Симфония любви, меча и магии.

Название: Симфония любви, меча и магии.

Авторы: ankh976, Le Baiser Du Dragon, Блуждающий Огонёк, Sumya

Ориджинал, Слэш

Жанр: Фэнтези, Приключения, Романс, Слеш, ПВП, Флафф, Юмор, ХЭ.

Рейтинг: NC-17

Размер: миди

Статус: Законченa первая часть, в процессе бетинга и ударного дописания второй части.

Саммари: Об удачном поиске нежной любви в суровом мире меча и магии. В конце счастливый брак. Много эротики. Немножко пародия на фэнтезийные романтические бродилки.

Предупреждение: Авторов заела наступающая весна. Осторожно: РЕАЛЬНО много эротики, кого это ужасает, лучше не заглядывайте. Рейтинг оправдывается в каждой главе. Будет немножко насилия, но отношения очень нежные, добрые и флаффные не бойтесь))) .

Симфония любви, меча и магии.

Глава первая: Прелюдия любви и невинности.

* * *

Побег Риля

— Не пойду я замуж! — заорал Риль, при помощи магии поднял лавку и грохнул её о стену.

— А я сказала — пойдешь! — мачеха нависла над юношей, разматывая огненную плеть.

— Не пойду! — к сожалению, защита, которую применяла его мачеха, была замешана на крови самого Риля, а значит он не мог её пробить. — Он обрюзгший похотливый старик!

— Не смей так говорить о своем будущем муже, — плеть взлетела в воздух и обвилась вокруг его торса. — Магистр Трахус — уважаемый маг и почетный член нашего общества. И он не старик, ему всего семьдесят девять лет. В самом соку так сказать.

— В забродившем соку, — проскулил Риль, потирая плечи, боли он боялся, поэтому сжался в комок и смаргивал слезки.

— Не язви, тебе не идет, — мачеха еще пару раз ударила его плетью и, перед тем как выйти за дверь, предупредила: — Либо ты завтра выйдешь за магистра Трахуса, либо послезавтра отправишься в монастырь на дальней границе княжества. Не забывай, до твоего совершеннолетия я решаю твою судьбу!

— Не выйду, — зло прошептал Риль, когда комната опустела, — ни за что не выйду.

Той же ночью он спустился из окна третьего этажа на магической веревке и бросился в бега.

* * *

Кими и его надежды

Кими нервно пригладил камзол и осторожно выглянул в щелку. Обзор в данный момент занимала широченная спина его папаши. Кими поерзал и переполз вниз и немножко в сторону. Здесь свет застило папашино брюхо. Он печально вздохнул и принялся привычно размышлять о папашиной родословной — не правда ли замечательно, что в ней водились огры? Это так волнительно... Как оно, интересно — с чистокровными ограми? Ну, того-самого?

За этими приятными мыслями он и провел следующий час, сидя в чуланчике. Ничего подслушать тоже не было никакой возможности — собеседники, видимо, набросили полог тишины. Как жаль, что он не маг... Впрочем, среди соотечественников все равно не было пристойно сильных магов, было б о чем жалеть. Наконец, двери распахнулись, и его за шкирку вытащили наружу.

— Ну... вот, — пророкотал дорогой папочка и заботливо снял с его плеча клубок пыли. — Кимискар д'Арвиль, прошу любить и жаловать.

Кими поправил одежду, смущенно поковырял пол ножкой и жадно уставился на своего будущего мужа. Тот был прекрасен: такой же огромный, как папаша, но без пуза, зато были бугры мускулов и непередаваемое выражение лица... И сверкающие глаза и белоснежные клыки, а особенно камзол, покрытый золотой вышивкой и драгоценными камнями — все производило просто неизгладимое впечатление.

Кими протянул прекрасному созданию свою тоненькую ручку и, стеснительно улыбаясь, пропел:

— А вы, простите, огр?

Создание задвигало челюстью и зашевелило глазами.

* * *

Огр в засаде

До Луиса д'Эклера не сразу дошло, о чем спрашивает его это небесное создание.

Он слишком сильно схватил протянутую ему изящную ручку, отчего дивный мальчик пошатнулся и чуть не врезался в него.

— Ну вы тут поговорите, присмотритесь друг к другу, — д'Арвиль старший довольно ухмыльнулся и направился к выходу из комнаты.

Луис осторожно, чтобы не раздавить, приобнял своего будущего супруга за плечи. Кими такой нежный. Что он там спрашивал? А, неважно. Ротик младшему супругу не для разговоров. Д'Эклер не удержался, и опустил свою лапищу на нежную попку Кими. Пусть привыкает. Очень скоро... Так, хватит, до свадьбы еще несколько недель, придется потерпеть. Луис довольно оглядел своего жениха. Он был даже рад, что малыш не обладает магией, такой беспомощный сладкий мальчик.

— Ты что-то спросил, котенок? — не стоит пугать его до свадьбы, можно пока поговорить на равных.

* * *

Риль и извращенцы

Как оказалось, сбежать ночью в одних шелковых штанах и рубашке было не лучшим решением. Особенно если ты обладаешь запоминающейся внешностью и не имеешь ни единого княжеского гроша. Рилю повезло особенно, невозможно затеряться в толпе обыкновенников, если у тебя бирюзовые волосы по пояс и аквамариновые глаза. К счастью, он довольно быстро понял, почему на него оглядываются и смотрят с подозрением, и на скорую руку наколдовал масочный покров. Теперь его внешность казалась окружающим самой заурядной.

Вот только покинуть город не удалось. У каждого выхода стояли стражи с магической рамкой, способной сорвать любое заклинание. Еще вчера их не было. Не иначе как мачеха постаралась. Очень уж не хочется ей упустить денежки, обещанные гнустным извращенцем Трахусом. Ведь по завещанию отца Риль станет наследником ровно через два года и все, абсолютно все богатство отойдет ему. А до той поры его опекает мачеха, но и она не может тратить в месяц больше, чем оговоренная в завещании сумма.

Раньше опекунов было двое, но старик крестный скончался в прошлом месяце от неизвестной магической порчи. И вот теперь эта страшная женщина собиралась испортить малышу Рилю жизнь.

Он, кстати, с большим сожалением вспоминал о дядюшке Онанисмусе. Тот был милым добрым стариком, часто приходил навещать Риля, приносил ему сладости, сажал к себе на колени и тискал, щекоча во всяких разных местах. Это было очень смущающе и приятно. А мачеха злилась и звала их извращенцами. Много она понимает!

— Эй, пацан, — окликнули его из грязной подворотни, — не хочешь подзаработать?

Выступивший на свет мужик был крупным и не очень чистым, но деньги Рилю бы пригодились.

— Хочу, — скромно потупился тот, — а что надо делать?

— Ну... — мужик многозначительно положил руку себе между ног.

* * *

Судьба Тома

Том подошел поближе, чтобы разглядеть пацана. Определенно ему повезло, мальчик был чистенький, явно домашний, попавший в неприятности и наверняка на все готовый. Мужчина почувствовал, как у него начал вставать. Захотелось присунуть этому ребенку с оленьими глазами не только в рот, Том представил, как мальчишка будет извиваться на его дубине.

А потом он оттащит его ребятам, пусть кореша порадуются. Не все же драть грязных шлюшек, иногда хочется свежего мясца.

— Подойди, я тебе объясню, что делать. Не бойся, это честная работка. Тебе есть куда пойти? А то могу и ночлег организовать.

При мыслях о том, КАК проведет ближайшую ночь этот неженка, у Тома между ног заиграли фанфары. В прямом и переносном смысле. Он даже пернул от радости. У подошедшего мальчишки была такая гладкая, чистая, светящаяся изнутри кожа, губки алые, из благородных, не иначе.

Член назойливо упирался в давно нестиранные штаны, образуя отчетливо заметный бугор.

— Давай, малец, не дрейфь, я тебя сейчас кое с кем познакомлю.

* * *

Кими и его солдатики

Кими потер носик, пострадавший от столкновения с огровским телом — тот, кажется, так его обнимал. "Ну, точно, прям как папочка", — умилился он про себя. Только папочка, не в укор ему будет сказано, за попку своего мальчика не тискал. Кими вздохнул, оттопырил незаметно задницу и, пристав на ножки, шепнул:

— А хотите посмотреть мою коллекцию деревянных солдатиков?

— Эгхм... солдатиков? — удивился огр и убрал лапу. Голос у него приятный был. Низкий такой баритон.

Кими радостно заморгал, робко облизнул губки и пояснил:

— У меня в спальне, господин огр. Солдатики... я их десять лет собирал...

Собеседник молчал, имея на лице выражение еще более неописуемое, чем до этого. Мальчик уже был готов впасть в отчаяние от такого пренебрежения к своим пристрастиям со стороны будущего супруга. Неужели он не любит солдатиков? Но он дал бесчувственному типу последний шанс, даже попробовал дополнительно заинтересовать:

— Вы знаете, их можно одевать и раздевать, господин огр, — сказал он, пошевелив пальчиками, и радостно улыбнулся.

* * *

Огр и его солдатики

Солдатики... Неужели Кими кто-то рассказал о пристрастиях будущего супруга? Луис недовольно поморщился. Ну да, он любил солдат. И офицеров тоже. Но невинному мальчику совсем не обязательно знать о куче вытраханных упругих задниц, стоящих на страже мира и покоя.

Луис мечтательно вспомнил, как он в последнюю свою инспекцию гарнизонов уложил бутербродиком двух симпатичных лейтенантов, и, пока они целовались, принялся всаживать свое кривое естество то в одну тугую пещерку, то в другую. Конечно, куда этим солдафонам до утонченного аристократа, к тому же Кими был огром только на четверть. Без сомнения, его плоть нежна и хрупка, и исполнять супружеский долг ему будет нелегко.

Внезапно д'Эклера пронзила мысль, вызывающая дрожь в печенках: кто-то развратил его жениха! Что это за разговоры о военных, тем более как, как могла прийти в невинную головку идея РАЗДЕВАТЬ... Надо срочно проверить, так ли непорочен Кими, как утверждает его почтенный батюшка.

Способ только один — убедиться лично. Овладеть мальчишкой до свадьбы. Что ж, если цветок невинности будет сорван сейчас — не велика беда, будет чем попрекать супруга после брачной церемонии. Но если же Кими уже познал греховные наслаждения плоти... У Луиса потемнело в глазах:

— Пойдем, Кими, я тоже люблю солдатиков. Покажешь мне все.

* * *

Удачная операция Риля, и неудачная — Тома

Рилю не понравилось, как пахло от его нового знакомого, и он сморщил хорошенький носик.

— Что я должен сделать? — превозмогая омерзение, спросил он.

— Идем, — тот позволил себе схватить юного мага за руку и потянул в подворотню.

Риль дернулся и вырвал руку из захвата.

— Не нужно меня трогать! — возмутился он.

— Ну, погоди, сладенький, — взмолился тот, — ну, давай, я не буду трогать, давай, ты сам, хорошо? Ну же, детка, сладенький...

Он потер свой член через ткань штанов, яйца ломило от желания присунуть.

Риль смущенно замер. Он таки не мог понять — чего хочет от него этот немытый мужик. Задумался, перебирая в голове свой небогатый жизненный опыт. На память пришел один конюх, который умудрился где-то и непонятно каким образом подцепить очень чесучую сыпь на свой орган мочеиспускания.

— Чешется? — робко уточнил Риль.

— Не то слово, крохотулька, — оголив кривые зубы в улыбке.

— Сейчас, — Риль присел перед ним на корточки и соединил руки, чтобы вызвать магию. Целебная магия всегда особенно легко ему давалась. Сделав поверхностный осмотр, он не обнаружил никаких признаков дурной болезни.

"Значит, фантомная боль", — решил он. У обыкновенников такое иногда бывало. Значит её всего лишь надо было заменить фантомным удовольствием, что он и сделал, продемонстрировав высший класс владения магией так ни разу и не притронувшись к мужчине.

Тот как-то странно задернулся и застонал, по штанам расплылось пятно.

— Фу, — Риль выпрямился, — я свое дело сделал. Деньги давай.

Мужик все еще видимо испытывал отголоски удовольствия, поэтому признался:

— Да нет у меня никаких денег, я так на халявку срубил... Пойдем, я тебя с пацанами познакомлю, им такая сучка по душе придется.

— Сударь, вы подлец и обманщик, — возмутился Риль.

Он прищурил глаза и напустил на негодяя фантомный зуд по всему телу. Тот тут же поверил в иллюзию, упал на землю и принялся яростно чесаться, раздирая кожу до крови.

Посчитав свою честь восстановленной, Риль вышел из подворотни.

"Надо запомнить на будущее, сначала берешь деньги, потом выполняешь работу," — решил он для себя.

* * *

Кими: жизнь — не медовая тянучка

Его будущий муж тоже любил солдатиков! Кими радостно подпрыгнул на месте и потянул своего жеребца в стойло... ээ... в смысле, в спальню. Руки жеребца были такие большие, что его запястье пришлось обхватить аж двумя ладошками. Они выбрались в коридор, где Кими настороженно оглянулся — нет, по близости никого не наблюдалось, папочка, наверно, пьет с друзьями в зале. Он привычно метнулся к лестнице и чуть не грохнулся: огр, вместо того, чтобы послушно бежать за ним, едва тащился.

— Ну, пошли же, пошли! — он нервно приплясывал, умоляюще заглядывал в глаза медленному огру и ласково его поглаживал.

Тот сурово хмурился, а потом вдруг рявкнул:

— Пошли! — и внезапно с размаху наподдал ему по попке.

— Ай! — воскликнул Кими, глаза его наполнились слезами: — За что?

— За то, чтоб задом не вертел, маленький развратник, — строго сказал жених.

Кими стоял, потирая пострадавшее место, и растерянно смотрел на него. Как так? Ни за что ни про — и побили? Папочка с ним никогда так не поступал. Максимум — запирал в чулане на несколько часов за все его шалости... или полотенчиком по попке ласково охаживал. Неужели так все дальше и пойдет в их совместной жизни — шлепки да побои? О, он прекрасно знал, что такое бывает, но... не с ним же!

— Пойдем... — тихо сказал он и поплелся вверх по скрипучей лестнице. Может, не показывать огру солдатиков? Будет знать, как его обижать.

В комнате он хмуро остановился и ткнул пальцем в самый светлый угол — весь заставленный полочками с разнообразными солдатиками. Может, грубиян-то и играть в них не умеет правильно?

— Вот.

* * *

Честь огра

Аппетитно покачивающиеся булочки все еще стояли перед глазами, а ладонь ощущала тепло и упругость юной плоти. Д'Эклер с удивлением уставился на выстроенные в ряд разнообразные игрушки. Неужели... Маленький распущенный Кими собрал эту коллекцию в память о всех своих любовниках!

Сколько же их здесь! Не меньше сотни! Огр рыкнул, едва сдержавшись, чтобы не ударить малыша по маленькой попке уже всерьез. Огромные ладони опустились на хрупкие изящные плечи, и мужчина решительно развернул мальчишку лицом к себе. Трудно поверить, что эти ясные глаза принадлежат прожженной шлюшке. А в том, что Кими распущен и невоздержан, Луис почти не сомневался, вон как он задышал, стоило лишь прижать посильнее. Огр обнял мальчишку своей сильной огромной ручищей, приподнял за талию и прижал к себе. Другая рука опустилась точно между упругих половинок, а средний палец уперся точнехонько в анус. Пока через штаны.

— Давай я тебе кое-что покажу, спорим, ты раньше такого не видел, — д'Эклер очень гордился своим огромным, даже для огра, членом. Не каждый любовник мог сразу подняться на ноги после соития с ним.

Мальчишка начал ерзать и притираться к огру, по крайней мере, тому так казалось. Вот ведь распутный юнец, и куда только родители смотрели. Кстати, о родителях! Негодяй хотел подсунуть ему порченный товар!

Вдруг послышался треск, это штаны Луиса грозили порваться, не выдержав напора его почуявшего сладкую добычу члена. Огр быстро их расстегнул и выпустил красавца на волю. Он еще крепче прижал к себе Кими, до чего же сладкий котенок!

* * *

Паук из Паучьего квартала

Эратус Вэгин с хищным прищуром наблюдал из-за роскошной алой портьеры за мальчишкой, внимательно читающим вывески заведений на другой стороне улицы. Платье его, несмотря на слегка потрепанный вид, было слишком роскошно для этого квартала. Эратус прикинул, что такая очаровательная мушка просто обязана посетить его паутину. В его борделе давненько не появлялось ничего особенного. Он вышел наружу и направился к юноше.

— Не советую. Стригут здесь отвратительно, а Зингер пользует клиентов одной бритвой. Зачем же портить такие очаровательные кудряшки?

Парнишка вздрогнул и обратил на Эратуса свои огромные доверчивые глаза:

— Мне бы работу найти...

Милый застенчивый голосок заставил яйца Эратуса предвкушающе вздрогнуть.

— А что ты умеешь делать, малыш?

Мальчишка задумался и изрек:

— Многое, а что нужно?

— Пойдем вон в то заведеньице и обсудим, — предложил владелец одного из самых популярных борделей Паучьего квартала, на первом этаже которого располагался бар. Мальчик послушно направился за ним и уже в дверях смущенно пискнул, что у него нет денег. Эратус подхватил его под локоть: "пустяки, малыш, я угощаю", и весело перемигнулся с вышибалой, который проводил их похабным смешком.

* * *

Риль находит работу

Представительный мужчина сразу понравился Рилю. От него вкусно пахло чем-то сладковатым. Одет он был хоть и вычурно, но в чистую одежду. Этот явно не будет его обманывать с работой. Еще и вкусный напиток купил. Риль быстро выпил и улыбнулся. Он совсем не боялся, что его организм не сможет переварить незнакомую жидкость, как известно организмы магов легко справлялись даже с самыми сильными ядами, что уж может сделать с ним какой-то коктейль, так назвал напиток новый знакомый.

Внутри его дом был обставлен под стать его одежде — вычурно, но приемлемо, на грани дурного вкуса.

— Откуда ты взялся, прелестное дитя? — спросил у него Эратус.

— ЭЭЭ!!!

Риль к такому вопросу оказался банально не готов. Не говорить же правду, что он маг, сбежавший накануне свадьбы из-под венца. Мачеха ведь и вознаграждение могла за его возвращение назначить. А эти обыкновенники, как он уже убедился на собственном опыте, очень коварные создания!

— Ну.. я..., — он замялся и слегка покраснел под внимательным взглядом нового знакомого.

— Из дома сбежал? — с ходу определил тот.

— Как??? — Риль в ужасе пытался вспомнить как накладывать чары забвения и взглядом уже искал выход, когда услышал:

— Обыкновенное дело, небось с родителями не поладил, или вообще они тебя замуж отдать хотели, а ты любви ищешь. Я и сам был таким много лет тому назад.

Насчет много лет он явно лукавил, улыбка у него была многозначительная, хотя кто их обыкновенников разберет, может они стареют медленней, чем маги. Чтобы не обидеть Эратуса Риль согласно кивнул.

— Кхм, — закашлялся тот, — ты как себя чувствуешь? Голова не кружится, в сон не тянет?

— Нет, — Риль был рад, что они переменили тему, — а можно мне еще один кок-э-тель?

— Конечно, радость моя, для тебя все что угодно, — расплылся в улыбке гостеприимный хозяин.

— А что у вас для меня за работа? — Риль вспомнил, зачем он сюда пришел.

* * *

Кими: жизнь — она, как медовая тянучка

А огр, оказывается, умел играть в солдатиков... Он прижал его к себе и принялся так наминать отбитую попочку, что Кими его немедленно простил. В паху его все налилось жаром, яички поджались, а дырочка сладко заныла. Сейчас, сейчас все будет именно так, как учил его неоднократно дедушка Кондратий: сначала надо снять штанишки, потом ему ласково поводят пальцем между булочек, размазывая масло, и будут гладить жадно дрожащий и поджимающийся вход, пока его аккуратный член не станет буквально разрывать от желания. Только тогда ему введут внутрь заранее раздетого солдатика и несколькими резкими движениями — сзади и спереди — не приведут к разрядке.

Дедушка Кондратий говорил, что будущий супруг просто обязан, обязан доставить ему в сто раз больше удовольствия! И вот он тут, будущий супруг. Сейчас будет и удовольствие, значит. Кими ловко вывернулся из горячих объятий, повернулся к огру задом и быстренько оголил филей. Потом оглянулся через плечо и одобрительно улыбнулся — "давай же, женишок!" Женишок залился милым румянцем во всю рожу и опять тормозил.

* * *

Огр и райские кущи

От открывшегося вида у д'Эклера закружилась голова. Меж идеальных по форме булочек заманчиво виднелись плотно сжатые врата в райский сад. Огр наклонил мальчишку над кроватью, и тот с готовностью развел руками упругие половинки. Малыш выглядел одновременно так невинно и развратно, что дух захватывало. Так вот они какие, технические девственники...

Шершавый язык сам собой потянулся лизнуть розовое, явно не тронутое ни одним членом крепко сжатое колечко, а руки потянули вниз приспущенные штанишки Кими. Огр обвел кончиком языка вожделенный ободок, чуть надавил в серединку.Ему нравилось все, а особенно поджавшиеся, как маленькие пугливые зверьки, яички, покрытые легким пушком. У самого д'Эклера вся промежность давно заросла густючим мехом, и брился он ниже пояса только один раз, когда дикие осы устроили себе гнездо в его кучерявой волосне.

Воодушевленный раздавшимся стоном огр перевернул юного распутника на спину и принялся водить языком от головки его гордо торчащего члена до самой заветной дырочки. В жилах малыша определенно текла кровь огров — судя по размерам его далеко не маленького налитого кровью достоинства.

* * *

Риль: венок из ромашек

Мальчишка оказался на удивление крепок. Он пил шестую порцию коктейля, а ведь самые крепкие мужчины валились с ног уже после пятой. Значит, узор на паутине примет иной вид. Эрастус, хоть и немного обескураженный неудачей, все же решил не отступать от своих намерений.

— О, ничего сложного. Как раз сегодня в нашем ресторане выступает знаменитый фокусник, но вот незадача: его ассистент приболел и не сможет работать. Я могу попросить тебя заменить его?

Мальчишка возразил, что не хочет светиться.

— Не переживай, ты будешь в гриме. Тебя и родной отец не узнает. Сейчас я отведу тебя в гримерную и познакомлю с твоим напарником. Кстати, для того чтобы представить тебя публике, нужен сценический псевдоним. Ммм...будем называть тебя Флор.

Эрастус оставил мальчишку и вызвал Приапуса, своего главного "фокусника". Введя того в курс дела, он привел паренька в гримерную, и оставил там до вечера отсыпаться. Накануне выступления сонного мальчишку подняли и начали готовить — вымыли, натерли тело душистым маслом. Тот вначале не возражал, но когда попытались коснуться его попки, начал возмущаться. Эрастус махнул рукой. Так даже интереснее. Напудрили и нарумянили личико, подвели глаза и уложили роскошные кудри, водрузив на них венок из ромашек. Мальчик смутился, от того, что из одежды на нем только набедренная повязка, но его успокоили, что все равно никто не узнает и пообещали прибавку к жалованию.

* * *

Кими: жизнь — она, как медовая тянучка. Определенно

Кими сладостно застонал — о, да, да, будущий муж вовсю оправдывал ожидания. Дедушка никогда не доставлял ему небесных удовольствий языком, учил, старый развратник, огурцы вылизывать, а ни самому приласкать маленького киминого дружочка, ни даже дать вкусить мальчонке собственного сморщенного достоинства — ни разу! Огр же со сладким именем Эклер рисовал ему между ножек просто божественные письмена, и складывались они в Непроизносимые Имена Всевышнего. Особенно в те моменты, когда широченный, как лопата, и мокрый язык Эклерчика с хлюпом проходился по всей промежности, полностью покрывая и вминая яички, обволакивая жалобно и требовательно дрожащий член. А иногда этот язык сворачивался трубочкой, и теплым мягким слизняком проскальзывал прямо в радостно сжимающиеся кишочки парнишки...

Кими парил в седьмых небесах, в упоении дергая ножкой, и не желал возвращаться на землю, в старую пыльную комнату, на узкую кровать под дырявым балдахином...

Глава вторая: Ода к свободе.

* * *

Риль, вкусные леденцы и неблагодарная чернь

Риль чувствовал себя странно. Он же никогда в жизни не работал. То есть он, конечно, много читал о работе и даже учил пословицы о ней. Но чтобы самому? Ни-ни! Не маговское это дело. Маги они только колдуют и ворожат, а все прочее — это для обыкновенников. И вот теперь он, как самый простой обыкновенник, вынужден гнуть спину на... а собственно на чем? Ему перед сценой связали руки за спиной, грудь и бедра оплели веревками, а в рот воткнули какую-то затычку, украшенную цветком. Затычка была вкусной, и Риль даже приноровился её посасывать.

Кроме него в представлении принимало участие еще несколько обыкновенников. Только они были какие-то некрасивые, тощие, бледные, щуплые ребрышки выпирают под кожей. Рассматривая их, Риль морщился: воистину удручающее зрелище. Хорошо еще их, как и его, помыли перед представлением, а то небось от них еще и пахло плохо. Мало того, некоторые были совсем малыши, они плакали, видимо их затычки в рот были не столь вкусны. Риль небольшим мысленным усилием превратил их в конфеты. Дети, правда, после этого выглядели скорее удивленными, чем обрадованными.

"Неблагодарная чернь", — решил про себя Риль.

На сцену их вызывали по одному, что там происходило не было понятно, но обратно больше никто не вернулся. Периодически раздавались крики одного из обыкновенников, он выкрикивал какие-то числа, потом он замолкал, раздавались аплодисменты. Наконец за сценой остался один Риль, он на всякий случай проверил свою маскировку, не виден ли истинный цвет волос или глаз, и со спокойной душой шагнул вслед за Эрастусом на сцену.

На сцене стояла кушетка. Риля тут же усадили на неё и заставили развести ноги. Он скрипнул зубами, но стерпел, а вот когда подлый хозяин задрал на нем набедренную повязку, обнажая сокровенное, Риль вскочил на ноги и попытался спрыгнуть со сцены. Не тут-то было, его силой швырнули обратно и больно ударили по голове.

* * *

Эратус: вершина жизненного пути

Эратус вытер пот со лба. Шустрый, с-сученок. Помощники заменили кушетку на специальную раму и распялили на ней дезориентированного мальчишку. Повязку убрали, и длинный ровненький членик с упругими, покрытыми пушком яичками оказали видны зрителям наилучшим образом. Веревки, оставшиеся на бедрах и груди, хоть не скрывали ничего, но будоражили воображение. Как ни странно, но ставки продолжали расти. Выкрикиваемые суммы поражали, и наконец осталось всего трое претендентов. Огромный чернокожий дикарь с Салемских гор с мешочком крупных изумрудов на поясе. Благородный граф де Саади, сидевший на почетном месте и державший у лица надушенный платок, в другой руке у него был небольшой хлыстик, которым он поигрывал с мечтательным предвкушением. Человек в широком, скрывающем фигуру и лицо плаще, главный поставщик наложников Главного Жреца богини Майори, покровительницы брака, и маскировался он, потому что все служители богини обязаны блюсти целибат. Пока они шли вровень, и Эратус получал миниоргазм от каждой называемой суммы.

Наконец дикарь занервничал и начал медлить. Эратус сделал знак и раму развернули. На виду оказалась кругленькая аппетитная попка. Конструкция рамы позволила нагнуть торс мальчика, и между вкусных на вид булочек стала видна розовенькая дырочка. Дикарь сглотнул и вытащил из мешочка изумруд величиной со страусиное яйцо.

Эратус почувствовал, что у него стоит... по-настоящему. Он познал множество самых извращенных удовольствий, и мало осталось того, что могло бы пробудить страсть в его теле. Но одно, одно возбуждало его неизменно: вид того, как ради его маленьких мушек прожженные пауки теряют головы и выкладывают целые состояния.

Хлыстик в руке графа начал выписывать все более замысловатые узоры, а фигура в темном плаще нетерпеливо заерзала.

* * *

Огр и его принципы

Кими был действительно нетронутым ТАМ — огр чуть отстранился и провел большим пальцем по краям приоткрытой пульсирующей дырочки. Но действия мальчишки выдавали опыт. Как он естественно закинул ноги на плечи жениха, ничуть не смутившись наготы и открытости позы. Сама распущенность лежала перед д'Эклером! Огр ухватил одной рукой мальчишку за тонкие щиколотки, обе легли в большую ладонь как родные, приподнял стройные ножки повыше. Кто-то заслуживает хороший урок.

— Не смей кричать, я этого не люблю, — на всякий случай предупредил Луис, Кими явно никто не учил, как надо вести себя с будущим господином и супругом. Ничего, у них будет достаточно времени.

От первого удара дерзкий мальчишка вскинулся на лопатки, раскрыв в немом крике свой хорошенький ротик. Огр огладил пострадавшую половинку.

— Ну-ну, не дергайся, вот так, умничка.

Он посильнее сжал стремительно краснеющую ягодичку и почти вставил большой палец в распаленный предыдущими ласками манящий анус. Нет, еще не время, сначала надо показать этому блудливому существу, что главная его задача — доставлять удовольствие , а не лежать и демонстрировать редкостное бесстыдство.

Еще несколько горячих шлепков, и мальчишка чуть не вывернулся из огровых лапищ. Д'Эклер крепко ухватил и побольнее ущипнул наглеца за пушистый шарик, так заманчиво торчащий между ножек.

— Еще одна такая выходка, и я выпорю тебя кнутом. А потом просто выкуплю у твоего нищего батюшки как наложника!

* * *

Риль перед выбором

Рилю вообще, ни капельки больше ни нравилось происходящее, особенно когда его прикрутили к раме. Он напрягся и напустил поверхностную иллюзию на весь зал. Это было не сложно, освeщение было неяркое, поэтому особо в деталях он мог и не напрягаться. Потом он приказал веревкам отпустить себя. И, наконец, как вишенкой на торт, прикрыл иллюзией внешность "фокусника" Приапуса, подавил его волю и заставил занять свое место. Вернуть веревки не составило никакого труда. Теперь он, прикрыв голову и плечи плащом, спустился в зал и снял общую иллюзию, оставив её только на Приапусе.

Он с любопытством оглядывал это сборище людишек, пытавшихся его купить и втихаря посмеивался над своей шуткой. Но одно он понимал хорошо, здесь он оставаться больше не может. Надо найти нового благодетеля, который напоит, накормит и спать уложит. Причем желательно, чтобы он был богат, чтобы сам Риль ни в чем не имел отказа, а завтра он будет думать как быть дальше. Он приглядывался к трем самым богатым людям, оставшимся в зале. У всех были свои достоинства и недостатки. Риль попытался просканировать их мысли, но, к сожалению, без специальных амулетов это было нереально. Что ж, придется довериться интуиции...

Тем временем аукционист назвал победителя.

"Сейчас будет весело" — решил про себя Риль и сдернул иллюзию с Приапуса.

* * *

Кими: жизнь — совершенно не медовая тянучка

Все. Жизнь серьезно разочаровала Кими, сладостные мечты обернулись каким-то возмутительным безобразием, и он на нее серьезно обиделся. Здоровенная огрова лапа со звонкими шлепками приземлялась на его нежную попочку, тощее тельце безвольно болтыхалось в воздухе от каждого удара, а съежившийся членик жалко мотался из стороны в сторону. Подлый тип подвесил его за ножки, как куренка!

Кими долго сдерживался, сжимал губы, пытаясь не заплакать, только упорно извивался в руках злодея, но когда тот пребольно сдавил его яичко, он сдался и позорно разрыдался. После этого слезы и жалобные крики полились из него непрерывным потоком, и он перестал что-либо соображать или ощущать — кроме боли. Он испуганно поджимал попку в ожидании следующего удара, трясся и пытался схватить что-то ручками, но загребал лишь ветхие простыни. Иногда огр медлил с очередным шлепком, поднимал его повыше, разглядывая и даже поглаживая по горящим ягодичкам. Кими замирал в надежде, что сейчас его отпустят, но мужчина только что-то сердито порыкивал и медленно заносил руку для следующего удара.

— Пожалуйста, не надо, нет! — кричал мальчик, но лапища неумолимо опускалась на его трусливо виляющую попку. Увертки, конечно, не помогали...

Наконец все прекратилось, его положили на животик, придавили лопатки и лизнули несчастные ягодицы. Кими задрожал от странного чувства: медленно отпускающей боли, горькой обиды, наоборот, захватывающей все его существо, влажного ощущения языка на мучительно чувствительной коже. Огр развел двумя пальцами его половинки, пощекотал вход и вдруг ужасно больно шлепнул прямо по беззащитно выставленной дырочке, задев еще и яички. Его пронзило словно молнией, он отчаянно закричал и снова бесполезно рванулся. Его удержали всего лишь одной лапой, а потом ласково облизали поджавшийся анус, пососали яички, теплые губы приникли к дырке и вобрали в себя ее краешки. Кими ощутимо трясло, большая рука помяла его вялую мошонку, сильно сжала, в самую глубину снова проник язык, поелозил внутри, находя местечко удовольствия, животик его свело, тело выгнуло в мучительной судороге, и он излился с жалобным стоном в кулак своего мучителя. Хотя член так и не встал, и нельзя сказать, чтобы то, что с ним произошло, можно было назвать удовольствием.

Он обмяк на кровати, словно из него выдернули кости, перед глазами все плыло и кружилось, и летали черные мухи. В груди глухо пульсировала обида.

* * *

Мечты огра о семейном гнездышке

— Малыш, теперь твоя очередь, — огр стащил ставшее вдруг безвольным тело с кровати и пытался поставить Кими на колени, — давай же, открой свой сладкий ротик.

Наконец-то удалось кое-как прислонить мальчишку к кровати. А горячий у него женишок, надо будет перенести дату свадьбы, Луису просто не терпелось уволочь этого беспутного юношу к себе в поместье, чтобы там с чувством, с толком, с расстановкой разложить того на огромной роскошной кровати.

Огр полюбовался на Кими, в прострации сидящего у его ног, надо будет заказать для него несколько ошейников, один — обязательно с шипами, обращенными вовнутрь. Не долго думая, д'Эклер ткнул в припухшие губки головкой своего огромного разгоряченного члена.

— Покажи, что ты умеешь. Ну!

Легкая пощечина, похоже, не привела мальчишку в чувство. Он прикрыл глаза и стал заваливаться набок. Черт, если трахнуть его сейчас, еще помрет от радости. Огр с тяжким вздохом собственноручно взялся за свой изнывающий жезл удовольствий и принялся размашисто дрочить, пока струя зеленоватой огрской спермы не выплеснулась прямо на лицо и волосы сидящего перед ним Кими.

Какое облегчение!

* * *

Приапус и свобода

Когда очаровательная гладенькая попка превратилась в тощий зад, присутствующие сначала ошарашенно примолкли, а потом начался ад. Недоумевающий работник сцены выпрямил раму и развернул висящий на ней товар лицом к залу. Мда, щуплый замученный мужчина никак не напоминал юного прелестника. Хотя два члена и довольно крупные яйца впечатляли. Чернокожий дикарь завопил какой-то боевой клич, выхватил кинжал и отправил его в горло Эратусу, но того успел повалить на пол телохранитель, и лезвие вошло в перекладину рамы. Воин ринулся вперед, но другие телохранители бросились ему наперерез и попытались скрутить. У них начало получаться, почти.

Тем временем слуги графа схватили оставшегося без защиты владельца борделя и под истеричные вопли графа ("каналья, хотел меня надуть" ) принялись избивать. Сам граф начал вымещать свою ярость на очумело мотающем головой и ничего не понимающем "фокуснике". Тот никак не мог сообразить, почему распялен на этой раме, и что вообще происходит. Неожиданно веревки развязались, и Приапус рухнул вниз. Над головой раздался вопль "вставай", он вскочил и успел разглядеть, как стоявший рядом человек в плаще вытянул руки вперед, и странная сила заставила графа и его слуг сломанными куклами повалиться на пол. Затем он схватил Приапуса за руку и потащил к снесенной той же силой двери.

Они вылетели наружу и понеслись, петляя по улочкам и закоулкам. За их спинами раздался ужасающий грохот. Приапус успел обернуться и увидел, как стены борделя сложились вовнутрь, увенчанные рухнувшей сверху крышей. Наконец, оказавшись в каком то глухом тупике, Приапус привалился спиной к стене и срывающимся голосом пролепетал: все, не могу, не могу... Спутник его откинул капюшон, и мужчина с удивлением узнал того мальчишку, из-за которого начался весь сыр-бор. Тот тоже выглядел не лучшим образом, с покрасневшей, как свекла, мордашкой и задыхающийся после бега. Приапус со стоном съехал вниз и уселся прямо на землю, уткнувшись лбом в колени. Это все походило на кошмарный сон. Хотя... подождите, а почему кошмарный? Судя по всему, Эратус и его телохранители выбраться из здания не успели, так что теперь он свободен... СВОБОДЕН.

Продолжавший молчать мальчишка недоуменно взирал на вскочившего и радостно вопящего мужчину, а глаза его стали напоминать блюдца, когда он разглядел его пах. Два члена и яйца тряслись в какой то дикой пляске. Наконец Приапус упал на колени перед своим спасителем и разразился цветистой благодарственной речью:

— О, благословен будь юный и прекрасный герой, пришедший словно ангел с карающим мечом в бездну стыда и порока. Чем ничтожный смертный может отблагодарить тебя?

Юный и прекрасный герой очнулся от транса, в который его поверг вид необычных половых органов спасенного, и поинтересовался:

— А почему у тебя два члена?

* * *

Судьба огра и Тома

Кими вытер зелень с лица и ошалело посмотрел на огра. Тот выглядел таким довольным, даже разулыбался и потрепал его по волосам, сбив там конкретный колтун. Может, удастся договориться, чтобы его больше не били? Так-то жених — мужчина хоть куда, богатый, красивый, а уж вылизывал его насколько искусно... Надо к нему подластиться и поговорить.

— За что ты меня отшлепал? — робко спросил он, и потерся щечкой о рукав лениво развалившегося на кровати огра.

— А это чтоб ты, малыш, знал, как попой вертеть. Мой муж послушным должен быть и скромным. Ясно тебе?

— Ясно, — Кими усиленно покивал: ну, это-то не сложно, он постарается, главное — замуж выйти, а там уж посмотрим.

Он осторожно подобрался и влез жениху на колени, положил голову на грудь, поджав ножки. Жесткая рука снова стиснула голую саднящую попку, и он тихонько охнул. Все тело ныло и было как ватное, от прикосновений сильных лап и потираний о грубую ткань верхней одежды огра его продирала острая болезненная дрожь, от которой начали пробуждаться смутные желания. Он долго елозил и выгибался под тяжелыми поглаживаниями, а потом не выдержал и прошептал:

— А поцеловаться можно?

— Целуй, — снисходительно разрешил огр.

Кими потянулся губками к чувственно вырезанной клыкастой пасти, и в этот момент жених ткнул когтистым пальцем прямо в сердцевинку его попы! Она, конечно, была вся мокрая и скользкая от слюны, но все равно было так больно и внезапно, что мальчик взвился с громки взвизгом и расшиб головой столбик балдахина. Шаткая конструкция рухнула вниз, приложив жениха по носу.

— Ах, ты гаденыш! — взвыл мужчина, путаясь в пыльной тряпке. — Ну, сейчас ты у меня получишь!

Нет, только не это! Кими метнулся в угол и, почти ничего не соображая от страха, швырнул в огра полки с солдатиками. Совершенно неожиданно, дубовые доски сбили того с ног и погребли под собой. Кими скорчился у стены, закрывая руками голову и скуля от ужаса. Теперь его точно, совершенно точно выпорют кнутом, или нет, переломают все кости и запрут на несколько дней в подвале... Или... Он поднял голову: почему так тихо?

Огр все так же лежал на полу, и это было нелепо. Так же нелепо, как и то, что его удалось сшибить деревяшкой не больше двух центнеров весом. Ну ладно, максимум — трех. Уже догадываясь о страшном, но еще не веря сам себе, Кими подполз и заглянул под полки. Из глаза его жениха торчал солдатик, эльфийский воин с железной пикой в ручках, по стойке смирно. И вся его пика, и головка в красном шлеме, и тельце в сверкающей кольчуге и даже ножки — все полметра утонченной красоты исчезли в кровавых глубинах. Наружу торчали только яшмовые сапожки.

Это был ужас. Нет. Это был УЖАС!!! Что скажет папочка?

"Идиота кусок!" — немедленно рявкнул папочкин голос в его голове. — "Убивать надо после свадьбы. ПОСЛЕ, а не ДО, кому теперь достанутся его денежки?! Почему Бог мне не дал других детей?"

"Да-да, бери пример с отца, пустоголовый огрий выкормыш!" — тут же заверещал голос дедушки Кондратия. — "Вот уж кто угробил своих шестерых жен вовремя. Хоть и без пользы — ни детей ни денег не поимел, тупорылый импотент!"

"Дряхлый вонючий развратник!"

"Кастрат на обе головы!"

"У меня одна голова, пердун старый!"

"Оно и видно, что только снизу, да и та не работает!"

Голоса устроили безобразную свару, прямо как их хозяева. "Что же делать?" — прошептал Кими, сжав собственную голову и пытаясь сосредоточиться. Папочка будет в гневе... Дедушка в гробу перевернется... Нет, надо сосредоточиться на главном. А главное... главное у нас что — труп? Нет, труп не главное, с трупом и труповыми слугами пусть разбирается папочка, в конце-концов, это его гости. А что тогда — труповы ушедшие денежки? Имение сто раз заложено, а это уже его, кимино наследство. Вот что главное — он потерял богатого жениха, а не так уж у него много их было. Совсем не было, прямо скажем, ведь какой богач или богачка польстятся на разорившегося дворянчика, не то, чтобы бесприданника, а совсем наоборот — всего в долгах? Да, выбора у него нет, и даже нельзя обвинить папочку за то, что тот нашел ему такого сурового жениха. Надо взять поиски в свои руки, вот что. Может, в другой стране ему повезет больше? В родном Дыр-Бутане за все четырнадцать лет его жизни нашелся лишь один.

Кими принялся быстро, но тщательно собираться. Старательно отмылся, оделся в самую крепкую и надежную одежду, с собой взял полупрозрачные штанишки и кружевную распашонку — соблазнять будущих женихов, сложил также богатый меховой плащ, снятый с трупа. Завернул в тряпочку четыре самых красивых солдатика, огляделся, снова подошел к мертвому огру и аккуратно срезал все драгоценные камни и золотые пуговички с его камзола, забрал кинжалы и тугой кошелек — столько денег он не видел за всю свою жизнь, снова задумался. Что еще? Ах, да лошадь огра, это ведь тоже его наследство в некотором роде теперь, и седельные сумки не забыть, там наверняка есть много полезного.

Он осторожно прокрался по замку на кухню, разжился там едой и вином. Все были пьяны, и слуги тоже. На кухне пришлось пережить пару неприятных минут, когда повариха, зажав его между огромных зеленоватых грудей, принялась рыдать над "бедным маленьким эльфенком, кому же тебя отдают..." Да, его покойная матушка, говорят, была человеко-эльфом, и оттого Кими уродился таким бледненьким, тоненьким и глазастым. Совсем не похожим на большинство своих соотечественников, в чьих жилах текла человечье-орочья кровь. И только совсем немногие из них могли похвастаться огрской или эльфийской. А Кими мог похвастаться обеими, да! И он этим гордился, и не надо называть его эльфенышем и лить над ним слезы... Не такой уж он и жалкий, как некоторые привыкли думать! Вон, огра с одного удара завалил.

Один из слуг бывшего жениха уныло сидел в конюшне, неразобранные седельные сумки валялись рядом. Как удачно. Кими спрятал свой заплечный мешок за дверью, взял вино и самым дружелюбным видом зашел внутрь. Подпоить мужика и огреть бутылью по башке было делом получаса.

"Надеюсь, папочка не передавит всех огровых слуг в расстройстве", — подумал он и погладил блаженно улыбающегося полуорка по щеке. — "Неплохой, в общем-то парень, жалко будет."

Кими быстро снарядил огромную лошадь, несмотря на то, что она злобно косилась кровавыми глазами и пыталась забодать его своими витыми рогами. Стражники на воротах проводили его осоловелыми глазами, когда он сказал им, что жених позволил ему на своей лошадке покататься. Он поспешно скрылся в ближайшем лесочке, доскакал до оврага (зловредная животина пять раз пыталась его скинуть и пять раз получила промеж рогов), и остановился — разобрать добычу в сумках. Он долго сортировал нужное и ненужное, перекладывал свои вещи... А потом дрожащими руками приступил к главному: обнаруженной связке одноразовых порталов, похожих на клочки черного тумана.

Кими пихал палец в каждый клочок, пытаясь понять направление портала, но чаще всего ощущения ему не нравились, а названия мест, тихо шипящие в голове, были незнакомыми. Он уже было отчаялся найти что-нибудь безопасное на вид, когда наконец прозвучало: "Приндус, Паучий проулок". Приндус! Столица Цихниды, прекрасного приморского государства, населенного людьми и магами!

Кими снова вскочил на лошадь, сжал портал в кулаке и в следующую секунду вылетел из темной воронки посреди узкой грязной улочки, залитой местами веселым южным солнцем. Посреди улицы извивался и повизгивал какой-то тощий оборванец. Кими подъехал поближе и поинтересовался:

— Где здесь ближайший постоялый двор, любезный?

— Ыыыы... эта... чешется, сука!!! — оборванец внезапно подпрыгнул и принялся страстно расчесывать свою задницу и пах одновременно.

— Ты как с виконтом разговариваешь, холуй! — обиделся Кими и дал ему по бесстыжей наглой морде кулаком в перчатке, украшенной железными пластинами. Так, чисто уважению слегка поучить.

Но оборванец отлетел на два метра в сторону, упал оземь, и голова его раскололась, как гнилой орех. Опять! Второй за день и за всю его коротенькую четырнадцатилетнюю жизнь! Кими дернулся, воровато оглянулся и, пришпорив коня, рванул под арку — туда, где шумела голосами большая улица.

* * *

Риль и Приапушка нашли друг друга

Рилю стало жалко того парня, которым он заменил себя на сцене, поэтому он и вытащил его из начинавшегося бедлама. Уже в переулке, где они остановились, Риль внезапно понял, что мужик — голый, он хотел снять плащ и прикрыть его, хотя бы этой иллюзией, но вдруг обнаружил у него загадочные особенности анатомии.

Расспросы ни к чему не привели, мужик жался и мямлил как последняя чернь. Риль милостиво накинул ему на плечи иллюзию плаща, не согреет, так убережет его скромность, и предложил от чистого сердца:

— Хочешь, я второй — того, аннулирую?

Мужик чуть было в обморок не упал, видимо от счастья. Пока Риль разогревал руки, чтобы приступить к важной операции, прежде он такого не делал, тот вдруг бухнулся ему в ноги:

— Не губи!!! — и опять его начали трогать, теперь уже за коленки. — Умоляю, все для тебя сделаю, только не губи!!!

— Ээээ??? — опешил Риль.

— Оставь их обоих мне? — хлюпнул носом мужик. — Я к ним привык...

— Но неудобно, наверное? — с сомнением почесал в затылке Риль, операция накрывалась медным тазом.

— Удобно, — мужик продолжал к нему жаться, а руки ползли все выше, теперь они уже практически касались его ягодиц, — очень удобно!!!

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Риль и высвободился из неуместных объятий, тем более, что тело как-то странно на них реагировало, — ладно, я пошел.

— А я? А как же я? — этот двухчленный, Приапус, Риль вспомнил как его зовут, стоял, понурив голову, комкая в руках край плаща.

— И ты иди, — милостиво махнул рукой Риль.

— С тобой?

— Зачем? — опешил маг. — Сам по себе иди...

— Возьми меня с собой, я тебе пригожусь, — совсем как в детской сказке взмолился мужик.

— С твоими особенностями я с трудом могу предвидеть вероятность того, что ты мне пригодишься, — брезгливо сморщился Риль, — но и прогонять тебя не буду. Только учти, денег у меня нет, одежды для тебя тоже нет, еды нет. Свое пропитание будешь добывать для себя сам!

Тот радостно закивал.

Риль закатил глаза. Побег превращался из большой глупости в театр абсурда.

— Надо бы найти где переночевать, — задумчиво произнес он.

Глава третья: Соната безответной любви.

* * *

Приапушка: в преддверии рая.

Обрадованный, что хоть чем нибудь сможет угодить богоподобному спасителю, Приапус радостно сообщил, что знает такое место. Ну, где переночевать.

— Это что еще за притон? — брезгливость в голосе господина однозначно свидетельствовала: ему здесь не нравится.

Приапус заискивающе заулыбался:

— Зато здесь никто не спрашивает имен, я ведь правильно понял, господину угодно сохранить инкогнито?

— Угодно, — смилостивился юнец и соизволил пройти в их номер.

Словно легкий ветер серебристой рябью пробежал по убогой комнатушке, вышвыривая мусор в окно. Армии блох, муравьев и прочих насекомых, сопровождаемые своими пушистыми теплокровными товарищами строевым шагом покидали помещение. В номере была только одна кровать, зато большая.

— Я и возле порога могу, на плаще, — сконфужено пробормотал Приапус под нахмуренным взором прекрасных глаз.

Кровать разъехалась на две половинки, у которых выросли недостающие ножки. Мальчик утомленно прилег на свою постель. А Приапус призадумался, где бы раздобыть еды. Да и денег не помешало бы подзаработать. Вон какие тени пролегли на личике спасителя, небось колдовать не так уж и легко.

— Ты куда? — окрик заставил его замереть на пороге.

— Я принесу поесть, господин.

— Иди.

Приапус спустился вниз и нашел хозяина. Тот приведет ему подходящего клиента. С одиннадцати лет, с тех пор, как родители продали его Эратусу, он не знал другого способа заработать.

У клиента была здоровенная жирная задница, и он выдал щедрые чаевые, хватило заплатить за два дня постоя, и еще немного осталось — чтобы купить еды. Подавая своему юному благодетелю мясной пирог, Приапу думал, что вид довольной мордашки определенно стоил... Стоил всего.

— Ты...ты чем это занимался? — мальчик вдруг подавился сочным кусочком.

— Еда, господин... Вы рады?

Мальчишка позеленел и бросился к ночной вазе. Его вырвало. Испуганный Приапус кинулся к нему с влажным полотенцем и осторожно начал промокать затылок и виски. Наконец мальчик немного пришел в себя и отодвинулся.

— Не смей, слышишь, никогда больше не смей так делать! Я не просил тебя об этом... об этой мерзости.

Приапус поник и едва слышно прошептал:

— Простите, господин.

Он подумал, что господин его — из тех, чей путь, широкий и солнечный, устилали розы. Ему же самому было суждено скитаться по темным и узким проулкам, омываемым лишь помоями.

— Тебе необходимо выкупаться, да мне тоже, — шатаясь, мальчик добрел до кровати и вновь вытянулся на ней.

— Вы позволите помочь вам?

Бессчетные похотливые и грубые прикосновения годами оскверняли тело Приапуса, оставляя в нем свою грязь и слизь, сам себе он сейчас казался зловонным испачканным сосудом. Риль не захочет его прикосновений. Но мальчуган неожиданно кивнул, и мужчина метнулся за купальными принадлежностями, трепеща от счастья.

Как прекрасен его Господин, думал Приапус, проводя губкой по гладенькой спинке, вниз к заманчивым половинкам. Как статуэтка в личном кабинете Эратуса. Он всегда любовался ею, когда ему доводилось там бывать. Кожа мальчика была такого же цвета, как тот розовый мрамор, только теплая и нежная на ощупь. Прекрасные аквамариновые глаза закрывались от усталости, но, тем не менее, он решительно перехватил руку мужчины, когда тот собрался обмыть его пах. Но ничего, зато можно пропускать меж пальцев бирюзовых пряди, наслаждаясь их шелковистостью. Приходилось сдерживать себя с огромным трудом, чтобы хоть на мгновение не прикоснуться к одному из возбужденно торчавших под плащом членов. Приапус возблагодарил этот плащ за то, что он скрывает его вожделение от господина.

Мужчина принес полотенце, помог мальчику вытереться и отвел его в постель. Потом принялся мыться сам, старательно отворачиваясь. Оба члена и яйца ломило от напряжения. Он украдкой взглянул на постель и вздрогнул, увидев, что господин наблюдает за ним. Приапус стыдливо прикрыл пах полотенцем и лег на свою кровать, укутавшись в одеяло и повернувшись к стене. Но затопившее все его естество вожделение не давало уснуть. Он осторожно перевернулся на спину и принялся поглаживать члены. Одеяло мешало, да и выпачкаться могло. Дыхание мальчика было ровным и еле слышным. Спит, наверное. Жаль, на окне нет занавеси, и в комнате довольно светло. Ночь сегодня ясная. Он отбросил одеяло и теперь ничто не мешало ему размашисто дрочить. Его ладони помнили гладкость вожделенного тела, он мысленно представлял как раздвигает упругие ягодички, открывая розовенькую и нежную сердцевинку. Как осторожно кружит по ней языком и нежно-нежно целует. Узенькое колечко мышц сжимало бы его палец, смазанный самым дорогим розовым маслом. Тем, которое Эратус выделял только для особо важных клиентов. Мужчина начал едва слышно постанывать, представляя эту душистую влажность, которая окружила бы его длинный член. А второй — скользил бы по поясничке. Он задвигал обеими руками быстрее и выстрелил двумя потоками спермы, обильными, несмотря на недавний секс, выгибаясь на постели и закусывая губы в попытке сдержать стон.

Приапус медленно приходил в себя. Давно уже удовольствие не было таким острым, иссушающим. Он повернул голову и вздрогнул. Господин не спал и наблюдал за ним.

* * *

Риль: из жизни людей и магов.

— И что вот это сейчас было? — строго, возмущенно и немного испугано спросил Риль.

Тут следует сделать небольшой экскурс в историю и поведать о том времени, когда отец Риля, уважаемый маг, член магического совета столицы, Фалоститус ван Маструбос ухаживал за его будущей мачехой Елбивеей. Рилю эта мерзкая магиня сразу не понравилось, но видимо она умела что-то такое, что привлекало в ней отца, по крайней мере, первое время, но и этого хватило, чтобы он на ней женился. Но вот период ухаживания... Он часто уходил с мачехой куда-нибудь. В театр, на безмагическое представление обыкновенников, или на ужин в дорогой ресторан, где, говорят, в "черном меню" значилась даже русалка в собственном соку. Обычно с одиннадцатилетним Рилем оставался посидеть дядюшка Онанисмус, но однажды он отлучился в другой город, и Елбивея привела своего младшего братца Оралиуса. Это был кране неприятный молодой человек, щуплый, прыщавый с бегающими глазками и противным голосом. Магический фон у него был очень слабым, значительно ниже среднего, и Рилю даже было его жалко, с таким фоном парню ни в жизни не сыскать приличной работы в магическом мире.

Старшие ушли, оставив их одних. Риль тут же отправился в библиотеку изучать большой талмуд по лечебной магии, он как раз дошел до главы о строении тела. Это была очень важная и поучительная глава, ведь если ты не представляешь себе, как устроен тот или иной орган, как же ты сможешь его восстановить? Пару часов спустя в библиотеку пожаловал и Оралиус, судя по тому, как он двигался, запасы отцовского вина недосчитаются пары бутылок, а может и больше.

— А что это ты тут делаешь? — нагло спросил он, вырывая у Риля книгу.

— Отдай! — возмутился тот.

К сожалению, воспользоваться магией он не мог. До первого совершеннолетия, то есть двенадцати лет, все юные маги носили специальные кольца сдерживающие их магические способности, чтобы они не вырвались случайно под влиянием эмоций. Вот и Риль носил и даже имел возможность регулярно на него любоваться, каждый раз, когда справлял маленькую нужду. Красивое было колечко, филигранное с красненькими камушками. Но именно из-за него доступной магии у Риля было в тот момент всего ничего, и он не мог применить её против Оралиуса.

— Так, так, так, — зацокал мерзкий тип языком, — на голых баб пялишься да? Или еще круче на голых мужиков?

— Я анатомию изучаю! — возмутился Риль. — Верни книгу, урод!

— Ну уж нет, мелкий извращенец, меня не проведешь, небось дрочишь тут втихаря, обложившись анатомическими атласами, — Ораслиус больно схватил Риля за ухо и бросил на стол животом, — но я выбью из тебя эту дурь.

Он выдернул ремень из шлиц, при этом чуть не потеряв штаны. Риль попробовал убежать, но куда там. Мертвой хваткой вцепившись ему в ухо Оралиус принялся лупить его по попке ремнем. К счастью он был здорово пьян и больше ударов досталось столу, чем Рилю, но и тех, что ему перепало, хватило на то, чтобы бедная попочка загорелась огнем, на глазах выступили слезки, а из носа закапало. Риль кричал и дергался, пытаясь вырваться, но подлый гад ни на секунду не ослаблял хватку.

— Ну что, хватит с тебя, грязный маленький извращенец? — спросил Оралиус через какое-то время.

— Хватит, хватит, пожалуйста, — взмолился Риль.

— Стой так, — скомандовал молодой человек.

Что происходило дальше, Риль так и не понял: за его спиной Оралиус кряхтел, стонал, а потом ему на попку что-то закапало. Когда он оглянулся, то увидел, что Оралиус держит свой член, такой же щуплый, как и его хозяин, обеими руками.

"Он что помочился на меня?" — в ужасе подумал крайне брезгливый Риль.

Затем его отправили стоять со спущенными штанами у углу. Еще трижды за этот вечер, Оралиус заставлял его склониться над столом и совершал странные манипуляции со своим удом, то потирая его, то поглаживая, стонал он при этом очень громко, кривил лицо и закатывал глаза. И каждый раз в конце из той дырочки, откуда обычно лилась моча, выскакивали белесые капельки, которые Оралиус с видимым удовольствием размазывал по саднящей попке Риля.

А потом вернулся отец. Эта часть воспоминаний была самой любимой. Он сначала избил Оралиуса, обзывая его страшными словами, и даже напустил на него парочку заклятий, невзирая на заступничество мачехи. А потом на руках отнес Риля в спальню, сам вымыл его, залечил попку при помощи магии и читал на ночь сказку, чего не делал уже пять лет как. Дальнейшая судьба Оралиуса была ужасна. Отец устроил его брак с каким-то огром, Риль видел его однажды мельком, огромное, злое чудовище. Молодые уехали в поместье мужа сразу после свадьбы. С тех пор Риль о них так ничего и не слышал. И хорошо.

В общем, в его сознании потирание члена и белесая жидкость всегда плотно были сопряжены с болью и унижением. А этот странный субьект, Приапус, просто так себя потирал. Может, он успел побить кого-то, когда ходил добывать им пропитание? Да нет, не похоже.

— Простите, господин, простите, — Приапус соскользнул с постели и на коленях пополз к Рилю, — я не мог удержаться, господин, умоляю я больше никогда.

И только Риль собирался попросить этого субъекта объяснить ему смысл странных манипуляций на моче-половом органе, как вдруг снизу раздались крики:

"Именем князя, открывайте! У нас есть сведения, что тут скрывается беглец!"

— Бежим! — Приапус схватил господина за руку и потащил к черному ходу.

Так они и оказались посреди улицы, Приапус голый, а Риль так растерялся, что забыл накинуть на себя иллюзию.

— Нужно спрятаться, — сказал он, зябко ежась на холодном ночном ветру.

Приапус, переступая с ноги на ногу, был с ним полностью согласен. Не сговариваясь, они направились к ближайшему постоялому двору. Что-нибудь там они придумают.

* * *

Кими: каждому мальчику нужна собака. То есть, конь.

Кими выгнали уже из третьего трактира — после того, как злокусучая скотина, эта совокупная ошибка Отца, Сына и Духасвятаго, эта Адская Тварь, зовущаяся лошадью... Он печально запустил камнем в ворону, попал, подобрал и снова притулился около конюшни. В четвертом трактире мальчик не дал скотине ни единого шанса сорваться с привязи и войти в зал для буйств и разрушений. Он сразу снял место в конюшне на двоих: виконт д'Арвиль и скотина, прошу любить и жаловать.

Кими откусил голову свежатинке, пожевал и запил водочкой. Потом горестно вздохнул, привычно врезал скотине промеж рогов и снова запил. Хорошо, что местная водочка обладала совершенно детской крепостью, градусов 38 навскидку, а то он бы был пьян уже после второго злачного места. И любой, буквально любой смог бы грязно воспользоваться его свежим юным телом, а особенно — толстой мошной денег.

От лошади придется избавляться, по-видимому. Ночевать в конюшне небезопасно для драгоценной мошны... Да и не благородно как-то. Разве найдешь богатого жениха или невестушку в таких условиях? Кими издал очередной стон страдающей души, пристроил поудобнее больную попку и вспомнил своего так рано почившего жениха. Он был такой красивый и славный... (два глотка водочки) такой ласковый язычок... (глоток) ну, подумаешь, слегка брутален... (три глотка) мужчину это так красит... (пять глотков и почесать налившиеся яйца) в конце-концов, стерпится-слюбится, не так уж и сильно его отшлепали... (два глотка, дырочка уже сладко поджимается, а член требовательно пульсирует) зачем же он сразу убил своего нареченного?!?

"Идиота кусок!" — захохотал кто-то в голове смутно знакомым голосом.

— Заткнись! — плача, крикнул Кими и швырнул пустую бутылку в сумрак, за угол, с ловкой подкруткой.

Неожиданно бутылка не разбилась, а прилетела обратно по той же траектории, мальчик едва успел увернуться. Он недоуменно приподнялся да так и застыл с открытым ртом: из-за угла вышла столь изумительная парочка, каковую он не ожидал увидеть даже среди безумных жителей Цихниды. Тонюсенький хрупкий юноша лет двенадцати (вообще-то, тот выглядел на десять, но Кими сделал скидку на то, что чистокровные люди какие-то хлипкие... оказались) и совершенно голый тощий мужичонка. Мальчик поразил его прекрасными зеленовато-голубыми волосами и глазами (эльф!!!), а мужик — двумя членами.

Кими клацнул своими крошечными клычками и подумал, что водочка-то забористая оказалась...

* * *

Граф Анри и его похвальное любопытство.

Как любопытно! Граф Анри де Немур присмотрелся повнимательнее, чуть отодвинув шторку на окошке кареты. Занятная компания, мажонок в сопровождении странного голого мужика. Да, определенно с мужиком что-то не то, но что именно, графу не удалось разглядеть. А мальчишка-то из благородных, да и не бывает среди магов иных, и скорее всего в затруднительном положении. Иначе не стал бы шляться неизвестно где, да еще в такой компании. Графа посетила дельная мысль — юнец был как раз во вкусе князя, кто знает, может, получив такой подарок, тот простит Немура за вчерашнюю выходку. Он даже хмыкнул вслух — подарить Светлейшему мажонка — вот это будет пассаж...

Странная парочка бодро пересекла улицу и замерла в нерешительности около конюшен. Граф, предвкушая интересный вечер, приказал кучеру ждать его, а сам отправился навстречу приключениям. Подойдя поближе, Анри заметил еще одно чудо, к тому же не очень трезвое.

— Любезнейшие, мне показалось, вам нужна помощь, — де Немур накинул на всякий случай плащ на плечи голого мужчины, чтобы не привлекать излишнего внимания. — Здесь небезопасно находиться, тем более в столь поздний час и таким очаровательным юношам. И вам...эээ... сударь, тоже. Могу я предложить скромный ужин и ночлег в своем доме?

Похоже молодые люди были не против воспользоваться предложенным гостеприимством. Мальчишка торопливо залез в карету, словно за ним кто-то гнался. Пьяного прелестника де Немур запихал вслед за ним, воспользовавшись помощью голого мужчины (да что же в нем не так?). Да, да, нельзя бросать его здесь одного, ночные улицы так опасны. Граф усадил рядом с собой хрупкую детку с аквамариновыми волосами, наклонился поближе к юноше и вдохнул резкий аромат молодого тела.

— Позвольте представиться, граф де Немур к вашим услугам, — мужчина невесомо приобнял прелестное чудо, погладил по волосам, невзначай провел пальцем по нежному ушку, — но можете звать меня просто Анри.

Спутники назвали свои имена, наверняка вымышленные, графу они ни о чем не говорили. Блондинчик вообще пробормотал что-то неразборчивое и приснул в уголке. Карета меж тем подъехала к парадному входу роскошного дома. Анри подхватил Риля под локоток и помог выбраться из экипажа.

— Прошу, мой прекрасный ангел, — графу показалось, что мальчик вздрогнул от его прикосновения, и тогда он шепнул ему интимно и жарко, — тебе не о чем беспокоиться.

Но мальчик все равно чего-то опасался, словно чуял нависшую угрозу над своей попкой. Интересно, как бы он смотрелся под этим высоким стройным блондином? Неуемная фантазия графа тут же нарисовала заманчивую картину: нежный ребенок, прикованный за руки длинной цепью, свисающей с потолка, с вожделением насаживается на член смуглого блондинчика, а тот не жалеет его, не слушает жалобные всхлипы и... Надо будет распорядиться подмешать в вино то самое зелье, которое вчера довелось отведать Светлейшему (о да, шалость удалась!).

Де Немур отдал распоряжения слугам насчет купальни и ужина и со значением добавил:

— А также приготовьте комнаты моим милым гостям.

Слуги понимающе переглянулись — надо будет кинуть жребий, кому утром убирать в той комнате с огромной кроватью.

* * *

Кими: каждому мальчику нужна собака.

Пробуждение было внезапным.

— Пошел вон, скотина!!! — заорал Кими, вывалился из кареты и, найдя ближайшую конскую морду, врезал ей промеж... ушей...

Изящная лошадка, совсем не рогатая и притом белой масти, коротко всхрапнула и пала к его ногам. Очевидно издохнув. "Третий", — тоскливо подумал Кими, втянул голову в плечи и виновато оглянулся, придерживая мошну и кинжал. Не то, чтобы ему было жаль скотину, да хотя бы и чужую... Но тенденция... тенденция настораживала. Три убийства за один день! И это не считая сожранной намедни вороны. "Лошадь тоже считать не буду".

