[ролевик] Метаморф / "Воитель"

В общем и целом, все с облегчением встретили моё возвращение, так что, прежде чем заняться рассказом о произошедшем и поделиться добытыми сведениями, мне пришлось выслушивать их восторги от того факта, что я вернулся не по кускам.

Вручив оруженосице обещанный гребешок (вот по этому поводу восторгов отчего-то не последовало), я коротко обрисовал случившееся и принялся обдумывать следующую часть плана.

Жутко хотелось спать, и голова почти не работала. Я был в том состоянии, когда что-то сверххитрое выдумать физически невозможно. Поминутно зевая, я проглотил двойную порцию еды, с грустью припомнив горячую бурду из котелка Максода. Не иначе пожрать его воинам так и не пришлось, добро пропадает...

Догрызя последний кусочек чёрствого хлеба, я отдал крошки явившемуся на запах котокролику и с трудом выбросил из головы думы о еде, удивляясь, как это титаническое усилие меня не доконало. Ну да ладно... Говорят, что простые планы всегда самые лучшие — так и нечего сидеть и корчить из себя Мазарини.

Первым делом я призвал пред светлы очи ближайшего псевдоворобья и вырастил его до размеров курицы.

— Это чего? — поинтересовалась наблюдавшая за превращением Мира.

— Это птица, — флегматично ответил я.

Сил на нормальный ответ у меня уже не оставалось.

— А зачем? — всё не унималась оруженосица.

— Отправлю в крепость, — растолковал я. — Надо же как-то с орденом связь налаживать.

— Это разве не странно? Воробей размером с индюшку?

— Э...

Пришлось в срочном порядке делать из воробья упитанного ворона. Спать захотелось ещё сильнее, хотя до этого казалось, что сильнее уже некуда. Тем не менее, я героически превозмог сам себя и отправил изрядно поправившуюся птицу в сторону цитадели.

Прошелестев над вражеской армией, ворон чёрной тенью заскользил вдоль серокаменных стен. Тут и там небольшими группками расположились воины; расставленные через равные промежутки дозорные пронзали тьму хмурыми взглядами.

Никто не обращал внимания на кружащую в небе птицу. Ворон лениво шевельнул крыльями, опускаясь ниже.

Я решил, что лучше всего будет найти кого-то, отошедшего от остальных солдат, и попытаться завести переговоры. К несчастью, подходящего случая всё не подворачивалось... С другой стороны, стена была достаточно длинной, чтобы не особенно об этом волноваться.

Внезапно что-то привлекло взгляд, и я заставил птицу заложить крутой вираж. Чтобы рассмотреть внимательнее, я вновь и вновь гонял ворона по кругу, пытаясь понять в чём дело.

Один из воинов казался смутно знакомым... Где-то я уже видел эти волосы серо-стального цвета и усы щёточкой...

Оба-на, да это же Милос! Рыцарь из гарской таверны!

Шумно хлопая крыльями, ворон приземлился на зубец крепостной стены неподалёку. Несмотря на глубокую ночь, камень под птичьими лапами показался мне тёплым.

— Прр-рривет лунатикам! — с надеждой прокаркал я через птицу.

Явно не ожидавший подобного от летающей живности Милос подпрыгнул на месте, схватился за арбалет и навскидку выпалил в пернатого гостя.

К счастью, у него не было времени нормально прицелиться, так что сердито закаркавший птыц без труда избежал попадания; железный наконечник болта лишь бесполезно скользнул по шершавому камню.

— Эй, ну стррелять-то зачем? Я этот, как его, фамильярр, вот! — поспешно затараторил ворон. — Посланник, карр-роче!

— Чей? — подозрительно спросил рыцарь, демонстративно перезаряжая арбалет.

— Того же, кто дал тебе четвёртый камень, дурья башка!

Что тут скажешь, бессонные ночи, голод и смертельная опасность определённо не способствовали улучшению моего настроения.

— Доказать можешь? — вопросил Милос, не обращая внимания на грубость.

— Когда ты пр-ришёл, он грыз яблоко, а на столе была гр-руда объедков!

