Плоть. Завершено

Мысленно, он уже сотни раз проклял тот день, когда согласился на это, поначалу казавшееся легким дело — следить за Анжей Вайтерон. Да и как тут было не согласиться, когда оплаченная сумма наконец-то помогла купить ему новый дом и отправить дочь учиться в престижную школу? Когда он осознал, что женщина, за которой его наняли следить, является любовницей короля, то понял, насколько стало шатким его положение, но отказаться уже не мог: деньги были потрачены. Хотя сейчас, стоя напротив короля — Вларда Валирийского, восседавшего на обычном стуле словно на троне и смотрящего на него ледяным, пустым взглядом, который, казалось, проникал под кожу и медленно, с наслаждением, ее сдирал, Тарворт осознал, что лучше бы он где-нибудь перезанял эти деньги и вернул их назад.

— Рассказывай, — приказал холодный голос, Тарворт вздрогнул и принялся быстро бормотать:

— Леди Вайтерон вернулась сегодня около часа ночи домой, вначале шестого она поехала в город и зашла в мужской клуб. Когда я зашел туда, спустя пять минут, то ее там не было, я стал расспрашивать, но все как один говорили, что женщина в их клуб не входила. Да и если бы она вошла, то ее тут же бы выставили, все-таки это мужской клуб, куда женщинам запрещено...

— Довольно, — вновь приказал тот же холодный голос, а затем вынес ему приговор: — Разберись с этим, Дэй.

Король поднял на ноги и медленным шагом направил к двери.

— Помилуйте, Ваше Величество, — пропищал Тарворт.

Звук шагов на несколько секунд стих, а затем возобновился вновь.

Тарворт до боли в пальцах сжал свою кепку, с силой зажмурился и приготовился к Смерти, которая тихими шагами приближалась к нему в лице того, кто когда-то нанял и заплатил ему деньги, и еще одного незнакомца.

Чужая рука оказалась на плече, с силой надавила вниз, заставляя встать на колени. Другая рука схватила за подбородок, нажала на щеки, потому рот рефлекторно открылся, пальцы сжали и дернули язык вперед. А дальше все было словно во вспышках сознания:

Холодное прикосновение. Острая боль. Металлический, отвратительный вкус собственной крови. Крик, который так и не появился изо рта, став хриплым мычанием. Слезы, текущие по щекам. Раскаленный метал. Запах горелой плоти. И поглощающая, спасительная темнота.

Крик пятый:

Его медленно гниющая жизнь

Редрик с усталым интересом рассматривал чайную комнату в главном поместье рода Вайтерон. Птички, цветочки, кошечки... даже и не скажешь, что хозяйкой этой комнаты является женщиной, чья жизнь зависит от имевших ее каждый месяц мужчин. Хотя, не картины же с оргиями, где она выступает в главной роли, он рассчитывал увидеть? Это было бы еще нелепей, чем вся это обстановка, которая, скорей, подошла б даме в возрасте, нежели женщине в самом рассвете сил. С другой стороны, Редрик ведь не знал, сколько именно лет главе Вайтерон. Да и, признаться, не слишком желал это узнать. Ему в последнее время все стало не интересным и пустым... кроме одного, точнее, одной женщины.

Вероника Вайтерон не заставила его ждать. Стрелка часов не успела отсчитать пять минут, как она вошла в комнату с вежливой улыбкой на губах и почтением в глазах.

Редрик не забыл, как однажды, когда он стоял перед ней на коленях, в ее глазах плескалось превосходство. В ту минуту она упивалась свой силой, потому что понимала: это был первый и последний раз, когда ей дали подобную возможность.

— Ваше Величество, — сладко протянула она, присев в глубоком реверансе, — для меня огромная честь принимать вас в своем доме.

Виктория лукавила, они оба это понимали, ведь ей прекрасно была известна причина его присутствия.

Редрик опустился в кресло, кивнул головой напротив стоящее, разрешая ей присесть, и холодно спросил:

— Леди Вайтерон, вы, как глава Вайтерон, обязаны следить за каждым членом своей семьи?

