Симфония любви, меча и магии.

— Да-да... уважение... — граф рассеянно спустил с Кими штанишки и втиснулся в сладостно поджавшуюся попку. — Папенька твой теперь полномочный посол... Видимо, в Дыр-Бутане рады войне, раз уж его послали... А мы вместо того... попробуем его с Катариной свести, дамочка-то у нас затейливая.

— Конечно... Анри... о, да...— соглашался с ним Кими, цепляясь за гобелен.

К вечеру в поместье начали прибывать гости, и лорд Арзадир со товарищи с удовольствием присоединились к пиру. Кими пристроился рядом со Святейшим, гладя любезного старичка по спинке одной ручкой, а второй шаловливо поигрывая бокалом слабенького человечьего вина. Он рассказывал сеньору де Виллю про солдатиков да кораблики, называя "дедушкой". Сеньор млел и щипал его за щечки и попку.

Анри увлеченно увивался вокруг папеньки и несчастной Катарины де Вилль, ставшей внезапно матерью несовершеннолетнего князя. Достойная мать слушала графские нашептывания и не сводила глаз с огромного полуогра. Щечки ее пылали, а губки непроизвольно складывались буквой "о". Папенька выпячивал грудь и втягивал живот.

Ближе к полуночи граф стал особенно со всеми ласков, и Кими утащил его в спальню, заявив, что завтра с утра охота. Он перекинул желанное тело через плечо, и никто уже не обратил внимания на такое обращение с хозяином дома. Анри хихикал и целовал его в задницу, вися вниз головой, а еще требовал "разорвать его на части, мой злобный огр".

— Разорву, милый, — обещал ему Кими, и голос его срывался в рычание, а тело сводило в невыносимой жажде присунуть.

Риль и маленькое счастье

День начался очень рано, ведь до ближайшего подходящего храма было идти пол дня по дороге вдоль реки. Но Риль впервые не скулил и не ругался на подъем с первыми лучами солнца. Во всем его теле царила приятная ломота. А в душе наконец-то наступил покой. Пускай Приапус мало напоминал ему героя его юношеских грез, но он был даже немного лучше. А если считать по количеству половых членов, то даже в два раза лучше.

— Готов? — Приапус закинул за спину мешок с едой и их нехитрыми пожитками и протянул Рилю руку.

Тот оглядел каморку, служившую им домом целую неделю, и кивнул.

— Пойдем.

Так, держась за руки, они зашагали навстречу судьбе.

Вскоре Приапус обнаружил, что, придя в себя, его обожаемый господин оказался милейшим юношей или даже скорее мальчишкой. Он искренне радовался бабочкам, цветам и стрекозам. Прислушивался к пению птиц. Дитя города, большую часть своей сознательной жизни проведший в библиотеке, он почти не знал того мира, в котором живет. Если бы к нему сейчас из чащи леса вышел единорог, Приапус и то бы не удивился, так прекрасно и невинно выглядел Риль. А уж когда, вспомнив детство, мужчина сплел для возлюбленного венок, счастью не было предела. Риль носился как угорелый, придерживая конструкцию руками, и радостно попискивал.

На привале, едва насытившись, он закидал Приапуса вопросами. Как он рос? А у всех ли в их семье по два члена? А каким из членов он справляет нужду? А можно ли возбудить один член и не возбудить второй? А сколько у него братьев и сестер? А что он любит есть на десерт?

Вопросов было так много и они были такие разные, что у Приапуса разболелась голова. Заткнуть Рилю рот удалось только поцелуем. И они немного потискались, валяясь на траве. На настоящий секс Риль все же не решился, но опыт Приапуса давал им множество возможностей и без проникновений.

Час спустя они продолжили свой путь. Риль подскакивал на каждый шаг и теперь уже увлеченно рассказывал о себе, об учителях, об отце, о мачехе, о добром дядюшке Онанисмусе, который Приапусу почему-то сразу не понравился.

Стоял чудесный погожий денек. Ничто не предвещало беды.

