Выбор ведьмы.

Выбор ведьмы.

Пролог.

Это был замечательный вечер. Я провела его с ребятами из этого города.

Назвать их друзьями я не могу, ведь скорее всего через пару недель меня тут не будет. Но повеселиться в компании ровесников — почему бы и нет?

— Ладно, я пошла. Пока. В школе встретимся! — слышу я голос Сабрины и она исчезает в темноте, направляясь к задней двери своего дома, а мы идем дальше.

— До завтра! — слышу я голос Люка, который идет рядом со мной в сторону наших домов.

Остаток пути до дома мы проделаем вдвоем. Мы живем в соседних домах, учимся в одном классе, но тесно общаемся только каждый четверг, в наш час у костра. Этот час ждет каждый в нашем клубе.

Нас четырнадцать разновозрастных ребят: семь девчонок и семеро парней. Мы собираемся, рассказываем страшилки у костра и в наш круг мечтает попасть каждый в школе, но попадают только те, кто умеет рассказывать. При этом, имена членов клуба знают только ребята в него входящие в. Новичков же, как правило, приводит кто-то один, по договоренности и только тогда, когда есть набор. Мне повезло, меня взяли вне очереди и то, за талант рассказчика.

Странные правила у этих людей. Если ты не занял определенную нишу, то ты не можешь дружить открыто с определенными ребятами, зато можешь дружить тайком. Так мы и поступаем.

Хотя тут я немного вру. Они общаются со мной и в школе, но все же там они подчеркивают, что мы из разных кругов школьной иерархии. Только я не обижаюсь, мне просто все равно.

— Джейн, ты сегодня какая-то задумчивая? Что, история напугала? — улыбается мне Люк. Сегодня была его очередь. Что-то о призраках и смертных, но меня такие сказки не пугают. Вся моя жизнь сплошная страшилка. А эти байки только помогают расслабиться, что мне очень нужно хотя бы сейчас.

Он самый красивый мальчик в школе. Отличник, спортсмен и вообще о нем только хорошие отзывы и пожалуй, в отличие от других, он старается не поддерживать эту глупую иерархию, общаясь с нами и в школе, так же как и в четверг вечером.

— Нет! — улыбнулась я в ответ, чувствуя, как во мне разливается какое-то тепло от его улыбки. Незнакомое впечатление и запретное в тех условиях, в которых я живу — История, конечно, очень интересная и очень страшная, просто я думаю о своем. Прости!

— Что-то случилось? — улыбка исчезла с его лица, а мне вдруг захотелось вернуть ее назад, за что я сразу себя отругала. Оглядевшись вокруг, я обнаружила, что мы уже подходили к моему дому и времени просто не оставалось.

— От мамы пришло письмо. Нам опять пора переезжать.— солгала я ему. Не говорить же ему правду.

— Как! — удивился он — Вы же тут живете не больше четырех месяцев, почему так скоро?

— Маму переводят на новое место и мы вместе с ней.

— Мне жаль! — искренне ответил он — Может все же она позволит тебе доучиться последний год в нормальных условиях. Насколько я понял за последние несколько лет, вы сменили семь школ. Вы все равно живете одни, так пусть мама просто пересылает вам деньги и все.

— Может ты и прав, я поговорю с ней. — улыбнулась я, прекрасно зная, что в течение месяца я сменю пятнадцатую школу за пять лет. Незачем ему знать, что их было четырнадцать, семь это как-то более приятно звучит. Я должна уехать иначе нельзя — Ладно мы пришли, пора домой, а то Кеси волноваться будет.

— Тогда до завтра! — и снова улыбка, которая так меня радует — И не забудь поговорить с мамой, я не хочу терять друга!

— До завтра! — отвечаю я и сворачиваю на свою тропинку, а потом замираю и оборачиваюсь к нему — И Люк, спасибо тебе за совет! Я обязательно поговорю с мамой!

И не ожидая ответа, я бегу домой. Обычный двухэтажный дом, такой же, как и все в этом маленьком городишке. Тут всего-то сорок домов и все всё знаю друг о друге. Подхожу к двери, проверяю руны и камни, и только после этого открываю дверь.

Она уже близко, пора уезжать.

Иду на кухню. Кушать хочется жутко, но возле гостиной останавливаюсь.

'Опять не спит!' — тяжело вздохнув, думаю я — ' Ужин подождет.'

И с этой мыслью я вхожу в гостиную.

— Опять не спишь! — говорю я девочке девяти лет отроду.

— Я тебя ждала! — отвечает мне малышка, с такими же черными глазами как у меня. Только у меня в зрачках крапинки голубого, а у нее зеленого цвета.

— Мы же договаривались, что ты не будешь сидеть допоздна! — качаю я головой, не желая попадать на ее очарование.

— Прости! Мне мама опять приснилась! — почти плачет она, и я сдаюсь.

Подойдя к ней, я прижимаю ее к себе. Слова не нужны, мы и так знаем о чем думает каждая из нас. Но вот Кеси задает вопрос, который мучает нас обоих:

— А мы можем тут остаться?

— Ты же знаешь что нет! — качаю я головой, а сама мучаюсь тем же вопросом.

— Знаю, но так хочется! — грустно отвечает она, а потом вдруг зачастила — Мне тут нравится! Мери просто чудо и с ней так интересно! Это моя первая подруга! Да и ты себе компанию нашла. Вон, опять костром пахнешь. Признайся, тебе же хочется остаться! Мне очень хочется!

— Мне тоже! — признаюсь я, не желая лгать себе и ей.

— Тогда давай рискнем? — она смотрим мне в глаза с надеждой — Ты почти достигла совершеннолетия и пика своего развития. Теперь ты можешь сопротивляться ей! Она ведь уже стара и молодая сила должна справиться!

— А если я не справлюсь? Ты представляешь, что она сделает с этим городом? Мы ведь уже пробовали и еле живыми выбрались!

— Это было три года назад! — упрямо выпятила подбородок малышка — Ты тогда была еще слаба, а теперь ты сильная, я чувствую это!

— Кеси...!

— Джейнери!

В ее глазах мольба, а тут еще и мое собственное желание. И я просто не смогла сказать нет.

— Я подумаю! — устало ответила я и тут же увидела, как засверкали радостью ее глаза — А теперь спать и быстро, нам в школу утром!

Она послушно кивает и исчезает за дверью, а через пару минут я слышу, как хлопает дверь ее спальни.

Выбор. Мне предстоит сделать сложный выбор, ценой которому могут стать человеческие жизни. Но рано или поздно нам с Кеси придется остановиться и принять бой не на жизнь, а насмерть. Чем этот город хуже любого другого. Тем более я сама хочу тут остаться.

Приняв это непростое решение, я отправилась ужинать, а потом и спать, решив уже завтра начать подготовку к обороне города и человеческих жизней. Люди не должны страдать из-за нее. Я сделаю все для этого.

Часть 1 Выбор.

1

Это утро началось как и каждое утро за последние пять лет. Подъем в полседьмого. Быстрый душ и на кухню, готовить завтрак себе и сестре. В семь бужу Кеси и в семь сорок пять выходим в школу. Занятия начинаются в восемь, но тут такой маленький городок, что до школы десять минут пешего пути, поэтому можно выйти и за пятнадцать минут. Что мы, как правило, и делаем.

Вот и сегодня мы выполнили все обязанности и направлялись в школу, когда меня скрутило.

Я больше не была в этом городке, не шла по дорожке рядом с сестрой и не смотрела на яркие красивые двухэтажные домишки, которыми он был усеян. Я стояла возле костра посреди пещеры полной костей и смотрела на старуху, лицо которой давно утратило человеческий вид.

— Вы не сможете от меня сбежать! — раздался каркающий голос, и она сделала шаг ко мне — Где вы?

Костер осветил ее всю и я смогла разглядеть то, что не видела ранее. Она постарела. Глаза впали, а еще лицо теперь напоминает скелет. Вот к чему приводит использование темной магии, а она хотела и нас сделать такими! Никогда!

— Не твое дело. — как можно спокойнее отвечаю я и начинаю читать заговор.

— Что ты делаешь? — визжит она, начиная таять на глазах — Ты слабее меня! Даже не пытайся уйти!

Но мне уже все равно, я снова в темноте, а потом раздается знакомый голос:

— Джейн? Джейн, ты меня слышишь?

Я, открыв глаза, вижу Люка. Сил нет. Я истратила все на заговор возвращения души и теперь не могу даже подняться без посторонней помощи. Я все еще слаба!

— Я в порядке! Правда! — пытаюсь улыбнуться, наверное, не получилось. Он смотрит хмуро, и только тут я понимаю, что лежу у него на руках, а вокруг собралась половина школы — Просто я не позавтракала, а сегодня контрольная — перенервничала! Простите!

Странно, когда это мы успели дойти до школы и войти в коридор. Последнее, что я помню это соседнюю улицу. Чертова ведьма!

— Ты уверена, что все будет хорошо, может тебя в медпункт проводить? — спросил Люк, явно мне не веря.

— Нет, все окей, правда! — смеюсь я, поднимаясь на ноги. Значит, все же стала сильнее.

Улыбнулась всем и ушла на занятия. А дойдя до поворота и завернув за него, прислонилась к стене, впитывая энергию камня и дерева.

День прошел спокойно. Но его взгляд я чувствовала на себе до самой двери моего дома. Он волновался за меня, и это было ново. В моей жизни меня никто не защищает, скорее, чаще всего, защищаю я.

Войдя домой я испытала чувство покоя и безопасности, которого не испытывала весь день, но едва вошла в кухню покоя как не бывало. Я почувствовала и увидела встревоженный и напуганный взгляд сестры. Как всегда в это время она сидела за уроками. Как правило, когда я приходила, мы вместе обедали, а потом делали уроки. Но сегодня ее мысли явно были далеки от чтения, которое перед ней лежало. Я даже готова поспорить, что эту страницу она читает уже минут двадцать.

— Это ведь была она? — спросила меня сестра, наблюдая как я достаю из холодильника суп, приготовленный вчера.

-Уже знаешь? — усмехнулась я, нюхая и проверяя съедобен ли еще суп.

— Об этом все знают! — теряя контроль и почти плача, ответила она — Просто скажи, это была она?

— Да! — спокойно ответила я, ставя кастрюлю на плиту и включая — Убирай учебники, давай пообедаем.

Она молча стала собирать книги и тетради, а потом не выдержав подняла на меня взгляд и спросила:

— Чего она хотела?

— Знать, где мы. — пожала я плечами, помешивая суп ложкой.

— И что?

— Ты отказалась права, я стала сильнее. — улыбнулась я ей.

Больше мы эту тему не обсуждали, и так было ясно, что я победила. В прошлый раз меня вытаскивала сестра и еле справилась, она тоже сильная, только не настолько как я. Дальше все было как всегда: обед, мытье посуды, уроки и мои сборы на работу, которая нужна чтобы было, что нам есть.

— Ладно, я ушла и не жди меня сегодня, ложись спать. Я буду очень поздно! — крикнула я ей из прихожей.

К этому времени она смотрела телевизор, но из-за моих слов выбежала в прихожую.

— Но ваши встречи же обычно в четверг?

— Да, но я не на встречу. Хочу укрепить город, чтобы она хотя бы не была так сильна — ответила я, застегивая куртку и открывая дверь, а в следующий момент я ощутила, как сестра прижалась ко мне и сжала мою талию.

— Мы остаемся? — радостно произнесла она.

— Да, не бежать же нам вечно, улыбнулась я, видя ее счастливое лицо.

Остаток дня прошел как всегда. Виляя между столиками и наблюдая, как люди приходят и уходят, я думала только о том, что в моей сумке лежат мои заколдованные камни, и если я все сделаю правильно, этот город навсегда будет защищен от нее.

Уже в конце смены в кафе пришел Люк. Это было кафе его матери, и он зашел по ее просьбе, проверить все ли нормально.

— Привет, а я думал ты сегодня отгул возьмешь? — улыбнулся мне он.

— С чего это? — удивилась я.

— А как же обморок? — ответил он.

— Так я же сказала, не позавтракала, перенервничала, а теперь все в порядке. — улыбнулась я, не зная, куда глаза прятать.

Он только кивнул, явно мне не веря, и пошел дальше, я же вернулась к работе. Уже уходя, он вдруг спросил:

— Может тебя пождать и проводить?

— Зачем? — непонимающе уставилась я на него.

— Просто поздно уже — смутился он.

— Люк, это маленький городок! Тут все друг друга знают, и со мной ничего не случится. Я же сказала, я в норме! — раздражение все же прорвалось. Я боялась признать самой себе, что на самом деле это был страх. Никто раньше не пытался заботиться обо мне. А тут....

— Прости, ты права! — отвел глаза он — Пока!

И ушел, а я осталась в кафе провожая его взглядом и пытаясь осмыслить его действия и свои чувства. Только подумать мне не дали, клиенты все еще в кафе и ждут свои заказы.

Закончив смену, я пошла к окраинам города, неся тяжелую сумку с камнями. Достигнув нужной отметки, я остановилась и достала первый камень. Вырыв маленькую, но глубокую ямку я прошептала на камень.

— Земля взрасти, солнце обогрей, ветер успокой, а камень защити!

Камень загорелся в моих руках и я, положив его в ямку, быстро его зарыла. Пройдя метр по параллели, я вырыла новую ямку и достала следующий камень....

Домой я вернулась часам к пяти утра. Я защитила половину города, сегодня я снова уйду, но это будет ночью. Убедившись, что сестра спит в своей постели, я пошла на кухню. Уж очень есть хотелось, а все, что я чувствовала это полную потерю сил. Радовало одно — в субботу в школу мне не надо и можно спокойно спать.

Наскоро перекусив, съев за раз половину холодильника, я упала на диван в гостиной, понимая, что лестницу не осилю. Уснула я сразу и спала очень долго и крепко.

2.

Так прошла неделя. Моя жизнь превратилась в нескончаемое колдовство. Днем учеба и борьба со сном, а ночью ритуал за ритуалом и копание в земле. Я уже укрепила город, а теперь, более сильным заклятьем, укрепляю каждый дом по отдельности. Боюсь, заклятья против нее не хватит.

Сегодняшняя ночь не будет исключением. Опять колдовать, а сил уже нет и спать охота. Сейчас же сижу с сестрой и ужинаю, а глаза слипаясь, все равно косятся на сумку. Надо идти и укреплять. Одно радует — сегодня у меня выходной.

— Ты сегодня идешь на свой костер? — отвлекает меня от размышлений сестра.

— Что? — удивленно переспрашиваю я, не понимая, о чем она говорит. Сегодня же нет костра, или я забыла о внеплановой встрече?

— Джейнери, сегодня четверг, ты идешь на вашу вечеринку у костра? — уже с тревогой глядя на меня, спросила сестра.

Четверг? Это что, я окончательно пространстве потерялась? Глянула на календарь на стене. Четверг! Черт! Совсем забыла. Да еще и мой рассказ! А я не готова!

— Расскажи им легенду голубой луны и огня. — предложила Кэси, будто зная о чем я думаю.

— Думаешь стоит? — устало спросила я, думая о страшной сказке появившейся из истории колдуньи, которая забыла о собственном же заклятье.

— Конечно! — улыбнулась сестра.

Я только кивнула, сил не было вспоминать какую-то другую историю, потом вздохнула и пошла собираться. Вышла я раньше, планируя сначала немного поколдовать, а потом пойти на вечеринку и в результате опоздала на пять минут.

Я как раз подходила к нашей поляне, когда услышала голоса ребят горящих явно обо мне.

— Думаете она придет? — спросила Симона, одна из девчонок нашего клуба — Она всю неделю как зомби ходит, ни с кем не разговаривает! И вообще, если бы я не знала, что это чушь, решила бы что ее кто-то в зомби превратил.

— Она придет. — уверено ответил Люк, подкладывая ветку в огонь и следя, чтобы он не распространялся. Люк у нас главный и авторитет — Просто у нее проблемы дома.

— Откуда такая уверенность, Люк? — спросил Джон, другой член клуба — Ты что у нее жилеткой служишь?

— Нет. — прошипел Люк, поднимая раздраженный взгляд на парня — Я уверен, потому что попросил ее младшую сестру позвонить, если она не пойдет. А так как звонка нет, значит, просто задерживается.

— Ну-ну! — с недовольством произнесла Ниа. Мы с ней постоянно конфликтуем, только я никак не могла понять почему. А сейчас вдруг осознала, что дело не во мне, а в Люке. Блин, вот только ревности мне и не хватало!

— Осторожнее со словами и эмоциями, Ниа — выходя на свет и делая шаг к костру, сказала я — Они могут быть смертельно опасны.

Беру песок в руку и процеживаю сквозь пальцы. Почему-то песок и земля всегда олицетворяли для меня жизнь. И ощущение земли в руках успокаивало с самого детства. Наверное, потому что мама больше склонялась к магии земли, чем к любой иной. Перед глазами встала сценка как она учит меня первым азам магии.

— Запомни Джейне, — часто в то время повторяла она мне — магия может быть как доброй, так и жестокой. Не магия правит миром, а человек управляющий магией. Только человек решает чего он хочет. Не иди по дороге зла не заливай матушку землю кровью. Помни, что ты ее дочь и должна ценить то, что она тебе дает...

Но это было давно, до появления ведьмы. Но мне сейчас надо думать о спасении людей, а не о матери, которой уже и в живых нет. Отогнав плохие мысли, я начала историю:

— Эта история началась очень давно, и ей нет конца. А все потому, что каждый год у костра находится тот, кто продолжает проклятье. — с этими словами бросаю песок в огонь и смотрю, как вспыхивает пламя, видя отблеск темной магии и понимая, что она совсем близко, а у меня мало времени — Ее звали Мари...

Я осмотрела притихших ребят и коварно улыбнувшись, закончила историю.

-... И вот начался новый год, а новая жертва проклятия так и не определена. Кто ею станет? Может кто-то из нас? Но это решать огню, а он уже затухает .— усмехнувшись, я взяла ведро с водой и вылила в костер, наблюдая, как исчезает пламя, сменяясь с паром, поднимающимся от черной земли — Не сегодня, но может завтра? Какая разница, ведь сегодня тьма проиграла и пусть так будет всегда!

Поднялась с корточек, на которых сидела, взяла свою сумку и пошла прочь.

Меня догнал Люк и пошел рядом.

— У тебя все в порядке? — спросил он, внимательно глядя на меня.

Посмотрела на него с тревогой. Нет, вроде все нормально, не выдала себя. Я весь рассказ пыталась незаметно отследить ее. Получилась — она в почти городе. У меня не осталось времени. А еще два незащищенных угла. Первая магия ее может не остановить, но в таком случае может сильно ослабить и она будет в ярости. Надо быстрее закрывать углы в виде домов!

— Да, все нормально! — улыбнулась я, пряча свой страх и тревогу за наигранной веселостью — Просто пытаюсь последовать твоему совету, и уговорить маму оставить нас тут. Пока не очень получается, но я буду стоять на своем.

— У тебя получится. — уверенно сказал он, а потом спросил — Помощь нужна? С Кэси посидеть, или позаниматься?

— Нет спасибо, я справлюсь, все нормально! — уверила его я, стараясь не замечать тепло радости от его слов, которое окутало мое тело.

— А к завтрашней контрольной по физике ты готова? — поинтересовался он неожиданно меняя тему.

— Конечно! — поддержала я его, хотя о контрольной почти забыла, но напишу на пять, я отличница — А ты?

— Еще бы!

Так мы дошли до дома общаясь о мелочах. После чего, попрощавшись с ним и подождав пока он не войдет в свой дом, я бросилась выполнять свои обязанности.

Я как раз заканчивала с первым углом домов, когда почувствовала это. У каждой ведьмы есть связь со своей магией, особенно если это защитная магия. Так вот мою защитную магию только что прорвали и при этом там, где я боялась, а значит она уже здесь! Черт! А у меня еще десять домов не прикрыто!

Теперь я действовала куда быстрее чем раньше. К концу ночи осталось пять домов и все вокруг моего жилища. Это радует, завтра-послезавтра закончу. Едва войдя в дом, я встретилась взглядом с Кэси.

— Она тут! — это все, что сказала побелевшая малышка.

— Я знаю! — ответила я и прижала ее к себе.

Так мы с ней и просидели в коридоре, обнявшись до утра, с ужасом смотря на дверь. А едва рассвело, с трудом заставили себя собраться и пойти в школу.

Привычный день. Математика, физика, физкультура, литература и иностранный язык. Все пролетало мимо меня, оставался только страх, но больше не за себя, а за тех, кто рядом. В какой-то момент я подумала, что дом Люка незащищен и мне стало еще страшнее.

Возвращаясь из дома, я увидела ее..., а рядом Люк. Ведьма стояла на полянке между защищенными участками и что-то спрашивала у парня. Он же был на безопасной дорожке и пока не выйдет к ней на поляну она не сможет причинить ему вред. Так же как и войти на дорожку. И я бы была спокойной, если бы не заметила, как он приближается к ней. Он собирался выйти из зоны защиты, а этого я допустить не могла.

— Люк, привет! — поздоровалась я и, положив руку на плечо, используя светлую магию вперемешку с темной. Я создавала эту защиту и поэтому спокойно пользуюсь любой магией. Посмотрев в его глаза, я произнесла — Иди домой, тебе надо делать уроки.

Я чувствовала его сопротивление. Странно, будто на нем защита и сильная, быть такого не может! Усилила воздействие, находясь на грани своих сил и с трудом пробила его броню. Сил почти не осталось, зато он кивнул и ушел, а я развернулась к ней.

— А ты неплохо поработала племянница! — произнес старческий скрипучий голос.

— Благодарю, тетя Блер, твои уроки неоценимы.— кивнула я, следя за ее движениями. Это второй раз, когда я видела ее воочию за эти долгие пять лет.

— Я так понимаю, ты решила померяться со мной силами? — спросила сгорбленная старуха, от которой не ожидается неприятностей, прохаживаясь по травке. Но я ее слишком хорошо знаю и только внимательнее отслеживаю каждое движение.

— Мне уже восемнадцать. — пожала я плечами.

— Да, но ты неопытный младенец! И я легко сотру тебя в порошок.

— Попробуй — предложила я и развернувшись пошла домой.

— Куда это ты? Мы не закончили разговор! — закричала тетка.

— Домой, мне еще уроки делать, а разговаривать нам не о чем.

— Правда? А как же тот юнец? Люк, кажется? — я замерла, внутренне похолодев — А ведь он тебе нравится! — воскликнула она, радуясь, что нашла мое слабое место.

— Даже не приближайся к нему! — прошипела я, резко повернувшись к ней.

— А кто мне помешает? — противно засмеялась она и исчезла, а я поняла, что надо срочно закрывать дом Люка.

Дома меня ждало виноватое лицо Кэси. Оказалось, что ее загнали в угол детки соседей, и мы с ней должны ночевать в доме Люка, а значит, придется сократить время колдовства чуть ли не вдвое! Рассерженная я поругалась с час, а потом, нацепив на лицо подростковую улыбку, пошла с сестрой в гости.

Агнес, мать Люка, была стройной и молодой женщиной. Смотря на нее, и не скажешь, что она мать шестерых детей, старшему из которых восемнадцать, и при этом совсем недавно родила шестого. Полугодовалая сестричка Люка встречала нас на руках у матери.

— Здравствуйте, девочки, я уже постелила вам в гостевой, а то вы совсем одни и на тебя, Джейн, смотреть уже страшно! — нежно и по-матерински улыбнулась нам женщина — Совсем бледная, хоть поешь и поспишь нормально!

— Спасибо! — ответила я на ее улыбку, а сама вдруг вспомнила совсем другую улыбку. Как же давно это было. А следом из памяти пришел страшный отчаянный крик.

— Джейне, беги! — только я не убежала, не смогла просто стояла и смотрела на происходящее с ужасом.

Из болезненных воспоминаний меня вывел детский голосок.

— Мам, а можно Кэси будет спать со мной? — воскликнула Мэри, девятилетняя проказница и первая подруга моей Кэси.

— Только если вы ночью будете спать! — сделала строгое лицо Агнес, но в ее глазах плескалась доброта.

Девочки пообещали, и остаток вечера прошел в мире, гармонии и со смехом. Я даже смогла отвлечься от плохих мыслей, и только странный взгляд Люка тревожил меня. Однако поговорить нам не удалось и я так и не узнала в чем дело. Из дома вышла после полуночи. Раньше не получилось. Так как у меня почти не было времени, едва отойдя от дома я заколдовала все камни, а потом, быстро отслеживаю тетку, закрыла все дома, выложив камни вдоль них. И только после этого я стала их зарывать. Но все же не успела зарыть все. Уже светало, когда я вошла в последний дом, где были не зарытые камни. Уставшая и обессилившая я решила, что защита установлена, а значит, Люку и его семье ничего не угрожает, и я зарою камни при первой же возможности, но не сейчас иначе просто усну возле лунки. Знала бы я, что ждет этот дом днем, зарыла бы все камни и не важно, что меня бы могли поймать или найти спящей на улице. Но к сожалению я не знала, поэтому забралась через окно в спальню и уснула, думая, что наконец-то почти закончила укрепление города и теперь она ничего не может.

3

Утро в доме Люка началось, как и в любом доме, где много детей. Одни рвались в ванну, другие клялись, что они заболели, а я проспала и была разбужена сестрой за пятнадцать минут до выхода. В результате, вместо спокойных сборов, я летала как ведьма на метле и все равно ничего не успела. В школу мы шли вчетвером: я, Люк, Кэси и Мери. Из остальных же, одному было в садик и еще рано. Вторая оставалась дома по болезни, а третий шел с матерью к стоматологу. О, чуть не забыла, малышка была с матерью. Знала бы я что ждет шестерых людей оставшихся дома, наверное, не допустила бы этого, но я не знала, поэтому спокойно пошла со двора. И был равнодушна до тех пор, пока не выскочил Маг (собака Люка) и не принес один из камней, которые я установила утром. Страх обуял меня в эту секунду, но что я могла сказать?

— Маг! Верни камень на место!

Нет, не могла, поэтому я со спокойным лицом наблюдала, как Люк забирает камень у пса и кладет в карман. Почему он его забрал и оставил у себя? Не знаю. Просто положил в карман и, продолжив шутить, пошел в школу.

А в моей душе родилось дурное предчувствие и меня все время тянуло назад. Знала бы, я бы вернулась, но опять проигнорировала чутье, а потом было уже поздно.

У школы меня поймала сестра и оттащила в сторону.

— Это защитный камень, да? — спросила она тихо, глядя только на Люка.

— Моли бога, чтобы все было хорошо и она не нашла эту лазейку. — ответила я и пошла в класс, сама молясь об этом же.

Но мои молитвы не были услышаны. Я как раз защищала реферат по истории по теме 'Роль Римской империи в развитии государств', когда все началось.

— Империя была основана в 962 году восточно-франкским королём Оттоном I Великим и рассматривалась как прямое продолжение античной Римской империи... — а дальше я почувствовала, как она прорывает барьер и больше в классе меня не было.

Я наблюдала страшные картины и ничем не могла помочь. У меня на глазах Агнес, защищая ребенка, пыталась воспользоваться магией. Магией? Позже подумаешь об этом! Оборвала я себя. Я просто видела, как женщину распластало по стене, и ручеек жизненных сил потянулся к старой темной ведьме вместе со струями крови, брызнувшими из нее. Она даже не кричала! Потом был ребенок, затем отец семейства. Они не могли спастись, не от нее. Из транса меня вывели, когда она поднималась на второй этаж, убивая второго ребенка на моих глазах.

И вот я лежу на полу, из моего носа течет кровь, а передо мной Люк, со встревоженным взглядом и еще не знающий, что в его доме беда. Хочется кричать, но нельзя. Чем больше людей там окажется, тем больше людей она убьет. Ненавижу.

— Как ты? — спрашивает он. Хочется плакать, нельзя! Не сейчас.

— Все хорошо! — улыбаюсь и понимаю, что он не верит — Это недосып. Простите, что напугала!

— Люк, проводи Джейн в медпункт, пожалуйста! — велит мистер Берн учитель истории.

Люк только кивнул, помогая мне встать и ведя прочь из кабинета.

Через пятнадцать минут остановив кровотечение из носа, и чувствуя тьму опускающуюся на город, я шла по коридору в сторону класса.

— Ты уверена, что не хочешь пойти домой? Я бы тебя проводил. — в очередной раз предложил мне парень.

— Люк! — закричала я, срываясь на миг. Но увидев его тревогу, замолчала и, отвернувшись, подошла к окну. Меня трясло, только ему это видеть не надо. — Прости, со мной действительно все хорошо! Пошли на урок!

Он не стал со мной спорить, а при первой же возможности я бросилась в здание младшей школы. С сестрой я встретилась на улице. Она явно бежала ко мне. В ее глазах был тот же ужас, что и в моих.

— Скажи мне, что мне показалось! Скажи что это не семья Мери! — взмолилась сестра, а на щеках блестели слезы.

— Мне жаль. Вы должны дождаться нас. Поняла? Ни в коем случае не иди домой и не пускай Мери!

— Что же мы наделали? — разрыдалась девочка.

Понимая, что она меня не слышит, я схватила ее за плечи и встряхнула.

— Очнись! Посмотри на меня! — когда ребенок встретился со мной взглядом, я продолжила. — Уже поздно рыдать! Понимаешь? Их уже нет, и мы ничего не можем сделать! Надо идти вперед и постараться защитить тех, кто еще жив! Не время каяться! Вы с Мери сегодня ждете нас! Все ясно?

Она кивнула и на этом мы и разошлись.

Остаток дня прошел как в тумане. Я просто не слышала учителей и все, о чем я могла думать это о тетке, которая сегодня хорошо поела. А выйдя из школы, я наткнулась на девочек и Люка на крыльце.

— Джейн, подтверди! — бросилась ко мне сестра. — Мы же пригласили Люка и Мери к нам на ужин с твоими фирменными спагетти!

В ее глазах ужас, а на губах улыбка и она кажется такой веселой. Умница что придумала!

— Конечно! Сегодня же день спагетти! — улыбнулась я брату и сестре, видя, что парень встревожен и ищет подвох.

— Тогда мы занесем учебники и придем. — кивнул, наконец, он.

Нет! Только не это! Я не хочу, чтобы они их нашли! Это для них будет слишком!

— Зачем? — сделала удивленное лицо я. — Заодно, пока я готовлю, сделаете уроки! И время сэкономите!

Нехотя он согласился.

Домой мы шли весело болтая и мечтая о спагетти. Но нашему плану не суждено было сбыться. Его дом был первым, и не заметить распахнутую настежь дверь и что-то красное на полу было просто невозможно. Люк замер, Мери тоже.

— Кеси, уведи Мери к нам! Быстро!

Даже не глядя на сестру, я знала, что она сделает то, что я велю. Мне же не до того. Я вцепилась в руку Люку и пытаюсь удержать.

— Люк, прошу! Не надо туда ходить!

Ее там уже не было, но то, что она после себя оставила это не для слабонервных.

— Я должен знать! — абсолютно дикий взгляд. — Там мама, отец, малыши!

И вырвав руку, он идет в сторону двери. Я не могу его остановить, и вынуждена идти за ним.

Едва мы вошли увиденное нас потрясло. Все стены в крови, а на полу у лестницы лежит мама Люка. Он бросается к ней, но я его удерживаю.

— Люк, не трогай, нельзя! — вокруг нее все еще вьется магия смерти, я не хочу, чтобы она перешла на него. Но как объяснить это ему? — Помнишь урок по криминалистике? На месте преступления ничего нельзя трогать!

Он понял, и его глаза наполнились ужасом и болью.

— Нам надо уйти и вызвать полицию! Слышишь? — пытаюсь достучаться до него я. Но он не слушает.

— Отец, малыши возможно они еще живы! Я должен их найти!

И он идет в столовую, куда ведет кровавый след.

Его десятилетний брат Джейми лежит на полу, а вокруг него пятно из крови и внутренностей.

Я все это уже не раз видела, но сейчас страшнее всего для меня видеть лицо Люка. Это я уже видела, когда она их убивала, но Люк это другое. Ужас, боль, неверие, отчаянье, тоска! И все это только начало. В этот миг я ненавижу себя за свой выбор. Я ошиблась и вот мое наказание.

Я снова пробую уговорить его уйти, бесполезно. Отец! Тут даже описать не могу — подвешен на стене на шипах. И где она их только нашла? Внутренности на полу. Тошнит. Не помню, все было как в кровавом тумане. И вот мы уже поднимаемся на второй этаж. Я и сама не знаю, что там ждать. Не видела, только кровь под ногами, в которую стараюсь не наступить запах тьмы и его тяжелое дыхание. На площадке мы натыкаемся на тело пятилетнего братишки Люка. Плохо, очень плохо! Она разошлась не на шутку. От ребенка остался только скелет и штанишки. Ужас. А вот и комната сестренки, а там... Нет, не хочу смотреть, не хочу видеть залитую кровью комнату с пучком волос на подушке. У девочки была температура и она, судя по всему, спала, когда ее убили.

И вот мы стоим и боимся зайти в детскую. А если и ее тоже? Ей же и года не было! Проносится в моей голове, но тут как ответ на мои мысли раздается детский плач, и мы врываемся в комнату. Девочка вся в крови сидит в постельке и смотри на нас. Люк берет ее на руки, прижимая к себе, а потом мы так и стоим, глядя на стену со странным иероглифом. Только он не понимает что там написано, а я холодею от ужаса.

Она признала их своими жертвами, их всех! А значит, она придет за теми, кого не убила.

Ну уж нет! Их ты не убьешь! Не позволю!

Мои руки сжимаются в кулаки.

— Люк, нам пора, пошли! Ее надо переодеть и накормить, а еще вызвать полицию.

Тяну за руку, и он идет за мной. Когда мы вошли в дом, Мери было достаточно одного взгляда на нас чтобы все понять и разрыдаться. Кеси бросилась к подруге, а Люк занялся младшенькой. Молча и без разговоров. Я же вызвала полицию.

А дальше был ад. Я думала, самое страшное побывать в этом доме. Оказалось, ошиблась. Самое страшное отвечать на глупые, бесполезные вопросы напуганных блюстителей порядка, которым все равно до Люка и его сестер и волнует только их головы и как то, что произошло на них отразиться.

Мое терпение кончилось, когда служительница системы соц. служб заявила, что забирает детей с собой.

Прикоснувшись к руке женщины, я встретила ее взгляд и, используя силу 'убеждения', сказала.

— Они останутся тут! Так будет лучше для детской ранимой психики.

— Да! — медленно произнесла женщина, стеклянным взглядом глядя на меня — Девочка права! Детям будет лучше остаться у друзей.

Позже, когда все ушли, я пошла по дому. Заглянув к сестре, я поманила ее пальцем.

— Как она?

— Плохо. Только уснула, а до этого только и делала что плакала! — ответила Кеси, глядя на меня взрослыми глазами, так не характерными для девятилетнего ребенка. — Что теперь?

— Мстить! — жестко бросила я. — Она перешла грань и заплатит за это!

— Джейнери, будь осторожна! Месть ведет в ад. — с испугом глядя на меня, пролепетала девочка. — А я не хочу тебя терять!

— Возвращайся к ней и не оставляй ее одну. Они ночуют у нас.

Девочка кивнула, видя что я не хочу обсуждать ее слова и пошла было назад в комнату. Но потом вдруг остановилась и спросила:

— Почему она не убила младенца?

— Потому что магия тьмы, в том числе и крови, базируется на зле, и если его нет, то и магия не работает. Она не может убить ребенка, пока он не согрешил. — сказала я и ушла, думая о маленькой девочке, которой повезло выжить.

Войдя в спальню, я долго смотрела на парня, который лежал рядом с шестимесячной сестрой и не сводил с нее взгляда. Девочку отмыли и накормили. Теперь она спала, но никому от этого легче не стало. Особенно ему.

Подойдя я села рядом на кровать.

— Как ты?

— Кто это сделал? Зачем? — он посмотрел мне в глаза, будто знал, что я знаю. Я отвела взгляд.

Не могу ему сказать. Не простит!

И снова звенящая тишина.

— Люк, все будет хорошо! — попытка успокоить, поддержать. Сама зная, что попытка провальная.

— Разве? — в голосе ярость и гнев. Отчаянье. На лице маска ненависти.

Но я его не боюсь. Хочу только успокоить. Поэтому протягиваю руки и шепчу.

— Иди ко мне.

Готова поспорить, что откажется, но я ошибаюсь. Его голова ложится на мои колени, и я чувствую, как ломается какой-то стержень. Он плачет и это слезы горя. Они не унижают его, скорее наоборот заставляют понять и осознать его горе во всей его красе. Мне же ничего не остается кроме как обнимать его и ненавидеть себя за то, что это все случилось из-за меня. Когда наплакавшись и окончательно обессилев он уснул на моих коленях, я поклялась, что она ответит за это и больше никто не пострадает от ее рук.

4

Я проснулась от ощущения движения. Открыв глаза, встретилась с глазками шестимесячной малышки. Она не плакала, но я сразу поняла, чего она хочет.

Аккуратно положив голову Люка на одеяло и поднявшись, я поднимаю девочку на руки и выношу из комнаты. А уже через двадцать минут вношу спящую девочку обратно. Накормленная и вымытая она почти сразу уснула, а я понимаю, что если Люк не найдет ребенка когда проснется, будет плохо, поэтому старалась не задерживаться.

Едва войдя в комнату, ощущаю его взгляд. В нем благодарность и тревога.

— Она проголодалась. Я покормила.

— Спасибо!

— Не за что! — улыбаюсь и, подойдя к кровати, ложу ребенка на ее место.

Протянув руку, он взял мою и потянул к себе.

— Посиди со мной. Пожалуйста!

Я только киваю и сажусь рядом с ним. Как же спокойно сейчас сидеть рядом. Просто слушать дыхание и представлять, что кроме нас в этом мире никого нет. Но я никогда не страдала самообманом вот и сейчас не стала.

— Тебе надо отдохнуть. — погладила я его по щеке.

Он только кивнул и потерся о мою руку.

— Тебе тоже. Ведь ты такое видела, а потом еще меня успокаивала. Прости.

— Не проси прощения за то, в чем не виноват. — прошу его я.

И опять кивок в ответ. Потом он притягивает меня к себе, и моя голова оказывается на его коленях.

— Поспи, я посторожу твой сон. — предложил он.

— Нет, спасибо. Я не хочу. Кошмары опять будут.

— Прости за это.

— Дело не в тебе и твоей семье. Дело в моей... — признаюсь я, не зная как ему объяснить.

— Расскажешь? Может легче станет?

Открываю рот и тут же закрываю. Как ему это рассказать? Надо ли? А потом вдруг выдала очередную полуправду.

— Мне снится смерть моих родителей. Когда мне было пять, их убили у меня на глазах.

-Мне жаль, но ты говорила...

— Меня воспитывала тетка. Но она была жестока, и я сбежала вместе с сестрой. Теперь мы в бегах. Чтобы нас не забрали в приют, мы говорим, что мама военная и служит на базе, а для нас снимает дом.

Он долго молчит. Казалось, он знает что я лгу, но потом кивает и шепчет.

— Я никому не расскажу.

— Спасибо!

Улыбнулся. Потом убрал прядку волос с моей щеки и вдруг наклонился и поцеловал.

Нежные губы ласкали мои, и я теряю ощущение реальности отвечая на поцелуй. Он притягивает меня ближе углубляя ласки. Я прижалась к нему сильнее, забывая обо всем. Потом я оказалась на кровати, страстно отвечая на поцелуи и позволяя его рукам прикасаться ко мне, и тут грянул гром и за окном начался ливень.

Это привело меня в чувства.

Что я делаю? Зачем? Он же просто пытается забыть, а как потом буду жить я? Я же использую его боль, чтобы получить то о чем тайно мечтаю! Нельзя!

— Люк! — отталкиваю его, бесполезно. — Люк, нет! Пусти!

Приподнимает голову от моей шеи. Глаза горят желанием, а в их глубине непонимание.

— Пожалуйста, я не могу. Пусти! — слезы наворачиваются на глаза.

И он отпускает, а я выбегаю из комнаты и бегу прочь. Очнулась я посреди своего двора при виде темной фигуры.

'Это она!'

Смотрит на меня, а вокруг струи воды и молнии. Медленно пятясь к дому я не могу отвести от нее взгляда. Она не может ничего мне сделать, барьер не даст. Но как же страшно смотреть в эти горящие, полные смерти глаза. Их крики все еще в них, а души, которые она забрала, молят о помощи. О, Боже!

Наконец прижимаюсь к стене дома. Надо войти в дом, но не могу. По мне хлещет вода. Из глаз текут слезы отчаянья, а в голове только одна мысль. Она забрала души, чтобы не только набраться сил, но и омолодиться. Тошнит. Хочется бежать, но некуда. Я нужна теперь этим людям, а ее надо остановить.

Сколько я так простояла не знаю. Просто в какой-то момент кто-то укутал меня во что-то и затащил в дом. Потом начал трясти и подняв взгляд от пола, я увидела встревоженные глаза Люка.

— Джейн!

— Не тряси!

— Прости! Я не должен был!

А я ничего не могу с собой поделать. Меня бьет дрожь, но не от холода, а от увиденного на улице. Мне нужно тепло и уверенность и я не могу себе отказать. Просто прижимаюсь к его груди, и из меня рвутся рыдания. Обняв меня он гладит по волосам, а потом уносит в спальню, где я и засыпаю, наплакавшись на его плече.

Так прошло несколько недель. Люк с сестрами жили у нас. Тетка спряталась в какой-то дыре и поглощала как удав забранные ею души, а я жила в постоянном страхе беды и искала, как спасти себя, сестру и ребят. И все бы так бы и продолжалось, но в один прекрасный день все изменилось

В это день меня разбудило странное ощущение силы и беспокойства. Я не сразу поняла, чем оно вызвано, а когда осознала испугалась. Ведьмы! Очень сильные ведьмы в городе и тетя по сравнению с ними букашка. Меня охватил ужас.

Вот теперь точно хотелось сбежать, но я не знала друзья они или нет, поэтому замерев, ждала. А ощущение все приближалось.

Тяжело вздохнув и уже уверившись, что они идут в мой дом я поднялась и оделась, а потом прошла по спальням.

Сестра спала в обнимку с зайцем, Мери рядом, тоже с игрушкой. У них все нормально. Иду к Люку. С той ночи я больше не спала в его спальне, а между нами образовался своеобразная хрупкая дорожка из безразличия. Мы яростно играли свои роли, оба понимая, что если дорожка треснет и прорвется огонь, то будет уже не спастись. Вот и сейчас проходя мимо его спальни, и заглянув к нему, я не смогла не замереть и не полюбоваться его красотой во сне. Мне снова хотелось ощутить его ласки, но нельзя. Не тогда, когда он ищет что-то, чем заменить пустоту в душе. Я не смогу этого сделать. Не я!

Глубоко вздохнув, я заглянула в детскую где мирно спала шестимесячная Люсия и, убедившись что она в порядке, пошла встречать гостей.

Открыв дверь, еда прозвенел звонок, я посмотрела на двух пожилых людей, скрывающих огромную мощь в себе.

— Здравствуйте! Ты наверное, Джейн? — произнесла пожилая женщина нежно улыбнувшись мне — Меня зовут Марта, я бабушка Люка, Мери и Люсии.

Я окунулась в добрые глаза женщины и ощутила, как она сканирует меня, опознавая и пытаясь понять, кто я.

— Здравствуйте! — попыталась улыбнуться я, но явно не получилось. — Они еще спят, проходите в гостиную это вторая правая дверь на первом этаже. Я сейчас разбужу Люка.

От них не укрылось, что я ограничила их доступ коридором первого этажа и одной комнатой. На доме магия против ведьм. Она не пустит их дальше, если я или Кеси не разрешим пройти.

— О, если они спят не надо их будить! — улыбнулся мужчина и с той же добротой посмотрел на меня. Его взгляд был жестче, и он был сильнее супруги. По спине потек холодный пот. Если женщина владела магией жизни, то его стихией был огонь. А у меня вода не очень получается, хоть я ею владею — Мы подождем пока они не проснутся в гостиной.

Они пошли куда им разрешили. Играют по моим правилам. Но мы все трое знаем, что они сильнее меня и если что просто сотрут в порошок. Моя магия не остановит их, только ослабит.

Страшно!

Радует только, что Люк с сестрами рядом с ними будут в безопасности.

— А как твоя фамилия Джейн? — спрашивает Марта и мы обе знаем, что на самом деле она поинтересовалась из какого я клана.

Скажу, и меня тут же убьют. Они сразу поймут, что я связана со смертью их дочери. Но и лгать я не могу. Господи помоги. Пусть хотя бы Кеси не трогают, она еще дитя и ни в чем не виновата. Это только моя вина. Чертов закон ведьм!

Открываю рот зная, что лгать нельзя, но ответить не успеваю.

