Уже не Гарри: Путь Власти

Штурм возглавлял ударный отряд Повелителей, и именно они — помимо самого Дамблдора и пленённого Гриндевальда — оказались единственными выжившими. Заранее договорившись с Альбусом, Повелители во время совместной операции с советскими, британскими и даже французскими магами не побрезговали вначале подставить их под удар немцев, а затем и добить всех. Что уж поделать, если эти шестеро не брезговали никогда и ничем, что только могло принести им преимущество над конкурентами. В конце концов, оставшийся в одиночестве со своей Старшей палочкой Гриндевальд, потерявший всех пошедших за ним людей и утративший смысл жизни, просто сдался Дамблдору.

И никто не скажет, какой чудовищной сделкой с совестью пришлось заплатить Альбусу за то, что Повелители сохранили Геллерту жизнь, дав тем самым ему время на раскаяние. Дамблдору пришлось предать и британских магов, выступивших в тот день против Гриндевальда, и остальных, подставив их перед Повелителями — лишь на таких условиях они согласились установить наказанием диктатору магической Германии вечное заключение в созданной им же тюрьме — Нурменгарде. И, как ни противостояли этому с пеной у рта наиболее пострадавшие в войне русские волшебники, Повелители сдержали слово — должно быть, рассчитывая на дальнейшие услуги со стороны Дамблдора.

Альбус же в итоге получил всемирную славу победителя Гриндевальда и Старшую палочку в придачу. Повелители не желали афишировать собственное существование, их вполне устраивала роль серых кардиналов планеты. Даже сейчас Дамблдор знал имя лишь одного из них, и мало что ему было известно об истории их прихода к власти.

Да, Дамблдор получил многое. Стал председателем Визенгамота — соединённого в одном органе парламента и верховного суда магической Британии, после отставки Армандо Диппета занял пост директора Хогвартса, а в шестьдесят пятом году даже стал Президентом Международной конфедерации магов — организации, фактически являющейся аналогом магловского Евросоюза, только в десяток раз старше такового. Всё это отнимало огромное количество времени и сил Альбуса, однако он, не жалея себя, использовал обретённую власть, чтобы искоренить Тьму и тем самым искупить новые чудовищные грехи, что пришлось ему совершить ради спасения Гриндевальда.

Выкладываясь изо всех сил, он пробивал законы о смягчении правосудия — чтобы не гибли те, кто ещё может найти свою дорогу к Свету, о ликвидации тёмных артефактов и древних знаний, способных совратить неокрепшую душу. Сколько ни говорили ему, что знание само по себе тёмным не бывает, Дамблдор все подобные глупости высокомерно игнорировал — он-то знал, в чём истинный смысл жизни людей. Знал, что сами по себе знания ценностью не являются — кому они пригодятся на том свете? Тем более знания тёмные.

И тогда же вернулся в Британию Том Реддл. Самый грандиозный провал Альбуса — талантливый и амбициозный волшебник, избравший дорогу Тьмы. И Дамблдор знал, что виновен в этом — в то время, когда он все свои силы отдавал делу спасения Гриндевальда, для чего связался даже с Повелителями, некому было помешать будущему лорду Волдеморту овладеть тайнами наитемнейшей магии. В шестьдесят седьмом году он пытался устроиться преподавателем Защиты от Тёмных искусств в Хогвартс, но Дамблдор, естественно, отказал Тому — от него буквально веяло тёмной магией, уж её-то Альбус научился к тому времени чувствовать безо всяких заклинаний. А затем... В семидесятом году сторонники Волдеморта, проникшие в британское Министерство магии, попытались захватить власть — и убили попутно тогдашнего министра, Кристофера Гаррета. И вновь Дамблдору пришлось объединить под своим мудрым руководством силы Добра и Света в их вечной борьбе против Зла и Тьмы.

