| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Весла вниз...
"А если Мастер все-таки уговорит Совет, и меня в самом деле погонят вверх, на общего координатора? Обязательно ведь найдется кто-нибудь, кто скажет: ну во-от, Норвежец кровь проливал, Роланд свой город потерял, с риском для жизни сделал видеосъемку, донес ее до Ключищ, Легат и Мастер проникли в Морию, записали кристаллы. Всадник охотился на роботов в степи, даже Валькирия протаранила пять железных дровосеков, даже Тень, который вообще шпион Куриц — и тот в правильную веру перековался и подогнал нам лихтер — а Лесник пришел на все готовое... Еще не факт, что наш план вообще удастся. Впрочем, сейчас об этом думать нельзя: расклеюсь. Лучше все-таки о будущем. Например, нужна какая-то идея, вокруг которой можно будет объединить Арду. И Синие Драконы правы насчет общих стандартов в образовании... И надо будет как-то исхитриться, дать самураям возможность сохранить лицо: если загнать в угол, любой будет драться до последнего; Чингиз был вовсе не дурак, когда оставлял противнику путь к бегству. Ох, как много будет проблем!"
Весла вверх...
"Мы хотели убежать от проблем. Это не секрет, да и не особенно новое решение. Уйти на неизведанные земли, пожить по-своему. Стереотип, банальность, но почти десять лет работало. А проблемы догнали нас: пришли взрослые серьезные дяди и забили чересчур высунувшийся гвоздь обратно в доску. Вернитесь, дескать, в рамки системы, что это еще за самодеятельность! Все строят карьеру и добывают прибыль — и вы должны делать то же самое. Игра? Конечно, если это ваш бизнес... А если это просто Игра, то оставьте ее детям, а сами займитесь-ка взрослым делом. Например, повоюйте с нами. Впрочем, с войной забавно получилось: все привыкли, что роботы сражаются против роботов, а у нас ни одного железного дровосека не нашлось. Вот и война здесь такая же вывернутая наизнанку, как все остальное... Но даже после того, как мы выпутаемся из нее: ведь просто создать систему недостаточно, надо создать ее так, чтобы она не испортилась слишком быстро. А как это сделать?
О, кажется, мы приплываем понемногу. Ну, или входим в гавань, или как это можно еще назвать? Причаливаем."
Изабелла не отдавала распоряжений: опытная команда галеры и так прекрасно знала, что делать. Девушка лишь указала причал поближе к мосту, и вопросительно оглянулась на Лесника: пойдет? Тот кивнул: дескать, пойдет, нормально. "Двина" тихонько подошла к каменному пирсу. Палубные сноровисто пришвартовали галеру. Следом развернулся причаливать и "Ретард".
Капитан команды Леса перескочил борт, оказался на причале, пересек набережную и остановился перед ведущей на откос моста широкой каменной лестницей. Тут он обернулся и поклонился на прощание сразу всем; с галер вразнобой замахали ему в ответ. Лесник развернулся и взбежал по ступеням красного гранита высоко к началу Малинового Моста, который предстояло перейти, чтобы попасть к воротам главной базы сил вторжения Дома Куриту.
Лесник нес ультиматум и никакой радости от этого не испытывал. Испытывал вполне естественный страх: самому лезть в лапы противника никому не казалось хорошей идеей. Но переговоры с самураями так или иначе должны были привести к личной встрече. Откладывая тяжелый момент, только растягиваешь ожидание и увеличиваешь тот же страх. Но с неприлично дрожащими руками и ногами тоже что-то следовало сделать, причем немедленно: хорош посол, который от страха колотится!
Лесник поискал средство против страха и вспрыгнул на каменное ограждение моста. "Если удастся перейти Андуин по перилам," загадал он. — "Все будет хорошо..." Бросил взгляд вперед, на круто уходящий к облакам Малиновый Мост. Подумал, что перила широкие, почти в ладонь: идти будет легко.
И решительно зашагал в небо.
* * *
*
Небо над Осгилиатом сегодня казалось чистым и ласковым. Однако, как и положено офицеру, отправляющемуся с верной группой на тайное и опасное своей неизвестностью задание, Алин Адрен в небесную ласковость ни на грош не верил. Капитан настороженно поглядывал по сторонам, да и большинство солдат его отделения, еще не забывшие патрульный выход третьего дня от высадки, точно так же внимательно озирали окрестности.
Только оказавшись на мосту, отделение слегка расслабилось. Малиновый Мост был крут, и пока солдаты не добрались до высшей точки мостовой арки, они не замечали идущего им навстречу человека. Ничем особенным человек этот не поражал: средних лет, одет в темные брюки, ботинки, неопределенно-серого цвета рубашку с накладными карманами. Стрижка короткая, цвет волос не определишь. Лицо, как у большинства здешних, обветренное... Вот только идет почему-то по перилам: словно ни на шести полосах проезжей части, ни на тротуаре места ему не нашлось.
