Фанф по Warcraft

Поначалу было тяжеловато, но пару недель в таком ритме, и я привык. Заметившие это, сержанты погрустнели. Я, конечно, понимаю, что цель такого прессинга не повышение физических возможностей, хоть это и крайне желательный побочный эффект, главная цель-это довести новобранца до полубессознательного состояния крайнего истощения, чтобы использовать появившуюся психическую пластичность для привития рефлекса подчинения командирам и дисциплины. И моя выносливость ломала им всю малину.

Но через пару дней они встретили меня на побудке с сияющими как новенький пятак лицами. Уже одно это меня насторожило, а вот сухонький старичок, стоявший рядом, не насторожил. Как оказалось, зря. Этот милый дедушка был начальником сержантской школы, который всю жизнь тренировал элитных бойцов Артугота. Быстро прогнав меня по стандартным упражнениям, он довольно хмыкнул и ушёл.

А на следующий день меня перевели в сержантскую школу. Уже знакомый дедушка, которого звали Чинкедаж, встретил меня очень радушно. Сразу после заселения он повел меня на тренировочную площадку. Новые упражнения показались мне намного легче, ведь теперь не приходилось выполнять тройную норму. Очень много упражнений в неустойчивом положении или на неустойчивой поверхности, но я справился.

А на следующий день я не смог встать. Болели мышцы, о существовании которых я даже не подозревал. Обжигающая боль напомнила о существовании мышц-стабилизаторов, отвечающих за равновесие и вертикальное положение тела. Стиснув зубы, я все же поднялся под насмешливым взглядом Чинкедажа. Завтрак и снова та же программа, только теперь ранее казавшиеся лёгкими упражнения вызывали нешуточную боль. Но и этот адский день закончился. За зрелищем еле-еле заползающего меня на койку с удовольствием наблюдали давешние сержанты. Заказчик остался доволен.

А на следующий день была растяжка... Лишь к вечеру с моих глаз ушла темнота, вызванная нечеловеческой болью. И лежа в кровати, я с ужасом ждал нового дня. Но, несмотря на все страдания, я не сдавался и не просил пощады. Через силу поднявшись, я похромал на завтрак. На выходе из столовой меня уже встречал Чинкедаж:

— Я вижу, ты подустал, сегодня отдохни. Проходи вот сюда, согни ноги, вытяни руки вперед. Вот тебе для равновесия пару учебных мечей, вот так. Руки выше. Хорошо, замри в такой позиции. Вот, оставляю тебе часы для наглядности. Отдохни пару часов, а потом я к тебе подойду.

Он издевается, два часа в стойке железного всадника с тяжелеными мечами на вытянутых руках — это в его понимании отдых!!! Проклятый старик вроде бы оставил меня без присмотра и можно пофилонить, но наверняка будет присматривать. Не дождется, я выстою!

К тому же тут я опирался на развитые группы мышц, которые даже в такой положении работали уверенно, без перенапряжения. Первые полчаса дались легко, половину времени я выдержал, но усталость начала ощутимо давить. Еще через 30 минут мышцы начали подрагивать от усталости. Последняя четверть времени тянулась и тянулась...

* * *

Старый мастер сидел в тенечке и попивал чай, краем глаза наблюдая за свалившимся на голову учеником. Когда к нему пришёл начальник учебки с просьбой подсобить с аномально выносливым рекрутом, Чинкедаж подумал, что совсем они там совсем обленились, раз не могут умотать одного человека. Но понаблюдав за стараниями сержантов, он согласился, что парень оказался на диво вынослив.

Он демонстративно соблюдал дисциплину, но опытному взгляду было очевидно, что это внешние проявления и к подчинению он не приучен. Но все можно поправить. Конечно, основные группы мышц у парня были на хорошо развиты, но первая же тренировка на малые мышцы показала, что только они. Было видно, что на следующий день он еле поднялся, но пощады не просил. Во время жесткой растяжки он несколько раз терял сознание. Упорство импонировало старому мастеру, но поблажек он не давал никому.

