Ген мужества

Присягу приняли все. Каждый прочел перед строем товарищей ее текст. Потом и отужинали, причем ужин был поистине праздничным — с шоколадом, которого Воробей принес две дюжины плиток, с конфетами и сладкими сдобными булочками, отлично сохранившимися в герметичной упаковке. А еще были яблоки — целый пакет антоновки.

15. Обезьяны, тараканы и собаки

Размеры зоопарка впечатляли. Бойцы уже минут двадцать шли вдоль рядов пустых клеток, и казалось, им не будет конца.

Впереди шел Воробей, замыкающим — Орел. Стояла относительная тишина, лишь северо-западный ночной ветерок шуршал в ветвях тополей и кленов, растущих сплошной стеной слева от клеток, да осторожные шаги бойцов по хрусткому гравию нарушали ее. Это было странно и непривычно: ведь город вот он, рукой подать: сразу за зоопарком проходит внутренняя — по логике вещей самая оживленная — автомагистраль. Ни рева моторов, ни сигналов, ничего. Мертвый город. Мертвый, но люди в нем еще пока есть...

Неожиданно раздался противный визгливый крик и уханье, напоминающее смех. Шедший впереди Воробей тихо вскрикнул, схватился за голову и упал, но тут же проворно откатился в сторону. Филин знаком дал команду залечь. Крик раздался снова — он казался каким-то обиженным — потом ушел вглубь леска. К Стасу неслышно подошел Орел.

— Это обезьяна была, — сказал тихо, — они так кричат.

Филин поднялся, отряхиваясь.

— Ну да, помню, бывал в зоопарке... Эй, Воробей, ты как?

— По башке чем-то заехала, сволочь!.. Чем это?.. А, башмаком. Вот же сволочь! И где башмак взяла?..

Крики снова приблизились, теперь кричало, верещало и ухало несколько обезьян — один привел с собой товарищей. В бойцов полетели различные предметы, не до того было, чтобы разглядывать чем швыряются "хулиганы", — тут знай, уворачивайся. Бросали с деревьев.

— Вот сволочи! — повторил Воробей ругательство во множественном числе. — Ну-ка я их... — вскинул излучатель.

— Отставить! — Стас, защищаясь от сыплющихся с деревьев метательных снарядов поднятым локтем, подошел к Воробью. — Ты яблоки случаем с собой не прихватил?

— Прихватил, а то как же! Чего добру пропадать? Ой, бля!.. Прямо в лоб попала, гадина!

— Давай сюда пакет!

— Самое время яблочко зажевать, — проворчал Воробей, отдавая Стасу пакет с антоновкой.

Стас взял яблоко и зашвырнул его в деревья. Следом полетело еще одно.

— Яблоками будем отстреливаться! — весело отреагировал Воробей, неверно поняв замысел командира. — А что? Они в нас, мы — в них. Только ты бросаешься, Филин, как-то... с навесом. Яблоко не граната, не взорвется. А ну-ка... — Он тоже взял яблоко и швырнул его в невидимого противника. — О, как надо: ежели попал, мало не покажется!

И полетело к обезьянам нежданное угощение. Вскоре обстрел с их стороны прекратился, по-видимому, кому-то из приматов попал в руки съедобный метательный снаряд противника, он унюхал его запах, стал есть и его примеру последовали остальные. Крики поутихли, послышались довольное урчание и чавканье.

— Так вот почему ты так яблоки бросал! — наконец догадался Воробей. — Отвлекающий маневр...

— Пока зверьки заняты едой, надо поскорей уносить отсюда ноги, — сказал Стас, рассыпая по дорожке оставшиеся яблоки. — Давай, Воробей, вперед! Рысью!..

Отряд продолжил маршрут ускоренным темпом. Преследования не было. Клетки и вольеры закончились, показалась высокая металлическая ограда зоопарка, за которой просматривалась широкая многорядная автодорога, справа уходящая на мост через Полынку, а за дорогой чернели высотки жилых кварталов города.

