Вирус

Кто из нас уснул первым, я потом так и не смогла вспомнить.

Салазар, пятый граф Ромирский.

Я проснулся оттого, что у меня затекла левая рука, но шевелиться не хотелось. По моим внутренним ощущениям было еще слишком рано, чтобы двигаться и, тем более, чтобы вставать и куда-то идти. Попробовал перевернуться, но неожиданно для себя наткнулся на чье-то тело.

Аннет осталась вчера у меня?

Легко провел пальцами по тонкой руке и открыл глаза.

Не. Аннет.

Веста. Наверное.

Девушка спала, повернувшись ко мне лицом, как ребенок, подложив под щеку ладонь и уткнувшись острым носиком мне в ключицу. Черная короткая прядь упала на тонкую скулу, пухлые губы слегка приоткрылись, а шелковой халат съехал вниз с плеча. Кожа у нее такая же нежная, как и ткань?

Моя ладонь проскользнула в широкий рукав.

Да, такая же. Даже мягче.

Мелкая что-то пробормотала и попыталась, очевидно, зарыться глубже в несуществующее одеяло.

Я вытащил ладонь, осторожно подвинулся и оперся головой о руку, продолжая наблюдать за спящей Вестой. Она что-то снова пробормотала и подтянула голые ноги поближе к груди: короткий халат скрывал немного, еще меньше грел. Легкая тряпочка заканчивалась на середине бедра, вызывая вполне закономерное желание увидеть еще больше.

Я аккуратно сдвинул скользкую ткань выше. Еще выше. Еще чуть-чуть, пока не показалось кремовое бедро. Соблазнительное, округлое, аппетитное, теплое. Я слегка сжал его, провел кончиками отросших когтей вверх и вниз, принялся выписывать замысловатые узоры, наблюдая, как появляется гусиная кожа там, где я только что пробежался пальцами.

Веста шумно выдохнула и повернулась на спину, будто читая мои мысли. Я облизнулся в предвкушении и открыл плечо еще больше, потянув за рукав. Сначала один, потом второй. Удивительно нежная кожа, удивительно вкусно пахнет: карамель и сливки. А над правой ключицей у мелкой оказалась настолько соблазнительная родинка, что я не удержался и обвел ее языком, и сам не заметил, как начал, слегка покусывая, целовать длинную шею. Вкусную, сладкую.

А в следующий миг мне в висок уперлась какая-то черная продолговатая штука.

— Эльф, а тебе никто не говорил, что сначала надо хотя бы в ресторан девушку сводить?

— Куда? — нахмурился.

— Никуда! — отчеканила мелкая. — Руки убрал и остальные части тела тоже. Иначе твои мозги окажутся на потолке.

Холодная штуковина продолжала давить на висок.

— Не окажутся, — хмыкнул я, не двигаясь с места. — Мои мозги тебе нужны целыми и невредимыми.

— Твоя правда, — Веста сдвинула руку с черным нечто вниз, с силой проведя по и без того напряженному животу, дойдя до самого паха. — А вот твои колокольчики мне без надобности.

— Ты думаешь, что...

Девушка быстро отвела руку вбок, что-то щелкнуло, раздался громкий хлопок, и лампа на невысоком столике разлетелась вдребезги.

— Это называется пистолет. Конкретно этого малыша зовут Файв-Севен, и он способен раскурочить к чертям твой череп, что уж говорить о твоих яйцах. Ну? — она надавила на пах сильнее, я нехотя отстранился. — Знала, что мы сможем прийти к консенсусу, — открыто улыбнулась девушка, поднимаясь на ноги, придерживая другой рукой полы халата. — А теперь я собираюсь в душ, выйду через полчаса, то есть когда эта стрелка будет по-прежнему на семи, а вот эта — на шести, — ткнула мелкая пальцем в часы, очевидно, думая, что я не знаю, что это. — Жрать в доме по-прежнему нечего, поэтому съездим в город, — Веста развернулась и направилась вверх по лестнице.

Я только тихо улыбнулся, поднимаясь на ноги, наблюдая, как она аппетитно покачивает бедрами.