— Ладно, верю. Говори что хотел.

— Щаззз! — мстительно проскрипела птица. — Давай бери меня на р-руки и тащи к магистру ордена, да пожживее...

— Это и есть та чудесная птица, о которой ты говорил? — спросил магистр ордена Нового Начала Рувион, входя в небольшую комнатку на первом этаже крепостного донжона.

Магистр был уже человеком в возрасте, худым и жилистым, с налысо обритой головой и пронзительным взглядом.

Нахохлившийся ворон, сидевший на грубо сколоченном столе, сердито зыркнул круглым глазом.

— Попка вум-мный, попка говор-рит! — саркастично прокаркал пернатый гость.

Лица Рувиона и Милоса заметно вытянулись.

— Мастер Клеймор зол, устал и голоден! — раздражённо продолжал вещать ворон. — Ему пришлось проделать путь от самого Гарска, и что же он увидел, когда наконец-то добрался? Что вы сидите взаперти в своей крепости, будто малые дети!

— Ах ты ж вардово отродье! — вскипел пожилой магистр и метнул в ворона подвернувшейся под руку жестяной кружкой. — Не думаю, что я должен объясняться в этом перед птицей.

Кружка со звоном угодила пернатому в лоб, вызвав громкий обиженно-возмущённый карк. В ответ на такое хамство ворон расплескался по столу бесформенной массой сырой плоти.

Через мгновение плоть оформилась в человеческое лицо — вернее, в моё лицо.

— Тогда, может быть, вам стоило бы объясниться передо мной? — спросил я через живую маску. — Так вышло, что в мои руки попал пятый камень из тех, что вы ищете. И, когда я привёз его сюда, чтобы отдать вам, оказалось, что вы вот-вот потеряете остальные четыре — включая и тот, который я передал Милосу в прошлый раз. Я чувствую себя обманутым, магистр!

Видимо, Рувиону нечасто доводилось видеть лежащие на столе говорящие лица; как бы то ни было, смысл сказанного дошёл до него не сразу.

— В-вы принесли ещё один гвесс аблах? — наконец выдавил он, заикаясь от волнения.

— Именно, — хмуро подтвердил я.

От Алгернона я знал, что на поиски каждого из трёх осколков, добытых орденом самостоятельно, уходили годы, а то и десятилетия. Получить два камня подряд, да ещё от одного и того же человека, было запредельной удачей.

— Но из-за армии под стенами войти в крепость и отдать его вам будет весьма проблематично. Надеюсь, у вас здесь есть подземный ход, о котором враги ещё не пронюхали?

Ставший вдруг образцом любезности магистр споро подтвердил, что да, подземные ходы у них имеются, и даже в избытке. За кружку, правда, так и не извинился.

Милос приволок откуда-то карту, после чего мне в подробностях показали и объяснили куда идти и чего искать.

Уяснив всё необходимое, говорящее лицо, не тратя времени, скомпоновалось обратно в ворона и вылетело в окно.

В своей жизни я видел не так уж много подземных ходов, если, конечно, не считать многочисленных веток метро. Однако, из того, что я всё же видел, вывод напрашивался вполне определённый: этот конкретный ход начинался в самом отвратительном месте из всех, что я только мог представить.

Этот самый вход находился в овраге, склоны которого в изобилии поросли колючим кустарником. Хотя дождя в последние дни не наблюдалось, на дне стояла вода — давно и прочно зазеленевшая, с жирной, маслянисто блестящей поверхностью. И, что хуже всего, она воняла, как стадо дохлых бегемотов.

На пробу я потыкал в жижу длинной палкой. Судя по сопровождавшемуся гулким 'Бултых!' утоплению оной палки, глубина была вполне приличной. Мы с рыцарями, конечно, не захлебнёмся, а вот насчёт Миры стоило обеспокоиться.

Окончательно отбивая охоту соваться вниз, со дна всплыло что-то вроде мохнатого тритона размером с собаку. Зыркнув на нас желтыми буркалами, тварюка зашипела и снова скрылась в глубине; судя по острым зубам, питалась эта дрянь явно не планктоном.

