Мизантроп

1

МИЗАНТРОП

Все упомянутые в нижеследующем тексте персонажи, события, а также населенные пункты и, соответственно, любые заведения в них расположенные являются всего лишь плодом воображения автора. Никто из лиц, знакомых автору (а также незнакомых) не послужил прототипом ни для одного из персонажей рассказанной им истории. Любые совпадения имён, названий и обстоятельств следует расценивать как случайные, свидетельствующие о патологической неспособности автора представить вниманию публики сюжет абсолютно ни в чем не пересекающийся с объективной реальностью.

Все живут по-разному, по-разному и умирают. Но это не имеет значения. После нас остаётся лишь пустыня. Пустыня и больше ничего.

Харуки Мураками "К югу от границы, к западу от солнца"

Какая у этой басни мораль?

А морали нет никакой.

Nautilus Pompilius "Негодяй и ангел"

ПРОЛОГ

Я смотрю на лёд... Он тает. Это продолжается достаточно долго, прежде чем я делаю ещё один глоток. Виски не обжигает, проходит внутрь словно coca-cola, и ничего не меняется вокруг. Тот же потолок, стены, мягкое кожаное кресло. Вынув сигарету из пачки я встаю с кресла и прохожу в холл, к зеркалу. Щёлк-щёлк и взгляд прямо вперёд. Из зеркала на меня смотрит слегка выпивший парень: тёмные волосы, зелёные глаза и здоровые синяки под ними. Вид удручающий, хотя уголки губ складываются в усмешку. Глубоко затягиваюсь, закрываю глаза и снова открываю. "Всё могло быть и хуже" — думаю я, но это попытка не приносит никакого результата.

Мне 26 лет, я вполне привлекателен внешне, полностью здоров (несмотря на дурацкие записи в военном билете) и, что самое забавное, вполне обеспечен материально. В моём родном захолустье заботливые матери нашёптывают своим замечательным дочуркам про таких как я примерно следующее: "Мальчик неглупый, симпатичный и упакованный, надеюсь у вас всё серьёзно". А я не надеюсь... я заранее знаю как всё закончится. Какое-то время это было по-настоящему увлекательно, но всё время выигрывать не получается. Рано или поздно счёт на табло складывается не в твою пользу, свистят трибуны, и ты, запихивая на ходу ракетку в спортивную сумку, спешишь поскорее убраться с корта. Именно в этот момент ты по настоящему одинок. У меня такое уже случалось, но в этот раз я чувствую себя не просто одиноким, я просто перестал видеть смысл в происходящем вокруг.

В последнее время даже под действием выпивки я смотрю на себя самого как будто со стороны. Не теряю самообладания... Если просто докурю сигарету — то лягу спать, если сделаю ещё хотя бы один глоток — позвоню Димке, узнаю где и как он прожигает пятничный вечер. Может присоединюсь к нему, а может знакомой девчонке предложу пару коктейлей. Я всё это знаю и мне противна мысль, которая никак не желает уходить: любой вариант — тупик. Пытаясь уйти от чересчур тёмных мыслей, я решаю поступить наоборот. Наливаю ещё половину стакана и решаю ни в коем случае не трогать телефонную трубку. Ещё глоток... Дождь за окном теперь воспринимается как нечто совершенно необходимое. Кончается октябрь, всё в порядке вещей. Через пару дней я уеду отсюда. Немного придя в себя, я начинаю вспоминать всё с самого начала. Как правило, что-то интересное происходит со мной летом. Так и в этот раз — если начинать думать об этом, то лучше всего с августа. Итак, пятничный вечер!

Я могу взять тебя,

Быть с тобой,

Танцевать с тобой,

Пригласить тебя домой.

У меня есть дома рислинг

И токай,

Новые пластинки,

77-й "AKAI".

Твой мускус, мой мускул это

Так просто — до утра вместе.

Nautilus Pompilius "Всего лишь быть"

Ужин с продолжением.

Это была первая пятница августа. Солнышко светит, за окнами офиса девчонки в мини — одна другой краше. Живи и радуйся. Однако, именно в тот вечер моё настроение явно оставляло желать лучшего. Лето проходило мимо. Ещё в июне мне популярно объяснили, какой я на самом деле подонок. Сделано это было достаточно профессионально, девочке не нужны были курсы актёрского мастерства, всё и так получалось максимально убедительно. В общем, настал момент, когда у меня осталось только два выхода: согласовать время совместного похода в ЗАГС либо предложить "униженной и оскорблённой" собрать вещи и покинуть жилплощадь, находящуюся в моей собственности. Практически с ходу я выбрал второй вариант. Какое-то время жалел об этом, а потом затянула работа. Всё лето я не вылезал из офиса, ковал чистую прибыль собственной конторы и начал постепенно привыкать снова гладить себе рубашки, готовить ужин и просыпаться в одиночестве. Так и в этот тёплый вечер я начал собираться домой только в девятом часу. Не спеша доехал до дома, поставил машину в гараж и поднялся на свой пятый этаж. Есть не хотелось, никаких срочных дел не было, поэтому я просто плюхнулся в кресло, открыл банку пива и начал ждать.

Некоторые не верят в интуицию и насмехаются над людьми ею обладающими, но мне повезло — я по себе знаю, что существуют вещи, которые нельзя объяснить с точки зрения банального материализма (а возможно и нет необходимости в их объяснении). В общем, я чувствовал — телефон позвонит. И он позвонил примерно на середине банки. Не спеша, я сделал ещё пару затяжек, затушил сигарету и снял трубку на седьмом-восьмом гудке.

— Алло.

— Здорово, чего кислый такой? — на том конце провода Димка явно чувствовал себя значительно лучше. — Чем занимаешься? Какие планы на вечер? — эту лавину остановить было невозможно.

— Пью пиво.

— А ты в курсе, что пьющий летом баночное вместо разливного совершает преступление? Ты должен понести наказание, но, в общем-то, у тебя есть шанс исправиться.

— Если угощу тебя этой дрянью? Заходи, проведёшь инспекцию холодильника.

— Нет, дорогой товарищ, мы за полное перевоспитание преступивших закон. Сегодня ты идёшь в кабак.

— Не вижу в этом необходимости, — ответил я, делая очередной глоток. Настроение было паршивым и мне почти нравилось выводить его из себя тупыми односложными ответами.

— Макс, кончай придуриваться. Хандришь и пьёшь в одиночку, думаешь от этого что-то изменится? У меня появилась классная мысль по поводу окончания праздника под названием лето. Выбирайся в наш клубешник, жду тебя к половине одиннадцатого. Столик уже заказан. Поужинаем, а заодно всё обсудим. Отдохнём.

— Я подумаю.

— Тут и думать нечего. Короче, давай, пока! Увидимся, — короткие гудки не позволили мне возразить.

Прежде всего, мне захотелось перезвонить и сообщить о принятом решении не выходить из дома до утра понедельника. Я допил пиво, потянулся к трубке, но передумал в последний момент. Вынести ещё одни выходные наедине со своей депрессией — подружкой верной, но уже порядком доставшей, я уже не смог бы. Значит надо действовать. Времени было вполне достаточно, и я начал не спеша приводить себя в порядок. Принимая душ, стал размышлять о возможных вариантах Димкиной идеи, но ничего путного в голову не приходило.

Здесь придётся немного отвлечься от основного повествования и немного подробнее остановиться на фигуре моего друга Дмитрия. Многие люди, знакомые с нашим тандемом, всерьёз удивляются тому, как могут проводить время вместе два настолько разных человека. Именно такое мнение складывается у большинства. Но, именно большинство обычно ошибается. Люди вообще гораздо чаще ошибаются в своих безапелляционных суждениях, рождённых узким кругозором и низкими способностями к анализу, нежели находят хотя бы крупицу истины. Различия между мной и Димкой действительно лежат на поверхности: я занимаюсь бизнесом, он работает "на дядю"; я люблю красивых женщин, он просто коллекционирует победы в постели; я неплохо разбираюсь в марках шотландского виски, Димыч предпочитает водку. Объединяют нас совершенно незаметные на первый взгляд качества. С другой стороны, будучи выбитыми из привычной колеи, мы заимствуем недостающие для выхода из сложившейся ситуации способности друг друга.

Так и в этот раз я решил, что если сам не могу получать удовольствие от зарабатываемых денег, то вполне здраво принять гуманитарную помощь от дипломированного специалиста по убийству скуки. Ехать на машине смысла не было никакого — поход в кабак предполагал серьёзную нагрузку на печень. Ровно в половине одиннадцатого я вышел из такси перед клубом. Даже в это время на улице было почти жарко. "Внутри прохладнее не будет" — решил я. Имело смысл немного подышать воздухом снаружи, особенно если вспомнить о Димкиной склонности к хроническим опозданиям. Закурив, я начал разглядывать народ, спешащий расстаться со своими кровно заработанными денежками. Девушек в клуб заходило гораздо больше, нежели парней, и подобный тренд не мог не радовать. Форма одежды посетительниц не оставляла сомнений на счёт правильности мнения доктора Фрейда по поводу основного инстинкта. Завтра утром варю кофе на двоих и нечего всё усложнять. Докурив, я направился к двери. Одновременно со мной к ней подходили две девчонки лет двадцати. Обогнав их на пару шагов, я открыл дверь, пропуская их вперёд. Первая скользнула по мне взглядом, рассмотрела персонажей South Park на моей футболке, нахмурилась и молча прошла внутрь. Вторая улыбнулась и продемонстрировала весьма совершенный образец походки от бедра, что в сочетании со стройными ножками (практически полностью открытыми благодаря потрясающей по своей смелости юбочке) произвело необходимый эффект незамедлительно.

Поднявшись на второй этаж, я прошёл в зал. Помещение клуба располагало двумя залами: первый с удобными столиками и кожаными креслами и второй, включающий в себя танцпол, бар и металлическую мебель. Зная Димкины привычки, я решил поискать столик, заказанный на его имя в зале с танцполом. Однако на этот раз я ошибся. Мой друг сидел за столиком в первом зале и внимательно изучал меню.

— Здорово! — я плюхнулся в кресло. — Надеюсь, ты ещё не сделал заказ?

— Привет! Пока ещё нет, но зато уже всё выбрал, — Димка протянул меню и закурил.

Некоторое время я выбирал, затем захлопнул меню и посмотрел на своего друга. Судя по его виду, он был настроен на обсуждение посетившей его идеи. Именно поэтому и был выбран зал, в котором можно было беседовать, не повышая голоса и не отвлекаясь на девчонок на сцене и у шеста. Меня же перекур на ступеньках перед входом настроил на иной лад.

— Дим, видишь двух девчонок, спорящих с администратором?

— Ага, готов спорить, что ты запал на ту рыженькую в мини. Макс, давай сразу определимся...

— Давай, — я не дал ему закончить фразу. — Сегодня вечером мы просто угощаем девочек шампанским, а завтра ты рассказываешь мне всё, что посчитаешь нужным.

— Поздравляю, ты начинаешь подавать признаки жизни, — Димка разглядывал подружку рыжей. — Вот и определимся с правилами игры: или ты приводишь их за наш столик прямо сейчас, или мы спокойно обсуждаем мой гениальнейший план.

— По рукам — улыбнувшись, я протянул ему ладонь.

Про себя я выругался. На фоне своего друга, обладающего мистическими способностями по привлечению к своей нескромной персоне внимания со стороны прекрасного пола, я смотрелся достаточно бледно. Поэтому во время совместных походов в поисках приключений инициатором знакомства, как правило, выступал он. На этот раз я был настроен утереть ему нос. Я посмотрел на девушек: они направились в другой зал, видимо в этом со столиком для них возникли какие-то проблемы. Медлить было некогда. Я пошёл за ними и обнаружил их у барной стойки. "Соберись" — скомандовал я самому себе.

— Привет, девчонки, — естественно я начал с банальности. — Не желаете составить компанию двум одиноким молодым людям, которые мечтают угостить шампанским обворожительных незнакомок?

— А если незнакомки не желают шампанского? — темноволосая подружка прелестницы в мини была настроена слегка агрессивно.

— В таком случае мы решим все вопросы последовательно: во-первых, пройдем за столик и познакомимся, а во-вторых, вы сами выберете интересующий вас напиток.

— Твой приятель такой же заводной? — девушка была несколько выбита из колеи моим напором.

— Сейчас проверим, — рыженькая спасла положение.

Мы расположились за столиком и Димка начал представление.

— Добрый вечер! Меня зовут Дмитрий и сегодня, пользуясь случаем, я представлю вам своего друга. Юный бизнесмен, широко известный в определенных кругах, Максим Владимирович Голицын!

— Я Марина, — ответила рыженькая конфетка, — моя подруга — Юля. Мальчики, надеюсь, вас не смущает наша абсолютная неизвестность практически в любых кругах?

— Девчонки, не обращайте внимания на моего промоутера. Переходим к неофициальной части. Что пить будем?

Ответ на свой вопрос я получил одновременно с подошедшей официанткой. Девушки предпочитали красное вино. Исключительно благодаря моей настойчивости Димка согласился, что мужская часть нашей компании проведет вечер потягивая виски. Волевым решением был выбран Chivas Regal. Подход к питанию у всех оказался индивидуальным. Однако сходство позиций было совершенно очевидным: вегетарианцев за столом не оказалось. Следующие несколько минут прошли в пустой болтовне, стандартной для таких ситуаций. В разговоре я участвовал практически на автомате. В тот момент я интуитивно ощутил, что Марина не откажется посетить мою прокуренную конуру сегодня вечером. С одной стороны чувство предвкушения кульминации было приятным, с другой появилось ощущение излишней гладкости происходящего. "Два месяца практически никуда не ходил, и не такое начнешь накручивать" — я упорно пытался вернуться к своему недавнему состоянию полного удовлетворения от происходящего. Приятные вещи не обязаны быть исключительными, не так ли? Перед нами сидели две обычные студентки, легкие на... подъём. И что с того? Она зайдёт ко мне ещё разок-другой, потом ей захочется чего-то большего, стабильного, а мне уже будет скучно. Она будет шляться по кабакам, и спать с прыщавыми юнцами, а я не буду делать из этого проблему. Она ищет и надеется, а я пью и делаю вид что я — это то, что ей нужно в настоящий момент. Когда знаешь свою роль заранее играть гораздо проще.

— Ты всегда виски пьёшь? — спросила Марина.

— Ну почему же всегда, просто нравится. Хорошая вещь, когда никуда не торопишься и не надо каждые 10 минут стопку до дна.

— Мой отец говорит, что это обыкновенная самогонка, а пьют её только для того, чтобы выпендриться.

— Существует и такая точка зрения, но мне правда нравится. В конце концов, вкусы у всех свои, вот вы с Юлей, например шампанское не любите.

— А мы с Маринкой просто поужинать зашли, и под мясо бокальчик-другой красненького — просто песня!

— Какое совпадение! — Димку просто распирало от желания поведать о наших первоначальных планах на вечер. — Мы тоже, хотите верьте, хотите нет, тоже зашли просто поужинать. Макс последнее время ходил сам не свой, надо было спасать человека.

— Даже не слушайте его. Любой ужин, проведённый в исключительно мужской компании, теряет всякую привлекательность. Зато теперь мы сможем в полной мере оценить все достоинства здешней кухни.

Словно услышав команду, подошла официантка. Кухня в заведении была действительно, достаточно приличной и наша великолепная четвёрка получила возможность оценить её на практике. За ужином выяснилось, что девушки учатся на том же факультете, который мы с Димкой закончили за год до того, как подружки на него поступили. Факультет им нравился. Свободная атмосфера, царившая во время нашей учёбы, никуда не делась. Сам по себе процесс получения гуманитарного образования является, на мой взгляд, одним из наиболее интересных способов времяпрепровождения с 17 до 22 лет. Естественно мы начали расспрашивать их о последних новостях факультета, которыми девчонки с удовольствием делились. Новости как всегда были самые разнообразные: на первом этаже поставили 2 кофейных автомата, сменился декан, а в общежитии силами доблестных оперативников УВД было конфисковано 3 килограмма первосортнейшей травы — привет из братского Таджикистана.

Виски начинало действовать, горячее было уничтожено, и я посмотрел на дверь, ведущую в танцевальный зал. Сверху дверь украшала неоновая табличка "U MUST DANCE". В момент, когда я смотрел на неё, она сменила цвет с красного на зелёный. Это означало, что наступила очередь медленных танцев.

— Марина, пойдем, потанцуем.

— Отлично, а то я подумала, что вы ребята любители весь вечер за столом просидеть!

Вчетвером мы прошли в следующий зал. Звучали первые аккорды старой баллады группы Metallica. Я положил руки Марине на талию, и всё остальное вокруг стало медленно растворяться. Наверное, мы о чем-то говорили, а скорее я машинально отвечал на её вопросы. Впервые оказавшись так близко, я почувствовал легкий запах её духов, свежий как сама юность. Практически сразу одна за другой меня посетили две мысли: во-первых, я давно не хотел женщину так сильно как сейчас, а во-вторых, мне вдруг захотелось вернуться лет на 6-7 назад, во времена, когда я жил весело и беззаботно. Одна песня сменяла другую, а мы продолжали просто двигаться в такт. Я чувствовал её возбуждение, и оно только усиливало моё собственное. В конце второй композиции наши губы, наконец, встретились, и в этом не было ничего сложного, всё происходило само собой. Едва я оторвался от неё, музыка на мгновение стихла, и зал взорвался от модной танцевальной новинки. Резкая смена темпа словно вернула нас на какое-то время в реальный мир. Я взял Марину за руку, и мы пошли к обратно к нашему столику.

— Ты тоже не любишь такую музыку? — спросила она, одновременно поднимая бокал с вином. Изящности её движений могли бы позавидовать многие "звёзды".

— Будешь смеяться, но она не нравилась мне даже на первом курсе. Теперь кислота ещё минут на 40, Димке это нравится — в этом плане он просто всеяден.

— Бедная Юлька! — Марина сделала ещё один глоточек, смакуя произведение испанских виноделов. — Её шпильки могут этого не выдержать.

— До сих пор не понимаю, как вы умудряетесь просто передвигаться в таких туфельках, — я также не давал виски выветриваться. — Кстати, а вот и наши любители энергичной музыки.

Димка с Юлей расположились за столиком. Бокалы снова наполнились, и мой заводной друг предложил тост за прекрасных девушек, согласившихся разделить нашу скромную трапезу. Находясь в приподнятом настроении, он довольно ловко копировал мой стиль общения, и, ухмыляясь, наблюдал за моей реакцией.

— Девчонки, сегодня всё исключительно в вашу честь, — я поддерживал незамысловатую игру Димки. — Основная наша задача — свершение эпического подвига, жаль, рыцарские турниры здесь не проводятся. Формат заведения не позволяет.

— Значит, вы с Димой готовы на подвиг? — усмехнулась коварная подружка Марины. — У нас есть для вас одно простенькое задание. Видите двух ребят, катающих шары за столиком около бара? Сможете сделать их красиво, в нашу честь, разумеется?

— Жалко ребят... — я чуть тянул время, пытаясь сообразить, что кроется за поступившим заказом. — Они тебе внешне неприятны, или случайный выбор?

— Какая разница, Макс? Вы же настоящие герои, или я ошибаюсь?

— Всё просто, пару недель назад эти парни практически раздели её брата. — Марина практически не могла сдержать улыбку.

На Димыча сказанное подействовало сразу. Одним глотком он отправил остатки виски внутрь, практически одновременно поднимаясь с места.

— Пошли Макс, развлечемся. Приятного просмотра, — он посмотрел на Юлю. — Болейте за наших, наслаждайтесь шоу.

Мы направились к игрокам, и я обратил внимание на нетвёрдую походку моего напарника.

— Дим, ты в форме? Я как-то не очень.

— Не дрейфь, это тактика. Косим под лохов. Я пьяный, а ты неуверенный в себе интеллигентишка.

Мы подошли к столу. Димка на секунду остановился, словно раздумывая, потом направился к бару. Мне ничего не оставалось кроме как следовать за ним. Несколько секунд он внимательно изучал ряды разноцветных бутылок, отражающихся в зеркале. Я уже начал тихо звереть.

— Любезный! — Димка попытался щёлкнуть пальцами, но щелчка не получилось. — 100 грамм беленькой и дольку лимончика.

100 грамм с лимончиком бесследно исчезли. И мы, наконец, оказались рядом с играющими. Это были мужчины в возрасте слегка за 30, и как пишут в объявлениях о знакомствах, атлетического телосложения. Димка икнул, и на нас уже смотрели с явным пренебрежением.

— Здорово, партейку сгоняем? — Димка опять икнул. — Пара на пару, а то очередь дикая.

— Нам и так неплохо.

— Может вас заинтересует игра на партию, — я попробовал имитировать неуверенность.

— На партию — не заинтересует. Если проиграете, оплатите весь счёт за бильярд.

— Отлично! — Димка старательно продолжал икать. — А если мы победим, то вы оплачиваете наш счёт. Мы с девчонками немного посидели.

— Идёт. Американка. Одна партия. Разбиваете вы.

Они начали устанавливать пирамиду, отпуская в наш адрес поганые шуточки. Димка выбрал кий и приготовился к первому удару. Несколько помедлив, он ударил, и я был готов аплодировать. Биток оказался в правой лузе, а пирамида полностью раскатилась. Но и это ещё не всё: один из шаров остановился в миллиметре от левой дальней лузы. Димыч закатил его, а также ещё три шара следом за ним. После маленького, но симпатичного паровозика, мы наблюдали неплохого свояка в центр и довольно сложный удар под углом. Восьмой шар забить не удалось, зато практически все шары оказались у бортов. Игрок, который вёл с нами переговоры, промахнулся, и наступила моя очередь. "Вкусных" вариантов не было, моё внимание было сосредоточено на единственном агрессивном продолжении — прямом ударе через весь стол. Особо не целясь (всё равно такие обычно у меня не шли) я ударил и... попал!

— Что-то я не слышу поздравлений, — Димку опять понесло. — По-моему совсем неплохая партия. Даже ты, Макс, сегодня не облажался.

— Везёт дуракам и пьяницам! — наши соперники явно были не в восторге от своего стремительного поражения.

— Ладно, Димыч, пошли, а то девчонки скучают. Официантка принесёт вам НАШ счёт, если вы хотите высказать свои возражения, то я слушаю.

В тот момент я подумал, что мы сейчас можем здорово получить. В конце концов, наше поведение было достаточно вызывающим, да и партия была выиграна на везении чистой воды. Однако, несмотря на все опасения, они просто промолчали. Я положил кий на стол, хлопнул Димку по плечу и мы пошли к девушкам. Улыбки на наших лицах говорили сами за себя. В этот момент мы чувствовали победителями.

— Мы их сделали! Твой брат отомщён. Сейчас вы увидите подтверждение моих слов. Максим Владимирович, вы готовы?

Я поднял согнутую в локте правую руку, и официантка оказалась около нашего столика. Она не могла не заметить моего настроения и улыбнулась в ответ. В этот момент мне захотелось заказать ещё одну бутылку виски и ещё вина девчонкам, и лишь после этого отправить счёт побеждённым. Секунду поразмыслив, я взял себя в руки. Всё-таки надо играть по правилам, алчность отступила.

— Катерина, — я прочёл имя официантке на бейджике. — Выпишете, пожалуйста, счёт и отнесите его нашим друзьям, которые сегодня угощают. Вон тем молодым людям у барной стойки.

— Как пожелаете.

Марина захлопала в ладоши. Я ещё испытывал некоторую неуверенность в том, что всё проходит так гладко. Мне было видно, как официантка подходит к неудачливым игрокам, один из них кивнул, и она отправилась выписывать счёт. Время было ещё немного, но мне не хотелось больше сидеть в клубе. Сейчас или никогда, почему нет?

— Заказ выполнен! Теперь приглашаю всех к себе. Посидим, выпьем. В моём баре можно найти много интересного. Да и музыку подберём сами.

— Поехали! — Марина как будто ждала этого предложения, в её глазах можно было прочесть абсолютно всё. — Но у тебя должно быть шампанское! Теперь я хочу.

Мы вышли на улицу. Воздух показался мне на удивление свежим, было прохладно, но только по сравнению с удушающей жарой, стоявшей чуть ли не до полуночи. Людей на улице практически не было, только охранник курил на ступеньках. Обнявшись, пешком от клуба удалялась парочка. Напротив входа стояли такси. Я направился к старенькому Фольксвагену, который стоял первым. Водитель согласился нас подбросить, я махнул ребятам рукой и сел вперёд. Девчонки с хохотом (Димка посвящал их в подробности нашего подвига) разместились сзади. Димыч оказался посередине.

— Добрый вечер, командир! Прокатишь с ветерком! — сзади явно не скучали.

Таксист резко взял с места и увеличил громкость. Из динамиков звучала "Free love". Я подумал, что это вполне к месту. К тому же я люблю "Depeche mode". Водитель гнал далеко за сотню по широкому и пустому проспекту, я про себя подпевал: "No hidden catch, no strings attached...". Зачем усложнять совершенно простые вещи? Я обернулся и посмотрел на Марину. Она улыбнулась, продолжая слушать Димкину болтовню. Закурив, я откинулся на спинку сиденья, мимо проносились ярко освещенные витрины бутиков вперемешку с вывесками питейных заведений. В этот момент я понял, что впервые за долгое время чувствую себя действительно здорово. Таксист продолжал гнать, следующими были "Rammstein". Через пару минут мы были у подъезда. Я расплатился, открыл дверь, и после короткой поездки без музыки (такими скучными лифтами оборудованы даже очень приличные новостройки) мы были в квартире. Пока девчонки снимали обувь, Димка уже успел врубить музыку и потребовать выпивку. Все прошли в гостиную. В лучших традициях гостеприимства я предложил присесть и направился к бару. Эффект от его открытия невозможно было не заметить.

— Ух ты! Сколько всего! — Марина не скрывала удивления. — Макс, ты случайно не алкоголик?

— Не волнуйся, я просто запасливый.

— Нет, все-таки алкоголик! Коньяк, виски, текила — разная крепкая дрянь, а шампанского нет.

— Ребята, мы вас покинем на секундочку, ОК? Пойдем, Марина, заглянем на кухню.

Собираясь в кабак, я надеялся на то, что вернусь домой не один. Поэтому в холодильник были помещены 2 бутылки игристого Asti Martini, пылившиеся в баре с незапамятных времен. На всякий случай в другой камере отдыхала литровая бутылка водки, но видеть её Марине было не обязательно. Итак, мы прошли на кухню, и я открыл холодильник. Молча и совершенно спокойно я вытащил бутылки, поставил их на стол и повернулся к ней.

— Ты просто чёрный маг. Обожаю Asti!

Я чуть придвинулся к ней и... Поцелуй был просто потрясающим. Девочка умела завести по полной программе, а её язычок вытворял настоящие чудеса. Она обнимала меня, а я её. Казалось, что время перестало существовать. Ещё немного и я, наверное, занялся бы с ней любовью прямо на кухонном столе. Именно тогда, когда разум оставил меня окончательно, она прервала поцелуй и предложила вернуться к ребятам, которые по её мнению мучались от жажды. Она играла со мной, не скрывая этого, она была мечтой любого парня и она была именно у меня.

— Ну как, не успели соскучиться? — мы вернулись в гостиную и я продолжал своё вечернее шоу. — Дима, держи бутылку. Открываем на счёт три! Марина, подашь команду.

— Готовы, мальчики? На старт! Внимание! Раз! Два!! Три!!!

Хлопки были разделены парой секунд, однако девушки не стали обращать внимания на столь незначительные отступления от сценария. Мы наполнили бокалы.

— Выпьем за вас, девчонки!

Вино было чудесным, настроение — ещё лучше. По радио передавали традиционную пятничную программу по заявкам. Звонки в основном поступали от людей, вполне довольных течением вечера. В течение получаса поставили пару медленных композиций, под которые мы танцевали. После того как программа закончилась, Димка попытался найти подходящую волну, но у него ничего не вышло. Девушки очень хотели танцевать, однако в моей фонотеке отсутствовала танцевальная музыка. Мы с Мариной сидели на диване, обнимая друг друга. Димка расположился в моём любимом широком кожаном кресле, Юля сидела у него на коленях.

— Макс, может кино посмотрим? — Юлю заинтересовали стеллажи с дисками.

— Не вопрос. Что желаем увидеть: триллер, детективчик, комедию или про любовь?

— "Секс в большом городе" у тебя есть? Как-то собирались посмотреть с Маринкой, да всё никак не получалось.

— Я думаю, что есть — предположила Марина. — Судя по всему — не может не быть.

— Угадали — есть. Да только кино — не ахти, первая часть поживее.

— Давайте всё равно посмотрим, — Димка выбрал грамотную тактику.

Я оказался в меньшинстве. Ничего не оставалось, кроме как найти и вставить в проигрыватель нужный диск. Свет был приглушён, телевизор ожил, и мы стали смотреть. Игристое кончилось, девчонки пили Martini, а мы с Димкой снова перешли на виски. Я обнимал Марину, чувствуя, что досидеть до конца будет невероятно тяжело. Димка с Юлей уже вовсю целовались.

— Я хочу тебя, — шепнул я рыжей красотке, практически сразу прочитав в её глазах тот самый ответ. — Не скучайте, мы отправляемся баиньки. — Вторая часть была адресована парочке в кресле.

Я взял Марину за руку, и мы вышли из гостиной. Ещё один поцелуй прямо в коридоре... Как можно описать то, что чувствуешь в такие мгновения? Предвкушение грядущего наслаждения, ощущение невесомости. Я знаю — я умею летать, жаль много дел, вот и пылятся крылья в тёмной кладовке моей души. Я прячусь, также как черепашка под своим панцирем, за материальным благополучием — одиночество, за цинизмом — ранимость, за развесёлыми вечеринками — глухая тоска. Но обо всём этом я думаю сейчас, в тот момент я ни о чём подобном не мог подумать. В тот момент я вообще ни о чём не думал.

— Макс, секундочку. Я быстро в душ и... — она высвободилась из моих объятий и исчезла за дверью ванной.

Я открыл дверь в спальню, и остался вполне удовлетворен увиденным. Кровать была приведена в порядок ещё с утра, особого бардака не наблюдалось. Очень хотелось курить, действие алкоголя достигало своего пика. Я прошёл на кухню. Там за столом уже сидел Димка. С наслаждением выпустив дым он протянул мне зажигалку.

— Поздравляю! Сегодня ты вернулся в мир живых.

— Если быть точным, то вчера, — я прикурил, чувствуя, что улыбка не исчезает с моего лица. — Спасибо, дружище! Сегодня отдыхаем. Разложишь диван в гостиной, подушки и простыни в шкафу на верхней полке.

— Ты сегодня прямо-таки Казанова. Не ожидал, что ты так легко все провернёшь. Хотя, говорят: раз в год и палка стреляет. — Димка не упустил случая пройтись по моим скромным способностям.

— Ладно, умник, смейся сколько угодно. Сейчас мне по барабану. Всё, покурили, и хватит, пойду встречать красотку.

— Юлька тоже ничего. Ступай к своей рыжей, завтра с утра поговорим.

— Непременно. Кстати, совсем забыл, сходи в гостиную, наполни мой и Маринкин бокалы и тащи их сюда.

Димка усмехнулся и пошёл в комнату. Я затянулся, повторил процедуру, затушил сигарету на половине и вышел в холл. Там мы встретились с Димкой, который со своей коронной ухмылкой протянул мне выпивку и скрылся за дверью. Оттуда практически сразу послышались смешки, которые сменила музыка. Я прошёл в спальню и сел на кровать. Сначала я поставил бокалы на столик около кровати, но спустя пару минут "жажда" взяла своё. В тот момент, когда Martini начал свой путь к желудку, дверь спальни открылась.

— Вот негодяй! А подождать девушку? — Марина негодовала, но в этом недовольстве не было ни капли серьёзности.

Я молча протянул ей второй бокал. Она взяла его, пригубила и рассмеялась. А в следующую секунду я потерял равновесие и оказался лежащим на спине. Она оседлала меня с бокалом в руке.

— Не боишься, что оболью?

— Не боишься, что покусаю?

Она поставила бокал на столик и стала стягивать с меня футболку. Вслед за футболкой на пол отправились джинсы (да здравствуют девушки, умеющие их качественно снимать, справляясь с ремнями, болтами и собственным волнением). Она умела не только целоваться, но и целовать. Начала с губ, потом грудь, живот, далее до главной цели. Обожаю рыжих! Я кайфовал пару минут, пока не почувствовал, что девочка может переусердствовать. Я провёл рукой по её волосам, и она оторвалась от своего увлекательнейшего занятия. Я попробовал повторить её подвиг и маршрут, но меня хватило только на то, чтобы снять её топик... Юбочка совершенно не мешала, так же как и узкая полоска трусиков...

После мы пили и разговаривали о всякой ерунде. Я потерял чувство времени, но сейчас я понимаю, что проболтали мы минут 30, не больше. Совершенно синхронно мы потянулись друг к другу... Второй раз получился более размеренным. Девочка была настоящим подарком судьбы. Ей нравилось заниматься сексом, и она не считала нужным это скрывать. Недостаток опыта Марина с лихвой возмещала энтузиазмом. Это было именно то, о чём я подумал, взглянув на неё в первый раз. И пусть подобные желания не всегда становятся явью, иногда всё происходит именно так. В итоге впервые за полтора месяца я заснул с улыбкой на губах, обнимая девчонку, которую я впервые увидел несколько часов назад.

Проснувшись от её лёгкого прикосновения, я не сразу открыл глаза, несколько секунд восстанавливая в памяти подробности наполненного приятными событиями вечера. Голова болела, и это мешало сосредоточиться. Наконец собравшись с мыслями, я посмотрел на неё. Она сидела на краю постели полностью одетая, накрашенная и причёсанная.

— Доброе утро, радость моя! Кстати, сейчас ещё утро? — по моим ощущениям было ещё слишком рано для того, чтобы вставать в субботу.

— Доброе утро, соня. Уже начало двенадцатого.

— Что делать, придётся вставать в такую рань. Сейчас позавтракаем, сварю вкуснейший кофе. Готов спорить, что ты нигде такого не попробуешь.

— Прости, но мы с Юлей уже собрались — родители волнуются. Ты так сладко посапывал, что я не решилась тебя будить. Твой друг тоже спит. Оба вы совы хоть куда, впрочем, ты вчера об этом предупреждал. А вместо кофе мы уже чайку попили.

— Чайку конечно хорошо, а полноценный завтрак — ещё лучше. Полчаса вас не спасут. Всё, встаю, в темпе умываюсь и готовлю.

— Макс, мы, правда, торопимся. Не сердись. Давай не будем спорить, телефон мой у тебя есть — звони. А сейчас нам пора.

И я не стал спорить. Не люблю споры с утра пораньше, ненавижу перед сном, и вообще бывают ситуации, когда проще не вступать в бесполезный диспут. Раздумывая о понимании жизни в целом и женской психологии в частности, я натянул джинсы и вышел в коридор. Юля уже ждала нас у двери, так же как и подруга, будучи полностью экипированной. Мне ничего не оставалось, кроме как открыть перед ними дверь. Марина чмокнула меня в щёчку, и девочки отправились по своим делам.

Закрыв дверь за юными созданиями, я прошёл на кухню, желая проверить, каким образом они позавтракали. Девчонки оказались на удивление аккуратными — они заодно перемыли посуду, привели в порядок пепельницу и протёрли стол. Мне стало полегче, не люблю беспорядка, особенно на кухне. Спать уже не хотелось, но голова была тяжёлой — злоупотребление комбинированием разными по крепости алкогольными напитками давало о себе знать. Да и 5 часов сна было явно недостаточно для того, чтобы чувствовать себя более-менее прилично. Вчерашний energizer кончился. Я сел за стол и начал размышлять о том, как лучше и быстрее прийти в себя. Вариантов было всего два: выпить кофе и просто выпить. Решение пришло практически сразу — надо просто разбудить Димку и выслушать его точку зрения. В гостиной на первый взгляд всё тоже было в порядке, Дмитрий Александрович лежал на спине ровно по диагонали разложенного дивана и мирно похрапывал. Однако в отличие от нежной Марины я возвращаю людей из царства Морфея не в пример более грубо. Димку пришлось достаточно долго толкать в плечо, выслушивая при этом массу ранее неизвестных подробностей о моральном облике собственных предков, а также узнавая разнообразные места, рекомендуемые для немедленного посещения. Всё это уже начало меня порядком раздражать.

— Вставай, мать твою! — на этот раз я по-настоящему здорово двинул ему по плечу.

— Макс, ты совсем уже... — Димка с ворчанием сел на кровати, потирая ушибленное место.

— Ладно, спокойно, девочки недавно ушли. Мне скучно завтракать в полном одиночестве. К тому же ты хотел обсудить что-то важное.

— Хотел — значит обсудим, дай хоть проснуться. Голова разламывается, и не говори мне, что твой барчик окончательно опустел, — Димыч ответил на мой ещё не заданный вопрос.

— Ладно, умывайся пока. Время на сборы 5 минут. Напитки по моему выбору, сегодня утром в программе коктейль "My name is Bond".

Я достал из бара "запасную" бутылку Martini и отправился на кухню. Прежде, чем приступить к великому таинству смешивания, я открыл бутылку и налил себе грамм 50. Прошло несколько секунд, и мир вокруг стал несколько ярче. "Плох тот бармен, который не пьёт" — подумал я, и полез в холодильник за водкой. Немцы с детства знают, что настоящее пиво состоит всего из 3 ингредиентов, так же и мой коктейль включал в себя 3 слагаемых успеха: водку, Martini и лёд. Не торопясь, насвистывая песенку из репертуара МТ, я наполнил 2 достаточно объёмных бокала. Пригубив коктейль, я решил, что он вполне отвечает предъявляемым к нему требованиям. Димка тем временем фыркал в ванной и материл гостеприимного хозяина квартиры. Чтобы не слушать его завывания, я включил телевизор. По MTV крутили клип Сергея Зверева, и у меня появились сомнения в правильности отрицательной оценки Димкиных воплей. Следующая кнопка погрузила в мир Euronews: в Багдаде взорвали очередной рынок, в Бельгии проходил марш в защиту сексуальных меньшинств, курс доллара к евро продолжал падать — обычный день. Мысли о несовершенстве homo sapiens как вида были прерваны появлением моего друга. Димка сел напротив и поднял свой бокал.

— За нас!

— За наши славные свершения! — поддержал его я.

— Всё-таки коктейли с утра это декаданс чистой воды, — Димка прикурил, копируя мои движения. — Ты же говорил, что в холодильнике полно пива. Вспомнили бы универ, золотые наши деньки.

— У декаданса свои преимущества. Хоть нам и не по 20 лет, а ведь можем зажечь.

— Давненько так не отдыхали, — Дима не скрывал чувства глубокого удовлетворения от содеянного. — Эта Юля настоящая нимфоманка! Чувствую себя апельсином, побывавшим в соковыжималке. А как Маринка? Заставила попотеть?

— Ты же ведь знаешь, джентльмены не обсуждают подобные вопросы, — я сделал очередной глоток своего нехитрого пойла. — Скажем так: девочка старалась, дядя доволен.

— Дядя будет доволен ещё больше, если наконец перестанет вкалывать как проклятый и возьмёт отпуск. Кстати, через неделю начинается мой отпуск. Макс, поехали, отдохнём на море, попьянствуем, с девочками... познакомимся.

— Это и есть твоя идея? Димыч, пойми я с удовольствием, но мне некому написать заявление — я сам себе и директор и хозяин. Что тут без меня будет происходить, чёрт его знает.

— Не надо думать, что всё мгновенно развалится. Будешь держать руку на пульсе, телефон-то у тебя есть. Всего пару недель, и ты вернёшься новым человеком.

Я задумался. Потягивая коктейль я вспоминал прошедший год — хорошего было мало. И тут я представил себе море, а песочек-то золотой, а пальмы высокие, а девушки в бикини! Наверное, стоит прислушаться к Димке, отправиться солнцу навстречу, перезарядить батарейки. Меня самого удивило, что я так быстро решился, но почему бы и нет? Я допил, щёлкнул зажигалкой, всё было решено: отдыхаем.

— Ты победил, змей-искуситель. Едем, только времени всего неделя осталась. Успеем всё оформить? Я жду, что ты сейчас скажешь: всё предусмотрено, без паники.

И он действительно всё предусмотрел...

— Макс, неужели ты думаешь, что я не помню твои привычки. Ты находка для рекламщиков. Ты потребляешь то, что престижно и дорого, пытаясь убедить самого себя в том, что дорогие игрушки делают твою жизнь более интересной. Так и с отпуском...

— Что за ерунда? — я не скрывал раздражения. — Ты не...

— Дай мне спокойно договорить! Будь у нас достаточно времени, ты попытался бы убедить меня в необходимости посетить какой-нибудь итальянский или испанский курорт. Естественно, отвечающий твоим представлениям о том, что круто, а что не очень. Место, в котором можно расстаться с кучей денег, находясь в окружении богатых и скучных сволочей. Ладно, прости, некоторых деньги почти не портят — тебя, например. Ты и до своего финансового рывка был таким же циничным эгоистом. — Димка усмехнулся и продолжил выкладывать правду-матку. — Ты предложил бы мне денег в долг, а то и заплатил бы за меня какую то часть просто так. Но я не хочу брать у тебя деньги. Давай отдохнем, как и все простые советские граждане: дёшево и сердито.

— И, конечно же, весело? — я уже начинал понимать, куда он клонит. — Значит, мы едем туда, где дёшево, а так же отсутствует необходимость в прохождении процедуры получения визы. Выбор невелик! Однако если сузить его до наиболее очевидных вариантов, то их всего 2: Египет и Турция. В турагентстве ты уже наверняка побывал, значит, уже знаешь, что в Египте сейчас жарковато, да и пустыня в 100 метрах от отеля тебя вряд ли прельстит. Итак, мы едем в Турцию. Будем любоваться немецкими пенсами и отдыхающими семьями, которые смогли себе позволить на пару недель вырваться из своего родного Урюпинска к самому Средиземному морю?

— С Турцией угадал, а насчёт пенсов не очень. Давай махнём в Мармарис — в агентстве объяснили, что это клубная столица всего побережья. Ночная жизнь бьёт ключом, помимо обычных кабаков на набережной, при гостиницах и т.д. имеется целая улица особого назначения — Bar street! 2 недели проживания в отеле на самом берегу всего за 650 баксов на человека, всё включено: трёхразовое питание и море дармовой выпивки.

— Море удовольствия за смешные деньги. А у тебя красиво получается. Даже и возразить особенно нечего, — я уже смешивал по второй порции. — Значит, едем на поиски приключений.

— А то? — Димка довольно ухмылялся. — Ты же любишь студенток, так вот там их должно быть порядочно.

— Да здравствуют каникулы!

— Да здравствуют студентки!

И наши бокалы снова встретились. После мы обсудили некоторые нюансы нашего общего плана действий, договорились вместе зайти в туристическое агентство в понедельник и совсем чуть-чуть поболтали о нашей предстоящей "охоте". В половине первого Димка засобирался домой. Мы выкурили по сигаретке, и я проводил его до лифта. Вернувшись в квартиру, я почувствовал усталость и решил не сопротивляться ей. Выход был только один — я разделся и снова лёг спать.

— Никогда в жизни не испытал я трёх вещей, — похвалился он однажды. — Страха, поражения и несчастной любви.

Пол Андерсон "Сломанный меч"

Короткая неделя

Вопреки надежде проспать до вечера, я проснулся спустя всего час. Немного поворочавшись, мне пришлось смириться с тем, что придётся вставать. Очень хотелось курить, и это придало мне сил добраться до кухни. После пары затяжек я откинулся на спинку диванчика и задумался о том, как лучше всего продолжить день. Впрочем, задумался — сказано чересчур громко, прежде всего, рука потянулась к холодильнику. Усилием воли удалось остановить этот порыв. "Спокойно, Макс. 2 раза в день похмеляются только законченные алкоголики", — я взял себя в руки. Вторая мысль также не отличалась оригинальностью. Хотелось позвонить Марине и спросить её сможет ли она приехать сегодня вечером. При всей своей простоте и кажущейся реальности исполнения, что-то подсказывало мне неприемлемость подобного варианта. Учитывая склонность к анализу происходящего внутри собственной черепной коробки, я отчётливо представлял, что не испытываю к ней никаких особо сложных чувств. Просто я встряхнулся. Вышел из затянувшегося депрессивного периода. Теперь мне хотелось поиграть с девочкой. Цинично, а почему бы и нет? В конце концов, некоторые дети ломают надоевшие игрушки, другие просто оставляют их в тёмном углу. Игра станет более интересной, если она позвонит сама. Я почти не сомневался, что именно так и произойдёт. Поэтому остаток субботы можно было посвятить менее интересным, но не менее важным делам. Прежде всего, необходимо было подкрепиться.

Обычно я готовлю себе сам, но тогда мне захотелось посидеть в кафе. Я принял душ, высох и начал собираться. Заодно я решил заскочить в какой-нибудь торговый центр и приобрести необходимые для пляжного отдыха вещи. Распихав по карманам все необходимые мелочи, я спустился в гараж. Расположившись поудобнее в кожаном кресле, я почувствовал себя значительно лучше. Гараж находился в подвале, поэтому как внутри, так и снаружи моего BMW было прохладно. Я завёл двигатель, включил кондиционер и радио. После пары композиций удалось окончательно собраться с мыслями. Вначале — быстрый поход по магазинам, затем — неторопливый и обстоятельный обед. Выруливая из гаража, я увеличил громкость, ко мне возвращалось желание действовать. Через несколько минут я поднимался на эскалаторе на второй этаж торгового центра. Чувство голода придало дополнительный импульс, и выбор необходимых вещей не отнял слишком много времени. Спустя всего полчаса в багажник отправился большой пакет с пляжными шлёпанцами, плавками, шортами, парой футболок и большим полотенцем. Продолжая стоять рядом с автомобилем, я вытащил пачку из кармана, закурил и попытался решить в какое кафе мне хочется отправиться. В этот ответственный момент зазвонил мобильник. Звонила Марина.

— Привет, как раз хотел тебе позвонить, — я начал с вранья.

— Приветик, проснулся уже? Чем занимаешься?

— Выбрался в центр, надо было пройтись по магазинам.

— Ну и как? Всё купил, что хотел, или поход только что начат?

— Поход завершён, причём исключительно удачно, — я уже догадался, чем кончится разговор, хотя и не испытывал особого восторга по этому поводу. — Теперь я планирую где-нибудь пообедать. Мне будет очень приятно, если ты согласишься составить мне компанию.

— Конечно, я сейчас в центре, у фонтана.

— Подъеду минут через пять, жди.

— Жду, кстати, а ты всегда питаешься в кафе и ночных клубах?

— Конечно, приеду и расскажу тебе все ужасающие подробности. Всё, уже выезжаю.

— Хорошо.

Аккуратно выехав с парковки, забитой автомобилями, я направился к фонтану. По пути я размышлял о возможных плюсах и минусах второго подряд вечера с Мариной, но плюсы, похоже, перевешивали. Во всяком случае, можно было рассчитывать на повторение сказочной ночи. Увлёкшись этими нехитрыми построениями, я совершенно отвлёкся от происходящего вокруг и едва успел затормозить перед подрезавшими меня Жигулями. Дальше я ехал, максимально сконцентрировавшись на вождении, и без приключений добрался до места встречи. Машину я оставил примерно в десяти метрах от троллейбусной остановки, щёлкнула сигнализация, и я отправился к фонтану. Она стояла спиной ко мне у самого края и смотрела на маленькую радугу, образовавшуюся искусственно, но от этого не менее симпатичную. От её вида (может Марины, а может и радуги) моё настроение значительно улучшилось. Захотелось подойти к ней и внезапно обнять — чистой воды мальчишество, но когда до цели оставалось шагов десять, она обернулась.

— Ты вовремя! Я как раз почему-то решила, что ты подойдёшь именно сейчас, — Марина улыбалась совершенно искренне.

— Стараюсь поддерживать миф о существовании женской интуиции. Поехали, перекусим, может, ты бы хотела в какое-то конкретное место?

— Да нет, давай на твой выбор.

— Тогда на набережную. Машина на остановке.

Мы дошли до автомобиля, она придирчиво рассмотрела мою гордость и, очевидно, не была особо впечатлена увиденным.

— Что, не нравится машинка? — я задал вопрос, сворачивая на улицу, ведущую к набережной.

— Да нет, в ней удобно, только она какая-то... некрасивая, чересчур мрачная. Чёрная внутри и снаружи.

— Зато это не простая "трёшка", а настоящий М3. 420 лошадей под капотом, а финтифлюшки в таком случае ей абсолютно ни к чему.

Она усмехнулась и промолчала. Похоже, ирония была принята за чистую монету. Проехать оставалось каких-то 300 метров, и вскоре мы уже располагались за столиком. Официантка с меню появилась мгновенно, улыбка её была скорее дружелюбной, нежели профессиональной. Она отошла, и мы погрузились в чтение. Через несколько секунд я оторвался от меню и посмотрел на Марину. Она разглядывала раздел "Напитки".

— Сегодня пьём исключительно соки, а то я за рулём. Значит мне спиртного нельзя, а тебе в одиночку не интересно будет, — я решил сразу исключить выпивку из вечерней программы.

— Макс ты просто эгоист, наверное, единственный ребёнок в семье?

— Ага. Знаю-знаю. Начиная с младенчества мне всё доставалось на блюдечке с голубой каёмочкой, я понял, что являюсь центром нашей вселенной, и вырос самолюбивым и тщеславным негодяем. А вот у тебя, разумеется, есть братик или сестричка. И всё-таки, какой сок ты предпочитаешь? Я буду апельсиновый.

— Яблочный. А сестрёнка у меня действительно есть.

— Ну и как? Лучше, чем расти эгоисткой?

— Может и лучше, но я этого не замечаю. Ей 15, и в этом возрасте... — Марина была очаровательна, даже когда хмурилась.

— Они торчат под рэйв и чем-то пудрят носы, они не такие как мы, — усмехнулся я. — Помнишь песенку?

— Ага.

Подошедшая официантка приняла наш заказ и отошла от столика, а мы продолжали молчать. Я вспомнил сцену из "Pulp fiction", в которой Винсент Вега и Мия Уоллес обсуждают вопрос о неловком молчании. Это молчание было неловким. Мне было скучно рядом с ней, при этом я отлично видел, что девочка этого не замечает. Девочка увлечена, поэтому она нарушает неписанные правила, сама звонит спустя всего несколько часов, после того как за ней закрылась дверь моей квартиры. И тут меня осенило. Весь наш разговор был своеобразной игрой, в которую играл не только я. Играли оба, но каждый по своим правилам. Я делал вид, что мне интересно, а она — наоборот. Ей очень хотелось показать отсутствие интереса ко всему тому, от чего девушки теряют голову. Увы, но это не ум или внешняя привлекательность, об отсутствии либо наличии которых я слышал разные мнения на свой счёт. Это объективно находящиеся в моём распоряжении атрибуты успеха: просторная квартира в центре, по-настоящему дорогой автомобиль, а также исходящий от меня устойчивый запах денег, который невозможно спутать ни с чем другим. "Так, пожалуй, будет поинтереснее" — подумал я. В этот момент Марина собралась с мыслями и продолжила разговор.

— Значит, ты слушаешь старый добрый русский рок? — спросила она.

— Слушаю, но не слишком часто. Для меня это музыка определённого состояния.

— Какого? — последовал очередной немудрёный вопрос.

— Когда есть время задумываться над словами. А вот за рулём, например, всегда ставлю что-нибудь энергично-англоязычное.

— Потому, что учил французский?

— Нет, английский. Для того чтобы при моём уровне знаний перевести текст, нужно на нём специально сосредоточиться. Родная речь отвлекает внимание гораздо сильнее. А что слушаешь ты?

— В основном радио, зато самое разное.

Дальнейшее течение разговора было совершенно предсказуемым: ТВ, кино, книги. Изяществом вкусы Марины не отличались. Джастин Тимберлейк — сладкий мальчик, Мураками — чересчур депрессивен, а вот у Дэна Брауна страшновато, зато интересно. Дурочкой назвать её я бы не решился, но, увы, таково поколение, выросшее заботами людей создавших вселенную, состоящую из модных брендов и гламурных образов. Некоторые живут в ней, даже не задумываясь о существовании чего-либо за её пределами. Так огромное количество людей в возрасте до 20-25 лет воспринимает окружающую их действительность исключительно сквозь призму навсегда заложенных стереотипов. Гламурно — отстойно. Подобно системе распознавания свой-чужой на истребителе.

Последующие несколько часов не стоят чересчур подробного описания. События развивались по самому банальному из сценариев. Мы завершили трапезу, вышли из кафе и поехали ко мне. Ещё один летний вечер, Campari со льдом и тоником из моего домашнего бара и простынь, мокрая от пота двух разгорячённых тел. Всё получилось именно так, как я хотел, но я не чувствовал того подъёма, который сопровождает даже намёк на влюблённость.

Утром Марина согласилась позавтракать со мной. Мы сидели на кухне и пили кофе. Она о чём-то спрашивала меня, а я механически отвечал на вопросы. Я отлично понимал, что ничего серьёзного у нас не получится, но сказать этого я не мог. Да и что я мог ей сказать? Например, правду: "Прости, крошка, но от начала и до конца я смотрел на тебя исключительно как на сексуальный объект, а к настоящему моменту ты уже (как бы ни странно это звучало) успела порядком надоесть. Через несколько дней мы с приятелем едем отдохнуть на море, а там наверняка найдутся девушки, желающие составить нам компанию. После возвращения оттуда, мне, возможно, захочется ещё немножко поиграть с тобой. А может и не захочется". Пока я раздумывал о том, как бы получше объяснить своё отсутствие на протяжении как минимум 3 недель, Марина сама решила эту проблему.

— Жаль, что выходные так быстро заканчиваются, — произнесла она, допивая кофе.

— Не могу не согласиться с тобой, — ответил я. — Но ведь расстраиваться должен я: у тебя завтра по-прежнему каникулы, а у меня рабочий день.

— Дело не в самих каникулах, а в том, где ты их проводишь. Мне бы хотелось провести остаток лета здесь, в городе, с тобой, но мои родители и сестра едут к родственникам в Анапу на 3 недели, и я должна ехать с ними.

— Мне тоже не хочется, чтобы ты уезжала, — соврал я. — Но там ты сможешь здорово отдохнуть. Я буду тебе завидовать, проводя конец лета в офисе.

— Завидовать нечему. Родственники — люди не самые приятные, сестра тоже не даст отдохнуть нормально.

— А ты уже пробовала отказаться? — спросил я.

— Конечно! Но с папой спорить невозможно, и во вторник мы уезжаем.

"Ну, вот и славненько", — подумал я. — "И придумывать ничего не придётся, а в сентябре будем действовать по обстоятельствам". Вслух я выразил сочувствие. Марина пробыла у меня ещё около получаса, на прощанье пообещала завалить меня sms и, наконец, отправилась домой.

После ухода Марины я закурил и попытался определиться с планами на жалкий остаток выходных под названием воскресенье. Холодильник был набит продуктами ещё в пятницу, сигареты и выпивка также имелись в достаточном количестве. Никакой необходимости покидать квартиру не существовало, поэтому я решил провести весь день дома. Первую половину дня я посвятил уборке квартиры. Уютная и просторная жилплощадь в центре — мечта каждого первого, но если ты постоянно живёшь один, усилия по её поддержанию в божеском виде приходится прикладывать нешуточные. В принципе, в большинстве случаев можно обойтись "малой кровью", но тогда ни за что не получится поддерживать настоящие порядок и чистоту. А это уже никуда не годится. Я не пытаюсь производить впечатление на людей, тем более что крайне редко приглашаю кого-либо в гости (исключение составляют родители, Димыч, а также избранные представительницы прекрасного пола), просто не терплю грязь и отсутствие аккуратности. Я чувствую себя наиболее комфортно, когда паркет блестит, надраенные ботинки выстроились в ряд в холле, а на кухонной плите ни единого пятнышка. Ordnung! Порядок (нем.) "Если берёшься за что-то — делай или хорошо, или никак" — учил отец. Я стараюсь, и, как правило, получается.