Бывают такие женщины и девушки... Вроде ничего особенного — хорошенькие, но не более — но вот есть в них что-то такое, какая-то непонятная магия, из-за которой мужики шеи себе сворачивают, глядя им вслед. А возможно это и не магия вовсе, возможно, они просто не прячутся, не стыдятся и не боятся себя, своих желаний, своей привлекательности.

Веста не боялась, я понял это вчера, но почему тогда не позволила довести дело до конца? Почему остановила?

Я встал под душ, все еще размышляя об этом. О странной красивой девочке, которая изо всех сил старается казаться дурой.

С самим душем разобраться удалось достаточно быстро. Хаос его знает, как все это работает без магии, но принцип очень похож на наш. Мелкая пробовала вчера объяснить, но вопросов у меня все равно осталось еще целая куча и даже больше. Обсуждение закончилось на электричестве.

А я как ребенок, честное слово. Пытаюсь познать целый мир за один день, как будто это действительно возможно.

Через полчаса мы вдвоем сидели в металлическом гробу на колесах и с невероятной скоростью неслись по серой абсолютно ровной дороге на рынок — супермаркет, как обозвала его Веста. А я все еще пытался вспомнить, как правильно дышать, и понять, почему не могу продолжить то, что мы начали утром, здесь и сейчас. Немедленно.

Девушка была в коротких, очень коротких — короче, чем ее халат — брюках, рубашке со странным ярким узором в клетку и закатанными до локтя рукавами. Но рубашка была застегнута не до конца, пуговицы вообще заканчивались не доходя до бюста, и в вырезе была видна небольшие грудь, туго обтянутая ярко-синей сорочкой. Наши женщины носили такие только под платье, как нижнее белье, а о том, чтобы на людях оголить ноги... Да за такое можно было загреметь в тюрьму!

В этом мире подобная манера одеваться, наверное, была в порядке вещей, но дышать спокойно я все еще не мог. Ее хотелось схватить, стянуть эти клочки ткани и насладиться телом, что они так ненадежно сейчас скрывают.

Единственное, что было спрятано — ладони. Мелкая надела перчатки.

В себя я пришел только минут через пятнадцать, когда собирательница впихнула мне темные очки. А потом постарался отвлечься разговором.

— Объясни еще раз, — скрестил руки на груди, давая понять, что так просто от девушки не отстану.

— В шестой? — простонала она, перегнулась через сидение, порылась в сумке и бросила мне на колени очередное черное зеркало, только меньше, чем было в прошлый раз. — Нажми на кнопку, поставь палец на серый прямоугольник, проведи вдоль линии, где написано "разблокировать". Теперь нажимай на цифры: два, четыре, ноль, восемь, семь, девять.

Я послушно исполнил требуемое. Квадрат с цифрами исчез, а на его месте появились какой-то странный круглый пушистый зверь и маленькие картинки. Веста ткнула, не глядя, в одну из них, и зверя сменило белое поле.

— Поставь палец на прямоугольник рядом с надписью, видишь буквы?

— Да.

— Понимаешь, что они значат?

— Да, — улыбнулся, как идиот.

— Умница, а теперь набирай: "Принцип работы двигателя внутреннего сгорания", затем коснись слова "искать".

Я аккуратно нажал на буквы. Миг — и зеркало показало текст, много текста, но, к сожалению, не полного. Заголовки были подчеркнуты.

— Но здесь не все, — нахмурился, поворачивая устройство к мелкой. Она бросила быстрый взгляд на мои руки и расхохоталась.

— Ученый, тоже мне. Нажми на выделенный текст, откроется нужная статья, стрелки вверху помогут вернуться на предыдущую страницу, листать можешь пальцем, будто листаешь книгу. Нажимаешь вот сюда и можешь переходить из... книги в книгу, чтобы ввести новый запрос в поиск, просто тыкни сюда, — отсмеявшись, пояснила девушка, попутно показывая, что делать.