— Тише вы! Джейн разбудите. — голос Люка

-Я на кухню приготовлю яичницу. — это уже Кеси.

— А я сок выжму! — Мери.

— Ну тогда я тосты пожарю. — отвечает Люк.

— Люк, девочки, зайдите! — говорю как можно спокойнее, подходя к двери и открывая ее.

Они входят и, поймав сестру, я чуть отстраняюсь, как бы закрывая ее собой и подталкивая к двери.

— Если что, беги! — шепчу на ухо, а она, поймав мой полный ужаса взгляд, кивает.

— Бабушка! — кричит Мери и бросается к женщине, оказываясь в ее нежных объятиях.

— Здравствуй, родная! — старушка целует девочку, но меня привлекла реакция Люка. Он казалось, замкнулся в себе и не знает что ему делать.

— Люк! — поздоровался с ним мужчина.

— Что вы тут делаете?

— Люк, дорогой! — всплеснула руками бабушка. — Как ты можешь? Ты же наш внук! Где же нам еще быть, если не тут? Мы...

— Однако вы об этом уже лет пять не вспоминали! — жестко прервал ее он — И где же вы были все эти годы?

— Люк! — жестко произнес его дед, и я поняла нам с сестрой пора.

— Мы пожалуй оставим вас. — сказала я и быстро вытащила сестру из комнаты.

Сидя на кухне и готовя завтрак, сестра все же не выдержав, спросила.

— Кто они?

— Ведьмы и очень сильные. Из того что смогла понять я, они верховные.

Я видела, как вздрогнула малышка. Ей тоже страшно.

— Мы ведь теперь можем уйти? Ребята будут в безопасности, да и город тоже! — вдруг предложила она и я поймала в глазах полных ужаса надежду и отчаянное нежелание уходить.

— Нет, не можем, — пожала плечами я, переворачивая тост — если мы уйдем, то признаем свою вину, и на нас начнется охота. Только теперь их будет очень много.

— Тогда что же делать? — почти плачет девочка.

— Ждать и молиться. — сухой ответ. Ей не надо знать как мне страшно и больно от дурного предчувствия.

— Но...

Договорить ей не дал вошедший Люк.

— Мы уезжаем с ними. — с ходу сказал он. Я только кивнула, боясь выказать эмоции. Во мне бушевали страх, боль, нежелание отпускать и разочарование. — Они сняли для нас дом на соседней улице, поэтому мы остаемся в городе и будем все так же встречаться — продолжил он, не дождавшись ответа.

— Это хорошо! — с трудом улыбнулась. А он, будто зная мои мысли, подошел и прижал меня к себе. Тут же стало хорошо и спокойно. Прячусь в его нежных руках.

А еще через час они покинули наш дом, и снова страх накрыл нас с сестрой. Было воскресенье, поэтому мы занялись хозяйством и постарались не думать о завтрашнем дне и не замечать повисшую в доме пустоту и тишину. Только получалось это плохо.

Краем глаза я видела, как взрослые заходили в дом Люка, но не стала выходить и привлекать внимание к себе.

А ночью я почувствовала, что они пришли. Выйдя из комнаты, я наткнулась на испуганную сестру.

— Не ходи! — взмолилась она

— Я должна! — качаю головой.

— Но они убьют тебя! — рыдая, повисла девочка на мне.

— Прости. Мне придется туда пойти. Так надо. — отталкиваю ее еле сдерживая слезы.

— Я не хочу тебя терять! — слова почти не слышны, но иного выбора нет.

— Не потеряешь! — лгу и стараюсь не смотреть ей в глаза.

Иду прочь от Кеси. Ступенька за ступенькой, а страх все сильнее сдавливает сердце. Стоя перед входной дверью не могу заставить себя ее открыть. Руки трясутся, но иначе нельзя. Глубокий вдох и вот дверь распахнута, а я смотрю на две темные фигуры на дороге.

Шаг вперед. Ноги трясутся, но я должна защитить Кеси. Себя мне уже не спасти. Такой закон, но для Кеси не все потеряно.

— Ты очень сильна и хорошо сумела защитить город, но не дом моей дочери. Почему? — спросил мужчина, когда я подошла достаточно близко.

Хочется прислониться к дереву, но это слабость, а я ее себе позволить не могу.

— Я не успела.

— Это не ты убила мою дочь, но ты с связана с этой ведьмой. Только как? — спросила Марта не менее холодно, чем ее муж. И это будто хлестнуло. На доброту рассчитывать не приходится.

— Она моя тетя. — честно признаюсь я.

— Из какого ты клана? — поинтересовался старик.

— Клан 'черной крови' — не буду лгать им.

Они вздрогнули. В глазах появилось презрение, брезгливость и что-то еще.

— Но ведь он почти весь уничтожен. Там осталась только одна старая ведьма и ребенок, но они скрылись и их уже тринадцать лет никто не видел.

— Нас трое — Тетя, я и моя младшая сестра — дочь тети. — объясняю я.

— Как твое полное имя? — требовательный вопрос мужчины.

— Джейнери Мария Блекблуд — вздернула подбородок. Это мое имя и я должна им гордиться независимо, кем были мои предки.

Снова этот странный взгляд.

— А имя твоей матери? Отца? — спросила уже женщина.

— Вайттерра. — странное звучание. Я уже и забыла, как оно звучит.

— Ты навела ее на дом Агнес? — он не сводит своего пронизывающего взгляда с меня.

— Нет! — быстрый и правдивый ответ.

— Тогда что произошло? — опять Марта. Интересно чьих вопросов я больше боюсь, наверное ее.

— Это долгая история. — ухожу от ответа.

— А нам некуда спешить. — отрезает дед Люка.

Кивнула, втянула воздух и начала свой рассказ. Они молчали, пока я не закончила, а потом переглянулись.

— Я не прошу пощадить меня! — зачастила я, видя их тяжелые взгляды. — Я готова платить, и знаю закон ведьм. Но молю, не трогайте Кеси! Она ребенок и ни в чем не виновата. Она просто хотела иметь друга! Хотела жить, а не бояться!

И снова этот странный взгляд. Что же он означает, какое-то узнавание, но какое?

— И на что ты готова ради спасения сестры?

— На все! — не задумываюсь отвечая.

— Хорошо. — мужчина потер подбородок — Тогда вот тебе мое условие, я пощажу твою сестру, но за это ни ты, ни она не будете общаться с нашими внуками.

Меня будто ледяной водой облили. Сердце наполнилось болью. Кажется, меня режут изнутри. Хочется кричать, но я не могу. Повернув голову к дому, я увидела профиль сестры в окне. Я чувствовала ее взгляд и просто не могла отказаться. Ради нее. Мне уже конец, но она... Она должна жить.

— Хорошо! Мы не будем приближаться к ним. — не узнаю свой голос. Он хриплый и безжизненный. А в душе темнота и отчаянье.

— Вот и хорошо! А теперь давай обсудим наш дальнейший план действий. — радостно кивнул мне дед Люка...

Я вошла в дом и посмотрела на сестру.

— Ну и? — мольба в глазах.

— Мы поможем им уничтожить ее и они нас отпустят. — лгу, глядя ей в глаза. Зачем ей знать, что выживет только она.

— Это же хорошо! — она бросается мне на шею от радости и кажется сейчас будет танцевать. Надо сказать пока не поздно.

— Есть еще кое-что! — ловлю ее взгляд — Нам запрещено общаться с их внуками.

Она молчит, но нам не нужны слова и так ясно о чем она думает.

— Хорошо! — разворачивается и уходит, а я смотрю ей вслед, понимая, что только что разбила ей сердце.

Они шли по улице в темноте.

— Ты не прав. Девочки нужны нашим внукам. — сказала Марта мужу.

— Возможно, но я сначала должен знать кто они. — покачал он головой.

— Неужели это она? — задумчиво поинтересовалась супруга.

— Очень красивая и похожа на Селену. — признался он.

— Мы не можем ее убить. Мы дали слово! — остановилась женщина.

— Если это и она, то уже слишком поздно, Марта. Девочка погрязла в магии крови и ее не изменить.

— Между прочим, защитные заклятья наложены магией жизни, а она не подвластна злым людям. — настаивала на своем его жена.

-Есть закон...!

— Шон, любой закон можно обойти!

Супруг долго молчал, а потом, наконец, сказал.

— Я попробую, но ничего не обещаю.

Марта кивнула и спокойно пошла домой. Их ждала подготовка и еще неизвестно сколько это продлится.

5

Полтора месяца. Прошло ровно полтора месяца как темнота стала частью моего существования.

Темнота окружает, убаюкивает и становится частью меня. Раньше я и не догадывался что она живая, а теперь прямо ощущаю ее веянье и жизнь. Я никому не говорил, а если скажу, меня отправят в психушку, но она шевелится, шепчет о своем и тянется ко мне, будто хочет поглотить. После смерти родителей у меня была она. Она отгоняла ее. Рядом с ней было так спокойно и уютно. Я знал ее несколько месяцев, но эта девушка умудрилась стать чем-то важным и дорогим для меня.

Захотелось стащить медальон и бросить в стену, но я не стал. Знаю, что стоит мне это сделать и темнота захватит меня. Темнота, одиночество и боль. Это уже было. Не хочу повторять опыт.

Медальон... Ее последний подарок, а потом она изменилась. В тот вечер я и сам не знал, почему пошел на собрание. Все было как всегда, глупый рассказ кого-то из ребят и мне почему-то даже интересно не было, а потом Джейн попросила нас задержаться. Она подарила каждому по медальону и просила надеть и не снимать. Девчонкам красивые, от которых любая завистью изойдется, парням в форме серпов. Одев его я почувствовал ее запах, тепло и заботу. И мне стало легче. Захотелось жить и бороться. В тот вечер я понял, что буду жить и держаться ради тех кого люблю.

А уже утром она перестала со мной разговаривать. И будто ледяной водой окатило, только медальон и грел. Джейн и раньше начала как-то отдаляться, а после этого вечера стала просто всех игнорировать. Иногда я ловил ее взгляд полный страха, отчаянья и боли, но никак не мог понять с чем это связано. А сегодня, случайно увидев плачущую сестру и поговорив с ней, узнал, что и Кеси тоже перестала общаться с Мери. Тогда я не выдержал и пошел к ним.

— Почему? — это все, что я спросил у девушки.

— О чем ты, Люк? — Джейн смотрела в пол, не впуская меня в свой дом.

— Почему вы себя так ведете? Что мы вам сделали? Мы же были друзьями?

И вдруг она рассмеялась горько и отчаянно, после чего подняла глаза. В них была пустота. И я отшатнулся.

— Друзья? — переспросила она — Люк, у меня нет друзей. Я одиночка и мне это нравится. Да я впустила тебя в свой дом, но это не значит что мы друзья. Просто поддалась какой-то слабости, а потом ждала когда же наконец вас заберут. Уходи Люк, тебе тут не рады, уж прости.

Она оттолкнула меня и стала закрывать дверь, но замерев в последний момент, шепнула.

— И не будь дураком, не снимай кулон.

После чего дверь хлопнула, а я остался стоять и смотреть на закрытую дверь. Снять? А это мысль. Но стоило мне прикоснуться к нему и приподнять, исчезло какое-то тепло, исходившее от него, и я почувствовал холод и пустоту.

'Нет, возможно позже, но не сегодня!' — пронеслось в голове и я вернул его на место.

Как же душно в этой чужой комнате. Вспомнилась моя спальня и дом, полный тепла и уюта. Но его больше нет. Кто-то пришел и разрушил все. Только почему? Зачем было убивать их? Что они им сделали? Что им сделал парнишка, которого они так же убили через месяц после смерти родителей?

Перед глазами встало лицо матери, отца, братьев и сестры. Нет, нельзя думать об этом — больно! Смотрю в окно. Темно, но как же тут душно! Все равно не усну, а почему бы как и вчера не выйти во двор. Там хоть прохладнее и пахнет мамиными любимыми цветами. Она всегда старалась украсить дом цветами.

Встаю с кровати, надеваю штаны и рубашку, выхожу из комнаты. У деда с бабкой горит свет, надо идти тихо, но это я умею. И вот уже на улице. Холодный ветер обдувает лицо, а в голове пустота, гнев и одиночество. Далеко впереди темнота превращается в фигурку женщины и кажется она хочет войти, но мне все равно. Так каждую ночь и я уже не реагирую на нее. Ведь она не приближается ко мне и меня это устраивает. Не хочу никого видеть и слышать устал. Как жаль, что я тогда не заболел.

— Опять не спит! — Марта отложила книгу, откинула одеяло, встала и начала одеваться.

— Ты винишь в этом меня? — поинтересовался ее муж, наблюдая за женой.

— Нет, но я считаю, что ты не прав как тогда, так и сейчас.

— Марта, пойми, она опасна, а он не может ей противостоять!

— Она любит его и зависима от него, хоть и сама пока этого не понимает! Эта девочка никогда не сделает ему больно! — женщина резко развернулась к мужу. — Пойми же ты, она защищает его как может! А ты причиняешь боль им обоим!

— Откуда тебе-то знать что чувствует женщина из клана 'черной крови'? Кто сказал, что она не планирует то же, что делали ее предки? Ты что, хочешь чтобы твой внук стал жертвой ритуала этого клана?

— Селена тоже была из этого клана, но ей ты доверял! И между прочим Марк умер в один день с ней!

— Селена была другой!

— Чем же? Она так же выросла в своем клане и так же умела убивать! Почему ты решил, что ее дочь станет похожей на них, а не на мать?

Мужчина взъерошил волосы и отвел взгляд от супруги. Потом тяжело вздохнул и наконец, спросил:

— Ты видела ее глаза? Мы встречались с ней сегодня, неужели ты не заметила этот взгляд? Взгляд убийцы готового убивать!

— А кто его спровоцировал? Если бы ты не прижал ее к стене, не запретил бы ей с ним общаться, девочка была бы другой! Нежной и такой, какой она есть на самом деле, а не какой ты желаешь ее видеть! Это ты спровоцировал ее реакцию, точно так же как до этого спровоцировал реакцию Агнесс! Когда же ты поймешь, что ты не всегда прав! Что иногда лучше не вмешиваться!

— Ты винишь меня в смерти дочери?

— Нет, но в том, что произошло, есть и твоя вина. Если бы ты не настаивал на своем, Агнесс не отказалась бы от семьи и возможно была бы жива. А теперь ты рискуешь потерять и внука. Пойми же, эта девочка нуждается в Люке не меньше чем он в ней. И если, не дай Бог, с ней что случится, он умрет вместе с ней! А ты между прочим собираешься нарушить клятву, которую дал Селене и все из-за беспочвенного страха!

Марта развернулась и вышла из комнаты. Как часто она ссорилась с мужем. Шон всегда говорил, что полюбил ее за горящие в гневе глаза, а она только смеялась в ответ, говоря, что любит за упрямство и уверенность в правоте своих решений. И вот теперь, видя как из-за его ошибки страдает ее внук. Она не знала, как помочь мальчику. Он нуждается в этой юной ведьме, но муж этого не замечает.

Он сидел на веранде.

— Люк, мальчик мой, ты опять не спишь? — спросила она, подходя к внуку и становясь возле скамейки.

— Прости, бабушка, я не хотел тебя будить. — спокойный холодный голос, а в душе буря. Как же он похож на мать. Боль сковывает сердце, но ей рано давать волю.

— Ты и не разбудил! — поборов эмоции и вглядываясь в темноту, ответила женщина. Она чувствовала ведьму рядом и радовалась защите, которую установила девочка. Она сильна, очень сильна. Жаль, что муж не понимает, какого союзника он может получить. — Просто я беспокоюсь о тебе.

— Со мной все будет в порядке. — слишком быстрый ответ. Не хочет говорить. Не доверяет, а жаль. Так хочется помочь, но как?

— Как скажешь, родной! — присела рядом. Посмотрела на него. Потом уже тише добавила. — Расскажи мне и станет легче.

Он только покачал головой. Встал и уже собрался уходить, но затем вдруг сел и заговорил:

— Она сказала, что я ей не нужен. Что я ей не друг, но знаешь она мне дорога. Этот медальон, он будто греет меня и так хочется его снять, а я не могу.

Он запутался. Измучен и не знает, как быть. Как же хочется рассказать ему правду, но еще рано. Не готов. Хотя, если подумать, он считывает ее силу и она его греет. Они рождены друг для друга. Эх Шон, что же ты творишь?

— Иногда люди говорят совсем не то, что думают и чувствуют. — попыталась успокоить мальчика.

— Но зачем ей лгать? — парень посмотрел на бабушку с надеждой и неверием.

— Может она думает, что так защищает тебя или себя? — предположила женщина.

— Но отчего? — в глазах надежда сменяется болью. А как же печально осознавать, что эта девочка так нужная ему умрет из-за глупости его деда.

— От себя самой. Иногда люди так привыкли к одиночеству, что им кажется они опасны для других. Не торопи ее, дай ей время привыкнуть к тому, что рядом кто-то есть. Она ведь совсем одна и ей непривычно что кто-то хочет быть рядом.

Он только кивнул. Потом встал и посмотрев на бабушку сказал:

— Я пожалуй пойду, лягу спать. Завтра в школу.

— Иди родной, а я еще посижу. — улыбнулась Марта в ответ.

И вот она одна, смотрит прямо перед собой, вглядываясь в темноту и замечая силуэт девушки стоящей у дерева. Ей запрещено тут быть, но она всегда будет рядом с ним чтобы помочь и защитить.

— Он в порядке, Джейнери, не беспокойся.

— Спасибо вам. — звучит ответ из темноты.

— Иди, спи, девочка, тебе нужен отдых.

— Мне не так долго осталось жить, чтобы зря терять время. — устало отвечает она.

А ведь девочка права. Для нее это последние недели жизни и уже скоро ее не станет. Жестокая жизнь.

— Прости.

— За что? Вы ни в чем не виноваты. — глухой ответ и ее уже нет. Ушла. Будто и не приходила. Как же ее жаль. А потом вдруг появляется решение. И не дай ему бог ее не послушать!

Недели сменяли друг друга, и вот пришел тот день. Сегодня все кончится, а я умру. Хочется плакать только нельзя. Сестра увидит и все поймет. Ради нее надо молчать.

Мне вдруг вспомнился его взгляд, когда я сказала, что у меня нет друзей. Больно. Но так было надо. Тоска снова заполнила меня. Что же он со мной сделал?

— Ты готова?

— Да. — киваю в ответ на вопрос своего будущего палача — Там все подготовлено. Остался последний камень. Но это когда ловушка сработает.

— Почему ты уверена, что она выйдет? — спросила Марта с тревогой. Этот план я предложила сама. Я знаю ее, она придет хотя бы ради того чтобы поживится молодой энергией переполненной ужасом.

— Выйдет. Я же брошу ей вызов, она не откажется. Да и ребятки будут незащищены, ей это понравится.

— Остается надеяться, что ты права. Иди мы будем рядом.

Обнимаю сестру, целую в щеку шепчу, что люблю и выхожу прочь. Главное не обернуться и не показать как мне страшно.

— Она будет жить!

— Марта мы это обсуждали!

— Ты дал слово Селене, и я требую, чтобы ты его сдержал!

— Марта...

— Нет, я предупреждаю тебя, если девочка умрет я заберу детей и внуков и уйду!

— Марта...

— Хватит! Я сказала и так и сделаю!

Взгляды пересеклись. Потом мужчина чертыхнулся и произнес:

— Хорошо! Я постараюсь сохранить ей жизнь. Пусть это решает парень.

Потом развернулся и пошел вслед за девочкой.

Отчаянье, желание бежать и выжить борются во мне с разумом и потребностью защитить тех, кем я дорожу.

Иду медленно и не спеша. Ноги мне не подчиняются. Каждый шаг дается с трудом, но я все равно иду вперед, иначе нельзя.

Перед глазами события последних месяцев. Я соскучилась по нему. Сестра все эти дни была грустной и злой. Наверное, именно так появляются ведьмы крови. Их просто лишают счастья, и вместо него зарождается гнев и ненависть.

А как она воспримет мою смерть? Поймет ли? Переживет ли это? Или возненавидит все и превратится в копию матери?

Захотелось броситься назад и взять с сестры клятву, что она никогда не станет похожа на свою мать. Удержалась, пошла вперед ради нее. Так будет лучше. Она справится. Касандра сильная.

Вот и знакомые кусты. Неделю назад я сидела в них, приглядывала за ребятами, и слушала историю Люка. С того последнего раза когда я подарила всем кулоны я больше не приходила на собрания, но это они так думали. На самом деле я бывала на каждом и слышала каждую историю, зная, что они обо мне думают. Вот и в прошлый раз, наслушавшись нелесных отзывов о себе, я стала слушать самую страшную историю, которую только млгла услышать. Он рассказывал о смерти родителей и говорил, что самая страшная страшилка это реальность. Как же он был прав. И как же плохо мне было слышать описание того, что я видела сама.

'Кровь медленно стекает по стенам. Мы переходили из комнаты в комнату находя останки тех, кого я любил.' — сказал тогда Люк, а перед глазами вставали страшные картинки, ее жертвы. В том числе и последнего. Парнишка, ему и пятнадцати не было. Я не сказала взрослым, но она использовала его не просто так. Мы убьем не одну ведьму, а минимум двух, но это уже мой грех и им знать не надо.

Подхожу еще ближе. Слышу голоса.

— Нен, надеюсь, ты подготовилась, на случай если она и сегодня не придет? — вопрос Нии звучал завистливо и с ненавистью. Но сейчас это меня мало волнует.

— Подготовила, но сначала надо подождать Джейн. — ответила девушка, которая меня привела в эту компанию. Она мне стала почти подругой. Как жаль, что этому не суждено сбыться. А ведь все это время она пыталась понять, что случилось, почему я молчу и избегаю всех. Но постепенно и Нэн стала терять надежду достучаться до меня.

— У меня нет на это времени, завтра соревнования! — Пол футболист и любовник половины школы.

— Согласна с Полом! Мы уже два месяца ее не видим. Пора ее забыть и идти вперед. — согласилась Ниа. В школе шептались, что пока Люк на нее не смотрит, Ниа спит с Полом. Для саморазвития так сказать.

— Мы ждем пятнадцать минут, потом рассказывает Нэн. — голос Люка сухой и безразличный — И это последний раз!

— Ну-ну! Это ты каждый раз говоришь, Люк! — пробурчала Ниа, собираясь что-то еще добавить, но я ей не дала.

— А тебе завидно Ниа, не так ли? — спросила я, делая два шага вперед, чтобы меня было видно. — Но не волнуйся, скоро для тебя путь будет открыт.

— Кто явился, а мы уж думали больше тебя не увидим. — растягивая слова произнес Дик, друг Пола. А я наслаждалась видом покрасневшей Нии, поэтому его колкость осталась незаметной. С Диком у меня свои отношения. Этот парень мечтает меня получить, я же отвечаю отказом, из-за чего он злится. Но мне все равно, пусть хоть на стену лезет.

— А больше и не увидите. Сегодня я расскажу последнюю свою сказку. Возражения есть?

Я и сама не узнаю свой голос. Пустой и холодный, будто неживой. Вижу недоумение в глазах ребят, но мне уже все равно, в моей душе поселилась апатия. Это моя последняя история. Это последний час моей жизни, а потом меня не станет. Зато город будет в безопасности.

-Нет? Вот и славно! Тогда давайте начнем! — хищно им улыбаюсь и беру в руку песок, глядя только на огонь.

6

— Все началось очень давно. В один далекий день на свет появилась ведьма, выросла и родила ребенка. Так пошел род ведьм, постепенно разделившийся на кланы. В мире есть много кланов и у каждого своя магия и стихия. Магия... Всего есть шесть ее разновидностей: земля, вода, огонь, воздух, магия жизни и магия смерти. Первые пять распространены и используются почти каждым кланом, а шестая... — я замолкла, глядя на огонь и ища слова — Шестая презираема всеми. Ведьм, которые используют магию смерти очень мало. Их истребляют, либо они вымирают сами, ведь за все надо платить, в том числе и за силу. Но есть один клан, который выбрал не просто магию смерти, а одну из страшнейших ее ветвей — магию крови. На этот клан черных вдов охотятся. Он давно признан вне закона ведьменского сообщества. Этих женщин боятся, презирают и моя история будет именно об этом клане.

И снова я молчу, не зная как передать свою мысль. Встречаюсь с взглядом Люка, понимая, что возможно это последнее наше переглядывание и, отведя взгляд, продолжаю историю.

— Говорят Клан 'черной крови', а именно такое название носит этот клан, начал свое существование от старой ведьмы, решившей уединиться в лесу и, чтобы выживать, питавшейся энергией людей. Она не учла только одно: магия смерти забирает не только частичку души, но и отрезок жизни. То есть, чем больше ведьма пользуется магией крови, тем меньше ей остается жить. Например, ведьма которая активно использовала данную силу в течении двадцати лет и вдруг прекратила это делать, умрет примерно через год-полтора. — огонь прыгал перед моими глазами. Я использовала магию крови в течении восьми лет. И до сих пор не знаю, сколько мне осталось. — В какой-то момент у ведьмы остается только один способ выжить — убивать. Иначе... Я пожалуй не буду описывать, что будет иначе, скажу так. У ведьмы есть только одно спасение. Магия жизни, но чем дольше ведьма использует кровавые заклятья, тем сложнее дается жизненная сила.

Встала и обошла круг ребят, делая вид, что вглядываюсь в их лица, а сама проверяю на месте ли камни. Потом вернулась на свое место и, сжав камень в своем кармане, продолжила.

— Радует только одно. Кровавая магия затрагивает все стороны жизни ведьмы, в том числе и воспроизводство потомства. Если ведьма хочет родить ей приходится убивать на своем ложе. И заходя вперед, могу сказать, что на этот свет может появиться четвертая ведьма из этого клана. Отец ребенка уже отдал свою жизнь за свое дитя. К счастью, чем старше ведьма тем сложнее ей выносить и родить, и как результат у одной кровавой ведьмы может родиться не больше двух детей с разницей в десять-пятнадцать лет. Так и произошло у предыдущей главы этого клана. Она родила двух дочерей, но ее ждал сюрприз, ее младшая дочь отказалась от своего клана. Выбрала другой, стала женой главы клана 'Зеленой поляны' и родила ему двоих детей. Основной стихией моей матери была земля и именно этому она учила своих малышей. Двойня, и это у той кто пятнадцать лет жизни использовал магию смерти, а потом резко стал применять магию жизни — усмехнулась сама, понимая, как странно и нелепо звучат мои слова. — Мама учила нас с братом ценить жизнь, и мы искренне верили в это. Считая, что иначе и быть не может, а потом появилась она. Безобразная старуха, которой и не дашь ее тридцати трех лет. Она пришла ночью, считая, что имеет полное права на это, оставив в живых только одного члена семьи — я подняла взгляд от огня — меня!

Было настолько тихо, что я слышала, как где-то в парке пробежал заяц. Жизнь кипит вокруг, но для меня она скоро закончится.

— Я родилась необычным ребенком. Любая ведьма владеет всеми стихиями, но у нее есть свои особенные стихии, которые даются ей легче всего. Таких стихий, как правило не больше двух. У меня их пять. И это было страннее всего. Я в совершенстве владею всеми стихиями кроме воды. — вода в ведре вдруг превратилась в дерево и потянулась вверх пока не стала ростом с сидящего взрослого человека, а потом снова опала теряя форму — Да я могу управлять ею, но это забирает много сил. Зато земля слушает меня беспрекословно — маленький человечек вырос из земли и побежал по кругу вызывая вскрики ужаса у девчонок. Я ждала, что они бросятся прочь, но все остались на месте, внимательно глядя на меня. — Огонь готов выполнить любое желание — На моей ладони заплясал огонек, который я секунду назад взяла прямо из костра. А когда ребята вскрикнули в панике, я вернула его на место и показала абсолютно чистую не обожженную руку. — Ветер готов подчиниться — с головы одного из парней сорвало его кепку, которая тут же прилетела ко мне в руки и была возвращена хозяину. — А жизнь под моими руками играет новыми красками — Я быстро прикоснулась к скуле Джейка, сидящего рядом со мной, и от синяка не осталось и следа — Но в один прекрасный день всему, во что я верила, пришел конец! — хлопнула в ладони и человечек из земли рассыпался. Будто его там и не было. — Моя тетка решила, что коли она не может выносить, значит должна забрать ребенка у того члена клана кто уже родила. У моей мамы — своей сестры. Придя к нам домой, она потребовала меня, а получив отказ убила на моих глазах отца, мать и брата.

И снова крики. Память сама возвращает в тот день. Мама просит меня бежать. Отец пытается защитить нас, но умирает, корчась на полу. Брат даже пискнуть не успевает и вот я уже одна, а рядом та кто их убила.

— Тогда я поклялась, что научусь всему и убью ее, но достаточно быстро поняла, что если останусь с ней, это кончится тем, что она уничтожит во мне все живое и слепит свое подобие. Я этого не желала, но и возможности сбежать у меня не было. А через три года, когда я нашла лазейку и собралась бежать, выяснилось, что она наконец-то понесла. Сестренка родилась слабенькой, и именно мне пришлось спасать ее. Наверное, поэтому я не утратила связи с магией жизни. Каждый раз, спасая сестричку, я использовала именно ее. Любовь способна творить чудеса, она и творила в течении двух лет, а потом старуха стала учить ее кровавым ритуалам и жизнь больше не спасала ее будучи заглушенной смертью. Так прошло еще два года, и мы сбежали, не желая становиться ее копиями. Бегство — это бесконечный бег из города в город. Притворство, ведь надо быть похожими на вас. Страх, что она найдет нас. И одиночество. Мы не общались ни с кем, боясь, что когда уйдем, она убьет тех, с кем мы были в близком контакте, и только приехав сюда осознали, что с нас хватит. Мы решили остаться, подружились каждая со своей компанией и постепенно полюбили вас. Тогда я стала укреплять ваши дома и постепенно смогла защитить все. — я замолчала опустив взгляд — Кроме одного. В ту ночь я безумно устала и просто проложила защитные камни вдоль границ. Я думала, что сделала все чтобы защитить вас, но я не учла собаку. Прости, Люк, твой пес забрал камень и как результат она смогла пробиться сквозь броню и... Она убила их.

Наши взгляды встретились. В его осознание, ужас, гнев и боль. В моем мольба о прощении.

— Если бы я знала, заклятье возврата в прошлое я бы рискнула и даже отдала бы свою жизнь, лишь бы вернутся в ту ночь и закопать камни, но я не могу. Единственное, что мне под силу это попытаться отомстить. Есть только один способ остановить ее — убить. Не так ли тетушка? — вставая, спросила я, гладя туда, где пряталась та, кто подписал мне смертный приговор.

— Разве, дорогая? А мне показалась, ты решила, наконец, взяться за ум? — раздался мелодичный голосок. Она выглядела на восемнадцать, беременность только украшала ее. И пусть она еще не видна, но эта беременность проклята смертью, а значит, об этом нет смысла думать.

— Нет, тетушка, ты не права. — улыбаюсь ей, видя, как она входит в двойной круг, приготовленный мною, а потом резко присаживаюсь и кладу камень в давно подготовленную лунку.

— Что? Что ты сделала! — закричала она, понимая, что в ловушке и с нее будто сорвалась маска красоты. Снова я видела старуху и ненавидела ее.

— Плачу по счетам.— пожимаю я плечами, и тут же ощущая черную магию, направленную на нас и разбивающуюся о стену.

— Выпусти меня! — верещит ведьма, теряя человеческий вид.

— Ей это не выгодно! — раздается холодный голос. — У нее договор. Она платит за твои грехи и спасает твое дитя.

— Дед? — ошарашено спрашивает Люк.

— Прости Люк, ты все узнаешь, только немного позже.

— Ты. — шипит старуха, с испугом глядя на старика.

— Ты даже не поняла, чью дочь убила. Теперь пора платить.

Он входит в круг и через миг в него летит заклятье смерти. Он отражает, и наносит свой удар, но его блокирует ее заклятье, которое несется дальше. Он не успеет, понимаю я и вмешиваюсь, направляя наперерез сильнейшее защитное заклятье. Заклятья соприкоснулись, и был взрыв. Стена устояла, защитив ребят, но тряхнуло меня сильно, но мне было не до того, в этот момент я нанесла свой удар, вложив в него всю свою ненависть, боль и отчаянье.

А дальше был крик ужаса и боли. Она сгорала заживо, рассыпаясь как кусок земли и исчезая, превращаясь в пепел который уносил ветер. И вот уже тишина окружает нас.

— Вот и все. — сказал Шон.

— Я знаю! — ответила я, поворачиваясь к нему и глядя в глаза — Я готова.

— Это хорошо, только сначала я должен сказать: Люк, по закону ты можешь отменить наказание, тебе достаточно сказать что она твоя.

После чего он поднял руку, а меня пронзила резкая боль. Я стала задыхаться, чувствуя, как легкие покидает воздух, а новый поток вдохнуть не могу, при этом меня разрывало изнутри от безумной боли. Я упала, хватая ртом воздух и скребя пальцами землю в бесполезной попытке вдохнуть. Я понимала, что умираю, но ничего не желала предпринимать. Я заслужила это. Кеси, Люк, простите, я люблю вас .— это была последняя связная мысль в моей голове.

— НЕТ! — этот отчаянный крик проник в затуманенное умирающее сознание. — Прекрати! Она моя, хватит!

И боль ушла, сменившись ощущением того что теперь я принадлежу не себе, а воздух хлынул в легкие, заставляя кашлять и задыхаться от его избытка. Меня кто-то аккуратно приподнял, помогая сесть и облегчая дыхание. Открыв глаза, я увидела встревоженное лицо Люка.

— Ты как?

— Нормально. — хрипло ответила я, понимая, что теперь завишу от него.

— Ну что ж, она теперь твоя раба. И так будет до тех пор, пока ты ее не отпустишь.

— Что нужно чтобы отпустить ее? — спрашивает Люк, прижимая меня к себе, и это объятие греет меня и пугает одновременно. Я чувствую, что ему не нравится то, что говорит его дед.

— Не раньше чем через полгода. Такие правила заклятья. Надо будет сказать, что она свободна. Иначе никак. И еще она должна быть рядом с тобой постоянно, иначе умрет. Детали позже.

Старик посмотрел на остальных ребят и добавил.

— Сегодня вам рассказали сказку об ангелах, и вы ничего не видели. А теперь идите домой. — ребята поднялись как зомби и пошли в сторону домов. Мы же остались втроем.

— Догоняйте меня. Ты теперь спишь в нашем доме Джейн, тебе нельзя быть далеко от него больше четырех часов.

Он ушел, а мы так и сидели на земле, обнимаясь.

— Как ты? — спросил он, поглаживая меня по волосам.

— Нормально. Просто слаба еще, но это пройдет.— улыбнулась я.

— Пошли, я помогу. Тебе вредно сидеть на холодной земле.

Он помог мне подняться и, поддерживая, повел в сторону своего дома. Где-то на середине пути я не выдержала и спросила.

— Ты простишь меня, за то, что я не уехала и твоя семья погибла.

— Ты же не виновата. Не ты их убивала, так что не вини себя! — Я испытала чувство вины. Он не понимает, не знает всей правды. Он же тем временем, встретившись со мной взглядом, замер что-то прочитав в моих глазах, и вдруг спросил — А ты знала, что она их убивает?

Как же хочется солгать. Я боюсь, сказав правду потерять его, но он оборвал мою мысль просьбой-приказом.

— Только не лги мне, никогда не лги мне!

— Да, я знала.

И тут же я оказалась одна. Он просто отпрыгнул от меня, и я еле устояла на ногах. А в его глазах появилась неверие.

— И ты никому ничего не сказала? — голос ломается от дрожи и нежелания слышать правду, но я не могу ему лгать. Он запретил мне.

— Я не могла! Если бы я сказала, мне бы не поверили, а если бы поверили, она и их бы убила. У меня не было выбора, я должна была защитить людей! — но слова уже падают в пустоту. В его глазах, уже с первых слов, появился гнев и ненависть, а с каждым новым словом росла ярость и презрение, а еще то, чему я не могу дать название. Там было обещание...

— Лучше б я дал тебе умереть. — прошипел он, отворачиваясь от меня и идя вперед — Чего стоишь, пошли если жить, конечно, хочешь! Я устал и хочу спать!

И я пошла за ним. У меня нет возможности сказать нет. Теперь я игрушка в его руках. Вещь, у которой нет права голоса, и надежда на спасение которой не оправдается. Я могу только подчиняться и терпеть все, что он захочет со мной сделать, а он захочет и именно это я прочитала в его ненавидящем взгляде, прежде чем он отвернулся. Желание уничтожить и стереть с лица земли. Но сначала сломать меня и именно это пугало меня сильнее всего. Я не боялась смерти, я боялась потерять себя. Идя по улице я прощалась с свободой и готовилась защищать душу понимая, что уже опоздала. Мне уже не спастись слишком поздно. Но вот хлопнула входная дверь за моей спиной, и я осталась наедине с ним. Камера захлопнулась, а я стала узницей того кого любила больше жизни.

Конец первой части.

Часть вторая. Узница.

7

Из города мы уехали через две недели. Как выяснилось, Шон был главой совета кланов и должен был возвращаться в свой город, вот он и забрал внуков и двух 'учениц' с собой. Когда мы уезжали Люк смотрел в окно, прощаясь с прошлым и ненавидя все вокруг. С того проклятого вечера Люк больше не был тем парнем, который даря свою улыбку делал меня счастливой. Теперь ненавидящий взгляд просто убивал меня, а рядом с ним было просто опасно находиться. Из Люка просто пошла сила, и даже дед не знал, как укротить ее, оставалось только учить самого Люка контролировать ее. А я, я была катализатором. Если я находилась рядом, его мощь просто сметала все на своем пути, пытаясь вырваться, а без меня он был спокоен и, значит, мог контролировать себя. Всю неделю каждое утро дед и внук проводили занимаясь самоконтролем, а потом Люк запирался у себя и читал.

И вот мы едем в новый город. Люк злится, я не знаю куда смотреть, взрослые с тревогой наблюдают за нами, Мери тоже смотрит в окно, и только моя сестренка любопытно изучает окрестности.

— А куда мы едем? — спрашивает Кеси.

С недавних пор она изменилась. Кажется, она стала простым ребенком, интересующимся всем вокруг. Я думаю, она больше не ждет беды, и даже смерть матери не сильно расстроила ее. Как это не печально — скорее обрадовала.

— Мы едем в город ведьм. — улыбнулась девочке Марта, радуясь, что хоть один ребенок адекватно интересуется внешним миром.

— И что мы там будем делать? — еще больше заинтересовалась Кеси.

— Кеси! — тихо окликнула я ее, и тут же почувствовав всплеск силы и злой взгляд Люка, съежилась, ощущая, как меня будто захлестывает мощью. Он очень силен и его мощь душит меня. Я не могу дышать, начиная задыхаться.

— А что я такого сказала? — удивляется сестренка, только я не могу ей ответить. Воздух в моих легких кончился, и я спрятала лицо, чтобы она не заметила как мне плохо.

— Люк! — услышала я будто сквозь вату оклик Шона. — Вспомни о воде! — Меня отпустило. А Шон уже отвечал на вопрос малышки. — Вы пойдете в специальную школу, где научитесь пользоваться своей силой.

— Ух ты! — заинтригованно воскликнула девочка, а потом посмотрела на меня нахмурилась и спросила — А Джейнери? Ей же уже восемнадцать! Она не стара для школы?

— В магическую школу поступают с шестнадцати. Но Джейн и Люк поступят на два года позже. Им придется нагонять пропущенный материал. Но я думаю, они справятся. — сообщил нам Шон не отвлекаясь от дороги.

— А мы с Мери?

— Вы с Мери поступите в подготовительные классы. Вы будете обучаться основам наук, а в шестнадцать лет поступите в магических класс. Если конечно проявите способности. — улыбнулась девочке Марта, внимательно глядя на меня, я же отвела взгляд.

Остаток пути девочка задавала все новые и новые вопросы, а я не знала, куда деваться от взглядов взрослых и все возрастающего гнева Люка.

Нас привезли в небольшой городок где люди и ведьмы жили в мирном сосуществовании. Этот городок мог бы мне понравиться, если бы не обстоятельства, при которых я в него попала. Маленькие домики, зеленые лужайки, щебет птиц и запахи домашней еды, а еще странное ощущение родства и узнавания.

Подъехав к дому, мы стали вытаскивать вещи. Если у нас с Кеси было две маленькие сумки, то у Люка и девочек по два огромных чемодана и мебель которую везли в фургоне.

Постепенно к нам присоединились местные ребята, наши с Люком ровесники. Быстро перезнакомившись мы продолжили переносить вещи в дом, мило болтая, и мне даже показалось что я найду тут друзей. Но не тут-то было. Вытаскивая кресло Мери я не заметила как сзади подошел Люк и, оттолкнув меня, забрал его сам. Разойтись мы не успели, одна из девчонок воскликнула.

— Так ты его Мэлв!

Я удивленно уставилась на девушку. Сандра кажется. На ее лице появилась брезгливость, будто она смотрела на слизь или червяка.

— Ты его раба! Служанка — не имеющая права голоса! — продолжила девушка. — По какому праву ты ходишь, подняв голову? И прикасаешься к хозяйским вещам?

Я не знала, как реагировать и что ей ответить, а Люк стоял рядом и внимательно смотрел на меня.

— Эээ.. это не совсем так. — попыталась объяснить я ситуацию.

— Он вытащил тебя с того света и привязал к себе, значит ты Мэлв! — отрезала блондинка, выглядящая как топ модель.

— Но...

И тут вмешался Люк.

— Уйди в дом! — велел он мне.

Тон приказа, не подчиниться невозможно и вот уже я вхожу в прихожую и встречаюсь взглядом с сестрой. Господи, хоть бы она не слышала!

— Что это значит? Почему она называет тебя рабой? И ты же не умирала! — верхняя губка трясется, а на глазах слезы. Слышала. За что мне это? Как ей теперь объяснить?

— Все хорошо, Кеси! — шепчу, прижимая к себе сестричку. — Все будет хорошо! Просто ведьма серьезно ранила меня и я чуть не умерла, а Люк меня спас. — лгу, понимая, что иначе никак. Ей нельзя знать правду. Если она узнает, она может не простить и клан 'черной крови' продолжит свое существование, а я не могу этого допустить. — Я теперь полгода должна подчиняться ему, иначе никак.

Она только кивает и прижимается сильнее, рыдая на взрыв, а потом, вырвавшись, бежит в свою новую комнату, я же иду в свою, с мыслями что одна ложь порождает другую. И мучимая вопросом: как мне теперь смотреть в глаза сестре? А вечером выйдя попить воды, я случайно услышала разговор.

— Спасибо, что спас ее! — в голосе сестренки звучит искренняя благодарность. — У меня больше никого нет, только сестра и все. Спасибо тебе.

Заглянув в кухню, я увидела сестренку и Люка рядом с ней. Она смотрела с доверием и восхищением на него, а он на нее холодно и безразлично.

О боже! Он же ей все расскажет! Пожалуйста, не надо! Взмолилась я. Он же будто слыша и чувствуя меня, поднял взгляд и посмотрел прямо мне в глаза.

— Не за что. — наконец медленно произнес парень, не отводя взгляда. — Я рад был помочь.

Девочка быстро обняла его и бросилась прочь. Я еле успела юркнуть в соседнюю комнату, а едва стихли ее шаги, я услышала его голос.

— Если ты не хочешь чтобы она знала правду, не попадайся мне на глаза!

И он ушел, я же еще долго стояла, прислонившись к стене, понимая, что дала ему в руки еще одно оружие против меня.

Через три дня я пошла в новую школу. Ехали мы все четверо. Люк и Мери пошли в школу на день раньше, а я и Кеси оформляли документы, и была заминка из-за сиротства, поэтому и припозднились. Позаботившись о сестре, учащейся в том же здании, и оформив свои документы, я получила свое расписание и пошла в класс. Войдя в небольшой кабинет, я увидела человек восемь учащихся сидящих за партами и лектора читавшего лекцию. Они сидели с гордо выпрямленными спинами и смотрели на меня как на грязь под своими ботинками. Люк тоже был тут. Он устроился рядом с той самой Сандрой, назвавшей меня 'Мэлв'. Поздоровавшись со всеми и отдав направление я огляделась, и найдя сводный стул пошла к нему. Подойдя к парте, я положила на нее сумку, которая тут же поднялась в воздух, пролетела немного в сторону и упала на пол.

— Здесь не место Мэлв! Они учатся в соседнем классе! — бросил парень, сидящий за партой. Понимая, что поддержки не будет, а учитель делает вид, что вписывает меня в журнал, тайно наблюдая за ситуацией, я решила сама защищать себя.

— Мне выдали расписание и первая пара в этом классе. — ответила я спокойно.

— Ты Мэлв, а значит тебе тут не место! — поддержала парня девушка с соседнего ряда.