Он находился около особнячка, белого и изящного, как... ээ... нда. Вокруг опасливо теснились слуги, причем парочка из них уже тянула лапы к дрынам.

— Но-но, — предупредил их Кими, — я виконт д'Арвиль! За лошадь платить не буду, она сама сдохла.

Рядом стоял давешний голый мужик, теперь, впрочем, в плаще, и трясся. Кими ужасно хотелось посмотреть поближе на его занятную мошонку. На дворянина, вроде, не похож...

— Кто таков?

— Мое имя Приапус, милорд виконт...

— А иди-ка ты ко мне, Приап.

Мужик попятился, и Кими сердито топнул ножкой:

— Ко мне, смерд!

Прислуга вокруг как-то нездорово оживилась, и Кими насторожился, мгновенно забыв о многочлене.

— Извольте, милорд, — вперед выступил пузатый и бородатый мужичок, — Его Сиятельство, значит, ждут вас... комнаты уже готовят.

— За лошадь не заплачу, — напряженно ответил Кими, покосился в поисках выхода и вдруг вспомнил: — А куда моего коня девали, ворье?!

Все перепугались, принялись уверять и упрашивать, зазывать в особнячок... Такое внимание было приятно. К тому же хотелось познакомиться с хозяином особнячка — а вдруг жених? Тем временем, Приапус попробовал незаметно ввинтиться в толпу, но Кими его поймал за шею. С ним тоже очень хотелось... познакомиться. Так что мальчик позволил себя уговорить.

Изнутри дом был богат... очень богат... Но хозяин его сильно разочаровал: этот смазливый тип так активно увивался за эльфенышем! Приапус, которому за столом прислуживать не позволили, сидел в углу и тоже ел глазами мальчишку — печальными собачьими глазами. Кими стало его так жалко... Сделав вид, что пошел отлить, он цапнул мужчину за шкирку и вытащил из обеденного зала со словами "Пойдем, поможешь".

Приапус рванулся было, придушенно сипнув: "Господин!" Но никто не обратил на него внимания: граф увивался, эльфеныш хмурился и избегал. Кими потащил больше несопротивляющегося мужчину в свою комнату, бросил на кровать, приставил к двери шкаф и радостно объявил:

— Ну, вот, теперь нам никто не помешает! Снимай штаны.

Съежившийся Приапус бросил на него затравленный взгляд и расстегнулся. Штаны упали к его тощим ногам, он стоял, опустив голову, руки по швам, а два замечательных члена боязливо свисали с его бритого лобка. Кими, подойдя, взял в руку его вялое достоинство и слегка помял, чувствуя, как оно наливается кровью.

— Ложись, — прошептал мальчик, — поиграем в солдатиков.

Никогда в жизни ему не попадалось такого странного создания. Такой хрупкий... хрупкий, как все люди, такой грустный, замученный и послушный. Он лежал на спине, подхватив себя под колени и широко разведя их. В этой позе не было бесстыдства — только покорность. И красота, удивительная красота, не бросающаяся в глаза, но покоряющая изнутри, из глубокого таинственного нутра, закрытого сейчас сморщенным колечком мышц.

Кими ласкал этот вход в обитель сокровенного, водил пальцем по кругу и осторожно продавливал, перекатывал в ладони мягкие яички, и они становились тугими, а вход покорно раскрывался, Приапус закатывал уже глаза и тяжело дышал, и тогда Кими начал вводить ему по одному солдатиков, которых мужчина предварительно тщательно облизывал. О, да он так безропотно раскрывал свой красный влажный рот, принимал туда очередную фигурку, посасывал ее, а потом отпускал, и снова принимал уже внизу, только вздрагивал, когда их в него проталкивали, всем телом, как пес. В него вошли все четыре, а потом Кими заставил его приподняться, неловко отставляя набитый зад. И красный влажный рот снова распахнулся, заглатывая член мальчика, далеко, в самое горло, так что шея мужчины надулась, и он стал слегка задыхаться и быстро-быстро сглатывать, и лицо его было залито слюной, и тонкая струйка спермы скоро потекла из уголка рта.

Мучительная нежность одолела мальчика, когда он заботливо вытирал подбородок Приапуса, а потом снова заставил лечь на спину и принялся целовать торчащие головки его членов, медленно вытаскивая солдатиков и заглядывая в страдальчески искаженное лицо. Края растянутой дырки не сходились, и Кими засунул туда руку, пошевелил внутри, раздвигая нежные стенки, и они затряслись и сжались вокруг него, и из двух членов выстрелили белые струйки. Приапус обмяк, закрывая глаза, лицо его разгладилось, а Кими лег рядом с ним, целуя в поясницу. Мужчина полежал, замерев, рядом с минуту, а потом осторожно покрутил попой, снимаясь с его руки, и попытался отстранится. Но Кими подгреб его поближе и уснул, обняв.

Глава четвертая: Алхимическая песня.

* * *

Граф Анри и его досадные неприятности.

"Я виконт д'Арвиль!"

Опа! С городишкой под названием Арвиль было связано одно весьма пикантное воспоминание бесшабашной юности графа. Он оказался в этом захолустье по вине наследника, черт бы побрал этого несдержанного распутника. Попытаться вызвать инкуба, это же надо придумать! Вместо ожидаемого инкуба в комнату ворвалась разгневанная княгиня, и все закончилось домашним арестом для одного и бегством в далекую северо-восточную страну для другого.

Именно там граф впервые познал живого огра. И полуогра тоже. И их двоих сразу. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта феерия плоти, если бы в одно прекрасное утро разгневанная дева, похожая на эльфийку и назвавшаяся женой хозяина дома, не вытолкала изможденного графа за дверь. Де Немур питал слабость к ограм, а в жилах блондинчика наверняка бурлила огрская кровь. И небольшие клычки, и акцент будили приятные воспоминания.

Но сейчас графа гораздо больше интересовал трепетный мальчик, сидящий напротив него за богато накрытым столом. Ах, какие утонченные манеры, какая воспитанная речь. И без этого ужасного северного выговора, как у блондинчика. Почему-то при воспоминании о громкоголосом юнце у графа трепетно заныли матерые яйца. Наверняка мальчишка родственник тому самому д'Арвилю, похитившему анальную девственность графа.

Прелестный Риль допивал свой сок, от вина он отказался, и де Немур наспех сыпанул серый порошок из перстня прямо ему в стакан. Теперь оставалось только подождать, пока юного мага скрутит судорога неземной страсти, подхватит смерч похоти... Эээ, судорога, похоже, его уже скрутила...

Мальчишка повалился на пол, немного подергался и затих. Граф в недоумении смотрел на это безобразие, и до него медленно доходило, что он перепутал! В ТОМ перстне Анри носил на всякий случай сильнейший быстродействующий яд, еще со времен скоропалительной смерти старого князя и восшествия на престол обожаемого наследника. Надо же, хороший яд, не выдохся за столько лет!

Граф недовольно отложил приборы, аппетит пропал напрочь. Мальчишку вполне могли искать, так что не стоило прятать тело по обычаю в саду. Вздохнув, мужчина сдернул со стола скатерть и подошел к лежащему юноше. К удивлению графа, в том еще теплилась жизнь. "Ну нет, живьем я еще никого не закапывал," — де Немур поднял на руки легкое безвольное тельце и отнес в одну из неиспользовавшихся спален. Риль лежал на высокой кровати с балдахином как живой, и граф поспешил покинуть комнату от греха подальше. К тому же стоило поискать других своих гостей, которые так удачно куда-то запропали.

* * *

Кими и зов любви.

Поспать как следует Кими не удалось: во сне журчали ручейки, и плескались ласковые волны. Он елозил и потирался о твердую задницу своего дружка по играм, не желая вырываться из прекрасных видений навстречу зову природы. Однако после того, как ему приснился Приапушка, предлагающий помочится ему в сладкий ротик, и приветливо распахивающий уже его, а Кими напрягался, напрягался, и не мог выдавить ни капли... Он чуть не расплакался во сне, от того, что так не оправдал ожиданий мужчины. И проснулся от горя.

Отлить хотелось неимоверно. Кими сполз с кровати, проехался коготками по валяющимся на полу штанам, нашел ночную вазу и немедленно испытал в нее облегчение, близкое к блаженству. Он даже зажмурился и облизнулся от удовольствия, а потом с улыбкой окинул взглядом свернувшегося на кровати Приапушку. Тот поспешно закрыл глаза, и Кими решил его порадовать своим решением.

— Ты чьих будешь, Приапус? — спросил он, помахивая вазой.

— Я служу господину Рилю, милорд виконт.

Не похоже, чтобы господин Риль хоть что-то платил своему слуге. Тот даже одежды не имел. Кими снова почувствовал острую жалость к несчастному.

— Прекрасно, я перекуплю тебя у мальчишки! Возьму своим компаньоном. И одежду дам.

— Но, милорд...

— Можешь радоваться, — милостиво кивнул Кими, поставил вазу посреди комнаты и вышел в окно.

Он намеревался немедленно навестить Риля, но не хотел выпускать Приапа из комнаты. Огромный шкаф тот не скоро сдвинет. Заодно и к его сокровищу будет труднее проникнуть. Кими прополз по балюстраде, взобрался по колонне, спустился по другой, и скользнул в галерейный проем. Вокруг никого не было. Он, настороженно оглядываясь, покрался вдоль стены.

* * *

Граф Анри и гигиена.

— Господин Риль спит крепким беспробудным сном, — граф улыбнулся своей самой искренней улыбкой и подошел совсем близко к блондинчику, — ты ведь Кими, да?

Боже, ну и запашина, малыш явно не скучал этой ночью. Де Немур сразу понял, что мальчишка с фантазией, когда взял Кими за руки и прижал их к своей груди. "Весь в отца, — граф даже удивился внезапно нахлынувшему теплому чувству, — и с гигиеной тоже беда."

— Даже не спорь, господин Риль просил не беспокоить его, пока он не проснется. Он мой гость, а комфорт и удобство гостей — прежде всего. Пойдем, тебе необходимо вымыться, а то наша эльфийская принцесса даже не станет с тобой разговаривать, — граф ненавязчиво тянул юношу в сторону купальни, там все равно все приготовлено, полный бассейн воды, подогреваемой специальными артефактами, свечи, столик с вином и сладостями. — Я сам тебя вымою, слуги все равно уже спят.

Кими завозмущался сначала, но после вопроса, как же батюшка отпустил его одного в такую даль, притих и позволил графу раздеть себя и полить водичкой. Де Немур намыливал мальчика душистым мылом, проходясь пальцами по бокам и животику, заныривая в пупок, и, конечно же, уделяя особое внимание паху и окрестностям. "Какой чудесный, чувствительный мальчик," — граф радостно провел несколько раз рукой по вставшему члену Кими, его собственный тоже призывно зашевелился в штанах. Мальчик спокойно подставлялся под ласки, без стеснения крутил попой и очень скоро оказался в бассейне в объятиях распаленного графа, который принялся целовать точеную шейку, периодически спускаясь к соскам, слегка прикусывая их.

— Надо проверить, хорошо я тебя помыл снаружи или нет, — с этими словами граф вытащил Кими из воды и уложил на низкую кушетку, — и еще тебя надо вымыть изнутри.

Попка у мальчишки была что надо — тугая и в то же время не зажатая, легко впустившая в себя сразу два шаловливых пальца, обильно смазанных маслом. Граф с удовольствием лизнул налитую головку киминого члена, мальчишка был красив везде, и де Немур уже сам не знал, чего ему больше хочется — засадить Кими до звона в ушах или самому оказаться под ним с задранными ногами. Каждый раз, когда язык графа принимался вылизывать дырочку на головке, мальчишка смешно дергал ногой и хаотично шевелил пальчиками.

Увлекшийся граф чуть не упустил момент, но вовремя отстранился и вытащил пальцы, несмотря на протесты извивающегося Кими. Де Немур подполз повыше, на всякий случай обнял этого невозможного ребенка покрепче и стал потихоньку проталкиваться в вожделенное отверстие.

— Малыш, малыш, потерпи, сейчас будет приятно, — пришлось резко дернуться вперед, чтобы Кими не соскочил с члена, — тихонько, все, уже все... потерпи...

* * *

Кими и загадочная татуировка.

Эльфеныша Кими нигде не нашел, хотя успел вытрясти душу из пары-другой отловленных в коридорах слуг. Не в прямом, конечно, смысле, он поклялся себе быть отныне очень аккуратным с людьми и их животными, поэтому тряс холуев крайне осторожно и отпускал сразу, как только те начинали зеленеть. Первая же жертва (а также все последующие) спалила ему спальню, якобы предназначавшуюся милому мальчоночке. В ней никого не было. "А граф-то любит поиграть, затейник", — Кими оценил размеры кровати по достоинству. Судя по всему, эльфеныш завяз в игривых затеях хозяина поместья минимум до утра.

Он помялся на пороге, гадая, как эти двое проводят время, а потом заспешил обратно к Приапушке. Срочно захотелось обнять его и тоже повеселиться. Или хотя бы потискать два его милых членика, если тот спит — такой расслабленный и доверчивый. Наверно, если легонько ласкать его, он будет стонать и изгибаться, не просыпаясь, и тогда можно помаленечку... на полшишечки...

Тут его сладостные раздумья резко прервались: размечтавшись, он потерял бдительность и попал в объятия вынырнувшего из-за поворота графа. Улыбочка у того была самая разлюбезная, а глаза — хитрющие. Точь в точь, как у светлой памяти дедушки Кондратия. Кими чуть не прослезился, умиленный таким сходством. Граф же свое сходство начал немедленно оправдывать, сходу плюнув прямо в душу: заявил, что от него якобы воняет! Кими надулся: а от кого бы не воняло после трех трактиров и дружеских посиделок с конем? Вот Приапушка без претензий остался... Но он позволил графу себя отвести в купальню.

Без одежды радушный хозяин оказался таким милашкой, что Кими сразу же забыл о дедушке. До того сильно у него заныло в паху и раззуделось в попке... А ведь граф даже не успел притронуться к его трепетным местечкам, лишь скромно намыливал спинку. Нет, никакого сравнения с дедом! Тому для подобного эффекта приходилось изрядно стараться. Кими оттопырил попку и раздвинул ножки, намекая, где еще не протерто. И граф сразу же нырнул мягкой мочалкой ему в пах, принялся оглаживать да поигрывать.

А уж когда его отвели на скамейку и принялись ласкать острым язычком снаружи, а тонкими пальчиками — внутри, Кими окончательно поплыл. Самое же приятное было то, что граф — человек, и не сможет внезапно его побить... Да, можно полностью расслабится и отдаться ощущениям. "Карамелька", — ласково подумал Кими, погладив мужчину по гладкому плечику. Потом поцеловал подвернувшуюся белу рученьку. И на вкус он был как карамелька — терпко-сладкий и душистый. Шаловливые пальцы умело трепетали в его попке, посылая концентрические волны удовольствия, от переизбытка чувств Кими непроизвольно дергал ножкой. И очень, очень обиделся, когда эти пальчики покинули его у самой вершины наслаждений. Но обида быстро прошла — с приходом в его дырочку красивого графского члена.

— Ах! — в восторге простонал Кими. — Ах! Ах! Ах! Ах! — повторял он, кончая. — Аааах!

Это было куда лучше солдатиков! И почему дедушка никогда не делал так? Может, потому что член у него был совсем не такой красивый, а наоборот — кривой, бугристый и огромный? Или это как раз и было то таинственное наслаждение, которое ему должен доставить только муж?

— Ты выйдешь за меня замуж? — строго спросил он упавшего на него мужчину.

— Что? — чистые серые глаза недоуменно на него распахнулись: — но я уже в некотором роде... ээ... состою в браке.

— О, — расстроился Кими, — а с кем?

— Не знаю, — кисло признался граф после того, как, подергавшись, не смог вырваться из ласковых объятий, — я был жутко пьян тогда, а на следующей день меня выгнали из того дома... Кстати, — он хихикнул, — это был дом твоего батюшки.

— Вот как, — поразился Кими, — так может ты — мой отчим?

Один из тех, кому повезло, подумал он.

— Не знаю, — смутился меж тем граф, — отпусти меня, я тебе татуировку покажу. Брачную.

Они некоторое время рассматривали загадочную загогулину на левом аристократическом яйце, пытаясь угадать, чей же это герб хотел изобразить художник. А потом Кими приподнял яичко двумя пальчиками и, прошептав: "Карамелька...", лизнул его. Граф закатил глаза и со стоном раздвинул ноги.

* * *

Приапус. Жизнь — это страдание.

Постаравшись устроиться поудобнее в железных объятьях светловолосого демона, Приапус пялился в стену и даже не пытался уснуть, хотя вымотан был порядочно. Затрахан, одним словом. Мысль вызвала истерический смешок. Это единственное, что он умел делать в своей жизни и делал хорошо, да что там говорить, он был рожден для этого. Приапус был седьмым сыном седьмого сына, и странно было бы думать, что магия чисел не повлияет на его судьбу. До десяти лет изъян особо не мешал мальчику, разве что делал его постоянным объектом для насмешек и издевательств старших братьев. Родителям не было до него дела. До его десятилетия. Когда рано наступившая зрелость превратила его в похотливую тварь. Стояк не пропадал часами, без конца приходилось уединяться и доводить себя до разрядки. А еще оба членика все время хотелось куда-нибудь засунуть — во что-то мягкое, тесное и влажное. Когда однажды отец застал его за попыткой присунуть поросенку, Приапус неделю не мог сесть. Но через неделю, когда рубцы на горящих ягодицах затянулись, желание пришло опять. Вскоре даже регулярные порки перестали помогать.

Терпение родителей закончилось, когда они застали своего самого старшего и любимого сына, нежно дрочащего младшему брату. Чета добропорядочных горожан не могла стерпеть подобного непотребства и повезли его в храм. Там мальчика подвергли ритуалу изгнания беса вожделения — на теле живого места не осталось от иголочных уколов, а живот раздуло от заливаемой в него святой воды. Но стояк по прежнему не пропадал. Жрецы заявили, что помочь ничем не могут и отправили их восвояси. На мольбы родителей взять мальчишку в послушники, Главный Жрец ответил отказом, дабы не вводить братьев в искушение. (На лицах многих читался странный интерес, а проводившие ритуал очень уж нежно касались мальчика).

На постоялом дворе, где отец громогласно проклинал судьбу, пославшую ему такое наказание, к ним подошел заинтригованный Эратус. Угостив папашу выпивкой, он разузнал что да как, и предложил приличную сумму за мальчика. Обрадованные родители даже торговаться не стали.

Владелец борделя всерьез заинтересовался им и решил не пускать пока в дело, а вначале насладиться самому. Приапус, не знавший ласки с рождения, был покорен своим хозяином и беспрекословно принял клеймо раба, лишавшее его свободы до самой смерти, своей или хозяина. Но и смерть владельца должна была быть естественной или случайной, иначе раба клали в могилу живым, вместе с телом.

Накормленный, хорошо одетый, Приапус стал любимой игрушкой хозяина, его изъян превратился в достоинство. Чтобы сделать игрушку более интересной, Эратус даже обучил его письму и чтению, позволял жить в своих покоях. Мальчик оказался способным и смышленым, к тому же обладал острым умом. Наука раба для удовольствий была освоена им в совершенстве, ведь у него не было выбора. Он пользовался огромным успехом, от клиентов не было отбоя и денежки текли полноводной рекой в карман хозяина. К шестнадцати годам он превратился в красивого юношу — с глазами цвета янтаря, длинным черными волосами, с по-прежнему хрупкой и тонкой фигурой. Сколько бы он не ел, насыщенная постельными подвигами жизнь сжигала все съеденное без остатка.

О свободе он думал, как о чем-то недостижимом. Но к двадцати двум годам ангельские черты его лица огрубели, а фигура из изящной стала худой и жилистой. Он по прежнему пользовался успехом, но клиентура перестала быть элитной. Эратус увлекся коллекционированием предметов искусства, на это уходили огромные суммы. Если раньше его бордель был довольно респектабельным (если можно так выразиться о борделе), то со временем он не брезговал ни одним источником дохода. Аукционы по продаже девственников были еще не самым грязным из них.

Приапусу приходилось принимать участие во все более мерзких оргиях. Жизнь стала совершенно невыносимой — работать приходилось днем и ночью с краткими перерывами на еду и сон. Однажды он замыслил побег, и у него почти получилось. Но далеко уйти молодой человек не смог — ведь к жизни за пределами борделя он был совершенно не приспособлен. Через некоторое время он повторил попытку, озаботившись деньгами, одеждой, документами, но у Эрастуса были слишком обширные связи в преступном мире. Он даже не пожалел назначить награду. После каждого раза наказание было все более жестоким. Самоубийство казалось уже единственным выходом, когда на его пути оказался юный спаситель.

Он показался Приапусу ангелом, сошедшим с небес с карающим мечом. Такой чистый, невинный, неземной красоты... ему хотелось поклоняться, его хотелось боготворить. Проклятое вожделение, становившееся все невыносимей после первого за много лет воздержания, кружило голову, Приапус боялся, что однажды не выдержит и оскорбит юношу. И это едва не произошло.

Но появившийся на его пути демон избавил его от этого. Приапус испытывал странную смесь благодарности и страха. Сила этого создания была неимоверной, а руки дарили наслаждение, которое он, после стольких мужчин и женщин в своей постели, давно уже не испытывал. Он был совершенно ошеломлен тем, что его тело ласкали с таким любованием и нежностью. Чем он, развалина в свои двадцать восемь, выглядевшая на все сорок, мог привлечь такого юного и прекрасного юношу, к тому же несомненно знатного рода?

Странное дело, юноша, получив удовлетворение, не прогнал его прочь, а заснул рядом, согревая в объятьях и прижимаясь своим немалым достоинством к его ягодицам. Приапус не смел пошевельнуться и стал ждать, когда он проснется.

На этом чудеса не закончились: пробудившийся юный демон не терпящим возражений тоном предъявил свои права на него и запер в комнате. Приапус сначала некоторое время сидел в полной прострации, но ударившая в голову мысль о том, что его спасителя давно уж не видно, отрезвила его. Быстро накинув подаренный графом плащ, он обнаружил, что новые его штаны разодраны в клочки прямо посередине. Ладно, черт с ними, он метнулся к окну и выбрался наружу. Волнение за спасителя избавило от страха высоты, и мужчина довольно быстро перебрался на соседний балкон, разбил окно и забрался в комнату, оказавшуюся, по счастью, пустой.

Особняк казался совершенно безлюдным. Похоже, все уже спали, но Приапусу повезло наткнуться на вышедшего отлить слугу, который согласился помочь.

Они нашли мальчика в одной из спален, он сладко спал прямо в одежде. Приапус начал осторожно раздевать его, все тело затрясло от вновь нахлынувшего возбуждения, и мужчина испугался, что Господин проснется. Но нет, мальчик даже не шелохнулся. Его бирюзовые локоны рассыпались по подушке, а белоснежные кружевные простыни обрамляли стройное тело как драгоценность.

Приапус опустился на ковер возле кровати и наконец-то спокойно уснул.

* * *

Кими и глаз судьбы.

Кими с упоением вылизывал яички графа, особенно то, с татушкой. Они были покрыты нежным пушком, как юные персики, и это вызывало прилив таких теплых чувств! Сравнимый по силе лишь с тем, когда он ласкал двойное достоинство Приапа. Его новый слуга был худой и щемяще-горький, а новый любовник — сочный и сладкий, с налитой попкой и гибким телом. Вот и сейчас он складывался почти вдвое, когда Кими прижимал его колени к его же плечам, и его раскрывающаяся ложбинка похотливо вздрагивала в ожидании языка, с пухлых губ срывались развратные стоны, а пальцы судорожно впивались в скамью. Кими был готов бегать между этими двумя всю ночь, задыхаясь восхитительным контрастом. Туда-сюда.

Но ему не дали насладиться графским телом сполна и одного раза. Во дворе что-то загрохотало, заорали слуги, они бросились к окну и увидели мечущиеся отблески факелов. До них донеслись лязгающие командные окрики. "Именем Светлейшего князя!" — услышали они. И еще: "Закон и Слово! Отравитель!"

Кими недоуменно поглядел на графа. Тот, страшно побледнев, прижал пальцы к вискам, взгляд его панически метался.

— Кого ты отравил?

— Князя! — рявкнул Сиятельный и бросился за одеждой.

Кими поглядел на гвардейцев, ломящихся в ворота, и последовал его примеру, ностальгически вспоминая своего коня, седельные сумки и ожерелье с порталами. Граф меж тем бодро рванул из купален.

— У тебя есть порталы? — спросил Кими, глядя, как любовник судорожно бросает в сумку деньги и драгоценности. Тот молча кивнул.

— Я пойду с тобой. Только слугу захвачу.

— Да, — граф на секунду застыл. — Слуга, это дело полезное, бери. Я буду ждать тебя здесь, не задерживайся, сам понимаешь.

Приапуса в спальне не было, Кими аж взвыл от разочарования и злости. Куда побежал этот блудливый негодяй? Он глубоко втянул воздух, пытаясь уловить едва заметный запах... Не так уж часто ему приходилось пользоваться обонянием, словно ищейке, но не даром же в его жилах текла кровь огров и эльфов! Он помчался по следу Приапушки, низко пригибаясь к земле, и нашел того в какой-то спальне на полу. Вот блудодей! На кровати кто-то лежал, но Кими не стал отдергивать полог, лишь схватил свою испуганно кричащую собственность, перекинул через плечо и побежал к кабинету. Оставалось надеяться, что его дождутся.

— О, — оценил граф его появление и насмешливо вздернул бровь: — Какой пассаж.

Кими смущенно ему улыбнулся и поправил плащ на своем слуге: тот непристойно задрался, и голая задница Приапушки стыдливо смотрела в потолок одним глазом. Граф взял его за руку, и мир вокруг завернулся в воронку и развернулся на пустынном морском берегу. Невдалеке светилось зарево оставленного ими города.

— Пойдемте на постоялый двор, что ли, — с сомнением сказал мужчина, направляясь к свету.

— А здесь не слишком близко от дворца? — Кими шел за ним, рассеянно похлопывая обнаженные ягодицы своего слуги, чтоб тот не дергался. Еще упадет с плеча.

— Это другой город, — беспечно махнул рукой граф. — И страна другая.

— Ну, тогда ладно, — Кими довольно улыбался грядущим приключениям.

Приапушка снова дрыгнулся, и он легонько ущипнул его за яички, а потом засунул палец в попку, после чего тот наконец успокоился.

— А кстати, как тебя зовут, я запамятовал.

— Анри, — граф закатил глаза.

* * *

Граф Анри и жестокий холод.

Граф бодро шагал по бережку. Кто бы мог подумать, что в этот раз невинная шутка не сойдет ему с рук. Обезумевшему от воздействия зелья князю как назло попался Диньчик, звонкоголосый веселый любимчик Светлейшего. Несчастное создание не вынесло неожиданного напора княжеской страсти, и бедный маленький песик погиб, буквально пронзенный в самое сердце стрелой любви. Анри надеялся, что маленький мажонок сделает страдание не столь горьким, но увы... Судя по всему, слишком большая доза эликсира и боль утраты свалили князя в постель.

Кими не отставал, несмотря на ношу на своем плече, которую он периодически успокаивал, потыкивая пальчиком в попу. Юноша иногда далеко высовывал свой язычок и ловил им капли начинающегося дождя, чем приводил графа в приятное волнение. Скорее бы добраться до постоялого двора и продолжить знакомство мальчика с татуировкой, да и слугу можно было пристроить к делу.

Граф понятия не имел, где они оказались, не удосужился взглянуть заранее. Здесь было явно холоднее, чем в Приндусе, капли дождя постепенно превращались в убогие снежинки, серый свет, пробивающийся с востока, позволил разглядеть стальные волны сурового северного моря. Городишко на их пути был не очень большим и, как издали казалось, не очень дружелюбным и процветающим. Затеряться в нем такому блистательному мужчине и очаровательному юноше будет совсем непросто.

— Где господин Риль? — слуга резко вскинулся на плече Кими и чуть не свалился вниз.

Мальчик даже с шага не сбился, какой же он сильный, де Немур обхватил сам себя руками, представляя, что это Кими поймал его и хочет завалить прямо на эти острые негостеприимные камни.

— За господином Рилем приехал его отец, и увез мальчика домой, — снизошел до объяснений граф, — бедное дитя, он столько всего перенес.

— А перед отъездом он продал тебя мне, — Кими звонко шлепнул нахала по синеющей от холода тощей заднице.

Анри тоже постепенно замерзал. С моря дул пронизывающий до костей ветер, граф буквально чувствовал, что его яйца съежились и стараются забиться поглубже, даже мысли о мальчишкином языке не спасали. А тот, кстати, чувствовал себя преотлично, совсем не мерз, и на лице его был написан живейший интерес ко всему происходящему.

Через пару часов они подошли к спящему еще городку, рассвет только вступал в свои права, и ветер гонял клочья мусора по безлюдным кривоватым улочкам. Граф теперь плелся за Кими, и его почему-то не удивляло, что мальчик как будто знал, куда идти. Наверняка врожденное чувство направления, как у эльфов. Наконец их компания ввалилась в довольно приличную с виду гостиницу.

— Лучший номер, ужин на троих и ванну!!! — Анри был так рад теплу и уюту, что решил не отсылать к прислуге совершенно закоченевшего Приапа, так, кажется, его называл мальчик, — Кими! Вынь руку из задницы нашего милого спутника!

Уже очень скоро граф сидел в тесной ванне, полной обжигающе горячей воды, прижимаясь спиной к юному расслабленному телу, откинув голову и закрыв глаза. Кими, просто мечта, запустил руки как раз куда надо и совсем не стеснялся Приапушку, суетящегося и накрывающего на стол.

Глава пятая: Ода сардельке.

* * *

Кими: дым отечества.

Кими далеко не сразу понял, что попал в родные края. Хотя, конечно, холодное море сбоку навевало что-то эдакое... ностальгическое. Он даже разулыбался, вспоминая, как поехали они однажды с деревенскими мальчишками на лодочке кататься. А тут буря! Снег! Лодка о скалы вдребезги! Вернуться удалось лишь на следующее утро, весь день пришлось пережидать бурю на голом островке, а потом всю ночь вплавь добираться до берега. От скалы к скале.

Так что мальчик бесхитростно наслаждался жизнью: любовался графской задницей в кожаных штанах, лапал голенького Приапушку под плащиком. Можно было, конечно, его отпустить, он так и сделал один раз — когда захотелось позапускать "блинчики". Пятым блином удалось сбить чайку, и на этом он успокоился. А его любимый слуга за это время умудрился сбить босые ноги в кровь об острые камни и едва тащился где-то сзади. Пришлось вернуться и снова подхватить его. Но ноша сия лишь в радость — до чего же приятно было его тискать, мужчина ежился, дрожал и прижимался к нему, попка его замерзла и стала такой тесной... Кими, немного волнуясь, проверял ее пальчиком и один раз даже утешил: "Вот придем в харчевню, милый, я тебя согрею". Он и сейчас грел его: нырял рукой между бедер и брал в ладошку мягкую сморщившуюся мошонку. Заледенел, бедный...

Но в городе Кими сразу позабыл об этих простых радостях. Серый слоистый камень, кособокая архитектура, окна, похожие на бойницы и улочки, идущие четким фортификацианным зигзагом — родной пограничный городок неподалеку от оркских предгорий. В призрачном рассвете кое-где промелькивали зеленоватые морды соотечественников. Кими напрягся и направился на центральную площадь. Как-то отнесутся человеко-орки к чистокровным людям без охраны? Покусится ведь могут... на сокровища. Особенно за Приапчика боязно. Графу, конечно, мало чего угрожает, все же аристократ, чернь не посмеет. А если благородный полезет — так Кими благодаря огрской крови со взрослым мужиком вполне мог тягаться... если тот не огр, конечно, которому он и до соска ртом не дотянется... Вспомнился почивший в бозе жених, и как тот его отодрал, нервно зазудела попа...

В тепле гостиницы Приапушка оживился и попробовал сползти с его плеча, отчего плащ задрался и обнажил иссиня-бледную, пупырчатую от холода попу. Глазки хозяина алчно блеснули, и Кими прижал глупого слугу посильнее, отставил агрессивно ногу в сторону и, не сводя с похотливого орко-гоблина взгляда, засунул в принадлежащую ему задницу сразу четыре пальца. Несчастный мужчина, совершенно не готовый к такому, сдавленно застонал и задергался. Но зато хозяин намек понял и отвернулся. Надо будет срочно Приапушке одежду купить, ни к чему лишний раз искушать соотечественников прелестями. Это тебе не беспечный человеческий юг, где можно вольно голышом разгуливать, и никто ни разу не изнасилует.

Расслабиться удалось только в комнате, после тщательной проверки окон, крепости дверей и засовов, чистоты всех трех выходов. Пока Кими изучал обстановку, им успели налить большую ванну, в которую граф с блаженным стоном немедленно забрался и принялся строить оттуда глазки. Кими засмущался, глядя на него — такого влажного и разрумянившегося, в штанах уже и так всю дорогу стояло, а тут уж вообще.

— Приапус, сними плащ и позаботься о трапезе, — ласково сказал он забившемуся в угол слуге.

И принялся раздеваться, не сводя глаз с Анри. Тот лукаво облизнулся, и у Кими затряслись от нетерпения руки. Стараясь не спешить, он пошел к графу, ущипнув по дороге Приапушку между ножек, на что тот робко ему улыбнулся.

Анри лениво поглаживал себя под водой, и Кими скользнул ему за спину, приподнял мокрые прядки и принялся вылизывать и покусывать шею и плечи. Его любовник чувствительно постанывал и изгибался от этой немудрящей ласки, и Кими снова хотелось испробовать его везде-везде. "Моя карамелька", — говорил он, раздвигая пальцами дырочку графа, так что туда можно было запихать язык и пощекотать им стеночки. Мужчина прогибался и развратно высовывал раскрытую попку из воды, поджимал и снова расслаблял ее сердцевинку, соблазняя засадить, но Кими, привычный к долгим ласкам, коварно растягивал удовольствие: проникал в его глубину, заставляя дрожать всем телом, и снова выходил, чтобы поиграть пальчиками и языком, а граф снова дрожал уже от нетерпения, и умоляюще крутил задницей, и грязно ругался, требуя продолжения и почти не замечая непристойностей, срывающихся с его губ...

* * *

Риль: дворцовая карьера.

— Идиоты! Бесполезные ленивые твари! На кол всех посажу! Яйца поотрываю и в жопы позасовываю, авось шустрее станете!

Павшие ниц гвардейцы в ужасе вздрагивали от каждой новой угрозы. Болезнь не лучшим образом сказывалась на далеко не ангельском характере Светлейшего. К счастью, вскоре обессиленный князь примолк и повалился на подушки.

Воспользовавшись передышкой, начальник стражи сообщил о странной находке, обнаруженной в одной из комнат особняка отравителя. Князь вяло приказал доставить ее прямо сюда. Великие Боги, его окружают одни лгуны и предатели. Никому нельзя верить. Везде интриги, заговоры. Да за что же ему такое наказание?! Яйца и член ломило немилосердно, все его хозяйство распухло и стало неприятно багрового цвета. Никчемные лекаришки ни на что не способны, но где взять других? А ведь он еще не успел зачать наследника. Эта мысль вызвала новую вспышку ярости: подумать только, он ведь так доверял Анри, больше, чем кому либо. Ну ничего, рано или поздно негодяй получит свое. Появившаяся в дверях процессия отвлекла князя от мысленного составления списка кандидатов в застенки и на плаху.

Двое слуг внесли в его покои носилки, на которых лежало тело, прикрытое покрывалом. Человеческое, судя по очертаниям. Носилки сопровождал главный лекарь. Под покрывалом обнаружился прекрасный обнаженный юноша. Невероятно заинтригованный князь выбрался из кровати, стоически перенося огненные вспышки боли, возникавшие при каждом движении, и склонился над телом. Несомненно, это был маг — тоненький, хрупкий, с роскошной бирюзовой копной волос. Какая жалость, что это создание никогда больше не откроет свои... Его Светлость нежно коснулся теплой щеки. Теплой?!

Главный лекарь пояснил, что юноша спит, но разбудить его никто не может, он не реагирует даже на сильнейшую боль. Ожоги и порезы на молочно-белой груди казались почти кощунством. Князь с таким раздражением посмотрел на лекаря, что тот затрясся. Как у этих вандалов рука поднялась испортить эту красоту? Подумаешь, спит. Ничего, он прикажет Анри найти лекаря или мага, который разбудит. Тут он вспомнил, в чьем собственно доме был найден маг и сменил гнев на другой гнев, в слух перечисляя, что сделает с предателем собственноручно. Вот только поймать бы еще.

Ночью боль не давала уснуть и князь отправился в комнату, в которую приказал поместить спящего красавца. Юноша, одетый в кружевную ночную сорочку лежал в той же позе, в которой его оставили слуги — на спине, со сложенным на груди руками. Князь откинул одеяло и принялся изучать неподвижное, но такое прекрасное тело. Он снял мешавшую рубашку, потрогал розовые сосочки, напрягшиеся под его пальцами, и, воодушевленный неожиданным откликом, принялся покусывать и посасывать их. Нет, юный прелестник так и не пошевелился, но эта абсолютная покорность сводила с ума, а боль потихоньку начинала стихать. Такой сладкий свежий, невинный без сомнения, им невозможно было насытиться. Князь облизал длинненький член идеальной формы, упругие яички. Закинув стройные ножки себе на плечи, жадно присосался к девственному анусу. Воспаленный член отдался особо зловещей вспышкой боли, и он со стоном упал рядом с мальчиком, обнимая его. Что ж... можно и полежать просто рядом, тем более, что присутствие прекрасного мага, кажется, благотворно сказывалось на стыдном недомогании Его Светлости.

Утром князь обнаружил, что его член стал выглядеть значительно лучше и почти не болел. Сделав правильные выводы, он не вылезал из постели спящего красавца следующие два дня. Но зато появилась другая неприятность: больше у Его Светлости не вставало, только ныло и зудело всегда, когда он не обнимал мальчика.

Сначала он был зол, потом в отчаянии. Несколько раз в припадке яростного отчаяния он даже приказывал избавиться от своего спасителя, но так и не решился до конца. Постепенно упреки и ругательства, которыми князь слабовольно осыпал безмолвного красавца, сменились душевными излияниями — ведь спящий не предаст, не отвернется, не солжет. Юный маг занял прочное место в княжеской постели, и Его Светлость перестал искать способы прервать этот сон.

* * *

Приапушка: пробуждение от прекрасного сна.

Бешеный водоворот событий подействовал на Приапуса обычным образом: привел в ступор, от которого он очнулся, когда его несли по морскому берегу, обдуваемому холодным ветром. Поняв, в чьих руках оказался, Приапус постарался подавить панику и, оценив свое положение, пришел к выводу, что пытаться сбежать бессмысленно: у него нет ни денег, ни одежды. Он даже не знает страну в которой оказался. А значит, остается только выжидать. Правда, его снедало беспокойство за господина Риля, и в заверения хозяев о том, что мальчика забрал отец, не слишком верилось. Но помочь своему спасителю он не может. Сейчас.

Приапус покорно следовал за новыми господами, терпеливо сносил все странные "нежности" господина Кими, насмешки графа и ... наблюдал за ними.

Светловолосый демон при ближайшем рассмотрении оказался сущим мальчишкой с рано созревшим телом, и играл со своим слугой, как с куклой, в совершенно непристойные и жестокие игры. Приапус мог лишь надеяться, что его не сломают об колено, потеряв интерес.

Граф был типичным представителем своего сословия, Приапусу, в годы своего успеха, приходилось часто...встречаться с ему подобными. Авантюристы и интриганы, они считали себя хозяевами жизни и с удовольствием играли с нею. Кто во что: в карты, в кости, в рулетку. По-видимому, господину графу выпала неудачная комбинация, и он отправился в изгнание, прихватив с собой любовника. Но юный виконт, несмотря на ребячливость и кажущуюся беззаботность, тоже что-то скрывал.

Дорога его совершенно измучила и он мечтал упасть хоть на какое-нибудь подобие кровати и спать, спать. На полу гостиницы сбитые в кровь ноги оставляли алые следы. В тепле он начал отходить, и раны, которые на холоде не ощущались, враз дали о себе знать. Голова кружилась от голода, исцарапанный острым ноготком анус саднил, и Приапус чувствовал себя совершенно отупевшим, на автомате исполняя указания господ в надежде, что его оставят в покое. Но, судя по творящемуся за спиной, надеялся он зря.

* * *

Граф Анри и его сбывшиеся мечты.

Граф совсем потерял голову от ласк. Да, Кими... радость моя... ааах... бля... о боже... Анри сжимал игривую попку, пытаясь удержать в ней длинный язычок, но у него не получалось, коварная змейка выскальзывала, оставляя чувство невыносимой пустоты. Дразнящие пальчики только усугубляли терпкую анальную истому, не проникая глубоко внутрь.

Кими не на шутку разошелся, звереныш, и цапнул графа зубами за краешек приоткрывшейся дырочки, заставив того широко распахнуть глаза. Порыкивающий малыш принялся нежно лизать укушенное местечко, а де Немур наконец-то разглядел неброскую красоту изможденного невзгодами киминого слуги, стоявшего неподалеку.

Увидев замысловатые детали анатомии Приапа, граф вспомнил, где он его видел. Давным-давно маленький Анри пришел в элитный бордель, чтобы испытать неземное наслаждение и познать неизведанное. Он уже выбрал красивого юношу с янтарными глазами и двумя членами, уже уплатил положенную сумму и направлялся в нумера, когда столкнулся в коридоре со своей бабкой.

— Ах, паразит! Мал еще с мужчинами трахаться! — старуха влепила опешившему Анри смачную затрещину и оттащила за ухо домой.

Отец с матерью наперебой живописали испуганному мальчику ужасы анального секса, и он начал бояться, что придет страшный огр и разорвет его надвое самым похабнейшим способом. Эти фантазии долго преследовали юного виконта, постепенно обрастая сладострастными подробностями, и, даже воплотившись в реальность, не оставили де Немура. А желтоглазый таинственный юноша так и остался несбывшейся мечтой.

— Иди-ка сюда, — граф дернул Приапа за подвернувшийся под руку член, так что тот грохнулся в ванну, подняв тучу брызг, — хватит дрожать, мойся и побыстрее.

Анри вылез из остывающей воды. Так много хотелось сделать, он ухватил двумя руками темные патлы мужчины и погрузил его голову под воду. Вот это дрессировка, тот даже не дернулся, так и сидел, пока по его худому телу не начали пробегать волны дрожи.

— Смотри не утопи, — смех мешался с рычанием, Кими проворно метнулся к столу, увы, солдатиков он забыл в особняке, так что приходилось использовать то, что есть. Аппетитная сарделька, щедро смазанная острым соусом, заняла почетное место в попке взвывшего графа.

Анри даже выпустил волосы Приапа, тот хватал воздух широко открытым ртом. Кими пошевелил сардельку, вызвав тем самым мелодичные стоны, вроде выпасть не должна.

— Сейчас будет рыбалка! Чур я рыбак!

Мальчишка заскочил в воду и расселся перед Приапушкой, выставив из воды внушительную блестящую головку. Граф намотал на руку мокрые слипшиеся волосы несчастного, и, как только нежная плоть скрылась под водой, с силой макнул голову мужчины следом.

* * *

Кими и милые люди.

— Ах, Анри... затейник... — восхищенно шептал Кими.

Сам он ни за что бы не догадался, что люди начинают так быстро задыхаться под водой. А уж как приятно оказалось использовать эту милую особенность: судорожно сжимающеюся горло любимого слуги обхватывало его естество с такой неземной страстью!

"А какой вулкан кипит в его сладкой попке", — думал он, мечтательно глядя на дрожащую задницу, так приглашающе выглядывающую из воды. — "Засадит-не засадит?"

Граф не засадил, выдернул вместо этого Приапушку, позволяя отдышаться, и Кими заботливо спросил:

— Ты в порядке, милый?

Вроде ведь тот и не имел ничего против их игр, но он же такой послушный — вдруг не посмеет пожаловаться, а они увлекутся да и прибьют ненароком бедняжку?

— Да, господин, — просипел слуга, и Кими ласково убрал спутанные прядки с его лба.

Граф отчего-то развеселился и снова насадил голову Приапушки на член мальчика.

* * *

Граф Анри и катарсис.

Анри отставил попу и сжал посильнее мышцы. Сарделька жалящим оводом скользнула в глубины чувственного тела, и графа прошила сладкая судорога близкой разрядки. Как нельзя кстати над водой показалась тощая задница, столь притягательная в своей беззащитности, что мужчина немедля всадил туда свой прекрасный член. Плоть, обступившая его, была такой живой и нежной, но все же недостаточно тугой. Граф сильно вбивался в покорное отверстие, удовольствие становилось невыносимым, но кончить он никак не мог. Пожар в заднице придавал ощущениям дополнительную остро-порочную ноту и отвлекал.

— Дыши, дыши, — Кими вытащил голову своего слуги из воды и участливо гладил того по лицу.

— Ах!... Ах... я сейчас кончу! — Анри смотрел Кими прямо в глаза, и мальчик понял, что от него требуется. Не отводя взгляда, он неотвратимо и нежно потянул голову истерзанного мужчины вниз, в мучительный водный плен, и держал там все время, пока де Немур стонал и извивался, наполняя спермой безотказную, дрожащую плоть. Все его тело трепетало в высочайшем экстазе, и граф не помнил, как он дошел до кровати и упал на нее, изможденный и счастливый, совершенно позабыв про коварно затаившийся огрский деликатес.

* * *

Кими: жизнь — она, как медовая тянучка.

Они с Анри кончили одновременно, словно разряд молнии прошил их через слабо трепыхающегося Приапуса, и Кими подумал, что даже когда душа его отлетит от тела и непременно попадет в рай, то и тамошнее блаженство будет лишь смутным отблеском теперешнего.

Граф оторвался от сладкой задницы, пошатнулся, и немедленно отрубился, раскинув руки — едва его голова коснулась подушки. Кими же прижимал к груди обмякшего Приапушку и счастливо гладил его по спине. Мужчина тяжело дышал и бессильно цеплялся за его плечи. Никогда и ни с кем Кими не чувствовал такого восхитительного единения, как с Анри. И никем не хотелось обладать так полно, как Приапушкой.

— Я люблю тебя, — прошептал Кими, целуя его в ухо и понимая вдруг, почему его соотечественники сходили с ума по чистокровным людям, таким хрупким и изысканно красивым. — Ты самый лучший. Принеси мне полотенце.

Его слуга попробовал выбраться из ванны, но руки его скользили, а ноги не держали, и он упал бы обратно, если б хозяин не подхватил его.

— Ох, — тревожно сказал Кими, — заглядывая в его белое лицо с обведенным черным глазами, — мы перестарались, да? Прости, милый...

Он почувствовал себя виноватым — неужто опять не рассчитал сил? Но как же так, он ведь специально во всем слушался графа, думая, что тот-то уж точно знает, когда надо вовремя остановиться с человеком. "Граф и остановился вовремя, идиота кусок! Не сломал игрушку, ведь так?" Кими вздрогнул: "Здравствуй, дедушка. Как погода в раю?" Дед молчал, и мальчик, пристыженно вздыхая, вытащил Приапушку и завернул его в полотенце. Засунул в рот сосиску и аккуратно вытер мужчине голову. Тот тихонько жевал, косясь на него сквозь пряди волос, и с трудом сглатывал.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, господин...

— Точно?

— Бывало, со мной обходились и хуже, господин, не беспокойтесь...

Кими, устраивающий его на кровати, на секунду замер: "хуже". Он поступил так ужасно с зависящим от него человеком, ничуть не лучше, чем с ним самим обошелся покойный жених. И это было УЖАСНО.

— Прости... Почему же ты не сказал, что тебе не нравится?

— И вы бы остановились? — слабая грустная улыбка. — Господин?

— Конечно! — с жаром воскликнул Кими. — Конечно, я же тебя люблю и хочу заботиться! Потому что ты мой, и тебе должно быть хорошо. Всегда, всегда мне говори, если я делаю тебе плохо. Понимаешь?

— Да... — глаза Приапуса закрылись на несколько секунд, а потом он, вздрогнув, распахнул их снова. — Да, господин. Не то, что у меня была возможность что-то сказать... Я имею ввиду — рот был все время занят...

— О, — он снова ощутил ужасный стыд. Захотелось как-то перевести тему разговора. Взгляд его упал на вольно раскинувшегося графа, и он вытащил сардельку из его задницы, а потом, хихикнув, спросил: — Хочешь подзакусить, Приапушка?

Мужчина зажмурился и покорно раскрыл рот.

— Вот! — Кими сердито помахал сарделькой перед лицом слуги, а потом запихнул ее обратно в графа (тот довольно вздохнул во сне), — Вот! А теперь что тебе мешает выразить недовольство, глупый плебей?!

Приапус затравленно съежился, и Кими погладил его по голове:

— Ну, не бойся же меня...

Худое тело вздрагивало все тише под его ладонью, и скоро мужчина заснул.

Кими накрыл обоих своих любимых одеялами, немножко побродил по комнате, размышляя, как граф бы отнесся к тому, что ему слегонца во сне присунут, проследил за слугами, убирающими ванную и остатки трапезы, запер все засовы, а потом нырнул в постель и устроился между двумя людьми. Анри тут же положил ему руку на лицо, а ногу — на яйца, а Приапушка свернулся клубком и уткнулся носом в подмышку. Эх, хорошо...

* * *

Граф Анри: пока все спят. Изъятие сардельки.

Пробуждение ознаменовала искристая боль в заднем проходе. "О боги... У меня там все порвано...Что вчера было..." — граф не открывал глаза, под веками плыли сизые круги. Анри провел рукой по анусу. Кровь! Густая и липкая, и что-то торчит, о нет... Дотрахался, а ведь родители его предупреждали. Граф осторожно ощупал высунувшийся предмет и легонько подцепил его пальцами. "Благодарю тебя, о Всевышний, это всего лишь игрушка." Стараясь никого не разбудить, он тихонько запихал между стеной и матрасом таинственное нечто, извлеченное из укромного местечка.

* * *

Приапус и цена красоты.

Приапус видел чудесный сон: Риль лежал абсолютно голенький на зеленой траве с пламенеющими маками, подставив круглую попку солнечным лучам. Опасаясь, как бы солнце не опалило нежную кожу, Приапус втирал ему в спинку любимое розовое масло. Бедному слуге очень хотелось опустить руки ниже, но он не смел. Как вдруг его господин приподнялся и сам подставил ягодички под его руки. Оба члена Приапуса стали тверже камня и засочились смазкой. Мужчина благоговейно раздвинул мягкие половинки и уперся жадным взглядом в аккуратную розочку. "Роза должна пахнуть розой", — подумал он и пролил масло из флакона прямо туда. Мальчик едва слышно застонал и перевернулся на спинку, бирюзовая волна волос рассыпалась по изумрудной траве, а сиреневые глазки покрылись томной поволокой. Длинненький изящный член возбужденно прижался к животу, а стройные ножки были призывно раздвинуты. Завороженный зрелищем, мужчина замер в восхищении.

Когда-то Эрастусу привезли картину, на которой был изображен спящий обнаженный эльф — удивительной красоты создание. Эльфы были очень замкнутым и высокомерным народом. На людей они смотрели свысока, брак с самым высокородным дворянином-человеком считался у них отвратительным мезальянсом. Они всегда носили одежды, полностью скрывающие их тела. Приапус часто пробирался в хранилище хозяина и подолгу любовался на эту картину — он провел много счастливых минут, представляя, как оживает под его прикосновениями стройное тело, как на пухлых губках расцветает нежная призывная улыбка. Эти воспоминания помогали ему кончать даже с особо отвратительными клиентами. А мысль о том, что на заработанные с его помощью деньги Эрастус приобретет еще какую нибудь уникальную вещь, даже вдохновляла. Поначалу. Приапус разделял страсть господина к предметам искусства, жаль только, что расплата за эту любовь была слишком высока. И за его счет.

Преисполненный восторга от того, что сейчас исполнятся самые смелые мечты, Приапус осмелился провести языком по алой головке, пощекотать гладенькие, ароматно пахнущие яички и счастливо вздохнул, наслаждаясь идеальностью момента. Но солнце стало припекать и мужчина взял мальчика на руки, чтобы отнести его в тень. Воздух стал невыносимо горячим, трава и цветы вокруг начали чернеть. Он с ужасом увидел, что тело в его руках начало таять, и вот он остался совершенно один в полыхающем жаром черном аду.

Приапус вырвался из оков кошмара, тяжело дыша. Каждый вздох с трудом проходил сквозь саднящее горло. Постепенно успокоившись, он попытался встать, осторожно освободившись из объятий господина Кими. Это было очень нелегко, тело затекло и двигаться категорически отказывалось. Шатаясь, он побрел к стоявшему на столе кувшину. Холодная вода прояснила отупевшее сознание, и Приапус принялся совершать привычные после каждой бурной оргии действия — оценивать причиненный его драгоценному телу ущерб.

Переломов нет, члены, яйца, анус целы и не болели. Это очень хорошо. Он с отвращением уставился на отраженное в зеркале: землисто-бледное лицо, которое не мешало бы побрить. А вот дальше дело обстояло хуже. На теле было множество синяков от полученных еще в борделе ударов, к ним добавились новые от прямо таки стальных пальцев господина Кими. Раны на ногах воспалились, и пол казался усыпанным битым стеклом. К тому же его начал трясти озноб. Только бы не заболеть. Тогда ему точно конец, ведь больная игрушка никому не нужна. Он взмолился своей покровительнице Богине Эрекции и пообещал принести ей богатую жертву, как только будет возможность.

Ночью юный демон говорил, что любит его, обещал заботиться. Он горько усмехнулся. Его никто никогда не любил. А вот трахаться с ним любили, да.

Приапус нашел свой плащ и, держась за стены, отправился искать кухню. Никто не позаботиться о нем лучше его самого. Ему нужно нормально поесть до того, как его опять завалят в постель и начнут иметь.

Он совсем забыл, что находится в стране нелюдей, и с ужасом глядел на огромное человекоподобное создание с торчащими изо рта клыками, маленькими глазками и в поварском колпаке. Но повар встретил его ласково, навалил огромную тарелку снеди и заставил есть прямо там. Два поваренка поменьше ошивались тут же и причитали, что он такой худенький, бледненький. Что хозяева совсем его не берегут. Приободренный, Приапус с наслаждением поглощал какие то странные штучки: кругленькие мясные шарики в тесте, которые нужно было макать в блюдце со сливками. И не обращал внимания на следивших с жадным интересом за каждым его движением нелюдей. Один шарик выскользнул из его пальцев и упал прямо в вырез плаща, заляпав его сливками. Приапус смущенно запустил руку за пазуху, плащ раскрылся и стала видна его бледная грудь.

И тут чудовища напали. Повар усадил его на стол, вытряхнув из плаща, и принялся жадно вылизывать сливки с его кожи. А поварята ласково поглаживали везде-везде. Он попытался кричать, но из воспаленного горла кроме хрипов ничего вырывалось.

Как вдруг дверь распахнулась, и на кухню ворвался очень злой Кими.

* * *

Кими и бремя аристократа.

Кими проснулся от того, что его слуга закопошился под боком. Вставать ужасно не хотелось, и он упорно проваливался назад, в царство снов и мечтаний. Приапушка тихо бродил по комнате, Анри, постанывая потерся об его ногу пахом, и член мальчика радостно восстал. Они завозились под одеялом, налитая попа графа легла в его ладони, как родная, зашевелилась на нем, так задорно-блудливо, что Кими почти не обратил внимания на хлопнувшую дверь. Приподнял только голову, увидел, что Приапус вышел — и тут же забыл об этом, ведь граф с утробным ворчанием ввинтился в него, даже не проснувшись как следует, и принялся безыскусно овладевать.

Мальчик стонал и раздвигал ножки как можно шире, ему казалось, что в него запускают радужные пушистые шары, да-да, прямо туда, и они лопаются, порождая восхитительный трепет во всем теле. Граф кончил, укусив его за сосок, и немедленно снова заснул, даже вытащить не успел, бедняжечка. Кими перевернул его и полюбовался опухшей дырочкой, испачканной красным соусом. Какой же он там, наверно, чувствительный... Подумав, мальчонка смачно плюнул на розовеющий вход в сады наслаждений и принялся аккуратно вставлять. Граф мотал головой, стонал, говорил "о, Господи" и богохульствовал, из зажмуренных его глаз выкатилось несколько слезинок, он всхлипывал, а при особенно сильных толчках — страстно тянул: "еще... еще..."

Кими, конечно же мог еще и еще, но Анри, поганец, сжал свой член и мгновенно кончил. Кими тоже застонал, отпуская себя, а потом грохнулся на кровать и поцеловал снова безмятежно сопящего любовника в висок. В голове было совершенно пусто, летали перышки от птицы счастья, звенели колокола, и слабо билась всего одна мысль: "Надо в следующий раз его руки держать..." Он вздохнул, поерзав, внизу все снова стояло. Где там Приапушка.

На этой мысли Кими подскочил, как ошпаренный: ведь его слуга куда-то смылся! Один! И без достойной одежды с гербами дома! Блудодей, как есть блудодей. Он поспешно натянул штаны, подхватил мошну с кинжалами и подтащил вяло упирающегося Анри к двери:

— Запри за мной, Анри, запри, слышишь меня?

— Отстань, противный, — капризно возражал граф и пытался снова заснуть.

Кими махнул на него рукой, и побежал в общий зал.

— Где мой слуга, смерды?!

Смерды заголосили и залебезили.

Приапушка обнаружился на кухне — и в каком виде! На столе, измазанный сметаной, словно горячий блинчик, а два полуорка во главе c практически чистокровным огром сладострастно вылизывали его. Развратный тип извивался и тихо шипел от удовольствия. Сердце застучало у Кими в висках, а кровь застила глаза. Он и не знал, что способен испытывать подобную ярость.

— Грязные подонки! — взвыл он, хватая котел, — Да как вы посмели прикасаться к собственности виконта д'Арвиля!

Он врезал огру по лбу, по кухне пошел мелодичный гул, полуорки с визгом забились под столы.

— Простите, Вашбродие, — бормотал огр, виновато вжимая голову и старательно делая жалобные гримасы на каждый удар, — мы же это, того... не знали, Вашбродь...

— Это — мое, — внушал Кими, усердно охаживая его котлом, — мое, поняли, смерды?

Он нашел полуорков, попинал их тоже, а потом схватил свою блудливую собственность и гордо удалился.

— Бесстыжий развратник, — обратился он к Приапусу, сбросив того на пол их комнаты, — ты служишь мне, я твой господин, и за то, что ты вел себя, как шлюха, опозорив мое имя, мне придется тебя наказать.

Мужчина сжался на полу в комочек и трясся. У Кими пересохло во рту: вот как его наказывать, такого жалкого. Хочется наоборот — погладить и успокоить. Но нельзя, ведь господин своим слугам — строгий отец, и никак невозможно оставить без последствий такое безобразное поведение. Он был уверен, что кухонная прислуга ни за что бы не накинулась на Приапушку, если б тот не соблазнил их сам. Нет, только не в приличном заведении, да еще после его утренней демонстрации статуса мужчины перед хозяином отеля.

— Наклонись над стулом, — приказал он и взял пушистое полотенце с полочки у ванны. Именно так папенька наказывал его самого за шалости — не больно, но ужасно обидно.

Он подошел к покорно согнувшемуся Приапусу, погладил мелко трясущееся тело... Белая кожа бедняги была в синяках, и Кими почувствовал щемящую боль в груди, как будто это его сейчас накажут. Он несильно замахнулся и огрел поджавшуюся задницу. Приапушка коротко вздохнул, а левая ягодица его покраснела.

— Намочи, мой друг, мокрым воспитание внушительнее будет, — подал голос граф, вылезая из кровати.

— Что ты, Анри, я же не для боли, а для порядку, — с укором ответил Кими и шлепнул по правой половинке. — Дабы соблюдал положенную скромность.

— Как знаешь, как знаешь, — бесчувственно заметил граф и распахнул окно, — Боже мой, Кими, вот это богатство! Да, такие буфера — грех прятать.

Кими, заинтересовавшись, подошел и тоже выглянул во двор. Дебелая прачка, мягко колыхая редким богатством в глубоком декольте, шествовала под их окнами. Граф, хихикая, выпростал свое достоинство и прицелился девке в вырез. Кими, хмыкнув, вернулся к терпеливо ожидающему Приапушке.

— Не блуди, — наставительно произнес он и хлестнул по алеющей попке в третий раз.

И тут случилось страшное: Приапчик, всхлипнув, мягко осел на пол, лицо его жутко побледнело, глазки закатились, и он застыл. Кими в ужасе отбросил полотенце и взвизгнул, обращаясь к удачно отлившему графу:

— Что это с ним?!..

Анри склонился над бессознательным слугой, потыкал ему зачем-то в глаз и сообщил:

— Горячечно-нервный обморок.

Кими перетащил болезного на постель, растерянно расправил около него сбитые простыни... В щели около стены обнаружилась сарделька. Он некоторое время потаращился на нее, вертя в руках. Никогда и никто на памяти мальчика так ни с того ни с сего не болел. После драки — да, или, там, конь потопчет... а так... Что же делать?

— Что же теперь делать, Анри? — он рассеянно откусил сардельку. — Что ты на меня так смотришь?

— Н-нет... Ничего. Вкусно?

Глава шестая: Марш рогатых коней.

* * *

Граф Анри, алхимик и врачеватель.

— Я хотел, чтобы он понял... — малыш выглядел таким огорченным, что Анри с трудом сдерживал смех.

— Уверяю тебя, он все понял. Вот, держи, — мужчина забрал сардельку, метко зашвырнув ее в окно, и сунул в руки мальчика пузырек, извлеченный из дорожной сумки, — должно помочь.

Граф намочил водой из кувшина валяющееся пушистое полотенце и тщательно протер попу, которая горела внутри, будто Кими растревожил своим членом рой злющих ос. Вся надежда была на чудесную целебную мазь, которую Анри, зная свой веселый нрав, не позабыл прихватить с собой. Открытая баночка дивно благоухала, и граф принялся аккуратно втирать маслянистую субстанцию в пострадавшее место. Он нежно поводил пальчиками снаружи, покружил по вспухшему колечку и аккуратно вставил в себя средний палец. Совсем не больно.

— Приапушка! — Кими провел рукой по лицу лежащего без чувств мужчины.

— Забит до смерти полотенцем, — граф пошевелил пальцем, прислушиваясь к ощущениям, — под нос ему сунь.

К удивлению Анри, мальчик все правильно понял, и очень скоро несчастный мученик со стоном открыл глаза.

— На живот, — граф решил, что подлечить попу Приапусу тоже не помешает, и мужчина обреченно перевернулся и расставил ноги.

Кими стал аккуратно разбирать темные пряди, стараясь не дернуть ненароком, чтобы не причинить лишней боли, в то время как Анри осторожно смазал красные тощие булки и ласково запустил сразу несколько пальчиков в сокровенное.

Приапушка был словно укутан страданием, от макушки до потрескавшихся пяток, при ярком свете дня рука не поднималась делать ему больно. Спина и плечи несчастного были покрыты синяками, свежими и не очень, старыми шрамами и ожогами, страшно смотреть. Закончив с самым главным, граф тихонько погладил поясницу, пощекотал тощий бочок, и Приапушка воспринял это, как команду перевернуться.

— Какая прелесть! — Анри ухватил руками оба вялых члена, — интересно, который больше? Или одинаковые? — он погладил сразу оба и ощутил прилив зверского любопытства.

Плоть под его руками оживала, наливалась и твердела. Кими обеспокоенно взглянул в янтарные глаза:

— Все хорошо? Правда?

— Душа моя, нам стоит нанести визит вежливости твоему батюшке, — изрек граф, плюнув сразу на обе руки и покрепче обхватив заметно привставшие члены, — Кими, давай, кто дальше стрельнет?

Мальчишка радостно ухватился за более длинный, обсосал головку, вызвав волну жара в теле обоих любовников:

— Когда выиграю, я тебя трахну. И буду за руки держать.

Очень скоро Приап начал дергаться и жалобно стонать, Кими держал его за запястье, легонько сжимая. Вторая рука была плотно придавлена к кровати коленом графа, который никак не мог заглотить необыкновенно толстый член. "Потом попробую," — Анри принялся ласкать Приапушку руками, покрывая поцелуями налитую головку. Мужчина дернулся необычайно сильно, затрясся, любовники едва успели отстраниться, и на покрытый испариной бледный лоб шмякнулись две белых капли. Остальные потоки залили грудь и живот судорожно дышащего Приапа.

— Я выиграл! — довольный Кими завалил графа на кровать, ловко вставив ему колено между ног.

— Любовь моя, прежде всего нам надо поесть, а еще раздобыть теплую одежду. И лошадей, — граф целовал уголки губ мальчика и старался не ерзать, чтобы не тереться о Кими своим стояком. Сил почти не осталось, и голод разгорался все сильнее с каждой минутой.

* * *

Кими, добрый мальчик.

— Эх, — Кими слез было с голодного графа, а потом, не выдержав, все же приспустил с него штаны, быстро поцеловал в головку и прошептал: — Еще свидимся, дружочек.

Анри щекотливо ежился:

— Жрать, милый, жрать быстро!

Мальчик принялся послушно застегиваться.

— А зачем нам папенька, Анри? — спросил Кими, поправляя плащ на Приапушке. Может удастся купить ему одежду прямо в гостинице? Во избежание. — Разве нам и без папеньки не замечательно? А то ведь он и в гневе может все еще пребывать...

* * *

Граф Анри утоляет зверский голод.

