощанье жители страны тюльпанов по-своему выразили своё восхищение Россией.

— Russian vodka — super, Turkish — shit. By guys! Русская водка — супер, турецкая — дерьмо. Пока, парни!

Допивая пиво, я почувствовал, как действие алкоголя начинает проявлять себя по-настоящему. Мне хотелось танцевать, двигаться, продолжить вечеринку. Пора было возвращаться в клуб.

— А что у того хлопца было написано на футболке? Не пей за рулём, а дальше? — спросил Сергей.

— А дальше — кури и летай.

— Это грамотно. Наши люди. А ты, Макс, сам-то как насчёт покурить?

— Ну, если по чуть-чуть, если травка хорошая, — усмехнулся я. — Но, во-первых, её нет, а во-вторых, сегодняшняя программа — исключительно drink!

— Насчёт нету ты не прав, — Серёга вытащил из кармана маленький пакетик. — Вот! Мы с Виталиком всё равно домой возвращаемся, а вам с Димычем пригодится.

— И почём здесь удовольствие?

— Здесь не знаю, а в Питере брали со скидочкой. Дилер наш корешок.

— Но, таможня... — вырвалось у меня. — Как?

— Просто. Берётся пара не слишком свежих носочков, и никакая, даже специально обученная собачка, ничего не пронюхает. Ну, а это — бонус, — он протянул пачку беломора.

— С меня виски в баре.

— Замётано.

Мы пошли по улице и вскоре наткнулись на Димку. Он шёл нам навстречу, пьяный и улыбающийся, в обнимку с каким-то парнем, по виду местным. Виталика с ними не было. Увиденная нами картина не могла не удивить, и это ещё мягко сказано. Столкнувшись нос к носу с внезапно нашедшимся Димкой, я не смог оперативно отреагировать, выразив свои сложносочинённые ощущения в приемлемой форме. Перед Серёгой проблема приемлемости выражений очевидно не стояла.

— Твою мать! — Сергей не сдерживал эмоций. — Где вас черти носили? Что это за придурок рядом с тобой, и где Виталик?

— Это не придурок, а сотрудник салона, где сейчас заканчивают работу над Виталиком. Я устал ждать конца операции и решил перекусить. И этот любезный молодой человек проводил меня к месту продажи лучшей в городе шаурмы, — Димка помахал перед Серёгиным носом остатками своей добычи.

— Какой ещё салон и какая к чёрту операция?

— Колют его, а это дело не быстрое. Художник творит не торопясь, вдохновение чувствуется в каждой точке.

— Всё-таки решил напоследок сделать.... А мне-то сказать сложно было? Ладно, веди нас.

— А чего сделать? — ко мне вернулся дар речи, но понимание ситуации ещё не пришло.

— Татуировку он хотел, я его два дня отговаривал. Он засомневался, а теперь по пьяни решился, — объяснил Серёга.

Когда мы вошли в салон, операция уже была завершена. Виталик, используя два зеркала, любовался незамысловатой картинкой на спине. Татуировка представляла собой изображение "Знак качества" советского образца с надписью "Made in USSR".

— Оригинально, правда? — ухмыляясь, прокомментировал Дмитрий Александрович.

— А то! Выполнено по моему эскизу! — не почувствовав иронии объяснил Виталик.

Вчетвером мы пошли в Paradise, и вскоре воссоединились с ожидающими нас членами команды. Девушки по-прежнему не хотели слышать ни о чём кроме танцев. Никто из пришедших не имел альтернативной программы. Маховик вечеринки раскрутился до максимальной скорости. В течение следующей пары часов мы практически не покидали танцпол. Лишь изредка кто-нибудь подходил к столику и после нескольких глотков и затяжек возвращался обратно. Ди-джей работал весьма профессионально: его самого практически не было заметно, но подбор композиций заставлял забыть обо всём кроме ритма и желания двигаться в соответствии с ним. Куда-то пропали Саша с Олей, но этого никто не заметил. Время спрессовалось, словно отслуживший своё автомобиль, превратившийся в аккуратный металлический куб. Запахи алкоголя и табака, пота и духов. Полумрак, разрезанный на кусочки разноцветными лучами, движущимися совершенно хаотично, но вместе с тем неуловимым образом упорядоченно. Димка, участвующий в одном из конкурсов для посетителей заведения, Серёга с Виталиком, выпивающие с теми самыми голландцами, практически обнажённая девушка, пародирующая Бритни Спирс и танцующая на барной стойке. Всё это сливалось вместе и снова разделялось на эпизоды. Фейерверк ощущений и перегрузка всех органов чувств.