— Надо левее заходить, мост слишком близко. — Достав карту, Стас подсветил себе фонариком. — Да, примерно в километре отсюда кольцевая трасса пересекается проспектом Ленина. Вдоль него и пойдем... — Он взглянул на Скворца: — Еще в Солнечном спросить хотел: неужто имя вождя мирового пролетариата не забыто?

— Вождь мирового пролетариата? — удивился Скворец. — Что-то я не припомню такого. Но если ты говоришь... Впрочем, вряд ли в его честь назван проспект. Я знаю только одного знаменитого человека с такой фамилией — Константин Ленин. Это известный русский писатель, сказочник. Он умер, несколько лет назад...

— Тот, о ком я, тоже сказочником был не слабым, — хмыкнул Стас, — но умер он намного раньше этого вашего сказочника... Ну, ладно, отвлеклись, не будем время терять, мы и так задержались из-за этих... человекообразных... Вперед, Воробей!

Автодорогу перебежали скрытно и по одному, пошли по тенистому тротуару, тянущемуся вдоль проспекта. Первым Стас пустил Жилина — тот знал места, где установлены камеры наблюдения. Эти места отряд обходил стороной, петляя по переулкам, пересекая проходные дворы.

Стас внимательно оглядывался по сторонам — не напороться бы ненароком на патруль. Неожиданно Жилин поднял руку с желтой полоской шрама и остановился. Сообщил догнавшему его Стасу:

— Своих чувствую.

— Патруль?

— Зачем крдакам просто так гулять? — вопросом на вопрос ответил инопланетянин, освоивший все нюансы человеческих диалогов, и чисто по-человечески пожал плечами. — Да и время обхода как раз подошло.

— Где?

— Скоро вон из-за того поворота выйдут. Если мы не хотим попасться им на глаза, надо спрятаться.

— Мы пока не хотим попадаться на глаза твоим сородичам, — серьезно ответил Филин и махнул рукой бойцам: — Парни, в укрытие.

Укрытием отряду послужила детская площадка с традиционным набором аттракционов. Бойцы залегли: кто за песочницей, кто за качелями, кто за горкой. Стас и Жилин укрылись за теремком с остроконечной крышей; на всякий случай Филин решил не оставлять инопланетянина без присмотра — увидит своих, кто знает, как себя поведет?.. Вскоре послышалось дробный перестук тараканьих копытец, и из-за угла показался патруль, состоящий из четырех крдаков. Патрульные шли молча, но как подумал Стас, наверняка о чем-то мысленно болтали, может, ругали своих хозяев, гигантов. Изредка кто-то из них вскидывал руку вверх, трое остальных на ходу поворачивали в его сторону головы. Стас взглянул на Жилина, тот сидел, не шелохнувшись, но явно был напряжен. Глаза-клубничины медленно перемещались вслед проходящим мимо него собратьям.

"Интересно, — подумал Стас, — какого цвета сейчас у него глаза?..". Он был готов в любой момент схватить инопланетянина за руку, если тот вздумает побежать к своим.

Патруль скрылся за поворотом. Выждав минут пять, Стас дал команду двигаться дальше. Пошел рядом с Жилиным, хмыкнув, спросил:

— Колись, Жилин, была мысль к своим слинять?

Жилин не ответил. Некоторое время шли молча.

— В патруле был Жл-Эн, — вдруг сказал инопланетянин.

— Твой друг? — спросил Филин и, заметив схожесть имен, догадался: — Родственник?

— Брат, — ответил Жилин. — Младший братишка...

Больше он не произнес ни слова. Стасу стало неловко за свои мысли и слова о возможном предательстве союзника.

— Шире шаг! — злясь на самого себя, скомандовал он. — Полночи уже прошло, а мы плетемся как...

Воробей пошел быстрее. Шагов по гладкому покрытию улиц было практически не слышно: мокасины имели достаточно мягкие подошвы, а копытца Жилина Стас предусмотрительно обмотал эластичным бинтом, найденном на кухне приютившей их квартиры в аптечке. Продвигаясь таким темпом, отряд в скором времени должен был достигнуть центра города. Подходить близко к центральной площади, в планы Филина не входило: на ней, прямо посредине, стоял космический аппарат пришельцев — в нем жили гиганты.

