Иные миры. Часть 2. Лабиринт.

— Гули! — заорала я, бросаясь на ближайшего монстра, и полосуя его своими когтями. В мгновение ока мои белые одежды окрасились кровью этих бледных созданий, а я превратилась в бешено орущий стремительный сгусток ярости. Гули набрасывались на меня со всех сторон, словно бешеные псы, а я рвала их на части, не замечая их укусов, и моя собственная кровь на холодных камнях смешивалась с темной кровью монстров. Я дралась, потеряв ощущение времени и пространства. Длилось ли это несколько секунд или всю ночь, я уже не знала. Шипы Жала теперь разрывали мое тело в любом месте, к которому прикасались враги и боль, идущая изнутри, примешивалась к боли от ран, нанесенных снаружи. Краем глаза я заметила вспышку света, и монстры, окружавшие меня, с воем отскочили в сторону. Рядом со мной, слабо мерцая, стоял брилак. Его белая шерсть была сплошь залита темной кровью, а на одном из крыльев был след от глубокого укуса. Брилак издал пронзительный свист, и ночь озарила новая вспышка света. Она не была такой яркой, как та, что помогла нам избавиться от ифритов, видимо, повторить этот подвиг спустя столь непродолжительное время брилак был неспособен, и он засвистел обиженно и устало.

— Держись, друг, — сказала я ему, — держись, я сама убью их всех.

Рядом со мной, неистово орудуя кинжалом, дрался Халед. Его оружие вращалось, словно пропеллер, и превращало чешуйчатых гулей и кутрубов в груды бездыханной плоти. Число монстров казалось катастрофическим, но на поверку оказывалось, что большая их часть — всего лишь мары. Мары превращались в раненых, умоляющих о помощи, в чудовищ, бросающихся наперерез, но стоило на них отвлечься, как настоящие монстры набрасывались на тебя сзади. Джинны окружили провал, убивая тварей еще до того, как им удаться прочно встать на ноги, но некоторые все же успевали проскользнуть. Именно их я и драла своими когтями. Гули злобно выли, скаля желтые клыки, а я в ответ рычала и скалила собственные клыки, не уступающие ни по размерам, ни по смертоносности. Мне даже показалось, что гули начали бояться меня, но запас моих сил, к сожалению, не был бесконечен, и я чувствовала, что если драка продлится долго, мне, пожалуй, придется туго. И тут мне в голову пришла одна идея.

— Халед! — Закричала я, отбрасывая прочь тело очередного убитого мною монстра.— Ты ведь можешь создать огонь! Как тогда, когда ты поджигал траву в чаше!

— Только маленький огонек! — Ответил Халед, точным ударом обезглавив подкравшегося к нему кутруба. — Слишком много энергии нужно!

— А если я помогу?

Тут до Халеда дошло, что я имею в виду.

— Попробуем! — Ответил он.

— Прикрой нас! — Крикнула я брилаку, и тот, собрав остатки сил, засветился мягким белым светом. Гули с воем отступили и Халед быстро разорвал кафтан и тунику, обнажая черный торс. Схватив меня за руку, он рванул к провалу.

— Одну руку на сердце, — объяснил он на бегу, — другую на чакру манипура. Она над пупком.

Я прижалась к его спине, положив руки так, как он сказал.

— Разойдись! — Крикнул Халед джиннам, обступившим провал, и те без лишних слов отпрыгнули в стороны. Мое тело пронзила острая боль, и расплавленное железо побежало по венам. Я уже не видела, удалось ли Халеду создать по-настоящему мощный огненный поток, но от воплей гулей у меня заложило уши. Боль была практически невыносимой, но я не могла позволить себе потерять сознание, поскольку это могло бы оборвать нашу связь. Секунды этой боли растягивались для меня в целую вечность, но все закончилось, и меня подхватили чьи-то руки.

— Как ты, Кристель? — Спросил Халед, бережно прижимая меня к себе.

— Хорошо, — сказала я и отключилась.

Кто-то приподнял мою голову, и в рот попала горячая и горькая жидкость. Горло судорожно сглотнуло, и я закашлялась.

— Умница, — сказал кто-то, — выпей еще.