Решив посмотреть, как подопечный будет чувствовать себя под длительной, непрерывной и монотонной нагрузкой, Чинкедаж дал ему заведомо трудновыполнимое задание и как бы оставил без присмотра. И сейчас гадал, упорство ученика — это результат его трудолюбия или цепкого разума, догадавшегося, что без контроля его не оставят.

Растяжка, пластичность суставов, равновесие и координация удручали. Но все возможно привести в норму. Впрочем, пока это не его дело. Еще пару дней помучает парня и вернет в родную учебку. С письменными рекомендациями для его командиров, по физическим нагрузкам конечно. А вот после учебки.... Но пока об этом было рано думать.

* * *

Вредный старикан все же приглядывал за мной, но к счастью я не оплошал. Страшно представить, какую кару он мог выдумать для нерадивого ученика. Последние минуты я еле удерживал трясущиеся руки и ноги, но вот последняя песчинка падает, и я со стоном выпрямляюсь, бросая проклятые деревяшки на землю.

Выскочивший, как черт из табакерки, старый мастер укоризненно посмотрел на валяющиеся учебные мечи, и я на трясущихся, еле ощущаемых, конечностях похромал их поднимать. Кое-как поставив их на стойку для учебного оружия, я ожидающе уставился на сенсея.

— Отдохнул, новобранец? Тогда пойдем, поработаешь. Сегодня у тебя задание разгрузить прибывшие в казармы повозки. Цени, специально для тебя придержал. Разгрузишь и отдыхай до завтра.

Я неверяще смотрел на два десятка больших повозок, загруженных разнокалиберными припасами. Большие бочки, штабели досок, каменные блоки. А я на какое-то мгновение поверил, что старый живодер действительно даст мне отдохнуть. В нормальном состоянии я бы уверенно перекидал даже такой объем груза, но после издевательств вредного старика даже просто стоять требовало усилий.

Проклиная свою судьбу, я начал таскать, катать, волочь, пихать — в общем, всячески радоваться жизни. Но все кончается, и этот день закончился. Уже далеко за полночь я дополз до своего спального места.

Утром на меня снизошло счастье от приветствия Чинкедажа:

— Подъем, рекрут! Сегодня у нас последняя тренировка, поэтому надо хорошо поработать. Сегодня у нас упражнения на укрепление связок и жил. Хорошенько позавтракай, сомневаюсь, что к обеду ты сможешь держать ложку в руках.

Похоже, старикан решил напоследок по полной оторваться на мне, но пофиг. Главное, что я возвращаюсь к таким добрым и родным сержантам. Следуя совету наставника, я умял тройную порцию завтрака. Вообще-то порция была одинаковая для всех, но получивший приказ свыше повар без вопросов наложил мне добавки.

Коротенькая разминка, чтобы растрястись после завтрака и начался очередной круг ада. Вроде бы привычные упражнения, но с зафиксированными в определенной позиции руками, заставляли меня тянуть груз, практически не включая в работу мышцы. Маленькие веса пошли легко, но когда Чинкедаж убедился, что я не покалечусь от серьезной нагрузки, ко мне пришло осознание, что это кульминация моих мучений.

Предсказание старика сбылось. К обеду я не был способен даже соломинку удержать в руках — просто не сгибались пальцы. Вечером на койку меня закинули сослуживцы. Сам я мог только моргать. Тяжелая ночь, наполненная болью, закончилась и утром меня забрал мой сержант.

Надежда на вернувшуюся лафу оправдалась только частично. Теперь стандартные занятия занимали значительную часть времени, но стоило сержанту заподозрить, что я недостаточно утомился, как тут же следовал блок упражнений от дедушки Чинкедажа. А за любой косяк в наказание также выбиралось, что-нибудь заковыристое и крайне болезненное.