За час до прибытия автобуса, предназначенного для транспортировки очередной партии измождённых чересчур активным отдыхом туристов в аэропорт, мы покинули заведение, и пошли в гостиницу. Именно пошли! Передвигалась наша группа не слишком быстро, но всё-таки достаточно уверенно, в особенности принимая во внимание степень "заряженности" всех без исключения её членов. Мы шли вдоль пустого пляжа и закрытых кафе. Серёга с Виталиком орали песни, а Димка пытался им подпевать, хронически фальшивя и не в такт. Репертуар не был оригинален: в основном исполнялись застольные и блатные шедевры, известные всем родившимся в СССР с детства, а также песни ставшие символами времён расцвета русского рока. Концерт был завершён одновременно с приходом в наш отель. Последней исполненной в тот вечер (а точнее тем самым ранним утром) стала песня "Воздух", и, воздавая должное легендарной рок-группе в целом, а также господам Бутусову и Кормильцеву в частности, припев после завершающего куплета был повторён трижды.

Наконец мы оказались у дверей отеля. Отбывающие отправились наверх, чтобы забрать свои вещи, а заодно с ними увязались девчонки. Мы с Димкой курили, дожидаясь их возвращения. Прошло минут 15, но они не появлялись. Автобус должен был появиться с минуты на минуту.

— Чего они тянут кота за хвост? — посетовал Димка, отправляя очередной окурок в урну. — Стоим тут на морозе, трезвеем, а всё ради чего? Ещё раз сжать в наших ладонях их мозолистые лапы, и затем проследить, что их всё-таки не выгнали из автобуса.

— Не стоит так нервничать, — я попытался убедить его в осмысленности нашего ожидания. — Ребята положительные, всё нам здесь показали и про всё рассказали, а кроме этого, оставили на память небольшой презент.

Я вытащил из кармана пакетик с травой и показал ему. Аргумент оказался достаточно весомым.

— Ну, если так, — присвистнул Димыч. — Эти парни действительно заслуживают того, чтобы их немного подождали. Вот бы и проводить их по-человечески, и на посошок так сказать по грамулечке... А бары вокруг уже позакрывались.

Димка не увлекается изысканными намёками, и это, как правило, всё упрощает. Да и бутылка виски, купленная мной по пути после обеда всё равно долго не протянула бы.

— Тогда мне придётся тоже заглянуть в номер, — усмехнулся я.

Вернувшись с бутылкой, я обнаружил нашу компанию в полном составе. Моё появление было встречено довольно сдержанно, но всё-таки с явным одобрением. Я открутил пробку и первым сделал глоток. Начавшее было проходить опьянение, возвращалось с каждой каплей скотча, попавшей на язык. Я сделал ещё глоток и передал бутылку Димке, который расстался с ней также быстро после пары глотков. Бутылка вернулась ко мне, изрядно уменьшив свой вес — отказавшихся от своей порции не было. Одновременно с возвращением бутылки перед отелем появился автобус. Мы попрощались с ребятами, а затем наблюдали, как автобус доезжает до поворота на Ataturk street, и исчезает из вида. Девчонки пожелали нам спокойной ночи и вернулись в отель.

— Давай ещё по сто грамчиков, — предложил Димка.