Алин Адрен посмотрел в глаза человеку и не отшатнулся только из спецназовско-самурайского гонора. Капитан тотчас вспомнил улицу, где деревья торчат из нарочно оставленных в тротуаре каменных колодцев, испуганных пехотинцев, мечущихся вокруг взбесившегося красильщика, режущий свист водородной горелки... Глаза у идущего им навстречу человека были белые — цвета водородного пламени.
Сейчас Алин Адрен не собирался выяснять, от природы они таковы, местная ли это мутация, а может, парень для пущего успеха у девушек себе экзотические контактные линзы вставил. Он сглотнул и поудобнее перехватил ствол. Заметившие его жест новобранцы непонятливо закрутили головами: здесь же всего один человек! Да еще и на перилах — может, просто местный сумасшедший?
Зато семь ветеранов отделения уже имели дело с ненормальными; руки их сами собой сомкнулись на оружии. Алин Адрен отошел вправо от изготовившегося к стрельбе строя, направил ствол на неспешно поднимающегося по перилам человека и скомандовал:
— Стоять!
Человек послушно остановился.
— Сойди с перил.
Спрыгнул.
— Кто ты такой?
— Я представляю Арду, — заявил этот ненормальный. — Мое имя Лесник, и у меня ультиматум вашему командованию.
— ... В палату номер девять, — присвистнул и хохотнул какой-то новобранец. — Посол по перилам посол...
Капрал Фукида Демура молча пнул говоруна между лопаток, и тот удивленно замолк.
— Сакаи! — распорядился офицер.
Сабуро Сакаи неторопливо и тщательно обыскал человека.
— Ничего, капитан! — доложил он. — Если что-нибудь в него вшито, то это все равно только детектор обнаружит.
Алин Адрен несколько секунд подумал. Верит он безумному парламентеру, или не верит, а приказ у него четкий: дойти до катера, пересесть на подводную лодку, и так далее, по маршруту. С одной стороны, за нарушение боевого приказа могут отвинтить голову по самые колени. С другой стороны, повиноваться умеет даже боевой робот, человек должен действовать осознанно. В безумии встречного у Алина сомнений не было: кто же в здравом уме и твердой памяти попрется с ультиматумом по перилам, с которых в любой момент можно кувыркнуться в речку?
Только в том и беда, что тут вся планета ненормальная. Вдруг у них хождение по перилам имеет ритуальный или какой-нибудь другой смысл, и к посланнику все-таки следует относиться серьезно?
— Сабуро и Фукида, берете его под руки, — скомандовал принявший решение офицер, — и бережно, повторяю, бережно, несете к детектору. Остальные очень внимательно смотрят по сторонам: мы возвращаемся в штаб, чтобы немедленно доставить парламентера к командующему.
Отделение развернулось и зашагало в обратный путь; с приткнувшихся за мостом галер его провожали беспокойные ниточки взглядов.
* * *
*
Взгляд у командующего девятнадцатой ударной армией был тяжелый — как, впрочем, у всех крупных начальников. В особенности неприятно было смотреть на него сейчас, когда Фудо-ме Синоби отчитывал начальника разведки. Если Арда набралась наглости ставить ультиматумы, значит, повстанцы имеют на руках какие-то козыри. Как же разведка допустила подобное? Куда смотрели? Почему не использовали спецназ? Почему не просили помощи у линейных войск? Где были раньше, ммать твою самурайскую?
В окруженной тройным кольцом охраны штабной палатке находились все начальники родов войск и их заместители, рассаженные двумя кольцами; за спиной Нгуен Баня смиренно выслушивала начальственный разнос главный аналитик разведки Минни Тауэр.
Парламентер с ультиматумом проходил сканирование. Детектор должен был установить, не является ли посланник большой живой бомбой, не имеет ли в теле боевых имплантантов, и так далее, и тому подобное — короче, безопасно ли приводить его пред светлые очи высших офицеров девятнадцатой армии.
Нгуен Бань молча выслушивал начальственный гнев, но не слишком расстраивался: привык. Он печалился больше о том, что так и не понял игры своего загадочного противника.
Вошел дежурный офицер и доложил, что посланник готов к разговору, и что ничего опасного в себе не содержит. "Если не считать ультиматума" — синхронно подумали Нгуен Бань, Фудо-ме Синоби и Минни Тауэр, а вместе с ними и почти вся палатка.
