Выбор ведьмы.

Именно так я думала, когда шла к Овит. После перечисления всех к кому могу прийти за помощью, я поняла, что я одна и теперь не знала, что делать.

Одна я не смогу заколдовать себя, да и для того, чтобы сделать то, что мне надо, нужны минимум двое.

— Овит, успокойся, — услышала я громкие голоса, едва Мэвл Сержа открыла дверь.

— Что случилось?

— Ей пора возвращаться к своему Варду. Серж пытался продлить ее пребывание, но он требует ее, — грустно, глядя в сторону лестницы, ответила Мэвл.

— Понятно.

Иду наверх и замираю, видя нож, прижатый к горлу подруги.

— Я не вернусь к нему! Лучше умру, но не вернусь! — рыдает Мэвл, все же держа оружие твердой рукой. И струйка крови уже течет из пореза.

Мурашки прошли по спине. Как же страшно было это видеть. Возможно ли такое, что через несколько лет я буду ненавидеть Люка также? И если да, имею ли я право останавливать ее?

— Успокойся, — голос Сержа был спокоен. И у меня появилась мысль, что я не одна. Вдруг вспомнилось, что Вард неплохо рисует и даже вся его грудь в татушках (однажды случайно увидела, когда он снял рубашку). Но сейчас не до того. Сначала надо успокоить Овит — Он больше не причинит тебе боли. Я буду приглядывать за ним. И просто не дам ему причинить тебе вред.

— А кто меня защитит, когда твой зверь уничтожит тебя? — всхлипнула девушка — Ведь это неизбежно!

— К тому моменту мы снимем заклятие! — как-то уж больно уверено произнес парень. С чего бы это?

— Да что ты! И кто же его снимет!

— Я, — сама не веря, что сказала это, произношу я. Но тут же продолжаю — Вы верите в легенду, о которой нигде нет никаких данных. Я нашла три источника упоминающих о ней и в каждом из них кусочек этой истории звучит иначе. Так кто сказал, что легенда вам известна? Может на самом деле вы знаете только то, что вам позволяют знать?

Все молчали, понимая, что я права.

— Овит, нельзя терять надежду, а покончить с собой это трусость и глупость. Просто услышь меня и пойми. Надо бороться! Ты же сильная! Давай, отдай мне нож, и я клянусь, что найду, как его снять и освободить тебя! Чего бы мне это не стоило, выясню способ спасти тебя! Просто доверься мне!

Сомнение... Страх... Отчаянье... Боль...

И сквозь все эти эмоции светился маленький огонек надежды.

Делаю шаг к ней, протягивая руку, и вздыхаю с облегчением, когда она отдает нож. Прижимаю ее к себе при этом, не забыв отдать нож Сержу.

В те минуты, обнимая рыдающую девушку, было принято мое решение. И едва ее у меня забрали, обратилась к Сержу:

— Нам надо поговорить.

— Пошли, — кивнул в сторону своего кабинета парень.

Устроившись в кресле в его кабинете, полном полок с книгами, я спросила:

— Ты когда-нибудь слышал о заклятии клейма зверя?

— Слышал, но это очень рискованно. Мэвл, нанесшая это изображение на кожу, может заплатить за это жизнью.

— Я знаю. Если не дай Бог будет хоть малейшая ошибка в отображении, зверь Варда растерзает ее за измену, — спокойно пожимаю плечами.

— Вот именно, но почему ты спрашиваешь об этом? — смотрит с тревогой. Но мы оба уже знаем, почему я спросила.

— Я хочу нанести рисунок.

Парень дернулся. На его лице отразились сначала растерянность, затем ужас.

— Ты с ума сошла? Люк знает о твоем плане?

— Ты прекрасно понимаешь, что нет! — покачала я устало головой — И наверняка знаешь, что зверь не захочет терять свою власть. Ведь, пусть я и признаю его как хозяина, все же обрету защиту от него. И не только я. Они не согласятся и оба будут против.

— Вот именно! Ты хоть знаешь, что Люк со мной после этого сделает! — пальцы парня выстукивают по столу. Нервничает.

— Ничего. Потому что ты сделаешь две татуировки. Одну — зверя, вторую — лицо Люка!

