Игра сэра Валентайна

Годриг ни на миг не забывал о возможности провала — в конце-концов, исчезновение сэра Анхеля явственно намекало на такую возможность, — а потому был готов. Как оказалось — недостаточно готов, ибо если от пехлеван уйти оказалось не проблемой, то с людьми Аламас-хана номер с подземным ходом и переодеванием не прошел. На выходе его уже ожидали.

— Разумением слаб. — горестно произнес отдышавшийся после удара Годриг.

— Это точно. — согласился эр-Узуд. — Был бы не слаб, уходил бы по крышам.

"Ага, и там бы вы меня взяли еще успешнее, или из лука продырявили", подумал сэр Максимилиан, но вслух, ноюще-подобострастным тоном, ответил:

— Что ты такое говоришь, господин мой? Как же я бы мог туда забраться? Я, простой купец...

— Хватит Ахметку валять, благородный Годриг. — раздался от входа усталый голос, и в камеру вошел даруге, в сопровождение Амира ар Слана. — Вас давно уже опознали. Резидент — вы?

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Прекратите. — Аламас-хан поморщился. — Без вас проблем хватает. Не заставляйте меня терять время попусту, господин третий секретарь посольства.

— Если я секретарь посольства, то должен напомнить вам о дипломатической неприкосновенности. — благородный Годриг выразительно поглядел на веревки, обвивающие его руки и поболтал в воздухе ногами.

— В таком случае я должен вам напомнить, что шпионаж в Имладоне карается посажением на кол. — невозмутимо парировал тай Калим. — Вне зависимости от статуса шпиона.

— И у вас есть основания подозревать меня в шпионаже, хан-даруге?

— И в убийстве принца Шуля тоже, что карается медленным отрезанием конечностей, уда, носа, ушей и, затем, снятием шкуры, посыпанием солью и положением в муравейник. — невозмутимо ответил ему тот. — О чем вы говорили с султаншей Фирузой и принцем Гемалем?

— Почему бы вам у них не спросить этого? — язвительно ответил Годриг, который внутренне содрогнулся от описанных Аламас-ханом перспектив.

Вообще-то именно Гемаль и сообщил даруге о подозрительном купце (сразу после того, как выяснилось, что сэр Лестер никакой не курун), однако же суть своей беседы с ним раскрывать не пожелал.

— А почему вы так уверены, что не спросил, э? — огладил свою бороду даруге. — Сэр Максимилиан, для нас обоих будет гораздо лучше, а для вас — не впример безболезненнее, если мы начнем таки конструктивный диалог. Вы согласны?

— Насчет безболезненности? — ехидно поинтересовался благородный Годриг. — Да, пожалуй.

— Вот видите, Максимилиан-бей, у нас уже нашлись совпадающие точки зрения. — улыбнулся Аламас тай Калим, садясь на колченогий табурет напротив подвешенного к потолку аазурца. — Скажите, резидент Оттона, это вы, или кто-то другой?

— Кто-то другой. — в ответ улыбнулся сэр Максимилиан. — Скажите, вы меня опустите наконец на землю, или мне разговаривать с вами изображая эдакую грушу?

— Пэ-эрсик ты наш. — хмыкнул эр-Узуд.

— О, прошу извинить меня, достопочтеннийший. — в голосе хана слышалось что угодно, но только не извиняющиеся нотки. — Конечно же мы вас снимем. Кат, опусти нашего благородного гостя.

Палач скорчил недовольную гримасу, мол любимой работы лишают, бросил на Годрига взгляд "попадешься-ты-ко-мне-в-руки-еще" и вернул аазурца "с небес на грешную землю". Вернее на грязный земляной пол, утоптанный до твердокаменного состояния.

— Имя резидента не подскажете? — поинтересовался у растирающего затекшие руки сэра Максимилиана даруге.

— Уж простите, Аламас-хан, не могу. — аазурец присел на неизвестно откуда взявшийся, но столь же страхолюдный и непрезентабельный табурет, что и даруге. — Пытками вы у меня, может быть, имя и вырвете... Впрочем, это еще не факт... А вот просто так, за здорово живешь, раскрыть государственную тайну не могу. Свои не поймут, да и просто себя уважать перестану.