Из плюсов нового положения можно назвать постепенную адаптацию к новым нагрузкам, к счастью пополняемый заряд энергий пустоты еще не иссяк, и наладившиеся отношения с сослуживцами. Раньше они относились ко мне холодновато. Им казалось несправедливым, что все упражнения выполняются мной с такой легкостью, а теперь, видя мои нынешние мучения, это чувство прошло. Среди них оказалось немало и коренных жителей Артугота, которые с большим удовольствием и затаенной гордостью рассказывали о своем острове.

Особенно я сдружился с парнем по имени Ларес Моргейн. Если остальные в нашем десятке были простыми ребятами, без особого образования и высокого интеллекта, то Ларес выделялся энциклопедическими знаниями и хорошими манерами. Он был представителем некогда очень богатой и влиятельной семьи. К сожалению, лет 10 назад шторм погубил корабль, везший старших родственников и кучу товара, а вдова, оставшаяся с маленьким ребенком на руках, еле-еле смогла рассчитаться с долгами. От былого богатства остался только большой дом с участком в центре города. Конечно, можно было продать его и переселиться в место попроще, но это было родовое гнездо, которое они стремились сохранить изо всех сил.

Как только Ларесу исполнилось 17 лет, несмотря на уговоры и причитания матери, он записался в стражу. План его был просто и надежен. Уйти с первого контракта он планировал сержантом, а на второй заступить уже офицером. При условии беспорочной службы и благодаря имени семьи, он рассчитывал быстро сделать карьеру. Венцом, которой могла стать должность советника бургомистра, или даже должность главы Артугота.

Несмотря на разницу в возрасте мы находили множество интересных тем для общения. Так в одной из бесед получилось разузнать про моего временного тренера.

Чинкедаж был личностью не особо известной, но в кругах, относящихся к страже, пользовался славой и авторитетом. С раннего детства он проявлял недюжинные способности к искусству фехтования, и к 15 годам на Артуготе не осталось достойных его соперников. Тогда молодой мастер отправился в путешествие в поисках достойных партнеров для спарринга и учителей. В своих странствиях он посещал самые удаленные уголки Восточных Королевств, сражался в сотнях тренировочных и тысячах настоящих схваток. Пока однажды ему не встретился странный путник, напоминающий черно-белого человекоподобного медведя, одетого в странные одежды и соломенную шляпу, по имени По. Он принадлежал к малоизвестной расе пандаренов и у себя на родине считался неплохим воином и пивоваром.

На предложение поспарринговаться По легко согласился и голыми руками раскатал человека в тонкий блин. Пораженный невиданным мастерством, Чинкедаж попросил пандарена стать его учителем, на что добродушный здоровяк легко согласился. Несколько лет Чинкедаж сопровождал пивовара в странствиях. Кстати целью По были необычные рецепты пива и семена редких растений, применяющих в его изготовлении.

Пандарен обучал человека не только навыкам боя, но и своей философии. Идея гармонии нашла отклик душе Чинкедажа, и свою жизнь он начал строить исходя принципов новой философии. Однако ничто не может длиться вечно, и однажды пивовар сказал ученику:

— Мне пора отправляться домой и, к моему глубочайшему сожалению, я не могу взять тебя с собой. Я обучил тебя основам и показал правильную дорогу. Но по этому пути ты должен пройти сам. Возможно, когда-нибудь мы снова встретимся, и я буду гордиться твоими успехами. А сейчас прощай, дорогой друг.

Простившись с учителем, Чинкедаж отправился домой. На родине он открыл небольшую школу фехтования, которая со временем стала пользоваться бешеной популярностью. А сам мастер получил возможность между уроками заниматься совершенствованием собственных навыков. Множество показанных техник и приемов пандаренов требовали адаптации под человеческую физиологию. Фактически перед Чинкедажем стояла нетривиальная задача в разработке нового стиля, которой он со всем упоением занимался.