Посмотрела на Люка я увидела довольную улыбку. А ведь ему нравится, когда меня унижают. Захотелось плакать, но вместо этого я села на стул, при этом поборов его силу, которая заставляла стул двигаться и положила сумку на стол, делая вид, что не замечаю покрасневшего от гнева лица соседа.

Весь урок у меня летали тетрадь, ручки и прочие школьные предметы, то и дело, падая на пол. Преподаватель делал вид, что не замечает происходящего, а одноклассники радостно продолжали свое 'развлечение'.

К концу пары я уже кипела и вспоминала самые страшные заклятья магии крови. И тут в голове раздался предостерегающий голос Люка.

'Только попробуй! Я запрещаю тебе использовать черную магию в городе и его окрестностях!'

Вот теперь я точно знала, что он начал контролировать себя. Более того он забирает у меня средства защиты и если будет возможность, позволит ребятам сделать все, что угодно со мной.

Остальные уроки прошли так же. Только теперь, кроме моего соседа, подшучивали и остальные ребята. И в ход шла любая магия — от магии воды с выливанием ее на голову и книги, до магии земли, когда пол начинал проваливаться под стулом. Учителя молчали, а я яростно сопротивлялась, перекрывая им доступ к магии, читая снятия заклятий и радуясь, что я их сильнее. А еще тому, что Люк в этом не участвует, а только наблюдает. Если бы это был он, я бы не справилась. Я и сама не знаю, откуда, но я точно знаю, что он сильнее меня и это пугает. Последней каплей для меня стала выходка Сандры. Она судя по всему владеет магией огня и использует ее во всю силу. А сделала она следующее — просто взяла и подожгла подо мной стул, что меня уже не совсем не удивило. Еще на первом уроке поняв, что я в опасности я поставила на себя броню против воды и огня и сейчас она пригодилась. Посмотрев на лижущий мое тело огонь и слава богу не ранящий из-за заклинания я решила действовать. Взглянув на Люка с гневом, я отправила огонь назад отправителю и тут же Сандра закричала от боли. В классе началась паника, 'детки' повскакивали со своих мест отпрыгивая в стороны и боясь загореться, сама же живой факел бегала по комнате пытаясь потушить на себе огонь, совсем позабыв о своем 'умении'. Когда она начала заваливаться, продолжая кричать, на нее вылился поток ледяной воды туша огонь и оголяя, оставляя страшные ожоги.

Встав и не обращая внимание на хаос царящий вокруг я подошла, присела к раненой девочке и, глядя ей в глаза, положила руку на ее лоб. Она вскликнула, после чего и ожоги и одежда восстановились, будто и не горели.

— Еще раз кто-то попробует использовать силу против меня, я не буду щадить и просто убью. Может мой хозяин и запретил использовать темную магию, но он не может запретить мне использовать другие стихии, а значит у меня тоже есть свое оружие. — мой голос сочился еле сдерживаемой яростью и звучал в идеальной тишине — Я прекрасно знаю кто я, откуда и что для вас лишь кусок мяса, но я не позволю обращаться со мной так как вы это делали сегодня! С меня хватит! Я вас предупредила!

И вот тут вмешалась преподаватель. Закричав дурным голосом, она отправила меня к директору, на что я ответила полным спокойствием и равнодушием.

Подойдя к столу, я собрала свою сумку и пошла к директору.

Домой я пришла пешком и то, после длительной промывки мозгов. Войдя в дом, я порадовалась, что никого еще нет, сходила в кабинет Шона, положив 'приглашение' в школу и тут же заперлась в своей комнате. Мне было нехорошо. Люк слишком далеко и это сказывается. Но в эту минуту такая плата меня устраивала. Я не хотела его видеть ни сейчас, никогда бы то ни было, и если для этого надо чтобы кружилась голова, заходилось сердце и тошнило, так тому и быть!

Я слышала как пришли взрослые и дети. Поняла когда появился Люк, так как мне полегчало, но к ним не вышла. Затем был шум и явно Шон бушевал внизу. Голос Марты успокаивающий мужа и Люка спорящий с обоими, и... тишина! Потом ко мне заглянула сестра, но я притворилась спящей. Я не была готова говорить с ней, поэтому лишь облегченно вздохнула, когда она ушла.

Люк пришел ближе к девяти.

— Домашнее задание, которое ты так и не получила. Сделать надо к четвергу. — сказал он прекрасно зная, что я не сплю.

Я не стала отвечать продолжая лежать с закрытыми глазами. Держать защитные барьеры несколько часов это очень изматывающее и сил на новый бой просто не было.

— Открой глаза. — велел он вдруг.

И вот уже наши взгляды встретились.

— Что плохо? — усмехнулся он. — Но с чего это ты себя жалеешь? Что такого страшного случилось? Да ничего! Ребята немного пошутили, а ты теперь из себя страдалицу корчишь! Да ты даже не представляешь, что такое душевная боль! Радуйся, что ты никогда не узнаешь, что сейчас чувствую я, и какая пустота меня окружает!

И тут во мне вспыхнул гнев сменивший апатию, и я не поняла, откуда только силы взялись.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь? Не знаю какого это, потерять семью из-за чужой жажды крови? Тогда ты глуп! — закричала я на него. — Посмотри и порадуйся, что ты не видел как она убила твою семью! — воскликнула я, бросая в его сознание страшные картинки.

— Папа! — кричала я, маленькая девочка, стоя на первой ступени лестницы, пока моего отца разрывало на кусочки у меня на глаза. Он кричит, а от его тела во все стороны хлещет кровь, попадая и на меня. Мама хватает меня на руки и бежит в сторону двери, но в следующий миг падает, а с ее ног пропадает кожа и мясо, оставляя голые белые кости и лужу крови.

— Джейне беги! — кричит она, отпуская меня, но я не могу пошевелиться, с ужасом глядя на мать, а тень тетки приближается к нам.

Дальше безумный крик матери, запах горелой плоти, кровь, стекающая по моему лицу, и тихий такой вкрадчивый голос.

— Пошли, дорогая, нам уже пора. Скоро рассвет.

— Я не хочу! Мама. — всхлипываю я, глядя на останки родителей.

— Заткнись глупая девчонка! — встряхивает меня как куклу тетка.— Твои родители чуть не сгубили тебя! А я тебя спасла! Ты мне еще спасибо потом скажешь! Пошли я сказала!

— Нет пусти! Не хочу!

Но она тянет меня вперед. Я падаю, и все равно она тащит меня. Я уже не знаю, чья кровь на мне родителей или моя. Мне больно, но она все равно движется вперед, не ослабляя хватку и уводя меня все дальше и дальше от дома.

И вот я снова смотрю в глаза своего хозяина, видя ужас в их глубине.

— Так что не смей говорить мне о боли! Тебя там не было и радуйся! А теперь вали отсюда! Свое удовольствие сегодня ты на уже получил!

Он встал, и быстро вышел, ничего не говоря, а я снова упала на кровать, ощутив полную потерю сил, и тут же почувствовала нежное прикосновение.

— Что еще? — даже не пытаясь открыть глаза, спросила я.

— Одевайся! — велела мне Марта.

— Зачем? — и не подумав пошевелиться, поинтересовалась я.

— Я хочу тебе кое-что показать. Давай быстрее. Жду тебя в прихожей.

Тяжело вздохнув и понимая, что в покое меня не оставят, я быстро оделась и вышла в прихожую.

— Пошли. — открыла дверь Марта.

— Куда мы?

— Я хочу чтобы ты кое-что увидела.

— Это вы уже говорили, что именно? — напряглась я.

— Просто пойдем, и ты все увидишь.

Мы шли медленно в сторону школы, и я решила, что сейчас самое время предупредить ее.

— Я больше не пойду в школу. — сообщила ей я.

— Пойдешь. — даже не взглянув на меня, ответила женщина, проходя мимо учебного здания — Твоя мама хотела, чтобы ты получила лучшее образование.

— Вы знали мою маму или говорите лишь бы сказать? — уточнила я.

— Знала.

Я замерла, уставившись на прямую спину женщины. Она продолжала идти и мне ничего не оставалось кроме как догнать и спросить:

— Но как? Откуда!

Марта посмотрела на меня и свернула в сторону дома, мимо которого мы как раз проходили.

— Посмотри.

Я уставилась на дом и тут же его узнала.

— Джейне, просыпайся крошка мы дома! — знакомый шепот над ухом, легкое прикосновение к щечке поцелуй в лоб.

Пусть спит, я возьму ее на руки. — отвечает отец.

Меня подхватывают на руки и несут куда-то. Я открываю глазки, тру их кулачками и вижу этот дом, только на улице велосипед и мои игрушки, а еще яркое солнце, освещающее все вокруг своим теплом.

— Твой отец был членом совета кланов. Однажды он влюбился в девушку, женился, и даже смог оправдать ее связь с кланом 'черной крови'. Девушка родила ему дочку, которую назвали Джейнери Ифигения Мария Вайттерра. 'Рожденная сильной' — именно так назвала тебя мать, Джейнери, и попросила свою подругу и крестную мать позаботиться о тебе, если ее семья доберется до нее. Только увы я не смогла. Когда я добралась до дома, твои родители были мертвы, а от тебя ни осталось и следа. Все это время я могла только искать и молиться, чтобы ты была жива, и в тебе осталось хоть что-то человеческое. А когда нашла... — она замолкла на миг, закрыв лицо руками. — Когда я тебя нашла, мне пришлось воевать с собственным мужем, чтобы он тебя не убивал, но я проиграла, прости меня за это.

В ее голосе было столько печали, что я просто не могла ее слушать, так же как не могла смотреть на этот дом, где прошли счастливые мгновения моего детства. Но как бы мне не было больно, я не могла отвезти взгляда. Этот дом манил меня к себе, и я не могла сдержаться и не подойти ближе.

Медленно я подошла к двери и попробовала ее открыть. Она была не заперта. Войдя в дом, я старалась не смотреть на пол, боясь увидеть кровь родителей вокруг себя, так как первый этаж навсегда стал для меня символом смерти я пошла к лестнице на второй. Меня тянуло туда наверх... К спальням, где столько хороших воспоминаний.

Поднялась по лестнице и толкнула первую дверь. Моя детская. Включила свет. Странно, дом не жилой, а электричество работает. Господи, о чем я думаю! Оглянулась вокруг, изучая свою бывшую комнатку.

Тут все как я помню. Все розовое и в кружевах. Куклы, сидящие на своих места. Моя кроватка, укрытая розовым одеялом с вышитыми маминой рукой цветами. Столик, где все так же сиротливо лежат фломастеры и раскраска, которую я раскрашивала, когда пришла тетка и... Дерево жизни на окне. Мама с раннего детства приучила ухаживать за ним. И сейчас видя, как оно тянется листочками вверх, я испытала что-то сродни шоку.

'Помни, Джейне, как ты относишься к нему, так и оно будет встречать тебя каждое утро. Это дерево хранит в себе то, что ты в него вложишь. Любовь, доброту и сострадание или гнев, презрение и зависть. Давай ему лучшее, и оно ответит тебе тем же!' — голос мамы звучал будто наяву. И я никак не могла отделаться от мысли, что если сейчас повернусь, увижу ее рядом с собой.

Оглянулась и никого не увидела, кроме Марты в дверях.

— Кто за ним ухаживал? — спросила я, указав взглядом на дерево.

— Я. Если хочешь, мы заберем его к нам.

— Нет, пусть будет тут. Я буду приходить, и ухаживать за ним сама.

Она кивнув, а я вышла из комнаты и открыла дверь в спальню родителей.

Щелкнул выключатель и зажегся свет. Зеленые стены, мебель и кровать встретили меня. Тут было уютно, как в детстве и я снова окунулась в прошлое.

Вот я маленькая тихонько крадусь к двери. Мне года четыре, не больше, вот толкаю дверь и тут же вижу спящих родителей. Папа обнимает маму под одеялом и мне хочется, чтобы он и меня обнял. Забираюсь на кровать и лезу между родителями.

— Пливет! — радостно объявляю я о своем присутствии, когда мама открывает глаза и смотрит на меня.

— Привет, проказница моя. — улыбается она мне устаивая меня между собой и отцом, а папа тут же обнимает нас обоих. Я лежу укутанная их теплом и лаской и засыпаю от удовольствия

Когда просыпаюсь оба родителя смотрят на меня с любовью и только тут я замечаю что они оба раздеты.

— А почему вы голые? Вы мыться соблались? — задаю я детский вопрос, совсем не зная законов взрослой жизни.

Папа смеется, а мама краснеет. Потом смотрит на мужа, будто ища помощи и снова на меня. И наконец, будто подбирая слова, говорит:

— Нет, милая, мы просто встречали аиста. Он прислал нам ребеночка, ты же хотела братика или сестренку правда.

Секунду я удивленно смотрю на родителей, а потом радостно бросаюсь на шею к матери.

— У меня будет братик или сестленка! Ула! — я прыгаю по кровати, а потом, наконец задаю главный вопрос — а когда?

— Через семь месяцев, солнышко. — отвечает мне отец, и погладив мамин живот, шепнул мне на ушко — Но ребеночек уже тут. Если хочешь, поздоровайся с малышом.

— Пливет! -поцеловала я мамин живот, а потом задумалась. — Тетя Марта говорила, что когда ребеночек в животике надо хорошо кормить его маму. Пошла я приготовлю завтрак.

И бросилась в свою комнату одеваться, а на пороге комнаты услышала мамин голос.

— Думаешь, она рада? — спросила с тревогой мама.

— Конечно, глупая! Пойду я помогу ей с завтраком, пока она кухню не разгромила. — смеясь ответил отец.

— Иди... Но все же надо было как-то иначе сказать. — в голосе мама недовольство и в то же время облегчение.

— Она рада и у нас все будет хорошо, поверь мне...!

Дальше я не слушаю, счастливо убегая на кухню...

— Их больше нет. — шепчу я, еле сдерживая слезы. Ребеночку не суждено было родиться. Он умер вместе с матерью.

— Ты их помнишь? — спрашивает Марта.

— Отрывками. Сильнее всего их смерть, но есть и счастливые моменты, только как же больно вспоминать.

Я не могу выразить чувства словами, я просто их любила, а теперь их нет.

— Они тебя очень любили и не хотели тебя оставлять. — Марта нежно прикоснулась к моему плечу.

— Я знаю. У них просто не было выбора. — присаживаюсь на кровать надеясь почувствовать мамин запах, но его нет. Тут уже ничего не осталось от моих родителей, кроме вещей и моей памяти.

Она кивнула, а потом подошла к маминому комоду и что-то достала. Повернулась ко мне, и я увидела что-то квадратное черное.

— Она просила, если что, отдать его тебе. Это ее дневник. Я думаю, что ты захочешь почитать его.

— Спасибо. — я взял из ее рук толстую тетрадь в кожаном переплете.

— Я пожалуй пойду. Буду ждать тебя дома.

И она ушла. Я слушала, как скрипят половицы там, где она ступает, а потом все стихло. Посмотрела на дневник. Затем трясущимися руками открыла первую страницу. А там надпись:

'Здравствуй, моя проказница!

Если ты читаешь этот дневник значит меня уже нет. Прости меня за это. Я очень тебя люблю и начинаю его, чтобы ты знала правду. Я очень надеюсь, что моя семья никогда до тебя не доберется, но если все же это произойдет, значит я не выполнила свой долг. Помни, добро — рождает жизнь, а зло — только твою гибель.

Твоя мама.' !

Я читала мамин дневник всю ночь, а на рассвете вернулась в дом главы совета кланов с решением выстоять все и продолжить род моего отца и матери. Они заслужили чтобы их помнили. Заслужили чтобы их кровь текла в новых поколения детей Вайттерра. И никто не изменит моего решения. Ни Люк, которого я люблю больше жизни, ни избалованные детки-ведьмы, ни сама жизнь. Я справилась со старухой, убившей мою семью, справлюсь и с этим. Да будет так!

8

С того дня прошла еще неделя. В школу я вернулась через два дня. Я и сама не знаю как, но стоило Шону узнать детали произошедшего и полетели головы. Досталось всем. Учителям за то, что не остановили, деткам за то, что издевались и даже Люку за то, что смотрел и не вмешался. В результате, наказания я не получила и на третий день явилась в класс.

Едва зайдя в помещение, я с удивлением заметила перемены. Самой заметной из которых было отсутствие Сандры возле Люка. Более того, место было свободным, в то время как место где я сидела ранее, было занято каким-то парнем. Замерев в дверях, не зная куда идти, я на автомате посмотрела на Люка и тут же услышала:

— Садись уже! — в голосе холод и недовольство, во взгляде гнев и раздражение.

Пожав плечами, я послушно села, не зная чего ожидать, но к моему удивлению меня будто игнорировал, и это меня устраивало.

Первые три урока прошли в спокойствии. А потом случился новый инцидент. Выйдя из класса на большой перемене, я решила пообедать и пошла в столовую, только школа у нас замысловатая и, как следствие, стыдно даже признаваться, я потерялась. Бредя по пустому коридору, я услышала женский вскрик и бросилась туда, а войдя в класс, в ужасе замерла.

Над полом, вниз головой, висела девушка, с ужасом глядящая на парня с ножами. Я видела его в классе, но имени не знала и вот уже вижу, как он замахивается и бросает первый нож. Но прежде чем я успела вмешаться, нож полетел в сторону. И тут же полетел следующий, и снова в сторону, только теперь я заметила, что девочка просто отклоняет ножи. Но почему не защищается? Кто она? И почему терпит? И главное, почему никто не вмешается? Оглядевшись вокруг, я поняла, что тут собралось несколько классов ведьм и что самое страшное — они все наслаждаются сценой.

— Эй, а глаза ей прикрыть слабо! — кричит кто-то. — Или твоя Мэвл слабачка!

И тут я поняла. Она такая же как я, и если Люк позволит, я буду точно в таком же состоянии.

— Она все может! — парень с ножами ответил гордо, и тут же бросил шарф. — Вот завяжите ей глаза.

Девочки закрыли глаза, и снова полетел нож. Только теперь она еле успела его отклонить.

— Эй, так не честно! — тот же голос, что и предложил закрыть ей глаза, отследив взглядом, я увидела своего бывшего соседа по парте — Она же видит нож! Вот, закройте этим.

И поверх, и без того зеленого платка, завязали лицо черным. В результате, лицо девушки было почти полностью скрыто платками. Я до конца надеялась, что он не бросит, но нож снова полетел в девушку. А дальше время будто остановилось. Я с ужасом поняла, что она не может его отразить. Это вызвало ярость во мне и тут же нож замер в миллиметре от ее лба.

Очень медленно я повернула его в сторону бросавшего, и тут же нож с огромной скоростью полетел в него. А дальше в мою магию вмешались. Кто-то очень сильный вырвал нож из моего магического воздействия и в последний момент отклонил его в сторону.

Резко повернувшись в сторону, откуда шла сила, я увидела Люка. Он сидел на подоконнике, упираясь подбородком о колено, и смотрел прямо на меня.

'Почему?' — спросила я мысленно — 'Он это заслужил!'

'Это не значит, что его надо убивать!' — услышала я полный гнева ответ — 'Не заставляй ограничивать использование тобой магии!'

'Значит ему можно все! А как же эта несчастная девочка? Чем она виновата!...'

'Это не тебе решать! Ее хозяин сам принимает решение!'

Ответить я ему не успела.

— Люк, твоя Мэвл пыталась убить меня! Я требую наказать ее!

— И не подумаю, Атли. Ты этого заслужил. Более того, я сам собирался вмешаться только не так кроваво.

Все молчали, а я не верила своим ушам. Он только что рычал на меня, а теперь вдруг защищает.

— Но... — попытался возразить блондин

— Хватит, Атли! Мой тебе совет — не спорь. Я ее еле сдерживаю, а между прочим с ведьмой крови лучше не ссориться, разве ты этого не знаешь? — усмехнулся Люк вставая с подоконника и направляясь к выходу — Не трогай ее если жить хочешь и держись от нее подальше, она умеет и любит убивать одним взглядом! И честно говоря, я презираю сам себя за то, что сохранил ей жизнь.

С этими словами Люк ушел. А те, кто еще секунду назад смотрели на Люка, вдруг уставились на меня полными ужаса глазами. Девушка упала на пол. Атли развернулся и пошел прочь со словами:

— Овит, пошли!

Девушка послушно встала, сняла платки и пошла следом за своим хозяином. В какой-то момент наши взгляды встретились, и я увидела робость, благодарность и страх. Пара ушла, а вслед за ней потянулись и остальные. Наконец я осталась одна и только в этот миг поняла, что он сделал. Да, он защитил меня, но он же меня и изолировал, ведь назвав меня ведьмой крови, любящей убивать, он как бы предупредил, что я опасна и теперь я буду изгоем. Меня будут бояться и не только меня, но и Кеси.

В кабинет я вернулась готовая ко всему и сразу поняла, что не ошиблась. Еще секунду назад галдящий класс вдруг затих. В помещении повисло ощущение страха, и лишь гордость и сила воли заставляли меня оставаться остаток уроков там.

Вечером же меня вызвал к себе в кабинет Шон.

— Надеюсь, ты понимаешь, что у тебя, скажем так, не очень завидное положение. — сказал он мне едва я села.

— Это из-за того, что я Мэвл? — спросила напрямик я.

— Именно! К несчастью, теперь ты второсортный человек и так будет еще шесть месяцев. По законам кодекса ведьм у тебя есть обязанности и правила поведения, которым ты должна следовать!

— А как же мои права? — спросила я, хотя и сама знала ответ.

— Мне очень жаль, но пока ты принадлежишь Люку, у тебя нет прав. Ты игрушка — слуга своего хозяина. И мне не очень нравится, что за неделю мне уже дважды пришлось улаживать проблемы, вызванные твоим поведением.

— А что я, по-вашему, должна была делать? — не выдержав, подскочила я со стула — Смотреть как они убьют ее? Они бросили в нее острый нож, при этом закрыв глаза и не давая защититься! Я просто спасала человеческую жизнь!

— Она Мэвл!

— Я тоже!

Мы смотрели в глаза друг другу, а потом он тяжело вздохнул и, протерев лицо платком, тихо сказал.

— Я уважаю твой поступок и твое мнение, но я не смогу всегда защищать тебя, поэтому, пока не будешь свободна, постарайся не рисковать ладно?

Я только кивнула, а старик махнул рукой, отпуская меня. За дверью была Марта. Я знала, что она слышала наш разговор, но ее откровенное признание в подслушивании потрясло меня.

— Ты все сделала правильно! — улыбнулась она мне — Кем бы вы не были, но вы живые, пусть и принадлежите кому-то. И никто не имеет право над вами издеваться. Не бойся отстаивать себя, ты заслуживаешь лучшего, чем то что имеешь! А я всегда тебе помогу, только попроси, ладно?

— Спасибо тебе Марта. — искренне улыбнулась я, понимая, что эта женщина единственная тут кто понимает и пытается мне искренне помочь.

Потом, поддавшись порыву, обняла женщину и бросилась в свой дом. Мне еще надо было полить дерево жизни, а еще очень хотелось снова полистать мамин дневник.

А на следующий день в столовой ко мне подошла Овит.

— Привет! — робко улыбнулась она — Можно сесть к тебе?

— Конечно. — кивнула я, оглядев пустой стол, за которым я сидела. Вокруг меня была пустота, учащиеся избегали меня, и тем страннее казалось мне ее появление.

— Я Овит. — представилась девочка минут через пять молчаливого поедания пищи.

— Джейнери, можно просто Джейн. — ответила я, убирая вилку с кусочком мяса от губ и внимательно глядя на девочку. Что ей надо? И чего от нее ждать?

— Он хочет чтобы я с тобой подружилась, а потом докладывала ему о твоих действиях! -вдруг сказала она глядя мне в глаза.

— А чего хочешь ты? — заинтересовалась я.

— Я хочу выжить, получить свободу и может быть найти друзей. — после долгой паузы, покраснев, призналась она.

— Странное желание. — честно сказала я.

— Ты о чем? — удивилась она.

— Ты сказала выжить. Все остальное хочу и я, но выжить? Почему именно это желание стоит первым?

Она долго и внимательно вглядывалась в мои глаза, а потом тихо сказала:

— А ведь ты и сама не понимаешь, куда ты влипла и где находишься, да? Твой кормилец еще не начал да? Еще не проявил себя, и ты наивная думаешь, что все нормально?

— Ты о чем? — уже встревожено поинтересовалась я.

— Бедная. Приходи вечером к девяти часам к школе, я тебе кое-что покажу. Только сразу говорю, вмешиваться нельзя, иначе и нам достанется.

Она быстро встала и пошла прочь, благо доесть она уже успела, а я так и осталась сидеть, с недоумением глядя на то место, где секунду назад была девушка.

Вечером, после долгого сомнения, я все же пошла к школе. На середине пути меня поймала Овит и еще несколько ребят.

— Ты уверенна, что ей надо это видеть? — поинтересовался парень с голубыми глазами. Он был чем-то похож на Люка, но, приглядевшись, я поняла, что они абсолютно разные. — Может пощадить ее, а вдруг ее Люк другой?

— Она должна знать, что будет если он ее отдаст. — ответила девушка упрямо.

Ребята только переглянулись и велели идти за ними. Мы пришли к чему-то похожему на гаражи. Эти огромные коробки стояли квадратом, скрывая площадку, а внутри сидела компания ребят и девушек ведьм у костра. Но это было не все. В центре, у самого огня стояла девчонка, на год или два младше меня, и смотрела на одного из парней.

— Ты не выполнила моего приказа и будешь за это наказана. Разденься! — велел парень, на которого она смотрела.

— Прошу тебя не надо! Я исправлюсь! Буду делать все что ты хочешь! — взмолилась она рыдая.

— Ты слышала приказ!

Со слезами на глазах девушка раздевалась перед семью пацанами. Они же успевали касаться ее, лапая где только можно и делая все, что пожелают. Потом кто-то расстегнул штаны, схватил девочку и...

Я не могла, не могла смотреть дальше. Развернувшись, я бросилась прочь, понимая, что не могу вмешаться. Слезы текли по щекам, а в ушах все еще звучал полный боли женский крик.

Я пришла в себя в саду родительского дома, рыдающая навзрыд, и прижимаясь к груди Овит.

— Мне жаль, но это только мелочь. Ей еще повезло. Они сделают это по очереди и отпустят ее. А могло быть куда хуже.

— А взрослые? Почему они позволяют? Куда они смотрят? — спросила я сквозь слезы.

— Увы, нас считают всего лишь вещами и жизнепийцами. Мне жаль, но тебе очень повезет если твой хозяин тебя отпустит, потому что то, что ты сейчас видела, с тобой произойдет в течении месяца.

— А ты уже... — я просто не могла договорить.

— Так трижды, а похуже тоже уже бывало.

— Но почему?

— Тебе еще многое предстоит понять. — сказал вдруг парень, накидывая на нас куртку, а потом, глянув на часы, добавил — Мне пора. Сандра скоро вернется.

И исчез, а я осталась в компании остальных ребят. Постепенно они мне все объяснили и от услышанного мне стало не по себе.

Оказывается Люк не просто спас мне жизнь, он как бы подключил меня к своей жизни, позволяя мне брать у него необходимую мне жизненную энергию и накапливать ее. Постепенно, примерно через шесть месяцев, он может отключить меня от подпитки и тогда я стану самостоятельным индивидом, но если он сделает это раньше, я умру. В качестве платы за жизнь и энергию я должна платить ему выполнением различных услуг. Но, увы, те времена когда считалось благословением взять и спасти чужую жизнь, поделившись своей, давно прошли и теперь Мэвл считаются практически рабами с которыми можно сделать все, что угодно: избить, изнасиловать, искалечить, это только верхушка списка, а на тему 'отпустить Мэвл' многие Мэвл и не мечтают об этом, так и оставаясь всю свою жизнь рабами хозяев.

Ту ночь я так и сидела в том саду, глядя на звезды и пытаясь понять, как я могла так попасть и что будет, если Люк решит воспользоваться своим 'правом' или отдать меня друзьям? Как я буду жить дальше, ведь все, что я смогу в той ситуации это только кричать, как та несчастная. И лишь на рассвете я посмотрела на ребят, оставшихся со мной этой ночью рядом, я тихо сказала.

— Возможно мы и Мэвл, но мы живые люди, а значит, имеем не только обязанности, но и права. Вы можете продолжать пресмыкаться, а можете поднять голову и попробовать бороться, я намерена сделать именно это!

Потом встала и ушла в дом Марты и Шона, прекрасно понимая, что буду наказана за отсутствие ночью дома.

А днем к моему столу сели все Мэвл, с которыми я провела ночь в саду, и так образовалась компания Мэвл. И пусть мы и были зависимы от 'хозяев', но мы как-то вдруг почувствовали себя живыми. А в наших глазах была решимость бороться до последнего, ибо от этого зависели наши жизни, а что может быть ценнее этого?

9

Прошло еще несколько дней. Между Мэвл установилась негласная дружба при моем негласном лидерстве. Нам не надо было что-то говорить, мы и так знали что, где и почему, и каждый новый синяк или наказание вызывали гнев у всех. Постепенно ребята начали говорить хозяевам 'нет' и пока это особо не отражалось на них, но силу и уверенность в себе им давало. Мы встречались за обедом и в саду возле моего дома. Если днем мы просто болтали об учебе, ночью же обсуждали все, что нас волновало, и при этом, порой вообще не возвращались домой, а сразу шли в школу. А еще, посовещавшись, мы решили больше не делать домашние задания для хозяев. Когда я об этом узнала, я была в шоке. Но быстро придя в себя, объяснила им, что любой приказ, можно обойти, главное знать с какой стороны это сделать. Так и пошло, за первые два дня как минимум пятеро получили двойки и пусть они наказали своих Мэвл, но те были настолько счастливы, что я сама не поверила увидев их после наказания. Как говорили сами ребята:

"Это было первое сознательное решение за несколько месяцев (лет) и я рад, что его принял(а), ведь я почувствовала себя свободной!"

И теперь каждая ночь проходила в рассуждениях, что и как можно сделать по мелочи, в чем отказать. И от того что я узнавала, у меня по спине тек холодный пот.

Вот и сегодня мы собираемся так встретиться и делая реферат я уже думаю о другом. Скрипит дверь и Люк входит в комнату. Марта и Шон с младшими детьми уехали к сестре Шона на день с ночевкой, поэтому мы остались одни и тем страннее видеть его сейчас. Мне становится немного страшно, но я стараюсь этого не показать.

— Сегодня я устраиваю вечеринку для друзей.— сразу переходит он к теме своего прихода, даже не взглянув на меня.

— А я тут причем? — уже и сама зная, что он скажет.

— Поработаешь официанткой и прислугой. — приказывает он.

Моя надежда, что он пришел просто предупредить меня, разлетается вдребезги! И насколько я понимаю, на этой вечеринке будут почти все мои Мэвл. Но я должна попробовать...

— А это обязательно? Просто накрыть столы нельзя? Зачем я тебе там? Ты сам говорил, чтобы я тебе на глаза не попадалась!

— Я сказал, — прервал он меня — что ты будешь присутствовать и обслуживать гостей! — приказ звучит в каждом слове, и отказаться просто невозможно.

— Хорошо. — сдаюсь я тяжело вздохнув и заранее зная что вечер будет тяжелым.

— Вот и славно. — улыбается он и тут же уходит.

К вечеру стали собираться гости. Включили музыку, а я как пчелка вынуждена была умудряться обслуживать несколько десяток танцующих ребят. В какой-то момент один из них схватил меня и притянул к себе.

— Эй, Люк, а твоя Мэвл ничего, поделишься? — спросил Жак, один из красавчиков школы и любитель женщин.

Я замерла, не зная чего мне ждать. А если он действительно меня отдаст? Люк поднял голову, посмотрел на друга, потом перевел на меня задумчивый взгляд, и я прочла в нем вопрос.

'Нет!'

'Почему? Его Мэвл тоже неплоха. Я бы ее попробовал. Обменяться вами что ли?'

'А как на это Сандра отреагирует?' — пытаюсь я зайти с другой стороны — 'Думаешь она одобрит что ты развлекаешься не с ней?'

'Мне все равно, что думает Сандра!' — отрезал он, с усмешкой наблюдая за моими попытками спастись. Я поняла, что мне не выбраться и все же решила попробовать:

'Люк, прошу, все что угодно только не это! Лучше сразу избей или начни пытать, но не отдавай!'

Он только пожал плечами, а потом сказал вслух, обращаясь к Жаку:

— Заманчивое предложение! — мои плечи опустились, он же выдержав паузу глядя прямо мне в глаза, продолжил. — Но мой ответ 'нет'. Она моя и я не буду ею ни с кем делиться.

По комнате прошелся шепот. О наших достаточно сложных отношениях знали уже все, поэтому никто не мог понять, почему он не хочет меня отдавать. Честно говоря, я этого тоже не понимала.

— Да ладно тебе! Она тебе и даром не нужна. Неужели ты хочешь, чтобы такая ягодка пропала? — рука парня, так и не отпустившего меня, сжала мою грудь. Захотелось его поджечь или вообще прикончить.

— Руку убери! — голос Люка изменился, появилось спокойствие, которое пугало куда сильнее, чем его крик. Глаза потемнели, а вокруг вдруг стало холодно и подул ветер — Я кажется, ясно сказал 'она моя'.

— Ладно-ладно, успокойся, ты чего? — попятился Жак, отпуская меня, и я быстро отхожу от него. — Я же пошутил!

— Вот и не шути так! — тут же снова расслабился мой хозяин.

Натанцевавшись и забыв этот инцидент, ребята сели играть в слова. Я как раз разносила колу, когда Люк схватил меня за руку и посадил к себе на колени.

'Посиди пока тут!' — услышала я мысленный приказ. Чувствуя дискомфорт и неудобство.

Среди ребят шла милая беседа, их Мэвл, как и я, были возле хозяев, некоторые уже даже полуголые и их прилюдно ласкали. Я встретилась взглядом с Овит, грудь которой в этот момент щипал ее хозяин, и увидела в ее глазах отвращение, боль и грусть. У меня, как и у них не было выбора, только подчиняться и ждать завтрашней ночи чтобы в словесной форме смогла вылить все, что я думаю о сегодняшней ночи.

— Слушай, Люк, а какая твоя основная стихия? — спросила Сандра с недовольством глядя на меня.

— Не знаю. — пожал тот плечами откинувшись на спинку кресла и устраивая меня поудобнее у себя на руках.

— Как это? — удивился Джон, один из парней из класса. — Разве вы с твоей Мэвл не прошли проверку на магию стихий?

— Нет, не было ничего, просто подали документы и начали учиться. — напрягся Люк. — А что за проверка?

-Да так, мелочи. — ребята переглянулись — Если вас не провели, значит так надо.

И тут же вмешалась подружка Сандры, быстро меняя тему. Мы с Люком переглянулись, но пытаться вернуть старую тему не стали.

— Слушайте, ребят, все хочу спросить. — начал один из парней, в то время как Люк устроил меня в полулежащем состоянии у себя на руке, а его вторая рука стала поглаживать мою руку, что вызвало странное приятное ощущение и одновременно отвращение. Только тема разговора меня заинтересовала, поэтому я заставила себя сосредоточиться на ней и попыталась не реагировать на его прикосновения. Не очень удачно, должна я сказать. — Это только у меня или у всех Мэвлы перестали делать домашние работы?

— И у тебя тоже? Я уже третий день вынуждена отдавать приказ. — пожаловалась Сандра, которая сидела рядом с Люком и полным гнева взглядом смотрела на меня, а я еле сдерживала желания потянуться к его руке и одновременно вырваться и убежать.

— И у меня!

— И у меня!

И в этот момент я испытала шок. Люк наклонился и припал в поцелуе к моей шее, лаская языком кожу, а его рука сжала мою грудь сквозь одежду. Мурашки по телу. Острое желание и одновременно стыд пронзили меня. Пальцы на ногах поджались, а дыхание на миг прервалось. Но его это, судя по всему, устраивало.

'Твоя работа?' — раздается его мысленный вопрос, так не совпадающий с действиями. А еще во мне растет уверенность, что губы, прикасающиеся ко мне, улыбаются и ему вообще весело. Мне стоит большого труда скрыть свое состояние и сосредоточиться. Но я должна. Надо себя контролировать.

'А если и да, что ты сделаешь?' — спрашиваю я, чувствуя, как чуть выгнулась моя спина из-за его ласк, но ответить ему не дали.

— Люк, а ты чего молчишь? Или твоя Мэвл выполняет задания без проблем? — поинтересовался кто-то и я снова была вынуждена заставлять себя сосредоточиться. Как же сложно это сделать, и как же я отвратительна сама себе.

— Нет. Моя Мэвл никогда не выполняет мои задания. — ворвался в мой затуманенный мозг ответ Люка — Я ей и не приказываю, сам привык их делать.

Все удивленно переглянулись.

— А зря! — прочирикала Сандра, поглаживая его по руки и умудряясь больно ущипнуть меня, что я аж подпрыгнула, немного приходя в себя. — Это столько времени экономит.

— Ты наверное права. — сказал Люк оглядываясь и убирая руку с моей груди отстраняя меня от себя, из-за чего вызвал странное ощущение недовольства и буквально вырвал из полу гипнотического состояния. И когда это я успела устроиться у него на руках и положить голову на его плечо? А дыхание, почему оно такое частое? Еще и напрягшаяся грудь? Я что, действительно хочу заняться с ним сексом и недовольна тем что он отстранился? И главное он это понял! — Надо попробовать.

Снова прервал мои мысли голос парня. Меня охватил ужас, выпрямившись, и оглядевшись вокруг, я узрела... Оргию. Почти все пары уже давно занимались.... И при этом, многое Мэвл были не с хозяевами, а на их лицах обреченность и отвращение.

Отвела взгляд, встретилась в полутьме с взглядом Люка и увидела в его глазах смех и холод. Он смеется надо мной. Специально сделал так. А что теперь?

— Пожалуй, так я и сделаю. — растягивая слова продолжил он — Джейн, иди ко мне в комнату, там в компьютере я начал реферат по огненному мастерству, закончи его. — и будто зная, что я ищу обход добавил — Сейчас же и чтобы был на высшем уровне, иначе будешь переписывать!

Я поднялась и на негнущихся ногах пошла к выходу из комнаты. На пороге я обернулась и увидела, что мое место заняла Сандра. Испытав сильнейшую душевную боль, я быстро покинула комнату, и бросилась в его спальню, где сквозь слезы занялась порученным мне делом.

К пяти утра, когда пришел этот изверг, я хоть и успокоилась, но была уже никакая. Как выяснилось, он выбрал достаточно сложный вопрос, и мне пришлось ночью за несколько часов изучать все, что у него по нему есть. После чего, изучив его план, слава богу, он его сделал, начать дописывать реферат. Теперь понятно почему в нем души уже не чают. Недели не прошло, а его считают буквально лучшим, а все из-за дополнительных рефератов, которые он пишет на каждый предмет. Именно с такими мыслями я дописывала последнюю главу, но открылась дверь и он вошел.

Весь растрепанный, волосы в беспорядке, рубашка расстегнута и в губной помаде, а на лице недовольство, усталость и душевная боль, но стоило ему меня увидеть и все чувства просто исчезли, будто их и не было.

— Ты еще тут? Я думал, закончила уже и спать пошла. — произнес он холодно и как-то недовольно, а потом добавил — Но это и хорошо, что тут. Закончишь реферат, пойдешь уберешься после вечеринки. — и стал расстилать кровать.

— А спать я когда буду? — не выдержав, спросила я, боясь подумать, что там сейчас творится.

— Это меня не касается! — ложась и выключая свет, отрезал он. — Но чтобы к моменту, когда я проснусь, дом был чистым, будто гостей и не было.

Он отвернулся, а я осталась в темноте на ощупь дописывать главу. А в шесть утра спустилась вниз и ужаснулась. По всей комнате валялись бутылки, обертки и презервативы. Мебель выпачкана, да и столы не лучше. Но выбора у меня не было. К полудню приедут хозяева дома, а если Люк, проснувшись, увидит этот бардак, я просто не знаю, как он отреагирует, о Марте я вообще молчу.

Уборку трех комнат я закончила к одиннадцати. И окончательно измотанная, еле дойдя до своей спальни, упала на кровать в чем была.

Спала я весь день, и разбудили меня только в одиннадцать вечера.

— Вставай. — велела Марта, протягивая мне балахон — Разденься догола, даже трусики сними, и одень это.

— Но зачем? — моргая и ничего не понимая, спрашиваю я.

— Определение твоей основной стихии. Давай быстрее! — ответила она и вышла.

После долгого сомнения поступила как велели, только все же трусики оставила. Балахон был большим и я в нем потерялась. Он напоминал белый мешок, который доходил мне до самых ступней и висел так, будто был сшит для женщины раз в двадцать толще меня. Одев кроссовки на босу ногу я вышла из комнате, но меня тут же поймала Марта.

— Трусики и кроссовки сними!

— Но...

— Быстрее, Джейнери! — прервала она меня.

Злая на них все я подчинилась, а едва кое-как спустилась на первый этаж увидела Люка в точно такой же одежде и судя по всему тоже голого.

— Пошлите.

Мы шли минут тридцать, пока не оказались на горе 'предков', как ее называли взрослые. Остановились на поляне, в центре которой был круг из камней полутораметровой высоты. Мне эти камни доходили до шеи. Возле круга нас встретила старуха лет девяносто, но державшаяся на ногах и даже активно двигающаяся, только взгляд у нее был какой-то отстраненный, будто она была не тут.

— Начнем с мальчика. Подойди к входу в круг, сними балахон и войди внутрь круга. — прокаркала старуха.

Люк молча прошел вокруг круга пока не нашел вход, потом снял свой балахон и вошел внутрь и... ничего. Старуха с удивлением посмотрела на камни и куда-то вверх, потом прочитала заклинание и наконец, удивленно сказала.

— У него нет стихии, он не ведьма. Ладно, одевайся, девочка иди.

— Но разве такое возможно? — удивился Шон. — Его стихия то и дело проявляется!

— Не спорь с камнями, Шон, они никогда не лгут! — прокаркала бабка, развернувшись к деду.

Тот только с грустью глянул на внука, а Люк быстро оделся, с непониманием глядя на деда, и вышел к нам, а я заняла его место и опять ничего.

И снова старуха с удивлением читала заклятия, а потом покачала головой.

— Мне жаль!

— Этого быть не может! Девочка сильнейшая ведьма! Ты бы видела, какие защиты она ставила! Ее мощь неисчерпаема! Она смогла убить ведьму крови, а ты говоришь — пуста! — вскричала Марта.

Старуха задумчиво переводила взгляд с Люка на меня.

— Я тоже чувствую в них силу, особенно когда они... — бубнила она себе под нос, в то время как я оделась и вместе со всеми ждала ее вердикта. — Подождите! Есть одно исключение. Половинки, но это просто невозможно! Половинками становятся после долгих лет совместной жизни, или если... но надо попробовать. Пусть они оба разденутся и войдут в круг.

— Но так не положено! — возмутился Шон.

— Шон, не спорь! — сжала Марта руку супруга, с грустью глядя на нас с Люком. Кажется, она уже поняла, что происходит. Но нам объяснять явно не собиралась. — Делайте, что она велела.

— Нет! — воскликнули мы в один голос. Я покраснела. Я не буду стоять перед ним нагая.

— Немедленно! — велела старуха и с меня буквально стянули балахон, втолкнув в круг. Люк зашел сам.

Едва он вошел, камни под нашими ногами и вокруг нас начали светиться бледным светом.

— Так и есть! — воскликнула старуха — Но этого мало! Поцелуй ее в губы, мальчик. По-настоящему поцелуй, как целует мужчина свою женщину. Ну же.

Он сделал шаг ко мне. Я в ужасе отпрянула, не собираясь давать ему это сделать. Не так, не прилюдно! Но он поймал меня и прижал к себе.

'Не надо!' — закричала я мысленно.

Но он и слушать не стал. Его губы накрыли мои, язык коснулся нижней губы, и я пропала, утонув под отхватившей меня лавиной ощущений. Я смотрела в его глаза, понимая, что начинаю отвечать на поцелуй. Мой разум кричал, требуя вырваться, а тело и сердце радостно пели, стремясь сблизиться еще сильнее. Я прижалась к нему, чувствуя его член, упершийся мне в живот, и пугаясь своей собственной радости из-за этого. Потом обхватила шею руками и сдалась окончательно. А вокруг с каждой секундой разгорался все более яркий свет, пока, наконец, я не закрыла глаза, боясь, что ослепну.

И тут все кончилось. Он отстранился и сделал два шага назад, вырываясь из моих объятий.