Чертыхнулся. Прошел по комнате, после чего замер, уставившись в окно.

— Это не получится. Я не вижу зверя Люка и не смогу его изобразить, — сопротивляется, как может.

— Зато я вижу и рисую не хуже чем ты. Смогу нарисовать, а ты повторишь, — предлагаю ему я.

— Джейн...! — резко обернулся ко мне, собираясь прочистить мне мозги, но я прервала его.

— Я должна это сделать! Умоляю, помоги, иначе мне придется искать кого-то другого. Или вообще обращаться в обычный людской салон! А это куда опаснее. Умоляю, помоги!

Снова чертыхнулся. Взъерошил волосы понимая, что я настроена серьезно и, наконец, спросил:

— Ты уверена, что сможешь повторить морду зверя? И где ты собираешься проводить ритуал?

— В доме родителей в их спальне. Да смогу.

— Хорошо. Мне понадобиться неделя, чтобы добыть нужные краски. Ты успеешь нарисовать?

— Да!

— Вот и славно. Тогда давай обсудим нюансы.

А через две недели после долгих мучений я все же смогла достоверно отобразить зверя, и теперь лежу на спине, оголив грудь и мучаясь от боли, позволяя парню рисовать между моими грудями.

Первые сомнения и прилив скромности прошли, стоило зверю Сержа, усмехнувшись, сказать, что я не в его вкусе и у него уже есть Мэвл и другая не нужна.

Я поверила, и теперь, кусая губы, терплю боль, слыша отдаленные слова заклятия.

— Все! — наконец улыбнулся парень, видя мое белое лицо и накладывая специальную пленку на татушки.

— Спасибо! — прошептала одними губами.

— Не за что,— улыбнулся.

И тут раздался стук в запертую дверь и знакомый до боли только, увы, злой голос:

— Открывай сука!

Побледнев, я уставилась на дверь, уже чувствуя, что сейчас будет то, чего боюсь больше всего на свете.

— Надо его успокоить.

— Бесполезно, — сама не узнаю свой голос. Столько страха. Самой противно — Открой ему.

— Нет, — качает головой. Самому страшно, но держится.

— Серж, не спорь. Просто открой эту проклятую дверь! — приказываю ему я.

Бой взглядов, который парень проигрывает и, выругавшись, открывает дверь. Люк врывается будто раненых зверь, а взглянув в его глаза, я теряю последнюю надежду на благополучный исход дела...

— Открывай сука! — бьюсь в закрытую дверь и ненавижу себя за наивность. Как же я был глуп. Как мог поверить ей?

Еще недавно счастливее меня просто не было. Казалось, нет ничего лучшего, чем она, улыбающаяся и смеющаяся. Стонущая ночами подомной и засыпающая в моих объятиях. А потом вдруг все изменилось. Она стала отслеживать мои глаза. Будто специально вглядывалась внутрь, а потом запиралась на несколько часов у себя, приходя только ночью.

Зверь злился. Я же спрашивал, что случилось, на что получал таинственную улыбку и слова, что все хорошо.

Дальше она стала уединяться с Сержем. Сбегала к нему под любым предлогом, и я не могу понять, в чем дело. Хотя нет, понимал, но просто гнал от себя эти мысли.

Во мне росла ревность и страх. Я боялся потерять ее. Боялся, что она полюбила Сержа, чувствуя, как бесится зверь, и с трудом сдерживая его.

А вчера, случайно зайдя к Сержу, увидел папку с рисунками. Хотел посмотреть. Друг всегда давал, а тут вдруг вырвал и сказал, что это только наброски и он не хочет показывать.

Глупец. Поверил, а там наверняка была она. Он рисовал ее, мою Мэвл, мою любимую женщину, которая мне изменяла.

— Открывайте, сволочи! — рычу, и дверь содрогается под ударом моего тела. Еще несколько ударов и она развалится, а в голове слова Сандры.

— Она так счастлива с тобой, что спит с Сержем. Я видела, как они три часа назад уединились в ее доме и до сих пор не вышли! Наверное, ты не очень ее удовлетворяешь в постели.

Даже не знаю, что лучше — узнать правду, или быть в неведении.