После уборки я начал готовить обед, подбадривая себя перспективой вкусно поесть, не торопясь выпить баночку ледяного Guinness, а после развалиться на диване с "Приглашением на казнь" Владимира Набокова. Предвкушение послеобеденного отдыха заставило меня избрать один из наиболее простых вариантов: я решил поджарить свинину с картошкой, а также отказаться от приготовления салата в пользу употребления огурца и пары помидоров в их первозданном виде. Я начал с чистки картофеля, но, не дочистив, вынужден был прервать процесс из-за телефонного звонка.

— Да, — я снял трубку, мысленно приготовившись услышать Димку, но звонил не он.

— Привет, сын, — раздался голос отца. — Чем занимаешься, что планируешь на сегодня?

Отец оставался верен себе. Он не из тех, кто часами болтает по телефону, он применяет его исключительно по назначению — для приёма и передачи информации, также как заброшенная в тыл противника диверсионно-разведывательная группа использует рацию.

— Готовлю обед, а затем — диван с книжкой, — я выдал короткий ответ в его стиле.

— Отлично, пообедаем сегодня вместе. Я буду через сорок минут.

— Хорошо, папа.

Я повесил трубку и вернулся на кухню. Продолжая чистить картошку, я думал о предстоящем разговоре с отцом. Разговор предстоял более чем серьёзный. За всё то время, которое я жил в новой квартире, отец побывал у меня в гостях только 2 раза: один раз они с матерью приходили на новоселье, другой раз он навестил меня с целью обсуждения одной достаточно любопытной операции с недвижимостью. Встречались мы в основном в его загородном доме, а также пару-тройку раз в месяц обедали в ресторане, говорили при этом исключительно о делах. Что-то произошло, и, скорее всего, это крупные неприятности. В принципе, я догадывался, о чём пойдёт речь, но очевидно, что дела обстояли гораздо хуже, нежели мне казалось до этого звонка. Стараясь не изводить себя догадками, я сосредоточился на приготовлении обеда.

Ровно через сорок минут после телефонного звонка подал свой голос домофон. Пунктуальность отца превосходила все мыслимые пределы. Я нажал на кнопку и вскоре уже открывал ему дверь. Несмотря на жаркий (и к тому же воскресный!) день отец был одет в костюм. В правой руке он держал маленький чёрный кейс и пакет из элитного винного супермаркета. Он поставил кейс и пакет на пол и обнял меня.

— Ну, здравствуй, сынок! Как ты тут поживаешь?

— Да так, помаленьку, — ответил я, высвобождаясь из его медвежьих объятий.

Отец повесил пиджак на плечики в холле, затем снял галстук и протянул мне пакет. В пакете лежала бутылка Hine. Я поставил бутылку на стол, затем взял с полки пару стаканов для виски. Мясо ещё не прожарилось как следует, но отец кивнул мне и я наполнил стаканы.

— Будем здоровы, — отец выпил свою порцию залпом.

Я сделал пару небольших глотков, наслаждаясь полнотой и изысканностью напитка, затем разом прикончил свою порцию. Отец смотрел на меня, словно раздумывая с чего начать разговор.

— Ну, рассказывай, как ты тут поживаешь, — отец, очевидно, решил немного отсрочить обсуждение основного вопроса.

— С тех пор как Наташа отправилась домой к маме? — я ухмыльнулся, вспоминая энергию, с которой моя бывшая девушка собирала вещи.

— С них самых.

— Первое время было несколько непривычно, а потом всё быстро пришло в норму, — я попробовал небольшой кусочек мяса прямо со сковороды.

Мясо было готово, и я принялся раскладывать его по тарелкам. Отец, прищурившись, наблюдал за мной.

— И не капельки сожаления? — спросил он. — Девушка была симпатичная, из хорошей семьи, готовить умела.

— Ещё она чудесно гладила рубашки, поддерживала порядок в квартире и в постели демонстрировала неизменно высокий класс. А кроме всего прочего постепенно научилась пилить меня по пустякам, учить жизни, и, наконец, предложила совместно прослушать марш Мендельсона в тёплой компании родственников и друзей.

— У каждого из нас полно недостатков, — отец снова кивнул в сторону бутылки. — Они есть и у твоей мамы, но любимой женщине можно простить многое, практически всё. Мне казалось, что вы с Натальей действительно поженитесь.

Мы выпили ещё. Закусывая превосходное творение французских виноделов куском второпях поджаренной свинины, я задумался над ответом. Любимая женщина! Отличное определение, но для меня оно имело совершенно абстрактный характер.

— Мне было хорошо с ней какое-то время, но потом я понял, что не хочу её больше видеть. Тем более, в своей квартире. Ты говоришь о любимой женщине, а я никогда не говорю девушке, что люблю её. Не говорю, потому что не чувствую ничего даже отдалённо похожего. Вы с мамой расстроились из-за меня, но я не могу жениться для вашего спокойствия. Мне и одному неплохо. Je ne regrette rien. Я ни о чём не жалею (фр.)

— Сынок, ты неправильно понял меня, — отец не злился, но был удручён таким поворотом разговора. — Я пришёл не поучать тебя, а выслушать. Я ошибался, думая, что Наталья отлично тебе подходит. Однако дело не только в ней. Я вижу, как тебя каждый раз буквально передёргивает при слове любовь, ты циничен и воспринимаешь любую женщину как игрушку. Наконец, ты смотришь на людей свысока и акцентируешь своё внимание на их недостатках.

— Прости, папа, но цинизма хватает и в твоей жизни, — перебил я его. — В бизнесе ведь по-другому никак? Или ты кушаешь, или кушают тебя, с отличнейшим аппетитом и до последней копейки на счёте.

— Ты прав, в бизнесе по-другому не получается, но я говорю тебе не про бизнес, я говорю тебе про жизнь. А в жизни нельзя всё время брать, нужно что-то производить, для того чтобы потом потреблять. Ты прожигаешь свою жизнь лишь благодаря своему эгоизму. У тебя нет человека, ради которого ты попытался бы свернуть горы. Ты зарабатываешь тысячи вместо миллионов и не стремишься к большему.

— Но я пытался, папа, правда пытался, — как ни странно внезапная тяга отца к наставлениям на путь истинный меня не разозлила, скорее мне стало грустно. — Ничего не получалось. Зачем придумывать себе идеал, которого не существует, потому что не может существовать. К чему я могу стремиться? Стать по-настоящему богатым человеком? Но я не смогу этим богатством воспользоваться: бесконечный рабочий день, выходные на телефоне, отпуск — из ряда вон выходящее событие. Мы говорили обо всём этом, когда я учился на пятом курсе.

— Разумеется. Ты пробовал — не получилось. Ты искал смысл и не нашёл его. Значит...

— Значит его нет, — я пробовал сопротивляться.

Некоторое время мы ели молча. Я знал, что отец разовьёт свою идею, и не ошибся.

— Так думать проще всего, — сказал он. — Представь себе человека, который плывёт по реке на плоту. У него есть еда и напитки, сигареты и хорошая книга. Ему не надо ничего предпринимать, он прекрасно себя чувствует. Рано или поздно он должен будет пристать к берегу, в противном случае его вынесет в открытое море. Он знает это, но постоянно откладывает на завтра. Ведь там, на берегу ему придётся действовать, нести ответственность за свои поступки. Всё бы хорошо, но устье приближается гораздо быстрее, чем он думает.

— Отлично, но как можно пристать к берегу, когда не знаешь в какой он стороне? — спросил я, разливая по стаканам очередную порцию.

Мы чокнулись и выпили без тоста. В нём не было необходимости. Каждый думал о своём. Я вышел на балкон, чтобы выкурить сигарету (отец не выносил табачного дыма). Отец был прав, но признать его правоту и воспользоваться его советом — совершенно разные вещи. Я не доверяю людям (единственное исключение — родители), практически не имею друзей, а также не воспринимаю всерьёз теорию, которая утверждает, что каждый человек — всего-навсего чья-то половинка. Димка называет меня циником, отец считает меня человеком без цели, и каждый из них по-своему прав.

Я докурил сигарету и вернулся на кухню.

— Наверное, не стоит продолжать этот разговор, — сказал отец. — Возможно, что тебе ещё нужно время, но, кроме времени, вера в себя. Тебе действительно нужна женщина, которая сделает твою жизнь полноценной. Однажды ты обязательно встретишь её, возможно, просто увидишь на улице и пройдёшь дальше, а может она останется с тобой навсегда. Всё зависит только от тебя.

— Поживём — увидим, — на большее меня не хватило. — Пока одиночное плавание не успело надоесть.

— Разумеется, — папа улыбнулся. — Главное, что ты не хандришь. Хуже всего — уйти в себя и начать пить. Но я за тебя спокоен. Слышал, что в последние пару месяцев дела у твоей конторы шли достаточно неплохо.

— Что есть — то есть, — я тоже не стал сдерживать улыбку. — Вкалывал я как настоящий стахановец. В результате получилось немножко себя побаловать. Пошли, покажу!

Теперь мне было гораздо легче, ведь разговор на не слишком приятную тему похоже был окончен. Мы вошли в зал, и я с удовольствием начал демонстрацию своих последних приобретений. Первым номером стал набор из двух глубоких кресел и дивана, обитых шикарной, цвета горького шоколада кожей. Пока отец устраивался поудобнее в одном из кресел, я взял с полки купленные пару недель назад часы Breitling и протянул ему.

— Неплохой вариант, как думаешь? — спросил я.

— Вполне, — отец разглядывал мою покупку обстоятельно, и не торопясь.

Он был настоящим знатоком в этой области, и, подобно члену королевской фамилии небольшой европейской страны, предпочитал исключительно скромные на вид Vacheron Constantin в платиновом корпусе. Его любовь к часам словно передалась мне по наследству.

— И, наконец — самое главное, — продолжал я. — В пятницу я еду в отпуск. Буду загорать и наслаждаться ничегонеделанием.

— Один, или со своей новой рыжеволосой знакомой?

Вопрос отца застал меня врасплох. Его осведомлённость практически вошла в поговорку, но всему есть предел... Наконец, придя в себя от изумления, я пожал плечами.

— Ни то, ни другое. Едем с Димкой. Но откуда ты узнал?

Отец, усмехнувшись, показал на длинный рыжий волос на спинке дивана.

— А твоя предыдущая девушка была блондинкой.

— Замечательно, помнишь в советском фильме про Холмса, был такой забавный эпизод с кофейником? — расхохотался я.

— Элементарно, Ватсон!

Отсмеявшись, я внимательно посмотрел на отца. Он выглядел как всегда безупречно, но небольшие мешки под глазами и пара лишних морщинок на лбу могли быть следствием бессонной ночи либо употребления значительного количества алкоголя. Ни то ни другое для отца не характерно. Его здоровью позавидует большинство тридцатилетних, а спиртным он не злоупотреблял никогда. Что-то произошло. Моя догадка, появившаяся после его звонка была верной, но получить доказательство своей правоты я не мог. Отец явно передумал говорить о неизвестной мне проблеме, возможно уже на пороге моей квартиры. Он не скажет ни слова, если не считает это необходимым.

— Пойдём на кухню, опрокинем ещё по стаканчику! — я решил попробовать его расспросить.

Мы выпили, несколько секунд я наслаждался волшебным послевкусием коньяка и одновременно собирался с силами.

— Папа, — я не смог чётко сформулировать свой вопрос и мне пришлось выдержать небольшую паузу. — Я очень рад, что ты заглянул сегодня ко мне. Хорошо сидим! Коньяк достоин королевского стола, да и насчёт человека, плывущего по реке, ты, скорее всего, прав. Но ведь ты пришёл ко мне не для того, чтобы наставить меня на путь истинный. Нравоучения — не твой стиль. Ты пришёл для серьёзного разговора, но передумал.

— Максим, ты не должен...

— Почему нет, папа? — я перебил его и продолжил, чуть повысив голос. — Ты одет в костюм, хотя по воскресеньям твоя форма одежды — casual, у тебя морщины и мешки под глазами, ты устал. Что случилось? О чём ты хотел рассказать? И, наконец, что в кейсе, который ты так бережно поставил в холле? Ведь это предназначалось для меня?

Я всё-таки не удержался и озвучил свою догадку насчёт кейса. Отец смотрел на меня с грустью и упрёком.

— Я твой отец, и не должен отчитываться перед тобой. Я люблю тебя, и мне становится не по себе, когда ты начинаешь говорить со мной в таком тоне. К сожалению, в этот раз ты оказался прав. Сегодня у меня были напряжённые переговоры с одним из партнёров, который не мог найти для этого время на следующей неделе, а в кейсе — документы. Я хотел обсудить с тобой один контракт, но решил не сваливать на тебя собственные проблемы.

— Почему сваливать? Если я могу чем-то помочь, то обязательно приложу все возможные усилия. Ты ведь знаешь.

— Знаю, но именно я учил тебя самостоятельно решать возникающие проблемы. Мужчина должен уметь справляться с трудностями без посторонней помощи. Поэтому я принял такое решение.

— Но папа, разве есть человек кроме меня, которому ты можешь доверять в подобных вопросах? — спросил я. — Зачем отказываться от помощи близкого человека?

— Сын, я просто устал, немного приболел, провёл бессонную ночь. Но этот контракт не стоит того, чтобы тратить на него ещё и твои нервы. Я справлюсь.

Разговор был окончен. Отец вышел в холл, надел пиджак и обнял меня на прощанье. Закрыв за ним дверь, я вернулся на кухню и выкурил 2 сигареты подряд. Всё произошедшее крайне удивило меня. Я никогда не видел отца в таком состоянии. Человек, не знающий его так хорошо как я, не заметил бы никакой разницы. Но я отлично видел: он не просто устал и не выспался, он был очень взволнован. Более того, после его ухода я понял, что он чего-то боится. Именно это меня и удивило. До этого момента я ни разу не видел его испуганным.

Мне было около 10 лет, когда он рассказал мне, что такое страх. Поздним ноябрьским вечером мы возвращались домой из гаража. Я любил ездить с ним в гараж, а после, возвращаясь домой пешком, разговаривать об оружии и автомобилях, хоккее и футболе, приключенческих и военных фильмах, обо всём том, что интересовало меня в то время (интересует и сейчас, но уже по-другому), и о чём нельзя было столь обстоятельно поговорить с мамой. От нашего дома до гаража было каких-то 15 минут ходьбы, сначала дворами, затем через пустырь. Но именно за эти 15 минут я успевал задать ему тысячу вопросов, узнать много нового и интересного. В тот вечер я рассказывал ему о фильме Terminator: о киборге, наделённом нечеловеческой силой, лишённом жалости и страха, способном уничтожить всё на своём пути. Мы шли по пустырю, и мой рассказ приближался к своей развязке, когда из кустов выскочила крупная дворняга и с громким лаем бросилась ко мне. Я испугался. Мои ладони мгновенно стали мокрыми. Прервав свой рассказ на полуслове, я спрятался за широкой спиной отца. Но даже за его спиной я не почувствовал себя в безопасности. Страх буквально кипел во мне, переливался через край подобно оставленному кипятиться без присмотра молоку. Я был готов бежать в любом направлении, но мой отец не отступил ни на шаг. Он не сделал ничего сверхъестественного, просто посмотрел на дворнягу и сказал "Фу!". Именно сказал, а не крикнул. Дворняга остановилась, немного полаяла и ретировалась в кусты. Он даже не опустил руку в карман, в котором лежал перочинный нож. Путь домой был свободен.

— Почему она не напала на нас, папа? — спросил я.

— Она не почувствовала во мне страха.

— И ты совсем-совсем её не боялся? Ни капельки? — последовал очередной вопрос.

— Совсем не боятся только дурачки, сынок, — ответил отец. — Если ты видишь опасность, которая реально тебе угрожает, то обязательно почувствуешь страх. Но мужчина не должен показывать этого никому. Только тогда твой противник сможет задуматься о возможности отступления.

— А если бы она не отступила? — моё любопытство не было окончательно удовлетворено. — Ты бы убил её?

— Если бы она прыгнула, то мне пришлось бы это сделать.

— Но ведь она такая большая!

— Убить собаку не слишком сложно, тем более хорошим ножом.

— А человека?

— Иногда гораздо проще. Но тебе не стоит думать об этом.

— А сложнее всего? Терминатора?

— Человека.

Дальнейшие мои расспросы ни к чему не привели. Самое главное отец к тому моменту уже рассказал. Страха перед собаками у меня с тех пор нет.

Может быть, и сейчас мне только показалось, что отец выглядит испуганным. На самом деле он устал и не выспался. Ничего особенного. Я слишком сильно привык к тому, что абсолютно все возникающие проблемы отец решает без чьей-либо помощи, и не мог представить себе другой ситуации. Я перестал об этом думать. Меня так научили.

Я налил себе ещё коньяка, выпил и отправился, как и планировал, с книгой на диван.

На следующий день я проснулся в отличном настроении. Ещё одним днём стало меньше между мной и отпуском, который я сам себе назначил. За несколько дней надо было сделать достаточно много, но это лишь придавало мне сил. Прежде всего, я устроил в офисе импровизированное совещание. Собрав весь коллектив, я выступил с проникновенной речью. До сотрудников была доведена информация о моём отъезде, а также о необходимости и в моё отсутствие продолжать ударный труд во имя победившего капитала. После общего собрания я обсудил основные организационные вопросы со своим заместителем. Юра всё схватывал на лету, и это вселяло уверенность. Я взял с него обещание звонить мне только в случае крайней необходимости и ни в каком другом.

В начале второго в офисе появился Дмитрий Александрович. Без лишних предисловий он предложил отправиться в турагентство. Через полчаса мы вышли оттуда с подписанными договорами и квитанциями об оплате тура. Я предложил Димке пообедать, заодно отметив подписание бумаг бокальчиком другим.

— Извини, Макс, но у меня на работе проект горит. До отпуска надо закончить, а то шеф от меня мокрого места не оставит, — Димыч вприпрыжку отправился обратно к станку.

А я человек деловой. Не какой-нибудь там менеджер среднего звена, у меня бизнес, время — деньги. Именно поэтому я отправился в ресторан, расположенный неподалёку от собственного офиса, где совершенно не торопясь и с отличным аппетитом пообедал, наслаждаясь свежестью и прохладой молодого белого вина.

Следующие несколько дней я провёл подобно описанному обеду, с чувством, не торопясь и в одиночестве. Димыч вкалывал изо всех сил, в надежде получить ещё пару сотен премиальных, Марина уехала, а в офисе наступил изрядно задержавшийся в этом году мёртвый сезон. Я отправил в отпуск двух риэлтеров и юрисконсульта. Неделя не тянулась и не летела, она совершенно спокойно подходила к своему завершению.

Мама, в каникулы мы едем на Джамейку

Работать над курением травы.

Борис Гребенщиков "Растаманы из глубинки"

У самого Средиземного моря

Вечер пятницы наступил точно по расписанию, и это обстоятельство не могло не радовать. Я чувствовал прилив энергии. Вещи были собраны ещё с утра, и мне оставалось только в последний раз проверить всё необходимое. Много времени на это не ушло. Сборы были закончены, электроприборы отключены, абсолютно всё готово к отъезду. Я сел за стол на кухне и закурил. Оставалось около получаса до приезда Виктора. Минутная стрелка на часах казалась застывшей. Весь день я предвкушал момент старта нашей скромной экспедиции, и вот теперь, за какие-то 30 минут до отъезда, время остановилось. Здесь нельзя не отметить, что нам с Димычем здорово повезло: отец как раз собирался отправить своего водителя в Москву. Ему надо было встретить старого приятеля прилетающего из Иркутска. Благодаря указанному счастливому стечению обстоятельств мы были освобождены от необходимости трястись в ночном поезде. Вместо этого нас ожидал прямой трансфер до Домодедово. Интерьер папиного Daimler также гораздо больше подходил для начала путешествия в поисках развлечений. Кроме того, отец обещал мне небольшой, но симпатичный сюрприз, что, учитывая его вкусы (а также возможности!) настраивало на самый замечательный лад.

Здесь, наверное, имеет смысл чуть подробнее рассказать о своём отце. Это один из тех мужчин, которые на самом деле self-made. С самого детства я восхищался им, и даже, несмотря на некоторые разногласия, возникшие в период моего собственного становления, восхищение его способностью достигать практически любых поставленных целей и оставаться при этом самим собой никуда не делось. Отец родился в нашем городке и в нем же провел свое детство. Его родители были достаточно известными в городе людьми: мать работала в областной больнице, отец преподавал в политехническом институте, имел ученую степень. Разумеется, единственному ребенку уделялось максимум внимания. Родители буквально сдували с него пылинки, пытаясь сделать из него собственное подобие. Они мечтали о том, что он выберет профессию врача, станет преподавать или хотя бы станет хорошим инженером, устроившись на крупнейший в городе завод. Однако их надеждам не суждено было сбыться. Их сын прилежно учился, занимался дополнительно английским, но чем ближе подходило окончание школы, тем яснее становилось, что его не привлекают ни медицинский институт, ни политех. Свободное время он проводил в боксерской секции, также регулярно посещал стрелковую. Вначале увлечения Володи нравились его родителям, затем, когда он впервые победил на городских соревнованиях по боксу в своей возрастной категории, они всерьёз забеспокоились. Конечно, им не хотелось видеть сына спортсменом, оставляющим своё здоровье на ринге. Его отец долго откладывал тот самый разговор, пережидая так называемый "трудный возраст", не догадываясь, что чем старше мы становимся, тем "труднее" и упрямее. Наконец, накануне шестнадцатилетия разговор состоялся. Его итоги глубоко поразили мою бабушку и привели в смятение дедушку: их сын избрал для себя карьеру профессионального военного. В течение последнего школьного года они сделали всё возможное и невозможное, но мой отец был непреклонен. Он окончил школу с медалью, перед ним были открыты двери городских вузов, но документы всё-таки были поданы в Рязанское десантное училище.

Естественно он с лёгкостью поступил. Учёба там сделала его ещё сильнее и ещё упрямее. Он шёл к своей цели с уверенностью, превосходящей непоколебимость курьерского поезда, развивающего максимальную скорость на длинном прямом перегоне. Отец стал настоящей звездой не только своего курса, но и всего училища. Преподаватели прочили ему блестящее будущее, сокурсники завидовали, девушки просто сходили с ума от этого высокого, атлетически сложенного парня с улыбкой a-la Юрий Гагарин. Самая очаровательная из них стала его женой. Конечно, это была великолепная партия. Отец влюбился в неё буквально с первого взгляда, он сразу подошёл к этой неприступной красавице, представился и предложил посидеть в кафе-мороженое. Его напор и уверенность в себе не оставили ей ни единого шанса на сопротивление. И только через два-три месяца, прошедших со времени их первой встречи, он узнал причину её настороженности в первые минуты общения, а также явного неудовольствия его родом занятий. Её отец оказался начальником того самого училища! Со временем она поняла, что Владимир увлечён исключительно ей, а не перспективой построить карьеру за счёт тестя-генерала. Окружающие в основном придерживались противоположной точки зрения. Курсанты и молодые офицеры гарнизона были практически едины во мнении: этот напористый отличник боевой и политической подготовки сумел захватить самый важный плацдарм в их общем сражении за генеральские лампасы.

Несколько лет после окончания училища мои родители жили в Рязани. Отец служил в своей части, мать работала в какой-то больнице, у них родился я. Счастливая советская семья — без всяких шуток. Отец достаточно быстро получил первое повышение в звании, а спустя какой-то год — капитанские погоны. Служивший с ним человек рассказывал мне, что поначалу офицеры полка относились к нему настороженно, а то и с легким пренебрежением. Однако он сумел убедить их в обратном. Отец никого не подсиживал, не шёл по головам, просто он был одним из лучших. И вот, однажды отец сказал матери, что ему тяжело играть в солдатиков, в то время, когда его сокурсники ежедневно рискуют жизнью в Афганистане. Мать была просто в шоке. Несмотря на то, что он пытался объяснить ей несовместимость службы в тихой глубинке под крылышком тестя с самим понятием офицерской чести, мать рыдала и буквально на коленях умоляла его не делать этого. Возможно, это и поколебало его уверенность в правильности своего решения, но, скорее всего не слишком сильно. Рапорт был подан, и его естественно отклонили. Мой дед отлично понимал зятя, которого он по-настоящему уважал, однако нежелание увидеть свою дочь молодой вдовой было сильнее. На какое-то время отец успокоился и не возвращался больше к этой теме. Тихая идиллическая жизнь в провинции шла своим чередом.

Всё изменилось в один февральский день 1987 года. Водитель деда не справился с управлением на скользкой зимней дороге, их Волгу вынесло на встречную полосу, и водитель потрёпанного Зилка просто ничего не успел сделать... Прошло всего несколько дней после пышных похорон заслуженного генерала, и отца вызвал командир его дивизии. Без лишних предисловий этот достойнейший человек предложил моему отцу воспользоваться горящей путёвкой в страну моджахедов и гашиша. Естественно, что в этот момент отцу совершенно не нужна была подобная командировка, надо было поддержать жену. В теории он совершенно легко мог отказаться. Мнение окружающих, считавших отклонённый рапорт глупой бравадой человека заранее уверенного, что его не пошлют "за речку" пока жив тесть, моего отца совершенно не интересовало. Однако немало повидавший на своём веку сволочной комдив отлично понимал, что сидящий перед ним молодой капитан не откажется. Отец мог пожертвовать ради жены своей жизнью, но не мог потерять лицо. Мать, конечно, пыталась протестовать, ей было очень тяжело оставаться совсем одной с ребёнком, но обстоятельства были сильнее.

Теперь я даже не помню отъезда отца, мне было всего 5 лет. Но два года, проведённые в его ожидании навсегда врезались в память. Тогда они казались совершенно бесконечными. Целых два года каждый день перед сном я мечтал о том, что завтра раздастся звонок в дверь, и на пороге появится мой отец. В детстве я обожал его. Он был для меня БОГОМ, больше всего на свете мне хотелось поскорее вырасти и стать таким как он: высоким и сильным, настоящим мужчиной. Увы, в детстве всё идеализируется, и кажется что все мечты сбудутся. А когда они сбываются, ты понимаешь насколько это не нужно тебе сегодняшнему. Мне повезло, высоким и сильным я стал, а форму офицера-десантника так и не примерил (о чём ни капельки не жалею). Но я отвлёкся, ведь речь сейчас идёт совершенно не обо мне. В один прекрасный день наше с мамой долгое ожидание подошло к концу — мы получили телеграмму от отца, в которой он сообщал время своего приезда. И вот он перед нами: загорелый и улыбающийся, только мама почему-то плачет... Отец привёз нам с матерью замечательныё подарки: ей шубу и кольцо с чудесным изумрудом, мне радиоуправляемый автомобиль (просто мечта любого советского школьника) и японские электронные часы. Но самое главное, что он наконец был с нами. Мы были по-настоящему счастливы. Всё было также как и до его отъезда, по крайней мере так мне казалось.

На самом деле всё в корне изменилось. Майор Голицын вернувшийся из служебной командировки отличался от капитана Голицына отправлявшегося в неё также сильно как Луна отличается от Солнца. Кроме седых волос на висках и воспоминаний о погибших двадцатилетних пацанах, которым именно он отдавал приказы, отец привёз с собой серебристый кейс до отказа набитый запаянными в целлофан пачками долларов. До сих пор я не знаю каким образом он его выловил в мутной воде Афганской войны. Служба стала тяготить отца, к тому же армия уже разваливалась вместе со страной. В самом начале 90-го года он демобилизовался (официально по медицинским показаниям) и наша семья переехала в его родной город. Отец сразу же по приезду развил бурную деятельность. Он восстановил контакты со школьными друзьями, и организовал вместе с одним из них кооператив. В общем он начал делать деньги. Откуда у него взялось это умение никто не понимал, но деньги буквально липли к его рукам. Не буду утомлять ненужными подробностями становления его бизнеса, в конце концов важен результат которого он добился. А результат не может не поражать: благодаря собственной сети супермаркетов и заправок он стал одним из самых влиятельных бизнесменов области.

Вот такой у меня папочка.

Звонок домофона прервал мои размышления. Я вышел в холл и снял трубку.

— Добрый вечер, Максим! Это Виктор, я немного пораньше чем договаривались, ничего? — для такого чертовски пунктуального человека как Виктор приезд на 10 минут раньше был похож на ЧП. — Я поднимусь, помогу сумку донести.

— Добрый вечер, Виктор! Поднимайтесь.

Водитель отца всегда был мне особо симпатичен. Виктор относится к тем людям, общение с которыми доставляет удовольствие: не интеллектуал, но способен поддержать беседу. Доброжелательный и улыбчивый в обычной жизни, в критических ситуациях он будет действовать быстро и безошибочно. Виктору слегка за 40, раньше служил в ВДВ, прошёл Афганистан и Чечню (и так же как отец никогда об этом не рассказывает). К отцу его привёл какой-то приятель, и они быстро нашли общий язык. Кроме обязанностей водителя Виктор также выполняет функции телохранителя.

Виктор зашёл в квартиру и, заметив мою не слишком объёмную дорожную сумку, не смог сдержать улыбки.

— Ну и молодёжь пошла! Скоро себя до машины носить прикажешь.

— Не волнуйтесь, Виктор Александрович, — я также не сдержал улыбки. — Димка всё-равно ещё копается, посидим минут 15, кофе выпьем.

— Да ночка длинная предстоит, выпьем обязательно.

Мы прошли на кухню, и я быстро сварил в турке две порции, пока Виктор переключал каналы в поисках выпуска спортивных новостей. Кофе получился достаточно вкусным.

— Неплохо для молодого холостяка, — Виктор сделал пару глотков и начал поиск пачки в карманах своего пиджака.

— В машине забыли, берите мои, — я протянул ему пачку, затем сам достал сигарету. — Покурим и в путь. Навстречу к ласковому морю!

— Всех девок там, небось, перепортите, — Виктор явно считал нашу поездку простой разновидностью охоты за юбками.

— Поживём — увидим, говорят неиспорченную сейчас днём с огнём не найдёшь. Значит, и портить некого! Для начала будем загорать и пьянствовать, а там посмотрим как карты лягут.

— Ну, если у вас план операции разработан настолько тщательно, то мне и советовать нечего.

— Плана не существует в принципе, просто едем отдохнуть. А вы, собираетесь махнуть куда-нибудь, на солнышке погреться?

— Съездить-то хочется, только никак с женой договориться не можем куда ехать. Мне бы в Крым хотелось, в прошлом году хорошо отдохнули. А моя за границу хочет, в Египет.

— Ну и давайте в Египет. На пирамиды посмотрите, а главное от сервиса совкового отдохнёте. Там всё-таки поинтереснее будет. Я думаю, что не пожалеете. А нет, так в следующем году опять в Крым.

— Надо подумать, может вы оба и правы, — Виктору явно не хотелось менять привычную Ялту на что-то ещё неизведанное. Он всегда оставался консерватором.

Мы практически одновременно докурили. Надо было собираться. Я быстро помыл посуду и пепельницу, выключил телевизор. Присев для начала на дорожку мы направились к машине. Я закинул сумку в багажник и сел сзади, Виктор ещё раз уточнил Димкин адрес, и мы поехали к нему. К моему удивлению Димыч был полностью готов, когда я позвонил ему на полпути к его дому. Мы подъехали, а он уже курил у подъезда. Я опустил стекло и поприветствовал его.

— Здорово, Димыч. Сумку в багажник, а сам давай ко мне на заднее сиденье. Спереди в таком авто только охранники ездят.

— Привет, аристократ ты наш! — Димка протянул мне руку, устраиваясь рядом. — Добрый вечер, Виктор!

— Добрый вечер, — Виктор ответил на Димкино рукопожатие. — Все в сборе, стартуем.

— Кстати, Виктор, а что за сюрприз нам приготовил папа? — меня уже давно разбирало любопытство.

— А ты разве не догадался? Он в баре.

Я открыл бар и обнаружил там бутылку Hine. Рядом стояли два бокала.

— Ну, что скажешь, — я посмотрел на Димку. — Берём с собой или...?

— Что за вопрос Макс! Конечно или. Открывай.

— Классный коньячок, такой сама королева английская употребляет, — я занялся бутылкой. — Даже как-то жалко его вот так сразу.

— Жалко — у пчёлки, — Димка был настроен как всегда решительно. — Чего ждать, проверим вкусы старушки.

— Проверим, — я разлил благородный напиток по бокалам. — Ещё раз за успех операции!

Коньяк оказался просто роскошным. Даже Димыч смаковал его маленькими глотками. Поездка была весёлой, мы болтали о разной ерунде. Виктор поддерживал беседу. 400 лошадиных сил британского производства быстро домчали нас до Домодедово. В 3 часа ночи мы попрощались с Виктором и вошли в здание аэропорта.

Итак, до вылета оставалось около трёх часов и нам можно было спокойно убивать время, совершенно не беспокоясь успеем мы или нет. Прежде всего мы направились к стойке нашего туроператора, чтобы получить у него наши паспорта, билеты и страховку. Много времени это не заняло. Я предложил перекурить на улице, и мы вышли из здания. Ночь была тёплой, а настроение замечательным.

— Ну что, Макс, займёмся следующим пунктом программы — посещением duty free? — Димычу не терпелось посмотреть на ценники, ласкающие глаз своей непохожестью на повседневно встречаемые в супермаркетах.

— Чтобы туда попасть надо пройти регистрацию и попасть в другой зал — для вылетающих.

— Ну и что? В чём фишка?

— А фишка в том, что оттуда сюда уже не попадёшь, зальчик там тесный и курилка размером с сортир в обычной квартире. Давай лучше здесь часик пошляемся, в кафешке посидим, а туда успеем ещё.

— По магазинам только не будем шляться, ОК? Тут всё дорого, на фиг не надо, — Димка явно собирался продолжить употребление горячительного.

— Отлично! Значит продолжаем заправляться коньячком, — моё согласие было чересчур предсказуемо.

Мы расположились в кафе, которое выглядело поприличнее среднестатистической забегаловки. Однако, выбор еды и напитков оказался весьма посредственным. Идти куда-то ещё нам уже не хотелось и мы оформили заказ. Димыч взял мясо в горшочке, я предпочёл свинину с грибами. Каждый также взял по 150 коньячку. Мы выпили по полтинничку и приступили к еде. Приготовлено всё было без изюминки, но вполне съедобно. Столик, за которым мы сидели, находился около декоративного ограждения, за ним располагался зал ожидания. Мимо нас без конца проходили люди, которые также как и мы убивали время перед вылетом. Некоторые просто разглядывали витрины, другие заходили практически в каждый магазинчик. На фоне этой суеты кафе казалось оазисом спокойствия. Хорошо было просто сидеть и никуда не торопиться. Мы выпивали и болтали о всякой ерунде, и тут мой взгляд остановился на девушке, которая разглядывала витрину магазинчика рядом с кафе. На вид ей было лет 27-28. Она была очень привлекательна, и хотя её фигура отличалась от моих представлений от идеала на пару размеров (просто я люблю совсем худеньких), я не мог оторвать от неё взгляда. На девушке были джинсы и светлый облегающий топик, выгодно подчёркивающий размер и форму её груди. Но больше всего я был очарован чертами её лица. Большие голубые глаза, чуть курносый небольшой носик, пухлые губки и длинные слегка вьющиеся золотистого оттенка волосы были неотразимы. Я никогда в жизни не видел такого красивого лица. Это была редкая, природная красота, которую не увидишь по телевизору. Звёзды наигранно улыбаются, и прячут многочисленные изъяны под толстым слоем косметики, а девушке, стоявшей в трёх метрах от меня, всё это было ненужно. В другом случае я обязательно выскочил бы из кафе, завёл разговор, возможно даже был бы вознаграждён телефончиком. Но в тот момент я не мог даже открыть рта. Я любовался ей как произведением искусства. Я чувствовал себя также как школьница из малообеспеченной семьи, смотрящая на чудовищно дорогое бриллиантовое колье, которое она никогда не сможет носить. За всю свою жизнь я не испытывал ничего подобного. Время, казалось, остановило свой ход, хотя на самом деле девушка простояла около 10 секунд. Она чуть надула губки, задумавшись о чём-то, и пошла дальше.

Никогда не думал, что смогу ТАК смотреть на женщину. Вся моя жизнь казалась бессмысленной сменой однообразных декораций: ведение бизнеса, покупки в дорогих магазинах, пьянки, девочки. Я вспомнил слова отца: "Однажды ты обязательно встретишь ЕЁ, возможно, просто увидишь на улице и пройдёшь дальше, а может она останется с тобой навсегда". Тогда мне было смешно, а теперь мой цинизм весело помахивал мне из последнего вагона метро, только что отошедшего от станции, на платформе которой я остался наедине с пустотой вокруг. Отец был прав, а я ошибался. Моя мечта существовала в объективной реальности, она бросила на меня один взгляд и прошла дальше, а я по-прежнему сижу за этим маленьким столиком с рюмкой потерявшего вкус коньяка в руке.

— Дим, а ты в Судьбу веришь? — я посмотрел на своего вполне довольного жизнью приятеля.

— Ага, а ещё в Деда Мороза и в то, что Элвис жив. Макс, ты, кажется уже перебрал, а наш с тобой отпуск ещё даже не начался толком. Если тебя в самолёт пускать не будут, полечу один.

— Я может и не слишком трезвый, но до кондиции явно далеко, — говоря это, я почувствовал, что до неё родимой как раз недалече. — Ты видел девушку, которая разглядывала витрину рядом с нами?

— Конечно видел. Когда, она закончила изучение местных достопримечательностей и пошла дальше, ты так выворачивал шею, смотря её вслед, что я не мог не обратить на неё внимания. Симпотная такая девочка.

— Пошлый ты человек, но речь не об том. Дим, тебе случалось когда-нибудь увидеть девушку и понять, что вся твоя грёбаная жизнь была простым ожиданием ЕЁ? Что это твоя Судьба?

— Ты серьёзно?

— Конечно!

— Тогда внимай мне отрок! — Остапа понесло. — Было это в году 2000-ом от Рождества Христова. На одной классной гулянке в общаге, которую Гарик устроил в честь дня то ли шахтёра, то ли рыболова-подлёдника, я увидел неописуемой красоты девочку. Чресла мои воспылали огнём, да и она была не против. А подружка её как раз дома не ночевала, вот мы и проследовали в её апартаменты. Настоящий герой (типа тебя), предложил бы красотке бокал охлаждённого до необходимой температуры Bollinger, а также развлёк её беседой о чём-нибудь этаком. Помнишь Вику? Ты как-то целый вечер рассказывал ей о...

— Не отвлекайся, ты ведь мне не про меня рассказываешь, — я вернул Димку к его увлекательному повествованию.

— ОК! Ни желания, ни возможности сделать всё это красиво у меня не было. Зато имелись пара бутылок пива и огромное желание заняться с ней сексом. Всё прошло просто шикарно. Никогда до неё я не испытывал ничего подобного. Короче, буквально на следующий день я начал сохнуть по ней. Крышу снесло окончательно, ни о чём кроме неё даже подумать не мог. И вот проходит несколько дней, а мы всё никак не можем встретиться. У неё нет времени, а я просто с ума схожу. Первый раз в жизни со мной такая ерунда приключилась. В общем, курю я как-то около нашего корпуса, думаю идти на третью пару или всё-таки не стоит, и тут Гарик нарисовался. "Чего стоишь, скучаешь? Пойдём-ка лучше пивка глотнём" — говорит. Ну, я и заглянул к нему на пару часиков. Набрали пива, сидим, отдыхаем. Ну, он понятное дело видит, что я сам не свой, и давай расспрашивать. Я всё рассказал, а он хохочет в голос. В общем, девочка шлюшкой ещё той оказалась, пол-общаги осчастливила. А на какие-то отношения с ней и рассчитывать мол не стоит. С тех пор я розовые очки не ношу.

— Отличная love-story! Тебе надо книги писать, или хотя бы сценарии.

— Брось, Макс. Не хуже меня заешь: все бабы стервы. А ведь рассуждаешь иногда как прыщавый подросток. Хочешь красивую историю? Купи себе женский роман в мягкой обложке.

— Ладно, извини, наверное, действительно перебрал. Находит иногда такое, — на самом деле я так не думал, но Димку не переубедить. — Двигаемся в направлении duty-free?

— Естественно! Кстати, по совету бывалых, я уже кое-что приобрёл в обычном магазине.

— Позволь угадать... Литр водки?

— В яблочко! Ты часом не экстрасенс?

— Нет, просто ты действуешь по шаблону.

Мы расплатились в кафе, ещё раз перекурили на улице и направились на регистрацию. Всё прошло достаточно быстро, мы расстались с нашим багажом и оказались в раю для экономных. Пока я присматривал презент для матери (который решил приобрести заранее), Димка, с трудом сдерживая непреодолимое желание набрать как можно больше, метался между полками с выпивкой. Наконец я выбрал подходящие духи и направился к нему. Димка морщил лоб напротив полки, заставленной текилой, наверняка пытаясь вычислить её стоимость в наших деревянных.

— Не будем уподобляться буриданову ослу, — я хлопнул его по плечу. — Скоро на посадку, а ты ещё не определился. Бери литруху мексиканского пойла, а я возьму виски поприличнее и бутылочку Martini.

Так мы и поступили. Приличный виски нашёлся, а выбранная бутылочка Martini имела объём 1,5 литра. Мы были полностью готовы к путешествию за два моря. В зале для вылетающих мы провели буквально минут 20, и бодрый, несмотря на раннее утро, голос из динамиков предложил нам пройти в самолёт. Димка сразу занял место около иллюминатора, а я особо не сопротивлялся. Прошло совсем немного времени прежде чем все пассажиры заняли свои места, стюардесса, не переставая улыбаться, поведала нам о том какие несчастья могут приключиться в полёте и как с ними бороться, и вот наш Boeing уже отрывается от земли.

— Летим! — Димыч просто сиял. — Это надо отметить!

Он начал копаться в пакете из duty-free, но я остановил его. В одном из карманов моей ветровки, служившей хранилищем для денег, документов, сигарет и прочих мелочей, лежала в последний момент захваченная в duty free маленькая фляжка с виски. Я достал её и показал своему другу.

— Разве джентльмен может отправиться в путь не взяв с собой столь необходимый предмет?

— Понты понятие нам неблизкое, — отозвалась жертва рекламы.

— Конечно, сейчас ты будешь заливать в себя виски по 100 баксов за бутылку прямо из горлышка, стаканчики-то я забыл.

— Заметь, я ни капельки не комплексую по этому поводу.

— Кто бы сомневался!

Я сделал парочку глотков и передал фляжку. Димка пил, жмурился от удовольствия, любуясь восходом, который с высоты выглядит совсем иначе, нежели из окон наших квартир. Мне тем временем больше всего хотелось спать, вскоре я уже посапывал, и мне снились ДЕВУШКИ. Самые разные, и все они были исключительно хороши, и все они были ласковы со мной...

— Очнись, братан, пора завтракать, — Димка растолкал меня, и вместо девушек из моего сна я смотрел на стюардессу.

Стюардесса проиграла заочное состязание, зато принесла завтрак, тем самым уйдя от поражения всухую. Есть хотелось довольно сильно, несмотря на ранний час. Под Димкино "Халява, сэр" мы приступили к завтраку. Димка просто сиял и сыпал остротами, я сосредоточенно ел. Так мы позавтракали, допили фляжку и я снова заснул. На этот раз мне уже ничего не снилось.

Я проснулся, когда самолёт уже заходил на посадку. Димка спал, и наступила моя очередь выступать в роли будильника.

— С добрым утром!

— И тебя туда же! — отозвался Димыч, неизменно демонстрируя позитивный настрой.

Мы оба смотрели в иллюминатор, разглядывая аэропорт и его окрестности. Погода стояла просто превосходная, на небе — ни облачка. Даламан был окружён горами, цвет которых благодаря игре солнечных лучей менялся от пунцового до бурого, включая множество промежуточных оттенков. Это было очень красиво, горы походили на тщательно выстроенные декорациями для какого-нибудь голливудского фильма. На фоне их сам аэропорт казался крошечным, похожим на собранную усидчивым ребёнком масштабную модель. Даже с высоты было заметно, насколько он меньше Домодедово. Около здания аэропорта и на рулёжках находилось не более 4 самолётов, которые позволяли достаточно точно оценить его размеры. По сравнению с огромными и шумными воздушными воротами столицы нашей Родины, маленький аэропорт в турецкой глубинке напоминал мою квартиру, в которой я чувствовал себя гораздо уютнее, нежели в масштабном трёхэтажном загородном доме отца. Наконец наш самолёт приземлился и вырулил прямо к основному зданию аэропорта. Командир экипажа бодрым голосом попрощался с пассажирами, и мы с Димкой, увлекаемые напористой толпой, двинулись к выходу. Первым отличием от Домодедово, которое мы обнаружили на земле, оказалось весьма просторное и хорошо вентилируемое место для курения. Естественно мы не могли им не воспользоваться: после почти 5 часов без никотина трудно было пройти дальше.

— Вот это я понимаю, — Димыч с наслаждением затянулся. — Всё для блага отдыхающих!

— Ага, здесь тебе не Евросоюз. Каждый волен травиться как пожелает.

— Кстати, Макс, народ-то весь внутрь стремится со страшной силой, очередь нарисуется — будь здоров! А мы курим себе спокойненько...

— Не печалься друг мой, получение так называемой "визы" — минутная формальность. Ты подходишь к окошку, бдительный таможенник делает вид, что изучает твой паспорт, находит подходящую страницу, ставит штампик, ты жертвуешь свои кровные 20 баксов на развитие Турецкой республики — и вся любовь. Зато потом предстоит увлекательное ожидание своего багажа. Так что мы никуда не опаздываем.

— Успокоил, добродетель. А я уже начал паниковать, — Димка не мог не съязвить.

— А паникуешь ты оттого, что фляжка опустела, а бутылку открывать вроде и рано ещё, — я не смог остаться в долгу.

— Ладно, сдаюсь — угадал. Но не совсем. Я бы сейчас простой водички с таким удовольствием попил!

— Это также объясняется достаточно просто — организм твой отравлен большой дозой алкогольсодержащих продуктов, он борется с последствиями интоксикации. В подобной ситуации обезвоживание в сочетании с...

— Всё ясно, доктор. Я отправляюсь на процедуры. Вы со мной?

— Почту за честь!

Так, с шуточками-прибауточками, постоянно подкалывая друг друга, мы направились на прохождение таможенного контроля. Всё прошло очень быстро и без каких-либо осложнений. Это был хорошо отлаженный конвейер. Единственной ошибкой, допущенной мной при недавнем описании процедуры оформления визы, стала сама виза. Она представляла из себя не штамп, а наклейку размером с почтовую марку. Её подлинность была удостоверена круглой печатью красного цвета. Помимо надписей на турецком языке, виза содержала текст на английском:

MULTIPLE ENTRY VISA VALID FOR

TWO MONTHS

EMPLOYMENT PROHIBITED

Стоя около транспортёра с багажом Димка, наморщив лоб, пытался прочитать написанное. Его знаний английского хватило для того, чтобы худо-бедно перевести первые 2 строчки. Однако третья поставила его в тупик.

— Виза для мультивхода, действует 2 месяца. А дальше... имплумент прохибитед. Что это за ерунду они нам написали? Надеюсь ничего эдакого? — Димка с опаской посмотрел на наклейку.

— Всё продумано, дружище. Последняя строчка извещает нас о том, что работать нам здесь запрещено. Надеюсь, ты не слишком расстроен подобным ограничением, мы то вроде не за тем ехали, — я уже не мог сдержать смеха.

— Ладно, умник, теперь ты будешь официальным переводчиком в нашей экскурсионной группе. А так как работать нам здесь не разрешают, делать ты это будешь исключительно на общественных началах.

— Ну а ты? Никаких общественнополезных функций выполнять, разумеется, не собираешься?

— Почему нет? Какие-нибудь обязательно выполню. Об их характере и объеме мы поговорим позже, сейчас хотелось бы попасть в отель поскорее.

— Попадём, куда денемся! Кстати, а вот и наши сумки.

Мы забрали сумки и направились к выходу из аэропорта. Сразу перед ним в ряд стояли достаточно новые автобусы, ожидающие своих пассажиров. Рядом с каждым автобусом стоял человек с табличкой, на которой было написано название соответствующей туристической фирмы. Обладатели табличек в основной своей массе имели скорее славянскую внешность, нежели походили на представителей коренного населения. Водители-турки, собравшись кучкой, курили в сторонке. Я первый заметил табличку с названием нашего туроператора, и мы пошли к соответствующему автобусу. Нашим гидом оказалась женщина лет сорока. Она была одета в брюки спортивного покроя и весёленькой расцветки футболку, завершали образ солнечные очки и короткая стрижка.

— Доброе утро! Наша компания рада приветствовать Вас в Турции, — гид начала свою стандартную, повторяемую бог знает в какой раз скороговорку. — Спасибо, что воспользовались нашими услугами. Меня зовут Надя, по всем вопросам, связанным с отдыхом здесь, вы можете обращаться ко мне. Вот мои визитки. Ваучеры на проживание с вами? Ага, всё в порядке. Прошу вас, садитесь в автобус, ещё несколько человек и мы выезжаем. По дороге я вкратце расскажу вам о стране, а также об экскурсионных и развлекательных мероприятиях, которые вы сможете включить в свою программу пребывания.

Димка сразу начал кривить лицо, наверняка собираясь в своём неподражаемом стиле объяснить непонятливому гиду, с какой программой мы прибыли в эту страну и в каком месте он видел все вместе взятые экскурсии, но я успел его опередить.

— Спасибо, обязательно что-нибудь подберём, — ответил я гиду и потащил своего друга в автобус.

Димка начал свою обвинительную речь едва мы только расположились в креслах.

— Никаких экскурсий! За наши кровно заработанные зеленые бумажки с портретами модно подстриженных парней мы с тобой сможем получить достаточно сомнительное удовольствие. Они покажут нам всякие развалины (типа времен какой-нибудь империи), ещё одни горы и в придачу какую-нибудь деревеньку, жители которой существуют под одной крышей со своими козами последние пару сотен лет. Всё это можно увидеть по ящику, причём абсолютно задаром.

— Ага! Зато море и девочки, увиденные по TV и находящиеся здесь — две большие разницы. Тут и посмотреть и потрогать можно. Я правильно понимаю?

— Натюрлих! Хотя, если тебе так уж сильно захочется посмотреть на местные достопримечательности — вперёд! Только меня не агитируй — только время зря потеряешь.

— Я и не собираюсь. Наша партия не бросает листовки в твой ящик по 5 раз в неделю. Нас выбирают интеллектуалы, а кто не с нами — тот просто лузер. А лузеры нашему движению без надобности.

— Отлично! Очень рады за вас. И, пролетая над... Короче, Макс, если по существу, давай ещё подрыхнем, а когда приедем на место наши батарейки будут вновь заряжены.

— Приятных сновидений.

Автобус мягко тронулся с места и начал набирать скорость. Для Димки это стало сигналом. Он закрыл глаза, по его губам блуждала улыбка... Но, как часто случается в жизни, длилось всё это не слишком долго. Надя, наконец, сумела включить свой капризный микрофон (на самом деле в Китае умеют делать качественные вещи — верьте рекламе, не пожалеете).

— Раз-раз! Меня хорошо слышно? — наш гид упивалась одержанной победой. — Мы рады предложить вашему вниманию все наиболее интересные и увлекательные способы с пользой и удовольствием провести время в этой красивой и древней стране. Вы сможете увидеть величие руин Римской империи, посетить на яхте сказочно красивые острова, побывать в настоящей турецкой бане и многое-многое другое. Сначала я кратко расскажу вам об основных особенностях страны, общих правилах поведения и проживания в отеле, где выгоднее поменять валюту и так далее. Затем я подробнее познакомлю вас с вариантами экскурсий, которые смогут превзойти ваши самые невероятные ожидания...

Лейся песня! Текст был заучен наизусть наверняка ещё в 90-ые, дикция идеальная и микрофон больше не барахлил. Сочетание указанных выше обстоятельств не позволило Димке спокойно получить очередную порцию сна. Он поворочался в своём откинутом назад до упора кресле, открыл глаза и потребовал предоставить ему мой плеер.

— Не, ну только подумай, не могут дать поспать простому усталому туристу. Макс, у тебя в аппарат закачаны колыбельные?

— Ты про Napalm Death?

— Брось издеваться. Помнишь ты как-то дома ставил... такая французская певичка, грустные такие песенки, например про Калифорнию.

— Тебе повезло — пару альбомов закачал, — я протянул ему плеер.

Через некоторое время мой друг был унесён в мир грёз, в этом путешествии его сопровождал тихий голос Mylene:

C'est sexy le ciel de Californie

Sous ma peau j'ai L.A. en overdose.

So sexy le spleen d'un road movie

Dans l'retro ma vie qui s'anamorphose. Небо Калифорнии секси

У меня под кожей передоз от Лос-Анджелеса.

Так сексуален сплин дорожного кино

В зеркальце заднего вида моя жизнь искажается.

Я же тем временем вполуха слушал "стихи", декламируемые Надеждой с выражением, разглядывал вид за окном, и думал, конечно, о ней — о девушке, которую я видел в Домодедово. Спать не хотелось совершенно, унылый пейзаж навевал тоску (мы ехали по выжженной солнцем равнине, а горы были где-то впереди). Мысли о девушке также не отличались особым разнообразием: я думал о том, куда она летела, пытался представить, где и с кем она живёт. В общем, как говорит в таких случаях мой жизнерадостный приятель — загрузка пошла. Я посмотрел на него, и мне стало ещё хуже. Тогда я попробовал выкинуть всё это из головы, и это у меня почти получилось. Мне помогли горы. Автобус начал забираться вверх по серпантину, виды открывались совершенно фантастические, и моё внимание целиком было приковано к ним. Извивающаяся двухполосная дорога была достаточно узкой, водитель не слишком почтительно относился к знакам ограничения скорости, а разъезд со встречным грузовиком в слепом правом повороте на 180№ заставил сердце провести пару-тройку ударов явно вне графика. Надежда тем временем не останавливала свой рассказ ни на минуту, для неё весёлый аттракцион был частью повседневной работы и требовал столько же напряжения, сколько у меня уходит на завязывание галстука перед выездом на работу.

Наконец наш автобус преодолел последний изгиб серпантина и въехал в Мармарис. Мы немного проехали по какому-то бульвару и повернули направо вдоль набережной. Вскоре автобус остановился, и первая группа отдыхающих направилась к своему отелю. Во время этой короткой остановки Димка проснулся.

— Ну что, приехали? — спросонья никто из нас не бывает особо оригинален.

— Ага, ещё несколько минут и мы десантируемся около нашего отеля.

— Отлично, надеюсь, нас там уже ждут.

— Надя уверяет, что так всё и будет.

Наша очередь наступила через одну остановку. Отель действительно находился на первой береговой линии практически в самом её центре. Мы с Димкой и ещё человек 5 ведомые нашим гидом прошли к стойке портье. За стойкой было два человека: молодой турок и девушка на пару лет помладше нас с Димкой.

— Привет, Ольга, — Надежда поздоровалась с девушкой из отеля.

— Доброе утро!

— Видишь, точно по графику прибыли. Принимай гостей. Я поеду остальных размещать. Если возникнут вопросы — звоните, — последняя фраза предназначалась уже нам.

Мы с Димкой оказались в нашей маленькой очереди самыми последними. К нашему счастью процедура заселения не отличалась наличием продолжительных формальностей. Сначала ключи от номера получила семейная пара, приехавшая на отдых с сыном среднего школьного возраста, затем наверх отправилась постоянно обнимающаяся парочка, и вот наши документы уже в руках Ольги.

— Два одноместных с видом на море?

— Ага, именно так и заказывали.

— Отлично, вот ваши ключи.

