| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Илар, ты совсем себя не бережешь, у тебя же сердце больное!
— Ты мое сердце, — пьяно промямлил маг и потянулся с поцелуями. Никто на это не обратил внимания, потому как целоваться с пьяных глаз и кричать: Ты меня уважаешь, а потом ругать румийцев было в "Незабудке" самым обыкновенным делом.
Нет, такой Илар Ронду был не мил, пьяная бессмысленная морда вместо любимого лица.
— Плющ, счастье мое, пойдем куда-нибудь, тут наверху комнаты есть, — шепнул Илар, некстати припомнив прежнее имя своего возлюбленного, и уронил голову на грязноватый стол. Ронд, морщась от отвращения, кое-как набросил на товарища куртку и потащил его к выходу.
— Плющ, я тебя... счас магией, почему мы уходим...
Илар взмахнул руками, но вместо огня или вихря явилось нечто совершенно несуразное. Прямо в лицо воину полетел букетик бумажных незабудок.
Разозлившись по полной, Ронд влепил товарищу хорошего подзатыльника, отчего тот не удержался на ногах и рухнул на пол. Ронд немилосердно вздернул его на ноги за воротник и поволок прочь из таверны, намереваясь доставить его в дом конторщиков. По дороге магу несколько раз становилось дурно, и в результате воину пришлось сидеть с ним до утра, прикладывая холодные тряпки ко лбу и поднося кислое питье. Сосед ругался, что ему не дают спать. Когда утром маг наконец заснул, воин, перед тем как уйти, последний раз взглянул в бледное лицо. Он уже не чувствовал злости, а лишь одну жалостливую нежность: — Эх, ну почему у нас все так... Почему...
Прошел месяц после новогодия и Ронд, который теперь благодаря услугам, которые оказывал румийским господам, стал старшим звена охранников, да и за организацию охоты кое-что получал, смог, наконец, исполнить свое давнее желание — снял маленький румийского образца домик, как это называлось, со всеми удобствами.
-Все, — радовался он, — теперь Илар будет мой как прежде. Упрошу, уговорю. И пить ему не позволю. Честное слово, он как девка нравная, ну ладно, не хочет где попало, боится, что узнают...но теперь-то...
В обеденный перерыв Ронд явился прямо к конторе, справедливо полагая, что его любовник не будет на людях устраивать сцен. Ил вышел, чтобы пойти куда-нибудь поесть и увидел своего товарища, который стоял возле крыльца и улыбался ему самой лучшей, хотя и напряженной улыбкой.
— Ил, я взял в аренду домик! Ты должен непременно пойти и посмотреть.
-Ну что ж, пойдем, обмоем... — ответил тот без особой радости, но, видимо, не желая спорить или выяснять отношения в очередной раз, потому как из двери выходили его товарищи.
Они быстро дошли до жилой зоны для "средних" как это называлось, именно для тех, кто достаточно смог заработать, чтобы жить с иноземным комфортом. Здесь арендовали маленькие домики конторщики, мастера, помощники, старшие смен охраны и другие "чисторукие", как их полупрезрительно называли рабочие, сами не имея возможности селиться иначе, чем в общих бараках, где семейные ютились обычно за занавеской, отхожие места были на улице, а общая баня топилась раз в неделю. Впрочем, деревенским было не привыкать, а приезжавшие из других мест смирялись со всем ради приличного заработка. Конечно, местные деревни не могли поставить довольно рабочей силы, и она вербовалась по всей стране, не исключая и столицы.
— Ну, заходи, гостем будешь, — подтолкнул Ронд товарища, — сними куртку-то, здесь подогрев магический, и вода и все удобства. Комнатенка маленькая, но зато как тепло. Илар, вполне сознавая, что последует дальше, не то чтобы нехотя, но как-то снял куртку, сбросил сапоги. Ронд смотрел ему в лицо и видел, как бледные щеки загораются румянцем от тепла. А у самого уже горело, сжималось все внутри, и не желая обнаружить свое волнение, и как-то даже стесняясь своего порыва, хотя с чего бы это, после всего, что с ними было, грубо ухватил друга за волосы и, поцеловав, толкнул к небольшому столу у стены:
— Нееет, нужно, нужно обновить. Иначе, зачем я брал эту конуру в аренду?
