Кровавая Ладонь

— Это что за придурок? — не обращая внимания на пестро-одетого паренька, обратился Каспар к деревенскому мужичку.

— Не обзывайтесь, странники, ведь мне известна ваша цель! А перед вами я, неподражаемый Александр Марцэль!

— Ну теперь-то все стало понятно. — Шакал глубоко вздохнул. — Просто продайте козу и мы пойдем, ладно?

— Ты скоро завладеешь, путник, восхитительной козой. А вместе с ней и я направлюсь следом за тобой. Я воспою в веках твой славный подвиг, а ты... а ты... — блондин щелкал пальцами и хмурил лоб, но муза его уже давным-давно сдохла и разлагалась в своей уютной музьей могилке. — Ну помогите же с рифмой!

— Разговаривай нормально, шут.

— Да ладно тебе, Каспар. Смотри, какой он забавный. — Мартин широко улыбался, глядя на чудаковатого юношу. Точно так же он глядел на диковинных зверей из южных земель, которых как-то раз переправляли через Алькахест в Мерсену.

— Забавный шут... пусть так. — Александр спустился с крыльца. — Зато забавному шуту известно больше вашего стократ! О чем? Да хотя бы о той неистовой бестии, на которую вы затеяли охоту. — парень покрыл голову шляпой, из которой торчало петушиное перо, крашеное в ярко-фиолетовый цвет. Наверное, отварил вместе со свеклой. Чего не сделаешь во имя красоты? — Пожертвовать тупой скотиной в качестве приманки очень мудро, но! Но по незнанию, вы бы наверняка пустили несчастной козочке кровь... и прогадали бы! То горделивое создание, которое вы собрались изловить, скорей умрет от голода, чем станет падалью питаться.

— С чего ты вообще взял, что мы охотимся на это ваше чудище?

— Ах. — сокрушенно покачивая головой, юноша закрыл глаза. — Вы можете обвинить Александра Марцэля в неудачной рифме. Можете обвинить в том, что прозябая в этом захолустье, он не следит за модой родного Эволле. Но в том, что Александр Марцэль дурак, вы упрекнуть его не в праве! — парень грозно топнул ножкой. — Трое "пришлых" появляются ни с того ни с сего в глуши, которую выбрала своими охотничьими угодьями мартихора. Случайность? Нет уж, увольте, таких случайностей не бывает.

— Мартихора? — "волки" недоуменно переглянулись. Никому из них это название не было знакомо.

— Мартихора. Дикая, хищная кошка. Грация и опасность, застывшая во плоти. Это вам не городской облезлый котяра! Общего с мурчащим мешком блох у нее столько же... как, например, у пескаря со щукой. — Александр принялся расхаживать по двору и с упоением жестикулировать, подкрепляя свои слова яркими образами. — Это свирепое чудище имеет шкуру красного цвета. Цвета спелого леуварденского апельсина под лучами закатного солнца, медленно тонущего в виноградниках. Вместо хвоста у мартихоры ядовитое жало, а во рту... вот это, кстати, не подтверждено... три ряда зубов! Бесстрашные остроухие воины... — Марцэль попытался вырвать топор из пенька, но тот не поддался. Так что, для наглядного изображения "воина", ему пришлось поднять с земли палку. — ...во времена войны богов, седлали этих кошек и бились на стороне Элва.

— Так значит, эта тварь светлая. — Шакал невольно взглянул на лекаря. Лысый толстяк, будто оправдываясь в чем-то, пожал плечами. — Ну да ладно. Кто там разбираться станет? Александр...

— Для друзей просто Алекс!

— Как скажешь. Александр, откуда такие познания? Рассказывай, тебе ведь хочется, я вижу.

— Ваш покорный слуга... — голубые глазенки Марцэля загорелись. — ...не только талантливейший менестрель, бард, певец, актер, поэт и писатель. Александр Марцэль, ко всему прочему, еще и продолжатель труда Парта Брида. Этот имперский путешественник, если вам вдруг неизвестно, положил всю свою жизнь на написание "бестиария". Опираясь на исторические факты и народный фольклор, он перенес на бумагу различные сведения о монстрах армий тьмы и света. К сожалению, труд Брида его и погубил... его насмерть разодрала стрыга.