Мне достался 507-ой, а Димке 509-ый. Мы поднялись на лифте на пятый этаж и, договорившись встретиться через часик, прошли в свои номера. Мой номер был обставлен достаточно скромно: шкаф, кровать с парой тумбочек, телевизор, холодильник (по совместительству — мини-бар) и кондиционер. Ванная также имела весьма скромные размеры, минимально необходимый набор сантехники и фен в придачу. Также имелся балкон с парой пластиковых стульев и столиком. На столике — пепельница. Порядок и чистота — образцовые. В общем, жить можно. Я вытащил из холодильника бутылку пива, выпил залпом один стакан и оставил её на тумбочке. Затем быстро разобрал сумку, отправив одежду в шкаф, Martini в холодильник и т.д. и забрался в душ. После водных процедур я тщательно побрился и приобрёл столь необходимый заряд бодрости. Немного поработав пультом от телевизора, я убедился в том, что их TV ничуть не лучше нашего и остановился на первом канале отечественного производства. Времени до истечения оговоренного часа оставалось ещё порядочно, и хотя мне уже не терпелось спуститься наконец вниз чтобы перекусить (а затем хорошо бы и на море), я решил подождать Димку. Налив остатки пива в стакан, я пошёл на балкон. Едва я расположился поудобнее и закурил, разглядывая отдыхающих, раздался стук в дверь. На пороге стоял улыбающийся Димка.

— Выхожу на балкон, смотрю вниз и вперёд, есть там девочки очень даже ничего! Потом по сторонам: направо, налево — может и на балкончиках не без энтого, и вижу, развалился тут один товарищ. Дай-ка, думаю, загляну. Нет девчонок, так может, хотя бы пивка нальют.

— Пиво в холодильнике — выбирай, — широким жестом я указал на мини-бар и отправился на балкон.

Спустя несколько секунд Димка уже сидел в кресле напротив. Он сразу приступил к делу, громко втягивая в себя пену. Мы смотрели на море и улыбались как два законченных идиота. Солнышко пригревало, и настроение улучшалось прямо пропорционально снижению уровня жидкости, наполнявшей Димкин стакан.

— Всё бы хорошо, только есть хочется, — Димка уже разглядывал донышко пустого стакана. — Кстати, бутылки ёмкостью 0,33 — однозначно изобретение самого Сатаны.

— Согласен с твоим утверждением, авторство Князя Тьмы здесь не подлежит сомнению. Но не будем поддаваться его искушению, пойдём лучше вниз перекусим.

— Слушай, Макс, что-то мне сегодня туда не хочется. Я тут, пока ехали в автобусе, видел настоящий McDonalds буквально метрах в двухстах от нашего отеля. Давай лучше туда сходим, а потом — загорать.

— Ну что же безалкогольный ланч — тоже ланч. Только там ведь за деньги, а здесь — халява, к тому же шведский стол, — я попытался сыграть на его ограниченности в средствах.

— Один раз живём, — сборник цитат выдал мне наиболее подходящую по его мнению.

Я взял полотенце, надел солнечные очки и подошёл к выходу из номера. Димка разглядывал себя в зеркало, потом его внимание переключилось на меня. Мы были одеты абсолютно одинаково, в пляжном стиле: шорты, футболки, шлёпки и солнечные очки.

— Прямо как те два парня из "Криминального чтива", — усмехнулся он.

— Отлично, тогда я — Vincent Vega. Жаль только, забегаловки Jack Rabbit Slim здесь не наблюдается.

— Макдоналдсом обойдёшься, пошли только ко мне за полотенцем заглянем, — ответствовал Винсу его суровый компаньон.

Мы зашли к Димке в номер, который, естественно, повторял мой во всех мельчайших подробностях, затем вышли из отеля, обогнули его и оказались на улице, ведущей к мечте советских школьников. Я вспомнил, что неплохо было бы поменять доллары на местную валюту, но проблемой это не стало — обменники встречались буквально на каждом углу. Обменяв баксы мы прошли ещё каких-то сто метров и оказались у нашей цели. Местный McDonalds ничем ни отличался от своих собратьев в России. Сверхпопулярностью в Мармарисе это заведение похоже не пользовалось, благодаря чему стоять в очереди нам практически не пришлось. Мы взяли подносы с заказами и вышли на улицу, чтобы расположиться за столиком на открытом воздухе. В свободных столиках недостатка не было. Мы устроились за одним из них и приступили к еде.

Улица была весьма оживлённой, буквально кишащей туристами. Мы обедали, смотрели по сторонам и болтали о всякой ерунде. Мне было как-то на редкость комфортно в этом месте, несмотря на суету вокруг. Не хотелось никуда спешить, ведь отдых (как и любая работа, будь она неладна) требует вдумчивого подхода. Я наслаждался отсутствием необходимости куда-то торопиться, кому-то звонить, читать проекты договоров и встречаться с клиентами, которые в силу своего идиотского тщеславия не могли позволить себе оформить все необходимые документы с простым риэлтером. Димкины идеи отнюдь не казались бредом, а достаточно часто я классифицирую их именно так. Мне было просто хорошо, и я не вспоминал про девушку из аэропорта. Клин был выбит другим клином: от загорелых девчонок, демонстрировавших окружающим прелести современной пляжной моды, буквально рябило в глазах. Короткие топики и шортики, полупрозрачные сарафанчики и просто бикини заставляли поверить в собственную счастливую звезду. Моё настроение не могло остаться незамеченным, и Димыч не смог отказать себе в удовольствии прокомментировать происходящее.

— Ты прямо как болельщик на теннисном матче — стреляешь глазами туда-сюда.

— Зато ты проявляешь чудеса выдержки, пялясь исключительно на девчонок за крайним столиком, — я попытался его урезонить, но этого не произошло.

— Представляю, как тяжело тебе будет на пляже, — Димка продолжал изобличение моих пороков. — Там ты не сможешь также энергично совершать вращательные движения головой, находясь при этом в горизонтальном положении.

— Не хочу, чтобы ты нервничал из-за меня, — ответил я, стараясь придать своему голосу наиболее доверительную интонацию. — Поэтому я принял решение загорать сегодня исключительно лёжа на животе, при этом для верности я уткнусь головой в полотенце и закрою глаза.

— Твой предел — 5 минут в подобной позиции, — после секундной паузы, потраченной на произведение сложных расчётов, ответил мой приятель.

— Тогда не будем затягивать выяснение того, насколько сильно ты не прав. Идём купаться!

— И загорать, — вставая, добавил Димка.

Мы прошли по улице обратно до отеля и свернули к морю. Между пляжем и отелем располагалось открытое кафе. Шезлонги ровными рядами стояли вдоль берега, между ними были вкопаны зонтики. На пляже было достаточно многолюдно, но проблем с поиском места, как и в McDonalds не наблюдалось. Мы выбрали место недалеко от кафе, в предпоследнем от берега ряду. Едва мы сняли шорты с футболками и заняли места на шезлонгах, как к нам подошёл официант из кафе.

— What do you want, gentlemen?

Парень, вероятно, недавно работал на курорте и не обладал способностью (присущей практически всем барменам, официантам, портье и т.д.) определять национальность отдыхающих.

— Это он нас так? — Димка мгновенно отреагировал на обращение на чуждом ему языке капиталистов. — Переведёшь? Или будешь отлынивать от своих обязанностей?

Официант тем временем сообразил, что перед ним находятся отнюдь не подданные Её Величества, и обратился к нам на чудовищно исковерканном, но всё-таки русском языке.

— Што будъете брат?

— Мне пивка холодненького, а ему... секундочку, — Димка напрягся и угадал. — Ему — мороженого!

— В десятку! — я показал ему большой палец.

— Im sorry, I dont understand you Простите, я вас не понимаю., — официант начал волноваться.

— One very cold beer and one ice cream with chocolate, please, Одно очень холодное пиво и одно шоколадное мороженое, пожалуйста. — моих скромных познаний всё-таки хватило чтобы сделать заказ.

Официант кивнул и отправился обратно.

— Ты просто великий переводчик, теперь мы здесь точно не пропадём.

— Ладно, подхалим, пойдем-ка, искупнёмся пока, — моё предложение просто не могло оказаться отвергнутым.

Пляж не был песчаным, но мелкая галька практически не вызывала неприятных ощущений при ходьбе. Мы дошли до кромки воды и одновременно бросились вперёд. Мы брызгались и дурачились совсем как дети. Все наши проблемы остались далеко позади, в четырёх часах перелёта. Никто не обращал на нас внимания, всё было в порядке вещей. Рядом с берегом точно также резвились дети, пока их тщательно намазанные кремами матери загорали на своих шезлонгах, лениво переговариваясь друг с другом. Метрах в десяти от нас парень лет двадцати учил девушку плавать, ругая её за хихиканье и постоянные попытки перейти с брасса на стиль "по-собачьи". И мне казалось, что, окунаясь с головой в эту теплую мутноватую и солёную воду, я окунаюсь в своё собственное детство.

— Видишь того парня на надувном матрасе? — спросил вдруг Димыч.

— Вижу и...

— На раз-два-три наперегонки до него! Или слабо?

— Раз! Два! — я сам начал отсчёт. — Три!

До матраса было метров 30, не больше. И все эти тридцать метров мы боролись на равных, однако в самом конце Димка опередил меня на пару гребков и первым оказался около матраса.

— Thats good! Круто! — парень показал Димке большой палец.

Некоторое время мы плавали рядом, перебрасываясь шутками. Потом немного разговорились. Молодой человек прибыл в Мармарис из Ливерпуля, чтобы хорошо провести время со своей девушкой, и был полностью доволен морем, низкими ценами и кабаками. Мы попрощались с ним, готовясь провести матч-реванш.

— I think, that you can do it, — сказал он мне на прощанье. — See you on the Bar street! Я думаю, что ты сможешь. Увидимся на Bar street!

— Bye!

Заплыв в обратную сторону выиграл я. И, так же как и меня в первый раз, Димку это ни капельки не огорчило. Мы дошли до наших шезлонгов, уже по пути слегка обсохнув на тёплом ветерке. Димка начал вытираться, а я просто плюхнулся на расстеленное на шезлонге полотенце. Через пару минут подошёл официант с нашим заказом. Мороженое было весьма аппетитным на вид, а вот Димкино пиво имело столь нелюбимый им объём — 0,33 л. Не дав Димке полностью и в соответствующих выражениях выплеснуть всё своё негодование (а возможно и свой заказ) на официанта, я попытался выяснить, почему так получилось. Ответ официанта нас позабавил. Он согласился, что Димка не заказывал small beer, да и нет у них такого понятия как "маленькое" пиво. Просто есть стандартное, и есть большое! Мы попросили, чтобы минут через двадцать он принёс нам одно big beer и одну порцию Martini со льдом. Принесённое мороженое оказалось гораздо менее вкусным, чем любимая с детства "Лакомка", но всё же вполне съедобным. Пиво было уничтожено Димкой за каких-то пару минут, процесс сопровождался довольной ухмылкой и неопределёнными междометиями, воздающими хвалу свежести и вкусовым свойствам напитка.

Следующие часа полтора мы провели на пляже. Ещё раз искупались, выпили каждый по бокальчику (Димкин превосходил мой размерами, но не содержимым) и просто позагорали. Своё обещание лежать, уткнувшись в полотенце, я не выполнил, но Димка великодушно не стал меня в этом упрекать. Лёжа на стоящих рядом шезлонгах мы болтали о всякой ерунде и глазели на девчонок. Наконец, когда я уже начал было собираться, Димка не выдержал и предложил перейти к более активному отдыху.

— Смотри, Макс, какие красотки тут располагаются, — он показал глазами на девчонок, занимавших места метрах в десяти от нас. — Просто позорно вот так взять и уйти. Спорим, я повторю твой подвиг в клубешнике и прямо сейчас сниму обеих!

— Не сомневаюсь в твоих способностях, но...

— Какие ещё но? — перебил Димка. — Вечно у тебя найдутся причины, чтобы ничего путного не сделать, а тихо слинять.

— Послушай, дружище, сегодня самый первый день нашей поездки, и мы, несомненно, ещё всё успеем. Всему своё время. Мы и так уже немного пригорели, будем потом пятнистые по пляжу гулять — народ смешить.

— Ещё какие-нибудь соображения, — Димка явно не был удовлетворён моими доводами.

— Так вот у меня родился вполне стройный, практически лишённый недостатков план по проведению сегодняшнего вечера: без всякой спешки и по полной программе. Только выслушай меня спокойно.

— Ну, слушаю-слушаю, давай только без лишних предисловий.

— ОК! Сначала мы идём в отель и принимаем душ. Затем я захожу за тобой (либо наоборот) и мы отправляемся на небольшую прогулку по городу, посмотрим, что да как, а заодно приобретём какое-нибудь средство для принятия солнечных ванн без последствий. Затем, возвращаемся в гостиницу, и вскоре наступает время ужина. На ужине знакомимся с девушками и ведём их в кабак. И никаких проблем.

— Гладко было на бумаге... — начал было Димыч, но настала уже моя очередь перебивать.

— А если не знакомимся, то идём в кабак уже сами по себе и, соответственно, знакомимся там. А если и там облом — просто надерёмся и программа-минимум первого дня уже выполнена. В случае если завтра мы решим, что план был провальным, то главным стратегом единогласно избирается Дмитрий Александрович!

— Уговорил, злодей, — Димыч начал натягивать шорты.

Мы оделись, забрали полотенца, и пошли в отель. Придя в свой номер, я сразу разделся и полез в душ. Тело жгло с непривычки, но под прохладными струями воды мне вскоре стало гораздо лучше. После душа я немного подсох, валяясь на кровати, выкурил на балконе сигаретку и направился к Димке. Он сидел в кресле и смотрел по телевизору баскетбольный матч.

— Кто выигрывает?

— Фенербахче, просто играючи делают команду с ещё более дурацким названием, — Димка ввёл меня в курс. — Только комментатор не ахти — по-русски ни слова. Пошли, прогуляемся.

Мы вышли на улицу, на которой находился McDonalds, и пошли в его сторону. По пути в одном из магазинчиков я приобрёл вожделенную баночку с кремом. Выйдя из магазина, я обнаружил Димку, старательно изучающего какой-то буклет.

— Интересно? — я подошёл к нему и разделил его занятие.

— Ага! Пока ты выбирал свой несчастный крем, я уже успел изучить ассортимент соседней лавки и приобрёл там этот замечательный план города Мармарис.

— Продавец говорил по-русски? — я не упустил случая поиздеваться над жертвой отечественной методики преподавания английского.

— Нет, но когда я взял карту в руки и спросил, сколько она стоит, продавец продемонстрировал мне все свои 10 обгрызенных ногтей.

— Ну и?

— Я показал ему всего один, но на среднем пальце. Он положил левую руку на прилавок, я прибавил к среднему пальцу указательный. Сошлись в итоге на трёх.

— Гениально! Я, как твой переводчик, прошу предоставить мне бессрочный отпуск за свой счёт.

— Так дело не пойдёт, смотри лучше на карту. Названия достопримечательностей и прочего здесь на английском.

Я взял карту в руки, бегло изучил её и убедился, что никаких исключительных достопримечательностей в городке не имелось. Вполне стандартный набор: отели, кафе, супермаркеты и т.д. Но, тем не менее, пара объектов привлекла мой интерес. Мы стояли на Elgin boulevard, который сворачивал к набережной, превращаясь в Ataturk street. Пройдя по улице имени основателя турецкого государства в его современном виде, а затем, повернув направо вдоль набережной, мы оказывались у строения, обозначенного как Castle. Сразу за ним располагался небольшой залив — Netsel Marina.

— Смори-ка тут недалеко, прямо на набережной стоит самый настоящий замок. За ним в бухте — яхтенная стоянка. Пойдём, пройдёмся по бережку.

— На людей посмотрим, да и себя покажем? — Димыч выглядел несколько разочарованным.

— А ты что ожидал увидеть? Все семь чудес света, и ещё парочку в придачу? Это же просто маленький курортный городишко в Турции.

— Да нет, ты же у нас любитель изысканного, мне как-то ближе достопримечательности типа Bar street.

— Она кстати совсем рядом, пойдём, заодно проведём рекогносцировку на местности.

Мы не спеша прошли по Ataturk street, дома на которой стояли только по одной стороне, с другой располагался отделённый широким тротуаром пляж. Затем свернули вдоль берега направо и двинулись вдоль набережной, у которой были пришвартованы катера самых разных форм и размеров, пестрящие рекламой дайвинга и морских прогулок.

— Классные! Это и есть та самая стоянка, — спросил Димка.

— Нет, согласно карте она находится за поворотом налево.

Дойдя до конца причала, мы увидели замок. Он был построен на вершине небольшого холма, и сам тоже не отличался внушительными размерами. Собственно и замком его было трудно назвать, скорее всего, это был форт, когда-то защищавший город от незваных морских гостей. Вокруг него, на узких мощеных улочках теснились старинные дома, первые этажи которых занимали сувенирные лавки, продуктовые магазинчики, туристические агентства и т.п. Не заходя вглубь квартала, мы прошли вдоль набережной, повернув вместе с ней налево. Нашим глазам предстала бухта, заполненная яхтами и катерами. Часть из них также была пришвартована к набережной, другие стояли у пирсов, заполнивших всю бухту. Парусные и моторные, большие и маленькие, красивые и странноватые — общее количество яхт зашкаливало далеко за сотню.

— Красота! — я не смог сдержать эмоций. — Обязательно куда-нибудь сплаваем, ОК?

— Конечно, только возьмём с собой пару ящиков пива и пару симпатичных девчонок в придачу, — Димкин ответ не блистал оригинальностью, однако спорить с подобным предложением я не видел смысла.

— Ну, что дальше, на кораблики насмотрелись теперь куда? На Bar street?

— Ты сам знаешь, что там сейчас пусто, кабаки ещё не открылись — значит и смотреть не на что. Ты же ведь хотел бы на замок поближе посмотреть, так пошли, посмотрим, может и внутрь пускают. Мне тоже интересно.

Узкая (метра 3, не больше), причудливо изгибающаяся и поднимающаяся вверх улочка привела нас к форту. Перед каменными ступеньками, ведущими к входу в старую крепость, были установлены 2 ствола от пушек времён русско-турецких войн. Они лежали "валетом" на кованых железных подставках примерно в полуметре на мостовой. По просьбе Димки я сфотографировал его на камеру мобильного (свой фотоаппарат я как назло забыл в номере), сидящим на одном из орудий, а затем мы поднялись по ступенькам. Поднявшись, мы оказались перед закрытой дверью, объявление на которой сообщало, что сегодня крепость закрыта для посетителей.

— Вот и заглянули на секретный объект, что дальше? — я посмотрел на Димку, который тоже был слегка разочарован неудавшейся экскурсией.

— Зайдём ещё как-нибудь, а сейчас пойдём-ка проведём проверку вкусовых качеств разливного в одной из кафешек, желательно недалеко отсюда.

От крепости мы пошли по другой улице. Пройдя по ней метров 30, за поворотом я обратил внимание на вывеску одного заведения. Реклама кафе обещала "BEST VIEW IN MARMARIS".

— Лучший вид в городе! Посмотрим?

— Обязательно.

В кафе, находящееся на третьем этаже, вела лестница, находящаяся с внешней стороны дома. Мы поднялись по ней, и зашли внутрь. Само кафе было небольшим, но уютным. С трёх сторон оно представляло открытую террасу, а с четвёртой находились входная дверь и барная стойка. Столиков было всего четыре, из них занят всего один. Я сел за столик, находившийся на углу террасы, с которого отлично просматривалась практически вся бухта, на берегу которой располагался Мармарис. Димка, тем временем остановился около стойки. Некоторое время он разглядывал разнокалиберные ёмкости с горячительным, затем, обратившись к бармену, применил полученные на пляже знания на практике.

— Efes, парочку — Димка продемонстрировал бармену жест, введённый в обиход сэром Уинстоном Черчиллем, выдержал небольшую паузу и добавил ещё одно иностранное словечко. — Big!

— OK! Just a moment.

За столик Димыч усаживался всем своим видом демонстрируя важность свершившегося.

— Вы демонстрируете очевидные успехи, молодой человек. Суммарная оценка по итогам сегодняшнего занятия — 3 балла.

— Спокойно, Знайка. Ещё не вечер, — Димка не падал духом.

Пиво принесли очень скоро, оно было свежее, очень лёгкое и освежающее. Мы пили и любовались видом. Яхты внизу казались крохотными, словно коллекция масштабных моделей. Со стороны моря, около железного ограждения террасы на крючке висел бинокль, которым могли воспользоваться посетители кафе. По очереди мы с Димкой рассмотрели бухту, пляж и крепость с развевающимся над ней турецким флагом. Лёгкий бриз с моря взъерошивал мои волосы, солнце постепенно спускалось всё ниже, и где-то глубоко внутри рождалось предчувствие, что сегодняшний вечер оправдает все самые смелые ожидания. Я поделился этим с Димкой.

— Знаешь, Димыч, мне кажется, что сегодня вечером мы точно поймаем удачу за хвост.

— И конечно длинноногую и в мини?

— Можно и в шортиках, не в этом суть.

— Ты окончательно возвращаешься к нормальной жизни.

— К раздолбайской, ты хотел сказать. Ну да это и не важно.

Уже начинало темнеть, и бриз с моря становился всё свежее и прохладнее. Пора было возвращаться. Мы допили пиво и отправились обратно в отель.

Фиеста началась по настоящему. Она продолжалась день и ночь в течение семи суток. Пляска продолжалась, пьянство продолжалось, шум не прекращался. Всё, что случилось, могло случиться только во время фиесты.

Эрнест Хемингуэй "Фиеста"

Bar street. Old town.

Расходясь по номерам, мы договорились встретиться у меня через пять минут. "Не будем медлить — нас ждут приключения" — Димка в своём стиле аргументировал предложение не затягивать с началом вечеринки. Я только успел сменить шорты на светлые брюки свободного покроя и натянуть чёрную футболку с надписью "Just drink it", Только что выпил это. как стук в дверь номера известил меня о том, что мой приятель уже готов к продолжению сегодняшнего вечера. Димка мистическим образом успел переодеться гораздо быстрее меня. На нём были футболка и драные по последней моде джинсы. Он быстро окинул меня взглядом и усмехнулся.

— Продолжаешь коллекционировать футболки с правильными слоганами?

— Ага, — я полез в шкаф и продемонстрировал ему ещё одно своё приобретение.

Надпись на следующей футболке находилась несколько ниже, чем принято. Она была выполнена в виде сильно увеличенного логотипа, который практически все хоть раз да видели наклеенным на системный блок своего PC. Надпись информировала о содержимом владельца: "Whisky inside". Виски внутри.

— Шикарно! Возбуждает аппетит. Кстати, чего ждать-то, может сразу грохнем по 50 для храбрости. Вниз спустимся — все девочки наши!

— Чего по 50? Виски или мексиканку? — я не был особо против, но и разгоняться раньше времени желания не возникало. — Если хочешь текилы, то придется по-крестьянски, соли с лимончиком у меня нет.

— Зато сама мексиканка у тебя, я заносил. А от барских замашек придётся отвыкать, не в Монако приехали.

Возражать было бессмысленно. Мы выпили, перекурили и спустились на первый этаж. Выйдя из лифта, мы оказались перед надписью Restaurant со стрелкой, указывающей верный путь. Пройдя в указанном направлении, никакого ресторана (в нашем, русском понимании этого слова) мы естественно не обнаружили. Скорее это был пункт общественного питания. В достаточно небольшом помещении имелись: столы с едой, выставленные вдоль двух стен, барная стойка и штук пять-шесть столиков. Слева от входа располагалась стеклянная дверь, ведущая на открытую веранду, на которой также располагались столики. Мы достаточно быстро наполнили свои тарелки, достаточно разнообразной, хотя и непритязательной снедью и вышли на веранду. Там было свежо и гораздо просторнее, чем внутри, столы и стулья — настоящее дерево, в конце веранды биллиардный стол. Народу порядочно, хотя не битком. В основном отдыхающие располагались парочками, либо по трое — четверо, только в середине за двумя сдвинутыми столами коротала вечерок компания из шести человек — троих парней и трёх девушек. Мы поставили тарелки на свободный столик и вернулись к бару, около которого уже собралась небольшая очередь.

— Чего брать будем? Может, водчонки местной испробуем? — Димка сходу поставил основной вопрос на голосование.

Только я собрался высказать свои сомнения по поводу вкусовых свойств огненной воды местного производства, как в наш разговор вмешался парень, стоявший сзади.

— Не ребята, водку турецкую не берите, гадость редкая. Вот пиво — супер, винишко тоже ничего, пить можно.

— Спасибо за подсказку, — я обернулся к знатоку. — Сами-то мы здесь первый вечер.

— Да не за что. Мы здесь уже неделю, — он протянул руку. — Серёга.

— Макс.

— Дмитрий.

— Ну что же, ребята, давайте за знакомство по грамульке. У нас тут весёлая компания собралась, вливайтесь!

— Обязательно, — Димыч не скрывал удовольствия от перспективы провести вечер в компании старожилов. — В честь этого славного события у нас найдётся пузырёк настоящей, родимой беленькой.

— Молодец! Наш человек. Мы когда приезжали, у нас тоже с собой водочка была. В общем, делаем так: сейчас все берём пивка, идём за наш столик, и я вас знакомлю со всеми участниками сегодняшнего безобразия. Водку не тащи через бар, эти сволочи начнут высказывать претензии. Положи её в пакет, выйди из отеля, и сразу направо — зайдёшь к нам с улицы.

— Ясно. План практически лишён недостатков, — я не стал сдерживать довольной ухмылки.

Наконец, получив по большому стакану разливного каждый, мы прошли к столику, занимаемому весёлой компанией. Серёга выполнил своё обещание, сразу познакомив нас с каждым из сидящих за сдвинутыми столиками. Его приятеля, с которым они прилетели из Питера, звали Виталик. Это был спортивного вида паренёк, на пару лет помладше нас с Димкой. Кроме пары друзей из города на Неве за столиками располагались молодой человек со своей девушкой, живущие в Коломне, а также две симпатичные, практически одинаково постриженные и накрашенные брюнетки из Тулы. Ребят из Коломны звали Саша и Оля, тульских девчонок — Катя и Даша. В Саше и Оле мы опознали парочку, заселившуюся одновременно с нами. Они познакомились с четырьмя старожилами на пляже и уже чувствовали себя своими. Нас тоже приняли тепло, и без лишних церемоний. Здесь, за тысячи километров от своих серых типовых квартирок, люди чувствовали себя легко и раскованно.

Итак, все познакомились. Димка сразу притащил наш пропуск в компанию бывалых, и наши гиды стали быстро вводить нас в курс дела.

— За знакомство! — провозгласил Серёга, и рюмки, наполненные прозрачной жидкостью, а также бокалы с вином встретились в воздухе над сдвинутыми столами.

Пока сидящие за столом ещё закусывали, Димка только сделал глоток пива и приготовился приёму-передаче особо важной информации.

— Ну что, дамы и господа, какие планы на вечер? Как здесь с ночной жизнью? — Димке не терпелось получить обстоятельную характеристику наиболее популярных среди туристов баров и дискотек.

— С ночной всё просто в шоколаде, — Виталик опередил своего приятеля. — Каждый вечер мы отправляемся в самый центр клубной жизни на побережье. Прежде всего — один вопрос. Вы готовы зажигать до самого рассвета?

— Разумеется, или мы похожи на слабаков?

— Идёт! До десяти часов вечера, пока не закроется бар в отеле, мы сидим здесь. Потом — на Bar street. Ехать туда всего минут пять.

— Такси не слишком дорогое?

— Ты не понял, — на этот раз инициативу перехватил Серёга. — Нас отвозят туда, причём бесплатно. Примерно в половине десятого здесь появляется побритый налысо парень в красной куртке и на красном скутере. Он раздаёт флаеры клуба Crazy Daisy, а в районе пол-одиннадцатого все желающие отъезжают от отеля на спецтранспорте клуба. У владельца заведения контракт с нашим отелем. Всё по-взрослому.

— Значит, сегодня мы посетим лучший кабак на Bar street? — спросил я.

— Обязательно, но к чокнутой Daisy это не имеет отношения. Сам по себе клуб достаточно неплох, но уже приелся. Мы приедем туда, выпьем по бесплатному коктейлю, и мы отправимся на экскурсию по заведениям. Есть места и поинтереснее.

— Эта программа мне по душе, — Димка уже предвкушал предстоящий поход. — За наших экскурсоводов!

Мы выпили ещё по стопке. Все были в отличном настроении, шутки, смех, звон посуды — наша компания уже давно стала самой громкой на веранде. Разговор тем временем перешёл на другие темы. Ребята рассказывали про кафешки, девчонки про магазинчики. Мы с Димкой поделились историей о том, как мы провели свой первый день в Мармарисе. История с покупкой карты всех позабавила, а Катя с Дашей согласились, что кафе рядом со старой крепостью, несомненно, стоило посетить хотя бы раз. Всё было замечательно, однако народ за столиком постепенно ускорял темп, и тосты звучали всё чаще. Желание напиться у меня тоже присутствовало, но я не хотел торопить события. Мне было интересно побродить по Bar street, находясь при этом в сознании. Где-то в районе половины десятого мы увидели обещанного распространителя приглашений в гости к свихнувшейся от ежедневных вечеринок крошке Daisy. Я взял флаер и предложил Сашке скоротать время за биллиардным столом. Он согласился, и мы временно покинули весёлую компанию. Ольга пошла с нами, чтобы морально поддержать своего парня. Стол был для пула, в который я не играл уже года 3. Мы сыграли пару партий, оставшись с ничейным счётом. Попытка сыграть решающую партию потерпела неудачу — Ольга взяла в руки кий и вызвала нас с Александром на поединок, причём обоих сразу. Играя в паре против неё, наша команда потерпела унизительное поражение, забив всего пару шаров. В момент триумфа девушки из Коломны вся компания собралась и нестройно потянулась к выходу.

— Давайте с нами, автобус уже подъезжает — крикнул Димка.

Мы поздравили победительницу, и пошли вместе с ней вслед за ребятами. Мы догнали их уже на автобусной остановке возле отеля. Все они были уже неплохо разогреты. Димка о чём-то спорил с Виталиком, Сергей болтал с девушками, сидя вместе с ними на скамейке. Кроме наших знакомых на остановке было ещё человек пять. Я закурил, стоя около скамейки, и не успел сделать и пары затяжек, как появился автобус. Его борта были разукрашены жёлтыми цветами и фотографиями с отдыхающими в клубе людьми. Однако самым интересным было не наличие рисунков на бортах, а отсутствие крыши. Она была срезана по уровню нижней кромки боковых стёкол вплоть до кабины водителя, которую оставили в первозданном (за исключением расцветки) виде. Мы поднялись на борт, водитель включил музыку и автобус тронулся.

— Погромче, шеф! — Димка чувствовал себя просто замечательно.

Ехать по ночному Мармарису в открытом автобусе было забавно, прохожие поворачивали головы вслед нашему транспортному средству. Сашка с Олей вовсю целовались, а Димка, сидевший рядом со мной, рассказывал Серёге с Виталиком затянутый и отвратительно пошлый анекдот про сексуальные подвиги знаменитого поручика. Я слушал его вполуха, думая о том, насколько точным окажется моё предчувствие необыкновенного вечера. Поездка продолжалась не слишком долго, наш автобус остановился на какой-то узкой улочке, и мы вышли на улицу.

— Вот и Daisy! За мной, вперёд, — Виталик указал нам верный путь.

Вся наша компания устремилась за ним. Из восьмерых человек половина ещё никогда не посещала это заведение, поэтому новички держались чуть позади своих более опытных знакомых. Внутри нас уже ждала девушка с подносом, уставленным free-drinks. Бесплатные напитки. Каждый входящий предъявлял флаер и получал небольшую стопку, наполненную мутноватым напитком неизвестного происхождения. Не желая вникать в происхождение коктейля, я залпом опрокинул стопку, поставил её обратно на поднос и отправился вслед за ребятами. Серёга с Виталиком сходу оккупировали подходящий по размерам столик рядом с танцполом.

— Сейчас действуем так, — Серёга начал предполётный инструктаж. — Сейчас чисто символически закажем пивка, чуть потанцуем и отправимся дальше. Сразу уходить не стоит. Пива много не берите, в другое место с ним, как и у нас, не пустят.

Подошедшая вскоре официантка приняла наши нехитрые заказы, и мы с Димкой вышли из-за столика потанцевать. За нами отправились все остальные, кроме Саши с Олей, которым вполне хорошо было и за столиком. Танцпол располагался под открытым небом, что придавало определённый колорит. Мы некоторое время двигались в такт напевам местных исполнителей современной танцевальной музыки, затем Димка показал рукой на наш столик. Официантка уже принесла пиво, и это послужило поводом временно покинуть оставшуюся на танцполе четвёрку. Когда мы вернулись за столик, Саша со своей девушкой отправился потанцевать. Димка отсалютовал мне своей бутылкой, сделал пару глотков и сразу перешёл к разговору о наших перспективах.

— Похоже, с тульскими девчонками ничего не выгорит, они заняты нашими доблестными гидами.

— Америку ты не открыл.

— Я и не собирался, — Димка смотрел на меня с ухмылкой. — Просто теперь настаёт время продемонстрировать тебе всю красоту свободной охоты. Сегодня я провожу мастер-класс.

— С удовольствием понаблюдаю. Кстати, маэстро гарантирует результат?

— Обижаешь!

— Гарантия будет? — я повторил вопрос.

— Ладно, Фома неверующий, если ты сегодня возвращаешься в отель один, то завтра я угощаю тебя во время традиционной прогулки по кабакам. А если я прав, то угощаешь уже ты. За твою щедрость! — мой приятель ни на секунду не сомневался в том, что его победа заранее предопределена.

— Идёт!

Вскоре к нам присоединились все остальные. Мы посидели, допили пиво, и всей компанией выбрались на улицу.

— Сейчас мы покажем вам одно замечательное заведение, — Серёга продолжал нести шефство над вновь прибывшими. — Музыка там гораздо лучше, а, кроме того, интересное шоу.

— Может, прогуляемся немного по самой Bar street? — спросила Оля.

— Именно это нам и предстоит — клуб, в который мы пойдём, находится на другом конце улицы.

Мы не торопясь двинулись к "замечательному заведению". На улице было очень многолюдно: влюблённые парочки, хорошенько загулявшие компании, одинокие прохожие, разыскивающие знакомых и т.д. Кроме баров и клубов нам встретилось по пути несколько магазинчиков, основную часть ассортимента которых занимали напитки и сигареты, и пара салонов, предлагающих пирсинг и татуировки. Громкая музыка из разных источников сливалась в единый с шумом толпы гул. На улице — светло как днём от фонарей и огромных неоновых вывесок. Всё вместе это создавало ощущение присутствия на каком-то масштабном празднике, который отмечается, возможно, лишь раз в несколько лет. Однако, ничего подобного естественно не происходило. Обычный субботний вечер на главной ночной улице турецкой мекки тусовщиков. Через некоторое время наш маленький отряд достиг своей цели. Снаружи и внутри рекламируемый Серёгой клуб принципиально не отличался от недавно покинутого. Очереди на входе (как и в других клубах) не наблюдалось. Внутри тоже всё было достаточно стандартно: длиннющая барная стойка, прижавшиеся к противоположной стене столики и танцпол с ночным небом в качестве крыши.

Сразу после входа наша группа разделилась на две неравные части: старожилы вместе с вновь прибывшей парочкой отправились танцевать, а мы с Димкой повернули к барной стойке. Димка заказал стопку текилы, а я двойную порцию виски. Некоторое время мы просто сидели за стойкой, выпивая и внимательно изучая посетительниц клуба. Наши новые знакомые вовсю отплясывали в самом центре танцпола, но мы не спешили к ним присоединиться. Димка в своей манере отпускал едкие замечания по поводу внешности и стиля одежды, имевших несчастье попасться ему на глаза представительниц прекрасного пола. Наконец он обратил внимание на двух девушек, занявших столик у стены прямо напротив нас.

— Смотри, Макс, фортуна сегодня явно играет за нашу команду. Те самые девчонки, к которым я собирался подойти на пляже. Похоже, придётся признать, что ты тогда был не так уж сильно неправ, убедив меня свалить оттуда вместе с тобой.

— Молодец! Признание собственного поражения — залог будущих успехов.

— Не будем философствовать, пора действовать. Пошли!

— Погоди, а как же мастер-класс? Вперёд, покажешь мне, что ты по-прежнему непередаваемо крут. А я пока спокойно допью свой виски. Когда будет установлен прочный контакт, махнёшь рукой, и я подойду.

— Ладно, любитель отсидеться в тылу, сегодня ты увидишь настоящее шоу. Пара минут, не больше, засекай время.

Димка пошёл на задание, а я повернулся на табурете спиной к столику, продолжая при этом наблюдать за действиями своего приятеля благодаря зеркалу, расположенному на стене за рядами бутылок. Я допил виски и закурил. Расслабившись, я наслаждался красотой исполнения коронного Димкиного номера. В такие моменты мой друг проявляет чудеса сообразительности. Он не боится. Он знает, что всё получится. Он становится похож на тореро, движения которого просты и совершенны, ещё один взмах плаща в его руках, и толпа зайдётся в крике от восторга. Всё происходило очень быстро. Димка подошёл к девушкам, что-то спросил, они засмеялись, и через несколько секунд он уже сидел за их столиком. Прошло действительно не больше пары минут, и мой приятель уже был готов махнуть рукой, но я по-прежнему сидел к ним спиной и старательно делал вид, что ничего не вижу. Мне хотелось, чтобы он подошёл к стойке, тогда я смог бы узнать, с какого вопроса он начал разговор с девушками. Так всё и получилось. Димка вышел из-за столика и направился ко мне.

— Ну, чего расселся, видишь, всё уже сделано в лучшем виде. Идём, девочки настроены сегодня хорошенько погулять — до самого утра. Поможем им в этом.

— Только одну секунду внимания, мистер Неотразимый. Какой вопрос ты им задал первым?

— У них узнаешь, пошли.

Я встал с табурета и уже сделал пару шагов по направлению к столику, и тут совершенно случайно в моё поле зрения попала девушка, направляющаяся к выходу из клуба. Это была ОНА. Та, которую я видел в Домодедово. И хотя я видел её только со спины, сомнений не было никаких. Я был уверен в этом. Не знаю, что происходило со мной в тот момент. Я просто должен был пойти за ней. Я чувствовал себя как наркоман, который уже взял в руку шприц. Что сможет заставить его отказаться от инъекции? К этому чувству примешивался восторг человека, выигравшего несколько миллионов в лотерею, и не способного поверить своим ушам, когда ведущий телешоу называет номер и серию именно его билета.

— Дим, мне надо уйти.

— Да ты просто чокнутый! Что я им скажу?

— Что угодно. Мне всё равно. Скажи, например, что я просто перебрал виски. Пока.

— Это та девушка из аэропорта?

Я просто кивнул и пошёл к выходу. Девушка успела отойти метров на двадцать, не больше. Я ускорил шаг и приблизился к ней, примерно вдвое сократив дистанцию между нами. Она шла не торопясь. Я двигался с той же скоростью. Что делать дальше, я не знал. Банально, как пятнадцатилетний подросток, боялся одним неверным словом или жестом убить саму возможность какого-либо продолжения. Она обернулась, и я остановился, сделав вид, что разглядываю красочную витрину тату-салона с выставленными в рамках образцами произведений местных мастеров. На меня смотрели полуобнаженные девушки, скорпионы и змеи, разные мифические чудовища. Через пару секунд я повернул голову в её сторону. Она продолжила свою прогулку, и я двинулся вслед за ней. Вскоре девушка свернула в переулок, и мы оказались у яхтенной стоянки. Прямо перед нами была бухта, заполненная стояночными огоньками яхт и катеров, а справа набережная на противоположном краю бухты, утопающая в ярком свете, исходящем не столько от фонарей, сколько от кафе и баров.

Девушка села на скамейку и достала из сумочки пачку сигарет. Поиски зажигалки успехом не увенчались. Я стоял в нескольких метрах от неё и не мог сдвинуться с места. Надо было просто подойти к ней и дать прикурить, а я чувствовал себя забетонированным в асфальт фонарным столбом.

— У тебя ведь найдётся зажигалка, — она обратилась ко мне так, словно мы пришли туда вместе.

— Конечно, — я смог произнести только одно слово.

Я подошёл к ней и дал прикурить. Потом машинально закурил сам. Несколько секунд она молча смотрела на меня. В паре метров от скамейки горел фонарь, и я мог хорошо разглядеть её лицо. Она была просто до неприличия красива. Но больше всего поражали её глаза. Я никогда не видел таких у взрослого человека. Подобно глазам ребёнка, они имели небесно голубой, очень чистый и яркий цвет. Обычно с возрастом радужная оболочка тускнеет, так же как пропадает где-то внутри нас способность смотреть на мир широко раскрытыми детскими глазами, с удивлением и восторгом. Она смотрела на меня с любопытством, но также была заметна лёгкая тревога.

— Я видела тебя в аэропорту, а здесь ты в открытую следил за мной. Зачем?

Мне надо было что-то ответить, но я ещё не до конца вышел из состояния полного отказа мозгов хоть как-нибудь соображать. Если не знаешь, что врать — говори правду или просто молчи. Ещё в детстве, в одном из начальных классов, я услышал подобный совет от классной руководительницы, расследовавшей дело о разбитом цветочном горшке. Совет подходил как нельзя лучше, только молчать было нельзя.

— Я не следил, просто хотелось подойти и предложить посидеть в каком-нибудь баре, — от волнения мой голос предательски подрагивал. — Я тоже видел тебя в Домодедово, а сегодня вечером снова заметил выходящей из клуба и пошёл за тобой. Но я почувствовал себя робким, словно подросток, и не смог сразу подойти к тебе.

Она улыбнулась, но буквально на какую-то секунду. "Всё ясно, от нормальных мужиков отбоя нет, а тут какой-то инфантильный придурок. Сейчас она меня просто пошлёт куда подальше, и будет совершенно права", — подумал я.

— Ну что ж, мне тоже хочется где-нибудь посидеть, — произнесла она, и я почувствовал себя буквально поднявшимся, хотя бы на пару сантиметров, над поверхностью нашей планеты. — Меня зовут Света, а тебя?

— Макс. Куда пойдём? В клуб или туда, где потише? На Bar street есть парочка небольших заведений, без толпы туристов и громкой музыки.

— Иногда мне хочется подвигаться в клубе, но сегодня нет настроения. На Bar street тоже не хочется, там везде шумно. Давай зайдём в кафешку на набережной.

— Отлично, вон там, напротив нас вроде неплохое место. Днём гуляли с приятелем, всё разведали.

— Раз ты всё уже изучил, пошли.

Мы прошли вдоль набережной бухты и сели за столик в открытом кафе. Море тихо плескалось в нескольких метрах от нас. Официант принёс два меню (с напитками и с едой), и мы приступили к выбору.

— Ты что будешь пить? — спросила Света, изучая меню с напитками.

— Виски.

— А я какой-нибудь коктейль. Наверно вот этот: Martini, грейпфрутовый и лимонный сок.

Она передала мне меню, и я выбрал виски. В этом совершенно простом заведении каким-то чудом имелся настоящий Glenfiddich восемнадцатилетней выдержки. К нам подошел официант, и мы сделали заказ. Я смотрел на Свету и чувствовал, что моя счастливая звезда сегодня светит ярко как никогда. С одной стороны, всё было достаточно обыденно, и можно было уже в этот вечер оказаться в одной постели. Но что-то мешало воспринимать сидящую напротив меня девушку как очередное приключение, которое вскоре станет ещё одним смутным воспоминанием, запрятанным где-то глубоко в памяти. Происходящее не укладывалось в голове, но в жизни любого человека может найтись место для сбывшейся мечты. Гагарин первым взглянул на Землю из космоса, Шлиман нашёл золото Трои, а для меня бесконечно голубые глаза и низкий, заставляющий забыть обо всём, голос Светы значили ничуть не меньше.

— Тебе здесь нравится? — я задал ей вопрос, надеясь услышать в её ответе подтверждение своим мыслям.

— Да. Эти огоньки на яхтах и море совсем близко, и мне здесь очень уютно. Вы с твоим другом сегодня посидели именно здесь или проходили мимо? И, наверное, ведь ещё что-нибудь интересное видели.

— Здесь мы не посидели. Мне хотелось посмотреть на замок, который находится на холме за нами. Мы дошли до него, но он был закрыт для посетителей. Зато недалеко от него, на узкой улочке в глубине квартала мы обнаружили отличное открытое кафе, расположенное на третьем этаже. Вид оттуда — просто фантастический. Весь залив и город — как на ладони. Я бы обязательно показал бы его тебе сегодня, но кафе работает только до 11 часов.

— Значит, ты покажешь его мне завтра?

— Конечно! Кроме того, прогуляемся по старому городу, да и на пляже можно будет поваляться. А ты уже купалась сегодня?

— Конечно, позагорала немного, потом пообедала и попробовала выспаться. В самолёте не удалось. Вечером проснулась, решила посмотреть город немного и вот зашла на Bar street. Но одной там скучно, вот я и пошла сюда.

Подошедший официант поставил на стол бокал с коктейлем и стакан с виски и вернулся к барной стойке. Света первая подняла свой бокал.

— За что выпьем?

— За знакомство!

— Идёт. Теперь я уже не чувствую себя одиноко в этом городе.

Мы выпили, и я почувствовал, как виски делает меня хотя бы немного смелее. Однако, несмотря на явную симпатию со стороны Светы, меня продолжали терзать сомнения. Решив разрешить свои сомнения, я задал ей очередной глупый вопрос.

— Ты одна прилетела? — больше всего я боялся услышать в ответ, что она просто поругалась со своим парнем, но скоро вернётся в номер, в котором он её ждёт.

— Да, так получилось, в общем, совершенно случайно. Договорились с подругой слетать отдохнуть, оплатили тур заранее, а за два дня до вылета она оказалась в больнице с пневмонией. Одной ехать не очень хотелось, но Аня убедила лететь и отдохнуть за обеих.

— И я никуда не собирался этим летом. Занимался исключительно работой, в свободное от неё время тихо депрессировал. Ничего не хотелось. Димка решил вытащить меня из этого болота, блестяще провёл рекламную кампанию, и вот я здесь.

— А твой приятель?

— Тоже. Сейчас зажигает в клубе, в котором я тебя увидел. В нашем отеле мы познакомились с ребятами, отдыхающими здесь уже вторую неделю. Они выступили в роли гидов, и вместе с ними мы с Димкой пришли в тот клуб.

— Значит, времени вы даром тут не теряли.

— Конечно! Не в отеле же сидеть в такой отличный вечер!

— Как отель? Сильно отличается от фотографий в буклете, который вам показывали в турагентстве?

— Нет, всё как на фотках. Aegean Park Hotel, это в самом центре, недалеко от McDonalds. Скромно, но жить можно. Три честных звезды и пляж из окна виден — я назвал ей свой отель и в свою очередь задал аналогичный вопрос. — А ты, в каком остановилась?

— Должна была в том же. Но ещё в аэропорте представитель турагентства предупредил меня, что там какие-то проблемы с номером, поэтому я должна буду подойти к автобусу другого оператора, и меня отвезут в отель недалеко от Aegean Park. Там я только на один день, потом переселяюсь согласно путёвке.

Я был потрясён. Судьба практически исключила возможность не заметить Светлану. Просто это случилось чуть раньше. Светлана продолжала рассказ об отеле, в котором она должна была прожить всего одни сутки, но я не слышал её. Я пытался осознать происходящее. Так не может быть на самом деле. Это бред, сон, видение, что угодно, но только не реальность. Герои книг щиплют себя или зажмуриваются в таких ситуациях, я же знал, что это ничего не изменит. Я просто поверил... В том числе и в Судьбу. И тут я понял, что должен задать ей всего один вопрос, ответ на который окончательно расставит все точки над i. Тем временем Света закончила своё повествование.

— Это невероятное совпадение, — начал я. — Теперь мне хочется спросить тебя ещё об одной вещи...

— Я попробую угадать, — перебила она. — Откуда я приехала, верно?

— Ты читаешь мои мысли, — я действительно был растерян.

— Итак, я из

* * *

*, — она назвала мой родной город на Волге. — Можешь не отвечать, я по твоему выражению лица вижу, что ты тоже оттуда.

Она не сдерживала улыбки. Я представил на какую-то долю секунды свою отупевшую от подтвердившейся догадки физиономию со стороны и тоже рассмеялся. Мы оба хохотали как дети.

— Значит, ты веришь в совпадения? — спустя несколько секунд Света опять смотрела на меня абсолютно серьёзно.

Я посмотрел ей в глаза. Также серьёзно.

— Никогда не верил. До сегодняшнего вечера.

— Я тоже.

— А всё-таки, почему вы выбрали Турцию и почему именно Мармарис?

— Недорого, никаких проблем с визами — это в целом. А Мармарис? Мы сами смотрели в Интернете куда лучше поехать и остановились на этом месте. Дискотеки, клубы — здесь не заскучаешь, а кроме этого относительно недалеко отсюда находятся такие места как Эфес и Памуккале. Можно отдохнуть и от моря, увидеть по-настоящему интересные места. Ну а вы с Димкой?

— У нас всё было проще. Димка хотел съездить прежде всего дёшево и сердито: днём пляж, а с вечера до утра — дискотеки. Про Эфес я как-то не думал, но в принципе представляю, что там можно увидеть. А вот Памуккале, что это?

— Это действительно очень необычное место. Горы, которые образуют огромные каменные ступени. По этим ступеням вниз стекает вниз тёплая вода из минеральных источников. Она сделала эти горы белоснежными. Мы видели фотки в сети, вид на них просто чудесный. А рядом руины римского города с колоннами, театром и так далее. Надо обязательно съездить.

— Это действительно интересно, — ответил я.

При этом я подумал о том, что совместная со Светланой поездка просто не может не быть увлекательной. Вместе с ней я бы поехал на экскурсию в музей ткацких станков или в какую-нибудь Богом забытую дыру, где туристам показывают "сохранившийся на протяжении последних пяти веков уклад жизни крестьян". Мне было всё-равно куда, главное с ней.

Она допила свой коктейль и посмотрела на меня.

— Тебе действительно интересно?

— А почему ты думаешь, что нет?

— Потому что это очень заметно со стороны.

— Замечательно. Зачем тогда спрашивать?

— Чтобы услышать твой ответ.

— Тогда я меняю свои показания. Света, если честно, я даже не задумывался над тем, насколько интересной может быть экскурсия. Я поехал бы смотреть на все что угодно, главное с тобой вместе. Так лучше?

— Лучше, — улыбнулась она.

— Ты ведь не напрашивалась на комплимент, просто тебе не хочется играть в традиционные для первого свидания игры?

— Точно. А тебе хочется?

— Нет. Да и не особо это у меня получается, если честно. Повторим наш заказ?

— Отличная мысль, но мне уже хочется спать. Честное слово — спать.

— Я провожу тебя, а завтра мы обязательно встретимся.

— Конечно.

Я позвал официанта и расплатился по счёту. Мы вышли из кафе, и пошли вдоль набережной. Ночь была удивительная, безветренная и ясная. Над нашими головами светила почти полная луна. Некоторое время мы шли молча. Если бы на моём месте находился романтик, то он обязательно сочинил бы пару четверостиший, посвящённых обладательнице прекрасных голубых глаз. Циник просто шёл бы рядом с ней, прикидывая в уме, что если не сегодня (в силу того, что она устала), то уж наверняка завтра получится заняться сексом с этой девушкой. Я был где-то посередине. А может быть в обеих шкурах одновременно. Это достаточно сложно объяснить. Так же, как сложно передать, используя ограниченный набор слов, составляющие букета лучших вин. Прежде всего, я чувствовал себя свободным от тех условностей и клише, которыми была заполнена моя жизнь. Я не должен был играть роль. Рядом со Светой я был самим собой, и это доставляло мне удовольствие. Отсутствовала необходимость выстраивать витиеватые словесные конструкции, можно было разговаривать друг с другом, не превращая при этом каждую фразу в загадку или намёк.

— Когда ты переезжаешь? — спросил я.

— После завтрака, но до 12 часов.

— Я живу в 507-ом номере. Позвони мне, сходим куда-нибудь, на пляж, например.

— Конечно на пляж! — она была восхитительна в своей непосредственности. — Не понимаю людей, которые, приехав на море, проводят свой отпуск в шезлонге у бассейна.

— Я тоже не понимаю, тем более что на пляже шезлонги ничуть не хуже.

Она улыбнулась. А я подумал о том, КАК она будет смотреться в бикини, и завтрашний день показался бесконечно далёким. Тем временем мы подошли к отелю.

— Ну, вот мы и пришли. Спасибо за вечер, жди звонка завтра. Не проспи!

— Спокойной ночи! — я попытался поцеловать её на прощанье, но она, уклонившись от поцелуя в губы, чмокнула меня в щёку.

Перед тем как скрыться за дверьми отеля она махнула рукой, и в последний раз за вечер я увидел её улыбку. Оставшись один, я не торопясь пошёл к своему отелю. Всё было замечательно. Остановившись около автобусной остановки, я сел на скамейку и закурил. Пару минут я любовался звёздным небом, представляя, как завтра вновь увижу Светлану. Внезапно меня посетила мысль о том, что встреча может и не состояться. В самом деле, ведь она не оставила никаких координат для связи. Переехать она может и в другой отель, название моего случайно запомнилось во время дневной прогулки. Я вёл себя как тупица, а она немного развлеклась этим вечером. От этих соображений у меня голова пошла кругом. Эта встреча на Bar street могла быть тем самым единственным шансом, который так легко упустить. "Может быть, всё не так уж мрачно, и я ей понравился" — попытка успокоиться не принесла никакого результата. Мне стало только хуже. Я швырнул окурок на тротуар и поплёлся в отель.

Зайдя в свой номер, я, прежде всего, вытащил виски из бара, налил примерно половину стакана и за пару глотков снова превратил его в пустой. Я заново наполнил стакан и вышел на балкон. На этот раз я пил не торопясь, затягиваясь сигаретой в промежутках между глотками. "Может быть" — это была последняя разборчивая мысль. Я был уже по-настоящему пьян. Очень хотелось спать. Каким-то чудом, буквально на "автопилоте", не оставляя смутной надежды на лучший исход, я завёл будильник на 9-00. Дальше пустота, головокружение и обрывки чёрно-белых снов.

I steel believe in love at first sight,

Nothing impossible. Я всё ещё верю в любовь с первого взгляда,

Нет ничего невозможного.

Depeche Mode "Nothing impossible"

Исполнение желаний.

Назойливый писк мобильного заставил меня проснуться. Какое-то время я просто не мог сообразить, что происходит. Я в отпуске — это неоспоримый факт. С другой стороны, необходимость подняться в такую рань существовала, по крайней мере, вчера. Чувствовал я себя относительно неплохо, однако голова потрескивала, что в совокупности с характерной утренней "жаждой" не добавляло оптимизма. Я открыл и закрыл глаза несколько раз подряд, заставил себя сосредоточиться. Обрывки ночных кошмаров, окончательно меня покинули. Я уже отдыхаю на море и это объективная реальность. Вчерашний вечер также был реальностью. Света была реальностью. Это не сон. Она может позвонить.

— Она обязательно позвонит, — я сказал это вслух, затем встал с кровати.

Самовнушение — отличная вещь. Горы можно свернуть, а можно и тоннель прорубить — кому как нравится. Первым делом я утолил жажду, выпив пол-литровую бутылочку холодной минералки из мини-бара. Затем принял душ, побрился, в общем, снова стал похожим на человека. План дальнейших действий родился мгновенно. Он был идеален в своей простоте. Прежде всего, я решил позавтракать, желательно вместе со своим приятелем. Я распихал по карманам все необходимые мелочи, показал язык своему отражению в зеркале и вышел в коридор. Спустя пару секунд я оказался перед дверью Димкиного номера, постучал в неё, но никакой реакции не последовало. Я постучал ещё, выругался и побрёл вниз.

В "ресторане" завтрак был в полном разгаре. Около столов с едой не протолкнуться. Каким-то чудом я сумел достаточно быстро наполнить свою тарелку всем необходимым, затем, отстояв минут пять в очереди, получил стакан пива. Выйдя на веранду, я пошёл вдоль занятых столиков, высматривая среди завтракающих своих знакомых. Никого из наших вчерашних любителей клубной жизни я не обнаружил, зато, за третьим от выхода столиком был замечен завтракающий в одиночестве Дмитрий Александрович. Перед Димкой стояло два стакана с пивом (один из которых был почти допит) и большая тарелка, наполненная разнообразными сладостями. Мой приятель был сосредоточен на своём завтраке и не заметил, как я подошёл к нему.

— С добрым утром! — я поставил свою тарелку и стакан на столик.