Я открыла глаза и увидела Назиза с кружкой в руках.

Сделав еще несколько глотков, я осторожно привстала, и Низиз помог мне сесть на кровати.

— Что случилось? — Спросила я. — И который час?

— Раннее утро. Ночью вы упали в обморок от стремительной потери энергии, и ваше состояние стремительно ухудшалось. Ваш друг сказал, что контакт с водой поможет вам восстановиться и несколько часов вы провели в лохани с колодезной водой. Это действительно помогло, и вскоре вы уснули. Я не решился тревожить вас до утра, но, помня о том, что вам предстоит продолжить путь, я решил напоить вас целебным чаем.

— Значит, у нас все получилось?

Я заметила, что на мне чистая одежда. Значит, кто-то из джиннов переодел меня, пока я была в отключке.

— Получилось, это не то слово! — Джинн восхищенно цокнул языком. — Пламя было столь мощным, что в один миг очистило тоннель. Более того, оно прошлось по лабиринтам тоннелей на несколько километров вокруг и, если судить по реву, сожгло живьем несколько шогготов. Теперь благодаря их коллективной памяти они долго будут обходить эти земли стороной. На наше счастье, в тоннеле оказалась и большая часть стаи гулей, так что они тоже теперь не скоро возобновят свои атаки. В нашем отряде обошлось без потерь. Воины, видевшие, как вы сражаетесь, поначалу начали сомневаться, что вы находитесь на этой стороне равновесия, но после этого фееричного зрелища у них не осталось сомнений в вашей лояльности. Если бы вы захотели сражаться рядом с нами, то я почел бы это за честь, несмотря на то, что вы не относитесь к нашей расе. И пока я солар в этой крепости, я рад буду приветствовать вас здесь в любое время, как в качестве гостя, так и в качестве воина. Ну что ж, пойду сообщу вашим друзьям, что вы в порядке, а вы выпейте еще. Этот чай прибавит вам бодрости и сил.

С этими словами Назиз вышел за дверь, а в комнату тут же проскользнул Халед.

— Ты заставила меня поволноваться, Кристель. — Сказал он, присаживаясь рядом.— Прости меня. Это целиком и полностью моя вина, я не смог рассчитать силы и выхватил твою энергию слишком резко.

Халед опустил голову, и распущенные черные волосы скрыли от меня его лицо.

— Прощаю. — Я ободряюще похлопала его по плечу. — Ты должен был действовать быстро, и я знала, на что я иду. Все хорошо, что хорошо кончается.

— Поразительно.— Халед повернулся ко мне всем корпусом, — я уже второй раз признаю свою вину перед тобой, а ты так меня ни о чем и не просишь.

— А о чем мне тебя просить? — Не поняла я.

— Да, о чем угодно. О любом реванше. О любой услуге, которая может быть в моих силах. И я не вправе буду тебе отказать.

Я вздохнула.

— Боюсь, что все, чего я могу хотеть, исполнить не в твоих силах. Ты и так помогаешь мне найти вход в Лабиринт, а остальное — неважно.

Халед удивленно вскинул брови и его суровые черты смягчились. Я не знала, сколько ему лет, но в ту минуту он казался очень юным, словно в нем вдруг вспыхнула далекая искра детского восторга. Я легонько ему улыбнулась и поймала теплую улыбку в ответ.

— Знала бы ты, — сказал он, осторожно проводя кончиками пальцев по моей щеке, — как сильно я сожалею, что ты не принадлежишь к моей расе.

Халед еще раз улыбнулся и встал с кровати.

— Мы ждем тебя внизу. — Сказал он, прежде чем скрыться за дверью.

Ну и как прикажете это понимать? Либо Халед не имел в виду ничего такого, либо число моих фанатов растет даже быстрее, чем мне хотелось бы. Тряхнув головой, чтобы прогнать эти мысли, я нашарила под кроватью свои ботинки и обулась, готовая продолжить путь.

Во дворе меня ждал накрытый стол. Весь отряд, кроме нескольких часовых, собрался разделить с нами свой скромный, но суперпитательный завтрак. Провал в земле уже завалили камнями, и только несколько обгоревших булыжников напоминали о событиях минувшей ночи.