— Вы правы, — ответила женщина спокойным и слегка удивленным голосом словно понятия не имела о скрытой угрозе в вопросе.

— Тогда объясните мне пропажу Анжей Вайтерон.

— Анжей больше не является членом семьи Вайтерон, — ответила женщина, пожимая плечами. — Я изгнала ее из рода за нарушение правил семьи.

Редрик недобро усмехнулся и обманчиво спокойно спросил:

— И какие правила она нарушила? Неужели три главных?

Виктория помедлила с ответом, а затем коротко выдохнула:

— Да.

Усмешка вновь исказила губы короля, превратив его в хищника, загнавшего свою жертву в тупик.

— И как же она сможет выносить ребенка, если тот, кем она должна питаться во время беременности, находися здесь, а она неизвестно где?

Редрику не составило труда, понять причину своего состояния после их последней встречи и осознать, что убежала она от него не одна. Ответ ее матери лишь подтвердил его мысли.

— Она выдержит, — упрямо сказала глава Вайтерон, на что король негромко, издевательски рассмеялся.

— Значит, ваши женщины могут вынашивать плод, не питаясь во время беременности мужчиной, от которого зачали?

— Это очень трудно, но возможно, — хмуро пояснила Виктория. — У Анжей сильная сила воли, поэтому я уверена, что она справится.

— Помнится, вы говорили, что женщины в вашем роду не могут зачать от того, кого не одобрил Беримор? — задумчиво спросил Редрик, потирая подбородок большим пальцем.

— За это ее и изгнали из рода, — с деланным безразличием ответила глава рода. — Анжей получила одобрение для одного мужчины, но зачала от другого.

— Даже так, — хмыкнул король. — Зачем же у вас существует подобное правило, если его так легко нарушить?

— Это только, кажется, что его нарушить легко. Какая женщина согласится на то, чтобы поставить под удар своего ребенка? Особенно, с учетом того, что мы можем родить одного ребенка, и если он не выживет, то больше мы зачать не сможем.

— Но в Анжей вы уверены?

— Да, — в ее голосе, действительно, была только уверенность, и она заставила короля удивленно поднять бровь.

— И вы, конечно же, не знаете, куда она отправилась?

— Да.

— Даже если выпьете зелье правды?

— Да, — ответила Виктория, а затем подалась немного вперед и произнесла: — Ваше Величество, если в ваших к ней чувствах есть хоть кусочек, маленькая частичка, света и доброты, то прошу вас: выпустите ее из клетки.

Король посмотрел на женщину таким взглядом, отчего ей уж в какой раз показалось, что он заживо сдирает ее кожу, и хрипло произнес:

— Я мог дать ей все, чего бы она не пожелала!

— Это неправда. Вы это сами знаете, — спокойно возразила глава Вайтерон. — Единственное, на что могла рассчитывать Анжей — это на вечный статус вашей любовницы.

Король отрывисто рассмеялся и издевательски спросил:

— Вы бы хотели, чтоб она стала моей женой?

— Нет, — признала женщина и холодно произнесла: — Я бы хотела, чтобы она никогда не попалась вам на глаза, чтоб вы даже не знали о ее существовании. Чтобы она жила так, как до встречи с вами, вышла бы замуж, родила прелестную дочь, стала бы следующей главой...

— И никогда бы не познала любви, — угрюмо добавил Редрик.

— А что хорошего принесла ей эта любовь? Раньше она знала только физическую боль, а из-за любви к вам познала и душевную. Лучше совсем не знать любви, чем такую, какую она испытывает к вам.

— Это не вам решать, — холодно произнес король, поднялся на ноги, тем самым сказав, что разговор окончен, дошел до двери, оглянулся, кинул взгляд на гордо расправленные плечи главы рода Вайтерон и вышел из комнаты.

Когда дверь за спиной короля с тихим хлопком закрылась, плечи Виктории поникли. Она тихо, почти беззвучно разрыдалась, сжимая юбку платья дрожащими руками.