— И тебя также, садись, рассказывай, — Димка допил свой первый стакан и отправил следом здоровый кусок какого-то пирожного. — Ты шёл за ней до отеля, но так и не смог подойти и познакомиться. Потом вернулся к себе, опрокинул стаканчик и баиньки. Угадал?

— Конечно! — я сделал пару глотков, и у меня появилось желание услышать Димкин рассказ. — А у тебя такой усталый вид, мешки под глазами. Наверняка пришлось как следует потрудиться с теми девчонками.

— Макс, ты просто никогда не поверишь!

— Ну почему же? — зная Димку на протяжении 9 лет, я уже привык к тому, что время от времени он свершает невероятное. — Удовлетвори любопытство своего друга. Как это было?

— После того как ты сбежал, я вернулся к девушкам. Они были разочарованы твоим поступком, но я попытался убедить их скоротать вечерок вместе.

— И у тебя получилось? — я уже догадывался, чем всё закончилось.

— Представь себе, да! Мы посидели за столиком, от души потанцевали. Потом прогулялись по Bar street. Ближе часам к трём девчонки засобирались в отель. Я вызвался их проводить. Доходим до памятника папе-турку, и тут выясняется, что до их отеля топать ещё минут тридцать. Я взял такси и довёз их до отеля. Вышли мы из машины, курим. Девчонки переглянулись: "Давай, заходи к нам, кофейку выпьешь". Ну, дураку ясно — какого кофейку. В общем, по полной программе. Вспомнил я годы наши золотые, да в общагу походы. Показал пару приёмчиков, но и самому досталось. У девочек последний день на море был, прощальный концерт. А в шесть утра у них автобус до аэропорта. Вот такие пирожки. Посадил их в автобус и домой. Прихожу, ложусь — не спится и всё, хоть ты тресни. Еле дождался, пока завтрак начнётся.

— Молодец, не теряешь времени даром, — я уже не сдерживал улыбки. — Тебе в рекламе сниматься не предлагали? Помнишь такую весёленькую, про зайчиков с правильными батарейками?

— Для тебя там тоже роль найдётся — розового зайчика, падающего первым.

— Отлично, успокоил. Кстати, что-то наших знакомых не видно. Ты их не видел?

— Нет. И ты их здесь с утра не найдёшь. Виталик рассказывал вчера, что во время завтрака в отеле нормальные люди ещё спят.

— А потом?

— Потом собираются вместе и отправляются на пляж, а по пути где-нибудь перекусывают. Если вечер прошёл спокойно — то в Макдоналдсе, если как следует погуляли — то в баре за углом, — Димка сделал очередной глоток разливного. — Но мы отвлеклись. Макс, ты всё-таки подошёл к той девушке? Твоя очередь рассказывать.

— Да, я подошёл к ней, и познакомился. Её зовут Света.

— Подробно. А дальше, Макс, ты её...

— Не стоит так о ней говорить. Ничего не было. Просто проводил до отеля, понимаешь? Сегодня мы с ней идём загорать, и чтобы твоей пошлой рожи даже близко не было.

— Всё ясно. Ты способен на высокие чувства, а я так, покурить вышел. Не буду мешать, Ромео, пойду высыпаться. Вечером увидимся.

Димка вышел из-за столика и отправился в номер, оставив на столе тарелку со сладостями и недопитый стакан. Я закончил свой завтрак через несколько минут и тоже поднялся в свой номер. На часах — начало одиннадцатого. Я переоделся, чтобы быть готовым к водным процедурам, лёг на кровать и стал ждать. Время тянулось исключительно медленно.

Прошло два с небольшим часа, а её всё не было. Я вышел на балкон покурить. В голову лезли всякие дурацкие мысли. Одна другой противнее. Я пытался заставить себя успокоиться. "Надо позвонить портье, узнать переехала она или нет" — подумал я. Вернувшись с балкона, я сел на кровать и посмотрел на телефон. Прошло ещё несколько минут. Наконец я решился и взял телефонную трубку. В этот момент раздался стук в дверь. Я положил трубку и подошёл к двери. Однако, вместо Светланы на пороге моего номера стояла горничная. Она что-то спросила (я даже не разобрал что), но я помотал головой, повесил на дверную ручку табличку "Do not disturb" Не беспокоить. и закрыл дверь. "Она не хочет меня видеть" — подумал я. Явление горничной почему-то лишило меня всякой надежды. Я почувствовал себя бесконечно одиноким. Впереди ещё две недели в этом городе. Две недели бессмысленного веселья, тупого пьянства и охоты за юбками совместно с неутомимым Дмитрием Александровичем. Я передумал куда-либо звонить. В тот момент мне казалось, что всё уже решено. Я налил виски в стакан, выпил и включил телевизор. В этот момент раздался телефонный звонок. Сначала я просто не поверил своим ушам, но телефон продолжал звонить, и я снял трубку.

— Алло, — от волнения у меня мгновенно пересохло во рту, и я не смог выдать более продолжительного приветствия.

— Привет! Макс, это ты?

— Я! — волнение сменилось восторгом, поэтому последняя буква нашего алфавита была практически выкрикнута в трубку. — Доброе утро! Как переезд? Когда идём на море?

— Переезд — нормально, а на море — прямо сейчас, — Света была настроена весьма решительно. — Встречаемся в холле через 5 минут. Успеешь?

— Конечно!

— Хорошо, собирайся. Увидимся, — она повесила трубку.

Я почувствовал себя окрылённым. Она не забыла вчерашний вечер! Она хотела меня видеть!!! Одним глотком я допил остатки виски, и тут же почувствовал себя кретином. От меня наверняка исходил характерный запах. Буквально вприпрыжку я бросился в ванную. Там дважды почистил зубы, а после этого выскочил в комнату и взял жевательную резинку. После всех упомянутых процедур я посмотрелся в зеркало, решив, что выгляжу относительно неплохо. Времени до назначенного Светой срока оставалось не более пары минут. Я положил высохшее пляжное полотенце в пакет и отправился вниз. Выйдя из лифта, я увидел её около стойки портье. На ней были белые шортики и голубая маечка. Выглядела она просто сногсшибательно. От волнения у меня даже вспотели ладони. Света стояла вполоборота к лифту и не видела меня. Я сделал пару глубоких вдохов и подошёл к ней.

— Привет! — я ещё мог говорить, и это было уже кое-что. — Надеюсь, что не слишком сильно опоздал.

— Нет, но если опоздаем на море, — она повернулась ко мне. — Тебе несдобровать!

— Согласен!

Мы вышли из отеля и через пару минут уже были на пляже. Света остановила своё внимание на лежаках у самой кромки воды. Я расстелил своё полотенце на шезлонге, затем снял шорты и футболку, и посмотрел на свою спутницу. В бикини она была совершенно неотразима. Автор Венеры Милосской избрал себе в качестве модели страшненькую замухрышку. Не сговариваясь, мы полезли в воду. Света хорошо плавала, и мне пришлось приложить серьёзные усилия, чтобы не ударить в грязь лицом. Вдоволь накупавшись, мы вернулись к лежакам.

— Здорово плаваешь, — Света надела солнечные очки. — В бассейн ходишь?

— Раньше ходил, с первого класса и до пятого курса, а потом дела затянули. Да и лениво как-то стало. А ты где научилась?

— Я в детстве каждое лето в деревне проводила, с бабушкой. Там озеро рядом с домом.

— Ну, это ни с каким бассейном не сравнится. А у меня все родственники — городские жители. Когда в школе учился, жутко завидовал ребятам, которые летом в деревню могли поехать.

— А теперь, кому завидуешь?

— Практически никому, если только чуть-чуть. Немножко Михаэлю Шумахеру, немножко Брэду Питту.

— А почему Питту? Анджелина Джоли нравится?

— Дело не в ней. Интересно было бы сыграть в каком-нибудь классном фильме, например в таком как "Семь", вместе с Морганом Фримэном и Кэвином Спэйси.

— Обязательно в таком мрачном?

— Вовсе нет, это первый фильм, который на ум пришёл. А тебе какие фильмы с ним нравятся?

— Не знаю, "Шпионские игры" может быть, "Троя" тоже ничего.

— Не самые весёлые, — усмехнулся я. — И мне они тоже нравятся. А из напитков ты что предпочитаешь? Тут рядом кафе, я принесу.

— Я бы не отказалась сейчас от большого стакана апельсинового сока.

— Пять секунд и он здесь.

Я взял в кафе два стакана сока и вернулся к Свете. Она загорала, лёжа на животе. Вид сверху был великолепен, и я бы точно простоял, глядя на неё пару минут, если бы она не повернулась ко мне.

— Спасибо, — она взяла у меня свой стакан. — Теперь ещё одна маленькая просьба, и ты сможешь расслабиться. Намажь мне спину этим кремом, пожалуйста.

Я выполнил её просьбу, которая доставила мне массу удовольствия, затем сам намазался своим кремом. Мы лежали рядом, пили сок и болтали о всякой ерунде. Все мои страхи вместе с потными ладошками были уже далеко. Я чувствовал себя совершенно раскрепощённым. Через некоторое время мы ещё раз искупались, после чего я повторил свой забег до кафе. Всего мы провели на пляже часа два — два с половиной. Наконец, Свете надоело жариться на солнце.

— Мне кажется, для второго дня вполне достаточно. А ты как считаешь? — спросила она.

— Согласен. Пошли, дойдём до отеля, а потом где-нибудь пообедаем.

— Хорошо. Только в отеле есть не будем, лучше прогуляемся.

— Именно это я собирался предложить! — искренне обрадовался я.

Мы оделись и пошли через пляж к отелю. Пока мы шли, я думал о том, как здорово было бы подняться вместе в мой номер и.... С другой девушкой я, возможно, уже давно легко нашёл бы те самые, нужные слова, которые привели бы нас вместе в одну постель. Со Светланой это было гораздо сложнее. Я не воспринимал её как ни к чему не обязывающее приключение, а это в свою очередь не позволяло включиться моей отработанной для подобных ситуаций модели поведения. Во всяком случае, у меня было время.

Здесь я позволю себе несколько отступить от своего рассказа, чтобы попытаться объяснить один важный аспект, касающийся отношений с представительницами прекрасного пола. Это я про СЕКС. Каждый мужчина может относиться к этому по-разному, но вряд ли кто-то, увидев симпатичную девушку в откровенной мини юбке, думает о том, как хорошо было бы сходить с ней в театр. Я не исключение. Когда я знакомлюсь с девушкой, прежде всего я думаю о сексе с ней. Это "primary target" Главная цель.. И вот цель достигнута, ура!!! А дальше начинаются ОТНОШЕНИЯ, которые естественно состоят из кучи разных вещей, а секс занимает всего лишь небольшую часть от совокупного времени, проведённого вместе. Само общение с девушкой для меня чётко делится на две стадии: до и после. Во время первой я прилагаю усилия для того, чтобы заняться с ней сексом. Здесь всё элементарно, а вот со второй гораздо сложнее. Дальше мне никогда не везло. Девочки были разными, но ни с одной из них мне не было действительно хорошо. Это было похоже на злую шутку фортуны: одни оказывались дурочками, других интересовали только деньги, третьи спали не только со мной и т.д. Разумеется, поддерживать дальнейшие отношения с человеком, который не отвечает твоим представлениям о том, какой должна быть твоя вторая половинка, не имеет ни какого смысла. Сам я не ангелочек, но всё же.... И вот сейчас я иду к своему отелю вместе со Светланой, и у меня рождается предчувствие, что именно с ней я могу быть счастлив. Я знаком с ней меньше одного дня. Я отлично понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Абсолютно ничего! И меня это не беспокоит.

Мы подошли к стойке портье и получили ключи от номеров. Она жила в 310-ом. Уже входя в лифт, я вспомнил, что мы не договорились, когда пойдём обедать. Одновременно с этой мыслью появилась ещё одна.

— Когда пойдём обедать? — спросил я. — Я уже успел проголодаться, а ты?

— Я тоже. Давай через полчасика, хорошо?

— Идёт! Я зайду за тобой.

— Заходи, — она улыбнулась и вышла из лифта на своём этаже.

Я доехал до пятого этажа и пошёл по коридору к своему номеру. Проходя мимо 509-го номера, я услышал, как там работает телевизор, но видеть Димку не хотелось, и я пошёл дальше. Приняв душ, я устроился на кровати со стаканом сока в руке. Ждать оставалось каких-то 15 минут. Время надо было как-то убить, но каждая из этих минут тянулась как целый час. Когда оставалось минут пять, в дверь постучали.

— Открывай, свои, — вслед за стуком раздался знакомый с первого курса голос.

Пришлось вставать и идти к двери. На пороге номера стоял Дмитрий Александрович.

— Ну, как? — спросил он, заходя в номер.

— Вот так! — я показал ему большой палец. — Через пять минут мы идём обедать.

— Молодец! А я на пляж, заодно ребят поищу. На весёлую улицу сегодня пойдёшь?

— Посмотрим. Если Света захочет, тогда сходим.

— Я тебя просто не узнаю, может она тебя зельем каким, приворотным...

— Иди ты.

— Непременно, — он пошёл к двери.

— Погоди, зайдём к тебе на секундочку. Дай мне карту, которую ты здесь купил. Вечером отдам.

Я зашёл к Димке, взял карту и пошёл к лифту. С момента нашего возвращения с пляжа прошло ровно 30 минут. Выйдя из лифта на третьем этаже, я посмотрел на указатель и повернул направо. Номер Светы был расположен с другой стороны здания, и его окна смотрели не на море, а на Elgin boulevard. Я остановился перед дверью с табличкой 310. Пульс участился, но всё же не так сильно как утром. Я сосчитал про себя до десяти и постучал в дверь.

— Кто там? — вопрос прозвучал излишне серьёзно.

— My name is Duck. Donald Duck.

Она открыла дверь, и я увидел очередную чудесную улыбку.

— Заходи. Подождёшь пару минут, и я буду готова.

— Я готов ждать сколько угодно.

— Вот и молодец, — Светлана исчезла в ванной.

Её номер, практически ничем не отличался от моего. Я вышел на балкон. День был просто восхитительный. Не успел я как следует осмотреться, как Света появилась рядом.

— Огонёк найдётся? — спросила она, доставая сигарету из пачки.

Я дал ей прикурить и закурил сам. Мы смотрели на прохожих внизу и курили. Она молчала, я тоже ничего не говорил. Это не было неловкостью или напряжением, но что-то всё же было. Догадка пришла сама собой, одновременно с последней затяжкой. Я потушил сигарету в пепельнице и открыл дверь балкона, пропуская Свету вперёд. Она сделала пару шагов и обернулась ко мне. Я подошёл к ней, и мои руки сами по себе оказались на её талии. Последовавший за этим поцелуй был для меня гораздо приятнее, чем полный стакан холодной минералки для умирающего в пустыне. Света буквально дрожала от возбуждения. Это состояние мгновенно передалось мне. Она буквально срывала с меня одежду, а я с неё. Мы были на грани безумия, а потом за гранью. Очень быстро и жёстко. В конце она не стала сдерживать крика...

Лёжа рядом со Светой, я чувствовал, что каждая клеточка моего тела буквально стонет от удовольствия. Ни одна женщина в моей жизни не дала мне и сотой доли этого чувства. Я обнимал её. Кончиками пальцев ласкал её безупречную кожу, и удовольствие от этих прикосновений превосходило целую ночь, проведённую с Мариной. Когда дыхание Светы вновь стало спокойным, она повернулась ко мне.

— У тебя такой отрешённый взгляд, — прошептала она. — Как будто что-то не так. Тебе плохо?

— Нет. Когда мне действительно хорошо, я почему-то не улыбаюсь, и у меня такой взгляд, — мой ответ получился максимально откровенным. — Я смотрю на тебя, и думаю о том, что я сейчас действительно счастлив.

— И ты можешь сказать, что такое счастье?

— Для меня всё просто. Счастье — это когда я ни о чём не думаю. Ни о чём кроме тебя. Я слушаю свои ощущения. Я чувствую нежность твоей кожи, вдыхаю твой запах, любуюсь твоими волосами. Счастье — это ты.

— Я тебе верю, — она наклонилась ко мне и поцеловала в губы. — Не знаю, почему, но верю.

Мы провели в постели ещё минут десять и начали одеваться. Затем Светлана прошла в ванную, а я подошёл к зеркалу в номере. Машинально рассматривая своё отражение, я убедился, что Светлана была права. В моих глазах не было даже намёка на то, что я чувствовал. Это было как-то неправильно, но в тот момент я не слишком об этом задумывался. Через несколько мгновений передо мной появилось и её отражение. Она смотрела на меня через зеркало, а я на неё. Я улыбнулся, но улыбка получилась немного растерянной, незаконченной.

— Не могу поверить в то, что ты рядом, — я повернулся к ней. — Так ведь не бывает.

— А почему нет? Со мной такое уже было. Я почувствовала, что меня словно ударило током, когда я впервые увидела тебя в аэропорте. Ты смотрел на меня... Не так, как обычно смотрят мужчины, а так, как будто я очень нужна тебе. И в тот момент я была готова пойти с тобой куда угодно, но ты не поднялся из-за своего столика.

— Слава Богу, что у меня был второй шанс.

— Который ты едва не упустил, — улыбнулась она.

— Чуть-чуть не считается, — я обнял её и поцеловал. — Теперь я тебя уже не упущу.

Мы вышли из отеля, и пошли по Elgin boulevard в сторону яхтенной стоянки. Проходя мимо McDonalds я не смог сдержать улыбку.

— Представляешь, в первый день нашего с Димкой пребывания здесь, он буквально силой затащил меня в эту американскую забегаловку. Мы летели сюда четыре часа, чтобы пообедать в McDonalds.

— И ты боялся, что я тоже захочу туда? — Свету моё признание здорово развеселило. — А ведь, правда, хотя в McDonalds мы и не пойдём...

— Я, кажется, всё понял, — перебил я её. — Ты узнала, что в этом городе есть Burger King!

— Класс! Дедуктивный метод в действии.

— Нет, просто нормальная мужская логика плюс информированность, ну и конечно талант.

— Ты не угадал, — улыбнулась она. — Мы идём в пиццерию! Никаких серьёзных заведений! Наедимся пиццы, а потом сходим в то кафе, о котором ты вчера рассказывал. Посмотрим на лучший вид в городе.

— Так нечестно! Ты знаешь, что я не буду с тобой спорить, — застонал я.

— Вот именно. Это вполне надёжный способ добиться нужного результата.

Через пару минут мы оказались на месте. Пиццерия находилась в самом конце Elgin boulevard, или в самом начале Ataturk street — как посмотреть. Заведение без особых претензий, но симпатичное. Мы заказали по пицце каждый, стакан кока-колы (для неё) и большой стакан пива (для меня). Заказ принесли достаточно быстро, а пицца оказалась вполне съедобной. Несмотря на это Светлана не смогла съесть свою пиццу целиком, оставив пару кусочков, которые были уничтожены мной. После такого лёгкого и изысканного обеда мы не торопясь пошли по набережной к старой крепости. Повторив наш с Димкой маршрут, мы оказались перед её входом. Объявление, размещённое вчера, отсутствовало: в этот день замок был открыт для посетителей.

— Зайдём внутрь? — спросила Света.

— Конечно!

За самой обычной дверью, контрастировавшей с толстой каменной стеной, мы обнаружили окошко билетной кассы. Стоимость входа в турецкую цитадель не превышала пары долларов. Внутри, в свою очередь, не оказалось ничего сногсшибательного. Внутренний дворик имел весьма скромные размеры и представлял собой небольшой сад: аккуратный газон и какие-то кусты. Мы прошлись по дворику и поднялись по лестнице на крепостную стену. Вид, открывавшийся оттуда, был весьма неплох, но всё же уступал имевшемуся в кафе. Больше смотреть было не на что. Мы прогулялись по крепостной стене до второй лестницы вниз, немного постояли, глядя на море, и начали спускаться в дворик. На лице Светы было написано разочарование.

— Ты ожидала увидеть что-то необычное? — спросил я.

— Наверное, а ты нет?

— Не то чтобы очень... — я на секунду задумался, чтобы попробовать объяснить свои ощущения.

— Смотри! — воскликнула Света, показывая рукой на один из кустов во дворе. — Он настоящий, живой!

Из-за кустика вышел самый настоящий павлин. На наши возгласы птица совершенно никак не отреагировала, она продолжала что-то искать в траве. Хвост у неё не был распущен, но это не слишком нас расстроило. Вдоволь рассмотрев со всех сторон этого представителя пернатых, мы вышли из крепости.

— Теперь мы идём в кафе, — провозгласила Света. — Надеюсь пиво там свежее.

— Специально для нас, — я выдержал небольшую паузу. — Лучшие сорта. С хозяином я договорился.

Пиво действительно оказалось свежим. Мы сидели в кафе и получали удовольствие от этого дня, от моря, от солнца, от лёгкого ветерка, от невероятно вкусного пива и, конечно же, от общества друг друга. Мы говорили о разных пустяках, но это было исключительно интересно. Я рассказывал разные забавные истории, которые происходили со мной, либо с кем-нибудь из моих знакомых. Света смеялась и отвечала на мои рассказы своими. Наконец я рассказал о том, как Димка приобретал карту города. Света поинтересовалась, нет ли её у меня с собой. Я кивнул и вынул карту из кармана.

— Давай ещё куда-нибудь сходим, — предложила Света.

— Обязательно, куда захочешь, — ответил я. — Заодно можно будет заглянуть в местное туристическое агентство и купить экскурсию. Я помню, что ты очень хотела посмотреть на какие-то горы.

— Памуккале.

— Вот и замечательно, достаточно одного из нас, чтобы воспроизвести их название в турагентстве.

— Я уверена, что тебе там понравится, — Света разглядывала карту города. — А сегодня мы ещё посмотрим на амфитеатр. Вдруг он древний? Времён Римской империи, как ты думаешь?

— Пойдём и проверим!

Я расплатился по счету, и мы отправились на поиски амфитеатра. В роли штурмана выступала Света. Мы прошли через старый город, и вышли на оживлённый бульвар, на котором располагался упомянутый мною ранее Burger King, а также супермаркет Tansas. Напротив супермаркета я обнаружил туристическое агентство. Сотрудник агентства довольно сносно говорил по-русски, благодаря чему покупка экскурсии заняла минимум времени. Немного посовещавшись, мы решили поехать в среду.

После приобретения экскурсии и без того отличное настроение Светы стало ещё лучше. По дороге к амфитеатру она рассказывала мне про те чудеса, которые мы должны были увидеть уже совсем скоро. Я поддерживал её игру. Мы представляли себе гладиаторов, которые щедро поливали своей алой кровью нестерпимо горячий песок на потеху толпе, мы спорили о том, чьи произведения актёры играли на этой сцене, а может быть, перед зрителями выступали укротители свирепых животных, привезённых из разных концов света. Мы выдвигали версии одна фантастичнее другой, смеялись, перебивали друг друга. Я вспомнил, как в детстве мы спорили с приятелем о том, кто сильнее: робот-полицейский или терминатор? Света хохотала от души. И вот мы увидели искомое сооружение. Даже не являясь специалистом в области архитектуры, можно было с уверенностью сказать, что со времени постройки амфитеатра прошло гораздо меньше 100 лет. Вход свободный, сцена пуста и только несколько туристов бродят по его ступенькам.

— Забираемся на самый верх! — скомандовала Света.

Еле поспевая за ней, я начал подъём наверх. Сердце выпрыгивало из груди, но не столько от нагрузки, связанной с преодолением изрядного числа ступеней, сколько от восторга при виде двух очаровательных ножек, обладательница которых опережала меня на какие-то пару метров. Наконец мы оказались на самом верху. Отдышавшись, я смотрел на город, лежавший у моих ног: коричневые крыши и светлые стены домов, крошечные люди и игрушечные машины на улицах, море и горы. Красота!!! И рядом со мной стояла она, моя сбывшаяся мечта, женщина-сказка, мой сон наяву. Весь мир лежал у наших ног (пусть это банальность, цитата из дешёвого романа в мягком переплёте формата pocket book). Нам было хорошо вместе, у нас было время, а всё остальное можно было купить. Даже сейчас я не могу спокойно смотреть на фотографию, сделанную там. На ней Светлана, приподнявшись на цыпочки, стоит у самого парапета и словно держит в высоко поднятых над головой руках маленькое белое облачко.

Сделав кучу снимков и выкурив по сигаретке, мы не торопясь, пошли в обратном направлении. День плавно приближался к концу, но я не испытывал ни капли сожаления по этому поводу. Я думал о предстоящей ночи. Предвкушение того, что будет происходить дальше, едва не лишило меня остатков разума, но каким-то чудом мне удалось взять себя в руки. Мы подошли к отелю, и вместо того чтобы предложить Светлане зайти ко мне, я задал ей другой вопрос.

— Мне кажется, — осторожничая, начал я, — что ты сегодня не сможешь отказаться от посещения клуба.

— Отказаться? Смогу! — Света посмотрела на меня, и её глаза сверкнули озорным блеском. — Легко, но я не вижу в этом смысла.

— Отлично! Мы можем присоединиться к весёлой компании в нашем отеле, а если хочешь, сходим потанцевать вдвоём.

— Пойдём вместе с ребятами, так будет интереснее.

— Я зайду за тобой часиков в 9, хорошо? — спросил я.

— Давай в 10, хочется подольше поваляться в кроватке, — Света наблюдала за моей реакцией. — Хотя.... Нет! Не стоит тебе скучать в номере. Ты пойдёшь к ребятам один, а я присоединюсь к вам чуть позже. Вы будете на веранде?

— Конечно! — я посмотрел на Свету и прочел в её глазах желание, полностью совпадающее с моим собственным.

Мы стояли у дверей отеля и целовались. Как студенты, сбежавшие со скучной лекции, долго и увлеченно. Это могло бы продолжаться ещё дольше, если бы за моей спиной не раздалось до боли знакомое покашливание. К обоюдному со Светой сожалению нам пришлось прервать поцелуй и повернуться в сторону источника звука.

— Вечер добрый, простите, если помешал. — Димка старательно играл роль воспитанного человека. — Максим, вы не могли бы представить меня этой очаровательной девушке?

— Светлана, знакомься — это Димка, душа любой компании, человек который нигде не пропадёт и просто мой лучший друг. Света, прости, но тебя я не представляю: в эпитетах ты не нуждаешься.

— Очень приятно, — Света протянула Димке руку, которую он молча пожал.

Впервые за долгое время он не отпустил никакой шутки, не улыбнулся. Света выглядела сногсшибательно по любым стандартам, и оставшийся без движения острый как бритва язык моего приятеля служил ещё одним тому доказательством. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и хоть что-то сказать.

— Давайте покурим и определимся с вечерней программой, — наконец выдал Димка.

— Я уже определилась — сегодня идём танцевать, — Света сообщила о принятом нами решении. — Вы пока покурите и заодно разработаете план вечеринки, а я присоединюсь попозже.

Она подмигнула мне и исчезла в дверях. Мы выкурили по сигарете и отправились следом.

— Зайдём к тебе — по стаканчику опрокинуть? — спросил Димка, когда мы выходили из лифта.

— Давай.

Я разлил виски по стаканам, мы чокнулись и выпили залпом. Я лёг на кровать, а Димка развалился в кресле и начал терзать пульт от телевизора. Наблюдать за бесконечной сменой каналов не было никакого смысла, поэтому я закрыл глаза и погрузился в абсолютную нирвану. Мне было очень хорошо, но, разумеется, не от виски. К сожалению, это продолжалось не слишком долго. Через пару минут Димка выключил телевизор и взялся за меня.

— Давненько я не наблюдал тебя находящимся в столь замечательном состоянии, — начал он. — Похоже, что ты уже успел позаниматься с этой очаровашкой всякими нехорошими вещами.

— Ты неисправимый фантазёр, — я открыл глаза и посмотрел на ухмыляющееся чудовище. — Мы просто сходили вместе на пляж, а после пообедали и прогулялись по городу.

— Сказки детям будешь рассказывать, а меня так запросто не проведёшь. — Димка уверенно демонстрировал знание предмета. — Если ты сможешь оторвать свою задницу от кровати и подойти к зеркалу, то убедишься, что догадаться совсем не сложно. Тем более мне.

Я решил это проверить и внимательно посмотрел на своё отражение. Димка был прав на все 100.

— Ну и ладно, — я снова принял горизонтальное положение. — Америку ты не открыл, так что поздравить тебя не с чем.

— Зато тебя есть с чем. Последнее время эта любительская команда из второй лиги творит чудеса. Может, расскажешь как это — быть настоящим спортсменом? Кстати, как эта куколка проявила себя в кроватке? Внешне она просто нереально хороша, а совпадает ли практика с теорией?

— Более чем, — я снова поднялся с кровати, для того, чтобы ещё раз наполнить наши стаканы. — И не смотри на меня так. Никаких скабрезных подробностей ты всё равно не услышишь.

По второму мы выпили уже не чокаясь. Я в несколько глотков, а Дмитрий Александрович снова залпом.

— Ну, если так, то не будем терять времени, — Димка поставил вновь опустевший стакан на стол. — Пошли вниз к ребятам. Я сегодня покажу этим молокососам, что значит по-настоящему пить, ну а ты всех удивишь, когда твоя новая знакомая явится на веранду.

— Знаешь, Димыч, а я ведь не могу до сих пор поверить в то, что всё это происходит со мной на самом деле.

— Я тоже, — мой друг не смог удержаться от простоватой шутки. — Но это ничего не меняет.

Мы спустились на веранду и обнаружили там всех без исключения участников вчерашнего рейда на Bar street. Нас приветствовали также, как во время войны встречают чудом вышедших из окружения боевых товарищей. В целом вечеринка отличалось от предыдущей лишь второстепенными деталями. Ребята за столиком также "томились" в ожидании автобуса. Основным же отличием стало сольное выступление Димки. Уже не нуждавшийся ни в каких советах, он единолично захватил внимание всей аудитории. Шутки, анекдоты, а также рацпредложения в части кардинального улучшения качества организации общего досуга... Нет! Они не лились рекой, это была настоящая Ниагара. Но, несмотря на всё это, стать первой и единственной звездой вечеринки ему не удалось. Без четверти десять на веранде взошла сверхновая.

В коротких шортиках и маечке, подчёркивающих все будоражащие кровь плавные изгибы и совершенные выпуклости, она прошла по веранде, словно кинозвезда по красной ковровой дорожке. Она не вела себя заносчиво, не была холодна, сходство со знаменитостью заключалось в полном отсутствии реакции на похоть мужчин и зависть женщин. Она была одета достаточно откровенно, но при этом не выглядела доступной. Я представил Светлану ребятам, и после того как она заняла место рядом со мной, несколько раз с удовольствием (несомненно, присущим всем тщеславным эгоистам) перехватывал направленные в её сторону взгляды Виталика или Серёги. Впрочем, на веранде мы просидели недолго: вышедший на разведку Димка дал знать остальным о прибытии автобуса молодецким посвистом.

Мы отправились на Bar street в полном составе — вдевятером. Единственным не имевшим пары естественно был Димка, но это его ни капли не смущало.

— Сегодня не будем тратить время в Crazy Daisy, — Димка выступил с очередным предложением. — Свалим оттуда сразу. Кто за? Прошу голосовать, товарищи!

Против и воздержавшихся не оказалось. Оказавшись в клубе, мы дружно выпили по коктейлю, и пройдя через танцпол, вышли с другой стороны. На этот раз путешествие по Bar street не было слишком протяжённым. Было принято решение посетить клуб напротив Daisy. Ничего особенно интересного там, разумеется, не оказалось, но различия в стиле оформления интерьера, а также в работе человека за диджейским пультом, некоторое время поддерживали интерес. Мы танцевали, временами сменяя друг друга на вахте за столиком, плотно заставленным разнообразными бутылками.

Так, совершенно незаметно, пролетело часа полтора. Всё проходило неплохо, однако возникало ощущение некоторой механистичности происходящего. Через некоторое время наша компания стала потихоньку распадаться. Первыми исчезли Саша с Олей, затем куда-то пропал Димка. Вскоре и мы со Светой вышли на улицу подышать свежим воздухом.

— Тебе не слишком весело здесь, правда? — спросил я.

— Тебе тоже, — ответила она.

— Давай просто пройдёмся, и если какое-нибудь заведение нам приглянется, зайдём туда.

— А если не приглянется? — Света бросила окурок в урну.

— Тогда мы просто пойдём ко мне.

— Так просто? — она посмотрела на меня так, словно мы были знакомы всего 5 минут.

Я испугался. Это был очень хороший вопрос, и правильный ответ на него знала только Света. "Макс, да ты просто идиот" — подумал я. Разливаться соловьём перед молоденькими сопливыми дешёвками, а, оказавшись рядом с восхитительной девушкой (пусть даже и побывавшей к настоящему моменту в одной постели со мной) вот так, совершенно по-хамски, в стиле недавнего выпускника ПТУ предложить ей переспать. Надо было срочно что-то сделать, но ни одна здравая мысль в голову не приходила.

— Прости меня, — я так и не смог ничего ответить.

Я даже не мог посмотреть ей в глаза. Наконец решившись на это, я увидел улыбающуюся Свету. Она играла. Это была всего лишь маленькая проверка. Я поцеловал её. Она не сопротивлялась, скорее наоборот.

— И всё равно ты нахал, — сказала Света, когда наши губы разошлись.

— Значит, тебе хочется романтики? И чтобы всё было красиво?

— Конечно!

— В таком случае тебе повезло. Перед тобой чемпион мира...

— По обниманиям, — усмехнулась она. — Кстати, это плагиат.

— Не угадала. По романтическим вечерам. Тут недалеко есть замечательный бар, заглянем туда?

Проходя по улице прошлым вечером, я почему-то обратил внимание на небольшое заведение под названием "Romantic cafe". Теперь на практике предстояло выяснить, насколько название было оправдано. Мы прошли по улице каких-то сто метров и оказались на месте. Внутри было довольно уютно: приглушённый свет, небольшие столики, явно рассчитанные только на двоих. В центре зала несколько пар двигались в такт медленной композиции. Я посмотрел на Свету и убедился, что мы остаёмся здесь. Мы заняли столик, и Света занялась чтением меню.

— Я отойду на секундочку, — сообщил я.

Вместо посещения туалета я вышел на улицу через чёрный ход. Пришедшая по пути в кафе идея заслуживала быть реализованной. Буквально вприпрыжку я обогнул несколько зданий и вернулся на Bar street. Неподалёку от кафе, в котором меня ждала Света, продавали цветы. Не обращая внимания на цену, я купил букет роз и вернулся обратно. В кафе мне удалось проникнуть незамеченным — Света по-прежнему была увлечена меню. Повинуясь совершенно мальчишескому порыву, я бесшумно подошёл к ней сзади и положил букет на стол перед её глазами. Наградой за мальчишество стал ещё один фантастический поцелуй.

Официант поставил на столик два бокала: виски для меня и Martini для неё. Мы подняли их, глядя друг другу в глаза.

— За этот вечер! — мне не хотелось ничего усложнять.

— За нас! — она пригубила свой Martini. — Кстати, я угадала с заказом?

— Нет, ты знала.

— Это не слишком хорошо?

— Это замечательно! — я сделал приличный глоток. — Теперь моя очередь продемонстрировать свои знания. Мы идём танцевать.

— Зачёт, — улыбнулась она. — Без всяких сомнений.

Мы медленно двигались в такт музыке, которая словно обволакивала нас невидимой пеленой. Ощущение невероятной близости (именно близости, другого определения мне уже не найти, да и зачем?) возникло само собой. Так, её голова на моём плече стала неотъемлемой частью меня самого. Прикосновение её губ к моей шее рождало желание. Не примитивное, основанное на первобытном инстинкте, стремление к совокуплению, но нахлынувшее внезапно, непреодолимое ощущение. Желание нежности. Я провёл рукой по её волосам, затем очень плавно, не торопясь, словно прислушиваясь к кончикам собственных пальцев, по спине до талии. Её дыхание утратило свою плавность.

По дороге в отель мы шли обнявшись. И также, обнявшись, снова научившись дышать медленно и ритмично, лежали в постели.

— У тебя есть виски? — спросила она.

— Ага, ведь именно в моём номере располагается наш с Димкой бар.

— Давай разбомбим этот бар, — она потянулась, садясь на постели. — С тебя ещё футболка, мы идём на балкон.

Пока Света примеряла в ванной свою обновку, я вытащил из холодильника бутылку и отнёс её вместе с парой стаканов на балкон. Наполнив стаканы, закурил. Мерцали огоньки фонарей, отражающиеся в мелкой ряби моря. Дискотеки, расположенные вдоль берега, уже давно закрылись, но загулявшие отдыхающие, бредущие к своим гостиницам, не позволяли лёгкому шуму моря стать единственным звуковым сопровождением.

— Красота! — вошедшая Света подняла свой стакан.

— Согласен! — мой взгляд совершил небольшое путешествие, вниз от её прекрасных глаз до маленьких, словно детских, ступней.

— Я про море! А ты дал мне самую маленькую футболку и улыбаешься, словно 14-летний подросток, разглядывающий фотографию на развороте мужского журнала.

— Или женского, знаешь, в летних номерах иногда попадаются чрезвычайно удачные фотки. И слоганы вроде: "Почувствуй себя Афродитой в чудесном бикини из нашей последней коллекции".

— Потрясающе, а мне казалось, что тебе больше по душе такие издания как "Автопилот" или "Спорт-экспресс".

— И эти тоже, — я усмехнулся и сделал ещё один глоток виски. — Вообще, мы до ужаса мало знаем друг о друге.

— Согласна. Поэтому право рассказывать первым предоставляется тебе!

— Рассказывать? — удивлённо спросил я. — Но о чём?

— О себе: о своей семье, о своей работе, увлечениях. О том, где ты вырос, учился. Мне, правда, очень интересно. Я понимаю, что это звучит немного странно, но давай просто расскажем друг другу о своей жизни.

Я молча допил свой стакан и поставил его на столик между нами. Затем, не торопясь, наполнил его и немного долил в стакан Светланы, которая сделала только пару небольших глотков. Её просьба не поставила меня в тупик и даже не слишком удивила, но, тем не менее, заставила в очередной раз глубоко задуматься. "Наверное, не стоит" — подумал я, но рядом со Светой изменять своим принципам было проще простого. Я прикурил сигарету и начал рассказ. Мне вдруг очень захотелось выговориться.

— Сейчас попробую, только путано выйдет, ничего? Ненавижу анкеты и автобиографии — они загоняют твой собственный, не похожий на других мир в жёсткие рамки стандартных формулировок и выдернутых из контекста фактов. Если рассказывать о себе коротко — получится такая анкета, если длинно — то... в общем тоже получится ерунда. К тому же я не слишком люблю делится подобной информацией. А самое главное — это ведь цель в жизни, правда? Именно с этим у меня всё как-то наперекосяк. В семь лет я точно знал, зачем живу на свете, в четырнадцать очень сильно в этом сомневался, в двадцать пытался искать, а сейчас просто не знаю — и мне всё-равно.

Родился я 13 декабря 1982 года в городе Рязань, в самой обычной советской семье: отец офицер, мать доктор. Только папа был очень сильным, я имею в виду не только физическую силу, а мама очень красивая. В детстве я мечтал о службе в армии, старался хорошо учиться.... Мы переехали в наш город, когда мне было 8 лет. В начале девяностых отец занялся бизнесом, а мать бросила работу в больнице. Я стал ребёнком из обеспеченной семьи, затем из более чем обеспеченной. Желание стать военным постепенно сошло на нет, а вместе с ним желание учиться. Меня баловали, у меня было все, о чём только могли мечтать одноклассники: вначале это были дорогие игрушки, затем модные шмотки и швейцарские часы. В 12 лет я впервые сфотографировался на фоне Эйфелевой башни, год спустя прикоснулся рукой к воротам Колизея. Благодаря папиным деньгам передо мной открывались совершенно фантастические перспективы. Усилий никаких прикладывать не надо было.... Тебе ещё не надоело? — я пригубил виски.

Светлана помотала головой, вытаскивая сигарету из пачки.

— Так вот я рос. Маленький нахальный лентяй. В пятнадцать лет отец в очередной раз спросил меня, чем я планирую заниматься в будущем. Я ответил, что хотел бы работать с ним вместе, заниматься бизнесом, делать деньги. "Для этого нужно иметь соответствующее образование" — сказал отец. — "Как ты планируешь поступать в университет? Экзамены тебе не сдать". Я что-то начал рассказывать ему про платное образование, попытался намекнуть на его собственное училище, в котором экономику не проходили, но он резко прервал меня. Отец сказал, что я становлюсь взрослым, а значит должен сам уметь добиваться от жизни того, что мне нужно. Я не соглашался. Отец не спорил, он предложил мне отправиться после окончания школы прямиком в армию, отдать Родине конституционный долг. Я знал, что он не шутит.

Тогда я, разумеется, не понимал, что отец хочет сделать из меня человека, который может идти по жизни самостоятельно. Без чьей-либо поддержки. Понимание пришло позже, тогда была только злость. Злость подростка, которого заставляют делать ненужные с его точки зрения вещи. Но в тот момент у меня не было никакого выбора. Если бы у меня ничего не получилось, отец сдержал бы своё обещание. Спасло упорство, стремление достичь поставленной цели. Наверно наследственное. Я сумел поступить на экономический.

Я прервался, достал очередную сигарету. Рассказ буквально лился из меня. Чрезвычайно легко, словно бесконечная цветная лента из цилиндра фокусника. И я чувствовал себя таким цилиндром. Ещё один глоток виски, заполняющего образовавшееся внутри цилиндра пространство.

— Продолжай, пожалуйста, — попросила Света.

— Итак, я стал студентом. Учёба давалась мне легко, а свободное от неё время я проводил на работе. Я очень старался, выдерживал бешеный темп и добивался своего. На заработанные деньги снимал квартиру, купил подержанную восьмёрку. Всё шло строго по плану моего отца. Из меня постепенно получался его достойный наследник. На старших курсах отец посвятил меня во многие секреты его бизнеса. Я увидел его без купюр, изнутри. Однако, увиденное мне не слишком понравилось. Я понял, что не хочу жить так. Большие деньги не просто требовали больших усилий, они заставляли полностью сосредоточиться на себе, отказаться от принципов, идти по головам. Они не пахли, но всё-таки.... Изнанка этого мира выглядит достаточно неприятно. Все эти партнёры по бизнесу, менты, бандиты, чиновники из администрации — у них похожие лица, похожие взгляды. Различия номинальны.

Я решился на разговор с отцом всего за пару месяцев до защиты дипломной работы. Собрался с силами и разом выложил ему всё. Он долго смотрел на меня, словно оценивая степень моей решимости. Наконец он спросил, чем я собираюсь заниматься дальше. Я ответил, что устроюсь на работу в банк, зарплата неплохая, да и приятель собирается туда же. Отец был против, мы долго спорили, но к согласию не пришли. Разумеется, этот разговор не стал последним. В итоге отец сумел убедить меня в том, что работа в должности банковского специалиста, в сущности, ничем не будет отличаться от офицерской службы, которая мне явно не по душе. Работа на дядю в сером офисе, обязательный костюм и обеденный перерыв по расписанию не слишком похожи на долгожданную свободу. Мне был предложен компромиссный вариант — открыть своё дело. Отец дал мне в долг достаточно крупную сумму денег, благодаря которой я сумел стать владельцем небольшой риэлтерской компании. Первоначально дела шли не особенно хорошо, но это были неизбежные болезни роста. За каких-то четыре года мы достигли весьма впечатляющих результатов: я отдал отцу долг, купил квартиру в центре, в конце концов, почувствовал себя вполне преуспевающим человеком. И, хотя я подозреваю, что не обошлось без помощи отца (не трогала налоговая, бандиты не наведывались, некоторые весьма значимые клиенты наверняка обращались по его рекомендации), довольно многое сделал я сам...

— Классическая success story, только с грустными глазами, — резюмировала Светлана.

— Точно. Смысла в своей собственной жизни я так и не нашёл. Отношения с женщинами как-то не складываются. Зато в остальном всё вполне на уровне — на том и стоим, — я посмотрел на Свету.

Она восприняла мои последние слова чересчур буквально... Прикосновения её губ и рук лишили меня возможности думать о чём-нибудь кроме них. Несмотря на приличное количество выпитого, всё воспринималось очень ярко. Мы ласкали друг друга медленно и нежно. Это не было сексом, это было чем-то гораздо большим. Каждое движение имело свой смысл, не было случайным. Мы читали не мысли, а желания. Я понял смысл слова блаженство.

— Ни один человек не может иметь всего, чего он хочет, так, как он этого хочет.

Роджер Желязны "Хроники Амбера"

Я знаю правду.

Я открыл глаза и увидел потолок. В гостиничном номере — полумрак (окна выходят на юг, но ещё утро и жалюзи закрыты). Раннее утро. Такое утро, когда хочется ещё поспать, но знаешь, что, сколько не пытайся заснуть — не получится ровным счётом ничего. Всё как обычно. Только этим утром рядом со мной спала Светлана. Она лежала на спине, обнимая меня правой рукой. Я аккуратно приподнял её и встал с кровати. Надел шорты, достал из холодильника бутылку пива и вышел на балкон. Первый глоток нового дня и вскоре за ним первая затяжка. Теперь мне было совершенно некуда торопиться.

Я сидел на балконе, медленно потягивал пиво и размышлял о том, какие неожиданные перемены происходят в нашей жизни. Так едешь по прямой, словно школьная линейка дороге, тормозишь перед поворотом, и вот твоя нога уже готова продавить до самого пола крайнюю правую педаль, но поворот становится всё круче и круче. Это поворот на 180 градусов. А за ним для каждого из нас приготовлено что-то своё. Для кого-то несущийся по встречной полосе КАМАЗ, для кого-то голосующая на обочине девочка с картинки, а для кого-то такая же пустая прямая. Каждому своё. Мне тоже что-то своё. И это что-то далеко не всегда является именно тем, чего ты сам заслуживаешь.

Парадокс. У меня всё совершенно изумительно, потрясающе и великолепно, а я сижу в 7 утра на балконе, пью пиво и думаю о всяческой ерунде. Я подумал и об этом. Затем о вреде никотина и алкоголя. Затем о суете сует и том, что рано или поздно умру. Стоп! Так не может, так просто не должно быть!!! Всё это полный бред, абстинентный синдром. Я встал и прошёлся по балкону, быстро сделал около 30 приседаний (чем не утренняя зарядка?), ещё прошёлся и снова сел. Со мной что-то не так. Внимание вопрос: что именно? Вопрос очень простой, а вот ответа не видно. Я выкурил сигарету, стараясь при этом совершенно ни о чём не думать. У меня получилось. Я сосредоточился, прислушался к своим ощущениям. Это было предчувствие. Мне стало совсем не по себе.

Первый раз это случилось ещё в школе, когда я учился во втором классе. Я переходил улицу, а передо мной шёл мужчина лет сорока. Самый обычный человек, одетый в поношенный, но чистый и без единой складочки костюм. Дешёвый портфель из кожзаменителя, стоптанные ботинки, блестящая на солнце лысина — обычный чиновник, а может учитель из соседней школы. Я запомнил всё, каждая незначительная деталь навсегда врезалась в память. Также я запомнил свои ощущения. Они трудно поддаются описанию, абсолютно точное расчленение на отдельные составляющие не получается. Возможно лишь некое обобщение. Прежде всего, это был страх, а с ним ощущение безысходности. Тогда я ещё не понимал происходящего со мной, хотел рассказать об этом отцу, но не решился. Прошла неделя, и я увидел ответ на вопрос. На том же самом перекрёстке лежал испугавший меня человек. Он был мёртв. Рядом с ним суетился молоденький врач скорой помощи, вокруг толпились прохожие, а я не мог пройти дальше. Стоял оглушённый ПОНИМАНИЕМ. Ко мне подошёл милиционер.

— Не надо тебе здесь стоять паренёк, — сказал он. — Ты ведь в школу идёшь?

— В школу, — я показал в её сторону рукой.

— Пойдём через дорогу, — он взял меня за руку. — Не смотри туда, не надо.

Мы перешли улицу, но милиционер продолжал идти рядом и не отпускал мою руку.

— Его сбила машина? — спросил я, когда мы подошли к школе.

— Нет. Похоже на сердечный приступ.

— Я знал, что он умрёт, — зачем-то сказал я.

Милиционер ничего не ответил. Он отпустил мою руку, и я пошёл дальше один. Первым уроком была математика. Я не опоздал.

Некоторое время после этого случая ничего похожего не происходило. Я успокоился, но забыть не смог, так же как не смог никому об этом рассказать. Затем предчувствие снова посетило меня: это снова был страх, опустошающий и пронзительный. Я знал, кто вскоре уйдёт. Я знал, что ничего нельзя сделать. Через три дня мучений скончалась в больнице пожилая женщина, жившая в соседнем подъезде. В дальнейшем я постепенно привык к своему внутреннему голосу, научился слушать его. Страх почти (именно почти, но, увы, не полностью) пропал, но остались головная боль и чувство обречённости. Я взрослел, пытался загнать всё происходящее в некие рамки, вычислить закономерности и научиться контролировать свои ощущения. Не получилось ровным счётом ничего. Никакой системы не существовало в принципе. Иногда по нескольку месяцев подряд я не ощущал ни малейшего признака, ни единого намёка на близость события. Случалось, что на протяжении одной недели это происходило несколько раз. Чем старше я становился, тем разнообразнее были обстоятельства, при которых появлялось знакомое чувство. Однажды, за пару дней до экзамена в университете я увидел во сне, что мне достанется билет Љ 13. Выучив только его, я заработал оценку "отлично". Два или три раза мне достаточно было одного взгляда на незнакомую девушку, и я уже знал: она проведёт эту ночь со мной. За день до того, как разбилась моя любимая пивная кружка, я приобрёл новую. Несколько раз внезапно посетившее озарение помогало мне заключать весьма успешные сделки. У всех этих разнообразных проявлений моей способности заглянуть за недоступную для абсолютного большинства людей завесу будущего было только одно общее свойство. Всякий раз то, о чём я знал заранее, обязательно происходило. Исключений не было. Разумеется, я совершал попытки изменить какое-либо событие, но всё было тщетно. Даже с пивной кружкой фокус не получился. Чтобы предотвратить её фатальное падение, я разработал самый простой и надёжный план — не брать её в руки. Пусть стоит себе на полке в шкафу, тогда точно останется целой. Я купил себе новую и решил отпраздновать это приобретение вместе с Димкой. Мы сидели у меня дома, пили пиво (я из новой кружки, а Димыч как всегда из горлышка) и смотрели хоккейный матч. Примерно за пять минут до конца первого периода позвонил телефон, и я отправился в коридор за трубкой, а мой беспечный приятель полез за кружкой ("Макс, извини, я просто хотел получше её рассмотреть"). Звонкий удар об пол совпал с моим возвращением на кухню.

В последние годы я перестал пытаться понять, как это работает. Я смирился с тем, что от меня ничего не зависит: я либо чувствую, что определённые события наступят, либо нет. Если знаю, что будет происходить — смогу только подготовиться, но не предотвратить. Так ведь проще, правда? Я стараюсь поменьше думать об этом, ведь изменить волю Судьбы не дано никому. Некоторым дано знать. Но не больше. Я знаю, и до самого конца своей жизни я останусь таким.

Я погрузился в размышления и не заметил, что очередная сигарета уже давно превратилась в аккуратный столбик пепла. Машинально разворошив пепел давно потухшим окурком, я попытался опять сконцентрироваться. УСЛЫШАТЬ. Надо было убедиться в абсолютной точности предчувствия. И я убедился. Ошибки быть не может. Это Светлана. Она скоро умрёт. Наверное, я должен был почувствовать настоящий ужас. Волосы должны были зашевелиться на моей голове. Дуновение могильного холода не позволило бы мне шевельнуть даже пальцем. Но ничего этого не было. В жизни всё гораздо прозаичнее, чем в книгах и фильмах. Я не чувствовал абсолютно ничего. Сидел и смотрел на море, которое оставалось безмятежным. Человек с романтическим видением мира подумал бы о том, что море осталось безучастным к его (а самое главное ЕЁ) судьбе. Но я об этом не думал. Морю нет дела до судьбы букашки, временно оказавшейся на его берегу. Морю не нужно быть сострадательным, не нужно быть даже разумным, оно существует вечно и без этих мелочей.

Через несколько минут это состояние прошло. Я понял, что же я всё-таки чувствую — опустошение и безысходность. И больше ничего. Мне вдруг захотелось спать. Мозг был явно перегружен, и я не мог больше думать об этом. Я вышел с балкона, аккуратно забрался под одеяло и сразу заснул.

Ещё одно пробуждение. Я проснулся, но не сразу открыл глаза. Некоторое время я находился на узкой нейтральной полосе между сном и реальностью. Я пытался вспомнить, что мне снилось, но безуспешно. Зато я вспомнил о том, о чём думал сидя на балконе несколько часов назад. "Главное ничего ей не показывать" — подумал я. Пока всё чудесно, жизнь прекрасна и удивительна, а со временем я что-нибудь придумаю. Установлю причину и найду средство. Буду бороться и добьюсь своего. Это — серьёзно. Я смогу. Главное — верить в себя, не так ли?

Я улыбнулся и открыл глаза. Светлана сидела в кресле напротив кровати и смотрела на меня.

— Доброе утро, соня!

— Доброе! — я потянулся, а затем протянул к ней руку. — Иди ко мне! На ушко что-то скажу.

Светлана встала с кресла и присела на кровать, затем наклонилась ко мне...

— Самое лучшее утро, — шепнул я ей, после того как закончился наш поцелуй.

— Пойдём завтракать!

— Пойдём, разумеется, — я посмотрел на часы. — Завтрак в отеле мы уже проспали, а следовательно перед нами во весь свой нешуточный рост встаёт следующая проблема — где мы будем завтракать?

— А где ты предлагаешь? — быстро спросила она.

— Там, где хотелось бы тебе! — перепасовал я.

— Тогда пойдём куда-нибудь поближе к морю. И не будем медлить, даю тебе двадцать минут на сборы.

— Хотя бы полчаса! Столько дел, столько дел, — запричитал я.

— Но ни минутой больше, — она посмотрела нарочито строго.

— Есть! — я приложил руку к непокрытой голове.

После того, как за Светой закрылась дверь моего номера, я начал действовать. Я встал с кровати и подошёл к зеркалу. Человек, которого я там увидел, был весьма далёк от идеала любой приличной девушки: взъерошенные волосы, мешки под глазами, густая щетина. "А времени не так уж и много" — напомнил я себе. Быстро привести себя в порядок — не тот вид спорта, в котором я хоть когда-нибудь добьюсь приличного результата. Но в то утро у меня получилось неплохо. Через 20 минут я вышел из ванной бодрым, свежим и гладко выбритым. Ещё 5 минут ушло на 2 финальные операции: одеться и выкурить сигарету. Я надел солнечные очки, взял пляжное полотенце и вышел из номера. Проходя к лифту мимо Димкиного номера, я услышал, что там работает телевизор. Я подумал, что Димка только что проснулся и в красках представил себе как он достаёт из холодильника банку пива, открывает и делает первый глоток, уменьшающий её объём ровно вдвое. Решив убедиться в своей проницательности, я постучал в дверь. Никакой реакции. Я повторил, усилив громкость и увеличив амплитуду колебаний. Наконец дверь открылась, но вместо страдающего от абстинентного синдрома Димыча, на пороге стояла симпатичная брюнетка лет 20-22. На девушке было розовое банное полотенце. Кроме полотенца на девушке больше ничего не было, смотрелись они вместе (брюнетка и полотенце) весьма и весьма впечатляюще.

Здесь я позволю себе немного отвлечься от описания дальнейших событий, для того, чтобы подчеркнуть указанное выше обстоятельство. Немногим девушкам удаётся выглядеть по-настоящему сексуально, завернувшись в банное полотенце. Казалось бы нет ничего проще, но глядя на некоторых юных особ экипированных подобным образом я почему-то не испытываю совершенно ничего. Вообще, умение преподнести себя в самом что ни наесть наилучшем виде в наши времена вещь редкая и от этого она становится ещё привлекательней. В общем, молодец Дмитрий Александрович!

— Доброе утро! — я поздоровался и прошёл в номер, хозяин которого даже не соизволил встать с кровати.