— Поворачивай направо, Воробей, — сказал Стас. — Дальше пойдем дворами.

В первом же дворе Стас почувствовал себя неуютно. И дело было не в его пустынности — весь город был пустынен — неясная тревога вошла в его душу.

— Филин, мне как-то не по себе, — тронул его за плечо Сокол. — Опасность где-то рядом, я ее нутром чую.

— Мне тоже, — прошептал Стас, — я тоже чую...

К говорящим повернулся Орел. По его глазам Стас понял, что опасность почувствовал и он. Лишь Воробей беспечно шел впереди. Стас взглянул на Жилина, но тот был невозмутим. Значит, вблизи нет патрулей

— Что это? — вдруг остановился Воробей. — Огоньки какие-то...

— Где? — Стас завертел головой.

— Да вон, в проходе, — Воробей указал на арочный проем, чернеющий впереди.

— Собаки, — сказал Жилин. — Я вам о них рассказывал.

В темноте глаза одичавших голодных псов светились зловеще.

— Блин!.. — Стас лихорадочно соображал, что делать. Стрелять нельзя, это ясно. — Вот не было печали... Нападут, не нападут?..

— Знамо дело, нападут, — хрипло произнес Воробей, пятясь. — Ишь ты, окружают...

Огоньки резво разбежались по сторонам, образовав кольцо. Некоторые собаки вышли из тени на освещенное луной место. Кольцо стало медленно сжиматься. Собаки приближались.

— Достать десантные ножи и парализаторы! — приказал Филин и первым выхватил из ножен тесак. Его примеру последовали остальные. — Образовать круг! Жилин, отойди в сторону, только мешать будешь!

— Напротив, я помогу, — сказал инопланетянин, — только у меня оружия нет...

— Хорошо! Скворец, отдай Жилину свой нож, а сам встань в центр!

— Да я... — хотел возразить Скворец, но Стас прошипел:

— Не рассуждать! Это приказ. Если какая-то сука прорвется, ты ее парализа...

Договорить он не успел: собаки бросились на людей, ощетинившихся жалами десантных ножей, одновременно, словно повинуясь неслышному приказу. Стаса едва не сбила с ног огромная псина, по крайней мере, о том, что она огромна, Стас определил по мощности толчка, Он ощутил острую боль в левом предплечье, которым успел прикрыть горло и с силой вонзил нож в податливую плоть. Краем глаза заметил, как Орел, сбросив с себя убитую собаку, принялся быстро метать свои сюрикены. Острые металлические звездочки разили подбегающих к нему псов наповал — врезались в огоньки сверкающих глаз, влетали в разорванные лаем пасти.

Двор наполнился визгами и хрипами умирающих собак. Гулко и утробно хыкал Сокол, размахивая тесаком, как саблей: по просьбе гусара Федор заказал для него нож с более длинным клинком. В доме хлопнуло окошко, еще одно — за битвой явно наблюдали, спрятавшиеся в своих домах люди.

Внезапно бой прекратился, собаки перестали бросаться, отступили в глубокую тень. Они явно не предполагали столь яростного отпора со стороны двуногих.

— Ну что, текаем?.. — тяжело дыша, спросил Воробей.

— Да, надо уходить, пока эти монстры не очухались...

Псы опасались возобновлять нападение, но и не уходили — стояли поодаль и злобно рычали. Они явно чего-то ждали.

— А как проскочить-то?.. — озадаченно произнес Воробей

— Филин, — Сокол утер рукавом потный лоб, — давай один раз по ним вдарим из этого мушкета, — потряс вакуумным излучателем.

— Нельзя. И так шуму наделали!

— Боишься, людей разбудим? Сомневаюсь, что в этом доме хоть один спящий сыщется.

— Люди ладно, патруль какой-нибудь услышит. На хрен нам это надо!