И... И я потерялся, заблудился, полностью погрузился в чтение. Там было столько всего, в этом маленьком зеркале, так много информации, так много нового, так много непонятного. Я прыгал из книги в книгу, вперед и назад. Так легко и так удивительно просто. И вот они — существа, обладающие такими знаниями — не могут справиться с какой-то болезнью? Не верю. Этого просто не может быть.

— Приехали, — помахала девушка рукой, серые глаза смешливо блестели. — Вылезай, потом дочитаешь.

— Но...

— Вылезай, планшет от тебя не убежит, все данные тоже никуда не денутся, а вот в машине я тебя одного не оставлю.

Пришлось аккуратно положить зеркало на заднее сидение и, отстегнув ремень, выбраться наружу. Веста вышла только убедившись, что я стою на земле, схватила меня под руку и быстро зашагала к прозрачным дверям.

Я осматривался по сторонам: везде сновали люди, в большинстве своем в повязках-респираторах, кто-то нес странные почти прозрачные мешки, кто-то, так же как и мы, приехал на машине и сейчас топтался возле нее. Вообще, народу кругом было поразительно много. Моя спутница предположила, что большинство уезжает из города в надежде спастись от вируса.

— Мелкая, у вас размер машины зависит от размера живота?

Ви удивленно обернулась, проследила за моим взглядом, осмотрела всю стоянку и снова рассмеялась:

— Скорее, от размера члена.

Я сбился с шага.

— Ви! Я понимаю, почему твой отец придумал проклятие с чертями.

— Что? Я называю вещи свои именами, — пожала она плечами. — У нас не такие строгие взгляды на секс и все, что с ним связано. А насчет машин... Чем больше тачка, тем короче достоинство, — продолжала веселиться мелкая, а мне казалось, что я чего-то недопонимаю.

— И что, купив большую машину, можно как-то увеличить размер? Не вижу связи...

— Салазар, все-таки тебе стоит прочесть дядю Зигмунда, — снова улыбнулась Веста, а я почему-то замер, глядя в наполненные искренним смехом глаза. — А вообще, — Беда потянула меня дальше, — у вас что, совсем нет неуверенных в себе мужчин, которые пытаются доказать всем, что они... успешны, выставляя напоказ свое богатство?

— Есть, — кивнул я. — Но у нас так не всегда.

— Ну вот и у нас так же. Просто день сегодня, видимо, такой. Большую машину часто покупают, например, семьи с детьми. Большую, мощную и страшную, как эту, — она ткнула пальцем в действительно уродливый и заляпанный грязью гроб на колесах, мимо которого мы проходили, — заядлые путешественники, любители дикой природы, охоты, рыбалки, потому что такая везде пройдет. Вот эта, скорее всего, принадлежит молоденькой девушке, возможно, студентке. Она не новая, но за ней хорошо следят. На заднем сиденье рюкзак и табличку на стекле видишь? Такие, как правило, студентки лепят.

Веста еще продолжала что-то говорить, но я практически не слушал, всматриваясь в ее лицо. Беда размахивала свободной рукой, ее глаза горели, а губы то и дело улыбались. И вот от нее такой почти невозможно было отвести взгляд. На нее такую почти невозможно было не смотреть.

А еще то, как девушка говорила о людях — о существах, на которых ей вроде бы наплевать. Но вот именно сейчас мелкая показала, как действительно к ним относится: как к детям, не всегда разумным, не всегда послушным, не всегда спокойным, но любимым, несмотря ни на что.

Их рынок выбил меня из равновесия окончательно: все яркое, так много места, все закрыто, положено и спрятано в пакеты, мешки и мешочки, банки, баночки и бутылки, везде так много текста. Веста, тихо посмеиваясь, тянула меня вдоль рядов, толкая впереди странную сетчатую тачку, периодически хватая с полок то одно, то другое, объясняя мне, что берет и для чего.

Действительно в ее мире технология полностью заменила магию. Да и зачем им силы, когда пятно с брюк можно вывести, забросив их в ящик и добавив белого порошка с едким запахом? Это было и правда удивительно и невероятно. Другой мир, почти без магии, но при этом полный чудес.

Я взял в руки очередную упаковку чего-то неизвестного и уткнулся в текст, стараясь понять, что же это такое. Внутри гремело и пахло шоколадом.

— Чшшш-орт, — прошипела рядом Веста, я поднял глаза и нахмурился. Мелкая яростно терла левую руку. Плечи напряжены, взгляд чуть прищурен, устремлен в соседний ряд.

— Веста?

— У меня рука чешется, — прошептала она одними губами. — Это запрос на новую душу. Кто-то либо уже умер, либо ему осталось недолго, — собирательница быстро стянула перчатку, на миг сжала руку в кулак, разжала и приблизила ладонь к лицу. На бледной коже черными неровными буквами было написано имя "Мария Андреева". — Сильно чешется, душа где-то здесь.

— Я могу чем-то помочь?

— Нет. Просто следуй за мной, — она покатила вперед тележку, уверенно лавируя между рядами.

— Ты знаешь, куда идти?

— Да, как только получаю имя, его носитель... будто светится, душа светится... Это сложно объяснить, но я вижу. Знаю. Ты, кстати, пить не хочешь?

— Нет.

— Жаль. Вот и я не хочу, а придется. Выбирай: сок или вода?

— Э...

— Быстрее, темный, рука чешется чертовски сильно.

— Вода.

Веста схватила с полки первую попавшуюся бутылку, отвинтила крышку и поднесла к губам, не сбавляя шага, слишком медленного шага.

— Мы разве не торопимся?

— Здесь камеры, — оторвавшись от горлышка, пояснила девушка, — система наблюдения, которая показывает картинки. Если потом просмотрят запись и увидят, как мы с тобой несемся к человеку, который в следующий миг умрет, возникнут вопросы, отвечать на которые мне не хотелось бы. Еще что-то?

— Да, но это подождет, — улыбнулся я.

Спустя три отдела Ви наконец-то остановилась, всучила мне в руки крышку от пустой бутылки, оставила тележку и направилась вдоль ряда, делая вид, что выбирает сыр. Прошло не больше двух минут, когда девушка, стоящая напротив, дернулась, покачнулась и тихо осела на пол. Первые мгновения никто ничего не понял, а потом поднялся шум, тело несчастной окружили, кто-то пытался нащупать пульс, кто-то хлопал по щекам, кто-то брызгал в лицо водой.

— Она вроде еще дышит, — поднялась от трупа большая женщина.

— Вы уверены? — спросил очередной зевака.

— Надо позвонить в скорую.

— Сразу спасателям лучше, они быстрее приедут.

— Давайте, я посмотрю. Я умею оказывать первую помощь, — раздался голос мелкой, и она протолкалась сквозь толпу к телу, присела и взяла запястье несчастной, делая вид, что действительно пытается найти пульс.

Но я видел, как Весту окружила серо-голубая дымка, как тонкая серебряная ниточка протянулась от одной девушки к другой, как из груди трупа буквально вырвался небольшой мерцающий шар и завис рядом с Ви.

А у мелкой по лбу струился пот, и дрожали губы.

— Мне очень жаль, — тихо произнесла она, — девушка мертва.

И если до этого все хоть тихо, но переговаривались, то сейчас замолчали. Какой-то мужчина достал из кармана продолговатое зеркало, несколько раз коснулся гладкой поверхности и поднес к уху. Телефон. Мобильный телефон — так сказала мне Веста.

А Ви уже стояла рядом со мной, сжимая левую руку в кулак, удерживая на серебряном поводке, как на цепи, чужую душу.

— Обними меня, но несильно, — прошептала она одними губами, отчаянно заглядывая в глаза.

Я прижал к себе дрожащее от напряжения тело. Собирательница уткнулась мне в плечо, наклонив голову, и слишком быстро зашептала какое-то заклинание. Светящийся шарик дрогнул, пошел рябью, нить натянулась сильнее, я почти слышал, как она звенит. Миг — душа внутри бутылки, и Веста плотно закручивает пробку, не переставая дрожать.

— Тебе всегда так плохо?