— Здорово! — Димка зевнул и протянул мне руку. — Знакомься — это Олеся, Олеся — это Макс.

— Очень приятно.

— Какие планы на сегодня? — спросил я.

— Прежде всего, позавтракать, — ответила за Димку его гостья.

— Отлично, мы со Светой тоже собираемся перекусить.

— Куда пойдёте? — спросил Димка.

— В бар на пляже, а потом — загорать.

— Мы к вам присоединимся, — пообещала Олеся. — Я знаю, как заставить его собраться побыстрее.

— Я тоже, — усмехнулся я. — Дим, ребята говорили, что в этом баре пиво — просто сказка, сама свежесть.

— Отвернитесь, мне нужно встать, — Димка уже не был сонным.

— Отлично, я, пожалуй, пойду. Встретимся на пляже.

Я зашёл за Светой, и уже через каких-нибудь 2-3 минуты мы сидели в баре.

— Через некоторое время присоединится мой приятель, — сказал я. — Ты ведь не против?

— Конечно, нет. А ему не будет с нами скучно?

— Ни капельки, вчера он познакомился с одной девушкой, которая вместе с ним составит нам компанию. А ты думала, что ему будет скучно, потому что мы вдвоём, а он один? — спросил я.

— Нет, просто ты не обращаешь внимания ни на что вокруг. Разве не помнишь вчерашний вечер? Ты практически не разговаривал ни с кем из ребят, так, словно кроме меня никого вокруг не было.

— Я не обещаю тебе исправиться. Просто не могу не глазеть на тебя. С тобой я могу позволить себе быть ребёнком. Не надо ничего играть, не надо изображать героя, романтика или мачо. Я могу быть самим собой и это здорово!

— Значит со мной ты — это именно ты? — улыбнулась она.

— Именно! 100% original!

К нам подошёл официант. Он вполне сносно говорил по-русски.

— Я возьму два больших сандвича и пиво, — сказал я. — И никакого кофе. Сегодня завтрак будет нездоровым, зато исключительно питательным.

— А как ты относишься к девушкам, которые с утра выпивают? — спросила Света.

— Замечательно, если они проделывают это вместе со мной.

— Сандвич и пиво, пожалуйста.

Официант записал наш заказ в свой блокнот и вернулся к стойке.

— Молодец! Значит ты со мной тоже именно ты! — сказал я.

— 150%.

Наш заказ был выполнен с потрясающей скоростью, но не менее быстрым оказался и Димка. Не успел я съесть и половину первого сандвича, как ожидаемая нами парочка появилась в баре. Олеся направилась к нашему столику, а Димка — к стойке. Он не собирался тратить время на ожидание официанта.

— Привет! — Олеся поздоровалась и заняла место за столиком.

Я представил девушек друг другу.

— Хорошо здесь, не то, что в отеле, — сказала Олеся. — Ты молодец, вытащил нас оттуда.

— Умница, — Света нагнулась ко мне и поцеловала. — Он вообще способен на многое.

— Да я такой, но, кроме этого, у меня есть в запасе ещё одна мысль, которая, несомненно, приведёт вас в восторг.

— Какая? — спросила Олеся.

— Димка подойдёт, и сразу узнаете, — ответил я. — А вот и он! И не с пустыми руками.

Димыч не заставил себя долго ждать, он поставил перед Олесей бокал с коктейлем, затем приземлил кружку с пивом (разумеется, формата big) и сел за стол.

— Итак, все в сборе, — я поднял свою кружку. — Будем здоровы с утра пораньше!

Тост был принят на ура. Мы чокнулись и выпили.

— А ты сегодня молодец, — Димыч сделал ещё один глоток. — И пиво пьёшь, и вещи правильные говоришь.

— Это только начало. Вот скажите, Дмитрий, сможет ли что-нибудь заставить вас отказаться от посещения пляжа, располагающегося непосредственно перед нами?

— Нет, а что? — Димка допил пиво и тяжело вздохнул.

Он собрался выразить своё огорчение вербально, но выросший буквально из под земли официант мгновенно произвёл замену пустой кружки на целую, а также принёс заказанный Димкой и Олесей завтрак.

— Моя идея заключается в следующем, — начал я. — Мы все собираемся сегодня искупаться и позагорать, но галька вместо песка на пляже, не слишком чистая вода и толпы отдыхающих способны отбить всякую охоту к водным процедурам.

— Согласен, — Димка ненадолго оторвался от кружки. — Но другого пляжа здесь нет, а загорать у бассейна в отеле — полный идиотизм.

— И всё-таки, выход есть! — провозгласил я. — Это прогулка на яхте. Чудесные пляжи и бирюзовая вода, которых вы не найдёте в Мармарисе — гласит путеводитель. Нам обещают остановки и купание в прекрасных и заповедных бухтах. На яхте имеются лежаки и бар. Что ещё нужно для счастья? Дойдём до крепости, договоримся с одним из капитанов, и вперёд.

— Мы согласны, — ответила за Димку Олеся. — Это должно быть просто супер!

Димка слегка нахмурился, но быстро справился с собой, кивнул и сделал вид, что полностью сосредоточен на уничтожении сандвича. Он наверняка пытался вычислить примерную стоимость мероприятия. Я посмотрел на Свету — она была довольна, а всё остальное уже не имело значения.

После того как с завтраком было покончено, мы с Димкой отправились к барной стойке, чтобы расплатиться по счёту. Девушки ждали нас у выхода из бара. После того, как мы рассчитались за завтрак, Димка повернулся ко мне.

— Макс, ты не думал о том, что прогулка на яхте может оказаться по карману не всем участникам нашей туристической группы?

— Брось Димыч, ты же сам ещё в первый день нашей поездки согласился с тем, что мы обязательно прокатимся. Сам внёс уточнения в мой план: не просто прогулка, а с пивом и девушками. Девушки в наличии, а пиво ждёт нас на борту. В чём проблема?

— За пару вечеров здесь я успел здорово облегчить бумажник. А у нас ещё 12 дней впереди...

— Не проблема, сегодня я угощаю, — ответил я.

— Я отдам, с получки.

— Может монетку? — я предложил решить наш вопрос с помощью самого простого средства.

— Идёт, но запускаю я, — ответил Димка. — Решка, и мы рассчитываемся после возвращения.

Он поставил монету ребром на стойку и закрутил щелчком указательного пальца. Монетка вращалась практически на одном месте, и пока она находилась в движении, я успел закурить и посвятить некоторое время пристальному изучению ножек прошедшей мимо девушки. Наконец, монета упала. На нас смотрел Ataturk.

— Я проиграл, — Димка вздохнул и убрал монету в карман. — Пошли к девчонкам.

— Я бы не сказал, что мне крупно повезло, — усмехнулся я.

Мы прошли по набережной до памятника основателю Турецкой республики, затем свернули направо. У набережной были пришвартованы яхты, абсолютное большинство из них имели весьма впечатляющие размеры и были явно велики для нашей компании. На одну из них грузилась весёлая команда немецкоговорящих туристов.

— Какие они здоровые! — воскликнула Олеся.

— Любители подводного плавания? — уточнил Димка, очевидно сумевший перевести надпись на сходнях "Nautilus diving center".

— Нет, яхты. Человек на двадцать, не меньше, а нас всего четверо.

— Там за поворотом есть и поменьше, — ответил я.

За крепостью действительно имелись более подходящие варианты. Первые два капитана не смогли принять нас на борт, один уже имел заказ на сегодняшний день и ждал своих пассажиров, другой имел на борту акваланги и предлагал совершить несколько погружений под руководством опытного инструктора. Обычная прогулка не предлагалась. На третий раз нам повезло: капитан очень небольшой моторной яхты согласился подбросить нас до какого-нибудь симпатичного и безлюдного пляжа. Димка попытался немного поторговаться, но не достиг в этих переговорах никакого прогресса. Мне же удалось договориться с хозяином о включении в заранее согласованную стоимость прогулки всего выпитого нами на борту пива.

Мы поднялись на борт, и через несколько минут отчалили. Капитан выдал каждому пассажиру по бутылочке ледяного Efes, и наша четвёрка расположилась на баке. Взревел заведённый двигатель, и причал начал удаляться от нас. Бухта кишела разнообразными плавсредствами, и капитан вёл нашу яхту медленно и аккуратно, постоянно лавируя, то уклоняясь от столкновения с безумными наездниками гидроциклов, то уступая дорогу более крупным судам. Мы с Димкой сняли шорты и футболки, оставшись в одних плавках, девушки также освободились от всего лишнего. У обеих были отлично подобранные бикини, подчёркивающие достоинства их фигур. Мы загорали, лениво потягивая пиво, практически ни о чём не разговаривая. Димка предложил сыграть в карты, которые совершенно случайно оказались в кармане его шортов, но игра шла вяло. Наконец, яхта вышла из бухты, и капитан прибавил ходу. Увеличение скорости подействовало ободряюще, игра тем временем продолжалась. Только её результат оставался неизменным: проигрывал в основном Димка. После очередного неудачного кона он бросил карты и направился к капитану. Через минуту он позвал Олесю. Обнявшись, парочка спустилась в каюту.

— Ты бы хотел пойти со мной в каюту? — внезапно спросила Света.

— Не думаю, что Димке с Олесей так сильно нас не хватает, — усмехнулся я. — Да и сам я не сторонник подобных экспериментов.

— Я спрашиваю совершенно не про это, — возмутилась она. — Если бы они находились здесь, а мы там, понимаешь? Я серьёзно спрашиваю. Ты хотел бы этого?

— Нет, — просто ответил я.

— Потому, что... — начала Света, но я перебил её.

— Потому, что в таком случае Димка сейчас обсуждал бы со своей знакомой то, как мы с тобой занимаемся там сексом. Я не ханжа, но это слишком личное... Я никого не хочу туда пускать. Не хочу ничего выставлять на показ.

— Я рада, что ты это понимаешь. Я не пошла бы туда с тобой. Но ты молодец, всё делаешь правильно.

— А что ещё? Приведёшь пример?

— Ты сказал заниматься сексом, а я не переношу словосочетания "заниматься любовью". Ей не занимаются, ей живут.

Я не сказал ей, что не употребляю слов, значения которых не знаю — подобно классику русской литературы. Я также не сказал ей, что она заставила меня усомниться в том, что я никогда не узнаю значения этого слова. К чему слова, когда есть поцелуи.

Мы лежали рядом и загорали. Жарко и солнечно... И ветра практически нет...

Я попытался представить, что в данный момент происходит в офисе. Вот мой заместитель беседует за чашкой кофе с очередным покупателем, он ненавязчив и чрезвычайно убедителен. Он объясняет клиенту, что квадратный метр в обсуждаемой ими квартире стоит как минимум на 200 долларов больше предлагаемой агентством цены, хотя на самом деле — наоборот. Моя секретарша закончила тщательное изучение очередного косметического каталога и приступила к оформлению заказа. Колесо вертится по-прежнему, только внутри этого колеса стало на одну белку меньше. А сама белка до сих пор не может поверить в то, что вокруг неё крутится совершенно другое колесо.

— О чём ты задумался? — спрашивает Света.

— О белках, — отвечаю я.

Она целует меня в лоб.

— С виду вполне здоров, на ощупь — тоже. Парадокс.

— Ага, — отвечаю я.

Жарко...

Всё изменилось с появлением Дмитрия Александровича, того самого зайчика, которому и батарейки особо ни к чему. Он вырабатывает энергию из всего, что попадётся под руку. Если же ничего не попадается, то и генерация происходит из ничего.

— Значит, спим, — раздался знакомый голос. — И это происходит в наиболее ответственный момент! В то время, когда наш корабль вплотную приблизился к своей цели. Вставайте, лежебоки, нас ждёт пляж!

Сонливость как рукой сняло. Димка оказался прав, и мы едва не проспали волнующий момент прибытия в заповедную бухту. Цвет воды действительно отличался от такового на пляже в Мармарисе. Скалы вокруг живописны. Всё — точь-в-точь как на фотографии в буклете, включая древнюю двухпалубную посудину с тремя десятками туристов на борту. Яхта, опередившая нас, бросила якорь всего в нескольких метрах от пляжа, и за её кормой в воде уже резвились довольные купальщики. Я махнул капитану нашей яхты рукой, призывая его подойти к берегу правее, подальше от шумных соседей. Капитан кивнул. Через несколько минут мы остановились примерно в двухстах метрах от другой яхты. Вода была очень тёплой, а также непривычно прозрачной. Информация о температуре была получена от Димки, который, не дожидаясь окончания парковки нашего морского такси, прыгнул в воду прямо с палубы. Его прыжок не был ни изящным, ни по-настоящему комичным, но, тем не менее, привёл девушек в восторг. Я же спустился вниз по трапу на корме, а затем по очереди подал руку Свете и Олесе, решившим не повторять Димкин кульбит.

Часа полтора мы резвились как дети, в первый раз в жизни попавшие на море. Димка был неистощим на предложения. Мы плавали с ним на перегонки, участвовали в конкурсе на самый зрелищный прыжок с палубы, демонстрировали девушкам приёмы спасения на море, непременно включавшие в себя вынос "пострадавшей" из воды с последующей реанимацией посредством искусственного дыхания. Наконец, вдоволь наплававшись, мы поднялись на борт яхты, которая взяла курс на Мармарис. На обратном пути мы пили пиво и строили планы на предстоящие дни. Программа на ближайший вечер была предложена Димкой.

— Сегодня состоится одна из самых зажигательных вечеринок на побережье, — начал он.

— Разумеется, за всё время его существования, — вставил я.

— Разумеется. А вас, молодой человек, я попросил бы не перебивать меня. Итак, сегодня торжественный и одновременно печальный день. Наши питерские друзья проводят здесь последнюю ночь перед отъездом. Автобус, который доставит их в аэропорт, прибывает в 5-20 завтра утром. Наши герои приняли мудрое решение не ложится вовсе и как следует отметить своё отправление на родину. Нас ожидает эпическое турне по клубам, ночь полная музыки, алкоголя и всяческого безумия.

— Искренне завидую твоей уверенности, но я почему-то не жду от сегодняшней пьянки ничего сверхъестественного, — я зевнул, прежде чем продолжить. — Да и вчера было скучновато.

— Ты просто жалкий скептик, и не представляешь истинных масштабов сегодняшнего шоу. Представь себе футбольную команду в день перед финальным матчем. Разве её тренировка будет интенсивной? Разминка, поддержание формы, работа над тактической моделью предстоящей игры. Так было вчера.

— А сегодня у нас финал, — улыбнулась мне Света. — Команда рассчитывает на тебя, а ты сеешь панику.

— Обещаю исправиться, — промямлил я.

Сразу после возвращения в Мармарис наша компания разделилась на две части: мы с Димкой решили пообедать, а девушки предпочли поход по магазинам празднику чревоугодия. Обед удался на славу: из-за стола мы вышли изрядно потяжелевшими. По пути к отелю я почувствовал, что меня начинает клонить в сон, и поделился этой мыслью с Димычем.

— А ты думал? — ответил Димка. — Ночами не спишь, пьянствуешь с утра до вечера, организм тем временем сопротивляется. Всё как положено.

— А твой не сопротивляется? — спросил я.

— Мой признал сопротивление бесполезным.

— Везёт! В общем, я отправляюсь баиньки.

— А я пойду ребят поищу, заодно к вечеру подготовимся. Встречаемся на веранде.

Искренне восхищаясь неиссякаемым запасом энергии Дмитрия Александровича, я побрёл в номер. Учитывая характер предстоящего вечера, сон был жизненно необходим. Чтобы не проспать самое интересное я завёл будильник. Едва голова коснулась подушки, как моё сознание отключилось.

Проснулся я ровно за 5 минут до звонка будильника. Несмотря на некоторые опасения, чувствовал я себя на удивление хорошо. Это внушало оптимизм. Стоя под душем, я словно черпал новые и новые силы для очередного похода на Bar street. Затея с проводами наших знакомых уже не казалась бессмысленной. А если Света передумает участвовать в этом — проведём вечер вдвоём. Любой вариант хорош. "А второй, пожалуй, ещё лучше первого" — подумал я, спускаясь на третий этаж. И вот передо мной опять табличка с номером 310. И никакого волнения. Совсем-совсем.

Я постучал, и Света открыла дверь. Короткий халатик, сонная улыбка.

— Отличный вечер, — начал я. — Ты только что проснулась, но уже сгораешь от желания увидеть меня и отправиться на вечеринку. Первый пункт выполнен, да и за вторым дело не станет.

— Не угадал.

— Значит, ты передумала насчёт сегодняшней вечеринки. Это не проблема. Сходим куда-нибудь вместе. На берегу вдоль пляжа куча интересных заведений, и свет не сошёлся клином на Bar street.

— Максим, мне жаль, но я сегодня никуда не собираюсь. На солнце перегрелась. Голова болит и в сон клонит.

Света села на кровать, и я занял место рядом с ней.

— Мне тоже жаль, но ведь у нас ещё полторы недели впереди. Ты выспишься, а я проведу эту ночь в компании развесёлых алкоголиков. И никаких проблем.

— Действительно, никаких. Но иногда, только кажется, что никаких, — Света вздохнула. — Тебе проще, ты живёшь сегодняшним днём.

— Иногда и завтрашним тоже, — усмехнулся я. — Завтра мы проведём день вместе. Обязательно. И завтра ты мне всё объяснишь, правда? То, что тебя беспокоит. Но не сегодня. Правильно я понимаю?

— Не совсем, — она внезапно замолчала. — Нельзя объяснить то, чего я не понимаю сама. Я запуталась. Я не хочу врать тебе, и говорить правду тоже не хочу. А ты ждёшь обещанного рассказа о себе? Ждёшь, правда?

— Это не обязательно. Я хочу провести этот отпуск с тобой, всё остальное — вторично. Веришь? — я пристально посмотрел на Свету, она кивнула, и я продолжал. — И не будем об этом сегодня, ладно?

— И всё будет хорошо. Я сейчас засну, а ты пойдёшь напьёшся.

— Именно так, — я поцеловал её. — До завтра.

— До завтрака, — улыбнулась она.

— Если просплю, разбудишь?

— Обязательно.

Оказавшись за дверью её номера, я позволил улыбке мгновенно исчезнуть. Поведение Светы меня здорово удивило. Не было никаких объективных причин для подобного разговора, но, с другой стороны, их не было только на поверхности. Что происходит у неё внутри? Каким она видит меня? Что собирается делать дальше? Может быть, уже сомневается в необходимости продолжать этот маленький ни к чему не обязывающий курортный роман?

Проблему отсутствия ответов на интересующие меня вопросы я взялся разрешать одним из древнейших и по совместительству одним из наименее эффективных способов. Компания, в очередной раз собравшаяся на веранде, должна была помочь мне в этом. Но, прежде всего, помочь себе должен был я. И я начал с простейшего: взял пива в баре, снова нацепил улыбку и вышел на веранду. Отдыхающие традиционно располагались за двумя сдвинутыми столиками. Помимо виновников торжества и их подружек, в акции принимали участие Саша с Олей, а также Димка, но без Олеси. Я поприветствовал коллектив и сел рядом с Димкой.

— Один сегодня вечером? — спросил я.

— Поругались, с кем не бывает. А ты?

— Один, но мы не ругались. Так надо.

— Понятненько, значит, сегодня отвисаем, — Димка придвинул ко мне стопку и провозгласил очередной тост. — Да не иссякнет сегодня река текилы, впадающая в пивное море!

Река оказалась и вправду полноводной. Её течение вынесло нас на Bar street и закружило до самого утра. Пьянка была прямо-таки образцовой. Я перестал мучить себя вопросами без ответов и полностью растворился в атмосфере всеобщего помешательства. Мы дружно, всей компанией перебирались из заведения в заведение, танцевали и вели абсолютно бессодержательные разговоры. Мы все были братьями и сёстрами. Девушки танцевали с нами по очереди, а стаканы по несколько раз за пару минут меняли своих владельцев. Музыка полностью меняла сознание, а движения рук и ног становились продолжением мыслей. Мы пили виски, но оно действовало подобно крепкому кофе. Это была действительно зажигательная вечеринка.

В очередной раз, собравшись у маленького столика в третьем по счёту клубе, мы обнаружили отсутствие Димки и Виталика. Прошло около получаса, но они так и не появились. Мобильники у обоих были отключены. Девушки тем временем проявили инициативу и предложили заглянуть ещё в одно место.

— Мы отправляемся в "Paradise" Рай., — объявила Катя. — А тебе с Серёгой надо найти потерявшихся.

Мы вышли из клуба, остановились у входа и закурили. Задача была не из лёгких. Найти двух человек среди сотен туристов и нескольких десятков разнообразных заведений было почти невозможно. Всё решал случай.

— Что будем делать? — спросил Сергей.

— Пройдёмся по улице до конца, потом вернёмся и подождём их здесь, в клубе. Если они не появятся, пойдём в Paradise.

— Идёт, только возьмём пивка для начала.

Мы зашли в магазинчик рядом с клубом и взяли там по маленькой бутылочке сваренного в Чехии Budweiser. Пиво было холодным и вкусным. Приятно было не торопясь идти по улице, пить пиво и разглядывать прохожих. Смена обстановки действовала, расслабляла. Пройдя каких-то 300 метров, мы достигли конца Bar street. За это время мы увидели огромное количество отдыхающих людей: парочки, бредущие в обнимку, шумные компании, одиночки, отбившиеся от своих, панки, гомосексуалисты, группа фанатов клуба Celtic, бог знает как оказавшихся здесь, трое очень пьяных немцев, передвигающихся цепью, с початыми бутылками пива наперевес. На улице в основном звучала немецкая, английская и русская речь. Казалось, мы увидели половину Мармариса, но наших ребят среди этой половины не было.

Скамейка в самом конце улицы каким-то чудом оказалось пустой, и мы с Виталиком присели на неё.

— Покурим и обратно, — предложил Серёга.

— Ага.

Мимо нас прошли двое побритых наголо парней, имевших весьма впечатляющие габариты. Остановившись в нескольких метрах от скамейки, они принялись пристально разглядывать нас.

— Интересно, чего они хотят, — стараясь выглядеть спокойно, спросил я.

— Или сигаретку стрельнуть, или по морде съездить. Вряд ли что-то ещё, — также спокойно ответил Сергей.

Наконец один из парней подошёл к нам и на ломаном английском спросил лишнюю сигаретку.

— No problem, — я протянул ему пачку.

— Thanks, — парень вытащил две сигареты и жестом позвал своего приятеля.

Второй бритый вблизи выглядел скорее забавно, нежели опасно. В руке он держал почти целую бутылку турецкой водки, а на его футболке были изображены два лягушонка: вверху весёлый, а внизу не очень. Крупная надпись "Dont drink and drive, smoke and fly" объясняла разницу.

— Hi guys! Where are you from? Привет ребята! Откуда вы? — прикуривая, спросил любитель земноводных.

— We are Russians, — ответил я. — And you? Мы русские. А вы?

— Netherlands. Нидерланды.

— Откуда хлопцы? — поинтересовался Серёга.

— Голландцы.

— Ясно.

Наши голландские друзья переглянулись, и, не разобрав суть Серёгиного вопроса, предложили выпить. Бутылка пошла по кругу. На прощанье жители страны тюльпанов по-своему выразили своё восхищение Россией.

— Russian vodka — super, Turkish — shit. By guys! Русская водка — супер, турецкая — дерьмо. Пока, парни!

Допивая пиво, я почувствовал, как действие алкоголя начинает проявлять себя по-настоящему. Мне хотелось танцевать, двигаться, продолжить вечеринку. Пора было возвращаться в клуб.

— А что у того хлопца было написано на футболке? Не пей за рулём, а дальше? — спросил Сергей.

— А дальше — кури и летай.

— Это грамотно. Наши люди. А ты, Макс, сам-то как насчёт покурить?

— Ну, если по чуть-чуть, если травка хорошая, — усмехнулся я. — Но, во-первых, её нет, а во-вторых, сегодняшняя программа — исключительно drink!

— Насчёт нету ты не прав, — Серёга вытащил из кармана маленький пакетик. — Вот! Мы с Виталиком всё равно домой возвращаемся, а вам с Димычем пригодится.

— И почём здесь удовольствие?

— Здесь не знаю, а в Питере брали со скидочкой. Дилер наш корешок.

— Но, таможня... — вырвалось у меня. — Как?

— Просто. Берётся пара не слишком свежих носочков, и никакая, даже специально обученная собачка, ничего не пронюхает. Ну, а это — бонус, — он протянул пачку беломора.

— С меня виски в баре.

— Замётано.

Мы пошли по улице и вскоре наткнулись на Димку. Он шёл нам навстречу, пьяный и улыбающийся, в обнимку с каким-то парнем, по виду местным. Виталика с ними не было. Увиденная нами картина не могла не удивить, и это ещё мягко сказано. Столкнувшись нос к носу с внезапно нашедшимся Димкой, я не смог оперативно отреагировать, выразив свои сложносочинённые ощущения в приемлемой форме. Перед Серёгой проблема приемлемости выражений очевидно не стояла.

— Твою мать! — Сергей не сдерживал эмоций. — Где вас черти носили? Что это за придурок рядом с тобой, и где Виталик?

— Это не придурок, а сотрудник салона, где сейчас заканчивают работу над Виталиком. Я устал ждать конца операции и решил перекусить. И этот любезный молодой человек проводил меня к месту продажи лучшей в городе шаурмы, — Димка помахал перед Серёгиным носом остатками своей добычи.

— Какой ещё салон и какая к чёрту операция?

— Колют его, а это дело не быстрое. Художник творит не торопясь, вдохновение чувствуется в каждой точке.

— Всё-таки решил напоследок сделать.... А мне-то сказать сложно было? Ладно, веди нас.

— А чего сделать? — ко мне вернулся дар речи, но понимание ситуации ещё не пришло.

— Татуировку он хотел, я его два дня отговаривал. Он засомневался, а теперь по пьяни решился, — объяснил Серёга.

Когда мы вошли в салон, операция уже была завершена. Виталик, используя два зеркала, любовался незамысловатой картинкой на спине. Татуировка представляла собой изображение "Знак качества" советского образца с надписью "Made in USSR".

— Оригинально, правда? — ухмыляясь, прокомментировал Дмитрий Александрович.

— А то! Выполнено по моему эскизу! — не почувствовав иронии объяснил Виталик.

Вчетвером мы пошли в Paradise, и вскоре воссоединились с ожидающими нас членами команды. Девушки по-прежнему не хотели слышать ни о чём кроме танцев. Никто из пришедших не имел альтернативной программы. Маховик вечеринки раскрутился до максимальной скорости. В течение следующей пары часов мы практически не покидали танцпол. Лишь изредка кто-нибудь подходил к столику и после нескольких глотков и затяжек возвращался обратно. Ди-джей работал весьма профессионально: его самого практически не было заметно, но подбор композиций заставлял забыть обо всём кроме ритма и желания двигаться в соответствии с ним. Куда-то пропали Саша с Олей, но этого никто не заметил. Время спрессовалось, словно отслуживший своё автомобиль, превратившийся в аккуратный металлический куб. Запахи алкоголя и табака, пота и духов. Полумрак, разрезанный на кусочки разноцветными лучами, движущимися совершенно хаотично, но вместе с тем неуловимым образом упорядоченно. Димка, участвующий в одном из конкурсов для посетителей заведения, Серёга с Виталиком, выпивающие с теми самыми голландцами, практически обнажённая девушка, пародирующая Бритни Спирс и танцующая на барной стойке. Всё это сливалось вместе и снова разделялось на эпизоды. Фейерверк ощущений и перегрузка всех органов чувств.

За час до прибытия автобуса, предназначенного для транспортировки очередной партии измождённых чересчур активным отдыхом туристов в аэропорт, мы покинули заведение, и пошли в гостиницу. Именно пошли! Передвигалась наша группа не слишком быстро, но всё-таки достаточно уверенно, в особенности принимая во внимание степень "заряженности" всех без исключения её членов. Мы шли вдоль пустого пляжа и закрытых кафе. Серёга с Виталиком орали песни, а Димка пытался им подпевать, хронически фальшивя и не в такт. Репертуар не был оригинален: в основном исполнялись застольные и блатные шедевры, известные всем родившимся в СССР с детства, а также песни ставшие символами времён расцвета русского рока. Концерт был завершён одновременно с приходом в наш отель. Последней исполненной в тот вечер (а точнее тем самым ранним утром) стала песня "Воздух", и, воздавая должное легендарной рок-группе в целом, а также господам Бутусову и Кормильцеву в частности, припев после завершающего куплета был повторён трижды.

Наконец мы оказались у дверей отеля. Отбывающие отправились наверх, чтобы забрать свои вещи, а заодно с ними увязались девчонки. Мы с Димкой курили, дожидаясь их возвращения. Прошло минут 15, но они не появлялись. Автобус должен был появиться с минуты на минуту.

— Чего они тянут кота за хвост? — посетовал Димка, отправляя очередной окурок в урну. — Стоим тут на морозе, трезвеем, а всё ради чего? Ещё раз сжать в наших ладонях их мозолистые лапы, и затем проследить, что их всё-таки не выгнали из автобуса.

— Не стоит так нервничать, — я попытался убедить его в осмысленности нашего ожидания. — Ребята положительные, всё нам здесь показали и про всё рассказали, а кроме этого, оставили на память небольшой презент.

Я вытащил из кармана пакетик с травой и показал ему. Аргумент оказался достаточно весомым.

— Ну, если так, — присвистнул Димыч. — Эти парни действительно заслуживают того, чтобы их немного подождали. Вот бы и проводить их по-человечески, и на посошок так сказать по грамулечке... А бары вокруг уже позакрывались.

Димка не увлекается изысканными намёками, и это, как правило, всё упрощает. Да и бутылка виски, купленная мной по пути после обеда всё равно долго не протянула бы.

— Тогда мне придётся тоже заглянуть в номер, — усмехнулся я.

Вернувшись с бутылкой, я обнаружил нашу компанию в полном составе. Моё появление было встречено довольно сдержанно, но всё-таки с явным одобрением. Я открутил пробку и первым сделал глоток. Начавшее было проходить опьянение, возвращалось с каждой каплей скотча, попавшей на язык. Я сделал ещё глоток и передал бутылку Димке, который расстался с ней также быстро после пары глотков. Бутылка вернулась ко мне, изрядно уменьшив свой вес — отказавшихся от своей порции не было. Одновременно с возвращением бутылки перед отелем появился автобус. Мы попрощались с ребятами, а затем наблюдали, как автобус доезжает до поворота на Ataturk street, и исчезает из вида. Девчонки пожелали нам спокойной ночи и вернулись в отель.

— Давай ещё по сто грамчиков, — предложил Димка.

— Ага, и встанем мы завтра, то есть сегодня, только к вечеру, да и то никакие. Давай завязывать с пьянкой, и отправляемся баиньки, — во мне проснулось благоразумие.

— Ты рассуждаешь как старик, и никакой романтики. Представь себе абсолютно пустой пляж, рассвет над морем и очередной хороший глоток шотландского пойла. Красота! — Димка посмотрел на меня, отметил отсутствие положительной реакции на свои предложения и внезапно кардинально сменил тон. — А если серьёзно, то мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Именно сейчас? — спросил я.

— Именно. С тобой разве никогда такого не бывало? Когда всё время откладываешь, хочешь рассказать что-то, но не получается? А потом просто плюёшь на это.

Я видел, что мой приятель абсолютно серьёзен. Это удивило меня, но ещё больше заинтриговало. Увы, когда друзья делятся с нами чем-то действительно значимым для них, поводом выслушать их зачастую становится любопытство, а не стремление помочь и поддержать. И я, разумеется, долго уверял себя в том, что я не такой. Но вместе с жизненным опытом приходит способность думать о себе правду. Итак, мы отправились на пляж. Димка предложил расположиться поближе к морю, и я не возражал. Мы развалились на двух соседних шезлонгах не далее чем в трёх метрах от воды. Бутылка стояла на пластиковом столике, который являлся основанием для сложенного на ночь солнечного зонтика, расположенного между шезлонгами. Море было очень спокойным, и лёгкий плеск у наших ног совершенно не мешал разговору. Однако сам разговор начался не сразу. Для начала мы по очереди сделали по глотку виски, затем закурили. Димка молчал, а я ничего не спрашивал, также молча слушал плеск волн и удивлялся тому, что до сих пор не хочу спать. Наконец, Димка докурил сигарету, выбросил окурок и приступил к своему рассказу.

— Хотел поделиться с тобой одним небольшим достижением, — начал он. — Но для начала вопрос. Как тебе Олеся? Ты не находишь, что я отношусь к ней несколько по-другому, не так как обычно к случайной девчонке?

— Не нахожу, — Димкин вопрос не показался мне ни серьёзным сам по себе, ни похожим на начало серьёзного разговора. — На мой взгляд, ты уже размышляешь над тем, кто придёт ей на смену.

— Совершенно верно, — Димка усмехнулся и протянул руку за бутылкой. — Но, дорогой мой, здесь всё не так просто. Помнишь мой маленький чёрный блокнотик?

Я кивнул и отобрал у него бутылку. В свой маленький чёрный блокнотик Дмитрий Александрович педантично заносил имена девушек, с которыми он занимался сексом хотя бы один раз. Каждая запись включала в себя порядковый номер девушки, имя (изредка ФИО), а также оценку по 10-бальной шкале. Некоторым, особенно отличившимся представительницам прекрасного пола, он посвящал пару строчек скупого комментария. Мне упомянутый список демонстрировался всего один раз, не то на втором курсе, не то на третьем.

— Так вот, — продолжал Димка. — Порядковый номер Леськи — 99!

— Поздравляю! — я по-прежнему не понимал чего ради был затеян этот разговор. — Ты, наверное, столкнулся с проблемой нехватки места в блокноте?

— Макс! Ты меня слышишь? Я пытаюсь рассказать тебе что-то действительно важное для меня. Если ты не способен воспринимать это всерьёз, отправляйся дрыхнуть в гостиницу.

Праведный гнев приятеля заставил меня пойти на попятную.

— Прости, дружище. Я и не собирался, просто...

— Ладно, проехали, — Димка великодушно закрыл тему. — Следующая барышня — Љ 100. И знаешь, что самое интересное?

Вопрос, несомненно, был риторическим, поэтому я не стал на него отвечать. Димка выдержал небольшую паузу, отхлебнул из бутылки и продолжал.

— Я ни капельки не сомневаюсь в том, что и она так и останется всего-навсего строчкой в блокноте. Не верю в магию цифр. Я вообще ни во что не верю, ты же знаешь. В любовь, разумеется, тоже. Но в последнее время, меня начинает всё больше и больше беспокоить мысль об отсутствии смысла в происходящем вокруг. Понимаешь?

— Но мне всегда казалось...

— Разумеется, — прервал меня Димка. — И ты тоже. Все знают, что я — мажор, весельчак, energizer. Это так. Я не умею жить медленно и скучно, не предаюсь унынию на сколько-нибудь продолжительное время. Но всё это не мешает мне иногда смотреть на себя словно со стороны. У меня ничего нет.... Погоди, не стоит отрицать очевидного. Однокомнатная квартира в спальном районе, доставшаяся от бабушки, семилетняя Audi, комп и ящик, какая-то мебель. Всё это мусор. Постоянной девушки тоже нет. Работа неплохая, но ничего особенного, а самое главное перспектив там особых не видно. Замкнутый круг. От вечера пятницы до воскресенья — пьянка, а затем пять унылых дней в офисе. Полное отсутствие смысла в такой жизни, понимаешь....

— Ну а в моей жизни смысл, разумеется, есть. На самом деле всё точно также, только фасад выглядит посолиднее. Или ты думаешь, что, зарабатывая столько же, сколько я, ты видел бы в происходящем больше смысла? Уверяю тебя — ни капельки.

— Разумеется. Об этом я хочу сказать, но ты не хочешь услышать меня. Ты умный парень, ты многого добился в этой жизни, но я бы не сказал, что ты абсолютно доволен ей. Ты наверняка думал о смысле, так же как и я, и так же не смог найти его. И вот сейчас мне кажется, что я начинаю понимать, в чём собственно заключается этот грёбаный смысл. Только поздновато...

Димка замолчал для того, чтобы сделать ещё пару глотков и прикурить очередную сигарету. Я не счёл нужным вставлять какие-либо реплики в эту паузу. Нужно было дать ему выговориться, и к тому же я начал догадываться к чему он клонит.

— Помнишь, года два назад, я жил с девушкой по имени Ксюша?

— Такая тёмненькая, высокая?

— Совершенно верно! Она терпела мои дурацкие привычки, была очень нежной со мной и никогда ничего не просила. Я не любил её. Не было даже близко ничего такого, о чём пишут в книжках. Я практически не поменял образа жизни: так же пьянствовал, спускал деньги, знакомился с девушками. Но когда я появлялся домой под утро, пьяный и грязный, отвратительно пахнущий, она не устраивала скандала. Она воспринимала меня так же как ты — таким, какой есть. Мне было хорошо с ней, мне нравилось приходить домой, и видеть там её, нравилось, как она готовит для меня ужин, как целует каждый раз с утра. Но я не любил её. Она вошла в привычку, как сигареты, понимаешь? Банальная привычка.... Я не задумывался о том, что будет завтра, через месяц, через год. Меня всё устраивало. Я догадывался, чего хочет она. Это несложно. Он хотела выйти замуж, иметь ребёнка, жить, как и все нормальные люди. Она хотела разучиться краснеть, представляя меня своим знакомым как друга. Друга, представляешь себе, — Димка усмехнулся. — А разве друзья занимаются по вечерам такими интересными вещами? Как думаешь?

Он снова приложился к бутылке, а я по-прежнему не мешал ему рассказывать.

— Однажды вечером я пришёл домой и увидел, что с ней не всё в порядке. Она была очень взволнована. Я спросил у неё, что случилось, и она сразу без лишних предисловий, истерик, обвинений и т.п., рассказала, что беременна. Я сел и закурил. Она хотела иметь ребёнка, а я не хотел ничего менять. Совсем ничего. Я дал ей денег. Я объяснил, что сейчас не время, что я выплачиваю кредит за машину, что нужно подождать. Она согласилась. Всё было как обычно, так, словно мы говорили о походе в кино. Слышишь, в кино, на какую-нибудь дурацкую комедию! — Димкин голос сорвался на крик.

Я потянулся за бутылкой, глотнул сам и протянул ему. Некоторое время мы просидели молча. Я вслушивался в лёгкий плеск моря и пытался вспомнить Ксюшу, её лицо, но у меня ничего не получалось. Это была тихая, приятная девушка, которая не любила шумных вечеринок и больших компаний. Она любила сидеть дома. Она не могла заснуть одна и с книжкой ждала своего Димочку с очередной гулянки.

— Через неделю она это сделала. А ещё через день я пришёл домой и увидел, что она собирает свои вещи. Аккуратно упаковывает одежду, книги, бельё. Не торопясь и очень-очень тщательно. Я, разумеется, попытался остановить её. Что-то говорил ей, совершенно бессвязно и невпопад, призывал одуматься и не рубить сплеча. И тогда она задала мне вопрос: "Ты меня любишь?". И я ответил: "Нет". Понимаешь? Всего одно слово. Больше я ничего не смог ей сказать, и она ушла. Я знаю, что сейчас у неё никого нет. Она по-прежнему работает в той же самой страховой компании, в офисе рядом с моим. Иногда мне кажется, что стоит только набрать знакомый номер или подкараулить её с работы с букетом цветов...

Димка прервался для того, чтобы прикурить очередную сигарету. Мы оба были по-настоящему пьяны, и наверняка не могли дойти до отеля, не шатаясь из стороны в сторону, не рискуя встретиться лоб в лоб с фонарным столбом или не заметить скамейку. Но, несмотря на это, каждая произнесённая Димкой фраза воспринималась совершенно чётко и ясно. Он рассказывал сбивчиво, срывался на крик, неоднократно повторялся, но смысл оставался вполне понятным.

— Но всё это ничего не даст, — продолжил Димка, охрипший голос которого казался невероятной смесью Высоцкого и Джигурды. — Совсем ничего. Как там у древних? В одну и ту же реку? Нормально жить не получается, а так, как есть, уже не слишком интересно. Помнишь, как в песенке группы "Сплин": "Я не живу, я слежу за собственной жизни развитием".

— Или как у БГ: "Моя жизнь дребезжит как дрезина, а могла бы лететь мотыльком". Я задавал себе такие же вопросы, но ответа на них найти не смог, — я протянул руку за сигаретами, а Димка продолжал слушать, не перебивая меня. — Подобные мысли терзали меня этим летом, но в отличие от тебя, я не смог сохранить видимость того, что у меня всё в порядке, что всё как всегда. Раньше мне казалось, что с возрастом мы становимся мудрее, перестаём наступать на одни и те же грабли, находим новый вкус к жизни, новые оттенки, казалось бы, давно известных ощущений. Но во всём этом я заблуждался. И как-то постепенно, коротая вечера в компании с бутылкой, я пришёл к другому выводу. С течением времени мы становимся всё более циничными и расчётливыми, мы почти разучились удивляться, разучились радоваться тому, что имеем в этой жизни. Мы совершаем поступки, за которые нам должно быть стыдно, но вместо стыда испытываем лишь разочарование.

— Отличный поворот, но никак не могу сообразить, о чём ты. Какие поступки и чего стыдиться? — Димка снова потянулся к бутылке.

— А здесь всё просто до неприличия, — усмехнулся я. — Ты ведь крещёный православный, не так ли?

— И что с того?

— А это значит, что где-то, пусть даже глубоко внутри, заложены некие принципы, нарушая которые, ты осознаёшь свою.... Даже не могу точно сформулировать, если примитивно, то это осознание совершённого греха, дурного поступка.

— Решил направить мою заблудшую душу на путь истинный? — спросил Димка. — Но здесь ты здорово ошибаешься. Про десять заповедей расскажешь сейчас, а? Я их помню. И в основном соблюдаю. Не убий, не укради, почитай отца и мать своих и так далее. Разве что с "не прелюбодействуй" проблемы, но это сейчас нигде не в диковинку. Жисть такая.

— Это одна сторона, но есть и другая, — я продолжал гнуть свою линию в пьяном споре двух философствующих раздолбаев. — Я говорю о грехе. И рассказать хочу о тех семи, которые называют смертными: блуд, чревоугодие, гордыня, алчность, гнев, зависть и праздность. Убийства, например, здесь нет, но это довольно ловкий трюк, ведь мотивом такого поступка практически непременно станут алчность или гнев. Следовательно, убив кого-то из-за денег, либо из личной неприязни, ты совершаешь предусмотренный упомянутой семёркой грех. С другой стороны, та же самая алчность заставляет тебя морщиться при виде старушки, просящей милостыню, либо отказываться от чаевых в кафе. А теперь откровенно ответь сам себе на простой вопрос: есть ли среди упомянутых семи хотя бы один, который никогда не совершался тобой?

Димка задумался на несколько секунд, а затем покачал головой.

— Убедительно. Ну, а ты как в этом плане?

— Также. А ты думал, что как-нибудь иначе?

Димка расхохотался, а вслед за ним и я.

— Каждому из нас нужно всего-навсего найти себе нормальную бабу, сделать ребёнка и превратиться из пацана в мужика, — резюмировал Димыч, поднимаясь с шезлонга. — Тогда и грешить будет особо некогда.

— Мне кажется, что я уже нашёл, — ответил я. — Правда.

— Смотри, не упусти, — сказал Димка.

Шатаясь, и поддерживая друг друга, мы поплелись в отель. Наша прогулка не была тихой, но полицейские, встретившиеся нам на асфальтовой дорожке, служащей границей пляжа, сделали вид, что никого не заметили.

Двое не спят,

Двое дымят папиросой любви.

Им хорошо.

Сплин "Двое не спят"

Вдвоём.

Голова, разумеется, болела. Я собрался с силами и протянул руку, чтобы взять с тумбочки часы. 11-17. "Не так уж и поздно" — подумал я. Положив часы обратно, я взял предусмотрительно поставленную рядом с ними бутылочку минералки. Вернувшись в номер с утра, я помнил, что когда проснусь, холодильник будет находиться слишком далеко. Я выпил воду, но остался лежать в кровати. Всего несколько минут для того, чтобы привести в порядок свои мысли. "Я ни на чём не могу сосредоточиться" — вот первая из них. "Сегодня вторник" — вторая. Это важно. Но почему? Потому, что в среду мы со Светой едем на экскурсию. Отправление в 06-30. Света.... Вчера она не пошла с нами. Она хотела что-то сказать, что-то важное. Или наоборот? Или у неё всего-навсего разболелась голова. Этими же вопросами я задавался вчера, спускаясь в бар. Часть ответов мне, возможно, предстоит узнать очень скоро.

Света.... Теперь я был абсолютно уверен в том, что это не будет ни простой пляжной интрижкой, ни классической Love-story со счастливым концом. Но, несмотря ни на что, я не могу противиться этому. Тому, чему я не могу найти названия, так же как не могу превозмочь. Да и зачем?

Димка.... Я никогда особо не задумывался о том, насколько его слова и поступки отражают его внутренний мир. Мне казалось, что он хочет всего-навсего казаться чуть проще, чуть веселее и бесшабашнее. А он также как и я плывёт по этой заколдованной реке, берег которой дано увидеть лишь немногим. После 9 лет знакомства и вот так.... Бывает. А ведь нам кажется, что мы знаем всё и про всех, читаем в душах людей, которых давно знаем, словно в детских книжках: шрифт — очень крупный, а для того, чтобы сделать нехитрый сюжет ещё более доступным — цветные картинки.

"Все вы — потерянное поколение" — сказала Гертруда Стайн ещё молодому, ещё не ставшему оглушительно знаменитым, ещё ищущему, ещё окончательно не спившемуся Эрнесту Хемингуэю. Это было у них. А у нас? Невозможно найти поколение, которое не было бы потеряно. Не будем углубляться в историю, начнём с прошлого века: первое поколение погублено Первой Мировой и Гражданской, второе — Второй Мировой и репрессиями, судьбы третьего оказались изломанными даже в года относительно благополучного "застоя". А затем на сцену постепенно начинаем выходить мы. Те, кого в 7 лет учили любить дедушку Ленина, а в 14 — Шварценеггера. Нам научно объяснили отсутствие любви. Нам открыли глаза на то, что Бог это наличные, на которых написано, что в Него верят. Мы поняли, счастье — это когда ты выходишь из дорогого ресторана, после ужина с икрой и настоящим шампанским (разумеется, product of France, а не изготовлено на МКШВ), ведя к своему дорогому авто шикарную девочку с большой грудью и непременно очень-очень стройными ногами, а в этот момент проходящие мимо парни, несущие к кому-то из них в квартиру пакет, набитый самым дешёвым пивом, "рыбкой" неизвестного происхождения и прочей дрянью, думают о том, что в их жизни такого, скорее всего, никогда не будет.

Димка прав. У нас ничего нет. Нет идеалов, нет веры, нет ценностей и в итоге нет смысла.

Попробуйте с похмелья подумать о чём-нибудь жизнеутверждающем.... Это просто.

Или вовсе не думайте по утрам.

Последняя мысль совпала с телефонным звонком.

— Ты уже проснулся? — спросила Света.

— Почти.

— Я буду ждать тебя в баре на пляже, — сказала она.

— Я хочу провести с тобой весь этот день. Только вдвоём.

— Я тоже.

Она повесила трубку. Несколько секунд я слушал короткие гудки, так, словно надеясь услышать в них те самые, заветные слова. Искренние, те, которых некоторые не слышат ни разу в жизни. Не слышат лишь потому, что рядом нет человека, способного их произнести.

И я пошёл в ванную. Стоя под душем, я снова думал о Свете. А что если в этот раз happy end возможен? Всё только в наших руках. И вот сомнения и тревоги остаются во сне, в кровати, их остатки, смытые горячей водой, затягивает в небольшое круглое отверстие в полу душевой кабины. Я становлюсь человеком, который верит в собственные силы. "No fate" Судьбы нет. — я мысленно вывожу эту надпись подобно Саре Коннор.

Я быстро собрался и пошёл на пляж. За угловым столиком меня уже ждали. Именно ждали. Вместе со Светой за столиком сидел и, разумеется, пил пиво Дмитрий Александрович. Они оживлённо болтали и не заметили, как я подошёл.

— Привет! — я поздоровался и упал в плетёное кресло.

— И тебя с добрым утром! — приветствовал меня Димка.

Света предпочитала действия словам, и, восстановив дыхание, я решил, что это гораздо лучше. Тем временем Димка поднял руку, дав знать официанту, что пришло время принести ещё одну большую кружку пива.

— Ну а теперь.... — я только успел произнести первые слова своего вопроса, но Димка уже перебил меня.

— А всё просто, иду я себе мимо, покуриваю. И вдруг, смотрю, сидит в этом баре неописуемой красоты девушка, и к тому же знакомая. И не просто знакомая, а очень хорошая знакомая моего друга. Вывод напрашивался сам собой — ты заставляешь даму ждать. А чтобы скрасить её вынужденное ожидание, я решил присесть рядом и развлечь Свету рассказом о наших приключениях и о твоих подвигах.

Димка был весел и уже (или ещё) заметно нетрезв. Разговор на пляже остался в прошлом, а маска балагура снова надета и прилежно расправлена.

— И о чём же это чудовище уже успело тебе рассказать? — спросил я у Светы.

— Не беспокойся, — улыбнулась она. — Это был гимн в твою честь. Никак не меньше. Эпическая история о том, как ты пил турецкую водку с жителями страны тюльпанов, невероятным образом сумел разыскать на Bar street Диму вместе с его свежетатуированным приятелем, пел песни и угощал виски.

— Шикарно. Я — герой.

— Ещё какой, — усмехнулся Димыч. — Сам рассказывал, и сам удивлялся: откуда в тебе всего и столько.

Димка допил своё пиво одним могучим глотком и поставил пустую кружку на столик. Стакан Светы также был пуст, причем, судя по осадку на его стенках, она употребляла персиковый сок.

— Сейчас допью пиво, и все идём на пляж, — сказал я.

— Вы идите, а я пойду сосну часик-другой, — ответил Димка.

— А может не стоит заваливаться спать, Олеся заскучает, — Света проявляла женскую солидарность. — Давайте позагораем вчетвером.

— Как-нибудь обязательно. Вполне возможно именно вчетвером, но без Олеси. Увидимся!

И мой ни во что ни ставящий магию цифр приятель отправился в отель отсыпаться, чтобы затем с головой уйти в процесс обольщения жертвы Љ 100. А потом он будет говорить: "Всё равно там больше не чем было заняться".

— Они поругались? — спросила Света.

— Скорее расстались.

— И с ним не всё так просто, правда? — Света смотрела вслед уходящему Димке. — Теперь я понимаю, чем вы похожи: его гложет та же тоска, что и тебя. Только ему удаётся спрятать её чуть-чуть поглубже.

— Мне становится немного не по себе, когда люди видят насквозь. А тебе?

Света промолчала, а я тем временем расправлялся со своим пивом с удвоенным усердием. Мне хотелось поскорее оказаться в море, проплыть сотню-другую метров, а затем, совершенно обессилев, упасть на шезлонг и расслабиться. Лежать, ощущая, как ветер и солнце делают мою кожу сухой. Не думать совершенно ни о чём, кроме того, что рядом загорает женщина, которая даёт мне надежду на обретение смысла. Совершенно простые желания. Я, наконец, допил пиво и посмотрел на Свету.

— Идём, искупаемся, — сказала она.

— А потом?

— А потом я буду загорать, а ты будешь делать вид, что спишь.

— А на самом деле?

— А где ты научился так невыносимо глазеть на женщин в бикини?

— Я буду глазеть только на тебя.

Всё получилось именно так, как я хотел. В воде я провёл не меньше получаса. Вначале мы купались вдвоём, а затем Света пошла загорать. Выполнив данное себе обещание, я последовал за ней только после того, как наплавался до полного изнеможения. Подходя к своему шезлонгу, я испытывал только одно желание: лечь на него и расслабиться на 100%, дать отдых каждому мускулу, а заодно и голове. Остатки алкогольного дурмана исчезли без следа, я чувствовал только усталость, жару и лёгкий морской бриз. Я растянулся на шезлонге и уже был готов задремать, словно по команде отключив все органы чувств, как Света попросила меня об одной маленькой услуге.

— Ты ведь не собираешься заснуть, не натерев мою спинку кремом?

— Разумеется, нет, — ответил я, приступая к своему ответственному заданию. — Но ты ведь не рассердишься, если я затем немножко посплю.

— Только не храпеть! — предупредила она. — А через часик я тебя бужу, и мы снова идём купаться.

— Через час двадцать.

— Я подумаю.

Света разбудила меня через полтора часа, дав мне таким образом возможность окончательно прийти в себя. Мой восторг по этому поводу не имел границ. Я взял Свету на руки и понёс к воде. Мы целовались и дурачились, брызгались и плавали взявшись за руки. Именно в такие моменты человеку кажется, что он с лёгкостью сможет ответить на сакраментальный вопрос "Что такое счастье?". Но это только видимость ответа. Или величайшая истина на свете? Не знаю. И не хочу знать. Мы вышли из воды обнявшись. И капельки солёной влаги с её волос падали на моё плечо, а затем исчезали на глазах под ярким солнцем юга. Слова нам были не нужны. Человек уж так устроен: когда хочется кричать от восторга, когда главным становится желание донести до человека, находящегося сейчас рядом с тобой, все те чувства, переполняющие тебя, тот необыкновенный подъём, заставляющий верить в чудеса в нашем сером и грязном мире, мы начинаем нести полную чушь. Это могут быть невероятные по своей глупости сентиментальные тирады, красноречивые признания в любви, словно заимствованные из дешёвенького женского романа, уникально пошлые стихи собственного производства. Всё что угодно. Но ничего из того, что действительно нужно сказать. Разумеется, что в большинстве случаев она не обратит на это ни малейшего внимания. Но, во-первых, всего-навсего в большинстве, а во-вторых, ты сам будешь вспоминать собственные слова с ужасом. Вроде не совсем идиот, и вдруг.... Это я знал. "Ты родился циником" — говорит Димка.

Затем мы пошли в отель. Принять душ и переодеться перед обедом — совершенно необходимые и немудрёные процедуры. Каких-то полчаса и готово, но времени у нас на них ушло гораздо больше....

Пообедав в гостинице, мы отправились на прогулку. Бесцельно бродили по улицам незнакомого города, покупали мелкие сувениры, пляжную форму, мороженое — всё это было ни с чем не сравнимым удовольствием. Довольно быстро стемнело, и мы пошли обратно к морю. Мы гуляли по набережной, долго выбирая заведение по вкусу и, наконец, зашли в приглянувшийся обоим одновременно бар. Небольшой и уютный, и столик с видом на море свободен.

— Что будем пить? — спросил я у Светы, когда она быстро пролистав меню, придвинула его ко мне.

— Выбери что-нибудь на свой вкус, но обоим одно и то же.

— Покрепче или помягче?

— Я же говорю — на твой вкус. Что-нибудь необычное.

Я погрузился в изучение меню. Выбор не отличался ни особой изысканностью, ни разнообразием, и я уже почти отчаялся найти хоть что-то интересное, но в этот момент я обнаружил то, что искал. Напиток не был по-настоящему эксклюзивным, но даже в более пафосных на вид местных заведениях я его не обнаружил. И в тот вечер моё настроение было идеальным именно для него. Подошедшему официанту я молча указал на строчку в меню.

— Ну и что же ты заказал? — спросила Света.

— Пусть это будет сюрпризом, — ответил я. — Помучаешься каких-то пять-десять минут и узнаешь.

Света, стараясь подыграть мне максимально достоверно, надула губки, но расторопность официанта не дала ей возможности исполнить номер до конца. На столике появилась бутылка кальвадоса и 2 бокала.

— Что это? — спросила Света.

— Кальвадос, — ответил я. — Никогда не слышала про такую штуку?

— Слышала, но ни разу не пробовала. Если я не ошибаюсь, в одном из романов Ремарка главный герой и его девушка регулярно злоупотребляли этим напитком.

— Совершенно верно. "Триумфальная арка". Равик и Жоан, — я наполнил бокалы, и мы выпили.

Кальвадос был выдержанный и душистый. Его послевкусие не оставляло сомнений в правильности сделанного мной выбора.

