Далеко же забрался наш пропащий! Эк его унесло в какую даль! Не иначе связался, бедолага, с девами воздуха, и те его мотали целый месяц по свету, пока несчастный не обессилел от их суматошных затей! Заповедные леса Ниянали остались далеко, и впереди по курсу начинались обширные места, заселённые людьми — города, тонкие ниточки дорог, поля, похожие на лоскутные одеяла. Море, и корабли, белогрудыми лебедями плывущие по водной глади — их путь лежит к обширной гавани, образованной каменной косой. У основания косы — большой, богатый город, защищённый с тыла неприступными горами. Мощная стена окружает город, и лишь двое ворот в ней: на юг — к гавани, и на север — к горам.
Зачем нужны ворота, открытые в пустующие горы, где нет путей, где даже птицы не живут? — подумал Румистэль, а в следующий миг понял, что видит он. Дерн-Хорасад, город-призрак, роковое место, откуда пошли все его беды. Северные ворота открыты! Это значит, что начался отсчёт гибели великого города короля Гедрикса.
Заложив крутой вираж, Румистэль стремительно пошёл в облёт огромной страны: как он проник в неё? Почему не было преграды? Он точно помнит, что когда погрузился в прошлое, то попал во время после установки преобразователей пространства! Должен быть барьер!
Он пересёк на своём драконе море и белой молнией понёсся над землями — к противоположному краю, где низкие горные гряды служили границей закрытой области — там должна быть заметна резкая перемена в рельефе. Румистэль взял ниже, чтобы видеть состояние земли, но нигде не заметил ни следа враждебного нашествия или болезни. Край был чист и свободен!
Теряясь в догадках, он хотел было снова пересечь область — пониже и помедленнее, чтобы рассмотреть получше, но вспомнил про потерявшегося Джакаджу. Оставить его и отправиться в облёт области? Или отыскать его, а город подождёт? Да кто знает, какую ещё шутку сыграет с ним время? В любой момент его может вынести обратно, и тогда он потеряет либо то, либо другое.
Он уже хотел достать зеркальце, чтобы точнее определить место, где пропадал юноша, как дракон Лахайо вдруг сказал:
— Не этого ты ищешь?
В малой лощинке, защищённой от солнца зарослями ракиты, спал Джакаджа.
— О, дивоярец, не оставляй меня! — горячо воскликнул Юги, когда проснулся и увидал над собой Румистэля.
— Прости, дружище, — смущённо отвечал тот, поскольку чувствовал себя виноватым за это затянувшееся приключение бедняги.
Вначале весенний полёт показался Юги настоящей сказкой. О, его приняли в волшебном лесу, как дорогого гостя, а имя Румистэля открывало перед ним все двери! Какие только диковинные создания не принимали его у себя в гостях, каких только чудес таинственных народцев Селембрис он не повидал! О, да, любовью он сыт по горло! И угощали его такими вещами, каких он сроду не пробовал! Превращали его в птицу, мышь, лису, нетопыря, лесовика, получеловека-полурыбу! Был деревом он, камнем, пнём лесным, кочкой луговой! Порхал с ночными мотыльками, спал в цветах! Сидел с лягушками в болоте, квакал хором. Был с гномами, мотыгой крошил камень в подземных штольнях! Всего уже не помнит, потому что память отшибло за столько дней! Наелся всякой дряни: жуков и червяков. А тут девы воздуха пообещали мёдом накормить и затащили в такую даль, что он потерял обратную дорогу.
— Ну, ладно, Юги, — едва сдерживая смех, проговорил дивоярец, доставая волшебную скатёрку, чтобы накормить оголодавшего, — набирайся сил перед дорогой. Не хотел бы я тебя сейчас тревожить, да дело есть. Ты тут посиди и подожди меня, а я слетаю кой-куда да к вечеру вернусь.
Джакаджа с набитым ртом панически затряс головой: не оставляй меня, дивоярец! Куда угодно, только не оставаться одному! А то эти чертовы воздушные девицы вспомнят о нём, вернутся да и утащат опять куда-нибудь!
Уж верно: Румистэль знал, что это за безмозглые создания воздушной стихии! Так что, дав Юги немного времени, чтобы ободриться, дивоярец посадил его позади себя на белого дракона и вместе с ним взмыл в воздух. Бедолага такого навидался за этот месяц, с такими чудами общался, что дракон ему показался ничуть не хуже обыкновенного дивоярского летучего коня.
Румистэль не сказал случайному попутчику, куда он направляется и что за местность внизу. Он надеялся закончить всё быстро.
* * *
Великие Северные ворота Дерн-Хорасада. Огромные, толстые каменные створки, держащиеся на мощных металлических петлях — чтобы открыть их, надо сотню народа! Они не должны были открываться, потому что по преданию, с гор придёт на великий город беда, и северными воротами войдёт в страну несчастье. Теперь одна гигантская створка приотворена, и холод из сердца гор втекает в образовавшуюся брешь.
Летит над северной окраиной Румистэль, пытаясь отыскать следы обрушения горных вершин, провалы, откуда должны вбираться чудовища дьявольских миров. И ничего не видит.
В раздумье он посадил дракона на уступ, выдающийся в боку горы: отсюда видно северную Башню: одну из двух, на которых крепятся створки ворот. Вот выпал ему случай войти в город, пробраться во дворец регентов и достать припрятанный там каменный шар с осколками Вечности. Как долго он стремился в этот город, и как долго этот призрак избегал встречи с ним.
— Чего ты ждёшь, Румистэль? — с интересом спросил Юги, который не знал, куда они прилетели и что думает найти тут дивоярец.
Вот Юги и был причиной, по которой Румистэль медлит войти в город. Не хотелось открывать ему цель путешествия: не надо юноше знать лишнего. Если бы не этот случайный попутчик, затерявшийся по вине Румистэля в весеннем полёте, он уже вошёл бы в город и погрузил на Лахайо тяжёлый каменный шар с заключёнными в нём кристаллами.
— Я думаю, нам стоит войти в город пешими, — изрёк, наконец, Румистэль, и при этом сказал не то, что думал.
Одним прыжком через пространство он перенёсся сам и перенёс Джакаджу к небольшой треугольной площадке у Северных ворот. Там было чисто от снега, только холодно. Сюда стекали с высокогорных склонов ледяные потоки воздуха. Вот этим путём умчался в горы отряд герцога Ондрильо — где-то там, высоко, среди горных перевалов, они стали пленниками времени, и год за годом, многие века будут преодолевать неприступную вершину горы, где спрятан Гедриксом Красный Кристалл. Отсюда начались и завязались неразгаданными узлами многие истории Селембрис.
Он оглянулся и посмотрел на уступ, незаметный отсюда, снизу: прикрытый снегом, он сливался с горой, и на этом фоне терялся белый дракон. Это тот самый уступ, куда он перенёсся с графиней Ираэ. Сейчас она ещё жива, и время не обезобразило её и не превратило в прах. Быть может. Быть может, ещё можно спасти её. Ему нет ничего миновать на своем драконе эти заснеженные горы, найти самого себя и сказать: ты совершаешь ошибку, Румистэль. И что тогда? Оставить друга в плену смерти, чтобы великий город и вся огромная окрестность остались живы? До сих пор он не может разрешить эту дилемму, и как надеялся, что никогда не придётся её решать.
Эти мысли одолевали его, когда миновал он приоткрытые ворота и вошёл в Дерн-Хорасад.
Никаких признаков нагрянувшей беды: кажется, город не подозревал, что пути погибели уже открыты. Высокая каменная стена сдерживала холод, идущий с гор, и здесь, внутри, было гораздо теплее.
Юги с живым интересом рассматривал прекрасные дома, изумительные улицы, великолепную аллею славы. Он явно потрясён: таких великих городов на Селембрис не так уж много, а юноша вырос в провинции и мало чего повидал за свою недолгую жизнь. Какие люди шли по чисто вымытым мощёным тротуарам, какие экипажи катили по дороге! Величественная архитектура, нисколько не напоминающая грязноватые и тесные улицы средневековых городов. Широкие и чистые каналы, мосты через которые — произведение искусства! Великолепные фонтаны, искусно устроенные сады — все здесь сделано с размахом и на века.
— Куда мы идём, Румистэль? — спрашивает юноша, раскрывая рот при виде великолепного выезда местной знати и прекрасных дам в открытых колясках.
Он не замечает насмешливых взглядов, которые бросают на его обтрёпанную одежду прохожие, не замечает и внезапного испуга, который испытывают те, заметив его пешего спутника. Румистэль меж тем стремительно идёт по улице. Голубой плащ его развевается за его спиной, как от ветра, и бело-серебряные волосы вздымаются в такт быстрым шагам.
— Куда мы так спешим? — недоумевает Юги, но нет ответа.
Вот он, дворец регентов! На миг Румистэль застыл, глядя на его монументальный фасад и не замечая роскошную толпу, которая наполняла центральную площадь города: здесь вечерами богатый и счастливый город устраивает празднества. Неужели никто ещё не знает, что герцог Ондрильо пропал, как исчезла графиня Ираэ?! Может, это последний день безмятежного незнания своей судьбы?
Джакаджа что-то хотел спросить и прикоснулся к рукаву дивоярца, но тот взял с места, как гончий пёс, почуявший добычу, и юноше пришлось припустить следом — бегом, потому что перемещался Румистэль необыкновенно быстро. Он думал, что их остановит многочисленная стража, охраняющая главный вход в этот величественный дворец — уж даже он, провинциал, знал об этом. И удивился, до чего же быстро расступились эти рослые гвардейцы с алебардами — как будто отшатнулись.
Быстрым шагом идёт Румистэль по дворцовым переходам, и кажется ему, что это всё во сне. Бывает так: снится, как будто к полной удаче. Летишь к цели и изумляешься: бог мой, как же всё просто, чего же я боялся?! Дорога сама открывается перед тобой, и никто не смеет препятствовать. И всё легко тебе и доступно, как будто невидимая рука выстилает перед тобой дорогу удачи. Ещё поворот, и он выйдет к своей комнате, двери которой заговорены!
Он вылетает за угол и точно попадает к дверям своего апартамента: там жил он в те дни, когда в Дерн-Хорасаде правил регент Ондрильо.
И вдруг едва не налетает на худощавого человека, одетого во всё чёрное. Тот оборачивается, и Румистэль видит перед собой... отца Корвина. Молодой священник с косым левым глазом чуть пятится, как будто растерян оттого, что оказался на пути дивоярца.
— Простите, отец Корвин, — бормочет дивоярец.
— А... да, — отчего-то смутился молодой служитель и во все глаза рассматривает Румистэля.
— Я к себе в комнату, забрать кое-что, — наконец, нашёл слова Румистэль.
Такое чувство, что говоришь с призраком. Не именно ли сейчас сочиняет главы своей книги Скарамус Разноглазый? Не ходит ли по коридорам, где видел Румистэля, не складывает ли в уме факты, ища стройные выводы?
— Ну-ну, — неопределённо отвечает священник и не делает попытки уйти.
Подошедший Джакаджа с интересом, ровным счетом ничего не понимая, рассматривает эту сцену.
"Ну, давай, иди отсюда!" — мысленно умоляет служителя Румистэль, но тому всё невдомёк. Совсем непохоже на застенчивого капеллана.
Дивоярцу всё это надоело, он приложил руку к двери и снял наложенный им много лет назад запрет. Затем легко открыл вход в комнату — без всяких ключей! — и вошёл в неё, оставив Джакаджу снаружи, как будто забыл о нём.
Отец Корвин чуть покосился на незнакомого ему молодого человека и прислушался, как будто ожидал чего-то интересного от возвращения дивоярца.
— Проклятье!! — энергично донеслось из-за неплотно прикрытой створки, и дивоярец выскочил наружу, весь пылая от непонятной ярости.
— Отец Корвин, где мой шар?! — рыча, как зверь, накинулся он на молодого капеллана.
— Смилуйтесь, Румистэль, — пролепетал тот, побледнев, — разве вы не забрали его?
— Как я мог забрать его, если я не был здесь много лет?! — закричал Румистэль, тряся священника за грудки.
— Что вы говорите, Румистэль, — слабо защищался отец Корвин, теряя очки, — только месяц назад вы явились и забрали ваш шар!
— Откуда вы знаете про шар? — мгновенно отпустил молодого священника дивоярец.
— Так вы же сами потребовали лошадь, и я помогал вам грузить на неё эту ношу! — тон отца Корвина заставлял в него верить, настолько искренне звучал.
— Вот я и удивился, что вы опять здесь и собираетесь доставать опять свой шар!
Шатаясь, как от страшной усталости, Румистэль отошёл к стене и сел там на стул.
— Я ничего не понимаю, — прошептал он, потирая лоб ладонью. — Месяц назад... Это был я?
— Да, вот как сейчас вас вижу.
— Куда же я направился тогда?
— В порт, там вы наняли корабль и отправились к Дюренвалю.
К Дюренвалю! Месяц назад! Кто-то похитил эльфийское сокровище и увёз его за море. И этот кто-то был сам Румистэль!
Месяц! Теперь следа его не найти, потому что область открыта со всех сторон, и похититель может выскользнуть в любой точке.
— Пойдём, Юги, — наконец, вспомнил о своем спутнике дивоярец, — нам здесь больше нечего делать.
Он поднялся и направился на выход.
— Постойте, Румистэль, — несмело остановил его отец Корвин, — скажите, что случилось с герцогом? Он велел открыть Северные ворота и ушёл туда с отрядом. Уже больше месяца не слышно ничего. Куда мог деться в этих горах целый конный отряд?
Дивоярец обернулся, в лице его выразилось замешательство: он явно не знал, что сказать.
— Он не вернётся, отец Корвин, — наконец, проронил он и поспешно удалился вместе со своим молчаливым спутником.
Глава 10
"Месяц! Кто бы ни был вор, он уже высадился на том берегу — плавание через небольшое море Неожиданностей при попутном ветре занимает три недели. Ведь это совсем не то море, через которое он плыл когда-то на корабле "Фантегэроа".
Погружённый в свои мысли, Румистэль медленно вышел на улицу и побрёл прочь от дворца, сопровождаемый молчаливым спутником.
— Что случилось? — наконец не утерпел юноша.
— Я стремился сюда много лет, — разбитый своим несчастьем, признался Румистэль, — здесь, в моей комнате, во дворце регента, много лет назад я оставил одно сокровище: каменный шар с заточёнными в него волшебными кристаллами. Я не знал как проникнуть в эту область, потому что она была закрыта магическим барьером.
— Не тот, который охраняет мой друг Фазиско? — медленно произнёс Джакаджа, как будто в его голову пришла неожиданная мысль.
— Он самый! — вдруг воспрянул Румистэль.
— И дальше что? — не понял Юги.
— Ах, дальше что?! — пришёл в неожиданное возбуждение дивоярец.
— Что дальше? — он начал оглядываться по сторонам, как будто сошёл с ума и не замечал взглядов толпы.
— А дальше вот что! — воскликнул он и пронзительно свистнул в небо, а в следующий миг люди с криками бросились врассыпную: сверху спускался огромный белый дракон.
— Садись, Джакаджа! — крикнул дивоярец, запрыгивая на спину своего волшебного зверя.
Полёт над морем, свист ветра в ушах — то дивоярец гонит диковинного белого дракона, одержимый мыслью: найти вора, поймать проклятого похитителя! Где ж найти его в этой огромной стране? Как далеко мог скрыться тот, кто дерзнул выкрасть таинственное сокровище Румистэля, увести тяжёлый камень? Так думал Джакаджа, пока сидел за спиной дивоярца, держась за его плечи.
Волшебный майский полёт, начавшийся не слишком удачно, получил такое необычное продолжение, и всё это было интересно молодому бастарду. Он стал невольным свидетелем диковинных, фантастических, таинственных дел небесных властителей Селембрис, недосягаемых, богоподобных дивоярцев. И вот уже не осторожное, почтительное изумление перед всемогущими волшебниками, а настоящий азарт погони испытывает он, желая догнать вместе с Румистэлем похитителя сокровищ и увидеть его жалкий конец. Он не сомневается, что месть дивоярца будет ужасной.