Нашелся Орел: он отстегнул от пояса фонарик и неожиданно включил, направив яркий луч на собак. Псы попятились, прячась один за другого. К немалому удивлению бойцы обнаружили, что собачья свора в основном состоит из низкорослых шавок, лишь пара-тройка крупных псов находилась среди них. Примеру Орла последовали остальные. Ослепленные светом собаки отпрянули и поспешили переместиться в тень. Стас посветил себе под ноги, желая увидеть ту, что прокусила ему руку. Собака оказалась не такой уж огромной — так, средних размеров — однако ее челюсти заставили Стаса содрогнуться и напомнили о боли в предплечье. Рукав его комбеза был пропитан кровью. "Лишь бы кость не перекусила, тварь!" — подумал он и, крикнув: "За мной!", двинулся вперед, в освещенную лучами фонариков арку.

Собаки, стоящие по краям арочного прохода, отбежали подальше, одна из них жалобно взвизгнула — видать, зазевалась, и кто-то из бойцов (кажется, Воробей) дал ей мимоходом пинка. Те, что стояли в глубине, ретировались в соседний двор и там растворились в темноте.

Едва бойцы покинули двор, усеянный трупами одичавших друзей человека, за их спинами послышалось утробное рычание и звуки, от которых у Стаса похолодело внутри.

— Неужели они... жрут своих мертвых собратьев?

— Ну, не все их собратья мертвы, — пожал плечами Орел.

— Но...

— Каннибализм — всего лишь инстинкт самосохранения и неосознанное желание выжить любой ценой.

— Собаки часто дерутся меж собой, — сообщил Жилин. — Одна свора нападает на другую.

— Несчастные животные, — тяжело дыша, пожалел псов Скворец; он заметно хромал.

— Ты чего хромаешь? — спросил Филин, — ногу подвернул?

— Нет, меня собака укусила.

— Вот как! Прорвалась-таки одна!..

— Не одна, их две было. Или три... Парализатор пришлось применить. — Федор вздохнул.

Стас удивленно покачал головой:

— Как же это ты смог?

— Сам не понял. Подумал: загрызут сейчас на хрен! Ну и...

— Ну, ты даешь, Федя!.. А может, генетики ваши малость погорячились? Может, ерунда это все насчет мутаций?

— Я не знаю... Да нет, исследования генома человека показали... Собственно, в экстремальных ситуациях...

— Ладно, Скворец, позже на эту тему подискутируем. Дело надо делать, вернее, ноги. Идти-то можешь?

— Иду ведь.

Стас взглянул на светящийся циферблат часов и поморщился. Подумал:

"До рассвета совсем ничего осталось. А до института еще километров пять пилить. Это минимум тридцать-сорок минут быстрой ходьбы. Да при условии, что без приключений доберемся — на патруль не нарвемся, с собачками снова не схватимся в какой-нибудь подворотне... А там еще, в институте, сколько проторчим, пока Федя запчасти к своей машине времени разыскивать будет... кто его знает?.. И нам очень повезет, если эти гребаные гиганты Институт Времени под свои нужды не облюбовали! Под штаб или для житья или еще для чего. Хоть Жилин и говорит, что они в корабле своем все время сидят (не подходят, видите ли, для их роста человеческие дома), но вдруг?.. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления... С мыслью этой же ночью двинуться в обратный путь, видимо придется расстаться... Ничего, перекантуемся денек в институте, заодно и раны свои залижем, а к вечеру двинем!"

16. Институт Времени

Окна были черны, но это еще ни о чем не говорило. На всякий случай Стас решил обойти здание института с обратной стороны и послал Орла на разведку. Тот забрался через оказавшееся открытым окно первого этажа на фасаде левого крыла здания.

— Скворец, — Филин повернулся к Федору, — а где ангар, о котором ты говорил? Ну, тот, в котором глайдер институтский стоит.

— Так вот же он, — сказал Скворец, — мы прямо у калитки ангарных ворот остановились.

— О как! Ну-ка войдем.

Калитка была самая обыкновенная — без считывающих устройств и прочих электронных примочек, открылась бесшумно. Стас вошел первым и посветил фонариком. Глайдер оказался увеличенной копией уже виденных бойцами в Солнечном.

— Проверь-ка, Федя, — попросил Стас, и Скворец проворно забрался в кабину, пощелкал тумблерами, сообщил сверху: