Три дороги во Тьму. Изменение

Потом прислушался.

— Кто здесь?!! — крикнули из-за пламени.

— Какая разница!!! — рассердился Роман. — Кидайте аварийный комплект!

Люди на той стороне понимали, что сквозь пламя им пока не пробиться, а заплату надо ставить обязательно. Если времянку сорвет, поток воздуха раздует пламя и внутренняя обшивка не выдержит.

— Лови!!!

Сквозь огонь полетели инструменты для работы в невесомости, стационарная заплатка и магнитные подошвы, которые Роман тут же прикрепил к ботинкам. Работать приходилось на ощупь, в дыму, слезились глаза. Юноша закрыл их — все равно пользы от зрения сейчас ноль. Так, обмазать герметиком вокруг дыры, прижать заплатку, надавить, зафиксировать. Роман работал яростно, не замечая, что языки пламени уже подбираются к нему, что огонь уже коснулся одежды. С той стороны кто-то включил пенные гидранты, и огонь начало заливать.

— Кажется, все, — с облегчением пробормотал он, — успел.

В отсек ворвались люди в тяжелых защитных скафандрах.

— Боже мой, да парень же в обычном комбезе! Как он работал в этой духовке?! Здесь мясо жарить можно! И дышать нечем... — эти слова Роман успел услышать...

А затем перед ним возник странный светящийся коридор, и юношу потянуло по нему куда-то. Вокруг завертелся хоровод разноцветных огоньков. Затем они вдруг сошлись в одну точку, и перед Романом возник белый медальон с символом инь-янь. Сам не зная, зачем, Роман протянул руку и крепко сжал этот медальон в кулаке.

— Не хочу умирать, — прошептал он, последним усилием воли борясь с надвигающейся тьмой. — Не хочу...

Какая-та липкая слизь довольно шустро ползла по своим делам, выбрав его руку в качестве моста через небольшой ручеек.

— Микель, прибью, — пообещал Роман. — Опять на какую-то вечеринку затащил...

Постепенно голова прояснялась, и до юноши начало доходить, что он не на вечеринке: возвращалась память о последних событиях. Вместе с памятью пришла боль. Спину жгло неимоверно. Синтетическая одежда, в которую был одет Роман, не горела, но нагревалась. Теперь он мог испытать на себе все прелести этого качества. Похоже, вся спина сейчас — сплошной ожог. В голове стучало и, казалось, весь мир вращается вокруг в безумном хороводе.

Роман застонал. Усилием воли подавив боль, он приподнялся. Здесь его ожидало новое потрясение, от которого юноша даже забыл про боль. Он находился в лесу. В настоящем лесу, но очень странном! Огромные деревья в три обхвата уходили ввысь, прелая листва вокруг, а на стволах деревьев — белесая плесень, от одного вида которой тянуло блевать. Такого леса на станции не было — это Роман мог сказать точно, в свое время излазил ее вдоль и поперек. К тому же, трудно представить дизайнера, способного придумать такую вот плесень. За подобный дизайн следовало просто бить морду!

Еще не понимая, что происходит, Роман встал и пошатнулся — боль в спине снова напомнила о себе. Чисто инстинктивно он поднял руку к затылку и тут же отдернул. Пальцы наткнулись на голый затылок — волосы сгорели, а кожа обожжена. Легкое прикосновение вызвало такую боль, что не спасала никакая блокировка. Но, хоть и не сразу, он сумел справиться с ней, а затем осторожно осмотрел себя — закопченная одежда, ожоги на руках, что творится на спине, юноша представлял, но думать об этом не хотелось. По всему выходило, что с такими ожогами не живут. Но о случившемся напоминала только боль, а ее можно было терпеть. С трудом, но можно.

— Да что же творится, черт возьми?!! — Роман осторожно лег на живот.

Взгляд упал на руки, и он замер — ожоги прямо на глазах затягивались, вместо сгоревшей вырастала новая кожа. Прислушавшись к своим ощущениям, Роман понял, что и спина болит уже не так сильно, да и затылок... Затылок? Он снова коснулся его. Боли не было, а под рукой обнаружились вновь проросшие волосы. Невозможно, только маги высочайшего уровня способны регенерировать, но это брало у них столько сил, что... Но ведь рядом никого нет! Что за идиотизм?