Здание Министерства было отбито обратно, хоть и с большими потерями. Дамблдор, усадив на кресло министра старушку Миллисенту Багнолд в качестве своей марионетки, фактически возглавил борьбу против Пожирателей Смерти. Созданная им организация, Орден Феникса, хоть формально и не участвовала ни в каких министерских структурах, включала в себя большую часть наиболее опытных оперативников аврората Министерства. И Волдеморту пришлось отступить перед столь сильным противником, но лишь ненадолго. Своим новым оружием он избрал страх.

Гибли один за другим сторонники Дамблдора, маглорождённые, да и просто смельчаки, рискнувшие высказать что-то дурное о самозваном Тёмном Лорде. Порой отлавливались поодиночке, а порой уничтожались целыми семьями в собственных домах — и при этом неизменно игнорировались подстроенные Орденом Феникса и аврорами-мракоборцами ловушки. Наложены были чары на само имя Волдеморта, и после нескольких демонстративных казней недостаточно почтительных волшебников, осмелившихся упомянуть имя Лорда в неблагоприятном ключе, это самое имя уже боялись произносить решительно все. Волдеморт был глубоко ненавидим практически каждым в магической Британии, но с но шли годы — и всё меньше и меньше рисковало заявлять об этом, а многие вовсе тайно снабжали Пожирателей ценной информацией, рассчитывая на награду. Ещё немного, и у Тёмного Лорда не осталось бы противников. Дамблдор не в силах был найти способ противостоять такой стратегии террора.

Что случилось потом — знает каждый. Волдеморт попытался убить Гарри Поттера и погиб сам. Но Дамблдор не считал нужным рассказывать всем и каждому, что Волдеморт на самом деле выжил. Как не считал нужным и рассказывать о Пророчестве, из-за которого Тёмный Лорд и решил избавиться от Поттера.

С трудом вырвавшись из плена накативших воспоминаний, Дамблдор отвернулся от зеркала. Сейчас важно было другое.

В один клубок сплелись интересы четырёх сил — Волдеморта, Повелителей, Николаса Фламеля и самого Дамблдора. При этом Повелители, очевидно, всё ещё считают, что Дамблдор играет на их стороне и собирается сымитировать уничтожение Философского камня, на самом деле передав его им. Для этого они, воспользовавшись несколькими тайными агентами, заставили Фламеля всерьёз поверить в угрозу камню со стороны Волдеморта; и затем Альбусу несложно было убедить Николаса, что в наибольшей безопасности его сокровище будет именно в Хогвартсе, под надёжным присмотром единственного, кого Тёмный Лорд опасался. А теперь Волдеморт под тюрбаном Квиррелла здесь.

И у Дамблдора есть сразу три цели на ближайшее время.

Столкнуть Волдеморта с Гарри Поттером во имя исполнения Пророчества.

Почти упустить Философский камень в руки Волдеморта — так, чтобы получить благовидное обоснование его уничтожения. Под видом которого, согласно плану Повелителей, он должен передать камень им.

И, наконец...

Дамблдор знал: бессмертие, которым уже сотни лет владеет Фламель, противно высшим силам. Раз люди созданы смертными, значит, именно так было необходимо. Нельзя, чтобы Философским камнем кто-либо пользовался.

А значит, ради того, чтобы Дамблдор искупил свои и Гриндевальдовы грехи, чтобы получил шанс воссоединиться с ним и семьёй на небесах, он обязан пойти на риск и уничтожить Философский камень!

Конечно же, Дамблдор помнил, что бывает с осмелившимися бросить вызов Повелителям. Помнил, какая судьба постигла академию магии в Дрездене и японскую школу магии Махоутокоро в Хиросиме. Помнил, как практически полностью были истреблены волшебники и Германии, и Японии. Но он знал, что риск стоит того. Бессмертие аморально и отвратительно, следовательно, Философский камень не должен попасть в руки Повелителей. Они в будущем должны умереть, как все нормальные люди, и предстать перед высшими силами на Страшном суде. Дамблдор знал, что Рай их отнюдь не ожидает, но даже всё его стремление спасать людские души не могло заставить его попытаться склонить их на путь Света. Это было бы ещё более нелепо, чем пробовать обратить в истинную веру Волдеморта.