Я встретил компанию на улице и в очередной раз заметил, как они показывают в мою сторону пальцем, а потом Сандра меня окликнула и поинтересовалась: а знаю ли я где моя Мэвл? Когда я сказал, что это не ее дело девица рассмеялась, пожала плечами и произнесла эти проклятые слова.

Щелкнул замок и я ворвался в комнату. Она полусидела на кровати. Бледная, с обнаженной грудью, прикрываемой футболкой в ее руках и в шортиках, которые больше обнажали, чем скрывали. А еще эти растрепанные волосы и покусанные губки. На такую бы любой купился.

Сомнений не было, что они тут делали. Стало больно и контроль над зверем был потерян.

— Как ты могла? Я верил тебе, а ты ... — даже зверь не мог найти слов. Хотелось рвать и метать.

— Люк, это не то, что ты думаешь! — в голосе страх. Понимает гадина, что ее поймали. Убью.

— Люк, успокойся, я не спал с ней и не собирался, — вмешался Серж.

— С тобой я позже разберусь, — прошипел я, чувствуя, что потерял контроль над телом. Теперь правил зверь, а я был только наблюдателем.

Сержа отбросило в коридор, и тут же щелкнул замок на закрывшейся двери.

— Значит меня тебе мало? — слышал свой голос, будто со стороны. Но мне было плевать. Слишком больно. Слишком хотелось причинить ей такую же боль, как и она мне. — Чем он так хорош? Чем лучше меня?

— Люк, я не спала с ним, — отползает по кровати назад. Понимает, что сейчас получит. В глазах плещется ужас, но мне уже все равно. Красная пелена в глазах и боль, бьющаяся в сознании. Предала...

— Что ж, ты получишь, чего хочешь!

Хватаю за ноги и притягиваю к себе. Сопротивляется. Пусть. Хочу, чтобы и ей было больно. Предала.

Разрываю шорты и трусики. И откуда только силы взялись.

— Люк! — кричит, пытаясь ударить ногой. Ловлю и тут же стягиваю свои штаны.

Руки отталкивают меня. Плевать. Бьют по спине, плевать.

Предала... Предала... Предала...

Накрываю собой и тут же вторгаюсь в ее тело.

Крик боли, и я закрываю ее рот своим, ловя каждый вскрик боли. Зверь радуется, а мне почему-то становится еще больнее. Не могу видеть ее боль, но и остановиться уже не могу. Вырывается, не отпускаю. Двигаюсь не щадя, раз за разом проникая в нее. И так пока меня вдруг не оттаскивают от нее, прижимая к стене. Серж.

Когда он успел выломать дверь? Будь он проклят. Это не его дело. Убью гаденыша. А что он там кричит. Чем пытается оправдаться?

— Я с ней не спал! Я сделал ей татуировку, чтобы защитить ее и тебя от зверя! Слышишь меня! Я просто сделал татуировку!

И только тут я замечаю, что на полу и на кровати лежат рисунки. Нет, не так. Один и тот же рисунок только немного в иных ракурсах.

Я знаю изображенного и знаю руку его изобразившего. Джейнери... Мой зверь узнает себя и замирает, возвращая мне контроль и тут же приходит осознание произошедшего.

Смотрю на нее. Лежит не шевелясь. В абсолютно той же позе, в которой была, когда меня оттащили. В крови.

Господи, что же я наделал. Нет, что же мы со зверем наделали...

На трясущихся ногах делаю шаг к ней. Она поднимает голову, даже не пытаясь прикрыться, и я замираю, видя абсолютно пустой взгляд.

Так она никогда не смотрела.

Ненавидела, боялась, презирала, но никогда так... Пустота и больше ничего.

— Ты обещал... — еле слышный, какой-то неживой голос. — Обещал, что никогда не сделаешь мне больно. Никогда не обидишь. И сделал это! А я только хотела защитить тебя и все. Любила тебя!

Правая рука срывает пленку, и я вижу два алых пятна только законченных татуировок. Выглядит страшно, но прослеживаются контуры, и я могу понять, что изображено. На одной мой зверь, а на другой я. Как же я мог...? Даже не спросив...?

— Ты больше мне никто. Можешь делать что хочешь, но больше меня ты не получишь. Только тело...