Загрей от радости лицезреть мою скромную персону, подхватил меня на руки и закружил. Сократ метался в воздухе так быстро, что у меня рябило в глазах. Даже брилак притопывал на месте и довольно свистел. Такой теплый прием немного смутил меня, и все время, пока длился завтрак, улыбка не сходила с моего лица. Это был праздник нашей общей маленькой победы, и она объединила нас быстрее, чем задушевные разговоры под бутылку коньяка. Да и связь эта была куда прочнее и реальнее.

После завтрака я подошла к брилаку.

— Пришло время прощаться, верно? — Я осторожно погладила его по белой шее. — Спасибо тебе за все, друг.

Брилак возмущенно засвистел и энергично закачал головой.

— В чем дело? — удивилась я.

Блилак присел и крылом подтолкнул меня к себе. В моей голове снова пронеслись картины полета над землей.

— Хочешь подвезти нас до Лабиринта? — догадалась я.— Ты тоже знаешь, где это?

Брилак закивал.

— Но там опасно. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Брилак снова свистнул и возмущенно засопел.

— Ладно, — сдалась я, — только обещай, что как только доставишь нас ко входу, ты сразу отправишься в безопасное место.

Брилак утвердительно свистнул, и я ловко вскарабкалась ему на спину. Следом за мной на брилака залез Загрей с Сократом на плече, и, что удивительно, Халед.

— А ты куда? — спросила я. — Ты же слышал, что брилак нас отвезет. Так что если хочешь, можешь остаться здесь. Проводник нам больше не нужен.

— Нет. — Халед гордо вскинул голову. — Я сказал, что провожу вас до входа в Лабиринт, значит, я так и сделаю. Сын султана никогда не нарушал данное им слово.

— Ну, как знаешь. — Я повернулась и посмотрела на толпу джиннов. Все улыбались и желали нам счастливого пути. Только один понуро стоял в стороне и не сводил с меня пристального взгляда синих глаз. Хаким. Улыбнувшись, я помахала ему рукой, и его лицо посветлело. Прижав руку к сердцу, он легонько поклонился, продолжая внимательно смотреть в мои глаза.

Брилак взмахнул крыльями, поднимая клубы пыли, и легко оттолкнулся от земли. Вскоре крепость и все ее обитатели остались далеко позади, превратившись в маленькое пятнышко на горизонте. Мой путь, кажется, подходил к концу, и впереди меня ждала только пугающая меня до дрожи дорога в Лабиринт.

Глава 16

Ветер, треплющий мои волосы, стал холоднее. Черные камни поначалу попадались все чаще, а вскоре белый песок полностью сменился каменистым плато. Я прижималась к теплой шерсти брилака и наблюдала, как стремительно бежит по камням наша тень. Этот пейзаж удручал меня еще больше, чем бескрайние пески. Черные блестящие камни с редкими вкраплениями серой губчатой породы сверху казались мне фотографиями чужой планеты. Мрачной, гнетущей и угрожающей планеты. Я закрыла глаза и попыталась представить, что я дома. За окном лето, солнце плавит асфальт, гудят машины, легкий ветер шевелит занавески, а рядом с распахнутой форточкой с мерным гудением о стекло бьется жирная глупая муха. Интересно, что сейчас делают мои друзья? Наверное, беспокоятся обо мне. Хотелось бы сказать им, что со мной все в порядке. Что я вернусь. Я так хочу вернуться. Я зажмурилась, прошептав "Я вернусь. Просто верьте в меня. Я никогда вас не подведу", и пожелала, чтобы мои друзья услышали меня, даже, несмотря на то, что нас разделяет нечто большее, чем просто расстояние. Потоки воздуха взметнули мои волосы вверх, и, открыв глаза, я увидела, что брилак идет на посадку.