— Я что, в раю? — Роман недоуменно огляделся. — Скорее, в аду, — поправился он.

Это мрачное царство на рай никак не походило. Никаких тебе ангелов с крылышками и арфами, никаких тебе облачков. Даже неба не видно сквозь листву. Впрочем, на ад это место тоже не похоже. Здесь хоть и сыро, но не жарко. Серой тоже не пахнет. Да и чертей с котлами и вилами что-то не видно. Лес, просто очень странный.

В аду он или в раю, но что-то делать надо. Роман огляделся, пытаясь понять, как отсюда выбираться.

— А все-таки, где я?

Неизвестность и абсолютная непонятность происходящего действовали на нервы больше всего. Никаких вразумительных объяснений для себя Роман не находил. Недавно он накладывал заплату в секции Станции, огонь уже почти подобрался к нему, потом услышал, как ворвались спасатели и ремонтники, потом... что было потом, Роман помнил обрывочно. Медальон! Он схватил какой-то медальон! Но это, скорее всего, бред. Роман поспешно встал и тут, к собственному ужасу, увидел четкое изображение этого самого медальона на своей ладони. Но это же было в видении! Или нет? Он дотронулся до символа инь-янь на руке и вздрогнул, ощутив под пальцами что-то твердое — кажется, медальон каким-то образом врос в кожу, стал ее частью. И как его теперь оттуда выковыривать? Не сразу юноша обратил внимание, что символ медленно бледнеет, а затвердение рассасывается. Вскоре ничего не напоминало о медальоне, полученном столь странным образом.

— Я схожу с ума, — решил Роман, хватаясь за голову.

Не сразу он сообразил, что ожоги совсем перестали болеть. Конечно, юноша знал, что у него, как прошедшего обучение у дзенн, повышенная регенерация, но не до такой же степени!

— Так, спокойно, спокойно. Всему есть логическое объяснение! Спокойно, Рома! Я брежу. Лежу в палате и просто брежу. Или это очередные глюки после пьянки. Нет, все же, скорее, бред.

Роман размахнулся и ударил кулаком по дереву. После чего, матерясь, долго очищал руку от противной белесой гадости, ощущая, к тому же, боль от удара.

— Значит не сон, — печально констатировал он. — Но что тогда?!

— Человек, ты сейчас умрешь! — услышал Роман за спиной чей-то шипящий, полный ненависти голос, говоривший на дзенн-анн, причем на дзенн-анн странном, с каким-то еще никогда не слышанным акцентом.

— Хоть какое-то разнообразие, — буркнул себе под нос Роман. — Одно утешает: если грозят убить, значит, я еще не умер.

Роман медленно поднял руки и повернулся, после чего замер, совершенно ошеломленный. Напротив него стоял дзенн. Обычный дзенн, к каким юноша привык за пять лет на Станции. Необычным в нем было то, что этот конкретный дзенн держал в руках копье. Самое настоящее копье с острым железным наконечником. И он явно знал, как с ним обращаться. А вот это уже ни в какие ворота не лезло. Насколько Роман знал, древние — ярые противники любого насилия. Увидеть вооруженного дзенна... Да невозможно это. Тем более, вооруженного столь архаичным оружием. Что, обучение не окончилось, и Учитель решил провести еще какой-то психологический эксперимент? Очень похоже на то... Дзенн с оружием. Надо же было такое придумать!..

— Что случилось, мудрый? — недоуменно поинтересовался Роман на дзенн-анн.

Дзенн замер. За время учебы Роман научился читать эмоции по обычно невозмутимым лицам древних, и теперь готов был поклясться, что тот ошарашен. Да не просто ошарашен, а изумлен до онемения. Судя по всему, произнося свою сакраментальную фразу, тот никак не ожидал, что его поймут, а тем более ответят.

— Человек, откуда ты знаешь наш язык?!

— Откуда знаю? — удивленно переспросил Роман. — Выучил. Я же на Станции учился...

Тут Роман вспомнил кое о чем, опустил руки и протянул их перед собой, сложив пальцы в древнем жесте просьбы о помощи. Конечно, у него только одна пара рук, но дзенны научили его подавать этот знак и с помощью двух рук. Впрочем, число рук тут играло далеко не первую роль. Можно сказать, вовсе не играло роли. На самом деле, секрет этого жеста заключался в коротком мысленном импульсе, как бы посылаемом с помощью рук. Но горе тому, кто прибегал к этому сигналу, затаив враждебные намерения по отношению к тому, кому адресован знак. Мысленный импульс резонировал с его враждебностью, скачкообразно усиливая ее и вызывая каскадное перенапряжение мозговых структур. Если человек после этого оставался жив, то мог позавидовать мертвым. Чаще всего такой просто сходил с ума, и вылечить его было уже невозможно.

При виде жеста просьбы о помощи дзенн вдруг мелко задрожал.

— Кто ты?! Откуда знаешь этот древний знак?! Отвечай, человек!

Роман начал понимать, что окончательно запутался. Ситуация одновременно была абсурдной, странной и абсолютно невозможной. Вооруженный дзенн, не узнающий обучающегося на станции. Это с их-то абсолютной памятью! Некоторое время они с древним молча смотрели друг на друга. Кажется, дзенн пытался понять, кто этот человек, стоящий перед ним, а Роман усиленно размышлял о своих галлюцинациях. Потом проклял про себя экспериментаторов, ставящих человека в столь глупую ситуацию. Не иначе, хотят посмотреть, как он выпутается. Ну-ну... И это сразу после ранения! Именно это и настораживало — его ранение. Роман знал, что гуманизм для дзенн превыше всего. Именно с раненым любые эксперименты были бы попросту невозможны. Но что тогда происходит?! Молчание затянулось, и Роман решился прервать его:

— Мудрый, но ведь это вы научили меня этому знаку.

Казалось, дзенн даже посерел от страха. Да не от страха, а от смертельного ужаса. Он нервно оглянулся.

— Что ты говоришь, человек?! Ты лжешь! Я ничему тебя не учил!!!

— О, не конкретно вы... — Роман растерялся. — На Станции... там... Меня учил фанн'э Рон'эннэ из рода Ид'дзэнг.

Дзенн некоторое время размышлял, с удивлением глядя на юношу всеми четырьмя глазами.

— Долих, почему человек еще жив? — раздался голос еще одного дзенна, вышедшего из-за какого-то невообразимо толстого дерева.

— Я не могу его убить, Мастарх! Он подал древний знак помощи и гостеприимства.

— Да что ты говоришь? Это же человек! Он не мог подать знака. Даже если где и подсмотрел, то не сумел бы сделать его правильно!

Тот, кого назвали Долихом, зашипел.

— Ты считаешь меня идиотом, мастер-охотник? Я что, по-твоему, не могу отличить правильный знак от неправильного?

Оба дзенна вдруг прервали спор и уставились на Романа. Тот понял, чего от него ждут, и не стал их разочаровывать, снова сложив руки в ритуальном жесте. Мастарх слегка попятился. Он был изумлен ничуть не менее своего товарища.

— Это действительно знак, — недоуменно пробормотал он, словно еще не веря собственным глазам.

Роман тоже не верил. Где вековая мудрость дзенн? Где их вошедшая в легенду невозмутимость? Эти двое похожи, скорее, на дикарей, обсуждающих новую игрушку, а никак не на представителей мудрой расы, которая на тысячелетия старше земной цивилизации. Обращение к ним с приставкой "мудрый" звучало какой-то издевкой. Непонимание и растерянность все сильнее овладевали им.

— Надо отвести его к тинху, — задумчиво сказал Долих.

Юноша вспомнил, что тинхом у дзенн называли правителя. В переводе это звучало примерно, как "принимающий решения". Даже Станцией управляли тинх и фанн, Руководитель Учебного Центра и Наставник Духа. Именно последний и являлся Учителем юноши, став фанном примерно два года назад. Трудно было забыть имя самого близкого на тот момент существа и обращаться к нему только фанн или Учитель.

— Надо, — согласился Мастарх. Он повернулся к Роману и что-то сказал.

Роман недоуменно развел руками.

— Простите, э-э... мудрый, но я не понимаю языка, на котором вы сейчас говорите. Прошу вас, говорите на дзенн-анн, я пойму.

Мастарх подпрыгнул и с еще большим удивлением уставился на Романа. Верхняя пара глаз стала совсем круглой. Он схватился за свое копье всеми четырьмя руками и потряс головой, явно пытаясь избавиться от наваждения.

— Забыл сказать, что мы говорили с ним на дзенн-анн, — невинно заметил Долих, ехидно оскалившись.

Мастарх со злобой посмотрел на соплеменника, потом снова повернулся к Роману.

— Следуй за нами, человек. Мы отведем тебя к тинху. Иди по следу, и горе тебе, если сойдешь с тропы.

Роман молча поклонился. Находясь в этом кошмарном месте, он благоразумно решил не спорить и довериться дзеннам. Тем более что они, кажется, знали, что делать. Пять минут спустя он уже не был в этом так уверен. Древние вели его какой-то кошмарной тропой, если ее вообще можно назвать тропой. С трудом сдерживая порывы рвоты, Роман шагал по мерзкой слизи, устилающей землю, старясь не смотреть на нее и не прислушиваться к чавканью, раздающемуся при каждом шаге. Дзенны, похоже, не обращали на это внимания. Своими копьями четырехрукие привычно раздвигали ветви высохшего кустарника — они давно уже ушли с относительно открытого места и углубились в самую чащу. Гигантские деревья, уходящие кроной ввысь, закрывали солнце, и даже в самый ясный день внизу царил полумрак. Едва войдя в чащу, дзенны достали небольшие деревяшки и сильно их потрясли. Те медленно разгорелись призрачным зеленоватым светом. От этого света сделалось даже более жутко, чем без него.

Несколько раз Роман пытался заговорить со своими провожатыми, но те на все вопросы отвечали только одно: придем к тинху, он все объяснит. В конце концов, Роману это надоело, и он отстал. К тому же, лес вокруг не располагал к доверительной беседе. Надоел ему зеленоватый полумрак, зловещая чаща, слизь под ногами и белесый мох на деревьях.

— Ну, ладно! — сердито пробормотал юноша. — Не хотите по-хорошему — будет по-моему. Как там говорил Учитель? Сосредоточиться, представить, что ты хочешь. Так, хочу свет.

Роман поднял правую руку, на которой в то же мгновение вспыхнул огонь. Он пылал довольно ярко и сразу разогнал полумрак. Пламя было прохладным и ничуть не обжигало ладонь. Роман удивился, насколько легко все получилось. Никогда еще экстрасенсорные эксперименты не проходили у него с такой легкостью. Тем более, пирокинез... Еще он удивился тому, что ветки старых сухих кустов вдруг сами собой выпрямились, освобождая тропинку. Этого он не хотел... вернее хотел, но как-то отстраненно. Юноше давно надоело продираться сквозь мертвый кустарник, и он пожелал, чтобы тот освободил дорогу, но эта мысль была мимолетна. Роман прекрасно знал свои силы и понимал, что на такой подвиг его не хватит. И вдруг... Кустарник, казалось, уловил даже неуверенные мысленные пожелания и четко выполнил их. Но удивление Романа было ничем перед потрясением дзеннов. Они остановились и повернулись к Роману, замерев перед ним.

— Маг! Почему не сказал?.. — прошипел Мастарх.

— Да какой я маг? — неуверенно возразил Роман. — Так, балуюсь.

Мастарх посмотрел на пылающий огонь в ладони человека, на кусты, предусмотрительно раздвинувшиеся перед ним.

— Это баловство?.. Ну и ну... Ладно, тинх разберется. А теперь... — дзенн неожиданно выпрямился в полный рост и навис над Романом. — Немедленно прекрати все это, или я не посмотрю на твою просьбу о гостеприимстве и помощи! Нам только не хватало привлечь сюда ищеек Церкви!