Ил как-то безропотно подчинился, не мешал партнеру сдернуть с него штаны, оперся на сложенные руки и опустил голову.
Толчки все продолжались. Сегодня отчего-то было особенно некомфортно, неловко, больно. Каждое движение Ронда отдавалось тупой болью где-то в правом боку, затекли руки.
— Эх, зачем я на руки-то, — досадовал про себя Ил. Побоялся, что на груди синяки останутся... А теперь терпи... Он совсем как сбесился. Больно... кричать не буду, фиг ему... Вон паучок черненький ползет по стене, когда только успел забраться сюда. Скорей бы уж...
— Губы... губы дай... — рыкнул Ронд, поворачивая одной рукой его лицо к себе... и в окне, что располагалось сбоку, Илар успел заметить ухмыляющиеся лица, и в этот момент его настигла почти уже и неожидаемая запоздалая разрядка.
Ронд резко разорвал их контакт, подхватил ослабевшего партнера, потащил к кровати, целя на ходу и шепча:
— Ил, ну что ты, ты опять белый весь, тебе плохо? Ну прости...
— Ничего. Просто. В окне увидел. Занавесочек у тебя нет. Видели нас.
— Ну и что? Королевский указ ведь не отменен. Никто нам ничего не сделает.
— При чем тут указ? Тебе и вправду ничего. А мне — другое дело. Здесь на севере, тот, кто за бабу, бабой и считается, причем самой что ни на есть пропащей. И так сплетни идут.
— Да что ты в самом деле? Ну давай, кольца купим и по указу союз заключим, и все заткнутся.
-Глупости говоришь. Здесь север, не столица, и указ этот здесь не знают? и знать не хотят. А храм тут только Серого. А он такого не одобряет.
-Пойдем в румийский.
— В румийский я не пойду. Ерунда все это. Как-нибудь. Отобьюсь, ежели что... Какая-то магия все же есть.
— А жить со мной будешь?
— Нет, жить с тобой не буду. Пробовали уже. Ничего путного из этого не вышло. В гости буду заходить, если позовешь. Пойду я, перерыв закончится вот-вот, это у тебя ночная смена.
Маг натянул штаны, даже не озаботившись воспользоваться возможностями румийских удобств и вышел, хлопнув дверью. Его партнер глядел в окно, как тот уходит, не слишком-то резво переставляя ноги, и как всегда, не мог понять, доволен ли его партнер или раздосадован, будет ли следующий раз, и каким будет:
— Нет, вот зараза, никогда не знаешь, чего от него ждать.
Ему ни за что не хотелось признаваться себе в том, что именно это притягивает, не дает развязать затянутый узел.
Глава 16. Бастуем
Скудный урожай засушливого лета отчасти погиб в дождливую осень. Чтобы прокормить население Драгцветмета, приходилось завозить многое издалека, все больше и больше потреблялось заграничных продуктов в цветных упаковках, все меньше местных, и цены в заводских лавках что ни день, росли. Из родных мест приходили невеселые вести. Хлеба мало, овощей неурожай, да и то сказать, одни бабы много ли наработают. Тень голода над деревнями, в Драгцветмете началось брожение: — Мы работает все больше и больше, получаем столько же, а цены все выше, в деревню уже нечего отвезти. Пусть дадут строиться в счет будущего жалования, мы возьмем к себе семьи, бабы тоже могли бы работать, и плату пора поднять. Румийцы, все они, мало наши богатеи тянули с нас соки, мало нам королевских налогов, да еще эти, — ворчали работяги. Последней каплей стало то, что цены в лавках поднялись вдвое, а расценки на многие работы после завоза новых румийских приспособлений упали.