Дежурный офицер уже интересовался, хочет ли посол разговаривать непременно с вышим начальством, либо же его устроит назначенный представитель — если командующий, например, окажется в отъезде. Лесник ответил на это, что ему без разницы, ультиматум он может написать и на бумаге, раз уж самураи боятся разговаривать с ним вживую. Но, поскольку он не просто вестник, а имеет полномочия вести переговоры и заключать соглашения, то лучше все-таки личная беседа на соответствующем уровне. Так что случай, задержавший командующего на поверхности Арды, следовало все-таки считать благоприятным.
Фудо-ме Синоби соизволил повелеть дать знак, и два широкоплечих высоких сержанта ввели Лесника в штабной шатер.
Враги наконец-то увидели друг друга.
Самураи внимательно рассматривали плотного среднерослого посланника Арды. Одежду у него при осмотре отобрали, а взамен выдали подходящую по размеру чистую форму без знаков различия. Нгуен Бань подумал, что в этом есть какая-то неправильность, и что лучше было бы пренебречь формальными правилами безопасности, все-таки первый невраждебный контакт двух цивилизаций. Тут командующий, представляющий свой штаб, назвал имя младшего генерала. Нгуен Бань отвлекся от своих мыслей, поднялся и сдержано кивнул.
Заинтересованно повернувший к нему голову Лесник увидел невысокого, худощавого человека среднего возраста: от сорока до шестидесяти. Роскошную генеральскую форму Нгуен Бань носил с нарочитой небрежностью, но Леснику неоткуда было знать, что так носили ее все выпускники Высшей Военной Академии Луфиена, и генерал просто следовал традиции. Глаза разведчика точно соответствовали экранным образцам: острые, живые, внимательные. Лицо генерал тоже имел правильное: твердое и располагающее к себе, хотя и не блистал яркой мужской красотой. Прямые темные волосы Нгуен Бань расчесывал на простой пробор и в целом производил впечатление нестареющей легкости.
За плечами начальника разведки Лесник различил единственную в палатке женщину, которая тоже красотой не могла похвастаться. Хотя не была она и уродиной, но выглядела все же как-то блекло, невыразительно и болезненно: словно десять или больше лет провела в тесной бессолнечной темнице. Только взгляд неизвестной спутницы генерала был страшен: по твердости и силе не уступал никому из мужчин в штабе. Луфиен не слишком охотно допускал женщин к вершинам власти, и уже одно присутствие Минни Тауэр здесь, на собрании, свидетельствовало о ее незаурядности. Но ничего этого Лесник не знал, как не знал и трудной истории госпожи главного аналитика, а потому спокойно перевел глаза на следующего представляемого офицера.
Через пять минут длительное представление завершилось. Лесник получил право голоса.
— От имени планеты Арда, — начал посланник без представления и перехода; офицеры молча и внимательно ловили каждое слово. Удовлетворенный их серьезностью, Лесник продолжил:
— Если через шесть часов гарнизоны Дома Куриту, размещенные на Арде, не начнут движение к Осгилиатскому космопорту, если при этом солдаты и роботы не оставят на земле затворы от пулевого оружия, резонирующие стержни лазеров, а от всех ракет боеголовки, там же, где боеголовки снять нельзя, то и сами ракеты; если через шесть часов с Черных Полей Осгилиата не поднимется первый шаттл с Вашими эвакуируемыми войсками, наконец, если все, захваченные на Арде пленные, особо отмечаю Александра Валле, через шесть часов не будут выданы нам в целости и сохранности, то...
В штабной палатке сгустилась и стала почти осязаемой тяжелая тишина.
— Вопервых, мы затопим Морию полностью. Расставленные вашей разведкой камеры нам в этом не помешают, а ко всем ключевым точкам сразу ваш спецназ не успеет. Затопление необратимо разрушит главные конвейеры, после осушения пещер вы не сможете восстановить завод...
Нгуен Бань поправил воротник. Фудо-ме Синоби громко почесал бритый красный затылок.
— Во-вторых, наши друзья скоро доставят на Луфиен, директорату звездной верфи, кадры, снятые в городе Уникорн, в ночь его разрушения вашей армией. Директор дзайбацу "Нетускнеющий свет" опытен в политической игре. Даже если вы как-нибудь перехитрите нас здесь, промышленники все равно опубликуют или иначе используют эту съемку, но наделают вашему высокому покровителю столько неприятностей, что ваши головы полетят все равно. Не говоря уж о Доме Штайнера, который будет рад любому предлогу защитить нас от вас...
Командующий тихонько выругался. Если бы он хоть немного догадывался о содержании ультиматума, о силе козырей! Принял бы посланника в одиночку; на худой конец — с этими растяпами из разведки. Прохлопать такую тварь! А теперь обратного хода нет. Знает весь штаб.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