Оказавшись на земле, мы огляделись. Каменное плато было сплошь и рядом усеяно неглубокими трещинами, вокруг хаотично валялись остроугольные камни, а прямо перед нами возвышалась стена, а точнее полуразрушенная ее часть. В середине стены, в полуметре над землей имелся прямоугольный проход, за которым была сплошная чернота. Я обошла стену вокруг. С другой стороны все было в точности таким же, но с той лишь разницей, что здесь сквозь прямоугольное окно открывался вид на залитое солнцем каменное плато. Я осторожно подтянулась и ощупала проем, а затем просунула в него голову и огляделась по сторонам. Ничего не изменилось, только на месте, где стояли мои друзья, не было никого. Я спешно обежала вокруг стены и увидела, что мои друзья стоят на том же месте, но их взгляды были направлены в одну точку у подножья стены. Я удивленно обернулась и увидела, что на черном камне лицом к стене сидел маленький тощий седой старик.

— Эй, прошу прощения! — Окликнула я его, но он даже не шелохнулся, продолжая внимательно водить пальцем по стене. Подойдя поближе, я увидела, что на стене был вылеплен причудливый барельеф. Невозможно было понять, что там изображено, просто какое-то хаотичное нагромождение самых разнообразных прямых кривых пересекающихся и параллельных линий. Но если всмотреться внимательнее, казалось, что начинаешь различать в этом хаосе некий своеобразный порядок. Я моргнула и снова посмотрела на старика. Он водил иссохшим пальцем по линиям и что-то тихо бормотал себе под нос. Прислушавшись, я различила в бессвязном бормотании отдельные слова:

— Направо....Нет прямо. Прямо и направо. Еще раз. Нет, снова прямо.

— Эй. — Я осторожно коснулась его плеча, но он лишь недовольно поморщился и сказал:

— Тихо! Так, значит, направо и прямо. Нет. Налево. Налево и прямо.

Вдруг некоторые линии барельефа начали смещаться прямо на глазах.

— Ага!— Старик встрепенулся.— Я понял! Теперь снова направо.

— Похоже, он не в себе, — Сказал Сократ, присаживаясь на мое плечо.

Вдруг старик закрыл лицо руками и заплакал.

— Нет,— донеслось до нас сквозь рыдания, — нет, все совсем не так.

Я присела рядом на корточки.

— Что с вами? — спросила я тихо.

Старик медленно поднял голову и оглядел нас.

— Кто вы? Что вам нужно? — Спросил он. — У вас есть еда?

Я оглянулась на Халеда. Мне самой мысль о еде в дорогу даже в голову не пришла.

Халед похлопал по матерчатой походной сумке через плечо.

— Немного хлеба, солонина и вода.— Сказал он.— Назиз был крайне предусмотрителен.

— Настоящий хлеб! — Встрепенулся он. — Вот уже двести лет, как я не ел хлеба.

— Двести лет? — Переспросила я, пока Халед доставал из сумки хлеб и солонину.

— Да, — кивнул старик, с жадностью впиваясь зубами в свежую хлебную лепешку.

Я посмотрела на Халеда, но тот лишь пожал плечами.

Проглотив несколько кусков, старик снова заплакал.

— Двести лет у меня нет ни жизни, ни смерти, — проговорил он. — Двести лет я смотрю на эту стену, лишь иногда отрываясь, чтобы утолить голод или жажду. На севере отсюда есть небольшой источник. Вода в нем грязная, но я пью, ведь смерть мне сейчас не страшна. А по ночам, — старик схватил меня за руку и широко распахнул выцветшие серые глаза, — по ночам я ловлю крыс и пауков. Их тут много. Я ем их живьем. Крысы пищат и кусают мои пальцы, но кровь не идет. Может, во мне уже не осталось крови. Ничего во мне не осталось.

— Почему вы здесь? — Спросила я, присаживаясь на лежащий рядом камень.— Почему не уйдете?

— Не могу.— Старик тяжко вздохнул.— Здесь мой брат. Северин. Смерть не заберет меня, пока он не будет на свободе. Моя вина.... — Старик посмотрел куда-то вдаль. — Я предал его....Я продал его. Он не хотел идти в услужение к ней. Просил меня. Но я был старший, и все наследство после смерти отца осталось мне. Я сказал ему: "Хочешь тут жить — иди и работай". Он плакал всю ночь. Я слышал его рыдания за стенкой, но мне хотелось заработать побольше денег. Да будь они прокляты эти деньги!