Граф Анри и увлекательнейшая из охот

— Ох, Кими, — Анри плюхнулся в наполненную ванну, и два лакея принялись аккуратно промывать сбитые в колтун липкие волосы, — сегодня нас ждет премилая забава... Хорошо бы дичь попалась ... посимпатичней...

Уже одетый супруг с удовольствием наблюдал за процессом, не отводя ясных глаз.

— Пошли вон, — граф завернулся в белоснежное полотенце и прямо в таком виде присел к накрытому столику, после бурных ночных забав голод терзал немилосердно.

Гости постепенно просыпались, дом наполнялся смехом и гомоном, со двора слышался собачий лай и людские крики. Всеобщее оживление передалось и Анри, наконец-то можно будет предаться чудесной забаве. Он любил охоту, но его влекла иная добыча, дикие вепри — слишком пресно. Граф поморщился, садясь в седло, и вспомнил, как сам просил Кими не жалеть его и разорвать на части. Любимый мальчик хоть и осторожничал, а просьбу старательно исполнил.

Звучали охотничьи рожки, гончие подняли зверя, и охотники радостно скакали вослед резвым тонконогим борзым. Прекрасная Катарина звонко смеялась, запрокидывая головку на тонкой шее, душка Зади определенно пришелся по душе милой чаровнице и не терял времени даром. Улюлюкая вместе с остальными охотниками, Кими ускакал вперед, азарт захлестнул его с головой.

Граф же немного отстал, заметив две тонкие фигурки на самом краю поля. Издалека похожие на детей, они шли, взявшись за руки, и Анри, сделав знак псарям спустить борзых, в предвкушении направился в сторону путников.

Дичь ему попалась сладкая — два совсем молоденьких юнца. Оба загнанно дышали, а темноволосый судорожно обхватил руками своего спутника в бесполезной попытке защитить от окружившей их плотным кольцом злющей своры. Он показался Анри смутно знакомым, а второго граф узнал по необычным бирюзовым волосам — малыш Риль, конечно же. Как трогательно прижимал его к себе темноволосый, словно хрупкие объятия могли уберечь мальчишку от уготованной участи.

— Какая умилительная сцена, — граф подъехал к ним почти вплотную и сделал знак оттащить псов, — приятно вновь увидеть столь прекрасного и скромного юношу.

Темноволосый поднял глаза:

-Пожалуйста, отпустите нас, господин.

Ничем не прикрытое отчаяние привело графа в острый душевный восторг, о, это развлечение не на один час. Анри пленительно улыбнулся.

— Я отпущу обязательно, — улыбка стала еще шире, грозя превратиться в оскал, — одного из вас. Кого — выбирайте сами. Ну же, хорошие мои, кто из вас поедет со мной?

Риль ощутимо вздрогнул, а его любовник вдруг отцепил от себя судорожно сжавшегося юношу и вскинул голову:

— Я поеду, — и добавил чуть тише, — отпустите его.

Анри поморщился. Так не пойдет.

— На оставшегося я спущу собак, ты хорошо подумал?

Риль и его честь

Риль толком и не понял, что же произошло. Вот они весело идут с Приапусом по проселку, а в следующую секунду вокруг них раздается лязганье зубов и лай. Приапус крепко притиснул Риля к себе, стараясь буквально вжать малыша в свое тело, чтобы защитить. Но собаки и не думали нападать. Через секунду подъехал их хозяин. Граф. У Риля все обмерло внутри, сердце сжалось от ужасного предчувствия. Если бы не псы, он, наплевав на аристократическую гордость, бежал бы со всех ног.

Когда граф сказал, что кому-то придется поехать с ним, Риля передернуло. С невинностью он постепенно утрачивал и наивность, поэтому никаких иллюзий на счет того, что произойдет с тем, кто отправится с графом, у него не было. Приапус тут же принял удар на себя. Это было малодушно, но Риль испытал облегчение, услышав, что не ему придется заниматься мерзостями с графом. А когда тот сказал, что на оставшегося спустят собак, то это даже не напугало его.

— Поезжай, — сказал Приапус и выпихнул его вперед.

Граф довольно усмехнулся.

— Ну вот еще, — Риль с каждой секундой чувствовал в себе все больше уверенности, — думаешь, я променяю свою честь на то, чтобы стать его подстилкой? Нет уж, спасибо. Я предпочту умереть, не потеряв своего человеческого достоинства.

— Что??? — граф и Приапус воскликнули в голос.

— Ты не понимаешь, Риль, — Приапус хорошенько встряхнул своего маленького любовника, — нет ничего важнее жизни.

— Нет ничего важнее чести, — покачал Риль головой, на глаза навернулись слезы, умирать совсем не хотелось, собаки были такие страшные, но кажется более правильного решения он в своей жизни не принимал, — а ты езжай с ним. С тобой все будет нормально.

— Как со мной может быть нормально, если я буду знать, что ты... что тебя... — Приапус в ужасе вцепился пальцами в волосы, — ты не понимаешь, все не так страшно. Граф не такой плохой человек. Зато потом ты пойдешь...

— Куда? — Риль усмехнулся, — В храм? Один? Очень весело. Мне в любом случае, даже если я доживу до "потом", в этой жизни все равно нечего будет делать!

Мальчишка начал злиться. Он пытался поступить благородно и предпочесть смерть бесчестью, а Приапус расстраивал его и доводил до слез. А плакать перед лицом врага, особенно этого противно усмехающегося графа, было ужасно обидно и ни капельки не благородно.

Приапус же испытывал почти нестерпимое желание еще разочек хорошенько выпороть Риля. Тот рассуждал о жизни, как о чем— то незначительном. Говорил глупые речи о мнимом бесчестьи, неужели он не понимает, что это все не шутки? Что его жизнь и правда висит на волоске.

— Иди с ним, — он схватил возлюбленного за руку и потащил к лошади, на которой восседал граф.

— Не пойду! — Риль упирался ногами в землю и пытался вырвать руку, — неужели ты не понимаешь, что я все равно умру? Если не сразу, то очень скоро, ведь без тебя меня некому будет защищать?

Он все-таки разразился слезами, шмыгая носом и кривя рот.

Приапус замер. Он как-то не подумал, что после его смерти малыш останется совсем один. И уж тем более не сможет пойти в храм и попытаться вернуть магию, ведь выходить замуж будет уже не за кого.

— Это, конечно, все очень мило, — граф откинулся в седле, с интересом рассматривая эту забавную парочку, — но я начинаю скучать. Решайте немедленно, кто из вас поедет со мной. Иначе я спущу собак на обоих!

Граф Анри и поэтическая сцена

Риль вдруг перестал всхлипывать и прижался к своему дружку. Он провел рукой по волосам спутника и начал что-то быстро ему говорить. Тот вытер слезы с лица малыша, легонько тронул его губы своими. Теперь Анри узнал его — кимина подстилка, забава приобретала особый привкус.

Приапус крепко обнял Риля, словно прощаясь с ним.

— Я не отдам его вам, никогда!

— Вы оба сделали свой выбор, — Анри еще раз оглядел своих пленников, ухмыляясь, — но я буду милостив. И дам пару минут форы.

Граф натянул поводья и отъехал в сторону. Какая прелестная сцена — двое влюбленных предпочитают смерть разлуке.

Он внимательно смотрел на удаляющихся мальчишек, подняв руку, чтобы дать сигнал cбросить со своры борзых. Насчет двух минут он погорячился, азарт погони уже кипел в крови, и Анри в упоении хлестнул коня, бросаясь вслед за резвыми псами.

Приапус и баллада о псе

Приапус лихорадочно пытался сообразить, как выпутаться из этой передряги, но нечего путного в голову не приходило. Мозги медленно, но верно застилала паника. Лишь тепло ладони Риля удерживало его на краю. Бежали они быстро, очень быстро. Но не достаточно. Яростный собачий лай за спиной неумолимо приближался. Легкие жгло огнем.

