Шелест тайн

— Какие будут предположения? — спросил Элихан.

Не было сомнений, что он все продумал, но упускать возможность еще раз проверить смекалку мага, Правитель не собирался.

— У меня складывается подозрения, что кто-то подтолкнул Илара к такому решению, — сквозь зубы ответил Шаен, за что заработал одобрительный взгляд.

— Подобные мысли посещали и меня, — так же спокойно, как и обычно был произнесен ответ. — В наших рядах завелся предатель, который следует собственным интересам.

— Известно кто это? — только по ярости пылающей в глазах эльфа можно было понять, насколько ему отвратителен факт измены.

— В данный момент — нет, — мрачно ответил Правитель. — От тебя не требуется немедленно искать его. Шаен, я прошу тебя как можно скорее добраться до Зитрима и оказать необходимую помощь. У меня плохие предчувствия, а своей интуиции я привык доверять. Тем паче там находится твой сын, так что это наиболее приемлемый для тебя вариант.

Откланявшись, Шаен направился к своему коню, которого так и не успели расседлать. Животное не было слишком утомленно, но на всякий случай эльф применил одно, несомненно, полезное заклинание, которое придавало бодрости. Путь до Зитрима занимал около недели, но Шаен предполагал значительно сократить этот срок — времени критически не хватало. Была вероятность того, что если перворжденный опоздает, могут случиться непоправимые события. В конце концов, он эльф, а значит, договориться с лесом всегда сможет. И для него будут на время открыты специальные тропы, позволяющие сократить время пути до минимальной отметки.

Но больше всего Шаен жаждал встретиться с сыном и поговорить с ним на тему послушания. Хотя Илар, да и Руфина тоже, не собирались вредить Алаину, а напротив должны были защитить его, эльф жутко переволновался, узнав, что его сын снова исчез. Правитель передал ту возмутительную в своей нелепости записку, в которой мальчик обвинял отца, что он "снова его бросает и совсем о нем не беспокоиться"

"Ну, разве можно такое думать, — устало вздохнул эльф и тут же предвкушающее улыбнулся. — Я ему объясню насчет беспокойства и всего остального. Наверное, это девчонка на него плохо влияет — с ней тоже... побеседую"

Следующим утром меня разбудил ароматный запах только что приготовленного завтрака. Отлепившись от кровати, которая оказалась в соседней комнате рядом с хозяйской спальней, быстро оделась и умылась, после чего вышла к Фейн.

Женщина приветливо улыбнулась и пригласила меня к столу, поставив на него тарелку с чем-то очень вкусно пахнущим. Прежде чем накинуться на предложенное угощения, я сказала извиняющимся тоном оборотнице:

— Фейн, прошу меня извинить, что вчера принудительно заставила вас заснуть.

— Нечего страшного, — хитро стрельнула глазами она. — Иногда пациенты препятствуют процессу лечения, и лекарю приходится усмирять их радикальными способами. Но, деточка, я к таким не отношусь.

— Приму к сведению, — вздохнула я. — Дело в том, что зелье, восстанавливающее силы, сразу идет в комплекте со снотворным. У меня был выбор — или оставить Вас в сознании, но без лечения, или же без сознания, но в невредимости. Я выбрала последнее: все-таки из-за меня Вы пострадали.

— Ох, Руфь, не из-за тебя. В том-то и дело, — грустно улыбнулась Фейн.

Обменявшись понимающими взглядами, мы приступили к завтраку. С сожалением, осознав через некоторое время, что больше съесть уже не смогу и отогнав глупые мысли о долгой и голодной зиме, я подняла сытый и довольный взгляд на свою соседку. Она находилась в похожем разморенном состоянии.

— Ммм, Фейн, я хотела спросить вот что: вчера видела девушку, которая на меня слишком уж агрессивно смотрела. Я понимаю, что с первых дней между мной и местным населением особой любви быть недолжно, но все-таки странно это, — озвучила засевшую со вчерашнего дня мысль.

— Как она выглядела? — спросила вмиг подобравшаяся женщина.

— Молодая, симпатичная. Среднего роста, волос темно-русый до плеч. Глаза, кажется карие, точнее не рассмотрела. Черты лица правильные. А одета она была в длинную синюю юбку до лодыжек и, если не ошибаюсь, блузку несколькими тонами светлее, — отрапортовала я.

— А где ты ее увидела? — уточнила оборотница.

— Когда подходила к дому Илара.

Фейн видимо поняла о ком идет, потому как расслабилась.

— Эта девушка — Ника. Она присматривала за племянницей Илара, пока он был в отъезде. Хорошая оборотница и общаются они неплохо, — пожала плечами. — Не понимаю причину такого отношения. Ника — девушка спокойная и на конфликты не идет. Даже не могу предположить, что с ней случилась. Ты уверена, что тебе не показалось?

— Конечно, уверенна, — я недовольно фыркнула. — Какие могут быть сомнения, когда тебя прожигают бешенным и ненавидящим взглядом.

— Даже так, — протянула Фейн, после чего лукаво мне подмигнула. — Может она ревнует к тебе?

— Чего?! — подавилась чаем, который решила выпить в тот момент.

Женщина сочувственно похлопала меня по спине, когда я начала остервенело кашлять. Наблюдая мой ошарашенный вид и округлившиеся до размеров золотого глаза, она откровенно веселилась. Да уж, встретить ревнивую иларову воздыхательницу я ожидала меньше всего.

— С какой стати она ревнует? Ника скорее выглядела готовой придушить меня собственными руками, чем видела во мне соперницу, — на всякий случай решила уточнить.

— Ну, как тебе сказать... Я подозреваю, что она не равнодушна к Илару, а тут.

— А тут приезжаю я, вся такая в шоколаде и порчу девочке далеко идущие планы, — мрачно закончила вместо Фейн.

Та, испытывающее взглянув мне в глаза спросила:

— А как ты относишься к Илару? — за что получила мой полный укоризны взгляд.

"Как я к нему отношусь? — задала вопрос самой себе. — Хорошо отношусь. Положительно. Но как к другу — не более"

Почему-то я практически с первой встречи могла определять свое отношение к другим людям или, в данном случае оборотням. Илар был хорошим собеседником, другом. С ним можно было спокойно перешучиваться и болтать обо всем, что моей душеньке угодно. Думаю, что оборотень испытывал аналогичные чувства и ко мне. Но о каких-то романтических стремлениях речи не могло идти ни с одной из сторон.

Вот и вся история. Так что поймите мое удивление, когда Фейн озвучила свои предположения. Нет, я не отрицала, что могу быть симпатична кому-то, но в данном случае мысль о соперничестве казалась мне откровенно нелепой.

— Как к другу и на этом все, — наконец, ответила на заданный вопрос.

Не увидев в моих глазах ни капли лукавства, Фейн удовлетворенно кивнула. Как я уже поняла неправды эта женщина — откровенно не терпела. Скорее всего, она придерживалась жизненного принципа: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Что ж в этом аспекте я была с ней полностью согласна. Недомолвки только мешают. Но... как иногда хочется, чтобы мнимое стало действительным, и было не так гадко. Очень хочется...

Часть 2. Глава 4

"Если мысль не укладывается в голове, значит, либо эта не та мысль, либо эта не та голова"

Близился к концу второй день моего пребывания в Зитриме. Оборотни оказались совсем не кровожадные и по большему счету, не испытывали ко мне никакой неприязни. Настороженность, с которой я была встречена в первый момент, практически исчезла. Мне оставалось только удивляться.