И Дамблдор, когда однажды его жизни настанет конец — что может случиться и довольно скоро, если Повелители проявят недовольство — получит своё место в Раю рядом с семьёй. И Геллертом.

Конечно, Дамблдор знал, что большинство традиционных религий резко порицают гомосексуальные связи. Он не был уверен в том, какая именно из существующих религий ближе всего к Истине, но считал, что его многочисленные подвиги, совершённые во имя дела Света, дадут ему право на определённые привилегии после смерти. Желательно мученической смерти, конечно, и по возможности так, чтобы даже его гибель способствовала ослаблению сил Тьмы и Зла. Тогда Дамблдор с Гриндевальдом точно получат свою заслуженную награду.

С такими мыслями Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор покинул класс с Зеркалом, после чего запечатал дверь заклинанием. Ему было жаль, конечно, что затея насчёт Поттера и Зеркала Еиналеж не удалась — вытащить Философский камень из Зеркала Гарри прежним способом не сможет. Придётся теперь придумать другой способ столкнуть его с Тёмным Лордом, увы... Неудачи случаются. Это не повод бросать начатое на полпути. Альбус всё равно обязательно достигнет своей цели; раз сказано, что Поттер наделён силой, способной убить Волдеморта, значит, так и есть. Если победить он сейчас и не сможет, зато лицезрение того, во что превратился Лорд, надёжно оттолкнёт Мальчика-который-выжил от пути Зла. А если он и погибнет — что же, тоже приемлемо: его душа пока ещё не испорчена тёмной магией, а значит, Поттер имеет шансы попасть в Рай, и дело Света в случае его смерти не пострадает. Всё ради Высшего блага!

======================

Примечение: автор не пропагандирует гомосексуализм. Дамблдор здесь — персонаж сугубо отрицательный, так что его ориентация отнюдь не может являться примером для подражания. Да и вообще я злобный гомофоб.

Глава 18. Информация к размышлению.

После разговора с Дамблдором я быстро вернулся к нормальной жизни, хоть теперь чуть ли не каждую ночь в моих снах появлялось чарующее видение Зеркала. Продолжались уроки со Снейпом, и с каждым днём я показывал всё лучшие и лучшие результаты. Вскоре наступил Новый год под номером тысяча девятьсот девяносто два, но его здесь и не праздновали так, как Рождество.

А тем временем, если всё идёт так же, как и в известной мне истории, заключены Беловежские соглашения и распался СССР. Ельцин с прочими приватизаторами уже начинают делить оставшиеся от Советской Империи промышленные предприятия, вскоре следует ожидать и печально знаменитую 'шоковую терапию' экономики. А затем — разгон Верховного Совета, первая чеченская война, и так далее, и тому подобное. И поделать с этим что-либо я не могу. Никак. Совсем.

Пока не могу.

После Нового года я добрался-таки и до 'Тайн аурной магии', хотя и сложно было разобраться в сильно устаревшем языке шестисотлетней давности. Да уж, таковая магия вполне заслуженно считается основой Тёмных искусств. Нашлись здесь множество опаснейших заклинаний, в частности — Доминотуриум, временно лишающее волшебника всех магических способностей и при многократном применении способное обратить его в беспомощного сквиба. Подозреваю, что в список Непростительных оно не внесено только лишь из-за малого распространения и крайней сложности применения. Нашлись здесь и весьма опасные зелья, и ритуалы для воздействия на ауру человека — например, с целью вечного ограничения его воли, подобно действию Империуса. Ещё заинтересовало меня то, что в списке тёмных аурных ритуалов присутствовал ныне общеизвестный и не считающийся тёмным Непреложный обет. Оказывается, Непреложный он потому, что в случае нарушения сама магия волшебника обращается против него и за несколько минут необратимо разлагает участки ауры, связанные с телом, тем самым обеспечивая быструю, но мучительную смерть.