— Мы — не дикари, как думают эти самодовольные румийцы, мы такие же люди, как они!— говорил в таверне "Ольха" широкоплечий весельчак Хелл, которого признавали за вожака и оттого, что он был грамотнее других, и оттого, что никогда никто не видел его пьяным, хотя выпить он мог на равных.
— Правильно, они не считают нас за людей. Надо показать им, что без нас, добытчиков, они ничто, несмотря на их магические штучки. Бросаем работу и пусть попробуют не повысить плату! — шумели рабочие карьера.
— Нет, так нельзя, мы должны действовать слаженно, бросить работу, так всем вместе, и требовать повышения платы вдвое! — возражали цеховые.
— Разнесем к архховой матери иноземные машины! Румийцам смерть! — шумели подсобные рабочие.
Ронд, который по своему обыкновению сидел в "Ольхе", предпочитая ее всяким более респектабельным "Незабудкам", поначалу не хотел вмешиваться. Но старый азарт не дал покоя: -Вот оно, настоящее дело. А я тут мохом покрываюсь, с начальством на охоту, да в теплой будке дохну от скуки.
— Слушайте, что я вам скажу! — веско заявил охранник, подходя к столу, за которым сидел Хелл со своими.
— Эй, не слушай его, он не только охранник, он хозяйский прихвостень, на охоту ходит с румийцами. Не слушайте его, он с конторщиком Илом...— зачастил от соседнего столика молодой парень с невыразительным лицом.
— Кто тут сказал про Ила? А ну, договори!
— И договорю! Ты с ним живешь как с девкой! Вся контора знает!
— Ил мой друг! А как и где мы с ним живем, не твое дело!
— Да и ты сам не мужик, а румийская подстилка!
После этих слов Ронд уже ничего не отвечал, а аккуратно приблизился к крикуну сзади, и не успел тот что-либо понять, как оказался на полу, лицом вниз, а попытавшись вскочить, сразу же был одним ударом уложен обратно.
-Так, кто тут еще хочет поговорить обо мне и моем друге? Или лучше поговорим о том, как требовать повышения платы?
— Тихо все, — возвысил голос Хелл, — нам только не хватало сейчас устраивать драки! Говори, Ронд. А мы послушаем, и поразмыслим.
— Вы, мужики, умные же люди, а предлагаете ломать машины и убивать румийцев! А подумайте, куда вы пойдете, если не будет цветмета?
— Домой пойдем, к дедовым очагам! — с воодушевлением воскликнул старый рабочий.
— А что сейчас не идешь? Ну иди, в деревнях и так вашим женам и детям жрать нечего после летней засухи! Цветмет хоть и выжимает соки, да кормит, а так сдохнете все.
— Зато будем жить, как велели деды, а не по чужой указке.
— Не жить будете, а с голодухи пухнуть! Не уходить надо, а требовать своего. И не только разовой прибавки платы, а чтобы цены остановить, а еще жилья для семей, школы для детей, чтобы лекаря для рабочих наняли.
— Да, надо требовать, но не по-глупому, бунтовать, а устроить по румийскому обычаю забастовку, — перекрикивая спорщиков снова высказался Ронд.
— И что это за зверь такой, забастовка?
— Это когда все слаженно бросают работать, а там, где непрерывный процесс, например, где металл получают, останавливают по правилам, как для ремонта.А еще лучше — всем остаться на рабочих местах, но ничего не делать.
-Складно говоришь, а ведь сообщат в столицу, придут королевские гвардейцы, а то и маги. И пропадем мы ни за что.
— Нет, кроме этого нужно еще кое-что. У меня есть план, как заставить румийцев принять наши требования, но я не стану им делиться в таверне. Хелл, расскажу тебе одному.
Товарищи Хелла недовольно заворчали:
— Ишь, не хочет говорить. Одному...
— Тихо вы, вы что, дураки, боитесь, что он со мной наедине... — заржал Хелл сам над своей шуткой, — ладно, только смотри, Ронд, ты ведь охранник, да и вправду якшаешься с хозяевами. Как нам тебе верить?