* * *

Стоило ему войти в свой кабинет, взглянуть вглубь комнаты, как Редрик в шоке застыл.

Возле его стола стояла и виновато улыбалась та, которую он вот уже две недели пытался найти.

— Анж, — выдохнул с болью и потрясением Редрик и хотел сделать шаг вперед к ней, но вместо этого развернулся и зло взглянул на облокотившуюся спиной о стену Лионору.

— Зачем ты?.. — со злостью и ненавистью произнес через зубы Редрик.

Лионора улыбнулась приторно-ядовитой, ликующей улыбкой и с нарочитым беспокойством ответила:

— Я лишь хотела услужить моему королю. Вы не довольны?

В следующую секунду Редрик прижал ее к стене и сжал пальцами горло.

— Ты играешь с огнем, Лионора, — прошипел со злостью и предостережением король.

Фигура Лионоры вдруг слегка поплыла словно рябь на воде, и вот Редрик прижимал к стене Анжей Вайтерон. Его пальцы тут же ослабли, а губы женщины растянулись в улыбке и голос, который он так жаждал услышать, полился из чужого рта:

— А так вам нравится, мой король?

Редрик зло хмыкнул, схватил за руку Лионору, потащил ее к столу, сгреб свободной рукой вещи, кинул женщину на него, задрал ее платье, припустил свои штаны и грубо вошел.

Это было не она. Все его нутро кричала об обмане, подделке, лжи, но он продолжал двигаться сильнее, резче, болезненнее. Это не останавливал ни плачь, ни скулеж, ни мольбы такого обманчиво родного и желанного голоса.

Когда все было кончено, он толкнул женщину на пол, взглянул на ее заплаканное лицо и презрительно бросил:

— Чего ревешь? Ты же сама этого хотела!

Редрик развернулся, направился к двери, не видя, как заплаканная личина Анжей спала с Лионоры, обнажив довольную усмешку на ее губах.

Он быстрым шагом шел по коридору, мимо вежливо склонившихся слуг, почтительно приседающих в реверансах дам и склонивших в поклоне мужчин.

Ему вдруг стало тошно от их лиц, от их слов, от воздуха, которым он дышал с ними. Стены коридоров словно сжимались вокруг него, давили на разум, удерживали тело словно в клетке.

Он ускорил шаг, мечтая сорваться на бег и убежать из этого мирка лицемерия и лживого добродушия.

А он ведь является не лучше их. Он, наоборот, намного хуже. Но другой не смог бы выжить в этом змеином котле, не смог бы справиться с ними, заставлять их склоняться перед собой, не смотря на то, что в мыслях каждый представлял, как вырывают ему сердце своими ногтями и сжирает своим ртом.

Редрик очутился на балконе. Набрал ночной воздух полной грудью и закричал. Громко, не сдерживаясь, вкладывая в крик все те мысли и чувства, которые затягивали его в пучину отчаянья.

Он кричал долго, до хрипоты, до того, как его горло не сдавила боль.

Казалось, с этим криком он вырывает что-то такое нежное, важно и правильное из своей души и отдает словно в дань ночи.

Когда ночь вновь одолела тишина, Редрик сжал камень на груди, дождался, когда он наполнится голубым светом и хрипло произнес:

— Дэй, отзови всех, кого отправил искать Анжей Вайтерон.

— Но...

— Дэй, — за все годы их знакомства в голосе Редрика впервые проскользнула мольба.

— Я понял тебя, Влард.

— И еще... отзови тех, кто должен был убрать Лионору и ее отца.

— Хорошо.

Редрик разжал руку, уставился на черное небо и прошептал с болью:

— Беги. Беги так далеко, где я тебя никогда не достану, потому что отпустить тебя второй раз у меня не хватит сил...

Одинокая слезинка спустилась по его щеке, и Редрик почувствовал, как внутри него словно что-то сломалось, и разинула свою пасть пустота.