— Тебе понравилась эта книга? — спросил я.

— Да. Ремарка я люблю. И читать и перечитывать.

— А что ещё кроме Триумфальной арки?

— Многие, практически все: "Чёрный обелиск", "Ночь в Лиссабоне", "Три товарища".... — Света остановилась и улыбнулась. — Почувствовала себя как на экзамене: вдруг забуду какую-нибудь из его книг, прочитанных мной.

— А другие писатели?

— Из любимых?

— Разумеется.

— Хемингуэй, Фицджеральд, Капоте, Набоков, Тургенев, Достоевский, Толстой. Достаточно?

— Ну, не знаю, — я решил взять небольшую паузу. — А Толстой, тот который Лев Николаевич? И "Войну и мир" от начала и до конца?

— И Толстой тот самый, и от начала до конца. А ты не смог?

— Нет. До сих пор стыдно. Но не могу. Не получается и всё. Ещё в школе напрочь отбили любовь к отечественной литературе периода её расцвета. Возможно, не повезло с преподавателем, а может в 15 — 16 лет браться за некоторые вещи слишком рано. В итоге, из всей великой классики запомнился и понравился только "Герой нашего времени". А первых четырёх из семи названных тобой писателей очень люблю.

— А ещё кого? — спросила Света.

— Мураками, Лондон, Борхес, Пелевин. В общем, вещи, написанные не ранее прошлого века. Ну и кроме серьёзной литературы фантастика: Желязны, Гаррисон, Андерсон. А тебе кто-нибудь из современных авторов нравится?

— Практически никто. Одни пишут бестселлеры вместо книг, другие увлекаются формой, забывая при этом добавить хотя бы капельку смысла. Время великих художников прошло, может время великих писателей тоже?

— Может быть, — сказал я. — Тогда давай выпьем за тех великих, которые были.

Кальвадос согревал и словно настраивал на долгий интересный разговор. Я был в восторге: Света открывала для меня новые грани собственного совершенства. До знакомства с ней я никогда не общался с девушкой, которая могла бы с лёгкостью поддержать подобную беседу. Увы! Если девушки что-нибудь и читали, то этим чтивом были дамские романы или современные детективы, литературный мусор. Наше поколение перестало читать. Телевидение не смогло убить книгу (большой привет одному из героев фильма "Москва слезам не верит"), но у Интернета это получилось с неожиданной лёгкостью.

— Жаль, что в наше время люди разучились читать и писать, — Света продолжила мои мысли вслух.

— А как же та современная литература, которой восхищаются критики? Философская и максимально серьёзная, — я возразил скорее из упрямства, нежели из-за сомнений в правоте Светы. — Тот же Борхес, тот же Коэльо?

— Коэльо я не люблю, он пишет о том, во что вряд ли верит сам: в его книгах слишком много святых, — прозвучал её приговор бразильскому автору современных притч. — А Борхеса я не читала.

Я усмехнулся, её определение творчества Коэльо пришлось мне по душе.

— А у Хемингуэя какая вещь тебе понравилась больше всего? — спросила Света.

— "Фиеста", — не задумываясь, ответил я.

— Почему именно она?

— Её я прочитал первой, и она меня потрясла, — я сделал паузу для того, чтобы прикурить сигарету. — Я могу попробовать объяснить почему, но есть ли в этом необходимость?

Света молча кивнула, но после небольшой паузы представила собственное объяснение.

— Для тебя это история человека, который смог жить дальше, который не сдался. История, подобная описанной в рассказе "Старик и море", но ещё более жёсткая. И герой никогда не будет иметь ни единого шанса. Никогда не будет счастлив. Так?

Света посмотрела на меня, стараясь определить, насколько она оказалась близка к истине. Она почти попала в десятку. Но в данном случае нюансы восприятия не имели особого значения. Я решил испытать свою проницательность.

— В общем, верно. Теперь моя очередь? — дождавшись её утвердительного знака, я продолжал. — Для тебя это история её любви. Несбыточной и всепоглощающей. Она уступает соблазнам, но всего лишь на время. Она не может отказаться от самого главного, несмотря на то, что нет ни единого шанса. Верно?

— Один мой знакомый сказал так: "Хорошие книги о любви имеют плохой конец, и наоборот".

Наши бокалы встретились. Мы выпили без тоста. Выпили за то, что ни один из живущих не сможет определить словами, загнать в рамки набора ощущений, открыть формулу. Света курила и смотрела на меня, и взгляд её словно прожигал насквозь. В её глазах отражались все огни мира, и кончик сигареты на их фоне казался тусклым. Она словно собиралась с силами и, наконец....

— Мне кажется, что у нас тоже нет шансов, — Света затянулась и продолжила. — Ты ведь хотел знать, а тянуть время — значит обманывать тебя. Этого ты не заслуживаешь. Скажи, сколько мне лет?

— Какая разница?

— Мне уже 32, а тебе всего 26. Вот в чём разница. Я замужем, у меня есть ребёнок, а у тебя всё впереди.

— Это не имеет значения, — я взял её ладонь в свою. — Совершенно никакого.

— Ты ничего не понимаешь, — Света по-прежнему смотрела прямо в глаза. — Скоро мы уедем отсюда. Мы вернёмся в реальный мир, в котором не будет места для нас. Я не могу всё бросить, а тебе не нужна женщина, которая старше тебя и к тому же с ребёнком. На какое-то время я забыла обо всём этом, прости.

— Я не хочу говорить об этом.

— Я тоже, но ведь всё будет именно так. Я прошу тебя ничего мне не обещать. Не надо.

— Не буду. И у нас всё ещё есть 10 дней. И мы можем провести их вместе, правда?

Света кивнула, а я тем временем в очередной раз наполнил бокалы.

— Мы будем проживать каждый из этих дней так, как будто именно он — последний. Не будем думать про завтра, — я замолчал, но сразу же вспомнил о намеченной на среду экскурсии. — Кстати, завтра мы едем в Памуккале! Ты очень хотела это увидеть.

— Придётся вставать с утра пораньше, в половине восьмого отъезд.

— В половине седьмого, — уточнил я.

— Тогда сегодня нам надо пораньше лечь спать, — Света улыбнулась, и её улыбка недвусмысленно говорила о том, что пораньше лечь и пораньше заснуть сегодня не будут синонимами.

Я расплатился по счёту, взял со столика бутылку, которая всё ещё содержала не менее половины первоначального объёма, и мы пошли в отель. Ко мне в номер. Пока мы шли, никто из нас не произнёс ни одного слова. Я смотрел на пары, попадавшиеся нам навстречу, и пытался представить себе их отношения.

Вот молодая, не старше двадцати лет, девушка и парень, её ровесник. Они увлечённо целуются, не обращая внимания на прохожих. Скорее всего, студенты. У них роман. Они приехали сюда, чтобы отдохнуть перед очередным семестром. Они почти ничего не видели на этом свете, для них эта поездка — откровение. Это море, солнце и бесконечное погружение друг в друга. Они ненасытны, но рано или поздно пресыщение наступит.

Через несколько метров я вижу идущих вместе мужчину и женщину. Обоим слегка за пятьдесят. Несмотря на возраст, женщина выглядит привлекательно. Мужчина смотрит на неё с нежностью, а она улыбается. Супруги. Выжили в бурные девяностые, вырастили детей, сумели сохранить свой брак. У них масса забот: у сына хвосты в институте, дочка возвращается домой так поздно, а ей всего семнадцать, ремонт в квартире проделал солидную брешь в бюджете. Но все эти проблемы решаемы. Они идут вместе, поддерживая друг друга.

А вот сорокалетний мужчина с пивным животом, который обнимает за талию идущую рядом девушку. Девушка молодая и симпатичная, а он уже стареет, появляется лысина. На его футболке проступает пот. Какой-нибудь чиновник или бизнесмен со своей любовницей. Он смотрит на неё с вожделением, а её лицо не имеет никакого выражения. Ей скучно, она отбывает номер. Ей не слишком приятно прикосновение его влажных ладоней, но она уже привыкла. Скоро они вернутся домой: он к жене, а она в свою пустую, кое-как обставленную, съёмную однокомнатную квартирку на окраине.

Я ловлю себя на мысли, что верю в то, что представляю себе. Как будто я знаю об этих людях всё. Некоторые из них счастливы, или думают, что они счастливы. Другие всего-навсего знают, что они делают здесь. У них нет сомнений, у них есть стабильность. Любви, брака, отношений — не важно чего. А у меня есть 10 дней и куча дурацких мыслей. И Света.... Пока есть. И мы идём в отель для того, чтобы раздеть друг друга, вместе лечь в постель, а после выйти на балкон, и, может быть, глядя на море, немного побеседовать о Набокове. Потому что о нас мы уже поговорили.

Всё вышло примерно так, как я и представлял себе. А примерно — значит не всё. После... мы вышли на балкон. После чего? Хороший вопрос. Вспоминая о том, что происходило со мной, я поражаюсь бедности языка, того единственного, слова которого складываются в мои мысли. Русского!!! Парадокс. С детства нам вбивали в головы, он — Великий и Могучий. А ведь именно в нём отсутствует нормальное, человеческое обозначение того, чем в свободное время могут заняться два близких человека. О чём я? Попробую объяснить.

Секс. Точное слово, но оно не может передать той близости, которая возникает между людьми. Слово холодное, импортное. В нашем языке огромное количество заимствованных слов, но все они обозначают заимствованные вещи и понятия, а наши древние предки несомненно владели секретом собственного воспроизводства. Вековое табу на обсуждение данной темы? Может быть. Идём дальше: половой акт, совокупление и иже с ними. Физиология чистой воды. Не то, что нужно. Да и звучит чересчур зоологически, так и хочется добавить — случка. Заниматься любовью — пошлость этого выражения отлично объяснила Светлана. Переспать? Тоже что-то не то. Ведь не спали же, очень даже бодрствовали. Имеются также различные непечатные определения, неприменимость которых не вызывает сомнений. Вот и всё. Закончился Великий и Могучий. Но это так, к слову.

Мы сидели на балконе и пили кальвадос. Курили. Завтра рано вставать, ну и что? Пили и молчали.

— Ты по-прежнему хочешь узнать обо мне больше? — спросила Света.

— Да, — ответил я. — Я тоже не хочу тебя обманывать.

— До недавнего времени я считала, что у меня нормальная жизнь, — начала свой рассказ Света. — Но за последний год всё изменилось. Хотя нет, начнём с начала. Также как и ты, я закончила экономический. И в год окончания вышла замуж. Не то чтобы любила, но чувствовала себя с ним защищённой. Он работает в УВД, сейчас уже подполковник, а тогда был капитаном. На пять лет старше меня. Через год я родила девочку. Мы назвали её Лизой.

Света прервалась для того, чтобы сделать ещё один глоток французского яблочного антидепрессанта, а также оценить реакцию своего единственного слушателя. Я тоже выпил и молча ждал продолжения.

— Жизнь шла своим чередом, дочка росла, муж продвигался по службе. Только у меня всё как-то не складывалось. Никак не получалось найти приличную работу по специальности. Но я не слишком сильно из-за этого переживала, — продолжила Света.

Она говорила тихо, делала паузы, которые становились длиннее. Чуть сбивчиво и с тоской в голосе. Ей было неприятно говорить об этом, но и остановиться она не могла. Почти как я пару дней назад.

— Сначала работала продавщицей в мебельном магазине, потом кассиром в банке, затем бухгалтером у одного предпринимателя. На последнем месте вроде и неплохо было, но скучно. Не моё. Главное место в жизни занимала Лиза, а муж.... Он просто жил с нами. Он был весь в работе. Служба стала выгодным делом. Он мог сутками не появляться дома, он забывал наши даты и дни рождения знакомых. Всё это не было ему нужно. Пару раз я изменила ему, от скуки. Он наверняка делал тоже самое. И вот примерно год с небольшим назад мне позвонила школьная подруга и преложила встретиться. Она вышла замуж за весьма обеспеченного человека, который преподнёс ей довольно дорогой подарок. В ответ на её просьбы избавить её от домашней скуки и позволить заняться бизнесом, он приобрёл для неё парочку парикмахерских в спальных районах и салон красоты в центре. Сначала подруга пришла в восторг, но спустя немного времени поняла, что управление этим нехитрым с виду хозяйством требует уделять ему слишком много времени и усилий. Отсутствие соответствующего образования и опыта работы также не способствовали облегчению задачи. Желание стать настоящей business woman у неё пропало, но признавать своё поражение она также не собиралась. Подруга предложила мне должность директора фирмы. И я согласилась....

Света прервала свой рассказ. И пауза в этот раз была значительно длиннее предыдущих. Света словно размышляла продолжать или нет. Я попытался заполнить паузу тем, что снова наполнил наши стаканы.

— Если ты не хочешь....

— Хочу. Мне нужно максимально точно объяснить, что из этого получилось. Итак, я получила нормальную работу. Интересную, сложную. Ненормированный рабочий день и приличную зарплату. Я поверила в себя. Без шуток, по-настоящему. Благодаря мужу я и до этого могла покупать приличную одежду и косметику, тратить деньги на всякую ерунду и баловать дочку. Но эти деньги не были моими. Я чувствовала себя слишком зависимой от него. Скоро муж понял, что я изменилась. Я перестала нуждаться в нём. И он начал действовать. Он очень сильный человек, очень упорный. У него крутые связи в городе. Он сказал, что не отпустит меня. Он не понимал, только одного: я не хотела уйти от него к другому, я хотела просто уйти от него. Я уверена, что он начал следить за мной. Я устала.

Света прикурила очередную сигарету.

— Я попросила его отпустить меня съездить отдохнуть с подругой, но она заболела. Я рассказала ему об этом, а также о том, что собираюсь лететь одна. И к моему огромному удивлению он сразу согласился с тем, что мне давно уже пора отдохнуть.... Заметив тебя на Bar street, я вспомнила аэропорт и решила: ты прилетел сюда специально, чтобы следить за мной. Агент, направленный мужем. Глупость, паранойя и ничего больше.

Света замолчала. Она смотрела на меня в ожидании реакции. Рассказ был окончен.

— Я — не агент, — плоско пошутил я.

— Я знаю. Пошли спать.

Мы допили кальвадос и вернулись в постель. Света легла на бок. Я обнял её, едва успел задуматься над её историей и сразу провалился в сон.

Из этого тяжёлого, плотного, без сновидений, также как без внезапных пробуждений посреди ночи, сна меня выдернул резкий надоедливый звук. Оказалось, что я не забыл завести будильник.

— Доброе утро! — я выключил будильник и поцеловал Свету в шею.

— Доброе утро! — она зевнула и потянулась. — Кстати, который час?

— Ровно 6. Мы успеваем.

— Я быстро к себе в номер, встречаемся за 5 минут до автобуса.

— Хорошо.

Я подошёл на минуту позже условленного времени. Света уже была на месте. Она успела принять душ, высушить волосы, накраситься и переодеться. Я в очередной раз был поражён её фантастической способностью мгновенно приводить себя в порядок. В руке Света держала достаточно объёмную сумку, которую она обычно брала на пляж.

— Интересно, зачем тебе на экскурсии купальные принадлежности? — я в очередной раз не смог побороть собственное любопытство.

— Я буду купаться в бассейне Клеопатры. Разве ты не помнишь, про него рассказывали девчонки из нашего отеля, когда мы вместе с ними сидели в клубе на Bar street.

— И что же они рассказывали? — спросил я.

— Если искупаешься в этом бассейне, станешь самой соблазнительной.

— Ты и без этого невероятно соблазнительная, — я обнял Свету и продолжил свою мысль, нашёптывая её на ушко. — Автобуса, похоже, не будет.... Нам следует незамедлительно вернуться в номер.

— Ты неисправим, — рассмеялась Света. — А вот и автобус.

Автобус притормозил перед отелем, и водитель открыл дверь. Мы прошли в салон, предъявив сидевшему на переднем сиденье гиду наши билеты. Гид был мужчиной. Когда автобус выехал за пределы города, он начал рассказывать о том, что нам предстоит увидеть и на что следует обратить особое внимание. Гида звали Леонид. В отличие от Надежды, которая за время поездки от аэропорта до города сумела порядком утомить своей пулемётной манерой подачи информации, Леонид рассказывал плавно и не торопясь. Убаюканная этим рассказом Света задремала, положив голову мне на плечо. Я чувствовал лёгкий и свежий запах её духов, мягкость её волос, и был готов ехать так до бесконечности. Автобус медленно поднимался вверх по горной дороге.

Спустя некоторое время автобус остановился у придорожного кафе для того, чтобы туристы, совершившие подвиг сверхраннего пробуждения, смогли, наконец, по-человечески позавтракать. За длинными столами, расположенными под навесом на открытом воздухе уже сидели туристы. Леонид провёл нас через кафе к тем двум столам, которые предназначались для нашей группы. Завтрак входил в стоимость тура, и данное обстоятельство вместе с запахами кофе и свежей выпечки не на шутку разжигало аппетит. Выбор блюд оказался на удивление приличным, а кофе крепким и ароматным. Напротив нас со Светой расположилась пара. Ели они аккуратно, быстро и много.

— А я собиралась обзывать тебя обжорой, — хихикнула Света мне на ухо.

— Если ты пожелаешь, то я могу вступить с ними в схватку и посвятить неминуемую, но очень трудную победу даме моего сердца, — также шёпотом предложил я.

— Настоящий рыцарь выбирает в качестве оружия шпагу, а не вилку.

— В подобных случаях я предпочитаю эспадрон, — не сдавался я.

Мужчина, невольно оказавшийся жертвой этих мягко выражаясь не слишком остроумных шуток, неправильно истолковал наши перешёптывания, и, протянув руку, поставил перед Светой тарелку с сырной нарезкой.

— Вижу, что вам не дотянуться, а вы почему-то не спрашиваете, — сказал мужчина.

— Спасибо, — ответила Света.

— Вы не могли бы нас сфотографировать? — спросил мужчина, обращаясь ко мне.

— Конечно, — ответил я.

Я сделал пару кадров и вернул ему камеру.

— Меня зовут Николай, моя супруга — Галина.

— Макс.

— Светлана.

— Там, куда мы направляемся, будет что снимать. Поэтому я предлагаю объединиться: вы будете фотографировать нас, а мы вас, — предложил Николай.

— Идёт.

Мы вместе вернулись в автобус и обнаружили, что занимаем места друг за другом. Автобус тронулся, и Леонид продолжил свой неторопливый рассказ. Через некоторое время он начал подробно описывать местную технологию производства хлопковых тканей. "Благодаря мягкому климату, воде содержащей фантастическое количество минеральных веществ, а также трудолюбию местных жителей, трикотаж, произведённый в этом регионе, стал известен во всём мире" — объяснял он. Затем последовали подробности. Внезапно проснувшееся красноречие нашего гида вскоре нашло своё объяснение. Автобус сделал очередную остановку, на этот раз на парковке перед внушительных размеров торговым центром. Кроме получения теоретических знаний наш тур предусматривал практическое знакомство с достижениями местной лёгкой промышленности. Немалое время, отведённое на посещение магазина, свидетельствовало о важности этого мероприятия. Всё было организовано на самом высоком уровне: объявление на входе (на 5 языках, включая русский) информировало посетителей торгового центра о возможности оплаты покупок наличными турецкими лирами, долларами США, евро, а также фунтами стерлингов Соединённого Королевства. Кроме того, к оплате принимались пластиковые карты всех основных платёжных систем.

Внутри ничего неожиданного не оказалось. Огромная площадь, заполненная всеми возможными предметами гардероба: от нижнего белья до зимней верхней одежды. Ни я, ни Света не проявляли особого энтузиазма, но, будучи вынужденными хоть как-то убить время прогуливались по торговому центру. С другой стороны, просто прогуливаться было скучно, поэтому мы волей-неволей присматривались к представленным нашему вниманию товарам. Вещи, лежащие на полках, около которых мы слегка задержались, в основном были сделаны вполне прилично, и я подобрал себе футболку с неунывающей физиономией Барта Симпсона.

— Значит, мультиками увлекаешься? — спросила Света.

— Ага. Смотрю Симпсонов и Южный парк, скорблю о преждевременной кончине Масяни.

— Всё ясно, — улыбнулась Света. — Отличный выбор. Ну а теперь, пойдём и выберем что-нибудь для меня.

Света рассматривала футболки, брюки, юбки, ветровки и прочие вещи, но ей ничего не нравилось. Я решил, что она ничего не купит. Но за десять минут до истечения времени, официально отпущенного Леонидом на шоппинг, Светлана нашла то, что искала. Она взяла какую-то вещь с полки (я не заметил, какую точно, так как стоял спиной к ней, изучая полку напротив) и зашла в примерочную кабинку, находившуюся всего в паре шагов от нас.

— Подожди, пожалуйста, здесь, — попросила Света из примерочной.

— А что ты примеряешь? — спросил я. — Дашь полюбоваться на себя?

— Если только мне самой понравится, — ответила Света.

— А как же моё мнение? — возмутился я.

— Можешь считать, что ты его уже высказал, — рассмеялась она. — Тебе ведь чем короче — тем лучше, так?

Сгорая от любопытства, я стоял около кабинки, рисуя в своём воображении наряды один откровеннее другого. Заглянуть в кабинку я не мог. Несмотря на безумное желание увидеть Свету в обновке, я отлично понимал, что с точки зрения женщин нарушение таинства примерки является тяжким преступлением. Наконец я дождался её разрешения.

— Готово, — сказала Света, не открывая занавески. — Можешь заходить.

И я зашёл. На Свете был одет маленький, едва прикрывающий попку, махровый светло-голубой халатик. Он словно был сшит для нее, и он почти ничего не скрывал.

— Ну, как? — спросила Света, несомненно, прекрасно зная ответ.

— Потрясающе! — я смог произнести всего одно слово.

Я вышел из примерочной, и вскоре Света присоединилась ко мне. Мы расплатились за покупки, и, прежде чем занять свои места в автобусе, выкурили на парковке по сигарете. Спустя несколько минут последние задержавшиеся в магазине туристы вернулись, Леонид дважды пересчитал членов вверенной ему группы, и автобус тронулся.

Света сидела у окна и всматривалась в проплывающие мимо нас поля, в медленно сменяющие друг друга холмы. Некоторое время я тоже смотрел в окно, но пейзаж за ним мало интересовал меня. Я думал о другом. Я представлял себе Свету, вернувшуюся домой. Она приняла душ, высушила волосы и одела халатик. Вот она выходит из ванной в комнату, в которой на диване сидит её муж. Света пахнет шампунем и пеной для ванной. Муж встаёт с дивана и подходит к ней. Он обнимает её, целует. Он проводит рукой по её шее, постепенно спускаясь ниже. Другой рукой он развязывает пояс на халате. Всего одним движением руки, в то время как другая рука продолжает своё движение вниз. Его пальцы скользят по ложбинке между её грудей, вот они уже ласкают её животик, затем ещё ниже...

И это не мои пальцы, а его! Какого-то человека, которого я возможно никогда не увижу. Человека, который давно не вызывает у неё никаких чувств, но, тем не менее может развязать этот пояс. Пройдёт несколько дней и это станет реальностью. Мне захотелось кричать. Набрать полную грудь воздуха и крикнуть "Нет!" изо всех сил. Но это ведь ничего не даст. Кроме нескольких удивлённых взглядов — совсем ничего. Я по-прежнему тихо сижу рядом со Светой. Молча. Кто я для неё? И как я могу ревновать Свету к её собственному мужу? Абсурд. Усилием воли я заставляю себя не думать об этом. Совсем не думать об этом. Абсолютно.

Лучше послушать Леонида.

— Итак, друзья, скоро мы окажемся на месте. Сейчас я объясню порядок экскурсии. Вначале мы осмотрим античный театр, построенный римлянами во втором веке нашей эры. Затем мы посетим бассейн Клеопатры, где все желающие смогут искупаться и перекусить. После бассейна осмотр природных достопримечательностей: водопадов и травертин.

— А что такое травертины? — спросила девушка, сидевшая перед нами.

— Травертинами называют каскады, по которым стекает вниз вода из термальных источников. Как я уже рассказывал, гидрокарбонат кальция делает их белыми. Общая протяжённость травертин примерно 3 километра. Идём дальше. В завершении экскурсии — прогулка среди руин античного города. Во время экскурсии передвигаемся организованной группой, никто не бродит по территории в одиночку.

По-военному чётко и ясно.

— Будем вести себя примерно? — усмехнувшись, спросил я у Светы.

— Посмотрим по обстоятельствам.

Обстоятельства сложились в пользу примерного поведения. Там, где мы оказались вскоре после выхода из автобуса, было по-настоящему интересно и это заставляло сосредоточить внимание на увиденном. Римский театр либо прекрасно сохранился, либо был очень бережно отреставрирован. Бережно, но так, чтобы не создавалось впечатление современной декорации. Часть скамей, колонн и верхний ярус сцены были оставлены разрушенными, но в целом строение сохранило свои формы. Театр впечатлял. Впечатлял не гигантскими размерами, подобно Колизею, хотя не был и маленьким (примерное число зрителей, которые могли разместиться на 45 рядах скамей, составляло около 10-11 тысяч). Театр поражал воображение своей гармоничной простотой, а также видом на долину, находящуюся внизу.

Я представил себе людей, сидевших на этих скамьях без малого 2 тысячи лет назад. На сцене перед ними актёры играют "Царя Эдипа". Сфинкс, в который уже раз задаёт свой вопрос, никак не ожидая того, что именно этот раз окажется для него последним. Знают ли об этом зрители? Некоторые наверняка знают. Именно тем, кто знает, трагедия, разворачивающаяся на сцене, интересна в основном игрой актёров. Остальные замерли в ожидании: способен ли герой победить чудовище? То, что чудовище, по сути, практически ни в чём виновато (кроме своей природной нелюбви к человеческому роду) никого не волнует. Публика жаждет крови существа, слишком сильно отличного от человека. Хор, располагающийся за спинами актёров, призывает Эдипа быть мужественным. Герой должен идти до конца, а монстр должен умереть. И монстр умирает. В одиночестве, медленно погружается в бушующее вокруг него море человеческой ненависти. Для человека, нарушившего в те времена закон своих собратьев, заслуженная кара — изгнание. Для зверя — смерть. Но Сфинкс — не обычное животное. Не лев, узнавший ни с чем не сравнимый привкус тёплой человеческой крови, не холодный и скользкий спрут из морских глубин. Он мыслит, он чувствует. Он коварен и хитёр, кроме того, ему известны одиночество и страх. Единственный в своём роде, первый и последний. Только никто не принимает в расчёт эти обстоятельства. Несчастный монстр. Возможно его смерть — это всего-навсего избавление от страданий.

— Ты думаешь о пьесах, которые ставили на этой сцене? — спросила Света.

— Точно.

— И о каких?

— "Царь Эдип" Софокла. А ты?

— "Прометей прикованный" — его сюжет гораздо понятнее для обывателя.

— Разумеется, достаточно пострадать за веру, для того, чтобы стать святым. Люди обожают истории мучеников.

Света посмотрела на меня, и я заметил кусочки грусти, рассыпанные на дне её бесконечно голубых глаз.

— Значит за веру? — спросила Света.

— За веру в человека.

— Но святые здесь ни при чём. Ведь ты не подвергаешь сомнению их веру, — Света сделала небольшую паузу и продолжила. — Тебе кажутся отвратительными те люди, которые считают свою жизнь ценной лишь потому, что за неё принесена великая жертва. А из-за ерунды герои не совершают эпических подвигов. А в целом — ты хороший мальчик, наверняка животных любишь.

— Ага. Сфинксу сочувствую, зато людей не люблю.

— Мизантроп. Такое не лечится, в курсе? — улыбнулась Света, а тех самых кусочков в глубине стало ещё больше.

— Конечно в курсе, потому и не пробую, — ответил я.

Мы сделали несколько снимков, затем прошли по скамьям, надёжно хранившим секреты давно ушедшей эпохи, и начали спускаться с холма вслед за остальными членами группы. В нескольких десятках метров от театра и чуть в стороне от тропы, ведущей вниз по склону, стоял человек, предлагавший проходящим туристам что-то купить. Мы со Светой также подошли к нему. Турок предлагал купить монеты, отчеканенные во времена Цезаря или Калигулы. Настоящие? Разумеется настоящие. Всего по 20 долларов за штуку. То есть даром. Я взял в руку пару монет: неровные края, нечёткий рисунок, позеленевший металл. И всё же подделка самого низкого пошиба. Но что-то в выражении лица Гая Юлия Цезаря, что-то в глубине отчеканенного на монете профиля заставило меня достать бумажник. После непродолжительного торга монета отправилась в карман, а турок стал счастливым владельцем пары купюр с портретом Джорджа Вашингтона.

— Она не настоящая, так ведь? — спросила Света, когда мы продолжили спуск по тропе.

— Подделка, — ответил я. — Но в детстве мне нравилось читать про Цезаря, а в юношестве самого Цезаря. Тогда я понял: у каждого из нас — свой Рубикон. Только некоторым дано его перейти, а другим нет.

— Я думаю, что также не всем также дано понять, та ли это река или нет, — сказала Света.

— Вот именно. Перешёл на другой берег, заранее почувствовал себя победителем, но это никакой не Рубикон. Это Неман, а значит, слишком скоро наступит время Березины.

— Наполеон тебе явно менее симпатичен, — заметила Светлана.

— Не столько он, сколько его время, — ответил я.

— Понятно.

Следующим пунктом программы стал, как и было запланировано, бассейн Клеопатры. Большинство женщин и многие мужчины выстроились в две очереди у раздевалок. Остальные, решившие обойтись без купания, расселись за столиками у бассейна. На дне бассейна лежали обломки античных колонн. Вокруг бассейна были высажены какие-то кусты. Они цвели, и на поверхности воды плавали розовые лепестки этих цветов. За столиком вместе со мной сидели Николай и Леонид. Мы с Николаем заказали пиво и сандвичи, а Леонид пил зелёный чай.

— Не употребляете на работе? — спросил Николай у Леонида.

— В жару чай надёжнее утоляет жажду, — ответил Леонид. — И в туалет бегать не придётся.

Леонид медленно пил свой чай и в перерывах между глотками затягивался сигаретой. Мы с Николаем были заняты уничтожением сандвичей, и разговор прервался. Через несколько минут у бассейна появились переодевшиеся Света и Галина. Они спустились в бассейн и по его дну подошли к нашему столику, который стоял всего в метре от воды. На супруге Николая был закрытый чёрный купальник, который, несмотря на цвет, не скрывал недостатков её фигуры, а на Свете — синее с золотым рисунком бикини. Цвет рисунка прекрасно сочетался с её волосами, а фигура притягивала откровенные взгляды.

— Сфотографируйте нас, — попросила Галина.

После того как просьба жены была удовлетворена, и женщины удалились от столика, Николай не смог сдержать эмоций.

— Твоя жена — настоящая модель, с придыханием сообщил он. — Наверно страшно её одну оставлять? Даже на минутку! Мужики-то слетаются, небось, как пчёлы на мёд.

Николай ухмыльнулся, продолжая буравить взглядом Свету. В моей голове мгновенно возник вариант ответа из серии "Я тоже считаю, что жену-гиппопотама иметь безопаснее", но я смог заставить себя улыбнуться в ответ. Ограниченных людей мне не жалко, просто нахальства не переношу. Помню о том, что вступающий в дискуссию с дураком придаёт его мнению важность.

— Что делать? — ответил я. — Приходиться всё время быть начеку.

Леонид усмехнулся. Он, в отличие от Николая, заметил паузу перед ответом, а кроме того вполне мог догадаться о её содержании.

— А в этом бассейне действительно купалась Клеопатра? — спросил Николай у Леонида.

— Конечно, только после водных процедур она предпочитала столик с другой стороны бассейна. И к сандвичам вместо пива — шампанское.

— А если серьёзно? — обиженно произнёс Николай.

— Я рассказываю туристам о том, что когда-то на этом самом месте находился бассейн, в котором она купалась в день посещения расположенного здесь города. Бассейн построен заново, а обломки колонн — настоящие.

— На самом деле это сказка, — заметил я. — Нечего ей было делать в такой глуши. Так ведь?

— Скорее всего, — ответил Леонид. — Но самое интересное не это. С исторической точки зрения среди местных развалин есть одно по-настоящему важное место. Только в большинстве экскурсионных программ оно отсутствует.

Леонид закурил. Сделал пару глубоких затяжек, наблюдая за нами. Мы молча ждали продолжения. Даже Николай не решился прерывать эту паузу слишком очевидным вопросом.

— На холме напротив Римского театра находятся руины сооружения, которое римляне называли Мартириум. Это сооружение было воздвигнуто в конце 4 века нашей эры на месте убийства Святого Филиппа, одного из 12 апостолов. Святое место для любого христианина: католика, протестанта, православного. Только сами по себе развалины не слишком впечатляют, поэтому туристов водят смотреть театр, а затем кормят сказками про бассейн. Иногда мне самому становится противно, но что тут скажешь — работа такая.

— Время такое. Люди хотят видеть масштабные достопримечательности, декорации к блокбастеру. Сказки востребованы, а вера всего лишь дань традиции, — сказал я.

— Именно от этого тошно становится, — ответил Леонид.

— А я давно привык, уже не обращаю внимания.

— Сколько тебе лет? — спросил Леонид.

— 26.

— А мне 44, и я до сих пор не могу к этому привыкнуть.

После небольшой паузы разговор продолжился, только его суть в корне изменилась. Словно желая сбежать от собственных страхов и разочарований, монстров внутри собственной черепной коробки и расставленных по росту скелетов в шкафу, Леонид принял живейшее участие в обсуждении последних событий, произошедших в чемпионате России по футболу. Уроженец Самары, Леонид страстно болел за "Крылья Советов". Николай был потомственным болельщиком ЦСКА. Их яростный спор прервался только в связи с необходимостью продолжения экскурсии.

Нас ждали белые горы. Наша группа также стройно и организованно проследовала к очередной достопримечательности. Перед тем как пройтись по верхнему ярусу травертин мы сняли обувь, оставив её в конце ведущей к белоснежному великолепию тропинки. Хотя, если быть максимально откровенным, белоснежное великолепие вы сможете найти либо в путеводителе по тем местам, либо в самом Памуккале, но глядя на травертины в сотне метров от вас. Вблизи заметна лёгкая желтизна. И несмотря на масштаб открывающегося сверху вида, несмотря на причудливость форм отложений кальция, несмотря на горизонт, находящийся значительно ниже обычного, несмотря на невероятную близость безупречно голубого неба, я почувствовал разочарование. Как от маленького пятнышка на кармашке тщательно отглаженной белой рубашки. Я посмотрел на Светлану, на её глаза цвета фантастического неба вокруг нас, и как-то сразу перестал думать о желтизне. Всё очень просто. Правда.

И наконец, последний пункт программы: руины древнего города. Когда-то давно он назывался Хиераполис — в переводе на русский "Священный город". Теперь его название вызывает лишь тупую усмешку накачанных пивом соотечественников. Величественные ворота и развалины городских стен, бренные останки городских бань, некрополь. Группа проходит вдоль них бодрым шагом. Короткие остановки и автоматные очереди затворов цифровых мыльниц. Люди устали от жары и долгой прогулки. Большинству хочется поскорее вернуться в прохладный салон автобуса. Закрыть глаза и раствориться в кондиционированном раю. Потом, дома они будут рассказывать: "Вы не представляете, ведь там сохранилось столько древних построек. А какие у них были бани! Посолиднее, чем у нас, на Советской!".

Тем временем, Света рассматривала останки ушедшего мира с неподдельным интересом, так же как и я. На остальных нам было наплевать. Леонид не мог не заметить этого и старался держаться поближе к нам, а мы к нему. Он рассказывал о строительстве храмов и дворцов, о землетрясении, случившемся здесь в 60 году нашей эры и о восстановлении города, поставленном на личный контроль императором Нероном. Это был отличный рассказ. Без штампов и нудных описаний, полный красок. Леонид любил этот город.

Экскурсия подошла к концу. Недовольных не оказалось. Каждый смог увидеть то, что хотел. Группа разместилась в креслах, и автобус начал спуск в долину. Света дремала, а я листал купленный в лавке у бассейна путеводитель. Отличные фотографии и полностью на русском языке. История города и лечебные свойства минеральной воды. Описание сохранившихся и разрушенных построек. История Святого Филиппа. Мартириум. Действительно ничего особенного. Разрушенное святилище посреди зелёного луга. Я закрыл брошюру. Всё проходит. И это пройдёт.

А потом я заснул.

Проснулись мы со Светой одновременно. Автобус уже въехал в город, он двигался по Ataturk street, делая остановки у отелей. Затем поворот на Elgin boulevard, и вот наша остановка. На улице темно. Мы вышли и закурили у входа в отель. Света выспалась и выглядела невероятно свежо.

— Давай сходим куда-нибудь, — предложил я.

— Именно это я хотела тебе предложить, — улыбнулась Света.

— И куда мы пойдём?

— Главное не куда, а в чём! У меня есть для тебя вопрос, если ты на него правильно отвечаешь, мы сходим туда, куда я хочу.

— Я готов.

— У тебя есть с собой костюм? — спросила Света.

Ответил я не сразу. Вопрос оказался не из простых, но сдаваться я не собирался.

— Костюма нет, — признался я. — Но зато имеются белая рубашка и брюки классического покроя, туфли тоже есть. Нет только пиджака. Устроит?

— В принципе — да, — после короткой паузы ответила Света. — Теперь слушай задание. Мы пойдём туда, куда может пойти этим вечером дама в вечернем платье. Я позвоню тебе, когда буду готова.

Света поднялась по ступенькам и вошла в отель, а я остался на улице. Такие дела брат...

Многие женщины не могут никуда отправиться без вечернего платья. А вот у нас мужчин всё попроще будет. Как только пришло в голову захватить с собой кое-какие классические вещи. "Свезло!" — сказал бы Димка. Интересно, чем он сейчас занимается? Отрывается на дискотеке, или уже раздевает юбилейную девушку? А может, глушит в одиночку что-нибудь крепкое? Теперь и этого исключать нельзя. Но ведь я его здесь не бросил, правильно? Он мальчик большой, должен понимать. А мне пора прекращать думать обо всём этом. Мне пора действовать.

За стойкой reception в этот вечер работала Ольга. Я подошёл к ней и получил карточку от номера, а затем задал свой вопрос.

— Ольга, ты не могла бы подсказать, нет ли где-нибудь поблизости приличного ресторана, куда элегантный джентльмен может сходить вместе со своей прекрасной дамой?

— Вот как! — улыбнулась Ольга. — Значит Bar street — уже пройденный этап.

— Ага.

— Есть пара достаточно приличных, — Ольга усмехнулась, разглядывая мой наряд. — Из тех, куда в джинсах и кроссовках не пускают. И они не слишком близко.

— Это не вопрос, что надеть — найдётся. Ты мне даёшь координаты, а когда мы спустимся, вызовешь такси.

— Нет проблем! Отель Marmaris Palace, 5 звёзд, ресторан на первом этаже.

— Спасибо!

Я поднялся к себе в номер, быстро принял душ и переоделся. Затем налил немного виски в стакан и начал ждать. Сделав первый глоток, я задумался о.... Обо всём помаленьку. Совершенно ни о чём не думать получается только у опытных йогов, да и то во время медитации, а у нас простых смертных как-то не очень. Вот и забиваем себе головы разной ерундой. Итак, предстоящий вечер: мы идём в дорогой ресторан, ужинаем там и с чувством выполненного долга возвращаемся в отель, затем занимаемся сексом и ложимся спать. Отлично! Всё как полагается, а завтра будет новый день. А ведь не так давно (а если быть объективным, то совсем недавно — вчера утром) я размышлял о ценностях в нашей жизни, о дорогих ресторанах и красивых женщинах, то есть о том, что является мерилом успеха, а заодно и счастья. Я рассуждал об этом таким образом, словно сам никогда не получал удовольствия от подобных развлечений. Разумеется это не так. Очередная попытка привести самому себе убедительные доказательства собственной исключительности. Тогда можно смотреть свысока на людей, которые не знают других удовольствий кроме бесконечного потребления, а при этом самому уподобляться им. Но ведь я знаю: деньги не дают счастья, а самые привлекательные девушки часто надоедают также быстро, как и все остальные. Знаю, но не употребляю это знание по назначению. Я не привык его применять. Я провожу достаточно много времени за чтением серьёзных книг, делаю всё возможное для развития своего бизнеса, у меня есть увлечения, которые не свойственны абсолютному большинству знакомых мне людей. Но все эти несомненные достоинства, меркнут на фоне самых примитивных страстей, которые в свою очередь характерны для того самого большинства. Мною движут любовь к выпивке и сексу, а также стремление заработать ещё больше денег, для того чтобы ещё больше потреблять.

Сейчас я могу сказать себе: "В этот раз всё по-другому. Светлана — это проявление моей Судьбы. Ничем не заслуженный подарок Создателя". Я смогу стать самим собой. Настоящим. Я верю в это. Но в то же время не оставляю попыток вывернуть наизнанку своё Я в поиске чего-то навсегда утраченного.

Слишком много Я. И от этого некуда бежать...

Кстати, опоздавшим к началу сеанса напоминаем: У МЕНЯ ВСЁ ОТЛИЧНО!

Есть немного свободного времени и нечем заняться. "Надо включить телевизор" — подумал я. В этот момент позвонил телефон.

— Слушаю вас, — нарочито серьёзно произнёс я.

— Вы готовы? — спросила Света, поддерживая избранную мной манеру ведения разговора.

— Готов. В полном соответствии с полученными от вас указаниями.

— Спускайтесь в холл, сэр.

— Да, миледи.

Мы встретились в лифте. На Свете было до неприличия роскошное платье. Не слишком короткое, и не слишком длинное. Очень простое, без кружев и рюшек, с закрытой спиной и весьма умеренным декольте. Плюс чёрные колготки и туфли на шпильках. Платье было неотъемлемой частью её самой. Повторением её изгибов и выпуклостей. Света выглядела строго и вместе с тем очень женственно. Её глаза говорили о том, что это ей известно: вся мощность заряда до последнего грамма тринитротолуола. И это возбуждало сильнее любого бикини. Я пожалел, что не могу выглядеть рядом с ней подобно Пирсу Броснану, небрежно стряхивающему несуществующую пылинку с безупречно сидящего смокинга. Моя же рубашка с коротким рукавом смотрелась более чем скромно. Я чувствовал себя пионером рядом с комсомолкой.

Выйдя из лифта, мы подошли к стойке портье, и Ольга вызвала для нас такси. Её взгляд, как будто случайно брошенный на Свету, говорил о многом. Искреннее восхищение в глазах другой женщины подчас стоит больше десятка сражённых наповал мужчин.

— Ты видела, как смотрела на тебя Ольга? — спросил я, когда мы курили на улице перед отелем, ожидая такси.

— Да, но ещё больше мне нравится то, как смотришь на меня ты, — ответила Света. — Один такой взгляд говорит больше любых слов.

Я промолчал, не решившись проверить её правоту. Минутная пауза.

— Я поняла, кого ты мне сейчас напоминаешь, — сказала Света. — Помнишь такой старый фильм "На ярком солнце", с Аленом Делоном? И главный герой — вылитый ты. Расстёгнутая на пару верхних пуговиц рубашка, блуждающая и грустная улыбка, рвущееся наружу желание. Но ты ещё пронзительнее его.

— Зато героиня этого фильма не смогла бы составить тебе конкуренции.

— А кто смог бы?

— Никто. Я не могу представить себе другую женщину на твоём месте, а значит, не могу провести параллель. Не могу поставить рядом и представить себе. Правда.

— И поэтому сравнение с Делоном тебя обидело.

— Нет.

— Знаешь, впервые увидев фильм, я подумала о том, что никогда в жизни я не увижу мужчину, который заставил бы всё моё существо трепетать от вожделения, и при этом находился бы рядом, с моей стороны от экрана. Я ошибалась.

Ну что тут скажешь? Я промолчал, хотя мне хотелось петь от восторга. Света глубоко затянулась и бросила недокуренную сигарету в урну. Подъехавшее такси заставило меня повторить её бросок, но в отличие от Светы, я не попал. Волнение — враг баскетболиста.

Через несколько минут мы вышли из такси у входа в Marmaris Palace. Пафосный отель находился на окраине Мармариса, его состоятельных клиентов не должен был отвлекать от ответственного процесса отдыха шум, являющийся неотъемлемой частью центра городка. На парковке перед отелем стояло несколько дорогих авто. Очевидно, идея поужинать в таком месте пользовалась популярностью среди отдыхающих. А столик мы не заказывали.... Поднявшись по мраморным ступеням, мы прошли в холл. Внутреннее убранство также как и внешнее оформление соответствовало самым высоким стандартам, за исключением явного перебора декоративных элементов. Бронзовые статуи, фонтанчик, ковры, мозаика на полу, картины на стенах — пиршество эклектики. Но всё это на взгляд европейца, а мы как-никак на Востоке. Преодолев холл, мы остановились у стойки портье. Выучка персонала также соответствовала уровню пяти звёзд. Портье, профессионально улыбаясь, объяснил, как пройти в ресторан и заверил нас в том, что свободный столик наверняка найдётся.

Портье не ошибся, занято было чуть больше половины мест, и даже отбросив столики, увенчанные табличкой "reserved", мы могли выбрать из нескольких вариантов. Свете приглянулся столик у окна. Интерьер ресторана был выдержан в бордовых тонах, но декорирован заметно менее вычурно, нежели холл. На столиках находились изящные подсвечники с простыми белыми свечами. Небольшая эстрада и музыканты, играющие блюз.

— Мне здесь нравится, — сказала Света, когда мы расположились за столиком. — Уютно и музыка хорошая.

— Мне тоже, — просто и честно ответил я.

Подошедший официант положил перед каждым из нас раскрытое меню и зажёг свечу. Некоторое время мы выбирали составляющие нашего ужина.

— Давай выпьем шампанского, — предложила Света.

— И устрицы к нему?

— Почему бы и нет.

— И виноград.

— А на десерт мороженое!

— Большую порцию.

— Каждому!

— Конечно!

Мы закрыли меню, и это послужило сигналом для официанта. Он внимательно выслушал заказ, повторил его, и также быстро удалился. Минуту-другую мы сидели молча. Я слушал блюз и думал о сказанном Светой перед посадкой в такси.

— Заказ сделан, музыка играет, а ты всё равно напряжён, — сказала Света. — Что-то не так, я это знаю. Но не знаю что.

— Я думаю о твоих словах, — ответил я. — Никто не говорил мне такого, понимаешь, никто. Девушки восхищались в основном либо моей щедростью, либо интеллектуальными способностями. Первое очевидно, а второе в большинстве случаев зависит от фона. А вот так, как ты.... Никогда.

— И это...

— И это меня радует, а может и слегка удивляет. Я никогда не задумывался о том, насколько я красив или некрасив. Всегда считал свою внешность обычной. Не красавец и не урод. С детства меня учили другому: мужчина должен быть сильным, умным, способным решать свои проблемы самостоятельно, ещё надо следить за тем, чтобы одежда была чистой и опрятной, а физиономия гладко выбритой. Вот и весь секрет успеха.

— Всё дело в глазах, — сказала Света. — Частенько ты смотришь на людей свысока или даже как-то сквозь них. Это может отталкивать.

— На многих по-другому смотреть не получается.

— Малыш, — Света погладила меня по щеке. — Ты обязательно этому научишься, и тогда станешь относиться к ничтожествам с ещё большим презрением. И разучишься смотреть на женщин, так, как на меня сегодня.

Официант принёс шампанское и разлил его по бокалам.

— За этот вечер, — сказал я, и наши бокалы встретились.

Шампанское было превосходным. Холодное и совершенное. Тот самый Bollinger, всуе упомянутый Димкой в аэропорте.

— Французское? — спросила Света. — Наверное, стоит уйму денег?

— Конечно, как и устрицы.

— Но для тебя это не имеет особого значения.

— Именно. Я так хочу. И ты хотела в ресторан, так ведь? Признайся, потягивая пиво, мы бы выглядели бы здесь жалко.

— Но ведь есть промежуточные варианты, Asti Martini, например.

— Есть, но они не для нас сегодня.

Официант принёс виноград и устрицы. Мы снова подняли наши бокалы, а затем некоторое время посвятили молчаливому наслаждению чревоугодием. За пригоршню долларов.... Ага.

— Не думай о деньгах, — сказал я. — Сейчас мы находимся там, где хотим и делаем, что хотим. Разве этого мало? Деньги дешевле.

— Верно подмечено. Всё хорошо, а разговор о грустном.

— Может оттого, что музыка грустная, — предположил я, неуклюже пытаясь сменить тему разговора.

— Скорее скучная, — Света расправилась с очередным моллюском. — Которая композиция подряд в одном и том же ритме. Мелодии слишком похожи. Профессионально, но без души.

— А ведь в начале тебе понравилось.

— Я же не знала, как будет дальше.

— Но ведь это не проблема?

— Конечно нет! Я всё-таки надела любимое платье, и ты его оценил. Это главное.

Я наполнил бокалы, и мы выпили за всех портных на свете. Доели устриц и ещё выпили. Затем мы вышли потанцевать. Медленно и плавно, смакуя каждое движение. Так чудесно. Под скучную музыку? Какая разница. Главное вместе с ней. Здесь и сейчас. На окраине маленького городка на средиземноморском побережье Турецкой республики на планете Земля на задворках галактики Млечный путь. И между моими пальцами и её кожей тонкая ткань платья. Две Вселенные, двигающиеся в такт. Две песчинки, затерявшиеся среди других, точно таких же. Можете выбрать правильный вариант? Отлично! А я — нет.

Когда мы вернулись за столик, то обнаружили, что пустые тарелки убраны, а их места заняли вазочки с мороженым. Вкусно, но ведь не так, как когда-то в детстве. Банальная мысль за Љ N.

— Раньше мороженое было вкуснее, — сказал я.

— Конечно, — ответила Света, отчётливо проговорив букву ч. — А у тебя какое мороженое было в детстве любимым?

— Лакомка, там же ведь шоколад. Да и само мороженое очень вкусное, — я отправил в рот очередную порцию турецкого мороженого и продолжил. — Только есть его было неудобно: дома ложкой из блюдечка — никаких проблем, а на улице обязательно весь изляпаешься. И я когда был маленький, всегда думал, что уж в этот раз точно не запачкаюсь, но, увы. Мама ругалась...

— А мне почему-то нравилось самое дешёвое, в вафельном стаканчике.

— Зато когда выросла, перешла на шоколадное эскимо, так? — улыбнулся я.

— Не угадал. До сих пор его люблю. И другого практически не ем.

— А я постоянно экспериментирую, но и про Лакомку не забываю.

Мы доели мороженое и ещё потанцевали. Затем вернулись за столик, и вскоре к нам подошёл официант. Он поинтересовался, не желаем ли мы чего-нибудь ещё.

— Возьмём ещё что-нибудь? — спросил я у Светы.

— Если хочешь, но мне уже ничего не съесть.

— Тогда возьмём шампанского и поедем обратно.

Света кивнула. Я попросил официанта принести нам счёт и неоткупоренную бутылку шампанского. Бутылка и маленький листок цветной бумаги с нескромными цифрами не заставили себя долго ждать. Затем мы со Светой вышли из ресторана, и я попросил портье вызвать такси. Ещё один перекур на свежем воздухе. И уже через несколько минут шампанское у меня в номере, а ещё некоторое время спустя...

Ближайшее будущее казалось мне предопределённым. Так самые желанные ощущения постепенно входят в привычку. Вечное стремление к новизне, к неизведанному не позволяет нам в полной мере оценить то, что уже принадлежит нам. И вот, стоя рядом с женщиной, об обладании которой я не мог мечтать какую-то неделю назад, я не испытываю волнения. Я не предвкушаю предстоящую ночь вдвоём. Я доволен, но это не тот детский всепоглощающий восторг от ожидания чуда, которое вот-вот произойдёт с тобой. Это напоминает ощущения после покупки ультрасовременного гаджета: вначале ты не можешь даже прикоснуться к нему, не подумав лишний раз об исключительной важности роли, которую он играет в твоей жизни, а затем ты очень быстро привыкаешь к этому предмету и перестаёшь думать о нём. Ты его используешь. И получаешь нужный результат. И, может быть, немного удовлетворения. И точка.

Прописные истины. "И всё бы ничего, но то, что происходит сейчас со мной — ненормально" — подумал я. Света не новый мобильник, не домашний кинотеатр, не часы, не автомобиль. Это Моя Сбывшаяся Мечта. Немного времени мне понадобилось для того, чтобы её существование в объективной реальности перестало резать сознание с остротой, недоступной для всего произошедшего в моей жизни до этого момента. Но самое главное заключается в моём отношении к данному факту: мне не страшно, не противно, не стыдно. Только грустно немного.

Мы уже ехали в такси, а я никак не мог избавиться от этих мыслей. Я сидел вместе со Светой на заднем сиденье, обнимал её и размышлял об одной из многих замечательных черт своего характера. Доморощенный психоанализ применительно к самому себе. Отличный способ убить время в процессе перемещения из пункта а в пункт б.

И вот мы уже в номере. Я вышел на балкон, забрал оттуда стаканы и отправился в ванную. Вымыл их и протёр насухо. Вернувшись в комнату, я поставил стаканы на столик и взял в руки бутылку.

— Прикажете открывать? — спросил я.

— Конечно.

И я взялся за дело, точнее за него принялись мои рефлексы. Руки выполняли операции автоматически, но я всё же сосредоточил своё внимание на процессе. Жалко было пролить даже каплю такого напитка. Я аккуратно снял с горлышка фольгу, не торопясь, придерживая пробку большим пальцем, освободил её от проволочки. Отработанным движением пальцы сомкнулись вокруг пробки. Пара плавных поворотов влево-вправо. Знакомое ощущение давления газа. Пробка стремилась вверх, но я сдерживал её. Позволял ей продвигаться вперёд с предельно маленькой скоростью. Лёгкое послабление в самом конце и негромкий хлопок.

— Молодец! — сказала Света.

Я поднял свой взгляд на неё.

И у меня остановилось дыхание.

И мысли остановились.

На Свете уже не было платья. Оно лежало на стуле. Всё остальное она оставила на себе. Исключительно простое чёрное бельё. Туфли на шпильках и чулки. Пояс и чулки. И никакие не колготки. Очень изысканно и невероятно сексуально. Есть от чего потерять дар речи. Кому-то всё это покажется не более чем дешёвым женским фокусом (а на самом деле оно так и есть), но для меня в тот момент подобная мысль была бы так же естественна, как идея равенства и братства всех живущих на Земле людей для среднестатистического унтершарфюрера ваффен СС году так в 1938. Я же смотрел и смотрел. Молча.

— Налей шампанского, — произнесла Света самым обычным тоном.

Я вспомнил, что держу в левой руке бутылку, а в правой пробку. Руки не дрожали, но слушались с трудом. Так, словно нервные импульсы превратились в медленно ползущих улиток. Я положил пробку на столик и разлил шампанское по стаканам. Очень медленно. Не "на автомате", а планируя и затем контролируя каждое движение. Поставил бутылку на столик. Взял в руки стаканы с шампанским. Сделал 2 шага к Свете. Передал ей один стакан. Поднял свой.

— За тебя, — сказала Света, глядя мне прямо в глаза.— За исполнение твоих желаний!

Мы выпили и поставили стаканы на столик. Света поцеловала меня. Затем, вынырнув из моих объятий, отступила на полшага и начала расстёгивать мою рубашку. Пуговицу за пуговицей. Сняла и аккуратно повесила на спинку стула. Расстегнула ремень на брюках, затем пуговицу и молнию. Спустила пониже трусы. Её руки совершили путешествие от паха до шеи и обратно. Света опустилась на колени.

Она сделала всё.

А после этого я лежал на кровати и ни о чём не думал. Мне было очень хорошо. Так, словно я не лежу на кровати, а нахожусь в нескольких сантиметрах над её поверхностью, и воздух держит моё тело. И он мягче любой перины. И чувство опустошённости, и лёгкий намёк на грусть и совсем чуть-чуть сонливости. Мне не хотелось вставать. Ещё 5-10 минут полежать вот так, медленно смакуя эти ощущения, подобно коктейлю в каком-нибудь тихом и уютном баре. Таком, в котором бармен отлично знает, когда нужно поговорить с клиентом, а когда лучше молча протирать стойку.