Но не все было гладко. Некоторые из посещавших его уроки вернулись к пиратской деятельности. Учитель был возмущен и подавлен. На своих занятиях он пытался привить ученикам философию мира и гармонии, а техника боя в его понимании была лишь придатком. Но приходившие учиться в большинстве своем хотели научиться лишь одному — как можно эффективнее убивать и калечить противников. Потерявший иллюзии, что закоренелых пиратов можно перевоспитать, Чинкедаж хотел свернуть практику и уехать с острова, но тут подсуетился бургомистр, успевший оценить резко повысившийся класс бойцов, прошедших обучение. Итогом переговоров стало следующее соглашение. Чинкедаж обучает бойцов стражи и телохранителей бургомистра, а тот в свою очередь гарантирует, что каждый прошедший обучение получит запрет на участие в пиратской деятельности. Нарушившие запрет становятся преступниками, а капитан, принявший такого в свою команду, или платит большие откупные, или лишается корабля.

Хоть это был и компромисс, но мастера он устроил, ведь никто не запрещал ему во время обучения проповедовать свою философию. Как итог появился отдельный центр обучения, подготовку в котором могли проходить офицеры стражи и кандидаты в телохранители. Со временем центр разросся, бывшие лучшие ученики сами стали учителями. Шли годы, мастерство ученика По росло, как росла и база разрабатываемого стиля, но возраст стал брать своё.

Теперь самостоятельно он занимался только элитными клиентами или интересными случаями, вроде моего, а основную работу выполняли другие.

Так же многое удалось разузнать про сам город и академию. Но об этом позже.

Хоть и не с такой легкостью, как рассчитывал, но спустя три месяца я успешно закончил учебку и теперь с гордостью мог носить гордое звание рядового стражника Артугота. Впрочем, это не такое уж и достижение. Из 136 кандидатов отсеялись лишь 17 человек, которые, не выдержав, просто ушли. Учитывая, что в учебке жалованье не платится, их никто не держал. Всем новоиспеченным стражникам дали пару дней выходных перед началом службы.

Соскучившаяся Кэлси с радостью бросилась мне на шею. За время моего отсутствия она успела перезнакомиться с кучей народа и даже подыскать себе работу. Хоть и потеряв возможность оперировать магией, она не утратила знаний и поэтому с легкостью устроилась на довольно уважаемую должность продавца-эксперта магическими побрякушками. Этот бизнес был довольно обширен. Сюда входили торговля поделками студентов академии и шедеврами мастеров, скупка и оценка захваченных артефактов, зарядка и обслуживание, определение свойств неизвестных предметов. Хороших специалистов всегда не хватало, поэтому, оценив квалификацию Кэлси, ей сразу же дали хороший оклад, раза в 3 больше чем у рядового стражника.

К моему возвращению она устроила настоящее пиршество, и мы неплохо посидели в ближайшем трактире. 2 дня пролетят быстро, а нам нужно было определиться с жильем. Поэтому следующим утром я отправился к Ларесу, тем более он меня звал в гости. Застав его дома, я попросил совета. Ларес даже возмутился:

— И слушать ничего не хочу. У нас есть гостевой домик, и твоя подопечная может жить в нём. Да и для тебя найдется там отдельная комната. Заселяйтесь прямо сегодня и живите сколько надо.

— Ларес, но мне неудобно вас стеснять. К тому же ты не сказал, какую плату будешь с нас брать.

— Чушь! Никакого стеснения. Честно говоря, я беспокоюсь, что с моим отбытием на службу мама может захандрить. А судя по твоим рассказам, Кэлси очень весёлая и жизнерадостная девушка. Я бы хотел попросить её присмотреть за матерью, ну может по хозяйству чего помочь. А насчёт платы — забудь. Пусть мы и не так богаты, как раньше, но на достойное проживание денег хватает.