Проглядывал книгу я пока достаточно бегло, так как практически ни одно из заклинаний и ритуалов оттуда воспроизвести в ближайшее время я не смогу. Лучше ситуация с зельями — например, меня заинтересовало зелье Подчинения, также называемое 'жидким Империусом', которое могло бы весьма и весьма пригодиться против Дурслей, раз уж использование зелий Министерство не отслеживает. Однако наиболее странной оказалась микроскопическая 'глава' в самом конце книги.

'О крестражах.

Что до крестража, наипорочнейшего из всех колдовских измышлений, то мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим.'

Дочитав до конца, я глянул последнюю страницу, где перечислялись имена авторов. Мннда... Сейчас их обычно ставят в начале книги, чаще всего сразу на обложку.

Так. Секундочку.

'1397 год. Вальдстан Уоррен Малфой, директор Хогвартса. Феликс Аллен Логран, преподаватель Рунической магии и декан Когтеврана. Николас Максимилиан Фламель, преподаватель зельеварения.'

Это интересно. Даже очень интересно. Что же должны представлять собой крестражи, если в такой темнейшей книге о них не рискнули что-либо сообщать? Если сам будущий тёмный лорд Логран не стал писать о них?

Определённо стоит выяснить. Когда-нибудь. Поскольку я не представляю, где ещё могут написать о подобной вещи.

* * *

Каникулы закончились. Возобновилась учёба, занятия со Снейпом пока что прекратились — эх, а я только дошёл до попытки сварить Шестое лечебное зелье святого Мунго, одно из сложнейших... Увы, увы. Зато перестали мешаться близнецы Уизли — капитан их квиддичской команды, Оливер Вуд, очевидно, рассчитывает, что в случае поражения Слизерина в противостоянии с Пуффендуем или Когтевраном гриффиндорцы сумеют выйти на первое место в школьной лиге, и поэтому тренировались они практически без отдыха. Ничего, пусть мечтает — вдруг это у него последняя радость в жизни?

В середине февраля нас ожидал матч с Когтевраном. Через неделю гриффиндорцы будут играть с Пуффендуем, и это малость печально — у них больше времени на подготовку, да и пуффендуйская команда гораздо слабее когтевранской. По-моему, пуффендуйцы вообще чаще всего сильны в травологии, где требуется работать руками — исключения, вроде отличника-четверокурсника Диггори или собирающейся после школы устраиваться в аврорат семикурницы Тонкс, погоды не делают ввиду крайней редкости.

Матч прошёл не ахти — поначалу погода была достаточно солнечная, и мы с когтевранцами вяло перебрасывались квоффлами. Бладжеры никого не сбивали, мелькнувший почти в самом начале матча снитч быстро пропал — к счастью, его не заметил никто, кроме меня. Однако в дальнейшем погода резко испортилась — пошёл неприятный мокрый снег, и я заодно с когтевранским ловцом стали гораздо играть активнее, чтобы побыстрее закончить.

В итоге я едва не сбил соперника с метлы — во второй раз, и поймал-таки снитч через полтора часа игры.

В общем-то, тот день так и остался бы для меня совершенно рядовым и не запомнившимся, если бы не случившееся сразу же после окончания матча.Когда слизеринская команда уже уходила переодеваться, я заметил, что Снейп буквально тащит Квиррелла в направлении Запретного леса. Естественно, я взял метлу и, отбрыкавшись от Флинта, полетел за ними.

Я старался оставаться на таком расстоянии, чтобы меня не было видно, и поэтому пропустил начало разговора. Спрятавшись в кроне большой сосны, давшей достаточно надёжное убежище, я увидел трясущегося и заикающегося Квиррелла, а также Снейпа, направившего на него палочку.