— Ага, и встанем мы завтра, то есть сегодня, только к вечеру, да и то никакие. Давай завязывать с пьянкой, и отправляемся баиньки, — во мне проснулось благоразумие.

— Ты рассуждаешь как старик, и никакой романтики. Представь себе абсолютно пустой пляж, рассвет над морем и очередной хороший глоток шотландского пойла. Красота! — Димка посмотрел на меня, отметил отсутствие положительной реакции на свои предложения и внезапно кардинально сменил тон. — А если серьёзно, то мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Именно сейчас? — спросил я.

— Именно. С тобой разве никогда такого не бывало? Когда всё время откладываешь, хочешь рассказать что-то, но не получается? А потом просто плюёшь на это.

Я видел, что мой приятель абсолютно серьёзен. Это удивило меня, но ещё больше заинтриговало. Увы, когда друзья делятся с нами чем-то действительно значимым для них, поводом выслушать их зачастую становится любопытство, а не стремление помочь и поддержать. И я, разумеется, долго уверял себя в том, что я не такой. Но вместе с жизненным опытом приходит способность думать о себе правду. Итак, мы отправились на пляж. Димка предложил расположиться поближе к морю, и я не возражал. Мы развалились на двух соседних шезлонгах не далее чем в трёх метрах от воды. Бутылка стояла на пластиковом столике, который являлся основанием для сложенного на ночь солнечного зонтика, расположенного между шезлонгами. Море было очень спокойным, и лёгкий плеск у наших ног совершенно не мешал разговору. Однако сам разговор начался не сразу. Для начала мы по очереди сделали по глотку виски, затем закурили. Димка молчал, а я ничего не спрашивал, также молча слушал плеск волн и удивлялся тому, что до сих пор не хочу спать. Наконец, Димка докурил сигарету, выбросил окурок и приступил к своему рассказу.

— Хотел поделиться с тобой одним небольшим достижением, — начал он. — Но для начала вопрос. Как тебе Олеся? Ты не находишь, что я отношусь к ней несколько по-другому, не так как обычно к случайной девчонке?

— Не нахожу, — Димкин вопрос не показался мне ни серьёзным сам по себе, ни похожим на начало серьёзного разговора. — На мой взгляд, ты уже размышляешь над тем, кто придёт ей на смену.

— Совершенно верно, — Димка усмехнулся и протянул руку за бутылкой. — Но, дорогой мой, здесь всё не так просто. Помнишь мой маленький чёрный блокнотик?

Я кивнул и отобрал у него бутылку. В свой маленький чёрный блокнотик Дмитрий Александрович педантично заносил имена девушек, с которыми он занимался сексом хотя бы один раз. Каждая запись включала в себя порядковый номер девушки, имя (изредка ФИО), а также оценку по 10-бальной шкале. Некоторым, особенно отличившимся представительницам прекрасного пола, он посвящал пару строчек скупого комментария. Мне упомянутый список демонстрировался всего один раз, не то на втором курсе, не то на третьем.

— Так вот, — продолжал Димка. — Порядковый номер Леськи — 99!

— Поздравляю! — я по-прежнему не понимал чего ради был затеян этот разговор. — Ты, наверное, столкнулся с проблемой нехватки места в блокноте?

— Макс! Ты меня слышишь? Я пытаюсь рассказать тебе что-то действительно важное для меня. Если ты не способен воспринимать это всерьёз, отправляйся дрыхнуть в гостиницу.

Праведный гнев приятеля заставил меня пойти на попятную.

— Прости, дружище. Я и не собирался, просто...

— Ладно, проехали, — Димка великодушно закрыл тему. — Следующая барышня — Љ 100. И знаешь, что самое интересное?

Вопрос, несомненно, был риторическим, поэтому я не стал на него отвечать. Димка выдержал небольшую паузу, отхлебнул из бутылки и продолжал.