* * *

Редрик в последний раз проверял документы. Он знал, что они были в порядке, но привычка проверять каждое предложение, заставила его в очередной раз проверить договоры, которые он хотел заключить с несколькими кланами зеленых берегов.

Алгон... Редрик рос без матери, поэтому об одной из его родине изучал все сам, из книг, а после появления Дэй — от него.

В голове тут же рождались картины золотистых песчаных пляжей, лазурных волн, медленно ласкающих берег, сине-зеленых глубин, населенных водорослями, кораллами, разноцветными рыбками. Необычных лесов, которые местные называют джунгли, в которых обитают необычные животные и растут экзотические фрукты. Желтоволосых, загорелых людей в традиционных одеждах своих кланов. Яркого солнца, которое нагревает материк почти круглый год, кроме сезона дождей. Ряды домов с красными крышами, тянувшимися длинными караванами на много километров.

Мысли о родине его матери прервал звук открывающейся двери и детский голос:

— Ваше Высочество!

Редрик посмотрел на сына поверх документов и его губы растянулись в легкой улыбке.

— Что ты хотел, Миколас? — спросил Редрик после того, как мальчик почтительно поклонился ему.

— Вы не забыли, что обещали привезти мне с зеленых берегов?

— Не забыл, Миколас, — с легкой усмешкой ответил король, уж в какой раз отметив, что Лионора слишком разбаловала мальчишку.

— Мне бы так хочется, отправиться с вами, — уж в какой раз заныл юный кронпринц.

— Кто тогда останется защищать королеву и сестру? — спросил король, обрывая тем сам скулеж сына.

— Я уже умею правильно защищаться, — тут же похвастался Миколас, — только Терон не разрешает мне тренироваться на настоящем мече, а только на деревянном!

— Всему свое время, — отрезал король и с легким раздражением взглянул на сына.

От Редрика ему достались только цвет глаз и форма рта, все остальное: цвет волос, форма лица, лба, глаз, носа, подбородка была от северян. Даже фигура, рост и цвет кожи. Дочь так, вообще, была вылитая мать Лионоры. Но, не смотря на это Редрик своих детей любил, хотя и редко это показывал.

Редрик ведь вырос без материнского тепла, а отец уделял ему время редко и мало. Поэтому с детства он существовал в кругу слуг, которые улыбались ему, а за глаза называли бастардом. В кругу светских дам и мужчин, которые вежливо кланялись, в душе надеясь на его скорую смерть. Только Дэй, после того как появился в его жизни, дал познать ему тепло, искренность и преданность. Но Дэй уже как два года умер, прикрыв его собой и получив в сердце стрелы, чей наконечник был покрыт ядом. Он умер мгновенно, даже последнее слово произнести не смог, яд за считанные секунды разлился по крови и остановил сердце. Убийцу король наказывал сам, своими руками, медленно, долго с наслаждением. После смерти дяди сердце Редрика полностью закрылось, запечаталось, заржавело. Даже его дети не смогли пробраться туда и продолжали топтаться возле намертво закрытых дверей.

Возможно, причина была в том, что они были детьми той женщины. Возможно, в том, что он боялся вновь открыть свое сердце. Возможно, из-за того, что его уже попросту не было. Возможно, оно сгнило, оставив в груди дыру.

Редрик не знал, в чем именно была причина, и не хотел копаться в себе, выискивая ее. Его все устраивало и так.

В комнату, постучав и получив разрешения войти, зашел слуга и доложил:

— Карета готова, Ваше Величество.

Король кивнул головой, поднялся, сложил документы, вышел из-за стола, на прощанье потрепал сына по макушке и произнес:

— Пока меня не будет, веди себя достойно, сын.

— Слушаюсь, отец, — горделиво ответил Миколас, в душе радуясь от жеста отца.

Редрик накинул теплое пальто, вышел из кабинета, приказав перед тем слуге отвести кронпринца к няньке, от которой он в очередной раз сбежал, и направился по коридору к лестнице.