Света молча лежала рядом. Она всё отлично понимала. Её рука лежала на моей груди. И так прошло несколько минут. Несколько чудесных минут. И наслаждение собственной опустошённостью.

— Ты счастлив? — вдруг спросила Света.

— Да.

Это был правдивый ответ. Я выдал его, совершенно не раздумывая, не производя никаких бессмысленных расчётов. Я чувствовал себя именно так. Мне было невероятно хорошо, а вместе с тем, чёткое осознание реальности происходящего придавало этим ощущениям абсолютную остроту.

— Пойдём на балкон, — сказал я.

Мы оделись и вышли на балкон. А затем, мы пили шампанское и смотрели на море.

— Выпьем за тебя! — предложил я. — Ты — самое настоящее чудо!

Наши стаканы встретились.

— Ты даже в общих чертах не можешь представить, как я чувствую себя сейчас, — сказал я.

— Я старалась, — улыбнулась Света. — Мне очень хотелось, чтобы ты именно так себя почувствовал. Ты подарил мне сегодня настоящий праздник, и я не могла оставить это без должного внимания. И я хотела дать это именно тебе. Я очень этого хотела.

— Ты... — я не смог сформулировать свою мысль, но сразу же попытался сделать это ещё раз. — Понимаешь.... Мне никогда не было так хорошо. Ни с одной женщиной. Погоди! Не спеши перебивать! Это правда. Одно время мне казалось, что я уже знаю всё, о том, что может дать женщина. И можно было заниматься сексом, будучи мертвецки пьяным, а можно трезвым до неприличия. И это могла быть девушка, которую я видел впервые в жизни, а также могла быть та, за которой ухаживал уже четвёртый месяц. Совсем молоденькие, мои ровесницы и те, что старше меня. Огромный калейдоскоп, только лишённый ярких красок. Я не увидел узора, который заставил бы меня прекратить бесконечную замену одного на другой. И только теперь, я, кажется, начинаю понимать...

— Просто ты ещё учишься. Жизненный опыт — вот как это называется. И нет человека, который получил бы его сразу. Когда научишься — поймёшь, кто именно тебе нужен.

— Учусь? — усмехнулся я. — Отлично! А когда научусь, я узнаю об этом, правда?

— Конечно.

Я сделал глоток шампанского и отвернулся. Совершенная теория. А Света уже научилась.... Поэтому она точно знает, что происходит с человеком, который достаточно насмотрелся на окружающий его мир, и может с достаточно высокой вероятностью отделять зёрна от плевел, свет от тьмы, а любимых от любовников. Замечательно! Я тоже так могу. Это действительно совсем не сложно. Я сделал ещё один глоток. А если посмотреть на всё это под другим углом? Никто не знает, что будет дальше. Вспомните Берлиоза. А значит никогда нельзя точно определить тот самый человек рядом с тобой или нет. И вся теория рушится, словно карточный домик.

И всё-таки до жути, до мурашек по всему телу, до остановки дыхания ХОЧЕТСЯ ВЕРИТЬ!

Может быть я уже пьян? Нет, не может. Пили только шампанское, да и немного.

"Может сказать ей?" — подумал я. Затем повернулся к Свете.

— Сейчас ты скажешь: "Я уже научился", — Света произвела предупредительный выстрел. — Не стоит. Я не люблю мелодрам. И ты тоже, так?

— Так. Но это не мелодрама. Я понял самое главное. Неважно научился я или нет. Важно, что я знаю — ты нужна мне. Именно ты. Очень нужна. И я...

— Не будем об этом, пожалуйста. Ведь ты обещал, помнишь?

— Помню. И не могу промолчать сейчас, — я взял её руку в свою, погладил её пальцы. — Это хуже обмана. Я не могу...

— Сможешь. Тебе нужно время. Только оно даст возможность во всём разобраться. Я прошу тебя не продолжать этот разговор, — Светлана достала сигарету из пачки. — Так будет лучше.

— Возможно. Но в чём-то это мудрость, а в чём-то уход от ответа.

— Разве ты задавал вопрос?

— Я тебе нужен?

— Сейчас — да.

Предельно откровенно. Даже запредельно. Я закурил. Плетью обуха не перешибёшь.... Она боится, не может поверить мне. Или проверяет меня. Или играет. И множество других вариантов. Но мы ведь не в преферанс играем. Здесь нельзя остаться "без одной", а затем победить.

Мы боимся собственных желаний. Особенно когда они начинают исполняться.

— Ты можешь вспомнить имена звёзд, которые видишь? — спрашивает Света. — Хотя бы одной?

— Нет, — отвечаю я. — И почти не жалею об этом.

Мы допиваем шампанское и возвращаемся в номер. Я снимаю со Светы платье и начинаю целовать её. Мы медленно погружаемся друг в друга.

Я не разбираюсь в небесных телах. Я не вижу смысла в разговорах. Я совершенно ни о чём не жалею.

Мой друг Уильям счастливый человек —

Чтобы страдать, ему не хватает воображения.

Чарльз Буковски "Мой друг Уильям"

Возвращение.

Остаток отпуска мы провели, не возвращаясь больше к бесплодным разговорам о несбыточном. Мы наслаждались тем, что имели. Завтракали, а затем отправлялись на пляж, обедали, гуляли по городу, пили коктейли и покупали всякие безделушки, занимались сексом и снова гуляли по городу. Два или три дня были проведены вместе с Димкой, и в эти дни отдых становился активным. Мы совершили набег на Bar street в компании Дмитрия Александровича и его очередной новой знакомой (порядковый Љ 100!), такой же заводной и повёрнутой, как и он сам. Также вчетвером, на арендованной в городе малолитражке Fiat, мы съездили на самодеятельную экскурсию в Эфес. Достойным завершением того дня стало совместная дегустация Серёгиного подарка (Света долго отказывалась, но в итоге не смогла противостоять большинству). Полные безумного драйва дни чередовались с проводимыми исключительно вдвоём восстановительными процедурами.

Я перестал ставить перед собой заводящие в тупик вопросы. Прекратил поиски истины. Снял с повестки дня вопрос о настоящей любви. Предчувствие почти не тревожило меня. О существовании города, в который предстояло вернуться, изредка напоминал телефон. За две недели я получил 5 смс от Марины, но не ответил ни на одну. Один раз мне позвонил отец, пару раз я сам звонил маме. Ребята из моего офиса работали в режиме радиомолчания, что косвенно свидетельствовало об отсутствии серьёзных проблем. Безмятежность моего существования лишь изредка оказывалась под угрозой, когда по утрам я вспоминал, что ещё одним днём меньше стало до возвращения домой. Эту мысль удавалось заглушить — алкоголю и поцелуям, солнцу и морю. Я обнимал Светлану, прижимался к ней, вдыхал её запах и забывал о приближающемся отъезде до следующего утра. И каждое новое утро наступало быстрее предыдущего.

Последний день перед отъездом мы провели вдвоём. Тихо и размеренно, вдали от безумств Димки. Мы побывали на пляже, прогулялись и пообедали, вечером сходили в кафе, в котором я подарил Свете цветы на второй день нашего знакомства. Мы занимались сексом так нежно и медленно, как, наслаждаясь каждой затяжкой, курит свою последнюю сигарету приговорённый к смерти. А затем — спать. Отъезд рано утром. И никаких разговоров.

Но лечь спать и заснуть — не одно и то же. Лёжа рядом со Светой, обнимающей меня и слегка посапывающей, я не мог сомкнуть глаз. Спустя некоторое время я встал, надел шорты и футболку, и вышел на балкон. На пластиковом столике стояла недопитая бутылка виски. Я налил полный стакан, отхлебнул и закурил. И начал вспоминать. Одна за другой передо мной вставали картинки ожившего прошлого. Я видел девушку, с которой я потерял девственность. Снова ощущал жару того далёкого лета. Её родители на даче и мы сидим на диване, рассматриваем фотографии, а её соски упрямо рвутся наружу сквозь тонкую ткань белой маечки. И весёлый огонёк в её глазах, сопровождающий рассказ о подружках. И моё волнение, помноженное на комплексы старшеклассника. И через несколько минут всё случится.

Я вспомнил день, когда объявили результаты вступительных экзаменов в университет. Я смог доказать отцу, что способен добиваться своих целей. В тот день я прыгал от радости около доски со списками зачисленных на первый курс. Какой-то парень предложил мне отметить это событие. Я согласился, и мы пошли пить пиво в городской сад. А по дороге выяснилось, что его зовут Дима, и мы зачислены в одну группу.

Я почувствовал купюры, хрустящие в руках и пахнущие так, словно они только что остыли после печатного станка. Закончен первый месяц работы моей фирмы, и я расплачиваюсь ими в бутике. Я самостоятельно покупаю по-настоящему дорогой костюм, пару шелковых галстуков. После бутика захожу в соседний магазин, чтобы купить виски и пару кубинских сигар. Montecristo или Cohiba? И того и другого! Можно без хлеба! Все эти мелочи дают ощущение собственной значимости. Я наслаждаюсь потреблением.

Затем я вспоминаю ещё пару ярких моментов своей жизни. Я помню их в мельчайших подробностях: цвета, запахи, звуки, ощущения. И всё же, каждое достижение постепенно теряло ту, ни с чем не сравнимую остроту его восприятия, которая сопровождала его вначале. Всё, что когда-то радовало и удивляло, со временем обязательно становилось привычным. Приятным, но обыденным. И вот сейчас, в этот последний вечер, сидя на балконе, я понимаю, что Света никогда не превратится в привычку. Она исчезнет из моей жизни. Мгновенно, словно картинка с экрана выключаемого телевизора. Она вернётся домой, к своей размеренной, благоустроенной жизни, к мужу и ребёнку. Именно там она перестанет нуждаться во мне. Я также вернусь домой, но разве это заставит меня не думать о ней? Я чувствую себя человеком, который поднёс к губам бокал вина, ощутил его аромат, но, не успев сделать первого глотка, выронил его из рук.

Я сделал глоток, затем поставил стакан на столик. Мне хотелось вернуться в номер, разбудить Свету и.... Но остатки разума позволили мне остаться на балконе. "Напьюсь и лягу спать" — подумал я. Так, по крайней мере, не будет испорчена наша последняя ночь вместе. Да и напиваться, пожалуй, не следует. Я швырнул окурок в темноту и встал с кресла.

— Мне тоже не спится, — сказала входящая на балкон Света.

Он села в кресло и посмотрела на меня. Её взгляд был изучающим, таким, словно она не видела меня пару лет.

— Налей мне, пожалуйста, — попросила она.

Я выполнил её просьбу, и мы выпили.

— Ты думал о возвращении домой? — спросила Света.

— Да.

— Я тоже. Знаешь, к какому выводу я пришла?

— Нет, — я ответил на вопрос, который не нуждался в ответе.

— Когда я вернусь... — Света замолчала на несколько секунд. — Там, дома, я не смогу нормально жить без тебя.

Мне захотелось ответить ей фразой вроде "я не смогу даже просто существовать без тебя". Но подобный вариант был исключен как чересчур театральный. Я посмотрел Свете в глаза.

— Мы сможем видеть друг друга, правда? — спросил я.

— Правда, милый. Не мучай себя, пойдём спать.

Она обняла меня и поцеловала. И в тот момент мне удалось забыть о том, что не давало мне заснуть. Проблема растворилась в моём сознании, но, к огромному сожалению, никуда не делась в объективной реальности.

На утро мне удалось каким-то чудом услышать будильник. Я выключил его и разбудил Свету. Пару минут мы пролежали в кровати обнявшись. Затем Света оделась и пошла к себе в номер, а я отправился в душ. На этот испытанный приём не помог: после окончания процедур сонливость меня не покинула. Дорожная сумка была собрана заранее, и мне оставалось лишь положить в неё туалетные принадлежности. Я надел футболку и джинсы, выкурил на балконе сигарету, в последний раз пробежался глазами по номеру в поисках ненароком забытых вещей и, взяв сумку, вышел из номера. В холле отеля меня уже ждали. Света: безупречные макияж и причёска, улыбка при моём появлении. Димка: красные от бессонной ночи глаза и традиционная ухмылка. Вика: остающаяся в Мармарисе ещё на одну неделю девушка с говорящим именем, грустным взглядом и неизвестным ей самой юбилейным номером. За десять минут до прихода автобуса мы с Димкой и Светой успеваем выпить по стаканчику довольно крепкого, но абсолютно безвкусного кофе из кофейного автомата.

И вот мы уже в автобусе. Вика помахала рукой и вскоре исчезла из виду. Едва мы только выехали из города, Света уже дремала на моём плече, а через пару минут заснул и я. Кофе также не подействовал. Проснулись мы, только прибыв на место. В аэропорте нас ожидали давка и суматоха. Вылет сразу четырёх рейсов в течение одного часа, тесное здание аэропорта, путаница в бесконечных очередях, толпа возмущённых соотечественников. Прорвавшись через строй стоявших насмерть за стойкой регистрации сотрудниц, мы не без приключений (Димкина фотография в паспорте вызвала ничем не объяснимые затруднения при прохождении паспортного контроля) оказались в Duty free. Я быстро выбрал пару подходящих бутылок, Димка также не терял времени даром. Только Света задумчиво рассматривала ровные ряды бутылок, не решаясь отдать предпочтение одной из них. Я подошёл к ней, намереваясь предложить помощь. И в двух шагах от неё меня посетила мысль о том, что она выбирает подарок для своего мужа.... Улыбка скатилась с моего лица. Я буквально заставил себя подойти к Свете.

— Виски выбираешь? — спросил я.

— Ага. Только глаза разбегаются.

— А какой у нас бюджет?

— Долларов 30, — ответила Света.

— Тогда вот это — неплохой вариант, — я взял в руку бутылку 12-летнего Ballantine's.

— Спасибо. Это для него, — Света взяла паузу. — Я понимаю...

— Я тоже, — сказал я. — Тоже понимаю.

— Он будет встречать меня в Домодедово. Нам надо будет выйти в зал отдельно друг от друга.

— Разумеется.

— Я обязательно позвоню тебе, — Света посмотрела мне в глаза. — Ты только не исчезай.

— При всём желании, — усмехнулся я. — Не смогу.

— А желание есть? — нахмурилась она.

— Желания нет, есть такая дурацкая присказка.

Диктор объявила посадку на наш рейс. Мы расплатились и прошли к выходу на лётное поле. У выхода нас ждал Димка. Вместе с ним мы сели в автобус, который довёз нас до самолёта.

— Кто сидит у окошка? — полюбопытствовал Димка, когда мы добрались до своих кресел эконом-класса.

— Я — ответила Света.

Рядом со Светой сел я, а Димке досталось кресло у прохода. Салон быстро наполнился пассажирами. Свободных мест не было — как-никак высокий сезон. Довольно быстро наш самолёт вырулил на взлётную полосу, взревели форсируемые двигатели и мы оторвались от земли. Света заснула ещё до того, как самолёт набрал высоту. С каждой минутой мы удалялись от Мармариса. И с каждой минутой я приближался к миру, в котором мне предстояло привыкнуть к жизни без Светы. Или почти без Светы. А почему почти без неё? Быть может почти с ней? Меня клонило в сон. "Если засну — перестану задаваться этим бессмысленным вопросом" — подумал я.

— Будешь? — Димка задал свой вопрос в тот момент, когда я уже был в шаге от границы между бодрствованием и сном.

Я открыл глаза и увидел протянутую бутылку.

— Буду, — кивнул я, сделал пару глотков и продолжил свою мысль. — А теперь — спать.

Однако заснуть у меня так и не получилось. Прекратив бесплодные попытки, я провёл остаток полета, слушая музыку и потягивая виски. Димка и Света спали как младенцы. Глядя в иллюминатор, я думал о превратностях судьбы, которая с лёгкостью может сделать любого из нас счастливым на некоторое время, а затем, также легко, забрать свой дар.

В последний раз мы поцеловались в самолёте, когда он ещё заходил на посадку. От меня здорово пахло виски, но для Светы это не оказалось серьёзным препятствием.

— Тебе не стоит продолжать, — сказала Света кивнув на пустую бутылку в кармане кресла, установленного перед моим.

— Знаю, — ответил я.

— Вот и молодец.

— Я буду ждать твоего звонка.

В зал мы вышли отдельно, как и договаривались. Но, несмотря на все увещевания остатков здравого смысла, я не смог удержаться от искушения увидеть мужа Светы. Для этого не пришлось за ней следить. Её супруг ждал сразу около выхода в зал ожидания. Самый обычный человек. Среднего возраста и роста, без особых примет, обладатель совершенно незапоминающегося лица. Он обнял свою жену, взял её чемодан. Я смотрел им вслед несколько секунд, а затем повернулся к Димке.

— Выпьем кофейку?

— Непременно.

Мы зашли в первое попавшееся кафе. В последний момент Димка передумал и заказал коньяку. Через пару минут я понял, что мы сидим в том же самом кафе, в котором мы пили коньяк перед отлётом.

— Как и не бывало двух недель, — сказал Димка. — Ещё чуть-чуть и здравствуй, родной офис.

— Точно, словно мы просто ненадолго вышли из-за столика.

— Тоже заметил? — усмехнулся Димка.

— Она стояла и смотрела на витрину напротив, а я спросил тебя про любовь. Помнишь?

— Теперь ты знаешь ответ.

Я посмотрел на него. Димка не иронизировал, он всего лишь констатировал факт.

— А ты? — спросил я.

— Я? — Димка вздохнул и допил коньяк. — Может быть, позвоню Ксюше, а может и нет.

Ещё один весьма содержательный разговор...

После кафе мы отправились покупать билеты на Аэроэкспресс. Нам повезло — до отхода поезда оставалось всего 10 минут. Дальше нас затянул водоворот общественного транспорта. Аэропорт — вокзал — метро — вокзал — снова вокзал — такси. И вот я уже стою около подъезда своего дома.

Я поставил дорожную сумку на пол и закрыл за собой дверь квартиры. Снял кроссовки. Умылся. Включил кондиционер. Сел за стол на кухне и закурил сигарету. Затем взял трубку и набрал номер родителей. Пара гудков и голос матери.

— Алло.

— Привет, мама. Я приехал. Уже дома сижу.

— Я так ждала твоего звонка, — мама была взволнована и рада. — Как ты отдохнул, Максим? Доволен? Как там погода в последние дни? Тепло было? Мы с папой нервничали. Вроде бы уже должен прилететь, а не звонишь. Хотели звонить тебе, и тут ты сам...

— Всё в порядке, мама. Извини, что не позвонил из аэропорта. Отдохнули мы замечательно, с погодой повезло, и долетели отлично.

Я был рад услышать маму, но усталость и ощущение безвозвратной потери сделали своё дело. Мой ответ оказался сухим, в стиле новостей бегущей внизу экрана строки.

— Голос у тебя какой-то не такой. У тебя точно всё нормально? — спросила мама.

— Всё нормально, мама, просто очень устал.

— У тебя, наверное, и поесть совсем нечего. А я сегодня мясо приготовила, как ты любишь. И суп грибной, из одних белых. Приезжай, сынок. Выпьете коньяку с папой, расскажешь, как отдохнул. Бери такси, приедешь, и поужинаем вместе.

— Мам, ты не обижайся, но сегодня не смогу. В сон клонит и вымотан весь.

— Я не обижаюсь, — мама была расстроена моим ответом. — Но в последнее время я почти не вижу тебя. Ты словно живёшь где-нибудь далеко, и не можешь просто заехать к нам хотя бы на часик.

— Прости, мама. Я обещаю — завтра обязательно заеду. И передай папе, что я приеду на такси.

— Мы будем ждать тебя к обеду.

— Хорошо. Пока, мама.

— До завтра, Максим.

Я положил трубку на стол. За окном — голубое небо без единого облачка. А в квартире — пустота. Та самая пустота, которую я уже, казалось бы, научился не замечать. Эти мысли пришли не сразу. Некоторое время я продолжал сидеть, разглядывая одиноко стоящую на столе пепельницу, девственно чистые мойку и плиту, чёрный экран выключенного телевизора, белоснежную громаду холодильника. Всё это я видел бесчисленное количество раз, но именно в этот день я почувствовал исходящий от окружающей меня обстановки холод. Мне стало неуютно от созерцания одинокой пепельницы. Бред... Я открыл холодильник и достал оттуда пакет с соком, взял с полки высокий стакан и наполнил его. Затем убрал пакет обратно в холодильник, сделал несколько глотков сока и поставил недопитый стакан рядом с пепельницей. Стол не перестал выглядеть так, словно я по невероятному стечению обстоятельств оказался в какой-то похожей на мою, но всё же чужой квартире. Скоро придут хозяева и... Что я здесь делаю?

Я попытался стряхнуть с себя это сумасшедшее наваждение. Причина происходящего не была для меня загадкой. Причиной была Света, вернее отсутствие Светы. В отличие от меня, она в это время наверняка не была одна. Моё воображение могло нарисовать сотню картин, любая из которых заставляла меня скрипеть зубами от безысходности. Света сейчас дома. С семьёй. Думает ли она обо мне, находясь в объятиях своего мужа? Отвечает на его поцелуи или говорит ему: "не торопись, милый, я устала с дороги"?... Надо было чем-то себя занять. Я разобрал дорожную сумку. Не торопясь, аккуратно раскладывая вещи по местам. Сходил в душ. А затем... Заняться было решительно нечем. Я включил телевизор, но ни один из множества каналов не смог заставить меня удержаться от нажатия кнопки переключения. Читать не хотелось. Я подошёл к компьютеру, но ни сидеть в Сети, ни рубиться в игрушки желания не возникло. Затем я понял, что нужно делать — мне захотелось есть. Сразу отбросив мысль о самостоятельном приготовлении ужина, я решил пойти в кафе. Может прогулка заставит меня прийти в себя? Достаточно приличное кафе находилось в паре минут ходьбы от моего дома, поэтому я отправился на ужин пешком.

Зайдя в кафе, я с удовольствием отметил, что столик, который всегда казался мне предпочтительнее других, был в этот вечер свободен. Довольно расторопный официант принял заказ, а я в ожидании его принялся рассматривать посетителей. Их было немного: кроме моего было занято лишь 2 столика. За каждым из них сидела пара. Вначале я не обратил на это никакого внимания. Но, через некоторое время, приступив непосредственно к ужину, я ощутил на себе взгляд девушки, которая сидела вместе с молодым человеком в каких-то трёх-четырёх метрах от меня. В её взгляде было сочувствие. В первые минуты она бросала на меня любопытные взгляды, ей было интересно посмотреть на мою спутницу. Затем девушка поняла, что я проведу вечер в одиночестве. Любопытство исчезло. Ему на смену пришла жалость. Мне захотелось уйти из кафе. Бросить на столик пару мятых купюр, вернуться домой, и заказать пиццу по телефону. Природное упрямство не позволяло мне признать себя окончательно побеждённым обстоятельствами. Чашу первого вечера после приезда ещё предстояло осушить до самого дна.

Я ужинал не торопясь. Во время ужина пытался сосредоточить свои мысли на чём-нибудь совершенно отвлечённом, но удавалось мне это не слишком хорошо. Наконец официант забрал со стола оплаченный счёт, а я вышел на улицу. Мне не хотелось идти домой, но и желание заглянуть в какой-нибудь бар поблизости отсутствовало. Я решил прогуляться. Мне было безразлично куда идти. Через несколько минут я оказался на набережной. Знаменитая, одинаково страстно воспетая как гениями, так и ничтожествами, русская река неспешно и почти бесшумно несла свои воды к далёкому Каспийскому морю. Свет фонарей еле заметно, словно чего-то опасаясь, изредка отражался на случайной волне. На набережной было пусто. Редкие прохожие предпочитали передвигаться по тротуару, отделённому от неё проезжей частью. Я сел на скамейку и закурил. Спустя пару минут мимо меня прошла молодая женщина в вечернем платье. Она остановилась в нескольких метрах от меня, немного постояла, опираясь на чугунное ограждение обеими руками, а затем подошла ко мне.

— Молодой человек, — обратилась она ко мне. — У вас, совершенно случайно, не найдётся папиросы, чтобы угостить даму?

Я молча протянул ей сигарету и дал прикурить.

— Вы разрешите присесть рядом? — спросила она.

— Разумеется, — ответил я.

Несколько секунд мы сидели молча. Мне почему-то показалось, что если я сразу встану и пойду дальше по набережной, это будет выглядеть не слишком хорошо. "Докурю сигарету и вперёд, к дому поближе" — решил я.

— Что вы здесь делаете? — внезапно спросила женщина.

— Не знаю, — я выдал откровенный ответ.

— Я тоже не знаю, что я здесь делаю, — сказала женщина. — Зато мне известно, в чём заключатся ваша проблема. Вы одиноки.

— Вы ошибаетесь, — ответил я.

— Ничуть, — усмехнулась женщина. — И я могу легко получить доказательства своей правоты.

— Каким образом?

— Если вы пригласите меня в гости на чашку кофе. Ведь вы живёте один.

— Извините, но не приглашу, — я встал со скамейки.

— Вы думаете, что я сумасшедшая? — спросила женщина.

— Все люди больны, — ответил я.

— Вы тоже, — в её голосе не было ни злости, ни жалости.

— Конечно.

Я пошёл вдоль набережной не оглядываясь. Домой по-прежнему не хотелось. Через пару минут я свернул направо, прошёл через площадь "украшенную" монументальной конной статуей и... остановился. Что дальше? Я мог пойти куда угодно, и при этом идти мне было некуда. А если точнее — всё-равно куда. Главное не останавливаться.... Некоторое время я бесцельно бродил по центру города. Жизнь вокруг меня била ключом. Здесь не существовало темноты, её разорвали на мелкие серые кусочки свет фонарей и неон ярких вывесок. Вечно спешащие ночные такси мчались сплошным потоком. Ночные заведения были подвергнуты штурму со стороны страждущих. Скамейки на бульваре оказались заняты теми, кто не мог позволить себе в этот вечер поход в клуб или бар. Мимо сидящих проходили люди: неторопливые парочки и шумные компании. Все они, в отличие от меня, двигались к определённой цели.

Проходя мимо очередного ночного клуба, я почувствовал желание чего-нибудь выпить. Для этого было не обязательно заходить внутрь: рядом с входом были расставлены столики летнего кафе. Я сел за столик и закурил. Когда ко мне подошёл официант, я так ещё и не решил, чего же конкретно я буду заказывать.

— Добрый вечер! Слушаю вас.

Я открыл поданное меню, показав знаком официанту, что собираюсь сделать заказ сразу, без лишних раздумий. Выбор напитков не отличался разнообразием, но это уже совершенно ничего не значило.

— Black label. Сто. И льда пару кубиков.

— Чего-нибудь ещё? — спросил официант.

Я покачал головой.

Прошло не менее 10 минут, прежде чем мой заказ был выполнен. За это время успел рассмотреть посетителей кафе. Также как и в предыдущем заведении одиночек за столиками не было. Но в этом месте никому не было дела до меня. Люди, выходящие из такси, и направляющиеся в клуб смотрели сквозь. Я почувствовал себя человеком-невидимкой. И это ощущение было приятным. Наконец, официант подошёл и поставил на столик стакан с виски.

— Принесите ещё один через 15 минут, — попросил я.

— Хорошо, — сказал официант.

Допив виски, я откинулся на спинку кресла. Я сидел, уставившись в одну точку. Я очень старался не думать о том, о чём нельзя было думать, и у меня ничего не получалось. Домой по-прежнему не хотелось, продолжать накачиваться виски было бессмысленно, но в тот момент я уже не видел смысла абсолютно ни в чём.

Официант подошёл с очередным стаканом виски.

— Будете повторять? — спросил он.

— Не знаю, — ответил я.

Официант о чём-то задумался, а затем наклонился ко мне.

— Не желаете отдохнуть этим вечером? — спросил он полушёпотом.

— В смысле?

— Видите двух девушек за тем столиком? — официант кивнул в их сторону. — 3 тысячи в час любая из них, обе — 5, обе на всю ночь — 15. Подумайте.

— Поищите другого покупателя, — сказал я.

— Извините.

Официант отошёл, а я посмотрел на девушек. Одна из них улыбнулась и помахала мне рукой. Её ценник, словно неоновая вывеска, стоял у меня перед глазами. Мне не было противно, но и жалость к ней отсутствовала. Я допил виски и пошёл домой. Внутри моей головы грохотала музыка, рождались и умирали целые вселенные, Света аккуратно снимала своё вечернее платье. Я не шёл домой, тротуар сам нёс меня подобно эскалатору. Два поворота ключа и свет в холле. Виски в баре. Стакан с толстым донышком. Мягкое кресло и прохладная кожа. Туман. Он обволакивает меня. Очертания комнаты становятся размытыми. Я был дома. Я вернулся. Я перестал получать информацию от органов пяти чувств.

Проснулся я в кресле. Посмотрел на часы — около полудня. И солнце, беспощадно жгущее сквозь раздвинутые жалюзи, не давало ни единого шанса снова погрузиться в безмятежную глубину сна. Я допил остатки виски и отправился в душ. Затем крепкий кофе и новостной канал. После второй чашки я почувствовал себя достаточно неплохо. Через некоторое время я набрал номер родителей. Моего звонка ждали.

— Когда тебе будет удобнее? — спросил я у мамы.

— Одевайся и приезжай, — ответила она.

Так я и сделал. Надел белую футболку, светло-голубые джинсы без всяких дырок и потёртостей, кроссовки. Вызвал такси. Довольно скоро я оказался перед воротами дома родителей. Мы отлично пообедали втроём. Еда была вкусной, а беседа текла исключительно плавно. Я рассказывал (разумеется, с купюрами и без единого упоминания о Свете) о своей поездке. Мама делилась впечатлениями о прямо-таки невероятно изящно организованном дне рождения своей подруги. Кроме этого пропасть самых обычных в таких случаях разговоров о всяких пустяках. После обеда мы с отцом вышли во двор и расположились на открытой веранде. Папа налил ещё коньяку из предусмотрительно взятой с собой бутылки. Мы выпили, и я закурил. Папа пристально наблюдал за мной.

— Сынок, а у тебя точно всё в порядке? — внезапно спросил он.

— Точно, — ответил я.

— А по твоему виду и не скажешь, — усмехнулся отец.

Я сделал приличный глоток коньяка. Сказать или нет? С кем ещё я смогу поделиться? И надо ли делиться этим?

— Мне кажется, что я встретил её. Ту самую, настоящую. Ту, о которой ты говорил мне.

— И это пугает тебя? — отец пристально посмотрел на меня.

— Я не боюсь, — ответил я. — Всё гораздо проще — она замужем.

— Она станет твоей, если только если ты действительно этого захочешь. Но если ты будешь хоть немного сомневаться в себе — она почувствует твоё сомнение.

Я поднял свой бокал.

— За ясность, — мне не удалось удержаться от сарказма.

Отец по-прежнему смотрел на меня так, словно я был нашкодившим мальчишкой, которого следовало бы отругать, но вначале следует попытка всё объяснить по-хорошему. "Вообще, ситуация складывается замечательная" — подумал я. Света знает простые ответы на сложные вопросы, отцу известны рецепты завоевания личного счастья. Димка не сомневается в своей счастливой звезде. И среди всех них я подобен Гамлету в исполнении сельского механизатора. Идиоту понятно — быть. Вопрос в том, как.

И всё-таки, день, проведённый с родителями, позволил мне хотя бы немного успокоиться. Прийти в себя. Вечером я никуда не выходил из дома, сидел, тупо уставившись в телевизор, но по сравнению с предыдущим днём это было явным прогрессом. К виски я даже не притрагивался, благодаря чему встретил следующее утро в постели, а не в кресле.

Проснулся я совершенно самостоятельно, без помощи будильника. Позавтракал и быстро собрался. Меня ждал офис. И вот без десяти девять я уже в своём кабинете, набираю пароль на клавиатуре, прошу Аллочку принести кофе покрепче и с удовольствием отмечаю, что, судя по её улыбке и вороху бумаг на собственном столе, сотрудники фирмы во время моего отсутствия сумели реализовать хотя бы несколько объектов.

— Доброе утро, шеф! — на пороге моего кабинета появился Юра.

— Вполне вероятно, — я протянул ему руку. — Кофеёк будешь?

— Не откажусь.

Я набрал номер Аллочки.

— Две чашки, пожалуйста.

Я повесил трубку и посмотрел на Юру. С его лица не сходила довольная улыбка. Долго сдерживать себя он не смог.

— Макс, ты не представляешь, какую сделочку мы провернули в твоё отсутствие!

— Продажа однокомнатной хрущёвки с ипотекой и оплатой услуг фирмы в рассрочку? — усмехнулся я.

— Обижаешь, — Юра был буквально задет за живое. — В первый же понедельник после твоего отъезда в офисе появился товарищ, пожелавший в кратчайшие сроки реализовать пару квартир в центре. Обе в одной новостройке, 3 и 4 комнаты, ремонт — хоть в кино показывай. Деньги были нужны срочно.

Юра замолчал, помогая вошедшей Аллочке поставить чашки на стол.

— Ну и? — я не смог дотерпеть до конца паузы в его рассказе. — Одну всё-таки пристроили?

— Обе! — Юра сиял. — Сделку провели уже в среду. Вначале мы крепко задумались над этим вопросом, но потом я вспомнил про Марка Леопольдовича. Помнишь, он подыскивал квартирку для своего оболтуса, но его постоянно что-то не устраивало.

Я вспомнил наши хлопоты по организации первой сделки нашего VIP-мучителя.

— Ну, ты даёшь! — выдохнул я. — За пару дней раскрутить Леопольдовича!

— С ним работал Вадик — честно признался Юра. — Наш комбинатор вначале показал ему квартиру поменьше, а когда тот сказал, что его в принципе всё устраивает, но всё-таки хотелось бы чуть попросторнее, Вадик поднялся с ним на пару этажей и предложил вторую. В итоге клиент решил, что сыночку вполне хватит и трёх комнат, а вторую хату решил взять на всякий случай, про запас. А с продавца за срочность мы взяли по самому эксклюзивному тарифу.

— Молодцы!

— Ну и так по мелочи, — кивнул на папку на моём столе. — Отчёт, какой ты просил. Сделки, адреса, клиенты, суммы.

Затем мы вкратце обсудили насущные проблемы фирмы и основные цели на предстоящую неделю. Юра отправился на встречу с клиентом, а я остался изучать отчёт и разгребать бумаги. Работалось мне совершенно изумительно. Примерно к половине первого я успел закончить все наиболее срочные дела и уже собрался выйти пообедать, когда мне позвонила Света.

— Добрый день, милый! — её голос в трубке, звонкий и довольный, мгновенно заставил меня забыть про всё, чем была забита моя голова.

— Здравствуй! — меня в очередной раз хватило всего лишь на одно слово приветствия.

— Ты не слишком занят сейчас? — спросила она.

— Ни капельки!

— Тогда пообедаем вместе, а?

— Разумеется! Где тебя встретить?

Света объяснила куда подъехать, и я вылетел из офиса, едва не сбив с ног Вадика, неспешно поднимающегося по лестнице. Я торопился так, словно меня преследовали хорошо вооружённые люди. Моя спокойная манера езды по городу бесследно исчезла и, несмотря на пробки, до нужного места я добрался чуть раньше назначенного времени. Света уже была на месте. Она стояла метрах в двадцати от автобусной остановки. Я остановил машину рядом с ней и опустил стекло правой двери.

— Здравствуй, милый! — Света села рядом со мной, а спустя несколько секунд её губы нашли мои.

Только через пару минут у меня появилась возможность начать движение.

— Здесь неподалёку есть замечательный ресторанчик, — я поделился со Светой бесценной информацией. — Едем туда, если ты не против?

— Против, — она посмотрела на меня, словно я сказал что-то неприличное. — Мы едем к тебе.

Не стоит подробно останавливаться на причинах, которые заставили меня отказаться от защиты своего первоначального плана. Я вёл машину, о чём-то разговаривал со Светой, а в это время, хорошенько подзабытое ощущение нереальности происходящего вокруг захлёстывало меня с головой. Мне казалось, что через какое-то мгновение я открою глаза в настоящем мире. Там, где одиночество неизбежно, а прекрасная голубоглазая мечта является лишь во сне. Только когда мы подъехали к моему дому, мне удалось избавиться от этого наваждения. Взявшись за руки, мы шагнули в лифт и поднялись на нужный этаж. Я открыл дверь, и Света вошла в квартиру. Мы начали целоваться. Обнимаясь, не переставая целоваться, делая комично короткие приставные шажки, мы добрались до спальни. Затем освободились от одежды, от лишних мыслей, от напряжения и забот, от всех оставшихся сомнений.

Она лежала, прижавшись ко мне. Её голова была на моём плече. Левой рукой Света гладила мою грудь чуть ниже правого соска. Я повернул свою голову к ней, для того, чтобы ещё раз погрузиться в бесконечную глубину её голубых глаз. Она смотрела на меня точь-в-точь как в последний вечер на балконе отеля.

— О чём ты думаешь сейчас? — спросил я.

— О том, что нельзя вот так пролежать рядом с тобой ещё пару часов. Нельзя за несколько минут надышаться тобой.

Света поцеловала меня в плечо.

— И я рядом с тобой чувствую невесомость, — я смотрел на неё не отрываясь. — Для этого не обязательно подниматься на борт шаттла.

— Жаль, что это всего лишь мгновения.

— Именно они делают нас счастливыми.

Её рука взъерошила мои волосы.

— Знаешь, — Света села на кровати. — Мне иногда становится совершенно ясно, что все люди несчастливы. Просто некоторые могут хотя бы на время забыть об этом. Отвлечься, лишь для того, чтобы снова почувствовать жажду, которую ничто не сможет утолить. Даже ты не сможешь. Ты захочешь найти свою маленькую девочку. И ты её найдёшь, но она тоже не сможет...

— А ты?

— Рядом с тобой я могу всё.

— Только быть со мной ты не можешь, — улыбнулся я.

— Не надо... — Света внезапно замолчала, а затем продолжила совершенно другим, чужим и хриплым голосом. — Я прошу тебя: не надо. Пожалуйста, милый, не надо.

Света встала с кровати и начала одеваться, повернувшись ко мне спиной. Она надевала бюстгальтер, расправляла колготки, застёгивала пуговицы на блузке. Я смотрел на её спину и чувствовал, что ей хотелось плакать от ощущения самой настоящей физической боли, которую причинил я. Мне было стыдно от осознания собственной тупости. Наплевав на работу и на мужа, самая чудесная женщина в моей жизни приехала ко мне. Ей очень хотелось вновь почувствовать себя счастливой. Хотя бы на время. И вместо того, чтобы смаковать эти драгоценные мгновения...

Света вышла из спальни, и я молча последовал за ней. Она взяла сумочку, лежавшую на столике в холле, и исчезла за дверью ванной. Я вернулся в спальню, быстро оделся и стал ждать. Много времени это не заняло. Света появилась в холле. Её лицо ничего не выражало, а макияж был как всегда безупречен. Она надела туфли и взялась за ручку от входной двери.

— Прости меня! — почти прокричал я, хотя Света находилась в каком-то шаге от меня.

— Всё пройдёт, — произнесла она самым обычным голосом. — Обязательно. Только не надо меня провожать.

Она ушла, а я остался стоять на месте. Только спустя пару минут, у меня получилось собраться с силами и дойти до кухни. Там я налил себе виски и закурил. Всё то, что мучило меня на протяжении всех выходных, вернулось в одночасье. Я снова перестал видеть даже подобие смысла в происходящем вокруг. Докурив сигарету и заново наполнив стакан, я набрал номер Юры и попросил его не беспокоить меня. В офисе я обещал появиться следующим утром. Пьянство в тёплой компании с самим собой отнюдь не казалось мне идеальным выходом из сложившейся ситуации, но ничего другого я предпринимать не собирался. Плыть по течению было проще всего, а берег снова начал удаляться от моего плота, кое-как сколоченного из прогнивших насквозь брёвен.

Я наполнил стакан в очередной раз и пошёл в гостиную. Там я остановился напротив книжного шкафа и долго разглядывал разноцветные корешки. Практически все книги, стоявшие на полках, были мной прочитаны. Некоторые ещё в детстве, другие в старших классах и в студенческие времена, третьи в последние несколько лет. Те из них, которые не слишком понравились мне, стояли между стенкой шкафа и первым рядом книг, корешки которых были видны. Книги, стоявшие в глубине, я не перечитывал. Зато другие, стоявшие на виду, могли покидать свои места несколько раз за год. Мама никогда не могла понять этого простого принципа. Она сожалела о том, что прекрасно изданное полное собрание сочинений Льва Николаевича Толстого, которое она подарила мне в день моего шестнадцатилетия, не украшало первый ряд на полке, находившейся на уровне глаз. Вместо этого я нашёл ему место на нижней полке, в ряду Љ 2.

Корешки смотрели на меня. За ними были скрыты как печальная мудрость ушедших поколений, так и модная самоирония современников. Чужой жизненный опыт в концентрированном виде. Истории со смыслом. Что они дали мне? Каким бы я был, если бы читал вместо них другие? Или не читал вообще? Кто знает... Я вспомнил характеристику одного из героев у Сэлинджера: "Человек он был утончённый, но пил как лошадь". Да собственно и утончённости во мне... Димка прав: всего лишь хилый закос под интеллигентность. Но и расстраиваться из-за этого я не собирался. Не глядя на полку перед собой, я провёл пальцами по ряду корешков и вытащил книгу наугад. Ей оказалась "Catcher in the rye", название которой в русском переводе существенно искажено. "Ловец во ржи", в общепринятом переводе — "Над пропастью во ржи". Цитата именно из неё случайно пришла мне на ум. Я сделал глоток виски и лёг на диван. Поставил стакан рядом с собой и открыл книгу. Не слишком хорошо рассказанная и совершенно незатейливая история. И всё же, чтение увлекло меня. На одном дыхании я проглотил страниц пятьдесят-шестьдесят. Затем закрыл книгу, взял опустевший стакан и пошёл на кухню. Наполнил стакан и закурил. Сюжет произведения прочно засел в моей голове, но собственные мысли в очередной раз плавно перенесли меня от проблем литературного персонажа к своим собственным. Среди придуманных героев мне всегда были симпатичны подобные Холдену Колфилду типы; эгоисты, такие как Печорин; негодяи, как мистер Рипли. Мужественные и порядочные герои Хемингуэя и Лондона, как правило, вызывали у меня сочувствие. Временами их было откровенно жалко. "Только не смей жалеть самого себя" — подумал я. Нельзя раскисать. Нельзя упиваться собственным отчаянием. Нельзя столько пить. Нельзя. Нельзя. Нельзя...

На следующий день я отправился в офис пешком. Самочувствие оставляло желать лучшего, и данное обстоятельство позволило мне усомниться в необходимости выхода на работу. Однако, несмотря на столь очевидный соблазн, мне удалось взять себя в руки. Я принял душ, позавтракал и вышел из дома. Погода стояла отличная — самый разгар бабьего лета. С каждым шагом и с каждым вздохом, я чувствовал, что окончательно просыпаюсь и снова полон энергии. Я прошёл по тихой улочке, на которой стоял мой дом и вскоре свернул на бульвар. Вместо узкого тротуара я выбрал его центральную часть. В прохладной тени деревьев было приятно. Навстречу мне попадались спешащие на работу люди. Их лица имели в основном либо напряжённое, либо безучастное ко всему выражение. Злость и усталость, агрессия, сонливость и раздражительность. Люди думали о своих проблемах, о своей неравной борьбе с этим подлым и несправедливым миром. Вначале это не показалось мне забавным, но затем я очень ярко представил свой собственный вид с точки зрения стороннего наблюдателя. Чем я отличался в тот момент от участников парада побеждённых судьбой клерков? На мне, как и на них, костюм, а на моём собственном лице такая же гримаса. И также как они, я уже успел поучаствовать в похоронах собственной надежды. Добро пожаловать в клуб любителей белого флага! И, совершенно внезапно, исключительно отчётливо, я почувствовал, что ничего ещё не потеряно. И солнце по-прежнему светит лишь для того, чтобы доставить мне хоть капельку удовольствия. И Света обязательно ответит на смс и непременно захочет увидеть меня.

Я сел на скамейку и закурил. Я продолжал наблюдать за представлением. Мне было всего лишь самую малость жалко тех, кто проходил мимо. Большинство лиц вызывало только усмешку. Таким видят мир только что выписавшиеся из больницы. Игрушечные проблемы здоровых людей кажутся им невероятно смешными. В тот момент, сидя на скамейке в тени деревьев, я точно знал: болезнь отступила, и доктор разрешил покинуть стационар. Я докурил сигарету и, не спеша, но и не слишком медленно, экипированный ухмылкой a-la Димыч, продолжил свой путь к офису.

После чашки кофе, сваренного Аллочкой, мне стало ещё лучше. Настало время засучить рукава. Первую половину рабочего дня мне удалось достаточно плодотворно поработать с бумагами, а затем наступило время праздника живота. Обед длился около полутора часов, включал в себя полный набор обязательных к применению блюд и был завершён вкуснейшим десертом. Вторая половина дня была заполнена переговорами с клиентами. Я был энергичен и напорист. На моём счету отметился и результативный показ объекта. Девушка, буквально намотавшая нервы моего заместителя на ярко-красные спицы, удерживающие невообразимую по сложности причёску, была вынуждена отступить под натиском проснувшегося во мне продавца. Свидетельствами её капитуляции стали оформление предварительного договора и внесение задатка.

В течение недели я писал Свете, но она не отвечала. Несмотря на это, я чувствовал себя вполне прилично. Никакого беспокойства. То, что нельзя уложить в узкие рамки рационального мышления, подсказывало мне: всё обязательно наладится. Она сможет простить и не сможет исчезнуть из моей жизни. Работа заставляла отвлечься, а вечера я проводил, занимаясь домашними делами и читая книги. Никаких заведений и никакого алкоголя. Только книги, музыка и никотин. Такое размеренное времяпрепровождение продолжалось до пятничного вечера. Выпив чашку кофе, я включил телевизор и попытался сосредоточиться на сюжете старого американского вестерна с Клинтом Иствудом, но фильм казался скучным. Я понял, что просидеть весь этот вечер в одиночестве я не смогу. Осталось только решить с кем его провести. Можно было позвонить отцу, можно Димке или выбрать кого-нибудь из не слишком близких знакомых, с которыми можно было бы убить время. Изучение телефонной книги в мобильнике было прервано входящим вызовом. Дмитрий Александрович решил проблему за меня.

— Добрейший вечерочек! — ухмыльнулась трубка.

— И тебе привет! — ответствовал я.

— Чего делаешь? — спросил Димка.

— Собирался тебе позвонить, — слегка приврал я.

— Ну, вот и отлично! В гости пригласишь?

— Может, лучше в бильярдную сходим или в кабак?

— Макс, у меня совершенно пустые карманы, и занимать я тоже не собираюсь. Давай просто посидим у тебя. Что выпить и чем закусить найдётся?

— Ну, если так...

— Значит так: через полчаса буду, — Димка лишил меня возможности продолжить свою мысль. — Доставай скатерть самобранку.

На этот раз Димке повезло: ужин уже был готов, а приступить к нему я так и не решился. Более того, ужин был приготовлен с расчетом на 2 большие порции, так как я планировал его окончательное уничтожение только в качестве субботнего обеда. Мне оставалось лишь порезать несколько огурцов и помидоров, чтобы изобразить хотя бы подобие салата. Оставшееся до приезда Димки время было убито за просмотром телевизора.

Мой друг не заставил себя долго ждать. Он появился минут на 5 раньше оговоренного времени.

— Здорово, Владимирович! — Димка пожал мою руку, и, не дожидаясь формального приглашения, проследовал на кухню. — И так, что же мы имеем? Что-то мясное на сковороде и что-то плодоовощное в салатнице. Недурно, но я не вижу основного украшения стола.

— Извини, но сегодня ни борща, ни десерта, — усмехнулся я.

— Рассмешил, молодец. Макс, я это так, между прочим, о напитках.

— Проведем ревизию закромов Родины?

— Не стоит. У тебя водка есть? Устал я от всей этой импортной дряни.

— Найдётся, — я вспомнил про бутылку, которая была приготовлена в тот вечер, когда мы познакомились со студентками в клубе.

Я вытащил бутылку (version 1.0) из морозильной камеры. Она была покрыта толстым слоем инея.

— Холодная, аж руки сводит, — пожаловался я.

— Шикарно, тащи стопки!

Пока я доставал с полки рюмки, Димка успел открыть бутылку, встряхнуть её и застыть в ожидании. Едва рюмки коснулись стола, он наполнил их доверху, несмотря на моё неодобрительное хмыканье.

— Ну, будем! — его тост оказался вполне предсказуемым.

Ледяная водка обожгла гортань, и я схватился за вилку. Совсем немного времени ушло на работу с упомянутым инструментом, а Димка уже снова наполнял рюмки.

— Тебе не кажется... — я осторожно попробовал поинтересоваться причинами столь низкого старта, но Димка не дал мне шансов продолжить фразу.

— Ни капельки, — он поднял рюмку. — Твоё здоровье.

Содержимое второй рюмки уже не показалось обжигающим. Закусывая, я ощущал лишь приятное тепло. Димка посмотрел на меня и усмехнулся.

— Вторая всегда веселее проваливается!

— Угу, — я выдал подобие ответа, не переставая жевать.

— А всё-таки вы, молодой человек, чем-то обеспокоены. Как там твоя девушка-сказка поживает? Это из-за неё? Впрочем... — Димка выдержал небольшую паузу. — Если не хочешь об этом говорить...

— Да вот как-то так получилось. Говорили с ней, и у меня вырвалось.... Не со зла, так просто. Теперь мучаюсь от собственной тупости. Знаю, знаю, всё-равно встретимся, всё-равно объяснимся. Всё будет. Только на душе неспокойно. Да и не стоит об этом.

— Ясненько.

Я закурил. Спустя несколько секунд Димка последовал моему примеру. Курили мы молча. И только когда сигарета, зажатая между указательным и средним пальцами моей правой руки, превратилась в окурок, я догадался, что Димка пришёл не расспрашивать. Он пришёл рассказывать.

Затушив сигарету, я встал из-за стола, достал тарелки и разложил по ним мясо с рисом. Димка, не теряя времени даром, снова разливал водку.

— Теперь под дичь! — последовало очередное "оригинальное" предложение.

Некоторые не могут пить без тостов...

— Ждёшь, когда я сам начну рассказывать? — спросил Димка после пары минут, потраченных на утилизацию приготовленного мною подобия плова.

— Точно! — я не стал скрывать своё любопытство. — Но прежде попробую угадать: ты встречался с Ксюшей.

— Пять баллов! А дальше? Ясновидение существует, просто не все об этом догадываются, так ведь?

— Дальше? Видеть не видел, но если бы всё прошло нормально, то в данный момент в твоей квартире раздавалось бы размеренное поскрипывание дивана. Вместо этого у меня на кухне два весёлых парня пьют водку. Вывод прост — переговоры не увенчались успехом.

— В общем, верно. Только никаких переговоров не было, — Димка прикурил сигарету. — Я хотел встретить её после работы. Без предупреждения. И как всегда по пятницам, в пятнадцать минут седьмого она вышла из офиса. Я вышел из машины в тот же момент, но опоздал. К ней подскочил какой-то хмырь и протянул ей три худосочные розочки. Они поцеловались, прошли мимо меня к раздолбанной серой девятке... Знаешь, Макс, я простоял около своей машины минут пять, прежде чем смог достать сигарету из пачки.

Димка замолчал. Также молчал и я. Но через некоторое время мне показалось, что пауза тянется чересчур долго. Необходимость прервать её казалась совершенно очевидной. Однако, ничего остроумного мне в голову не пришло.

— Что будешь делать дальше? — спросил я.

— Ничего особенного, — на губах Димки появилось подобие улыбки. — Хотя... Ты спрашиваешь, буду ли я снова пытаться встретиться с ней?

— Именно.

— Не буду. Знаешь, Макс, — Димка взял небольшую паузу, чтобы наполнить рюмки.

На этот раз мы чокнулись и выпили без тоста.

— Теперь я почувствовал себя действительно свободным, — продолжил он. — С прошлым покончено. Возможно, она нашла то, что так долго искала. И я обязательно снова найду. И если не в сто первый, то в двести первый раз мне точно повезёт.

— Так просто?

— И даже ещё проще. Сегодня мы празднуем моё возвращение.

— Не слишком ли скромно мы сидим ввиду такого события? — съязвил я. — Водка и моя кислая физиономия вместо шампанского и девочек. И всё это в такой знаменательный день! Явно не твой метод.

Димка подчёркнуто внимательно разглядывал узор на скатерти. Мне стало стыдно за свои слова. Что-то со мной происходит в последнее время... Напряжённость, агрессия, цинизм. Я постепенно превращаюсь в генератор желчи. Не слишком задумываюсь над словами. Только, на моё счастье Димка — не Света. Его голыми словами не возьмёшь.

— Значит вот так... — Димка явно испытывал чувство глубокого удовлетворения от происходящего. — Мне даже не придётся тебя уговаривать.

— Уговаривать о чём? — спросил я.

— Сходить в кабак! А ты как думал? Сам же ведь только что фактически предложил. А я то, наивное дитя, раздумывал, переживал, как бы так тебе намекнуть.

Предложение Димки застало меня врасплох. Теперь уже мне самому не хотелось никуда идти.

— Секундочку! Кто-то из нас двоих совсем недавно жаловался на существенные проблемы с ликвидностью, а также настаивал на проведении тихого и спокойного вечера у меня дома, — я попытался выяснить причины столь резкой перемены планов Дмитрия Александровича.

— Передумал, — Димка в очередной раз протянул руку к бутылке. — С кем не бывает? Кстати, именно сегодня один наш знакомый проводит свою последнюю холостяцкую вечеринку. Помнишь Рому из параллельной группы? Свадьба через неделю, а мальчишник сегодня.

Димыч налил водки и поднял свою рюмку.

— Светлая память Роме! Такой был ценитель больших и малых форм, вах!

Пока мы закусывали, я мучительно пытался сообразить, каким образом Димка, который, как и я не поддерживал с Ромой приятельских отношений, оказался приглашённым на упомянутое мероприятие. Мои размышления ни к чему не привели, и я решил задать этот вопрос Димке. Однако, словно настроившись на мою волну, Димка сумел опередить меня.

— Ты не представляешь, — начал он, — какие неожиданные встречи порой происходят по средам. Выхожу я из офиса, никого не трогаю, и на парковке нос к носу сталкиваюсь с нашим Романом. И тут разумеется сюси-пуси, как жисть, как делищи.... Тут он и раскололся. Я, как и полагается, высказал соболезнования, от чистого, так сказать, сердца. А он и говорит: "Будешь в пятницу в районе "Баунти", заходи на огонёк". Потом, между делом, спросил про тебя. Ну и на прощанье ещё раз подчеркнул, что будет рад видеть нас обоих в качестве полноправных участников мероприятия.

— Что-то я сомневаюсь, — сказал я.

— Не стоит, — усмехнулся Димка. — Лучше пожалеть потом, чем не ходить вовсе.

Однако, мои сомнения имели под собой вполне материальные основания. Во-первых, Рома никогда не был моим другом. Мы достаточно редко пересекались даже в студенческие времена, а после окончания — виделись всего пару раз, да и то случайно. Явной антипатии мы друг к другу не испытывали, но и в одной компании не уживались. Возможно, так получалось из-за того, что Рома во многом был слишком похож на меня. Мальчик из более чем обеспеченной семьи, привлекательный внешне, успешный в учёбе. Такой же, как и я, нахальный эгоист. Второй причиной стал "Баунти". Название этого заведения давно стало синонимом слова бордель. Разумеется, официально это был всего-навсего безобидный стриптиз-клуб, принадлежащий (конечно это всего лишь грязные слухи) одному из высокопоставленных сотрудников городской администрации. Отличительными особенностями заведения были также нескромные цены и вызывающе красивые девочки, которые за определённое вознаграждение были готовы не только продемонстрировать своё искусство на подиуме, но и затем сопроводить клиента домой или в сауну.

— Посещение дома терпимости порочит репутацию джентльмена, — твёрдо произнёс я.

— Бытовой алкоголизм её также не красит, — усмехнулся Димка. — Давай ещё по одной, и поехали!