— Я ни капельки не сомневаюсь в том, что и она так и останется всего-навсего строчкой в блокноте. Не верю в магию цифр. Я вообще ни во что не верю, ты же знаешь. В любовь, разумеется, тоже. Но в последнее время, меня начинает всё больше и больше беспокоить мысль об отсутствии смысла в происходящем вокруг. Понимаешь?

— Но мне всегда казалось...

— Разумеется, — прервал меня Димка. — И ты тоже. Все знают, что я — мажор, весельчак, energizer. Это так. Я не умею жить медленно и скучно, не предаюсь унынию на сколько-нибудь продолжительное время. Но всё это не мешает мне иногда смотреть на себя словно со стороны. У меня ничего нет.... Погоди, не стоит отрицать очевидного. Однокомнатная квартира в спальном районе, доставшаяся от бабушки, семилетняя Audi, комп и ящик, какая-то мебель. Всё это мусор. Постоянной девушки тоже нет. Работа неплохая, но ничего особенного, а самое главное перспектив там особых не видно. Замкнутый круг. От вечера пятницы до воскресенья — пьянка, а затем пять унылых дней в офисе. Полное отсутствие смысла в такой жизни, понимаешь....

— Ну а в моей жизни смысл, разумеется, есть. На самом деле всё точно также, только фасад выглядит посолиднее. Или ты думаешь, что, зарабатывая столько же, сколько я, ты видел бы в происходящем больше смысла? Уверяю тебя — ни капельки.

— Разумеется. Об этом я хочу сказать, но ты не хочешь услышать меня. Ты умный парень, ты многого добился в этой жизни, но я бы не сказал, что ты абсолютно доволен ей. Ты наверняка думал о смысле, так же как и я, и так же не смог найти его. И вот сейчас мне кажется, что я начинаю понимать, в чём собственно заключается этот грёбаный смысл. Только поздновато...

Димка замолчал для того, чтобы сделать ещё пару глотков и прикурить очередную сигарету. Я не счёл нужным вставлять какие-либо реплики в эту паузу. Нужно было дать ему выговориться, и к тому же я начал догадываться к чему он клонит.

— Помнишь, года два назад, я жил с девушкой по имени Ксюша?

— Такая тёмненькая, высокая?

— Совершенно верно! Она терпела мои дурацкие привычки, была очень нежной со мной и никогда ничего не просила. Я не любил её. Не было даже близко ничего такого, о чём пишут в книжках. Я практически не поменял образа жизни: так же пьянствовал, спускал деньги, знакомился с девушками. Но когда я появлялся домой под утро, пьяный и грязный, отвратительно пахнущий, она не устраивала скандала. Она воспринимала меня так же как ты — таким, какой есть. Мне было хорошо с ней, мне нравилось приходить домой, и видеть там её, нравилось, как она готовит для меня ужин, как целует каждый раз с утра. Но я не любил её. Она вошла в привычку, как сигареты, понимаешь? Банальная привычка.... Я не задумывался о том, что будет завтра, через месяц, через год. Меня всё устраивало. Я догадывался, чего хочет она. Это несложно. Он хотела выйти замуж, иметь ребёнка, жить, как и все нормальные люди. Она хотела разучиться краснеть, представляя меня своим знакомым как друга. Друга, представляешь себе, — Димка усмехнулся. — А разве друзья занимаются по вечерам такими интересными вещами? Как думаешь?

Он снова приложился к бутылке, а я по-прежнему не мешал ему рассказывать.

— Однажды вечером я пришёл домой и увидел, что с ней не всё в порядке. Она была очень взволнована. Я спросил у неё, что случилось, и она сразу без лишних предисловий, истерик, обвинений и т.п., рассказала, что беременна. Я сел и закурил. Она хотела иметь ребёнка, а я не хотел ничего менять. Совсем ничего. Я дал ей денег. Я объяснил, что сейчас не время, что я выплачиваю кредит за машину, что нужно подождать. Она согласилась. Всё было как обычно, так, словно мы говорили о походе в кино. Слышишь, в кино, на какую-нибудь дурацкую комедию! — Димкин голос сорвался на крик.