— Бывает. — посочувствовал Каспар. — А что еще известно про эту мартихору?

— Ничего. — будто бы меч, Алекс воткнул палку в землю. — Потому-то я и здесь. Долг ученого обязывает.

— Ну... удачи. Так что насчет козы? — во время разговора, бородатый крестьянин уже пересчитал золото и больше претензий ни к кому не имел. За такую щедрую плату можно было бы выручить молодого скакуна, чего уж говорить о тупой блеющей скотине? Прямо сквозь забор, отодвинув прибитую на один гвоздь штакетину, он шмыгнул прочь со двора и побежал к деревенскому амбару. "Волки" и Арцей остались один на один с бардом. И пока тому не приспичило вдруг зачитать стихи собственного сочинения, нужно было увести разговор в нейтральную плоскость. — Слушай, Александр, а в этом "бестиарии" есть что-то про гигантское серое чудище с малиновым глазом?

— Малиновый глаз? Это, скорей всего, погонщик бесов. — Марцэль призадумался. — А где вы его видели?

— А где видели, там уже нет. — Мартин самодовольно хохотнул.

— Вы что... убили его?

— А то! — железной рукой, Хеннмель облокотился на забор. Тут же, в нехитрой конструкции что-то затрещало.

— Вот видите! Сама судьба послала меня в Пурр! — радостно припрыгивая, менестрель выбежал за калитку. — Вы представляете, какие чудные баллады можно сложить о вас? Какой бойкий, увлекательный роман выйдет из под пера Александра Марцэля? Назову его "Охотники на чудовищ"!

— Лучше не надо...

— Да вы к тому же и скромны, как настоящие герои! Решено. Теперь за вами буду по пятам. И это не обсуждается! Только соберу книги и письменные принадлежности. — суетной бард побежал обратно в дом. — И вот еще что! Ведите себя естественно! Представьте, что меня рядом нет! Ах, какие баллады получатся! Какие рассказы!

* * *

Земля еще не успела окончательно промерзнуть и под одеялом из мха было чуть теплее. Но все равно холодно! И ноги затекли. И есть хотелось. И белый лекарский балахон теперь не отстирать от грязи. Неприятность за неприятностью! Будь воля Арцея, он тот час же прекратил бы всю эту охоту и развел костерок. Хорошенечко отогрелся, своровал у местных лошадь и отправился в теплый уютный "Небосвод". Время к вечеру, наверняка Куница сейчас готовит что-то жирное и вкусное.

Козу привязали к молодой ели прямо рядом с опушкой. Потом слегка посокрушались о том, что рядом нет умелого охотника. Такого, который в мелочах знает принципы работы силков и капканов. Да только где ж его, в этой дыре, найти? Ладно, бес с ним, с охотником. Замаскироваться под лесной подстилкой отряд сумел без посторонней помощи.

Шел четвертый час засады. Увязавшийся следом за путниками Марцэль шептал стихи, лекарь недовольно ворочался, а железнорукого так убаюкал шум сосенных крон, что тот даже вздремнул ненадолго. Один Каспар, не смыкая глаз, следил за живцом.

Перед ним лежал заряженный самострел, прихваченный из деревни навязчивым бардом (в основном поэтому, Александру разрешили присоединиться к охоте). Ветхий и очень тяжелый, из тех, взвести который можно только при помощи ноги и специального крюка. Новый такой, наверное, уже не купишь в оружейной лавке. Да и зачем? Вспомнить хотя бы легкие, изящные арбалеты Алезандезе! Эти малыши и по скорострельности, и по убойности, и по удобству превосходят своих прародителей. Ну а этот трухлявый раритет с одинаковой вероятностью может либо убить врага, либо, нечаянно порвавшейся тетивой, выбить Шакалу глаз.

Положив конец многочасовому ожиданию, издалека донеслись крики куропаток. Не иначе, что-то спугнуло птиц. Белой молнией, из чащи вылетел заяц. Путая следы, косой пропетлял между деревьями "восьмерку" и унесся в поле.

Казалось, весь лес пришел в какое-то движение. Забеспокоилась и коза. Скотина истошно блеяла и упрямо мотала башкой, пытаясь сбросить с себя веревку.