— Они половинки. И друг без друга просто не смогут, погибнут в тоске. Оба имеют несколько стихий. Она — земля, огонь, жизнь и смерть. Он — воздух, вода, жизнь и смерть. Они дополняют друг друга, но им еще многое предстоит понять друг о друге и о жизни. Пока они ищут ответы на свои вопросы не видать им счастья, будет только боль и страсть, перерастающая в нежность. Берегись парень, твоя жажда крови может лишить тебя всего, научись вовремя останавливаться и просто любить. А ты дитя, научись прощать. Он не раз сделает тебе больно, но помни, ты тут светлая сторона и только ты можешь понять его. Вы ин и янь, и без друг друга вам никак не выжить.

Я ей поверила и со страхом взглянула на Люка боясь его реакции. Наши взгляды встретились и в его глазах страх, боль и ненависть, а еще там было что-то... Если бы не ненависть я бы сказала там была радость и любовь.

Наконец, разорвав контакт, Люк пошел прочь, даже не пытаясь подождать остальных. Казалось, он бежал от себя, меня и от того, что сказала эта старуха. Я же, испуганная не меньше его, пошла следом и, только уткнувшись головой в подушку, поняла, что теперь навсегда привязана к нему. Захотелось плакать, но слез не было, а промучившись грустными мыслями еще несколько часов я все же погрузилась в тяжелый сон, в котором я пыталась сбежать, но он все равно догонял меня, затем целовал в губы и валил на землю. И так раз за разом, пока вдруг мы не отказались на цветочной поляне. Я лежала на его плече, а он шептал мне нежные слова из которых я запомнила только:

— Спи спокойно, все будет хорошо, я рядом...

И сразу стало так хорошо и спокойно, что остаток ночи я спала как младенец.

Я зашел, чтобы разбудить ее и прекратить эти образы, которые она бессознательно во сне посылала мне, но стоило мне увидеть это расстроенное личико, слезы текущие по щечкам и мечущееся по кровати тело и я обо всем забыл. Медленно я подошел к ней, потом поймал руку, взметнувшуюся в воздух, и прижал к себе. Затем взял на руки и стал укачивать, нашептывая нежные слова.

Какая же она красивая и как же сложно помнить, что она монстр. Хочется поцеловать и убить, а еще защитить. Черт я и сам не знаю, чего хочу. Если бы не она, моя семья бы была жива, и мне не пришлось жить с этими выродками, но я уже и представить не могу мира без нее. Что же делать, как быть? Я чувствую себя предателем и одновременно безумно хочу сделать ее своей, и чтобы она всегда была рядом.

Ненавижу. Хочу. Люблю.

Бл..

Как же достали эти сомнения. И тут же вспомнилась рука Жака на ее груди и ее отвращение на личике, а следом почти блаженство от моего прикосновения. Выгибается под моей рукой, дыхание сбилось, почти стон сорвался с губ, а грудь...

Нет, она моя и я ее никому не отдам!

— Спи спокойно, все будет хорошо, я рядом. — шепчу ей на ушко, и тут же она успокаивается и на личике появляется робкая улыбка.

Красавица!

Укладываю назад и выхожу прочь, иду к себе.

— И долго ты еще будешь мучить вас обоих? Ты же жить без нее не можешь. — раздается голос Шона за моей спиной.

— Это не твое дело. Она моя и я сам решу, что с ней делать.

— Вот и решай, только будь осторожен, ты можешь очень легко ее потерять. Поверь, я это прошел и до сих пор благодарен твоей бабушке, что она смогла простить и вернулась.

Я удивленно развернулся к нему.

— Она тоже была Мэвл и наступил момент, когда она поняла, что надо бежать иначе ее дочь родится рабой. — я вспомнил закон согласно которому рожденное дитя у Мэвл женщины тоже автоматически становится Мэвл. Мне стало страшно. — ей было семнадцать. Она вынудила отпустить ее и ушла. А я два года не мог найти себе место, поняв, что потерял самое ценное, что имел — ее. Когда она вернулась, с годовалой твоей мамой на руках я был готов на все чтобы вымолить прощения. И это был наш поединок. Она сдалась, предварительно заставив меня испытать все, что чувствовала ранее она. Не доводи до такого. Джейн не Марта. Если она так поступит, ты пожалеешь, что родился. И она не пощадит. Сейчас она любит тебя и готова прощать, но дальше... Подумай хорошенько и сделай так, чтобы вы оба были счастливы.

Я только кивнул и пошел прочь, понимая, что эту ночь я спать не буду. Мне слишком много надо обдумать и в первую очередь как защитить себя от нее. Или... ее от тех, кто попытается причинить моей девочке вред, при этом, не показав свою зависимость от нее.

10

К понедельнику о нашей 'половинчатости' знали все. Едва войдя в класс, я почувствовала во взглядах ребят интерес, зависть и даже ненависть. Отследив источник ненависти я встретилась со взглядом Сандры и, кивнув ей, пошла на свое место.

'Я могу быть Мэвл, но все же, я уже сейчас имею то, что никогда не будет ее.' — в тот момент думала я, но уже через минуту, увидев как он подходит к ней и целует ее, задумалась, а что я имею и нужно ли мне это?

С момента вердикта старой ведьмы Люк со мной не разговаривал, более того, он игнорировал меня, будто я и не существовала. Он был зол, и я чувствовала его раздражение, но от его молчания становится только еще страшнее.

Звучит звонок и он садится рядом. Его запах окутывает меня и становится тяжело сосредоточиться, а надо.

Урок — огненной магии. Хоть и моя стихия, но сейчас я не в состоянии понимать то, о чем говорит преподаватель.

-... думаю, мы посмотрим на что способны вы. — ворвался в мое растревоженное сознание голос преподавателя — Кого бы выбрать? А вот, Джейнери, прошу, вызовете нам 'огненный дождь', а потом затушите горящие места 'дождем водной стихии'.

Черт, только не это. Не сейчас. Я могу учудить, а это мне не нужно. Беспомощно смотрю вокруг. Встречаюсь с насмешливо-холодным взглядом Люка, и по спине бегут мурашки.

— Ну же, Джейнери, мы ждем! — торопит учитель.

Встаю и подхожу к зоне ограниченной для магии. Любой класс в этой школе состоит из двух частей — зон. В первой находятся парты и доска, как и в любом нормальном классе, а во второй защищенное пространство для заклинаний. Вот именно в ней я и должна колдовать.

Вхожу в зону колдовства. Становлюсь в центре, устанавливаю щит вокруг себя, представляю себе огненный дождь, нашептывая заклятие, но у меня ничего не получается.

— И это ведьма крови? Она даже 'огненный дождь' вызвать не может! — слышу я слова Сандры — Не повезло тебе с половинкой, Люк.

Он что-то отвечает, я не слышу слов, но даже не сомневаюсь, что мой хозяин ее поддержал. Меня отхватывает ярость и гнев — да как он смеет? Кто он такой чтобы решать, что я могу, а что нет!

И именно в этот момент происходит выброс магии, и весь класс заполняется 'огненным дождем'. Все начинают кричать, кто-то загорается, но огонь тут же затихает на нем под влиянием колдовства учителя. Сам же наставник, хоть и ошарашен произошедшим, умудряется быстро накрывает учеников щитами, потушить огонь на тех, кому не повезло и кричать на меня, требуя прекратить это безобразие. Я же пытаюсь остановить начатое мною бедствие, но не могу. Это го просто не может быть. Магия защищающая зону учений просто не может быть прорвана, но я ее прорвала и теперь весь класс просто полыхает.

— Джейнери, прекратите это! — кричит учитель в очередной раз.

'Будто я это не делаю' — зло думаю я и огненные комочки только усиливаются от моего гнева. А в следующий миг меня отталкивают в сторону, а там, где я секунду назад стояла, начинает пылать пламя.

— С ума сошла? Щит поставь! — встряхивает меня Люк.

'А я и забыла о щите' — думаю я и тут же забываю обо всем, так как щит Люка накрывает нас обоих, а его губы прижимаются к моим. Из-за его поцелуя я почти сразу забываю, где я и что происходит. Остаются только его губы, ласкающие меня, и руки прижимающие к себе. Но любому блаженству рано или поздно приходит конец, вот и поцелую пришел. Оглядевшись вокруг, я вижу горящее помещение и детей зажатых огнем у стены.

— Давай потушим пожар, который ты устроила! — шепчет мне на ухо Люк прижав меня к своей спине и обхватив за талию. Я киваю, и мы в унисон произносим заклятие дождя. Сильнейший поток воды обрушивается на комнату туша огонь и устраивая потоп. Наконец от огня не остается и следа, вокруг нас воды покалено, а мы стоим вымокшие и усталые. Люк отходит от меня и идет прочь. Подходит к Сандре и спрашивает как она. Девушка возмущена нашим поцелуем, на что он отвечает, что меня можно было остановить только поцелуем и он использовал возможность, отчего становится только больнее и неприятнее. Меня отправляют к директору, и я понимаю, что на этот раз Шон так просто меня не восстановит.

Вечером был скандал. Меня отчитывали как нашкодившего котенка. Это ж надо — сжечь класс! И даже Марта выглядела недовольной и не пыталась меня защитить. Только ночью зашла успокоить и утешить, а заодно попытаться понять, что же произошло. Я ей не ответила, да и что я могла сказать, если причина всего — банальная ревность и гнев на Люка. От школы меня отстранили на неделю, при этом, надавав кучу домашних заданий, которые я должна была выполнить. При этом я сделала скорбное лицо, а сама порадовалась, что не придется видеть лица этих ребят и Люка, флиртующего с Сандрой.

Пожалуй, первые три дня этой недели прошли просто замечательно. Все дни я занималась или читала, а ночи проводила с друзьями в саду, где мы продолжали делиться способами воздействия и наказания хозяев.

Но на третий день моего наказания у меня произошел странный разговор с Люком. Я как раз вышла пообедать. Он только вернулся с занятий и был явно раздраженным. Достала хлеб с колбасой и стала делать себе бутерброд, когда он вдруг сказал:

— Ты продолжаешь играть в спасительницу?

— Ты о чем? — удивилась я.

— О твоих попытках настроить Мэвл против хозяев. — ответил он, спокойно, даже не глядя на меня, наливая себе суп приготовленный Мартой.

— Между прочим, в старину вас считали героями, потому что вы даете нам жизнь и было принято беречь и защищать нас, а не делать рабами! — понимая, что признаю его правоту сорвалась на крик я.

— Это было, как ты сама сказала, 'в старину', а сейчас совсем другие законы и ты за свои поступки можешь поплатиться, а я уже ничем не смогу тебе помочь!

— А мне и не нужна твоя помощь! — запальчиво бросила я. — Своей Сандре помогай!

Развернулась и пошла в свою комнату, есть уже не хотелось, но он меня поймал и прижал к стене.

— Не нужна значит? Как скажешь, дорогая моя, но позволь дать тебе совет: прекрати свои революционерские замашки, иначе заплатишь за это!

Отшвырнув меня от себя он развернулся и ушел, а я еще долго смотрела ему вслед вспоминая его полные гнева глаза. Ведь впервые я по-настоящему испугалась, потому что в его глазах была готовность убить меня.

Прошло еще несколько дней. Свои посиделки с другими Мэвл я не прекратила, хотя и видела как все более злым и хмурым становится Люк. Я ждала наказания и оно последовало. В пятницу он явно приготовил мне сюрприз.

— Сегодня вечеринка у Сандры, ты идешь со мной. — приказным тоном сообщил он, едва я вышла из комнаты. Ждал что ли? Да быть такого не может.

— Зачем я тебе там? — раздраженной спросила я. Все равно же накажет так зачем сдерживаться? — Тебе что, Сандры мало?

— А причем тут она? Ты моя Мэвл, а значит должна посещать те же места, что и я.

— Я никому и ничего не должна! — вскипела я, и тут же была распята на стене, при этом он меня не касался, только смотрел, а сама я себя оторвать не могла, будто в воронку попала. И они еще говорят, он не владеет магией крови?

— Ты не права, дорогая! — промурлыкал он и под его взглядом пуговицы на моей блузке начали сами выскальзывать из петель, оголяю кожу — Ты много чего мне должна и то, что я не пользуюсь всеми благами, которые ты можешь мне дать, не значит, что я позволю тебе своевольничать!

Блузка распахнулась, оголяя грудь. В этот миг я жалела, что не надела свою маечку. А потом он меня коснулся. Нет, не физически... Я даже не знаю, как описать это, просто он прикасался к моей груди, к соскам взглядом, ветерком, скользящим по коже, ощущением тепла и это было страшно. Казалось, это его руки поглаживают мою грудь и что самое страшное мое тело отвечало. Соски напряглись и заныли, из меня рвался стон удовольствия, и я хотела, чтобы он продолжил, только руками. Это пугало куда сильнее, чем могло бы прояви он силу физически.

— Прекрати! — взмолилась я, забывая о гордости и краснея от осознания, что тело начинает отвечать, а мы находимся в коридоре, где в любой момент может кто-то пройти.

И тут же оказалась на полу ведь меня больше не удерживала его сила.

— Я скажу тебе это в первый и последний раз. Ты будешь ходить со мной, куда и когда я скажу, а за непослушание будут штрафы. Ты же не хочешь чтобы такое случилось, скажем в школе? И поверь, там я грудью не ограничусь.

Развернувшись он ушел, а я, запахнув блузку, так и осталась сидеть на полу, рыдая и проклиная себя за слабость, а его за власть надо мной.

Вечером, едва войдя в дом Сандры, я оказалась в массе людей, музыки и прочих развлечений. Занятие мне, как и прочим Мэвл, нашли сразу.

— Нечего развлекаться! — мило улыбаясь, прочирикала Сандра — Займись-ка ты лучше подносами с угощениями.

Взглянула на Люка и, получив одобрение, поняла, что не стоит доводить его до того, чтобы он приказал и послушно взяла поднос с напитками. К десяти я уже еле на ногах стояла, а вечеринка медленно превращалась в оргию. Все больше пар не стесняясь окружающих, начинали заниматься сексом. Мэвл при этом согласия не спрашивали. В какой-то момент у меня вдруг вылетел из рук поднос, а я оказалась лежащей на полу прижатая мужским телом.

— Не хочешь повеселиться, крошка? — в нос ударил запах алкоголя. Чужие руки заскользили по телу. Меня начало тошнить, и я попыталась вырваться — Да ладно тебе, не кочевряжься, тебе понравится! Другим же Мэвл нравится.

И тут я узнала парня. Его звали Ник и его ненавидела и боялась вся женская половина Мэвл. Любитель погрубее и его заводит страх, а если ты его не проявляешь он способен на все чтобы его вызвать. Был случай, когда Мэвл сломала шею из-за его попыток. Бедная девчонка. Я не хочу, чтобы и меня имел этот выродок, а тем более был первым. Начинаю вырываться и, скорее от отчаянья, посылаю зов Люку. Краем глаза вижу его целующегося с Сандрой и не реагирующего на мой зов. Неужели он не услышал? Что же делать? А рука Ника тем временем уже касается моей груди под топиком.

Когда я окончательно впала в отчаянье и собралась применить магию, раздался злой мысленный оклик.

'Не смей! Я запрещаю тебе использовать сегодня магию!'

Краем глаза я вижу, как медленно и лениво Люк ссаживает с колен Сандру, после чего на всю комнату произносит.

— Джейн, иди сюда.

Все замирают, внимательно глядя то на нас с Ником, то на Люка с недовольной Сандрой. Парень на мне чертыхается и раздраженно произносит.

— Да ладно тебе, Люк, неужели она тебе еще не надоела?

— Она моя и я, кажется, четко выразил это в прошлый раз.

Меня отпускают, и я быстро перехожу к своему 'хозяину', поправляя при этом на себе одежду и глядя на него с благодарностью.

— А ты вообще имеешь ее или просто как собака на сене, 'ни сам ни ням и другим не дам'? — зло спрашивает Ник, расстроенный тем, что его прервали.

— Чем я с ней занимаюсь за закрытыми дверьми не твое дело! — огрызается Люк, а потом мне приказывает — На колени!

Ноги подкашиваются, и я оказываюсь на коленях перед ним. Хочется плакать, ведь по его взгляду я вижу, что променяла одного насильника на другого. От благодарности не остается и следа, теперь меня гложет страх.

— Расстегни молнию на моих штанах. — спокойно приказывает он, но его спокойствие напускное и мы оба это знаем.

'Люк, пожалуйста не надо! Я не виновата!'

'Правда? Ты даже при мне умудряешься вляпаться! Делай что сказано!' — слышу злой мысленный ответ.

Послушно расстегиваю штаны, он приподнимается, и я стягиваю их с него. Я уже знаю, что он потребует от меня, вижу, как другие это делают и от этого становится только хуже.

— Трусы не забудь.

Теперь во мне растет ненависть, но я все же послушно снимаю и трусы. А там член, который уже готов и от этого краска окрашивает мои щеки.

— Поиграй с ним.

'Я не могу!'

'Можешь, или ты хочешь, чтобы каждый из этих парней продолжал до тебя докапываться? В следующий раз меня рядом не будет, а даже если и буду, не вмешаюсь! Ну же!'

Трясущимися пальцами тянусь к его члену, но он останавливает меня.

— Язычком, Джейн.

'Ненавижу!'

'И что из того? Делай что говорю!'

Наклоняю голову и втягиваю его член в рот. Он расслабляется и мне ничего не остается кроме как имитировать секс ртом. Мне неприятно, я почти ненавижу его. Может мне было бы и приятно и даже интересно, если бы мы были одни, но вокруг люди и все смотрят на нас и тут краем глаза увидела Овит. Она сосала своего хозяина, а сзади устроился какой-то парень. В ее глазах была печаль и горечь. Как же я ненавижу все это. Захотелось укусить его, но будто чувствуя мое желание, он сжал мои волосы и чуть потянул, заставив встретиться с ним взглядом.

'Успокойся' — велел он мысленно

'Зачем все это?' — еле сдерживая слезы, спросила я.

'Просто в этом мире иначе никак.' — мне наверное показалось, что в его голосе прозвучала грусть. — 'Продолжай'

И я продолжила. Когда он кончил, ко мне в рот хлынула солоноватая жидкость. Я попыталась отстраниться, но он не дал, заставляя ее проглотить.

— Она еще не скоро наскучит мне, — его голос будто обволакивал всех. — ее язычок на многое способен, жаль не тебе Ник узнавать на что.

После этих слов он, даже не одевшись, посадил меня к себе на колени так, чтобы я видела окружающих и я увидела картины, которым бы не хотела быть свидетелем никогда. Оргия переросла что-то больше напоминающее групповуху в жестокой и даже в какой-то извращенной форме и смотреть на это без отвращения и слез было просто невозможно.

— Смотри. — велел он мне на ухо. — Это тот новый мир, в котором живут Мэвл. И если ты не научишься жить по 'их' правилам, ты не протянешь долго. И уже никто не сможет тебя защитить. Это не твой мир и не мир, к которому ты привыкла, это мир, где правит желания хозяев, смотри и не допускай, чтобы следующей под этими парнями стала ты!

Я с ужасом смотрела, а он казалось, наслаждался моим состоянием. Когда я уже подумала, что сойду с ума, он вдруг стал, одел штаны с трусами и взяв меня за руку пошел к выходу.

— Люк! — воскликнула Сандра недовольно. Она уже успела оказаться под каким-то парнем. — Ты куда?

— Домой. — бросил он, даже не оборачиваясь. А едва мы оказались на улице, он отпустил мою руку и велел — Домой и спать. Быстро!

Я бросилась в дом Шона. А там в душ, где провела минут тридцать, пытаясь смыть грязь увиденного. Потом, заперев дверь, я уткнулась в подушку и разрыдалась. Я слышала как он пришел домой и ушел к себе, а в моей голове крутилось куча вопросов на которые я никак не могла найти ответы: Зачем он все это сделал? Что хотел мне показать? И как теперь жить дальше? Ведь теперь, даже зная, что может быть со мной, в случае если он рассердится, я еще больше решилась действовать против хозяев.

Именно об этом говорили мы с ребятами в следующую ночь и решили, что больше они такого допускать не будут.

А через неделю я сама оказалась в ситуации, когда мне просто не дали сказать нет, а все возражения не слушали.

В тот день я как раз доделывала уроки и собиралась встретиться с ребятами из Мэал, когда ко мне заглянула сестра.

— Джейн, тебя Люк зовет. — пряча глаза, сказала она.

— Сейчас? — удивилась я. Люк вообще не желал меня видеть, а тут...

— Он сказал, чтобы ты пришла к нему в спальню и немедленно. — ответила сестра и отвернулась, собираясь уйти.

— Кэси? У тебя все нормально? Никто не обижает? — спросила я, встревожено и внимательно глядя на сестру, а заодно, отчасти, пытаясь оттянуть момент, когда придется идти к Люку.

— Нет, все хорошо! — воскликнула наигранно сестра, а потом, стушевавшись под моим взглядом, добавила. — А кто такие Мэвл?

— Откуда ты знаешь это слово? — не на шутку испугалась я. Я так и не рассказала ей, в каком положении оказалась.

— Ребята шепчутся, что ты Мэвл, а со мной нельзя дружить, потому что я тоже скоро стану такой же. — виновато опустила головку сестренка.

Я подошла к ней и присев перед ней на корточки прижала ее к себе.

— Не станешь. Мэвл в современном обществе это рабы тех, кто их спас, но ты не умрешь, поэтому тебе нечего бояться. А даже если и что, я не дам тебе стать Мэвл, тебя эта участь обойдет стороной. Ты веришь мне?

— Да!

— Вот и славно! А что касается дружбы, знаешь, те кто не хочет дружить с тобой, не стоят твоей дружбы. Всегда есть люди, которые не побоятся возможных проблем и станут твоим другом, главное просто поискать, понимаешь?

И снова кивок.

— Умничка! — искренне радуюсь за нее я. — А теперь мне пора, а то хозяин зовет.

Я пошла к двери, но девочка поймала мою руку и спросила:

— Ты в порядке? Он тебя обижает?

Как сказать ребенку, что человек, у которого ты под покровительством, ненавидит тебя и делает все, чтобы унизить, сломать и растоптать. Я никогда не лгала Кэси и сейчас лгать не стала:

— Сейчас все не очень хорошо, но я справлюсь, и у меня все будет отлично! А теперь мне пора, не стоит его злить.

Она кивнула и отпустила руку, с грустью провожая меня взглядом, а я пошла к Люку, не зная чего ждать. У дверей в его комнату я замерла и долго не могла собраться и постучать, а потом решилась и сделала это.

— Заходи!

Вошла и прикрыла дверь. Он сидел в кресле у окна, и смотрел прямо на меня.

— Ты чего-то хотел? — поинтересовалась я, видя его взгляд и боясь услышать ответ.

— Поцелуй меня. — приказал он.

Мои ноги сами понесли меня к нему.

— Нет, Люк, пожалуйста. — неужели он решил принудить меня? И это в доме своего деда, у всех на глазах!

— Я сказал — поцелуй меня! — голос стал жестче и холоднее.

Я не могла сопротивляться воле хозяина и, со слезами на глазах, наклонилась и припала к его губам. А дальше он усадил меня на колени и не прерывая поцелуя начал ласкать тело. Мне пришлось отвечать на его ласку, только наравне с удовольствием во мне поднимался протест, и, как результат, я будто отстранилась и со стороны наблюдала происходящее. Мое тело отзывалось на ласки, а разум, как со стороны, наблюдал за происходящим.

Вот его рука пролезла под кофточку и коснулись моей груди. Тело выгнулось, стремясь быть ближе, а душа заплакала, протестуя против происходящего. Затем он отстранился и сбросил меня с своих колен на которых я успела устроиться.

— Сними с себя всю одежду и трусики тоже. — снова приказывает он.

— Не надо! — я смотрю с мольбой, а руки уже стягивают с тела одежду и вот уже я нага перед ним.

— Надо! — отрезает он и снова приказывает — Ляг на кровать и раздвинь ноги!

И снова подчиняюсь. По щекам текут слезы отчаянья, а тело ждет продолжения.

— Ненавижу!

Слова рвутся из разрывающейся души, а он тем временем раздевается, оставаясь передо мной совсем нагим. Если бы не ситуация я бы сказала, что он красив, но в этот миг я не вижу его красоты, а испытываю только отвращение, неприязнь и желание.

— Я знаю, — отвечает спокойно, задергивая шторы, а потом добавляет — подвинься.

Когда я удивленно подчиняюсь он ложится рядом и, полежав немного, устраивает меня у себя на плече.

— Сегодня ты спишь в моей постели, а теперь спи!

Я лежу боясь пошевелиться или что-то спросить чтобы не спровоцировать его. Меня ждут друзья, поэтому я решаю притвориться спящей, а потом уйти, но не тут то было. Когда я решила что он уснул и попыталась уйти он тут же схватил меня за руку и прорычал.

— Я сказал, что ты сегодня ночуешь у меня. СПИ!

Вздрогнув, я снова улеглась на его плечо и замерла, не зная чего теперь ждать, но постепенно его тепло окутывает меня и я засыпаю, измученная страхами и неприятностями последних недель.

Она лежит на моем плече. Такая маленькая и нежная, а перед моими глазами ее ужас и страх, застывший в ее взгляде. Даже отдавшись телом, она все равно испытывала его, а эти скоты смотрели. Хорошо, что я нашел выход. Не важно, поверят или нет, но я не отдам им ее.

Пошевелилась. Ручка обхватила мой торс и прижала меня к ее телу сильнее. Господи как же я ее хочу. Ножка приподнялась, и оказалось на моем животе. Мой палец сам потянулся к ее половым губкам и прикоснулся к ней, начиная поглаживать их. Тихий стон удовольствия разнесся по комнате. Захотелось опрокинуть ее и овладеть ею, но я не мог. Не так, когда тело сдалось, а разум отказывается это признавать. Я не стану таким как они и никогда не сделаю ей больно. Убираю руку и прижимаю ее к себе.

Пошевелился, устраиваясь поудобнее и стараясь не разбудить ее. Попытался уснуть. Не смог. Снова взглянул на нее. Что со мной происходит? Почему эта девочка вызывает одновременно желание убить, отыметь и защитить? И как с этим жить, когда ее запах просто сводит с ума, а поступки и речи вызывают такую ярость, что еле сдерживаюсь чтобы не броситься на нее. Только зачем броситься? Чтобы покалечить или убить? Или чтобы зацеловать и заняться сексом? Неужели это и есть действие притяжения 'половинок'? Тогда хочу ли я ее или просто это небесная сила заставляет нас тянуться к друг другу.

Прижал ее к себе сильнее, втянул ее запах и закрыл глаза. И что дальше? Как жить? Вопросы, вопросы, вопросы и ни одного ответа. Я мучаюсь ими каждую ночь и все зря. А она еще и рискует собой, и я еле успеваю ее спасать!

Сегодня Мэвл будут пойманы на своих вечерних посиделках и 'получат по заслугам' за свои дела. Меня радует только одно, ее там не будет. Я сумел ее остановить, и никто не сможет настоять на ее наказании. И пусть в эту ночь я буду чувствовать каждое ее движение, но это лучше, чем видеть как ее трахают все хозяева мужского пола младше двадцати пяти. Нет, я не дам никому с ней так поступить. Не с моей невинной малышкой.

Где-то на улице раздался крик. Началось. Я слушал, как кричать женщины и молился, чтобы она не проснулась. Пусть узнает завтра, так будет лучше, только не сейчас, когда там разгневанные хозяева готовые убить и искалечить любого.

Крики смолкают не скоро, ближе к утру. Это хорошо, что я закрыл окно прежде чем ложиться, не так громко было, и она не проснулась. Я не сомневаюсь, что завтра на занятия явятся не все Мэвл, а на тех кто появится, будет страшно смотреть. Успокоившись и убедившись, что моя Мэвл в безопасности, я уснул, но даже во сне меня не покидало чувство нарастающей опасности и страха за нее.

11

Узнав утром, что произошло, я испытала настоящий шок, быстро сменившийся желанием убивать. Но, увы, запрет использовать магию смерти все еще действовал, да и не хочу я опускаться до их уровня.

Как так можно? И главное, зачем? Именно этими вопросами я задавалась, глядя на синие лица своих друзей и слушая их рассказы.

— Кончилось тем, что тех, кто мог идти, погнали по домам, а тех, кто уже не реагировал, просто потащили по земле. — закончила Овит и ее передернуло от отвращения при этих воспоминаниях.

— Простите, я должна была быть там, но Люк... — виновато начала я, но меня перебили.

— Это хорошо, что тебя там не было. — сказал один из парней Мэвл — Ты бы этого не выдержала, да и многие и не выдержали.

— Сколько? — спросила, боясь услышать ответ.

— Семеро.

В глазах потемнело. Семь жизней? Неужели ради сохранения своей власти эти уроды способны убить треть Мэвл детей? И почему же молчат их родители? Куда они смотрят?

— А родители? Почему молчат они?

— А что они могут? Половина из них сами Мэвл, а вторая, вторая пытается возражать, но у троих папаш парней власть и у родителей пострадавших даже шанса нет.

— И это в вашем понятии демократическое равноправие? — ужаснулась еще больше.

— Правит тот, у кого власть и деньги, а равноправие это всего лишь слова.— пожала плечами Овит.

Прозвенел звонок, и нам ничего не оставалось кроме как идти на урок. Однако, сосредоточиться на уроке я так и не смогла. Меня мучили вопросы, и один я могла задать уже сейчас, но как это сделать?

Подумав немного, я вырвала лист бумаги из тетради, и быстро написав 'Зачем?' пододвинула его к Люку.

Я держала лист, пока он его не взял, боялась, что воспользуются силой и заберут, а потом...

Прочитав мой вопрос и посмотрев на меня, Люк понял о чем я и, быстро написав ответ, вернул лист.

'Я не хочу, чтобы кто-то пользовался тем, что принадлежит мне' — написал он.

'Ты мог просто запретить мне идти! Зачем было заставлять меня лечь в твою кровать?' — и так знаю ответ, но не могу не спросить.

'Я так хотел! И вообще ты мне мешаешь!'

На этом наша переписка закончилась, но этот день еще не закончился. В этом я убедилась после занятий, когда стала свидетельницей страшной сцены.

Ее звали Натали. Она была доброй и нежной Мэвл и как я раньше думала не способной на прямые возражения.

— Я не буду это делать! — заявила она, глядя на своего хозяина стоя посреди стоянки. Вокруг уже начала собираться толпа, но пару это уже не волновало.

— Я сказал, ты это сделаешь! — возразил ее хозяин.

— Нет!

— Ты хочешь последовать за теми? — вдруг как-то спокойно поинтересовался парень, хотя секунду назад почти кричал. Он явно намекал на погибших и все это поняли.

— А почему бы и нет! — с горяча, бросила она. — Это лучше чем жить так, прислуживая такому уроду как ты!

— Ну как хочешь! Сама напросилась. — Зло ответил парень, и тут же девушка схватилась за горло и начала оседать на землю. Я попыталась броситься к ней, но меня поймали и прижали к сильной мужской груди.

'Не вмешивайся!'

'Но он убьет ее!' — с ужасом наблюдая за корчащейся на земле девушкой, мысленно воскликнула я.

— Скажи, что ты выполнишь мое требование и я прекращу разрывать связь! — как-то мягко предложил парень.

'Это лучше чем если пострадаешь ты! Стой на месте и не шевелись. Можешь закрыть глаза, если хочешь, или уйти назад в школу пока все не закончится. Я запрещаю тебе вмешиваться или открывать рот'

Я не могла уйти, поэтому стояла и смотрела со слезами на глазах, но сильнее всего меня потрясли слова девушки, прежде чем она потеряла сознание.

— А не пошел бы ты к черту! — прошипела она.

И все.

— Дюк, прекрати немедленно! Ты убьешь ее! — воскликнули трое парней, подбегая к девушке.

Парень вдруг побелел, будто только сейчас понял, что делает и как-то весь съежился.

Один из подбежавших ребят сел на корточки и прикоснулся к шее Натали.

— Она еще жива!

Все трое положили руку ей на лоб. И из их рук пошел свет.

— Ну же, давай! Борись же! — прошептал один из них. — Черт, сил не хватает!

— Я помогу! — воскликнул вдруг Люк и быстро подошел к компании.

А дальше было что-то странное. Я вдруг почувствовала, что теряю с ним связь. Более того с каждой секундой мне становилось все хуже. Перед глазами появились темные пятна, а сил с каждой секундой становилось все меньше и меньше.

— Это бесполезно! — произнес, наконец, первый парень, убирая руку. — Ее не спасти, слишком мало она была его Мэвл. У нее нет достаточно сил, чтобы выжить.

— Нет! — зло бросил Люк, продолжая отдавать ей свою жизненную энергию при этом оставляя меня без нее.

— Парень, хватит! Все кончено! Так ты навредишь только своей Мэвл, посмотри на нее ей плохо!

Люк поднял на меня глаза, и наши взгляды встретились, а потом он убрал руку и я будто втянула полной грудью воздух, хотя до этого не могла дышать. И только тут поняла, что стою на коленях.

— Мне жаль, парень! — положил руку на плечо Люку тот, кто его остановил.

— Мне тоже. — грустно ответил мой хозяин, глядя прямо на меня.

— Я не хотел! — завыл Дюк. Только легче от этого не становилось, только наоборот хотелось еще сильнее его убить.

'Дай мне уйти!' — взмолилась я. — 'Иначе тебе придется меня останавливать!'

'Иди!'

Бросаюсь прочь, боясь обернуться и увидеть тело Натали. Куда я бегу? Какая разница. Мой сад перестал быть убежищем прошлой ночью, а вопросы теперь мучили меня еще сильнее.

Я и сама не знаю, почему ноги принесли меня к дверям кабинета деда моего хозяина. Просто я тут и мне нужны ответы, поэтому вхожу в кабинет и только сейчас осознаю, что плачу, но уже поздно отступать, поэтому спрашиваю:

— Почему? Неужели вы нас спасаете только для того чтобы мучить и убивать самим?

Шон внимательно смотрит на меня, а затем велит:

— Сядь!

Подчиняюсь, а сама никак не могу прекратить плакать. Он подходит ко мне и протягивает платок.

— Что случилось Джейн?

— Он убил ее! — вытирая глаза отвечаю я.

— Кто? Кого?

— Хозяин Натали свою Мэвл!

Старик чертыхнулся, а потом велел:

— Расскажи мне все, немедленно!

И я рассказала. Захлебываясь словами и слезами я рассказывала ему события последних двенадцати часов, а когда закончила, поняла, что в комнате кроме Шона появилась еще и Марта.

— Этому давно пора положить конец, Шон! — сказала женщина, когда я закончила рассказ.

— Как? У их отцов есть свои Мэвл и никто не знает как они с ними обращаются! — зло обронил мужчина. — Кроме того, ни у кого нет права вмешиваться в процесс управления хозяев Мэвлами!

— Но ты же сам понимаешь, что это уже предел допустимого! — вскипела Марта. Я еще никогда не видела ее такой злой — Они убивают своих Мэвл, насилуют и еще бог знает, что делают!

— Будто наше поколение было другим! — напомнил ей супруг.

— О да, не было! И чем это кончилось хотя бы для нас с тобой!

Шон как-то стушевался и побледнел, потом выругался и будто только сейчас вспомнил о моем присутствии, посмотрел на меня, и устало приказал:

— Джейнери, я обещаю, что те, кто убил своих Мэвл заплатят за это, благо закон есть. Но больше я пока ничего не могу сделать, прости.

И это было всем, что мог сказать мужчина. Я вдруг поняла, что виновные не понесут наказания. И осознание того, что нам не помогут, было просто ужасным, но показывать насколько это причинило мне боль, я не собиралась. Просто встала, кивнула и пошла прочь.

Я направлялась к двери, думая только о том, что есть только один способ прекратить все это и не важно, что после этого я умру.

— Куда-то собралась? — голос Люка заставил меня замереть.

— Хочу прогуляться. — иду дальше боясь посмотреть на своего 'властелина'

— Я запрещаю тебе причинять любой вред тем, кто учится в школе ведьм. — слова были сказаны тихо, но решительно.

Вот и все. Теперь я даже попытаться что-то сделать не могу.

— Люк!

— Нет, Джейн.

Смотрю на него, а во мне растет ненависть.

— Ненавижу!

— Знаю. — бесполезный разговор. У него власть, а я всего лишь Мэвл, полностью зависимая от своего хозяина. Гнев сменился отчаяньем.

— Прошу! — почти умоляю я.

— Иди в комнату, сделай уроки и ложись спать. — устало велит мой энергетический кормилец — Завтра идем на вечеринку и когда вернемся еще неизвестно.

— Не пойду! — шокировано гляжу на него.

— Пойдешь! — снова приказ и отказаться нельзя. Слезы снова начинают течь из глаз.

— Ты правда такой монстр? Или только притворяешься? Как можно веселиться после того что произошло сегодня? — сама не знаю зачем спрашиваю, просто не могу сдержаться.

— А у нас есть выбор? — смотрит как-то грустно и печально. — Иди к себе и не уходи из комнаты. Сегодня ты ночуешь со мной. Уходи же!

И снова подчиняюсь, понимая, что сейчас во мне что-то изменилось и это что-то растет с каждой секундой. Это уже не протест и не решимость. Что-то иное, незнакомое и пугающее. Такое я чувствовала только к одному человеку, и его уже нет в живых.

Ту ночь он пришел ко мне. Лег одетым и прижал меня к себе. После чего, ничего не говоря, закрыл глаза. Я так и не смогла уснуть и сама не знаю почему, но мне кажется, он тоже не спал.

Весь следующий день прошел как в тумане. Мы оба молчали, и только вечером был новый бой.

— Я не пойду! — кричу, отбросив выбранную им одежду.

— Одевай! Или я потащу тебя прямо так! — спокойно смотрит на меня с затаенной решимостью.

На мне были домашний халат, и видя его глаза я знаю, что он так и поступит. Но все равно решаю рискнуть, а вдруг он образумится.

— Нет!

— Ну что же, сама напросилась. — хватает меня за руку и тянет за собой.

— Пусти!

— Нет!

Мы уже в коридоре и я сдаюсь:

— Подожди! Я оденусь! Пожалуйста!

Отпустил и пошел следом, не давая запереть дверь. Мне приходится одеваться при нем. Как же в этот миг я его призираю, но выхода нет и я, бледнея и краснея, одеваю выбранную им одежду. А уже через час мы входим в дом, в котором к моему удивлению не так уж и много людей.

— Привет, Люк! Рад, что ты пришел. — подошел к нам парень, который накануне пытался спасти Натали.

— Спасибо, что пригласил, Серж! — улыбнулся мой хозяин, пожимая протянутую руку. После чего посмотрел на меня и велел — Иди. И из этого дома ты выйдешь только со мной.

Я подчинилась. Подошла туда, где сидели девчонки Мэвл. Возле них стояли подносы. И было удивительно, что они не разносят их. Не рискуя нарываться, беру поднос и уже собираюсь идти разносить закуски, когда слышу вопрос одной из девушек:

— Ты что делаешь?

— Собираюсь разносить еду. — пожимаю плечами.

— Зачем? — интересуется соседка первой спросившей. При этом все как одна, а их там шестеро, смотрят с вопросом.

— Так это вроде от меня ждут? — не понимаю их удивления.

— Сядь. И забудь в этом доме о повадках хозяев. Сами возьмут если захотят! — приказывает та, что спросила, что я делаю.

И тут же, будто в подтверждение ее слов, к столу подошел парень и взял пепси с тарелкой закуски, чмокнул в губы одну из девушек, при этом она сама подставила их для поцелуя, и ушел к парням.

— Видишь? — улыбнулась та, которую только что поцеловали — Садись же и ничего не бойся, тут нет тех, кто любит использовать Мэвл в своих целях.

Сажусь и боясь пошевелиться слушаю болтовню девчонок...

Я наблюдал за ней, видя, как она берет поднос и как ее останавливают девчонки.

— Почему ты с ней так груб? — поинтересовался Серж, отслеживая мой взгляд

— Она это заслужила и за ней нужен глаз да глаз.

— Не сомневаюсь, она же женщина! — улыбнулся Семен, второй парень из кампании, потом встает и идет к девчонкам. Наблюдаю, как моя Мэвл, шокировано наблюдает за его действиями.

— Ну ты даешь, Сем, ты бы на ней еще метку поставил! — рассмеялся Илья когда парень вернулся. — 'ОНА МОЯ'

— И поставлю через два месяца, в виде обручального кольца, когда она станет свободной, и я смогу попросить ее руки. — довольно улыбнулся парень.

Все рассмеялись, а я все никак не мог отвезти взгляда от своей усталой девочки. Я мог бы ее сегодня не брать, но побоялся, что она опять что-нибудь натворит. Итак уже из-за нее одни проблемы. Встаю и отхожу к окну. При этом стараясь не смотреть на нее.

— Хочешь поговорить? — настолько задумался, что даже не услышал как подошел Серж.

— Нет.

— Хорошо. Только знаешь, сердцем сложно командовать. Оно не слышит разума и понимает только себя.

— Спасибо за совет.

— Пожалуйста. — между нами повисла пауза. Поняв, что от меня ничего не добиться Серж решает оставить меня в покои — Но давай о деле.

Киваю и мы возвращаемся к мужской компании...

Мы ушли ближе к полуночи. Как ни странно, эта вечеринка не превратилась в оргию, скорее наоборот все было тихо и мирно. Даже музыку не включали. Этакие семейные посиделки. К концу вечера я подружилась с девчонками и была благодарна Люку за глоток свежего воздуха, но и он, увы, был не долог. Едва мы оказались далеко от дома, где провели вечер, он заявил:

— Я запрещаю тебе общаться с этими девушками и с их парнями тоже!

— Но почему? — не поняла я.

— Ты меня слышала? — схватил он меня за руку, причиняя боль

— Да!

0н кивнул и потащил меня к дому деда, где, как и в прошлую ночь, расположился в моей постели.

Что он делает? Именно этот вопрос в последний месяц мучает меня. Пытается довести меня до ручки или следует одному ему понятному плану?

Люк запретил мне общаться с девушками, запретил причинять вред ведьмам, а сам общается с обоими сторонами, при этом я никак не могу понять на чьей стороне сам парень. Вот в один момент он ведет себя как все, а в следующий миг появляется другой Люк, похожий на тех шестерых парней, но тут же исчезает. И что самое страшное, мне все чаще хочется предупредить Сержа, что Люк лжет, и они видят только то, что им позволено увидеть. Люк другой. Он все более и более порочен и все чаще, сидя в машине, я думаю о том, что хочу его убить.

Почему?

Да потому что именно машину он выбрал как место пыток. Если ночами он спит рядом и даже не касается меня, то стоит нам оказаться в машине его рука оказывается у меня между ног, прикасаясь к самым интимным местам, а мне ничего не остается как только молчать, и закусив губу терпеть, ведь на заднем сидении сидят девочки и болтают о своих девчачьих мелочах.

Когда это произошло впервые, я попыталась возмутиться, и отодвинуться, но Люк мысленно приказал:

'Замри!'

И мне пришлось терпеть это унижение, радуясь, что его руку на заднем сидении не видно и проклиная свое слабое тело за ответ. А самое страшное то, что он оставляет меня на грани экстаза, останавливаясь в последний момент и исчезая, будто и не прикасался ко мне секунду назад. А едва войдя в школу, уединяется с Сандрой, и возвращаются эти голубчики довольные до чертиков.

И так уже три недели, пять дней в неделю. Но это еще цветочки. На вечеринках компании он ласкает меня прилюдно и опять же отступает, стоит только мне приблизиться к вершине наслаждения, сменяя меня Сандрой. А стоит мне отступиться, перед сном я получаю такой поцелуй, что потом всю ночь мучаюсь от внутреннего жара и утром просто жду его руку в надежде, что может вот сегодня он даст мне кончить. Но нет, этого не происходит и становится только хуже.

В эти минуты хочется плакать и выдрать это ведьме все ее шикарные волосы, но я только молчу и кусаю губы, ненавидя его и себя за слабость. Я пыталась уйти, пыталась сесть с девочками сзади или надеть брюки, но это все бесполезно. Он отказывается ехать, если я сзади, а брюки его даже больше устраивают, чем юбка.

Единственной отдушиной стал сад. Сначала я думала, что не смогу вернуться сюда, но потом, после всего, что творится вокруг меня, вынуждена была искать убежище, где могла побыть одна. И нашла его в отчем саду.

Вот и в этот день, с ненавистью выдирая сорняки и представляя, что это космы Сандры, я думала о том, что жаль, что могу выдрать их только в воображение.

— Ты что тут делаешь? — раздался голос той, кого моя персона искренне ненавидела.

— Выдергиваю сорняки, не видишь? — зло и даже не глядя на нее, отвечаю ей.

— Не грубы мне, дорогая, а то Люку пожалуюсь! — это мы уже проходили. Он тогда наказал меня тем, что заставил снять блузку и майку на вечеринке и ласкал меня при всех. Это воспоминание только усилило желание убить эту дрянь. — Так что ты делаешь на этой земле?

— А почему я не могу находиться на земле принадлежащей мне по праву рождения!

— Ты хочешь сказать...

— Я дочь хозяина этого дома, а теперь извини у меня куча дел!