Мальчик довольно быстро вернулся и бросил в Приапушку узел с одеждой. Слуги, вошедшие следом, расставляли тарелки и блюда с яствами, Кими пересаживал своего смущенного компаньона с пола на стул, а граф сразу же набросился на еду, забыв о приличиях.

— Зади — милейший огр, он войдет в мое положение и не откажет в крове, — Анри не стал с набитым ртом объяснять своему юному любовнику, что денег у них не так уж и много, а драгоценности дорого в этом захолустье не продашь.

Возвращаться в Цихниду сейчас и кидаться в ноги Светлейшему было опасно для жизни, интуиция редко подводила графа. Оставалось ждать, пока князь помрет или наоборот поправится. Кими накладывал еду в тарелку своему протеже и опять говорил, что папенька в гневе.

— Мы с твоим папенькой давнишние эээ... приятели, я уговорю его тебя простить. Кстати, а почему ты удрал из дома? Ты ведь удрал?

— Замуж не хотел идти, — мальчик не стал вдаваться в подробности.

— Я сколько лет состою в браке и ничего,— граф пожал плечами, — позволь полюбопытствовать, кто твой жених? Может к нему сначала в гости заедем?

Кими помрачнел еще больше, и Анри решил не терзать больше мальчика расспросами. Он дожевал последний кусочек, сыто развалился на стуле и продолжил свои увещевания.

* * *

Кими и решительность.

Через полчаса дружеских уговоров вперемежку насмешками и сомнениями в смелости Кими сдался. К тому же и еду они всю съели. Да и с папенькой, как ни крути, все же поговорить надо. А то как бы не отреклись от него — в гневе-то. Потом папочка конечно пожалеет, да поздно будет: род не игрушка, чтобы его членов туда-сюда по собственной прихоти гонять... Кими слопал последний блинчик и дал Приапушке облизать варенье со своих пальцев.

Мужчина выглядел очень мило в своей почти новой черной ливрее с красными пуговичками. На грудь Кими ему повесил одну из гербовых блях со своего пояса. Теперь уж то на него никто не посмеет покуситься.

— Пошли, — сказал Кими и решительно встал. — За конями — и в Арвиль!

— Надеюсь, здесь можно и нормальной лошадью обзавестись, а не только этими вашими рогатыми образинами?

— Сомневаюсь, Анри.

* * *

Приапушка и тепло.

Приапус был удивлен. Приятно. Господин Кими похоже очень ответственно подошел к своей роли хозяина и был совершенно искренне озабочен нуждами своего слуги. Он ведь уже мысленно попрощался со своей никчемной жизнью, но отделался всего лишь парой новых синяков и обмороком. Конечно, если бы его шлепнул полотенцем обычный человек, это было бы пикантным дополнением к любовной игре, а исполнении Кими могло закончится переломом тазовых костей. Да-да, Приапус был вполне подкован в анатомии, как же без этого? Очень часто ему приходилось исполнять фантазии клиента, когда одно лишнее движение приносило необратимые увечья или смерть.

Великие Боги, никогда за свою долгую практику он не встречал настолько неутомимо ебливых созданий. Хотя, кроме Эрастуса, ни с кем Приапус не жил так долго. Когда он был юн и очарователен, у него было много поклонников, отдававших огромные суммы за два часа его внимания. Потом его внешность изменилась в худшую сторону, популярность упала и партнеры сменялись слишком быстро, а с другими работниками борделя он отношений не заводил. Особое положение при хозяине заставляло его держаться особняком. Когда то он даже мечтал о единственном партнере, мечтал о любви, о которой писали поэты в книгах, хотя и не надеялся. Такой же неосуществимой мечтой был и прекрасный Риль. Теперь же Приапус был совершенно сбит с толку и не знал, чего ожидать. Он не понимал, зачем вообще нужен господину Кими, у которого был такой красивый любовник, молодой и знатный. Хотя, чего это он в самом-то деле? Конечно же из-за уникальных особенностей его анатомии.

Похоже, жизнь начинала налаживаться: он был накормлен, подлечен и, самое главное, одет. Похоже, бросать его никто не собирается, а его избитое и подурневшее тело пользуется спросом, о котором он не смел и мечтать. Что ж, нужно довольствоваться малым. Пока не выпадет шанс на большее.

* * *

Кими и занятное путешествие.

Граф оказался страстным лошадником и битый час уже переругивался с барышниками о статях. Кими только хихикал, глядя на это. Как-то дорогой Анри справится с ярко-рыжим монстром, около которого сейчас распинается? Да эта тварюга снесет своего очаровательного всадника движением хвоста, а потом всласть потопчется на его бренных останках. Может еще и унавозит...

Вокруг них собралась приличная толпа, громко отпускающая полезные замечания и дельные советы. Втихаря же они обсуждали стати самого графа. А заодно и Кими с испуганно жавшимся к нему Приапушкой. Мальчик давно привык к восхищению окружающих — уж слишком он получился похож на человека, дыр-бутанцы его просто обожали. Но граф — граф был истинно чистокровным, хрупким и прекрасным, как фарфоровая куколка, и толпа следила за ним, словно завороженная, поддерживая каждое слово и жест гулом одобрения да восторженными криками. Анри явно наслаждался вниманием: гордо встряхивал волосами, замирал вдруг с мечтательной полуулыбкой, прикрывая глаза... Барышник безнадежно проигрывал спор.

— Господин, — внезапно прошептал ему Приапушка, оборотив свое бледное лицо с темными печальными глазами. — Вы же не отдадите меня им? Не отдавайте, господин...

Кими покосился на "них" — двух человеко-орков, отирающихся неподалеку и уныло бубнящих на тему того, за сколько бы юный господин отдал своего слугу на попользоваться.

— А ну пошли вон, убогие! — рявкнул Кими, "они" прыснули в сторону, а Приапушка дернулся от его вопля. — Не надейся, — строго обратился к нему мальчик, — Я тебя никому на блуд отдавать не буду, ты же мой компаньон, забыл?

— Никому, кроме ваших любовников?

В голосе мужчины звучала горечь, но его господин был слишком юн, чтобы услышать ее, поэтому, легкомысленно ответив: "С Анри-то, конечно, позволю, не бойся", запустил руки в штаны своего слуги и принялся лениво перебирать оба его члена. Те начали отзывчиво твердеть.

— Да чтоб вас черти с ограми на две половинки разодрали, Ваше благородие! — взвыл внезапно барышник, бросив шапку оземь. — Да я бесплатно вам Огонька отдам, ежели вы хотя б круг сами, собственным благородным седалищем, на нем проедете! Своими белыми ручками правя!

— Соглашусь, любезнейший, — небрежно обронил граф, и толпа разразилась воем, свистом и хохотом.

— Нет! — в ужасе крикнул Кими, вскакивая и роняя с колен Приапуса. — Стой, идиота...

Но было уже поздно. Легче ласточки взлетел Анри на спину монстра, и с зловещим ржанием адский Огонек загалопировал к манежу. Кими бросился следом, готовый поймать и спасти. Однако, граф, демонстрируя безупречную посадку, легко проехал по кругу. Конь послушно менял аллюры, ни разу не получив при этом промеж рогов. Да и не обратила бы адская животина внимания на слабый человеческий кулачок... Тогда на что же она обратила внимание? Магии-то они тоже не поддаются.

В гробовом молчании граф завершил выездку и, соскочив с седла, самодовольно заявил:

— Ну-с, любезный, на Огоньке мы сошлись, как насчет Черныша?

На лице барышника отражалось вселенское горе, вокруг благоговейно шептались: "человек", "чародей" и "ангел, чисто ангел", а Кими так смеялся, так смеялся. Аж животик надорвал, да кулак о колено отбил.

— Скажи, Анри, а в твоем роду эльфов не было? А то уж больно ты... затейлив, да и с лошадями дивно ладишь.

— Эльфов не было, — граф эффектно сбросил капюшон нового мехового плаща и обозрел из-под ладони окрестности. Окрестности, надо сказать, не менялись уже третий час, каменистые пустоши, поросшие можжевельником и вереском. — А вот мудрые друиды — были. И передали мне необыкновенный талант к алхимии.

— К алхимии?.. Давно тебя хотел спросить, — Кими смущенно улыбнулся и состроил глазки: — А за что ты князя траванул?

— Да ненароком вышло, — досадливо поморщился граф, — по прихоти... А вот, кстати, у меня в роду еще и дриада, говорят, затесалась, — добавил он, желая отвлечь спутника от сдавленного хихикания.

— Да, — вздохнул Кими и зарылся носом в мех Приапушкиного капюшона, — там-то ты тверже дерева, это уж точно от дриад...

Слова графа пробудиле в мальчишечке смутные желания, и он забрался Припушке под плащ, а затем и под одежду, помял теплый впалый живот, а потом принялся расстегивать пуговички у него на заднице. Кармашек-то этот был конечно устроен для удобства в отхожем месте, но Кими вознамерился его использовать для приятного.

— Ах... ах... — тихонько вздыхал Приапус, утыкаясь лбом в гриву коня, когда шаловливые хозяйские пальчики на ходу орудовали в его попке.

— Шелковый мой... горячий... милый... — жарко шептал Кими, устраиваясь поудобнее и насаживая сладкие булочки на свой трепещущий в ожидании член, и Приапушка протяжно стонал, выгибаясь.

Так ехали они: черный конь бодро скакал по дорожке, Кими покачивался на нем, а на Кимином жезле подрыгивал и елозил развратно своей умелой попкой его слуга и компаньон.

— Поделишься, мой друг? — часа через пол спросил граф.

И Кими снял с себя Приапушку, разрядившись, и щедрым жестом пересадил тяжело дышащего мужчину на графского Огонька.

Так они дальше и менялись, очень занятная вышла дорога до Арвиля, и не скучная.

* * *

Приапушка и вечность.

С конем ему трахаться приходилось (а так же с кобелем, кабаном, овцой и козой), а вот на коне никогда. Несомненно, так гораздо приятнее. Господин Кими был очень заботлив и внимателен, и граф, следуя его примеру, не слишком напирал. Мерное покачивание бедер господина иногда резонировало с аллюром скакуна, и Приапусу казалось, что он вот-вот взлетит. Никогда еще его привыкший ко всякому анус не испытывал такого долгого, дарующего тягучее наслаждение массажа, а руки его господ дарили нежные ласки. Он потерял счет оргазмам, и штаны спереди стали совершенно мокрыми. Не слишком приятное ощущение на морозе, длившееся впрочем недолго: его члены вновь охватывал тесный жар ладоней и прогонял забравший туда холод.

Приапус совершенно потерял голову и не обращал внимания на дорогу. Это он сообразил во время очередной пересадки с насеста на насест. А вдруг придется бежать? Адские скакуны не внушали ему страха. Животные его любили с детства, и в борделе ему единственному удавалось избежать увечий во время скотоложеских сеансов. Так что украсть коня не составляло труда. Правда, опыта верховой езды у него не было, но он надеялся, что справится.

Дорога казалась бесконечной и ему начало мечтаться о том, что провести вечность в таком положении не так уж плохо.

* * *

Граф Анри и его принципы.

Граф смотрел на приближающийся в сумерках замок. Сердце екнуло — он издалека узнал башенки и серые стены Арвиля и ссадил с себя пребывавшего в прострации Приапушку, хотелось насладиться волнительным моментом встречи со своей юностью без помех. За время пути член распух и почти потерял чувствительность, Анри лениво поебывал Приапа просто из принципа. Да и веселее было так ехать.

Кими бочком усадил мужчину и бережно придерживал того рукой, что-то рассказывая. Очевидно, расписывал выдающиеся огрьи достоинства, Анри и сам пару раз шепнул Приапушке на ушко, что с ним могут сделать два здоровенных беспощадных огра. Тело в его руках начало заметно дрожать, и граф добавил смачных подробностей к своему рассказу. Эх, давненько он не был в этом суровом краю, Анри нетерпеливо заерзал и пришпорил Огонька, не терпелось побыстрее добраться до Арвиля.

* * *

Кими: родные лица.

Кими обнял бессильно склонившегося ему на плечо Приапушку, и принялся аккуратно застегивать кармашек на его скользкой горячей заднице. Ввиду родного замка не стоило расслабляться и отвлекаться на мысли о таком доступном и желанном теле. Вон и граф напрягся и вытянулся. Лучше бы всего положить Приапушку поперек седла да привязать. Надежнее на первый раз будет.

— Ты не бойся ничего, милый, все хорошо будет, — прошептал Кими своему компаньону в круглое нежное ушко и, стянув ему запястья, перекинул через лошадиный круп позади себя. Так, теперь руки свободны. Граф, покосившись на них, иронично вздернул бровь.

— А никак это душка Зади встречает нас у ворот? — пропел Анри, приподнимаясь на стременах. — Узнаешь папеньку, малыш?

— Не "душка Зади", а лорд Арзадир, — укорил его Кими, нервно сжимая кинжалы. — Имей хоть каплю уважения, дорогой.

— Как скажешь, — ухмыльнулся граф.

— Кимискар д'Арвиль! — взревел папенька, едва они приблизились. Их непривычные к таким проявлениям родительской любви лошадки синхронно присели и обосрались. — Да никак мой дорогой сынок решил почтить своей сияющей особой наш скромный праздник? Да только куда спешишь, гаденыш, на помолвку али на поминки?!

— Папенька... — пролепетал Кими, ловко уворачиваясь от отцовской длани, нацеливающейся схватить его за шиворот. И вдруг взвизгнул, сорвавшись: — Я не виноват, он сам сдох!

— Сам сдох?! — взбесился лорд Арзадир. — А до свадьбы ты не мог подождать, чтоб он сам сдох?! Идиота кусок!

— А нечего было меня с ним наедине оставлять! — истерически вопил Кими, весьма искусно вольтижируя вокруг разъяренного отца. — Папенька! Сами виноваты! Я только защищался, мерзавец меня пороть вздумал!

Лорд Арзадир внезапно остановился. Гости и челядь, кругом глазевшие на представление, затихли и попятились.

— Моего нежного сыночка. И бить, — спокойно сказал огр. — Ладно, пойдемте, что ли, поминки праздновать.

Кими перевел дух и принялся дрожащими руками развязывать Приапушку. Хотелось поскорее прижать его к сердцу, чтоб оно не так колотилось.

— Крошка Анри! — между тем любезно рокотал батюшка. — Ты ли это? Какими судьбами?

— Ах, душка Зади, превратности судьбы, — самым елейным тоном отвечал граф, — привели меня снова под твой кров. Ты же не откажешь мне в нем, дорогой Зади? Или твоя достойная супруга по сю пору...

— Хвала Всевышнему, любезный друг, сдохла... — лорд покосился на своего сына, губы того обиженно задрожали. — В смысле, преставилась, увы, Господь забрал этого ангела в свои чертоги.

— Это граф Анри, — сердито сказал Кими, все еще переживающий за маменьку. — Мой возлюбленный, между прочим.

Граф нервно улыбался и сигнализировал ему бровями, выглядывая из-за спины отца. Отец же ржал и указывал могучей дланью на Приапушку:

— А это что?

— А это мой компаньон! — Кими гневно прижал к себе едва живого от всего пережитого слугу.

— Быстрый ты, сынок, — ухохатывался папенька, направляясь в замок.

В зале, где справлялись поминки, его ждало удивительное зрелище: на огромном столе железного дерева лежал, обнаженный, его мертвый жених. А вокруг стояли блюда с яствами. Кими оцепенел: никогда ему не приходилось бывать на такого рода поминках. Это, наверно, огрская народная традиция? Может, его и съесть надо? Кими стоял с открытым ртом и медленно зеленел, представляя себе этот процесс. Приапушка трясся и цеплялся за его локоть.

И только Анри чувствовал себя, как дома: небрежно скользящей походкой он приблизился к трупу и принялся с нехорошем интересом его изучать, пробормотав:

— Какой пассаж, благородные господа...

Вдруг он хищно запустил руку в волосатую мотню дохлого огра (в этот момент Кими передернуло от воспоминаний) и вытянул из зарослей яйцо.

— Ба! — воскликнул он с приятной улыбкой. — Знакомые все лица!

Глава седьмая: Свадебный марш.

* * *

Граф Анри: не стоптав башмаков....

Гости вокруг загалдели и окружили плотным кольцом, когда Анри предъявил высокому обществу татуировку, узор которой был точь в точь, как на огрском яйце. Каждый норовил потрогать хоть пальчиком, высказать свои соболезнования и изъявить сочувствие.

Безутешный вдовец допивал шестой бокал местного вина, ему было весело и приятно, тело казалось таким легким, а в голове вспыхивали соблазнительные картины одна другой краше. Кими под столом легонько сжимал его колено, мальчику тоже налили чуть-чуть, он сидел, раздувшись от гордости, и щедро запихивал Приапушке в рот куски мяса. Тот пристроился у ног своего хозяина, испуганно прижимаясь к его бедру.

Душка Зади буравил его взглядом, отчего графу становилось холодно в груди и горячо в заднице. Какая досада, что любезный Луис почил в бозе, славный был ебарь. С трудом верилось, что это малыш Кими его убил, и в то же время Анри переполняла гордость за своего юного любовника. Тот радостно посматривал на графа, глубоко погружая пальцы в рот Приапушки и выводя ими там замысловатые узоры.

— За здоровье молодых! — граф удивленно изогнул бровь, тело несчастного д'Эклера только что вынесли прочь.

— Ты глазки-то не закатывай, кто моего мальчика невинности лишил, а? — Зади несильно ухватил графа под столом за бедро, — неужто думал с рук сойдет? Испортил моего единственного сыночка.

Малыш так трогательно покраснел и уставился в тарелку, что у Анри защемило на секунду в груди. Кими такой красивый и юный, совсем ребенок, и в постели невозможно хорош. И еще в Цихниде недействительны браки, не освященные в храме. Граф выпил следующий бокал залпом, за здоровье, свое и мужа.

Изрядно пьяные гости высыпали на балкон смотреть фейерверки по случаю праздника, и Кими тут же воспользовался этой возможностью.

— Бежим, — мальчишка дернул Анри за рукав и потянул к выходу. Остановились они только ввалившись в комнату с внушительной кроватью, подозрительно похожей на супружеское ложе, а ныне просто спальню д'Арвиля-старшего.

Граф смотрел вверх, вычурная люстра крутилась вместе с потолком, кровать мерно покачивалась, а Кими аккуратно снимал с него одежду. Горячий рот накрыл жаждущую плоть, и потолок завертелся еще быстрее.

— Ммм... поглубже возьми... — Анри запустил пальцы в волосы мальчика, задавая темп, выгнулся от охватившего жара.

Взгляд уперся в торчащий из стены внушительный крюк, вбитый над изголовьем кровати, и Зади, и Луис часто использовали его в своих играх. И сейчас именно к этому крюку мальчик привязывал руки графа.

— О... душа моя... еще...еще сделай...ааах...

И Кими делал, засаживал так, что перед глазами вспыхивали огоньки, в животе стрекотали цикады, а по коже бегали толпы мурашек.

— Люблю, люблю тебя, — говорил Анри, он действительно любил весь мир в эти минуты, и мальчик был самой ценной его частью. Он чутко улавливал дрожь подступающего оргазма, и останавливался, выводил на коже языком огрские письмена страсти, заставляя плакать от невыносимого удовольствия.

— Анри, ты в порядке? Все хорошо? — Кими встревоженно смотрел в лицо возлюбленного, несильно покачивая бедрами.

— Еби... о боже... еби уже...

Потерявший голову в водовороте страсти граф даже не понял, что кончает, его скрутила непонятная сладкая судорога, а потом стало приятно и легко во всем теле, невесомо и волшебно, как никогда раньше. Через несколько движений Кими сжал его так, что в глазах потемнело, вдавил последний раз в матрас и замер. Анри с удовольствием полежал бы еще под этим сильным и красивым телом, но новобрачный вдруг подскочил, бешено сверкая глазами:

— Приапушка! Я же его там оставил, забыл! — Кими застегнул штаны и чмокнул графа в нос, — жди меня здесь, — мальчик пулей вылетел из комнаты.

Граф обессиленно подергал связанные руки, бесполезно. Оставалось надеяться, что до возвращения его дражайшего супруга никто не войдет в эту комнату.

* * *

Приапушка и человечность.

Здесь не было ни одного человека. За исключением графа Анри, чья человечность вызывала сильные сомнения. Приапус обводил глазами перекошенные хари пирующих — ощеренные клыкастые пасти, зеленоватые, иногда пятнистые рожи, горящие злобой глазки — это был какой-то данс макабр, один из неизвестных никому, кроме него, кругов его личного ада, по которому он спускается всю жизнь. Все ниже и ниже.

Он покорно раскрывал рот, когда господин Кими кормил его со своего стола, и думал о страхе: отличается ли страх, преследующий его эти два дня, в услужении у развратной парочки, от того, что преследовал его большую часть жизни? "Не сильно", — решил он, чувствуя, как пальчики хозяина исследуют его рот. Он закрыл глаза: просто раньше страх был привычный, а теперь новый. Все новое когда-нибудь становиться старым. Просто после чуда по имени Риль, своеобычный кошмар его существования приобрел особенно болезненные черты. Как по открытой ране.

Граф с малюткой виконтом улыбались друг другу, светясь счастьем и жутеньким возбуждением. Хозяева были очень красивы и среди людей, здесь же они казались подобны ангелам, сошедшим на грешную землю. "Чтобы карать и драть" — подумал он, снова зажмуриваясь. Смотреть ни на кого не хотелось, а кусок в горло не лез, он с трудом сглотнул последнее угощение. И не заметил, как что-то произошло, гости встали и толпой куда-то подались, хозяева исчезли и не вернулись, когда пирующие снова приступили к возлияниям.

Он растерянно крутил головой, вцепившись в скамью, а чудовища вокруг бросали заинтересованные взгляды. Лучше бы во всем замке не было ни одного человека. Лучше бы лукавый и жестокий граф Анри никогда бы не повстречал его на своем пути. Тогда бы господин Кими не бросил его здесь одного, а забрал бы с собой для своих бесчеловечных развлечений: мучить свою безответную игрушку и лгать ей о любви. И тогда Приапус встал и сделал то, что делал всегда, пытаясь защититься: он выбрал самого сильного, чтобы лечь под него. Тогда другие, может, не тронут.

Он подполз на коленях к хозяину замка и робко прикоснулся к его сапогу. Лорд Арзадир мельком взглянул на него и снова вгрызся в чью-то когтистую нежаренную лапу. Вспомнились издевательские рассказы графа Анри про огров. Что ж, он подставлял свой зад жеребцу, выдержит и огра.

Лорд не обращал на него внимания, и другие гости тоже потеряли интерес. Он даже заснул на некоторое время, свернувшись под скамейкой, и был разбужен, когда лорд вытащил его за шиворот и встряхнул.

— Да вот твоя подстилочка, забирай, никто его не трогал.

— Папенька! Зачем вы его обижаете...

— Да не обижал я его, — добродушно рокотал огр, стряхивая Приапуса в объятия Кими. — А ну брысь отсюда!

Кими задал стракача, привычно перекинув его через плечо.

В пустом коридоре его поставили на ноги и с заботливым "С тобой все в порядке, милый?" принялись мять и щипать.

— Пожалуйста, — тихо попросил Приапус, когда ему засунули руку в штаны и схватили за вялую промежность, — пожалуйста, не трогайте меня. Позвольте отдохнуть хоть день. Не надо меня мучить... недолго...

— Что ты, Приапушка, — пролепетал Кими, — я не хочу тебя мучить. Я же люблю тебя.

На его совершенно детской мордочке отразилось такое недоумение и немножко обиды, а Приапус чувствовал такую усталость, что это было похоже на бесконечное отчаяние... Поэтому о позволил себе сказать:

— А я, господин Кими? Мне надо любить вас в ответ?

— А ты что... не любишь? — поразился Кими.

И Приапус засмеялся, сползая по стеночки и закрывая ладонями лицо. Ему хотелось сказать: "А я нет", но он не стал. Зачем? Глупо и опасно... Что у него останется, если Кими отвернется от него.

— Люблю, господин, — сказал он, не отнимая рук.

— Нет. А ты меня не любишь.

Он поднял голову: Кими смотрел на него, хмурясь и кусая розовые губки крошечными клычками.

— Люблю, — повторил он. — Разве у меня есть выбор, господин? Люблю.

— Пошли в спальню, Приапушка.

В спальне безмятежно дрых привязанный к стене граф.

— Отдохни, — сказал Кими, указывая ему на просторную кушетку в углу. И бросил туда одеяло с подушкой.

Приапус неверяще кивнул, поспешно устраиваясь на своем месте. Неужели его сегодня оставят в покое? Неужели его слова были услышаны?

Хозяева хихикали и шуршали на своей кровати, "А теперь я тебя на крючок, милый", говорил граф, доносились звуки поцелуев, всхлипы и стоны. И так раз шесть за ночь. "Ах, Анри, глубже, дорогой... да..." — "Еще, дружок, да вжарь, мой огр" — "Карамелька, моя куколка, мой эльфийский воин" — "Покарай меня анально, чудовище, разорви на части, злобный огр" — "Сладкий леденец, лимонная долька" — "Мой милый мальчик".

В полудреме Припус чувствовал возбуждение от жизни по соседству, и одиночество, и ему казалось, что он пойдет на что угодно, лишь бы не чувствовать своей ненужности и холода, лишь бы ощутить горячий жар чьего-нибудь тела рядом. Он закрывал глаза и видел во сне Риля.

За завтраком Кими позвал его к столу, усадил с ними рядом, ласково улыбаясь. Граф вальяжно запустил ему руку между ног, потеребил члены. Приапус замер, вздрогнув: сейчас начнется.

— Оставь его, милый.

— Почему? — легкое удивление, но руку убрал.

— Он не хочет, не принуждай его.

Граф зло усмехнулся:

— Надо же, какая трогательная забота, Кими. Ты слишком мягок с прислугой, таких капризных шлюшек следует усмирять на конюшне — кнутом да конюхами. А не носиться с ними, как с тухлым членом.

— Анри, не будь злюкой...

— Это я тебе как муж говорю, дорогой.

Кими растерянно захлопал глазищами.

Приапус посмотрел на свои руки. Они дрожали. Потом на графа. Граф еле заметно улыбался и накручивал на палец светлую прядку своего мужа.

— А на Цихниде, — хрипло сказал Приапус и сглотнул, — брак, не заключенный в Храме, не считается действительным.

Граф, белея, стал приподниматься, глаза его засверкали от ярости. Приапус, не вынеся этого зрелища, уткнулся лицом в колени, обхватив себя за плечи.

— Анри, милый не надо, — лепетал Кими. — Зачем же ты сказал это, Приапушка!

Он поднял голову. Кими, с укором глядя на него, держал жутко злого графа за руки.

— Никогда не говори таких вещей, Приапушка, разве ты не знаешь, что Анри ужасно вспыльчивый! Он даже своего князя потравил, когда тот ему не угодил, по прихоти. Анри, милый, ты же не будешь бить и травить Приапчика? Он не хотел тебя обидеть...

"Хотел", — подумал Приапус, недоверчиво глядя на них.

— Хотел! — обиженно заявил граф и снова сел. — Я не намерен терпеть оскорбления от твоих холуйчиков, Кими.

— Я его накажу, милый успокойся, четыре удара полотенцем, он больше не будет, а вот так... вот тут тебе можно принести извинения?..

— Ох, — простонал граф, откидываясь, — поцелуй меня лучше в задницу со своими извинениями, Кими, а то на члене, сдается мне, мозоль уже...

* * *

Граф Анри и семейное счастье.

Граф лениво слонялся из комнаты в комнату, длинные полы теплого халата путались под ногами. Скукотища, Кими уехал навестить папеньку, прислуга благоразумно старалась не попадаться лишний раз на глаза. За те две недели, что они провели с юным супругом в их новых владениях, Анри успел отдаться водовороту страсти в самых неожиданных местах. "Кими, радость моя," — граф заулыбался, вспомнив силу и нежность своего возлюбленного.

В библиотеке он чудесным образом наткнулся на задремавшего в кресле Приапуса, сонного и теплого, выронившего недочитанную книгу из рук. Умилительная картина, особенно если учитывать, что Кими не трогал мужчину со дня свадьбы, и графу не давал развлекаться. "Пойми, милый, он не хочет. Не заставляй его, Анри."

Приап похорошел, темные мягкие волосы обрамляли худое лицо, даже во сне хранящее отпечаток тех горестей, что выпали на долю мужчины. Граф подошел и легонько шлепнул его по щеке, с удовольствием глядя в широко распахнувшиеся янтарные глаза, где непонимание сменялось страхом и какой-то мертвой обреченностью. Еще не до конца проснувшись, Приапус вывернулся из под потянувшейся к нему руки, пытаясь отползти в сторону. Хоть какое-то развлечение.

— Попался! — Анри прижимал тощую шею к гладкой поверхности стола, придавив дерзкого нахала бедрами к жесткому краю, — пора поучить тебя манерам, мой оборзевший друг.

Забытое в неге последних дней ощущение вседозволенности мягко и приятно разливалось в голове. Граф двинул бедрами, без труда вдавив мужчину еще сильнее в стол, чем вызвал сдавленный стон.

— Я все расскажу господину Кими, когда он вернется, — этого не следовало говорить, Анри даже замер, зло ухмыльнувшись, а потом с размаху влепил ладонью по тощей заднице, чуть не отбив себе руку. Приапус дернулся в бесполезной попытке вырваться, граф был тяжелее и сильнее его.

— Это ты зря, голубчик. Снимай-ка штаны. — Анри захлестнула веселая злость, копившаяся в душе и наконец-то нашедшая выход. Мужчина под ним вздрогнул, и глухое "нет" совпало со следующим ударом.

— Как интересно, — граф отодвинулся и облизнулся, — наша милая подстилочка решила проявить характер.

Приапус вздрогнул еще раз и принялся судорожно оголять свой белый зад. Анри со смехом ущипнул тощую ягодицу, оставляя синяк, подобрал оброненную книгу и сильно шлепнул по жалобно отставленной заднице, любуясь алым отпечатком.

— Попросишь, и я остановлюсь, — граф еще несколько раз ударил по красной притягательной попочке и запустил руку между покорно раздвинутых ног.

— Шлюшка совсем забыла о своих обязанностях и ничего не хочет? Это надо исправить, — Анри потянул мягкие яички вниз, начал больно выкручивать и совсем пропустил момент, когда Приапус вырвался и побежал прочь, гонимый глухим отчаянием и невесть откуда взявшимся стыдом.

Догнать его не составило труда, но граф был зол и не расположен к дальнейшим забавам. Держа подвывающего мужчину за волосы, он перебирал порталы.

— Что же, придется отправить тебя на воспитание, лучшие дрессировщики Приндуса уже ждут, — с этими словами граф задействовал портал и вложил его в руку Приапусу, — прощай, дорогой друг.

Глава восьмая: Весенняя элегия.

* * *

Приапус: новые надежды.

Приапус вывалился из воронки на паркетный пол, изрядно отбив колени, и очумело завертел головой. Он оказался в комнате, бывшей когда-то по-видимому, гостиной, но сейчас здесь словно порезвились парочка огрьих деток: не осталось ни одного целого предмета обстановки, портьеры сорваны, а все мало-мальски ценное вынесено. Правда, уже довольно давно. Вокруг не было ни души. Это его немного успокоило и он смог взять себя в руки. Нужно выбираться отсюда, и поскорей.

Он осторожно крался по длинному коридору, шаги казались ему ужасно гулкими, но опасения были напрасными. Так никого и не встретив, он вышел в огромный холл, показавшийся ему странно знакомым. Это же тот самый особняк, куда их с господином Рилем привез граф!

Приапус рванул наверх искать ту спальню, где они ночевали. Там царил тот же разгром, что и везде, а на полу валялась кружевная сорочка и одежда Риля.

Приапус присел на край уцелевшей кровати и схватился за голову. Нет, не дать панике затопить разбредающиеся мысли. Скорее всего, господина Риля забрали гвардейцы князя. Упустив преступника, вряд ли они будут милостивы к попавшему под раздачу мальчишке. Правда, господин Риль не так уж беспомощен, но судя по всему, его таки скрутили. Значит, нужно идти туда. Только каким образом можно попасть в княжий дворец?

Для начала необходимо точно узнать что случилось с борделем и самим Эратусом, обзавестись документами и деньгами. Это могло быть опасно... Что, если бывший хозяин выжил? Но страх за Риля, за свою любовь, толкал Приапуса к действиям, действиям опрометчивым и... и смелым, да. Как будто у него была эта смелость.

Он нашел кухню, тщательно обследовал ее и сложил в мешок все, что удалось найти съестного. Затем обошел особняк в поисках чего-нибудь мало-мальски ценного, что позволит продержаться некоторое время. Конечно, после предыдущих воров найденного было очень мало, но и то хлеб. В одной из кладовых обнаружилась одежда, старая и потрепанная, но он обрадовался, ей как самому изысканному туалету графа. Разбив заколоченное досками окно, Приапус выбрался наружу и начал осторожно искать выход с территории особняка. К счастью уже было довольно темно и, расковыряв ножом замок в калитке, он оказался на свободе.

Ночь он провел в гостинице, а утром отправился в Паучий тупик. Стараясь не светиться, он прошел в заднюю дверь цирюльни Зингера, с которым был в неплохих отношениях. Парикмахер был ему, как ни странно, рад, охотно сообщил последние новости и согласился помочь, за отдельную плату, конечно же. Как оказалось, разразился страшный скандал, ведь в руинах погибли некоторые знатные особы, но который, впрочем, быстро замяли, так как среди найденных тел был один из жрецов Майори. Случившееся объявили результатом кары пресветлой Богини, покровительницы семейного очага и брака, обрушившейся на гнездо прелюбодеев и развратников. Не выжил никто, мгновенно взвившийся после взрыва пожар, который не смогли погасить, уничтожил все до чиста. Приапуса также считали погибшим и это его устраивало.

Князь по последним сводкам из дворца еще чувствовал себя неважно. О господине Риле ничего не было известно, и это настораживало. Ведь если бы его обидели, в курсе было бы все княжество.

Все тот же Зингер, промышлявший тайными абортами и имевший множество связей со слугами многих высокопоставленных особ, сообщил, что в замке князя есть вакантное место помощника библиотекаря. По иронии — освободившееся после трагической гибели последнего в том же борделе Эратуса.

Приапус смотрел на свое отражение, оценивая изменения, произошедшие в его внешности. За месяц покоя он не поправился, конечно, но болезненная худоба сменилась обычной стройностью фигуры. Одежда на нем была не новой, но опрятной. Коротко подстриженные волосы, чисто выбритое лицо молодили его и делали почти неузнаваемым. Он даже мог назвать себя красивым мужчиной. Мужчиной, а не подстилкой. Горькая усмешка тронула его губы: что ж, он постарается... постарается это доказать — хотя бы самому себе.

За этот месяц он многое успел обдумать. Приапус был благодарен к юному Кими за эту передышку. Что он умел делать в своей жизни лучше, чем продавать себя подороже? Да ничего. А ведь сбылась его мечта о свободе, но он продолжает заниматься все тем же. И вырваться из этого адского круга невозможно. Уснувшее на время вожделение ждет своего часа, чтобы напомнить о себе. Но ведь он уже не подросток, у которого стоит на все что движется. Ему необходимо преодолеть это. Если не получится, он сам будет решать кому отдаться. Мечты, мечты, ведь он даже не способен защитить себя. Та ситуация с графом хорошо показала ему это. Что ж, будем довольствоваться малым. Пока не появится возможность получить большее. Ведь теперь, ему нужно бороться не только за себя. Пусть Риль никогда не взглянет на него иначе, чем на обычного слугу, но этот мальчик, такой чистый и невинный, был свежей струей в этом море грязи и порока. Приапус упорно гнал от себя мысли, что уже может быть поздно.

На главного библиотекаря произвели приятное впечатление аккуратный вид и скромные манеры молодого человека. Он не пресмыкался, не льстил, разбирался в литературе и искусстве. Говорил он мало, но замечания его были меткими, а речь правильной — конечно не аристократичной, но и не простонародной, как у человека который много читал, но не вращался в высших кругах. К тому же у него был красивый почерк.

Княжеская библиотека потрясала своими размерами. Приапус почувствовал себя так, будто попал в пещеру с сокровищами. Он мог бы провести здесь всю жизнь, зарывшись в древние манускрипты и редкие книги. Работа впервые доставляла ему наслаждение, не телесное, конечно, а духовное.

Поселили его в маленькой комнатке, примыкающей к архиву, в которой были шкаф, письменный стол и кровать. Окно выходило в тенистую часть сада. Ужин служанка принесла ему прямо в комнату, но предупредила, что питаться ему предстоит в столовой для персонала. Приапус включил "рабочее" очарование, и женщина, тут же растаяв, охотно посвятила его в последние слухи, приходившие от слуг, обслуживающих комнаты господ. Оказывается, князя, находившегося буквально на смертном одре, спасло некое таинственное средство. Что это было, никто не знает. Но с тех пор в спальню к его светлости допускается только его доверенный слуга, который глух и нем от рождения.

Приапус провел две недели, осторожно собирая информацию. Пришлось вновь обратиться к Зингеру за помощью и тот подвел его к человеку, который мог попасть за любую запертую дверь и уйти незамеченным. Не бесплатно, конечно, пришлось отработать, но цель оправдывала средства.

В одну из ночей Приапус и его сообщник проникли в княжескую опочивальню. Шаги их сапог из войлока были бесшумны. Молодецкий храп князя давал надежду, что их вторжение останется незамеченным. В спальне наблюдалось ничего особенного, и Приапус решился заглянуть за полог. На роскошной постели спал князь, прижимая спящего Риля к груди. Как любимую игрушку. Его передернуло от этой мысли. Тем временем его сообщник уже подавал знаки, что нужно уходить.

Приапус следующие два дня пребывал в совершенно растрепанных чувствах. Его смутило совершенно спокойное выражение лица Риля, как будто он всем доволен и счастлив. Но настораживало, почему же мальчика скрывают. Приапус решил самостоятельно навестить княжьи покои еще раз, чтобы убедиться в своих выводах. Благо, вор сделал слепок ключа.

Пока князь был занят приемом какого-то посольства, он пробрался в спальню его светлости. Какого же было его удивление, когда он обнаружил Риля, все так же спящего. Он позвал его, потом коснулся, наконец встряхнул, но реакции не дождался. Звук открывавшейся двери заставил его спрятаться за портьерой, молясь своей заступнице Эрекции. Видимо он попал в приемный день, потому что его так и не обнаружили.

Князь, изрядно похудевший и побледневший, но остававшийся крупным и громогласным мужчиной устало прилег на кровать, обнимая покорное тело спящего. Ласково перебирая бирюзовые пряди, он жаловался, поверял свои секреты, шептал слова любви. Нет, его светлость не воспользовался беспомощностью спящего юноши, потому что его распухшее и покрасневшее хозяйство было на это не способно. Но он не отказывал себе в удовольствии тискать и целовать прекрасное тело, пока его не сморил сон. Утром Его Светлость, вполне бодрый и отдохнувший, покинул спальню.

Приапус остался до утра, проведя бессонную ночь. Теперь он знал, какое чудесное средство использовал князь. Он вновь попытался разбудить Риля, но все было напрасно. Мужчина прилег рядом, зная, что слуга придет только после обеда. И... заснул.

В его сне Риль сидел на подоконнике, одетый в одну рубашку и что-то весело рассказывал. Вот только расслышать ничего не удавалось. Приапус в отчаянии пытался пробиться сквозь прозрачную стену, ловящую звуки, но все было напрасно. Вынырнув из сна, он долго не мог отдышаться, будто после бега. Но пора было уходить.

Приапус отправился в библиотеку и принялся искать любую информацию о магии и летаргических снах. И навещал Риля, как только появлялась возможность.

* * *

Кими: никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя.

Кими возвращался от батюшки в крайне приподнятом настроении. Он провел в родном гнезде два дня, но успел сделать так много. Во-первых, выкупил поместье. Во-вторых, сумел отвлечь папеньку, дабы тот не заметил, что долговые обязательства переписаны на некоего Кимиса Дарвила, все как советовал душка Анри. Теперь уж дорогому родителю не удастся заложить в очередной раз его наследство. Правда, Анри предлагал переписать все на себя: "У нас же все общее, милый. Да и деньги, позволь заметить, оставлены моим невинно убиенным супругом." Кими тогда ему ответил, что деньги — выкуп за сорванный цветок его невинности, во-первых. А во-вторых, у них все общее. Граф надулся до вечера, а прощение у него вымаливать две ночи пришлось — без перерыва на день.

Мальчик на всем скаку миновал ров, грохоча по каменному покрытию навесного моста, влетел в ворота, пригибаясь под полуопущенными пиками решетки, и, соскакивая, бросил поводья подскочившему конюху.

— Где господин?

— На конюшне... изволят...

— Не предупреждать.

Кими бесшумно вошел на конюшню и замер, любуясь благоверным. Вспыльчив граф был и строг, несмотря на свою хрупкую красоту, и не менее раза в день школил прислугу, самолично наблюдая за сим процессом. До того дисциплину любил. Вот и теперь стоял он в модном жемчужно-сером колете и похлопывал такими же серыми перчатками по ладони — в такт ударам кнута по серо-зеленым ягодицам провинившегося холопа. Холоп коротко вскрикивал и перебирал ногами, поджимая задницу, а граф еле заметно улыбался. И был он такой красивый — с ясно блистающими серебристыми глазами, с нежным румянцем на белых щеках, розовыми пухлыми губами — что Кими не выдержал и, подойдя, опустился на колени. Стянул штаны с точеных бедер, сжал упругие ягодицы и вобрал в себя возбужденно торчащее естество — шелковистое и голенькое, без единого волоска, почувствовал пряный вкус на языке и провел клычками, оттягивая крайнюю плоть и вырывая судорожный вдох сквозь зубы... все так, как Анри любил. Но не единый мускул не дрогнул на лице графа, все так же невозмутимо он отчитывал удары перчаткой и слегка улыбался, демонстрируя безупречное воспитание перед челядью. Лишь ясные глазки замутились.

— А где Приапус? — спросил Кими, не обнаружив любимого компаньона за ужином.

— Блудит, верно, где-то, — ухмыльнулся Анри и провел большим пальцем по губам мальчика, заставляя его забыть обо всем.

— А где Приапушка, Анри? — спросил Кими за обедом на следующий день, не найдя любимого компаньона в библиотеке, куда пришел поболтать по обычаю о сказках.

— Да что же я — сторож Приапушке твоему?! — в гневе воскликнул граф и вышел из-за стола, бросив белоснежную салфетку на пол.

А Кими, замерев на секунду, бросился следом — извиняться.

— Зачем ты это сделал, Анри? — спросил Кими на пятый день, обыскав весь замок и окрестные леса с оврагами — и не найдя любимого компаньона.

— Да велика печаль, — небрежно усмехнулся граф, хотя уголок его рта нервно дернулся, — подумаешь, потасканная шлюшка. Пять штук на медный грош.

Кими ударил его по лицу и посмотрел на кровь на своей ладони, а потом — на отлетевшего к стене мужчину. Тот улыбался разбитыми губами. Отравит теперь, — безучастно подумал Кими и ушел в гостевую комнату, и долго лежал на кровати, кусая подушку, чтобы не заплакать, но слезы лились и без рыданий. И не открывал обитую железом дверь, хотя под нее несколько раз приходил граф — стучать каблуками, ругаться и богохульствовать.

* * *

Приапус и просвещение.

'...Летаргический сон — мнимая смерть. Длится от нескольких часов до нескольких недель и даже намного больше (десятки лет!)... '

Приапус содрогнулся. Нет, десятки лет это слишком ужасно.

'...Лечение, как и причины ... не известны. Невозможно спрогнозировать, когда наступит пробуждение...'

Он задумался о том, как может держаться жизнь в теле, без пищи и воды. Риль совсем не выглядел истощенным. Во всех найденных им книгах описывались случаи, произошедшие с людьми. Об особенностях организма магов и эльфов информация была крайне скудной. Пришлось вновь обращаться к Зингеру. На этот раз плата за услуги собственным телом была недостаточной. Ему повезло, главный библиотекарь был в отъезде, и он смог без помех вынести парочку редких книг.

— По-видимому, этого мага отравили, — сделал вывод найденный Зингером консультант. — Его магия создала своеобразный кокон, окутавший тело, и направлена на мгновенную регенерацию повреждений, которые создает яд. К сожалению, если отравление слишком сильное, сил у мага может не хватить на разрыв этой оболочки. Без помощи извне он может находиться в таком состоянии сколь угодно долго, пока мана полностью не истощиться. Если маг очень силен, могут пройти сотни лет. Но, в любом случае, он в итоге лишится магической силы навсегда. Побочный эффект этой оболочки таков, что пока идет процесс излечения, она влияет и на любое живое существо, оказавшееся рядом, правда силы в этом случае тратится в десятки раз больше. Вполне возможно, именно из-за этого ваш маг не может теперь пробудиться.

— Способ помочь ему столь же сложен, сколь и прост, — продолжал консультант занудным тоном. — Если найдется человек, необязательно маг, который согласится связать свою ауру с его, это придаст ему необходимый приток силы. Единственное, но очень неприятное последствие этого ритуала — необратимое слияние аур. Эти люди обречены находиться рядом друг с другом навсегда. Если их разъединить, они начнут слабеть, и больше года не протянут.

Приапус выбрал день, когда князь принимал у себя главу какой-то соседней державы, и можно было не беспокоиться, что ему помешают.

* * *

Граф Анри и странные чувства.

Кими так и не открыл эту чертову дверь до вечера. Анри сделал еще глоток, заметно поморщившись, разбитые губы горели огнем. "Этот убогий холодный край, — говорил он себе после первой рюмки, — навевает на меня такую тоску." Граф вспомнил глаза своего дражайшего супруга и быстро проглотил остатки пойла. Ночью он завалился в непривычно холодную постель, пытаясь уснуть, выкинуть из головы эту ерунду, но сон не шел. Анри облизал руку и запустил ее под одеяло, он был зол и возбужден, но диковинные зеленоватые хари челяди его не привлекали, а единственная желанная задница и не менее желанный член находились вне досягаемости. Кими в его фантазиях тоже был зол, и граф больно укусил себя за разбитую губу, кончая. Он отдышался и вытер руку о постель, пролежал еще час без сна, а потом оделся и пошел в сторону гостевой комнаты.

Дверь поддалась без сопротивления, и Анри впервые в жизни почувствовал боль глубоко внутри. Комната была пуста. Граф уткнулся лицом в смятую подушку, наверное, он бы заплакал, если бы мог. Если бы знал, что это может помочь.

Чтобы хоть чем-то занять себя, Анри бродил по спящему замку, наверняка Кими уехал... Бросил его здесь одного из-за своей обиженной шлюшки, какая пренеприятная новость. "Пришло время возвращаться в Цихниду, друг мой, — сказал он своему отражению в зеркале, — еще раз поиграть со своей счастливой судьбой." Граф немного отвлекся, вспоминая блистательное прошлое и составляя планы на безусловно сияющее славой будущее.

У внезапно приболевшего князя было два возможных наследника — младший брат, хитрый и скользкий интриган, и незаконнорожденный малолетний сын. Бастард, а вернее, его мать, красивая и одинокая женщина, наверняка будет нуждаться в поддержке. Граф помнил Катарину де Вилль, прекрасную шалунью, она недолго пленяла Светлейшего, а потом тихо отбыла в свое поместье, заявив напоследок, что беременна. При должной поддержке со стороны Храма... Запись о браке его матери со Светлейшим вознесет шансы ублюдка до небес.

Но для начала, для начала надо бы наведаться в Приндус и разузнать подробности о здоровье Венценосного, забери его душу дьяволы. Анри галопом припустил к библиотеке, ему не терпелось взглянуть на карту, ведь он так бездарно использовал последний портал, ведущий в столицу. Скорее всего, самый подходящий выведет его гораздо южнее, к границе Оканского королевства, а значит, придется немного развеяться и полюбоваться прекрасным югом, пробираясь к столице.

Граф нашел своего супруга в библиотеке в том самом кресле, только Кими не спал. Заноза, сидящая где-то в глубине сердца, чувствительно дала о себе знать, и Анри отстраненно подумал, скоро ли это прекратится, или останется с ним навсегда.

— Он жив, — граф старался, чтобы голос не дрогнул, и у него почти получилось, — и скорее всего в Приндусе.

* * *

Приапус и тантры.

Этап первый. Выбор места.

"...Ритуал необходимо проводить в месте, где должны быть комфорт и хорошие условия, ибо любой шум или чье-то вмешательство сведет на нет все усилия..."

Приапус решил, что покои князя подходят для этого идеально. Он позаботился, чтобы слуга, убирающий помещение, заснул как минимум на двое суток.

Этап второй. Телесная чистота.

"... Если партнеры не будут скрупулезно физически чистыми, их органы чувств восстанут..." Восстанут, надо же. У Приапуса уже стояло. "И необходимого растворения друг в друге не произойдет..."

Приапус вообразил себе "растворение" и немедленно тщательно выкупался. Даже побрился. Даже уши помыл. С Рилем было сложнее, но, к счастью, князь имел привычку купаться с утра, причем не в купальне, а у себя. Он не хотел лишних свидетелей своей немощи. В замке имелась такая роскошь, как водопровод. И слугам не нужно было таскать воду наверх. Приапус погрузил Риля в теплую ванную и осторожно вымыл каждый дюйм его тела, использовав самые дорогие шампуни князя. К несчастью, змеи вожделения как высунули две своих мерзких головы, так и... Он мужественно постарался запихнуть их обратно, и у него получилось, почти. Затем мужчина перестелил постель и, осушив тело и волосы Риля, устроил его на кровати. Оставил собственную одежду на полу, лег рядом с мальчиком и замер, стараясь унять колотящееся сердце.

Этап третий. Предварительные ласки.

"...Именно половые отношения являются одним из способов открывать дверь в область подсознания, правда на короткое время". Приапус подумал, сколько разных дверей открывалось в его подсознание. Наверно, теперь там сквозной портал просто. "...Растворяются барьеры собственной индивидуальности, в этот момент и происходит слияние аур. Момент слияния не сможет произойти, если оба партнера не будут одинаково возбуждены..."

Приапус был мастером любовных игр и надеялся, что с этим проблем не возникнет. Он поцеловал ладонь возлюбленного, пощекотал языком подушечку указательного пальца. Прижался губами к тонкому запястью.

Постепенно его ласки становились все смелее. Он повернул мальчика на живот и стал разминать спину и плечи, постепенно спускаясь к ягодицам. Поддавшись искушению, провел языком между упругими половинками. Не обошел вниманием и длинные стройные ножки. Риль был так красив, что на него было больно смотреть. Человеческое тело не могло быть таким совершенным, а кожа — без единого изъяна. Подложив подушку под живот мальчика, принялся дразнить языком розовый и невинный, совсем как в его снах, анус. Члены и яйца вибрировали от возбуждения, тем более сильного, что Приапус неделю не притрагивался к себе, соблюдая инструкцию, любезно предоставленную консультантом. Чтобы немного снизить напряжение, он мужественно преодолел желание ворваться в покорно раскинувшееся тело и перевернул мальчика на спину. Член Риля был возбужден. Это приободрило его, немного передохнув, он вновь склонился над возлюбленным и запечатлел почти целомудренный поцелуй на его губах. Затем ласково провел языком по сомкнутым створкам и попытался осторожно раздвинуть их. Это ему удалось, и он принялся осторожно целовать этот манящий рот, лаская пальцами сосок. Казалось, его губы согревает едва заметное дыхание.

Немного короче чем его длинный, немного тоньше чем его толстый, член Риля был столь же идеален, как и все в нем. Приапус лизнул головку — свежесть и легкая горечь — и одним движением заглотнул его полностью. От движений его рта плоть под языком становится все тверже, набухают тонкие венки и тот особенный привкус ощущается все сильнее, кружит голову. Он нащупал рукой баночку и привычным движением зачерпнул смазку. Впустив эту твердость еще глубже, чтобы одновременно приласкать нежные шарики яичек, он осторожно ввел кончик пальца в сжатый анус и начал нежно разминать его.

Этап четвертый. Взаимное проникновение чувств.

"...Когда вы поглаживаете своего партнера, старайтесь чувствовать это прикосновение, как если бы ваш партнер дотрагивался до вас."

Это не казалось ему сложным, ведь он в совершенстве изучил все реакции человеческого тела и легко мог воссоздать их в своей памяти. Но слишком тяжело давался ему контроль над собой. Слишком тяжело. Ведь он был ... влюблен, отчаянно и безнадежно. Это давало преимущества, но и мешало.

Жаркая обволакивающая глубина рта охватывает член, а длинные пальцы поглаживают его изнутри, немного больно, но это только оттеняет острое удовольствие. Так горячо, мокро, всасывающе, никогда в жизни не было настолько хорошо. Постепенно жжение перестает ощущаться совсем. Палец любовника задевает что-то внутри и каждый нерв возбужденного тела будто вибрирует нестерпимым наслаждением.

Этап пятый. Слияние.

"...Движения при половом сношении должны быть легкими, без усилий. Оргазм нужно оттягивать как можно дольше.... Растворение партнеров друг в друге ... экстаз..."

Приапус подкладывает под поясницу возлюбленного подушку и упирается головкой готового взорваться длинного члена к трепещущему анусу. Его сознание словно раздваивается — готовый дать и готовый принять, он осторожно входит в такое желанное и доступное сейчас тело и замирает. Это мгновение он будет помнить вечно.

Медленное, сводящее с ума движение чувствуется внутри и снаружи. Второй его орган скользит вдоль члена Риля. Закинув одну ногу юноши себе на плечо, он, не останавливаясь, сжимает их в руке и начинает дрочить.

Приапус проваливается в поток ощущений, теряя себя, сплавляясь с возлюбленным в одно целое. Он что-то бессвязно говорит, кричит, и двигается, все быстрее и быстрее, не в силах остановиться. Его сознание словно перетекает вместе с семенем в содрогающееся в оргазме тело, и лавина чужих чувств и мыслей обрушивается на него — страх, возмущение, восторг, экстаз. И, наконец, покидает его полностью.

* * *

Кими: имейте усердную любовь друг ко другу, ибо любовь покрывает множество грехов.

— Жив? — Кими растерянно улыбнулся, пытаясь переварить неожиданные новости. — Но, Анри... Зачем же ты отправил его в Приндус?!

— Да со скуки, оживить захотелось наши пасторали...

— Ох, Анри, оживил, — засмеялся Кими, зарываясь лицом в душистые шелка и меха, облекающие горячее тело супруга.

— Да, — оскорбленным тоном продолжал граф, — поразвлечь вот тебя захотелось невинной шуткой, а ты сразу — подозревать страшное, да в морду. Обидно, знаешь ли.

— Прости, Анри, прости, — шептал Кими, целуя ему руки и пробираясь под ночную рубашку, к нежной плоти.

— Никогда не прощу! — заявил граф, но, когда ладошка Кими провела по внутренней стороне его бедра, положил мальчику руку на голову и сжал волосы.

— Какой же ты... неуступчивый, — говорил Кими, нежно целуя разбитые губы супруга, тот постанывал и изгибался, явно получая удовольствие от легкой боли.

Они лежали на шкуре у камина, бросив поверх нее и пушистый черный халат Анри. Драгоценные белые кружева, белое тело графа на черном фоне, все это положительно сводило с ума, Кими вылизывал и покусывал сладкие розовые сосочки и щекотал кончиками пальцев крепкие яйца:

— А так простишь, Анри?

— Ни за что, — отвечал граф, пошире раздвигая ноги, руки его были закинуты за голову, а член изнывал от невозможности к нему прикоснуться.

— А так? — Кими слизывал поблескивающую капельку смазки с налитой головки, запястья графа пришлось отпустить, и тот немедленно ущипнул его за задницу:

— Нет, дорогой.

— А так? — спросил Кими, складывая его пополам и запуская язык в радостно затрепетавшую дырочку. Граф мотал головой:

— Нет, нет, нет...

И тогда Кими заглянул в его затуманенные глаза, ставшие совсем черными от расширившихся зрачков, и вспомнил Луиса д'Эклера, своего жениха, оказавшимся мужем Анри, и провел двумя пальцами по влажному входу, а потом хлестко, но не сильно ударил. Граф взвыл, трясясь и закидывая голову. Кими его испуганно отпустил, но тот не стал выворачиваться, вместо этого он, задыхаясь, подтянул колени к себе поближе и снова выставил зад, намекая на продолжение, и член его стоял так же требовательно. Поэтому мальчик полизал пострадавшее местечко, а потом повторил процедуру, и снова — с потрясающим эффектом, надо же, методы негодяя Луиса могли нравится в постели, никогда бы не подумал. После пятого раза граф завопил:

— Ну засаживай же уже, сволочь!

И Кими засадил, душа его томилась в любви и каком-то горьком восторге, когда он резко двигался и не сводил взгляда с безумных глаз Анри.

— А ты не хотел бы навестить Цихниду, дорогой? — спросил Кими за завтраком.

— Не доверяешь, душа моя? — Анри даже рябчика в сторону отложил. — Думаешь, обманул я тебя с Приапушкой твоим?

— Нет, что ты! Просто я тут подумал — вдруг тебе захочется разнообразить наши пасторали? Да и.. Приапушку можно навестить, посмотреть, как он там устроился.

— Пожалуй, соглашусь, есть у меня на родине некоторые дела...

— А какие? Хочешь вернуть свои владения? — с любопытством спросил Кими, и граф задумчиво посмотрел на него, барабаня пальцами по столу и поглаживая подживающую ранку на губе.

— Верно, душа моя. Есть одна дама, несправедливо обиженная судьбой..

— Немедленно собираемся! — воскликнул Кими, выслушав изрядно отредактированную версию событий и планов. — Восстановим справедливость, да и повеселимся немало!

Глаза мальчика радостно сияли в предвкушении, а граф весело смеялся.

Глава девятая: Столичная тарантелла.

* * *

Риль: пробуждение.

В жизни Риля было не так уж и много счастья. Он всегда знал, что нужен очень ограниченному числу людей в этом мире. А со смертью отца и опекуна — и вовсе никому. Поэтому, когда он понял, что его отравили, в последние секунды перед забвением его мысли были только о том, что даже и поплакать над его безжизненным телом будет некому. Его существование превратилось в долгий сон, иногда он слышал отдаленные голоса, и даже чувствовал как его трогают, или моют, или ощущал запахи — свежей выпечки, пота, розовых духов. Но все это проходило мимо, где-то далеко на периферии сознания, не затрагивая его мыслей и чувств, не понукая к пробуждению.

Внезапно мир ворвался в него, ошеломляя красками, звуками, ощущениями. Было мокро, больно, приятно, стыдно, чудно, некомфортно, уютно. Риль закричал от переизбытка чувств. И тут же чьи-то руки зажали ему рот. В ужасе распахнув глаза, Риль даже не сразу узнал того, кто был с ним. Тот самый мужчина со странной особенностью физиологии. Он изменился, лицо пополнело, глаза больше не выглядели запавшими, а скулы чрезмерно заостренными. Он был приятен, он него хорошо пахло. Риль даже не сразу понял, что этот Приапус нарушает его личное пространство, а когда понял...

— Что ты наделал??? — попытался закричать он, но Приапус руки от его рта не убрал и смотрел так умоляюще. Глаза были счастливыми и несчастными одновременно.

— Вы очнулись, господин Риль, — прошептал Приапус, слезы счастья навернулись ему на глаза. Неземное блаженство, испытанное им, не спешило покидать, он чувствовал как что-то невидимое, нити судьбы плотно связывали его жизнь и жизнь господина воедино.

А вот Риль прекрасно это видел, и понимал, какой ритуал над ним только что провели. Он практически чувствовал, как утекают его магические силы, буквально сквозь пальцы. Магия, покидая его тело, напитывала стены, пол и потолок. Но ни одна неживая структура, специально не предназначенная для магии, не может ее удержать, магия бурлила, стены начали пухнуть.

"Скоро рванет," — отстранено подумал Риль. Вторая мысль была о том, что в этом виноват тот мужчина, нарушивший целостность его тела и забравший его невинность. Маг, не освятивший свой половой союз в храме, не мог заниматься действиями развратного характера. Они открывали магические каналы в теле, и магия покидала своего господина. Риль мгновенно вспомнил прочитанные им ужасы о магах поддавшихся зову плоти и лишившихся своей силы.

Он впился своими острыми зубками в ладонь Приапуса.

— Слезь с меня! — рыкнул Риль, отпихивая мужчину от себя. Тело тут же отозвалось болью на это движение. Особенно сильно болело место для испражнений и поясница. Чисто теоретически Риль читал о мужском спаривании, но ни в одном учебнике не говорилось о том, что это сопровождается болью и противным ощущением от вытекания естественных жидкостей из не предназначенных для этого мест.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворил??? — возмущенно выкрикнул Риль.

— Простите, господин, — Приапус бросился обожаемому юноше в ноги, — простите.

Риль в ужасе смотрел, как магия вливается в Приапуса, и понимал, что того просто разорвет, если не вмешаться в процесс. Мысленно зацепившись за остатки магии в себе, он сформулировал посыл. Теперь магия не просто проникала в тело, а меняла его, омолаживала и поворачивала время вспять. Шрамы не просто затягивались, они исчезали без последствий. Приапус преображался на глазах, становясь моложе, крепче, прямее. Корректировка потока отняла все силы, не только магические, но и человеческие. Риль осел на кровать и закрыл глаза.

— Господин Риль, господин!!! — забеспокоился Приапус. Он не чувствовал в себе никаких изменений, но очень испугался, что что-то пошло не так.

— Надо уходить, — прошептал тот пересохшими губами, — будет взрыв. Магия не терпит пустоты.

Последние ошметки силы он потратил на собственное лечение, ибо болящий анус сильно мешал провалиться в спасительную тьму.

* * *

Граф Анри на защите обиженных и угнетенных.

— Мы всенепременно навестим одного достойного и скромного служителя сил небесных, — Анри запустил руки в шелковые волосы мальчика, пропуская их сквозь пальцы, одно из любимых занятий, — заручимся поддержкой высших сфер в лице старины де Вилля.

Они лежали в разворошенной постели, граф нежно провел пальцем по ровному носику Кими, прочертил благородный изгиб бровей. Он мог бы вечно любоваться своим юным возлюбленным, таким прекрасным, и проявившим такое понимание... в некоторых вопросах. Не сдержав порыва, Анри принялся целовать стройное смуглое тело, вылизывать и щекотать волосами, его мальчик такой сладкий, везде-везде.

— Тебя не схватят, Анри, не выдадут властям?

— Не волнуйся, радость моя, Храм предоставляет убежище невинным и несправедливо гонимым, — Анри потянулся и прижался к Кими посильнее, всем телом, мечтательно закрыл глаза. — Осмотримся, послушаем хор певчих мальчиков, несомненно лучший в Цихниде.

Граф не мог сдержать смешок, вспомнив маленьких хористов, а также методы поддержания дисциплины и нравственной чистоты. Кими слушал его с похвальным вниманием, особо заинтересовавшись, как очищают от скверны срамные места.

— Расскажи, пожалуйста, расскажи, — мальчик вертелся на нем, сверкал глазками и легонько покусывал.

Но даже придавленный к кровати, граф оставался непреклонен:

— Задашь этот вопрос Святейшему, Кими, он будет рад его услышать из уст такого очаровательного юноши.

— Я и сам знаю, и сейчас тебя хорошенько прочищу перед посещением святого места, — дражайший супруг, хихикая, протискивался в жаркую глубину, впрочем, это было немыслимо хорошо, и так кстати...

Время летело незаметно за веселыми сборами и изысканными утехами, хорошо, что душка Зади внезапно проникся их планами и снабдил порталом в столицу. От сердца оторвал. Следующим же вечером они стояли в темном проулочке, и Анри кокетливо подобрал юбки алого платья и опустил густую вуаль на лицо.

— Я отправлю Святейшему весточку, — шептал граф на ушко Кими, пока наемный экипаж вез их в гостиницу, — и завтра утром, я надеюсь, мы нанесем ему визит.

* * *

Приапус и добрые люди.

Что-то пошло не так. Об этом совершенно однозначно свидетельствовали и вибрирующие, крошащиеся стены с потолком, и потерявший сознание Риль. В памяти всплыла картинка рухнувшего борделя. Нужно срочно делать ноги!

Твою мать! Он только сейчас заметил, что на них с Рилем ни нитки, и принялся поспешно одеваться. После пробуждения господина он планировал тут же покинуть замок, поэтому сумка с вещами была рядом. Чтобы не терять времени даром, он быстро обернул Риля простыней, закинул на плечо и помчался как можно быстрее к выходу.

К счастью, паника, охватившая всех обитателей замка, позволила ему без помех вместе с толпой выбраться наружу. Буквально через пару минут вся центральная часть замка обрушилась. Когда он пробегал мимо складов на заднем дворе, навстречу ему вылетел фургон. Приапус, задыхаясь, взмолился о помощи, и сидящий на козлах мужчина притормозил, дав им возможность забраться вовнутрь. Плечо адски болело.

Под навесом никого не было, за исключением мешков с зерном. Возница выжимал из бедных животных максимальную скорость криками и почти непрерывно свистящим бичом. Отдышавшись, Приапус отбросил простынь и принялся одевать юношу. Бирюзовый шлейф волос он сплел в косу, спрятал под одежду и нахлобучил на голову Рилю шляпу. Затем тщательно свернул дорогую простынь и спрятал в сумку. Обморок юного мага перешел в глубокий сон. Накатившее облегчение лишило его остатков сил, и он заснул рядом.

Проснулся Приапус от того, что фургон больше не ехал. Он вскочил и выглянул наружу.

Их привезли на мельницу. Двое рабочих как раз подошли, видимо, собираясь разгружать кузов, и с удивлением смотрели на него. Приапус нырнул обратно и принялся трясти Риля за плечо, но тот упорно отворачивался, не реагируя на уговоры. В отчаянии Приапус подхватил господина на руки и выбрался из фургона.

Подошедший возница оказался хозяином мельницы и пожалел их, разрешив переночевать на сеновале. И даже дал еды с собой.