— Н-не могу больше, это конец, — прохрипел Риль, и Приапус окончательно потерял голову. Он толкнул возлюбленного на землю и накрыл собой. Собравшиеся вокруг зверюги захлебывались лаем, но пока не нападали. Не зная чем их отвлечь, он послушался первой и самой дурацкой мысли, пришедшей в голову.

— На краю деревни старой, у ограды, вдоль берез, оголодавший и усталый подыхал бездомный пес*, — затянул он дрожащим задыхающимся голосом и обреченно зажмурился.

Было страшно, очень страшно. Риль, всхлипывая, прижимался к его груди, цеплялся за плечи.

— Что хозяина не стало, как-то сразу понял он, — выводил Приапус, дыхание начало уравниваться, и его слабый тенор окреп и зазвенел. — По началу много вился под ногами, у дверей... и на кладбище явился через много-много дней.

Наконец, до него дошло, что вокруг наступила противоестественная тишина. Приапус рискнул открыть глаза и осмотрелся. Собаки образовали вокруг них идеальный круг и внимательно слушали, склонив головы в почти одинаковом положении. "Как глупо: петь перед смертью псам", — подумал он, но все же продолжил:

— До весны он продержался — не понятно даже как, все к чужим заборам жался, убегая от собак.

Подъехавший граф внимал происходящему, тоже склонив голову набок.

— А потом пропал до лета, — его песенка отчаянно взвивалась над полянкой, граф тихо ржал в перчатку. — С мордою, пробитой где-то, пес приполз под свой забор. След кровавый и горячий — вот и снова дома он...

С последним словом собаки подняли печальный вой. Граф поднял руку:

— Фальшивишь, братец. Взять.

Кисти графа были безупречно благородной формы, и перчатки облегали их, как вторая кожа, и Приапус почему-то не мог отвести глаз от этой резко падающей изящной длани. А потом он сам упал вниз, пытаясь прикрыть своим телом Риля, потому что собаки не осмелились ослушаться хозяина, срываясь с места.

_______

*цитаты из стих-я Сергея Дукова "Пес"

Глава двенадцатая: Ода к воссоединению.

Кими и испорченное развлечение

Люди охотились с собаками, и Кими совершенно не одобрял этой манеры — что за беспримерная глупость, отдавать самое интересное алчным псам. Поэтому он отделился от основной гонки и прибился к соотечественникам.

Он мчался вперед, низко пригибаясь и трепеща ноздрями. В просветах деревьев мелькали всадники — их всех вел терпкий дух матерого вепря, и Кими чуял тех, кого не видел. Их круг сужался, они почти загнали зверя.

Он вышел на добычу вторым, спрыгнул с коня, напружинился, готовясь принять свою очередь, если первый упустит свой шанс. Но, конечно же, здоровенный полуорк из друзей отца не дал вепрю уйти, они сцепились в рычаще-визжащий клубок на полминуты, а потом мужчина встал, а кабан остался лежать на земле со свернутой шеей. Кими оторвал себе переднюю ногу в соответствии охотничьей очередности и, гордо в нее вгрызаясь, отправился искать Анри. Очень хотелось присунуть.

По дороге ему попалась развеселая компания гвардейских офицеров, радостно решившая помочь в поисках хозяина поместья. Милая картинка любви прямо в седле заколебалась и лопнула в воображении Кими, сменившись сценой развеселых скачек... Потом они случайно отстанут и свернут, а потом... Бархатная горячая попка Анри на жесткой коже седла, его нежные тугие яички перекатываются в ладошке Кими, а сам граф так жарко и бесстыдно стонет, извиваясь на его жезле....

Дорогой супруг со своей верной сворой обнаружился совершенно в стороне от остальной охоты. И они засмеялись, увидев, что за дичь загнал граф: два вцепившихся друг в друга деревенских паренька, настолько ошалевших от страха, что уже не способных стоять. Анри на их глазах махнул рукой, приказывая собакам растащить холопов и заставить их снова бежать. Все как в Приндусе, когда они пугали ночью горожан.