— Как скажешь, дорогая! — как-то уж слишком легко сдалась девушка и ушла. В ту минуту я и подумать не могла, что смогу ненавидеть ее еще сильнее, но увы смогла.

Я как раз закончила поливать цветы, посаженные накануне, когда вдруг появились ведьмы-подростки.

— Вот она, смотри сам! — говорила их предводителю Сандра. Это оказался брат Дюка. В глазах парня была такая тьма, что я отшатнулась. После того как прилюдно казнили его брата и еще несколько подростков-ведьм он искал виновного и кажется, нашел его — во мне.

— А, так вот кто стоит за всем происходящим! А я-то все гадал, кто же это такой смелый! — начал он.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь? — делаю шаг назад, только прятаться уже негде. Меня окружили. И выпускать явно не собираются.

— Мы все думали, почему именно тут! А теперь поняли! А ведь надо было понять раньше! Ведь все началось, когда ты появилась! Дрянь! — он ударил меня по лицу, и я упала на землю, тут же схватившись за щеку и ощутив привкус крови во рту.

— Но сейчас ты за все заплатишь, и тут нет твоего хозяина, чтобы тебя защитить! Ты ответишь за то, что настроила их против нас!

— Это не я их настроила, а вы сами! — не сдержалась я и тут же поняла, что зря это сказала. Их взгляды налились кровью, и мне стало совсем страшно. Они же сейчас разорвут меня!

— Вот ты и призналась! — воскликнула Сандра.

Братец убийцы наклонился и потянул меня за руку заставляя подняться, при этом заломив руку так, что слезы брызнули из моих глаз..

— И сейчас ты будешь наказана за свой поступок! — заверил он.

Пытаюсь вырваться, но хватка медвежья и у меня нет шанса, а магия запрещена Люком. Чужие губы, пахнущие пивом, накрывают мой рот. Слюнявый язык проникает в меня. Противно! Кусаю его, за что получаю новый удар, и тут же он снова проникает в меня языком.

'ЛЮК!' — кричу мысленно, понимая, что он не придет. Обещал же не вмешиваться.

— Глеб, прекрати! Отпусти ее! — голос Сержа звучит как музыка.

— Она предательница! Именно из-за нее Мэвл выжили из ума! — зло бросил парень, отстраняясь и с ненавистью глядя на меня.

— Так пусть Люк ее и наказывает! — ответил Семен. Все шестеро парней были тут. Не было только моего хозяина. Захотелось плакать. Выхода нет. Их слишком много и мне не спастись.

— Только его тут нет, а значит наказывать нам!

— Глеб, отпусти ее, иначе будешь собирать себя по кускам с мостовой. — по спине холодный пот. Таким я его голос еще не слышала. Даже в моменты гнева он разговаривал со мной намного теплее, чем сейчас с ним.

— Она заслужила наказания! — процедил Глеб, хотя уже не выглядел таким уверенным. О силе Люка уже знали все и она пугала ведьм.

— И она его получит! — пообещал мой хозяин, полоснув меня гневным взглядом.

— Так мы и поверили! Ты ее до сих пор даже не взял! Не стоит у тебя на нее, сам говорил! — зашипела Сандра. Ее слова причинили душевную боль, но об этом я решила подумать позже, не до того в этот момент было — Так почему мы должны тебе верить!

— Ты действительно хочешь услышать ответ? Или может, поступишь по-умному и просто примешь как есть мое желание? — голос тихий вкрадчивый и сразу становится ясно, что она даже и не знает, о чем говорит.

— Ладно, — Глеб отбросил меня, и я оказалась в руках поймавшего меня Люка, который тут же прижал меня к себе, отслеживая каждый шаг ребят — только ты покажешь ей ее место здесь и сейчас!

— Нет! — покачал головой мой защитник.

— Что! — возмутились все.

— Я сделаю это, но только наедине и на кровати, а не на голой земле!

— А кто сказал, что ты просто не подождешь, а потом не выйдешь, как ни в чем не бывало! — спросила Сандра.

— Представлю доказательства!

— И какие это!

— Ее кровь сгодится?

— Ха порежешь палец и все дела!

— Сандра, ты сомневаешься в честности Люка? — Серж поднял бровь, а я и забыла уже о его присутствии. — Если да, то почему же ты сама так легко с ним спала?

Она побледнела и отступила. Какая женщина признается, что спит с парнем, зная, что он лжец. Это ведь признак легкого поведения. А Сандра у нас не такая и это знают все.

— Я верю ему! — прошипела она зло, полоснув меня взглядом.

Ребята расступились, давая проход, а Люк схватил меня за руку и потащил в сторону дома. После чего, поднявшись по лестнице, открыл дверь в родительскую спальню.

Звук закрывающейся двери будто отгородил нас от внешнего мира.

— Не надо! — взмолилась я, наблюдая, как он начинает расстегивать рубашку.

— Ты сама влипла в это! — бросил он, стаскивая синий хлопок с плеч, и мой взгляд сам пополз вниз по его груди, а в горле пересохло — У нас нет выбора! Или ты хочешь, чтобы это была та компания?

— Нет. — сглотнула я, чувствуя уже знакомое томление. Сколько раз он заставлял меня это чувствовать и уходил в последний момент. И вот теперь он собирается закончить начатое. Поцелуи и ласка как средство наказания и вот теперь я и сама не знала, рада я, что все это произошло или нет, но я не должна ему позволять. Не в этой комнате, не на этой кровати. — Но не здесь, прошу!

— А чего ты стесняешься? — усмехнулся он — Тебя тут никто не увидит.

— А ты бы сам лег с женщиной на постели своих родителей? — завелась я.

Я видела, как он побледнел и отвел взгляд.

— У нас нет выбора или я подтвержу, что ты моя или они сделают с тобой все что захотят, и я не смогу помешать.

— Но ты же хозяин, можешь сказать нет! — всхлипнула я в отчаянье.

— Мне жаль, но в этой ситуации нет. — он смотрит мне в глаза и я понимаю, что это правда — Раздевайся.

Пальцы сами начинают расстегивать пуговицы.

— Пожалуйста, мы же можем сымитировать! Умоляю не надо...

Он закрыл лицо руками, потом тяжело вздохнул и пошел к двери.

— Ты права, нам не стоит это делать. Я попробую решить ситуацию сам.

Он открыл дверь и замер. Наши взгляды встретились в зеркале, висящем в коридоре, и я просто не могла отвести свои глаза. В этот момент мне одновременно хотелось, чтобы он ушел и в то же время, чтобы плюнул на все и прижал меня к себе. Я открыла рот, сама не зная, что хочу сказать, но не произнесла ни слова. Отвела взгляд и тут же оказалась в его объятиях. Его губы накрыли мои, становясь источниками боли и удовольствия, и я почти сразу сдалась. Целуя меня, он сделал шаг назад, прижимая меня к стене. Неделя без этих губ. Он карал меня ими за проступки сначала как наказание, потом просто ища любую возможность, и я и сама не зная, почему стала делать все, чтобы он меня наказал, надеясь найти избавления от не прекращаемого томления. Этот бой давно превратился из наказания в страстное желание и зависимость друг от друга, и сегодняшний поцелуй только подтверждает это. И не важно, что поцелуй причиняет страдание из-за разбитой губы и болящей щеки, главное он тут и целует меня. Мужские руки лезут под одежду, расстегивая и просто вырывая пуговицы. Я же прижимаюсь к нему стремясь слиться с ним. Вот рука находит грудь, сжимая ее, и я не сдерживаю стона. Он отрывается от меня.

— Разденься, иначе домой пойдешь голой. — шепчет он начиная снимать остатки своей одежды.

Я стягиваю порванную рубашку. То и дело, ловя его взгляд. Мне нужны его руки, тело и губы. В этот миг мне кажется, что я не выживу без него. И, честно говоря, я так и не поняла, кто из нас сорвался первым. Мы оба, не выдержав, бросаемся к друг другу, и я снова оказываюсь в плену его рук и губ. Сама не замечаю, как обхватываю его талию ногами, в то время как мои руки сами проводят по его плечам, пытаясь притянуть его ближе. Прервав поцелуй, он скользит губами вниз по шее. Звук рвущейся ткани и моя разорванная маечка одетая вместо бюстгальтера летит на пол, а его губы обхватывают сосок. Мой взгляд мечется по комнате. Меня захватила волна удовольствия и будто несет куда-то. В какой-то момент в глаза бьет солнечный свет и будто издалека до меня доходит, что сейчас закат. Заняться первый раз этим на закате символично. Но мало кто об этом думает и я не стала, просто прижала его лицо к своей груди, к которой он успел уже припасть губами.

А в следующий миг я уже на кровати.

Его руки и губы продолжают творить чудеса, проникая и лаская везде, где только может дотянуться. Я все ближе и ближе к краю. Становится страшно, что он снова остановится, и я вглядываюсь в его глаза, ища ответ.

— Все хорошо, расслабься, я не уйду. — шепчет он, зная, о чем я думаю и что хочу спросить, и я подчиняюсь, снова чувствуя его ласку и наконец, тону в водовороте наслаждения, о котором мечтала весь этот месяц.

Очнулась и сразу встретилась с ним взглядом. После чего он стал стаскивать с меня джинсы.

— Нет. — шепчу я, однако, даже не пытаясь сопротивляться, а наоборот помогая ему. Я знаю, что надо остановить его. Что нельзя делать это тут, но я не могу остановиться. Я хочу этого. Хочу его. Устала ждать пока он, наконец, это сделает. Мы слишком долго к этому шли. Недели боев и я хочу знать, чем все кончается.

Его рука, опускающаяся вниз по внутренней стороне бедра и накрывающая мои губки. Мой тихий стон, когда он находит клитор. Легкая ласка, вызывающая непроизвольное движение бедер и новый стон удовольствия. А затем он уже на мне.

Больно. Пытаюсь вырваться.

— Нет, не шевелись. — шепчет еле слышно, а мне кажется, что он рвет меня изнутри.

— Больно!

— Знаю, потерпи.

И вот он замирает, а у меня ощущение, что этот член дошел до самого сердца. Тяжело дышать, больно, слезы на глазах.

Он же следит за моим лицом как ястреб. Кажется, будто ждет чего-то. Постепенно становится легче, и будто зная это, он снова начинает двигаться. Снова боль, но я терплю, прекрасно понимая, что иначе никак. Если он не закончит этих парней будет куда больше, и каждый захочет сделать это. Я просто не выдержу, поэтому надо держаться сейчас. Лучше он, чем любой из них.

Затем парень замирает, я чувствую поток его семени, а его тело придавливает меня собой. Хочется скинуть его, но я лежу не шевелясь.

И что теперь? Отдала самое ценное, что было у меня. А дальше что? Как жить?

Глава 12.

Минут через пять он встал и начал одеваться.

— Одевайся, нам надо выйти. Ты для первого раза хорошо справилась. В другой раз будет приятнее.

— Другого раза не будет. — отвечаю я, трясущимися руками застегивая джинсы и глядя на пятно на зеленом покрывале. Моя кровь. Невинность, отданная мужчине, который даже не понял, как много он взял и в каком священном месте для меня он это сделал.

Он подходит ко мне и заставляет посмотреть себе в глаза.

— Будет, когда ты придешь в себя, а теперь одевайся и пошли! — вкрадчиво говорит он, нежно поглаживая меня по щеке, отчего мурашки пошли по моей спине, а дыхание сбилось и я поняла, что он прав.

— Как же я тебя ненавижу. — шепчу еле сдерживая желание разрыдаться — Ты буквально изнасиловал меня, а теперь еще смеешь говорить о продолжении!

— Разве? — этим единственным словом и поднятой вопросительно бровью он перевернул мой мир и заставил чувствовать себя последней шлюхой. А ведь он прав. Я сама отдалась ему. Позволила и даже сначала наслаждалась этим. Отвожу взгляд и хватаю полуразорванную блузку.

А через три минуты, выходя из этой комнаты, я снова увидела пятно в центре кровати и осознаю, что уже не смогу войти в эту комнату, ставшую для меня свидетелем моего позора.

Но и это было не всем, что мне уготовил этот день. Люк останавливает меня на лестнице и велит:

— Сними трусики и отдай мне.

— Зачем? А в чем я пойду? — ужасаюсь я.

— Делай что говорю! Или ты хочешь пустить их в спальню?

Покраснев и ненавидя весь мир, подчиняюсь. На трусиках появилась кровь — свидетельство моей потери. Он взял трусики и пошел дальше. Я за ним. Едва мы вышли на улицу, нас окружили ребята и тут же мои трусики стали передаваться из рук в руки.

Как же стыдно мне было в этот миг. Как хотелось умереть. Они держали мое белье, разглядывали кровь, смеялись, а мне оставалось только стоять рядом с Люком, который умудрился меня обнять, и делать вид, что так и надо!

— Это не доказательство! — зло засверкала глазами Сандра, хотя уже и сама не сомневалась, что проиграла. — Пусть снимет штаны.

Я с ужасом посмотрела на Люка.

"Только не это, прошу! Не унижай меня так!"

Ответом мне было:

— Нет! Вы получили желаемое! — его голос был тих и при этом он оглядывал всех, отчего ребята съеживались и отступали — Дальше кина не будет! Если не заметили — она еле на ногах стоит! Я забираю ее домой, и любой, кто попытается меня остановить — умрет.

Я не видела его глаз, но ребята расступились, а Люк повел меня прочь. Как мы добрались до дома, я не знаю. Едва оказавшись вне зоны видимости, как у меня потемнело в глазах, и я потеряла сознание. То ли стресс последних месяцев, то ли еще что, но я просто не смогла удержаться в реальности. Мне нужен был отдых, и он пришел ко мне в виде отключки. Очнулась я уже в своей кровати поздней ночью, вымытая и укутанная в одеяло. А вспомнив все, что произошло, разрыдалась и решила, что из комнаты больше не выйду и пусть он рвет связь, если хочет, но не позволю больше унижать меня! Утром кто только не заглядывал. Укрывшись под мнимой защитой одеяла, моя персона лежала с закрытыми глазами, делая вид, что сплю, и не реагировала ни на какие слова. И так было до тех пор, пока не зашел он.

— Открой глаза! — подчиняюсь, решив, что все равно надо будет ему все сказать. — Встань!

— Нет! — с трудом удерживаю себя в лежащем положении, при этом вцепившись в кровать пальцами. Наши воли схлестнулись. И впервые, наверное, из-за стресса он проиграл. — Никогда больше! Ни за что! Можешь разорвать свою связь и убить меня, но я больше не выйду из этой комнаты и не позволю себя унижать!

Внимательный взгляд и он садится на корточки, из-за чего наши глаза оказываются на одном уровне.

— И ты готова так просто сдаться? — голос усталый, а во взгляде что-то похожее на отчаянье. — Неужели ты не понимаешь, что оставаясь в этой комнате, ты признаешь, что они правы, и ты не заслуживаешь иного обращения?

— Мне плевать на них! Я устала и так больше не могу! Я не хочу больше видеть вас всех! — у меня начинается истерика.

— Знаю! — и это слово заставляет меня замереть — Но ты не единственная Мэвл и есть те, кому хуже! Неужели ты их бросишь?

— А какая тебе разница? Я что, мало отдала за то чтобы им помочь? И что получила взамен? Ничего! Только тычки и синяки? — закричала в отчаянье — Каждый раз, когда я пытаюсь что-то изменить, это кончается волной насилия! В прошлый раз заплатили они, а вчера я!

— И ты спустишь этим тварям все это? — закричал вдруг он, и я впервые увидела его истинное отношение к другим хозяевам. Всю его ненависть и омерзение. Но там было что-то еще. Но увы я не успела понять что это было. — Давай, останься тут и все, что они делают, будет оправдано или встань, оденься и пойдем со мной, и пусть они сами испытывают стыд за свое вчерашнее поведение.

— А им разве не все равно!

— Нет, моя дорогая, не все равно! И от того, появишься ты сегодня или нет, будет зависеть как дальше к тебе будут относиться! Как к вещи, которую можно как хочешь использовать или как к хрустальной статуэтке на камине, сдувая пылинки и следя чтобы не попала в руки к детям! — он помолчал, давая мне время обдумать его слова, а потом приказал — А теперь встала и начала одеваться!

И тут на меня обрушилась вся его мощь, и я осознала, что до этого он просто отступил, позволив мне почувствовать себя сильной, чтобы не сломать окончательно, а теперь решил, что я готова.

— Ненавижу! — шепчу, натягивая протянутые им вещи.

— Знаю, но ты мне сегодня нужна и не только днем, но и ночью. — пожимает плечами, отмахиваясь от моих чувств.

Я не сразу поняла, о чем он.

— Я не пойду!

— Пойдешь и не спорь! Оделась, тогда пошли!

Хватает меня за руку и вытаскивает из комнаты.

Овит.

Вечер предыдущего дня.

Расставляю посуду, низко склонив голову. Он не любит, когда я смотрю на него.

Его ноги вытянуты под столом и торчат, мешая мне двигаться, главное не зацепиться. Фу справилась! Теперь не накажет! Осталось погладить рубашки и может быть сегодня все будет не так неприятно.

Руки болят. А ведь уже несколько недель прошло. Пальцы опять не сжимаются, и я не удерживаю рубашку. Она падет на чистый пол, и я быстро ее поднимаю, в надежде, что пронесет. Не тут-то было.

Лицо Атли искривляет ярость.

— А ты сучка гр...я, да я тебя сейчас! — рычит он, подходя ко мне, и с размаху бьет по лицу. Я падаю, отлетая к стене, а парень, подскочив ко мне, начинает бить меня ногами. Сворачиваюсь в клубочек, закрывая голову руками, и молюсь, чтобы все быстрее закончилось. Господи, как же больно! — Я научу тебя беречь мои вещи! — рычит парень, продолжая пинать меня.

Удары только по телу. Не любит когда у меня синяки на лице.

"Не стоит другим, видеть какая ты плохая" — всегда говорит он.

Но завтра он будет еще злее, ведь эта пощечина оставит след на лице. И виновата буду я.

Ругаясь последними словами, Атли резко приказывает мне выпрямиться, разводит мои ноги в стороны, и расстегнув ширинку тут же оказывается во мне. Больно!

Хотела бы я быть такой же сильной как Натали. Но я слабее и вместо того, чтобы сопротивляться, молча терплю и лишь тихий стон боли вырывается наружу.

— Вот так детка, ты всегда получаешь удовольствие от наших игр! — парень усмехается, а я стараюсь, как могу сделать вид, что мне нравится. Последние силы на маску на лице. Урок об наслаждении под ним я усвоила еще на первой неделе моего рабства.

Наконец он кончает и опять в меня. Боль и отчаянье сковывает сердце. И я могу только молиться, чтобы детское личико снова не появилось перед глазами. В прошлый раз я молила его не убивать ребенка, но он меня силой притащил и держал за руки, когда тот мясник выскребал из меня моего ребенка. Повезло. Нет личика, значит все нормально.

Еле сдерживаю слезы, смотрю, как он встает и идет в ванну.

— Сегодня ты спишь на полу! Не заслужила кровати!

Сворачиваюсь в клубок и так и засыпаю. Боясь даже подумать о чем-то и не обращая внимания на боль. Она привычна, постоянна и никуда не денется. А думать нельзя, ведь прекрасно знаю, что стоит мне это сделать и уже не усну, а силы мне очень нужны.

Утро

— Подъем! — меня хватают за волосы и заставляют выгнуться назад. Чужие губы затыкают мне рот, лишая возможности дышать, но я не сопротивляюсь, иначе опять его рассержу. Я вещь и мне не положены эмоции и чувства. Проклятая ведьма! Будь ты проклята за нас всех! Наконец отстраняется — У тебя пятнадцать минут!

Другая бы возмутилась, но не я. Пробовала и прекрасно знаю, чем все кончается. С трудом поднимаюсь. Все тело жутко болит. Основательно он меня вчера отделал, да еще и старые раны... А ведь было время, когда меня будила мама и я еще ругалась, что меня разбудили поцелуем и за час до выхода. Тогда я не знала, что такое боль, но это было раньше, до того как он решил, что я буду его и до того как я заболела.

Иду в ванну. И смотрю в зеркало. Фингал основательный, на пол лица. Он опять рассердится. Быстро надеваю платье и заплетаю косу, даже и не глядя на душевую кабинку. Какой душ — десять минут и опаздывать нельзя!

Платье чуть ниже колен и никакого белья. Его наказание за бунт. Теперь в школе надо вести себя тихо, иначе все увидят мои прелести. Уж Атли об этом позаботится. Как же я хочу быть такой же, как Натали. Лучше смерть, чем такое существование. Но я слишком люблю жизнь и буду терпеть до последнего.

Встряхиваюсь, смотрю на часы и начинаю наносить макияж. Бесполезно. Его не скроешь. Атли будет в ярости.

Выхожу к нему, заранее внутренне съежившись. Подходит, и схватив за косу поворачивает лицо свету.

— Ну вот, а я ведь не раз говорил, не зли меня! — качает головой. Все, вечером он отыграется! Или прямо сейчас? — Пошли!

Идем к машине. Все как всегда: и привязь и ошейник. В машину меня не пускают. "Не заслужила!" А вот длинна моего поводка зависит от его настроение. Заранее накладываю на себя защиту от горячего пара. Но мне повезло, видать вчера он выбил всю свою злобу. Удлинил поводок, и пар меня почти не касается.

Заводит мотор и "зарядка", как он это называет, началась.

К тому времени как мы добрались до школы, я еле стояла на ногах. Он гнал машину, и мне пришлось бежать и очень быстро всю дорогу. Хорошая вещь магия, но даже она не всегда помогает.

Поводок снят. Я отхожу от машины на подгибающихся ногах и направляюсь к школе, но тут же замираю, увидев машину Люку.

Дети выпрыгивают и мчатся в здание, а следом и Люк с Джейн выходят из машины. Девушка воровато оглядывается по сторонам. Ей явно не хочется тут находиться, но его слова заставляют ее выпрямиться и пойти вперед. А фингал у нее не меньше моего, однако!

Вижу, как он идет чуть позади, будто защищая ее. Я давно заметила это. Он другой и Джейн с ним очень повезло. Контролирует монстра и не даст ему сделать ей больно, ни ему ни нам. Ее хозяин давно установил правила, еще тогда, в первый день, когда стоило ей уйти, он устроил ее обидчикам такую "сладкую жизнь", что ребята еще неделю в себя приходили. И мой Атли был среди них.

Иду следом наблюдая за тем, как Люк чуть замедляется и что-то говорит Сержу. Если не наблюдать и не заметишь, настолько это быстро сделано.

Толчок и я падаю. Разбивая руку в кровь. Оборачиваюсь один из друзей хозяина.

— И чего ты тут развалилась? — мой Атли и тут же пенок, да такой, что я прокатилась на коленках по гладкому полу.

Быстро поднимаюсь чтобы не получить еще и бегу вперед.

Пройдя несколько шагов, замечаю, как один из парней толкает Джейн. И откуда Люк взялся вроде не было рядом. Только стоило ее тронуть, и он уже рядом, поддержал и дальше отправил, а потом, когда она отошла, сказал так, что слышали все кроме нее:

— Еще раз тронешь, все кости переломаю!

Ушел, а ребята начали шептаться. Я же пошла следом. Радуясь за подругу. Повезло ей, жаль, только не понимает.

Позже я села за стол со своим подносом и тут же Джейн вскрикнула.

— Кто это сделал?

— Не важно. — улыбнулась, пожав плечами. Эту роль я уже усвоила и давно.

— Но у тебя пол лица черные!

— И у тебя тоже. Болит?

— Нет, Марта смазала каким-то средством, поэтому только неприятно.

— Везет тебе. — даже не пытаюсь скрыть зависть.

— Не говори, когда не знаешь! — вдруг горько ответила подруга. Глаза стали грустными и пустыми

— Это ведь был первый раз, да? — поинтересовалась тихо, сжав ее сжавшийся кулачок. Она кивнула — Больно было? — Опять кивок. — Это всегда так в первый раз, да и потом может быть, если мужчина тебя не бережет.

Удивленный взгляд.

— Первый раз он ничем не может тебе помочь, а потом... потом все зависит только от его настроения и настроя.

— А ты когда-нибудь... — спрашивает и тут же замолкает. Я знаю, о чем речь и не собираюсь ей лгать.

— Да наслаждалась, но только один раз и за это заплатил ни в чем не повинный человек. — горький взгляд в сторону друга. Он доставил мне удовольствие и за это заплатил тем, что стал Мэвл Сандры. А все из-за меня.

— Мне жаль!

— Не жалей, это мой грех и мне его тащить.— улыбнулась ей, а потом добавила — Дай ему шанс! Ты не поймешь, но он другой и никогда не сделает тебе больно без необходимости. Признайся, ведь сначала тебе было хорошо, не так ли?

Покраснела, отвела взгляд, отследив своего хозяина и наконец, кивнула.

— Поверь, он может подарить тебе настоящее удовольствие.

— Я для него вещь.

Я не сдержала горького смеха.

— Мы все для них вещи, но не ты! Ты для него богиня и он делает все, чтобы тебе было хорошо. И пусть способы у него кривые, но он за тобой в ад спустится, чтобы забрать и защитить, а вот мой Атли скорее меня туда отправит за чем-то и будет очень зол, что я не вернулась!

Встаю и ухожу, боясь, что все увидят мои слезы.

Выхожу из школы. Болит все, но мне еще домой идти.

— Овит!

— Мама, папа! — бросаюсь к родителям и тут же оказываюсь в родных объятиях. Как же я рада их видеть!

Мама целует. Папа прижимает к себе и оба смотрят с отчаяньем. О моих синяках мы не говорим. У нас там мало времени. Он не разрешает нам видеться. Какая же я была дура, что не ценила минут с ними раньше.

— Я так соскучилась! — плачет мама, тяня меня к машине.

Мы будем вместе ровно столько, сколько едет машина к повороту у его дома. Всего какие-то десять минут. Ровно столько длится мое счастье и то не каждый день.

— Я подал новое заявление! — сообщил папа — Мы победим и заберем тебя домой!

Я только улыбаюсь и смотрю на них. Сколько их было? Десятки за этот год и ни одной победы. А за каждую попытку я получаю и сильно. Но я готова терпеть, лишь бы родители надеялись и жили, а не смотрели опустошенно отчаянными взглядами, как это было в начале. Они говорят и говорят обо всем. Лишь бы не молчать. Я рада за сестер и брата. Улыбаюсь проделкам своего любимого пса и попугая и успехам папы на работе — еще один способ добиться моего освобождения. Стать важной личностью.

Мама все время пытаются прикоснуться, обнять и прижать к себе. И только выходя из машины, как и всегда, я слышу горькие слова отца:

— Дочка, прости нас! Прости, что не уберегли!

— Мне нечего вам прощать. Вы ни в чем не виноваты. Я вас не слушала и вы просто не могли меня остановить и спасти!

Потом, не оборачиваясь, иду к дому, где моя жизнь превратилась в ад.

— Где ты была? — Атли встречает меня у дверей.

— На дополнительных занятиях. — честно отвечаю я.

Кивок в ответ и тут же приказ.

— Ляг на стол и раздвинь ноги.

Подчиняюсь, стараясь не думать о том, что в любой момент в дом могут вернуться родители Атли.

Громкая музыка, толпа полумрак. Все, как и всегда на вечеринках у Сандры. Мы пробиваемся между людьми.

— Эй, Атли! — один из парней приближается к нам. Мой хозяин морщится, а потом говорит мне:

— Ты его обслужишь, иди.

Киваю головой и пожимаю плечами. Иду за парнем и тут же сажусь на него. Противно! Ну и пусть, главное чтобы Атли был доволен и меня ночью не трогал.

Краем глаза замечаю садящуюся рядом пару. Джейн. Злится. Неужели он ей так и не объяснил, что по негласным правилам, если она не будет появляться тут с ним, и он не будет прилюдно подтверждать свои права на нее, ее сочтут свободной и тогда... Нет лучше не думать об этом, слишком страшно.

Далеко не каждый хозяин способен отдать свою Мэвл. Большинство из них предпочитают, чтобы их слуги принадлежали только им, хоть в этом монстр не смог их перебороть. Это мой Атли извращенец, который любит наблюдать, а потом наказывает, если понимает, что появился кто-то лучше. А большинство других предпочитаю отдавать нас только в крайнем случае. Ну и по пьяни. Что, увы, чаще бывает, ведь когда хозяин пьян, правит балом его монстр.

Но не Люк. Он ее не отдаст. И никогда не причинит ей лишней боли. Только от крайней необходимости или если она сама его доведет. Ней дай ей бог так поступить.

Ловлю ее взгляд. Удовольствие и отвращение. Его рука поглаживает грудь. Тут все уже и голые, но не она. Только раз он унизил ее, заставив раздеться и то, только чтобы подтвердить, что он хозяин. Ему постоянно надо подтверждать свою власть, чтобы никто не претендовал на нее. Чужие звери, так же как и его, мечтают с ней "поиграть", вот и приходится ему ее спасать.

Атли говорит, что Люк помещался на ней.

"Возможно, любовь это помешательство, но это светлое помешательство!" — усмехнулась, поймав взгляд хозяина. — "Если, конечно, человек здоров, а мой хозяин к таким не относится. Да и монстр в нем уже давно сожрал человека"

Что же с ними делает связь? Вот странно. Все они были хорошими людьми, но мы Мэвл что-то в них будим. Что-то такое, что вызывает ярость и гнев и заставляет их быть жестокими. Они клянутся, что никогда не станут такими как их отцы, а потом приходит беда и они берут нас и что-то в них меняется. Становятся жестокими.

Их любовь к нам, желание защитить, смешивается с проклятием ведьмы и все... Любовь медленно или быстро сменяется ненавистью, желанием причинить боль и унизить. В них поселяется монстр, который приходит вместе со связью. Он пожирает их души, заставляя забывать о любви и превращая в хозяев. А все слова одной из нас. Легенда гласит, она прокляла хозяев, которые убили ее хранителя за жестокость к женщинам, но он был не виноват. Теперь все они одержимы своими Мэвл.

Страшнее всего тем, кто становится Мэвл по настоянию родителей еще в детстве и их Мэвл тяжелее всего. Но этого Джейн, скорее всего, не знает и Люк никогда ей не расскажет, чего ему стоит держаться и не превратиться в такого же монстра...

— О чем ты задумалась детка? — голос моего партнера прерывает мои мысли

— О том, как бы мне хотелось, чтобы вы все исчезли! — честно отвечаю я, даже не скрывая отвращения. У него нет Мэвл. И он пользуется нами. Но он никогда не скрывает, что когда появится та, кого он захочет себе, она станет его. Он из тех, кто делает Мэвл насильно. Мне жаль его будущую Мэвл, ведь он уже черен, а проклятия еще нет.

— Жаль!

Еще толчок и он поднимает меня, кончая мне на живот. Слава богу!

Смотрю на хозяина и вижу ярость. Что не так? Какая разница! Проклятие поразило его сразу. Ведь он был болен еще до него, и оно только усилило его болезнь.

Вижу, как Люк уводит ее прочь. Сегодня он достаточно показал свою власть. Он контролирует себя и как может, защищает ее. От себя, от монстра, пожирающего его душу день за днем, и от нее. А может ей рассказать? Нет, это не мне делать. Да и не поверит она. Об этом знают избранные и многие из них не верят в проклятие. Тем более, только искренняя любовь способна разрушить его и при этом девушка не должна знать о его существовании, а мужчина стараться не дать ему ее уничтожить и обидеть. Может ли это быть Джейн и Люк? Смотрю им вслед и ловлю его взгляд. В его глазах, контроль и затаенная любовь к ней. Да они могут перебороть его, но только если оба сделают шаг к друг другу.

Встаю и иду к хозяину. Сегодня он снова изобьет меня и я это знаю, но во мне живет надежда, что наконец нашлись те, кто спасут нас всех. Мне остается только ждать и выживать.

Джейнери

— Иди к себе! — бросил он, едва мы вошли в дом, а поймав мой взгляд, добавил — Я не насильник, и возьму тебя, только если ты сама этого захочешь!

Киваю и иду к себе. Весь вечер он ласкал меня. Я даже кончила пару раз. Странное ощущение. Просто теряешь связь с миром и тебе настолько хорошо, что кажется, что ты на миг умираешь, а потом реальность возвращается, и ты понимаешь, что только что было что-то очень приятное и запретное. Стыдно!

Я боялась, что придя домой, он решит удовлетворить и свое желание, но Люк обещал этого не делать. И я ему верю, он еще ни разу не нарушал свое слово.

Приняла душ, смывая с себя грязь вечеринки и странное желание почувствовать его в себе. Меня пугала эта потребность, но даже вода мне не помогла. Выйдя, наконец, из душа я залезаю под одеяло, укрылась с головой и стараюсь ни о чем не думать. Не получилось. Мысли о хозяине и о моей жизни никак не хотят меня оставлять.

Прикосновение к плечу заставили вздрогнуть. Он же обещал!

— Подвинься!

Подчиняюсь, а на глазах выступают слезы отчаянья. Ложится рядом, устраивает меня у себя на плече и укутав в одеяло шепчет.

— Спи.

И я вдруг засыпаю, а последней моей мыслью было: как же уютно лежать у него на плече.

Она спит, уткнувшись носиком в мое плечо, а я чувствую, как бесится во мне зверь. Как же тяжело ему сопротивляться.

Он пожирает миллиметр за миллиметром, заставляя забывать чувства, и только она может остановить его. Ее улыбка, смех и радость, но я не могу ей этого дать. Не здесь, не в этой среде, где почти все поражены этой болезнью. И не при нем, когда он буквально рвет меня на части.

Неужели его чувствую только я?

Пошевелилась. Губы что-то шепчут. Тихий стон.

— Все хорошо, малыш, спи. — шепчу, целуя ее в висок, и она успокаивается.

Хотя о чем я. Он притворяется эмоциями и его не все способны отличить. Я тоже не сразу смог понять, что моя ярость и гнев вызваны не только смертью семьи, но и им.

Проклятая ведьма! Зачем? Чем многие поколения детей заслужили это? Почему мы превращаемся в монстров только за то, что ты любила того, кто причинял боль другим Мэвл? А причинял ли?

Чертова легенда!

Слова Сержа снова звучат в моей голове:

— Когда-то Мэвл были оберегаемыми своими хранителями. Нас даже так и называли Вардами. Мэвлами становились только самые нужные и их хранили как зеницу ока, но потом появилась пара, где мужчина был болен. Ему нравилась женская боль, особенно боль женщин Мэвл и он стал караулить их, насиловать и избивать до полусмерти. Озверев, Варды нашли его и убили. Перед этим он успел отпустить свою Мэвл, которую как ни странно любил, и она прокляла всех Вардов, заявив, что они наказали невиновного и за это сами теперь станут жестокими монстрами по отношению к своим Мэвл. И только искренне любящая пара сможет разрушить проклятие. Где женщина Мэвл даже не подозревает о проклятии, а мужчина держит себя в руках и не выпускает монстра на волю. Но мы не они. Я не могу его держать, и он то и дело вырывается на волю. А страдает она.

Даже вчера, в наш первый раз, я позволил ему вырваться. Не смог устоять против этого молящего взгляда полного желания быть моей и получить, наконец, желаемое удовольствие. Думал, что контролирую его, а на самом деле... Черт! Я даже не знаю, кто из нас был с ней в этот миг. Я или он? Черный страшный зверь, желающий растерзать ее и причинить ей боль. Он радовался, когда она вскрикнула от боли. Он праздновал, когда видел кровь на трусиках, и я хотел его убить за это. А еще за ее обморок, который напугал меня до смерти. Если бы не Марта, я бы отвез ее в больницу и в этот миг он рвался с цепи, пытаясь подчинить меня. Не смог. Я справился и защитил ее от него. А ведь он хотел снова...

Но утром поняв, что она на грани, я испугался еще сильнее. Мне пришлось снова укрощать его, иначе бы он ее добил, а я не мог это допустить. Бедная моя девочка.

Смотрю на нее. Нежная улыбка на губах. Интересно, что ей снится. Он рвется, желая стереть ее, но я не дам ему. Ведь она так красиво улыбается!

Почти физическая боль от когтей в моей душе. Использует ревность, намекая, что ей снюсь не я, но разве это имеет значение, если она вот такая расслабленная и почти счастливая. Нет, и пусть помрет от голода, потому что ее он не получит! Снова рывок. Образы ее в чужих объятиях. Кулаки сжимаются. Нет!

Как же я ненавижу его и себя за это!

Спрашивал деда. Он не верит в эту легенду. Приводит в пример себя и Марту. Мол, тоже любили и не сняли заклятие. Но я чувствую нечто поселившееся во мне. И даже какое-то время кормил его своими поступками из-за смерти семьи, а теперь вынужден платить за глупость. Зверь стал сильнее и я не всегда могу удержать его. Только любовь к ней спасает нас обоих. Моя любовь, которую я наконец признал, и зверя это бесит.

Глава 13

Затишье.

Именно затишье пугает меня сильнее всего, и именно оно становится для меня пыткой.

Это длится уже месяц. Между нами повисла тишина из недоговоренностей, сомнений и одиночества.

Как объяснить? Не знаю. Меня пугает этот взгляд, которым провожает меня Люк. Страшат люди вокруг и их недоумение, все чаще и чаще появляющееся в их глазах.

Так и хочется спросить, что происходит? Но боюсь, зная, что если спрошу и мне ответят, мой мир разлетится на куски, а я только начала привыкать к происходящему вокруг.

С той ночи, когда Люк спал в моей постели в последний раз, он почти не приходит ко мне ночью и даже на вечеринки с собой борет не чаще раза в неделю, хотя до этого мы ходили почти каждый день. А если мы там и оказываемся, я сижу рядом и смотрю на его расстроенное лицо, в то время как он пьет. И лишь изредка он, будто по пьяни, начинает ласкать меня. Горькое и одновременно такое желаемое удовольствие.

Сначала хозяин запрещал мне выходить из дома, а потом вдруг стал водить к Сержу и оставлять у него, при этом, запрещая покидать этот дом.

И если, в начале, я была рада нормальному общению и покою, то потом я стала ловить себя на злости. А когда поняла, что именно выводит меня из себя, испугалась.

Я впадала в состояние раздражения только при мысли, что сейчас он там, на очередной вечеринке ласкает другую.

В моей голове плотно застряли слова Овит и горечь, которая была в ее глазах в этот момент:

'Первый раз он ничем не может тебе помочь, а потом... потом все зависит только от его настроения и настроя.'

Эти слова заставили задуматься, а может быть так, что это не больно? И если может, захочет ли Люк доставить мне наслаждение или он предпочтет причинить мне боль? Но ведь там, на вечеринках, он доставлял мне удовольствие... Или это только на людях?

Да что с тобой? Неужели тебе так нравится быть униженной? Люку плевать на тебя! Он мечтает только об одном — сломать тебя и нашел слабое место...

— О чем задумалась? — голос одной из девчонок заставил меня обернуться.

Подопечная Сержа стояла рядом и с тревогой смотрела на меня.

Снова отворачиваюсь, вглядываясь в темноту за стеклом.

— Ни о чем. — пытаюсь взять себя в руки, и не получается.

— Это из-за Люка? — девушка становится рядом.

— Какая разница? — пожимаю плечами, боясь показаться слабой.

— Большая. Или ты ревнуешь, или просто несчастна.

Задумалась о ее словах и с ужасом вынуждена признаться себе, что первый вариант верен. Я не хочу делить с ним постель или даже просто общаться с ним, но стоит мне подумать о том, что он прикасается к другой, как я просто схожу с ума от ревности.

— Скорее первое. С кем он сейчас? И почему мне так плохо без него?

— Никто не знает почему, но некоторые Мэвл влюбляются в своего Варда и даже когда он отпускает их, девушки остаются с ним.

— Это не про меня. — качаю головой и тут же понимаю, что лгу себе. Он мне нужен и я зла на него.

— Разве? Ты просто ревнуешь, и я тебя понимаю. Был период, когда Серж ходил к другой. Я тогда на стену лезла от ревности. А потом он объяснил, что думал, что я не хочу, и искал возможность дать мне желаемое, уходя от меня. Джейн, ты можешь не верить, но Люк смотрит на тебя голодным взглядом, полным желания и восхищения!

— Тогда почему он уходит? Почему не настоит на своем? — непонимающе смотрю на нее. — Ты не права! Люк из тех, кто делает что хочет, и ему плевать на чувства других людей!

— Нет, это ты пытаешься видеть монстра там где его нет. А на самом деле тебя защищают от монстра и берегут. А зверь в нем облизывается и только и ждет возможности разорвать тебя на...

— САРА! — окрик Сержа прогремел как удар хлыста и девушка съежилась. А я вдруг ощутила запах смерти и чего-то очень знакомого. Что-то, что я знаю, но не помню откуда. Обернувшись, я отследила этот запах, поняв, что его источник Серж.

В этот миг я вдруг вспомнила, что когда приехала в город, была настолько увлечена происходящим вокруг, что просто перестала отслеживать такие вещи как вспышки магии, определяя, откуда они берутся и какое заклятие используется. Более того, позже, решив что весь город сплошная магия, сознательно следила, чтобы этого не делать, так как такой контроль занимает слишком много сил, а мне ее и так не хватает и лишние траты ни к чему. Но сегодня я слишком расслабилась и позабыла о контроле, а теперь вдруг понимаю, что невинный с виду парень использует магию крови у меня на глазах!

Вглядевшись в глаза юноши, я увидела что-то темное и это темное будто шевелилось. Это пугало меня и заставляло звенеть невидимый звоночек воспоминаний. Но вспомнить, что именно это значит, я так и не смогла.

И о каком звере начала говорить девушка, прежде чем ее прервали? Хочу спросить и не успеваю. Сара быстро отходит от меня, а в следующий миг приходит усталый Люк и забирает меня прочь.

По дороге домой я раздумываю, а не пора ли мне начать заново следить за магией и контролировать вокруг происходящее?

И если пора, что я увижу, а главное хочу ли это видеть?

А еще перед глазами все еще стоит что-то темное в очах Сержа. Что-то шевелящееся и пугающее куда сильнее, чем даже сама смерть.

Я не помню, что это может быть, но даже мысль о том, что это магия крови, пугает меня. Кто мог так проклясть Сержа, и как далеко могло проникнуть проклятие?

Нет, это не мое дело! Или мое? Желаю ли я перейти дорогу кому-то очень сильному? Тем более, что сама пользоваться своей силой просто не могу. Люк запретил мне!

Промучившись полночи и так и не рискнув открыться миру, я снова засунула голову в песок и опять зарылась в свои проблемы, подумав, что проще не видеть беды, чем пытаться бежать на встречу паровозу.

— Как ты это делаешь? — спросил я Сержа.

— Что именно? — друг с тревогой посмотрел на меня.

— Выдерживаешь? Неужели твой зверь не заставляет тебя делать ей больно? Как ты выдерживаешь?

— А кто сказал, что я выдерживаю? — друг взглянул на свою подопечную. — Я тоже срываюсь, как и все, но стараюсь делать это как можно реже.

— Не верю! — качаю головой. Только не Серж. Он просто не может быть жестоким.

— А зря! Сара, подойди! — девушка подходит к нам. — Покажи плечо! — недовольный взгляд, но она все же оголяет плечо, и я вижу страшный черный синяк. — Зверь и меня ломает. Главное то, насколько ты готов сопротивляться и как далеко зашел.

Мне остается только кивнуть и снова уставиться на мою Мэвл. Запретный плод и, Господи, как же хочется его сорвать.

Мы с Люком все чаще и чаще ругались по мелочам. Кто поведет машину. Кто первый пойдет в ванну. Или пойду ли я к Сержу или останусь дома. Как правило, побеждал Люк, и от этого мой гнев становился только сильнее.

Вот и в этот вечер мы стояли друг напротив друга.

— Я не хочу к Сержу! Позволь мне остаться дома! — сопротивляюсь я его решению.

— Нет! — скрестил руки на груди парень.

— Но почему нет?

— Там ты будешь в безопасности! — взгляд такой будто я ребенок, которого он успокаивает.

— А тут нет? — с издевкой интересуюсь, хотя уже знаю, что спорить бесполезно.

В ответ молчание!

— Люк, пожалуйста! Я не хочу туда! — почти плачу я. С того дня я боюсь ездить к Сержу и сама никак не могу понять почему. Он не опасен мне. Но то, что в нем прячется, пугает меня и заставляет бежать прочь. Я уже достаточно натерпелась магии крови и не хочу снова погружаться в этот мир.

— Мы все вынуждены делать то, чего не хотим! — холодно ответил парень.

— Только не ты, не так ли! Ты делаешь только то, что хочешь! — залезла на кровать, и обхватила руками подушку, еле сдерживая слезы.

Он чертыхнулся и отвернулся. А затем вдруг бросился ко мне и просто выдернул из кровати, держа так, чтобы я даже дернуться не могла.