Ни у кого из местных не возникло даже мысли отыграться на случайно попавшей к ним человеческой девушке. Отсутствие мстительности, свойственной многим моим сородичам, вызывало невольное уважение. Если моя персона и была кому-то неприятна, то об этом не афишировалось. Так как я представляла реальное осуществление помощи, ко мне отнеслись даже снисходительно. Меня никто не торопил, не намекал мол, пара бы уже сделать что-либо, но... то, что я видела во взгляде каждого оборотня, с которым встречалась, заставляло незаметно скрипеть зубами от злости.

Надежда, которую я читала в их глазах, стала для меня почти проклятьем. Беспрестанным напоминанием она следовала по пятам. Ни один из оборотней больше не спрашивал, как продвигается моя работа, но помимо воли этот вопрос проскальзывал в каждом жесте. Хотелось закричать, что я ничего не знаю, попросить кого-нибудь взрослого и сильного о помощи, но... это было просто не у кого сделать. А позорно ныть, признаваясь в своем бессилии, мне не позволяла гордость.

Гордость... пожалуй именно она была тем самым пинком, в течение всей жизни, заставлявшим меня двигаться вперед. Перешагивать через свои страхи, забывать слова не могу и не хочу... Я так и не смогла понять, чего больше принесли мне такие чувства — проблем или, наоборот, помогли достигнуть чего-то. Впрочем, сейчас этот вопрос был не столь важен.

За два дня, за две бессонные ночи, я не пришла ни к какому решению. Даже ни на полшага не приблизилась хоть к чему-то. Такое было для меня в диковинку: рано или поздно я всегда находила оптимальный выход из сложившейся ситуации.

Сотни раз перебирая в уме все известные мне магические и естественные недуги, я по-прежнему не понимала в чем проблема. Заклинания, которые были мне известны, не могли привести к подобному эффекту.

Успела проверить практически всех жителей Зитрима, благо их было не так много. Отпала необходимость, чтобы кто-либо из оборотней перекидывался: я просто просматривала их магическим зрением. Добилась лишь того, что окончательно уверилась в своей теории. От каждого оборотня шли тонкие ниточки силы, по которым и уходила энергия. На вопросы к кому, как, а особенно для чего — у меня не было ответов. Не было и все тут.

Способ, которым все это было осуществлено, я категорически не понимала. Скажите, ну, как можно было выстроить каналы, по которым сила переходила от одного существа к другому, таким образом, чтобы в ауре используемого объекта не возникало никаких возмущений, а наоборот, все казалось очень естественным? Еще стоило учитывать то, что работа с живыми или одушевленными объектами была намного сложнее, чем с неживыми.

С самого утра бессмысленно бродила, стараясь создать хоть какую-то видимость деятельности. Для меня это было необходимо. Сидеть, тупо уставившись в одну точку, стало бы последней каплей. Сама того не замечая я вышла за избы и теперь пробиралась сквозь деревья и кустарник. Через некоторое время очутилась на небольшой прогалинке с симпатичным бревнышком по середине.

Недолго думая, уселась прямо на него. Видимо, мне не суждено было остаться наедине с собственными, становившимися все более отчаянными размышлениями. Послышался треск отодвигаемых веток, и из зарослей кустарника вышла девушка, в которой я с удивлением признала Нику.

Оборотница оказалась той самой ложкой дегтя в бочке меда. С нашей памятной встречи девушка ни на каплю не поменяла отношение ко мне. Ника меня избегала: где бы я ни появилась одновременно с ней, она предпочитала тут же исчезнуть в противоположном направлении.

Увидев меня, Ника хотела и на этот раз повернуться и уйти, но я оказалась быстрее. Взметнувшись с бревнышка, подбежала к ней и схватила за руку. Брезгливо выдернув конечность, девушка вперила в меня тяжелый взгляд карих глаз, но, тем не менее, уходить не спешила.

С этим следовало покончить раз и навсегда. Если у нас не получится разобраться сейчас — то все станет еще хуже. Если довериться предположениям Фейн, девушка ревновала меня к Илару и сказать прямо, что ее опасения беспочвенны — значило нанести оскорбление. Существовала так же вероятность того, что мне просто не поверят. Поэтому я решила не упоминать об этом и, если получится подтолкнуть ревнивицу в нужную сторону.