— Эээ... — выдавил я. — Скажите мне, что мы где-то свернули не туда.

— Мы свернули не туда, — с честными глазами согласилась оруженосица.

Уверенности в её голосе мог бы позавидовать даже кандидат в президенты накануне выборов.

— Н-не думаю, — пробормотал Алгернон.

Он тоже не хотел туда лезть, но плакал, кололся и продолжал жевать кактус.

— Вон та дыра внизу... Похоже на чью-то нору, но это наверняка вход.

— Тооооооооочно? — с сомнением переспросил я. — Может, это какая-то чересчур умная ящерица сделала свою нору похожей на подземный ход, чтобы жрать идиотов вроде нас?

— Боюсь, он прав, сир Клеймор, — подал голос позеленевший от адского амбре Клеомальд. — Скорее всего, это то, что мы ищем...

— Ну вашу ж Машу. Неужели у них все ходы такие?

— Вряд ли, — замялся Алгернон. — Наверняка у ордена полно проходов получше.

— Не понял?! — скрипнул зубами я. — То есть, нас специально отправили к самому паршивому?

— Проверяют, должно быть... — неуверенно предположил рыцарь.

— И в чём тогда сакральный смысл этой проверки?

Алгернон в ответ лишь пожал плечами.

— Ладно, — со вздохом смирился с судьбой я. — Чем дольше мы здесь стоим, тем хуже всё это выглядит. Нужно спускаться.

— А лошади? — напомнила Мира. — Тут мы их никак не протащим.

— Оставим пока здесь. Потом пусть кто-нибудь из орденских за ними сходит, может, проведут в крепость по другому ходу.

Так мы и поступили. Коней расседлали, поклажу, которую брать с собой не имело смысла, припрятали неподалёку.

А потом пришлось-таки лезть вниз.

Первым пошёл Алгернон; оступившись посередине склона, он со страдальческой миной съехал в жижу на пятой точке. Раздосадованный вторжением чужака мохнатый тритон, злобно фыркая, отплыл от него подальше.

Посадив Миру себе на плечи, я принялся спускаться следом, опасно балансируя на осыпающейся поверхности — и, в конце концов, плюхнулся в воду, словно очередной бракованный спутник Роскосмоса.

Последним соскользнул Клеомальд. Цвет его лица сменился с зелёного на багровый; кажется, рыцарь твёрдо решил не дышать, пока воздух не станет пахнуть нормально.

Зажимая носы и поочерёдно поминая всех родственников ответственных за это безобразие лиц, мы пробултыхали ногами по зловонному бульону и поспешно влезли в дыру подземного хода. К счастью, внутри воняло немного меньше.

Ход был узким и тесным; идти пришлось по одному, согнувшись в три погибели. Надеясь, что дальше воздух ещё хоть немного прочистится, я знаками показал Алгернону, чтобы поскорей продвигался вперёд.

Таким макаром мы и ползли друг за другом метров, наверное, десять. Потом нора неожиданно кончилась, превратившись в более-менее приличный облицованный камнем проход.

Извиваясь кишкой и сворачивая в самых неожиданных местах, подземный путь всё же в конечном итоге привёл нас к цели.

Перво-наперво, Алгернон, который всё ещё шёл первым, упёрся в стену.

— Здесь всё заколочено, — объявил он, ощупав плотно пригнанные доски. — Петель не видно, так что...

— Просто ломай её к демонам, — велел я.

Рыцарь подчинился. Доски с треском вылетели прочь от молодецкого пинка, и мы один за другим вывалились в какой-то тёмный подвал.

— Есть идеи насчёт того как выбраться на поверхность? — полюбопытствовал я.

— Раз это подвал, то должна быть и лестница, — уверенно предположила Мира.

Лестница нашлась быстро; на самом деле она была всего в десятке шагов от нас, и мы бы заметили её с самого начала, если бы не множество громоздящихся штабелями ящиков и деревянных бочек, занимавших почти всё свободное пространство.

— Стоп, — велел я.

— Что-то не так? — спросил Клеомальд.