* * *

Пришедший в себя Риль отшвырнул свой головной убор и лежал, уставившись в потолок. Приапус не смел заговорить с ним. Он чувствовал себя бесконечно виноватым и был в отчаянии. Видимо, случилось что-то ужасное, ведь консультант не предупреждал ни о чем подобном. Они провели ночь в молчании и без сна. Риль к еде так и не прикоснулся, а вот Приапус поел: ему болеть нельзя.

Наутро Приапус нашел мельника и, собравшись духом, попросил нанять его на работу.

— Малыш, это работа для сильных мужчин, — снисходительно похлопал его по плечу мельник. — Здесь тебе не княжеские хоромы. Ты же загнешься за неделю.

Приапус изумленно уставился на мельника. Конечно, он не слишком высокого роста, но и малышом его назвать было трудно. В его-то возрасте.

— Мой... кузен очень болен. Не заразно, — поспешно уточнил он, — нам некуда больше идти.

Подошедшая дородная женщина с жалостью посмотрела на него.

— Нелли нынче пришла за расчетом. Говорит, что выходит замуж и уезжает отсюда. Пусть мальчик подменит ее, пока мы не найдем замену?

Мельник не возражал, и хозяйка повела Приапуса в дом.

Их поселили в каморке рядом с кухней, где ночевала его предшественница. Там стояла лишь одна узкая кровать, и ему выдали еще соломенный тюфяк. Обрадованный Приапус перенес туда господина и устроил его на кровати. Риль отнесся к этому совершенно равнодушно.

Приапус целый день вертелся как белка в колесе, хотя хозяйка давала ему не слишком сложные поручения. Он несколько раз забегал проведать Риля, но тот лежал лицом к стене и так и не обернулся.

Пришедшие обедать работники обращались с ним странно: дразнили, называли "сладким мальчиком" и "деткой", хотя и довольно добродушно. Но один из них особенно изощрялся и елозил по его телу масляным взглядом.

Ночью совершенно вымотанный Приапус отключился и не мог видеть, как ненавидяще смотрел на него господин.

* * *

Риль и гадкие люди.

Место, в котором оказался Риль, было отвратительно. В этом месте были отвратительные запахи, отвратительные виды и отвратительные люди. Это он понял еще в первый день. Этот подлый смерд Приапус, лишивший его магических сил и прикрывавшийся заботой о его жизни, явно преследовал свои низменные и извращенные цели!

На новом месте жительства им выделили грязный угол, с грязной кроватью, грязным полом и, кажется, какими-то жучками, ползающими по матрасу. Риль с горечью вспоминал свой дом, там одна уборная превышала по размерам эту каморку. Кстати, об уборной. Удобства в этом ужасном месте были во дворе! Мерзкое вонючее строение с зияющими дырами между досками и дырой в полу. Когда Риль в первый раз туда пошел, он чуть не провалился! Ничего более отвратительного он в своей жизни не видел. Когда он вернулся из отхожего места, тут же заставил Приапуса нагреть ему воды и тер себя изо всех сил, стараясь смыть этот ужасный запах. Приапус порывался помочь, но схлопотал по рукам и по лицу.

А люди? Эти невообразимые, безкультурные грязнули! Риль один раз случайно увидел, через щель, как один из работников справив нужду, подтерся рукой и покинул отхожее месте. Не помыв рук, он поднял валяющееся на земле яблоко, потер его о грязную рубашку и начал есть. Бедняжку Риля тошнило. Когда он вернулся в каморку, он отправил Приапуса опять греть воду. И опять он мылся с ненавистью поглядывая на ненавистного обыкновенника, сидевшего в углу и уже не решающегося предлагать свою помощь.

Еда была отвратительной. Кислые супы, прогорклое жаркое и недоваренные гарниры. Теперь Риль начал понимать, почему обыкновенники выглядят так блекло, с такой едой и его прекрасные волосы и глаза скоро потеряют все краски. На эту тему он опять велел Приапусу нагреть воды и снова мылся. Похоже, его успокаивал сам процесс принятия ванны. Которой, кстати, служила утлая лохань, опять же общего пользования и оттого не слишком чистая. Приапусу приходилось каждый раз отмывать её перед принятием Рилем банных процедур.

А потом этот наглец, да как он только посмел? Предложил Рилю подстричься. Он мотивировал свою кощунственную просьбу тем, что яркая грива до поясницы привлекает слишком много ненужного внимания. За это Риль успел дать ему две пощечины, а дальше в кухню вошла хозяйка и воспитательные процедуры пришлось отложить. Но злобу Риль затаил и специально целый день отказывался есть, чтобы показать Приапусу всю степень своего презрения. Тот бедный извелся весь и притащил из леса земляники, умоляя господина не мучить себя голодом. Искушение бросить наглецу его подношение прямо в резко похорошевшее лицо — было велико, но ягодки пахли так вкусно, что Риль молча их съел.

Внезапно он понял, что стал жертвой слишком пристального внимания со стороны одного из работников. Когда Приапуса не было рядом, тот буквально ходил за Рилем по пятам. И даже до уборной. Рилю даже казалось, что он подглядывает за ним в щели, в стенах, в такой интимный момент как справление естественных человеческих нужд. Это было отвратительно. Но когда он пожаловался Приапусу, тот вместо того, чтобы побить негодяя, приволок откуда-то грязную тряпку. Тряпка именовалась платком, который подарила хозяйка. Грязными угрозами и шантажом он заставил Риля поклясться, что он не будет выходить из комнаты не прикрыв волосы. Поскольку альтернативой была стрижка, Рилю пришлось смириться. Но он все-таки шепотом, в этом проклятом месте была прекрасная слышимость, наорал на Приапуса и отвесил ему очередную пару пощечин.

А еще Риля неимоверно бесило похорошевшее лицо и тело Приапуса. Он стал таким привлекательным мужчиной, на него все обращали внимание. Это было мелочно и недостойно человека благородного происхождения, но Риль завидовал тому восхищению, которое вызывал у окружающих Приапус. Грязная тряпка, в которую он теперь был вынужден рядиться, выглядела настоящей насмешкой со стороны обыкновенника.

Но платок не защитил Риля, когда в отсутствие Приапуса, обнаглевший и пьяный мужчина ввалился в каморку. Криво улыбаясь, он назвал Риля, благородного мага в триста сорок восьмом поколении, человека носящего имя гордое имя Риммилингус ван Маструбос, шлюшкой и велел его обслужить! Этого Риль никак не мог стерпеть. К сожалению, из-за потери магии наслать на обидчика тотальный понос не представлялось возможным. А без магии Риль был слаб, как котенок. Поэтому он сделал единственное, что мог, заголосил изо всех сил.

Мерзкий, вонючий тип накинулся на него и принялся хватать своими отвратительными ручищами. Риль изворачивался и кричал. К счастью, его крики были услышаны. В каморку ворвались другие работники и оттащили зарвавшегося парня прочь.

До позднего вечера Риль просидел забившись в угол. А когда пришел Приапус, он накинулся на него с кулаками.

— Это ты во всем виноват! Ненавижу тебя! Ненавижу!!!

* * *

Кими и благородные развлечения.

Жизнь столицы захватила Кими своим разнообразием и непрерывным весельем. Вот третьего дня они, например, до того весело погуляли с офицерами княжеской гвардии — трактиров разнесли бесчетно, а уж скольких обывателей погоняли, скача по ночным улицам с улюлюканьем и гиканьем. Изображали будто преступников ловят. "Закон и Слово!" — кричал Кими, стуча рукояткой плети по ставням. Товарищи залихватски свистели. По сю пору в голове мальчика стояли приятные звон и пустота.

Кими вытащил одного из гуляк из под обломков стола за шиворот, придал ему ускорение пинком и, посчитав свой дружеский долг выполненным, направился на выход, к коню. Следовало бы привести себя в порядок и навестить родное Дыр-Бутанское посольство, принести пользу Отечеству. Папенька снабдил его рекомендательными письмами, и Кими так ко двору пришелся, что получил даже должность почетного дворянина посольства. А уж через то и ко княжескому двору смог представиться. Анри очень хвалил его за это и свел даже тайно с парочкой вельмож — подсказал, какими словами их можно заинтересовать, да что попозже передать.

Кими мечтательно вздыхал, медленным шагом возвращаясь домой. Лошадь недовольно фыркала и крутила рогами, холодный рассвет окрасил все в призрачной манере, а мальчик вспоминал Анри в женском платье.

...Хитро-волшебная маска, надетая им на лицо, превратила широкоплечую мускулистую фигуру графа в нечто тоненькое и изящное. Всю дорогу до Храма мальчик норовил приложиться с лобызанием к обнаженному гладкому плечику супруга, а тот хихикал и шлепал его веером по рукам да по губам. Так, приятно веселясь, они и прибыли пред светлые очи Святейшего. И там уж мальчика одолела и стала мучить следующая идея: а как же коварная маска преобразовала мужское достоинство графа? Святейший Кими понравился и даже очень. До того явственно тот напоминал ему дедушку Кондратия: так же ласково брал под ручку, улыбался со значением, да на похвалы с поглаживаниями не скупился.

Они о чем-то беседовали с Анри — значительном, но не совсем внятном, а потом Святейший покинул их на минутку — вышел распорядиться насчет пергаментов неких. И тут уж Кими не растерялся, нырнул поспешно под пышные графские юбки и обнаружил, что панталончиков тот не носил.

— А куда же твой любезный спутник удалился, сын мой?

— Пошел до ветру... освежиться, Ваше Преосвященство, — отвечал граф с запинкой, ибо в это самое время Кими обнаружил его ничуть не изменившееся мужское достоинство, да и приник к нему в страстном лобызании.

— Вот как? — изумился сеньор де Вилль. — Отчего же я не заметил его?

— Да он... через окно, Ваше... Преосвященство, не хотел обеспокоить...

— А что это у тебя, сын мой, под юбками шевелится?

— Да пустяки, — отвечал граф, но Святейший споро задрал на нем платье, и тот, ахнув, откинулся, прикрывая глаза и шепча: — Совершеннейшие пустяки, Ваше Преосвященство.

Сеньор де Вилль ласково гладил Кими по голове, пока тот трудился, а когда граф наклонил мальчика над секретером и принялся усердно прочищать скверные места, то добрый старичок целовал его влажный висок и обводил, благословя, его бока и ягодицы. Кими даже мурлыкал от умиления: так тонко эта нежность оттеняла жесткую страсть мужа.

— Старый импотент, — сыто ухмылялся Анри после аудиенции, — уж ни на что не способен, а посмотреть тянет.

— Сеньор — совершеннейшая душка, — соглашался с ним Кими и целовал нежное плечико.

...Кими гикнул и, напугав дородную служанку с горшками, влетел на постоялый двор. За спиной раздались грохот, звон да визгливые ругательства.

К вечеру Кими, накупив сластей, отправился в Храм на встречу с Анри. Сласти были для хоровых мальчиков: он любил побаловать бедняжек, знающих в своей жизни так мало ласки. Граф задерживался, и Кими весьма мило провел пару часов в гостевой келье в обществе хрупких человечьих деток. Те болтали, посвящая его в свои невинные глупости, радовались конфетам и подаренным медным грошикам. Внезапно звонкий смех оборвался, а ангелочки сбились в испуганную кучку. Кими махнул им рукой, отпуская, и с улыбкой обернулся к вошедшему.

— Каждого убогого привечаешь на своем пути, друг мой? — усмехнулся граф, распинывая подушки на своем пути.

— Каждого несчастного обижаешь на своем пути, друг мой? — в тон ответил Кими, любуясь гордой осанкой и властным лицом мужа.

— Что ж, — сказал граф, присаживаясь рядом с ним, — по крайней мере я не даю несбыточных надежд и безмолвных лживых обещаний.

— Да уж, — засмеялся Кими, кладя ему голову на колени, — ежели ты не исполнишь свои безмолвные обещания, то многия радости снизойдут на окружающих...

— Не язви, малыш, и где только научился... — граф задумчиво обводил кончиками пальцев брови и губы Кими. — А скажи, дорогой, ты бы убил ради меня княжьего брата?

— Конечно, Анри... Тебе нужна дуэль?

— Да... дуэль. Но сам постарайся избежать участия, подстрой оскорбление с кем-нибудь из своих соотечественников. Он ваших не особенно жалует. Завтра он явится на полуденную службу во Храм.

— Как скажешь, любимый, — Кими плыл и плавился под легкими искусными касаниями.

А на следующий день у Храма Кими увидел Приапушку: тот был обряжен в темный аккуратный камзол и спешил куда-то, прижимая к груди большую книгу. Кими проводил его взглядом, отмечая увлеченный и похорошевший вид мужчины. Мальчик почувствовал легкую вину: по приезде он сразу сходил к магу и выяснил, что бывший компаньон жив и не страждет. А разыскать как-то недосуг было. Хорошо, что с ним и в самом деле все в порядке. Вот и сейчас Кими некогда было его даже окликнуть и порасспросить.

Показался княжий братец, граф Ромад, не угодивший своим существованием душке Анри, и Кими увлек под локоток Жырара, самого вздорного и горячего из своих посольских коллег. Громко обсуждая несказанные прелести некой дамы, являющейся фавориткой Ромада, они приблизились, и Кими грубо наступил на плащ высокопоставленной особе. И тут же незаметно отманеврировал за Жырара.

— Да как ты смел даже к тени моей приблизиться, мерзкий орк! — завопил Ромад.

— Да как ты смел даже вякать в моем присутствии грязный низкородный человечишка!!! — зарычал Жырар.

— Позвольте, господа, это целиком моя вина, я оступился... — залепетал Кими, но был гневно отодвинут за спину коллеги.

— Требую сатисфакции! — ревел Жырар. — Сегодня же вечером!

— На шпагах, — шипел княжий брат, зная, что дыр-бутанцы не владеют сим изящным оружием, предпочитая кривые сабли и секиры.

Кими выпала роль секунданта.

Дуэль окончилась быстро: на третьем ударе шпаги преломились, и Жырар перерезал Ромаду горло обломком. Кими подумал, что если б не человеческие маги, обладающие просто невероятной силой, то давным давно не было ни одного человеческого княжества, а правили б везде орки да эльфы. И более малочисленные огры с гоблинами да дриадами при них.

— Душа моя, — встретил тем же вечером мальчика граф, — пожалуй, нам стоит удалиться в веси, в мое пригородное имение. Во избежание волнений после несчастливой смерти бедняжки Ромада.

Анри удалось себе выинтриговать прощение у князя, хотя былой милости, конечно, он не вернул.

— С превеликим удовольствием, — улыбнулся Кими, радуясь перспективе круглосуточного доступа к сладкому графскому телу.

А через два дня их настигло ужасное известие о жуткой смерти князя и многих придворных во взорвавшемся дворце. Анри немедленно принялся готовиться к праздничному приему с охотой.

Глава десятая: Сельские стансы.

* * *

Приапус и ромашки

Приапус сидел на берегу реки и плел венок из ромашек, васильков и маков. Это оказалось совсем нетрудно и странным образом успокаивало. Хозяева и большая часть работников уехали в город — сегодня был базарный день. На мельнице остались он, Риль и Сэм, один из работников, присматривать за хозяйством.

С того дня, как они приехали на мельницу, прошла неделя. Приапус брался за любую работу, которую ему поручали хозяева. Ведь деваться им было некуда. Риль чувствовал себя намного лучше, физически. А душевно... А еще Приапус испытал шок, разглядев свое отражение в ведре с водой. Это было невероятно! Он стал выглядеть лет на десять моложе настоящего возраста, почти так же, как в годы своего успеха. И чувствовал себя соответственно. Он осмелился спросить господина, что же произошло во время ритуала.

— Ты, тупой идиот и грязный извращенец, можешь быть счастлив! Твоя потасканная шкурка стала выглядеть почти новой, а от меня остался лишь жалкий, лишенный магии обрубок. Лучше бы ты убил меня! — Приапус сжался от яростной ненависти, которой сочился голос юноши и попробовал оправдаться, но не желавший ничего слушать Риль приказал, чтобы его оставили в покое.

Господин поначалу почти не разговаривал с ним, принимал пищу после долгих уговоров. Как только он смог без усилий стоять, то потребовал много воды и, заперевшись изнутри, долго купался. После он стал принимать ванну несколько раз в день. Эта страсть к чистоте дорого стоила Приапусу, которому каждый раз приходилось долго упрашивать хозяйку. Риль все время проводил в их каморке, изредка покидая ее только затем, чтобы справить нужду. Приапус терпеливо сносил все капризы и придирки господина, старался облегчить ему жизнь как мог. И не знал, чем помочь.

К несчастью, тот самый работник, который приставал к нему поначалу, обратил внимание на красивого юношу с необычным цветом волос и стал преследовать его. Приапус осмелился обратиться к хозяину с жалобой. Работнику сделали выговор, но того это не остановило и, воспользовавшись моментом, когда вокруг никого не было, он начал домогаться Риля. Хорошо, что крики о помощи были услышаны Сэмом, который случайно оказался рядом.

— Это ты во всем виноват! Ненавижу тебя! Ненавижу!!!

Приапус, бывший уже в курсе событий, постарался упокоить юношу, но тот вырвался и бросился прочь из комнаты. Приапус побежал за ним и успел схватить за руку возле кухни.

-...От этого мальчишки одни неприятности. Неблагодарная избалованная тварь! — голос Сэма был хорошо слышен сквозь неплотно прикрытую дверь.

— Да уж, только брата его мне жалко. Уж больно хороший парень, жена не нахвалится. Тихий, работящий, сердце кровью обливается, когда видишь как он на задних лапках перед этим молодчиком ходит. Сам толком не ест, худющий, а лучшие куски братцу несет. А тот доброго слова ему не скажет, все шпыняет и гадости говорит. Да и не верю я, что больной он. Белоручка и неженка, воду изводит бочками. Заикнулся я, мол, может и братец твой поработает, так Приапчик затрясся весь и заявил, что будет за двоих работать.

— Я уж Граму то мозги вправил, чтоб не смел цепляться к ребятам. Хотя к таким красавчикам вечно будет липнуть всякая шваль. Беспомощные, как слепые котята...

Риль вырвался и молча вернулся к себе, повалился на кровать и долго лежал, уставившись в потолок. Приапус, вымотанный морально и физически, тут же отключился. Его господин утром безропотно съел свою порцию, и снова лег, потребовав чтобы его оставили одного.

Припоминая вчерашние события, Приапус пытался придумать выход из положения и не мог. Консультант не предупреждал, что ритуал может пойти не так. Он же все сделал правильно. А ведь Риль знал, в чем дело, но молчал. Мальчик не рассказывал, кто он, откуда и где его семья. Видно было, что воспитывался он в холе и неге, но случилась какая то беда, раз он попал в лапы Эрастусу, совершенно не приспособленный к жизни, и не имеющий ничего, кроме своей магии. Оставалось обратиться за помощью к какому-нибудь магу. Но как это сделать и где его искать? Выход один: нужно возвращаться в город. Правда, хозяева пока не нашли ему замену. Что ж, он подождет. Может и Риль к тому времени придет в себя.

После случившегося мужчина боялся даже помышлять о плотских утехах. Он чувствовал себя бесконечно виноватым перед возлюбленным, да и выматывался так, что вожделение не тревожило его пока.

...Ему в плечо ткнулась печальная коровья морда, Приапус задумчиво посмотрел на нее и нахлобучил ей между рогов готовый венок. Пора было возвращаться. Вдруг он увидел, что вдали сверкнула знакомая бирюзовая шевелюра. Похолодев ,он наблюдал, как Риль прошел по мосткам и прыгнул в реку. Течение в этом месте было довольно быстрым, и мальчика теперь несло к мельничному колесу.

Не помня себя от ужаса, он бросился в воду. Последний раз Приапус плавал еще в детстве, правда довольно неплохо. Ему удалось поймать Риля, но выплыть с брыкающимся и орущим мальчишкой было очень проблематично. В отчаянии он извернулся и от души врезал господину под дых. Пока тот судорожно глотал воздух, он боролся с течением. Неожиданно пришла помощь в лице Сэма, который подплыл к ним, и вдвоем они вытащили Риля на берег. Грязно ругающийся Сэм предложил выпороть неудавшегося утопленника. Но Риль, извергнувший из себя поток воды, тем не менее свой боевой настрой не утратил.

— Грязные вонючие подонки! Ненавижу! Что вы лезете не в свое дело?! Я хочу умереть, и вы мне не помешаете!

Сэм сплюнул и ушел в дом. А Приапус наконец-то разозлился. Очень.

Он дал орущему мальчишке две оплеухи, от чего тот разом заткнулся. Затем вытащил из штанов пояс и связал им руки господина. Для ног пригодился пояс Риля. Приапус сбросил мокрую одежду и сходил к ивняку за прутьями. К счастью, нож из штанов не выпал. Присев на корточках возле присмиревшего Риля, он сообщил:

— Сейчас ты. Мне. Расскажешь. Как тебя зовут на самом деле и откуда явился. Что случилось во время ритуала. Иначе буду отрезать уши. По маленькому кусочку.

И в подкрепление своих слов отхватил бирюзовую прядь.

— Не трогай волосы, урод! Мой род и так уже опозорен! Ведь я, Риммилингус ван Маструбос, последний проклятый потомок триста сорока восьми чистокровных магов, утратил родовую магию. Вот скажи, зачем я тебе нужен? Ты уже и так получил все что хотел.

— Ритуал призван был сохранить ее, что пошло не так?

— Да потому что чистокровный маг обязан хранить невинность до свадьбы, иначе магические каналы вскрываются, и магия покидает отступника! Теперь я ничем не лучше обыкновенника. Пустышка! — И юноша подавленно замолчал. Приапус принялся снимать мокрую одежду с господина. Для этого пришлось заново наложить путы на руки и ноги. Теперь Риль лежал на животе, среди васильков, ромашек и маков. И полуденное солнце согревало его бледные ягодицы. Приапус отстраненно подумал, что это злая пародия на тот давний сон.

— Отпусти, гнусный извращенец! Лучше убей! — просипел Риль. Но сейчас мужчина не видел перед собой богоподобного господина, а лишь запутавшегося и потерявшего надежду мальчишку. Таких были сотни в борделе.

— Отчего ты решил, что все потеряно? Может, еще можно что-нибудь сделать?

— Что? Я не посмею на глаза показаться ни одному чистокровному магу! Меня тотчас схватят и казнят! А все из-за тебя! Кто тебя просил вмешиваться?

— А кто тебя просил пить всякую дрянь в доме графа?

— На меня не действуют яды!

— Ага, я заметил.

— Это был очень сильный яд! И я бы справился сам!

— Не справился бы.

— Что ты вообще знаешь? Грязная бордельная подстилка! Только попробуй еще раз полезть ко мне со своими мерзостями!

— Мерзости, значит?! А ведь эти 'мерзости' спасли тебе жизнь!

— Понять не могу что люди в этом находят. Липко, грязно, фу!

Приапус чувствовал, что еще немного и взорвется. Гнев, злость, разочарование, отчаяние. Все это вылилось в гремучую смесь, и долго сдерживаемое вожделение, наконец прорвав все заслоны и барьеры, хлынуло по жилам, заставляя каждый кусочек тела звенеть от напряжения. Последние слова, что выкрикнул Риль, заставили его окончательно потерять контроль над собой.

Мальчик был такой беспомощный... Но он говорил совершенно недопустимые вещи. Он хотел бросить его одного в этом мире, лишить опоры. За это нужно наказать. Приапус хлестнул по белой ягодице, и увидел проступающую розовую полоску. Он любил розовый цвет. Вскоре вся попка юноши окрасилось им. Риль уже не кричал, а хрипел сорванным голосом. Нет, особой боли он не мог чувствовать. Лишь унижение, собственное бессилие и слабость перед насилием. То, от чего его берегла магия, а теперь и сам Приапус, которого с раннего детства эти ощущения, казалось, не покидали.

— Сейчас... ты поймешь... почему за эти "мерзости" люди платят огромные деньги, жертвуют жизнью, — срывающимся голосом прошептал мужчина на ухо Рилю, а потом провел влажным языком между упругих половинок. Живое, трепещущее тело под ним сводило с ума. Возлюбленный ненавидит его и никогда по доброй воле не позволит прикоснуться к себе. Но сейчас он в его власти, и упустить этот шанс Приапус не мог.

Вскоре проклятия, срывавшиеся с губ юноши стали перемежаться стонами удовольствия. Жаль, смазки не было, а слюны не достаточно. Приапус провел ножом по пальцам и принялся смазывать сжатое отверстие собственной кровью. Он вошел в напряженное тело и сразу принялся двигаться, целуя беспомощно сведенные плечи и шепча что-то успокаивающее. Мальчик повернул голову набок, и он увидел его залитое слезами лицо. Но остановиться не было сил. Приапус обхватил ладонью член возлюбленного и стал ласкать в такт собственным движениям. Наконец Риль сжался и кончил, утягивая его в собственный оргазм.

И тут произошло невероятное: между ними словно начали пробегать теплые искристые молнии, вливая новые силы, убирая синяки и порезы...

Ошеломленные, они молчали. Приапус первым очнулся от ступора. Он намочил в реке собственную рубашку, тщательно вытер тело юноши и освободил его. Подобрав остальную одежду, мужчина скрылся в подлеске.

Риль натянул влажную одежду и долго сидел на берегу. Затем поднялся и пошел искать Приапуса. Сам не зная, для того, чтобы убить или чтобы просто поговорить

* * *

Риль потерялся

Это жестокий мир просто не создан для него! Бедному маленькому магу нет места среди грубых и жестоких обыкновенников! Его удел — скорая смерть, только она избавит его от позора и мучений.

Рилю и самому показалось, что его мысли звучат несколько пафосно и по-детски. По сути, после того, как мерзкий насильник Приапус, именно так Риль решил его именовать, ушел и бросил его одного, попытку самоубийства можно было бы и повторить. Вот речка, вот Риль, вроде больше ничего и не надо. Но как-то самоубиваться расхотелось. Хотелось, чтобы его кто-то обнял и как в детстве покачал на руках.

Риль потер попку, прежде его никогда никто не бил, если не считать того злополучного инцидента с Оралиусом. Попка была гладкой и ни капельки не болела. Риль аккуратно встал и попробовал походить. Внутри тоже ничего не болело. Значит ему не показалось, какой-то минимальный всплеск магии, причем его родной, лечебной магии, все же был. Нигде не болело. Но Приапус все равно гад!

Хотя, если вспомнить тот самый, порочный акт мужского блуда, который случился между ними. Ощущения были... умопомрачительными. Вначале неприятно, стыдно, и даже больно, но потом... Риль покраснел. Признаться даже себе, пусть и мысленно в том, что ему понравился противоестественный акт любви, было крайне стыдно. А Приапус себе на жизнь таким способом зарабатывал. Интересная профессия, а главное приятная. Риль мечтательно прикрыл глаза. А он бы и сам не прочь заплатить за повторение. Он засунул руку в штаны и потрогал свое отверстие для естественных нужд. Краткое пальпирование показало, что наружных повреждений нет. Края были тугими, не припухли, на попытку вставить в себя хотя бы палец отозвались болью. Эксперимент с самостоятельным массажем предстательной железы с целью получения приятных физических переживаний пришлось отложить до того момента пока не будет найдено подходящее масло или крем. А еще можно обратиться за помощью к Приапусу, чтобы он как профессионал показал, как это делается. Только оговорить заранее, чтобы руку на него не смел больше поднимать.

Неожиданно для себя Риль понял, что уже давно ушел от берега и теперь идет по дороге в непонятную сторону. Он остановился. Огляделся. Похоже, что, ведя мысленный диалог с самим собой, он заблудился. И что же теперь делать? Вдали показалась карета. Будь Риль все еще полон магических сил, он, не задумываясь, остановил бы её и приказал отвести его куда нужно. Но теперь он прекрасно понимал, что является легкой добычей, поэтому поспешил сойти с дороги. Проклятый платок остался на берегу. Похоже, цвет его волос все же привлек внимание. Карета замедлилась и остановилась прямо напротив Риля.

* * *

Граф Анри нашелся: изящная шутка

Имение располагалось в дивном местечке. Старинный дом с башенками, живописно оплетенный диким виноградом, встретил их тишиной и некоторым запустением, но уже буквально через час вокруг закипела жизнь и суета. Граф несколько раз оглядел выстроившуюся в ряд прислугу и сразу определил виновных — помоложе да покрасивей. Управляющий нервно выдохнул, отдавая распоряжения готовить комнаты для внезапно прибывших господ, и Анри, весьма довольный, отправился на конюшни, сейчас он был расположен сам взять в руки кнут.

Кими дожидался его в гостиной, рассматривая картины на стенах. Солнечный свет, проникая сквозь высокие окна, золотил светлые волосы, и Анри, распаленный предыдущими сценами, жадно впивался в сладкие губы, дрожа от нетерпения и восторга. Двор мгновенно опустел, когда Кими усадил его на подоконник, свесив в проем окна, темные волосы колыхались в такт мощным толчкам, и граф жмурился от яркого солнца. Он сначала хватался за сильные плечи, а потом отпустил руки, чувствуя только жар внутри своего тела и крепкие объятия возлюбленного. Анри наяву парил между небом и землей, полностью отдавшись и не боясь свалиться в колючие розовые кусты.

Горестная новость о произошедшей в столице трагедии застала графа врасплох.

— Кто-то опередил нас, друг мой, — он задумчиво вышагивал по комнате, — и этот кто-то... наверняка будет среди прочих на нашем приеме... но главное, нас посетит драгоценнейшая особа...

Приготовления шли своим чередом, дом засиял прежним блеском и роскошью. Анри с улыбкой следил из окна, как его несравненному супругу удалось таки подманить нескольких смелых ребятишек, польстившихся на сладости. Кими раздавал конфеты в ярких обертках и гладил детей по кудрявым головкам. Скоро малыши окружили его плотным кольцом и совсем перестали бояться.

На следующий день граф возвращался из Приндуса в скверном расположении духа, его подозрения не развеялись, а новые слухи и домыслы вызывали досаду. В произошедшем обвиняли дыр-бутанцев, связав взрыв с недавней дуэлью и смертью благородного Ромада. Война не входила в планы Анри, определенно нет.

Погруженный в свои думы, он не сразу заметил мальчишку. Тот шел, высоко вздернув подбородок и распрямив плечи, убогая одежонка не могла скрыть горделивую осанку и прелестную хрупкую стать. Вокруг простирались сонные поля и уютные рощицы, в низинах уже собирался вечерний туман. Побегать бы за ним, за этим диким пугливым зверьком, и настигнув, не жалеть добычу, не слушать мольбы и крики, сдирая серые тряпочки с юного горячего тела... Граф досадовал, что не смог сегодня сесть на лошадь, хотя вид извиняющегося Кими с лихвой компенсировал все неудобства.

Карета, меж тем, поравнялась с маленьким путником, который, почуяв неладное, сошел с дороги.

Открыв золоченую дверцу, Анри бесцеремонно схватил мальчишку и втащил в экипаж.

— Как вы смеете! Оставьте меня!

— Смею, еще как смею, — граф смеялся в голос, вот это удача.

Нежный мальчик, когда-то так ловко ускользнувший от него в царство мертвого сна, бился как птичка в силках. Анри легко удерживал оба его запястья одной рукой, он притянул мальчишку к себе на колени, забираясь свободной рукой под одежку.

— Немедленно!!! Прекратите! — Риль, без сомнения, это был именно он, мотнул головой, пребольно заехав графу в нос.

— Ах, какой невоспитанный гадкий мальчишка! — Анри ловко развернул его попой кверху и приспустил штанишки, — надо исправить это досадное упущение!

Он принялся мять и щипать голые булочки, не снимая перчаток и с удовольствием наблюдая, как появляются синяки. На белую кожу упало несколько капелек крови из благородного графского носа, Анри полюбовался немного и пару раз звонко шлепнул Риля по попке, отчего малыш задергался и вскрикнул.

— Совсем нетронутая детка, надо же, — граф раздвинул пальцами ягодицы мальчика и погладил розовенькое, крепко сжатое колечко. Палец с трудом втиснулся на одну фалангу, слишком туго, и перчатка мешает.

Анри был пресыщен тягучей пряной страстью, окрасившей все предыдущие дни, поэтому он развернул Риля и прижал к груди, все также крепко удерживая его руки:

— Все, малыш, уже все закончилось, я больше ничего не буду делать, — он ласково улыбнулся и стер слезинку со щечки мальчика, — я был неучтив с тобой, хороший мой. Вот, прими этот скромный подарок в качестве компенсации.

С этими словами граф снял со своего запястья браслет, увенчанный круглыми золотыми шариками, и стал аккуратно проталкивать его в анус замершего в оцепенении Риля.

Когда последний шарик исчез в юном теле, Анри потеребил свисающую цепочку и сильно притиснул дернувшегося мальчика к себе.

— Тихо, тихо... Мы приехали. Ты ведь живешь где-то в деревне? — граф погладил малыша по бедру и натянул штанишки. — Я найду тебя чуть позже, непременно...

С этими словами он распахнул дверцу кареты и легким пинком отправил Риля наружу. Анри обернулся разок, чтобы взглянуть, как малыш поднимается на ноги и пытается ухватиться за попку, но тут же неловко отдергивает руку. Рассматривать подарок придется дома.

* * *

Приапушка и сложная любовь

Приапус лежал, глядя в колодец пронзительно синего неба и жалел, что все-таки нужно возвращаться обратно. Он долго и совершенно бездумно шел, куда глаза глядят, вдоль берега реки, пока не набрел на эту уютную полянку. Одуряюще пахла прогретая солнцем трава, тихо шелестела дубрава. Упитанный серый заяц нежился под его пальцами безо всякого страха. Если бы можно было вечно так лежать и ни о чем не думать. Мечты, мечты.

Злость еще не прошла, но перестала застилать мозг багровой пеленой. Теперь к ней примешивалось легкое раскаяние: не перегнул ли он палку? Риля необходимо было встряхнуть, малыш слишком упивался собственными страданиями. Конечно можно было обойтись и без траха. Но что сделано, то сделано. С ним в свое время обошлись далеко не так бережно. Произошедшее в корне изменило его отношение к юноше. Нет, Приапус все так же любил его, сильно, отчаянно. Но теперь перестал обожествлять предмет своей любви. Он видел все его слабости, благодаря им возлюбленный стал ему еще дороже... Но если Риль не будет с ним считаться, им не выжить.

Он вспоминал, хотелось ли ему самому вот так, одним махом покончить с собственной жизнью. Нет, сказал он сам себе. Он цеплялся за жизнь с упорством бездумного животного. Прогибаясь под любого, отдаваясь сильнейшему — лишь бы жить. Страх смерти — сильнейший из его страхов. Потому что там, за гранью, не будет райских кущей и молочных берегов, только не для него. В жизнь после смерти он не верил. Последние дни в борделе, правда, были столь невыносимы, что казалось еще немного, и он не выдержит. Не появись Риль, еще неизвестно чем бы все закончилось.

Возникшая вспышка магии давала надежду, что Риль обретет ее вновь. Это укрепило его в намерении вернуться в город. Видимо, то, что юноша лишился невинности во время ритуала, дало такой эффект. А если освятить их связь в храме, вернет ли это магию Рилю? Мысль была слишком смелой. Согласится ли потомок древнего магического рода на мезальянс с безродным простолюдином, бывшей "бордельной подстилкой"? Или возможность получить обратно свою силу стоит брака с ненавистным слугой? Ведь они и так связаны навечно. Что гадать, нужно пойти и спросить. Приапус надеялся, что юный маг за время его отсутствия не осуществил свое намерение. Впрочем, уходя он увидел стоявшего на пороге дома Сэма, который одобрительно улыбался и держал поднятые вверх большие пальцы рук. Так что за Рилем был присмотр.

Приапус вернулся в дом, но Риля там не было. Сэм преспокойно сообщил, что юноша пошел прогуляться. Прежде чем Приапус успел броситься на поиски, возлюбленный появился на пороге, живой и невредимый, но с хмурой и обиженной мордашкой. Чуть прихрамывая, он сразу же направился в свою каморку, не удостоив их и взгляда.

* * *

Риль и браслетик

Риль ступал аккуратно и чуть не плакал от каждого своего шага. И за что ему эти мучения? Сейчас он уже был готов признать, что брак с магистром Трахусом — и то не мог бы быть более ужасен, чем потеря магии и унижения сексуального характера, которым он подвергается с того момента, как сбежал из дома. Может вернуться?

Он заметил, что его главный обидчик уже в доме, но даже не посмотрел в его сторону. Бочком он пошел в свою каморку, не поднимая головы. В попке было противно, каждый шаг отдавался неприятным ощущением. Тот кусочек браслета, который этот подлый граф не запихал внутрь, терся о его яички. Наконец, прикрыв за собой дверь, Риль тут же развязал завязки на штанишках и спустил их почти до колен. Нащупав пальчиками ненавистную цепочку, он что было силы дернул за неё.

— Уууу!!! — от боли он упал на колени. Браслет не поддался ни на йоту, зато сделал ему очень больно.

Риль дополз до кровати, нежно потирая свою попку.

И как раз вовремя, потому что в этот момент в помещение вошел Приапус. Юный маг только-только успел прикрыться своим одеялком.

— Нам надо поговорить, — начал было Приапус, но, наткнувшись на взгляд, полный слез и невысказанной обиды, запнулся на полуслове. Риль молча отвернулся к стеночке и, поджав колени к животу, накрылся с головой.

— Ох, — Приапус запустил руки в волосы. Как-то не ожидал он такой реакции.Он думал, что, придя в себя, Риль тут же накинется на него с обвинениями, будет кричать, опять распустит руки. А он вместо этого лежит, сжавшись в маленький комочек под одеялом, и, судя по тому, как этот комочек периодически потряхивает, горько плачет. Приапус почувствовал себя ужасно. Ведь это он виноват в этих слезах. Да, Рилю нужна была встряска, чтобы прийти в себя, но можно же было обойтись с ним помягче. Не говоря уже о подлом с его стороны насилии над мальчиком.

Из-под одеяла раздался всхлип, похожий на стон, потом еще один. А потом и настоящие рыдания.

Не в силах выносить страдания юноши, Приапус сел на кровать и аккуратно погладил его по плечу.

— Не трогай меня, — Риль дернулся всем телом и попытался сжаться в еще более компактный комочек, — я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу! Надо было оставить тебя в том ужасном доме, когда он рушился...

Страшные слова прозвучали неубедительно, потому что Риль горько плакал.

Приапус с каждой секундой чувствовал себя все ужаснее.

— Если ты меня так ненавидишь, — тихо спросил он, убирая руку, — то почему вернулся?

— А к-куда мне б-было идти? — от слез Риль начал заикаться, — К-кому я н-нужен?

Приапус прикрыл глаза. Он вспомнил свой побег из борделя с Рилем. Как он сам жался к этому красивому маленькому господину, как к единственному, кому можно было доверять. Как просил не прогонять его, потому что не знал, куда идти и что делать. И вот теперь Риль оказался на его месте. Приапус его изнасиловал, а он все равно к нему вернулся. Потому что больше некуда идти.

— Если мы поженимся в храме, — тихо спросил он, — это поможет вернуть магию?

Одеялко на миг перестало дрожать и всхлипывать. Потом посопело немного, из-под сдвинувшегося края показался лоб со взмокшей и перепутавшейся челкой и покрасневшие от слез глаза.

— Я не знаю, — Риль всхлипнул, пытаясь успокоиться, — попробовать можно. Хуже точно не будет. Только у нас денег нет даже на простую церемонию освящения союза.

— Я заработаю! — пылко поклялся Приапус.

— Угу, — Риль опять начал плакать, — знаю я, как ты зарабатываешь.

Тот пожал плечами.

— Это то, что я умею лучше всего...

— В тебя тоже всякие штуки запихивают и издеваются? — выкрикнул Риль, — Не смей слышишь? Я запрещаю.

— Тут главное дышать правильно, — начал было Приапус и осекся, — что значит тоже?

Риль снова натянул на себя одеяло.

— Риль? Риль!

— Отвали! Не твоего ума дело! Оставь меня в покое!!! -донеслось из-под одеяла.

Возможно, еще вчера Приапус и послушал своего маленького господина. Но после того, что произошло на берегу, он чувствовал себя ответственным за их отношения и не хотел пускать все на самотек. Он потянул одеяло на себя и после недолгой борьбы сумел вырвать его из цепких ручек. Открывшаяся картина едва не лишила его чувств. Между нежных ягодиц Риля, его Риля, испещренных желто-фиолетовыми синяками, изящной змеей извивался кончик золотой цепочки.

— Кто посмел??? — это был даже не крик, а суровый рык настоящего альфа-самца, на территорию которого посмели покуситься.

Риль снова разрыдался. В этот раз он почти не противился, когда Приапус привлек его к себе и утешающе начал гладить по голове.

— Г-граф, — прорыдал он, — поймал м-меня на дороге и ...

— Изнасиловал? — в ужасе Приапус еще теснее прижал возлюбленного к себе.

— Н-нет! Отшлепал и браслет в попку запихнул! Он надо мной смеялся!!!

Приапус выдохнул. Его детку обидели, но все не так страшно...

— Давай вытащим? — он аккуратно потянул за кончик цепочки. Цепочка плотно застряла в попке и не поддавалась.

— Не получается, — Риль с покрасневшим носом и огромными заплаканными глазами был поистине умильным зрелищем, — застряло...

— Это потому что ты попку сжимаешь, — поучительно сказал ему Приапус, — надо расслабиться и глубоко дышать. Погоди, я сейчас вернусь.

Он встал с кровати и вышел за дверь.

Риль лег поудобнее. Вопреки его ожиданиям, Приапус не стал над ним издеваться или ругать его. Он, конечно, мерзкий насильник, но не плохой в общем-то обыкновенник. Вернулся Приапус быстро, через пару минут. В руках у него была чашечка со сметаной.

— Сейчас я смажу аккуратненько и вытащу, — пообещал он, — ложись на бочок.

Риль послушно лег на бок, лицом к Приапусу.

— На другой бочок, глупыш, — ласково пожурил его тот.

— Не называй меня так, — насупился Риль, поворачиваясь носом к стенке.

Приапус нежно раздвинул ягодички пальцами одной руки. А другой принялся ласково смазывать розовый анус господина, стараясь самым кончиком указательного пальца попасть внутрь. Его усилия не прошли даром, господин расслабился и дал запихнуть в себя палец. На ощупь бусины браслета не казались ни большими, ни острыми, но Приапус не хотел рисковать. Может быть, внутри оставались какие-то другие бусинки, которые могут навредить его малышу.

— Сядь на край, — попросил он, опускаясь на колени. И как только Риль выполнил его просьбу тут же вобрал в рот, его вялую плоть.

— Ой! — Риль смутился. Вид Приапуса, держащего во рту его член, отчего-то был таким смущающем и, что еще более удивительно, возбуждающим. А уж когда тот стал быстро и ритмично двигать головой и ласкать его интимные места руками, Риль и вовсе едва не лишился чувств.

В нем что-то нарастало. Ощущение было похожим на то, что он испытал сегодня на берегу, но тогда все происходило против его воли, теперь же он хоть и растерялся, но был не против. Даже наоборот, испытывал смущающее любопытство, чем же все закончится. В тот момент, когда удовольствие, испытываемое им, стало почти полным, Приапус резко дернул за свисающий край цепочки и вытащил браслет наружу. Тот задел что-то внутри Риля, и он выплеснул семя прямо в рот обыкновеннику, который, ни мало не смущаясь ,проглотил все до последней капли.

После того, как браслет был извлечен, Приапус обтер Риля влажным полотенцем и уложил в кровать.

— Мне он казался таким большим, — прошептал Риль, крутя в руках злополучное украшение, — это от страха, да?

— Да, — прошептал Приапус. Его счет к графу вырос почти до небес. За Риля он убьет любого... Постарается...

— Спасибо, — прошептал Риль, укладываясь Приапусу на грудь и прикрывая глаза.

— Не за что, — улыбнулся Приапус. Оба его члена стояли колом, но он старался не думать об этом. Не хотел смущать Риля еще сильнее, он, бедняжка, и так уже сегодня натерпелся.

Маленькая ручка скользнула ему на талию, а потом еще ниже.

— Хочешь я помогу? — краснея спросил Риль, — только я не умею, научишь?

Глава одиннадцатая: Трагическая мазурка.

* * *

Приапус и мальчик

Приапус, который уже собирался свалить потихоньку и уединиться где-нибудь на сеновале, не поверил своим ушам. Он сел и внимательно посмотрел Рилю в глаза:

— Только если ты этого хочешь. Я могу обойтись и сам.

— Мне так хочется отблагодарить тебя, — смущенно прошептал Риль, — да и все равно мы скоро поженимся, разве я не должен научиться доставлять мужу удовольствие?

Эти слова прозвучали в ушах Приапуса сладчайшей музыкой. Не теряя времени даром, он решительно отстранил юношу и разделся. Его сперму никто глотать не будет, а одежду пачкать не хотелось. Риль завороженно смотрел на его пах, без отвращения, что не могло не радовать.

— Ты ведь никогда раньше не делал этого даже себе, верно?

Юноша неуверенно кивнул.

— Поверь, в этом нет ничего стыдного. Это даже полезно. Да-да, долгое воздержание — это конечно похвально, но может вызвать болезнь.

Риль вздрогнул, и глаза его распахнулись еще шире. Об этом в его учебниках по анатомии не говорилось. И в целительских справочниках тоже.

Мужчина лег на спину и жестом предложил Рилю сесть рядом. Мальчик долго не решался дотронуться до него и, собравшись с духом, осторожно погладил пальцем длинный член. Приапус тихонько застонал, лизнул ладонь и, обхватив ею изнывающее достоинство, начал медленное движение. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Юноша положил руку на второй член и начал повторять его действия. Также невыносимо медленно. Это было лучше, чем в самом прекрасном сне. Неловко, неумело, но возбуждало больше, чем ласки самых умелых шлюх.

Меж тем Риля захватил процесс. Он, отстранив руку Приапуса, уже сам ласкал оба члена, внимательно следя за реакцией любовника.

— Интересно, оба органа присоединены к придаткам обоих яичек, или каждый к своему? — задумчиво вопросил юный маг.

Приапус вздрогнул и приподнял бедра, словно пытаясь спрятать свои злосчастные члены. "Поизучай, малыш, — подумал он с горечью, — какой высокомудрый маг откажется изучить такое уродство".

— У каждого свое яйцо, — холодно сказал он, — если тебя интересует только это.

Риль непонимающе посмотрел ему в лицо, стараясь догадаться, что послужило причиной перемены настроения, а потом пожал плечами. Изучение оригинальной анатомии придется отложить на потом, раз уж потенциальный объект изучения столь болезненно реагирует на попытки обсудить свою необычность.

— Ну прости, — пытаясь отвлечь Приапуса, Риль ласково пощекотал обе головки членов чуть ниже уздечек, — мне просто любопытно. Ты же не сердишься?

Приапус грустно улыбнулся, как можно сердиться на этого милого мальчика.

— Делай, что хочешь, — подбодрил он.

— А ты подсказывай, — увлеченно пробормотал Риль.

Малыш так мило и сосредоточенно морщил лобик, что глупая обида потихоньку таяла и захотелось сказать что-нибудь ободряющее.

— Умничка... вот так... хорошо, — он погладил мальчика по голове, — теперь быстрее...

Выгнувшись, Приапус выплеснулся себе на живот сразу из обоих стволов. Риль ошеломленно посмотрел на свои залитые семенем ладони, осторожно понюхал и даже попробовал на вкус. Приапус не стал спрашивать, понравилось ли ему, попросив Риля принести полотенце, и вытерся. Он начал вставать, но мальчик остановил его, примостившись рядом и положив голову ему на плечо. Мужчина накрыл их обоих одеялом. Риль уснул практически сразу. Он чувствовал себя в безопасности. Впервые за долгое время.

Утром Приапус попросил расчет. Хозяин не стал удерживать его, хотя удивился такой спешке и предложил обождать недельку до следующей ярмарки, чтобы поехать в город вместе. Но молодой человек вежливо отказался. Заплатил мельник вполне щедро, но получилось все равно мало. Много ли за неделю заработаешь? Его жена собрала им еды в дорогу, и они отправились в город. Путь им предстоял неблизкий.

* * *

Кими и непредвиденные последствия

Кими за несколько блаженных дней в загородном поместье мужа совершенно расслабился и сейчас валялся без камзола у пруда. Они с деревенскими ребятами пускали кораблики, рядом паслись свежепомытые кони. Весна на юге была такой теплой, каким в Дыр-Бутане не бывало и лето.

И тут внезапно явился папенька с дружками и стражниками. Мальчишки прыснули в разные стороны, сопровождаемые молодецким посвистом.

— Папенька, — зачастил Кими, вскакивая и нервно раскатывая рукава рубашки, — какая поистине приятная неожиданность...

— Приятная, да не взаимно, дражайший сыночек, — процедил родитель, вздергивая его за шиворот к себе на лошадь. — Где твой негодяй муж?

— Вы же не будете, — волновался Кими, пытаясь извернуться и заглянуть папочке в глазки, — не будете обижать Анри? Его нельзя обижать, это будет иметь самые непредвиденные политические последствия...

— Я вам, выгрызкам, покажу непредвиденные политические последствия!!! — внезапно взревел лорд Арзадир, и Кими чуть не свалился с коня от ужаса.

С Анри родитель разговаривал за закрытыми дверьми, вытолкав мальчика из кабинета взашей, и ему оставалось лишь печально сидеть у порога, вслушиваясь в гневные раскаты. И таково было его беспокойство за дорогого супруга, что на ладошках остались кровавые следы от когтей, а губки оказались безжалостно искусаны.

Граф вывалился из кабинета весь на взводе, нервно облизываясь и блестя глазами. Вслед ему вылетела двухметровая модель небесных сфер, но Анри лишь передернул плечами и потащил Кими куда-то за запястье.

— Что случилось, милый?

— Вообрази, душа моя, — граф досадливо поморщился, — наши невинные проделки заимели самый неприятный резонанс. Князя-то, упокой Единый его малопривлекательную задницу, до того неаккуратно пришибли негодяи неизвестные, что дело запахло серьезным конфликтом с Дыр-Бутаном. И душке Зади вставили при вашем дворе хороший такой пистон, как про наши проказы прослышали.

— Анри, имей уважение... папенька...

— Да-да... уважение... — граф рассеянно спустил с Кими штанишки и втиснулся в сладостно поджавшуюся попку. — Папенька твой теперь полномочный посол... Видимо, в Дыр-Бутане рады войне, раз уж его послали... А мы вместо того... попробуем его с Катариной свести, дамочка-то у нас затейливая.

— Конечно... Анри... о, да...— соглашался с ним Кими, цепляясь за гобелен.

К вечеру в поместье начали прибывать гости, и лорд Арзадир со товарищи с удовольствием присоединились к пиру. Кими пристроился рядом со Святейшим, гладя любезного старичка по спинке одной ручкой, а второй шаловливо поигрывая бокалом слабенького человечьего вина. Он рассказывал сеньору де Виллю про солдатиков да кораблики, называя "дедушкой". Сеньор млел и щипал его за щечки и попку.

Анри увлеченно увивался вокруг папеньки и несчастной Катарины де Вилль, ставшей внезапно матерью несовершеннолетнего князя. Достойная мать слушала графские нашептывания и не сводила глаз с огромного полуогра. Щечки ее пылали, а губки непроизвольно складывались буквой "о". Папенька выпячивал грудь и втягивал живот.

Ближе к полуночи граф стал особенно со всеми ласков, и Кими утащил его в спальню, заявив, что завтра с утра охота. Он перекинул желанное тело через плечо, и никто уже не обратил внимания на такое обращение с хозяином дома. Анри хихикал и целовал его в задницу, вися вниз головой, а еще требовал "разорвать его на части, мой злобный огр".

— Разорву, милый, — обещал ему Кими, и голос его срывался в рычание, а тело сводило в невыносимой жажде присунуть.

* * *

Риль и маленькое счастье

День начался очень рано, ведь до ближайшего подходящего храма было идти пол дня по дороге вдоль реки. Но Риль впервые не скулил и не ругался на подъем с первыми лучами солнца. Во всем его теле царила приятная ломота. А в душе наконец-то наступил покой. Пускай Приапус мало напоминал ему героя его юношеских грез, но он был даже немного лучше. А если считать по количеству половых членов, то даже в два раза лучше.

— Готов? — Приапус закинул за спину мешок с едой и их нехитрыми пожитками и протянул Рилю руку.

Тот оглядел каморку, служившую им домом целую неделю, и кивнул.

— Пойдем.

Так, держась за руки, они зашагали навстречу судьбе.

Вскоре Приапус обнаружил, что, придя в себя, его обожаемый господин оказался милейшим юношей или даже скорее мальчишкой. Он искренне радовался бабочкам, цветам и стрекозам. Прислушивался к пению птиц. Дитя города, большую часть своей сознательной жизни проведший в библиотеке, он почти не знал того мира, в котором живет. Если бы к нему сейчас из чащи леса вышел единорог, Приапус и то бы не удивился, так прекрасно и невинно выглядел Риль. А уж когда, вспомнив детство, мужчина сплел для возлюбленного венок, счастью не было предела. Риль носился как угорелый, придерживая конструкцию руками, и радостно попискивал.

На привале, едва насытившись, он закидал Приапуса вопросами. Как он рос? А у всех ли в их семье по два члена? А каким из членов он справляет нужду? А можно ли возбудить один член и не возбудить второй? А сколько у него братьев и сестер? А что он любит есть на десерт?

Вопросов было так много и они были такие разные, что у Приапуса разболелась голова. Заткнуть Рилю рот удалось только поцелуем. И они немного потискались, валяясь на траве. На настоящий секс Риль все же не решился, но опыт Приапуса давал им множество возможностей и без проникновений.

Час спустя они продолжили свой путь. Риль подскакивал на каждый шаг и теперь уже увлеченно рассказывал о себе, об учителях, об отце, о мачехе, о добром дядюшке Онанисмусе, который Приапусу почему-то сразу не понравился.

Стоял чудесный погожий денек. Ничто не предвещало беды.

* * *

Граф Анри и увлекательнейшая из охот

— Ох, Кими, — Анри плюхнулся в наполненную ванну, и два лакея принялись аккуратно промывать сбитые в колтун липкие волосы, — сегодня нас ждет премилая забава... Хорошо бы дичь попалась ... посимпатичней...

Уже одетый супруг с удовольствием наблюдал за процессом, не отводя ясных глаз.

— Пошли вон, — граф завернулся в белоснежное полотенце и прямо в таком виде присел к накрытому столику, после бурных ночных забав голод терзал немилосердно.

Гости постепенно просыпались, дом наполнялся смехом и гомоном, со двора слышался собачий лай и людские крики. Всеобщее оживление передалось и Анри, наконец-то можно будет предаться чудесной забаве. Он любил охоту, но его влекла иная добыча, дикие вепри — слишком пресно. Граф поморщился, садясь в седло, и вспомнил, как сам просил Кими не жалеть его и разорвать на части. Любимый мальчик хоть и осторожничал, а просьбу старательно исполнил.

Звучали охотничьи рожки, гончие подняли зверя, и охотники радостно скакали вослед резвым тонконогим борзым. Прекрасная Катарина звонко смеялась, запрокидывая головку на тонкой шее, душка Зади определенно пришелся по душе милой чаровнице и не терял времени даром. Улюлюкая вместе с остальными охотниками, Кими ускакал вперед, азарт захлестнул его с головой.

Граф же немного отстал, заметив две тонкие фигурки на самом краю поля. Издалека похожие на детей, они шли, взявшись за руки, и Анри, сделав знак псарям спустить борзых, в предвкушении направился в сторону путников.

Дичь ему попалась сладкая — два совсем молоденьких юнца. Оба загнанно дышали, а темноволосый судорожно обхватил руками своего спутника в бесполезной попытке защитить от окружившей их плотным кольцом злющей своры. Он показался Анри смутно знакомым, а второго граф узнал по необычным бирюзовым волосам — малыш Риль, конечно же. Как трогательно прижимал его к себе темноволосый, словно хрупкие объятия могли уберечь мальчишку от уготованной участи.

— Какая умилительная сцена, — граф подъехал к ним почти вплотную и сделал знак оттащить псов, — приятно вновь увидеть столь прекрасного и скромного юношу.

Темноволосый поднял глаза:

-Пожалуйста, отпустите нас, господин.

Ничем не прикрытое отчаяние привело графа в острый душевный восторг, о, это развлечение не на один час. Анри пленительно улыбнулся.

— Я отпущу обязательно, — улыбка стала еще шире, грозя превратиться в оскал, — одного из вас. Кого — выбирайте сами. Ну же, хорошие мои, кто из вас поедет со мной?

Риль ощутимо вздрогнул, а его любовник вдруг отцепил от себя судорожно сжавшегося юношу и вскинул голову:

— Я поеду, — и добавил чуть тише, — отпустите его.

Анри поморщился. Так не пойдет.

— На оставшегося я спущу собак, ты хорошо подумал?

* * *

Риль и его честь

Риль толком и не понял, что же произошло. Вот они весело идут с Приапусом по проселку, а в следующую секунду вокруг них раздается лязганье зубов и лай. Приапус крепко притиснул Риля к себе, стараясь буквально вжать малыша в свое тело, чтобы защитить. Но собаки и не думали нападать. Через секунду подъехал их хозяин. Граф. У Риля все обмерло внутри, сердце сжалось от ужасного предчувствия. Если бы не псы, он, наплевав на аристократическую гордость, бежал бы со всех ног.

Когда граф сказал, что кому-то придется поехать с ним, Риля передернуло. С невинностью он постепенно утрачивал и наивность, поэтому никаких иллюзий на счет того, что произойдет с тем, кто отправится с графом, у него не было. Приапус тут же принял удар на себя. Это было малодушно, но Риль испытал облегчение, услышав, что не ему придется заниматься мерзостями с графом. А когда тот сказал, что на оставшегося спустят собак, то это даже не напугало его.

— Поезжай, — сказал Приапус и выпихнул его вперед.

Граф довольно усмехнулся.

— Ну вот еще, — Риль с каждой секундой чувствовал в себе все больше уверенности, — думаешь, я променяю свою честь на то, чтобы стать его подстилкой? Нет уж, спасибо. Я предпочту умереть, не потеряв своего человеческого достоинства.

— Что??? — граф и Приапус воскликнули в голос.

— Ты не понимаешь, Риль, — Приапус хорошенько встряхнул своего маленького любовника, — нет ничего важнее жизни.

— Нет ничего важнее чести, — покачал Риль головой, на глаза навернулись слезы, умирать совсем не хотелось, собаки были такие страшные, но кажется более правильного решения он в своей жизни не принимал, — а ты езжай с ним. С тобой все будет нормально.

— Как со мной может быть нормально, если я буду знать, что ты... что тебя... — Приапус в ужасе вцепился пальцами в волосы, — ты не понимаешь, все не так страшно. Граф не такой плохой человек. Зато потом ты пойдешь...

— Куда? — Риль усмехнулся, — В храм? Один? Очень весело. Мне в любом случае, даже если я доживу до "потом", в этой жизни все равно нечего будет делать!

Мальчишка начал злиться. Он пытался поступить благородно и предпочесть смерть бесчестью, а Приапус расстраивал его и доводил до слез. А плакать перед лицом врага, особенно этого противно усмехающегося графа, было ужасно обидно и ни капельки не благородно.

Приапус же испытывал почти нестерпимое желание еще разочек хорошенько выпороть Риля. Тот рассуждал о жизни, как о чем— то незначительном. Говорил глупые речи о мнимом бесчестьи, неужели он не понимает, что это все не шутки? Что его жизнь и правда висит на волоске.

— Иди с ним, — он схватил возлюбленного за руку и потащил к лошади, на которой восседал граф.

— Не пойду! — Риль упирался ногами в землю и пытался вырвать руку, — неужели ты не понимаешь, что я все равно умру? Если не сразу, то очень скоро, ведь без тебя меня некому будет защищать?

Он все-таки разразился слезами, шмыгая носом и кривя рот.

Приапус замер. Он как-то не подумал, что после его смерти малыш останется совсем один. И уж тем более не сможет пойти в храм и попытаться вернуть магию, ведь выходить замуж будет уже не за кого.

— Это, конечно, все очень мило, — граф откинулся в седле, с интересом рассматривая эту забавную парочку, — но я начинаю скучать. Решайте немедленно, кто из вас поедет со мной. Иначе я спущу собак на обоих!

* * *

Граф Анри и поэтическая сцена

Риль вдруг перестал всхлипывать и прижался к своему дружку. Он провел рукой по волосам спутника и начал что-то быстро ему говорить. Тот вытер слезы с лица малыша, легонько тронул его губы своими. Теперь Анри узнал его — кимина подстилка, забава приобретала особый привкус.

Приапус крепко обнял Риля, словно прощаясь с ним.

— Я не отдам его вам, никогда!

— Вы оба сделали свой выбор, — Анри еще раз оглядел своих пленников, ухмыляясь, — но я буду милостив. И дам пару минут форы.

Граф натянул поводья и отъехал в сторону. Какая прелестная сцена — двое влюбленных предпочитают смерть разлуке.

Он внимательно смотрел на удаляющихся мальчишек, подняв руку, чтобы дать сигнал cбросить со своры борзых. Насчет двух минут он погорячился, азарт погони уже кипел в крови, и Анри в упоении хлестнул коня, бросаясь вслед за резвыми псами.

* * *

Приапус и баллада о псе

Приапус лихорадочно пытался сообразить, как выпутаться из этой передряги, но нечего путного в голову не приходило. Мозги медленно, но верно застилала паника. Лишь тепло ладони Риля удерживало его на краю. Бежали они быстро, очень быстро. Но не достаточно. Яростный собачий лай за спиной неумолимо приближался. Легкие жгло огнем.

— Н-не могу больше, это конец, — прохрипел Риль, и Приапус окончательно потерял голову. Он толкнул возлюбленного на землю и накрыл собой. Собравшиеся вокруг зверюги захлебывались лаем, но пока не нападали. Не зная чем их отвлечь, он послушался первой и самой дурацкой мысли, пришедшей в голову.

— На краю деревни старой, у ограды, вдоль берез, оголодавший и усталый подыхал бездомный пес*, — затянул он дрожащим задыхающимся голосом и обреченно зажмурился.

Было страшно, очень страшно. Риль, всхлипывая, прижимался к его груди, цеплялся за плечи.

— Что хозяина не стало, как-то сразу понял он, — выводил Приапус, дыхание начало уравниваться, и его слабый тенор окреп и зазвенел. — По началу много вился под ногами, у дверей... и на кладбище явился через много-много дней.

Наконец, до него дошло, что вокруг наступила противоестественная тишина. Приапус рискнул открыть глаза и осмотрелся. Собаки образовали вокруг них идеальный круг и внимательно слушали, склонив головы в почти одинаковом положении. "Как глупо: петь перед смертью псам", — подумал он, но все же продолжил:

— До весны он продержался — не понятно даже как, все к чужим заборам жался, убегая от собак.

Подъехавший граф внимал происходящему, тоже склонив голову набок.

— А потом пропал до лета, — его песенка отчаянно взвивалась над полянкой, граф тихо ржал в перчатку. — С мордою, пробитой где-то, пес приполз под свой забор. След кровавый и горячий — вот и снова дома он...

С последним словом собаки подняли печальный вой. Граф поднял руку:

— Фальшивишь, братец. Взять.

Кисти графа были безупречно благородной формы, и перчатки облегали их, как вторая кожа, и Приапус почему-то не мог отвести глаз от этой резко падающей изящной длани. А потом он сам упал вниз, пытаясь прикрыть своим телом Риля, потому что собаки не осмелились ослушаться хозяина, срываясь с места.

_______

*цитаты из стих-я Сергея Дукова "Пес"

Глава двенадцатая: Ода к воссоединению.

* * *

Кими и испорченное развлечение

Люди охотились с собаками, и Кими совершенно не одобрял этой манеры — что за беспримерная глупость, отдавать самое интересное алчным псам. Поэтому он отделился от основной гонки и прибился к соотечественникам.

Он мчался вперед, низко пригибаясь и трепеща ноздрями. В просветах деревьев мелькали всадники — их всех вел терпкий дух матерого вепря, и Кими чуял тех, кого не видел. Их круг сужался, они почти загнали зверя.

Он вышел на добычу вторым, спрыгнул с коня, напружинился, готовясь принять свою очередь, если первый упустит свой шанс. Но, конечно же, здоровенный полуорк из друзей отца не дал вепрю уйти, они сцепились в рычаще-визжащий клубок на полминуты, а потом мужчина встал, а кабан остался лежать на земле со свернутой шеей. Кими оторвал себе переднюю ногу в соответствии охотничьей очередности и, гордо в нее вгрызаясь, отправился искать Анри. Очень хотелось присунуть.

По дороге ему попалась развеселая компания гвардейских офицеров, радостно решившая помочь в поисках хозяина поместья. Милая картинка любви прямо в седле заколебалась и лопнула в воображении Кими, сменившись сценой развеселых скачек... Потом они случайно отстанут и свернут, а потом... Бархатная горячая попка Анри на жесткой коже седла, его нежные тугие яички перекатываются в ладошке Кими, а сам граф так жарко и бесстыдно стонет, извиваясь на его жезле....

Дорогой супруг со своей верной сворой обнаружился совершенно в стороне от остальной охоты. И они засмеялись, увидев, что за дичь загнал граф: два вцепившихся друг в друга деревенских паренька, настолько ошалевших от страха, что уже не способных стоять. Анри на их глазах махнул рукой, приказывая собакам растащить холопов и заставить их снова бежать. Все как в Приндусе, когда они пугали ночью горожан.

— Отзови собак, Анри, — крикнул Кими, подъезжая, кто-то сунул ему в руку фляжку, и он сделал порядочный глоток, — отзови, а то совсем никакого интереса.

Граф свистнул, отдавая приказ "назад", а потом гостеприимно повел рукой, как бы приглашая их компанию, и Кими притянул его к себе, сминая нагло ухмыляющиеся губы и пачкая его лицо кабаньей кровью.

— Бегите! — крикнул мальчишкам один из гвардейцев и щелкнул плетью.

Они горячили скакунов и пили, даря своим жертвам фору, а когда прошло минут пять с тех пор, как те скрылись на опушке, все сорвались в погоню. Кими следовал за ними лишь по прихоти, а не охоты ради — велика потеха загнать в лесу двух человечков. Вот в городе было интереснее, там был шанс скрыться. Но милашка Анри так увлекся...

Прошло совсем немного времени, и они снова кружились вокруг пойманных пацанов и, развлекаясь, благородные господа перебрасывали бедняжек из рук в руки, ловко склоняясь с коней.

— Поехали, — со скукой позвал Кими и запустил обглоданной костью в одного из товарищей, — поймали уж.

— Поймали, а теперь добычу делить будем, — со смехом отвечали ему, и в этот момент на одном из мальчиков треснула рубашонка, обнажая худенькое тело.

— Как это, — растерялся Кими и оглянулся на графа, тот пристально смотрел на него и усмехался. — Но ведь в городе мы такого никогда не делали...

— Ты не делал, Кимискар, — заржал один из гвардейцев.

— Да там и не с руки было, — добавил второй, — а в лесу кто увидит.

— Не хмурься, друг, — сказал третий, — никто их убивать не будет.

— Разве что сами подохнут, — мягко заметил граф.

Кими отвернулся: это было отвратительно. Но не ссориться же со всеми из-за двух холопчиков, право слово. Младший из мальчишек все кричал и плакал, пока его тащили, а старший говорил смутно знакомым голосом: "нет, возьмите меня, пожалуйста". И Кими сжал кулаки:

— Ребенка-то не троньте!

— Где ребенок, Кимискар, здоровенный лось уже, лет шестнадцать точно будет.

Кими, зверея, сжал эфес сабли и тронул поводья, но в этот момент старший пацан вывернулся и схватил его за сапог. Кими нервно дернул ногой.

— Господин Кими, пожалуйста, что хотите для вас сделаю, только помогите... господин Риль...

— Ты как с виконтом разговариваешь, хамло! — взвыл Кими, он был уже на грани, и холопская фамильярность просто добила его.

Мальчик все цеплялся за его сапог, он был очень красивый, янтарные глаза, тонкое, мучительно знакомое лицо...

— Приапушка? — неверяще выдохнул Кими, приподнимая чудесного похорошевшего бывшего компаньона перед собой, и посмотрел на "господина Риля". Волосы того, испачканные в земле и лишившиеся головного платка, проблескивали нежным аквамарином. — Анри, господа, отпустите, это же...

— Ба, господа, — с приятной улыбкой воскликнул граф, — кажется, я узнаю этого милого юношу благородных кровей! Беглый мажонок со своим слугой.

"Мажонок, да без сил", — смеялись гвардейцы. — "Без сил, а все развлечение испортил, заметьте, друзья!" — "Прегадостная порода эти маги..."

Они ускакали, не желая связываться с магом, даже обессиленным, а Кими смотрел им вслед, прижимая к себе новоприобретенного Приапушку.

— Что же мы с ними делать будем, душа моя?

— Долг истинно верующего велит помочь попавшему в беду благородному юноше, Анри.

— Пожалуй, ты прав, дорогой, доставь-ка бедных скитальцев в поместье, а я вынужден пока вернуться к гостям...

Анри удалился, и Кими усадил Приапушку перед собой, а потом подхватил господина Риля под мягкое пузико, и закинул сзади на лошадь. Блудный компаньон дрожал в его руках, и Кими гладил его гладкий обнаженный живот и грудь, зарывался носом в волосы, вдыхая сладко-пряный запах, ладонь его накрыла пах мужчины... теперь ставшего парнем, но какая разница. Эти два шелковистых члена в его горсти были такими знакомыми и родными, и Кими целовал шею Приапушки и сжимал его милую мошонку, чувствуя сводящее с ума желание, болью отдающееся почему-то в груди. И он ласкал покорное тело и думал — сколько в его прежнем отношении было жалости к этому человеку. Столько, что вся его любовь обращалась к нему в сплошное мучение и жалость. Но теперь это все заменялось нежностью и страстью... неужели в том повинно помолодевшее тело Приапушки?

* * *

Приапус и победа над вожделением

Стоило Приапусу оказаться в невероятно сильных руках господина Кими, как его тело становилось послушной марионеткой, а в голове не оставалось ни единой связной мысли. Однако, тихое постанывание Риля сзади быстро отрезвило его. Приапус осторожно, но твердо извлек ладонь Кими из своих штанов ("я умоляю, не здесь, люди смотрят, мы же не в Дыр-Бутане"), хотя запретить целовать себя не мог. Удивительно, но успевшие позабыться жгучие ласки юного демона отвращения не вызывали. Только странную смесь возбуждения, щемящей нежности и грусти. Ведь только для него тело Приапуса было прекрасно в любом виде. А еще был стыд перед Рилем. Они же собираются пожениться, а тут новое свидетельство его распущенности.

По приезде в замок он надеялся уговорить Кими отпустить их. Ведь в сущности юный господин был добр. Но его злой гений все время был рядом. Приапус раздумывал о том, как нейтрализовать графа и не пожертвовать при этом собственной задницей.

* * *

Риль и горячая водичка

Риля порядочно растрясло в дороге. Еще бы! Свисать вниз головой с крупа коня приятного мало. Да еще перед глазами были живы картинки оскаленных пастей и ухмыляющееся лицо графа Анри. Поэтому, когда его поставили на ноги, голова закружилась и он пошатнулся. Приапус тут же кинулся к нему, подставляя руки под узенькую спинку.

— Господин?

— Устал, — Риль доверчиво прижался к любовнику, — поспать бы... и помыться нормально, а то все лохань, да лохань.

Он трогательно причмокнул губами. Приапус нежно улыбнулся, отвел челку со лба возлюбленного и целомудренно поцеловал его в лоб.

Кими хмурился, глядя на них. С одной стороны, ничего плохого не происходило, но с другой — внимание Приапушки, отданное этому мальчонке, вызывало недоумение. Кто они друг для друга? Что приключилось с его другом сердечным, что он так изменился и похорошел? Срочно требовалось поговорить. Но еще больше хотелось вновь погрузиться в теплое нутро Приапуса и качаться с ним на волнах любви, сжимая руками оба его члена...

— Приапушка? — позвал Кими.

— Простите, господин Кими, — тот не отпустил своего мальчика, но повернулся к другому юноше и склонил голову, -господину Рилю надо отдохнуть.

— И ванну мне! — подал голос Риль, окончательно разомлевший в объятиях Приапуса и наконец поверивший, что все беды остались позади.

— И ванну, — смутился Приапус.

— Пойдемте в дом, я распоряжусь насчет ванны и комнаты, — Кими кивнул сам себе, — а пока господин Риль будет отмокать, мы с тобой поговорим, да, Приапушка?

Приапус не посмел противоречить господину. Проводив Риля до купален, он послушно пошел за слугой, пообещавшим отвести его к Кими.

Риль от перспективы принять нормальную теплую ванну даже и не сразу обратил внимание на то, что остался один. Глядя, как из бассейна купальни поднимается горячий пар, он быстро разделся, побросав одежду кое-как. Опустившись в воду и положив голову на бортик, Риль удовлетворенно вздохнул.

— Водичка, — промурлыкал он, — горяченькая... Приапус, как думаешь, нас здесь кормить будут? Э, Приапус?

Риль огляделся по сторонам, любовника нигде не было.

— Ну вот! — фыркнул он, и не думая вылезать из воды и пускаться на поиски, — придет, я ему все выскажу. Будет знать, как бросать меня одного.

Насыщенный переживаниями день и горячая вода сделали свое дело, Риля разморило, он и сам не заметил, как задремал...

* * *

Граф Анри и сладкие сны

Гости разбрелись кто куда, веселье плавно и неотвратимо перешло в неуправляемую стадию.

— Ваше Сиятельство, вновь прибывших куда прикажете разместить, комнаты в восточном крыле есть свободные, — управляющий смешно семенил за графом.

— Каких еще... — Анри на мгновение замер, вспомнив о неожиданном исходе травли.

— Господин Кими... приказал к себе... слугу... а господин Риль в купальнях, так и сидят...

Пришло время нанести визит вежливости малышу Рилю. Граф вошел в купальни, бесшумно отворив дверь. Мальчонка блаженно развалился в небольшом бассейне, виднелось лишь раскрасневшееся личико да намокшие длинные волосы, небрежно раскинутые на бортике. Он спал и вздрагивал во сне, в воде угадывались очертания соблазнительного тела. Анри залюбовался на минуту изящными изгибами, разбавленными выпирающими тонкими косточками. Нагой и спящий, Риль выглядел младше своих лет. Он был таким хрупким по сравнению с Кими, таким беззащитным.

Анри наклонился и выудил мальчика из воды.

— Попалась, русалка!

— Что вы себе позв... — Риль, рот которого накрыли требовательные губы, замолотил кулаками по спине графа.

Тот на минуту отстранился от взбесившегося мальчишки, из прокушенной губы текла кровь.

— Спасите! На помощь! — Риль выскользнул из рук мужчины и врезался в скамью, — Приапус!

— Занят твой Приапушка непотребными делами, — Анри притворно вздохнул и закатил глаза, — предается греховным забавам на пару с моим драгоценным супругом.

— Это ложь!

Граф засмеялся:

— Сколько экспрессии. Не желаешь ли сам убедиться в правдивости моих слов? Я могу проводить тебя в логово... гм... разврата.

Риль вдруг обнаружил, что он стоит совершенно голый, и поспешно завернулся в шелковый халатик.

— Пойдем, — Анри протянул было руку, но мальчишка проворно отскочил, в который раз запнувшись о злополучную скамью, — впрочем, как знаешь... Они в кабинете, налево по коридору.

Графу надоело возиться с малышом, хотелось чего-то сильного и незамутненного. Он вышел из купален и был захвачен в удушливые объятия весьма нетрезвым папенькой, который ласково облизал ему щеки и чуть не завалил прямо в коридоре. Анри мелкими шажками добрался до спальни, душка Зади так и не отцепился от него, даже умудрялся похрапывать на ходу.

На кровать они упали вместе, граф оказался сдавлен крепкими огрскими лапами и почти погребен под необъятным пузом. Зади всхрапнул и подтянул его поближе. Анри по опыту знал, что трепыхаться и вырываться бесполезно, поэтому он попытался улечься поудобнее и расслабился. Папенька был горячим, а пузо уютным и мягким, и очень скоро граф спал, безмятежно и сладко, как в колыбели.

Снился ему Кими, он улыбался, а Анри надевал ему на голову венок из ромашек и маков и гладил круглый животик мальчика.

— Скоро? — спрашивал он, заглядывая любимому в глаза.

— Не знаю, — отвечал Кими и неизменно добавлял, — я назову его Рилем.

* * *

Приапус и всепобеждающее вожделение

Приапус всю дорогу репетировал небольшую речь, призванную убедить Кими отпустить их с миром. И как всегда все его благие намерения пошли прахом. Едва двери в кабинет закрылись, могучий светловолосый вихрь захватил его в свои объятья и принялся сноровисто освобождать от одежды, блокируя все попытки к сопротивлению.

— Г-господин Кими, ну пожалуйста, я хотел с вами поговорить... — но с тем же успехом можно было умолять речной поток.

— Я так соскучился, хороший мой, — приговаривал юный демон, — прости, что не нашел тебя раньше. Да еще этот негодник Анри со своими забавами. Ты наверное очень испугался? Ну ничего, ничего, сейчас все будет хорошо... тебе будет очень хорошо..

И Кими, вздернув его на письменный стол, жадно вобрал в рот оба полувозбужденных от недавних ласк члена.

— Я... я не могу... мы с господином Рилем должны пожениться, — простонал Приапус

* * *

Кими и остроумие

Кими удивленно оторвался от Приапушкиных членов:

— И что? — он шаловливо пошевелил пальчиками в попке красавчика и лукаво заметил: — А и пройдоха ты, Приапушка, оказался — за благородного идешь. Что же теперь, тоже дворянином будешь, али вдвоем в смерды перейдете?

Кими весело засмеялся такой дивно остроумной шутке, взялся за члены Приапушки, как за поводья, плавно вошел в похотливо сжимающуюся попку и добавил:

— Уж второе было бы... было бы предпочтительнее... Мажонок-то твой магии лишился... Анри сказал... Милый Анри... Он был бы рад такому славному слуге... двум слугам... Ты меня любишь?

Кабинет графа кружился и утопал в щемящем восторге, сжимающем душу мальчика — до того сильном, что не хватало воздуха, и слова срывались бессвязным лепетом.

— Нет, — говорил Приапушка, — нет, господин Кими, не надо, я хочу верность хранить. И господин Риль вернет... вернет свою магию, я помогу ему в том... прошу... отпустите нас...

— Ни за что, любимый, — улыбался Кими и целовал его бархатное личико и страдальчески сведенные красивые бровки. И запускал снова пальчики в гостеприимную дырочку — она принимала целых три, окромя киминого члена. Нежная кожа так забавно натягивалась вокруг него, живот Приапушки дрожал, а сам он так страстно бился и подмахивал, цепляясь за плечи любовника, хоть и повторял свое "нет, нет..."

* * *

Приапус: хитрый ход конем

Ужасно... Ужасно... Ужасно хорошо... Приапус тонул в безумном наслаждении и злился на предательство собственного тела, которое, невзирая на возмущенные вопли мозга, покорно отзывалось на животные ласки. Свобода оказалась лишь призраком. Никогда, никогда ему не изменить свою судьбу, и Риля он тянет в то же болото. Он вспомнил, как величественно и гордо выглядел его малыш, когда предпочел смерть бесчестью. Отвращение к себе вернуло способность трезво мыслить. Кими все равно добьется своего, тут уж он ничего не мог поделать. И отпускать их с Рилем не собирается. Тогда остается одно. Другого выхода он не видел.

Приапус приподнялся, уткнулся носом в шею господина и сжал мышцы ануса так сильно, как мог. Тот с радостным смешком всадил еще глубже. Он с силой прикусил зубами гладкую солоноватую кожу, и юноша, коротко рыкнув, кончил, заливая его внутри обильным потоком семени.

Не разжимая объятий, Кими ласково шептал ему на ухо:

— Умница мой, тебе нечего волноваться. Я попрошу Анри больше не обижать тебя и твоего мажонка. Будете хорошо служить нам, получите щедрое жалованье. А будете упрямиться...

Приапус дальше слушать не стал и самым соблазнительным тоном проговорил:

— А вам никогда не хотелось почувствовать сразу два члена в себе, господин?

* * *

Риль и его душа

Сил на слезы не осталось. Сердце, казалось, остановилось. Риль стоял и не верил своим глазам. Своим ушам.

Тот самый Кими, который, казалось бы, спас их от гибели, сейчас делала ЭТО с Приапусом. С его Приапусом. С тем, кто клялся в любви. Дешево же стоили его клятвы. А Кими все говорил... называл Риля пренебрежительно мажонком, говорил, что они оба пойдут в услужение... А Приапус молчал. Выгибался в его руках. Жмурил глаза и что-то шептал. Оказывается, болеть умеет не только тело. Риль чувствовал, как что-то рвалось в нем. Что-то очень важное, жизненно важное, что нельзя будет восстановить или заменить. Кажется, это была его душа.

Он отошел от двери, как от зачумленной. Хотелось ослепнуть, оглохнуть, умереть. Все что угодно, чтобы не слышать этих похотливых стонов, чтобы не видеть этих тел.

Он лгал! Он все лгал! Говорил, что любит, а сам? С другим, в его объятиях. Строит планы на совместное будущее. Слезы все-таки полились. После первой крошечной слезинки, сползшей по правой щеке, его прорвало. Давясь слезами и захлебываясь рыданиями, Риль бросился прочь. Несясь не разбирая дороги, он рыдал и кусал губы, причитал и проклинал. Даже если кто и встретился с ним в коридорах, то не посмел остановить юношу, слишком безумным он выглядел.

* * *

Кими и порядок

— Хочу! — радостно сказал Кими и облизнулся: и как это раньше такая идея не приходила ему в голову? — Сейчас, милый, я позову Анри, и мы тебя уж вдвоем порадуем!

Он перевернул Приапушку кверху дырочкой и погладил ее пальчиком: распаленную, полуоткрытую...

— Нет, — придушенно пискнул тот, позиция была для него неудобная, — я имел ввиду, что вы... я вас, господин... у меня два члена...

— О, — поразился Кими и снова перевернул мужчину, заглядывая в испуганно расширившиеся янтарные глаза, — меня, потомка десятого из древнейших родов Дыр-Бутана — и смердом? Шутник ты, Приапушка...

— Что же, — тихо сказал Приапус после пятого захода, — значит смерда вы любите, а себя смерду любить не снизойдете позволить?

— Любить? — удивился Кими. — Любить-то мы вдвоем будем, а уж иметь тебя лишь я могу, милый, — он помолчал и доверительно добавил, — дедушка Кондратий так говорил. Ну, про порядок.

Они лежали среди подушек на пушистом ковре, и Кими ласково прижимал утомленного Приапушку к себе, гладя по худой спине. Впрочем, соблазнительная картина двух красивых членов в его попке ядом проникала в сознание мальчика, и, холя и лелея любезного своего слугу, он все сильнее возбуждался на непотребное...

— Приапушка, — едва слышно прошептал Кими, целуя нежное, как персик ушко, — давай попробуем, дорогой...

Но мужчина, обессиленный их забавами, тихонько уснул на его груди, и Кими осторожно переложил его на изящную белую кушетку и даже одежду натянул. Очень уж волновался, как бы не замерз хрупкий человек. И подушками сверх того завалил — теперь уж точно тепло будет. Прельстительные Приапушкины идеи захватили мальчика, рождая жаркое нетерпение в заднице, и он пошел искать Анри и его умелый член.

А Приапушку запер в кабинете, дабы никто не вломился и не воспользовался теплым сонным телом.

* * *

Граф Анри и неожиданное алхимическое открытие

Анри задыхался. Он словно был придавлен каменной плитой, воздуха оставалось все меньше и меньше. Душка Зади перевернулся на другой бок, а граф наконец-то смог вдохнуть, схватившись рукой за горло. Теперь понятно, почему Луис, упокой Единый его мохнатые яйца, никогда не позволял спать с собой в кровати.

Де Немур выпутался из пропитанных потом простыней, он и сам благоухал сейчас не хуже настоящего огра. Граф не знал, сколько он проспал в горячих родственных объятиях, за окном стояла непроглядная темень, и воцарившаяся вокруг тишина казалась вязкой и ненастоящей. Анри поднялся на ноги, комната плавно качнулась, а в голове взорвался вулкан адской боли. В кабинете... кажется... еще оставался целебный эликсир... Граф дошел, держась за спасительную стеночку, на ощупь отомкнул замок, благо ключ был при нем, и добрался до спасительных зелий.

В голове прояснилось.

— Кто это спит на моей кушеточке, да в моих подушечках? — Анри сообразил запереть дверь, памятуя прошлые свои встречи с киминой шлюшкой. — А я по тебе соскучился.

Граф принялся бесцеремонно стаскивать одежду с проснувшегося Приапушки, радуясь неожиданной возможности спустить пар.

— Прошу вас... — прошептал тот одними губами, — прошу вас, не надо...

— Почему? — Анри совсем не интересовал ответ на этот вопрос, он ухватил Приапуса за волосы и подтащил к дубовому столу, на котором остался стоять небольшой сундучок с эликсирами и артефактами.

— Где же... да где же оно... — граф перебирал содержимое заветной шкатулки, Приапус бился и силился вырваться, но его так легко было удерживать одной рукой, — так... зелье подчинения... или афродизиак... не охота с тобой долго возиться, дружочек.

Мужчина в его руках дернулся особенно отчаянно и сильно, и граф резко повернулся, перехватывая шлюшку поудобнее. Резная шкатулка, сбитая со стола благородным филеем, неотвратимо приближалась к полу, Анри пытался, пытался ее поймать, но тщетно. Раздался оглушительный хлопок, пол под ногами исчез, и они рухнули вниз, в неизвестность. Все так же крепко держа Приапушку за волосы, граф обнаружил себя сидящим в зловонной жиже весьма подозрительного происхождения.

— Сдается мне, мы по уши в дерьме, дружочек, — Анри старался дышать не очень глубоко, — какой пассаж!

Приапус только нервно сглотнул и осторожно высвободился. А граф задумчиво вертел в руках пузырек с оторвавшейся этикеткой.

Глава тринадцатая: Благовонное танго.

* * *

Риль: гордость и предубеждения

Риль пришел в себя, когда уже начало светать. Первые хрупкие лучики пробивались сквозь щели в крыше и мягко скользили по его ступням. Риль замерз. Горло саднило от рыданий. Глаза припухли, и он чувствовал себя так, будто под веки ему напихали песка. На ладонях остались кровавые оттиски ногтей. Надо же, как сильно он сжимал кулаки. Надо же, он все еще жив. А думал, сердце не выдержит, и он умрет на месте.

Юноша привалился к стене. Он ничтожество. Он ничего не стоит. Всегда так было. Без магии он пустышка. Всего-то ценного в нем — экзотическая для обыкновенников внешность. Они же такое любят? Что-то нестандартное. Два члена, например, или бирюзовые волосы. Интересно, сколько за него будут платить в борделе? Жаль, он разрушил то заведение с колоннами. Жаль, он не дал купить себя на аукционе. Но тогда его магия все еще была с ним, и он ничего не боялся. Наивный идиот. Все переменилось, когда он встретил Приапуса. Так, наверное, и выглядят самые страшные проклятия. Потерять все, привязаться к кому-то и лишиться последнего.

Риль снова разразился слезами. Ему было нестерпимо жаль себя. Он был один. Один в этом мире. Его доверие обманули. Гордость и самоуважение растоптали. Надежду на возможное счастье уничтожили. Нужно было вставать и уходить куда глаза глядят. Оставаться здесь и стать бесправным слугой Кими и графа нет ни сил, ни желания. Магию не вернуть. Жить на что-то надо. Бордель — самое ему место. Для этого и уметь ничего не нужно.

Риль встал, опираясь на стенку, тело затекло от долгого сидения в неудобной позе. Из одежды был только один халат. Нет, прежде чем уйти он все же заберет вещи. И один, последний раз, посмотрит на Приапуса. Он не будет убегать. Просто попрощается и уйдет. Предательские слезы снова закапали из глаз. Как же ему себя жаль. Ведь еще вчера утром все было хорошо. Они с Приапусом улыбались и шли по тропинке, взявшись за руки. Кажется, это утро было тысячу лет назад, а то и вовсе в другой жизни.

Хватит плакать, ничего уже не изменишь. Надо спуститься вниз, собраться и уйти из ненавистного замка. Жизнь все равно кончена.

* * *

Анри и свобода духа

Огромные чудища, выловившие их из лужи, скорее всего были троллями. Анри никогда не видел их раньше, но слышал орочьи байки о каменных монстрах, живущих далеко на севере. По преданиям, тролли любили играть в загадки, но вот беда, граф не понимал их речь, в глухом скрежете он не мог разобрать ни одного знакомого слова.

Их с Приапусом затолкали в маленькую землянку, кинули несколько лепешек, а в их новом жилище нашлась пара заскорузлых шкур. Потом хозяева этой жопы мира вручили нежданным гостям нечто, напоминающее лопаты, и отвели к вонючей канаве.

— Ты тоже это видишь? Эй! — граф пихнул в бок Приапушку.

Анри лопатой выудил из черной жижи кусок погуще и метнул в удаляющегося тролля.

— Любезнейший! — дальше изложить свою мысль граф не успел, чудище просто схватило его и зашвырнуло подальше.

"Интересно, не сломан ли нос", — мысль об этом не давала Анри покоя до самого вечера. Оказалось, что нет.

Граф не сразу признался себе, что он в самой глубокой заднице из всех, что ему довелось посетить за свою интересную жизнь. С Приапусом они сошлись во мнении, что небольшой поселок, в который занес их лукавый случай, определенно принадлежал троллям. Душка Зади просто кипарис по сравнению с этими огромными тучными чудовищами.

Анри осторожно почесал нос о плечо и продолжил расчищать сточную канаву, ведущую в ближайший овражек. Его занимал некий феномен — откуда берется столько дерьма, если в этом холодном краю почти нет жратвы. За каменной стеной всюду простирались вечномерзлые бескрайние пространства. Снег еще не полностью сошел с каменистой бесплодной почвы, покрытой там и сям островками бурого мха и чахлыми деревцами.

Анри разбил лопатой куски льда, намерзшие в канаве. Теперь он знал, что если содержимое фекального канала замерзнет, то расчищать придется долго, и жратвы им видать. При мысли о еде желудок подвело. Непонятного вида лепешки и гнилые овощи были такими вкусными, но суровые тролли бросали пленникам лишь крохи. Граф откопал под снегом вполне съедобные на вид ягодки, только они не пошли впрок. Почувствовав знакомую резь в животе, Анри быстро стянул штаны и повернулся задом к канаве. Хорошо, что хоть не надо далеко бегать.

Приапус молчал почти все время, но не ныл, да и лопатой работал усердно. На третью ночь граф не выдержал и подгреб ближе к себе полусонное тело. Холод пробирал до костей, а огня здесь не было. Ни следа кострищ, ни очагов, ничего.

— Идите... идите вы к черту! — Приапус оттолкнул от себя Анри и плотнее завернулся в свою шкуру.

— Тебе не холодно? — граф усмехнулся в темноте, — ну ты горячий парень. Может, согреешь меня?

— Больше постельной грелкой не работаю, — холодно ответил Приапус.

— Ну и дурак.

Приапус молчал, и Анри снова притянул его к себе, стараясь, чтобы его действия не выглядели грубо. Лежать в обнимку и впрямь было теплее.

— Что нам делать? — спрашивал в темноте Приапус.

— Мы выберемся, иначе и быть не может, — граф был рад, что может уснуть согревшись.

А ночью ему опять снился Кими.

— Ты где? — спрашивал мальчик, сложив руки на животике.

— В жопе, — отвечал Анри, смеясь. Не стоило расстраивать Кими, в его положении это вредно.

* * *

Кими в поисках любви

Дражайшего Анри Кими не нашел, вместо этого обнаружил приснопамятных своих гвардейских приятелей и решил залить жажду любви зеленым вином. К рассвету дружки заснули, как и все почти в замке, и только он, одинокий, все не знал покоя. Пошатываясь, Кими отправился во вторую поисковую кампанию.

Развеселые человеческие наливки порядочно отбили ему нюх, но он все же взял след в купальнях, тщательно обследовал и порылся под папенькой, уворачиваясь от подзатыльников и ангельски терпя ругань. Разулыбался радостно, придя к запертому кабинету — как все удачно сложилось, оба его любимых вместе, наверняка спят, переплетаясь в теплых сладостных объятиях. Голенькие, наверно. Сейчас он присоединится.

В кабинете никого не было, и стояла ужасная вонь какого-то неестественного происхождения. Кими метнулся к окну, потом обратно, проверил, что след не раздваивается — они не выходили отсюда! Но куда же подевались? Неужели мерзкий запах повредил его поисковым способностям? Он помчался в гостевые комнаты, пинками поднял одного из слуг, дрыхнущего на пороге — мелкого, почти чистокровного орка — и принялся тыкать его мордой в пол у кабинета, требуя найти людей. Орк жалобно морщился, скулил, но исправно вынюхивал. Впрочем, безуспешно.

Кими снова запер кабинет, руки у него тряслись, в голове прибоем грохотала кровь. Хотелось всех загрызть, но мальчик сдержался, ограничившись лишь двумя пинками по ребрам бесполезному орку. Надо посоветоваться с папенькой, но тот почивает... Или, может, Святейший? Кими закусил губу: он не знал, кому тут доверять, кроме папеньки. Поэтому пришлось запастись на кухне кувшином кваса и бадейкой огурцов (вот и орк пригодился, не своими же ручками таскать) и снова отправиться в гостевые комнаты.

Мысли мальчика, точнее одна ("Как найти?!"), суматошно металась в бессильно опустевшем мозгу, он так углубился в нее, что даже не обратил внимания на приближающегося из-за угла человечка. Мелкий мажонок, пойманный ими вчера в лесу, внезапно налетел на него, отрикошетил и грохнулся попкой об каменный пол.

— Куда собрались, сударь? — подозрительно спросил Кими, заметив у того в руках беленький узелок.

Мажонок, кажется его звали Риль, посмотрел на него зелено-голубыми, как у котенка, припухшими глазищами и внезапно крикнул:

— Не ваше дело, негодяй!

Кими опешил, а мальчонка шмыгнул носом, задрожал губками и немедленно разрыдался.

— Это я-то негодяй? — обиделся юноша. — Неблагодарный вы паршивец! Бежать собрались? А графа вы случайно не видели?

— Видел, — всхлипнул Риль, — и вас видел, низкий вы человек, и подлеца вашего графа и... и...

Подозрения Кими возросли подобно лавине. Маг! Подумаешь, потерял силы. Наверняка, не все. Наверняка, паршивец хитро проклял душку Анри, отомстил, негодник, и даже жениха своего не пожалел ради такого дела.

— И когда же вы его видели, сударь? — прорычал он, хватая мажонка за шиворот.

— Да вот в купальне ко мне приставал с непотребностями, — взвизгнул тот. — Пока вы с женихом моим гадостями, развратом занимались!

— И вы его прокляли?! — Кими встряхнул хлипкое тельце, не забывая, впрочем, держаться за защитный амулет.

— Многократно!!!

Он сунул паршивца подмышку и отправился опять в кабинет — за порталом обратно в поместье. Сейчас он заставит мелкого отправить его туда же, куда и графа (с Приапушкой, надо надеяться) и по-быстрому вернется. Паршивец дрыгал ножками, пытаясь его пнуть, даже укусить пытался. Челюсти у него были слабенькие, как у котенка, и Кими развеселился — какой забавный. Вернулось замечательное расположение духа, определенно, он шел к успеху.

* * *

Приапус и метания духа

Приапус раньше думал, что его жизнь дерьмо полное. Теперь это выражение приобрело самое прямое значение, какое только есть. По уши в тролльих фекалиях, да еще с графом Анри за компанию — апогей его жизненного пути.

К счастью, тролли оказались существами, выглядевшими довольно безобидно на фоне норовящих присунуть каждому встречному— поперечному орков и огров. Зато жрали они все подряд. Неудивительно, что кругом почти не наблюдалось ничего живого. Он усмехнулся, вспомнив неосмотрительно съеденные графом ягодки. Видимо на троллей они действовали также, раз те не польстились на них. Работа на мельнице теперь казалась настоящим трудовым раем. Хотя если выбирать между борделем и троллями, он выбрал бы троллей, даже не задумываясь.

Граф демонстрировал редкое дружелюбие. Это напрягало больше, чем если бы он открыто гнобил его. Впрочем, отлынивать от работы не было смысла. Дни проходили в постоянном движении, и становилось почти терпимо, но вот ночами... Ночами приходилось жаться друг к другу теснее, только так можно было сохранить остатки тепла. Они так выматывались, что засыпали практически сразу. Тролли не снисходили до бесед с пленниками, сведя взаимодействие к примитивному "сделал работу, получи паек", и даже не утруждали себя охраной. Все равно идти некуда — без оружия и еды пускаться в бега настоящее безумие. Их стоянка единственное цивилизованное место на многие мили вокруг.

Приапуса удивлял неиссякаемый оптимизм Анри. Казалось, его ничем смутить невозможно. Он пускался в длинные монологи на разные темы, и даже пытался втянуть его в дискуссии. Приапус отмалчивался. Он ненавидел графа и не собирался это скрывать. Здесь не Цихнида, и он не обязан иметь с ним ничего общего, кроме необходимого для спасения. Но признавал, что редкостному обаянию этого человека противиться тяжело, и постепенно оттаивал.

* * *

Кими и сюрпризы судьбы

— Ну, — весело сказал Кими, собрав оружие, еду и порталы. Даже теплый плащ захватил и орка. — Проклинай!

— Что? — спросил Риль, он висел в его руках, моргая на него мокрыми глазками.

— Проклинай, котенок.

— Да будь ты проклят!!!

Кими зажмурился, подождал, потом огляделся. Ничего не изменилось.

— И что это значит, а, котенок? — угрожающе спросил он. — Немедленно отправляй меня за графом.

— Отпусти, — снова зарыдал мажонок, — тупица! Я бы давно отправил тебя куда подальше, если б мог!

Страшное подозрение ледяной лужей растеклось в груди Кими. Он уронил мальчика и сжал виски пальцами, совсем как Анри. Надо идти советоваться с папенькой.

* * *

Анри и величие человеческого духа

Анри проснулся, но глаз не открывал. Он двигал рукой по своему члену, рядом недовольно завозился Приапус и демонстративно повернулся спиной. Но из под шкур не вылез. Анри принялся нарочито громко стонать, невесть какое развлечение, но все же.

— С утра подрочил — весь день доволен, — говорил граф своему невольному соседу, — чего и тебе желаю.

Приапус, который собирался заняться тем же, выругался про себя, но в пику виновнику своих бед этой потребностью пренебрег и молча встал.

На сегодня они запланировали расчистку оврага, дальше тянуть было нельзя.

Пригревало скупое солнышко. На южном склоне неглубокого овражка снег растаял полностью, обнажив все те же серые камни вперемешку с черепами и костями.

— Какая прелесть, — Анри с воодушевлением ворошил лопатой их любопытную находку, — орки в основном, и люди попадаются. Вот, точно человеческий, — он выудил из кучи костей белый череп, проломленный ровнехонько посередине.

Остальные черепа, орочьи, человечьи и еще невесть чьи, тоже были с пробоинами.

— Дружочек, как ты думаешь, что бы это значило?

Приапус, которому эти археологические изыскания были не интересны, сначала хотел отмолчаться, но сдерживаемое раздражение, усиленное тем, что подрочить с утра не удалось, прорвалось наружу.

— Это значит, что если нас не найдут в ближайшее время, то наши пополнят коллекцию.

— Ты прав... — Анри продолжал раскопки, размышляя о том, ищет ли их кто-нибудь и откуда взялись все эти кости.

Может, тролли устраивают набеги? Неужели здесь неподалеку есть кто-то еще? Значит, они не так уж и далеко на севере и вполне могут... Граф начал размышлять о бегстве, споро раскидывая нечистоты. Для начала необходимо запастись едой. Стащить ее не было никакой возможности, Анри потер задницу, вспомнив, как пытался раздобыть немного провианта и получил чувствительный пинок.

— Приапус! — Граф даже подпрыгнул от внезапно пришедшей в голову мысли, — а ты мог бы спеть троллям? Ну, как тогда собакам на охоте, помнишь?

— Вы надеетесь, что они падут ниц и поклянутся нам в верности? — язвительно ответил Приапус, вытирая взмокший лоб.

— Было бы великолепно. Но хватит и того, что они просто постоят и послушают. А я украду провиант, и мы сможем бежать, — воодушевленно вещал Анри.

— Хорошо, попробуем на том экземпляре, который носит нам еду.

Приапус принялся вспоминать весь свой не слишком богатый репертуар. Вряд ли тролли оценят песенки фривольного содержания, популярные в борделе. Ту, про собаку, он помнил еще с детства.

Вечером они не стали прятаться в землянку при приближении чудища, и граф с надеждой приготовился внимать грустной песне.

— Горы, горы, — затянул Приапус, — что нам горы эти? Что на горы эти мы глядим, как дети? Мы глядим до боли, синими глазами, на большие горы, с белыми снегами... (*)

Тролль невыразительно взглянул на источник шума, бросил объедки на землю, развернулся и ушел.

____

* Цитата из стих-я Дмитрия Сухарева

Глава четырнадцатая. Tанго, часть вторая: страсть.

* * *

Риль и сущность бытия

Риль чувствовал себя ужасно. Прижимая хрупкими ручками маленький узелок с вещами к себе, он все ждал, когда же это чудовище обрушит на него свой гнев. Но чудовище не спешило гневаться. Оно продолжало носить Риля подмышкой, ходя из комнаты в комнату и что-то там собирая. Риль же болтался в подвешенном состоянии и думал о сущности бытия. Вот его враг, на расстоянии вытянутой руки, но сделать он ему ничего не может. Укусы и щипки, вот и все доступные магу средства борьбы. Эх, ему хоть на секундочку вернуть себе магию, почувствовать, как она теплом отзывается в каждом пальце, собрать магическую сущность в кулак и .... Ух, он бы им устроил! Всем бы мало не показалось. И гнусному изменщику Приапусу в первую очередь.

Кстати, того, кто разрушил жизнь Риля, нигде не было видно. Небось прячется и боится в глаза посмотреть. Ну и пусть. Не хочет и не надо. А может он и вовсе спит, после того как всю ночь изменял! Гад! Гад! Гад! Гадский обманщик! Риль еще немного поплакал над своей ужасной судьбой.

И, разумеется, он от всей души проклял ненавистного Кими. Этот тип украл и Риля последнее. И ни капли в этом не раскаивался. Хотел сделать, его, высокородного мага, своим слугой! А главное слугой подлого графа! Нет ему прощения!

— Ненавижу тебя, — зло проговорил Риль, глядя снизу вверх на виновника своих бед, — такие как ты — ничтожества. Они походя отбирают у людей последнее, не думая о последствиях и наплевав на все. Ненавижу тебя.

Он всхлипнул, потом еще раз, и через секунду впал в очередную по счету истерику, которые приключались с ним теперь уже постоянно. Он чувствовал себя таким несчастным.

* * *

Кими и благородное воспитание

— Сам ты ничтожество! — обиделся Кими. — И что это я у тебя отобрал? Не было такого. Да и у тебя ничего не было... голодранец.

— Я ничтожество??? — Риль покраснел от возмущения. — Я маг! И у меня все было хорошо, пока я не встретил тебя! И этого подлого обманщика Приапуса! Ненавижу вас! Это вы все испортили!!!

— Как? — заинтересовался Кими. Надо же, они с Приапушкой неизвестным способом испортили жизнь магу... Способ следовало узнать, пригодится.

— Ты с ним... — Риль смутился немного, — занимался ЭТИМ! А он обещал мне! Обещал, что мы поженимся в храме! А сам! А ты! А вы!!!

Он опять разразился горючими слезами.

— Так, я не понял, — Кими окончательно запутался, хотя и догадался через пару секунд, что такое ЭТО, — как конкретно тебе ЭТО навредило? Может... — он захихикал, представив, — может у тебя член магическим образом отсох? От нашего ЭТОГО? Какая замечательная особенность магического организма...

От злости, что его трагедии мало того, что не понимают, так еще и издеваются, Риль взвыл.

— Он мне изменил, тупая огровская башка, понимаешь? Он меня предал! Чтоб у тебя отсохли твои половые органы! И у него оба!!!

Риль подскочил на месте и, недолго думая, схватил первое попавшееся ему под руку и кинул в Кими. Первым попавшимся была чернильница. Жертва меткого броска оказалась вся в синих пятнах. Риль был доволен. Так этому гаду и надо. Может поступок и не достоин того, чтобы им гордиться, но явно вполне заслужен.

— А навредило-то тебе это как, паршивец? — упорно продолжал выспрашивать Кими, утеревшись.

Кабинет Анри был весь в чернилах, дорогой будет в гневе... Да, паре-другой слуг быть за эти пятнышки поротыми, если не ототрут, бездельники. Но с этим потом, так же, как и с воспитанием мальчишки. За последнее время юный виконт научился очень ловко определять главное. И главное было — спасти Анри (и Приапушку). Это дело откладывалось до разговора с папенькой. Но можно поговорить и со вздорным мажонком — вдруг польза будет, покусились-то на любимого супруга магически!

— Эээ, — Риль стушевался, то есть, он все еще пылал праведным гневом, но вопрос попросту поставил его в тупик, — он меня предал. Я не могу больше ему доверять! И замуж за него не пойду! Видеть его больше не хочу! Вот сейчас возьму и уйду отсюда! Тем более что здесь отвратительно воняет. Отвар тысячелистника я с детства не переношу. А тут еще и кора ольхи. Извращенцы — вот вы кто!

— Ой-ой-ой, какие мы нежные, — протянул Кими, лихорадочно размышляя. Уйдет. Воняет. Извращенцы. Почему извращенцы и уйдет — из-за ЭТОГО или из-за "воняет"? Вонь гнусная и правда, как же он сразу не обратил на это должного внимания... Отвары какие-то... Магия! Вот оно, вонь связана с Анри.

— Ну, и что такого извращенного в этом примечательном амбре, просветите меня, о, высокомудрый маг?

Риль чувствовал в словах нахала издевку, но возможность блеснуть своими знаниями перед лицом ненавистного была слишком сладостна, чтобы от неё отказаться!

— Так, — он принюхался повнимательнее и поморщился, — змеиная кожа, ослиная моча, кишки летучей мыши, жабры сома... О! Драконий навоз! Редкий ингредиент.

Риль опустился на колени и внимательно пригляделся к пятну.

— Я так и знал! Тут смешали, как минимум, три зелья! Причем каких-то странных, на лечебные не похожи, хотя состав... В любом случае в результате бездарного смешения получилось серьезное искривление пространства. И в этот временной разрыв должно было утянуть полкабинета. Не могу понять, почему этого не случилось...

Риль развел руками.

— Я поражен... никогда бы не подумал, какие изумительные познания... — у Кими аж поджилки затряслись от близости разгадки. — А вот, наверняка вы не смогли бы понять, куда бы все провалилось? И как найти сей таинственный провал — вам вряд ли по силам, высокомудрый маг?

Скептически выслушав комплименты, Риль прикинул свои силы. Если бы не потеря магии, то он бы не сомневался в себе. А сейчас ему требовались подручные средства. И все же до чего любопытное сочетание.

— Мне по силам все! — Риль задрал нос — Но для получения точной информации вам, любезный, придется снабдить меня рядом магических артефактов. Как минимум, амулет времени, посох молнии и тиара видения. Сейчас напишу полный список.

Риль сел за стол и, не смущаясь, макнул перо в кляксу. Список получился не слишком большим, всего сорок шесть наименований.

— Предоставьте мне все это, и через четыре часа я смогу вам сказать в каком времени и месте открылся этот разрыв, начавшийся здесь.

Он был очень доволен собой. Так этому неучу и надо.

— Сильно сомневаюсь! — заявил Кими, выхватывая список. — Без магии это невозможно! А у вас ее нет.

— На то мне и нужны артефакты, а так же те ингредиенты, что я записал, тупица! Тут главное — знать, как применять! Магии вообще не нужно. Это программа начального изучения. Её проходят до двенадцати лет, — Риль был оскорблен до глубины своей бывшемагической души.

Ах, если бы здесь был Анри, подумал Кими. Уж тот бы знал, где достать все эти хитромудрые амулеты. Сейчас же оставалось надеяться лишь на связи в посольстве.

— Ну-ну... я с удовольствием посмотрю, что у вас выйдет, малыш. Но вот создать портал до "места разрыва" — уж точно без магии невозможно.

— Этого я не смогу, — пересилив себя, признал Риль, — но зато я смогу указать точное место и время, в котором он произошел. Ведь вполне возможно, это даже будущее. Так что совершенно нелогично создавать туда портал. Вполне можно воспользоваться одним из амулетов-порталов, ведущим в проверенное место до ближайшей точки.

— Замечательно, — улыбнулся Кими. — Очень скоро мы увидим, кто победит в нашем интереснейшем споре — я достану ингредиенты. Вы же сейчас займетесь тем, что своими собственными белыми ручками ототрете эти безобразные кляксы. Мой слуга за этим проследит.

Кивнув орку, Кими направился на выход. Какая удача! Всех выставить из поместья, пока пропажу графа не обнаружили завистники. И немедленно в Приндус, затовариваться.

Риль замер с раскрытым ртом. Да как он смеет! Вот еще! И, ловко проскользнув под локтем у орка, он бросился вслед за Кими. Орк с воплем погнался за ним.

— Вот невоспитанный мальчишка, — возмутился Кими, в чьи объятия влетел юный маг. — Как не стыдно, нагадили — и бежать? И вас, значит, совершенно не волнует, что по вашей милости граф прикажет пороть кнутом совершенно невинных людей?

Он прижал к себе худенькое тело и вернулся в кабинет.

— Я вам не прислуга, сударь! — вопил и извивался мажонок.

— Не прислуга, — согласился Кими, садясь на кресло. — Вы маленький негодный паршивец, избалованный и бессердечный. Вы хоть знаете, как это больно, когда вас бьют кнутом?

С этими словами он перекинул мальчика через колено, зажав ему ножки и спинку, чтобы не брыкался, и обнажил хорошенькую вертлявую попку. Риль внезапно замер, а Кими погладил нежные ягодицы и осторожно шлепнул. С Анри он научился рассчитывать свои силы в столь деликатных делах — уж больно охоч был его шаловливый супруг до остренького.

— Сейчас я поучу вас уважению к старшим — и чтобы впредь ни одного "тупицы" я не слышал. Благородный юноша должен быть почтительным и ответственным за каждое свое слово и дело. Нравственность...

Кими о нравственности, порядке и морали мог распространяться часами — уж наслушался в свое время от дедушки с папенькой, лежа вот также кверху задницей под карающей дланью с полотенцем. Самое же приятное в нынешней ситуации было то, что Риль ему не перечил, висел на коленке смирно, только ерзал после каждого шлепка, тихонько ойкал и покряхтывал, поджимаясь. Для пущего воспитательного эффекта Кими во время особенно трогательных и поучительных своих пассажей принимался горячо раскрасневшуюся попку легонько поглаживать — не все же суровостью малыша добру учить, иногда и ласка нужна.

Добро проникло в черствую душу маленького мага, тот расчувствовался и пару раз всхлипнул, отчаянно елозя пузиком по киминому колену.

— Вижу, вы испытываете похвальное раскаяние, — сказал Кими, поставил воспитуемого на ножки и заботливо вытер мокрые реснички, ставшие фиолетовыми от влаги. — Умничка.

Мордочка мальчика была совершенно помидорная, даже краснее попки, он стоял, потупившись, и тяжело дышал, полуоткрыв ротик и скромно прикрывая пах. Просто ангел на глазах воспитался. Кими погрозил ему пальцем, велел заняться уборкой, а на пороге обернулся, строго заметив:

— Вы еще ничего не сделали на моей памяти достойного, только хвастались и безобразничали. А ведете себя так распущенно. Мой слуга вам покажет, как справляться с грязью. Встретимся на обеде, не опаздывайте.

* * *

Анри и Приапус: голод и бескрайнее небо

Анри тихонько поглаживал засыпающего Приапуса по спине, в последнее время тот перестал брыкаться и отталкивать. Граф вспоминал своего мальчика, который не снился ему уже несколько ночей, и представлял, что они занимаются любовью прямо на столе, уставленном разнообразными блюдами. Кими стонал и извивался, лежа на спине, одновременно умудряясь кормить его с рук. Анри вылизывал точеные крепкие пальцы и засаживал любимому изо всех сил.

Граф посильнее прижал к себе Приапушку, потерся об него вставшим членом и мягко перекатился, оказавшись сверху.

— Тихо, тихо, — перехватив дернувшиеся руки, он уткнулся ему в шею, — я ничего не буду делать, — Анри продолжал легонько двигать бедрами и покусывать маленькое ушко.

Приапусу снился сон. Риль, соблазнительно облизывая тонкие пальчики, ел те самые мясные шарики, которыми его потчевали у огров. "Не получишь, не получишь", — дразнил негодный мальчишка, прижимающий к животу миску, и убегал все дальше. А сзади его схватили жадные огрьи лапы и не пускали к возлюбленному.

— Отпусти меня, мерзкий огр, — возмущенно проорал Приапус на ухо дернувшемуся от неожиданности графу.

Анри удивленно замер.

— О, ты тоже любишь огров? Никогда бы не подумал, — он запустил руку под одежду юноши, нащупал и чувствительно сжал сосочек, — теперь точно не отпущу.

Граф ощутил, что у Приапуса тоже стоит, и лизнул его в губы.

— Раздвинь ножки, маленький, красивый мой, — он перемежал слова с поцелуями, гладил горячее тело, пытаясь незаметно стащить с Приапушки штаны.

Приапус начал энергично выворачиваться из-под страстно ласкавшего его Анри. Но это было очень нелегко, не только из-за того, что граф был физически сильнее. В последнее время секс и так был слишком редок. Оба члена стояли колами и предательски истекали обильной смазкой от сильного трения. Тело жаждало уступить, и только принятое твердое решение не изменять Рилю удерживало его от позорной капитуляции.

Чтобы выиграть время, Приапус злобно прошипел:

— Почему же я, Ваше Сиятельство? Может быть вы?

— Каков нахал! — граф рассмеялся и легонько укусил юношу за щеку, — силой, я смотрю, тебе привычней, — он втянул чувствительную кожу на шее, оставляя метки, и добрался рукой до двойного достоинства Приапуса.

Анри нежно ласкал оба торчащих члена, вдавливая любовника в жесткий земляной пол.

— Не отпущу, мой будешь, — прошептал он Приапушке прямо в губы и в подтверждение своих слов опять его укусил.

Наконец-то удалось стянуть с него штаны, граф с удовольствием гладил нежную кожу, покрытую мурашками от страсти и холода.

— Мне нужно... в сортир, — задыхаясь, пробормотал Приапус и в подтверждение старательно пукнул, — если не отпустите, придется спать в дерьме.

— О! Понос — это серьезно, иди.

Вывернувшись из ослабевшего захвата, Приапус бросился наружу. Впрочем, на улице он долго не выдержал, хотя возвращаться очень не хотелось. Приапус задумался о том, как управиться с охваченным вожделением графом, но кроме как проломить тому череп во сне ничего не смог придумать. Но тогда ему точно не выбраться отсюда. А ведь скоро их общая с Рилем аура ослабнет, еще неизвестно, какие будут последствия.

Собравшись духом, он нащупал под ногами увесистый булыжник и решил дорого продать свою... кхм... честь.

Анри, полежав немного, ухватился за свой изнывающий член и быстро довел себя до разрядки. Недомогание Приапушки свело на нет все его усилия, граф и так целыми днями сражался с дерьмом, и продолжать эту битву еще и ночью совсем не хотелось. Он вышел поссать, воздух был чист и морозен, над головой раскинулся бриллиантовый звездный шатер. Анри задрал голову, облегчаясь, рассматривая знакомые созвездия. Канава приветливо поблескивала свежим ледком, завтра будет много возни.

* * *

Анри и Приапус: страсть за гранью

Ночь прошла на удивление спокойно. Анри спал, отвернувшись к стене. Приапус еще посидел некоторое время с камнем наготове, пока не почувствовал себя полным идиотом. Потом прилег рядом и без помех подрочил. Но придвинуться к графу все же не рискнул, хотя порядком замерз.

Следующий день был солнечным, даже теплым. Они успели сделать до полудня все, что хотели, расчищенный овраг приветливо белел костями. Граф радостно шлепнул зазевавшегося Приапуса лопатой, и тот, к огромному его удивлению, развернулся и попытался ударить в ответ.

— Наглеешь, друг, — Анри легко увернулся и беззлобно наподдал ему еще, выбив лопату, — ты так никогда не попадешь. Давай покажу как надо.

Он отложил свое орудие труда и подошел к Приапусу вплотную.

— Ноги пошире поставь, — и граф бесцеремонно раздвинул их коленом.

Этот невинный жест вызвал такое возмущение, что Приапус пребольно вцепился графу в волосы, заваливаясь вместе с ним. Они вместе покатились по склону и остановились почти у самой кромки нечистот, величаво текущих по дну овражка.

У не выспавшегося Приапуса сдали нервы. Да что ж это за человек такой! Никакого спасения! Сейчас этот мерзавец заплатит за все, и будь что будет. Ярость придавала ему сил, и некоторое время они боролись почти на равных.

— Когда же до вас дойдет, ваше ... мерзейшее сиятельство, что я не хочу, чтобы вы вообще прикасались ко мне... под любым предлогом.

— Но это ты ко мне прикасаешься, — Анри улыбался, лежа под гневно сверкающим глазами Приапусом.

Граф вдруг отпустил его, и Приапус замер, тяжело дыша. Внезапно весь его порыв показался ему абсолютно дурацким. Анри не выглядел сердитым, происходящее его скорее забавляло. Хотелось разбить в кровь эти чувственные губы или... Приапус жестко укусил этот насмешливо ухмыляющийся рот.

— Ты ведь хотел трахаться? Сейчас ты это получишь.

— Грубиян, — Анри с удовольствием закинул ногу на бедро рассерженного мужчины, — и чему тебя только в борделе учили.

Они, не сговариваясь, отползли подальше от мутной жижи и стащили штаны.

— Давай тот, что потоньше, — это все, что граф успел сказать, а потом вместе с болью пришло забытое чувство наполненности, удовольствие было животным и острым, и Анри сам чувствовал себя зверем, и такой же зверь овладевал им.

Все закончилось слишком быстро, долгое воздержание сделало свое дело. Приапус тяжело дышал и позволил графу перевернуть себя на живот и вставить.

— Ох... бля... замри, а то я кончу... — как же хорошо, Анри зажмурился, а подлый Приапус сжал посильнее задницу и снова расслабил, заставляя графа забиться в сладких судорогах оргазма.

О, Боги, как же это было замечательно! Не нужно было сдерживать себя, думать. Они спаривались как животные, не обращая внимания на то, что твердые камни и кости царапали им спины, и что от них ужасно пахло. Оба были искусны в любовных ласках, Приапус чувствовал, что граф ничем не уступает ему. Сегодня им предстояло остаться без ужина, потому что прекратить это безумие похоти не было сил.

Глава пятнадцатая: Спасительный гавот.

* * *

Риль и холодные блюда

Этот... Этот... ЭТОТ!!! МЕРЗКИЙ ОГР!!! Да как он посмел поднять на него руку??? Риль пылал! Душа его горела пламенным гневом, попку жгло после наказания, а щеки полыхали краской стыда. Хорошо еще, огр остался за дверью и не мог видеть этой крайне унизительной для любого взрослого человека сцены. Риль чувствовал себя раздавленным. Такого унижения с ним еще никогда не приключалось. И если отвратительное избиение можно было бы со временем изжить из памяти, то вот что делать с взбунтовавшимся членом?

В какой момент и почему его возбудила эта в высшей степени унизительная процедура, Риль не понял. Но факт оставался фактом. И стоял он как факт. Непреложный такой факт. Риль потеребил самый кончик "факта". Действие отозвалось сладостной дрожью во всем теле. Прикрыв глаза, Риль принялся припоминать, как это делал Приапус. Воспоминания о подлом изменщике болью отозвались в груди, но не лишили возбуждения. Аккуратно и нежно, от основания к вершине, уделяя особенное внимание головке. Нежно и жестко, медленно и быстро, пока он не нашел тот темп, который его устраивал. От зашкаливающих чувств у Риля подогнулись ножки, и он рухнул в одно из кресел. Ровно в ту секунду, когда отшлепанная попка соприкоснулась с атласной поверхностью обивки, Риль испытал оргазм. Не было никаких сомнений в том, что это был именно оргазм. Сладостные судороги, пробегающие по телу, ощущение удовольствия и семяизвержение вполне достоверно подтверждали факт, что он испытал именно оргазм, а не что-то иное. Риль вяло вытер перепачканные ладони об обивку кресла. Самоудовлетворение — определенно, крайне непотребная вещь, но такая приятная.

Наконец можно было натянуть штаны и начать думать, хотя очень хотелось поспать. Было еще утро, к тому же довольно ранее. Эти странные физиологические реакции явно требовали более детального рассмотрения. Риль встал, в легкой задумчивости походил по кабинету. На столе его внимание привлек ларец или, точнее сказать, шкатулка. Интересная работа. Он приоткрыл крышку. В шкатулке было несколько флаконов. Он взял в руки один, сдернул крышку, принюхался. Фу! Чертополох, полынь и еще какая-то ересь. Явно зелье лишающее разума. Довольно грубая работа. Применять нужно в микроскопических дозах, лишних полкапли и жертва превратится в полного идиота. Риль с любопытством перенюхал все зелья. В его голове рождался коварный план. Месть. Это будет любопытно.

Первым делом он капнул чуточку подчиняющего зелья в стакан с водой и вышел из кабинета. Орк пытался воспротивиться, но Риль хорошо поставленным голосом заставил таки его выпить воду до дна. Через пару минут он уже послушно убирался в кабинете, стирая расплесканные чернила. А Риль, устроившись в кресле с ногами, перебирал свои "сокровища" и накидывал общий план мести.

К тому моменту, когда слуга пришел позвать его на обед, кабинет сиял первозданной чистотой, а умотавшийся орк валялся кулем в углу. Четко вымеренная доза зелья подчинения лежала у Риля в кармане. А рассчитал он её исходя из огрского происхождения и веса Кими.

В столовую юный маг вошел с гордо поднятой головой, будто бы и не было безобразной сцены утром в кабинете. Кими не стал его дожидаться и уже доедал второе блюдо. Риль поморщился, какое досадное попрание этикета, а он так надеялся подлить зелье в суп.

— Я слышал, вы вняли моему внушению, — Кими показал гостю, чтобы он садился на соседний стул, — надеюсь, что вы и дальше будете вести себя как взрослый человек.

Риль от злости заскрежетал зубами. Но месть — это то блюдо, которое едят холодным. С трудом выдавив из себя улыбку (Кими аж вздрогнул, увидев его кривой оскал, ха!), Риль аккуратно сел на стул и принялся за суп-пюре.

Разговор за обедом не клеился. Кими что-то говорил, Риль либо кивал, либо кривил губы в улыбке-оскале. Попка ныла, напоминая о необходимости отмщения. Наконец, когда Кими подали десерт, Риль решил, что время действовать пришло.

* * *

Кими и насилие над личностью

Кими удалось разогнать гостей под предлогом того, что граф жестоко заболел (дотрахался, сказал папенька) и принимать не может. Даже выйти не может. А вот прекрасная Катарина — может и жаждет. Блистательная кавалькада умчалась в соседнее поместье, папенька (никак пришиб муженька-то, — хохотнул заботливый родитель на прощание) ехал рядом с прекрасной Катариной, и она тянулась к нему, как подберезовик к баобабу... ээ... в смысле — к березе.

К обеду остались только они вдвоем с Рилем. Мальчишка опоздал, но зато так забавно зыркал и строил гримаски, что Кими его простил, с трудом сдерживая смех.

— Я хотел бы сразу предупредить вас сударь, что не потерплю того обращения, которое вы себе со мной позволили сегодня в кабинете. В следующий раз я просто откажусь от сотрудничества, и вы будете искать себе другого мага, — внезапно заявил малыш, вдоволь назыркавшись. Пузырек с зельем лежал в его кармане, нужно только было выбрать момент, когда враг отвернется.

— Вот как? — Кими снисходительно помахал в воздухе серебряной вилочкой.

А другого мага и правда стоило найти, нельзя полагаться только на вздорного мальчишку, подумал он. К тому же с магией в этом деле наверняка сподручнее. Решено, он найдет еще мага... Или двух, сравнит результаты с мальчишкиными и между собой, здесь нужна абсолютная уверенность, ведь душка Анри и Приапушка... там, далеко, может, страдают неимоверно... Кими вздохнул и с укором заметил:

— Мальчик, детям положено за столом разговаривать, только когда их спрашивают. И кто тебя только воспитывал?

— Ну в отличие от вас, — Риль ехидно усмехнулся, — меня как раз готовили в старшие супруги. Как единственного наследника мужского пола в роду. Так что не думаю, что у вас есть какое-либо моральное право поучать меня. Да у вас вообще против меня ничего нет, кроме грубой силы, которой вы не стесняетесь пользоваться по поводу и без.

— А меня разносторонне готовили, — захихикал Кими, вспоминая дедушку. — И в старшие и младшие... с кем уж придется. А вот вас после обеда придется снова наказать за дерзость, — он залез ручкой в розетку с земляничным суфле, облизнул пальчики и сладострастно зажмурился: вкусно...

Пользуясь моментом, когда Кими прикрыл глаза, Риль ловко сдернул с пузырька крышечку и плеснул зелье в суфле. Впиталось оно буквально за секунды.

— Я кажется доступно для вашего понимания изъяснился, — он откинулся на спинку кресла, с внутренним довольством глядя, как Кими продолжает поглощать суфле, — я не позволю больше поднимать на себя руку.

Кими зачерпнул еще горсть божественной пищи, слизнул и притянул к себе паршивца за шиворот, снова укладывая на колени:

— Все же придется вас поучить почтению.

На душе внезапно стало так легко и радостно.

— Отпусти меня! — испуганно пискнул Риль и с удивлением понял, что его отпустили.

Он внимательно посмотрел в немного мутные глаза Кими.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — Кими расплылся в улыбке и погладил Риля по щеке, неимоверно смутив юного мага этим жестом.

Улыбка у Кими была хорошая, добрая и чуть лукавая, а от руки пахло земляникой. Риль испытал нелогичное желание лизнуть крупные пальцы.

Маг потряс головой, пытаясь отогнать наслаждение.

— Не смей меня бить, — предупредил он, — никогда.

— Не буду, — Кими улыбнулся еще ярче и потянулся губами к губам Риля.

Вопль "не делай этого" потонул в сладком земляничном поцелуе.

— Какой ты милый, — шептал Кими в восхищении, — ягодка...

Он целовал мягкие мальчонкины губки, и тот казался ему сияющей куколкой, прекрасным эльфийским солдатиком, ожившим, чтобы с ним поиграть. В этот момент стало совершенно все равно, что еще недавно Рильчик был всего лишь мелким паршивцем, о коем следовало усердно, как велел Всевышний о детях, заботиться и прививать хорошие манеры. Как можно вообще было считать, что это маленькое совершенство обладает хоть каким-то недостатком. "Эльфеныш", — шепнул он в полупрозрачное от невероятной красоты ушко и принялся его выцеловывать, отправляясь в бесконечно увлекательное путешествие по землям блаженным: нежные щечки, точеная шейка, пушистые завитки волос цвета южного моря... Молочная кожа, как драгоценная жемчужина, появляется из-за створок снимаемых одежд. Перламутровые соски, ласкать которые — наслаждение абсолютное и чистое...

Животик у совершенства мягкий, а позвоночки и тазовые косточки выпирают так хрупко. "Кузнечик", — сказал Кими, щекоча длинные ножки под коленками и с внутренней стороны бедра, подбираясь к голенькому паху с торчащим леденцом удовольствия. Маленькое божество стонет тонко и сладко и смущенно прикрывается ладошками, а Кими целует его пальчики и запястья, вылизывает всего, как земляничную конфетку, не пропуская ни одного местечка, не понимая ни слова из серебристого, как колокольчики, лепета, но соглашаясь, со всем соглашаясь: "да, конечно, как хочешь..." Слова ничего не значат, значит лишь кимино желание порадовать крошку.

— Подожди, малыш, земляничка моя, — говорит Кими, чувствуя, как все вокруг плывет, хочется слиться с малышом в экстазе, без него мир теряет краски.

Он захватывает еще суфле и, щедро плюхнув сладкую горку на маленькие, дрожащие в нетерпении ягодицы, надевает Рильчика на себя, откидывается в кресле, отдаваясь возвышенному водовороту, а совершенство вскрикивает и извивается на нем, отчаянно закидывая голову, и насаживается с сочными суфлешными чмоками...

* * *

Риль и недостойное поведение

Риль так и не понял, как это все получилось! Неужели он где-то просчитался и смешал зелье не так? Вначале все пошло замечательно, Кими его послушался, но потом... мама дорогая... За что? Как он это допустил? Куда делись штаны??? Отпусти меня, чудовище!

Куда уж там! Вырвешься из этих сильных рук. Увернешься от земляничных поцелуев. Вытащишь крупные пальцы из своей попки. Или это не пальцы? Ой-ой-ой! Было немного больно. Все-таки без подготовки, да и до этого Риль всего пару раз таким занимался. Но Кими никуда не спешил, он нежно поддерживал его под попку и плавно двигал вверх-вниз.

Стремясь снизить натяжение и уменьшить болевые ощущения, Риль прогнулся в спине, и тут же ощутил, как крупный половой орган Кими надавил на возбужденную простату. Возбужденную??? Когда? Как??? Почему??? Все мысли потонули с остро-сладком сиропе наслаждения.

— Еще! — попискивал Риль, уже сам двигаясь навстречу движениям любовника.

На задворках сознания мелькнула мысль, что наверное и Приапус так же не смог противостоять напору со стороны Кими. Мелькнула и исчезла. Потому что Приапус был подлым изменником, а Кими был... он был...

— Аааа!!! — Закричал во все гордо Риль кончая.

— Уууу!!! — вторил ему Кими, извергаясь где-то глубоко внутри тугой попки.

Следующие пять минут в столовой раздавалось только тяжелое дыхание двух господ, которые никак не могли прийти в себя после случившегося.

— Ой, — сказал Риль, слезая с члена Кими. Растянутая попка ныла, а на душе было паршиво. Произошедшее никак не укладывалось в его картину мира. Он оказался какой-то проституткой, которая похотливо извивалась на мужчине. Он ничем не лучше проклятого Приапуса. На глаза опять навернулись слезы. Очень хотелось куда-нибудь убежать, помыться, а потом долго рыдать, проклиная себя и мир последними словами. Но убежать ему не дали.

— Иди сюда, глупое, беспомощное, запутавшееся существо, — Кими, не открывая глаз, притянул Риля в свои объятия. Тот слегка повырывался, а потом сник и прижался к широкой и крепкой груди, — то, что ты жить не можешь, не нарываясь, я кажется уже понял, — философски рассуждал Кими, гладя рыдающего юношу по волосам, — но скажи, у тебя вообще отсутствует инстинкт самосохранения?

— Мужлан, — хлюпнул носом Риль. Спорить не хотелось, думать не хотелось. На сегодня он явно исчерпал лимит глупостей.

* * *

Кими: педагогическая поэма

После оргазма эйфория схлынула, и Кими почувствовал бесконечную усталость, он растекся в кресле, не в силах даже открыть глаза. Почему-то вспомнилось, как Анри подлил ему некую возбуждающую смесь, уверяя, что "небывалые, бесподобнейшие ощущения, душа моя, давай попробуем, вот смотри, я выпью из того же бокала, ты мне веришь, милый?" Такого, как тогда, у него действительно еще не бывало: он беспробудно бродил по загадочным кошмарам чуть ли не сутки. А проснувшись, обнаружил в себе совершенно вымотанного Анри — на того зелье подействовало абсолютно противоположным образом, и бедняга не знал ни сна ни продыха.

— Бесподобно, — сказал тогда Кими, заглянув в остекленевшие глаза графа.

Тот попытался изобразить виноватую улыбку, но вместо этого коротко дернулся, очевидно кончив, и скатился.

— Душа разрывается, душенька, так трахаться хочется, — бессильно прошептал Анри.

— Бедный мой, — посочувствовал ему тогда Кими и перевернул кверху задницей.

Вот и сейчас ощущения были до того странные, что стало понятно — мальчишка подлил ему некую дрянь. Не яд, раз амулет не сработал, но... неужели очередное графское любовное зелье? Так хотелось невинности лишиться? Глупый. Теперь плачет. Кими вздохнул и решил не наказывать малыша, тот и так явно страдал от своего недостойного поведения, рыдая у него на груди.

Он, слегка оклемавшись, на руках отнес Риля в купальни, провел рукой над артефактами, согревая и без того теплую от южной весны воду... Но Риль такой трепетный, наверно, ему было б холодно. Попка у малыша была розовая после утреннего наказания, а дырочка — воспаленная.

— Не смейте, негодяй, — сердито хныкал Риль и зажимал себя между ножек, пытаясь скрыть возбуждение, когда Кими промывал его везде мягкой губкой.

— Помилуйте, но вы там совершенно грязный, — хихикал Кими, легонько щипая нежные половинки и разводя их в стороны, дабы пробраться с коварными гигиеническими процедурами.

Анри это дело очень любил... Кими вздохнул и отпустил возбужденно потирающегося об него мальчишку. Надо ехать в Приндус, искать магов, заказывать ингредиенты... И кстати да! Проверить хранилище Анри, вдруг там уже есть нужное.

— Куда вы, негодяй! — воскликнул Риль, когда он встал.

— Кажется, я вам говорил следить за языком, мальчик?

Паршивец взвизгнул, когда Кими бросился к нему, но был быстро пойман за животик и привычно уже перекинут через колено — на бортике бассейна. Мокрое теплое тельце елозило по нему, задевая совершенно откровенным стояком, собственный член Кими тоже встал и теперь упирался в мальчишкино бедро.

— Ведите себя хорошо, — сказал он и звонко шлепнул по влажной заднице. Мальчишка вскрикнул и бурно кончил. Кими ошарашенно хмыкнул: — И как вас после этого воспитывать?

Риль со стоном обмяк, и Кими парой движений разрядился сам, залив его спинку.

— Негодяй...

Кими рассмеялся.

Он облачился для выезда в столицу и, уже с оружием в руках, вернулся за Рилем, тот так и сидел в купальне, грустно замотавшись в полотенце.

— Может, желаете выбрать себе ингредиенты для нашего маленького утреннего спора? Или уже передумали?

* * *

Риль и его загубленные таланты

Риль тяжело вздохнул. Он никак не мог разобраться в себе. Ну ладно, один раз можно было списать на временное помешательство. Но второй раз! Тем более так бездарно и стыдно. Он испытал пик полового удовольствия от физического насилия. И пускай в качестве насилия выступал шлепок. Все равно было стыдно. Может, с ним что-то не так? Может быть, он страдает какой-то сексуальной девиацией, которая вынуждает его вести себя распущенно и озабоченно на сексуальной почве?

Предложение Кими пойти ознакомиться с графской кладовой магических предметов пришлось на нельзя кстати. Хотелось отвлечься, просто забыть о произошедшем.

А у графа, оказывается, богатая коллекция. Чего там только не было: и различные ингредиенты, в том числе и редкие, и уже готовые зелья сомнительного происхождения. А уж сколько прекрасных и интересных артефактов. Риль почти проникся уважением к графу Анри, тот явно был крайне увлеченным человеком, раз уж сумел собрать так много разных магических вещей. Почти, потому что вообще-то законы запрещали обыкновенникам хранить у себя магические ингредиенты, самостоятельно смешивать зелья и уж тем более держать дома незарегистрированные в магической палате артефакты. А зная графа, Риль сильно сомневался, что тот утруждал себя довольно трудоемкой процедурой регистрации. Но, так или иначе, графская кладовая содержала все, что ему было нужно. Риль с нескрываемым удовольствием нагрузил Кими склянками, пробирками и коробками и налегке отправился за ним в кабинет.

— Еще часа три, — сказал он, — и я смогу определить, где и когда была открыта магическая прореха. Здесь есть насколько пустых порталов и карта-навигатор, запрограммировать портал не составит труда.

— Не нужно так спешить, дружок, — Кими покачал головой, — не то чтобы я очень боялся, но пока вы не сделали ничего, чтобы я мог вам доверять, поэтому выполняйте свою работу, а я схожу в столицу и приведу надежного мага.

С этими словами он открыл портал прямо в кабинете и вышел в него, оставив кипящего от гнева Риля в одиночестве.

"Нахал, быдло, хам, придурок, идиот, дебил, нахал... повторяюсь", — Риль был зол. Он был в гневе и бешенстве.

К счастью, это состояние не мешало ему проводить необходимые манипуляции. Все совсем просто. Как в детстве. Щепотку чертополоха, одно жабье яйцо, слезы девственницы, смешать, взболтать... Можно даже на секунду представить, что на тебе надето кольцо, ограничивающее магию, и ты можешь снять его в любой момент и сделать все сам, без подручных средств.

Риль с грустью вспомнил тот день, когда ему исполнилось шесть, и он прошел магическое тестирование. Как же гордился им отец. Еще бы, самый большой магический резерв за последние триста лет, самый гибкий и разветвленный магический канал за все время магического тестирования. Рилю прочили пост главы магического совета к сорока, если не тридцати годам. Его будущее было безоблачно. Он мог выбрать любого мужчину или любую женщину, или даже нескольких, чтобы вступить с ними в брак на правах старшего супруга. Богатство и известность семьи открывали перед ним любые двери. Его обучением занимались лучшие преподаватели... какой смысл это вспоминать. Уже ничего из этого с ним не произойдет. Риль немного поплакал над своей судьбой, следя за тем чтобы ни одна слезинка не попала в зелье и не испортила его, он ведь, все-таки, был настоящим магом.

Наконец зелье было готово. Вылив его на магическую карту-навигатор и сцепив карту при помощи артефактов с астрономической картой этого мира и астрологической картой вселенной, Риль надел тиару и замер от удивления. Судя по всему, если он не напутал с зельем, а он не напутал, магическая трещина во времени и пространстве образовалась в землях троллей три с половиной недели назад, в неё утянуло два живых существа, как ни странно, целых. Приапус и граф, понял Риль. Как Кими лихо его развел. Но пусть... Он достал пустой портал, положил его на карту и при помощи нехитрых манипуляций нацелил его на лесок рядом с местом выброса.

— А вот и мы, — Кими вошел в кабинет без стука.

— Вот, — Риль швырнул в лицо обманщику кольцо, — этот портал откроется в пятистах метрах от того места, где три с лишним недели назад образовался разрыв. Советую поспешить, говорят, каменные тролли не слишком жалуют человекообразных.

Он отвернулся, чтобы не смотреть на Кими и того юного мага, который маячил у него за спиной. Снова хотелось плакать...

* * *

Анри и Приапус: увлекательные эксперименты

— Ах... детка...сладкий мой... — Анри, с комфортом развалившись на шкурах, ласкал оба члена насаживающегося на него Приапуса, — чего же ты раньше... ломался...

— Я не...ломался, — простонал Приапус, в этот момент член графа особо удачно проехался по простате, — лучше спать... с рогатым... конем, чем... с мерзким отравителем...

Анри зарычал и перевернулся, подмяв под себя разошедшегося любовника.

— Придержи... свой... поганый... язык... — граф сильно вбивался в податливое тело, а ругань, изливающаяся из уст Приапушки, раззадоривала еще больше.

Он просунул руку между их телами и ухватил двойное шелковистое достоинство. Проявивший свою истинную натуру невольный его спутник оказался неожиданно горяч и даже агрессивен.

— Ненавижу, — удовлетворенно выдохнул Приапус, кончая.

У секса, разбавленного сильными чувствами, оказалось масса приятных сторон. Для Приапушки раньше это было просто работой, к тому же обусловленной особыми потребностями его организма. Теперь же можно было трахаться просто так, потому что хочется. И хотя партнером был человек, которого он терпеть не мог, как выяснилось, ненависть не менее сильный катализатор, чем любовь.

— Драть тебя надо, голубчик... кнутом... — граф чувствовал сладкие спазмы, предвещающие близкую разрядку, он прижался к Приапусу, рыча и кусая того в плечо, — я тебя сам пороть буду, когда вернемся... хороший мой, — Анри извергался внутри дрожащего тела, — давай одеваться.

— За какие именно провинности? — поинтересовался Приапус, резво натягивая одежду. — Или это награда?

— За дерзость твою награда, — граф повалил уже одетого юношу на землю и принялся целовать.

Настроение у Анри было самое благодушное, как всегда после секса.

— Да? А я думал, что опять буду исполнять роль дичи, — пробормотал Приапус, уворачиваясь от графских нежностей, впрочем не так уж решительно, как сам думал. — Может, просто отпустите нас по-хорошему?

— Не отпущу, пока не натешусь, ни тебя, ни дружка твоего, — мужчина продолжал целовать ерзающего Приапуса и чувствовал, как у него снова встает, — да ты не бойся, послушным будешь — не обижу.

Приапус задумался и прикинул, насколько можно доверять этим обещаниям. Выходило, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Или обидит, или нет. Смотря каким будет его настроение в тот момент. Он сам удивлялся, что граф так снисходителен к нему. Но если он опять покорится Анри, не факт, что тот будет воспринимать его всерьез. Приапус решил не менять свою линию поведения — продолжать уступать, сопротивляясь. А там...увидим. И молча укусил графа за шею, позволяя вновь стянуть с себя штаны.

* * *

Еды им опять не дали, ибо канава тут и там бугрилась зловонными кучами. Анри и Приапушка сидели на своем любимом месте в овражке, ловя последние лучи заходящего солнышка, обессиленные и удовлетворенные, уподобляться диким зверям обоим пришлось по нраву. К счастью, мох, росший в избытке под снегом, на удивление оказался съедобным и по вкусу напоминал лепешки, которыми их кормили тролли. А еще он неплохо горел. Это внезапно выяснилось, когда Анри, изучая овражек, нашел огненный камень среди кучи орочьих костей и тут же попытался применить его по назначению.

Приапус дремал, пригревшись, и шептал во сне еле слышно: "Риль..." Граф начинал злиться, в последние дни он часто злился, думая о Кими. Вот и сейчас от воспоминаний неприятно заныло в груди, маленький островок пустоты обозначился четче, и Анри с остервенением продолжал свое занятие. Однажды у него уже получилось, сушеный мох ярко вспыхнул и тут же сгорел. И граф хотел сделать это еще раз, поджечь заранее приготовленный бурый клочок.

Ярко-желтые искры, вылетающие от ударов огненного камня, наконец-то достигли цели. Вспыхнул бесполезный огонек, Анри полюбовался им и бросил горящий комок мха в нечистоты.

Троллье дерьмище всколыхнулось, огонь полыхнул на несколько метров вверх, с огромной скоростью распространяясь по канаве. Интуиция подсказывала графу, что необходимо бежать отсюда, причем как можно дальше, и продравший глаза Приапус, похоже, был с ним абсолютно согласен. За спиной раздался грохот, и их обоих накрыло черно-бурой липучей волной, повалив наземь. Огня больше не было, канава показывала свое много лет не видевшее солнечного света дно. А еще со стороны поселка к ним приближался злющий тролль, весь измазанный черной жижей.

— Мое предположение было верным, — Анри стирал со лба бурые потеки, — не зря я вылил эликсир в канаву...

— Вы сумасшедший! — возмутился Приапус, — с вашими экспериментами...Правду говорят, что Боги хранят дураков и пьяных.

Оглушительный рык вывел их из ступора, и они побежали прочь от негостеприимной деревеньки, оставляя позади ветхие домики с продавленными крышами, залитые нечистотами неопрятные огородики и усеянных черными конопушками разгневанных троллей.

* * *

Кими и необыкновенная радость

Кими просто необыкновенно повезло: прямо в посольстве он обнаружил прелестного юного мага, о чем-то весьма любезно беседующего со вторым послом. Очаровашка так обрадовался, когда Кими предложил ему проверить задание по поиску провалов, которое он задал якобы своему юному родственнику. За хорошее вознаграждение, естественно.

— Ах, насколько юному? — лучась от счастья, спрашивал маг, представившийся Трахусом.

Кими даже обеспокоился обилием этого счастья, и активировал еще четыре антимагических амулета, слава Единому, душка Анри запасся таковыми немеряно.

Они весьма мило пообщались, держась за ручки, пока договаривались об обстоятельствах дельца. Трахус очень интересовался "родственником", но Кими ему ничего коварно не сказал, заманивая.

Мальчишка сидел надутый, когда они вернулись, и гневно отвернулся, даже в угол отошел. Трахус последовал за ним, но Кими поймал его за ручку, указуя на пятно с разлитыми зельями. Тот снисходительно поколдовал минут двадцать, а потом протянул:

— Не так плохо, молодой человек, у вас есть определенные, хотя и весьма слабые задатки...

— Весьма слабые?! — Риль в ярости подпрыгнул, разворачиваясь. — Вы, жалкий колдунишка...

В этот момент Кими взял кольцо-портал, уже настроенный на местоположение Анри с Приапушкой. Надо собрать вещи для похода, мало ли что встретится на той стороне. Тролли... может и не удастся вернуться сразу...

— Ага! Господин Риль, как я счастлив вас видеть! — внезапно завопил Трахус, лицо его стремительно старело.

Риль взвизгнул и бросился в объятия Кими и, мало того, сжал портал в его руке, паршивец. Вокруг все закрутилось, Кими увидел Трахуса, цепляющегося за рилев тапочек с помпончиком, и мрачные серые скалы с дохлыми деревцами, и темное небо, в нос ударило амбре.

Кими немедленно активировал два атакующих амулета, направляя их на Трахуса, и того отшвырнуло в сторону, причем лишая одежды. Риль захохотал:

— Что, получил, мерзавец? Походишь теперь пару часов без магии!

Кими же увидел две бегущие фигурки, в животе что-то екнуло, и он кинулся навстречу:

— Анри, Приапушка, вы ли это?

— Какая приятная встреча! — весело воскликнул граф. — А мы тут променад совершаем, наслаждаемся благорастворением воздусей...

Он светски улыбался, ни капли не заботясь ни своим ободранным и истощенным видом, ни вонючей грязью, обляпавшей его. Кими, смеясь, обнял его и принялся покрывать поцелуями испачканное лицо.

Глава шестнадцатая: Закатное амабиле.

* * *

Приапус: радостная встреча

Приапус решил, что ему снится сон. Или что его стукнуло по голове, и это такие приятные галлюцинации. В любом случае он был им рад. Риль, очаровательный и недовольно воротящий нос, и радостно верещащий Кими, повисший на графе. Приапус, не теряя времени даром, (вдруг сейчас все исчезнет?) бросился к возлюбленному, но Риль, скривившись, отвернулся. Молодой человек в нерешительности замер. Ну да, конечно, грязный и вонючий, чего же он ожидал? Холодность Риля с лихвой компенсировал счастливый Кими, которого подобные мелочи не волновали.

— Приапушка, родненький, я так соскучился, так соскучился! — когда его в сдавили богатырских объятьях, Приапус наконец-то понял, что это не сон. И на радостях ответил на страстные поцелуи юного демона.

— Предатель, изменщик, — они с Кими удивленно обернулись на ядовитое шипение.

Виконт великодушно подтолкнул Приапуса к юноше.

— Он тоже скучал, — пояснил он.

Приапус, сжав в объятьях протестующего Риля, нежно поцеловал. И с удивлением уставился на обмякшее тело.

— Это от радости, — констатировал граф и разразился хохотом.

* * *

Анри и конфетка

Вдруг до них донесся злобный рык.

— О, совсем запамятовал! — Анри заставил себя отцепиться от супруга. — Вы пропустили столько интересного, но сейчас самое время воспользоваться порталом, — он посмотрел на вдруг засмущавшегося мальчика и медленно прознес: — Кими... только не говори мне...

Повисло нехорошее молчание.

Шевельнувшийся измазанный Риль указал изящным пальчиком на кучку шмотья, валяющегося неподалеку. Чуть поодаль очумело жался голый старик. Не обращая на него внимания, граф и Кими одновременно бросились обшаривать карманы богатых вычурных одежд.

— Нашел! — ликование, захлестнувшее Анри, было таким чистым и ярким, что он на минуту зажмурился. А потом мгновенно развернул конфету и засунул в рот, — ммм... блаженство...

Юный виконт продолжал искать портал, ведущий хоть куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда.

— Аррр! — грозный рык тролля слышался все ближе.

Буквально в последнюю секунду Кими нашел искомое, изящный медальон, спрятанный в потайном кармашке трахусовых штанов. Он ухватил графа подмышку и кинулся к Приапушке, держащему на руках снова отключившегося Риля, и почувствовал, как ногу сдавило будто тисками: их настиг тролль. Кими сжал красивую вещицу, активируя заклинание, дальше тянуть было нельзя, вокруг завертелся портал, и вот они оказались в просторном светлом помещении. Все в комнате, включая стены и потолок, было розовым. А на широкой кровати цвета спелой вишни лежал вонючий и грязный тролль.

* * *

Кими: странник и смерть, идущая за ним

Тролль не шевелился, и Кими осторожно подобрался к нему.

— Дорогой, — развеселился Анри, вылезая из-за его спины, — о Боже, вот это композиция!..

Он утирал слезы смеха и тыкал рукой под тролля. Кими тоже посмотрел туда, оторвав взгляд от окаменевшей тролльей хари. Шкура, облачающая тролльи чресла, непристойно задралась, обнажая обширную задницу, а из-под нее торчала ножка в розовом чулочке с бантиком. Женская. Окаменевшая. Кими сглотнул. Опять?! Нет, ну на этот раз неизвестная дама точно сама сдохла на пару с троллем, он, Кими, тут совершенно ни при чем...

— Это же... леди Елбивея! Моя мачеха... — вдруг пискнул очнувшийся Риль, и в этот момент Кими узрел-таки, на что указывал благородный графский перст.

Несчастную женщину пронзил огромный каменный член, аккурат между стройных ножек.

— Сочувствую, малыш, — Кими посмотрел на ошалелого (от горя, видимо) Риля с самым искренним участием. Живо вспомнилась покойная матушка.

— Достойная дама умерла на пике наслаждения, — бессердечно заметил граф, — это понятно. А почему сдох тролль?

— Анри!.. — с укором воскликнул Кими.

— Она... это был предсмертный магический выброс... — слабо сказал Риль. — Она защищалась, и их сущности слились в одно, поэтому и окаменение настигло обоих... Занятный случай...

— Ладно, милый, продолжишь свои занятные изыскания позже, — нетерпеливо оборвал граф. — С мачехой твоей мы уже приятно познакомились, познакомь нас теперь со своими купальнями... И кухней.

— Анри, будь же любезнее с бедным сироткой...

Граф захихикал, а Риль оглядел свою испачканную одежду и босые ножки, тапочки он потерял:

— Да, господа, пройдемте в купальни.

— А ведь вы, я полагаю, еще несовершеннолетний? — душевно ворковал граф, обнимая Риля за плечики. — И батюшка ваш преставился, насколько мне известно? Я мог бы вам, милый юноша, поспособствовать, оградить от посягательств недоброжелателей... — его голос интимно понижался, и Кими перестал прислушиваться, порадовавшись только, что душка Анри преодолел все же свою душевную черствость.

Теперь до него доносились лишь отдельные фразы:

— Вы не представляете, это же не люди, а волки... Набросятся... Супружество или усыновление вас спасут... Будете называть меня папенька?

Кими весело притянул к себе растерянного Приапушку и ущипнул за тощую попку:

— Исхудал , бедный.

Приапушка горячо прижался в ответ, и Кими так и тискал его до самых купален, наслаждаясь такой привычной покорностью и отзывчивостью.

* * *

Риль: первые политические шаги

Рилю было неприятно видеть Приапуса и Кими вместе. Идя вслед за ними рядом с графом, он терзался ревностью и даже не мог понять, к кому он испытывает больше чувств. К тому, кто обещал спасти его, вступив в брак, и изменил при первой возможности, или к случайному любовнику, смущавшему его мысли своей прямотой и грубостью. Граф, глядя на притихшего мажонка, не упустил свой шанс и потискал его немного за круглую попку. Риль, даже не задумываясь, треснул шаловливую руку.

— Эй, — абсолютно искренне возмутился Анри, — я тут ему руку помощи протягиваю, опеку предлагаю, а он отталкивает дарующую спасение длань.

Риль замер.

— Уберите вашу длань спасения от моей задницы, и мы обсудим все условия.

Анри закатил глаза.

— Милый мой, не ужели ты до сих пор не понял, что твоя задница — это наиболее привлекательное в тебе место. Не мозг, не мордашка, хотя ротик вроде бы вполне рабочий, а именно дырка между ног. Смирись и торгуйся с этих позиций.

Он с удовольствием смотрел, как вытягивается мордочка мажонка, и тот силится что-то сказать в ответ. Но в этот момент Приап громко застонал, и Риль дернулся, как от удара.

Он обернулся: Кими, немало не смущаясь грязи и отвратительного запаха, уже наполовину раздел Приапуса и теперь нежно целовал его в шейку.

— Пойдемте в другое место обсуждать мое будущее, — Риль решительно толкнул дверь и повел ухмыляющегося Анри за собой.

Собственно говоря, далеко они не ушли. Это были те же купальни, просто другое помещение. Больше пара, деревянная обивка на стенах.

— Сейчас подам воду, — Риль покрутил вентили из магических камней, и в бассейне забурлила вода, туда же влилась ароматная струя пены, — вещи выбросите за дверь, их все равно уже не спасти, — Риль кивнул головой на бассейн, — садитесь, я не буду ничего с вами обсуждать, пока от вас несет помойкой и фекалиями.

— Отборным тролльским дерьмом, я бы сказал, — хихикнул Анри, бодро раздеваясь, — потрете мне спинку, мой будущий подопечный?

Риль уже открыл рот, чтобы послать графа куда подальше страны троллей, но новый громкий стон Приапуса, сопровождавшийся плеском и словами Кими "Не упрямься, милый, я же вижу, как ты по мне скучал" заставили его опять переменить решение.

— Потру, но позже, — он тоже разделся, ножки изрядно замерзли, несмотря на всю беготню.

Они с графом сели по разным сторонам бассейна, но тот был таким маленьким, что их ноги все время невольно касались друг друга. А может, это граф намеренно задевал Риля. Какофония стонов из соседней купальни заставляла юношу вздрагивать и сжиматься.

— Только не говори мне, что ты влюбился в этого пошлого слугу, — граф откинулся на бортик и лукаво поглядел на мажонка.

— Глупость какая, — фыркнул Риль, — просто он мне кое-что пообещал и обманул. Я не ожидал такого подлого удара в спину.

— И что же он, позволь спросить, тебе понаобещал? — Анри хищно прищурился, готовясь впитать новую информацию и использовать её в будущем.

— Это уже значения не имеет, — ушел от темы Риль, — поверить не могу, что мы сидим здесь, а мачеха там... лежит, каменная...

Он передернул плечами и подбавил теплой воды.

— Это жизнь, дружок. Она такая сука. Вы были с леди близки?

— Ни в коей мере, -Риль покачал головой, — собственно из-за неё я и сбежал из дома. Она мечтала о моем браке с магистром Трахусом. О боги и демоны!

Он вскочил на ноги.

— Трахус! Мы забыли его!!!

— Сядь, малышонок, — филосовски посоветовал Анри, оглядывая красивое обнаженное тело, — боюсь, твоему жениху уже ничто не поможет. Каменные тролли, они такие черствые, — он хихикнул над собственной шуткой.

Риль молча сел на место.

— Кто-то, помнится, обещал потереть мне спинку, — сказал граф после очередного стона Приапуса, — можешь и пониже потереть, там тоже не очень чисто.

Он повернулся к Рилю спиной и прогнулся в пояснице, демонстрируя поджарую задницу в синяках.

— Давай, мажонок Риль, покажи на что ты способен в попытке заслужить мое расположение.

* * *

Приапус и непристойности

Приапус был здорово выведен из равновесия этими перемещениями, а потому упустил момент, когда Риля подхватил под руку ушлый граф. Прислушиваясь к их беседе, он не сразу обратил внимание, что его тискает Кими. А обернувшись, увидел, что Риль вполне любезен с графом, видимо простив прошлые обиды. Благородные господа всегда найдут общий язык. Горькая усмешка тронула его губы. Похоже, скитания Риля закончились. Что ему теперь ненавистный слуга, к которому он снизошел от безысходности?

В этот момент Кими особенно нежно его поцеловал, и Приапус машинально прижался в ответ. Он почувствовал, что смертельно устал и еле стоит на ногах. И безразлично принял заботу юного виконта, позволяя раздевать себя, но тут оказалось, что на спине у него рана, и Кими особо чувствительно задел ее. Со стоном он оттолкнул юношу, но Риль с графом уже скрылись за одной из дверей. Обеспокоенный Кими потащил его в другую комнату, по дороге освобождая от одежды. Внезапно откуда-то снизу раздался страстное стенание. Молодые люди остановились, нервно озираясь. Вокруг молчало. Кими сжал плечо Приапуса, не позволяя двигаться, и осторожно ступил вперед. Опять застонало.

— Это же пол, Приапушка! — засмеялся мальчик и станцевал короткую джигу под аккомпанемент оргазмирующего пола, при этом он ласково обращался к непристойному изобретению: — О, да милый, я вижу, как ты по мне скучал...

Приапус бессильно осел: он так устал, глупые магические штуки совсем не веселили его. Кими подхватил его на руки и занес в бассейн.

— Бедненький мой, — приговаривал юноша, осторожно смывая грязь, — ничего страшного, просто большая царапина. Сейчас я поцелую, и все пройдет. Не упрямься, милый...

Приапус поморщился от неприятных ощущений и отодвинулся подальше.

— Я очень благодарен, господин, но лучше не надо.

— Как это не надо,— возмутился Кими, — какой же ты все-таки неблагодарный. И твой женишок тоже неблагодарный...и вредный... Вот что ты в нем нашел?

И тут же добавил мечтательно:

— Хотя таакой сладкий...

Приапус насторожился:

— Вы что имеете ввиду?

— Пришлось воспитывать, — пояснил виконт и хихикнул, — ему, кажется, понравилось, хотя урок он так и не усвоил...Ну ничего, вот Анри не такой добрый, как я.

Приапус вспомнил реакцию Риля и призадумался. Не было сомнений, что Кими посвятил юного мага в характер их отношений. Следующая мысль заставила его вздрогнуть (пол протяжно вскрикнул): по-видимому, Риль и виконт отнюдь не скучали в их с графом отсутствие...

— Вы изнасиловали его? — резко спросил Приапус.

— Ты что... Да как ты смеешь! — Кими от возмущения аж подпрыгнул (пол все не унимался). — Да твой Риль сам кого хочешь изнасилует! Подлил мне какую-то гадость и изнасиловал...ся... сам!

Приапус потерял дар речи. Вот это да! Кажется, он многого не знал о своем будущем муже. А вот охваченный праведным негодованием Кими внушал здоровые опасения. Приапус встал во весь рост и прижался к спине возмущенно сопящего юноши.

— Я верю... верю, что вы не способны на низость, — прошептал он.

* * *

Анри и нежность

Граф почувствовал изучающее прикосновение мыльной ручки и приглашающе пошевелили попой. Поглаживания, сперва не очень уверенные, были такими нежными, что Анри ощутил привычное томление пониже спины. Мажонок заныривал узкой ладошкой ему между ног, размазывая густую пену.

— Фу, какой вы лохматый, — звонкий голосок выдернул графа из приятной истомы.

— Так исправь это, малыш.

Он с удовольствием смотрел, как Риль берет с полочки бритву, в руке такого хрупкого создания она смотрелась особенно острой и опасной. Мажонок, изящная куколка, без сомнения украсил бы собой любой аукцион. Граф укорил себя за такие мысли, продать своего подопечного — так неоригинально и пошло. Анри сидел на бортике неглубокого бассейна с проточной водой, наблюдая, как малыш осторожно водит бритвой, подбираясь к самому ценному. Член тут же встал от такого экстрима. Кто знает, что взбредет этому взбалмошному созданию в следующую секунду.

Стоны, доносящиеся из соседней купальни, почти не смолкали, и судя по всему, Приапус вот-вот начнет умолять Кими засадить ему. Риль ощутимо вздрогнул, и граф забрал у него бритву от греха подальше. Малыш принялся промывать ему волосы, определенно, его будущий подопечный вызвал у графа горячий отклик между ног.

— Дорогой мой, если я стану твоим опекуном, то не буду стеснять тебя в средствах, — Анри продолжал тихонько уговаривать малыша, его согласие значительно упростит процедуру и сэкономит значительную сумму, — и в брак тебе вступать будет совсем не обязательно.

Он развернул Риля и лизнул его между булочек, в стране троллей выбор ласк был невелик, и Анри с удовольствием припал к розовой дырочке, обводя ее языком и разводя руками половинки. Мажонок цеплялся за бортик бассейна руками и отставлял попку, при этом возмущенно попискивая. Изнасиловать такого трогательного малыша — много ума не надо, Анри решил быть с ним нежным, хотя бы в их первый раз. Он вылизывал и покрывал поцелуями тонкую кожу, хорошо, что до флакончика с маслом можно было дотянуться, не отрываясь от стонущего Риля.

До чего же хорошо, малыш был таким тесным и жарким, что Анри с трудом сдержался, чтобы не натянуть его слишком резко. Он поддерживал Риля под животик, аккуратно проталкиваясь все глубже, теряя голову от звуков серебристого голоса и протяжных стонов, которые издавал этот чудесный мальчик.

* * *

Кими: безответная любовь

Кими обиделся. У него даже все настроение пропало.

— И вовсе ты не веришь в мое благородство! — сердито заявил он, держа за подбородок снова ластящегося к нему мужчину. — Мелкий лгунишка. Наказать бы тебя, да вроде бы и не за что...

Он оттолкнул Приапушку, так, что тот упал, подскользнувшись на взвизгнувшем полу, и нырнул в холодный бассейн. Почему выкрутасы мажонка оставляли его совершенно равнодушным, только забавляли, а фокусы какого-то слуги ранят так, что ощущается смутная боль в груди?

— Господин Кими, — позвал его Приапушка, когда он ступил на бортик, глаза мужчины смотрели грустно и растерянно, а губы кривила мучительная полуулыбка, и пол не издавал ни звука, — я, господин Кими...

— Ты, — оборвал его Кими, — не холоден и не горяч. Был бы ты холоден...

Он замолчал, стиснув зубы, и вспомнил про Анри, вот кто был истинно горяч.

— Сиди здесь, думай над своим поведением, — Кими попытался говорить строго и холодно, как подобает лорду, но голос предательски дрогнул.

Граф, умничка, не терял времени даром, как раз пропихивался в кругленькую Рилеву попку, закусив кончик языка от усердия, когда Кими зашел к ним. Он сел рядом на бортик и погладил хнычущего малыша по голове. Потом сполз и поцеловал в висок и жалобно открытые губки. Анри радостно заулыбался, приглашающе шевельнув бровью. Кими пальцем приласкал натянутую вокруг графского члена кожицу мальчонки, помял животик, ощущая шевелящиеся толчки в глубине нежной плоти, а потом принялся выцеловывать чувствительные сосочки своего супруга.

— Отпустите меня... низкие развратники... — Риль наконец породил что-то членораздельное, а Кими укусил графа в основание шеи, засаживая в его крепкую задницу, и через пару минут Анри утробно зарычал, кончая, и утягивая за собой в каком-то животном наслаждении обоих своих любовников.

Малыш обмяк и чуть не утонул, его едва успели подхватить в четыре руки. "А вот утоп бы ненароком, опекунство было б куда легче оформить", — хихикнул граф Кими на ухо. "Шутник ты, Анри..."

Они расслабленно сидели рядам, Риль устроился у них на коленях, его чуткое тельце было так приятно поглаживать.

— А что это за тип, которого мы с троллями оставили, Трахус, кажется? — поинтересовался Кими.

— А это магистр Трахус, бывший жених нашего Риля. Низкий был человек, да и подлец изрядный, хотел наложить лапу на несчастного сиротку и его состояние... Даже любовницы своей не пожалел, сироткиной мачехи, натравил на нее тролля, вообрази, дорогой.

— Истинно подлец, — согласился Кими, усмехаясь, он вспомнил вдруг недавний разговор со своим слугой еще в графском кабинете. — А у бедного сиротки-то женихов не разгрести... вот и Приапушка наш в таковых числился недавно. Даже обещал как то посредством этого брака помочь сиротке... с волшебной силой, надо полагать.

Граф сощурился, еле заметно зло улыбаясь.

* * *

Риль уходит в закат

Риль чувствовал себя раздавленным. Впервые целиком и полностью ощущая, что значит лишиться магии. Он был беспомощен. Его никто не слушал. Никого не волновало его мнение. С ним делали что хотели и когда хотели. Тело отзывалось на ласки, подстраиваясь под насильников. Особенность организма любого мага. Полная адаптация к любой ситуации. Просто раньше Риль думал, что это относится только к погоде и климату, а оказалось, что еще и к этой мерзости. Назвать это как-то иначе не получалось.

Какой идиот, он думал, что можно будет договориться с графом, если под него лечь. Наивный! Переиграть графа не удастся. Он оформит опекунство, а потом с Рилем произойдет какая-нибудь небольшая неприятность, и семейное кладбище украсится еще одной могилой. Риль и сам хотел умереть. Во что он превратился? Грязная потаскушка. Раньше он читал о таком в книгах, теперь он знал, как это выглядит. У грязной потаскушки были бирюзовые волосы и аквамариновые глаза, припухшие от поцелуев губы и трясущиеся руки.

Он отполз от обоих своих любовников и, не глядя на них, принялся вытираться. Неторопливый разговор Анри и Кими вскоре перешел в секс. Казалось, они даже не заметили исчезновения Риля. Наверное так оно и было. Ведь им не было до юноши никакого дела. Завернувшись в полотенце, Риль вернулся в свою старую комнату. Действуя по привычке, он высушил и расчесал волосы. Оделся в свою одежду. Как же давно он в последний раз носил шелк и бархат. Теплый плащ, отороченный мехом, последний подарок отца. Что бы сейчас сказал отец, глядя на своего сына? Риль расхохотался. Фамильная гордость была попрана раз и навсегда. Сначала он связался с безродным обыкновенником — шлюхой из борделя, потом его изнасиловал полуогр, а теперь еще и он сам добровольно лег под мерзкого графа. Пошел по рукам.

Перебирая свои любимые вещички, Риль обнаружил универсальный портал. Старая детская игрушка, подпихнешь её вместо обыкновенного и он вынесет тебя неизвестно куда, потом мучайся, создавай другой портал, выбирайся. И места обычно такие жуткие, старое кладбище, болото, гнездо дракона. Раньше Риль любил так над кем-нибудь подшутить. Похоже пришло время подшутить и над собой. Уйти прочь, туда где его никто не будет знать, не оборачиваясь и не вспоминая, начать жизнь заново. Наученный прошлым горьким опытом, Риль решил захватить с собой еды в дорогу.

Уже идя из кухни с мешком полным съестного, он встретил Приапуса. Разговор взглядами. О таком Риль тоже раньше только читал. Теперь это происходило с ним наяву. Эти взгляды сказали все: сожаление о содеянном, непереносимое отвращение к себе, боль за друга.

— Я тут собрался идти куда глаза глядят, — тихо сказал Риль, — прочь из этой жизни. Не хочешь со мной?

Он помахал кулоном с порталом.

— Тебе решать, — впервые Риль чувствовал себя по настоящему взрослым, он был готов к любому выбору Приапуса.

* * *

Приапус: за кромкой заката

Приапус присел на бортик. Странно, но облегчения от того, что его оставили в покое, он не почувствовал. В голове царил полный сумбур. Из открытой двери раздавались страстные стоны, похоже граф и Риль достигли полного взаимопонимания. Вскоре к ним присоединился Кими. Слушать это стало поистине невыносимо. Молодой человек беззвучно разрыдался, скорчившись на молчащем полу. Больно, больно... Никогда в жизни ему не было так больно. Отвращение к себе, к собственной беспомощности, никчемности разрывало душу на куски. Что он может сделать, чтобы прекратить это? Да ничего. Абсолютно. В первую очередь потому, что он никто здесь. Никому нет дела до его чувств, и это ...логично. Его собственные поступки отнюдь не способствовали тому, чтобы изменить ситуацию. Возможно, нужно было просто отказаться подчиняться прихотям господ. Да, его бы наказали, искалечили, убили...Но что значила физическая боль по сравнению с этим? Тогда бы он был достоин уважения. Хотя бы в собственных глазах.

Однако, разговор в соседней купальне разом заставил его прекратить истерику. Вот значит, кем его считают! Да, сам он не раз задумывался о том, что после брака его социальный статус может измениться, но его главным образом волновало, чтобы к Рилю вернулась магия. А дальнейшие проблемы он собирался решать по мере их поступления. На получение материальных благ он не рассчитывал, возлюбленный уверил его, что доступ к ним заказан. Скорее наоборот, Приапус ломал голову, как обеспечить супруга, ведь ничего особенного он делать не умеет.

По-видимому, граф и Кими о ритуале еще не знали. Значит нужно улучить момент и поговорить с Рилем. Возможно, возлюбленный прислушается к нему. А сейчас необходимо спрятаться, пока господа не вспомнили, что он, собственно, рядом. Почувствовав облегчение от того, что наступила хоть какая-то определенность, Приапус встал, натянул грязную одежду (другой ведь не было) и вышел в коридор.

По дороге к купальням он не слишком обращал внимание на окружающую обстановку. Не до того было. А теперь... Да уж, маги живут совсем по-другому, нежели простые люди. Казалось, не он перемещается по дому, а дом перемещает его. Приапус подумал о том, что неплохо бы перекусить. И открывшаяся прямо в стене дверь вывела его к кухне. Там никого не было, но стол был сервирован на одну персону. Молодой человек сел и начал медленно есть. Несмотря на то, что вообще-то нужно было спешить. Но хотелось насладиться каждым кусочком отлично приготовленной пищи после тех помоев, которыми он питался последние недели.

Он задумался о том, что скажет Рилю, чтобы тот согласился хотя бы выслушать его. Это было как ножом по открытой ране. Он все же виноват. Виноват в том, что не смог уберечь своего мальчика. Возможно были какие-то пути, о которых он не знал и которые не захотел искать. Если в руках у тебя молоток, каждая проблема кажется гвоздем. Так говорил Эратус, этот хитрый паучара, когда у него появлялось желание пофилософствовать.

Приапус принялся более детально вспоминать и анализировать собственные действия с момента получения свободы. Раньше свои неудачи можно было оправдать тем, что его хозяин был слишком силен и влиятелен, чтобы бесправный раб мог его переиграть. А ведь и в замке князя, и на мельнице он вполне мог успешно существовать, не зарабатывая на жизнь собственным телом. Но все менялось, лишь кто-то сильный заявлял на него права... В сущности, граф и Кими не делали с ним ничего, чего бы он сам не позволял с собой делать. Стоило ему проявить решительность, и они отступали от своих намерений. Проблема в том, что он слишком боялся, представляя, что господа могут с ним сделать в случае неповиновения. И потому прогибался, отдавался, снова и снова. Мало стать свободным человеком, гораздо трудней убить раба в себе, внутри своей личности. Жаль, что он не понимал этого раньше.

Теперь уже поздно что-либо менять. Осталось разобраться с магией для Риля, и нужно уходить. О полноценном браке с возлюбленным не может быть и речи. Риль не любит его, и вряд ли полюбит. Да и не за что. Конечно, у него есть козырь, общие ауры, но тащить юношу с собой на дно... Нет, исключено. Приапус не сомневался, что с возвращением магии Риль найдет способ обойти ритуал, и, если для этого придется пожертвовать жизнью, что ж, он готов сделать этот шаг. Конечно, оставались еще Анри и Кими. Что-то слабо верилось, что записной интриган-граф упустит возможность запустить лапы в наследство юного мага. И ему абсолютно не выгодно, чтобы Риль обрел прежние силы. А Кими... Этот мальчик слишком подвержен влиянию своего мужа, и все хорошее в нем постепенно угаснет, как и эта необъяснимая привязанность к своей игрушке. Приапус с удивлением понял, что сожалеет. Все же весьма потребительская забота юного виконта была искренней и дарила тепло, и это не оставило его равнодушным. К Анри он, как ни странно, уже ненависти не испытывал. Граф просто был тем, кем был. И не в нем источник его бед. Но Риля необходимо было предупредить, времени оставалось в обрез.

Приапус так хотел найти возлюбленного. И неожиданно тот сам вышел ему навстречу. В его глазах молодой человек увидел отражение собственного отчаяния. И не нужно было слов, чтобы понять, что юноша у той же черты, что и он сам. Риль сказал: тебе решать. Если бы тот предложил броситься в огонь, или на виселицу, он бы пошел не задумываясь. Приапус в тот момент был счастлив, ведь возлюбленный позвал его с собой.

Решительно шагнув вперед, он взял Риля за руку, и в следующую секунду мир закружился. Кажется, позади он слышал возглас Кими, но даже не подумал обернуться. Будущее звало его вперед, а прошлое давно следовало оставить в прошлом.

Когда магический туман рассеялся, на двух беглецов обрушилась стена холодной воды. Из солнечной столицы они перенеслись в дождливый лес.

Приапус расхохотался под возмущенным взглядом Риля. Выражение "уйти куда глаза глядят" звучало пафосно и красиво, а в реальности... Следовало побыстрее найти укрытие. К счастью, вскоре они вышли прямо к развалинам какого-то храма. Внутри единственным сухим местом был алтарь, расположенный довольно высоко над полом. Над ним, как ни странно, не капало, хотя крыша была похожа на решето. Приапус подсадил Риля и взобрался сам. В мокрой одежде было холодно, и они прижались друг к другу, силясь сохранить остатки быстро уходящего тепла.

Глава семнадцатая: Ода к радости.

* * *

Анри и благо государства

Они с Кими обошли весь дом, но Риля и Приапуса нигде не было.

— Сбежали, должно быть, неблагодарные, — Анри еще раз взглянул на каменное изваяние тролля и несчастной леди, пикантная скульптура вызывала приступ здорового смеха, возможно, стоит установить нечто подобное в саду, — ну да Единый им в помощь, совет да любовь.

Граф закрыл глаза и покрепче ухватился за шею Кими. Тот погрузил обессиленного супруга в экипаж, и очень скоро они были в столичном доме графа, полностью восстановленном и сияющем еще большей роскошью.

...

Аудиенция у Его Преосвященства была занятной и весьма, весьма полезной.

— Сын мой, если ты начнешь думать головой, а не срамными местами, то однажды достигнешь невиданных высот. А пока я настоятельно тебе советую, — Святейший присел на краешек кровати и ласково погладил графа по щеке, — оставить свои запретные занятия и избавиться от всякого напоминания об оных.

— Брысь отсюда, — Анри грозно посмотрел на двух забившихся в уголок маленьких хористов, и те тут же умчались, подхватив свои одежки, — Ваше Преосвященство, у меня есть сведения об одной интересующей Храм особе, — граф загадочно улыбнулся, — несчастный сиротка, наследник немалого состояния, совсем сбился с пути и погряз в пороке.

— Наставлять заблудших на путь истинный — долг служителей Храма, сын мой, — Святейший горестно вздохнул, — распущенность, увы, царит во многих умах. Вот и родительница нашего юного князя... — старичок изобразил на лице мировую скорбь, — государству необходима твердая рука, а я уже стар для такой ноши.

— Вашим чаяниям суждено сбыться, Ваше Преосвященство, и, возможно, уже очень скоро, — граф улыбнулся открыто и светло, и такая же улыбка осветила лицо его собеседника.

— Да пребудет с тобой благодать, сын мой...

Анри грациозно поднялся с постели и принялся одеваться под пристальным взглядом Его Преосвященства. Он думал о последних словах Святейшего, прекрасная Катарина и впрямь заигралась, открыто демонстрируя свои пристрастия. Устроить ее брак с душкой Зади было бы наилучшим выходом, да и Святейший совсем не прочь удалить свою взбалмошную родственницу от двора. Но сейчас — домой, время приближалось к полудню, и Кими наверняка уже вернулся со вчерашней гулянки.

— Дорогой, нам пора вспомнить о сыновнем долге и навестить папеньку, — граф тормошил засыпающего Кими, тот смешно морщил носик и порыкивал.

А потом просто подгреб его под себя и окончательно уснул. "Огрик мой любимый", — с нежностью подумал Анри и тоже решил вздремнуть, папенька никуда не денется. Зато при пробуждении его почти наверняка будет ждать приятный сюрприз. Граф специально дернулся, якобы вырываясь, и тут же был сдавлен в стальных объятиях. Спящий Кими рыкнул и легонько вцепился зубами ему в плечо, звереныш.

* * *

Кими и счастье взаимной любви

Кими проснулся к полудню и обнаружил в своих объятиях сонного графа. Он поцеловал его в уголок губ, и тот слегка улыбнулся, не просыпаясь. Улыбка была такая же лукавая, как и наяву, и от нее все тело юноши заныло в истоме, особенно яйца. Он быстро сгреб расслабленного мужчину и побежал к купальням, стараясь сделать свой шаг особенно плавным. Впрочем, Анри упорно дрых, склонив голову ему на плечо и щекотно дыша в шею, не проснулся даже, когда его опустили в парной бассейн, хитрец. Член-то его уже давно проснулся и гордо взирал в небо, и Кими подхватил благоверного под обожаемую задницу и плечи, заставляя раскинуться звездочкой по поверхности воды. Он вылизывал возбужденно съежившиеся сосочки и пару раз облизал гладкую головку, Анри слегка выгибался, разводя бедра, но глаз упорно не открывал, и Кими скользнул пальцами в гостеприимно подставленную дырочку, заставив графа в очередной раз еле заметно вздрогнуть.

Он постепенно подталкивал любимого в сторону декоративного водопадика, и когда струи упруго упали и обхватили достоинство мужа, тот распахнул-таки глаза, изогнулся со сладостным стоном, а Кими ступил под своды искусственного грота и вошел в жаркое тело, придерживая его за талию и позволяя водопаду ласкать графскую мошонку. Иногда он наклонялся вперед, прерывая водный массаж, и струи стучали по его спине, а он пережимал основание члена любимого, не позволяя переходить ему за грань. Взгляд Анри блуждал, он тяжело дышал, широко разведя руки, дабы удержаться на плаву. Они целовались то жадно, то медленно, и Кими прерывался, чтобы почтить вниманием скульптурно-белое тело графа, оставить следы укусов и засосов на совершенной коже.

Позже Кими нырял, а граф ловил его за задницу, дабы овладеть, и Кими вертелся под водой, упирался в стены, яростно насаживаясь на графский жезл, толщи вод были загадочно зеленоватыми и сияли сверху серебристой пленкой, ему хотелось остаться здесь как можно дольше, но судороги наслаждения, особенно острого без воздуха, в очередной раз сотрясали их соединенные тела, и он выныривал.

— Заодно и помылись, — смеялся Анри, щипая его за ягодицы.

...

— Папенька! — укоризненно восклицал Кими, прижимая руки к груди. — Как вы могли, опозорить несчастную даму... и без того немало обиженную судьбой...

Папенька оторвался от кубка с водочкой и одобрительно пророкотал:

— Это тебе милашка Анри про обиженную судьбой напел, али сам завернул?

— Сам, — застеснялся Кими, завравшись.

— Молодец, растешь, послом будешь, — похвалил родитель, приложился снова к кубку, да вдруг захлебнулся, бедный, заржав: — А вот пошлю-ка я тебя, посол!

Кими увернулся от затрещины:

— Но папенька, касательно благородной дамы...

— Да знаю я, не нуди... — лорд Арзадир досадливо оскалился. — Не пойдет она за меня... Заложенное мое имение, да и шесть неудачных браков... Сам понимаешь, сын мой, все против нашего счастья.

— Семь — счастливое число, — прошептал мальчик, на цыпочках подтягиваясь к родительскому уху, — душка Анри обещал озаботиться донесением сей тонкой мысли до избранницы вашего сердца, папенька.

Лорд Арзадир заинтересовался, даже водочку в сторону отставил:

— Ах, ну ежели Анри...

...

Свадьба Дыр-Бутанского посла и княгини-матери была событием сколь скандальным, столь же и пышным, и Кими немало на ней повеселился, особенно когда удалось ему заманить юного черноволосого пажа в некий альков, где и обнаружился его любезный супруг с пажом светловолосым. Очень, очень занятно они провели время на сем достойном мероприятии, и все четверо остались весьма довольными друг другом.

А через четыре дня веселье закончилось и папенька с леди Катариной отбыли в Дыр-Бутан. Тем более, что и на место посла прислали достойного вельможу, крайне изощренного в мирных интригах, в отличие от лорда Арзадира, преуспевающего обычно в преддверии войны. Кими целовал родителю и мачехе ручки, а потом долго махал во след карете белым платочком, стоя в воротах графского имения, графские же пальцы шаловливо поигрывали в это самое время в его возбужденно подрагивающей попке.

Вскоре Кими совершенно неожиданно обнаружил себя на должности второго посла. Анри же совершенно ожидаемо стал лордом-регентом. И веселые интриги человеческой столицы захватили влюбленную парочку. Лишь иногда на сердце Кими падала странная тоска, когда ему вспоминался так нелюбезно покинувший его Приапушка. Вспоминалась ему, как ни странно, вовсе не изумительно покорная задница мужчины, и не его прекрасно отзывчивые члены. В разудалом Приндусе нашлось очень много изысканно красивых и послушных юношей, так же как и затейливых дам. Нет, все это было не совсем то, и Кими, сидя иногда в библиотеке со сказкой или модным романом, вспоминал их с Приапушкой разговоры — те, которые они вели по вечерам в далеком северном поместье д'Эклера. Беседы с Анри были восхитительно увлекательны, захватывая остроумием и тайным смыслом. Да и при дворе находились весьма тонкие ценители изящного, Кими радостно внимал им, строя глазки. Но тогда, с Приапушкой, была в их посиделках с книгой у камина совершенно особая теплота и нездешняя фантазия, Приапушка словно верил в сказки, так же как и Кими.

Наверно, рассуждал сам с собой мальчик, наверно все же есть притяжение душ, как жаль что с Приапушкой оно было не взаимно. Но даже такое, невзаимное притяжение ничем не заменишь, и в эти минуты ему становилось немного страшно потерять внезапно Анри, с кем он чувствовал взаимность. Тогда Кими, насладившись этим томлением как следует, шел искать лорда-регента, дабы разделить с ним свое чувство в постели.

* * *

Приапус и Риль: самое дорогое

Ливень нисколько не ослабел, уровень воды поднялся еще выше, но алтарь так и оставался сухим. Каменный стол был достаточно широким, чтобы можно было лечь рядом, но они предпочли сидеть. Так было теплее. Приапус наслаждался тяжестью головы любимого на своем плече, запахом его волос. Он только сейчас понял, как соскучился за ним. И боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не спугнуть.

— Если бы моя магия была при мне, я бы наколдовал себе защитный кокон, — мечтательно проговорил Риль. — Чтобы закрыть каждую частичку своего тела.

— Зачем?— удивился Приапус.

— Потому что оно больше не слушается меня, — яростно прошипел маг, — оно стало омерзительно похотливым, оно предает меня. И ты, и граф, и Кими играете с ним, как с марионеткой. Вы всегда знаете, за какие веревочки нужно подергать, чтобы я сделал так или застонал эдак!

Риль подтянул колени к груди и спрятал лицо в ладонях.

— И я не могу...не могу ничего с этим поделать.

— Стоит ли быть таким категоричным? — осторожно спросил Приапус, пытаясь говорить по-ученому, как в книгах. — В конце концов, тело — это только тело. У него есть врожденные рефлексы и потребности. Ты уже взрослый юноша. В твоем возрасте излишняя... отзывчивость вполне естественна. Просто ты еще слишком неопытен... В отличие от меня, Кими и Анри.

— Ты не понимаешь! — возмутился Риль. — Для мага целостность его тела священна. Магия не терпит пустоты и свободы. Все имеет свою цену. Ты не встретишь ни одного мага в борделе. Мы можем начать вести половую жизнь только с себе подобными, и только после проведения соответствующих обрядов в храме. Иначе магия покидает отступника. Хуже нет бесчестья, чем нарушить закон и лишиться магии, став простым обыкновенником. Нам просто повезло, что ты сделал... это со мной во время ритуала, сходного по своей сути с брачным. И есть надежда, что после проведения полноценного свадебного обряда магия вернется ко мне.

Приапус задумался, утешающе поглаживая юношу по спине.

— Но как же твоя мачеха? Я так понял, что она была чьей-то любовницей?

Риль сердито засопел, даже сейчас гордость не давала ему говорить плохо о магическом сообществе, но он справился с собой.

— Многие после проведения ритуала не соблюдают брачных клятв. Но я всегда считал это аморальным! Я верил, что свяжу свою судьбу с человеком, которого полюблю раз и навсегда. А теперь... я шлюха.

Сердце Приапуса сжалось от боли. Он-то не был тем человеком, о котором мечтал Риль, и никогда им не станет.

— Не смей так говорить! Мы найдем способ заключить брак. Я что-нибудь придумаю. Но неужели у тебя не осталось ни родственников, ни друзей, к которым можно обратиться за помощью?

Риль удрученно покачал головой.

— Магическое общество не будет оказывать помощь магу, который лишился магии таким позорным способом. Даже то, что я еще несовершеннолетний, не умаляет моей вины. Закон одинаков для всех.

Маленький маг горестносложил бровки домиком и продолжил:

— Мой отец умер, и моей единственной опекуншей со временем осталась мачеха. Она нацелилась на наследство, пытаясь заставить меня стать младшим мужем магистра Трахуса, хотя это и незаконно. Как последний в роду, я должен был быть старшим мужем. Я запаниковал и сбежал. Ну а что было дальше, ты знаешь...

Некоторое время они сидели молча, думая каждый о своем.

— Я думаю, что должен рассказать тебе о своем прошлом, — нерешительно начал Приапус. — Ты имеешь право знать, с кем связываешь жизнь. Поверь, я не хотел, чтобы все так получилось. Возможно, остаться без магии еще не худший вариант, по сравнению с браком со мной...

— Ничего не может быть хуже, — жестко прервал его Риль.

И Приапус продолжил:

— Я попал к Эрастусу в одиннадцать лет. Мои родители не могли больше терпеть мое уродство. Хотя проблема была не только в нем. О похоти и вожделении я узнал за год до этого. Мое тело тогда словно взбесилось. Чтобы возбудиться, хватало любого прикосновения. Не помогало ничего, даже боль приносила лишь кратковременную передышку. Меня даже хотели отдать в храм, но и там ничего не смогли сделать.

— А что там делали? — спросил охваченный исследовательским азартом Риль.

— Ничего особенного, — Приапус едва заметно вздрогнул, — много-много святой воды. И иглы.

— Это как? — удивился юноша, — я не встречал упоминания в справочниках о таком методе лечения.

— Меня заставляли пить ее, читали молитвы и изгоняли беса, втыкая иглы под кожу.

Риль потрясенно замолчал. Потом все-таки спросил:

— И...как, помогло?

— Нет, честно говоря, Эрастус появился как раз вовремя. Не знаю как насчет беса, но я был еле жив. Он купил меня и привез в бордель. Вот там моим физиологическим особенностям нашлось наилучшее применение. Вожделение, которое сжигало меня, можно было побороть, лишь поддавшись ему...

Юный маг даже забыл о собственных бедах, переваривая информацию. Приапус его молчание истолковал по-своему.

— Так что подумай, кого берешь в мужья.

— А теперь... Сколько раз в день тебе нужно удовлетворять свои... потребности? — осторожно спросил Риль.

— За столько лет я научился сдерживать себя. Но мне все равно бывает трудно сказать "нет", я слишком привык угождать чужим и своим желаниям.

— Ты поэтому отдался Кими тогда, да? — Риль чуть насупился, все-таки Приапус изменил ему первым и спровоцировал тем самым дальнейшее развитие событий.

— Не только, — покачал головой тот, решившись быть честным до конца, — Кими был добр ко мне.

— Угу,— злобно буркнул Риль, — Кими очень добр, и граф тоже очень добр. Практически бескорыстный меценат. Всегда готов поделиться семенной жидкостью с ближним своим.

Приапус усмехнулся и взъерошил Рилю волосы.

— А ты та еще язва, знаешь об этом? Были еще причины... Нет, тебе не понять.

— Да уж, куда мне, — фыркнул Риль и отвернулся, надувшись.

— У вас в доме были слуги? — тихо спросил Приапус.

— Ну... были. Намного меньше, чем у Анри. Да нам и не нужно столько прислуги держать.

— Если они совершали провинность, их наказывали?

— Да, конечно, — пожал плечами маг.

— Если они не подчинялись приказам, их наказывали тоже?

— Да.

— А если бы они подняли руку на господина, как бы их наказали?

— Не знаю, не было при мне такого. Но ты же не слуга! — возмутился Риль

— По-видимому, господин Кими и граф Анри считали иначе. Это ни в коей мере не оправдывает меня. Я не могу их винить за то, что они делали. Возможно, мне следовало рискнуть и проявить твердость, но я...боялся наказания.

— Я видел вас с Кими, — тихо сказал юноша.

Приапус вздрогнул и попытался отстраниться, но Риль схватил его за руку и сжал.

— Вы трахались, как животные. А еще этот мерзавец собирался сделать нас своими наложниками. И ты не возражал.

Приапусу хотелось умереть на месте. Теперь он очень хорошо понимал, отчего Риль так повел себя тогда. Каждое слово возлюбленного вонзалось в его сердце раскаленной иглой.

— Я ненавидел тебя. За твое предательство. Если бы все зависело только от меня, вы с графом так и остались бы там, в тролльей канаве. Так что за спасение можешь благодарить исключительно Кими.

— Я понимаю твои чувства, — Приапус был совершенно раздавлен, — я сам себе отвратителен. Оправдываться я не буду, да и нечем. Я лишь прошу...

Но Риль прервал его:

— Нет, дай мне сказать.

Он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и выдал:

— А сегодня я отдался графу Анри. Хотел таким образом получить его расположение. Я идиот, да? Его не волнует никто, кроме него самого, и еще, может быть, Кими. Я чувствую себя таким грязным. И беспомощным. Я не смог остановить этого мерзкого полуогра, когда он взял меня, не смог противостоять им с Анри. Так что не мне осуждать тебя.

Приапус обнял юношу и прижал к себе. Ему хотелось плакать.

— Не говори так. В том не было твоей вины.

Риль снова вздохнул. Зябко поежился и заполз Приапусу подмышку.

— Что смысл теперь разбирать, кто из нас больше виноват в наших бедах. Ты останешься со мной? Просто так, без обязательств. Мне кажется, я начинаю понимать, что никто не обязан любить и почитать меня за сам факт моего существования. Ту неделю, когда мы жили вместе на той грязной ферме, ты так заботился обо мне, терпел мой ужасный характер. Давай попробуем еще раз? Я теперь самый простой обыкновенник, ты — тоже. Уйдем туда, где о нас никто ничего не будет знать. Пожалуйста, не бросай меня. Мне страшно остаться одному...

— Ты же знаешь, мне от тебя некуда деться, если сам не прогонишь, — охрипшим от волнения голосом прошептал Приапус, — ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Как бы мне хотелось уберечь тебя от всех несчастий, любимый.

Риль все-таки не сдержался и расплакался. Приапус принялся ласково гладить его по голове и вздрагивающей спинке, а потом и вовсе перешел на утешающие поцелуи.

Сейчас Риль чувствовал себя странно умиротворенным. Быть любимым, нужным ... это так замечательно.

* * *

Приапус и Риль: сущность тепла

А дождь не утихал. Вокруг сгустились сумерки, и уже мало что было можно различить. Риль высвободился из объятий и нащупал свои вещи.

Есть хочется, — пояснил юноша, роясь в своей походной сумке, — а ты будешь?

— Спасибо, я успел перекусить, — улыбнулся Приапус.

— Может, передумаешь? У меня есть пирог с черничным джемом. Вкууусно...

Риль очаровательно улыбнулся и сложил губки бантиком.

Неожиданно для себя Приапус отломил кусочек и поднес его к губам юноши. Тот нерешительно высунул язычок и попробовал его на вкус. Молодой человек вздрогнул от влажного прикосновения к своим пальцам, как вдруг Риль наклонился и слизал весь джем. Приапус не смог скрыть волну прокатившейся по телу приятной дрожи.

— Теперь ты. Попробуешь? — сказал Риль чуть хрипловатым голосом.

Кормление затянулось. Казалось, что они больше вылизывают пальцы друг друга, чем пытаются съесть хоть кусочек. Но все равно, пирог закончился как-то слишком быстро.

— Холодно, — пожаловался Риль. Приапус вспомнил, как грелись они с Анри, и поежился. Нужно было двигаться, а на узком камне особо не разгуляешься.

— Придумай уже что-нибудь, — простучал зубами юноша, — а не то я превращусь в ледяную статую. Тебе меня что, совсем не жалко?

Приапус закатил глаза. Несмотря на то, что он искренне любил Риля... малыш нуждался в воспитании. Но это потом, а сейчас...

— То есть, ты примешь без разговоров любое мое предложение? — уточнил Приапус.

— Да что угодно! Действуй же!

Приапус принялся стаскивать с себя мокрую одежду, под взглядом разом забывшего о холоде Риля.

— Ты с ума сошел? Нашел время...

Приапус насмешливо улыбнулся:

— Что есть тепло, господин ученый маг?

— Теплота является одной из форм движения, — процитировал юноша.

— И какой сейчас самый доступный нам сейчас способ получения теплоты?

Риль подумал и мучительно покраснел.

— Так что? — прошептал ему на ухо Приапус, поглаживая его спинку.

— Одним из способов получения теплоты является трение... Одного тела о другое, — сердито пробурчал юноша, впрочем помогая снять с себя одежду.

— Я с большим удовольствием потрусь о тебя, а ты? — продолжил соблазнять юношу Приапус.

— И я, — не стал лукавить Риль.

* * *

Приапус и Риль: трение порождает электричество

Приапус предусмотрительно складывал вещи подальше от края. Несмотря на свою браваду, Риль был испуган и злился. Он ненавидел находиться в ситуации, которую не мог контролировать. Впрочем, после смерти отца ему редко удавалось это делать. Но раньше у него была защита, магия. А теперь ... Он чувствовал себя щепкой в ручье, которой играют все водовороты. Это просто невыносимо! Еще и этот... Медлит...

— Ну, чего стоим, кого ждем? — возмутился Риль, вздрагивая, не только от холода, но и от... предвкушения.

Приапус, у которого сразу же встало, как по команде, обнял юношу со спины и принялся разминать напряженно сведенные плечи.

— Так хочется... согреться? — усмехнулся он, — а какие ты знаешь... трения?

— Трение... качения, — прошептал Риль. Руки любовника были такими сильными, но и невероятно нежными. Кожа горела от прикосновений, словно жидкие огненные струйки стекали по его спине вниз, к паху.

— Не подходит, — промурлыкал ему на ушко Приапус, — сейчас. Еще?

— Трение... покоя. — возлюбленный откинул ему голову на плечо, Приапус прижал его бедра к своим и замер.

— Тем более... Еще?

— Трение... скольжения, — вскрикнул Риль, выгибаясь в нетерпении.

— А вот здесь... поподробнее, — Приапус начал неторопливо тереться об упругие ягодицы. — Что представляет собой...трение скольжения?

Голос юноши был замечательно прерывающимся. Риль обладал хорошей памятью, восхищавшей наставников, и машинально произнес заученное когда-то определение

— Сила... возникающая при поступательном перемещении одного из контактирующих... тел относительно другого... Мы трахаться будем? — возмутился он, вырываясь из объятий любовника. — Ты, наверное, все врешь про бордель. На самом деле ты учитель из храмовой школы!

Приапус хохотал до слез. Возмущенный, раскрасневшийся, юноша был необыкновенно хорош сейчас. Он легонько шлепнул его по ягодицам.

— Ну все, ты напросился! — Приапус с силой потянул подозрительно вяло сопротивляющегося Риля вниз, и заставил лечь на гладкий камень.

— Жестко, — пробурчало любимое чудовище, и Приапус, легонько прикусив недовольно надутую губку, принялся целовать его. Риль увлеченно отвечал ему и больше не жаловался.

Приапус устроился так, чтобы оба его члена скользили вдоль члена возлюбленного.

— К сожалению, при сухом трении, — прошептал он, — возникает значительная сила покоя. Поэтому нам необходима...

— Смазка, — пробормотал Риль, — откуда ты это все знаешь? В городской библиотеке подрабатывал?

— У моего... хозяина она была довольно неплохой... У него было множество редких изданий...

— О, ты умеешь читать? Никогда бы не подумал, — удивился маг.

Приапус возмущенно фыркнул и в отместку сильнее двинул бедрами, вызывая сладкий стон возлюбленного.

— Меня взяли помощником старшего библиотекаря князя, вредный мальчишка.

— Ну так и оставался бы... там... да, там...

Приапус размазал выступившую влагу по членам, и скольжение стало более свободным. Им стало не до разговоров.

Рилю больше не было холодно. Ему не было дела до того, что спину холодит твердый камень и вокруг сплошная стена дождя. И что будет с ними завтра. Он вновь совершенно потерял голову от страсти, и на этот раз это не было приправлено сожалением, отчаянием, унижением. Тело охватила радостное ощущение свободы, когда можно делать все что хочется, и как хочется. Этого человека он не боялся: Приапус искренне заботится о нем, и Риль был ему благодарен за это. И еще он отлично разбирается в науке о плотских утехах. Юноша отвечал на каждое прикосновение любовника, такое умелое, заставляющее каждую частичку тела звенеть от восторга. Это тоже было волшебством, магией. 'Магией секса', — усмехнулся он про себя.

Вдруг Приапус опустился сверху, оседлав его бедра

— Ты что? — испугался юноша.

— Позволь мне, — улыбнулся его любовник, — я еще многого тебе не показал. Тебе понравится, обещаю.

Риль шумно сглотнул, но не посмел противиться...

Приапус вобрал в себя член любимого. Смазки, кроме собственной слюны, не было, но ему хотелось этой боли, чтобы знать, что на этот раз это не сон. Так ощущения были богаче, полней. Он наклонился и поцеловал искусанные губы юноши, выпивая стоны, мольбы. Ему некуда было торопиться, хотелось насладиться каждым мигом единения с возлюбленным.

Это происходило с ним впервые. Риль еще никогда не был с кем-то так. Внутри. Это оказалось обжигающе приятно. Приапус был такой шелковистый, нежный, так сжимался, заставляя вскрикивать, и вскидывать бедра.

— Вот так, — прошептал Приапус, кладя руки Риля себе на члены, — приласкай меня, малыш.

— Я уже взрослый! — возмутился Риль, но с удовольствием принялся гладить Приапуса так, как когда-то тот ему показывал.

— Взрослый, — искренне рассмеялся Приапус, увеличивая темп.

— Да, взрослый, — прошипел Риль, сжимая ягодицы любовника и с силой вбиваясь навстречу его движениям. — Я смогу тебя защитить! Я всегда буду тебя защищать. Тебя больше никто не обидит. Ты будешь... Только... Моим... Слышишь?

— Я этого хочу больше всего на свете, — откликнулся Приапус, целуя ладонь возлюбленного.

В тот момент, когда оргазм сотряс их тела, в каменную плиту алтаря ударила молния. Потом еще одна и еще...

в

Глава восемнадцатая: Этюд для трех волшебных флейт.

* * *

Приапус и Риль: облака и узоры

Солнечный луч скользнул по его щеке, и Приапус проснулся. Было жарко. Под ним зашевелился Риль и протестующе застонал.

— Ты тяжелый, мне дышать нечем.

Приапус поспешно вскочил и сел, свесив ноги вниз:

— Ты как?

— Спина болит. Знаешь ли, я как-то на каменьях не привык спать.

Приапус с наслаждением потянулся:

— Последнее что я помню, мне было так хорошо, что казалось будто в тело бьют молнии...удовольствия.

— Тебе не показалось, — пробормотал Риль, придвинувшись к нему. Юноша принялся быстро осматривать его тело.

— Вот! — торжествующе воскликнул он, ухватив любовника за длинный член.

— Что? — не понял Приапус.

— Смотри!

На члене отчетливо проступали серебристые искрящиеся завитки замысловатой магической вязи. Риль посмотрел на собственный: он был разукрашен точно так же. А вот второй член Приапуса остался без изменений.

— Ой! — сказал Риль, — ты хоть понимаешь, что это???

Он вцепился руками в волосы. Потом спрыгнул с камня и тут же взвизгнул, потому что оказался по колено в холодной воде.

— Ты куда? — испугался Приапус и за подмышки поднял юношу обратно.

— Это старинный эльфийский брачный рисунок, — бормотал Риль, согнувшись в три погибели и изучая собственный член, — я такое только в книгах видел. Но почему на этом месте, обычно они возникают на запястьях или предплечьях!

Он поднял растерянный взгляд на Приапуса. Тот недоуменно пожал плечами и на всякий случай потрогал лоб любовника, может быть у него жар?

— Боги и демоны, — Риль огляделся, — мы ночевали в эльфийском храме! И занимались сексом на алтаре. Как нас только молнии не разразили?

— Ты как будто не рад тому факту, что мы остались живы, — хмуро заметил Приапус, которому уже порядком надоели выкрики возлюбленного.

— Я рад, — возмутился Риль, — но ты не понимаешь!!! Мы же теперь обручены по всем законам. Это, — он потыкал пальцем в член Приапуса, — брачный знак, который уважают во всех землях.

— А магия, — оживился Приапус, — магия вернулась?

Риль испуганно округлил глаза. Потом вытянул руку ладонью вниз, крепко зажмурился и перевернул ладонь. Когда наконец он решился открыть глаза, то увидел, что держит в руке хрупкий цветок.

Приапус благоговейно уставился на ладони любимого.

— Что теперь?

Риль радостно рассмеялся и распростер руки. Вода мгновенно высохла и с шипением испарилась, разрушенные стены храма поднимались на свои места. Крыша собиралась как будто из фрагментов. Сияющие красками витражи вставали в окна.

— Неплохо получилось, как считаешь? — спросил усталый маг, привалившись к плечу Приапуса, — только что-то я устал... наверное не надо было так сразу. Но мне хотелось что-то сделать, как-то его отблагодарить. Я посплю?

И, не дожидаясь реакции мужа, он прикрыл глаза и провалился в блаженный сон. Ему снились облака.

* * *

Приапус и Риль: новый дом

Приапус забеспокоился, но, понаблюдав за спящим юношей, понял, что этот сон не похож на тот, прежний. Камень алтаря был удивительно теплым, словно прогреваемым изнутри, и он не боялся, что Риль замерзнет. Молодой человек спрыгнул на пол и принялся осматривать помещение, в котором они оказались.

Сам храм был небольшим, всего одна комната, в которой кроме алтаря ничего не было. Правда, в стенах были ниши, ровно семь, столько же, сколько окон. И одна дверь. Приапус коснулся стены — белый мрамор был таким же теплым, как алтарь и пол. Но воздух оставался свеж и прохладен. Подсвеченные солнцем витражи заливали храм разноцветными бликами. Приапус попытался сообразить, что именно на них изображено, но знаки и символы были ему не знакомы.

Он оделся и вышел наружу. Судя по тому, как было жарко, время близилось к полудню. Местность вокруг казалась совершенно нехоженой. Приапус не нашел никаких следов недавнего пребывания людей. Хотя конечно полагаться на свой опыт он не мог и вернулся в храм, ждать, когда Риль проснется.

Юноша очнулся ближе к вечеру, когда Приапус уже весь извелся.

— Я долго проспал? — промурлыкал малыш, сладко потягиваясь, — я есть хочу!

— Не пугай меня так больше, — Приапус легонечко встряхнул мага, — я чуть с ума не сошел.

— Не волнуйся, это нормально. Магический резерв у меня большой, просто он не был заполнен. Но теперь все в порядке. Я сейчас... — Риль вскинул руку.

— Нет! — испуганно воскликнул Приапус.

И ничего не произошло.

— Э? — Риль потряс ладонью. Потер руки друг о друга. И изумленно уставился на мужа.

— Не нужно использовать магию без необходимости, — попробовал уговорить ему Приапус.

— Как это без необходимости! — взвизгнул Риль, — я кушать хочу! Я кровать хочу нормальную! И туалет! И ванну!

Приапус усмехнулся, маленький вздорный мальчишка, вот кто его возлюбленный.

— Риль, послушай... — начал было он.

Но Риль не слушал, он тряс рукой и пытался сотворить волшебство.

— Как ты это сделал? — он обернулся к мужу и с силой ударил его по груди, — а ну немедленно верни мне магию!!!

— Я все-таки попрошу тебя воздержаться, хотя бы первое время. Откуда ты знаешь, что это не повредит твоему здоровью? Прекрати орать и сам подумай, что я могу сделать, чтобы помешать тебе? — устало возразил Припапус.

— Но я же чувствую! — возмутился Риль, — ты блокируешь меня! Перестань немедленно!!!

Приапус не чувствовал, чтобы он кого-то блокировал, он просто не хотел, чтобы Риль причинил себе вред, чрезмерно пользуясь магией.

— Ну пожалуйста, — заканючил Риль, — я только маленький домик построю рядышком, совсем крошечный, с маленькой спальней, ванной и туалетом. Очень в туалет хочется.

— У тебя весь лес — туалет, — Приапус так старался быть неумолимым.

— Я так не могу, — на глаза у Риля навернулись слезки.

Смотреть на эту умильную недовольную мордашку сил не было, поэтому Приапус сдался.

— Но только все очень маленькое, — предупредил он, — еще раз упадешь в обморок от перерасхода сил — накажу!

Риль обиженно засопел: от планов построить дворец пришлось отказаться.

Они вышли на ступени храма. Маг приложил руку к одной из колонн.

— Что? — испугался Приапус, — голова кружится?

— Нет, — улыбнулся маг, — я его слушаю, он говорит мне, где лучше поставить наш новый дом. И из чего его сделать.

Приапус посмотрел на супруга как на сумасшедшего.

— Я думал, мы здесь долго не задержимся.

Риль ответил не сразу, сначала он дослушал храм и покивал, соглашаясь.

— Видишь ли, этот храм благословил наш союз, вернул мне магию и даже тебя кое-чем наградил. Я чувствую себя обязанным ему, понимаешь? Поэтому давай останемся здесь, пока не отдадим долг.

— Чем он меня наградил? — Приапус ощупал себя руками. Третьего члена вроде бы не появилось.

Риль тем временем сошел вниз и углубился в лес. Приапус бросился догонять его в сгущающихся сумерках.

В пятидесяти метрах от храма оказалась полянка, чистая, ровная. Риль снова закивал головой и принялся колдовать. Он строил новый дом так, как повелел ему храм: из крупных стволов вековых деревьев, ловко распиливая их в воздухе и ставя в остов один к одному.

Дом стоял на сваях, метрах в двух над землей. Комнат было всего две, одна отведена под кухоньку с небольшой кладовой, вторая стала спальней с примыкающими к ней ванной и туалетом. Крыша и окна стали завершающим звеном.

Риль был доволен собой, дом получился на славу, внутри пока была одна кровать, но это ничего, завтра он доделает остальную мебель. Велико было искушение сделать все разом, но сил пока и правда было маловато, а храм предупредил его, что Приапусу была дана власть блокировать магию Риля, чтобы удерживать его от опрометчивых шагов. Обидно, конечно, но что поделать. Поэтому Риль ограничился созданием комфортного санузла и огромной кровати с мягким матрасом.

Зов природы не дал ему полюбоваться на свое творение, и он бегом припустился в дом, на ходу расстегивая штаны...

Приапус боязливо покосился на жилище, построенное с помощью волшебства, но все же поднялся по лестнице и последовал за Рилем. Тот уже скрылся в туалете и, блаженно постанывая, испытывал облегчение знакомое и магам, и самым простым обыкновенникам.

Приапус осмотрелся, окна были без стекол, видимо, Риль либо не успел, либо сэкономил силы, зато на них имелись крепкие надежные ставни. Кухонька была небольшой, но уютной, на стене, смежной с комнатой, был камин. Огорченно покачав головой, Приапус лишний раз отметил, что его муж совершенно не приспособлен к ведению хозяйства. Ну что это за очаг? В нем будет ни мясо не пожарить, ни картошки отварить. Конечно, сам он тоже не особо в этом разбирался, но на мельнице кое-какой опыт приобрел.

Громко топая ногами, Риль присоединился к Приапусу.

— Не хочешь ванну принять? Там тепленькая водичка. Я настроил, она будет прямо из горячего источника в горах поступать. А мне так кушать хочется, вот я сейчас...

— Нет, — твердо сказал Приапус, и Риль замер, потом нахмурился, прикидывая, что ему может быть за непослушание. По всем расчетам выходило, что ничего страшного. Упрямо тряхнув головой, он все же попытался наколдовать ужин. Силенок было маловато, и он вполне мог упасть в обморок, но это его не остановило. И опять ничего не вышло.

Муж протянул руку и пребольно схватил его за ухо.

— Кажется я понятным языком сказал не использовать магию, если это может навредить твоему здоровью.

— Ууу!!! — жалобно взвыл Риль, и его тут же отпустили, — но как ты понял, что я собираюсь колдовать?

— Почувствовал, — улыбнулся Приапус, роясь в мешке со снедью, в нем обнаружилось вяленое мясо и подсохшая буханка хлеба. — Кажется, я начинаю чувствовать и твой магический резерв, и момент, когда ты хочешь использовать магию. Так что обмануть меня тебе не удастся.

— А если все-таки удастся? — упрямо спросил юноша.

— Выдеру, — ухмыльнулся его муж, — так, что тебе небо с овчинку покажется.

Риль испуганно сглотнул и на всякий случай прикрыл попку руками.

* * *

Приапус и Риль: о сущности магии

Приапус улыбнулся и потрепал мужа по волосам. Ему не хотелось применять насилие к нему, но Риль во многом еще сущее дитя. Безответственное, вздорное, самоуверенное и жестокое. Поэтому некоторые воспитательные меры просто необходимы. Но, в то же время, юноша был очень ранимый и чувствительный. В нем была верность идеалам и принципам, которых Приапус не знал и не понимал, но которые вызывали уважение. И которым ему хотелось соответствовать.

Он подумал, что когда-то считал Риля своим хозяином, а теперь они равны. У него впервые были отношения с кем-то, когда в подчинении был не он. Очень... непривычное ощущение, но, несомненно, очень приятное. Ответственность, понял он. Раньше за него решали другие, теперь же принимать решения должен он, как старший.

Юный маг молча жевал черствый хлеб и тянул зубами мясо. Он был недоволен. Какой толк от возвращения магии, если ею нельзя пользоваться в полном объеме. И как этот дурацкий Приапус не понимает? У Риля огромный, просто громаднейший магический резерв, и с каждым годом он будет только расти. Сама магия вливается в него легко и естественно, на полное восстановление нужно не более недели. Нельзя его ограничивать, если магию не расходовать, он просто разорвет тело владельца. Правда, существовало одно но. Если резервуар часто пустеет, его владелец стареет и дурнеет крайне быстро. Но Риль ведь очень осторожен, за те пять лет, что он пользуется магией в полную силу, он оставлял резервуар пустым не более пяти раз, ну ладно, десяти, максимум раз двадцать. И вообще он не верит в байки, что существуют маги, которые никогда не вычерпывали себя досуха.

И ему нравится чувствовать власть, превосходство над другими. По жизни Риль предпочитал использовать иллюзии, играя с сознанием своим и окружающих. Настоящее колдовство отнимает много сил и требует большой концентрации внимания. Так что этот дом, можно сказать, его первое полноценное творение. А этот дурацкий Приапус...

Теплая ладонь легла ему на голову.

— Не дуйся, — тихо попросил муж, — это для твоего же блага. Я знаю, тебе, наверное, сейчас очень неприятно, но ты должен понять, что не зря же храм дал мне такую возможность. Я не буду ограничивать тебя понапрасну, но пойми, слишком дорогую цену пришлось заплатить за твою магию, чтобы позволить ей навредить тебе.

Риль отказывался что-то понимать, он был готов завыть от обиды. Иметь магию и не иметь возможности ею воспользоваться — это даже хуже, чем не иметь магии вообще. Вот он возьмет и не скажет гадкому мужу, что может умереть от переполнения резервуара. Вот тогда Приапус будет горько рыдать над его красиво лежащим мертвым телом. Тогда он поймет, как был не прав! Или он поймет раньше, когда почувствует, что резервуар переполняется. Ну и что? Риль все равно не будет пользоваться магией! Не сможет же муж его заставить, верно? Вот! Это будет ужасно страшная и трагическая месть!

Риль дожевал свой скудный ужин и пошел в ванну. Приапус покачал головой. Похоже, его любимый малыш уже начал демонстрировать характер. Пришло время расставить приоритеты.

Он вошел за Рилем следом. Помог ему раздеться и залез в ванну вместе с ним. Не слушая возражений, намылил мочалку и нежно принялся теперь мужу плечики и спинку. Со временем Риль оттаял. Он расслабился и стал мурлыкать от удовольствия. Приапус воспользовался моментом и подробно, без лишнего и неуместного смущения рассказал мужу, как нужно ухаживать за своим телом, если ты живешь с мужчиной. Какие процедуры делать, о чем обязательно предупреждать. Риль смущался, но слушал внимательно и даже позволил все продемонстрировать на себе. Наверное, ему помог сдержанный, рассудительный тон Приапуса. Это было похоже на лекцию, если бы у Риля была такая возможность, он бы даже все законспектировал.

Из ванной они выбрались чистыми во всех местах, и, не утруждая себя вытиранием, тем более, что полотенец тоже не было, пошли к огромной кровати, стоявшей посередине комнаты.

Риль послушно лег на подушку животом, позволив Приапусу нежно его растянуть, получая удовольствие от одних только предварительных ласк.

* * *

Приапус и Риль: а вот и рогатый конь!

Утром Приапус проснулся довольно поздно и обомлел. Комната преобразилась: на застекленных окнах появились кокетливые занавески с рюшами, вдоль стен стоял резной шкаф, письменный стол, бюро. Он испугался, не переусердствовал ли Риль, но то ощущение, что родилось в нем вчера, подсказывало, что с его любимым мальчиком все в порядке. Это как если бы у него появился еще один орган чувств. За ночь магические силы Риля не только восстановились, но и увеличились.

Приапус позволил себе понежиться, как же давно он спал в нормальной кровати, но потом все же встал. Нужно было убедиться, что у Риля все в порядке. Краткая инспекция дома показала, что его строительство и обустройство полностью закончены. Риль нашелся при входе в храм, он сидел, прислонившись к одной из колонн.

— Доброе утро, — улыбнулся Приапус, глядя на любимую, пусть и хмурую мордашку.

— Кому как, — огрызнулся Риль.

— Ну что опять у тебя случилось? — Приапус сел рядом с мужем на ступеньку.

— Скоро придут первые пациенты, — в голосе юноши звучало крайнее недовольство, — так что сижу вот, вспоминаю, как лечить разные болячки. Ты бы тоже потренировался, магия, она любит, когда ей придают форму.

— Какие еще пациенты? — удивился Приапус.

— Какие, какие... Этот храм раньше был посвящен Богу целительства Асклеписдосу. Сюда приходили лечиться магические животные. Ну, и разумные существа тоже, но только древние расы. На пришельцев, вроде огров, орков и вас, обыкновенников, его зов не распространяется.

— А мы здесь при чем?

— Болван, мы теперь жрецы этого храма. Должны же мы отработать долг? — возмутился маг.

— Мы что, теперь всю жизнь здесь проведем? — это Приапуса не устраивало. Не для того он боролся за их свободу, чтобы вновь утратить ее.

— Нет, конечно. Это зависит от того, как быстро храм накопит собственную силу. Он ведь тоже столетиями находился в забытьи. Раньше их было много, рассеянных по всей земле. Раненые или больные находили храм, слыша его зов. Но во время нашествия варваров все они были разрушены, и из-за этого численность населения резко сократилась. Ведь мы плодимся не так, как вы, — презрительно сообщил юноша, — подобно кроликам. Что не удивительно, если учесть, сколько времени вы предаетесь разврату.

Приапус был ошеломлен таким поворотом событий. Надо же, лечить живых существ! Да он никогда этим не занимался.

— И теперь сюда нагрянут толпы болящих магических животных и представителей древних рас? — озабоченно спросил он.

— Зов храма ограничен, и он еще слишком слаб. Так что не переживай, справимся.

Приапус с сочувствием посмотрел на возлюбленного: надо же, сколько забот ляжет на эти хрупкие плечики. Хотя...

— Постой, а над чем это мне необходимо тренироваться?

— Храм тоже был удивлен, — задумчиво произнес Риль, — говорит, это твоя награда за страдания. Теперь у тебя тоже есть особые способности.

Приапус глядел на мужа и не знал, как реагировать на эти новости. У него всю жизнь были особые способности, и не сказать, чтобы они принесли ему счастье.

— Какие именно способности, — осторожно уточнил он.

— Не знаю, — пожал плечами Риль, — спроси его.

— Как? — маг вместо ответа повел его в храм, заставил встать на колени перед алтарем и положить на него руки.

— Теперь сосредоточься и спрашивай. Ты такой же его жрец, как и я.

Приапус закрыл глаза и замер. Риль с любопытством наблюдал за ним. Наконец муж встал и направился у выходу, выражение лица у него было абсолютно нечитаемым. Юноша помчался за ним, подпрыгивая в нетерпении:

— Ну что? Что у тебя? Расскажи, ну пожалуйста!

Приапус остановился на пороге, глядя в васильковое небо.

— Способность делиться жизненной силой на короткое время. И для защиты молнии... из кончиков пальцев.

И он внимательно изучил свои руки.

Риль с рвением тут же потащил мужа испытывать новые способности. Решили начать с молний, справедливо рассудив, что первым делом нужно научиться защищаться. Риль для этой цели сообразил посреди полянки огромное бревно. У них даже начало получаться, но Приапус упал в обморок. Испуганный маг больше не настаивал.

В течение следующих дней опытным путем удалось выяснить количество и мощность молний, которые мог производить Приапус. Самый мощный непрерывный разряд безболезненно длился десять минут (сожженное дотла бревно), а слабый — около получаса (хоровод тепленьких искорок). Коротких ударов получалось около четырех мощных (в земле осталась внушительная яма) и около пятидесяти слабых (Риль уверял, что чувствует только легкое покалывание).

Они даже успели испытать способность передавать жизненную силу, прежде чем, наконец, на полянку перед храмом вышел их первый пациент — рогатый конь. На спине его болтались ошметки сбруи и даже кусок седельной сумки.

* * *

Приапус и Риль: врачебный долг

— Я не буду его лечить! — испуганно воскликнул Риль.

На небе что-то громыхнуло. При полном отсутствии облаков это произвело на мага должное впечатление.

— Он же меня съест! — умоляюще простонал он.

Конь ехидно заржал, намекая, что и не на такое способен. Приапус бочком подобрался к мужу и спрятал его за своей спиной.

— Сейчас я его отвлеку, и ты убежишь, — шепотом предупредил он.

— Я не могу, — проныл Риль, — ты что, не понял? Мне вернули силы, но если я не буду лечить, их заберут обратно. Придумай лучше, как отвлечь зверюгу, а я постараюсь понять, какая помощь ему нужна.

— Яблочком бы его угостить, — предложил Приапус.

— Да запросто, — маг взмахнул рукой, и с неба посыпались большие крупные красные яблоки. Когда Приапус впервые увидел, как он это делает, его изумлению не было предела. Риль в ответ разразился длиннющей лекцией о законах всемирного обмена веществ и энергии, показывая на примерах что и как делает. Приапус понял, почти.

— Ну, что стоишь,— нервно дернул ногой Риль, — давай, иди к нему. Ты сказал яблоки помогут!

Приапус поднял несколько плодов и аккуратными шажками приблизился к рогатому животному.

Конь наклонил голову, зафыркал и угрожающе застучал копытом. Приапус медленно протянул ему яблоко. Зверюга принюхалась и, звонко щелкнув пастью, схрумкала фрукт в один присест. Приапус продолжил кормить коня яблоками. И вскоре ему уже было позволено погладить его по рогатой голове. Риль, тем временем, на дрожащих ногах зашел с хвоста и на расстоянии попытался выяснить, какие повреждения и хвори могут быть у столь могучего зверя. Оказалось, что у коня была подвернута задняя нога. К сожалению, чтобы лечить это повреждение, Рилю необходимо было прикоснуться к животному. Самым кончиком указательного пальца маг дотронулся до лошадиного бедра.

Во мгновение ока рогатый конь резко обернулся и лязгнул зубами. Приапус испуганно вскрикнул "Беги!" и дернул животное за хвост. А юноша заорал от ужаса прямо в морду коню. Не ожидавший такой громкой реакции зверь испуганно сел, едва не придавив своей немалой тушкой Приапуса.

— Вот и сиди так!!! — истерично выкрикнул Риль. — Зубами он тут щелкать будет, когда я его лечить пытаюсь!!!

— Ты чего? — Приапус поморщился, от воплей его мужа можно было оглохнуть, безо всякой магии. Конь тихонечко заржал и ткнулся ему головой в плечо, как будто ища защиты. На автомате Приапус погладил скотину по голове.

— Он меня напугал, — огрызнулся Риль уже нормальным голосом.

Несколько манипуляций руками и вот уже с ногой у коня все в порядке.

— Можешь идти, — бросил Риль все еще сидящему коню. Походя, он наколдовал себе умывальник и принялся тщательно мыть руки.

Уходить конь отказался, он ржал, упирался копытами и рогами и прятался за спину Приапуса. В конце концов тот пожалел скотину и уговорил мужа позволить коню жить с ними.

Так они и начали свою жизнь в лесу. Маг Риль, его муж Приапус и безымянный рогатый конь.

Глава девятнадцатая:Брачный полонез.

* * *

Приапус: как будто в бурях есть покой

При храме они прожили полгода. За это время Риль успел устроить уютную лечебницу и наладить прием пациентов, которых с каждым днем становилось все больше. Приапус присматривал за мужем, стараясь не оставлять его одного. Потому что, как выяснилось, Риль обладал патологической способностью притягивать к себе неприятности. А его стервозный характер отнюдь не облегчал решение возникающих проблем.

После того, как Риль сказал болотному троллю, что от него отвратительно несет тиной, предварительно вылечив его ревматизм, и Приапус едва не стал вдовцом, он пообещал мужу, что в следующий раз его выдерет.

Следующий раз наступил на следующий день, когда Риль назвал русалку тухлой рыбиной. Дождавшись, когда здоровая, но обиженная пациентка отправится восвояси, Приапус перегнул вопящего супруга через колено и под залихватский ржач рогатого коня звонко отшлепал его по голой попке. Риль дулся целых два дня, оказываясь разговаривать с мужем и есть с ним за одним столом, но с пациентами стал чуточку любезнее. Потом они сладко помирились, ровно до того момента, когда Риль заявил Минотавру, что у него только две извилины, и те торчат из черепа наружу.

Приапус совсем не получал удовольствия, наказывая мужа. Ему хотелось покоя после прежней бурной и насыщенной событиями жизни. Но Риль иногда становился совершенно невыносим, устраивая скандалы по пустякам и совершенно с ним не считаясь. Приапус как мог помогал ему, взяв на себя все заботы по хозяйству, чтобы мужу не приходилось колдовать после трудового дня. Старался лишний раз не провоцировать ссору, уступая, сглаживая конфликты. Все это усугублялось чувством вины, ведь юноша не по своей воле связал свою жизнь с ним. Но вскоре понял, что такая тактика не идет на пользу ни ему самому, ни мужу. Иногда ему казалось, что Риль специально нарывается, но он гнал от себя эти мысли, чтобы не впасть в отчаяние.

В борделе, котором Приапус провел почти всю жизнь, по углам стояли вазочки с розгами, и почти всю жизнь его взгляд испуганно замирал, натыкаясь на такой букетик. И, понадеявшись на воспитательный эффект украшения, мужчина поставил подобную вазу в самом незаметном углу лечебницы. И помогло! Немного. Рилю перепало розгами от силы два раза, да и то, скорее было страшно и обидно, чем больно. Но каждый раз, когда маленький маг замечал пугающий букет, он снижал тон и старался изо всех сил быть любезным с пациентами. Даже если они были грязными лешими с лишаем!

Но у них было множество других, более приятных моментов. В основном это, конечно же, был секс. Много-много секса. После постельных игр, расслабленные и довольные, они вполне мирно разговаривали обо всем на свете, находя много интересного и приятного для себя друг в друге.

К сожалению, проводить все время в постели было невозможно. А за ее пределами...

Иногда Рилю удавалось избежать наказания за свои безобразия: он изворачивался и вставал на коленки, покусывая и облизывая губки, и лукаво улыбался: "Прости меня, я исправлюсь, позволь мне искупить вину..." И Приапус сдавался. Ведь юноша стал так неутомим и жаден к любовным ласкам.

— Ты мой маленький ненасытный монстр, — шептал ему Приапус под утро, после очередной бессонной ночи.

А еще Риль был ужасно ревнив. Он ревновал мужа к любому пациенту, старому или молодому, мужского пола или женского. Стоило кому-нибудь посмотреть с интересом на Приапуса, Риль моментально вскипал. То, что на него самого обращают куда больше внимания, юноша попросту не замечал.

Единственная пара, с семейной жизнью которой Приапусу удалось близко познакомиться, были Кими и Анри. Конечно обычным этот брак назвать было нельзя, но сравнивая, он думал, что в этом супружестве было намного больше счастья, чем в его собственном. Ведь в нем была... любовь. Казалось бы, этих двоих кроме собственных прихотей и удовольствий ничего не интересовало, оба трахались со всем, что движется, но, тем не менее...

Приапус надеялся, что со временем у них с Рилем все наладится. И боялся думать о том, что будет, если ничего не получится.

* * *

Риль и кленовый сиропчик

Каждый понедельник Риль встает на полчаса раньше. Он ненавидит понедельники! И с радостью бы забыл об их существовании, но Приапус не позволит. Ведь, если Риль забудет заготовить розги, муж сделает это сам, а он заработает пять хлестких ударов по нежным ягодичкам.

Поэтому Риль встает раньше и идет в лес с ножиком. Магией для заготовки розг пользоваться нельзя. Риль кончиками пальцев ощупывает каждый прут, с его живым воображение не составляет труда представить, как розга свистит в воздухе и впивается в нежную попку. Он поеживается. С прошлого раза на попке еще осталось две тонюсенькие полоски, и Рилю совсем не хочется повторения. Тогда Приапус заставил его спустить штанишки ниже колен и держаться руками за щиколотки. Ноги надо было широко расставить, а в попку этот жестокосердный обыкновенник воткнул мужу имбирный корешок. Который Риль, как придурок, сам и сотворил, откликнувшись на просьбы мужа. Корешок жег так сильно, что на глазах выступили слезки даже раньше, чем розга укусила его в первый раз. Всего ударов было пять. Но с большим перерывом. После каждого удара муж останавливался, ласкал получившуюся полоску и слегка пощипывал её, причиняя дополнительные мучения. А еще он теребил корешок, увеличивая жар и жжение.

Но самое ужасное — Риль испытал от всей это процедуры постыдное возбуждение. И Приапус это заметил! Унижение было полным. После того, как Риль был наказан, муж вынул из его попы корешок и нежно отсосал ему, встав на колени и тиская ладонями наказанную попку.

Повторения Риль точно не хочет. Слишком сильны были воспоминания. Он тяжело вздыхает, берет в руки свежие розги и идет домой. Приапус наверняка уже приготовил ему завтрак. Блинчики с кленовым сиропом. На этой неделе Риль будет хорошо себя вести и розги не пригодятся. Точно...

* * *

Приапус, Риль и морковочки

Теперь у Приапуса было много книг, которые они купили на заработанное золото в городе. И все свободное время мужчина читал. А еще начал писать мемуары. Это удивительным образом заполняло пустоту в его душе, помогало переосмыслить многое. К его удивлению, Риль, случайно прочитав записи, не взревновал к его прошлому, а воодушевленно предложил написать новый трактат о сексе, основанный на собственном опыте и переживаниях. Приапус, обрадованный такой неожиданной реакцией, согласился.

Однажды он предложил Рилю попробовать то изысканное удовольствие, от которого в свое время отказался Кими — двойное проникновение. 'Ну, ты же сам говорил, что трактат должен быть основан на собственном опыте и переживаниях. А я уже подзабыл как это'. Маг жутко смутился и покраснел. Потом забросал мужа вопросами, а позже попросил дать ему время обдумать эту мысль. Приапус, не увидев в Риле энтузиазма по отношению к этой идее, не настаивал. Хотя ему очень хотелось.

Каково же было его удивление, когда через пару дней он, зайдя в ванну, обнаружил там Риля, стоящего на коленях в горячей воде с двумя морковками, торчащими из попки.

— Ну, и как это понимать? — Приапус не знал, как реагировать: сердиться или смеяться.

— Я же должен был растянуться, чтобы принять сразу оба, — смутился до вишневой красноты Риль.

Приапус оглядел корнеплоды, размер внушал уважение.

— И как оно? — поинтересовался он.

— Честно говоря, удовольствие ниже среднего, — кряхтя признался Риль выкручивая из попки морковь, — но зато я теперь точно готов попробовать то, что ты мне предлагаешь.

— Ты просто невозможен, знаешь об этом? — обрадовался Приапус.

— Очень даже возможен, — возмутился Риль, — идем скорее в спальню, пока у меня все там не затянулось.

Приапус, без лишних возражений подхватив легкого и гибкого мужа на руки, принес его в кровать и аккуратно уложил на подушки. Развернув Риля попкой вверх и убедившись, что ему удобно лежать, Приапус нежно развел его ягодицы и в полной мере насладился видом растянутой дырочки. Не удержавшись, он наклонился и поцеловал её взасос, рискуя оставить на краях следы.

Риль застонал и прогнулся. Его муж никуда не торопился, смазав руки и оба члена специальным маслом, он аккуратно потянул края ануса большими пальцами в разные стороны, проверяя, хорошо ли там все подготовлено. Затем скользнул внутрь двумя указательными, тщательно смазывая вход и стеночки изнутри. К указательным добавились безымянные. Приапус трахал мужа сразу четырьмя пальцами, и они входили в него легко и беспрепятственно.

— Хочешь, я возьму тебя одновременно обоими? — шепнул он размякшему и кайфующему Рилю.

В ответ неслись только стоны удовольствия.

Усмехнувшись, Приапус оттянул правую ягодицу Риля одной рукой, а второй взял оба свои члена и приставил их к жадно пульсирующей дырочке. Толчок, и он уже наполовину внутри этого бархатистого, тугого отверстия.

— Да! — выкрикнул Риль, — еще!

И он получил это еще. Приапус трахал его неторопливо, стараясь проходиться обоими головками по отзывчивой простате супруга. Риль стонал, ерзал, ныл и поскуливал в беспамятстве. Кончая, он кричал так, что дрожали стекла. Его оргазм, казалось, длился бесконечно. Приапус спустил одновременно с ним, из обоих членов сразу.

Первое, что он услышал, когда Риль отдышался, было:

— Обещай, что мы это повторим...

* * *

Риль, рогатый конь и глупое сердце

Рогатый конь жил в маленькой конюшне, и чувствовал себя превосходно. По крайней мере, не жаловался и не болел. Обычно он целыми днями пропадал в лесу, возвращаясь лишь под вечер, так что особых хлопот не доставлял.

Риль достал гребень и принялся расчесывать шелковую серебристую гриву. Во время этого занятия хорошо думалось и мечталось. К тому же конь был приятным собеседником — никогда не спорил, только смотрел своими синими печальными глазами и иногда ободряюще ржал.

— Сегодня он опять меня наказал! — возмущенно сказал Риль, — Ну подумаешь, послал эту нимфу противную. Видите ли, ей не понравилось, что когда лечили сломанную руку, испортили маникюр. Рука была сломана в двух местах, между прочим! Да-да, это тебе не яблоко испечь. А сама ему на шею вешалась и плакалась в жилетку. Конечно же, он не мог упустить случай и не пообниматься с этой грудастой щукой. Пришлось меры принимать, иначе отсюда она так быстро бы не ушла!

Риль сердито посопел, яростно работая теперь уже щеткой:

— А потом он приказал мне снимать штаны. Представляешь? Прямо там, в лечебнице. Хорошо, что я успел запереть дверь, прежде чем он блок поставил.

Конь ржал.

Риль же, закончив, вышел из конюшни, но сразу домой не пошел, а задумчиво побрел по расступающемуся перед ним лесу — куда глаза глядят, пособирать ромашек.

Он думал о муже. Приапус был очень умен для обыкновенника и простолюдина, и живо интересовался тем, о чем Риль ему рассказывал. С ним было интересно, даже о неравном происхождении маленький маг вспоминал уже не больше трех-десяти раз за день. И так приятно держать мужчину за руку, класть гудящую от усталости голову на плечо... отдаваться и брать в ответ. Юноша чувствовал, что привязывается к нему, с каждым днем все больше. Это пугало.

Если бы Приапус еще не порол его регулярно, он был бы еще счастливее, или... не был?

Муж был с ним ласков и заботлив, но Риль чувствовал, что тот что-то скрывает. Негодяй! Это выводило из себя, и он злился, ревновал, вымещая свое настроение на пациентах и изводя Приапуса. Раньше его никто и никогда не наказывал. И юному магу казалось, что наказание — это что-то крайне обидное и унизительное. Но муж всегда делал это с... любовью. Отшлепает и пожалеет. Погладит по голове и саднящей попке и ласково попросит больше так не делать и не провоцировать его. Сначала Риль сильно обижался и дулся, но потом понял, что тот не со зла. Было в этих наказаниях что-то такое... родное и невероятно смущающее. И, опять же, вставало всегда...

А ночи их были полны страсти, Риль с удовольствием познавал все новые возможности своего тела и предавался плотским наслаждениям. Он мужественно преодолевал свою застенчивость и старался, изо всех сил старался удовлетворить потребности супруга. Но думал, что этого не достаточно. Сравнивать свой постельный опыт с опытом Приапуса было бы смешно. Поэтому он предложил мужу писать этот трактат. Чтобы тщательно изучить и быть лучшим для него во всем.

А еще Риль боялся, что в любой момент может появится тот, кому муж не сможет сказать нет. И тогда измена Приапуса разобьет его глупое сердечко на мелкие кусочки!

* * *

Приапус и рогатый конь

Приапус тоже любил ухаживать за их единственной (не считая Риля) домашней скотинкой. А еще... он помнил то путешествие с безумным трахом верхом на рогатых конях... Интересно, а если Риля упросить, тот согласится попробовать?

— Я люблю его, — сказал Приапус коню, — я так его люблю, что мне больно от этого. Но что я еще могу сделать? Он постоянно нарывается на неприятности и меня никогда не слушает. Как еще его уберечь? И, что самое плохое, он сам себе худший враг.

Приапус печально шмыгныл носом и утерся плечом: до чего щекотная щетинка попалась!

— Я же чувствую его боль, как свою... — продолжал он с надрывом. — А он... Мне вот никогда не нравилось, когда мне делают больно. На ложе страсти другое дело... А ему — везде страсть!.. Ты знаешь, он царапается, как котенок, и кусается...

Молодой человек улыбнулся, вспоминая, и погладил уткнувшуюся ему в плечо морду. Постепенно излияния Приапуса становились все откровеннее. Никогда и никому он не изливал так душу. Его собеседник блаженно пофыркивал и ластился с таким пониманием.

* * *

Кими, эльфийская кровь и неожиданная радость

Однажды летом Кими вкупе с капитаном посольской стражи да капитаном гвардейского Дыр-Бутанского отряда при особе Его Сиятельства лорда-регента в борделе... Так, бордель здесь не причем, просто эти достойные дыр-бутанцы успешно налаживали и укрепляли личные связи с военной верхушкой Цихниды и еще трех соседних государств. И то веселое заведение на окраине княжества, в котором они проснулись на шестой день, было лишь очередным на их славном пути.

Кими аккуратно выпутался из объятий двух обнаженных прелестниц, на прощание сочувственно погладив их по замученным попкам. Судьба несчастных шлюшек обоих полов вызывала у него неизменное сострадание. "Каждую собаку не пожалеешь", — усмехался Анри, когда Кими притаскивал какое-нибудь особо жалкое создание в дом. И добавлял: "Друг мой, меня крайне заботит моральный облик нашей прислуги." Так что очередное жалкое создание пару дней откармливалось, а потом, все в слезах, соплях и дрожащее от ужаса (Анри так смеялся над этими сценами, так смеялся... Да и Кими не мог сдержать веселья), отправлялось в дыр-бутанское поместье. Тамошней челяди было сделано весьма строгое внушение: милашек не обижать и не принуждать. И очень скоро шлюшки находили свое маленькое счастье с зеленоватыми ласковыми полуорками.

Но сам Кими крайне быстро пресытился продажной любовью, предпочитая во время гулянок лишь целомудренно тискать податливые тела. Куда приятнее было вставить свободному и благороднорожденному...

Вот и в то прекрасное солнечное утро он проснулся одетый и твердым шагом направился в общий зал. Оба его соотечественника уже бодрствовали, пили и мяли сонных шлюх. Кими уселся на скамью, вытягивая длинные ноги, сладострастно зевнул и велел подать.

— А не почтить ли нам своим присутствием одно милое приморское местечко, благородные господа? — спросил он, сделав изрядный глоток.

— Остыньте, мой юный друг, — рыкнул один из капитанов, лениво перебирая голые девкины сиськи. — Наши нежные человеческие спутники, сдается мне, были не в состоянии уже во время затеянного вами вчера форсирования эльфийского посольства.

Кими хихикнул, вспомнив вчерашнее, а потом и расстроился: веселье накрывалось. "Вот Его Сиятельство лорд-регент всегда в состоянии", — печально подумал он. Но Анри развлекался сейчас визитом как раз эльфов, а без очаровательного общества людей их вояж потеряет всю прелесть...

Помяни эльфа, он и появится, говорят знающие нечто иное, существующее за гранью обыденного. И внезапно это иное прорвалось в затрапезный бордель: краем глаза Кими заметил мелькнувшего за дверью крошечного полуэльфенка. Он покосился на сотрапезников — те ничего не видели — и вальяжно вышел из зала.

В коридоре он мгновенно насторожился, принюхиваясь, а потом бросился по следам, приведшим его в закуток с грязными тряпками и ведрами. Кими пошарил, грохоча, и за плечико вытащил замызганное существо лет пяти.

— Не бейте меня, дяденька, — скулил мальчонка, а Кими смотрел на него и не верил: кроме крови эльфов в малыше звенела кровь Анри.

— Не буду, — сказал он, прижимая дрожащее тельце к груди, — никогда не буду.

Кими нес малыша на руках всю дорогу, не отпуская: и когда выкупал у хозяина за один золотой, и когда ехал до ближайшего стационарного портала, и когда заходил в дом. Мальчик сначала плакал, а потом заснул. Кими отнес его в ванну, и там тот забился в угол, сжимаясь в тощий голый комок, и не хотел есть предложенные фрукты с хлебом.

Кими уговаривал и подманивал его, как дикого зверька, и в конце-концов преуспел, мальчик подполз и взял кусочек хлеба, а потом позволил себя отмыть, лишь слегка ежась. Его звали Митто, и его мать была пленная эльфийка, которую держали, наверняка, на зельях подчинения. Иначе отчего бы чистокровная оставалась в таком месте. От тех-то зелий она, должно быть, и угасла. Кими возился с малышом целый день, а под вечер, лежа в огромной постели гостевой комнаты, Митто тихо спросил уходящего юношу:

— Вы... мой папа?

— Нет, — радостно ответил Кими, возвращаясь, — я твой родич.

— Конечно, нет, — прошептал малыш, — ведь вы такой красивый.

— Ты тоже очень красивый, — заулыбался Кими.

— Нет, я урод...

Кими держал его за ручку, уверяя, что он — самый лучший, и рассказывал сказку, пока мальчик не заснул.

— Душа моя, ребенок — это уже слишком, я не любитель подобных развлечений, совсем, — говорил граф на следующий день.

— Как это не любитель, Анри, — изумлялся Кими, — ты же его уже сделал?

— Какой пассаж, — засмеялся граф после некоторой паузы, — хочешь сказать, это мой ублюдок? От шлюхи... еще и такой страшный. Нет, и не говори, я не признаю его даже своим бастардом.

Так Кими узнал, что люди не чуют даже родную кровь. И что малыш Митто — изящный, глазастый, с нездешним лицом ангела — для людей и правда выглядит уродом. Возможно, — размышлял он, показывая мальчику во дворе, как вырезать из дерева солдатиков, — возможно, взор людей застилает кровь эльфов, искаженная сейчас в малыше отверженностью и страданием.

Анри не желал ничего знать о сыне.

— Помилуй, если тебе так хочется детей, пойдем к друидам и заведем себе парочку, как все приличные люди, — говорил он. И соблазнял: — Ну, подумаешь, дорогой, поебемся пару раз с деревом, зато через годик оно принесет нам симпатичных детенышей, похожих на нас. А не такое страшилище. Я даже готов пойти ради твоей прихоти на скандал и обвенчаться в Храме.

— Устроим скандал позже, Анри, — смеялся Кими, тая в его объятиях, а потом слегка хмурился и покусывал нежное круглое ушко мужа: — Не называй Митто страшилищем.

Кими подговорил папеньку (подгадав под особенно добродушный момент) принять Митто в род и теперь с полным правом мог называть его братом. А еще он не хотел, чтобы малыша называли уродом, и отправил того жить в поместье д'Эклер, навещая каждую неделю. Уж там-то многочисленные нянюшки да дядьки пылинки с него сдували, восхищаясь на все лады невидимой людям прелестью. Так же, как когда-то в детстве все восторгались самим Кими.

— Дорогой, — обеспокоился граф как-то к концу лета, — надеюсь, ты не занимаешься этими аморальными играми в солдатиков с моим сыном, подобно, как ты рассказывал о своем дедушке?

— Что ты, Анри, как можно, это только когда тело мальчика созреет для любви, — прошептал Кими, незаметно подползая мордочкой к беспечно раскинувшимся пушистым яйцам графа.

— И когда же... — в этот момент соблазнительные шарики мужчины охватил влажный жар, и голос его дрогнул: — Настанет сей знаменательный миг?

— Да лет в двенадцать, — невнятно ответствовал Кими с набитым ртом.

— Не говори, не прожевав, — наставительно заметил Анри. А потом добавил с некоторой даже неловкостью: — А приведи его в Приндус... Эй, не откуси мне яйцо!

— Прости, милый, это я от радости, — пролепетал Кими.

— Это мое любимое яйцо, мелкий негодник, особенно дорогое сердцу...

— И моему, Анри, моему сердцу тоже!

На следующий субботний праздник Кими красиво нарядил Митто, надеясь, что тот хоть этим приглянется графу, и привел его к завтраку. Лорд-регент побеседовал с малышом весьма благосклонно, а потом даже предложил вместе посетить потешные лавочки на побережье. Кими засиял от счастья, а Митто робко улыбался.

День был радостный и солнечный, как Кимино настроение, они купили малышу сластей и модных игрушек, и теперь медленно прогуливались, раскланиваясь со знакомыми. Юноша остановился около букинистической лавки, разглядывая яркие картинки неприличного содержания, когда вдруг заметил Приапушку, благоговейно открывающего какую-то потрепанную книженцию.

* * *

Анри и страшилище

Мамашу Митто он не мог вспомнить, как ни старался, и все-таки не удержался и выспросил у Кими, где тот нашел мальчика. Граф действительно бывал в тех краях раньше, да не один, а с двумя веселыми товарищами его разудалой юности. Попадались им и эльфийки, а может предприимчивые владельцы борделей выдавали полукровок за чистокровных. Анри не узнавал городишко, трезвым он был здесь впервые, но со слов тучного и подобострастного хозяина все сходилось: была, была эльфийка, и купчая есть, бумаги все в порядке, хранятся до сих пор.

— Муж ее и продал, по праву старшего супруга, все законно, Вашблагородие, — хозяин не переставая кланялся, — сбежать она хотела, негодница, а за это ведь сами знаете... — толстячок вздохнул и развел руками.

— А скажи-ка мне, любезный, с чего это она бежать надумала?

— Так ведь эльфы... кто их разберет... — хозяин опять завздыхал и на всякий случай отошел подальше, — в тягости она была, вот и подумали... не рассчитали, меньше зелий стали давать, а бесстыжая и воспользовалась.

Анри дослушал, не перебивая, и про неудачный побег, и про последовавшее наказание. Не вынеся бесчеловечных побоев, чистокровная скончалась под утро, разродившись до срока младенцем мужского пола. Перепуганный хозяин отдал купчую без споров, и граф смял ее и запихал в карман, вываливаясь на свежий воздух, активируя портал и сдергивая маску с лица.

"Отыскал обожаемый супруг мне подарочек, нечего сказать", — думал Анри, прогуливаясь по набережной и глядя на уродливое лицо и нескладную фигурку страшилища. Он не питал иллюзий насчет того, каким образом сказались на Митто зелья подчинения, коими пичкали беременную эльфийку, вряд ли и целители тут помогут, вот если бы сразу... От дурных мыслей графа отвлек шум и крики в книжной лавочке, куда только что вошел Кими.

Глава двадцатая: Этот город будет наш, реприза.

* * *

Кими и Черная Магия

Кими оглянулся: граф как раз раскланивался с городским головой, женой головы и двумя дочерьми головы. Митто, забравшийся недавно на руки здоровенному полуогру-охраннику, теперь с него сползал, болтыхая ножками, второй охранник и слуга с покупками безучастно блюли дистанцию... Кими зашел в лавку.

Он был ужасно рад видеть Приапушку, тот был такой милый на вид в своем синем бархатном камзоле со скромными кружавчиками. Как куколка. Хотелось расспросить немедленно — как он живет, счастлив ли. Но в этот момент мужчина особенно низко склонился, вглядываясь в свой раритет, полы одежды разошлись, открывая преаппетитный вид худеньких крепких булочек, обтянутых тонкими бриджами. И Кими не выдержал.

Он бесшумно подкрался и легонько припечатал развратную задницу, особенно уделив внимание расселине. Приапушка испуганно вскрикнул, подскакивая, попка его сжалась, пленяя собой палец веселящегося Кими. И тут сквозь этот самый палец его поразил странный судорожный удар!

Юноша аж отлетел на полметра в сторону, обрушил спиной полки с книгами и раскрыл в изумлении ротик, глядя на трясущегося от нервного напряжения Приапушку:

— Вы... господин Кими, как вы...

Между пальцев мужчины посверкивали маленькие синие молнии, и Кими незаметно активировал два дополнительных защитных амулета: а ну как шибанет Приапушка его в волнении. Радостном, надо полагать.

— Именем Единого! Черная магия определена! — в лавку, снеся двери, ворвался граф с охранниками, и в руках их полыхали красным кресты Всевышнего, а обнаженный клинок лорда-регента светился призрачно-синим.

Кими открыл было ротик еще шире от восхищения: никогда до того он не видел Инквизиторию в действии, кто бы мог подумать, что пройдоха Анри пролез в этот легендарно суровый орден. Но тут же опомнился и, вскочив, загородил собой Приапушку, вокруг которого уже вились молнии змеями.

— Это амулет, Анри! Амулет неизвестный среди книг Приапчик нашел!

Мужчины медленно опустили оружие, Кими осторожно покосился назад: змеи все сверкали. Анри похабно усмехался, смотря туда же.

— Вообрази, милый, — в восторге сообщил Кими, когда охрана удалилась, — у Приапушки из задницы молния бьет!

Приапушка вжался в стену, сжимая кулаки, а Анри внезапно побелел:

— Душа моя, ты же не совался туда членом?

— Что ты, только пальчиком... сквозь штанишки... А тут — бдыщь! — юноша просто слов не находил от избытка чувств.

— Бдыщь, говоришь, — хихикнул Анри. — Занятно... а ежели...

— А нечего руки распускать, Ваши Благородия! — вдруг отчаянно выкрикнул Приапушка, и граф с виконтом недоуменно к нему оборотились. Мужчина смутился и добавил уже тише: — А то ведь и что похуже могло выйти...

Кими лишь головой покачал на эдакую дерзость, а Анри нехорошо прищурился:

— А ты, любезный друг, судя по борзости, обвенчался таки с магом?

— Да! — с вызовом ответил бывший слуга. — И с могучим магом...

— Какая приятная новость, — заулыбался граф. — Привет ему передавай, от меня, от Святейшего... Да и от Ковена всея Цихниды, пожалуй.

— Уж передам...

— Рад, очень рад такому знакомству, — продолжал меж тем Анри, тонко усмехаясь. — И тому, что тебя, дружочек, тоже не обделили богомерзкими силами.

— Это изначальное волшебство древних рас, таких, как маги и эльфы, а не жалкие силы пришлецов с вашим Единым, — богохульно отвечал Приапушка, задирая подбородок, губы у него подергивались. Как волнуется, бедный, у Кими аж сердце защемило, хоть и горько было такие слова слышать.

— Ах, дружочек, да разве ты не знаешь, что мы-то все и есть изначальные расы, и люди, и орки, и эльфы с ограми, а пришельцы у нас как раз маги... Чужие, не способные даже нести ни с кем из нас единого потомства.

— Неправда...

— И соотносятся они с нами, как гигантские насекомые с человеком... Неведомые создания, оборачивающиеся людьми, дабы напитаться нашей силой. Впрочем, грех жаловаться, людям от этого союза тоже много выгоды пред лицом более могущих рас. Это я из искреннего расположения к тебе, дружок, делюсь тайными знаниями. Дабы не пребывал ты в неведении относительно того, кто овладел тобой и изменяет столь очевидно изнутри.

— Вы все лжете, я нигде не читал подобного, — замотал головой Приапушка, бочком пробираясь к выходу.

— Ну, вряд ли ты отыщешь эти сведения в борделе или библиотеке своего мужа, — сочувственно поцокал языком Анри и добавил, притворно вздыхая: — Свет истины причиняет боль, увы...

Мужчина выскочил наружу и неприлично побежал по набережной, охранники провожали его подозрительными взглядами.

— Приапушка, куда же ты! Вернись, я все прощу! — закричал Кими, а потом, смеясь, обратился к супругу: — Что за ужасы ты про оборотней рассказывал, милый, неужели в том есть истина?

— Истины не существует, — с апломбом заявил граф. — Пойдем уж, а то наше чучелко тревожится.

— Ну, зачем ты так о малыше, — Кими потерся носом о шею любимого, о нежную кожу над драгоценным кружевом, и вздохнул: — Жаль, что так с Приапушкой вышло... Как ты думаешь, если крошечные молнии — это должно быть прелюбопытные ощущения?

— Меня этот вопрос тоже необыкновенно волнует, душа моя...

* * *

Приапус, Риль и легенды

По возвращении домой Приапус долго раздумывал, сообщать ли мужу о нежданной встрече со старыми знакомцами. Это была его вторая вылазка в столицу, он вел переговоры с хозяином печатной мастерской об издании их книги. Теперь же с этой идеей придется распрощаться. По всему выходило, что в Приндус им путь заказан. А вдруг будут искать? В лесу их не найдут в любом случае. Риль пока не изъявлял никакого желания покинуть пристанище, значит не нужно раньше времени волновать любимого. К тому же об одном он уже умолчал — о том что защищен, так сказать, с тыла. По самой смешной причине: Приапус стеснялся.

* * *

Однажды вечером Риль сказал:

— Через три дня нам нужно будет уйти.

— Что? — не расслышал его Приапус, он как раз готовил пирог на день рождения своего обожаемого мальчика. Рилю исполнилось восемнадцать. Еще год до совершеннолетия. Маги считались взрослыми с девятнадцати лет. И хотя Риль утверждал, что брак делал его совершеннолетним, это не помешало Приапусу не далее как полчаса назад раскрасить его попку в ярко-розовый цвет. А вот не надо было называть кентавра "парнокопытным свиноебом", даже если тот признался, что влюблен в очаровательную хрюшку.

Риль почти не дулся на мужа. Потому что в этот раз Приапус отшлепал его совсем не больно. Хохотать и наказывать одновременно у него выходило крайне плохо. Тем более, что перед глазами все еще стояло возмущенное выражение лица кентавра.

— Храм говорил со мной, — Риль подпер щеку рукой, — наше время здесь закончилось. К концу третьего дня сюда придут те, кто займет наше место. Мы к этому времени уже должны будем уйти.

— И куда мы пойдем? — растерянно спросил Приапус.

— Разве это важно куда? — ласково улыбнулся Риль. — Главное, что мы будем вместе!

Приапусу пришлось рассказать о той памятной встрече и долго извиняться за то, что умолчал об этом. Однако о подлых инсинуациях графа относительно насекомых — все же сказать не решился. Ночью того же дня было решено вернуться в столицу и поселиться в доме Риля, но не светиться пока. Для начала нужно было выяснить обстановку.

На третий день они в сели на рогатого коня и, не оглядываясь, покинули гостеприимный лес и щедрый эльфийский Храм. Но легенды о загадочном месте в самой чаще непролазного леса, где любой страждущий может найти помощь и лечение, им доводилась слышать всю свою жизнь. И Риль всякий раз задирал нос, вспоминая, что именно он был первым лекарем в том храме.

* * *

Приапус и сметанка

Ночевать пришлось в гостинице. Путь в столицу занимал два дня. Когда Приапус впервые собрался в город, он был удивлен тем, что Риль не согласился сделать портал для перемещения, хотя уверял, что это не составит труда. Но муж возразил, что, во-первых, на создание порталов нужно разрешение, во-вторых, они подлежат регистрации, а в-третьих, лучше появиться в столице незаметно, а если пользоваться магией, его легко отследят. Приапус только руками развел, иногда его муж вел себя совсем как взрослый, пугающее зрелище.

Еще с вечера они сходили к лучшему портному в городе, и к утру два достойных наряда были готовы.

— По одежке встречают, — сказал Риль, крутясь перед зеркалом, — даже среди магов.

Наколдовать костюмы было нельзя по тем же причинам, что и создать портал. Приапус быстро подобрал себе ткани и модель. И утром его ждал строгий коричневый камзол. Зато Риль два часа без устали перебирал каталоги с эскизами, изведя господина портного и семь его помощниц своими требованиями и придирками. Именно этот цвет, именно это кружево, отрезать по косой...

Уже одетый Приапус украдкой любовался юношей. И вскоре его мысли приняли весьма приятное направление — чем они займутся, когда расправятся со всеми делами. Риль как раз стоял в примерочной в одних бледно-голубых бриджах и держал в руках кружевную рубашку цвета сливок, скорчив недовольную мордашку. Кстати, о сливках, или нет... лучше сметанка. Он даже зажмурился от удовольствия, представив, как восхитительно будут смотреться розовые сосочки, а уж когда белые струйки достигнут паха... Приапус с предвкушением посмотрел на продолжавшего наряжаться супруга, чувствуя, как натягивается ткань на новых штанах.

— Долго еще? — с нетерпением спросил он.

— А ты куда-то спешишь? — Риль провел рукой, приглаживая растрепавшиеся волосы. Его вроде бы устроили последние внесенные в модель правки. Приапус наконец отшвырнул книгу, усадил мужа на банкетку и начал расчесывать длинные бирюзовые пряди. Риль блаженно прикрыл глаза. Хотелось раздеть его и, опустив на пушистый ковер, нежно ласкать.

— Давай на рынок заскочим.

— Зачем? Я домой уже хочу, — глядя на капризно поджатые губки мужа, Приапус только утвердился в своих намерениях.

— Тогда я зайду, а ты домой иди. Там встретимся.

— Что ты там забыл? Вот обживемся в доме, я понаставлю защитных заклинаний, усилю контур...

— Нет, милый, мне сметана нужна. Свеженькая. И прямо сегодня, а ты, дорогой, либо забудешь потом, либо сливки или крем вместо неё наколдуешь.

— Ну и иди, — надулся Риль. Он не любил, когда его критиковали. Приапус, смеясь, поймал уворачивающегося юношу и целовал до тех пор, пока тот не сменил гнев на милость.

Они вполне мирно расстались и отправились каждый по своим делам.

* * *

Риль и магическое общество

В столице Риль почувствовал себя самую малость неуютно. Все-таки за время жизни в лесу он отвык от бессмысленной суеты улиц. Хорошо еще, рогатый конь против обыкновения не пытался укусить или как-то иначе сконфузить Риля, а строил из себя вполне приличную лошадь благородного господина. До дома Риль добрался без приключений. Ворота с радостным скрипом отворились перед главой рода и закрылись за ним, отгородив от любопытных.

И Риль почувствовал себя счастливым. Хоть Храм и обещал, что их с Приапусом брак заключен по всем правилам, юный маг все же побаивался, что семейное гнездо не примет его. Но раз дом не против, значит, все хорошо. Риль спешился и повел коня в конюшню, но не дошел. Прямо перед ним телепортировались два мага из Совета.

— Риммилингус ван Маструбос, какая неожиданность! — притворно воскликнул один из них, толстый коротышка по имени Простатонус фер Пенетратус. — Мы уже и не чаяли с вами встретиться. Испереживались совсем. Ведь с тех пор, как могила вашей чудесной матушки появилась на фамильном кладбище, от вас ни слуху, ни духу.

— Да-да, — второй маг подошел слева, перекрывая Рилю путь к отступлению. Риль чувствовал, как напрягаются защитные силы дома. На него пытались совершить магическое покушение в родных стенах, неслыханная наглость.

— Совсем один, юный, несовершеннолетний маг. Уму непостижимо.

Дом распахнул ворота, давая окружающим видеть, что происходит во дворе.

— Я больше не несовершеннолетний, — Риль отступил назад, прикасаясь рукой к дому, подпитывая его силы своей энергией, — я вступил в брак еще полгода назад.

— Брак? — оба мага выглядели пораженными.

— Но с кем же? — очнулся от ступора Уритронус хен Войдешус. — И почему тайно? Неужели ваш супруг из слабых магов, которых неприлично и в обществе показать?

Риль, который в обществе бывал крайне редко и не испытывал желания бывать чаще, только гордо фыркнул:

— Он не маг. Он простой обыкновенник. Церемонию освятил эльфийский Храм.

— Что??? — оба старших мага аж подпрыгнули на месте. — Это против законов! Совет никогда не одобрит! Ты с ума сошел, мальчишка, и как только магия не покинула тебя в ту же секунду? Немедленно пойдешь с нами к главе Совета, уж он-то вправит тебе мозги на место. Слыхано ли, с обыкновенником!!!

— Никуда я с вами не пойду! — взвился Риль, — не лезьте в мою жизнь.

— До тех пор, пока вам не исполниться девятнадцать, вы находитесь под юрисдикцией совета, — взвизгнул Простатонус.

— Но я замужем и не нуждаюсь больше в опеке! — выкрикнул в ответ Риль.

— Ваш брак незаконен! — вторил коллеге Уритронус. — Вы пойдете с нами.

* * *

Кими, собаки, башни и любовь

Погожим осенним деньком Кими беспечно ехал по рынку, грызя пончик. Хотелось то ли присунуть кому, то ли подраться... прямо душеньку разрывало от смутной любви ко всему миру. Он увидел соотечественников и, улыбаясь, подъехал поближе. Соотечественники азартно вопили, наблюдая за собачьими боями.

Кими присоединился, поболел за черного пса с рыжей подпалиной и крайне расстроился, когда тот проиграл. Хозяин победителя довольно скалил клыки, и Кими заметил:

— А все же дерьмовый пес, не находите, милорд?

— Это мой пес! Милорд! — взвыл хозяин.

— Тварюга, конечно, ловкая, но согласитесь, друг мой: экстерьер хромает... Да и бойцовые качества... — тут Кими в морду прилетел кулак, и он заткнулся.

Образовалась свалка.

— Хорошая собачка, дай я тебя поцелую! — радовался Кими через несколько часов в трактире и многократно пытался облобызать собачью харю, поймав ее за черные уши. Время от времени ловились хари орочьи и лобызались в ответ.

Вместе с хозяином пса-победителя, благородным сэром Астурсом, они отправились искать сбежавшего от излишней любви победителя, по дороге снова не сошлись во мнениях и обрушили ненароком прилавок с молочком да сметанкой.

Сэр Астурс внезапно заснул, а Кими, наоборот, обиделся:

— Да как ты посмел облить меня, смерд? — обратился он к лавочнику.

Лавочник извинялся, низко кланяясь, но Кими уже не слушал его, заметив вдруг Приапушку: тот грустно оттирал свой бархатный камзольчик, на этот раз золотисто-коричневый, и смотрел на него с укоризной. Кими засмущался и обрадовался:

— Приапушка, какими судьбами!

— Да вот, Ваша Милость, — сердито ответил мужчина и показал на черепки, — сметанки купить надеялся...

— Сметанки, — засмеялся Кими, бросил лавочнику золотой и сунул в руки Приапушке уцелевшую крынку, — вот глупый. Пойдем, расскажешь, как живешь.

— Никуда я с вами не пойду, Ваша Милость, — забавно насупился Приапушка.

— Пойдем-пойдем, — хихикнул Кими, подхватывая того под локоток, — а то ты в прошлый раз так быстро удалился, и поговорить не успели.

— Неужто Ваша Милость поговорить пытались? — все сердился Приапушка, краснея. — А я уж другое думал...

— Ну, прости, Приапчик, кто ж знал, что ты благородным заделался, по попке тебя просто так не шлепнешь, а с подходом да поклоном надо. Простишь? — улыбался Кими, подхватывая поводья неотступно за ним следующего рогатого коня.

Приапушка все хмурил бровки и кусал губки, но постепенно оттаял и простил нелюбезное Кимино поведение в прошлый раз. Особенно после того, как Кими купил сладких клубничек и позвал его на террасу заброшенной астрономической башни — угоститься.

Они забрались под самую крышу, камни под их ногам крошились и падали, и Приапушка два раза испугано прижимался к Кими, когда тот его подхватывал из опасных мест.

— Страшно, — сказал бывший слуга, осторожно выглядывая с головокружительной высоты, на голой площадке без перил. — И зачем мы только сюда залезли, клубнику можно было и пониже покушать.

— Здесь немного ближе до звезд, — ответил Кими словами старинной любовной песенки и поцеловал его в заалевшую щечку

— Прекратите, — прошептал Приапушка, — вы же обещали не приставать!

— Да разве ж я пристаю, — удивился Кими и достал из заплечного мешка мужчины продукты. — Или малыш Риль оказался столь суровым мужем, что и губки тебе молниями запер, и щечки, не только попку?

Приапус растерянно посмотрел на юношу: так-то тот понял все его страстные рассуждения о необходимости хранить верность? А потом лишь вздохнул. Хоть так, но убедил, кажется, не будут его больше вгонять в жар ласками.

— Да... совсем никак нельзя изменять, господин Кими.

— Бедняжка. Хотя и правильно, наверно, а уж больно похотлив ты, Приапушка, даже поварам готов отдаться. Совсем себя не блюдешь.

— Я вовсе не хотел тогда!.. — воскликнул мужчина, но в рот ему запихнули ложку, полную сливок и большой клубничины, и он принялся хмуро жевать.

Кими посадил его себе на колени и кормил, поглаживая по спинке, Приапушка сначала напрягался, особенно когда юноша стал выведывать, как сильно ударит молния, если только тихонько провести по попке. ("Ударит, сударь...") Но потом расслабился, даже доверчиво приник к груди Кими, когда тот выспрашивал его о лесном житье-бытье, нежно лаская снизу. Ладошку мальчика изредка покалывали сквозь штаны щекотные разряды, показывая, что дальше заходить нельзя, и каждый раз они смущенно хихикали, ерзая в объятиях друг друга.

Скоро стемнело, и они спустились, причем теперь Приапушка доверился Кими, спокойно сидел у него на руках, дабы не сверзиться во мраке.

— Отвезти тебя до дома, милый? — спросил Кими внизу и получил стеснительный кивок в ответ.

Глава двадцать первая: Апофеоз.

* * *

Приапус и жалкие людишки

Его надеждам чертовски нравится играть в самоубийц. Как только его жизнь начинает налаживаться, так опять на пути возникают демоны... препятствия. Один из них увлеченно отчитывал лавочника, второго пока не наблюдалось.

Хотя этот раз обещал быть приятным исключением. Кими был здесь один, без мужа, и настроен вполне дружелюбно. Было очень непривычно, что он вот так запросто с ним говорит, обращаясь, как к равному. Приапус дико смущался. А еще грела мысль наладить отношения... С лордом-регентом воевать не хотелось, его же супруг мог заступиться за них. Поэтому он без особых колебаний согласился на совместную прогулку. Кими был таким милым... когда не пытался с ходу присунуть.

По дороге Приапус долго распинался о том, что у них с Рилем другие отношения, не такие как у Кими и Анри. И что он будет хранить верность супругу любой ценой.

— Поймите, — доказывал он, — я обещал мужу, что изменюсь, стану другим.

— Разве нельзя любить тебя такого, какой ты есть? — удивлялся Кими, — я вот совсем не хочу, чтобы ты менялся.

И не особенно вслушивался в его страстные речи.

Наверху было красиво и жутко, аж дух захватывало. Он никогда еще не поднимался так высоко над землей. Люди внизу казались такими маленькими, как муравьи в муравейнике. Он подумал, что, наверное, еще более мелкими они кажутся Богам, которые по уверениям жрецов живут на небесах.

Когда Кими усадил его к себе на колени и принялся угощать клубничкой, проще было уступить, чем объяснить, почему нельзя. Да и не особенно хотелось спорить на такой высоте. Правда, вскоре Приапус расслабился. В объятьях юноши было необыкновенно уютно, если бы он еще не поглаживал его, норовя коварно добраться до потаенных местечек. Но Приапус непреклонно отваживал шаловливые ручки. Все-таки как приятно быть защищенным, теперь к нему в задницу без спросу никто не войдет.

Впрочем, Кими не обижался. Его это необыкновенно забавляло. Они приятно провели время, беседуя о том о сем. Приапус увлеченно рассказывал об их жизни в лесу, чтобы окончательно убедить Кими, что счастлив с мужем и не хочет его огорчать. А ведь расстались они не слишком хорошо, но виконт был не злопамятен. В отличие от Риля. Кстати, супруг наверное уже заждался, да и сметанка могла прокиснуть. Он засобирался домой, и, когда Кими предложил подвезти его, Приапус согласился.

* * *

Анри, Риль и дело добра и справедливости

Лорд-регент возвращался во дворец в превосходном расположении духа. Застенки Инквизитории являли собой бесконечный простор для реализации замысловатых фантазий и проверки различных интересных идей. Вот и сейчас Анри был в весьма возбужденном настроении. Оборвав испорченные кружевные манжеты, заляпанные нечистой кровью еретиков, он запустил руку себе в штаны, поигрывая умелыми пальцами. Ах, если бы Кими разделил его пристрастия и спустился хоть раз с ним в подвал, дабы послужить добру и справедливости, а заодно и поразвлечься... Явившиеся взору картинки были столь желанными, что граф застонал, кончая, а потом вытащил руку и наспех обтер платком.

Карета свернула на одну из главных улиц Приндуса, лорд-регент отхлебнул из припасенной фляжки несколько глотков и закашлялся. Черт, орочье пойло, наверняка любезный супруг постарался.

Его привлек шум и вспышки во дворе одного из домов. Маги совсем потеряли всякий страх, устраивают среди бела дня свои разборки. Увидев мелькнувшую бирюзовую шевелюру, он вспомнил, что дом принадлежал семье малыша Риля. Нежданно отыскавшийся сиротка отчаянно спорил о чем-то с двумя братьями по разуму, размахивая руками и периодически срываясь на крик. Поблагодарив судьбу за внезапный подарок, лорд-регент резво вылез из кареты и направился в сторону спорщиков, сделав знак телохранителям оставаться на месте.

— Мое почтение, благородные господа, — Анри не мог сдержать улыбку при виде почтительно склонившихся магов и гневно сверкающего глазами Риля, — любезный Риммилингус, какая неожиданная встреча.

Что-то неуловимо изменилось в мальчишке, и граф невольно залюбовался маленьким магом.

Риль был уже на грани. На самой грани от того, чтобы наплевать на любые правила и ограничения по использованию магии в черте города и попросту испепелить этих двух идиотов, выведших его из себя!

Появление мерзкого графа практически переполнило чашу его терпения. Если он сейчас тоже начнет издеваться над Рилем и его замужеством, хорошо прожаренных трупов будет три! И где носит Приапуса, когда он так нужен? Далась ему эта сметанка!!!

— Граф Анри, — сквозь зубы проскрежетал Риль, — я вас не звал.

— Как ты смеешь говорить так с регентом? — возмутился магистр Простатонус.

"Регент? — в ужасе подумал Риль, — когда успел? О боги и демоны, я только что оскорбил высокопоставленную особу. Приапус, ну где же ты?"

— Что здесь происходит? — Анри выслушивал сбивчивые объяснения Простатонуса, грозно сдвинув брови.

"А хороший выйдет сюрприз для Ковена", — граф осторожно взял Риля под локоток, памятуя о скверном его характере.

— Я по-прежнему жду объяснений, господа, что вам понадобилось от достойного Риммилингуса ван Маструбоса.

Как и ожидал Анри, маги предпочли откланяться, объявив произошедшее прискорбной ошибкой.

Риль изумленно посмотрел на графа. Помощь пришла откуда не ждали. Оба мага ретировались со скоростью света, и теперь в опустевшем дворе их было двое. По-хорошему надо было бы поблагодарить регента за помощь. Но в душе все еще жила обида на то, что граф с ним сделал, и его планы на опекунство не внушали доверия. Может и сейчас он отвадил магов, чтобы самому нагреть руки на наследстве Риля?

Маг совсем запутался и не знал как поступить. Что бы на его месте сделал отец? Отец бы обязательно поблагодарил спасителя и пригласил его на обед. Поскольку обеда не предвиделось, да и прошлый опыт разделения с графом трапезы был, мягко говоря, негативным, Риль пошел на компромисс.

— Сударь, позвольте поблагодарить вас за оказанную мне услугу и пригласить в дом. Я бы угостил вас прекрасным малиновым вином трехсотлетней выдержки.

— С превеликим удовольствием, — Анри вошел в дом вслед за Рилем, — а где же ваш любезный супруг?

Малыш уверил его, что супруг вот-вот придет. Надо бы предупредить Кими, любимый наверняка будет рад встретиться с Приапушкой. Мысли о крошечных молниях, испускаемых цветком похоти, иногда нескромно проникали в мысли графа. Наверняка эти голубые вспышки даруют необыкновенные ощущения, которые невозможно испытать, даже используя жгучую мазь.

На низком столике появились бокалы и обещанное вино, и Анри позволил себе расслабиться. Вино было очень, очень недурственным, а после орочьего самогона так и вообще прекрасным. Риль начинал дрожать, и граф подсел к нему на низкий диванчик.

— Вообразите, дражайший мой Риммилингус, представители знатнейший магических родов погрязли в стяжательстве и непотребстве, — Анри подложил под голову мальчика подушку, — как хорошо, что остались еще среди них юные и непорочные создания, на коих можно положиться в трудную минуту.

Риль не возмущался, и граф расстегнул несколько пуговок на вороте его рубашки, невесомо погладив мальчишку и сунув ему в руки полный бокал вина.

— Пейте же, вам необходимо отдохнуть и выкинуть из головы это неприятное недоразумение, — Анри аккуратно стащил сапожки с Риля и пристроил изящные ножки у себя на коленях, — вы теперь, драгоценный мой, в опеке не нуждаетесь, но защита влиятельного лица будет вам не лишней.

Точеные щиколотки с трогательной косточкой манили и вдохновляли, и Анри принялся тихонько оглаживать их рукой.

Граф делал крайне смущающие вещи, но в целом ничего предосудительного. Риль застеснялся и покраснел. Все же он был падок на похвалу и ласковые слова. В душе еще была жива обида на Анри, ведь тот пытался его отравить, потом напустил собак, и, наконец, апофеозом всех его злодейств стала та отвратительная сцена в ванной. Но граф был регентом. А уважение к должностным лицам Рилю прививали с детства. Его отец часто говорил, что только на чутком взаимодействии между магами и обыкновенниками зиждется хрупкое равновесие в этом мире. Возможно, заручившись поддержкой графа, Риль сможет удерживать это равновесие.

— Волшебный мир уже не тот, — он расслаблено откинулся на подушки, позволяя графу нежно разминать уставшие ножки, — маги не чтят достигнутые договоренности, а обыкновенники то тут то там нарушают мораторий на использование ими магических предметов и артефактов. Не говоря уже о зельях. И вы, граф Анри, лучший тому пример! Сколько из ваших порталов официально зарегистрированы в магической палате?

— Ах, любезный, — граф усмехнулся и отвлекся на то, чтобы разлить еще вина, — ну зачем же мерить всех под одну гребенку?

Риль хлебнул от души, отмечая, что руки графа уже где-то в районе его коленок.

— Закон един для всех, — пафосно откликнулся он, — и так будет всегда, пока он существует.

— А это хорошая мысль, — искренне улыбнулся граф, — еще по глоточку за закон и порядок.

Риль кивнул головой, и комната закружилась у него перед глазами. Кажется он перебрал, или просто вино сильно било в голову. Лицо графа казалось почти красивым. Тонкий аристократический нос, почти такой же безупречный как у самого Риля, коварно усмехающиеся красные губы, и желтое пятнышко засоса, выглядывающее из-под края шейного платка.

"Я люблю Приапуса, и он мой муж", — на всякий случай напомнил себе Риль.

Анри с удовольствием лобызал прекраснейшие ножки, тонкие, почти детские. Облизывал каждый пальчик, забирался языком между ними, покусывал нежную кожу. Невообразимо хотелось добраться и до остального.

— Риль, — шептал граф между ног своего прекрасного собутыльника, — чудо какое, почему такое чудо до сих пор не в Высоком Совете?

Анри потерял на секунду равновесие и ткнулся лицом в пах мальчишке, с радостью обнаружив, что тот возбужден. Он осторожно прихватил губами крепенький ствол, выдохнул и сжал чуть сильнее.

— Нет! — Риль оттолкнул его голову рукой, и граф с не меньшим удовольствием втянул в рот подвернувшиеся пальчики, без опасения прикусывая их.

— Это ровным счетом ничего не значит, всего лишь небольшой массаж, — Анри опять лизнул розовую пяточку, и, не встречая больше сопротивления, припал к заветному местечку, стараясь незаметно развязать зубами завязки Рилевых штанов.

— Нет! — Риль хихикнул, — я не могу, не могу...

Штаны наконец-то поддались, и из них выглянула прелестная налитая головка, которую Анри тут же втянул в рот. Из коридора донесся какой-то шум, но граф не обратил на него внимания, был слишком занят. Мальчишка воспротивился тому, чтобы его незаметно раздели, и приходилось довольствоваться тем что есть. Анри посасывал призывно торчащий волшебный член, сжимал губами и выписывал языком замысловатые вензеля. Риль продолжал хихикать и отталкивать, но в рот графу толкался исправно. И не было никаких сил прекратить это милое безобразие, маг в последний раз дернулся, выплескиваясь и ругаясь.

— Вкусный ты какой, — Анри подтянул поближе разомлевшего малыша и только сейчас заметил, что в комнате они не одни.

* * *

Кими и душевная чуткость

Кими ссадил Приапушку во дворе мажьего дома и увидел распряженную карету лорда-регента в дальнем углу. Занятно. И охрана рядом сидит в полном составе, в карты режутся, дармоеды. Приапушка прижимал к груди крынку со сметанкой и смотрел на юного виконта во все глаза, не замечая инородных вкраплений в пейзаже. Кими ощутил настоятельную необходимость напроситься в гости и проверить — не загубили ли коварные маги дорогого супруга.

— Позволь, милый, воды напиться... — прошептал Кими, отнимая ручку мужчины от недостойного горшка и целуя пальчики. — Устал я... да и проголодался изрядно... Не прогонишь?

— Нет, конечно же заходите, сударь, — ответил Приапушка, мучительно краснея от благородного обращения: все еще не привык к подобному, хотя и состоял в мажьем сословии уже полгода. Вредный Рильчик держал бедняжку в лесу, не приучая к свету.

— А правда ли, — спросил Кими, пока они шли по изменяющимся коридорам, Анри говорил, что дома магов подчиняются воле идущего, но кого надо искать: графа или же хозяина дома? Графа, решил он, сначала любимого, и Приапушка тоже должен захотеть найти его, вдруг для этого дома воля мужа хозяина важнее. И мальчик доверчиво улыбнулся: — Душка Анри уверял, будто если ободрать с мага шкурку, то под ней гигантский таракан обнаружится, правда ли?

— Неправда! — рассердился Приапушка. — И совсем не смешно мне такое говорить!

— Так то Анри! — захихикал Кими и притянул к себе надувшегося мужчину, целуя его в висок. Анри врал, что самолично сдирал эти шкуры и лицезрел мерзкие шевеления членистых ножек, но о том юноша распространяться не стал, сказав вместо этого: — Ты обязательно ему скажи, что не прав он...

— Обязательно скажу, — буркнул Приапчик, плечики его расслабились в Киминых объятиях, и юноша на миг остановился, ощущая тепло его тела и заглядывая в серьезные, немного грустные глаза:

— Хороший ты, Приапушка.

Они услышали смех и такие знакомые голоса и остановились перед дверью в красивый зал, словно сотканный из прозрачных облаков, а на вычурном диванчике раскинулся Рильчик, широко раскинув ножки, меж которых самозабвенно развлекался граф, предвкушающе облизывая губки острым язычком. Кими улыбнулся: Анри, милашка, не теряет времени, судя по рассказам Приапушки, Рильчик и правда могущественный маг. Пожалуй, не стоит им мешать сейчас. Он осторожно попятился и услышал рядом судорожный вздох, а обернувшись, увидел, что его спутник роняет так долго лелеемую им сметанку, зажимая руками рот, словно пытаясь сдержать крик.

Кими подхватил горшочек у самого пола и вытащил мужчину в коридор, затолкал в какой-то альков:

— Ты что, Приапушка?

— Он там... а я... верность... — Приапушка судорожно глотал воздух, вцепившись в руки юноши, и Кими прижал его к себе, чувствуя бьющую изнутри его дрожь.

Кими лишь вздохнул, он знал, что такое верность, и как больно должно быть, если ее предадут... Вот, например, вассальная верность, или дружеская, или та, что связывает их с Анри. Глупо, конечно, облагать клятвами верности самые естественные желания, как то сделали Риль с Прапчиком очевидно, но мало ли глупости в мире. Он рассеянно поглаживал попку мужчины, размышляя о магах почему-то: правда ли дорогому Анри удалось содрать с кого из них шкурку, или все сказки... И вдруг обратил внимание, что шаловливый пальчик, скользнувший промеж булочек ненароком, не ударило молнией.

— Хитрец ты, Приапушка... Значит, сам молниями своими управляешь? — он положил руку на застежку ремня мужчины и прошептал: — Дозволяешь?

Приапушка кивнул, не поднимая головы, и Кими поставил его на столик и медленно стянул бархатные штанишки, любуясь обнажающейся белой кожей и полувозбужденными членами. Приапушка был весь голенький, все волоски удалены магически, как то делали в дорогих борделях, и Кими невольно вспомнил Анри — у того-то все было изысканно уменьшено до пуха, как у ребенка или потомка эльфов, какие восхитительные различия любимых...

Кими сладострастно вылизывал Приапушкин пах, все три их члена бодро стояли уже, когда он поднял голову и увидел, что янтарные глаза мужчины потухли, и больше не светилось в них ни смущение, ни легкая грусть, ни удовольствие, только боль и усталость. Эти чувства Кими прекрасно научился различать в человеческой столице.

— Вот глупый, — вздохнул он. — Хочешь, к ним пойдем?

— Зачем?..

— Ну... — он вдруг вспомнил жадную до шлепков маленькую рильчкову попку и захихикал: — А отшлепаешь своего неблаговерного негодника, будет знать, как изменять!

— Так ведь я теперь и сам...

— Так ты ж от горя! — успокоил его Кими и подхватил под шелковы ягодички. — Пойдем?

Приапушка кивнул, заулыбавшись, и только ахнул: "А штаны?", когда Кими бросился в соседний зальчик.

Анри добрался до мальчишкиного члена, жаль, конечно, такой момент прерывать, но весело. Их заметили, Кими опустил Приапушку и приветственно хлопнул дорогого супруга по заднице, притягивая к себе, Анри улыбался, прижимаясь к его бедру неслабым стояком. Рильчик испуганно пискнул и покраснел, как вишенка, прикрываясь ладошками. А Приапушка сурово скрестил руки, два его члена обвиняюще уставились на мальчишку из-под камзола.

* * *

Все вместе: клубок

Риль испугался появления мужа. Все произошло слишком быстро. Он был пьян, а граф был велеречив и настойчив. Магу была приятна похвала его способностей и комплименты — этим его Приапус не баловал. В голове гудело, надо было что-то сказать, как-то извиниться. Но Кими, маячащий за спиной у Приапуса, не давал ему сосредоточиться.

— Что он здесь делает? — возмущенно выдал Риль и с подозрением посмотрел на оба члена супруга.

— Мелкий развратник, неужели вы изнасиловали моего достойного мужа... Как когда-то изнасиловали меня, паршивец? — трагически вопросил Кими, нежно прижимая к себе графа. Граф рыдал от смеха, Кими кусал губы и хмурился: — Видимо, ваше воспитание совершенно не законченно.

Рильчик растерянно захлопал мутными глазками, а Припаушка вдруг смутился и запахнул полы камзола.

— Ты мне изменял, Риль...

— А где твои штаны, Приапус!?

Однако, бредовое заявление Кими о насилии постепенно проникло Рилю в сознание, и он, отбросив влажные волосы со лба, заявил:

— Конечно, я изнасиловал графа. Лежал тут и на спине и жестко трахал его в нежный графский ротик. Он плакал, просил прекратить и всячески пытался увернуться от моего разящего члена, но я был неумолим и добился своего с бесчеловечной жестокостью. А ты! — Риль перевел взор на Приапуса. — Не смей говорить об измене. На себя посмотри! Теперь я понимаю, почему ты так стремился вернуться в город. Сразу бросился к своему любезному Кими. Сразу к нему!!!

Граф откровенно наслаждался раздором, игриво подмигивая мужу:

— Да-да, именно так оно и было. Мажонок тайный насильник!

— Подумать только, — Кими поцеловал его за ушком и прошептал: — Надо его наказать, м?

— Но заметь, не я пришел домой и узрел член своего мужа в чужом рту! И к чему были все эти разговоры о верности? Конечно, как же, я ведь не достоин не то что уважения... — Приапуса вела злость и отчаяние, ему стало совершенно наплевать на последствия: — Зачем сдерживать клятвы, данные простолюдину? Если тебя так тяготит наш брак, давай расстанемся! Но лицемерить и лгать мне...

— Разводись с ним, котенок, он тебя недостоин! Найдем тебе подходящую партию, — вдруг выдавил из себя Анри сквозь приступ смеха.

— Спасибо, граф, но я люблю мужа. Этот маленький инцидент не помешает моему чувству, — с достоинством сообщил Риль и сел. Бархат дивана приятно ласкал его попку. Нужно было что-то делать...

— Дорогой, спаси же меня от этого маленького развратника, — Анри потерся о супруга всем телом, — вообрази, он мне угрожал...

— Бедняжка... Как же ты это вынес.

Кими погладил Анри по попке. Он вспомнил вдруг, как медленно засовывал вчера вечером гладкие анальные шарики в упругую дырочку любимого. Интересно, они все еще там? Картина того, как лорд-регент каждый раз, обмыв, старательно возвращает блестящие штучки на место, неимоверно его возбудила. Мальчик мечтательно сказал:

— Приапушка, не злись, милый, видишь, Рильчик тебя любит... иди к нам.

Он подтолкнул супруга на диван, роняя рядом с мажонком, и ловко сдернул с обоих штаны. Рильчик только испуганно пискнул, но не произвел никакой магической штучки почему-то, вместо этого он проворно забрался на колени к графу и воскликнул:

— Что вы себе позволяете!

Приапушка завороженно подошел поближе, а Рильчик, увидев, что Кими отстранился, почувствовал себя в безопасности и снова приосанился.

— Любимый, — его опять вело, фразы лились легко, как из книг, — я мечтаю только о тебе. Ты — это все что мне нужно. Это было совсем не то, что ты думаешь. Это был лишь секс. А моя верность — в моей душе. Поцелуй меня.

Мальчик надул губки, ожидая поцелуйчика, а в это время опытные графские пальчики подобрались к его дырочке и попытались проникнуть внутрь.

— Смазку не забудь, — отвлекся маг и притянул к себе купленную Кими сметанку. Она как раз у порога стояла.

Приапушка смотрел на пьяного мальчишку, горько кривя губы, а тот требовательно глядел в ответ, задрав подбородок и елозя голой попкой по графу.

— Я люблю только тебя. Ты мне веришь? Поцелуй меня.

Кими прижался к Приапусу сзади и с усмешкой наблюдал за пафосными излияниями мажонка.

Чувствуя, как уходит злость, сменяясь усталостью, Приапус все не сводил глаз с мужа. Да, не так он мечтал услышать слова любви. Он находился в полном раздрае чувств и не знал, чего ему хочется больше: убить мелкого вредину, трахнуть или затискать в объятиях. По-хорошему, следовало выдворить гостей и уложить мужа спать. А потом провести такую воспитательную работу, чтобы тот неделю сесть не смог. Но ему совершенно не хотелось быть хорошим, да и лорда-регента с Кими так просто не выдворишь.

— Если это лишь секс, дорогой, — язвительно сказал он, — тогда... Да будет секс!

И обернувшись к Кими, наградил того страстным поцелуем.

Анри с сожалением зачерпнул сметанки, ему так хотелось засадить малышу Рилю безо всякой смазки. Граф не стал долго возиться с вожделенной попкой, наспех провел сметанной рукой по члену и, приподняв мальчика, принялся решительно его насаживать.

— Тихонько, совсем ведь не больно... — Анри принялся шептать на ушко магу милые глупости, — малыш, ты такой сладкий, маленький мой...

Граф улыбнулся Кими краешком губ, близость любимого горячила кровь, и пришлось крепко прихватить Риля за бедра, чтобы тот не начал дергаться.

Маг почти не почувствовал, как член графа плавно скользнул в него, он во все глаза смотрел на мужа. Этот подлый изменник Приапус сразу же полез к Кими целоваться. Да что ж такое! Почему вечно этот полукровка встревает???

Стараясь привлечь внимание супруга к себе, Риль схватил его за бедра и отточенным движением забрал в рот сразу оба члена. Он с упоением принялся сосать, каждым причмокиванием как бы говоря: вот видишь, как я тебя люблю? Я же лучше всех!

Ленивым шлепком Анри напомнил Рилю, что не мешало бы поработать на оба фронта. И магу ничего не оставалось, кроме как начать двигать бедрами. Ощущения от двустороннего проникновения было необычным, но не неприятным. Вот только негодяй Приапус никак не хотел отвлекаться от виконта.

Кими ласкал худенький Приапушкин животик, целовался, не закрывая глаз. Он видел такую родную усмешку Анри, а, отрываясь от Приапушки, — его страдальчески сведенные бровки. Мажонок смотрел жалобно и сердито, пока граф овладевал им, а потом вдруг принялся усердно сосать достоинства своего мужа. И все так же обиженно поглядывал наверх своими котячьими глазками.

И Кими снова задумался — как может быть, чтоб под такой внешностью скрывался гигантский таракан? Может, все-таки — пушистый котик. Это было бы мило... Он задрал под коленку Приапушкину ногу и всадил без подготовки. Привычный ко всему мужчина лишь коротко выдохнул и откинул голову ему на плечо, а Рильчик, перед мордочкой которого внезапно заработало и захлюпало, оторвался от своего дела и состроил несчастно-злую гримску.

Кими смотрел в глаза графа, веселые и холодные, — эти двое забавных котят выясняли сейчас свои странные отношения и были не с ними, почти не ощущались, но Анри... Анри он чувствовал как себя, всегда и везде, что бы их не разделяло.

Когда-то Приапус думал, что Кими лгал ему о любви. Теперь же он вдруг понял, что ошибался. Это действительно была любовь, не связывающая, не обязывающая, просто за то, что ты есть. И не имело значения, что места в большом и любящем сердце виконта доставало и на Анри, и на него, и на кого-то еще. Оказалось, приятно осознавать, что ты есть в чьем-то сердце, даже если и не один.

Приапус позволил себе наслаждаться этим чувством и с благодарностью отвечал на поцелуи Кими. Они кружили голову, заставляя тело знакомо трепетать в предвкушении, что сейчас его возьмут, заполнят пустоту в душе, вытесняя одиночество.

Вдруг он почувствовал, что его бедра сжали маленькие ручки и члены охватило влажное тепло. В глазах неверного супруга плескалось столько обиды, вины и отчаяния, что, казалось, он вот-вот разразится слезами. И сердце Приапуса сжалось в ликовании: он все же не безразличен Рилю! Но тут Кими вошел в него, и Приапус потерял себя. Оба любовника были так нежны с ним, ему не хотелось терять никого из них. И он замер, позволяя ласкать себя, владеть собой.

Граф коварно оторвал ротик Рильчика от членов и притянул его к себе поближе, покусывая шейку и плечики. Он принялся размазывать остатки сметанки по мажьей мошонке, поддавая бедрами и крепко прижав малыша к себе.

— А у тебя... молнии есть... в попке... — Анри продолжал двигать рукой, чувствуя живейший отклик на свои действия, — а супруг твой... сметанки не желает?

Граф водил по головке большим пальцем, дразня дырочку, и пытался дотянуться до губок Рильчика. Но мальчонка не обращал внимания на эти попытки, мотал головой, норовя привычно заехать в нос, и высовывал кончик розового язычка. А любимый уже поставил Приапушку на четвереньки, подтолкнув голову того к призывно торчащему члену супруга.

"Граф такой внимательный, такой нежный", думал Риль, перестав уворачиваться и позволяя поцеловать себя.

— Молний в попке нет, — прохныкал он, скача на Анри, — но ради вас, затейник, хоть торнадо!

Приапус же послушно нагнулся к его члену и, как много раз до этого, начал творить волшебство, подвластное его искусному рту. Риль запустил руки в гриву мужа.

Мальчик елозил и стонал, толкался вперед и насаживался назад.

— Пожалуйста, — закричал он, чувствуя что сладкий пик удовольствия ускользает от него, — ну пожалуйста!!!

А Кими, шлепнув Приапушку по ягодице, снова вошел в него и довольно заявил:

— А вот у Приапушки есть. Приапушка, хочу с молниями.

Приапус даже оторвался от своего занятия, вызвав недовольный стон Риля.

— Больно же будет!

Но глаза Кими горели таким предвкушением, что он, нежно поцеловав животик мужа, удовлетворил желание виконта, послав легкий разряд.

...Это было безумно... Так приятно... Кими выгнуло, он судорожно схватил воздух и подумал, что это удовольствие — точно надо разделить с супругом.

— Анри, иди... иди ко мне...

Юноша заставил Приапушку подняться, поцеловал его тонкую влажную шейку и притянул к ним Рильчика — снимая того с графа и надевая на Приапушку.

— Ох, — тихонько вздохнул Рильчик, насаживаясь сразу на два члена.

Анри же, предвкушающе сверкая глазами, скользнул на пол, пытаясь пристроится в горячую Приапушкину дырочку.

— Приапчик, еще, — попросил Кими, почувствовав член графа, трущийся о его собственный.

Приапушка и Риль целовались, Анри ругался, вздрагивая от разрядов, было немножко неудобно. И вдруг Приапушка сказал:

— Подними нас, дорогой...

Нежный вихрь закружился вокруг них, отрывая от ковра, они парили между стен огромным копошащимся и стонущим клубком. И Кими казалось, что они — четыре сказочных подводных жителя, слившихся в акте любви...

Очередная молния прошила юношу, граф закричал, кончая и закидывая голову, и Кими радостно последовал за ним, на пару вбиваясь широко распахнутую Приапушкину попку. Он увидел, что по щечкам забившегося на нем мужчины скользнули слезинки, и прошептал, обращаясь ко всем сразу: "Люблю..."

Рильчик засмеялся, как колокольчик, выстреливая вверх бело-сиреневой струйкой, считанные секунды их оргазм был общим, а потом они всей кучей грохнулись на диван: мажонок отрубился.

— Проклятие, я отбил себе задницу, — сказал Анри и блаженно откинулся на обломки.

Глава двадцать вторая: Финальная кода.

* * *

Приапус и будущее

Лорд-регент с супругом удалились, весьма довольные собой. "Увидимся еще, Приапушка", улыбался Кими, прощаясь, а граф со значением кивнул Рилю.

И тогда в доме установилась тишина. Не глядя друг на друга, они совершили омовение, и молча пошли в спальню. Тишину не нарушило даже тихое:

— Спокойной ночи, Приапус.

И ответное:

— Спокойной ночи, Риль.

Утром Приапус проснулся один и некоторое время лежал, тоскливо разглядывая искусные фрески на потолке. Кажется, они двигались. На душе было тошно. Он вспоминал вчерашний день — с какой надежды он начинался. Утром у него был новый богатый дом, милый любящий муж... Положение в обществе — даже Кими отнесся к нему с уважением. И чем же закончился славный романтический вечер? Изменой и разнузданным трахом! "Это все Риль виноват!" — на глаза навернулись злые слезы, и он вытер их кулаком. Глупо винить супруга, связавшегося с ним не по своей воле, но было так больно... Нет, он будет сильным, не будет плакать, он примет свою судьбу с достоинством.

Рильчик сидел в столовой и ел пирожные с топленым молочком. Одна туфелька соскользнула с его ножки, и теперь он весело болтыхал ей в воздухе — такой маленькой, в тонком белом носочке... На мужа он посмотрел виновато и сердито одновременно. И надул губки.

— Приятного аппетита, Риль, — сказал Приапус, садясь.

Под сверлящим взглядом супруга кусок в горло не лез, но Приапус мужественно откусил колбасу и принялся жевать. Риль сопел. Приапус сглотнул.

— Подлый изменник!

Приапус подавился:

— Я?!

— Ты! Только пришел в город — и сразу по старым дружкам побежал? Кого ты еще навестил, кроме Кими?!

— Я, — тихо сказал Приапус, откладывая колбасу, — никого не навещал. Я пришел домой, мечтая о тебе, и застал тебя с графом. Спасибо. Ты снова указал мне мое место.

Риль повертел в руках пирожное и, вздохнув, тоже отложил его.

— Прости, — серьезно сказал он. — Так было надо.

— Надо? Зачем? — Приапус почувствовал, что его голос готов жалко дрогнуть, и стиснул зубы.

— Надо... Для нас. Для нашего будущего, — теперь Риль смотрел прямо и твердо. — Без покровительства лорда-регента нас лишат всего. Верховный Ковен... они все будут рады взять меня под опеку и избавиться от тебя. Мы будем вынуждены скитаться и прятаться. А граф Анри готов пойти на сотрудничество, ему нужен свой маг в Совете... А мне нужен свой лорд-регент.

— Свой лорд-регент, — Приапус горько скривил губы, — ты, видимо, мало знаешь Его Сиятельство, если веришь в эти слова... хотя после той охоты... любой бы понял. Будешь искать покровительства, а попадешь в рабство, так всегда бывает. Ему от тебя ничего не нужно, кроме твоих денег и тела.

Лицо Риля заледенело:

— Ты, — медленно произнес он, — видимо мало знаешь своего мужа, раз полагаешь, что вся моя ценность — в заднице и наследстве. Я — сильнейший маг, рождавшийся за последние три столетия. И с кем бы ни был мой союз — он всегда будет, как минимум равноправным.

Приапус хотел было возразить, напомнить об их житье в лесу, о вазе с розгами, но слова застряли у него в горле: Риль смотрел холодно и строго, аквамариновые его волосы развевались от невидимого ветра, а магия нависла над ними девятым валом, готовая обрушиться. Обрушиться и снести призрачные барьеры, возведенные Приапусом, чтобы сдержать ее. Это было словно видение из будущего — наверно, таким будет Риль, когда войдет в полную силу.

— Прости, — сказал Приапус, опуская глаза и поднимаясь. — Я не хотел оскорбить тебя. Я... пойду. Не буду мешаться.

— Куда?! — возмущенно пискнул Риль, подскакивая. — А ну, стой! Ты же мой муж, не смей покидать меня!

— Вряд ли мне найдется место в твоем блистательном будущем...

Рильчик в гневе кинул в него пирожное:

— Мы... мы связаны навсегда! Нас обвенчал Храм! Истинная любовь... только истинно любящие могут обзавестись такими брачными татуировками. Я... — на глазах мальчика появились слезы, — я готов был отказаться от потомства!.. Ради тебя!.. А ты! Негодяй! Изменник...

Приапус ошеломленно стер заварной крем с лица:

— Почему... от потомства?

— Потому что у магов и обыкновенников не может быть общих детей, глупец!

— Но как же так... — Приапус растерянно обнял разрыдавшегося Риля.

— Ничего, — мальчик улыбался сквозь слезы, — ничего, у нас будут дети в следующем перерождении, ведь мы всегда будем вместе... Это не страшно, главное — мы любим друг друга. Как в легендах...

— Как в легендах, — согласился Приапус, все еще пораженный. Но в груди его разливалось тепло и спокойствие. — Да, я люблю тебя, как в легендах.

— Ну, давай тогда зефир кушать, — облегченно засмеялся Риль. — Он в виде сердечек, смотри.

* * *

Анри и интересы Всевышнего

Лорд-регент клевал носом, но спать не шел — ждал Кими. А пока делал вид, что занят делами, его подписи ждал еще один смертный приговор. Еретиков в последнее время развелось в княжестве без счета.

Граф усмехнулся, вспомнив, как они с Рилем, тогда еще простым магом, потрепали кое-кому нервишки. Двое из тринадцати членов Высокого Совета требовали признать брак мага и обыкновенника недействительным и расторгнуть его.

— Как же можно впасть в такую ересь, не чтить союз, освященный в Храме... — Анри целовал совершенной формы Рилево ушко, пока тот изучал брачное свидетельство со святыми печатями.

А спустя целую вечность граф тормошил разморенного сладкой истомой юношу, вольготно раскинувшегося на кровати:

— Радость моя, осталась самая малость... — Анри усаживал Риля за изящный столик, продолжая оглаживать и целовать бока и спинку, — с прискорбием вынужден сообщить... в тесные ряды проникла скверна...

Мальчик смеялся, кусая перо, а граф уверял его, что это стандартная форма доноса и ничего смешного в ней нет.

Риль был великолепен на суде, он гневно обличал отступников и взывал к справедливости, а под конец даже пустил слезу, тронув сердца суровых служителей Единого.

— Любезный мой Риммилингус, вряд ли кто-то еще захочет опекать вас, — говорил лорд-регент юному магу, ведя его под руку прочь из судебного зала Инквизитории, — войдете в Высокий Совет, не забывайте уж нас, простых смертных.

Риль обещал не забывать. И в Совет вошел очень скоро.

Чтобы хоть чем-то себя занять, Анри лениво читал обвинение и приговор, скукота какая... То ли дело допросы тех двух несчастных магов, погоревших на деле о Рилевом наследстве и обвиненных в ереси. Под содранными шкурами обнаружились диковинные твари, похожие на инсектов, но природа их была совсем другая.

Его привлекло шебуршание у дверей, и граф не сразу разглядел страшилище. "Чучелко", — поправил он себя, вспомнив обещание, данное драгоценному супругу, и поманил малыша рукой. На ощупь тот был тоненький и хрупкий какой-то, вроде Приапушки, и Анри невольно задумался, что, останься Митто в борделе, он бы наверняка пользовался своеобразным успехом. Эльфы-извращенцы уж точно не обошли бы его своим вниманием. Анри провел рукой по худенькой спинке и хихикнул, а Митто завозился, устраиваясь поудобнее на руках лорда-регента.

— А пойдем завтра на казнь смотреть? — граф подумал, что мальчишке в таком возрасте точно будет интересно.

Митто неуверенно кивнул и опять принялся елозить. Анри взглянул на приговор еще раз. Ему самому никогда не нравилось наблюдать сожжение на костре, долго, и воняет, вот усекновение главы — совсем другое дело. Исправив способ казни, все-таки приговоренный был благородным, граф сам не заметил, как запустил руку под ночную рубашечку Митто. Мальчишка сопел ему в шею и приятно грел. Анри продолжал водить рукой по коже малыша, такой гладкой и нежной, пересчитывать позвоночки и легонько гладить тощие булочки. Он чуть развернул мальчонку, чтобы тот не давил ему на внезапно вставший член. Впрочем, вовсе не внезапно, Анри задумался о том, каким был Кими в детстве, может из-за эльфийской крови таким же худеньким и страшненьким? Наверняка таким же приятным и тоненьким на ощупь.

Граф прижал к себе Митто посильнее, тот что-то пискнул невнятное и открыл мутные со сна глазки. Анри уже было собрался отнести его в спальню, как в кабинет вошел Кими.

— Дорогой... — граф говорил ему прямо в губы, прерываясь на поцелуи, — оставь мальчика еще на пару дней, наш действительный член Высокого Совета, любезный Риммилингус, посмотрит... что с ним.

— А что с ним? С ним все хорошо. Но если ты хочешь еще побыть c Митто...

— Хочу, душа моя, очень хочу.

Кими аккуратно забрал сонного мальчонку из рук графа и отнес в кровать, и они вместе укрывали его одеялом и желали приятных снов. Анри забирался руками под одежду супруга и гладил сильное тело, задевая ногтями соски.

Трахаться они начали еще в коридоре, едва выйдя из комнаты малыша.

— Ребенка разбудишь, — рычал Кими и зажимал супругу рот, задирая халат и вставляя сразу и без подготовки.

— Ах... ммм... — граф чуть не уткнулся лбом в ковер, руки ему обожаемый мальчик ловко завернул за спину, не давая ухватиться за изнывающий член.

Анри ощущал только движения Кими в нем, несущие наслаждение толчки, задевающие безусловно нечто прекрасное.

— Еще, пожалуйста... я тебя люблю... еще... — он не замечал, что повторяет одно и то же, упиваясь восторгом телесным и душевным.

Продолжили они в купальне, Анри зацеловывал плоский мужнин животик, собирал с него языком прозрачные капельки. Кими вертелся, норовя попасть ему членом в рот, и вскоре добился таки своего. Лорд-регент смог оторваться от такого приятного занятия, лишь почувствовав на языке солоноватое и горячее. Очень хотелось закинуть ноги любимого себе на плечи, но надо немножечко потерпеть, дать ему отдышаться.

За окном уже начинало светать, когда наконец-то удалось добраться до спальни. Анри, проваливаясь в сон, крепко прижимал к себе своего мальчика, одновременно пытаясь завернуться в одеяло.

— Любовь моя, завтра Риль обещался нанести нам визит, с Приапушкой, — граф не удержался и зевнул на последних словах, — с молнийками страсть как хочется потешиться.

Кими целовал его в лоб и обещал непременно похлопотать.

* * *

Кими и вопросы истины

Кими проснулся, почувствовав шевеление под левой ногой: сонный взлохмаченный Рильчик выползал из под одеялка, зевая и почесывая жемчужную попку. Она так кокетливо выглядывала из-под полога аквамариновой копны. Кими сделал бросок, намереваясь ее шлепнуть, но коварный маг заставил его подскользнуться на шелковой простыне, а сам поспешно смылся.

Пощипать Анри с Приапушкой или понаблюдать за хитрым мажонком? Куда это тот собрался до рассвета? Юноша уже совсем решился встать, когда любимый муж со вздохом перевернулся на животик, и тонкая ткань задралась на его ягодицах. Вот кто тут устоит? Он лизнул графов копчик, и тот вздохнул еще раз. Кими застонал, не в силах справится с невыносимой тягой к порочному филею: он мял и гладил нежные половинки, разводил их в сторону, покрывая поцелуями и укусами. Граф и не думал вырываться из мира грез, хоть и вилял похотливо задницей и подмахивал весьма усердно. Очень уж обожал душка Анри поспать.

Кончив, Кими укрыл супруга заботливо, потрепал волосы наблюдающего за ним Приапушки и принялся одеваться.

— Мой муж не велел за ним ходить, — хрипловато произнес Приапушка, на губах его играла смущенная улыбка, а ручка затерялась меж сжатых бедер, — он сказал, что отправится готовить место для ритуала заранее, и никто не должен ему мешать.

— Так уж и никто, — погрозил ему пальцем Кими и вышел.

Рильчик, причесанный и умытый, хмурил бровки и что-то шептал, перебирая разные склянки и артефакты, привезенные им. Кими таскался за ним по кабинету, заглядывая через плечо, и даже сподобился раз пять ущипнуть. Чем довел мажонка до гневного писка, милой ругани, и швыряния банками. Кими так смеялся, так смеялся, когда об лоб его разбилась очередная склянка, и оттуда посыпались сушенные тараканы:

— Неужто... — умирал прямо-таки мальчик, — неужто и родственничков милый прах не пожалеете, ваше магичество?.. Гнева ради...

— Невежественный огрище! — сердито топнул ножкой Рильчик и, схватив собранную сумку, выскочил за дверь. — Не смейте за мной следовать!

— Как же! — крикнул ему Кими, снова грохнувшись на ровном месте благодаря мажьим козням. — Ведь долг хозяина — проводить гостя до ворот!

— Не извольте беспокоиться, уж обойдусь, — пискнул Рильчик, убегая, а Кими немножко постучал головой об пол, пытаясь унять неприличное ржание.

Во дворе обнаружился Приапушка, он стоял у лошадиной попы и печально завязывал ей у хвоста бантик. На коне гордо сидел Рильчик.

— Будьте любезны явиться к назначенному месту ровно в полночь с несчастной крошкой и его отцом, господин Кими. Приапус, отпусти хвост, мне пора.

— А мне... можно явиться?

— Как пожелаешь, дорогой, — Рильчик ускакал, надменно вздернув острый подбородок, Приапушка махнул два раза ему вослед ручкой, но тот не обернулся. Занимался рассвет.

— Зачем же вы сердите господина Риля, — укоризненно произнес Приапушка, — ведь он для вашего же родича старается.

Мальчик смущенно поковырял ножкой землю:

— Не поверишь, Приапушка, самому стыдно, а прямо нет мочи никакой удержаться... До того уж Рильчик забавный.

— Не поверю, — вздохнул Приапушка.

— Поезжай с нами милый, — Кими обнял мужчину за плечи, заводя в дом, — Рильчик остынет и будет рад тебя видеть.

— Да я уж думал, — нерешительно заулыбался Приапушка, — да только вот...

— Что же? Скажи, не стесняйся.

— Да ведь в лес карета не пройдет, а на лошади я не очень... — прошептал доверчиво Приапушка и покраснел.

— Не волнуйся, милый, — обрадовался Кими и склонился к розовому ушку: — уж мы с графом тебя прокатим, помнишь, как тогда? Весело было...

Приапушка вздыхал, алел и отнекивался ('Стыдно...') в его объятиях, а Кими уж так его уговаривал...

...

— Ежели оленю голову рубануть сабелькой, — душевно просвещал Анри сыночка и закусывал сахарным пирожком, — то кровища... Фонтан! Испачкаться можно, хотя и есть в том некая прелесть. А вот застрелить изящно тварюгу в глаз...

— В шоколадненький, да промеж булочек! — захихикал Кими, заходя в трапезную. Взъерошенный Приапушка вывернулся из-под его руки и оправился.

— Каких, каких булочек? — спрашивал Митто, блестя азартно глазками.

— Да вот таких! — веселился граф и щипал подошедшего мужа за задницу.

Так приятно они провели время за завтраком, болтая и уговаривая Приапушку на поездку с молниями. И день был такой же веселый и ленивый, Кими совсем мало позанимался посольскими заботами, а больше всего они с Митто да Приапусом у моря провели, собирая перламутровые раковины — кто красивее, и выиграл малыш, которому Кими тайно самые лучшие подсовывал. Лишь бедняжка Анри все по делам государственным радел. А к вечеру стали запрягать коней, снаряжаться в поход к таинственной поляне.

...

Митто сидел в седле перед виконтом и с любопытством глазел по сторонам.

— А можно мне на охоту, — важно сказал малыш, — Его Сиятельство обещали показать, как правильно голову резать.

— Да неужто тебе так полюбилось отрезать головы, — хихикал Кими, жуя травинку.

Приапушка, припав к лошадиной гриве издал сладкий стон, пронзаемый графским жезлом прямо в крошечный орешек наслаждение, сокрытый в жаркой дырочке. Кими поерзал — уж скоро его очередь будет.

— На казни противно было, — понизив голос, признался в это время Митто, — даже страшно немножко... Но я был молодец.

— Ты и верно, молодец, — согласился Кими, — а кого казнили, колдуна или еретика?

— Хиритика... а кто такие хиритики?

Кими задумчиво вспомнил просвещенного придворного поэта Исодия, как тот говорил, печально опустив глаза: "Любая ересь начинается с поиска истины..."

— Еретики, — объяснил Кими, — это те, кто ищет мудрости не там.

— А где надо искать, братик?

— Там, где лежат ответы...

— А они где ищут?

— Наверно, там, где лежат вопросы, — запутался виконт.

— А кто их положил туда?

— А Единый! — обрадовался Кими, уж на этот-то вопрос он ответ знал. — Положил и рассказал Храмовникам, правда Анри?

— Истинная... истинная правда! — воскликнул граф, кончая. — Пришел и лично, лично доложил... И мне не преминул... на ушко шепнуть... дабы мое недреманное око...

— Ах, как же я люблю это твое око! — необыкновенно оживился Кими.

Анри захихикал, приподнимая блаженно обмякнувшего Приапушку, и они с Кими обменялись пассажирами.

По пути Митто ущипнул Приапушку за белую булочку и тут же ласково ее погладил:

— А что вы с дядюшкой При — ебались? — звонко спросил он, и Приапушка поежился. Кими мужчину успокоительно в шейку поцеловал.

— Ай-ай-ай, малыш, как грубо, нехорошие слова, наказать тебя что ли... — замечал Анри, позевывая.

— Я не буду больше!

— То любовь, Митто, это мы от любви и любовью занимаемся, — ласково сказал Кими, входя в скользкую попку мужчины и подбираясь весь в предвкушении молний.

Приапушка вздыхал, дрожа от удовольствия. Охрана молча следовала за ними. Так они и добрались до заветной ритуальной полянки, где Рильчик обещал вернуть Митто его красоту в глазах людей.

* * *

Риль и извращенцы

Риль с трудом мог сосредоточиться на своей наиважнейшей миссии. Это проклятый четверть-огр Кими извел его с утра, смутив разум. А ведь ему предстоял сложнейший обряд для приведения малыша Митто в его естественный вид. Малыш был откровенно страшненький. А если уж совсем откровенно — жуткий! Смешанная кровь, страдания матери и безмерное количество зелий сделали свое черное дело. Ребенок родился раньше срока и ни в малейшей степени не походил на своих предков — благородных эльфов.

Когда Риль впервые увидел его — чуть заикой не стал. Но потом ничего, присмотрелся к мальчонке и даже проникся его странным очарованием. Пацаненок был забавный. Не глупый, порывистый, острый на язычок. И все же Риль несколько побаивался его, как и любого другого ребенка. Дети все же слишком сложные и непослушные пациенты. Если бы не интересный случай, может быть он и не взялся бы за лечение, проигнорировав просьбу Анри и уж тем более Кими. Вспомнив о приставучем четверть-огре, Риль закатил глаза и зарычал. Ну до чего же невозможный тип. Единственное время, когда маг был способен терпеть это несносное создание — это то время, что они проводили в постели и желательно, чтобы рот Кими в этот момент был бы чем-то занят.

Риль выехал на поляну и принялся за подготовку. В течение двенадцати часов перед ритуалом ни одному из его участников нельзя было пользоваться магией, в противном случае результат был бы непредсказуем. Маг достал книгу, коробочку специального колдовского мела, одним движением руки выжег полянку дотла и поставил песочные часы, рассчитанные на двенадцать часов. С этой минуты он должен сосредоточится на прорисовывании магических знаков и формул. Это действо не терпит суеты. Все должно быть выполнено точно. Затмение полной луны случается не столь часто.

Скорее бы все осталось позади. Риль уже чувствовал, что скучает по мужу. День пролетел незаметно. Амулеты были развешены и расставлены по своим местам. Знаки и схемы — отрисованы, магические нити переплетены. За два часа до полуночи все было готово.

Разудалая компания появилась за полчаса до полуночи. Риль уже начал ощутимо нервничать и ходил по краю поляны из угла в угол.

— А ну стоять!!! — заорал он, когда граф Анри попытался выехать на середину полянки.

Испуганный ором конь встал на дыбы. Хорошо еще, Кими оказался рядом и успел подхватить падающего супруга с сыном.

— Ну и голосина, — фыркнул граф оправляя одежду, — все никак не привыкну.

— Ну зачем ты так, — подал голос Приапус спешиваясь и направляясь к мужу.

Раздался страшный свист. К земле припали люди, кони и сам маг. Риль с трудом поднялся и сдернул с ветки амулет.

— ЧТО ЭТО??? — заорал он покруче амулета. — Я же говорил, двенадцать часов никакой магии!!! Кто из вас, идиотов???

Анри разве руками:

— Да не было никакой магии.

— Только с молнийками Приапушкиными поигрались немножко, — добавил Кими.

— С молнийками они поигрались!!! — Риль в бешенстве забегал по полянке, сам затаптывая знаки. — Как дети малые! А молнии — это не магия?! Приапус, как ты мог? — возмущенно повернулся он к мужу. И замер в полоборота, глядя на Митто на руках у Кими: — Вы что, при ребенке???

— Да не кипятись ты так, — фыркнул Анри, — это, знаешь ли, утомляет.

— Извращенец, — припечатал его Риль, — огрский извращенец, — бросил он в лицо ухмыляющемуся Кими, — мой муж-извращенец, — Приапус втянул голову в плечи.

— А я? — в неудачное время подал голос Митто.

— А ты невинная жертва, — ласково пожалел его Риль.

— Они так здорово люблились... любовились... — Митто запутался в словах, — ебались! — вспомнил он.

— Маленький ИЗВРАЩЕНЕЦ!!!

Риля аж трясло от злости.

— Все марш мыться, — наконец выдал он, — в смысле граф Анри, Кими и Митто. Тут в пяти минутах вверх по тропинке — святой источник. И побыстрее, у нас не больше пятнадцати минут, затмение уже начинается.

— Вода, небось, холодная, — поежившись, предположил граф.

— Или это, или во время ритуала у вас может вырасти хвост или отпасть член. Меня это даже устроит. Так что вы, Ваше Сиятельство, можете и не мыться, и Кими тоже, а с ребенком и Приапус справится.

— Пойдем, радость моя, — Кими ласково взял мужа под руку, — все ж лучше, чем очередную истерику наблюдать.

— Я тебе дам истерику!!! — бросился за ним Риль, но был вовремя перехвачен Приапусом.

— Не стоит, мы все здесь собрались ради Митто. Так давай будем вести себя разумно.

— Угу и трахался ты на глазах у ребенка тоже ради него, — обиженно протянул Риль, — тебя хоть не заставили? А то я их!!!

— Нет, — Приапус ласково поцеловал мужа в лобик, — уговорили. Они такие.

— Ну да, — Риль вспомнил пару случаев из собственной практики, когда его тоже подбивали на какое-то непотребство.

— Я могу чем-нибудь помочь? — муж решил отвлечь мага.

— Да, зажги фонари по периметру. А я пойду магические контуры восстанавливать.

Восстанавливая знаки, Риль обиженно думал о том, что с ним Приапус никогда на лошади сексом не занимался. Вот подлый изменщик! Хотя Риль в седле держался средне, и это было бы черевато последствиями. А вот по полетам на драконах у него был зачет с отличием. Если договориться в драконнике и взять на день небольшого желтого дракона... магические путы чтобы не свалиться, и уговорить тварь выделывать мертвые петли в воздухе... Такого у Приапуса точно не было! Да и Анри умрет от зависти. А если не получится — не велика беда. Риль просто покатает мужа. Маг пришел в благостное настроение и заулыбался.

Анри, Кими и Митто вернулись крайне недовольными, видимо, вода и правда была холодной.

— У меня яйца сжались до размера перепелиных, — пожаловался Анри.

— Какая потеря для человечества, — фыркнул Риль, — значит так, ребенок встает в середину, в центр круга. Его отец, это вы, Ваше Сиятельство, если вы вдруг подзабыли, встаете вот в этот круг на юго-востоке. А представитель со смешанной эльфийской кровью на юго-западе в тот круг. Митто, не вертись, постой пять минут спокойно. Приапус, выйди из контура за линию фонарей.

Риль огляделся. Все вроде бы было в порядке.

— Отлично, до конца обряда со своих мест не сходим. Посторонние в контур не заходят, и никто не садится на землю. Все стоим и ждем, когда магия сделает свое дело. Теперь немного первородной стихии. Митто, не дергай меня за рубашку. Митто??? Я же сказал с места не сходить.

Риль всплеснул руками, подхватил мальчонку и отволок обратно в круг.

— Стой здесь. Будь хорошим мальчиком, — он подошел к сумке и принялся копаться в ней. -Теперь для продолжения ритуала мне нужна капля вашей крови, граф Анри.

— Если нужна всего лишь капля, то зачем тебе такой большой тесак?

— Не отвлекайтесь, граф, это вам со страху кажется, это маленький ритуальный ножичек.

— Если это маленький ритуальный ножичек, по почему ты тогда держишь его двумя руками и он пригибает тебя к земле?

— Это оптическая иллюзия! — но поднять нож Рилю так и не удалось. Пришлось обойтись запасным вариантом, действительно маленьким ножом с искривленным лезвием. Он подошел к регенту вплотную: — Снимайте штаны, Ваше Сиятельство.

— А ты похотливая милашка, — подмигнул Анри.

— А ты гребанный извращенец, мне кровь нужна.

Граф прикрыл руками пах.

— Ты с ума сошел.

— Неа, — Риль коварно улыбался и поигрывал ножом, — не оттягивайте неизбежное, Ваше Сиятельство. Я нежненько. Самый краешек... — он хихикнул.

Регент сглотнул, но руки все же опустил.

— Если ты хоть что-то ему сделаешь! — начал Кими со своего места, но был прерван вскриком графа.

— Уже сделал, — ехидно отозвался Риль, он стряхнул капельку крови с кончика ножа на контур, окружавший Анри, и тот вспыхнул зеленым пламенем, — не волнуйся так. Основной инструмент не затронут, нужна была кровь с основания члена. Кстати, Ваше Сиятельство, опять весь обросли, побриться бы не мешало.

— Я тебя вообще к себе больше не подпущу с бритвой, — граф обиженно подтягивал штаны, — и с вилкой и с гвоздем. Садист маленький.

— Теперь капля крови эльфийского представителя. Так, а где Митто?

Малыш уже успел уйти за контур, но был отловлен Приапусом и передан Рилю с рук на руки.

— Что ты ешь? — возмутился маг. — Сейчас вообще не время есть. Боги и демоны! Это же магический мел. Ребенок, нельзя есть магический мел!

Он снова водрузил Митто в центр поляны.

— Я голодный, — обиделся Митто, у которого отобрали вкусняшку.

— Потерпишь, — огрызнулся Риль, — вот закончим ритуал, и я тебе чего-нибудь сладкого наколдую.

— Я сейчас хочу! — возмутился Митто и топнул ножкой.

— Митто, не спорь с дядей Рилем, — хихикнул Кими, — а то мы тут до утра провозимся.

Оба спорщика фыркнули и отвернулись друг от друга.

— Теперь твоя кровь, — Риль пошел к Кими.

Тот послушно спустил штаны. Член его гордо стоял и смотрел влажной головкой в небо.

— Из пальца, извращенец!!! Ты же не отец.

Кими подтянул штаны и протянул руку. Риль уколол один из пальцев ножом и капнул на контуры вокруг Кими, они зажглись фиолетовым пламенем.

— Отлично, теперь кровь ребенка. А где он опять???

В углу поляны стоял Приапус с вырывающимся Митто на руках.

— Скажи мне, ради всего святого, — Риль в очередной раз нес Митто на место, — куда тебя все время тянет?

— Я хочу на охоту! Хочу убить оленя!

— Я уже говорил тебе сегодня, что ты маленький извращенец? — скептически уточнил Риль, ставя Митто в центр круга, — можешь пять минут постоять на месте? А олень уже потом.

— Обещаешь? — Митто подозрительно нахмурился.

— Клянусь, — Риль возвел руки к небу, — если ты постоишь смирно до конца обряда, то у тебя обязательно когда-нибудь появится олень, самый необычный изо всех оленей. Ты будешь любить его, а он будет любить тебя.

— И слушаться, — вставил Митто.

— И слушаться, — заверил его Риль, — но только если ты, как послушный мальчик, постоишь спокойно.

— А не врешь?

Маг тихонечко зарычал.

— Не вру. Все. Затмение начинается. Давай сюда рубашку.

Несмотря на резкие движения, уколол малыша в пупочек Риль очень аккуратно, и капелька крови получилась крохотной. Он приложил нож к контуру и позволил ей стечь. В этот раз пламя было прозрачным.

Маг успел занять свое место в последнюю секунду. С его брови уже капала кровь, создавая серебряное пламя. Все огни встретились и слились воедино в каком-то безумном мареве. Риль начал читать заклинание. Масляные лампы погасли одновременно с наступлением полного лунного затмения. Голос Риля все лился и высился, становясь почти осязаемым. Он замолчал, когда показался первый краешек луны. Лунный свет пролился на то место, где послушно стоял Митто.

— Твою ж мать, — пробормотал Анри.

— Я же говорил, что он прекрасен, — расплылся в улыбке Кими.

Оба они все еще не решались без команды мага сойти со своих мест.

— Получилось, — тихо прошептал охрипшим голосом Риль и упал в объятия Приапуса, тот сразу почувствовал, что обряд остался позади, а магический резерв мужа находится на грани истощения.

Граф с Кими со всех ног бросились к ребенку — Кими потискать, а Анри недоверчиво потыкать.

— Я молодец? — Риль уткнулся мужу в вырез рубашки и лизнул в шею, — соленый...

— Ты большой молодец, сейчас перенесемся домой, я тебя помою, и ляжем спать.

— Мыться это хорошо, — мечтательно произнес Риль, — я люблю мыться.

— Я знаю, сокровище мое, я знаю, — Приапус поднял мага на руки и улыбнулся Анри.

— Любезный Риммилингус... — граф хотел сказать несколько слов благодарности, но увидев, что Риль уже спит, махнул рукой, — завтра похвалю.

— Угу, — Кими нежно прижимал к себе маленько сородича, — а сейчас давай домой. Портал большой, нас всех с лошадьми и охраной перенесет.

— Извращенцы, — пробормотал Риль во сне и так и не проснулся, несмотря на громкий хохот, последовавший за этим словечком...

* * *

Анри, рогатый конь и пронзительное счастье

Анри вышел подышать свежим воздухом. Он только что уложил Митто спать и чувствовал приятную тягу к подвигам. Дорогие гости улеглись сразу после ужина, сославшись на Рильчикову усталость после магического действа. Какой же красавчик получился из заморыша, а подрастет...

Граф услышал тихое горестное ржание, это покинутый всеми рогатый конь перегрыз веревку, которой Приапус его крепко привязал в конюшне, и бродил, одинокий и забытый.

— Бедняжечка, — Анри провел по блестящей в лунном свете черной шкуре.

Конь мотнул рогатой головой, мазнув шелковой гривой по лицу графа. Пахло от него интересно так, не конем, а настоем каким-то, вином и немножко ладаном. Лорд-регент уткнулся носом в конский бок и стал гладить животное руками.

— Мой хороший, красавчик какой, смирный... Заездили тебя хозяева... — Анри казалось, что конь его понимает и кивает головой, мол да, заездили.

Он хихикнул и потрогал конские яйца. Огромные, как у огров, но не такие мохнатые, а словно бархатные. Конь одобрительно фыркал и стоял смирно. Анри приподнял пышный хвост, завитый и любовно подвязанный голубой ленточкой, провел рукой, ощущая сильные литые мышцы.

— Я смотрю, ты совсем не против, — граф осторожно засунул в конский зад сразу всю кисть, там было тепло и уютно.

Анри двигал рукой, задевая пальцами нежные стеночки, и ему даже показалось, что конь подмахивает и стонет человеческим голосом. До чего же умная скотина. Огромный напряженный член коняки телепался в такт движениям животного.

Граф залюбовался тем, как плотное темное кольцо мышц обхватывает его запястье. Как прекрасно делать это с конем, можно забыть о нежности и осторожности, он вставил руку особенно резко, конь заржал последний раз и... Анри больно ущипнул себя свободной рукой... На его кисть был надет обнаженный черноволосый юноша, стоящий раком, он кричал и дергался, а из его члена вылетала комковатая белая сперма.

— Спасибо вам, сударь, — юноша тяжело дышал, упираясь руками в землю, — я ваш должник.

"Как загнанная лошадь", — подумал граф, а вслух сказал:

— Ага, должник. Навеки. Ты откуда такой взялся?

— Меня заколдовал злой колдун. Обратил в тварь бессловесную... И я скитался... — паренек подпустил слезу в голос.

— Дальше я понял. Постарайся расслабить задницу, и я вытащу руку, хотя и так очень приятно, — Анри пошевелил пальцами, и мальчишка вскрикнул.

Граф шлепнул его по круглой ягодичке и еще раз дернул рукой, вырвав стон из алых губок. Юнец открыл ротик и дышал часто-часто, а член его, теперь человеческий, вновь наливался.

— Как тебя хоть звать, животинушка?

— Каин, — грустно выдохнул мальчонка, и попка его непроизвольно сжалась еще сильнее.

Они подошли под окна супружеской спальни, Каин так и не разогнулся, забавно перебирая ножками, и граф бросил в стекло камешек.

— Дорогой, взгляни, какое мне чудо явилось.

Кими, разглядев всю композицию, сильно смеялся и верить в рассказ графа отказывался.

— Анри, стой там, я сейчас спущусь, не калечь мальчишку... — сквозь всхлипы смеха говорил драгоценный супруг, он-то по жалобным стонам сразу догадался, что стряслось.

С руки мальчонку сняли быстро. Кими ударил его в основании шеи, подхватывая обмякшее тело, и расслабленная попка мягко соскользнула, освобождая графскую длань.

— Судьба привела под наш кров столь дивное создание, и долг велит...

— Позаботиться о нем...

Они дружно рассмеялись и потащили так и не пришедшего в себя юношу в дом.

Утром все завтракали в малой столовой. Риль выглядел отдохнувшим и свежим, Приапушка светился тихим счастьем и все пытался сам поухаживать за супругом, а тот дозволял и покровительственно улыбался. Граф гладил под столом колено Кими, никак не мог оторваться. Начали подавать десерт, как вдруг двери с шумом распахнулись, и влетевший Каин чуть не сбил одного из лакеев. Анри удивленно вскинул брови.

— Какая дерзость, дружочек... — договорить он не смог, заметив торчащий из Каиновой задницы дротик и прыснув против воли.

В дверях показался Митто, еще не прибранный со сна, мальчик сжимал в кулачке несколько дротиков и, очевидно, собирался их тоже всадить в зад несчастного бывшего коняки. Каин поднялся, одернув шелковую рубашечку и расправив руками штанишки.

— Ваша милость...

— Не сметь! — крикнул Митто, увидев, что юноша пытается вытащить дротик, — на четвереньки стань и беги! Я охотник, а это — олень, — пояснил мальчик присутствующим.

Граф посмотрел на Каина с мягкой улыбкой:

— Знать судьба твоя такая, дружочек. Выполняй, что велено.

Ребенок весело умчался вслед за новой игрушкой, и можно было спокойно приступить к десерту. Анри еще не думал, как рассказать дорогим гостям о приключении, приведшем к исчезновению коня и появлению милого юноши, которого он собирался оставить для Митто, тот так забавно с ним играл. А пока он смотрел на своего супруга, и горячее чувство в нем становилось просто нестерпимым. Кими такой красивый, такой чуткий, самый лучший. Анри радостно улыбался, он был так счастлив, и этим чудесным утром ощущал свое счастье особенно остро.

КОНЕЦ.

Миник о приключениях героев в застенках Инквизитории! Жуткая история про таракашек.

Профайл героев