— А кто сказал тебе это, а? — Люк выглядит злым и даже каким-то отчаявшимся — Если бы я получал все, что хотел, ты бы вообще сидела дома, точнее лежала подо мной!

Его слова потрясли и напугали. В его глазах было что-то незнакомое. Желание и еще что-то темное. Но я решила не обращать внимание на это, как и раньше зарываясь головой в песок. Просто потребовала:

— Отпусти меня! — когда он подчинился, я пошла к шкафу и начала переодеваться, уже привыкшая к его обществу. — Я рада, что хоть в чем-то мой король отказывает себе. Не все же мне терпеть лишения!

И снова чертыханья и он уходит, хлопнув дверью, а я еле удерживаюсь на ногах. Мне хватило взгляда, чтобы захотеть того, что, по словам Овит, может дать мне мужчина.

Тот вечер меня не отпускало ощущение, что сегодня последний спокойный вечер и завтра в моей жизни все изменится.

Не зная чего ждать, но не раз убеждаясь, что чутье меня ни разу не подводило, я промучилась весь вечер, а потом вдруг поняла, что, чтобы завтра не произошло, я должна попробовать!

Я должна узнать, что могут подарить мне мужские ласки и испытаю ли я снова боль. Или Овит все же права и у нас с Люком может быть что-то иное, чем придирки и ненависть. Приняв такое решение, я стала ждать своего господина, а едва он появился, подошла и взмолилась:

— Пожалуйста, давай сходим в дом моих родителей, мне очень надо!

Внимательный взгляд и он отводит глаза.

— Завтра сходишь. Сегодня уже поздно.

— Нет! — качаю головой, не зная как объяснить и уже теряя веру, что хочу этого. Может чутье меня подводит, и завтра ничего не случится? — Ты не понимаешь! Мне нужно сегодня!

И снова прожигает во мне дырку глазами.

— Ненадолго!

Киваю и при этом почти готова броситься ему на шею, но все же останавливаю себя.

И вот уже мой дом. В нем я потеряла невинность и именно в нем я должна понять...

— Иди! — велит Люк. — Только быстрее!

— А ты не зайдешь?

Вопросительно поднимает бровь, и я понимаю, что мне придется сказать о своем намерении. Оглядевшись вокруг и убедившись, что вокруг никого нет, краснею и начинаю расстегивать пуговицы на блузке, с вызовом глядя ему прямо в глаза.

— Ты же говорила... — начал он и тут же сглотнул. Мы стоим под фонарем, поэтому ему все хорошо видно, а в глазах с каждым моим движением разгорается огонь.

— Передумала! — голос дрожит. Мне страшно, но ощущение беды сильнее, а я хочу знать, чтобы потом не жалеть о том, что не узнала.

Делает шаг ко мне и ловит мои руки, заставляя опустить их по швам. Затем его рука проскальзывает под блузку и накрывает мою грудь, чуть потерев сосок.

Вздрагиваю от нахлынувшего, почти болезненного удовольствия. Ноги становятся ватные, и только его вторая рука, обхватившая мою талию, спасает от падения. Наши взгляды сталкиваются и губы встречаются. И все, я забываю обо всем.

Краем сознания я понимаю, что он подхватил меня на руки и куда-то несет, но мне уже все равно. Я слишком занята нашими поцелуями, чтобы замечать сменяющиеся картинки и только ощутив под спиной мягкость покрывала, прихожу немного в себя, понимая, что снова лежу в спальне родителей на их кровати. Руки Люка расстегивают на мне одежду, и мне это нравится. Потом пытаясь помочь, но только мешаю.

Не выдержав, он хватает меня за руки, и подняв над головой заставляет вцепиться в столбики кровати.

Треск одежды и моя майка снова порвана. Не замечаю этого, слишком увлечена его поцелуями и прикосновениями.

Грудь, живот, ноги... Мужские пальцы умудряются быть повсюду, а мне же остается только тонуть в наслаждении, хватая воздух как утопающая. Но вот исчезает последняя защита, в виде штанов с трусиками и я понимаю, что дороги назад нет.

Его прикосновения там болезненные, но эта боль удовольствия. Мне нужно больше и я выгибаюсь ему на встречу, требуя большего до тех пор, пока не чувствую как в меня проникает его член. Боли нет, только легкий дискомфорт. Но стоило ему пошевелиться, как он исчезает, оставляя все нарастающее удовольствие.

Пальцы сжимают столбики все сильнее и сильнее. Хочется прижать его к себе, но не дают его руки, которые накрыли их поверх моих. Мне остается только сжимать дерево, целовать его губы и отвечать на проникновения и так до тех пор, пока я не содрогаюсь в экстазе, испытав самые невероятные ощущения в своей жизни.

Лежу на его плече и мне безумно хорошо, только страх где-то в глубине души нарастает с каждой секундой. Я точно знаю, что днем моя жизнь измениться и все, что я раньше знала и во что верила, исчезнет, превращая привычный мир в нечто новое. Прямо как в ту ночь, когда я шла умирать. Тогда я тоже знала...

— Почему не спишь? Что тебя тревожит? — голос Люка врывается в мои мысли, заставляя отвлечься от своего дурного предчувствия, а его пальцы поглаживают мою голову.

— Она действительно так хороша, что ты решил не брать меня с собой? — рискую задать вопрос, который мучает меня все эти недели.

Удивленный взгляд, а потом он вдруг начинает смеяться.

— Ты что действительно думала, что я оставляю тебя у Сержа, потому что нашел другую? — пораженно спросил он, когда я вырвалась из его объятий и стала искать свою одежду.

— А разве нет? — даже не смотрю на него, боясь, что он заметит мои слезы. Я отдалась ему, а он надо мной смеется!

— Нет, глупая! Ты не хотела, а я с ума сходил от желания. Я хотел тебя и ничего не мог с собой поделать. Поэтому стал приводить тебя к Сержу, а сам бродить по улицам, желая, чтобы ушло желание. Я безумно боялся наброситься на тебя и эти прогулки под луной помогали отвлечься.

— А как же вечеринки? От тебя же пахло алкоголем!

— Бутылка алкоголя и луна, что может быть романтичнее! — горькая усмешка искривила его губы, а в глазах появилась печаль. — На вечеринки я ходил только вместе с тобой, раз в неделю, и если ты помнишь, старался лишний раз тебя не касаться. Иначе это кончалось запретными ласками, которые нельзя было закончить естественным образом и в результате только накапливали непереносимое желание.

Я вспомнила те вечеринки и теперь, наконец, поняла ту муку на его лице. Это было не нежелание прикасаться или отвращение ко мне, а наоборот, попытки себя сдержать и муки от того, что приходится это делать.

Смотрю в его глаза и тону в желании, которое они отражают, как всегда стараясь не видеть что-то еще. Что-то, что пугает меня, и как я догадываюсь, значит, что я в беде и спасения нет.

— Иди сюда.

И я иду, забывая обо всем, погружаясь в мир наслаждения, которое он мне дарит и понимая, что Овит была права. А еще молясь, чтобы никогда он не решил лишить меня этой благодати.

Мы проспали, и это не удивительно. Ведь уснули за час до подъема. Как результат, в школу мы явились в той же одежде что были вчера и без учебников. Если бы не Овит, которую мы встретили, так даже листика не было бы.

Уроки прошли как один. С каждым часом мне становилось все страшнее. К звонку с последнего урока я уже вздрагивала от каждого звука и Люк это видел.

— Что происходит? — спросил парень, идя рядом со мной.

— Не знаю, просто какое-то дурное предчувствие, и оно никак не проходит.

— Все будет хорошо, детка, я же рядом и никому тебя не отдам.

Я улыбнулась, но от его слов почему-то стало только хуже и страшнее.

А едва мы вышли на стоянку, как я поняла, что вот он момент, когда мой мир будет разрушен.

На площадке Хозяин Овит держал девушку над землей магией и ей же душил ее, а в его глазах была такая тьма, что мое чутье сили просто зашкалило от количества магии крови и прятаться стало просто невозможно.

Оглядевшись вокруг я заметила эту же тьму и в других глазах, отчего стало откровенно страшно. Они будто наслаждались происходящим. Как же я раньше не чувствовала все это. Почему? Увиденное заставило меня шарахнуться в сторону наталкиваясь на Люка идущего сзади.

-Мерзавка! Я дал тебе все, а что ты сделала! Подстрекала родителей на мятеж! Ты заплатишь за это! — кричал парень, тряся Овит в воздухе, а потом, бросая в сторону и девушка упала, врезавшись в чью-то машину. — Прибью тебя, гадина!

Взяв себя в руки, и стараясь не смотреть вокруг, я хотела броситься к девушке и защитить ее, но тут же услышала:

'Не вмешивайся!'

'Но...'

'Слишком опасно. Он себя не контролирует!'

И снова мне остается только молча смотреть. А еще, наконец, приходит воспоминание из детства.

— Смотри. — говорила старая ведьма, а потом вдруг начала колдовать. У меня на глазах у двух любящих людей меняется взгляд. Вместо любви в нем появляется темнота и они начинают избивать друг друга.

— Зачем ты это делаешь? — ужасаюсь я, шестилетняя малышка.

— Это не я. Это зверь. Он заставляет их причинять друг другу боль. И так будет по отношению к любому, кого эти двое полюбят.

— Прекрати это!

— Я не могу. Зверя может остановить выполнение условий колдующего.

— Каких условий? — ужасаюсь я, видя как у женщины выпадает зуб, а мужчина продолжает ее избивать.

— Я решила, что они должны бороться с зверем, и признать свою любовь. Только тогда зверь умрет. А вообще, можно наложить любое условие.

Тогда я пыталась их остановить, но они не стали меня слушать.

И только когда оба умерли, старуха сказала:

— У тебя не было шансов девочка. Зверь полностью контролирует тех, в ком живет, и никогда не даст им убить себя...

И вот я снова вижу этого зверя. Точнее сотни зверей, глядящих на меня из глаз сотен учеников этой школы. Как же это? Как такое возможно? Почему почти все, кто тут есть, заражены? Все кроме свободных и Мэвл, но их так мало. А звери... Некоторые из них занимают все зрачки. Они просто огромны.

— Зараза! — снова швыряет девушку о стену парень.

Овит уже без сознания. Истекает кровью, а Атли опять поднимает ее в воздух.

— Атли, прекрати! Ты убьешь ее! — голос Люка прерывает эту страшную сцену.

— А я этого и хочу! — плюется слюной парень. Кажется, он сошел с ума. Но я-то вижу зверя в нем. Более того, подключив врожденную способность видеть души, я вздрагиваю не видя в нем ее. В этом теле просто нет человека. Зверь сожрал все, и не оставил ничего.

— Неужели она стоит того, чтобы умирать? — с усмешкой поинтересовался мой хозяин и я увидела зверя и в нем. Более того, буквально у меня на глазах, он поглотил часть его личности, души.

Захотелось кричать, чтобы он прекратил, но я молчала. У меня не было слов, остался только ужас и непонимание как такое возможно. Кто проклял детей и почему. А главное, почему монстров так много? Если старуха заколдовала пару на их любовь, то на что заколдованы эти дети?

— Ты забыл, что было пару месяцев назад? Хочешь, чтобы и тебя убили за смерть твоей Мэвл? Успокойся и отпусти ее! — говорит ниоткуда взявшийся Серж. Он тоже заражен и это я знаю с того дня когда он остановил Сару. Именно от этого я бежала. Но от правды не убежишь!

Я вижу, как Атли моргает. Кажется, зверь понял свою ошибку. Девушка падает и к ней тут же подбегают Мэвл ребят из компании Сержа.

— Мы позаботимся о ней. — предлагает Атли Серж — Она вернется, как только поправится.

Будто со стороны я вижу, как увозят Овит. Потом медленно начинает расходиться толпа, но для меня мир изменился. Я снова осталась одна. В мире полном смерти и ужаса. Ведь теперь я точно знаю, что вокруг происходит и это пугает меня куда сильнее, чем просто жестокие хозяева. Монстра невозможно остановить и, что самое страшное, я сама зависима от такого вот монстра и он меня никогда не отпустит. Ибо это не в природе твари, которая управляет всеми хозяевами, в том числе Сержем и его компанией. А главное, эта тварь поедает моего Люка и это страшнее всего, а значит мне все же придется столкнуться с локомотивом и еще неизвестно останусь ли я жива после такого эксперимента.

14

После всего увиденного я просто не могла пойти домой. Мне надо было подумать. Осмыслить произошедшее и понять, как действовать, поэтому я направилась куда глаза глядят и с каждым шагом видела все больше и больше людей пораженных зверьми. Как же я раньше не замечала? Старики, взрослые, дети и даже совсем малыши. Хотелось кричать и плакать и, не выдержав, я побежала, не разбирая дороги. И как-то, сама не заметив, прибежала к той самой горе, где несколько месяцев назад определяли мои стихии. Простояв несколько минут глядя на тропу, стала подниматься, не понимая, зачем туда иду.

Оказавшись у камней, подошла к одному из них и положила свою руку на него, чувствуя, какой он теплый и полный силы.

— Проклятие на них было наложено тут,— раздался старческий каркающий голос.

Резко обернувшись, увидела ту самую старую ведьму.

— О чем вы?

— А ты сюда зачем пришла? — усмехнулась старуха — Только не лги! Тебя сюда привел страх и горе. Страх перед монстром и горе за любимого.

Покраснела.

— Не красней не к месту! — рявкнула ведьма. — Сюда по пророчеству придет только та, что может снять заклятие.

— Как его снять? — спросила с надеждой, может она знает.

— Полюби его.

— Что?

— Ты слышала, что я сказала. Прости и полюби его и сделай так, чтобы он любил тебя и заклятие спадет.

Я не знала, как реагировать? Неужели, чтобы снять заклятие, я должна любить? Но кого? Люка? Или кого-то другого? И если Люка, как сделать так, чтобы он полюбил меня? Ведь ему это чувство незнакомо, а монстр просто не даст ему это сделать.

— Войди в круг, — вдруг велела старуха.

Подчинилась.

— Встань в позу звезды и положи руки на камни, — снова подчиняюсь, упираясь ладонями в, вдруг ставшие горячими, камни. Ощущение такое, что я стала проводником, через который начала проходить энергия, а голова вдруг заболела — Захоти увидеть и ты узреешь истину!

Попыталась выполнить ее распоряжение, но голова с каждой секундой болела все сильнее, более того, теперь, кроме головы, боль пронзила еще и все тело. Из глаз брызнули слезы. Я терпела и пыталась, сколько могла, но в какой-то момент я просто не выдержала, упала на землю, свернувшись в клубочек, пытаясь унять все еще не прошедшую боль.

— Ты не готова! Когда будешь готова тогда и приходи! А сейчас вон отсюда! — рассердилась ведьма. А чего она хотела. Сама бы попробовала это сделать, когда боль просто разрывает пополам.

С трудом встала, чувствуя, как палка старой ведьмы толкает меня в бок, взяла сумку, оставленную у дерева, и пошла прочь.

До дома я добралась с трудом. А едва войдя в свою комнату, упала на кровать и вырубилась.

Только покоя мне сон не принес. Мне снились странные сны, а вместе с ними были и ощущения: счастье, радость, ожидание, горечь и предательство. А потом боль, всепоглощающее отчаянье. А еще слова, звучащие откуда-то из темноты.

— За что? Вы убили его за свои грехи! Покарали невиновного. Зачем? Да будьте вы прокляты! Пусть те, за кого вы якобы мстили, будут остаток веков платить за ваши грехи. Я проклинаю вас...!

Проснулась я ночью от собственного вскрика, понимая, что плачу и чувствуя боль и отчаянье. Будто у меня что-то забрали. Нет, не так, не что-то, а кого-то. Того, кого я любила больше жизни.

Встав, пытаясь унять рыдания, я прошла в ванную, включила горячую воду и так и сидела на полу под потоком горячей воды.

А едва начало светать, схватила сумку с учебниками и выбежала из дома. Не могу сейчас его видеть. Мне нужно время.

В школе Люк все время смотрел на меня, а на последнем уроке на мою сторону парты легла записка.

'Ты в порядке?'

Сглотнула, боясь посмотреть на него и увидеть зверя. Потом взяла ручку и написала:

'Да'

Тут же прозвенел звонок, и я, как можно быстрее, покинула класс. Просто не могу.

Этот день я провела в библиотеке, так ничего и не найдя я пошла домой, стараясь не смотреть на людей, но поравнявшись с домом Сержа поняла, что хочу увидеть Овит. Узнать, как она.

— Как ты? — с тревогой спросила у бледной девушки, садясь рядом с кроватью на стул. Она вся была в синяках и бинтах, а смотреть на нее было страшно.

— Нормально. Болит немного, но это ничего, главное — живая! — подобие улыбки украсила черное от синяков лицо.

— Вот и хорошо. А боль скоро пройдет, — пытаюсь растянуть губы и я.

— Что случилось? — напряглась вдруг она. — На тебя лица нет и ты вся дрожишь.

Отвела взгляд. Как объяснить? И надо ли? Я просто не могу молчать. Мне нужен кто-то, кому можно довериться. Почему бы не Овит. Хотя, это не честно в этой ситуации, только слова уже рвутся сами.

— Они все прокляты... — голос сорвался и я начала заново — Все Варды прокляты заклятием зверя.

— Я знаю, но кто сказал тебе? — удивила меня подруга и я с ужасом увидела, как меркнет огонек у нее в глазах.

— Тетка когда-то показала мне это заклятие. И вчера я увидела его снова.

— Понятно...

— Что не так? — напряглась.

— Просто по преданию, снять его может только та Мэвл, которая о нем не знает.

— Ты знаешь придание? — с надеждой спросила у нее.

— Нет. Его никто не знает. Только частично. Вроде как Мэвл, не знающая о проклятии должна полюбить своего Варда и принять его таким, какой он есть. Только так можно его снять.

— Значит, это уже не про меня, — расстроилась я.

— Значит, нет.

На этом она отвернулась, явно пряча слезы, а я встала, чувствуя себя виноватой, и ушла. И снова я гуляла до заката и только когда начало темнеть пошла домой.

Едва придя домой сделала себе бутерброд и быстро ушла к себе делать уроки. В десять вечера дверь скрипнула, и вошел Люк, отчего испытала желание убежать.

— Привет. Тебя совсем не видно. Что делаешь? — спросил мой хозяин.

— Уроки. Я вчера перенервничала и не написала реферат, а сегодня новый задали. Вот и пишу.

— Понятно, а отдохнуть не хочешь? — нежная рука прикоснулась к шее, но я вздрогнула и отшатнулась, боясь даже посмотреть ему в лицо.

— Нет, пр-рости. Мне нужно за-акончить. Завтра сд-давать, — заикаясь, ответила я.

В комнате повисла пауза. После минутного молчания я с ужасом подняла лицо, боясь увидеть ярость в его глазах. Но ее там не было. Только задумчивость и тревога. На миг мне показалось, что вот сейчас прозвучит вопрос, что происходит, но его не последовало.

— Хорошо, учись, — наконец сказал Люк, чмокнул меня в лоб и ушел, я же вдруг ощутила холод и пустоту, осознавая, что даже сквозь мой страх пробивается ощущение комфорта и защищенности когда он рядом.

Промучившись еще с час и приняв, что не могу сосредоточиться, я легла спать и снова были боль и отчаянье, а начало проклятия звучали в ушах.

Так прошел месяц. Теперь утром я исправно сидела под струями горячей воды, пытаясь отогреться после страшного сна, а потом едва светало, выбегала из дома как укушенная. На вопросы говорила, что набрала лишний вес и хочу его сбросить, поэтому временно буду ходить пешком.

Домой тоже возвращалась затемно и сразу садилась за уроки. К концу месяца я уже успела просмотреть все книги, где могло содержаться хоть какая-то информация, но не нашла ничего полезного. Только те же данные, что сказала мне Овит, и то, это все было записано с чужих слов и книг.

Сама не знаю почему, но я была уверена, что это не все. Есть еще что-то. Что-то очень важное и мне это надо узнать. Еще, меня все время тянуло к той проклятой горе, но подняться на нее я не пробовала — просто боялась старухи и понимала, что не готова снова испытать боль. Да и последние слова ведьмы останавливали. Зато нашла удобное местечко у тропы, ведущей к вершине, где теперь с удовольствием стала просиживать пару часов с очередной книгой, взятой из личной библиотеки Шона, но и это пока не приносило пользы.

Вот и сегодня, потерев глаза, которые начали болеть от долгого чтения, я взглянула на уже начавшее садиться солнце и направилась домой.

Едва войдя в свое временное жилище, я уже по привычке прошмыгнула в кухню, сделала себе бутерброды и тут же села за уроки.

С недавних пор мне стали намного легче даваться науки преподаваемые нам. Больше не требовалось тонны книг, чтобы написать реферат, и достаточно было просто вспомнить. Ведь читала я куда больше, чем требовалось по программе, а память у меня отличная.

Поэтому, едва войдя в комнату, я включила компьютер, открыла файл с очередным рефератом и, как ни в чем не бывало, продолжила писать, даже не доставая книг. Учеба теперь единственное, что отвлекает меня от страхов, проблем и состояния голода по Люку.

— Джейн, тебя Люк зовет, — заглянула ко мне Кэси, когда я как раз поставила последнюю точку в работе.

— Зачем? — побледнела я.

С Люком мы в последнее время мы почти не общаемся. Я стараюсь сбежать от него. А он... Будто понимает, что не стоит давить и позволяет своевольничать. Только лицо у него с каждым днем, становилось все хмурее, и темные круги появились вокруг глаз, да и я безумно скучала по нему и его вольностям. Те несколько часов в классе и праздник и мука, ведь это единственное время, что я провожу с ним.

— Не знаю. Но выглядит он не очень, так что я бы пошла и побыстрее, — ответила сестра с тревогой глядя на меня.

— Понятно, иду.

Мы стали совсем чужие. Ушла та особенная связь. В этом виновата только я, но все равно от этого грустно. И пусть сестренка теперь выглядела лучше и даже счастливой, но я скучаю по нашей дружбе, а еще во мне все чаще и чаще бьется страх и желание схватить ее и убежать как можно дальше. Ведь в любой момент может появиться тот, кто ее захочет и тогда...

Отгоняю плохие мысли, встаю и иду к моему Варду. Он сидит на кровати и что-то читает. Пригляделась — 'История ведьм. Часть первая. Древние времена' Неужели он тоже знает про проклятие? Или это просто урок, который надо сделать?

— Ну, наконец-то, явилась! — откладывает книгу, идет ко мне, а я инстинктивно делаю шаг назад, заставляя себя смотреть ему в глаза и видя, как там за глазами моего хозяина прячется монстр. Как же я раньше его не видела? Почему? — В чем дело?

— Все нормально, — улыбаюсь через силу и с трудом делаю шаг к нему. Не стоит злить зверя. Это опасно.

Внимательный взгляд, при этом зверь высовывается из его глубины. Затем поцелуй, и я стараюсь ответить, как положено, только страх сильнее страсти.

— Да что с тобой такое? Тебя трясет как осиновый лист! И это продолжается уже с месяц! Почему ты бегаешь от меня, из-за чего боишься?

— Люк, я ... Только не сердись. Я не хотела,— хочется плакать. Зверь сильнее, а человек не может ему противостоять. Ну почему жизнь так жестока! И как же хочется прижаться к нему, зарывшись носом в его рубашку.

— Говори! — прикрикнул на меня мой мужчина, сжав мои плечи до боли. Теперь в его глазах был зверь и это пугало еще сильнее.

— Проклятие зверя... — это все, что я смогла ответить. Горло сжалось от ужаса и мне оставалось только хватать воздух ртом.

Оттолкнув меня, будто я прокаженная, он сделал три шага назад и, споткнувшись, упал на кровать. Лицо посерело. В глазах появилась паника. А голос был испуганным:

— Кто тебе рассказал?

— Никто!

— Не лги мне! — рванулся ко мне, снова хватая и причиняя боль. Встряхнул. — Кто тебе сказал, я спрашиваю?

— Никто! Люк, пожалуйста, мне больно! Мне никто не говорил! Я увидела его у вас в глазах и сама все поняла! — хватка ослабла.

Взъерошил волосы. Отошел к окну и отвернулся.

— Расскажи мне, откуда ты знаешь про зверя? Пожалуйста, — уже совсем спокойным тоном попросил Люк.

— Когда мне было семь, тетка решила научить меня управлять этим проклятием. Нашла двух влюбленных и прокляла их. Им надо было просто признаться, что они любят друг друга и все, но вместо этого, стоило им оказаться рядом, они бросались друг на друга и пытались убить. Старая карга держала их в клетках в течение месяца, то и дело сводя вместе, а когда ей надоело... — я замолчала, не зная как закончить — Она просто оставила их клетки открытыми. Он убил свою девушку, а потом и себя, когда еще существующий человек в нем понял, что натворил его зверь...

Обхватила себя руками от страшных воспоминаний. Он обернулся ко мне лицом, будто чувствуя мое состояние. Сделал шаг в мою сторону, но заметив, как я автоматически отступаю, замер. Как же ненавижу себя в этот миг за трусость и за то, что причиняю ему боль. Хочется, чтобы обнял, сказал, что все будет хорошо, но он молчит.

— Я пыталась говорить, убеждать их, — с трудом выговариваю слова — Но они не понимали. Видели во мне ребенка, который нес какую-то чушь. Рассказывала им сказки о каком-то монстре. Я навсегда запомнила их глаза и зверя в них. У тебя такой же взгляд. Люк, я...

Как объяснить.

— Ты боишься, что я причиню тебе вред? — будто понимая, о чем я думаю, спросил он.

— Да! — с облегчением и страхом призналась я.

И снова зверь. Делает шаг ко мне, вскрикнула, не зная, что делать и он замирает. Зверь исчезает! Что это? Неужели Люк борется? Неужели есть шанс?

— Я никогда не причиню тебе вред! Клянусь!

И я верю, видя его нежность.

Кивнула, сделала шаг к нему и оказалась в теплых и нежных объятиях. Он прижимает меня к себе, подхватывает на руки и, сев на кровать, поглаживая по волосам, шепча нежные слова о том, что я самая лучшая и мне не надо его бояться. Люк никогда не обидит меня. Я знаю это!

Потом его губы накрыли мои. И я теряюсь в его ласках, все же краем сознания думая, кто же это ласкает меня — зверь или Люк? Только какая разница. Сейчас я чувствую непередаваемую нежность, с которой этот сильный парень прикасается ко мне, и этого достаточно, чтобы верить и отдаваться со все возрастающей страстью. Любить его...

15

Так прошло еще две, относительно спокойных, недели. Я была счастлива, и пусть видела тьму в глазах своего Варда, но моя вера и любовь были сильнее.

Каждую ночь я пробиралась в его спальню, раздевалась перед ним и ныряла под одеяло в его крепкие и страстные объятия.

Каждую ночь я задыхалась от страсти. Хватала ртом воздух и, одновременно, требовала большего, а потом засыпала на его груди под мокрыми, от нашего пота, простынями, чувствуя при этом, как нежные мужские руки поглаживают мою кожу, а губы, которые совсем недавно доводили до безумия, шепчут нежные слова о том, что я лучшая и единственная.

Мне было плевать, кто спит со мной, главное, что он рядом и я в его объятиях. Я была уверена, что Люк не даст причинить мне вред.

Однако, все же одно меня волновало. Как бы он не старался, но зверь все же может вырваться из-под контроля. Поэтому я должна точно знать, что он не сможет причинить вред мне или Люку.

Продолжая искать легенду о проклятии, или хоть какие-то данные,я случайно наткнулась на книгу о заклятии зверя. Там я прочла информацию, что Мэвл может заколдовать себя, чтобы успокаивать зверя. После долгих сомнений я решилась это сделать и пусть это будет безумно больно и испортит мою кожу, но ради Люка я должна попробовать.

Проблема заключалась в том, что зверь не должен знать о моем поступке, иначе он рассвирепеет и еще неизвестно сможет ли Люк его сдержать. И так получались, что мне не к кому обратиться.

Именно так я думала, когда шла к Овит. После перечисления всех к кому могу прийти за помощью, я поняла, что я одна и теперь не знала, что делать.

Одна я не смогу заколдовать себя, да и для того, чтобы сделать то, что мне надо, нужны минимум двое.

— Овит, успокойся, — услышала я громкие голоса, едва Мэвл Сержа открыла дверь.

— Что случилось?

— Ей пора возвращаться к своему Варду. Серж пытался продлить ее пребывание, но он требует ее, — грустно, глядя в сторону лестницы, ответила Мэвл.

— Понятно.

Иду наверх и замираю, видя нож, прижатый к горлу подруги.

— Я не вернусь к нему! Лучше умру, но не вернусь! — рыдает Мэвл, все же держа оружие твердой рукой. И струйка крови уже течет из пореза.

Мурашки прошли по спине. Как же страшно было это видеть. Возможно ли такое, что через несколько лет я буду ненавидеть Люка также? И если да, имею ли я право останавливать ее?

— Успокойся, — голос Сержа был спокоен. И у меня появилась мысль, что я не одна. Вдруг вспомнилось, что Вард неплохо рисует и даже вся его грудь в татушках (однажды случайно увидела, когда он снял рубашку). Но сейчас не до того. Сначала надо успокоить Овит — Он больше не причинит тебе боли. Я буду приглядывать за ним. И просто не дам ему причинить тебе вред.

— А кто меня защитит, когда твой зверь уничтожит тебя? — всхлипнула девушка — Ведь это неизбежно!

— К тому моменту мы снимем заклятие! — как-то уж больно уверено произнес парень. С чего бы это?

— Да что ты! И кто же его снимет!

— Я, — сама не веря, что сказала это, произношу я. Но тут же продолжаю — Вы верите в легенду, о которой нигде нет никаких данных. Я нашла три источника упоминающих о ней и в каждом из них кусочек этой истории звучит иначе. Так кто сказал, что легенда вам известна? Может на самом деле вы знаете только то, что вам позволяют знать?

Все молчали, понимая, что я права.

— Овит, нельзя терять надежду, а покончить с собой это трусость и глупость. Просто услышь меня и пойми. Надо бороться! Ты же сильная! Давай, отдай мне нож, и я клянусь, что найду, как его снять и освободить тебя! Чего бы мне это не стоило, выясню способ спасти тебя! Просто доверься мне!

Сомнение... Страх... Отчаянье... Боль...

И сквозь все эти эмоции светился маленький огонек надежды.

Делаю шаг к ней, протягивая руку, и вздыхаю с облегчением, когда она отдает нож. Прижимаю ее к себе при этом, не забыв отдать нож Сержу.

В те минуты, обнимая рыдающую девушку, было принято мое решение. И едва ее у меня забрали, обратилась к Сержу:

— Нам надо поговорить.

— Пошли, — кивнул в сторону своего кабинета парень.

Устроившись в кресле в его кабинете, полном полок с книгами, я спросила:

— Ты когда-нибудь слышал о заклятии клейма зверя?

— Слышал, но это очень рискованно. Мэвл, нанесшая это изображение на кожу, может заплатить за это жизнью.

— Я знаю. Если не дай Бог будет хоть малейшая ошибка в отображении, зверь Варда растерзает ее за измену, — спокойно пожимаю плечами.

— Вот именно, но почему ты спрашиваешь об этом? — смотрит с тревогой. Но мы оба уже знаем, почему я спросила.

— Я хочу нанести рисунок.

Парень дернулся. На его лице отразились сначала растерянность, затем ужас.

— Ты с ума сошла? Люк знает о твоем плане?

— Ты прекрасно понимаешь, что нет! — покачала я устало головой — И наверняка знаешь, что зверь не захочет терять свою власть. Ведь, пусть я и признаю его как хозяина, все же обрету защиту от него. И не только я. Они не согласятся и оба будут против.

— Вот именно! Ты хоть знаешь, что Люк со мной после этого сделает! — пальцы парня выстукивают по столу. Нервничает.

— Ничего. Потому что ты сделаешь две татуировки. Одну — зверя, вторую — лицо Люка!

Чертыхнулся. Прошел по комнате, после чего замер, уставившись в окно.

— Это не получится. Я не вижу зверя Люка и не смогу его изобразить, — сопротивляется, как может.

— Зато я вижу и рисую не хуже чем ты. Смогу нарисовать, а ты повторишь, — предлагаю ему я.

— Джейн...! — резко обернулся ко мне, собираясь прочистить мне мозги, но я прервала его.

— Я должна это сделать! Умоляю, помоги, иначе мне придется искать кого-то другого. Или вообще обращаться в обычный людской салон! А это куда опаснее. Умоляю, помоги!

Снова чертыхнулся. Взъерошил волосы понимая, что я настроена серьезно и, наконец, спросил:

— Ты уверена, что сможешь повторить морду зверя? И где ты собираешься проводить ритуал?

— В доме родителей в их спальне. Да смогу.

— Хорошо. Мне понадобиться неделя, чтобы добыть нужные краски. Ты успеешь нарисовать?

— Да!

— Вот и славно. Тогда давай обсудим нюансы.

А через две недели после долгих мучений я все же смогла достоверно отобразить зверя, и теперь лежу на спине, оголив грудь и мучаясь от боли, позволяя парню рисовать между моими грудями.

Первые сомнения и прилив скромности прошли, стоило зверю Сержа, усмехнувшись, сказать, что я не в его вкусе и у него уже есть Мэвл и другая не нужна.

Я поверила, и теперь, кусая губы, терплю боль, слыша отдаленные слова заклятия.

— Все! — наконец улыбнулся парень, видя мое белое лицо и накладывая специальную пленку на татушки.

— Спасибо! — прошептала одними губами.

— Не за что,— улыбнулся.

И тут раздался стук в запертую дверь и знакомый до боли только, увы, злой голос:

— Открывай сука!

Побледнев, я уставилась на дверь, уже чувствуя, что сейчас будет то, чего боюсь больше всего на свете.

— Надо его успокоить.

— Бесполезно, — сама не узнаю свой голос. Столько страха. Самой противно — Открой ему.

— Нет, — качает головой. Самому страшно, но держится.

— Серж, не спорь. Просто открой эту проклятую дверь! — приказываю ему я.

Бой взглядов, который парень проигрывает и, выругавшись, открывает дверь. Люк врывается будто раненых зверь, а взглянув в его глаза, я теряю последнюю надежду на благополучный исход дела...

— Открывай сука! — бьюсь в закрытую дверь и ненавижу себя за наивность. Как же я был глуп. Как мог поверить ей?

Еще недавно счастливее меня просто не было. Казалось, нет ничего лучшего, чем она, улыбающаяся и смеющаяся. Стонущая ночами подомной и засыпающая в моих объятиях. А потом вдруг все изменилось. Она стала отслеживать мои глаза. Будто специально вглядывалась внутрь, а потом запиралась на несколько часов у себя, приходя только ночью.

Зверь злился. Я же спрашивал, что случилось, на что получал таинственную улыбку и слова, что все хорошо.

Дальше она стала уединяться с Сержем. Сбегала к нему под любым предлогом, и я не могу понять, в чем дело. Хотя нет, понимал, но просто гнал от себя эти мысли.

Во мне росла ревность и страх. Я боялся потерять ее. Боялся, что она полюбила Сержа, чувствуя, как бесится зверь, и с трудом сдерживая его.

А вчера, случайно зайдя к Сержу, увидел папку с рисунками. Хотел посмотреть. Друг всегда давал, а тут вдруг вырвал и сказал, что это только наброски и он не хочет показывать.

Глупец. Поверил, а там наверняка была она. Он рисовал ее, мою Мэвл, мою любимую женщину, которая мне изменяла.

— Открывайте, сволочи! — рычу, и дверь содрогается под ударом моего тела. Еще несколько ударов и она развалится, а в голове слова Сандры.

— Она так счастлива с тобой, что спит с Сержем. Я видела, как они три часа назад уединились в ее доме и до сих пор не вышли! Наверное, ты не очень ее удовлетворяешь в постели.

Даже не знаю, что лучше — узнать правду, или быть в неведении.

Я встретил компанию на улице и в очередной раз заметил, как они показывают в мою сторону пальцем, а потом Сандра меня окликнула и поинтересовалась: а знаю ли я где моя Мэвл? Когда я сказал, что это не ее дело девица рассмеялась, пожала плечами и произнесла эти проклятые слова.

Щелкнул замок и я ворвался в комнату. Она полусидела на кровати. Бледная, с обнаженной грудью, прикрываемой футболкой в ее руках и в шортиках, которые больше обнажали, чем скрывали. А еще эти растрепанные волосы и покусанные губки. На такую бы любой купился.

Сомнений не было, что они тут делали. Стало больно и контроль над зверем был потерян.

— Как ты могла? Я верил тебе, а ты ... — даже зверь не мог найти слов. Хотелось рвать и метать.

— Люк, это не то, что ты думаешь! — в голосе страх. Понимает гадина, что ее поймали. Убью.

— Люк, успокойся, я не спал с ней и не собирался, — вмешался Серж.

— С тобой я позже разберусь, — прошипел я, чувствуя, что потерял контроль над телом. Теперь правил зверь, а я был только наблюдателем.

Сержа отбросило в коридор, и тут же щелкнул замок на закрывшейся двери.

— Значит меня тебе мало? — слышал свой голос, будто со стороны. Но мне было плевать. Слишком больно. Слишком хотелось причинить ей такую же боль, как и она мне. — Чем он так хорош? Чем лучше меня?

— Люк, я не спала с ним, — отползает по кровати назад. Понимает, что сейчас получит. В глазах плещется ужас, но мне уже все равно. Красная пелена в глазах и боль, бьющаяся в сознании. Предала...

— Что ж, ты получишь, чего хочешь!

Хватаю за ноги и притягиваю к себе. Сопротивляется. Пусть. Хочу, чтобы и ей было больно. Предала.

Разрываю шорты и трусики. И откуда только силы взялись.

— Люк! — кричит, пытаясь ударить ногой. Ловлю и тут же стягиваю свои штаны.

Руки отталкивают меня. Плевать. Бьют по спине, плевать.

Предала... Предала... Предала...

Накрываю собой и тут же вторгаюсь в ее тело.

Крик боли, и я закрываю ее рот своим, ловя каждый вскрик боли. Зверь радуется, а мне почему-то становится еще больнее. Не могу видеть ее боль, но и остановиться уже не могу. Вырывается, не отпускаю. Двигаюсь не щадя, раз за разом проникая в нее. И так пока меня вдруг не оттаскивают от нее, прижимая к стене. Серж.

Когда он успел выломать дверь? Будь он проклят. Это не его дело. Убью гаденыша. А что он там кричит. Чем пытается оправдаться?

— Я с ней не спал! Я сделал ей татуировку, чтобы защитить ее и тебя от зверя! Слышишь меня! Я просто сделал татуировку!

И только тут я замечаю, что на полу и на кровати лежат рисунки. Нет, не так. Один и тот же рисунок только немного в иных ракурсах.

Я знаю изображенного и знаю руку его изобразившего. Джейнери... Мой зверь узнает себя и замирает, возвращая мне контроль и тут же приходит осознание произошедшего.

Смотрю на нее. Лежит не шевелясь. В абсолютно той же позе, в которой была, когда меня оттащили. В крови.

Господи, что же я наделал. Нет, что же мы со зверем наделали...

На трясущихся ногах делаю шаг к ней. Она поднимает голову, даже не пытаясь прикрыться, и я замираю, видя абсолютно пустой взгляд.

Так она никогда не смотрела.

Ненавидела, боялась, презирала, но никогда так... Пустота и больше ничего.

— Ты обещал... — еле слышный, какой-то неживой голос. — Обещал, что никогда не сделаешь мне больно. Никогда не обидишь. И сделал это! А я только хотела защитить тебя и все. Любила тебя!

Правая рука срывает пленку, и я вижу два алых пятна только законченных татуировок. Выглядит страшно, но прослеживаются контуры, и я могу понять, что изображено. На одной мой зверь, а на другой я. Как же я мог...? Даже не спросив...?

— Ты больше мне никто. Можешь делать что хочешь, но больше меня ты не получишь. Только тело...

И мы оба знаем, что так и будет.

Не выдерживаю ее взгляд. Разворачиваюсь и бегу прочь. Ноги сами меня несут.

Пустота... Безразличие...

Больше нет чувств. Я сам убил чувства в моей девочке. Сам ее уничтожил.

Только это в сознании, пока я бегу и так до тех пор, пока не упал из-за какого-то булыжника.

Огляделся. Пустынная дорога и все. Где же я и как далеко зашел?

Боже, только не это!

Прислушиваюсь к себе. Нет жива. На грани, но жива. Еще бы пару шагов и связь порвалась бы, итак уже на пределе возможного. Сколько же я бежал?

Сажусь на колени. Окружающие объекты размыты. Потерев глаза, понимаю, что плачу. Как же я себя ненавижу. Себя и его. Нет себя больше. Это я позволил этому случиться я...

Ради нее надо вернуться. Еще месяц и ее можно будет отпустить, а потом. Потом я...

— Эй, парень, тебя подвезти? Откуда такой взялся? — грузовичок остановился рядом со мной. Даже не заметил когда.

— Нет, спасибо. Сам дойду.

Внимательный взгляд водителя. Будто мысли читает.

— Садись, Люк, отвезу тебя в город. Как бы ты тут не оказался, но назад дойдешь не скоро.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Ты похож на Шона, а у него только один внук твоего возраста.

— Вы знаете деда? — удивления нет. Вообще чувств нет. Апатия, боль и все.

— Знаю. Садись уже.

Контроль. Снова кто-то управляет мною. Зверь? Или все же мужчина в машине.

Сажусь внутрь. Сопротивляться нету сил. Устал. Все надоело. Только бы продержаться месяц отпустить ее и...

— Не смей даже думать об этом! — прикрикнул он.

— Не читайте мои мысли, — огрызаюсь безразлично.

— Читал, читаю, и читать буду пока ты в таком состоянии. Уже скажи спасибо, что домой не повезу. Не готов пока снова ее увидеть.

Знает, значит.

— Я убил ее душу, — сообщаю и сам дивлюсь пустому голосу. А в душе буря их отчаянья.

— Нет, не убил, только покалечил. Ей долго придется заращивать нанесенные тобой раны. А тебе молить о прощении, стоя на коленях каждый день оставшейся вам обоим жизни.

— Я не заслужил прощения.

— Согласен. Но зверя тяжело сдержать, особенно если ему изменил, — поднял руку, заставляя молчать — И не важно, была ли измена или нет. Тебя может спасти только одно. Если она действительно тебя любила, она простит. Не сейчас, не завтра и возможно не через десять лет, но простит. Главное, чтобы ты сам вел себя адекватно.

Кивнул. Отвернулся к окну. Он и так знает, о чем я думаю, так какая разница.

Привез он меня к себе домой.

— Аль, ты дома?

— Привет, дорогой! — молодая девушка с ребенком на руках. Мэвл, как и Джейн, и малыш тоже Мэвл. Значит, не отпустил.

— Нет, не отпустил. Зверь не дал. Может, ты сможешь, — ответил мне, даже не обернувшись — Это Люк, он поживет с нами в свободной комнате.

— Да, дорогой, — взглянула на меня. Понял, что расстроена.

— Она хотела сделать детскую из нее, только незачем. Завтра мой сын переедет в дом к своему Варду.

— Но...

— Не спорь, Аль, так положено.

Малышу еще и двух лет нет. Жалко.

И тут силы будто кончились. Я начал опадать. Краем сознания, погружаясь в темноту, понял, что меня подхватили. Только и темнота была неполной. Она была там. Она и ее холодная пустота.

Я уничтожил ее, будь я проклят за это...

16

Из темноты я возвращался медленно. Да и не очень-то и хотелось. Что меня тут ждет. Ее пустой взгляд и одиночество. Как же хочется уйти, но сначала надо ее отпустить. Несколько недель и все будет хорошо...

— Когда он проснется? — женский голос ворвался в темноту.

— Когда будет готов принять действительность. Это защита против стресса. Его душа не может пережить произошедшего и чувства вины, но он справится. Ведь только он может ей помочь. — знакомый мужской голос.

— Говорят ей совсем плохо, — тихий ответ.

— Да. Ничего не ест и только лежит, свернувшись в клубочек. Но он ее быстро на ноги поставит.

Джейни? Нет, так она не доживет. Надо вытаскивать ее из этого состояния, но как?

— А разве после всего, что он сделал, ей не станет хуже при виде его? — сомнение в голосе. Женщина будто мысли мои читает.

— Нет, дорогая моя, не станет. Я думаю даже наоборот. Именно ему подвластно вытащить ее из этого состояния. И пусть она не будет прежней, но будет жить. Это главное сейчас. — помолчал немного, а затем добавил — Увы, сердечные раны так быстро не затягиваются.

— Тут ты прав. Раны сердца никогда не затягиваются. Могут притупиться, покрыться кровавой корочкой, но затянутся, о нет, — язвительный ответ.