— Пусть землей клянется. Сейчас земли принесу и позову старуху Верану. Ну, будешь землей клясться?
— Буду.
— И не боишься хозяев предать?
— Какие они мне хозяева, такие же, как и вам
Один из рабочих, тот, что говорил о клятве, выбежал и через короткое время вернулся с маленькой сухонькой, но бодрой старушонкой. Она оглядела сидящих за столом и остановила свой взгляд на Ронде:
— Порченый парень ты, и порча на тебе велика...Висишь ты между двух берез в вороньем гнезде, а ворона-птица уж летит...
— Да ладно, бабка, не затем тебя звали, скажи, можно с него клятву землей взять?
— Клятву взять можно. Только будет ли он землю есть по обычаю?
— Буду, бабка.
-Тогда бери.
Старуха подала на бурой сухой ладошке горстку мокрой черной земли.
Ронд осторожно взял щепотью, положил в рот. Подумаешь, невидаль, земли съесть, случалось в походах и змеиное мясо жарить и суп из червяков земляных варить.
— Запить чистой водой надобно. А теперь повторяй: Клянусь матерью-землей, что буду честно помогать товарищам и стоять за как за братьев...А если нарушу клятву, то возьмет меня земля и погребет живым, и прервется дыхание под толщей ея...
Охранник, кое-как проглотив воду, повторил нехитрые слова, утер рукой рот и еще раз повторил:
-Что, Хелл, пойдем, поговорим? А вам братья, скажу так: Румийцев надо побеждать по-румийски.
Рабочие, во все глаза смотревшие, как парень в серой форме не сморгнув глазом принял самую страшную в этих краях клятву, теперь уже по-иному видели странного охранника с змеиным кольцом. А он думал: — Ну вот, не было печали, опять я чей-то брат... Было уже, в столице, братство мужской любви. Да до чего довело...
— Значит так, Хелл, ты мужик грамотный, в столице жил. Должен понимать, что успех нашего дела от многих вещей зависит. Первое, надобно надежных людей — есть такие? — говорил бывший воин, когда вдвоем с вожаком рабочих они вышли на улицу.
— Есть. Мы тут не лыком шиты, о прошлом годе одного мастера, который уж больно лют был, да работу все принимал по низким расценкам... в лесу уговорили... И никто не узнал. Так и сочли, что летучие призраки его... того.
— Это хорошо. Значит, сможете организованно прекратить работу. И следите, чтобы доносов не было.
— А охранники?
— C охранниками сам договорюсь. Помогать они, может, и не станут, но мешать не решаться. Своя шкура дороже хозяйских интересов. Поймут, что в случае чего, с ними церемониться не будут. И вот еще одна деталь... Без нее ничего не выйдет, —
и Ронд рассказал кое-что еще, что должно было сделать, чтобы иностранные владельцы компании стали сговорчивее.
Илар не без удивления увидел в окно, что Ронд опять ждет его у конторы: — Вот ведь неуемный... -огорчался маг, отчетливо сознавая, что его магические возможности после недавнего "обновления" домика поубавились. Дня два он не мог сотворить даже простейшей иллюзии, еще хорошо, что ни драться, ни делать что-либо серьезное не потребовалось.
— Да... не зря были эти три новолуния... А ведь будь я с ним, ни за что мне бы не восстановить магию... Теперь я понимаю... почему так многие из магического сословия ущербны в некоторых сторонах жизни. Эх, если бы у меня было столько воли, чтобы послать его раз и навсегда. Но нет, привычка— вторая натура. А женщины.С некоторых пор решиться не могу . Одного облома за глаза довольно. Можно, конечно, снадобья магические, да только это уже не то будет. И тянет к нему... Тянет... иногда, кажется, ну и аррх с ней, с магией, только бы... А увижу — и зло берет, ну с какой стати мне... Однако, думая так, он уже надевал куртку и спускался по лестнице.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