— Понимаю. — кивнул головой тай Калим. — Ну а зачем вы встречались с принцем и султаншей?

— Сами-то как думаете? — хмыкнул благородный Годриг. — Джимшал присмерти, принцы начали грызню за престол... Конечно же, Аазур желает укрепить свои позиции в султанате, а какой найдется для этого более надежный способ, чем поддержать одного из претендентов? Тысячеградцы вон на Шуля ставили...

— Даже так? — Аламас-хан с интересом поглядел на сэра Максимилиана. — Так Ю Сэнпина вы убили, Максимилиан-бей?

— Во-первых, хан-даруге, не убил, а устранил. Во-вторых, нет, не я. И "Лед и пламя" не я разносил по кирпичикам.

— А кто?

— А я откуда знаю? Что я, единственный представитель иностранной державы в Аксаре? Полнолунцы, бангышлакцы, куншапурцы, сеамни, пери, повязки, бара-бара наконец. Келикидийцы, ваделорцы, саагорцы, айкониты... Перечень можно продолжать чуть ли не до бесконечности.

— Вас видели в таверне незадолго до начала беспорядков. — произнес молчавший до этого ар Слан.

— Быть этого не может. — невозмутимо ответил сэр Максимилиан. — Не иначе перепутали с кем-то.

— Возможно. — не стал настаивать даруге. — Так вам совсем ничего неизвестно о его смерти, уважаемый?

— Абсолютно. — совершенно искренне ответил аазурец. — Кроме того, что она произошла. И того, что посол Фу Ли уже направил вам ноту.

Сэр Максимилиан с интересом и некоторой хитрецой глянул на тай Калима.

— Аламас-хан, а вы что, перевербовывать меня не будете?

— А смысл? — пожал плечами тот. — В столь далекие страны как ваша, мы своих людей не посылаем, насколько мне известно. Впрочем, можно спросить у везира по внешним сношениям, это его епархия.

— А аазурская агентура? — слова даруге, который, ко всему прочему, заведовал еще и контрразведкой в Аксаре и окрестностях, Годрига удивили донельзя.

— Да на кой мне ваша агентура? — отмахнулся рукой Аламас тай Калим. — Что мне, без нее на кол сажать некого? Вреда от вас никакого, угрозы государственной безопасности и целостности Имладона не представляете, а в остальном... Какая мне разница, кто будет поставлять урюк к султанскому столу? Но мы отвлеклись, достойный бай. Значит, вы утверждаете, что Аазур делает ставку на принца Гемаля?

— Ничего подобного я не утверждал. — спокойно ответил сэр Максимилиан. — Я получил задание, выполнил его, а об остальном пускай резидент думает. У него голова большая.

— Какое задание? — вкрадчиво поинтересовался Аламас-хан.

— А что, принц вам не сказал? — Годриг поиграл бровями.

— Вопросы тут задаю я. — мягко напомнил хан аазурцу. — К тому же, вам, как профессионалу, должно быть известно, что абсолютно любые показания нужно проверять другими показаниями. Так о чем, вы говорите, у вас шла речь?

— Тоже мне, тайна в семи ларцах. — усмехнулся сэр Максимилиан. — Мне было поручено гарантировать поддержку принцу Гемалю со стороны хладоквартальских купцов, в том случае, если в Аксаре начнется свара и ему потребуются все клинки, которые он сможет собрать под свои знамена. Султаншу же я просто просил за нас походатойствовать перед сыном. Без бакшиша не обошлось, разумеется.

— А почему вы не представились своим именем? — спросил эр-Узуд.

— Ну, уважаемый... — благородный Годриг хохотнул и развел руками. — Одно дело, помощь от частных лиц, проживающих к тому же на твоей земле, и совсем другое — от иностранной державы. Зачем бы принцу было знать, что ему помогает получить престол иностранный монарх? Это настораживает, знаете ли.

— И вы действительно смогли бы обеспечить помощь своих соплеменников? — вкрадчиво спросил Аламас-хан.

— А то! Куда б они делись?

Даруге ненадолго задумался, что-то прикидывая и обдумывая.

— А других принцев... например Ильяса или, положим, Арслана... вы не в чем не заверяли? — наконец поинтересовался он.

— Лично я — нет. — ответил сэр Максимилиан. — Ильяса, уж если честно, никто вообще всерьез не воспринимал.

Аламас-хан, помимо своей воли, согласно кивнул словам шпиона. Принца Ильяса недооценили все.

— То, что он сможет на свою сторону привлечь тай Зёнхара предположить было невозможно. Паша не авантюрист, за обещание чего ни-будь когда ни-будь, если Ильяс станет султаном, он бы и пальцем не пошевелил. Золота принцу взять тоже было негде. По крайней мере, столько золота. Нет, хан-даруге, как и чем принц Ильяс взбунтовал сердара... я просто теряюсь.

— Ну, хорошо, последний вопрос. Другие ваши коллеги... Кто и куда был внедрен и под какими легендами?

— Ну, Аламас-хан, вы меня уже совсем не уважаете. — обижено произнес сэр Максимилиан. — Даже если бы и знал, не сказал бы.

— Мне позвать ката? — мрачно поинтересовался хан.

Опоясанный рыцарь Максимилиан Годриг напрягся.

* * *

Сэр Лестер Блюм чуствовал себя довольно-таки неважнецки. Трудно чувствовать себя иначе, находясь под пристальными, и не слишком дружелюбными взглядами людей, от которых зависит твоя жизнь. Таких, как Нураддин тай Зёнхар, Исмаль ар Фарди, Кемаль ар Тайан, принцы Ильяс и Арслан и загадочный, но оттого только более опасный Темир.

Сия таркоугодная братия достаточно вольготно расположилась в обеденном зале богатого караван-сарая — единственного здания, уцелевшего в недавно процветавшей деревне, растащенной на укрепления армией мятежного принца.

Впрочем, сейчас зал мало напоминал место трапезы — большинство укрытых дастарханами столиков было убрано, ковры и подушки уступили место знаменам и картам, а помост для музыкантов и сказителей приспособили под склад доспехов командующих.

— Ты глянь-ка, не сбежал. — почти удивленно произнес тай Зёнхар, глядя на вошедшего сэра Лестера.

— Отчего же я должен был бежать, Нураддин-паша? — баронет стоял перед возлежащими на подушками имладонцами с видом покорным, но наполненным внутреннего достоинства. — За мной нет никакой вины, зачем же мне было нарушать присягу?

— Присягал ты, положим, под другим именем. — зевнул Фулдазерех. — Так что во лжи пред ликом Тарка и особы султанской крови ты уже повинен.

— Никакой лжи не было, Исмаль-паша. — спокойно ответил Блюм. — Я использовал приставку "ар", поскольку насчитываю восемь поколений благородных предков, а Зорг, это фамилия моей бабки по отцу, и не моя вина, что ее фамилия звучит вполне по имладонски.

Сэр Лестер говорил чистую правду — имя для "куруна", на случай, если его инкогнито будет раскрыто, "изобретал" лично сэр Валентайн, во время ночного сидения в караван-сарае, так что зацепиться тут было совершенно не за что.

— Зачем же аазурский рыцарь выдавал себя за куруна? — принц Арслан огладил усы и вопросительно изогнул бровь.

— А если бы я пришел поступать к вам на службу, добрый принц, под своим настоящим именем, как бы вы отреагировали?

— Вопрос в другом. — нахмурился принц. — Вопрос в том, зачем ты поступил ко мне, Лестер-бей.

Баронет ре Лееб пожал плечами и печально улыбнулся.

— Я наполовину имладонец, принц Арслан, и у моего отца от первого брака уже есть сын. В Аазуре меня не ждало бы не клочка земли — только доспехи и конь. Таковы законы родины отца.

— Майорат. — обронил Ильяс. — Я слыхал о таком.

— Да, принц Ильяс. — кивнул сэр Лестер. — Именно так это и называется. Здесь же, в султанате, я мог бы получить надел, служа достойному господину высокого рода и разделить наследство меж своими детьми так, как считаю должным.

— У тебя есть дети? — спросил Арслан, покуда еще холостой.

Наложницы, конечно, были у всех принцев — куда ж наследникам без женской ласки, но вот узами брака пока ни одного из своих сыновей султан Джимшал не связал. Понимал, видимо, что после его кончины сыновья перегрызутся, и давать кому-то преимущество в виде заложников (жены и детей брата) не хотел.

— Пока — нет, насколько мне известно. Но ведь это не так уж трудно исправить.

— Даже приятно. — хмыкнул в бороду тай Зёнхар.

— И ты поступил на службу к принцу Арслану сам, по своей воле, не спросясь отца и не имея никаких поручений? — вкрадчиво поинтересовался Темир, вызвав своим вступлением в беседу неодобрительные взгляды со стороны всех остальных, кроме Ильяса.

Голос у наперсника и (кажется) телохранителя Ильяса был приятный, мягкий и чем-то Блюму знакомый. Кого-то, определенно, этот загадочный парень сэру Лестеру напоминал.

— Отчего же. — ответил баронет. — Отец мой надеется на воцарение принца Арслана и готовится оказать ему поддержку деньгами. Мне должно было ждать вестника с посланием и передать оное Его Высочеству.

— Это все? — нахмурился Фулдазерех.

— Все. — твердо ответил юноша.

Собственно, соврал он только о надеждах отца, которому имя нового султана было индифферентно — лишь бы пришел он к власти при помощи аазурцев.

— Ну что ж, — хмыкнул принц Арслан, — иди и жди дальше... ар Зорг. Я оставляю тебя на прежнем месте.

Сэр Лестер поклонился и вышел из караван-сарая, внутренне переводя дух. Только материнская наследственность, не позволяющая терять влагу понапрасну, не дала ему покрыться холодным потом во время допроса.

— Благоразумно ли это? — поинтересовался Исмаль-паша, когда дверь за благородным Блюмом затворилась.

— Ложь на лжи и ложью погоняющая. — более экспрессивно отреагировал Темир. — Он служит в Неявной Дружине.

— Не хуже тебя это понимаю, спаситель брата моего. — процедил принц Арслан, коему вольность в общении, которую взял этот выскочка с неясным прошлым, была поперек горла, и повернулся к ар Фарди. — Помнишь свои слова? "Держи друга близко, а врага — еще ближе". К тому же... он все-таки привел ени-чери.

* * *

Избитый, с дырявыми парусами и закопченными бортами, потерявший две трети весел, но непобежденный "Имладоние", флагман бар-заленской эскадры, с трудом вползал в гавань. Остатки команды измотанной многочасовым боем едва справлялись с вычерпыванием воды, поступающей через многочисленные щели, открывшиеся в корпусе. Все свободные от гребли и управления судном, включая надменных имладонских офицеров, подключились к авральным работам по спасению судна.

— "Курун" вывесил сигнал "Теряю плавучесть, прошу помощи"! — донесся до сэра Валентайна, стоящего в цепочке передающих ведра людей, голос марсового.

Благородный Виризг, не обращая внимания на происходящее, подхватил очередное ведро и сунул его в руки стоящему по соседству Байаситу.

— "Гамиде" снять команду с "Куруна"! — прокатился над палубой хрип сорвавшего за время битвы голос Мидар-паши.

Сэр Валентайн принял очередное ведро и снова переправил его принцу. Вода поступала в трюм бешенными темпами, отчего флагман изрядно просел и потерял скорость, а до спасительного пирса было еще ой как далеко.

Виризг бросил взгляд за корму, туда, где еще виднелись догорающие обломки того, что недавно именовалось кораблями...

...После приказа "Два румба лево на борт все вдруг", бар-заленская эскадра перестроилась, в соответствии с принятом на совете капитанов планом, в две кильватерные линии, где в первой линии находились крупные галеры и галеасы, а во-второй — мелочь, наподобие "Гамиде" и "Сколопендры", а также те из каперов и срочно получивших каперский патент торговцев (бесплатно — невиданное в султанате дело), что решили присоедениться к защитникам города, а не смазать пятки салом в срочном порядке. Таких, впрочем, было немного, всего пять, и даже с их учетом у Желтых повязок был трехкратный перевес по количеству судов. И этот перевес, несмотря на западный ветер, довольно споро приближался к имладонцам.