— Ты злишься? — удивление. А он чего ждал. Если я правильно понял, ребенка уже отдали. Джейни бы мне уже глаза выцарапала, а эта только выражает недовольство и он еще удивляется.

— Нет. Я злилась тогда, почти три года назад, когда на коленях молила отпустить меня ради ребенка, но ты этого не сделал!

— Я не мог! — виноватый голос.

— Конечно, не мог! Прикрылся легендой и счастлив! А мой сын...

Всхлип и тут же ругательство.

— Прости.

Звук удаляющихся шагов и тишина, прерываемая тяжелым дыханием.

— Просыпайся, малыш, ты нужен ей. Если она так еще с недельку поживет, боюсь ты ее не застанешь.

Слова бьют плетью. Джейни. Девочка моя. Пытаюсь открыть глаза, не получается. Звук шагов и на этот раз я понимаю, что один. Чего я хочу? Жить? Нет. Жизнь без нее мне не нужна, тогда чего? Чтобы жила она и была счастлива насколько это возможно? О да именно так. А это возможно, только если она будет есть и двигаться. А значит, пора просыпаться и действовать!

Снова пытаюсь открыть глаза, на этот раз получается. Медленно сажусь, затем встаю. Меня шатает, но это не важно. Надо идти к ней. На мне штаны и все. Уже хорошо. Можно не одеваться.

Придерживаясь за стену рукой, выхожу из комнаты, направляясь к выходу.

— И куда ты собрался, малыш? — голос Варда нарушает тишину.

— К ней, — делая очередной шаг, и даже не обернувшись, отвечаю я — Спасибо за приют.

— Сначала поешь.

— Нет.

— Сначала поешь, я сказал! — прикрикнул мужчина и я понял, что без этого меня не отпустят, а использовать магию не было сил. Да и монстр вел себя странно. Казалось, он забился в угол, поскуливая.

Пожал плечами и поплелся в сторону кухни.

— Помочь? — протянул ко мне руку.

— Сам дойду, — огрызнулся, не желая показывать слабость.

— Молодчина, — улыбнулся, чем удивил меня. Хотя какая разница. Меня волнует только она.

На кухне была его Мэвл. При виде меня она быстро накрыла стол:

— Ешь медленно. Ты несколько недель питался бульоном, который я тебе вливала в рот.

Посмотрел на нее. Пригляделся. Побледнела, осунулась, под красными от слез глазами залегли тени. Бедная. Ее дитя будто в аду, а помочь ему она не может.

— Спасибо, — искренне благодарю женщину. Ведь заботилась же даже сквозь свое горе.

— Не за что.

Ели мы в тишине. К моему удивлению Вард с Мэвл тоже решили поесть. Но звук скрежета ложек о посуду как-то успокаивал, давая надежду.

А потом. Я вдруг ощутил боль. Ее боль. И радость. Закрыв глаза, я сосредоточился на ней, впервые используя свою власть.

Ее глаза видели стены ванны. Заставил ее оглядеться и похолодел. Ее руки были в крови. И крови было очень много...

— Нет! — подскочил, отшвыривая от себя стул.

— Люк, в чем дело? — встревожено поднялся Вард.

— Она пытается покончить с собой! — кричу, выбегая из кухни вспоминая и используя заклятие скорости. Надо успеть. Господи, главное успеть. Умоляю, не дай ей умереть!

Как же хорошо. Никакого страха, боли и лишних эмоций. Пожалуй, ему надо сказать спасибо за то, что он сделал, ведь теперь я счастлива. Еще бы окружающие оставили меня в покое. Так хочется уснуть и погрузиться в темноту, а они не дают.

Ну вот, опять пришла... Вот не хочу разговаривать с ней, это лишняя трата энергии, да и просто лень, а она все приходит.

Говорит... говорит... говорит...

Надоело. Быстрее бы ушла!

УРА!

Как же хорошо в темноте. Ничего нет — только я и еще раз я. Вот чего я всегда хотела, чтобы меня оставили не трогали. Но жизнь бросала из одной неприятности в другую. Сначала тетка, потом бесконечный бег в никуда, а затем еще и рабство.

Я была рабыней. Его рабыней, но теперь я свободна и могу делать что захочу. Он ушел, оставив меня одну. Как же я этому рада...

И тут чужие чувства заполнили мозг. Тревога, вина, нежность и что-то еще.

Нет!

Не хочу! Мне нравится темнота! Уйди туда, где был! Оставь меня наконец!

Но он не уходит. А я и забыла уже как это быть его Мэвл. Как бы я не игнорировала это, но я всегда знала, что он чувствует. Иногда даже мысли читала. Вот последние его часы я буквально видела. Потом он исчез, и это мне нравилось. И вот снова вернулся.

Не желаю это проходить! Не хочу быть игрушкой. Ведь снова будет играть, делая, что хочет. Хочу тишины и свободы.

А ведь я знаю, что подарит мне эту тишину...

Открываю глаза, оглядываюсь. Спальня в доме Шона. Как это можно сделать?

Встаю, и ноги сами несут меня в ванну. Оглядываюсь и натыкаюсь взглядом на свою бритву. А дальше идея приходит сама. Хватаю бритву, вырывая из крепления острую основу, (призванную избавлять от ненужных волос) режа при этом пальцы до крови, но это неважно. Скоро я снова буду там. И будет хорошо. Он больше не будет мною играть. Не будет.

Чиркаю острым краем по руке. Больно до слез, но крови мало. Еще и еще. Рука слабеет. Нет, надо чтобы точно!

Непослушными пальцами беру бритвочку и режу вторую руку. Не сдерживаю вскрика.

Не важно, что больно, главное, что скоро все закончится. Быстрее бы.

Темнота накрывает, укутывая в свое покрывало, но и тут покоя нет.

— Нет! — меня трясут. — Не смей уходить!

Чужая энергия будто наполняет меня, и я чувствую, как прекращает вытекать кровь, а раны затягиваются.

— Нет! — отчаянный вскрик души.

— Ты не умрешь! Слышишь меня! — ну зачем он пришел. Оставь же меня в покое! — Я отпущу тебя через две недели и оставлю в покое. Еще четырнадцать дней, всего четырнадцать! Потерпи и сможешь делать все, что захочешь, только живи! Умоляю, живи!

Сил нет, но я заставляю себя открыть глаза. Он плачет. Я видела его плачущим только раз. Неужели я что-то большее, чем просто игрушка.

— Пожалуйста, — умоляет меня парень.

Хочется его обнять успокоить. Стоп, хочется? И тут плотина, скрывающая эмоции, лопнула. Меня захлестнуло всем и сразу.

Я разрыдалась, чувствуя, как меня прижимают к любимому и такому жестокому телу. Он предал меня, причинил боль.

— Ты не сдержал слова! — рыдая, всхлипывала я.

— Прости! — гладя волосы, отвечал мой Вард.

— Никогда, — отстраняюсь — Ты отпустишь меня и я уеду.

— Хорошо. Ты только живи, это все, что мне нужно.

Кивнула, уткнувшись в его грудь и тут же поняла, что, согласившись, лишила себя последней надежды на счастье. Отчего стало еще хуже.

Двенадцать дней спустя.

По ее просьбе я больше не приближался к Джейни. Мой зверь превратился в жалкого щенка, скулящего от отчаянья и тоски. Странно и страшно чувствовать этого монстра, когда Джейн рядом. Он весь сжимается, начинает вилять хвостиком (я и не знал, что у него он вообще есть) и смотрит на нее с мольбой и отчаяньем. Как же его эмоции пересекается с моими. Мы вместе не можем от нее оторвать взгляда. Это сроднило нас и это пугает еще сильнее. Но самое ужасное для нас, наблюдать за ней со стороны и понимать, что она больше никогда не будет рядом. Свою злость и отчаянье срываю на тех, кто смел просто попробовать к ней прицепиться. После третьего человека, попавшего в реанимацию, и поднятия вопроса о моем исключении и вообще ликвидации (дед замял, хотя я был бы рад, главное -сначала ее отпустить) ее больше не трогают, а жаль.

Я не живу — существую. Просто тень ее. Даже фразы, типа 'Смотрите, он совсем сбрендил. Ходит за ней тенью, а этой снежной королеве хоть бы что...' уже не волнуют и не заставляют задуматься, что же я творю.

Пусть говорят. Мне то что. Я просто хочу быть с ней пока она рядом. Ловить каждую эмоцию, какой бы она не была. Грусть ли это, нежность к сестре или просто спокойствие. Каждый жест, который делает. Будь это движение руки, чтобы вытащить из сумки тетрадь, или выбившаяся из прически прядка, которой играет ветерок.

Люблю в ней все.

Будто наркоман, которого вот-вот лишат его дозы. И я на это согласен, лишь бы была она счастлива.

Вот и сегодня не спускаю с нее взгляда. Учителя за эти дни уже приняли, что меня спрашивать бесполезно. Уроки заброшены. Да и зачем. Я умру, когда она уйдет. Без нее меня нет.

— Люк, ты слышишь меня? — недовольно перевожу взгляд на преподавателя. — Ты опять не готов?

— Да.

— Почему? — препод стучит пальцами по столу. Как же раздражает этот звук. И вообще помешал на нее смотреть.

— Потому что не учил, — на глупый вопрос такой же и ответ.

— И что нам с тобой делать? — качает головой, ставя очередную двойку.

— Верните меня в тот день, когда я сорвался и потерял смысл своей жизни! — пожимаю плечами — Не можете? Тогда не задавайте глупых вопросов.

— Выйди из класса! — рявкнул мужчина.

Вздрогнул:

— Что?

— Судя по всему, ты уже все решил. А единственный способ твоего наказания — лишить ее общества. Вон из класса.

— Нет! — бледнею.

— Что, да как ты...

Договорить он не успел. И так бледная Джейн вдруг вскрикнула, подскочила и выбежала прочь.

— Джейн! — бросаюсь за ней.

Тяжелые дни. Как же больно его видеть, а главное ловить этот взгляд. Я никогда и подумать не могла, что зверь может вести себя так. От грубости и следа не осталось. Какая-то метаморфоза прямо. Видеть монстра с прижатыми ушками это нечто. Они оба смотрят с мольбой, и от этого становится совсем плохо. А главное он будто провоцирует всех.

'Ну же! Давайте, закончите это!' — говорят его поступки, отчего холодный пот течет по спине. Я беспокоюсь за него.

Что же ты задумал, хочется закричать, но я молчу. Он готов меня отпустить и это главное. Я не смогу забыть. Не смогу снова довериться. Не после того, что он натворил. Нет!

Вот и сейчас его спрашивают, а он опять молча, смотрит на меня.

— Люк, ты слышишь меня? — недовольно переводит взгляд на учителя. Весь его вид говорит 'отвалите от меня. Мешаете!' — Ты опять не готов?

— Да, — язвительный ответ. И, кажется, в этот раз он нарвался. Мастер магии огня сегодня явно не в духе.

— Почему?

— Потому что не учил, — Люк прекрати! Кричу мысленно, но он будто закрылся. Все эти дни он закрыт от меня. Если раньше я читала его эмоции, то сейчас чувствую только две. Боль и отчаянье. Что же делать?

— И что нам с тобой делать? — качает головой мастер, ставя очередную двойку. Шон опять будет кричать, а Марта защищать внука. Мне их уже жаль.

— Верните меня в тот день когда я сорвался и потерял смысл своей жизни! — пожимает плечами и я, наконец, поняла, что он задумал. Неужели... Нет, он же умный парень не дурак. Не станет так глупо себя вести — Не можете? Тогда не задавайте глупых вопросов.

Или станет?

— Выйди из класса! — сорвался на крик преподаватель. Достал его таки. Люк, выйди, прошу.

— Что? — кажется, удивился. А чего он ждал-то? Что пожмут плечами и пойдут дальше.

— Судя по всему, ты уже все решил. А единственный способ твоего наказания — лишить ее общества. Вон из класса, — рука учителя указала на дверь.

— Нет!

И тут я почувствовала это. Удар и резкая боль. Не от Люка, от Кэси. Сосредоточившись, попыталась связаться с ней, но не смогла найти ее разум. Нет!

— Что, да как ты...

Вскакиваю на ноги и бегу к ней. Туда, где чувствовала сестру в последний раз, а добежав, замираю при виде страшной картины.

Она сидит на земле вся в крови и ее обнимает один из одноклассников.

— Джейн?

— Кэси! — вырвав их чужих объятий, прижимаю ее к себе, ощущая ее изменения, после чего случайно ловлю взгляд пацана. Ужас охватывает меня. Монст. Пусть молодой, только появившийся, но он уже там.

— Он стал твоим Вардом? — спрашиваю побелевшими губами, мечтая услышать слово 'нет'. Но на ней и вокруг нее слишком много крови.

— Прости, — виновато опускает глаза.

Прижимаю ее к себе, не зная что делать.

— Джейнери, ты меня задушишь!

— Прости. Я просто... — захлебываюсь словами, не понимая, что надо говорить и что дальше делать.

— Со мной все будет хорошо. Жак не такой, как твой Люк, он замечательный. Правда!

Она такая маленькая. Наивная глупая девочка, не понимающая, в какую историю влипла. Господи, он же ее уничтожит. А я ничем не могу ей помочь. На все готова, лишь бы защитить сестренку, но как?

И тут слова старой ведьмы всплывают в памяти.

'Ты не готова! Когда будешь готова тогда и приходи!'

А готова ли я сейчас? Какая разница! Ради сестры я сверну горы.

Встаю и смотрю на парня:

— Я предупреждаю тебя в первый и последний раз. Если ты хоть раз ее обидишь, я превращу твою жизнь в ад и заставлю так страдать, как тебе и не снилось, все оставшееся до ее свободы время.

Затем разворачиваюсь и бегу к горе. Кто-то зовет меня, но мне плевать. Теперь я сделаю то, чего от меня ждут и не важно, как больно при этом будет.

Старуха уже на месте:

— А вот и ты. Я уже заждалась, — каркающий голос уже не пугает. Мне уже нечего бояться. Все самое страшное произошло и теперь это надо исправлять.

— Я готова!

— Ну если ты так считаешь, тогда вперед, — качает головой, как-то странно глядя на меня.

Снова поза звезды. Снова странное заклятие и снова жуткая боль, заполняющееся все тело. Но я не сдамся, как бы больно не было, не сдамся.

Только время идет, а ничего не происходит. Сил терпеть больше нет. Закрываю глаза, борясь из последних сил. Я должна ради сестры, ради Люка! Господи, помоги же мне!

Боль резко отступила. Еще миг назад на меня падали капли дождя, а тут вдруг начало опалять тепло. Открываю глаза и понимаю, что лежу на том же холме, только камней вокруг нет и откуда-то слышен счастливый смех...

17

Поднялась на ноги, огляделась. Все другое. Цветы, травы и никакой горы, просто равнина (а раньше было почти пусто, казалось, земля выжжена). Где это я? Вдалеке увидела плед, на котором сидят трое детей лет двенадцати. Подошла ближе и заметила лист бумаги, исписанный древним, дано забытым языком. Подняла взгляд на людей. Два мальчика, похожих друга на друга как две капли воды, и девчушка.

— Здравствуйте, вы не подскажите где я? — ноль внимания. Ребята меня даже не заметили, будто и нет вовсе. Попыталась прикоснуться, но рука прошла сквозь них.

Испугалась. Что она со мной сделала? Сглотнула, и взгляд снова упал на листовку. Тетка в свое время настаивала, чтобы я выучила мертвый язык. А я... Я быстро поняв, какое это оружие (все ее книги были на нем), всячески делала вид, что мне это не нравится, чтобы не дай бог не догадалась. Прочитала заголовок:

'Новости за январь 21 года д.н.э.'

Что?

Это что, прошлое что ли? Как меня угораздило и что с моим телом?

И вдруг осознала, что чувствую эмоции девочки сидящей на пледе и будто вижу сразу и ее и своими глазами. Захотелось убежать, но что-то меня остановило. Может, просто стало интересно, а может, старуха не зря отправила меня сюда и надо понять, что она хотела, чтобы вернуться.

Поэтому, взяв себя в руки, прислушалась к ощущениям. И своим и ее. Сейчас она расстроена и думает о жестокости пацанов.

— Ну, Джанет, не расстраивайся! Все будет хорошо. Он просто дурак, вот и все. Если хочешь я набью ему морду. Жаль, магия пока мне не доступна, а все старейшины! — первый мальчик вздохнул — И никакая ты не приживалка, ты наша сестренка! А когда вырастешь, я на тебе женюсь.

Слово 'приживалка' причинило девочке боль. Ее родители погибли несколько лет назад, и теперь она жила в доме старейшины. А сыновья старейшины были ее лучшими друзьями.

Второй мальчик хмыкнул, ничего не говоря. Из ее ощущений я поняла, что Люкан редко говорит, чаще высказывая эмоции взглядом и жестом. Она всегда смотрела на этого мальчика снизу вверх, восхищаясь им, и сейчас ей было неприятно слышать этот звук.

— Люкан, ты чего? — возмутился первый мальчик. Как же они похожи! Не отличить почти. Только у второго взгляд серьезнее и чертиков нет. — Не согласен со мной, что ли?

— Ну что ты, Брад! Я просто не понимаю, зачем вы развели трагедию на чьей-то зависти? — парень встал и пошел прочь, бурча себе под нос. — Это даже не стоит внимание. Ну, написал глупость, и что? Дурак он, вот и все, а ты тут сопли развела.

Девочка вздохнула, чувствуя себя виноватой и такой глупой.

Темнота...

И снова картинка. Темная комната, освещаемая свечами. Два стула, стол, пучки трав по стенам, занавешенные окна и теплый огонь в камине.

Та же девочка, только повзрослевшая.

Вздрогнула.

Она прямо моя копия. (Раньше была немного иной, или это я в то время себя в зеркале не видела, ведь у старухи его не было. Никакая магия не скрывает от зеркал истинный вид человека, а тем более, магия смерти.) Быть того не может! Но глаза же лгать не могут.

Она сидит за вышиванием, слушая рассказ повзрослевшего Брада (почему-то даже сомнений нет, что это он, те же чертики, Люкан не мог стать таким) и очень ждет другого брата. Скорее всего Люкана.

Но вот дверь открывается и вместе с ледяным ветром в комнату входит он. Как же братья теперь не похожи. Если раньше мальчики были идеальными копиями, то теперь Люкан сильнее, выше брата, а еще волосы намного длиннее.

— Где ты был? — спрашивает Брад, прерывая свой рассказ — Мама уже извелась!

— Простите, охота затянулась, — пожал плечами юноша — сейчас к ней схожу.

— Ага, затянулась, аж на неделю. Что поймал хоть? — бурчит братец-весельчак.

— Лося и двух оленей, — снимает что-то сшитое из шкур и похожее на куртку охотник.

— Схожу, посмотрю. — Брад встает и уходит.

Я же зачарованным взглядом, прям как девушка, смотрю на копию Люка.

Очень странно, но мне не надо смотреть, чтобы знать, что делает Джанет. Я просто будто внутренним взором вижу ее.

Осознав, что так смотреть неприлично, девушка покраснела, отвела взгляд и тихо сказала:

— Я рада, что ты вернулся.

С удивлением заметила радость, промелькнувшую в его глазах, но слова его были холодными:

— Я тоже рад. Как там матушка?

— Ей лучше. Болезнь отступила. Только она очень беспокоилась за тебя, — расстроено ответила девочка. Ей так хотелось, чтобы он ей улыбнулся и обнял.

— Тогда я к ней.

Она кивнула, и он прошел прямо сквозь меня. Брр... неприятное ощущение. Чувствую себя призраком. Не нравится мне это.

Но времени думать не было. Решив узнать, о чем говорят сын с матерью, я попыталась пройти за парнем, но натолкнулась на прозрачную стену. Будто отойти от девушки, мне было запрещено.

Пожала плечами и глянула на девушку. Она с грустью смотрела на закрывшуюся дверь, а в глазах блестели не пролитые слезы.

'Ну почему он не такой как Брад? Почему же все, кроме него, восхищаются мной? Я так люблю его, а он меня даже не замечает!' — думала она, еле сдерживая рыдания.

А ведь ей сейчас шестнадцать, не больше.

Хлопнула дверь и снова ледяной ветер.

— У нас сегодня пир! — сообщил Брад радостно.

— Это хорошо! — девушка поднялась, отложив вышивку. — Тогда мне стоит пройти на кухню и помочь девочкам.

Темнота...

Им семнадцать

Огромный зал. Посередине тянется стол. На нем тарелки с мясом и овощами. За столом сидит около десяти человек, в основном дети, но есть и двое взрослых.

— Мама, попробуй мясо, Джанет сегодня превзошла себя! — воскликнул Брад.

— Уже попробовала, дорогой, оно изумительно. Ты становишься мастерицей, дорогая. Скоро тебя уже и замуж отдать можно будет.

Брад повеселел, Люкан сжал вилку и нож, а Джейн побледнела, кинув взгляд на любимого, но тот уже снова был само спокойствие.

— Благодарю вас, Маргарет, — ответила Джанет, как и требовали каноны воспитания.

— Опять!

— Простите, матушка, — покраснела.

Мать качнула головой и взглянула на старшего сына:

— Через полгода вы должны поступить в школу. Надеюсь, ты вернешься из своего путешествия к этому времени?

— Я немного задержусь, мама, — ответил Люкан, отрезая кусочек мяса ножом.

— Что! — возмутились оба взрослых.

— Я уже говорил, что не рожден, чтобы быть книжным червем и сидеть зубря заклинания.

— Но, Люкан... — начала мать.

— Хватит, Маргарет! Судя по всему, по-хорошему ты не понимаешь! Ты наследник рода старейшин! Станешь старейшиной после меня и еще смеешь говорить, что тебя не интересует магия? — ревел мужчина — Ты никуда не едешь! Хватит с тебя путешествий и охот! Садись за учебу!

— Нет! У тебя еще есть Брад, пусть он и становится наследником, а мне это не нужно! Я не желаю быть слюнтяем!

— Да как ты смеешь, сопляк! Уйди из-за стола! Вернешься, когда вспомнишь о своем долге!

— Как скажете, отец! — юноша встал и направился к двери.

— Люкан! — испугано вскрикнула мать.

Из мыслей девушки я поняла, что он пошел в сторону входной двери, а не внутренних покоев.

Джанет подскочила и бросилась следом. Нагнав в прихожей, схватила парня за руку и замерла от собственной смелости, не зная как дальше быть. Но, придя в себя, взмолилась:

— Не уходи, прошу!

— Я должен! — покачал головой, глядя на нее Люкан.

— Но...

Договорить он ей не дал, припав к ее губам в первом в их жизни поцелуе. Потом отстранившись:

— Прости, мне пора.

Вышел прочь, а девушка так и осталась стоять, глядя ему вслед и молясь, чтобы он вернулся.

Темнота...

Им восемнадцать.

Она стоит на пороге академии, уже понимая, что он не придет, но все же ждет. Как же давно она его видела. Целых полгода без него. Мука. Соскучилась, а слез уже нет, и подушка никак не высохнет.

Признав, что учиться он не будет, девушка поворачивается и входит в здание.

Темнота...

Им девятнадцать.

Обычное занятие огненных искусств. Тренировка. Она стоит напротив Брада, учась отражать огненную лавину. Наставник рядом и четко руководит процессом, при этом, ослабляя заклятие, чтобы оно не причинило сильного вреда.

В классе есть Мэвлы и есть Варды. Краем глаза девушка замечает, с какой нежностью один из Вардов помогает своей Мэвл освоить щит огня. Из ее сознания я знаю, что в этом мире Варды обожают своих Мэвл. Взять себе Мэвл, это высшее благословение и не каждому это разрешается. А обидеть ее, значит лишить себя и свой род чести, после чего принято убивать всю семью, в которой обидели Мэвл.

А если бы Люкан был тут, каким бы он был магом? И как бы мне хотелось быть на месте этой девушки. Интересно, как бы Люкан помогал мне? — думает она и одновременно тренирует заклинание защиты.

Скрип двери и в комнату входит он.

Повзрослевший, с появившимся шрамом над глазом, и такой холодный.

— Чем могу помочь? — поворачивается к вошедшему парню наставник.

Только учитель не учел Брада. Именно в этот миг парень выпустил очередную лавину. Джанет не смогла ее отразить. Ее объяло пламенем, и она загорелась, дико закричав. И тут же вода окутала девушку (краем глаза заметила, что заклятие выпущено Люканом) и к ней бросились трое. Учитель, Люкан и Брад.

— Нет! Джанет! — подхватив девушку Люкан. Казалось, маска слетела с лица и в его глазах застыла мольба ответить ему. Но девушка не ответила. Она и не смогла бы, если бы даже очень захотела. Ожоги были слишком сильными. Джанет была без сознания и умирала.

— Учитель, сделайте что-нибудь! — закричал Брад.

— Я не могу. Слишком поздно.

— Неправда! — вмешался Люкан, сильнее прижимая девушку к себе. На глазах слезы, а кулаки сжаты. — Она моя! Слышишь! Ты моя Мэвл, не смей умирать!

Белый свет объял двоих, а когда рассеялся, от ожогов и следа не осталось. Только парень почернел, будто кучу энергии отдал.

— Что ты наделал! Это же запрещено! — ужаснулся младший брат.

— Я не мог дать ей умереть, — пожал плечами старший. Подхватывая на руки свою приходящую в себя Мэвл.

— Что случилось? — пролепетала девушка, протирая кулачками глаза.

— Ничего. Уже все хорошо. Просто теперь ты моя Мэвл, — ответил с нежной улыбкой Люкан.

— А как же старейшины? — учитель.

— Я разберусь, — пожал плечами новый Вард и покинул комнату, унося девушку с собой.

Темнота...

Она сидит у окна в ожидании своего Варда. Из ее мыслей я понимаю, что их отношения изменились. Теперь между ними нежность и понимание. Он стал другим. Пусть для остальных он все так же закрытая книга, а для нее он нежный друг и наставник.

— Я дома! — кричит Люкан от двери.

Улыбнулась, радуясь его приходу.

— Люкан! — поднимается и бежит к нему.

— Как прошел день? — обнял, целуя в лоб. Во мне проснулась ревность, но я подавила ее, напомнив себе, что это не мой Люк, хотя и похож безумно.

— Нормально, а твой? — вглядывается в его глаза ожидая ответа.

— Нас пощадят, если я пойду в академию. Разрешили подумать до завтра.

Мэвл знает, как ненавидит ее Вард эту школу.

— И что ты решишь?

— Пойду учиться, — пожал плечами и тут же сменил тему — А что у нас на ужин?

— Утка, как ты любишь!

— Ты просто чудо!

Девушка смеется, и они отправляются ужинать. Следующие часы я наблюдала за парочкой. Как было замечательно и одновременно больно, смотреть на счастливого Люка. Краем сознания я понимала, что это не он, но меня съедала вернувшаяся ревность, и боже, как хотелось выцарапать глаза этой девице.

Уже перед самым сном она вдруг спросила:

— Ты слышал последние новости?

— О нападении на Мэвл? — поморщился парень. — Не думай об этом. Тебе не о чем волноваться, если не будешь ходить по ночам. И будь осторожнее, ладно.

— Ты же поможешь его найти? Уже две девушки пострадало.

— Конечно. Даже уже помогаю. Сегодня часа три следовали по его следам, но они, увы, привели к озеру, а там ничего не выследишь.

Девушка кивнула, попрощалась и пошла спать. Меня поволокло за ней.

Странное скажу ощущение. Когда стены сжимаются, оставляя только один узкий проход.

Только не спалось ей. И где-то в полночь, встав, она покинула комнату. Идя следом я увидела как Мэвл, приоткрыв дверь, проскальзывает в комнату своего Варда.

— Джанет? Что-то случилось?

— Ничего, все в порядке. Просто я ... — девушка смутилась, явно не зная, что делать дальше. От ее невинных мыслей хотелось смеяться и плакать. Когда-то и я думала, что мальчик и девочка в постели только целуются. А потом...

— Тебе лучше уйти к себе, — понял ее парень без слов.

— Нет! — вскрикнула она — Я не уйду, пока точно не буду знать. Скажи! Я так больше не могу! Я люблю тебя! Прошу, чего ждать и на что надеяться!

— Любишь? — откинув одеяло, он встал и направился к ней.

— Да! И просто не знаю, как жить дальше. Брад сделал мне предложение, а я не могу! Не могу ответить, зная, что так и не попробовала! Просто скажи, есть ли у меня шанс?

— Глупенькая! — он прижал ее к себе — Ты моя и я не отдам тебя никому. Люблю тебя одну...

Потом он наклонился и накрыл ее губы своими.

Дальше смотреть я не могла. Закрыв глаза и съежившись в углу, слушая звуки их любви, и ненавидела себя за ревность и боль. Но страшнее было не слышать, а видеть, ведь как бы я не закрывала глаза, их образ с ее восприятия все равно стоял перед глазами. И я могу сколько угодно повторять себе, что это не Люк, но больно понимать, что любимый изменяет тебе с другой.

Любимый? Нет, я больше не люблю Люка. Он предал меня...!

Но додумать мне не дала темнота, ставшая спасением от происходящего в душе и комнате.

— Прости, я не могу стать твоей женой, — говорила Джанет глядя на Брада — Ты замечательный и любая женщина станет счастливицей рядом с тобой... Но я не могу... Люблю другого... Прости.

Он отвернулся уже на середине ее монолога, а в конце встал и подошел к окну:

— Это Люкан?

— Прости!

— Он тебе ничего не даст кроме разочарования.

— Возможно и так, но я люблю его и хочу быть с ним.

— Дура!

Парень выбежал прочь, а девушка так и осталась сидеть, не шевелясь со слезами текущими из глаз.

Темнота...

— Именем богов объявляю вас мужем и женой! Жених может поцеловать невесту.

Мужчина в красном одеянии с улыбкой смотрел на пару, целующуюся перед ним. Джанет в своем оранжевом платье была очаровательна, а Люк... нет! Люкан. Мечтой любой невесты.

Остается надеяться, что их брачную ночь меня смотреть не заставят...

Темнота...

Они лежат в обнимку. Оба уставшие и такие счастливые. Аж кулаки сжимаются. Еле сдерживая слезы, понимаю, что однажды и мой Люк будет с кем-то так же лежать.

— Люкан, я хочу тебе кое-что сказать... — девушка посмотрела на любимого и тут же смутившись, отвела взгляд. Она не знала, как он воспримет ее новость.

— Что случилось? — встревожился ее муж.

— У нас скоро будет маленький, — мое сердце сжалось, но я осталась на месте хотя и хотелось что-нибудь разбить. Но это не Люк, это Люкан, и я на него прав не имею.

Первые несколько секунд он молчал, а потом, вдруг рассмеявшись, прижал ее к себе.

— Люблю тебя! Как же хорошо, что через три недели тебя надо будет отпустить. Наш малыш будет обычным ребенком!

Она рассмеялась вместе с ним. Они оба понимали, что им очень повезло, что она забеременела уже в конце срока ее Мэвлства. Ведь женаты они уже два месяца. Я порадовалась за это дитя вместе с ними.

И тут дверь заколотили:

— Люкан, Люкан быстрее! Он опять напал!

Девушка подскочила.

— Спи! Я скоро вернусь! — бросил ей муж, уже натягивая штаны, после чего схватил рубашку и был таков.

Темнота...

Джанет пробиралась через толпу слушая сплетни и ища мужа:

-... говорят, он ее искромсал прямо!

— ... Ага, на девочки живого места нет одно мясо...

Второе убийство за неделю. Муж встревожен не на шутку и прячет глаза, потому что никак не может найти виновного. А сегодня...

— Джанет? — Люкан появился из толпы и прижал супругу к себе — Ты что тут делаешь?

— Это ведь не Дарина? Скажи мне, что это не она! — по мыслям и чувствам я поняла, что Дарина ее подруга и очень близкая. Она совсем недавно стала Мэвл друга Люкана.

— Мне жаль, любимая, — отвел взгляд в сторону тела.

— Я должна ее увидеть!

— Нет... — но жена вырвалась из рук мужа и бросилась туда, где лежало тело. Остановить ее не успели, а увидев, что сделали с девушкой, она закричала и тут же была прижата к родной груди.

— Все хорошо, все будет хорошо! — шептал он ей.

— Люкан, найди его! Умоляю, найди этого поддонка! Он должен заплатить! Прошу тебя!

— Он заплат! Клянусь тебе, он заплатит!

Темнота...

Все размыто и какое-то неясное. Через мысли Джанет я понимаю, что это ее сон.

Она сидит в кресле, а перед ней пустое кресло и все. Вокруг темнота, но шевельнутся, она не может.

— Ну, здравствуй, Джанет.

— Брад? Что ты делаешь? Ты проник в мой сон?

— Да, просто очень хотелось увидеть твое лицо, когда ты узнаешь правду, — какой он странный. Страшно на него смотреть.

— Правду? — кажется, чувства мои она разделяет.

— Да правду. Ты действительно дура. И как я мог влюбиться в тебя? — его лицо исказилось гримасой ненависти. — Но ничего, скоро ты будешь наказана.

— О чем ты? — испугалась. Если раньше было не по себе, то теперь она тряслась от ужаса.

— Ты тоже потеряешь все, что любишь! Если страдать мне, значит, будешь страдать и ты. Я об этом позаботился, — сумасшедший взгляд.

— Что ты сделал?

Картинки замелькали одна за другой. Кричащие, плачущие Мэвл, одна за другой. Кого-то он оставлял живой, а от нескольких осталось только мясо в форме тела. И, наконец, последняя жертва и его кровавый путь к нашему дому...

— Скоро все закончится. Они его уже поймали. Ты станешь вдовой, дорогая, и я сделаю тебя своей!

Она вырвалась из сна и, как была в ночнушке, бросилась на улицу. Не замечая ничего, она бежала по зову связи, режа ноги о камушки и руки о ветки деревьев. И, наконец, нашла его. Но было уже поздно. Десяток Вардов окружили Люкана, избивая его и нанося удары магией. Сила проснулась сама. Ведьм просто сдуло, а женщина подбежала к любимому, уже понимая, что он умирает.

— Люкан...! — Рыдала Джанет, и я вдруг понимаю, что тоже плачу. На него страшно смотреть. Весь в крови, кожа порвана и торчат куски мяса, а еще ожоги. Господи, за что...

— Ты свободна, — струйка крови потекла изо рта, и их связь была разорвана — Уезжай. Беги! Не позволяй ему добраться до вас. Роди нашего малыша и живи ради него.

— Люкан...

— Я люблю теб...

И его слова смолкли навсегда. Женщина долго еще трясла его, прося очнутся. А потом рыдала на его груди, не обращая внимания на кровь. А затем...

— За что? — голос был поло ненависти — Вы убили его за свои грехи! Покарали невиновного. Зачем? Да будьте вы прокляты! Наказали за слово, не проверив и не доказав вину! И это после всего, что он сделал для вас! Да вы звери, наконец-то добравшиеся до слабой дичи! Удовлетворили свою жажду крови? Или вам еще жертвы нужны? — она оглядела мужчин — Пусть те, за кого вы якобы мстили, будут остаток веков платить за ваши грехи. Будьте теми, кто вы есть — зверьми! Я проклинаю вас! Пусть ваш темный зверь пожирает ваши души! Ибо за вашими благородными масками он и скрывается! А он — она ткнула пальцем в Брада — Просто не скрывает это позволяя себе показывать своего зверя!

И замолчала, вытирая злые слезы, а когда заговорила, из голоса пропали все эмоции:

— Убийца был среди вас! А вы карали невиновного! Да будете вы, и ваши дети страдать так же, как страдаю я, пока не родятся половинки! А девушка не полюбить своего Варда, — и тихо довила — и его зверя.

Люди испуганно сделали шаг назад, а полная ненависти и боли женщина продолжала холодным тоном:

— Она не будет знать о проклятии, но примет своего жестокого Варда таким, каким он есть! — и снова тихо — Хотя узнает о существовании зверя по глазам Вардов и сможет любить обоих.

Потом встала и, направляясь прочь, добавила:

— За ваше преступление заплатят своими жизнями сотни. Ты же этого хотел Брад, получай!

Темнота...

Пещера.

Она лежит на шкурах, изнывая от боли и пытаясь вытолкнуть свое дитя. Но толи дитя слишком большое, толи мать недостаточно сильно старается, но у нее не получается. Хочется помочь, но я не могу, и остается только с ужасом смотреть, как умирают оба.

— Не могу. Прости меня любимый. Я не смогла. Наше дитя так и не увидит этого света. Я умираю, и мы скоро будем вместе.

Теряет сознание. Я следую за ней через темноту

Поле и дорога, по которой идут люди. Из разговоров понятно, что они идут на определение, куда они попадут в ад или в рай.

Она становится в очередь, но тут появляется мужчина в белом:

— Не будешь ты с ним. И не место тебе тут. — В его взгляде застыло презрение — Своим проклятием ты обрекла себя на мучения. Пока оно действует, ты будешь жить, и видеть результат своих трудов. Живи, пока не родится та, кто снимет его!

— Но...

— Твоя будущая далекая внучка испытает все то, на что ты обрекла других и снимет заклятие, а до тех пор, ты будешь жить и видеть все, что натворила!

Мужчина исчезает, а она снова в пещере и ее скрутил новый спазм боли. А еще через пять минут раздался детский писк.

Темнота...

Она стояла и смотрела на свою внучку и правнучку. Он оказался прав. Время шло, уже сто с лишним лет прошло, а она все не умирает. Теперь ее цель дождаться рождения той, что все исправит. Но как-то сомнительно, что это будет дитя правнучки. Они выбрали путь смерти, как и она когда-то. Девушка, которой не было и тридцати, выглядела на пятьдесят, вынашивая свое дитя, праправнучку Джанет, а та устало ждала рождения малышки, моля бога, чтобы именно она стала той, что снимет заклятие, но ее ждало разочарование. Дитя было обычным. Значит надо ждать дальше. И делать все, чтобы ее грехи были прощены.

Темнота...

Картинки меняют друг друга. Вот она лечит людей. Вот помогает раненым во время чумы, а в следующий миг воспитывает детишек в приюте, уча любить и ценить жизнь. Только глаза ее полны боли и понимания. Тысячелетия она творила добро, пока однажды ее не позвали.

— Ведьма быстрее, у моей жены начались роды! — кричал молодой парень-ведьма земли. Она ждала этих родов, поэтому и переехала в этот городок ведьм.

Взяв нужное, она побежала в его дом. И уже через семь часов приняв близнецов, смотрела на новорожденную девочку.

Кости ломят от старости, ведь тело старело и замерло на ста годах и как она еще двигается, но это мелочи. Родилась та, кого она ждала. Но теперь ее сердце сжалось от страха и тревоги за эту малютку. Как же хочется ее спрятать. Дитя не должно страдать за ее грехи. Кто же тот, кто будет мучить ее? Кого она полюбит?

С трудом подавив свое желание старуха спросила:

— Как ты хочешь назвать ее? — спросила она у женщины.

— Джейнери.

— Хорошее имя. Береги дочь, — после чего благословила обоих детей и ушла ждать, пока девочка вырастет.

Темнота...

— Как твое имя, дитя? — спросила Джанет у пятилетней малышки. Она и сама не знала, что ее сюда привело. Просто все нарастающая тревога не давала покоя.

— Джейнери, бабушка, — ответила малышка, вежливо склонив головку. Слово 'бабушка' причинило боль, заставляя вспомнить, что так и не смогла она дать своей дочери и внучке любви. Тогда, в далеком прошлом, она и не понимала, что творит, используя магию смерти, и до сих пор не может очиститься. Никто из ее малышек, ни разу так и не назвал ее бабушкой. А тут эта малышка. Ее далекая внучка и ...

Она пошла не по тому пути и заслужила наказание. Главное, чтобы это дитя выбрало иной путь:

— Скажи мне, Джейн, а чему учит тебя мама?

— Любить жизнь во всех ее проявлениях, бабушка, — ответила маленькая я. Я вдруг вспомнила, как страшно мне тогда было вот так стоять перед этой старой женщиной. И с каким трудом произносила я тогда слова. А мама была дома и не могла защитить. Ведь я без спроса убежала на эту улицу.

— Это хороший урок, но есть еще один, который ты должна усвоить. Как бы жизнь тебя не била, не опускайся до мести, — ответила Джанет, мысленно молясь, чтобы дитя запомнило этот урок. И ее молитвы были услышаны, пусть и не сразу, но услышаны. А потом добавила — И передай матери, чтобы укрепила дом. У меня плохое предчувствие и я беспокоюсь за вас.

— Хорошо, бабушка!

А через неделю в мой дом пришла беда...

Темнота...

Новых картинок нет. Только ощущение землетрясения и голос с каждой секундой становящийся все громче.

— Джейнери! Что ты с ней сделала ведьма! — Люк!

— Она вернется, когда будет готова, — отвечает старческий знакомый голос.

— Я убью тебя старуха! Верни ее!

— Люк?

— Джейн? Милая, — он прижимает меня к себе, а я льну к нему. Живой, дышащий и это после тех страшных картин. Как же я люблю его, господи. — Как же ты меня напугала!

— Прости! — качает головой, и будто теряя над собой контроль, целует меня, а я отвечаю. После всего, что я видела, просто не могу не ответить!

Но время идет, и я с трудом отстраняюсь, потом смотрю на старуху и тихо говорю:

— Здравствуй, бабушка...

Глава 18

В ответ я получила нежную улыбку. Так бы улыбнулась мать, после долгой разлуки, при виде дочери. Сердце заныло. Страшная правда не давала покоя. Я трусиха, а еще... Еще я просто не могу этого сделать.

Пытаюсь подняться, и Люк мне помогает. Кому как не ему знать, что если я что-то решила, обязательно это сделаю, а силу сейчас он применять не будет. Все еще не прощен, и усугублять не хочет.

Ноги еще дрожат, поэтому я прижимаюсь к груди парня, вдыхая такой родной запах, и радуясь, что он жив. Затем смотрю на женщину и, не выдержав ее взгляда, отведя глаза, говорю:

— Бабушка, я...

— Молчи, Джейн! — пальцы старухи накрыли мой рот, мешая говорить. — Я бы никогда не попросила тебя об этом. Если бы могла, сама бы сняла его, но, увы, не могу. Если ты не можешь, значит так и быть.

— Но, бабушка...!

— Ты и твоя сестренка, последние в моем роду. Мои дети. Неужели ты думаешь, я буду настаивать, чтобы моя малышка взяла на себя такой грех. Я лучше проживу миллиарды лет, лишь бы вы попали в рай и били счастливы. А если ты его снимешь, еще неизвестно куда попадешь.

— А как же...

— Они могут бороться, но не хотят. Твой же Люк борется. И пусть он и ломается изредка, но он уже приручил своего зверя. Точнее, вы оба его приручили. Разве ты этого не видишь?

Оглянулась и встретилась с взглядом Варда. Его зверь послушно лежал и вилял хвостом, глядя на меня.

— Для всего требуется труд. Сдаться это легко, а вот бороться... Но если ты выдержишь и победишь, значит борьба была не зря, — продолжила ведьма, когда я снова взглянула на нее — Теперь ты в безопасности до тех пор, пока зверь не решит, что его предали. Не давай повода ему сердиться и будешь счастливой. И не бойся, он вспылит только в том случае, если действительно поймает тебя на преступлении.

Потом ведьма отвернулась и ушла, а мы так и стояли, глядя ей в след.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил Люк, когда мы возвращались домой.

— Это она наложила проклятие. И я знаю, как его снять, — ответила безразлично, чтобы не показывать своего страха.

— Снять? — Люк схватил меня за руку, но хватка была нежная и призвана только задержать, а не удержать.

— Мы не будем этого делать, Люк, — спрятала от него глаза. Это жестоко, но сделать то, что от нас требуется, еще более жестоко — Это не принесет счастья, только слезы. Много детских слез.

Вырываю руку и ухожу, стараясь не думать о том, что это неправильно и сейчас я думаю только о себе.

В ту ночь мне приснился Люкан. Узнала по шраму возле глаза, хотя сначала подумала, что это мой Вард. Мы сидели в креслах в цветущем саду.

— Это грех, — покачал головой мужчина.

— О чем ты? — не поняла я.

— Щадить другого ради своего спокойствия.

— А разве то, что я должна сделать, это не грех?

— Обречь миллионы на страдание большее зло, чем несколько тысяч, — был мне ответ.

Хочется плакать. Как же они похожи и как неприятно слышать осуждение в этом бархатном голосе.

— Я не могу! — обхватила себя руками, чувствуя свою вину.

— Можешь! — и вдруг картинка вокруг сменилась. Мы будто оказались в пещере напоминающей ад из людских легенд. Огонь. Крики людей и кровь. Много крови.

Я вскрикнула от ужаса.

— Это ад, именно сюда попадают Варды после смерти. Мало того, что при жизни страдали их Мэвл, так и сами Варды мучаются после смерти. Ты думала это игра в одни ворота. Ты ошиблась. Наказаны все и дальше будет только хуже!