— Вообще-то да. Разве не логично было бы встретить нас прямо тут, в подвале? Мы ведь, предположительно, не знаем где тут что?

— Да, странно, — включился Алгернон. — Но, может, нас ждут наверху? Пожалуй, я схожу и проверю что там.

Поскольку Алгернон был единственным из нас, кто когда-либо бывал в крепости, я не стал возражать.

Прошагав по пологой каменной лестнице, рыцарь приоткрыл оказавшуюся незапертой массивную дверь и шагнул в комнату наверху.

Спустя мгновение донёсся его голос:

— Странно, здесь никого не...

Реплика внезапно оборвалась, и сверху донёсся шум борьбы.

Какого чёрта?!

Вереница злобных мыслей пронеслась сквозь череп, словно товарный состав, и я с нечленораздельным воплем ринулся вперёд, на ходу снеся дверь с петель.

Алгернон валялся на полу, из положения лёжа отбиваясь от трёх дюжих мужиков с верёвками. Кроме того, в помещении наличествовало ещё шестеро незанятых мордоворотов.

Страшно заорав что-то трёхэтажно-нецензурное на великом и могучем, я впечатал кулак в солнечное сплетение ближайшего шкафоподобия.

Из двери позади вылетел Клеомальд, тут же включившись в потасовку. Тем временем я пинком сбросил с Алгернона одного из нападавших, после чего он вполне самостоятельно проделал то же самое с оставшимися.

Краем глаза я заметил Миру; один из бугаёв прижимал её к полу, уже опутывая верёвками. И ведь молчит, дура! Не зовёт на помощь, боится мастера от драки оторвать...

В висках забухало сильнее, перед глазами начала расплываться багровая дымка. Я боднул головой в лицо очередного противника, с удовлетворением отметив последовавший смачный хруст. Затем я развернулся и бросился на помощь девочке.

— Тебя мама не учила не обижать маленьких?! — взревел я, хватая всё ещё боровшегося с Мирой мужика за шкирку.

Гнев стальными кольцами сдавливал глотку; мне было трудно даже дышать. Крутнувшись вокруг оси, я без затей швырнул здоровяка в окно. С треском снеся хлипкие деревянные ставенки, тот вылетел куда-то на улицу.

Первые, блёклые ещё лучи рассветного солнышка устремились в комнату, обозначив на полу вытянутый светлый прямоугольник.

Я отчётливо понял, что пора это всё заканчивать. Иначе я точно кого-нибудь убью.

Левой рукой я сграбастал очередного мордоворота, едва стоявшего на ногах после того, как пропустил прямой удар в челюсть от Алгернона. Правая рука привычно трансформировалась в ставший уже привычным бур.

Наконечник с гудением завращался, и я поднёс его к виску вяло сопротивляющейся жертвы.

— Прекратить! — оглушительно крикнул я. — Или я ему мозги высверлю!

Понадобилось несколько секунд, чтобы до наших противников дошло, что шутки кончились. Наконец, кривясь от боли и разочарования, они с неохотой побросали верёвки.

— В самом деле, уже достаточно, — раздался откуда-то голос.

Единственная уцелевшая дверь в комнату отворилась, и внутрь, в сопровождении пятёрки арбалетчиков, прошествовал собственной персоной магистр ордена Рувион.

Арбалеты, что характерно, были направлены на нас, так что отпускать заложника я не торопился, вместо этого переступив немного в сторону, чтобы закрыть собой Миру.

— Ваших рук дело? — неприязненно спросил я, сверля магистра взглядом.

— Всего лишь необходимая предосторожность. Хотел убедиться, что вы это действительно вы.

Я саркастично хмыкнул.

— И как?

— Орден уже наслышан о ваших способностях паладина, — развёл руками Рувион. — В том числе и о вашей чудесной руке.

До меня не сразу дошло, что он имеет в виду бур. Боже, бред какой... И как меня угораздило во всё это вляпаться?

— Просто чтобы вы знали: я никого не убил лишь потому, что не видел у ваших людей оружия. В другой день я мог быть и не столь миролюбив.