И мы выпили ещё по одной. Затем я начал собираться. Надевая футболку, натягивая джинсы, причёсываясь, я не мог отогнать мысли о совершеннейшей пошлости предстоящего мероприятия. С другой стороны, в этот вечер я не видел никакой альтернативы. Ведомый своим изрядно повеселевшим товарищем, я отправился на поиски приключений. Через несколько минут мы уже выходили из такси около искомого заведения.

Вход в "Баунти" не похож на вход в обычный клуб. Около него не толпятся ожидающие своей очереди на прохождение фэйс-контроля, сюда не ходят с подружками. Снаружи тихо. И лишь несколько вполне приличных авто на парковке подсказывают стороннему наблюдателю, что заведение сегодня открыто. Призывно светилась разноцветная вывеска, на которой был изображён небольшой тропический островок. На островке — одинокая пальма. А по обе стороны от пальмы — две симпатичные девочки в бикини.

— Добро пожаловать в обитель греха, — ухмыляющийся Димка открыл передо мной дверь в клуб.

Я символически сплюнул через левое плечо и прошёл в открытую дверь. Прямо по ходу движения находилась закрытая на лето раздевалка, а справа лестница, ведущая на второй этаж. Рядом с лестницей скучал охранник. Он пристально изучил наши физиономии, а затем угрюмо кивнул в сторону кассы. Расплатившись за вход, мы поднялись по лестнице. Помещение клуба не отличалось впечатляющими размерами или изысканностью интерьера. Оно состояло из двух залов. В одном из них находился небольшой бар и пара столиков. Другое, несколько большей площади, было снабжено поставленными вдоль длинных стен диванами в форме буквы П и небольшими столиками. Между диванами находился длинный и широкий подиум, оборудованный расположенными в противоположных концах блестящими шестами. Шоу на подиуме было в самом разгаре. Две девушки синхронно работали друг напротив друга.

Виновник торжества сотоварищи расположился за самым крупным диваном в центре зала. К моему удивлению компания оказалась совсем малочисленной. Вместе с Ромой сидело всего два человека: учившийся вместе с нами в университете Игорёк и ещё один парень, которого я раньше не видел. На столике у дивана стояла почти допитая бутылка выдержанного Habana Club, графин с соком и тарелка с фруктами.

— Здорово, Ромыч, — Димка поприветствовал нашего сокурсника, не сдерживая своих исключительно позитивных эмоций. Его ухмылка уже успела трансформироваться в полноформатную голливудскую улыбку.

— Привет, парни, — Рома привстал и протянул руку. — Знакомьтесь: Костя, Макс, Димыч.

Мы пожали руки Игорю и Косте и сели на диван. Ребята были уже навеселе, и Димка сходу предложил опрокинуть по рюмочке, дабы не терять набранного темпа. Не успев сесть на диван, он уже чувствовал себя как дома. Сидевшие на диване ребята подвинулись, и мы с Димычем сели рядом друг с другом: Димыч между мной и Гариком, а я с краю. Мы выпили по стопочке. Официантка принесла ещё одну бутылку рома. И... задушевная беседа как-то не складывалась. Может быть виной тому была слишком громкая музыка, может быть время, прошедшее после окончания универа.

— Говорят, что твой бизнес ширится и процветает, — Рома не смог удержаться от разговора о делах. — И даже сейчас от клиентов отбоя нет.

— Ерунда, — я махнул рукой. — По сравнению с твоими масштабами — детский лепет. Я по-прежнему обитаю в том же офисе, а ты уже четвёртый салон открыл.

— Пятый, — поправил Рома.

Он занимался продажей дисков и видеопрокатом, его салоны с весёленькой оранжевой вывеской росли как грибы после дождя.

— Поздравляю, — усмехнулся я. — Хотя, прежде всего, надо бы поздравить тебя с предстоящим событием. Я её знаю?

— Вряд ли. Она младше нас и не любит ходить по клубам.

Он достаёт телефон и показывает её фото. Молодец Рома, девочка просто на загляденье, по крайней мере, в цифровом формате. И всё это — лишь хорошо спланированная акция. Я возвращаю ему телефон и выражаю своё восхищение, а Рома уверен, что ему удалось заставить меня завидовать. Мой кислый вид легко интерпретировать именно так. Какая разница? Я думаю о том, что сейчас делает Света. Может быть уже спит, а может...

— Не грусти, будет и на твоей улице праздник, — улыбка на лице Ромы приобретает невероятные размеры. — Выпьем.

Услышав знакомую команду, Димка прерывает свой спор с Игорем и разливает ром.

— За новую жизнь! — я поднимаю свой бокал.

— За счастье в неволе! — поддерживает Димыч.

Димка с Гариком оживлённо вспоминали разнообразные глупости, совершённые ими в студенческие годы. Рома продолжал болтать о работе, но я его не слушал. Я налил себе половину бокала и выпил, не обращая внимания на остальных. Я весь словно исчез где-то глубоко внутри себя. Возможно, что со стороны это было не слишком заметно. Организм по-прежнему реагировал на воздействие внешних раздражителей: я пил, пялился на девочек и сохранял видимость участия в разговоре. На самом деле я находился достаточно далеко от этого места. И в то же время сосредоточиться на собственных мыслях не представлялось возможным. Так же как невозможно назвать хмельные судороги сознания мыслями. Я зачем-то вспоминал о внезапно ставшей ненужной Марине, о голубых глазах Светы, о наставлениях отца, о делах в офисе. Можно было подумать о куче других, гораздо более безобидных и нейтральных вещей: о бесконечности вариантов действий или о вреде сомнений или об улыбке пилота серебристого, такого большого и вместе с тем лёгкого, издалека кажущегося игрушечным B-29, подлетающего к Хиросиме на недосягаемой для японских истребителей высоте.

Я сходил в туалет и умылся ледяной водой. Затем внимательно посмотрел на себя в зеркало и повторил операцию. Когда я вернулся за столик, за ним уже сидели 2 девушки — одна на коленках у Ромы, а другая рядом с Костей. К моему огромному удивлению Димыч не обращал на девушек внимания и был по-прежнему занят светской беседой с Игорем. Самым правильным решением для меня было бы выпить ещё одну стопочку такого чудесного и ароматного рома и распрощаться со всей компанией. Увы! Зачастую самые простые и верные решения становятся жертвами собственной правоты. Я чокнулся с Димкой и с Игорьком, выпил стопочку, и, разумеется, никуда не пошёл.

Тем временем девочки на подиуме приготовились к началу очередного номера. Наряд блондинки представлял собой стилизацию милицейской формы, брюнетка облачилась в строгий офисный костюм: юбку чуть выше колена и пиджак с длинным рукавом. Сюжет представления не отличался оригинальностью, однако не оставил зрителей равнодушными. Девушка-милиционер проводила личный досмотр подозреваемой. Вначале она обыскивала её, а затем заставила снять пиджак и юбку. После проведения всех необходимых в подобной ситуации процедур девушки поменялись ролями. Оставшись в одних трусиках и чулках, они гордо продефилировали мимо нашего столика. Вскоре после этого Димка вышел из-за столика и направился к бару. Я окинул взглядом оставшихся за столиком и пришёл к выводу о приближении финале вечеринки: Рома с Костей явно собирались пригласить девушек продолжить знакомство в более интимной обстановке, а Игорёк тем временем уже откровенно клевал носом. "Пора и мне баиньки" — подумал я. Спокойно попрощаться и поехать домой. Выпить полстакана виски перед сном, просто для того, чтобы совсем не думать о женщинах. Ни о блондинке в белых чулках, ни о брюнетке в чёрных, ни о Свете. Ни о ком, чёрт побери!

Я уже начал подниматься, когда к столику вернулся Димка. Он мгновенно оценил сложившуюся ситуацию.

— Уже собираешься? — спросил он.

Я кивнул в ответ. Теперь всё было ясно.

— Отлично! Поехали, одно такси дешевле двух!

Мы попрощались с ребятами и вышли из клуба. Такси ещё не подъехало. На улице было прохладно и тихо: клуб находился достаточно далеко от шумного в любое время суток центра города. Димка закурил, мечтательно разглядывая новенькую Audi на парковке.

— Надеюсь, нам не придётся слишком долго их ждать, — обронил я.

Димка удивлённо посмотрел на меня.

— Вот оно как, а я...

— Точно, — перебил я. — Оказывается, что я не настолько пьян, чтобы не догадаться.

— Вот и молодец, дожидаемся девочек и к тебе. И всё в шоколаде.

— Значит ко мне...

— А как иначе?

— Тогда блондинка моя.

— Весьма предсказуемо, — усмехнулся Димка.

Подъехало такси, и Димка подошёл к машине. Он попросил таксиста немного подождать. Я вытащил сигареты и закурил. Никакие сомнения меня не мучили. Вместо ожидаемого приступа самоедства — полный штиль. Именно так и должна заканчиваться любая приличная вечеринка в "Баунти". Я поймал себя на мысли о том, что мой порыв просто уйти спать, скорее всего, оказался бы неудачной попыткой обмануть самого себя. Я знал, зачем ехал в клуб. И Димка тоже прекрасно всё понимал.

В очередной раз я смотрю на себя словно со стороны. Так, словно настоящий я уже давно находится где-то далеко от этого места. На парковке перед клубом осталось всего лишь моё отражение. Если не знаешь правду, то его не отличить от меня. Оно не лишено различных инстинктов, но это не я. Это отражение в старом, помутневшем и покрытом толстым слоем пыли зеркале. Я начинаю постепенно трезветь на свежем воздухе, и мне становится грустно оттого, что даже напиться по-человечески и хоть ненадолго, но превратиться снова в живого человека, у меня не получилось.

Девушки, наконец, выходят из клуба, и мы садимся в машину. Я занимаю место рядом с водителем, а Димка между двумя юными и продажными созданиями устраивается на заднем сиденье. Скорость и пустые улицы ночного города. И снова группа "Rammstein" в динамиках. Я вспоминаю ночь первой пятницы этого августа и не могу не порадоваться тому, что сидящие сзади не видят моего лица. И точно знаю: это тоже пройдёт.... Несмотря на параллели, мысленно проведённые мною, этот вечер значительно отличается от вечера знакомства с Мариной и Юлей. Девушки не хотят шампанского и прелюдий, они хотят поскорее отработать и уехать отсыпаться. А чего хочу я?...

Когда мы оказались в квартире, у меня в голове словно перещёлкнулся невидимый тумблер. Я точно знал, кто и чего хочет. Мы прошли на кухню и выпили. Димка продолжал сыпать остротами, а я сидел и молчал. Со стороны это наверняка выглядело достаточно неприятно.... И что с того? Я налил себе ещё рома и выпил залпом. "Моя" девушка уже начала бросать на меня косые взгляды. Скорее всего, она решила, что я здорово набрался и вскоре расстанусь с остатками сознания. В этот момент я вполне серьёзно рассматривал два варианта дальнейшего развития событий: во-первых, можно было послать гостей куда подальше и нырнуть в кровать; во-вторых, взять блондинку за руку и отвести её в спальню.

— Пойдём, — я взял блондинку за руку, — кое-что покажу.

Девушка молча встала и пошла за мной. В спальне я лёг на кровать, а она осталась стоять рядом.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Маша, разве ты уже успел забыть?

— А меня как зовут? — я понял, что совершенно не помню разговоров на кухне.

— Максим Владимирович.

— Отлично! — усмехнулся я. — Теперь входной тест завершён и можно приступать к практическим занятиям.

Маша разделась и приступила. Точнее говоря, весьма профессионально разделась и очень качественно исполнила мои капризы. Очень красивая и очень способная девочка. На какое-то время все существующие проблемы растворились в её усидчивости. Так просто...

А после мы молча лежали в кровати, и мне уже ничего не хотелось. Даже спать. И даже курить. Я посмотрел на Машу. Она словно собиралась что-то сказать, но передумала.

— Просьбы, жалобы, предложения, официальные заявления имеются? — спросил я.

Несколько секунд она молча разглядывала меня. Так доктор смотрит на пациента, не желающего принимать активное участие в собственном лечении.

— А ты ведь не всегда такой, правда, — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла она.

— Точно, — согласился я.

— Но в целом тебе нравится, когда люди исполняют твои прихоти. Ты так чувствуешь себя круче, да?

— Ага.

— Ты мне нравишься.

— Потому что сволочь?

— Ага.

— Телефончик дашь?

— Ага.

— Пойдём на кухню, — сказал я.

На кухне мы закурили, и я налил себе ещё немножко рома. Маша сидела за столом в одних трусиках. Она продиктовала номер своего мобильника и откинулась на спинку диванчика. И мне было хорошо. Действительно хорошо, когда у тебя в зубах крепкая сигаретка, в бокале — выдержанный Habana Club, а напротив — юная обладательница третьего размера груди. О Свете я, разумеется, не думал.

После перекура мы снова переместились в спальню.... Когда я вышел из душа и заглянул на кухню, Маша вместе со второй девушкой (её имя память так и не смогла сохранить) уже допивали кофе. Димки с ними не было.

— А где Димыч? — поинтересовался я. — Выжил?

— Почти, — усмехнулась брюнетка. — Заснул и сопит.

— Может ещё по грамульке? — предложил я. За окном тем временем уже начинало светать. — За прекрасное утро!

— Спасибо, но мы уже собрались.

— Такси, наверное, уже ждёт у подъезда, — добавила Маша.

Я проводил девушек до двери, и Маша, чмокнув меня на прощанье, приложила ладошку к своему уху.

— Звони, если что!

Закрыв за девушками дверь, я несколько секунд стоял в раздумье. "Жажда" победила, и я вернулся на кухню. Там я не спеша выпил ещё полстаканчика рома, выкурил сигарету, и лишь после этого почувствовал, что уже по-настоящему хочу спать.

Проснулся я оттого, что почувствовал, как Димка трясёт меня за плечо и что-то мычит в ухо. Спустя некоторое время мне удалось расшифровать издаваемые им звуки.

— Макс, вставай, в дверь звонят!

В этот момент я действительно услышал звонок домофона.

— Мать-перемать! — сначала я выругался про себя, а затем вслух.

Кто бы это мог быть? Может родители? Вроде не планировали заглянуть, но мало ли что! Стоят и упорно ждут, знают, что в субботу около часа дня, проще всего застать меня дома — за завтраком. Я спрыгнул с кровати на пол. Димка наблюдал за происходящим с нескрываемым любопытством.

— Чего ты скалишься, — прохрипел я. — Дуй на кухню, сделай хоть что-нибудь. Бычки — в мусорку, стаканы — в мойку!

В одних трусах, босиком, я вприпрыжку помчался к домофону. К тому моменту, когда мои пальцы легли на трубку, она уже перестала призывно моргать и трезвонить на всю квартиру. Я перевёл дыхание. "Может так оно и лучше" — подумалось мне. Но не успел я сделать и одного шага в направлении кухни, как домофон зазвонил снова.

— Доброе утро, — сказал я снятой трубке.

— Доброе утро, милый! — ответил мне голос Светы.

— Открываю! — выдохнул я.

За то время, пока она поднималась на лифте, я хоть и чудом, но всё-таки успел произвести минимальный набор необходимых в сложившейся ситуации действий. Во-первых, натянул футболку и спортивные штаны, во-вторых, умылся холодной водой, а в-третьих, заглянул на кухню. И чудо открылось моему взору: на чистом столе одиноко блестела свежевымытая пепельница, дополняли эту фантастическую картину блестящие на своей полке стаканы и Димка, курящий на балконе.

— Ну, ты даёшь! — восхитился я.

— Уже час как проснулся, — ухмыльнулся он.

— Молодец, а теперь слушай: сюда поднимается Света. Попробуй только пикнуть и....

Мою тираду прервал звонок в дверь. Я открыл её, и Света прошла квартиру. Несколько секунд мы оба молчали. Света снимала плащ и туфли, а я лихорадочно пытался найти те самые, совершенно простые и единственно подходящие слова. Мне повезло: Света заговорила первой.

— Я тебя разбудила? — спросила она.

— Не совсем ты, — улыбнулся я. — Я звонок не услышал, зато Димка оказался начеку.

— Привет! — Димка, очевидно услышав своё имя, изволил появиться в холле.

— Привет! — ответила Света. — Как утро?

— Замечательно, ведь его бар никогда не пустует, — ухмылка не сходила с Димкиной физиономии. — Передаю тебе нашего героя с рук на руки. Учти: Макс только проснулся, но, несмотря на это готов к обильному завтраку. Я удаляюсь по неотложным делам и оставляю его под твою ответственность.

— Не будем упрашивать Дмитрия Александровича остаться — он человек занятой. Вдруг не успеет справиться со всеми своими наиважнейшими делами, — обрадовался я.

— А может, всё-таки попробуем? — улыбнулась Света. — Я вам отличный завтрак приготовлю.

— Спасибо Света, но я, правда, тороплюсь, — Димка подмигнул мне. — Учись, Макс, вот как ведут себя воспитанные люди.

Димка начал обувать кроссовки, а я прошёл на кухню и вернулся оттуда не с пустыми руками.

— Мусор выбросишь по дороге, — я протянул ему непрозрачный, завязанный двойным узлом мусорный мешок.

Димка завязал шнурки, взял мешок и попрощался с нами в своей обычной манере. Закрыв за ним дверь, я почувствовал некоторое облегчение. Пока всё идёт нормально...

— Кстати, — я посмотрел на сдерживающую смех Свету. — Предложение о завтраке остаётся в силе?

— Конечно!

— Хочу блинчики, — вконец обнаглел я.

— А мука в этой холостяцкой берлоге найдётся?

— А также яйца, масло и все остальные ингредиенты. А я пока в душ!

Стоять под горячим душем было ни с чем не сравнимым удовольствием. Я трезвел и просыпался. С каждой упавшей на меня каплей воды я чувствовал себя лучше. Спустя некоторое время я почувствовал, что начал становиться похожим на себя самого. После душа я тщательно побрился и почистил зубы, затем подровнял ногти на руках. Надел свежее бельё. Когда я открыл дверь на кухню, запахи свежеиспеченных блинчиков и только что сваренного кофе заставили меня буквально прыгнуть за стол. Света уже закончила их печь и разливала кофе по чашкам. На тарелке в центре стола были аккуратно порезаны сырокопченая колбаска и мой любимый в любое время суток пармезан.

— Спасибо, милая, — на более продолжительный спич меня не хватило.

Света смотрела на меня и улыбалась.

— Можно окончательно обнаглеть? — спросил я.

Света кивнула.

Я встал из-за стола и прошёл в зал. Там я достал бутылку выдержанного Jameson и вернулся на кухню. Я добавил в кофе молока и пару "бульков" ирландского нектара. Света предпочитала чёрный кофе. За завтраком я не произнёс ни одной более-менее продолжительной или осмысленной фразы. Я вполне обходился междометиями и прилагательными.

А после мы лежали на диване и смотрели старый советский фильм. Мы не занимались сексом в тот день. Не обсуждали никаких серьёзных проблем. Просто лежали обнявшись и смотрели. И я совершенно не понимал, почему именно от этого молчания мне становилось так легко на душе. Время текло и обволакивало как мёд. Солнечный свет из открытого окна проникал внутрь и согревал. И каждый поцелуй имел свой собственный неповторимый вкус.

Через пару часов Света собралась уходить.

— Встретимся в среду, — сказала Света уже стоя перед входной дверью.

— Пообедаем? — уточнил я.

— Встретишь меня после работы, — голос Светы обещал всё золото мира и ещё немного впридачу.

После её ухода я удалил из памяти телефона номер проститутки и лёг спать.

Проснулся я и закурил,

И встал перед окном.

И был весь опустевший мир

Один сиротский дом.

Nautilus Pompilius "Христос"

Это вы можете.

После внезапного появления Светы прошёл месяц. Мы регулярно встречались и, словно сговорившись, не поднимали во время наших встреч никаких серьёзных проблем. Я выкинул из головы все сомнения и наслаждался сегодняшним днём. Каждую неделю мы со Светой встречались не менее двух раз: на буднях и в выходные. По пятницам я пил пиво с Дмитрием Александровичем. Мы делились впечатлениями и планами. Димка рассказывал о том, как хорошо без женщин, а я — о том, как мне повезло со Светой. Я набрался смелости и позвонил Марине, расставил точки над i. Только изредка я чувствовал укол того самого, пугающего и заставляющего сердце замереть на пару секунд, предчувствия надвигающейся беды. И в то же время, мне удавалось достаточно быстро избавляться от своего страха. Так же, как выходя из речки на берег, отряхивается собака, я словно вытряхивал эти мысли из собственной головы.

Наступила очередная суббота. Я проснулся достаточно поздно, около часа дня, принял душ и позавтракал. Затем, неторопливо листая какой-то журнал, начал размышлять о том, как убить предстоящие пару часов до встречи со Светой. Телефонный звонок также прозвучал совершенно обыденно, но, взяв мобильный в руку, я удивился. Звонил Станислав Анатольевич, компаньон отца. До этого момента он никогда мне не звонил. Хотя его номер был записан в мою телефонную книжку, а он наверняка знал мой. До сих пор не было необходимости.

Повторюсь: я удивился, но не более того. Я ответил на звонок.

— Здравствуйте, Станислав Анатольевич!

— Здравствуй, Максим! Ты дома? — его голос прозвучал ровно и совершенно бесстрастно.

— Дома.

— Это хорошо. Никуда не уходи. Я буду у тебя через 5 минут, — Станислав Анатольевич повесил трубку.

"Чёрт бы побрал эту милитаризованную манеру общения" — подумал я, вслушиваясь в короткие гудки. Радисты! Но вслед за первой, примитивной реакцией, последовала более взвешенная.

Станислав Анатольевич никогда и ничего не делает просто так. Его кредо — максимальная эффективность. Он начал сотрудничество с отцом в начале девяностых. Уволившись из рядов ГБ, он нашёл себя в решении тех проблем, которые вставали перед папой во весь свой немалый рост. Станислав Анатольевич стал совладельцем бизнеса и главным специалистом по обеспечению безопасности его развития. Вначале они использовали откровенно криминальные методы. Однако ближе к концу десятилетия их действия стали более изящными. Вместе с братвой они попали в болото, которое люди называют политикой.

Он позвонил мне и попросил никуда не уходить. Больше того, сейчас он приедет. Причина не могла быть недостаточно серьёзной, но почему отец решил действовать через него? В том, что Станислав Анатольевич не собирался обсуждать со мной вопросы личного характера, я не сомневался. Я набрал номер отца, но он не взял трубку. Мне оставалось только дождаться звонка в дверь.

И я его дождался.

Станислав Анатольевич протянул мне руку и зашёл в квартиру. Среднего роста, подтянутый, с непроницаемым лицом. Седые волосы и аккуратный пробор. Очки в тонкой золотой оправе. Строгий тёмно-синий костюм, серо-голубая рубашка и однотонный бордовый галстук. Очень похож на директора какого-нибудь машиностроительного предприятия. Только брюшка не хватает.

Крепкое рукопожатие и лёд в глазах.

— Разговор будет серьёзным, Максим, — предупредил он, хотя в этом уже не было необходимости.

— Проходите в гостиную, Станислав Анатольевич.

— Лучше на кухню, там и покурим заодно.

Мы прошли на кухню и сели за стол. Друг напротив друга. Бывший чекист закурил, а вслед за ним и я. Вопреки моим ожиданиям разговор начался не сразу. Некоторое время Станислав Анатольевич курил и смотрел меня. Без всякого любопытства, совершенно профессионально. Я не смог продолжать эту странную, как мне показалось, игру дольше пары минут.

— Может, кофе хотите, — предложил я. — У меня неплохо получается.

— Как-нибудь в другой раз.

— Или чего-нибудь покрепче? — продолжил я.

— Извини, но впереди куча дел.

— Сегодня ведь суббота.

— Это не важно.

Я промолчал. Ещё пару минут мой гость смотрел на меня. Затем как-то странно откашлялся и заговорил.

— Я сожалею, что мне пришлось сегодня зайти к тебе, — Станислав Анатольевич опять замолчал, но это была пауза для одной затяжки.

Он затушил сигарету, затем глубоко вздохнул. Он нервничал. Его поведение напомнило мне о странном приходе отца незадолго до моего вылета в Турцию. Это удивило меня, но уже через несколько секунд я снова услышал его голос. Больше удивления не было.

— Сегодня, около получаса назад, на твоих родителей было совершено покушение. Сейчас...

Он продолжал говорить, но я уже не слышал его. Я словно заснул с открытыми глазами. Это было ужасно. Я не помню, сколько это продолжалось, помню только удар по щеке. И слёзы.

— Они живы, правда!? Скажите! Они просто в больнице! — я кричал, но вместо крика получался визг.

— Нет, Максим. Я сожалею.

Я попытался встать, но не смог. Мои руки дрожали. Я не рыдал, не причитал, только текли слёзы. Без остановки. Станислав Анатольевич дал мне стакан воды и пару салфеток. Поднёс стакан к губам. Дал прикурить, когда я вытащил сигарету из пачки своими непослушными пальцами. Он не торопился и терпеливо помог мне покончить с этой немой истерикой.

— Мы обязательно справимся с этим, Максим. Мы достанем этих ублюдков. Я обещаю. Сейчас тебе нужно успокоится. Слушай меня внимательно! Ты меня слышишь?

— Да, — каким-то чудом произнёс я.

— Ты должен быть сильным. Таким, каким тебя хотел видеть твой отец. Ты его наследник, а значит должен быть достоин этого. Соберись!

Я вытер слёзы салфеткой и посмотрел на него. Станислав Анатольевич продолжал свою речь. Он говорил о том, что его парни непременно обеспечат мою безопасность; о том, что судьба противников отца висит на волоске; о том, что этот волосок скоро оборвётся. И, разумеется, об отце, который очень много для него значил. Когда он закончил, я произнёс только два предложения.

— Я хочу, чтобы эти сволочи сдохли. Обещайте мне.

Станислав Анатольевич кивнул. Моё состояние стремительно менялось. Я уже не чувствовал себя беспомощным, а руки перестали дрожать. Я испытывал только одно чувство — ненависть. Больше всего я жаждал смерти людей, причастных к убийству моих родителей. Всё остальное, даже страх, не отошло на второй план, нет, просто исчезло без следа. Это придало мне сил. Я получил новый смысл существования. Не больше, но уж и никак не меньше. Я сидел молча, глядя перед собой, а на самом деле в никуда. И, несмотря на внешнее спокойствие, готов был разорваться на части от переполнявшего меня гнева.

— Сейчас к тебе придут два надёжных парня, — сказал Станислав Анатольевич. — Они будут с тобой, пока всё это не закончится. Никуда не выходи из дома. Я буду сообщать тебе о том, как продвигаются наши дела.

Затем он подошёл к окну и опустил жалюзи.

— Окна должны быть закрыты, чтобы никого не было видно в квартире. Ни с улицы, ни из соседнего дома. Понял?

Я кивнул. А через минуту в дверь позвонили. Станислав Анатольевич вышел в холл и открыл дверь. Надёжные парни прошли на кухню и представились. Одного из них, Вадима, я уже видел раньше. Другого звали Павел. Фигуры спортсменов, короткие стрижки, почти одинаковые костюмы и совсем одинаковые движения. Я пожал им руки, и они прошли в гостиную. Там Вадим сразу сдвинул шторы.

— Всё, что Максим Владимирович скажет — исполняйте, только на улицу — ни шагу, — проинструктировал парней Станислав Анатольевич.

После этого мы с ним вдвоём вернулись в холл. Станислав Анатольевич молча пожал мне руку и вышел из квартиры. Всё что нужно он уже сказал. Некоторое время я стоял около входной двери. Мысли о мести куда-то пропали. Я ничего не чувствовал. Моя голова была абсолютно пуста. Даже передвижение по квартире потеряло смысл. Но, через несколько минут, я поймал одну мысль: "хорошо бы присесть". Замечательно, правда? О чём ещё можно подумать в такой ситуации?

Я вошёл в гостиную и сел в кресло. Павел сидел в другом кресле, а Вадим разглядывал книги на стеллажах.

— Ребята, вы не могли бы посидеть на кухне? — произнёс я. — Если хотите, поешьте. Мясо на сковороде, сковорода в холодильнике. Можете выпить кофе. А мне нужно побыть одному.

Павел встал и пошёл на кухню, а Вадим задержался.

— Можно взять эту книгу? — спросил он, показывая на объёмный том "British sports cars".

Я кивнул, и он вышел из комнаты с книгой в руках. Он будет рассматривать картинки и удивлённо прищёлкивать языком при виде странноватых Morgan Three-wheeler, до неприличия аскетичных Bentley Blower или давно канувших в лету Triumph TR. Он наверняка не владеет английским, а значит, не сможет прочесть ни строчки из этой грустной саги, посвящённой взлёту и падению Британского Спортивного Автомобиля.... Господи! О чём же я думаю!?

Некоторое время я сидел в каком-то оцепенении. Не было необходимости закрывать глаза, я без того ничего не видел. Я просто отключил все органы чувств. Выдернул вилку сетевого фильтра из розетки. Не могу сказать, сколько это продолжалось.

В реальность меня вернул телефонный звонок, а точнее давно сформировавшийся рефлекс. Я протянул руку за трубкой и нажал кнопку, не глядя на имя вызывающего абонента.

— Привет! — сказала Света. — Через часик я освобожусь и заеду к тебе. Выпьем немножко, ага?

— Сегодня не получится, — ответил я.

— Ты ведь мог написать смс! — в голосе Светы послышалось огорчение. — А я так рассчитывала увидеть тебя сегодня.

— Я тоже, но... — мой голос перестал быть моим.

— Что с тобой? Ты болен? Или напился?

— Моих родителей сегодня убили, — сказал я (и эти слова дались мне неожиданно легко). — Я позвоню тебе. На днях.

— Я... Но как... Прости меня!

— Я позвоню, — повторил я и нажал кнопку отбоя.

Мне было приятно услышать голос Светы. Ещё лучше было узнать, что с ней всё в порядке. Но эти положительные эмоции мгновенно растворились в чёрной воронке произошедшего с самыми близкими для меня людьми. Предчувствие подвело меня. Оказалось ложным. Но что я смог бы сделать, знай я об этом заранее? Совершенно ничего.

Я сидел в кресле, сжав мягкие кожаные подлокотники руками. Я не мог не думать о родителях и о том, что уже никогда больше их не увижу. На этом свете. А в существовании иного я не был уверен на все 100%. Я думал о матери. Последнее время мы не были с ней особенно близки. Я заходил в гости, с огромным удовольствием уничтожал приготовленное ей угощение и вскоре собирался домой. Разговаривали мы не слишком много, и, практически никогда о чём-то важном. В основном о пустяках. Я уже не мог поделиться с ней сокровенными мыслями, как когда-то в детстве. Я держал свои проблемы глубоко внутри, не выпуская наружу даже намёка на них. В начале я пытался убедить себя в том, что подобным образом я оберегаю мать от ненужных волнений и расстройств. И только спустя некоторое время смог посмотреть правде в глаза: моё молчание не было заботой о ней. Мать по-прежнему видела во мне нуждающегося в опеке и наставлении ребёнка, а я не хотел понять одной простой вещи: я был для неё самым дорогим человеком на свете. И только после окончания университета я начал догадываться чего она хотела. Мать боялась, что я стану таким же, как отец. Расчётливым бизнесменом, готовым на многое ради денег. Она учила меня в детстве, что быть "хорошим человеком" — самое главное. Я, разумеется, никогда не испытывал иллюзий по поводу её отношения к моему образу жизни, но в чём-то мама несомненно была удовлетворена — ведь по стопам отца я так и не пошёл. С другой стороны мама отлично понимала, что причиной отказа от участия в семейном бизнесе стали не излишняя доброта или неприязнь к нечистоплотным приёмам, а нежелание получать в придачу к большим деньгам большие проблемы.

Я вспомнил один свой день рождения. Мне исполнилось 6 лет. Отец в это время находился в длительной командировке "за речкой", и праздник мы должны были отмечать с мамой, дедушкой и бабушкой. Весь день я ждал когда, наступит вечер и мать вернётся с работы. И вот она входит в комнату, где мы сидим с бабушкой и дедушкой. В её руках подарок — котёнок. Настоящий! Живой!!! О котором я так долго мечтал. Котёнок был совсем маленький. Он передвигался медленно и неуклюже. Иногда смешно падал, пытаясь угнаться за кусочком бумаги, привязанным к длинной нитке. И мне безумно нравилось играть с ним. Я с удовольствием наблюдал за тем, как он пьёт молоко, спит, свернувшись в клубочек, или с любопытством реагирует на приключения волка и зайца на экране телевизора. Лучшего подарка на день рождения я не получал. Никогда. Ни до, ни после этого. Спустя 19 лет, когда мне исполнилось 25, отец вложил в мою руку ключи от BMW M3. Этот автомобиль также был моей мечтой, он стоил как неплохая квартира. И всё же, сжимая в своей ладони ключи от него, я испытывал радость и удовлетворение, но не было ни восторга, ни намёка на счастье.

Текущие плавно размышления начали ускоряться. Перед глазами одна за другой вставали картинки из давно ушедшего детства. Из того времени, когда я был абсолютно счастлив и беззаботен. Я чувствовал, что не справляюсь с этим потоком. Нужно было чем-то занять себя, но чем? Я раскрыл одну книгу, другую, но взгляд не мог уследить за ровными рядами маленьких чёрных символов на белых страницах. Я включил музыку, но она показалась мне какофонией. Можно было пойти на кухню и посидеть с охранниками. Но о чём говорить с двумя абсолютно чужими людьми, простыми ребятами, работавшими на отца, а теперь на меня. В таком состоянии я мог легко рассказать им что-нибудь лишнее. Ага! На удивление взвешенная мысль.

Я достал из бара стакан с толстым дном и налил виски. Затем включил DVD, поставил диск с "Apocalypse now". Режиссёрская версия, 195 минут. Когда первые кадры с расплавленными напалмом джунглями исчезли, и на экране появился маленький номер в дешёвой сайгонской гостинице, в комнату вошёл Вадим.

— Всё в порядке, — ответил я на его незаданный вопрос. — Если хотите — присоединяйтесь, кино посмотрим.

— О чём оно? — спросил Вадим.

Отличный вопрос, но ответ на него чересчур сложно загнать в рамки пары предложений.

— Про войну во Вьетнаме, но без Джона Рэмбо, — ответил я.

— Сейчас схожу за Пашей.

Они пришли, и мы смотрели фильм втроём. Молча наблюдали за безумным путешествием по аду. Я пытался представить, что чувствует капитан Уиллард. В который раз слушал "Полёт валькирий" Вагнера и "Satisfaction" Роллингов. Вздрагивал вместе с шефом, наткнувшимся на живого тигра. И также как прежде, мне было очень жаль расстрелянную из пулемёта девушку, прятавшую маленького щенка. Я пил виски, но действие алкоголя было практически незаметным. И где-то ближе к середине фильма я начал понимать, что отныне моя собственная жизнь превратилась в подобие этого путешествия. В полном одиночестве, среди чужих людей. Некоторые из них сражаются на твоей стороне, но не более того.

И лишь незадолго до конца фильма, вместе с опьянением и сонливостью мою голову посетили 2 относительно здравые мысли: во-первых, в отличие от героя Мартина Шина, я сам буду определять цель путешествия, а во-вторых, мне всё ещё есть куда вернуться — у меня есть Света. Фильм закончился, и я отправился в спальню. Заснул я сразу.

Следующие 3 дня тянулись подобно жевательной резинке. Я совершенно не выходил из дома, угрюмо наблюдал за регулярной сменой охранников. Единственным моим достижением в эти дни стал отказ от употребления алкоголя. Но, несмотря на это, с каждым днём чёрных мыслей только прибывало. Цель моего собственного путешествия по жизни перестала казаться чем-то важным. А если быть точнее — я потерял веру в её существование. Свете я позвонил только один раз, да и то совершенно машинально набрав её номер. О ней я почти не думал. Станислав Анатольевич запретил мне появляться на похоронах родителей (разумеется, в целях моей собственной безопасности), и это стало той самой каплей, которая способна переполнить любой сосуд. Я метался по квартире, словно только что пойманное и посаженное в клетку дикое животное. Я мучался бессонницей по ночам. Я медленно подходил к той грани, за которой кроме безумия уже ничего не было.

И лишь на четвёртый день раздался долгожданный звонок домофона, и вскоре на пороге квартиры появился Станислав Анатольевич. Так же, как и 4 дня назад он предложил посидеть на кухне, которую мгновенно освободила дежурная пара спортсменов. Там мой гость включил телевизор. На экране появилась заставка программы городских новостей.

— Смотри, Максим, сейчас тебе всё расскажут. Получше чем я.

И я стал смотреть. Центральным сюжетом выпуска стал репортаж, повествовавший о попытке недружественного поглощения бензинового бизнеса моего отца. Благодаря неизвестным, предоставившим в областное УФСБ весьма интересные материалы, картина произошедшего вырисовывалась достаточно чёткая. Некий бизнесмен из столицы, контролирующий часть топливного рынка города и области, предложил моему отцу и Станиславу Анатольевичу продать бизнес. Они отказались. Тогда упомянутый бизнесмен, заручившись поддержкой одного высокопоставленного сотрудника аппарата УВД, предпринял попытку силового захвата предприятия. Попытка не увенчалась успехом, но спустя пару дней отец был убит. Покушение на Станислава Анатольевича не увенчалось успехом. В настоящее время столичный гость находится в розыске, а несколько офицеров милиции отстранены от работы на время расследования.

Молоденькая корреспондентка закончила свой репортаж стандартным обещанием продолжать следить за развитием событий. Я посмотрел на Станислава Анатольевича.

— Где этот ублюдок? — спросил я.

Вместо ответа Станислав Анатольевич протянул мне фотографию, на которой был изображён лежащий на земле мужчина средних лет. Его руки были связаны. Он смотрел мне прямо в глаза, но это был взгляд мертвеца.

Станислав Анатольевич закурил, оставив фотографию догорать в пепельнице.

— Теперь всё будет нормально, — сказал он. — Мы сделали всё так, как ты просил.

— Спасибо.

Я думал, что новость о свершившемся возмездии заставит меня хотя бы немного встряхнуться, но этого не произошло. Я знал: это ещё не конец истории. Что-то внутри меня не позволяло расслабиться. Я ещё не сделал того, что должен был сделать. Но что я должен сделать?

— Как насчёт исполнителей? — спросил я, имея в виду непосредственных убийц отца.

— Одного ухлопали мы во время покушения, а второго — менты. Оказал сопротивление при задержании.

— Отлично...

Вроде всё. Киллеры мертвы, заказчик тоже. Я в безопасности. Но что-то очень важное я упустил.... Пытаясь нащупать ускользающую ниточку, я задал Станиславу Анатольевичу следующий вопрос.

— А какую роль во всей этой истории играли менты?

— В основном роли шестёрок, — усмехнулся Станислав Анатольевич. — Кроме одного. Крупная шишка, подполковник. По нашей версии именно он разработал план покушения, и он же нашёл исполнителей. Скоро будет зону топтать, и там ему сладко не покажется. Лес валить — не в постели с женой кувыркаться.

Я вспомнил про одного подполковника, имеющего на редкость красивую жену...

Но таких совпадений в реальной жизни не бывает. Правильно ведь? С другой стороны, подполковников милиции в нашем городе не так уж и много.... А если это он?

— Как его зовут? — спросил я.

— Кузнецов Игорь Петрович.

Я чуть было не проглотил сигарету. Это был он! Муж женщины, которая была создана для меня. В течение одного мгновения всё стало ясно. Злость уступила место расчётливости, трансформировалась в проект простейшей комбинации. Светлана как супруга отбывающего срок оборотня в погонах всё равно не могла стать моей на все 100%, с другой стороны, её превращение в молодую вдову открывало для меня широчайшие горизонты. "Она не любит его, а значит, я не причиню ей боли" — думал я.

— Уберите его, — сказал я.

— Максим, посмотри вокруг: мы с тобой находимся не в Чикаго времён сухого закона. И в этом сволочном, зато весьма неплохо организованном мире, принято играть по правилам. Нашлись люди, которые их нарушили. Их наказали. И на этом всё. Ты понимаешь, о чём я говорю? Смертей больше не будет.

— Станислав Анатольевич, вы же обещали мне!? Я...

— Обещал и сделал — исполнители мертвы, заказчик тоже. Осталась дешёвая прокладка.

Он, разумеется, был прав. И я мог промолчать. Согласиться с правилами игры. Мог, но не захотел этого делать. Сомнений больше не оставалось, и моя обычная, не перестающая раздирать сознание рефлексия удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь. После коротких размышлений меня осенило.

— Скажите, какая доля в бизнесе принадлежала отцу? — спросил я.

— Ровно 50%.

— Точно. Её рыночная стоимость — около 40 миллионов зеленью, так?

— Пойми, Максим....

— Как вы думаете, кто её унаследует? — перебил я его.

— Собираешься занять его место? — Станислав Анатольевич задал свой вопрос тоном лишённым каких-либо эмоций.

— Не собираюсь, — признался я. — Зато я могу продать свою долю.

— Тебе будет сложно получить за неё рыночную цену.

— Можно договориться о дисконте, — я усмехнулся. — Например, с вами.

— Сколько ты хочешь?

— 15, — цифра была озвучена мною без всякого намёка на паузу.

Несколько секунд Станислав Анатольевич задумчиво разглядывал окурки в пепельнице. Закурил ещё одну сигарету и посмотрел мне в глаза.

— А я то думал, Максим, что нам придётся торговаться с тобой.

Я усмехнулся. Похоже, Станислав Анатольевич был впечатлён размером скидок на этой маленькой провинциальной распродаже.

— Разумеется, ты понимаешь, что подобную сумму я не смогу выплатить тебе сразу, — продолжил он.

— Понимаю, — подхватил я. — И не собираюсь требовать её сразу. Давайте договоримся так: 3 миллиона сразу, остальные по 2 в год. Плюс мне нужен тот человек. Мне тоже не хочется с вами торговаться.

— Твои условия выгодны, — он затушил сигарету, за секунду до того прикурив от неё следующую.

— Просто сделайте это для меня, — попросил я.

Его глаза буравили меня в течение пары минут, но я не опускал своего взгляда. Такая вот милая детская игра.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Но ты должен будешь принять моё условие. Когда мы привезём Игоря Петровича в лес, привяжем к дереву, а затем один из наших ребят подойдёт к нему поближе и пустит ему пулю в лоб, ты будешь находиться там. Увидишь это своими глазами. Согласен?

— Да.

— У тебя есть один день на то, чтобы всё обдумать. Завтра я позвоню тебе, и если твой ответ не изменится, мы сделаем то, о чём ты просишь.

Станислав Анатольевич вышел в прихожую и позвал ребят. Закрыв за ними дверь, я понял, что впервые за последние 4 дня остался в квартире совсем один.

И день в одиночестве прошёл на удивление быстро. Я ел и спал, смотрел телевизор, сидел в Интернете. Механика. Я никому не звонил, и также молчал мой телефон. 24 часа молчания.

Когда Станислав Анатольевич позвонил, я произнёс всего одно слово: да. Тогда он попросил подождать пару дней.

А вскоре после этого позвонила Света.

— Здравствуй.

— Привет.

— Как ты, Максим? Что с тобой происходит? Мне очень хочется помочь тебе.... Но как?

— Не знаю, Света. Возможно, мне уже стало чуть лучше, совсем немного. Мне очень не хватает тебя, но ещё какое-то время мне нужно побыть одному. Совсем одному, понимаешь? Мне нужно ещё три-четыре дня, не больше. Я обещаю.

Произнося эти слова, я думал о том, что придётся говорить ей потом. После того как всё будет закончено. Смогу ли я также легко смотреть ей в глаза? Кем станет для меня её дочь? Я стану счастлив? Или я уже в полную силу работаю над проектом превращения собственной жизни в настоящий ад?

— Обещай, что обязательно позвонишь. Пожалуйста.

— Позвоню. Ты — всё, что у меня осталось.

— Я... — её голос дрогнул, но вместо давно ожидаемого мной "я люблю тебя", она выбрала другое продолжение. — Я буду ждать.

Через два дня, о которых я практически ничего не могу вспомнить, мне снова позвонил Станислав Анатольевич.

— Здравствуй, Максим.

— Здравствуйте.

— Через час за тобой заедет Виктор. Будь готов.

— Буду, — ответил я.

Часы показывали половину восьмого. На улице уже начинало смеркаться. Я подошёл к окну и открыл его. Накрапывал дождик, и пропитанный влажностью воздух казался необычайно свежим. Я включил телевизор, затем в течение 50 минут смотрел футбол и курил. Все мысли о предстоящем были выброшены из головы. За десять минут до приезда Виктора я выключил телевизор и начал собираться. Надел джинсы, кроссовки, чёрную футболку без надписей и рисунков, чёрную кожаную куртку. Разложил по карманам всё необходимое и вышел на улицу.

Виктор подъехал точно в назначенное время. На этот раз вместо папиного Daimler он управлял собственной Skoda Octavia.

— Здравствуй.

— Добрый вечер, — ответил я, садясь на переднее сиденье.

Виктор пожал мне руку, и машина тронулась. Некоторое время мы ехали молча. Лишь изредка Виктор бросал на меня свой взгляд, а затем отворачивался. Возможно, моё определение вечера пришлось ему не по душе. В конце концов, мы ехали не на пикник. Мне было нечего ему сказать, а Виктор наверняка понимал, что слова соболезнования уже ни к чему.

— Долго ещё ехать? — спросил я, когда мы выехали на окружную дорогу.

— Минут двадцать, — ответил Виктор. — Разве ты торопишься?

— Не тороплюсь, но чем скорее всё это закончится — тем лучше. Ты спросишь, не жалею ли я о своём решении. Отвечу сразу — нет.

Я посмотрел на Виктора: его лицо не выражало никаких эмоций. Он просто вёл автомобиль. За время работы с отцом Виктор научился держать своё мнение при себе. Зачем расстраивать шефа? И всё же мне захотелось выслушать его точку зрения.

— Я не твой новый шеф, верно? И ты не будешь возить меня в офис на Daimler. Но для отца ты не был просто водителем, так? Если ты считаешь сегодняшнюю акцию прихотью мальчишки — скажи мне это в глаза.

— Знаешь, Максим, многие ребята считают это единственно правильным решением. Они говорят: "Настоящий мужик, как и его отец".

— А ты?

Виктор достал сигарету, прикурил и посмотрел на меня.

— Я не вижу в этом смысла, — сказал он.

— Это не только месть, — ответил я. — Только эту причину я не хочу обсуждать.

Остаток пути мы проделали молча. Свернув с окружной дороги, мы проехали пару десятков километров в сторону одного из райцентров, а затем оказались на неприметной лесной грунтовке. Через несколько минут Виктор остановил машину: дорога перед нами была перегорожена BMW 5-ой серии и Toyota Land Cruiser. Перед ними стоял Станислав Анатольевич. Я вышел из машины и подошёл к нему.

— Всё готово? — спросил я, отвечая на его рукопожатие.

— Абсолютно. Пошли.

И мы пошли в лес...

Когда в каком-нибудь фильме показывают избитого и привязанного к дереву человека, которого к тому же собираются вскоре застрелить, он вполне может выглядеть настоящим героем. Обладателем гордого взгляда и фотогеничных ссадин. Игорь Петрович выглядел совершенно по-другому: мокрый насквозь от дождя, сидящий в луже с опущенной головой. Его лицо и волосы были измазаны кровью и грязью. Вид он имел откровенно жалкий. Услышав наши шаги, он поднял голову, но тут же снова опустил её. Рядом с ним стояли мои знакомые: Паша и Вадим. Я ещё раз внимательно посмотрел на Светиного мужа. Ненависти к нему я не испытывал, жалости — тоже. Я вспомнил слова Виктора о смысле. Теперь это не имело значения, вернуться назад и сделать вид, что ничего не произошло, было уже невозможно.

Я представлял себе этот момент совершенно по-другому. В конце концов, он мог быть каким угодно: страшным, волнующим, отвратительным. Я ошибался. Происходящее выглядело уныло. Скажу больше — обыденно. Персонажи отлично знали свои роли. Но никто не собирался их играть. Ожидание моего приезда превратило трагедию в фарс: Паша с Вадимом наверняка мечтали поскорее отправиться по домам, а Игорь Петрович также устал от холодного и частого осеннего дождя, как и от затянувшегося финала.

Мне тоже захотелось как можно быстрее оказаться дома. Я должен был что-то сказать ребятам. Но что? Киношно-пошловатое "Кончайте его"? Для жертвы слов у меня также не нашлось. Тем временем пауза затягивалась. Меня выручил Вадим. Он вопросительно посмотрел на меня, а я кивнул в ответ. Вадим вытащил из кармана пистолет и передёрнул его затвор. В этот момент Игорь Петрович снова поднял голову. Он смотрел мне в глаза.

— Привет, Максим, — прохрипел он. — Вот мы и познакомились. Много слышал о тебе.

Кузнецов закашлялся, и Вадим поднял пистолет, но я жестом остановил его. Я ждал продолжения, и, откашлявшись, Кузнецов продолжил.

— Ты похож на отца, — произнёс он. — Но ты — не он. Ты всего-навсего его тень. Жалкое подобие. Посмотри на себя: ты просто трусливый мальчишка, попросивший взрослых помочь в решении своих проблем. Ничтожество.

Кузнецов рассмеялся, но его смех быстро утонул в кашле.

— Дай мне пистолет, — попросил я Вадима.

Тот нерешительно посмотрел на меня.

— Дай, — произнёс Станислав Анатольевич, стоявший в паре шагов за мной.

Вадим подошёл ко мне и вложил пистолет в мою руку. Мокрый, тяжёлый, чёрный ТТ. Рифлёная рукоятка со звёздочкой, окружённой буквами СССР. Пистолет был снят с предохранителя, а патрон уже дослан в ствол. Я поднял пистолет. Просто поднял, а выстрелить оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал.

— Думаешь, что сможешь? — спросил Кузнецов.

В отличие от меня он держался превосходно. Что-то мешало мне нажать на спусковой крючок. Я вспомнил слова отца. Он был прав — сложнее всего убить человека. Я понимал, что вернуть пистолет Вадиму, значило расписаться в собственной беспомощности.

Закрыв глаза, я нажал на спуск. И после того как звук выстрела растворился в лесу, я снова услышал смех Кузнецова. Я открыл глаза. Пуля вошла в дерево примерно в 20 сантиметрах над его головой. Стрелял я метров с трёх, не больше.

— Трус, — откашлявшись, произнёс Кузнецов.

Я рассвирепел. Из всех возможных продолжений я выбрал, возможно, самое отвратительное. Я подошёл к нему вплотную и склонился над ним.

— Я убью тебя не только из-за родителей, — очень тихо произнёс я. — Я имел твою жену, и буду иметь. А когда ты сдохнешь, у меня больше не будет проблем с конспирацией.

— Сука!!!

Я отошёл на пару шагов, и, не закрывая глаз, выстрелил 3 раза. Все в голову. И все 3 пули попали в цель. Больше Кузнецов не кашлял. Открывшееся моим глазам зрелище было настолько ужасно, что даже спустя месяцы после этого, меня передёргивает при мысли о нём.

Я вернул пистолет Вадиму, и, шатаясь, пошёл обратно к машине. По пути я несколько раз останавливался, прислонившись спиной к дереву или держась за него руками. Меня вывернуло буквально наизнанку и даже больше чем просто вывернуло, когда я уже почти дошёл. Я упал на четвереньки и чувствовал, что не могу встать без посторонней помощи. Мои глаза были открыты, но вместо лесной дорожки и автомобилей, я видел застывшую усмешку на том, что уже не могло больше называться лицом. Я слышал его смех. Хриплый и прерывистый. Оглушающий.

Меня вырвало ещё раз.

— Пойдём, Максим. Поднимайся, — голос Станислава Анатольевича помог мне вернуться в реальность.

Я почувствовал, как меня поднимают с колен и ведут к машине. Не без помощи Паши и Станислава Анатольевича я оказался на переднем сиденье.

— Домой! — произнести одно слово у меня всё-таки получилось.

Виктор старался вести машину очень аккуратно, но, несмотря на все его усилия, нам пришлось один раз остановиться. После того как очередной приступ закончился, мне стало легче. Я выкурил сигарету стоя рядом с машиной, а затем мы продолжили свой путь. Когда мы подъехали к моему дому, я всё ещё не мог поверить в то, что всё кончено. Виктор проводил меня до квартиры.

Дома я первым делом отправился в душ. Не торопясь, тщательно соскабливал с себя всё то, что стало частью меня в том промозглом лесу. Я грелся под тугими струями воды. Намыливался, ожесточённо работал мочалкой, а затем повторял операцию. Я начал буквально скрипеть от этого. Результат оправдал мои ожидания на все 100%. Из ванной вышел человек, который ничуть не был похож на вошедшего в неё. Каким-то чудом мне удалось заставить себя перестать рефлексировать. Я словно молотком забил воспоминания о произошедшем этим вечером в самую дальнюю часть сознания. Похоронил их под ворохом других мыслей. Я думал о том, что завтра надо сходить в магазин за продуктами, о том, что давно не заезжал на сервис. Я сидел на кухне и пил виски. Я представлял себе Свету, входящую в квартиру, обнимающую меня, такую родную и единственную. И, наконец, только мою! Всю целиком, без оговорок. Запах её духов и шелест её плаща стали единственной объективной реальностью. И пояс на её плаще мог развязать только один человек, тот, чья рука со стаканом поднималась и опускалась перед моими глазами. Это был я. И я пообещал себе стать достойным её, достойным всех тех людей, которые были для меня близки. Достойным своего отца. Я чувствовал в себе силу, способную преодолеть все вставшие на моём пути препятствия. Я превратился в настоящего себя.

Теперь я точно знал, что навсегда изменю свою жизнь. Пусть она будет новой во всём. Начать всё с начала мне помогут деньги от продажи папиного бизнеса. Для начала — три миллиона. Жаль, что долларов, а не евро (или фунтов стерлингов), но жаловаться на бедность мне явно не придётся. О том, как бы их получше вложить, я, разумеется, не успел толком подумать. Зато я точно знал, с чего надо начинать. Жить в этом городе как прежде было уже невозможно. На переезд мне хватит. А почему бы вместе с городом не поменять и страну? Хотя бы на время?

Я вспомнил маленький городок на побережье в сотне километров от Барселоны. Года четыре назад, гуляя по старинным улочкам, я был поражён его красотой и безмятежностью. И очень мало туристов. Для них там было слишком тихо. Там я вполне смогу приобрести маленький домик. Ещё совсем чуть-чуть... И после чашки утреннего кофе можно будет не спеша дойти до пляжа и, вдоволь наплававшись, вернуться домой, принять душ, а после наконец вернуться в спальню и разбудить мирно спящую Свету. У нас впереди ещё столько интересного...

Я перестал бояться предчувствия. Его больше не существовало. Оно исчезло, словно обрывки дурного сна ясным летним утром. Я знал, что ни со мной, ни с ней уже ничего не может случиться. И чаша моя уже испита до дна. Той ночью, впервые за последние несколько дней, я смог нормально заснуть. Быстро и по-детски внезапно. Без снов.

И также по-детски легко я встал на следующее утро. Умылся и почистил зубы. Сварил кофе и поджарил яичницу с беконом. Вытащил из холодильника йогурт. Отрезал пару ломтиков сыра. Вымыл и порезал помидор. Каждое движение заряжало меня энергией. Я приготовился к фантастическому завтраку. "А после завтрака позвоню ей" — подумал я. И завтрак удался на славу.

Я допивал кофе, докуривал сигарету, переключал каналы ТВ в поисках выпуска спортивных новостей. Но что-то заставило меня задержаться на информационной программе одного из городских каналов. Закончился сюжет о предстоящей встрече губернатора и премьер-министра, и на экране появился перекрёсток в спальном районе. Корреспондент вёл репортаж с места ДТП. Пьяный водитель, летевший на красный свет, сбил насмерть девушку на пешеходном переходе и врезался в пивной ларёк. Камера показала девушку, лежащую на асфальте лицом вниз. Вокруг толпились зеваки. Роскошные волосы Светланы ворошил ветер. Их чудесный золотистый цвет смешался с красным.

Я выключил телевизор и прикурил ещё одну сигарету.