— Ника, нам нужно поговорить.

— О, уже и имя мое знаешь? — издевательски протянула оборотница, после чего глухо кинула. — Не о чем нам с тобою говорить, ведьма.

— А мне кажется, есть о чем, — спокойно ответила я.

Последняя реплика только разозлила девушку. Сжав кулаки, та посмотрела в мою сторону с такой неприязнью, что мне стало неуютно.

— Да какое мне дело, что тебе кажется! Я к тебе не лезу — и ты ко мне не лезь!

— Ника, — мягко сказала, стараясь успокоить. — Может, если мы разберемся в причинах твоей неприязни ко мне, то сможем прийти к определенному согласию? И тебе окажется незачем злиться на меня?

— Незачем? — задрожала от сдерживаемого гнева девушка, — Незачем? Человеческая дрянь! Ты такая же, как все. Не понимаю, почему остальные думают, что ты чем-то лучше?

— Не стоит говорить так, — замялась я.

Мда, никогда не думала, что ревность может принимать такие жесткие формы. Я понимала — девушка злиться, но... мне становилось все труднее сдерживаться. Существовало мало вещей, которые я не могла терпеть — и незаслуженные оскорбления входило в список. До определенного момента можно было проглотить все сказанное, потерпеть и забыть. Но после того как переступалась определенная черта, начинались грубые и жесткие разборки с безжалостными выпадами, уколами, и, нередко, дракой. Оборотницу нужно было мягко остановить, пока она не наговорила гадостей, которые я не смогу и тем более не захочу стерпеть.

— Ника, объясни, в конце концов, почему ты на меня злишься, — требовательно сказала я.

— Нет, ведьма, я не злюсь. Я в бешенстве, — презрительная усмешка исказила ее губы, — Но, если хочешь знать — поясню: ты человек, одна из тех тварей, что уничтожили мой народ. Обманщица, как и все.

— Обманщица?! — поразилась я. Вот уж чего не ожидала, так это обвинений подобного рода. — Да с чего ты взяла?! Я никого не обманывала.

— Ах, какие мы честные, — насмешливо ответила Ника.

Она уже взяла себя в руки и в таком состоянии была намного опасней. Если раньше ее можно было спутать с человеком, то теперь определенно нет. Во всем виде девушки не осталось ничего человеческого. Плавный крадущийся шаг, с которым она обходила меня по кругу, принадлежал хищнику.

Ника проходила ко мне почти вплотную, позволив тем самым ощутить ту энергию, что концентрировалась вокруг каждого оборотня. Было ли это сделано специально — я не знаю. Черты ее лица слегка заострились, и в этом не было и тени трансформации. Просто девушка показала вторую часть своей натуры — звериную, бескомпромиссную. Звери не умеют лгать и не скрывают свои чувства. Если любишь — люби, а если ненавидишь — то ненавидь всей душой. И во всем этом не было ни капли фальши.

— Этакая порядочная и добрая тетушка-ведьма, — протянула Ника, после чего в один прыжок оказалась напротив. Приблизив свое лицо почти в плотную к моему, она сказала с явно проскальзывающими нотками рычания в голосе, — только вижу тебя насквозь. Ничего ты не сможешь. И сколько тебе лет, ведьма? Аж семнадцать?

— Восемнадцать, — машинально поправила я.

— Надо же! Целых восемнадцать лет! И многому ты успела научиться, а ведьма? Могу поспорить, что в академии магии ты не состоишь.

— Да, не состою, — упрямо посмотрел на нее. — Это ничего не меняет.

— Считаешь, если узнала парочку заклинаний, то уже всемогуща и теперь тебе все по плечу? Ошибаешься, ничего ты не сможешь. Недоучка, — последнее слово было практически выплюнуто.