И мы оба знаем, что так и будет.

Не выдерживаю ее взгляд. Разворачиваюсь и бегу прочь. Ноги сами меня несут.

Пустота... Безразличие...

Больше нет чувств. Я сам убил чувства в моей девочке. Сам ее уничтожил.

Только это в сознании, пока я бегу и так до тех пор, пока не упал из-за какого-то булыжника.

Огляделся. Пустынная дорога и все. Где же я и как далеко зашел?

Боже, только не это!

Прислушиваюсь к себе. Нет жива. На грани, но жива. Еще бы пару шагов и связь порвалась бы, итак уже на пределе возможного. Сколько же я бежал?

Сажусь на колени. Окружающие объекты размыты. Потерев глаза, понимаю, что плачу. Как же я себя ненавижу. Себя и его. Нет себя больше. Это я позволил этому случиться я...

Ради нее надо вернуться. Еще месяц и ее можно будет отпустить, а потом. Потом я...

— Эй, парень, тебя подвезти? Откуда такой взялся? — грузовичок остановился рядом со мной. Даже не заметил когда.

— Нет, спасибо. Сам дойду.

Внимательный взгляд водителя. Будто мысли читает.

— Садись, Люк, отвезу тебя в город. Как бы ты тут не оказался, но назад дойдешь не скоро.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Ты похож на Шона, а у него только один внук твоего возраста.

— Вы знаете деда? — удивления нет. Вообще чувств нет. Апатия, боль и все.

— Знаю. Садись уже.

Контроль. Снова кто-то управляет мною. Зверь? Или все же мужчина в машине.

Сажусь внутрь. Сопротивляться нету сил. Устал. Все надоело. Только бы продержаться месяц отпустить ее и...

— Не смей даже думать об этом! — прикрикнул он.

— Не читайте мои мысли, — огрызаюсь безразлично.

— Читал, читаю, и читать буду пока ты в таком состоянии. Уже скажи спасибо, что домой не повезу. Не готов пока снова ее увидеть.

Знает, значит.

— Я убил ее душу, — сообщаю и сам дивлюсь пустому голосу. А в душе буря их отчаянья.

— Нет, не убил, только покалечил. Ей долго придется заращивать нанесенные тобой раны. А тебе молить о прощении, стоя на коленях каждый день оставшейся вам обоим жизни.

— Я не заслужил прощения.

— Согласен. Но зверя тяжело сдержать, особенно если ему изменил, — поднял руку, заставляя молчать — И не важно, была ли измена или нет. Тебя может спасти только одно. Если она действительно тебя любила, она простит. Не сейчас, не завтра и возможно не через десять лет, но простит. Главное, чтобы ты сам вел себя адекватно.

Кивнул. Отвернулся к окну. Он и так знает, о чем я думаю, так какая разница.

Привез он меня к себе домой.

— Аль, ты дома?

— Привет, дорогой! — молодая девушка с ребенком на руках. Мэвл, как и Джейн, и малыш тоже Мэвл. Значит, не отпустил.

— Нет, не отпустил. Зверь не дал. Может, ты сможешь, — ответил мне, даже не обернувшись — Это Люк, он поживет с нами в свободной комнате.

— Да, дорогой, — взглянула на меня. Понял, что расстроена.

— Она хотела сделать детскую из нее, только незачем. Завтра мой сын переедет в дом к своему Варду.

— Но...

— Не спорь, Аль, так положено.

Малышу еще и двух лет нет. Жалко.

И тут силы будто кончились. Я начал опадать. Краем сознания, погружаясь в темноту, понял, что меня подхватили. Только и темнота была неполной. Она была там. Она и ее холодная пустота.

Я уничтожил ее, будь я проклят за это...

16

Из темноты я возвращался медленно. Да и не очень-то и хотелось. Что меня тут ждет. Ее пустой взгляд и одиночество. Как же хочется уйти, но сначала надо ее отпустить. Несколько недель и все будет хорошо...

— Когда он проснется? — женский голос ворвался в темноту.

— Когда будет готов принять действительность. Это защита против стресса. Его душа не может пережить произошедшего и чувства вины, но он справится. Ведь только он может ей помочь. — знакомый мужской голос.