Что-то произойдет. Тело Каспара, не сговариваясь с хозяином, принялось готовиться к этому "чему-то". Быстрей застучало сердце, дыхание участилось и кровь под напором побежала по затекшим мышцам. Его телу, пусть и тренированному физическими нагрузками, было уже далеко за тридцать и оно потихоньку начинало становиться обузой. Но только не сейчас, только не перед боем. В голове бывалого воина нет места сомнениям. В этой голове, надменно отрицающей возможность собственной гибели, протекают тысячи химических реакций. И эта химия, не приторможенная страхами, делает тело настоящего "одноглазого волка" легким, податливым... всемогущим!

Ярко-красное пятно стремительно вылетело из леса. Мгновение ока и коза, с хрустом ломая позвонки, мотылялась в воздухе из стороны в сторону. Чтобы умертвить добычу, хватило бы одного лишь удара громадной мохнатой лапищи, но мартихоре была присуща кровожадная кошачья игривость. Тварь буквально раздирала козье тело на части. То подбрасывала его вверх, то прижимала лапами к земле и остервенело вырывала требуху зубами. От такого зрелища передернуло бы даже бывалых имперских палачей, в чьи обязанности входит превратить казнь в жестокое шоу для толпы.

Спустя минуту, мартихора вдоволь нарезвилась и соизволила начать трапезничать. Боясь лишний раз вздохнуть, Шакал целился. Баттийские лучники, бьющие без промаха аж на сто пятьдесят метров, при стрельбе используют свою хитрую науку и учитывают абсолютно все. Скорость и направление ветра, вес снаряда, материал тетивы и тип узла, которым она прикреплена к оружию... ну и пускай себе учитывают. Каспар — не баттийский лучник! И расстояние, с которого он собрался стрелять, выбрал подстать своим умениям — тридцать шагов. Тут все просто и незатейливо. Нужно лишь свести в одну плоскость свой глаз, острие стрелы и мартихору.

Окрас твари сыграл с ней злую шутку. Будь он менее пестрым, из-за высокой травы и куска мха на голове Шакала, нацелиться было бы гораздо труднее. Ну что ж, теперь выдохнуть и нажать на...

— Синяя грива! Смотрите! — от неожиданного крика, рука дернулась. Арбалетный болт, направленный теперь гораздо выше задуманного, вырвался из плена ветхого самострела и упорхнул куда-то в лес. Кричал Марцэль. Бард зачем-то вскочил на ноги и вовсю отряхивался от земли. — Синяя грива! Это, должно быть, самец!

"Идиот!" — заорал Мартин. Железнорукий сорвался с места так, будто все это время был в положении низкого старта. Главе карательного отряда пристало быть в авангарде и Хеннмель со всех ног несся прямо на чудовище. На бегу он расстегивал пряжку ремня, которым крепил щит за спину. С момента "знакомства" с магом Бартоломеусом, Мартин холодного оружия в руки не брал. Стальной кулак — вот его оружие! И им он проведет лобовую атаку. Без подвохов и хитростей. Пускай эта кошечка попробует помериться в силе с молодым "волком". Еще посмотрим, кто кого.

А маково-красная тварь уже мчалась ему навстречу. Сейчас, будучи в паре шагов от нее, Мартин отметил поразительное сходство с кошкой. Но к чему описывать сходство, когда настолько интересны различия? Итак... "очевидна разница в величине". Нет-нет-нет... сказать что-то подобное про размеры этого кошака, все равно, что не сказать ничего. Тварь-то, поистине гигантская! Высотой, наверное, метра полтора и уж точно три метра в длину. Дальше, непривычным для глаза становилось то, что вытянутая морда мартихоры со всех сторон обрамлена длинной темно-синей гривой. И глаза. Какие-то уж слишком осмысленные. Будто человечьи.

Стоп! Некогда высматривать в этих глазах искру разума! Сейчас произойдет столкновение. В последний момент, темный выставил щит перед собой. Прижав его к телу так, чтобы случайно не вывихнуть плечо, Мартин крепко врезался в монстра. Знай он, что прямо сейчас выбил бестии зуб — не показалась бы ему силища мартихоры такой уж сверхъестественной. Под весом напирающего чудовища, ноги Хеннмеля подкосились и он рухнул, оказавшись погребенным прямо под огромной кошкой.

Как бы мартихора не пыталась выкрутить шею и добраться до жертвы зубами, щит "одноглазого" претил ей это. Точно так же, как утыкают носом нашкодившего котенка в испорченную им тряпку, Мартин тыкал гербом вольного города чудовищу прямо в рожу. Ну а железной рукой старательно наносил слабенькие, неловкие удары. К сожалению, не было у них достаточного замаха для того, чтобы стать хоть сколько-нибудь опасными.

По уму, сейчас бы скользнуть в мир Мусорщика и оставить монстра ни с чем. Затем появиться метрами тремя выше и обрушить на темечко твари всю силу живой стали. Но самое страшное сейчас — вовсе не лежать под мартихорой, яростью лишенной доли рассудка. Страшней ни к месту вылететь из тьмы, бросив самого себя под удар Шакала. Тут уж никакой лекарь не спасет. А командир-то уже должен быть совсем рядом. Не останется же он в стороне! Потому и не страшно, ведь помощь спешит. Пускай себе рычит тварюга, все равно не достанет. Или достанет?

Мартин почувствовал укол. Острое жало, о котором предупреждал сегодня утром менестрель Марцэль и о котором все благополучно забыли, неглубоко вошло ему под ключицу. Недосмотрел. Оно и немудрено.

Само жало доставило немного неприятностей. По ощущениям, все равно что уколоть палец о розовый шип. Настоящую боль принес впрыснутый под кожу яд. Настойчивое, неутолимое жжение, нарастающее с каждым мигом. И сразу же, вовсе не мешая гореть этому адскому пламени, мертвенный холод начал сковывать грудную мышцу Хеннмеля. Отрава распространялась молниеносно. В горле встал ком, подступила тошнота и жалобно заурчал желудок, угрожая расслабиться прямо сейчас.

Судорога прошла по шее и груди Мартина. Ждать, когда она доберется до рук и лишит возможности пользоваться щитом было нельзя. Прощаясь с мартихорой глухим хлопком, "волк" провалился в другой мир. В этот же миг, на смену соклановцу, в бой вмешался Каспар. Свистнул рассекаемый мечом воздух и тут же, приятным хрустом, отозвался ему ломающийся хитиновый панцирь. Первым же ударом, темный отсек смертоносное жало чудовища. Если уж не топить в детстве котят этой твари, так уж купировать хвосты им нужно обязательно!

Дальше поединок напоминал какой-то дикий, первобытный танец (не хватало разве что мерного ритма барабанов для музыкального сопровождения). Не повторяя ошибок друга, Шакал держался от мартихоры на расстоянии. Он вынуждал монстра бросаться в атаку и в последний момент отскакивал в сторону, стараясь хоть сколько-нибудь зацепить его клинком. Как неутешительное следствие — одни лишь порезы, да царапины. Придумать бы что-то поумней, но... проклятый Марцэль породил эту суматоху! Мартихора была бы сейчас не такой резвой, торчи у нее из задницы здоровенный арбалетный болт.

К слову о менестреле. Ему уже хорошенько досталось от Арцея. Идиотская выходка Александра переполнила чащу терпения голодного толстяка. Не в силах больше сдерживать свое раздражение, острозубый лекарь напал на барда. Прикрывая смазливое личико руками, Марцэль сложился на земле и стоически терпел побои. Раз! Пыром, сапог Арцея прилетел барду прямо в живот. Два! Тот же самый сапог, явно метившись по голове, промахивается и бьет по плечу. Три! О хребет менестреля надвое ломается палка, подхваченная безумным лекарем с земли.

И кто знает, чем бы закончилась эта потасовка, не явись из темного мира железнорукий. Нарочно высоко, дабы не срастись по глупости с каким-нибудь кустарником, Мартин покинул владения Щура. Он шлепнулся о земную твердь неаккуратно и как-то безразлично... будто мешок с картошкой. Токсины неизвестного яда окончательно завладели его телом, словно безродные бунтари городом. И сродни тем самым бунтарям, идущим после штурма грабить замковую сокровищницу, яд сейчас был на полпути к мозгу Хеннмеля. Приоритеты Арцея поменялись. Наказание барда ушло на второй план. Пора работать.