Мне хотелось закрыть глаза, но я не могла. Хлысты поднимались сами и ударяли и без того окровавленных людей, отчего летели брызги крови. Острые спицы протыкали тела, вырывая жуткие крики. Кожа, снимаемая с живых, и прочие ужасы, а все из-за проклятия зверя...

Куда не глянь везде одно и то же...

Пытки... Пытки... Пытки...

— Посмотри туда, — велел мой проводник. И я подчинилась. А там... Брад. Но если другим доставалось что-то одно. Его мучили всем и сразу. — Он все начал и теперь ему достается больше всех. Его ненависть и зависть породила все это. Смотри! И пойми, что твоего Люка ждет та же участь. Как бы он не боролся и как бы не старался. Все Варды изначально лишаются своего шанса попасть в рай. Он умрет и попадет сюда. Подумай, какая пытка его ждет? И какая тебя, за твое невмешательство.

Больше я не могла смотреть на это. Крик вырвался из сердца. Все вокруг потемнело и меня прижало к чему-то твердому:

— Джейн, проснись, это кошмар. Просто плохой сон, проснись же!

И я открыла глаза. Люк с тревогой смотрел на меня, а в моей голове бились образы увиденного. Прижалась к нему, зарываясь лицом в его рубашку и вдыхая запах тела.

— Обними меня, пожалуйста, — сквозь слезы молила я.

И он обнял. Затем лег рядом, устраивая на своем плече и начал что-то шептать. Так мы и лежали, пока меня не забрал мир снов. Слава богу, без Люкана и без ада.

Неделя прошла незаметно. Казалось, все наладилось. Мои отношения с Люком пришли в более менее спокойное состояние. Нет, мы не были парой, но и ссор между нами не было. Просто равнодушное сожительство. Встречаемся за столом, вежливо здороваемся и все. Кошмары тоже больше не снятся. А главное событие, которое я жду это то, что стану свободной, а пока надо потерпеть еще один день и все. Только мысль эта не спасала от депрессии. Чем ближе ко дню когда я стану свободной, тем хуже мне становилось. Меня мучили мысли о проклятии и что-то еще, чему я не могла дать название. Просто не могла понять, что не так. Но слезы все чаще текли по щекам, а мысли были где-то очень далеко. Но в жизни так просто ничего не бывает, а несчастья всегда идут одно за другим.

— Что значит, ты переезжаешь к нему? — вскричала я, узнав от Кэси о ее переезде к своему Варду.

— Его родители не против. Мы живем на грани связи. У нас она очень короткая почему-то. Вот и получается, что мне периодически плохо. Поэтому мы и решили жить вместе, — пожала плечами сестренка.

— Но... — попыталась возразить я, только сестра меня прервала.

— Ты желаешь мне вреда? — насупилась она.

— Нет, но ...

— Тогда не спорь по мелочам! — в дверь постучали. — А вот и они!

Какой же счастливой она выглядит. Неужели она была несчастна все это время? Парень вошел вместе с родителями. Взглянув в глаза обоих, я вздохнула с облегчением. Они чисты и возможно смогут остановить сына, если что. Хотя у матери равнодушный взгляд и это вызывает вопрос, захотят ли помогать ей?

А в его глазах был зверь. Сытый откормленный зверь. Парень даже не пытается его сдерживать, и он правит балом. И это пугало, сильно пугало.

Я стояла молча, глядя, как они забирают вещи сестры. Не шевелилась, когда она прижала меня к себе, и лишь когда они стали уходить, поняла, что если сейчас она уйдет, защитить ее я уже не смогу.

— Стойте! — подошла к сестре и сжала ее руку — Из этого дома она не уйдет. Хотите жить вместе, пожалуйста, но тут!

— Джейн...! — начала сестренка, с недоумением глядя на меня.

— Замолчи! В нашем клане я старшая и я запрещаю тебе уходить, — не говорить же ей о старухе. Тогда придется рассказать все, а я просто не знаю, как это сделать.

Обида и недоумение в ее глазах полных слез. Ей не понять, пока она не столкнется с реальностью.

— Юная леди, прежде чем принимать такое решение, вам стоило бы поговорить со своим Вардом и его семьей, — начала мать мальчика. Взглянув в ее глаза, и разглядев в них за спокойствием холод, я окончательно поняла, что мое решение верно.

— Ей не надо ничего со мной обсуждать. Решение моей Мэвл полностью совпадает с моим, — раздался голос Люка входящего в дом, после чего он подошел ко мне и обнял в знак своей власти — Простите за опоздание, но девочка не уедет отсюда.

— Люк! — возмущению сестры не было предела. От него она явно такого не ожидала.

— Молчи. Ты ничего не знаешь пока, поэтому не понимаешь, что тебе сейчас 'спасибо' говорить надо за их защиту, — вдруг раздался голос Марты от двери из кухни. — Но есть проблема. У нас нет лишней спальни для мальчика.

— Тогда мы переедем в мой дом, — быстро нашла решение я. — Я совершеннолетняя и способна нести ответственность за свою жизнь. Поэтому приглядеть за двумя детьми проблемы не составит.

— Но я против! — возмутилась мать мальчика. — Они еще дети и им нужна взрослая рука, а не подростковая. Тем более неудавшейся самоубийцы.

— Ты переходишь грань, Алисия! — Шон вышел из кабинета и, судя по его лицу, был очень зол. — Джейнери очень ответственная девочка. А слабости бывают у всех. И не тебе ее судить, особенно с твоим прошлым.

Женщина побледнела.

— Тогда мы в тупике, — ответил за нее супруг, сжав ее руку, так как та явно собиралась возразить — Честно говоря, я не понимаю желание старшей сестры удержать младшую возле себя.

— А я понимаю и уважаю ее за это, — улыбнулся Шон — Тебе очень повезло Маркус, ты не был связан этими узами и не знаешь того, что ждет этих детей. Твоему сыну нужен кто-то, кто будет способен удержать его монстра в узде. Вы на это не способны, как-никак это ваше дитя, а вот Люк сделает, и как Вард и как мужчина защитник.

— Я не позволю причинить вред моему ребенку! — взвилась мамаша.

— Зато спокойно позволишь это сделать моей сестре, — расставила все точки над 'i' я — Даже от мужа скрывать поможешь. Ведь тот не одобрит этого и накажет мальчишку, но зверя можно держать под контролем только силой и, увы, у мальчика этой силы недостаточно.

— Да как ты смеешь...! — заверещала мать Жака.

— Джейнери...! — вторила ей моя малышка.

— Хватит! — прогремел голос Шона — Алисия, научись признавать правду. А решение наша семья не изменит. Они будут жить вместе только под нашим контролем.

Пауза затянулась.

— Я не буду жить с этой сумасшедшей, — заговорил, наконец, мальчишка — И вообще, почему я должен их слушать? Она моя Мэвл и я сказал, она будет жить со мной там, где я скажу.

Родители в шоке уставились на сына. А наша сторона переглянулась, понимая, что были правы.

— Жак, — голос Люка был тих, но мальчишка сразу обернулся и отступил, будто в испуге. Казалось у них мысленный разговор и побеждает явно Люк.

Сглотнув, мальчик отвернулся и пошел к двери:

— Мы поговорим о вариантах завтра, а пока, я думаю, обоим сторонам надо обдумать как можно решить проблему, — сказал Жак выходя из дома.

Родители последовали за ним, а мы так и остались стоять. Первой пришла в себя Кеси. Крикнув, что ненавидит меня, она умчалась к себе в комнату, за ней ушли и дед с бабкой, а мы остались вдвоем с Люком.

— Что ты ему сказал? — спросила, обернувшись к своему Варду.

— То же, что сказал вчера. Если он ее тронет, получит по полной. Его зверь слабее, а мой смог высказаться так, чтоб он, наконец, понял, что я не шутил. Жаль пришлось показывать зубы, но, увы, с первой попытки и по-хорошему мальчик не понял.

Меня удивила его забота о сестре, но в этот миг больше волновало другое:

— Как давно ты знаешь о ее планируемом переезде?

— Два дня.

Два дня!

— А мне почему не сказал?

— Ты была в своих мыслях, и до тебя никто не мог докричаться. А я обещал не приближаться слишком близко. Забыла?

Он ушел, а я задумалась, а может все же стоит снять это проклятие.

Промучившись этим вопросом весь остаток дня, вечером я решила прогуляться и проветрить голову. А бредя по улице, сама не заметила, как дошла до горы. Она сидела у ее подножья, и явно ждала меня. Подошла и села рядом.

— И что ты будешь делать? — поинтересовалась родоначальница.

— Не знаю.

Старуха тяжело вздохнула.

— Если бы я только могла забрать твою ношу, девочка. Как же я виновата перед тобой.

Я промолчала, а она, взглянув на меня, спросила:

— Ты же понимаешь, что тебе придется ее отпустить?

— Уже знаешь? — хотя чему я удивляюсь. Она все знает.

— Конечно. О том, что Шон встал на сторону Мэвл, уже все осведомлены.

Усмехнулась, понимая какой фурор произвела эта новость, а потом почти плача произнесла:

— Он причинит ей вред. Я не могу ее отпустить.

— Но ты и не можешь всегда быть рядом с ней, — ответила бабушка — Она должна расти. Не пытайся лишить ее жизни. Без этого не будет развития.

— Какого развития! Он ее просто подавит! — подскочила, зло сжав кулаки.

— Или закалит ее характер, сделав тем самым сильнее.

Мы молчали. Я пыталась осмыслить ею сказанное, она наблюдала за моей реакцией.

— Но есть же еще один вариант, — снова садясь, призналась я.

— На долге любви не построишь. Заклятие не обманешь, — покачала головой бабушка — Да ты и не хочешь этого делать.

— А кто сказал, что это долг? — сейчас, сидя рядом с ней, я могла себе признаться, что все это время думала не о том, что хочу свободы, и не о том, что стоит ли снимать проклятие, а о том, что хочу снова быть любимой им и никогда не расставаться. Те сцены из жизни Джанет заставили меня задуматься. Все чаще и чаще я вспоминаю ту малышку, которую она родила и думаю, а на кого будет похож наш с Люком малыш?

Как же легко меняются чувства. Казалось, еще неделю назад, его вид причиняет мне боль и хотелось бежать, а увидев смерть, пусть и чужого, но такого родного тела, я поняла, что он моя жизнь и без него мне будет очень плохо.

— Джейн...

— Я могу до бесконечности кричать, что ненавижу его, но на самом деле люблю больше жизни. И если, чтобы быть рядом с ним, надо принять и полюбить зверя и терпеть насилие, я это сделаю. Прости, бабушка, мне пора.

Встаю и иду домой. К тому моменту как я вернулась, все уже спали. Это было мне на руку, позволяло беспрепятственно пройти к нему. Поднявшись на второй этаж, я тихо постучала в его дверь.

Звук шагов и он открыл ее.

— Джейн? Что-то случилось? — встревожился мой Вард

— Нет, просто мне так одиноко, можно я сегодня останусь у тебя? — сама не веря, что говорю это, спросила я.

Внимательный взгляд. Кажется, он пытается читать мои мысли, и я открываюсь ему в ожидании реакции. Больше нет барьеров, есть только моя любовь и вера в то, что эта любовь поможет ему. Я не хочу, чтобы он попал в ад. Люблю его и желаю ему всего хорошего.

— Заходи.

Вхожу, снимая куртку.

— Ложись, я тебя усыплю.

Раздеваюсь догола, краснея, но не отворачиваясь. Только не откажись от меня.

Ложится, и я устраиваюсь на его плече, как уже не раз лежала когда-то. Как же хорошо на этом плече. Самая лучшая подушка на свете, а звук его сердцебиения всегда усыплял меня, но не сегодня. Я слишком волнуюсь, боясь, что он откажется от меня.

— Люк, как ты думаешь, страдания могут окупить счастье будущих поколений?

— Порой новое рождается только через боль, — ответил мне любимый.

— Если я скажу, что чтобы спасти Вардов, надо убить монстра в них, что ты ответишь?

— И как это можно сделать?

— Любовью. Но ты не ответил, что ты об этом думаешь?

— Я не знаю. У многих уже не осталось души и, убив зверя, мы убьем и людей.

— Знаю. Дети останутся без родителей. Мэвл без Вардов. И выживут только те, кто силен и у кого еще осталось что-то от души.

Приподнялся, глядя на меня:

— А иначе никак?

— Нет, — качнула головой.

— Тогда ты должна это сделать, — после долгого молчания ответил Люк.

— А что говорит зверь в тебе? — я боюсь это спрашивать, но должна. И мы оба знаем, чего я хочу.

Даже в полутьме я заметила, как блеснули глаза:

— Если это сделает тебя счастливой, я умру, — голос стал ниже и каким-то будто шипящим.

— Ты любишь меня? — со страхом спросила я, понимая, что Люк позволил ему взять верх над собой, потому что я об этом просила, но зверь не стремился съедать его душу, он говорил со мной, и это было больше, чем я могла мечтать.

— Так же сильно, как и он, но ты выберешь его. Поэтому это уже неважно.

Мужская рука провела по моей щеке, стирая слезинку. А я и не заметила, что плачу.

— Тогда любите меня. Ведь я люблю вас не меньше. Обоих... И буду скучать по тебе...

Ответом был нежный поцелуй, который перерос в более страстный, а дальше мир исчез. И мне было плевать, кто сейчас занимается со мной любовью. Я любила обоих и была готова принять их...

Когда мы закончили, Люк лег рядом и уснул, но сон был неестественным. Да и дыхание его было сбившимся. Мне оставалось только ждать и молиться, чтобы он выжил.

Ближе к рассвету я не выдержала и провалилась в забытье следом за ним.

Мне снилась та же поляна, что и в прошлый раз. Те же кресла и Люкан в одном из них.

— Ты сделала это, — улыбнулся мужчина.

— Он же выживет, да? — спросила о самом важном, что было для меня в данную минуту.

— Если ты ему поможешь, да, — прозвучал ответ — Тебя ждут тяжелые дни. Держись. Не сломайся, и тогда вы будете спасены и вознаграждены. А теперь возвращайся. Ты нужна ему.

И я снова в реальности, только теперь тело Люка метается по кровати, изо рта рвутся стоны, а по лицу течет пот.

Прижимаюсь к нему, шепчу слова любви, затем несусь в ванну, где беру полотенце и таз с холодной водой.

Те сутки были страшнейшими в моей жизни. Я раз за разом пыталась сбить температуру, я вливала в его рот воду, шепча слова любви, и заклинала его, чтобы не умирал. Мне было так же плохо, как и ему, только я была в сознании. Я чувствовала всю его боль, но моя любовь не давала мне упасть рядом. Если упаду, он не вернется, в этом я была уверена и боролась с собой и с ним.

И лишь на рассвете следующего дня боль спала, жар тоже будто исчез сам собой, а дыхание выровнялось. Еще через час он открыл глаза и улыбнулся:

— Выглядишь ужасно, — убирая мокрую прядку моих волос, произнес он свои первые слова. Но как же хорошо было слышать этот голос.

— Ты не лучше, — улыбнулась со слезами на глазах я.

— Я люблю тебя, — потянул меня на себя, устраивая на своем плече.

— А я тебя, — ответила с улыбкой, слушая ровный стук сердца и понимая, что в его глазах больше не было зверя. Был только он, мой любимый и желанный. Мы победили, и так хотелось смеяться.

Тогда я еще не знала, что это только начало. Не пройдет и получаса как в мое счастье ворвется реальность, а затем я увижу картины, которые не смогу забыть и простить себе никогда.

Люк сказал, что новое порой рождается из боли. Возможно и так, но то, что случилось в городе за эти сутки, будет слишком страшно, а последствия этого придется исправлять еще не один месяц. А главное, случившееся сильно повлияло на наши отношения.

Глава 19

Написала 'Глава 19' поставила точку и потерла вески.

Вот и все. Последняя глава. Последний кусь и Марго, мой редактор, оставит меня в покое. Но почему же стоит вспомнить те страшные месяцы и начинает болеть голова?

Стук капель по стеклу, треск камина возле стола и шаль, которая совсем не греет тело, замерзшее изнутри.

Как же хочется забыть. Сказать, что все было не так. Что никто не рвался к нам в комнату, все были живы и здоровы, а мы так и остались счастливо жить вместе. У нас куча детишек и дом с оградкой. Но нельзя. Нет смысла обманывать себя. Правда и только правда, а самообману нет места в моей жизни. Снова кладу пальцы на клавиатуру и начинаю писать...

Сколько прошло времени не знаю. Я просто лежу в любимых объятиях. Мы обсуждаем наше будущее. Мечтаем о семье. О зеленом доме с белым заборчиком и детях, бегающих по двору, но стук все прерывает.

— Люк, ты тут? Люк, дорогой, ответь мне! — голос Марты полон ужаса и страха. А нас как ветром сдувает с кровати.

— Все нормально, бабушка, а что? — натягивая штаны, отвечает Люк.

— Джейн с тобой? — слышится облегчение, смешанное с тревогой.

— Да, — помогая мне застегнуть одолженную у него рубашку, говорит парень. А я все так же воровато оглядываюсь, ища свои вещи. Куда же мы их ночью дели? Ничего нет кроме куртки.

— Вы целы? — быстро натягиваю куртку и с радостью вижу под ней штаны. Слава богу!

— Да что случилось? — распахивает мой Вард дверь, едва я их натянула.

— Варды. Их всех поразил какой-то вирус. Многие умерли, а остальные...

Пожилая женщина отвернулась, пряча ужас и слезы. Мы же, переглянувшись, бросились на улицу.

А дальше был кошмар. Следующую неделю мы провели либо у постелей умирающих Мэвл и Вардов, либо выбивая двери, чтобы забрать раненых и похоронить умерших.

Порой я была и там и там одновременно. Выжившие ведьмы мужского пола круглые сутки собирали неспособных передвигаться ведьм. И как же страшно, сидя возле умирающей Мэвл или Варда, с ужасом видеть его глазами, как маленький ребенок (еще толком и ходить не научившийся) плачет у тел мертвых родителей. А если малыш Мэвл еще и задаваться вопросом, а жив или жива ли его Вард? Хотя самые маленькие выжили все, и это радовало. Как страшно, когда ведьма берет себе Мэвл только потому, что Мэвл потерявшая Варда еще не готова существовать сама, но это не помогает и подопечный(ая) все равно умирают, так как не способны принять нового Варда. Сколько их было. Сколько раз я закрывала глаза умершим. Сколько раз оплакивала детей, которым никто не мог помочь. А их было еще больше. Ведь не каждый родитель позволит так использовать свое дитя.

Страх... Ужас... Смерть... Отчаянье... И тысячи могил, как напоминание о звере и смерти.

В городе было около семидесяти процентов Вардов, выжило только девятнадцать. Мэвл. намного больше, но разве это что-то меняет?

Никакая инквизиция за столетия гонений не смогла достичь такого результата, а простое проклятие пусть и темное...

— Джейн? — вздрогнула и подняла взгляд от могилы последней умершей Мэвл, возле которой стояла.

— Привет, Овит, — попыталась улыбнуться. Не получилось.

— Не вини себя, ты не виновата, — девушка обняла меня за плечи и тут же отстранилась. Выглядит намного лучше. Значит, опасность миновала. Да и новый Вард ей не нужен. Сама справилась.

— Если бы я его не сняла...

— Если бы ты его не сняла, все продолжалось бы так же! — она, схватив меня за руку, потянула за собой. — Пошли!

— Куда? — удивилась, глядя на бывшую Мэвл и не позволяя себя увести.

— Покажу кое-что.

И вот проведя меня в другой конец кладбища, она показала мне другие могилы.

— Смотри!

Люди. Девушки, парни. Все датированы последними пятью годами. И таких могил было много, очень много.

— Еженедельно умирало несколько десятков Мэвл. Вардам было хоть бы что. Они просто брали новых, а Мэвл... — подруга замолкла, давая мне время подумать. — С каждым годом жертв жестокости становилось все больше, а свободных людей все меньше. Ты не навредила. Ты спасла, пойми это и прими.

Она ушла. А я еще долго ходила по этому закутку, вглядываясь в даты и понимая, что ежедневно гибла минимум одна Мэвл, и это было страшно.

Вечером, придя домой, я направляюсь к Люку.

Он изменился. Стал еще более холодным. Еще более замкнутым. А в его мыслях все время мелькают картинки из тех домов, в которых он был. Мертвые дети, женщины, мужчины. Умирающие и плачушие...

Я не знаю, как ему помочь, тем более он не дает мне этого сделать.

— Люк? — неужели это у меня такой неуверенный голос?

— Что тебе? — поднял голову от листа бумаги, на котором что-то писал. В последнее время он ведет дневник. Кажется, это его способ выговориться. Как же хочется, чтобы он все это сказал мне. Пусть будет больно, но не так как сейчас. Его молчание убивает.

— Ты винишь меня? — слова вырываются сами.

— Нет, — и снова весь в своей рукописи.

Подошла и прижалась к его спине... Напрягся.

Хочу, чтобы он прижал меня к себе. Сказал, что все хорошо, поцеловал и добавил несколько слов о своей любви. Но парень просто замер глядя перед собой, а в мыслях моего любимого только горечь и вина. Я просто не знаю, как к нему подступиться, как достучаться до него.

— Джейн... — пытается отстраниться.

— Люк, прошу ... Я...

А дальше темнота и тихий зов.

— Джейнери! — до боли знакомый голос.

— Бабушка? — тревога охватила меня. Неужели уже пора?

— Я ухожу. Ты придешь?

— Уже иду,— отвечаю, кусая губу, чтобы не расплакаться.

— Жду тебя.

И снова комната, только я почему-то у Люка на руках.

— Джейн? — голос дрожит, неужели встревожен? Значит не все потеряно!

— Бабушка уходит. Я иду к ней! — выскальзывая из его объятий (хотя хочется в них задержаться), сообщаю ему, затем бегу прочь, совсем не ожидая, что он пойдет следом. Но он пошел, и это порадовало.

Ветерок играет волосами. Мы на вершине знакомой горы. Только камней теперь нет. Они исчезли в ту страшную ночь. Рассыпались на мелкие песчинки, которые тут же унес ветер. И никто не знает почему.

Она стоит в центре того, что когда-то было каменным кругом.

— Ты пришла, — нежная улыбка касается губ женщины.

— Да!

— Иди ко мне, — руки мне на встречу, и я бросаюсь к ней, не сдержав рыдания. — Не плачь, все уже хорошо, девочка. Ты должна держаться. Вы оба должны держаться. Иначе нельзя. Помните о своей любви и не позволяйте ее топтать, а тем более не отказывайтесь от нее. Верьте друг другу и главное любите! Боль сильна, горечь тоже, но если вы будете любить вы победите. Люк, мальчик, ты сильнее ее. Не отворачивайся. Попробуй быть с ней, ведь ей не легче чем тебе и главное не отпускай. Держи ее до последнего, не позволяя уйти.

Он кивнул, подошел к нам и прижал меня к себе, будто признавая, что теперь я на его попечении. Старая женщина улыбнулась и сделала шаг назад.

Яркий свет и образ Джанет удаляется, будто она уходит прочь. Только там, куда она идет, нет ничего кроме пропасти. А вдали ее ждет силуэт, и я почему-то знаю, что это Люкан.

— Позаботься о ней, — шепчу одними губами и тут же слышу, будто шелест ветра ответ.

— С ней все будет хорошо. Она прощена, как и все Варды и ты.

Прижимаюсь к Люку и, чувствуя, как его руки обнимают меня, смотрю на них пока свет не гаснет, оставив за собой только одежду, в которой была моя бабка, и пепел, исчезающий на ветру.

— Она ушла...

Мой Вард разворачивает меня к себе лицом и прижимает к своей груди, позволяя плакать, сколько мне надо. Что я и делаю, ощущая нежные поцелуи и слушая слова любви, которые почти не слышны, настолько тихо он их шепчет.

Так мы просидели до темна, и только когда стемнело, спустились вниз. Но до дома в ту ночь я сама так и не дошла.

Где-то возле закрытой школы, превращенной в лазарет для умирающих (увы, в больнице места для всех не хватило) нас окружили.

— Вот они! — закричал кто-то. А я в ужасе прижалась к Люку. Темнота и только факелы освещают людей со злыми лицами — Ты за все ответишь, убийца!

— Угомонись Рейан! Что случилось? — закрыл меня собой Люк.

— Это ее бабка прокляла нас всех, а она закончила начатое, убив стольких людей!

— И что? — я вздрогнула, не веря своим ушам. Неужели он, как и они считает, что во всем виновата я? — Что дальше? Это в прошлом, а нам надо жить дальше, строя новое общество и восстанавливая потерянное.

— Рядом с ней? — мужчина сплюнул нам под ноги. Он потерял всю свою семью, оставшись последним членом рода. Как получилось, что у него не было Мэвл? Не знаю, но это факт, так же как и то, что его злость пугает всех, кто есть рядом — Ну уж нет! Мы убьем ее, а уже потом будем строить новое общество!

— Только через мой труп!

— А зачем стало, Люк? Если тебе так угодно...

— Ну, тогда тебе придется убить и нас Рейан! — голос Сержа. И парень тут же возникает рядом. И не только он. Тут почти все те, кого я звала друзьями все это время. Но противников все равно больше.

— Серж? Вы что, с ума сошли? — удивился кто-то из толпы.

— Нет, просто мы не позволим причинить ей вред, — пожал плечами бывший Вард.

— Из-за нее погибло больше трех тысяч человек и это только в нашем городе! А вы... — завизжала какая-то девица.

— Она не виновна в том, что твой брат позволил монстру сожрать свою душу!

— Не смей обвинять моего брата!

Мои защитники стояли кругом готовые обороняться. А наши противники медленно окружали нас. В моей же голове была только одна мысль. Не допустить кровопролитие. Слишком многие погибли. И еще неизвестно, сколько погибнут и пострадают в этой схватке.

— Нет! — попыталась вырваться из круга защитников, но меня поймал Люк.

— Джейн!

— Люк! Не надо! Пусть убивают, если им это поможет! Я не хочу больше жертв! Не надо так! — кричу и тут же сглатываю слезу попавшую в рот, только сейчас осознавая, что плачу. — Не надо так!

— Я тебя не отдам! — качает головой, прижимая к себе. Он принял меня такую. Я принесла в этот город смерть, и он смирился. А я так не могу. Я виновна и мы оба это понимаем.

— Отпусти, — молю, уткнувшись в его грудь.

— Нет!

Больно от его хватки. Но в внутри мне хуже. Они могут пострадать, они все. Я итак потеряла всех, кого любила. И не хочу больше никого терять.

— Я люблю тебя! Прости меня! — вырвавшись, выбегаю за пределы защитного круга.

— Хотите убивать? Убивайте! Только их не трогайте! Хватит жертв. Хватит смерти! Вы ничем не лучше ваших предков. Такие же как они. И я жалею о том, что сделала. Вы заслужили проклятие, которое сжирало! Зря я его сняла! Мне вас жаль! А теперь приступайте, если вам так угодно!

И вот уже круг злых лиц смыкается вокруг меня. Где-то радом слышится звук борьбы и крик Люка. Кажется, его кто-то держит и не дает вмешаться.

— Джейн! — отчаянный крик.

Удар, второй.... Третий. Я и сама не замечаю, как падаю, а удары сыплются снова и снова и уже теряя сознание, слышу голос.

— Остановитесь!

Серж и ребята не дают мне вырваться. По щекам текут слезы. А они продолжают ее бить ногами.

— Серж, опусти! — молю друга, понимая, что будь я на его месте, поступил бы так же.

— Нет, Люк, это ее решение и она права. Пусть это закончится сегодня.

— Но не так! — пальцы сжимаются в кулаки, и огонь сам собой появляется и уходит в землю. Друзья матерятся и вцепляются в меня мертвой хваткой.

— Мне жаль! — Серж вцепился в правую руку, не позволяя ее поднять.

Снова рвусь, видя, как лица людей стали какими-то звериными. Наверное, Джанет была права. Мы заслужили это проклятие. А благими намерениями выложена дорога в ад. Если они ее убьют, я не поскуплюсь на проклятие. Только на этот раз его уже никто снять не сможет.

— Остановитесь! — голос бабушки прорывается сквозь звуки ударов и крики людей вместе с ледяным ветром такой силы, что люди просто отлетают в сторону, не удержавшись на ногах.

Женщина подходит к Джейн и, присев на корточки, прикасается к ее шее. Моя малышка вся в крови. Если бы не знал, что это она, не узнал бы...

Воспользовавшись тем, что Серж и ребята упав ослабили хватку, вырвался и бросился к ней.

— Стой, Люк! — голос как хлыст, а меня вдруг парализует, и я даже пальцем не могу пошевелить — Это проклятие было наложено из-за жестокости Мэвл! В попытке научить ценить жизнь, и что из этого вышло! Прошли столетия, и вы снова повторяете ту же ошибку!

Ведьма оглядела нас всех горящим гневом взглядом:

— Вы хотите получить еще одно проклятие? Убьете ее и он — кивнула в мою сторону — проклянет вас, а если не успеет, это сделаю я! Как вы можете уподобляться зверям! Хотя нет. На такое способны только люди! Ни один зверь не станет рвать своего же!

Я смотрю только на мою малышку, но краем глаза все же замечая растерянные лица нападавших.

— Она, — Марта кивнула на Джейн — желая добра, помогла вам и вашим детям! А чем ей отплатили вы?

Все молчат, не зная, что ответить.

— Проходят века, а вы не меняетесь! Хватит мстить! Разрушить легко, а создать новое куда сложнее! Люк, помоги мне.

Чувствую, как возвращается власть над телом, тут же бросаюсь к ней. Жива. Только сердце еле бьется.

— Надо доставить ее домой, а я пока схожу за врачом.

Кивнул, аккуратно взял на руки и понес прочь, молясь, чтобы она выжила.

Медленно плыву в темноте. Если бы не боль и не тихий голос, шепчущий от любви и молящий проснуться, было бы так спокойно.

А затем голос бабушки:

— Тебе пора возвращаться, Джейнери.

— Я не хочу! — капризно отвечаю ей, стараясь не думать, что она мертва. Не желаю вспоминать, почему я тут.

— Хочешь! И вернешься!

Тут же появляется яркий свет, смыкаю веки, чтобы не видеть. Не помогло.

— Вернись к нему. Ты нужна. Иди по связи. Давай же, девочка! — звучал тем временем в ушах голос бабушки.

Подчиняюсь, ухватившись за протянутую из ниоткуда руку, а в следующий миг я лежу в постели, глядя на такое любимое и усталое лицо.

— Очнулась. Слава богу! — шепчет еле слышно. Только почему-то в голове что-то свербит, мешая обрадоваться ему.

— Люк...

Наклонился. Поцеловал. Как же приятно. Но что же мне мешает расслабиться?

— Я так волновался. Так боялся, что ты не проснешься. Они так сильно тебя избили...

И тут воспоминания, будто волной накрывают меня

'— И что? Что дальше? Это в прошлом, а нам надо жить дальше строя новое общество и восстанавливая потерянное. '

Больно, но это не важно. Я виновата и не имеет значение, что мы оба это знает, главное он жив и здоров. А еще мы вместе.

— Люблю тебя, — шепчу, целуя его руку.

— А я тебя, — заставляет поднять лицо и накрывает мои губы своими.

Прошел месяц. Я, наверное, самая счастливая в городе. Мой мужчина рядом со мной. Он больше не отстраняется, только, то и дело, с тревогой оглядывается, стоит нам оказаться на улице.

Да, благодаря Марте ситуация сошла на нет, но климат в городе нездоровый. Кажется, люди разделились на две группировки. Одни твердят, что всю нашу семью надо уничтожить, чтобы больше никто не смел накладывать проклятие. Другие, что жестокость порождает только жестокость, а значит, надо жить дальше, не мстя окружающим. Пока же окружающие спорят между собой, мы с Люком стремится просто наслаждаться жизнью и своей любовью.

Вот и сегодняшний день был таким же, пока я случайно не услышала разговор моей сестренки и ее Варда:

— Пока она тут мира не будет? — голос сестры спокоен и холоден. С того дня как я ее не отпустила, наши отношения сильно испортились. А сейчас мы вообще почти не общаемся.

— Да, — ответил Вард. Теперь ему принадлежат ее нежность и улыбки.

— Но разве эта ситуация уже не разрешилась? — неужели все же волнуется? Может не все еще потеряно? И она когда-нибудь простит меня за заботу? — Мне казалось, Марта поставила точку в этой ситуации.

— Поставить-то поставила, только смысла в этом нет. Чем больше она будет мозолить глаза, тем больше люди будут помнить о тех неделях, а значит злиться все сильнее и сильнее. Рано или поздно произойдет взрыв, от которого пострадают все — и виновные и невиновные. Увы, люди не умеют прощать.

Правдивые слова в исполнении ребенка страшнее любого удара. Он прав и как бы я не старалась и чтобы не предпринимала, я всегда буду напоминанием о том, что случилось. Моя бабка подписала им смертный приговор, а я, сняв это проклятие, исполнила его.

— Ты прав, но что же тогда делать? Как нам теперь жить? Не просить же Джейн теперь уехать?

Ответа я слушать не стала. Просто убежала к себе, уткнувшись в подушку в рыданиях, а вечером, приняв страшное решение и едва дождавшись, когда в комнату войдет Люк, сказала:

— Нам надо поговорить.

— О чем? — улыбнулся, направляясь ко мне, я отступила и он замер.

Слова могут причинять боль не только тому, для кого они звучат, но и тому, кто их произносит. Это мой случай, я даже не смогла толком их произнести, прошептала:

— Отпусти меня.

Внимательный взгляд. И тут же глаза заполняются болью.

— Нет!

— Но ты обещал! — отчаянье. Почему я должна его упрашивать? Он обещал и так нужно для нас всех.

— Не могу! Не так! Не сейчас, когда ты хочешь сбежать!

Неужели он не понимает? Не выдерживая, начинаю ходить по комнате, не зная, что делать и как объяснить.

— Ты мне обещал! Умоляю, отпусти меня! Так будет лучше для всех! Люди никогда меня не простят и рано или поздно это выльется в беду!

— Я люблю тебя и не хочу тебя терять! А люди смиряться, надо просто подождать! Тем более им нечего тебе прощать, ты ничего не сделала!

Сглотнула и сама себя возненавидела:

— Не любишь, а просто считаешь, что должен мне из-за обещания, данного тобой бабушке. Так вот, я освобождаю тебя от него. Отпусти меня.

Побледнел:

— Ты о чем?

— Ты знаешь, о чем я! — продолжаю гнуть свое — Ты просто обещал! Сам же сказал, что я виновна. Твоя нежность это всего лишь чувство вины!

— Не говори глупостей! Я бы никогда не остался с тем, кого не люблю!

— Глупости? Тогда ответь, глядя мне в глаза, ты винишь меня в этих смертях?

— Нет! — отвел взгляд.

— Отвел взгляд. Значит, винишь, — качаю головой.

— Причем тут ты? — закричал парень — Ты такая же жертва, как и все мы! Виновата только Джанет, с ее желанием отомстить!

— Иными словами ты обвиняешь мою семью, выделяя меня. Но, Люк, я часть этой семьи и люди правы, когда говорят, что я выполнила проклятие.

— Джейн... — не могу больше его слушать, поэтому прерываю.

— Отпусти меня!

— Нет.

Понимаю, что спорить бесполезно. Меня душит гнев и отчаянье и слова вырываются сами:

— Уходи!

— Джейн!

— Уйди, я сказала! — крик души, и мой Вард, понимая, что сейчас лучше уйти, оставляет меня одну. А я, упав на кровать и свернувшись в клубочек, рыдаю, не зная как быть дальше.

Прошло еще две недели. Я почти не ем. Не сплю и хожу как тень. Все попытки вывести меня из депрессии кончаются провалом, а на Люка просто больно смотреть.

Сколько раз он пробовал привести меня в чувства. Бесполезно. Теперь он крайне нежен и внимателен, но в часы, когда надо меня кормить становится деспотом, заставляя есть, и я ем, только все равно с каждым днем выгляжу все хуже.

Вот и сегодня не выхожу из комнаты. Люк уже трижды заходил, снова и снова пытаясь достучаться до моей души, но пока это ему не удалось.

Повернулась к стене, слушая звук приближающихся шагов. Опять он:

— Джейнери?

Удивленно обернулась, позабыв про то, что притворялась спящей.

— Значит, не спишь? — улыбнулась Марта.

— Нет, — краснея, признаюсь я.

— Ясно. Вот, — она протянул мне бутылек.

— Что это? — взяв и повертев бутылек, спросила у нее.

— То, что поможет тебе обрести свободу, если ты, конечно, этого хочешь, — опустила взгляд женщина — Я когда-то так же ушла от Шона.

— Не понимаю, — ее слова удивляли. Она что, хочет мне помочь? Хотя зачем ей это? Скорее всего, Марта тоже поняла, что надо убирать меня, иначе все будет очень плохо, ведь недовольство людей продолжает расти.

— Это яд. Действует в течение сорока восьми часов. Если ты рискнешь его принять, и Люк тебя отпустит, я дам тебе антидот.

— А разве сила Люка не обезвредит его? Или я не умру, как только ее не станет?

— Нет. Его силы недостаточно. А что касается тебя, ты сильная и ваша связь пусть и крепка, но ты легко переживешь расторжение. На худой конец дам тебе антидот.

— Понятно, — сжала бутылочку в руках.

— Но подумай хорошенько. Хочешь ли ты уходить? Твое счастье дороже всего. Иногда мир должен катиться к чертям ради одной только тебя. Вы не сможете друг без друга, поверь мне на слово, уж кому как не мне знать какого это — жить без любимого.

Кивнула. Она устало вздохнула и ушла.

В своем решении я не сомневалась. И лишь одно останавливало меня. Я хотела последнюю ночь, ведь его я больше не увижу.

Вечером, едва в доме все стихло, я пошла к нему.

— Джейн? Что-то случилось? — встревожился при виде меня на пороге.

— Нет, я просто хочу провести эту ночь с тобой, — улыбнулась ему, стараясь при этом не расплакаться.

Вздрогнул. Затем, схватив меня за подбородок, заставил посмотреть в свои глаза:

— Что ты затеяла?

— Ничего, — ответила, прежде чем вывернулась из его хватки и накрыла его рот своим в поцелуе.

Поцелуй длился долго. Так долго, что я позабыла обо всем. Осталось только желание быть с ним. Любить его, ласкать его, но он отстранился:

— Джейни... — стало страшно. Неужели отвергнет меня. Откажется. Те секунды, пока Люк решал, показались мне вечностью, а потом он сдался, и я радостно окунулась в его любовь.

Утро было солнечным и совсем не соответствовало моему настроению. Еще час назад я вошла к сестре и, прижав ту к себе, попросила прощения за обиду нанесенную ей. А теперь взбираюсь в гору, туда, где все началось, туда, где все и закончится. Здесь когда-то Джанет прокляла Вардов. Тут мы с Люком узнали, что мы половинки. На этой горе я стану свободной и потеряю свою любовь.

Став в миллиметре от пропасти, и сжав приоткрытую бутылку, я позвала Люка своей связью.

'Что ты затеяла?' — спросил, увидев моими глазами, что меня окружает.

'Я прыгну'

'Зачем?' — даже в мысленном вопросе я почувствовала его боль.

'Ты знаешь'

Оборвав связь, жду его прихода. И он приходит:

— Не смей! — останавливаясь за моей спиной, велит он.

— Тогда отпусти меня!

— Нет! — секундное молчание — Я запрещаю тебе прыгать.

Этого я и ожидала. Открыв приоткрытую бутылку, я разворачиваюсь к нему лицом и быстро выпиваю содержимое, не давая ему и шанса остановить меня.

Лицо белеет, а в глазах отчаянье. Он уже понял, просто еще цепляется, а зря:

— Что это было?

— Яд.

— Сколько? — мы оба понимаем, что он спрашивает о сроках.

— Сорок восемь часов.

— Прими антидот!

— У меня его нет. А у тебя есть выбор, или ты меня отпустишь или я умру.

— У кого антидот? Хотя о чем это я, бабушка постаралась, не так ли?

Отвечать не стала, но ему и не нужен ответ. Развернувшись, он бросился прочь, а я спокойно осталась ждать его возвращения, устроившись на земле.

— Где антидот? — врываюсь в кухню, где старуха готовит очередной ужин.

— Я его тебе не дам. Нельзя силой удерживать человека, — отложив поварешку, ответила женщина.

— Но это неправильно!

— Это ее решение.

У меня больше нет сил. Сел на стул и закрыл лицо руками. Все кончено. Я и сам понимаю, что нельзя ее удерживать, но и отпустить ее сейчас нельзя. Она уедет. Ее чувство защитника окажется сильнее, а страдать будут все.

— Пожалуйста...

— Прости, Люк, — нежная рука коснулась плеча. Отбросил ее, уставившись прямо перед собой.

Джейн все рассчитала. Если я ее не отпущу — умрет. А когда отпущу, потеряю ее раз и навсегда. Но разве у меня есть выбор?

Встаю и выхожу из дома, идя к ней. Времени нет. Разрыв связи может быть долгим и очень болезненный. Поднимаюсь на гору и встречаюсь с взглядом с любимой:

— Ты свободна. Я отпускаю тебя и разрываю связь!

И тут же боль скручивает меня, но ей еще хуже. Не обращая внимания на свои чувства, подползаю к своей женщине, прижимая к себе. Так мы и сидели следующие сутки. Я ловил ее дыхание и молился, чтобы она была жива, а затем она отстранилась.

— Мне пора.

— Я поеду с тобой!

— Нет!

— Джейн!

— Ты изменишь тут все. Станешь хранить Мэвл и защитишь Мэвл. Не позволяй, чтобы наша история повторилась, молю тебя. Они нуждаются в тебе.

— Но...

— Пожалуйста...! — мольба в глазах. Как ей отказать? Она не простит мне отказ.

Кивнул, и тут же она отвернулась и ушла.

А через два часа я стою на автобусной остановке, глядя, как бабушка отдает ей бутылочку и что-то шепчет на ухо. Слова деда так и звучат в ушах.

'Она вынудила отпустить ее и ушла. А я два года не мог найти себе место, поняв, что потерял самое ценное, что имел — ее. Когда она вернулась, с годовалой твоей мамой на руках я был готов на все, чтобы вымолить прощения. И это был наш поединок. Она сдалась, предварительно заставив меня испытать все, что чувствовала ранее она. Не доводи до такого. Джейн не Марта. Если она так поступит, ты пожалеешь, что родился. И она не пощадит. Сейчас она любит тебя и готова прощать, но дальше... Подумай хорошенько и сделай так, чтобы вы оба были счастливы.'

Как же он был прав. Джейн не бабушка. Она уйдет навсегда. А как просто было забрать ее и уехать еще тогда, когда мы, наконец, приняли свою любовь, но нет. Я остался, чувствуя ответственность за Вардов и желая помочь. Совершил столько ошибок почем зря. А плата... Платой стала ее любовь. Хочется ее встряхнуть и накричать, чтобы не смела меня бросать, но я просто стою. Попрощавшись со всеми, мое сердце подходит ко мне.

— Ты же вернешься? — сам не знаю, зачем спрашиваю. И так знаю ответ. Вот и подтверждение — качает головой. Затем прижалась ко мне... Миг заветного поцелуя и вот уже садится в автобус.

Он уезжает, и только скупая слеза течет по моей щеке. Я потерял все, и все что мне осталось это выполнить ее последнее желание. Изменить мир и защитить Мэвл. Но сначала я провожу ее, что я и сделал. Стоял и смотрел ей в след, пока автобус не исчез за линией горизонта. Пока дед не увел меня силой, ведь, до последнего, я надеялся, что она вернется...

Звук пришедшего письма по скайпу вывел меня из воспоминаний. Наверное, Марго спрашивает, готова ли рукопись. Усмехнулась и поставила последнюю точку.

Снова укуталась в шаль, вспоминая, как, сев на последний ряд в автобусе, следила за удаляющимся силуэтом любимого человека. Как же хотелось в тот миг просто попросить водителя остановиться и побежать к нему. Но я этого не сделала. А яда то и не было. В записке переданной Мартой было написано, что она дала мне витамины, чтобы легче было пережить разрыв. И еще, что я должна обязательно вернуться, когда смогу жить, не обращая внимания на чужое мнение. Но я так и не вернулась и, скорее всего, не вернусь никогда.

Почему?

Какая уже разница?

Прошло уже девятнадцать лет. Девятнадцать лет с того дня как я целовала его, видела такое любимое лицо, прикасалась к нему. Все в прошлом и возврата нет. Скорее всего, он уже женат и возненавидел меня. А я... Я одна и заслужила свое одиночество. Это был мой выбор, последствия которого буду нести до самой смерти.

Глянув в последний раз на дождь за окном, сохраняю файл, и отправляю его в скайп, предварительно написав 'А вот и конец моего творения. Как я и обещала.'

КОНЕЦ!